Fallout Equestria: Influx
Глава 3: Взрывное гостеприимство
Розовый паровой локомотив и цепочка его разноцветных пассажирских вагонов неспешно удалялись от станции в облачках дыма. Я стояла на платформе, облачённая в длинную накидку с капюшоном, что закрывала всё моё тело. Одежда несла чары невидимости — не хватало ещё, чтобы кто-нибудь поднял переполох, заметив меня.
Толпа вокруг постепенно пришла в движение, то же пришлось сделать и мне, дабы не столкнуться с кем-нибудь. Взгляд сам собой уткнулся в сияющие шпили Кристального дворца. Моей цели. Отчего-то возникло чувство, будто бы я родилась здесь… Какая бессмыслица, ведь внутри меня была механика.
Отбросив ненужные мысли в сторону, я зашагала вперёд. Не время было предаваться странной ностальгии — меня ждала миссия. Пройти ворота было достаточно трудно из-за плотного потока проходящих пони. Чары скрывали меня от защитных заклятий столь же верно, как и от глаз, однако ненужное телесное касание легко могло пустить под откос весь план.
Напрашивающимся решением было пройти до дворца по главной улице, однако этот кратчайший путь был в то же время самым запруженным. Я легко могла влететь в кого-то, и раз уж я часто бывала тут в детстве — что, опять-таки, не имело смысла — я знала множество боковых улочек. Куда более свободных и не сильно удлиняющих маршрут.
Мои догадки оправдались с лихвой, и я быстро продвигалась к дворцу сквозь полупустые улицы. Всё вокруг выглядело таким мирным. Пони сновали по своим делам без каких-либо задних мыслей. Они вообще в курсе, что в мире бушует война? Они нисколько не боятся умереть? Я слышала о принятом Кристальной империей нейтралитете, однако она всё равно оставалась частью Эквестрии. Как-никак, эквестрийская принцесса и её принц встали во главе, когда король Сомбра погиб от лап дракона Твайлайт Спаркл. Селестия мне свидетель — нам бы пригодились ресурсы севера, особенно Кристальное Сердце. Если бы удалось подчинить его щит, мы могли бы обезопасить многие города от нападения и надвигающейся угрозы жар-пламени.
Ненадолго остановившись, дабы сориентироваться, я случайно увидела престарелую парочку, отдыхавшую на мягких стульях у своей лужайки. Вокруг их лиц возникли квадраты, а рядом — строки текста, растущие в числе по мере того, как компьютер у меня в голове обрабатывал информацию из памяти. Скоро появились и имена: «Шоколэд Эклер» над жеребцом и «Строуберри Эклер» над кобылой.
Тихо зарычав под нос от резкой боли в затылке, я стиснула голову копытами. Картины о плещущейся в надувном бассейне жёлто-розовой кобылке с тусклой шёрсткой, хохочущей под копытами бабушки с дедушкой; с ними же открывающей большие подарки на Канун Согревающего Очага и многие другие воспоминания словно взорвались в моём сознании. Как будто что-то перестало их сдерживать.
Меня разрывали противоречия. Знала ли я этих двоих? Должна была знать? Почему они казались важными для меня? Я была совершенно без понятия, однако это всё точно меня замедляло. Лихорадочно помотав головой, я кое-как стряхнула ненужные воспоминания и возобновила путь к дворцу.
Я медленно брела вперёд, непрестанно пытаясь побороть свой же мозг. Он не прекращал фонтанировать воспоминаниями о какой-то пони, которая совершенно не имела ко мне отношения. Я — зебра, причём биомеханическая. Я не рождалась, меня создали в лабораториях для шпионажа, саботажа и убийств. Все эти воспоминания не имели смысла, а в довесок ещё и причиняли непонятную боль. Я крепко зажмурилась и сосредоточилась на подавлении ненужных мыслей, дабы вновь сконцентрироваться на миссии. «Нейронные процессы стабилизированы», — возвестил визуальный интерфейс, и я вздохнула с облегчением.
После двадцати минут я наконец вышла к дворцовой площади у западной опоры. В центре её неспешно вращалось сердце, окружённое антигравитационным полем двух вертикальных шпилей. К счастью, народа здесь было не так много, как я предполагала, — подобраться к артефакту будет легко.
Оказавшись возле кристалла, я слегка помедлила. Как только схвачу сердце, накидка загорится не хуже праздничных фейерверков, так что придётся драпать со всех ног. Принцесса Кейденс и принц Армор будут у меня на хвосте в считанные секунды.
Накидка упала на пол, я развернулась к артефакту задом и подняла хвост. Нановолокна в его волосах позволили крепко схватить сердце и мощным рывком вырвать оное из магического поля. Я глухо зарычала от боли в напрягшемся хвосте. Практически в ту же секунду небеса над империей принялись мерцать и рябить, как вода от брошенного камня.
— Время делать ноги, — вслух сказала я себе и помчалась вперёд изо всех сил. От ударов моих тяжёлых копыт кристальный тротуар покрывался трещинами, пока я неслась мимо горожан и немногочисленных стражников.
— Она украла сердце! — завопил кто-то в толпе, и вскоре воздух вокруг наполнился криками удивления и страха.
«Схватите её!» — раздалось позади меня, и вскоре за возгласом последовал топот десятков копыт. Благо, усиленные мышцы позволяли мне сохранять дистанцию от разъярённой толпы.
В яркой вспышке спереди возник белый единорог с двухцветной гривой. Выглядел он разозлённым.
«Принц Армор, бывший капитан королевской гвардии Селестии. Специальность: защитные чары», — появилась надпись над головой жеребца. Я вонзила копыта в кристальное покрытие и резко затормозила.
— Немедленно верни Кристальное Сердце, — прорычал принц.
Я огляделась в поисках удобной улочки или пролёта меж домов, куда могла бы рвануть. Увы, пегасы кристальной гвардии уже преграждали любые пути к отступлению.
— Повторяю, немедленно верни Кристальное Сердце, — с большим нажимом потребовал принц.
Покрепче сжав сердце хваткой нановолокон, я пригнулась и приняла боевую стойку. Вокруг всё чаще раздавались тревожные разговоры, по мере того как безмятежное голубое небо покрывалось серыми штормовыми облаками, а оставшиеся без щита улицы начинал продувать ледяной ветер.
Вдруг, когда принц Армор собрался уже атаковать, возникла новая вспышка. Вперёд выступила ярко-розовая принцесса аликорн, в глазах которой читалась боль и разочарование. Принцессе Кейденс совершенно не шёл подобный вид, и мои внутренности скрутило от её взгляда.
«Принцесса Кейденс, императрица Кристальной империи и аликорн любви».
Вот с аликорном сражаться мне совершенно не хотелось. Что ж, кажется, свою миссию я успешно провалила.
— Послушай, ты не понимаешь, что делаешь. Пожалуйста, верни нам Сердце, — с печалью попросила она.
Я опустила хвост, но хватку не разжала. Если подкинуть Сердце высоко вверх, может получиться неплохой отвлекающий манёвр. У меня будет шанс ускользнуть, когда все ринутся ловить артефакт.
Мощный порыв ветра обдал нас, принеся с собой обжигающий холод. Арктическая вьюга наконец прорвалась за ненавистный щит, снежная метель накрыла город. Вдали раздались три гулких удара. Кажется, их услышали только я и королевская пара, потому как лишь мы втроём обернулись на далёкое небо.
Принцесса Кейденс побледнела, когда среди облаков возникли три чёрные точки, быстро несущиеся к Империи.
— Ты втянула наши земли в войну, — прорычал принц Армор и исчез в новой вспышке. Спустя секунды большую часть небес накрыл яркий фиолетовый щит.
— Как бы мой муж ни был талантлив в защитной магии, он не сможет остановить их. Слишком поздно возвращать Сердце. Ракеты ударят до того, как я смогу вновь поднять щит, — тихо проговорила аликорн и поверженно опустилась на землю.
— Простите… — глухо прошептала я.
От моих копыт вот-вот готовилась пасть целая цивилизация, и никакими словами на свете я не могла выразить свою боль. Пусть моё тело и разум заточили под убийство одиночных целей, я не чувствовала никакой радости в смерти и уж точно не в смерти тысяч невинных.
Первая из ракет ударилась о щит, и тот сразу пошёл сетью трещин, подобно хрупкому стеклу. Тем не менее чары выстояли, отправив ракету упасть где-то в арктической пустоши. На горизонте расцвёл огромный, светящийся ядовито-зелёным гриб взрывного облака.
Мои глаза неотрывно следили за второй ракетой. Судя по траектории, нацелена она была в Кристальный дворец. О Селестия, что же я натворила?
В треске телепорта вновь появился принц Армор и схватил свою жену в крепкие объятия. Они прижались друг к другу и беззвучно рыдали, пока дворец в мгновение ока поглотила громоподобная вспышка зелёного жар-пламени. Целая стена огня и радиации хлынула окрест, на месте испаряя пони и превращая дома вокруг площади в руины. Бомба смогла высвободить смертельную силу в самом центре империи.
Принцесса Кейденс и принц Шайнинг не разжали объятий даже под потоком радиации и огня. Я в ужасе смотрела, как их тела обращались в обугленные остовы и пепел. Вскоре оставшаяся ужасная статуя была развеяна ударной волной и унесена прочь ветрами.
«ВНИМАНИЕ, СОСТОЯНИЕ ПЛОТИ ПОД УГРОЗОЙ… УРОВЕНЬ ВНЕШНЕГО ТЕПЛА ПРЕВЫШАЕТ ДОПУСТИМЫЙ».
Опустив голову я увидела, что зелёный огонь пожирает и меня саму, обгладывая мясо со стального эндоскелета.
