Ночь Кошмаров и Никс

Глава 24

Когда толпа спустилась обратно в Лунный дворец, Никс в голову пришла лишь одна мысль: хаос. На каждого пони, ставшего свидетелем событий на крыше дворца, приходилось по дюжине других: понивилльцы, знать Кантерлота, стражники и гости, а также бесчисленное множество замковых слуг, которые в один момент гуляли или занимались своей работой, а в следующий оказались заточены в какой-то волшебной ловушке из пузырей. Пони Понивилля были встревожены, дворяне Кантерлота сердились и шумели, Дневная и ночная Стражи повсюду рысили, чтобы обезопасить взломанный замок, а персонал замка лихорадочно спешил всё исправить и успокоить измученные нервы.

К большому удивлению Никс, двое или трое из дворцового персонала, медсестры из дворцовой больницы, налетели на нее и Твайлайт с одеялами и горячим какао и принялись кудахтать над ними и суетиться, как наседки. Это выглядело так глупо — они же не застряли в метели. Тем не менее, она не осознавала, как ее животик крутило после всего волнения. Когда Твайлайт, Спайк и Инк Спот свернулись рядом с ней, и их накрыли теплым одеялом, и раздали шоколадный какао, каким-то образом она почувствовала себя лучше, в тепле и безопасности.

И было приятно, что другие пони заботились о ней и маме, даже если это была их работа.

Другие пони — те, за которыми внимательно следила Стража, — под руководством Спелла Нексуса удаляли определенные "украшения" и вырубали странные кусочки гравюры и кристаллов с полов, стен и потолков.

Пони просто слонялись по дворцу, пытаясь сориентироваться после суматохи, но в конце концов стража организовалась и передала всем пони, что принцессы готовы говорить, и что все должны собраться в тронном зале. Толпа зашаркала внутрь, не зная, чего ожидать.

Когда они вошли внутрь, принцессы — Селестия, Луна и Кейденс — стояли на возвышении, глядя на толпу. Дядя Шайнинг тоже стоял там, рядом с тетей Кейденс. По обе стороны от них стояли сурово выглядящие бронированные стражники как Дневного двора, так и Ночного. Музыканты, персонал замка — все собрались в толпе. Дворянство столпилось в первых рядах, как будто они принадлежали им по праву. Всем остальным, даже Элементам Гармонии, пришлось встать за ними. Даже семьи Сильвер Спун и Даймонд Тиары не попали в первые ряды — Никс видела, как они обе ёжатся рядом со своими недовольными родителями (Она тихонько хихикнула, когда увидела, что у них в гривах все еще есть конфетти.).

Некоторые из знати начали пытаться перекричать друг друга. Селестия и Луна позволили им минутку покричать, а затем взмахнули крыльями, призывая к тишине. Рев перешел в ропот, а затем в тишину (Никс почувствовала легкий укол зависти — если бы она когда-нибудь попыталась взмахнуть своими короткими крыльями и призвать к тишине, ее друзья высмеяли бы ее.).

— Пони Эквестрии, — сказала Луна в наступившей тишине. — мы призвали всех вас сюда, дабы сообщить вам, что здесь произошло. Мы благодарим вас за терпение в свете сих недавних событий.

Не прошло и года, как недалеко от сего самого места, пони, зараженные темной магией, попытались воскресить кобылу тьмы, Найтмер Мун. Они потерпели неудачу — и в то же время добились успеха. Родился жеребенок — жеребенок-аликорн. Местная кобыла нашла девочку, взяла в свой дом, вырастила как собственную дочь и за сие короткое время произвела драматические изменения. Культ вернулся — кобылке была дана полная сила и воспоминания о Найтмер Мун...

— Но не раньше, чем восторжествовала любовь матери, — вмешалась Селестия. — Хоть кобылка действительно покорила Эквестрию, любовь и дружба, которую ей оказали, изменили ее душу. Она рисковала собственной жизнью, защищая жителей этого города от ужасных чудовищ, и впоследствии вернула трон его законным правителям: мне и моей сестре. — Селестия загадочно улыбнулась. — Но большинство из вас знают эту историю.

Она сделала знак крылом, чтобы Твайлайт и Никс вышли вперед. Те так и сделали, чувствуя неловкость под всеми этими взглядами, и встали перед принцессами лицами к толпе.