Вдруг внимание привлёк зелёный проблеск в отдалении и, повернув голову, я увидела идущую ко мне пони. Зрение вдруг потеряло цвета, окрасив мир в оттенки красного — сгорели биологические глаза. Вскоре я смогла разглядеть лицо идущей, и будь у меня зрачки, они бы расширились от осознания. Я узнала её. Ставшим монохромным зрением нельзя было увидеть окрас, и тем не менее я точно знала, что шёрстка была розовой, а грива с хвостом кремово-жёлтыми. Но самыми поразительными оказались её глаза. Детские голубые глаза, не отличимые от моих собственных. Невозможно, но тем не менее передо мной стояла мама. Часть моего сознания билась и рвалась, хотела вспомнить всё, но лишь чувство, что пони передо мной была невероятно важна для меня и что я любила её больше всего на свете, нашло свой путь. В том числе из-за этого осуждение и разочарование в её взгляде так сильно терзали мне сердце.
— Кристалл, я очень разочарована, — покачала она головой. Прямо перед тем, как в землю ударилась третья ракета.
От взрыва кобыла тут же обратилась в прах и пепел; остатки моей плоти тоже сорвало прочь.
— НЕТ, МАМОЧКА! — в неподдельном горе прокричала я.
Взрывная волна впечаталась в моё тело и отправила кувыркаться по кристальной улице, словно громко вопящую соломинку. Металлические конструкции гнулись и скрежетали от ударов, и спустя какое-то время полёт закончился в зазубренном валуне неподалёку от кратера первой ракеты. Последнее, что я увидела своим затуманивающимся зрением, это пляшущие языки зелёного жар-пламени.
Я стрелой выпрямилась на койке — вот это кошмар так кошмар. Трудно было принять мысль, что всё это лишь сон. Я вполне могла быть виновна в гибели Кристальной империи. Своей родины, в конце концов! Я всей душой надеялась, что за те пять лет от моего создания до конца войны меня не использовали для подобных дел. Совершенно невозможно было отличить сон роботического тела от записи реального прошлого. Против последнего восставало всё моё естество. Ох, это биомеханическое зебринское тело ещё доставит мне проблем.
Проморгавшись от остатков сна, я посмотрела в окно. Снаружи было темновато, причём из-за вечно серого облачного неба нельзя было даже назвать примерное время суток. Мне почему-то хотелось поставить на утро.
Я зевнула и села, почувствовав лёгкую слабость. Вытянув левую ногу, я поглядела на пип-бак, и тот сразу же включился. Хм, доктор упоминал, что подсоединил его напрямую к моим системам и что я теперь могла управлять устройством силой мысли. Что ж, почему бы и не попробовать? Я сосредоточилась на желании увидеть окно статуса, где должны были размещаться показатели здоровья, времени и даты. Ничего не произошло. Спустя несколько секунд я уже готовилась было сдаться и воспользоваться копытом, как вдруг где-то в затылке раздалось лёгкое покалывание — словно маленькая искра пронеслась по мозгу, — и экран переключился.
— Хм. Однако сработало, — глубокомысленно изрекла я.
— ХР-Р-Р-Р!
Я аж подпрыгнула от громогласного всхрапа, с которым проснулся Фрутти. Только сейчас я вдруг поняла, насколько тихо было в поезде. Единственным звуком был ритмичный перестук колёс по стыкам рельс да редкий лязг, когда они налетали на поломанные сегменты дороги. Перед пробуждением Фрутти я успела мельком глянуть часы, и действительно, сейчас было ещё только четыре утра.
— Нет, не трогайте мою лицензию… а? О. Сон, фуф… — пробормотал пегас, садясь на полке и протирая глаза копытами, после чего добавил еле слышно даже для моих кибер-ушей: — Тупой Анклав. Тупые мутафрукты.
— Ты как, нормально? — с искренним беспокойством поинтересовалась я.
— А, ага, всё… МАТЬ МОЯ СЕЛЕСТИЯ! — заорал он, посмотрев на меня.
В мгновение ока жеребец перелетел через мелкую комнатку прямо к моей полке. От столь резкого его появления я инстинктивно вжалась в стену, пока он внимательно осматривал меня с головы до ног, буквально водя туда-сюда вытянутой головой.
— Фрутти, ты чего такое… — успела пискнуть я, как вдруг пегас прервал меня.
— Ох, слава принцессам, ты в порядке, — выдал он слегка дрожащим голосом.
Я удивлённо поморгала, после чего осмотрела себя сама. К великому моему облегчению, расплавленной и обгоревшей шкуры не было, была только обычная здоровая. С чистой белой шёрсткой в светло-серую полоску. Со счастливой улыбкой я приложила копыто к груди и слегка надавила — просто чтобы почувствовать встроенный туда талисман.
— Похоже, я приняла те зелья как раз вовремя, — протянула я, вспомнив бутылочки с экстра-сильным зельем, что протянул мне доктор после спасения кобылки. Нельзя было выдавать истинную причину чудесного выздоровления, не сейчас. Хоть и хотелось. Однако слишком уж я боялась возможных последствий.
— Я так переживал за тебя, — с облегчением признался Фрутти, вновь усаживаясь к себе.
— М-м-м, ты беспокоился, как мило, — передразнила я, игриво улыбнувшись, в попытке сменить настроение беседы. — Приятно слышать.
Пегас покраснел как помидор.
— Эм, ну, да, как бы, эм, ты мой друг всё-таки.
Я тепло улыбнулась.
— Спасибо, Фрутти, я в порядке.
Всё ещё краснея, тот глупо хихикнул. Внезапно всю комнату заполнило громкое бурчание, исходившее от моего живота. Теперь уже хихикнула я, смущённая столь громкими протестами своего желудка.
— Воу, похоже кто-то проголодался, — рассмеялся пегас.
— Хех, да-а, — с лёгким румянцем на щеках я погладила живот.
— Эм, что ж, я, эм, пойду посмотрю, что там с завтраком, — выпалил жеребец и скрылся за дверью быстрее, чем я успела ему сказать, что ещё очень рано.
Я тихонько хихикнула про себя. Этот пони был по-своему трогательным и милым, особенно если его немного поддразнить. Повезло, что он повстречался мне в Мейнхэттане, — иначе я бы так далеко не продвинулась в своих поисках. Если вообще осталась бы жива. Я снова откинулась на спинку сиденья и удовлетворенно вздохнула. Вдруг перед моим взором вспыхнуло ярко-красное предупреждение:
«ВНИМАНИЕ, УРОВЕНЬ СИЛ УПАЛ ДО 11%. СЪЕШЬТЕ ДРАГОЦЕННЫЙ КАМЕНЬ ДЛЯ БЫСТРОГО ПОПОЛНЕНИЯ ЭНЕРГИИ».
Что? Одиннадцать процентов? Но было двадцать, когда я отключилась! Вновь осмотрев своё безукоризненно здоровое тело, я задержалась взглядом на груди. Талисману пришлось восстанавливать обожжённую кожу и заново растить шерсть. Полагаю, что эти девять процентов ушли на повреждения, которые я получила в пожаре. Что ж, настало время серьёзно забеспокоиться, потому что где мне тут искать драгоценные камни? Я ехала в поезде! Никто не будет делать остановку, чтобы я могла пойти и раздобыть самоцветов. Скорее всего, энергия у меня кончится ещё до того, как я их найду. Плохо дело…
Я начала судорожно оглядываться вокруг, по мере того как с мыслями о недостатке энергии постепенно приходила паника. Моё внимание привлекла медная лампа, притороченная к столу, и я просто уставилась на её мягкий свет. Почему она вдруг показалась мне такой важной и почему меня к ней так потянуло? Я пододвинулась как можно ближе к столу и осторожно наклонила абажур, чтобы добраться до лампочки или, лучше сказать, светового кристалла.
Вокруг драгоценного камня появилась квадратная рамка, а сбоку начал прокручиваться текст, по мере того как мозг идентифицировал новый объект.
«Световые кристаллы — маленькие магические светоизлучающие драгоценные камни, наиболее часто используемые в домашнем освещении и небольших портативных осветительных приборах, предназначенных для использования пегасами и земными пони. Световые кристаллы бывают различной силы, начиная от обычных бытовых мощностью 40-60 Вт и заканчивая мощными драгоценными камнями, например полицейскими прожекторами».
Я застонала от знакомого электрического покалывания в затылке, когда мозг начал наполняться информацией о светящемся кристалле.
«Пригодно к употреблению», — мелькнуло перед глазами.
Я могу это съесть? А, ну конечно! Доктор сказал, что мой синтетический желудок может перерабатывать пищу, металл и драгоценные камни, чтобы перезаряжать энергоячейки и запасать материал для ремонта. К примеру, накануне я случайно съела вилку.
Поглядев на камень, я неуверенно облизнула губы. Это же настоящий магический кристалл, каков он будет на вкус? Будет ли дрожь, как от лизания батарейки под непрестанными подначиваниями лучшего друга, или скорее что-то похожее на холодный перец, а может, вообще сладость, которая растворится во рту?
Я вздохнула, выдернула кристалл из медной колыбели и поднесла похожий на гальку камешек ко рту. В последний момент меня одолели сомнения. Ну, то есть обычно мы не едим самоцветы. Я знала, что так питаются драконы, но пони, э-э, зебры вроде меня? С другой стороны, сейчас меня сложно было назвать пони… Желудок громко заурчал в знак протеста. Мне нужно было подзарядиться, и я не хотела остаться без энергии, так что выбора у меня особо не было. Закрыв глаза, я открыла рот, бросила туда камень и захлопнула челюсти.