— Ее лишили силы, вернули утраченную невинность и передали ее приемной матери — моей наивернейшей ученице, Твайлайт Спаркл. Чтобы расти в любви и счастье, а также в ценностях Гармонии, благодаря которым наша нация процветает.

Принцесса наклонилась и коротко ткнула их носом, жест, который поразил их обеих. Затем она посмотрела на аудиторию.

— Ранее этим вечером группа сильно заблудших и глупых пони похитила этого ребенка и попыталась уничтожить ее заклинанием рассеяния. Им это не удалось. Совсем. Они были схвачены и сейчас находятся в тюрьме Кантерлота в ожидании суда. Они будут тщательно изучены, как и все их партнеры — на предмет всех, кто мог внести свой вклад, профинансировать или поддержать их в проекте.

Она посмотрела на аудиторию. Ее взгляд внезапно стал каменным.

— Мы не довольны сим покушением на ее жизнь.

Ее голос был сродни погасшему солнцу. Пони по всему залу непроизвольно задрожали.

— Мы знаем о сплетнях и слухах, а также о тех, кто их распространяли... — принцесса ​​бросила леденящий кровь взгляд на газетчиков и их фотографов, которые присоединились к празднику. — ...что Никс, обыкновенная кобылка, каким-то образом околдовала одну из нас, или овладела нашим сознанием, или поработила нас своей силой. Позвольте сообщить вам, что всё это — бред сивой кобылы. Если бы она вообще была способна на такое, ее бы не поймала так легко кучка заговорщиков в плохих робах и дешевых масках.

Нам также известна байка о том, что Никс не "настоящий" аликорн и даже не "настоящая" пони, что она лишь капля одушевленной магии, — Она что, сознательно посмотрела на Даймонд Тиару и Сильвер Спун? — Позвольте заверить вас, что это тоже полная чушь. Она — пони, сделанная из плоти, крови, кожи и костей, так же, как и любой другой. У нее есть разум, сердце и душа, как и у любого другого. И мы глубоко разочарованы в тех, кто распространял эту ​​обидную ложь.

На этот раз взгляд на семьи Тиары и Спун был преднамеренным.

В этот момент вперед вышла принцесса Луна. Если лекция Селестии была подобна погасшему Солнцу, то лекция Луны была подобна свету Луны в безоблачную зимнюю ночь, который безжалостно обнажал ту самую мысль, скрытую в темноте, холодным ясным светом.

— Мы также знаем о более бессердечных предположениях наших дворян. Что Никс всего лишь подстерегает, вынашивает свои планы, выжидает, пока ее крохотное ослабленное тело не наберет силу, а затем снова попытается нас свергнуть, — её сердитый взгляд на их благородия говорил о многом. — Мы прекрасно сие знаем, потому что недавно вы говорили подобное и о своей Принцессе Ночи. — Несколько верховных пони побелели и старательно отвернулись. — Нет, ваш тщательно выработанный шепот против нас не остался незамеченным. И… может быть, сие правда. — Несколько пони удивленно посмотрели на нее. — Быть может, я замышляю гибель Эквестрии и моей сестры в сию самую минуту! Быть может, сия школьница замышляет и мою собственную гибель! — Она взмахнула крыльями в притворном ужасе. — Или, быть может, нет. — Она сухо посмотрела на окружающих. — Я согрешила против своей страны и против моей сестры наиужаснейшим образом. Но с тех пор я покаялась и верой и правдой служила вам, мои подданные. Мое сердце давно отреклось от моих прошлых зол, и, надеюсь, я обрела благосклонность в ваших глазах. Тем более, сие дитя, которое не нуждалось в очищении от Элементов, но отреклось от престола по собственному желанию? И которое в своем раскаянии защитило сию деревню ценой собственной жизни? Неужто вы уже о сем позабыли? Те ужасные раны, которые достались ей вместо вас? Неужто вы позабыли, как она освободила нас — опять же по своей доброй воле — и отдалась на милость нашему правосудию? Нет на свете более искреннего раскаяния, чем это. И, если, несмотря на все это, она воистину замышляет против нас, то я очень надеюсь, что ваши принцессы смогут помешать замыслам ребенка, который еще только учится делать картинки из клея и макарон!