И тут же мои веки удивлённо взметнулись вверх, стоило самоцвету осесть на языке и превратиться в консистенцию жевательного батончика «Бабл-Гам» — жевательной фруктовой полоски, которые делали ещё до войны. Более того, мой рот наполнился вкусом бананов. Хм, я люблю бананы. Счастливо воркуя, я жевала банановый световой кристалл в течение нескольких секунд, а затем проглотила. Как только камень попал мне в живот и был переварен, я почувствовал, как волна энергии пронеслась по всему телу. Я почувствовала, как включился весь мой эндоскелет. Как каждый сустав становился более отзывчивым и подвижным. Я чувствовала себя куда бодрее, чем раньше. Не хотелось признавать, но ощущение было приятным.
«Уровень энергии — шестнадцать процентов».
Вау, этот маленький драгоценный камень дал пять процентов мощности. Да и на вкус был не так плох. Возможно, я даже смогу привыкнуть к этому… надеюсь. Это всё ещё было странно.
— Вот хрень, — пробормотал Фрутти, пятясь через дверь в наше купе.
— М-м? — вопросительно промычала я, поворачиваясь к нему. Жеребец стоял ко мне хвостом, высунув голову из двери и глядя в коридор.
Через минуту он втянул голову обратно.
— Только что видел трёх парней в пальто, смотрелись как отвратительная компания. Не говоря уж о том, что у одного из них был боевой дробовик с барабаном.
— Ну, тогда давай не будем им мешать.
— Пожалуй, — протянул он, садясь на полку напротив.
— Когда подадут завтрак? — попыталась я сменить тему.
— А?.. О, точно. Придётся ждать до семи.
— Значит, больше двух часов, — раздражённо сказала я под аккомпанемент своего бурчащего желудка. Кристалл практически и не помог, по сути.
— Ага. Надо будет просто посидеть тише воды ниже травы.
Он подвинулся на сиденье, чтобы лечь на спину, и впервые с момента нашей встречи я заметила его бок с кьютимаркой, точнее с отсутствием таковой. Вместо неё красовался контур кьютимарки министра Рэйнбоу Дэш, и, похоже, это было клеймо.
— Что стало с твоей кьютимаркой?! — недоумённо выпалила я.
Фрутти глубоко и тяжко вздохнул.
— Утратил её, когда стал дашитом, — с болью в голосе ответил он.
— Дашитом? Это как?
Последовал новый тяжёлый вздох.
— Дашиты это восставшие против порядков Анклава пегасы, которых изгоняют жить на поверхности.
— Против порядков Анклава? Ты преступник?! — в смятении закричала я.
Он резко выпрямился и посмотрел на меня с яростью в глазах.
— Нет, я не преступник, Кристалл. Самое худшее, что я когда-либо делал, — это изредка добавлял мутафрукты себе в коктейли, вот и всё. Клянусь. Дашитами изначально были те пегасы, кто добровольно покидал Анклав, чтобы вернуться на поверхность. Они так называли себя. Но Анклав превратил это в наказание, клеймя и изгоняя пегасов, неоднократно нарушающих их законы.
— Прости… я не хотела тебя обидеть, Фрутти.
Жеребец глубоко вздохнул, дабы успокоиться.
— Ничего… я тоже прошу прощения; не стоило мне так срываться на тебя. Ты же вообще ничего не знаешь про Анклав.
— И всё же, мне жаль. Глупо было раскидываться обвинениями, — примирительно сказала я. — Эм, а какой была твоя кьютимарка?
На мой вопрос он слабо улыбнулся.
— Это была пара шейкеров для коктейлей, символизирующих мой талант в смешивании и приготовлении напитков, — лёгкая улыбка превратилась в хмурый взгляд, и он посмотрел в окно на серые облака, которые становились светлее от восходящего позади них солнца. — Я скучаю по своей работе.
— А что это была за работа? — спросила я в надежде приятными воспоминаниями вернуть улыбку на его лицо.
К моему счастью, улыбка вернулась, хотя и была слабее.
— Бармен в местном коктейль-баре. Я был довольно популярен там, со своим талантом к жонглированию во время приготовления напитков. А мои коктейли общепризнанно считались лучшими в Нью-Ржайно, — тут его улыбка вновь погасла. — Так было до тех пор, пока меня не арестовали за то, что я замешивал в них мутафрукты.
— Прости, — извинилась я за вызванные неприятные воспоминания. Снова. Чтобы ещё где не напортачить, я решила увести тему с обсуждения его прошлого.
В итоге, чтобы заполнить три часа до завтрака, я начала расспрашивать его о всяких штуках касательно пустоши, в которой я проснулась. Я спросила о Кристальной империи: стояла ли она всё ещё в северных горах. Фрутти сказал, что не знает, однако, по его словам, не было никаких записей о нападениях на неё. А ещё он припомнил слухи, будто бы Империя пыталась помочь Эквестрии после падения бомб, но забросила это занятие, потому как вскоре помогать осталось в сущности нечему. Надеюсь, она все еще существовала.
В свою очередь пегас спросил меня о жизни до «выхода из стойла», и мне снова пришлось лгать. Ложь — отвратная вещь, никогда не связывайтесь с ней, если того можно избежать, умоляю. Мне было стыдно лгать другу, но я всё ещё не была готова открыться, боялась отпугнуть его. Мне пришлось немного подумать, однако, учитывая опыт работы в качестве помощника по продажам Стойл-Тек, я смогла состряпать убедительную историю о работе владелицей магазина стойла и заведующей инвентарём. Эх, я могла часами нести чушь, когда в голову приходила правильная идея.
Вагон-ресторан «Пульмэр» был огромен. В отличие от пассажирского вагона, в котором разместились мы с Фрути — обычного, с купе, — этот был открыт от стены до стены. Посередине был проход, а по обе стороны от него выстроились столы. Часть пространства слева занимала маленькая кухня и буфет — они заполняли середину шестидесятифутового вагона.
Оглядевшись, мы увидели нескольких пони, уже сидящих за столами, а также пару официантов. Наш выбор пал на столик посередине справа. Моя скамейка скрипнула в знак протеста против сильных нагрузок (интересно, сколько же я сейчас весила), но, к счастью, выдержала. По удобству она могла сравниться со спальными полками в купе, а столик перед нами был покрыт такой же кружевной белой скатертью и нёс на себе медную лампу. Я вдруг поняла, что смотрю на мягко светящийся драгоценный камень под абажуром. Я неосознанно облизала губы, что заметил мой друг-пегас.
— Голодна? — невинно спросил он.
Я помотала головой, чтобы собраться с мыслями и сосредоточить всё внимание на нём.
— Да, — кивнула я, дебильно улыбнувшись.
Он развернулся и помахал официанту, который всё это время стоял у двери, через которую мы вошли. Я воспользовалась моментом, быстро вырвала самоцвет из лампы и засунула себе в рот, проглатывая, пока он не повернулся обратно, после того как привлёк внимание официанта. Я почувствовала, как по моему телу снова течёт энергия — самоцвет переварился.
«Уровень энергии — двадцать один процент».
— Могу я помочь вам? — спросил официант с толикой напыщенности в голосе, подходя к нашему столику.
— Не могли мы нам дать меню, пожалуйста? — сказала я, замечая, что на столе ничего нет.
— Конечно, мэм, я сейчас же вернусь с вашими меню, — произнёс он, слегка поклонившись, прежде чем развернуться и направиться на кухню.
— Надеюсь, что они готовят полноценный эквестрийский завтрак, — сказала я сама себе вслух. Раньше, в Лас-Пегасусе, мне нравилось по выходным, обычно в субботу утром, посещать вместе с родителями один из местных кафетериев, чтобы полноценно позавтракать.
— Пока это съедобно — мне всё равно, — в ответ простонал он.
— В смысле?
— Половина того дерьма, которым я питался с тех пор, как стал жить здесь, пролежало на полках около двух столетий. Нет, консервантов там, конечно, моё почтение, но это ещё не значит, что оно не сгнило-перегнило к чёртям. Да и иногда ты просто не можешь заставить себя есть двухсотлетний старый мусор, — декламировал он, и да, я могла понять его. Не думаю, что мне было приятно пытаться съесть что-то, чему уже больше двух веков.
Официант вскоре вернулся с двумя причудливо украшенными, но старыми и потрёпанными меню, в которых, к слову, было вычеркнуто несколько пунктов. Думаю, что это случилось из-за того, что ряд ингредиентов больше невозможно достать в этом мёртвом мире. Официант оставил нас, как только принёс меню и сказал, что вернётся через несколько минут, чтобы узнать наши заказы.
К счастью, полноценный завтрак был в меню, так что я знала, что закажу. Официант вскоре вернулся, чтобы принять наш заказ, но Фрутти, похоже, ещё не выбрал. Он боролся с обширным выбором.
— Вы готовы сделать заказ? — тактично спросил официант.
— Э… — произнесла я, глядя на Фрутти.
Он застонал и в припадке раздражения закрыл меню.
— В жопу, я буду то же. что и она.
Я тихо захихикала, глядя на это, а затем повернулась обратно к официанту.
— Полагаю, что мы оба возьмём полноценный завтрак.
Официант кивнул и воспользовался своей магией, чтобы записать это в свой маленький блокнот.
— Что будете пить?
— Мне, пожалуйста, кофе.
Фрутти поморщился, когда услышал, что я закала. Хех, видимо, не всем нравится кофе. А вот для меня это хороший способ собраться с силами ранним утром.
— Я буду яблочный сок, — сказал Фрутти.
— Хорошо, два полных завтрака, один кофе и один яблочный сок, — произнёс он вслух, подтверждая наш заказ, и, получив от меня кивок, направился на кухню.
— Какой изумительный сервис, — пошутил Фрутти, когда официант отошёл подальше. Я хихикнула, услышав его фальшиво-напыщенный голос. Хорошо, что у нас был повод для юмора даже тут.