Послышался слабый смешок.

Никс немного нахмурилась.

— Эй, эти маленькие макарончики липкие... — пробормотала она себе под нос — недостаточно тихо, чтобы ее не услышали в первом ряду. Это заявление поприветствовал свежий смех.

— Славно сказано, — кивнула Селестия сестре. — Никс — живое существо с такими же правами, как и у всех остальных. Она одна из наших маленьких пони — гражданка Эквестрии.

— И позвольте также заметить, что она член нашей семьи, — впервые заговорила Кейденс. — Она моя племянница по браку. Она — часть королевской семьи, и Кристальная Империя будет смотреть с большой неприязнью на любого, кто попытается причинить вред ей или ее матери.

Глаза Никс округлились.

(- Часть королевской семьи? Я еще и королевская особа?)

Она посмотрела на свою мать — зрачки Твайлайт превратились в точки.

— И она также является членом королевской семьи Эквестрии. Хоть и... сложным образом, — сказала Селестия, многозначительно закатывая глаза на свою сестру. (У королевских специалистов по генеалогии начнутся припадки, пока они будут пытаться выяснить, куда поместить Никс на генеалогическое древо...) — Хоть она и не претендует ни на один из престолов, она наша родственница, а значит, находится под нашим королевским крылом. — На ее лице появилась легкая хитрая ухмылка. — Хотя, возможно, Никс захочет претендовать на свое должное место в восхождении на трон?

— НЕТ! — вскрикнули Никс и Твайлайт.

— Эм, нет, спасибо, принцесса, — сказала Твайлайт.

— Нет, — добавила Никс. — Нет, нет, нет. НЕТ. Просто... нет.

— А. Ну, тогда ладно, — Твайлайт и Никс с облегчением вздохнули. Их поддержали многие из присутствовавших более политически подкованных пони. В течение многих поколений можно будет с удовольствием отмечать, что этот скромный и бесхитростный отказ больше убедил большинство присутствующих пони в отсутствии у них амбиций на престол, чем все красивые речи и элегантные письменные опровержения до или после.

— А также, мы чувствуем, что были... небрежны в некоторых вопросах, — печально произнесла Селестия, к большому удивлению аудитории. — Многое из того, что произошло этой ночью, связано с неуместным страхом... а страх этот был вызван невежеством и дезинформацией, которые мы — нет, я — должны были более исправно устранить.

— Давным-давно моя сестра сбилась с пути истинного, — продолжила Селестия, глядя на Луну. — Ее искупление зависело от того, что ее настоящее имя и настоящее прошлое будут забыты. Так родилась байка об ужасной Найтмер Мун — беспощадном существе, которое охотилось на детей и терроризировало пони ночью. Как только моя сестра была спасена, она проявила прекрасную доброту и юмор — причем гораздо больше, чем другие смогли бы проявить в подобных обстоятельствах. — Она позабавленно взглянула на Луну. — Но я поступила неразумно, позволив этим сказкам про бабаек затянуться. Дети боялись бабаек, а значит, и своей принцессы. Некоторые считают, что детские страхи мелочь, я же считаю, что маленькая боль — это все равно боль. Эти затянувшиеся страхи сделали первые годы моей сестры трудной задачей. И в случае с Никс ее жизнь с первых минут управлялась ими, а искупление и принятие превратились в испытание. Пони, которые пришли сюда, пришли лишь из-за невежества и страха. Они пришли сюда, чтобы уничтожить монстра, монстра, которого не существует. Давайте больше не будем учить наших детей бояться несуществующих монстров.

Последовало короткое молчание. Затем пони медленно, но с возрастающим энтузиазмом начали аплодировать. После того, как аплодисменты стихли, заговорила Кейденс.

— Пожалуйста, позвольте детям выйти вперед.

В толпе началась суета. Дети выстроились перед помостом, нервно шаркая копытами. Кейденс сошла и опустила голову, чтобы посмотреть им в глаза:

— Скажите мне, дети — вы знаете, что происходит с конфетами, которые вы оставляете для Найтмер Мун?

Раздалось смешанное бормотание о том, что Найтмер Мун съедает конфеты в обмен на жеребят.

— ...Серьезно? Дети, мы хотим, чтобы вы поняли: Найтмер Мун не существует...

— Погодите-ка… — Пипсквик протиснулся вперед толпы. — Но ведь принцесса Луна — Найтмер Мун!

— Ну, она скорее оказалась заперта внутри Найтмер Мун... — начала Кейденс... но от сбитого с толку взгляда Пипа она заколебалась. — Ладно, почти, но ей стало лучше...

Выражение лица Пипа на мгновение прояснилось. Он указал копытом на Никс:

— Значит, Никс и есть Найтмер Мун…

— Нет, она то, что раньше было Найтмер Мун.

— Но... Но Вы сказали, что принцесса Луна раньше была Найтмер Мун... — Пип выглядел сбитым с толку. — Так Вы говорите, что Никс — принцесса Луна??

— Стоп, что? Нет!

Космический шлем Пипа упал на пол.

— Я ничего не понимаю, и у меня болит голова.

Шайнинг Армор весело фыркнул.

— Давай помогу, дорогая, — сказал он измученной Кейденс. — упрощу тебе задачу... Дети, она говорит, что Найтмер Мун больше нет.

Понимание озарило десятки молодых лиц.

— Но... если Найтмер Мун больше нет, у нас ведь всё еще будет Ночь Кошмаров? — обеспокоенно спросила одна кобылка.

— Конечно, — сказала Кейденс, с облегчением вернувшись к знакомой теме. Начались облегченные улыбки. Но некоторые лица стали задумчивыми.

— Но... как же конфеты, которые мы оставляем для Найтмер Мун?

— Сие мы и пытаемся вам пояснить, дитя, — вмешалась Луна. — Конфеты, что вы оставляли у статуи, забирала не Найтмер Мун. Их забирали ваши родители и передавали таким жеребятам, как вы, которые больны или лежат в больнице и не могли пойти за конфетами сами. Вам больше не нужно оставлять свои угощения для Найтмер Мун... — она остановилась и улыбнулась. — Хотя я надеюсь, что некоторые из вас продолжат так делать, теперь, когда вы знаете правду.

Улыбки, которые она получила в ответ, вселили в нее уверенность, что так и будет.

— А теперь, прежде чем мы вернемся к празднику, сделаем несколько кратких прокламаций, — сказала Селестия, внезапно посерьезнев. — Снипс, Снейлз, Спайк, Скуталу, Пиви и Совелий — сделайте шаг вперед и получите свое признание.

Раздалось несколько очень слышимых глотков, когда названные пони вышли из толпы. Видимо, вспомнили тот маленький скандал около статуи Найтмер Мун — единственные, кто не выглядел нервными, были Пиви и Совелий.

— Ранее этой ночью я, принцесса Селестия, имела небольшую конфронтацию с вашей шестеркой, — сказала она, а её лицо напоминало маску. — Я прилетела в грот, где стоит статуя Найтмер Мун, чтобы забрать конфеты, оставленные там сегодня вечером. Каково же было мое удивление, когда я нашла там Никс, спустя много времени после того, как грот должен был опустеть.

Никс слегка покраснела — Твайлайт зыркнула на свою дочь.

— Я столкнулась с ней в облике Найтмер Мун... к сожалению, я была слишком убедительна и напугала её и её друзей. В суматохе друзья Никс пришли к выводу, что я собираюсь сожрать Никс... и будучи не более чем детьми, без оружия и почти без магии, кинулись в контратаку против монстра из своих детских страхов, чтобы спасти своего друга.

Медленная улыбка расплылась по ее лицу.

— Я редко вижу такую ​​храбрость. Примите же похвалу за свою доблесть, — она опустила рог и нежно коснулась их лбов. Спайк и Скуталу застыли от ликования. Выражения лиц Снипса и Снейлза было неописуемо.

— Сандайвер и Лайтнинг Блитц, сделайте шаг вперед и будьте признаны, — вперед вышли двое избитых, опаленных и поверженных стражников. — Вы в одиночку столкнулись с Орденом, который стремился навредить вашей подопечной, причем со всей своей доблестью. Встаньте и…

Тут Сандайвер опустил голову и отвернулся, а Лайтнинг Блитц отпрянул, качая головой.

— Что случилось, мои стражники? — сочувственно спросила Селестия.