Я посмотрела в большое окно, с которым мы рядом сидели. Я нахмурилась от того, что увидела. Я не видела ничего, кроме убитой земли с кучей мёртвых безлистных деревьев, разрушенного забора и фермерских построек на небольших холмах. Мои глаза упали на реку, протекающую через ферму, — я вздрогнула от отвращения, так как вода была желто-зелёного цвета и немного светилась в утренней бледности. Несмотря на сотни деревьев и тысячи веток, мне также удалось разглядеть отсюда гору. Видимо, здесь начинается центральная Эквестрия.
— Ё-моё, пони пернатые, — тихо застонал Фрутти.
— Что-то не так? — спросила я, поворачиваясь к нему. Прядь заново отросших волос с моей гривы заслонила мне левый глаз.
Не проронив ни слова, он опустился под стол, а затем указал крылом на что-то за моей спиной. Я развернулась и увидела в дальнем конце, рядом с выходом в тамбур, трёх жеребцов в пальто и чёрных стетсонах. Тот, что посередине, был больше всех остальных. Мои глаза обнаружили в его фигуре огромные мускулы и боевой дробовик на спине — двенадцатизарядный, полуавтоматический, двенадцатого калибра. Во имя всех сил Тартара, откуда мне столько известно об этом? В такие моменты меня очень пугает моё новое тело, так как распознать чьё-то оружие с одного взгляда может не каждый.
Три страшных на вид пони медленно шли между столами, пока один из них не похлопал самого большого по плечу и указал на меня. Тот посмотрел на меня и тут же нахмурился — на его лице выступила ненависть.
— Ну и ну, что тут у нас? Это же маленькая полоска, — пророкотал он, подходя к нашему столу.
— Эм, у вас какая-то проблема? — спросила я, чувствуя страх перед ним.
— Да, у нас проблема, и она сидит прямо передо мной, — усмехнулся он. Ой, снова этот мигающий восклицательный знак.
— Ч-что я с-сделала? — произнесла я, инстинктивно отодвигаясь назад и прижимая уши к голове.
— Тебе и тебе подобным здесь не рады, — прорычал он.
— Ох, да ладно тебе, мужик, она же… — Фрутти прервали мощным ударом копыта по столу.
— Закрой свой рот нахуй, любитель полосок, — громко вскрикнул большой жеребец. — Ты, блядь, ничем не лучше, дезертировавший мешок дерьма.
— Подожди минуту! — снова произнёс Фрутти, и его ударили по лицу. С широко открытыми глазами я смотрела, как он кричит от боли. Я тут же почувствовала жгучее желание прикончить жеребца в ответ, но мой страх не дал мне это сделать. Тем не менее всё это вызвало во мне гневный рык. Маленький акт агрессии с моей стороны снова привлёк его внимание.
— Тебе здесь не рады, так что уходи, пока я не сбросил тебя с этого поезда, — приказал он.
Я огляделась в поисках помощи, но не было ни охранников, ни кого-то другого, кто бы мог вмешаться. Со слезами я снова посмотрела на жеребца, когда он подошёл ближе.
— Н-но поезд всё ещё движется.
— Что ж, тогда мне придётся тебя с него сбросить.
— Какие-то проблемы? — я услышала сильный, властный голос. Мы повернули свои головы в сторону дверей тамбура и увидели ещё одного большого земного жеребца. Он казался таким же сильным, как и ненавистник передо мной, но ко всему ещё был одет в знакомою мне броню охранника Стойла. Я продала несколько таких, когда работала в Стойл-Тек.
— Это тебя не касается, маршал, — сказал жеребец в пальто, разворачиваясь ко мне.
— Ещё как касается, если речь идёт о пони, которым вы угрожаете в этом поезде! — закричал он и стал приближаться. За ним следовала маленькая, как будто знакомая кобыла. Мои глаза широко раскрылись, когда я поняла, кто она. Я спасла её дочь.
— Но она не пони, так что вот-вот покинет этот поезд через ближайшее окно.
— Помогите! — закричала я, испугавшись.
— Этот поезд — нейтральная территория, она может путешествовать на нём так же, как и остальные, — возразил большой земной пони, подходя ближе. — А теперь отойди и оставь её в покое, или это я скину тебя с этого поезда.
Ненавистник зарычал в ходе внутренних дебатов о том, что ему делать. Кажется, прошёл целый час, прежде чем он вздохнул.
— Хорошо, — сказал он и развернулся. — Тебе лучше следить за своей спиной, полоска.
Жеребец с своим маленьким отрядом покинули вагон-ресторан. Его последние слова вызвали во мне ужас.
— С вами двумя всё в порядке? — спросил Маршал.
— Да, с нами всё хорошо, — сказала я. — Спасибо, что избавились от него.
— Говори за себя, — заскулил Фрутти, потирая окровавленный нос. — Меня ударили по лицу!
Маршал полез в карман своей брони и достал оттуда лечащее зелье.
— Вот, — произнёс он, поставив его на стол перед Фрутти.
— Спасибо, — сказал Фрутти, откупоривая пробку и выпивая зелье. Я зачарованно наблюдала, как его поврежденный нос мгновенно заживает. Пегас потер своё лицо и вздохнул с облегчением. — Так намного лучше.
— Так что это за придурки? — спросила я.
— Не знаю, но на них поступило несколько жалоб с тех пор, как они сели на поезд в Додж-Джанкшене, — ответил большой жеребец. Хех, должно быть, это произошло, когда я была без сознания. — Не переживайте, мисс. Я позабочусь о том, чтобы они вас больше не беспокоили.
Затем жеребец посмотрел на свою маленькую спутницу.
— Вы не против, если мы присоединимся к вам? Хотим поговорить о том, что вы сделали для нас.
— Ну… давайте.
Фрутти взлетел над столом и приземлился рядом со мной, наши крупы соприкоснулись. Этот контакт заставил меня покраснеть.
Маршал и маленькая кобыла заняли места напротив нас. Ого, да он был больше её в три раза.
— Меня зовут Блэк Слейт, я маршал этого поезда. — Затем он указал на маленькую кобылу. — А это моя жена Тьюлип Блоссом. Она сказала, что вы ответственны за спасение нашей дочери во время нападения грифонов и пожара.
Я кивнула.
— Меня зовут Кристалл Эклер. — Как и ожидалось, моё имя вызвало удивление у них обоих.
— А я Фрутти, — произнёс фиолетовый пегас.
— Я рад видеть вас в полном порядке. Тьюлип рассказала о ваших ужасных ожогах, — сказал он с облегченной улыбкой.
—У меня было достаточно зелий, чтобы выжить, — сказала я.
Маршал кивнул.
— Мы никогда не сможем достаточно отблагодарить вас за то, что вы для нас сделали. Ты вернула нам нашу дочь, несмотря на угрозу своей жизни. Мы у тебя в вечном долгу.
Тьюлип кивнула, а затем повернулась к своему огромному мужу.
— Прости меня, Слейт, — сказала кобыла, её голос сломался, и она стала плакать.
Жеребец нежно прижал к себе свою жену.
— Ну же, мы уже говорили о том, что это не твоя вина. Ты не могла знать о том, что это произойдёт.
— Да, но мне всё не следовало уходить в туалет и оставлять её одну.
— Тише, всё в порядке, она спала, и не было ничего страшного в том, чтобы оставить ей на пару минут, не вини себя.
— Где был ты, когда это произошло? — спросил Фрутти. Ох, Фрутти, тебе не следовало бы задавать такие вопросы. Я подарила ему взгляд, переполненный шоком.
— Я был в дальнем конце поезда и помогал отбиваться от грифонов. Только после того, как вы спасли нашу дочь, я понял, где был пожар.
— Эм, мы принесли с собой несколько вещей, чтобы отблагодарить вас. Не так много, но мы подумали, что они вам пригодятся, — тихо произнесла Тьюлип.
— Ой, да не стоило, — я сказала, прежде чем маленькая кобыла достала две сумки на стол. Одна из них звонко звенела от набитых монет… или сейчас используют крышки? Другая сумка звучала будто была наполнена доверху камнями.
— Тут тысяча крышек, конкретно в этой… — сказала она, указывая на ту, что звенела. — Там… эм, напомни сколько там, дорогой?
— Семь с половиной сотен, — ответил Слейт.
Тьюлип кивнула и указал на другую сумку.
— В этой около… двести пятьдесят крышек? — неуверенно сказала она и посмотрела на мужа. Он кивнул в ответ. Она улыбнулась и повторила: — В этой сумке двести пятьдесят крышек в виде самоцветов, которые мы собрали.
Самоцветы! Ну и удача.
— Эм, спасибо большое, — сказала я с признательностью. Я взяла камни, а сумку с крышками передала Фрутти.
— Мне-то зачем? — спросил он, явно не ожидая, что я ему как-то возражу.
— Ты заплатил за мой билет и спас мне жизнь, — произнесла я с большой улыбкой. Он моргнул, а затем улыбнулся в ответ, принимая крышки.
— Я бы хотел дать тебе ещё кое-что в знак благодарности, — сказал Слейт, склоняя голову к большому карману на своей брони. Немного повозился и повернулся ко мне с кобурой в зубах. Внутри совершенно точно был пистолет. — Ты вроде как потеряла свое оружие, когда спасала мою дочь, — произнес он почти буднично.
— Эм, да, свой девятимиллиметровый пистолет.
Он кивнул.
— Да, я нашёл его среди обломков. Он больше не пригоден из-за огня, слишком высокая температура. Так что я лучше дам тебе этот — один из лучших пистолетов, что у меня были. Надеюсь, что Счастливчик 13 хорошо послужит тебе. Я назвал его так, потому что он спасал мою жизнь много раз.
Я уже собиралась отказаться от оружия, но вспомнила про рейдеров, о которых рассказывал Фрутти, и про то, что мне приходилось видеть и испытывать. Мне точно понадобится что-то, чтобы защитить себя в пустоши. Смирившись с неизбежным, я протянула передние копыта и потянула кобуру к себе, доставая из неё пистолет. Должна признаться, что это было красивое оружие. О, знакомое покалывание в затылке.
«Армейский револьвер “Магнум” 357 калибра, шестизарядный, с барабанным механизмом. Оружие было модифицировано удлиненным стволом и заводским материалом, увеличивающее состояние оружие и общий урон».
Мгновенные знания обо всём этом оружии скоро сведут меня с ума. Револьвер выглядел как произведение искусства с отделкой из черного металла и замысловатыми золотыми узорами. На белой эмалированной рукоятке был выгравирован номер тринадцать, который выглядел как свежее дополнение.
Я подарила Слейту признательную улыбку.
— Спасибо тебе. Я позабочусь о том, чтобы он оставался в хорошем состоянии.
Он улыбнулся в ответ и кивнул.
— Пожалуйста. Это самое малое, что я могу тебе дать за спасение моей дочери.
Кобыла слезла со скамьи.
— Да, спасибо вам большое за то, что спасли её, — сказала она с благодарностью.
— Была рада помочь, — я улыбнулась.
Парочка откланялась и удалилась.
— Что ж, это было мило с их стороны, — произнёс Фрутти, рассматривая содержимое сумки, которую я ему дала.
Я согласилась с ним, и ровно в этот момент нам принесли еду. И только после того, как я съела яйца, картофельные оладьи и бобы, Фрутти сказал мне, что им всем по двести лет. Это маленькое откровение чуть не заставило меня давиться посреди вагона-ресторана, привлекая несколько пристальных взглядов. Я была в шаге от того, чтобы задушить его, когда он начал смеяться. По крайней мере, завтрак помог вырасти моему заряду энергии на два процента.
После завтрака нам ничего не оставалось, кроме как прогуляться по всей длине поезда, посмотреть кино в вагоне-кинотеатре или выпить в баре. И, судя по всему, мне с Фрутти было суждено умереть от скуки прежде, чем мы доберемся до Мэрхаве.
Пока я лежала в нашем купе, прижавшись головой к столу, то заметила, что компас на моём ЛУМе начал двигаться. Большую часть пути мы двигались в западном направлении, но теперь мы направлялись на север, к горному хребту. Ну и так как мы были на поезде, то и дорогу выбирать не приходилось. Когда ночь Луны сменила день Селестии, то мы были уже практически у Кантерского хребта, в центральной Эквестрии.
— Как же скучно… — пробормотал про себя Фрутти, пытаясь сложить башню и бутылочных крышек.
Я открыла рот, чтобы согласиться с ним, но меня прервал голос кондуктора, раздавшийся из верхнего угла нашего купе, рядом с дверью.
— Внимание, пассажиры, мы делаем остановку в Троттингеме, чтобы пополнить запасы горючего и воды. У вас будет три часа, чтобы размять ноги, пока мы заправляемся. Также мы скоро будем проезжать Понзловиль. Всем пассажирам необходимо оставаться на своих местах, пока мы будем разгоняться до максимальной скорости, чтобы миновать этот город как можно быстрее. Спасибо за внимание.
— Понивилль, с ним всё очень плохо? — спросила я, удивляясь.
— Он совсем не такой, каким ты себе его представляешь. Понивилль или, как сейчас сказали, Понзловилль, — город рейдеров и одного из худших мест, которые ты можешь себе вообразить. — Затем Фрутти напомнил, мне почему рейдеров нужно расстреливать на месте и почему мне будет хуже, если я этого не буду делать. Ряд вещей, о которых он мне рассказывал, были настолько ужасны, что вряд ли он выдумал их сам. Я не могла представить что он чувствовал, когда ему доводилось становиться свидетелем некоторых из них.
Вскоре поезд разогнался, и несколько минут спустя мы уже неслись через разрушенный город. Я не смогла удержаться и прильнула к окну. За стеклом я увидела публичный секс, жестокие драки с применением тупого травматического оружия и другие признаки культурного отдыха. Слава Селестии, что мой желудок был синтетическим, иначе, я уверена, меня бы вырвало от ужасов, которые я лицезрела по ту сторону поезда. Несколько рейдеров попытались догнать и напасть на нас, но у них не было ни одного сраного шанса догнать или сбить поезд, который несётся со скоростью сто с лишним миль.
К счастью, мы проехали через город без происшествий и остановились в пустынном чахлом городе Троттингеме. Когда-то, ещё до войны, это был огромный живой город, который славился своим молоком. Нуждаясь в смене обстановки, мы с Фрутти сошли с поезда. Тишина было жуткой и ненатуральной, н смотря на шум дымящегося монстра и экипажа, который заправлял его. Мы подошли к старому железнодорожному депо, недалеко от нашего состава.
— Этот пистолет, ты знаешь как им пользоваться? — спросил Фрутти, когда мы зашли через открытые двери в один из локомотивных отсеков.
— Я знаю, как пользоваться оружием. Просто жму на курок, верно?
Фрутти кивнул.
— Только на половину. Ты когда-нибудь пользовалась таким раньше?
Я потрясла головой.
— Ладно, у нас есть немного свободного времени, прежде чем мы снова поедем, так что почему бы мне не научить тебя, как стрелять?
В обычной ситуации я бы отклонила его предложение, но я нахожусь не в той Эквестрии, которую я помнила. С тех пор, как я пробудилась в этом мире, похоже, законы сменились правилом «убей или будешь убит», и мой нынешний опыт наряду с тем, что я видела и слышала, говорил о том, что все хотят меня просто изнасиловать или убить. Мне необходимо научиться сражаться. Со вздохом я согласилась.
Кобура была пристегнула к моему правому копыту. Я наклонилась и достала пистолет своим ртом.
— Использование оружия состоит не только из того, что ты наводишь его и жмёшь на курок. Тебе нужно опустить глаза на цевьё, чтобы прицелиться. Вот, смотри сюда, на прицел, и попытайся попасть в те жестяные банки на упоре.
Я кивнула, так как с пистолетом во рту и языком на спусковом крючке было тяжело что-то говорить. Какого-то волшебного ощущения, когда клала в рот металл или самоцветы, я не почувствовала. Ровно как и то, как смягчается эмалированная рукоятка или спусковой крючок. Несложно было предположить, что моё механическое тело запрограммировано распознавать, что съедобно, а что нет. И когда нужно включать то, что делает вещи в моём рту мягкими, чтобы это съесть.
Я крепко держала пистолет во рту, гладкий чёрно-золотой револьвер торчал справа от моего лица. Закрыв левый глаз, я обнаружила, что ствол и цевьё идеально совпадают с моим зрением, позволяя мне точно прицелиться.
— Глядя в прицел, ты хочешь, чтобы твоя цель была там же, где и верхняя часть среднего выступа на стволе пистолета. Обычно туда и попадает пуля.
Я снова кивнула, сопоставляя ствол Счастливчика 13 с банкой бобов на железнодорожном упоре. Хорошо прицелившись, я надавила языком на курок. Почему-то я ожидала, что мне будет тяжело это сделать, но курок легко щелкнул, и раздался громкий выстрел. Я была так поражена внезапным грохотом и сильной отдачей пистолета, что выронила его. Он упал на усыпанный мусором пол.
— Ты в порядке? — спросил с беспокойством Фрутти.
— Да, всё хорошо, просто я испугалась.
— А, ты привыкнешь. Хех, в первый раз, когда я выстрелил из своей плазменной винтовки, магическая волна от разряда не отпускала мои перья около часа.
Я захихикала, представляя полностью взъерошенные крылья Фрутти.
— Ого, хороший выстрел, — сказал он, изучая банку. Я подняла свой новый пистолет и посмотрела на Фрутти. Банка взорвалась, а её содержимое осталось на задней стенке. — Сколько этот пистолет может выстрелить? — спросил он, поднимая ещё одну банку с пола.
— Он шестизарядный, так что осталось пять патронов.
— Хорошо, тогда давай ещё пять раз, этого пока будет достаточно, чтобы ты хорошо научилась им пользоваться.
Я кивнула и приготовилась к следующему выстрелу.
Совет Фрутти по поводу моего нового пистолета оказался очень полезным. Его опыт в пустоши помог понять, что следует и чего не следует делать со своим оружием. К счастью, техническое обслуживание не было проблемой, поскольку мой электронный мозг не только предоставил мне все данные о револьвере, но и дал мне подробную информацию о том, как за ним следить.
Фрутти, похоже, был впечатлен моим перформансом в железнодорожном депо. Я попадала в каждую банку и каждый раз точно в центр. Фрутти хотел уточнить и снова спросил, не пользовалась ли я таким пистолетом прежде. Я свела всё к везению у новичков, но испугалась, что это как-то связано с моим механическим телом. Я едва чувствовала отдачу револьвера, когда стреляла. Видимо, мой механический скелет спокойно поглощал инерцию и энергию оружия, нежели органическое, с которым у меня бы точно выпали все зубы. Каждый раз когда я узнаю что-то новое про своё синтетическое тело, то всё меньше начинаю считать себя пони.
После тренировки у нас всё ещё было свободно время, так что мы решили прогуляться вокруг разрушенного вокзала, на котором остановились для заправки. Я почувствовала, что снова нахожусь в Мейнхэттане — повсюду было столько разрушенного и увядающего. На мой нос обрушились все дурные запахи практически двухсотлетнего разложения. Абсолютное отвращение. Постоянная облачность и практически обрушившиеся здания создавали мрачную и тёмную картину. Я впервые заметила то, что мой ЛУМ показывает дружественные и враждебные цели, несмотря на то, что в Троттингеме никого не было. В диапазоне сенсора было очень много красных полосок, и, не желая узнавать кому они принадлежат, мы остановились рядом с поездом.