— Мы не заслуживаем никаких похвал, — хрипло ответил Блитц.

— Мы должны были защитить ее. Но потерпели неудачу. Мы пытались спасти ее, а нам надрали крупы, — печально сказал Сандайвер.

— Вы слишком строги к себе, — сказала Селестия. — Вы поступили очень храбро.

— И ничего в итоге не вышло, — ответил Блитц. — Мне очень жаль, Ваше Величество, но мы не можем принять от вас похвалу.

— Тогда вы примете её от меня! — внезапно сказала Никс. Она бросилась к ним. — Вы были очень храбрыми. Очень-очень! Мне было так страшно, а вы прибыли, как герои из сказки, чтобы спасти меня — и вы даже лягнули плохого парня по лицу за меня! Вы мои герои, и неважно, кто там что говорит. Вот моя благодарность за храбрость! — Она встала на кончики копыт и поцеловала Лайтнинга в щеку. Затем она развернулась и проделала то же самое с Сандайвером. — Так что вот!

Раздался целый хор "няяяяяя". Двое стражников покраснели, как свекла. Лайтнинг Блитц откашлялся и посмотрел на принцесс.

— Мы... вернемся к нашим постам. Если позволите, Ваши Высочества?

Селестия улыбнулась и кивнула. Двое охранников кивнули, повернулись и поспешно удалились. Никто не упустил из виду улыбки на их лицах или то, что они теперь держали головы немного выше.

Никс некоторое время стояла, глядя, как они уходят, и улыбаясь, пока до неё не дошло, что она только что сделала.

Она поцеловала двух стражников.

В щеку.

Прямо перед кучей пони.

Раскрасневшись, она поспешила спрятаться за своей матерью.

— И еще одно последнее объявление, — сказала принцесса Луна. — Во имя Двора Ночи я призываю Трилл, Базза и Флиттер. Шагните вперед и будьте признаны.

Вперед вышла маленькая группа — что-то вроде кобылы, кобылки и двух пони, несущих на носилках еще одного. Ропот толпы при этом зрелище перерос в рев, когда пони увидели, что кобыла, кобылка и жеребец на носилках были перевертышами. Носилки поставили у подножия помоста — жеребец-перевертыш был забинтован, на одной его ноге была шина, и он, как ни странно, жевал конфету. Его жена и дочь ютились рядом с ним перед Ночной Принцессой.

— ТИШИНА! — принцесса Луна распахнула крылья. Аудитория замерла. — Сей ночью одна из нас подверглась опасности из-за лихого заговора. С большим риском для своей жизни, ради дружбы, зная, что у нее мало шансов получить какую-либо помощь, сей ребенок, Флиттер, — она ​​указала на кобылку-перевертыша. — устремилась спасти жизнь своей подруги и предупредила нас о заговоре против трона. — Она указала на отца. — В свою очередь, ее отец, без корысти для себя, с великим риском для жизни и здоровья, подверг себя опасности, дабы защитить невинную жизнь. По сей день, с момента рождения дочери, эти существа жили в нашем Вечносвободном лесу, рядом с нами, если не среди нас, не причиняя вреда, живя мирно и лишь стремясь быть оставленными в покое. Они нарушили свою секретность сей ночью и отдались в копыта нашей милости... и даже тогда не побоялись подать копыто помощи добру против зла, даже если сие сильно им угрожало. Я предложила им награду, и их единственная просьба заключалась в том, чтобы им разрешили жить как свободным гражданам Эквестрии. — Толпа снова начала роптать. — Они заслужили мою благосклонность. Как Соправительница сей страны, я объявляю их свободными и законными гражданами Эквестрии, находящимися под защитой короны, и подданными Ночного Двора…

Тут толпа взорвалась. Особенно взбесилась знать.

— Вы зашли слишком далеко, принцесса Луна! — крикнул один герцог, когда шум утих настолько, что его можно было услышать. — Перевертыши как граждане и члены Двора? Никогда!

— Оставьте их в покое! — выкрикнул высокий голос.

Все головы повернулись, чтобы посмотреть, кто это был.

Из толпы жеребят выбежал Пипсквик. Он встал с расставленными ногами перед толпой, поставив себя прямо между семьей перевертышей и зрителями.