К полудню мы были готовы отправиться в путь и направились на север, к месту под названием Зебратаун. У подножья горы Кантер показался ещё один город, и, к счастью, поезд повернул прочь от него. Похоже, это одно из самых ужасных мест на свете, поскольку его большая часть была покрыта розовым туманом. Я также заметила несколько розовых водопадов и проследила взглядом за их источниками. Кантерлот возвышался над городом, и я не могла поверить, что некогда всем известная столица Эквестрии находится в таком состоянии. Что теперь это поистине приводящее в ужас место и и что нет никаких шансов на то, что принцессы живы. Это один из тех фактов, с которыми мне было тяжело мириться, но каждый раз когда я просыпалась в этом аду, то принимала это всё охотней и охотней.
Я была рада тому, что Зебратаун и Кантерлот остались позади, а мы неслись на запад. Если машинист постарается, то мы прибудем в Нью-Пегасус через полдня или день.
Спустя несколько часов, как мы покинули Троттингем, я решила прогуляться. Одна. Фрутти хотел составить мне компанию, но я отказалась. Мне хотелось разобраться с рядом вещей, которые всё ещё не давали мне покоя. Он был милым, очень заботливым, несмотря на свой незрелый характер, и нравился мне, но, в конце концов, кобыле иногда нужно побыть одной.
Я прошла через весь поезд, минуя бар, вагон-ресторан и кинотеатр, нарушая просмотр какого-то фильма своим визитом, пока не оказалась в сгоревшем вагоне. Из-за бушевавшего здесь огня большая часть крыши обвалилась. Я была в своём собственном мире с мыслями о том, чтобы примириться с место, в котором я сейчас нахожусь, и о том, что принцессы не придут нам на помощь. Достаточно громкий хлопок двери напугал меня и вернул в реальность.
Глядя на источник шума, я увидела одного из одетых в пальто пони. Он стоял передо мной у раздвижных дверей и блокировал мне путь. Я заметила, что мой ЛУМ показывал его красной меткой, как враждебного. Не желая иметь с ним какое-либо дело, я решила идти обратным путём, но когда развернулась, то увидела ещё одного из них прямо перед собой. Я оказалась в ловушке, внутри сгоревшего вагона. Если эти двое здесь, то третий должен быть…
— Я говорил тебе следить за своим тылом, полосатое отродье.
Ох, конские яблоки.
Я снова обернулась и увидела огромного жеребца в пальто и чёрной ковбойской шляпе по середине коридора. Я прижала уши к голове и задрожала от страха, так как их выражения на лицах кричали о кровавом убийстве.
— Пожалуйста, мне не нужны проблемы, — прошептала я, делая шаг назад.
— Ну а ты её нашла, — усмехнулся жеребец, приближаясь ко мне. Ох, это плохо — предупреждение об угрозе безостановочно мигало на периферии моего зрения. Я, дрожа от страха, попятилась, но, как назло, быстро встретилась задом с металлической обожжённой стеной. Я могла чувствовать, как колотится от ужаса моё сердце. Было приятно осознавать, несмотря на ситуацию, что оно ещё бьётся.
— Я убью тебя, полоска, а затем сброшу с этого поезда, — прорычал он, а затем занёс надо мной своё левое копыто. Предупреждения об угрозе стали ещё ярче, когда он повёл им для удара в мою сторону. Я быстро увернулась влево от чуть не задевшего мою голову копыто — оно врезалось в металлическую стену за моей спиной. Он сделал шаг назад и встал на дыбы, чтобы провести серию ударов сразу двумя копытами. Каждый удар сопровождался предупреждением, ровно в тот момент, когда копыто готово было обрушиться на меня. Лишь благодаря ним я всё ещё жива.
— Стой на месте! — прокричал он, когда я в очередной раз увернулась.
От ярости его атаки стали быстрее, мне было тяжело уворачиваться. В конце концов один из ударов пришёлся мне по щеке. Это было больно, но не настолько, как я ожидала. Больше походило на нежную пощёчину, но инстинктивная реакция никуда не делать. Я резко размахнулась правым копытом, чтобы избавиться от ноги рядом со своим лицом и услышала, как кость в его копыте ломается, словно ветка. Мне очень нужно научиться контролировать свою механическую силу. Он закричал от боли и отступил, прижимая к груди сломанную ногу.
— Моя нога, ёбаная ты сука, тебе не жить, — с болью прорычал он и достал изо спины свой боевой дробовик, прямо перед моим лицом. Мои глаза расширились от страха, я инстинктивно среагировала и схватила ствол дробовика копытом, отводя его от своего лица в момент выстрела. Он ушёл в стену за моей спиной, оставив там дыру. Что-то щелкнуло в моей голове, и весь страх покинул меня. Ему на смену пришло мёртвое, обжигающее холодом чувство самосохранения, что и заставило меня действовать дальше. Я сделала шаг назад, чтобы уравновесить себя, а затем ударила свободным копытом ему в грудь. Я попыталась не вкладывать всю силу в удар, но он всё ещё был достаточно сильным, чтобы отбросить жеребца и сломать ему несколько рёбер. К счастью, он не умер. Я не убийца, я не пони и не зебра, я… кто?
— Ты, блять… — Я прервала его, схватив дробовик в зубы и целясь в него. Его выражение лица резко сменилось осознанием того, что ситуация больше не под его контролем.
— Оставь меня, я не сделала ничего плохо, проваливай, сейчас же! — Моя речь была невнятной из-за оружия во рту.
Один из двух других жеребцов бросился к другу, чтобы оказать ему медицинскую помощь.
— Босс, давайте уходить, — сказал он, помогая раненому пони.
— Попомни мои слова, полоска, это ещё не конец, — проревел от боли жеребец и стал собираться вместе со своими прислужниками.
Я стояла неподвижно, целясь в них, пока они не исчезли за дверью вагона. Как только я почувствовала себя в безопасности, я уронила дробовик и заплакала от обрушившихся на меня эмоций. Страх, паника, удивление, гнев и ярость прошли через меня в течении одной минуты. Я посмотрела на своё правое копыто и заметила кровь на шерсти. Я ударила его, прямо по-настоящему. Я не была вспыльчивой по природе, но и никогда не попадала в ситуацию, где моя жизнь зависела от моих же действий. Это в самом деле я ударила его или машина, которая внутри меня? Почувствовав себя эмоционально опустошённой, я снова подняла дробовик и пошла обратно в поезд. Мне нужно было кое-что передать маршалу.
В поезде становилось до ужаса тихо, когда я заходила в каждый вагон. Проходя мимо, я чувствовала на себе сотни взглядов. Думаю, что они заметили кровь на моём переднем копыте, ну и дробовик на моей спине. Я пыталась игнорировать взгляды и шла дальше. После десяти долгих минут я наконец-то нашла новое купе маршала и его жены. Я постучала в дверь.
Дверь открыла Тьюлип, она выглядела очень удивлённой.
— О, привет, Кристалл.
Я слегка улыбнулась.
— Привет, Тьюлип, а Слейт дома? — спросила я.
— Я здесь. — Тьюлип открыла дверь пошире, чтобы позволить мне зайти и…
— БОЖЕ МОЙ! — она вскрикнула, заметив кровь на моём копыте и глядя на мою щёку. — Ты в порядке?
Маршал подошёл к своей жене и собственными глазами оценил итоги боя.
— Что произошло?
Я вздохнула.
— Те трое, что приходили к завтраку.
— Я же предупреждал их, — он рассердился и попытался протиснутся в дверной проём, но я вытянула копыто и остановила его.
— Всё в порядке, мы разобрались друг с другом, — произнесла я, доставая дробовик из-за спины и отдавая его маршалу. — Этот дробовик принадлежал главному. Теперь он твой. И не думаю, что он пока что представляет какую-то угрозу: я сломала ему ногу и несколько ребёр.
Он поднял бровь.
— Не знал, что ты способна на такое, — произнёс жеребец.
— Я тоже, но он загнал меня в угол.
Он кивнул и взял дробовик.
— Благодарю.
Внезапно купе наполнилось громким плачем жеребёнка. Тьюлип быстро бросилась к своему сидению и взяла ребёнка, начиная его осторожно покачивать. Я широко улыбнулась, глядя на маму со своей дочерью. Моё сердце наполнилось гордостью. Если бы не я, то эта молодая мама потеряла бы своего ребёнка. Я улыбнулась и кивнула им, прежде чем уйти. Видя это, видя, как семья счастлива вместе… это было то, что мне нужно, чтобы поднять настроение.
Я открыла дверь в своё купе и обнаружила, что Фрутти крепко спит на своем сидении. Мне пришлось прикрыть рот копытом, чтобы подавить смешки. Он заснул, лёжа на груди, вытянувшись. Его голова лежала на передних копытах. Однако задняя часть его тела была приподнята и висела в воздухе. Моя любимая собака точно так же делала. Желая пошалить, я ухватилась хвостом за ручку двери и сильно хлопнула ей. Результат был идеальным.
— А-А-А! — разбуженный громким хлопком, Фрутти закричал от полного удивления, взлетел в воздух и ударился головой о потолок, после чего упал обратно и схватился за затылок, продолжая работать крыльями.
Даже прикрывая рот копытом, я не могла сдерживать смех.
— Сраный ад, Кристалл, ты напугала меня до смерти, — мило заскулил он.
— Хех, извини, я не могла сопротивляться, глядя, как глупо ты лежишь.
— Я снова спал, подняв задницу к небу? — спросил он, постанывая.
Я молча кивнула.
— У, однажды один парень расценил это как призыв к действию.
О, богини. Я расхохоталась. Фрутти тоже усмехнулся, а затем, к моем удивлению, закричал.
— Боже, ты в порядке? — спросил он, нарушая моё личное пространство и приглядываясь к щеке.
— Да нормально. Ты чего?
— У тебя на щёке огромная, блять, гематома, — объяснил он. — Что случилось?
Я вздохнула и нежно оттолкнула его, чтобы добраться до своей кровати и сесть на неё. Он сидел же на своей и слушал том, что со мной произошло.
Следующие двадцать четыре часа прошли без происшествий и мирно. Мы оставили центральную Эквестрию позади и неслись на высокой скорости через пустынный регион. Мы были практически в Мэрхаве. Я почувствовала лёгкую нервозность, когда мёртвая земля стала приобретать более песчаный и сухой вид. Я возвращалась домой спустя двухсот лет отсутствия. Не знаю, что случилось с Лас-Пегасусом. Если с ним произошло то же самое, что и с Мейнхэттаном, то вряд ли от моего ярко застроенного родного города осталось что-то, кроме былой тени. Я также намерена посетить свой дом на окраине. Я… я должна увидеть его… сказать маме прощай. Надеюсь, что она не сильно страдала, когда всему наступил конец.
На четвертый день нашего путешествия я проснулась рано утром, за окном было яркое солнце. Подождите, яркий солнечный свет. Я быстро встала и посмотрела в окно. Моим глазам предстало самое прекрасное зрелище из всех, что я видела с момента своего пробуждения. Солнце. Небесное светило Селестии, ярко сияющее над горизонтом в чистом голубом небе.
Я наклонилась над столом и начала тыкать Фрутти, не отрываясь от стола. Справа я видела облачный покров, который, видимо, остановился где-то за нашей спиной и оставался там как граница.
— Да я встаю, встаю, — замычал Фрутти.
— Глянь. — Я постучала копытом по стеклу.
— И что там?
— Чистое небо!
Усталый пегас застонал, он повернул голову и посмотрел в окно. Затем громко зевнул.
— Ну да. Красивый восход. Солнце всегда прекрасно по утрам.
— Э… Фрутти, мы в поезде. На земле. Не в небе.
— Хм… — он посмотрел в окно снова и зевнул. — Да, очень занимательно.
— А ты не ранняя пташка, да? — я вздохнула.
— Не-а, — он снова широко зевнул.
Я ждала, когда он как следует проснётся, прежде чем снова показать ему на восходящее солнце. Сначала он выглядел озадаченным и ничего не понимал, а потом на его лице выступило озарение.
— Видимо, слухи о том, что башни ПОП здесь уже не работают, правда, — сказал он, снова зевнув.
— Что не работает?
— Ты не знаешь про Проект Одного Пегаса?
В ответ я покачала головой. После чего он подробно рассказал о том, что этот проект был разработан во время войны и был предназначен для управления погодой. По его рассказам, они должны были обрушивать торнадо и жуткие погодные условия на позиции врага. А ещё улучшить погоду в Эквестрии. Ну или использовать так, как это делали с конца света, — создавать бесконечные облака, чтобы заслонять солнце. Я была сильно удивлена, когда узнала, что облака вокруг башен обладают достаточной прочностью, чтобы выращивать на них урожай. Общины пегасов так и делали. Но напрашивался вопрос. Почему в этом регионе облаков не было?
— Ну… честно говоря, не знаю, но слышал о том, что с западными башнями были какие-то проблемы и большую часть из них не успели достроить из-за упавших бомб, — он пожал плечами.
— Внимание, пассажиры, мы въехали в Мэрхаве и прибудем в Нью-Пегасус в течении восьми часов.
Я широко улыбнулась. Мы почти приехали. Наконец-то я могла… Поезд с моими мыслями внезапно сошёл с рельс, когда жуткий металлический скрежет разнесся по всему составу. Меня бросило с сиденья на стол, он в свою очередь сломался под моим весом. Весь поезд с визгом остановился.
— Что, чёрт возьми, происходит? — закричал Фрутти.
— ВНИМАНИЕ, ВСЕМ НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ ПОЕЗД, ЭТО НЕ УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА, ПОКИНЬТЕ ПОЕЗД! — громко кричал Кондуктор из громкоговорителя.
— Покинуть поезд? Почему? Зачем? — спросил Фрутти.
Я застонала и поднялась с пола. Я выглянула в окно и увидела, что мы остановились на повороте. Наш локомотив извергал пар в тех местах, где его быть не должно.
— Нам лучше идти, прямо СЕЙЧАС! — приказала я.
— Да чё стряслось-то?
— Локомотив сейчас взорвётся! — закричала я и распахнула дверь, срывая её с петель. Сейчас нет времени на это. Мы побежали к ближайшей двери, которая была рядом с переходом в другой состав. К счастью, кто-то её уже открыл, и мы оба выскочили наружу, в горячий воздух пустыни.
Мы бежали, ну, или в случае Фрутти летели, пока не оказались на безопасном расстоянии от поезда. Мои чувствительные уши слышали, как вылетали заклёпки. Многие пони выбегали из поезда и разбегались, чтобы оказаться в безопасности. К сожалению, несколько пони встретили ужасный конец и попали под лопающиеся заклепки.
— Хех, Кристалл, добро пожаловать обратно в Мейнхэттан, — сказал Фрутти со слабой улыбкой.
В этот момент обтекаемый железный конь взорвался в облаке пара и огня, яростно разорвав себя на части вместе с тендером и большей частью тормозной машины. Ударная волна снесла с копыт нескольких пони, которые, к сожалению, оказались слишком близко, и впечатала их в других пассажиров или в множество больших камней рыжеватого цвета, лежащих вокруг. Ударная волна прошла сквозь меня, не причинив вреда, но всё же заставила немного споткнуться.
— Святые небеса… — пробормотал Фрутти.
Я было открыла рот, чтобы согласиться, как снова красным замелькало предупреждение. Обернувшись, я увидела летящий точно в пегаса кусок металла с поезда. Быстро я вытянула ногу и оттолкнула жеребца.
— Кристалл, ты чего та… — начал возмущаться он, как стальной обломок вонзился в землю между нами. — Вот же ж блять.
Я вздохнула с облегчением. Сейчас я могла буквально почувствовать пульсирующую по венам кровь от страха за Фрутти.
— Ты как, нормально? — посмотрела я на него.
— Ага, нормально. Благодаря тебе. Спасибо, — благодарно ответил он.
— Пожалуйста, — улыбнулась я, обходя длинный кусок стали.
То была часть приводного механизма локомотива — стержень, который соединялся с каждым из ведущих колёс по одну сторону и передавал вращательную энергию от цилиндров. Этот кусок был таким длинным, потому что он должен был соединяться с тремя колёсами диаметром два метра.
Вдруг к нам подошёл знакомый пони — кондуктор. Он выдохнул от облегчения при виде нас.
— Слава Селестии. вы в порядке.
— Спасибо, кондуктор, но что же случилось, почему поезд взорвался? — спросила я, помогая Фрутти подняться.
Жеребец средних лет вздохнул.
— Когда мы разогнались до максимальной скорости, чтобы пройти через Понзловилль ранее, у локомотива возникла проблема. Экипаж был вынужден часто открывать предохранительные клапаны, чтобы снизить давление потока, но вскоре они перестали работать. Вчера вечером мне сказали, что взрыва не избежать, если мы не остановимся и не устраним проблему.
— Так что вам помешало? — вспылила я.
— Потребовалось бы по меньшей мере три дня, чтобы служебный локомотив прибыл сюда — отбуксировать нас на склад, и ещё два дня на сам процесс. Время ограничено, а быстрое обслуживание привлекает больше клиентов. Экипаж сказал, что если оставить все предохранительные клапаны открытыми, уменьшить жар в топке и увеличить подачу воды для лучшего охлаждения, то мы могли бы успеть добраться до Том-сити. Остановка там не причинила бы такого вреда, как поломка посреди пустыни.
Деньги. Всегда в них причина, когда происходит что-то подобное. Пони экономят на безопасности при любом удобном случае. Я покачала головой и сердито поворчала, после чего мы с Фрути затопали прочь. Хорошо, что мы ехали на поезде — теперь можно было просто следовать по рельсам. В самом начале пути мы прошли мимо жеребца в грязном комбинезоне, сердито бормочущего себе под нос:
— Блять, ведь знали, что она не готова, блять, поторопились с ремонтом, пиздос, и, блять, поставили её на линию раньше починки ёбаных систем. Желая попасть в заголовки с самыми охуенно быстрыми трансэквестрийскими путешествиями с запада на восток и обратно, вы, блять, остались ни с чем, потому что локомотив, на восстановление которого мы потратили двадцать ебучих лет, просто взорвался нахуй, вы, ублюдки, — разглагольствовал он втихую, подкрепляя мою мысль, что всё в этом мире связано с битами. Ну или крышками.
Пассажиры поезда вскоре разбились на группы по направлениям и отправились восвояси. Фрутти и я, а также несколько других пони, пришедших к такой же идее с рельсами, последовали по ним через пустыню.
Пока мы шли, я сосредоточилась на своём пип-баке и открыла карту региона. К счастью, Том-сити был всего в нескольких милях отсюда — достаточно близко, чтобы мы могли прибыть туда до заката, имея в запасе немного времени.
Много утомительных часов ходьбы спустя (по крайней мере, для Фрутти) мы, наконец, добрались до пункта назначения. Аккурат когда солнце только начало свой спуск. Я вытаращилась на город или скорее городок, так как он был не таким уж большим. Точнее, вытаращилась на то, что от него осталось.
Том-сити был полностью разрушен; только несколько зданий на окраине оставались целы, в то время как всё остальное было либо в аварийном состоянии, либо полностью разнесено на куски. Центр города ярче всего показывал большую часть этих тяжелых разрушений, огороженный высокой стеной из щебня, отделяющей его от менее поврежденных внешних границ. Я боялась, что в город попала бомба, но повреждения выглядели свежими, плюс я не могла обнаружить никаких намёков на магическое излучение.
Мы вышли на улицу, лишь с одной стороны уставленной неповрежденными зданиями. Среди них нашёлся бар, перед дверью которого уже Фрутти застыл с тоской во взгляде, так что в итоге мне пришлось тащить его за собой, ещё магазин и ещё несколько зданий, двери которых были заколочены досками.
— Что теперь? — подала голос я.
— Думается мне, стоит пополнить наши запасы, — указал Фрутти на магазин с горящей неоновой вывеской «открыто».
— Дельная мысль.
— Брюлики ещё при тебе?
Я кивнула, хотя сумка заметно полегчала в пути. Я съела несколько самоцветов, дабы вернуть уровень энергии к ста процентам, но мой пип-бак до сих пор говорил, что сумка имеет значительную ценность.
Мы распахнули дверь, и мне в лицо тут же уткнулся рычажный дробовик 20-го калибра «Ржачестер М1887», за которым виднелся разъяренный пожилой жеребец. Как же я начинала ненавидеть своё встроенное распознавание пушек!
— Ты, полосатая херня, думаешь, можешь просто войти и обчистить меня? Я вот так не считаю, — злобно прорычал он.
— Воу-воу, полегче, батя. Всё в ажуре, она со мной, — вмешался Фрутти.
Зрение всполыхнуло красным, и я тут же закрыла глаза и покачала головой. Меня переполнял страх, фантомное ощущение разлетающегося на ошмётки черепа и клятое покалывание в затылке.
— Пожалуйста, не стреляйте!
Жеребец ещё какое-то мгновение держал дробовик прижатым к моему лицу, прежде чем, наконец, убрать его.
— Извини, но пробегала тут недавно одна группа зебр… В любом случае добро пожаловать в мой скромный магазинчик, — сказал старый жеребец, делая разворот на сто восемьдесят в настроении: теперь он казался счастливым пони. — Звать меня Муделем, но все друзья кличут Билли Бонс, так что можете присоединяться. Ну или, по крайней мере, они когда-то кликали.
— Так… и чё с ними? — замешкался Фрутти.
Я приложилась копытом об лоб. Фрутти…
— Червей кормят, — ответил старик, не теряя энтузиазма в голосе. — Чего-то да искаете?
Мы с пегасом обменялись взглядами, и Фрукти покрутил копытом у виска, кивнув в сторону старика. К счастью, вне поля зрения оного. Да-да, я тоже смекнула, что у него не все дома.
— Ну, нам бы еды немного, — ответила я.
— Что ж, у меня тут полно всякого, вот, например, новые закуски: «Обезьяньи ногти со вкусом сыра и лука», — он помолчал. — Ну… в общем, это просто сыр, зато довольно ядрёный.
— Нет, спасибо! — мы с Фрутти выпалили в унисон. Фу, даже звучит мерзопакостно.
— Мы лучше сами поглядим, — сказала я, и старик с кивком отошёл за стойку.
Мистер Мудель был прав, что у него было полно всякой всячины: мы нашли кучу вещичек на ближайшее будущее. Воу, ну и имя всё-таки. Мне даже стало жаль этого старика.
— Эм, простите покорно, Билли Бонс… — Фрутти аж прикрыл морду копытом, чтобы не рассмеяться. — Тут есть где переодеться?
— Конечно, сынок… — продавец вышел и указал на комнатушку позади стойки. — Занавеску только задёрни.
Фрутти кивнул и быстро юркнул внутрь с узлом под передней ногой, который я не заметила, как он поднял. Что он делает? К счастью, мне не пришлось долго ждать: пегас вышел через минуту, одетый в коричневый плащ-пыльник, в котором сзади были прорезаны дыры под крылья, и с коричневой ковбойской шляпой на голове.
— Во что ты вырядился? — я дёрнула головой, ошарашенно моргнув.
— А чего, мы ж на Диком Западе, скажешь нет? Подумал, надо бы принарядиться по случаю, — с глупой ухмылкой ответил он.
Я не смогла сдержаться — по моим губам медленно расползлась улыбка. Он был таким симпатичным. Я посмотрела на своё бело-серое полосатое тело. Хм, полагаю, мне тоже не мешало прикупить одежду, ведь комбинезон стойла сгорел в огне. Мне пришлось подавить дрожь при воспоминании о полыхающей ткани на живом теле, с плавящимся металлическим поясом. О Селестия, как же было глупо с моей стороны.
Я решительно покачала головой и проверила, что из одежды ещё осталось. Я нашла довольно вызывающий на вид наряд медсестры, который заставил меня покраснеть, когда я подняла его, чтобы рассмотреть, и тут же положила обратно. Мои щёки буквально горели от мыслей о моём виде в таком наряде. Действительно, полно всего. Полнее уже и не надо. Я долго копалась в предоставленном барахле, пока не нашла нечто похожее на одежду Фрутти.
— Жеркало ешть? — осведомилась я со стопкой одёжек в зубах.
— Да, только потресканное.
Я кивнула и вошла в раздевалку. Сначала я надела выцветшую серую нижнюю рубашку, а затем накинула коричневый плащ. Длинный подол скрыл мой бок полностью, а от хвоста осталась видна лишь нижняя часть. Далее я села на корточки перед зеркалом. К счастью, трещина не сильно мешала; разглядеть себя ещё было можно. Я оттянула гриву назад — так, чтобы она прошла между ушами, — и держала её там копытом, пока другим доставала найденный тут синий шнурок. После чего завязала волосы в узел. Наконец, я надела на голову чёрную ковбойскую шляпу с прорезями для ушей.
Шагнув назад, я осмотрела и окончательно привела в порядок свой наряд. Довольно улыбнувшись, я залюбовалась собой. Теперь я выглядела как положено, особенно с этим револьвером в кобуре. Удовлетворённая, я вышла из раздевалки.
— Что ж, за такие шмотки придётся выложить ни много ни мало шестьсот шестьдесят шесть крышек, голубчики, — проскрипел Мудель.
— Крутовато берёте, — я даже опешила.
— Крутовато? Да это как хуй вертикально!
— Эй, надо же мне что-то доедать, пусть даже и без соли, — парировал мистер Мудель. Кажется, я поняла, откуда взялось такое имечко.
— Твоя взяла… — протянул Фрутти и принялся отсчитывать крышки. Я так же поступила с драгоценностями, всё же оставив часть про запас.
Билли Бонс по прозвищу Мудель на целых пять минут увяз, оценивая камни. А потом принялся скрупулёзно считать крышки от Фрутти, после чего вернул назад как минимум триста пятьдесят из них.
— Приятно иметь с вами дело, — сказал продавец, высыпая полученное добро в кассу.
— Ну да, и вам того же…
Затем мы с Фрутти потратили несколько минут, равномерно распределяя припасы по весу. В итоге я взяла все патроны «Магнум» 357 калибра для Счастливчика 13, а Фрутти свой новенький боевой нож. У пыльников, казалось, были заколдованные карманы, так что мы могли запихнуть в них довольно много вещей, а они даже не топорщились. Я полагала, что без заклинания сортировки будет не разобраться, если я захочу вытащить что-то из них в будущем.
Убедившись, что всё упаковано, мы попрощались с мистером Муделем и ушли. Возобновили наш путь по железной дороге. Я улыбнулась про себя знакомому теплу палящего солнца, сухости воздуха и песчаному, каменистому ландшафту. Мне оставалось только надеяться, что Мэрхаве избежала опустошения, уничтожившего центральную и восточную Эквестрию.
С наступлением ночи и падением температуры я поняла, что в Мейнхэттане днём было вообще не холодно, как мне раньше казалось. Вот в пустоши ночью — это да.
— Да тут пиздец как холодно! — заныл Фрутти, когда из его носа вниз потянулась длинная капля.
— Это Мэрхаве. Привыкай! И соплю над губой убери.
Жеребец закатил глаза и смахнул её крылом.
— Бе-е-е-е-е-е-е.
Вдруг я застыла как вкопанная. На ЛУМе начали возникать красные точки справа от нас. Краем глаза я могла даже видеть их движения — походило на какое-то большое сборище.
— Что там? — спросил Фрутти, заметив, что я остановилась.
— Враждебные метки, — ответила я и мотнула головой на копошение.
Фрутти посмотрел в ту сторону, и в свете луны его лицо побледнело.
— Ты чего? Что?
— Ёбаная гора огромных ящериц, и они все движутся к нам. И выглядят голодными, — нервно сглотнув, попятился назад жеребец.
Я повернулась и пригляделась. Фрутти был прав. Внешне ящеры походили на гекконов, но были во много раз больше. Я насчитала их две дюжины — слишком много, чтобы мы могли с ними справиться. Лихорадочно оглядевшись, я заметила вдалеке здание.
— Вон, туда! — завопила я, махая в нужную сторону.
Мой крик всполошил гекконов, и все они побежали за нами. Мы скакали так быстро, как только могли, перепрыгивая через камни, через ржавый барьер рядом с проезжей частью, через бетонную перегородку, через другой барьер, пробегая по песку и камням, пока не добрались до здания. Мой пип-бак предупредил меня об обнаружении новой территории: штаб-квартиры МАСА, Мэрхавского агентства самолётостроения и астронавтики. Вот тут-то мы и затормозили.
Буквально впечатавшись носом в запертые двери.