— Флиттер — наш друг! Она хорошая! Она никогда никому не причиняла вреда! И даже пыталась спасти принцесс! Я не дам трогать ни её, ни её маму с папой! — он демонстративно посмотрел на толпу сквозь свой шлем-аквариум, явно бросая вызов подойти и испытать на себе его гнев.

Это казалось почти что сигналом. Сначала медленно, а затем в спешке, Метконосцы собрались вокруг Пипсквика, встав плечом к плечу, вызывающе и хмуро глядя на придворных и дворян, которые громче всех возражали. Наконец даже Рамбл, хотя все его тело дрожало от подавленной фобии, вышел и присоединился к остальным.

Принцесса Луна не могла не заметить дрожащего от страха жеребенка-пегаса.

— Ты страшишься сих перевертышей, дитя? — спросила она. Ее голос был мягким, но более чем слышным всем присутствующим.

Рамбл взглянул на нее, и него пересохло во рту.

— Я... — неуверенно начал он. — Я ничего не могу с собой поделать. Я боюсь их больше всего на свете… — он посмотрел на толпу. — Но это не их вина. Флиттер — хорошая пони, и если она чем-то похожа на своих родителей, то они тоже хорошие пони.

Радость на лице Флиттер была ощутимой. Любой пони, который смотрел, мог видеть, что у неё слезились глаза.

— Славно сказано, — кивнула Луна. Она снова обратилась к толпе. — Наши жеребята научились одолевать страх сей ночью — разве мы, старшее поколение, не можем поступить так же? Я вновь заявляю: как Соправитель, я провозглашаю их свободными и законными гражданами Эквестрии, находящимися под защитой короны и подданными именно Ночного Двора.

Многие пони в толпе, увидев, как самые обыкновенные жеребята проявили доброту к этим странным существам, изменили свое мнение. Но не всех так легко переубедить. Придворный, который говорил ранее, всё еще кипел.

— Это мы еще посмотрим! — пригрозил он.

— "Смотреть" нечего, — холодно ответила Луна — пусть даже и с ее впечатляющими децибелами. — И у Вас нет власти сие опровергнуть.

— Ха! — выкрикнул Пипсквик. — Лучшая принцесса на свете!

Герцог начал брызгать слюнями.

— Принцесса Селестия! Вы не можете позволить ей так поступить!

— Она мне ничего не "позволяет", — тут же открестилась Луна. — Как Вам известно, я — Соправительница Эквестрии, обладающая полной и равной властью, что Вы и Ваши коллеги-дворяне постоянно спокойненько забываете.

Лицо герцога из красного стало пурпурным.

— Мы слишком долго терпели игры молодой, неопытной принцессы, — фыркнул он. — Если Вы не отмените этот каприз, Двор Ночи не получит поддержки ни от меня, ни от моего дома!

Несколько других дворян закричали:

— Правильно, правильно!

— Только Двор Дня будет иметь с нами право голоса!

— Так вот как вы собираетесь играть? — спросила Луна. — Изволите настраивать меня и мою сестру друг против друга? — Герцог вздернул нос. — Вы в сию игру играете, герцог Веллингтон, с незапамятных времен... как малый неслух натравливает одного родителя на другого, дабы обрести желаемое.

— Называйте это как хотите, принцесса, — фыркнул тот. — Но если дворянство поддерживает один двор, то другой должен уступить.

Вот тут-то и началось. Когда остальные увидели этот спектакль, до пони наконец дошло. Они, наконец, осознали, как титулованная знать все время играла в эту игру... игнорировала Дворец Ночи, заставляя "более слабую" принцессу постоянно опираться на другую, чтобы она могла хоть что-нибудь сделать... и, таким образом, на лордов и дворянство, которые стояли на стороне Дня. Настраивая сестру против сестры и собирая больше власти для себя.

Луна сошла с помоста и медленно подошла к герцогу.

— Что ж... — сказала она.

Ее полуночно-синее тело рассыпалось, как дым. Перед ним теперь стояла принцесса Селестия, Соправительница Рассвета.

— …тогда сначала проверьте, с какой принцессой говорите, — закончила она с ухмылкой.

Подбородок герцога чуть не поцеловался с полом.

— Что... — он посмотрел на другую Селестию, наверняка настоящую Селестию... которая в тот же момент потускнела в звездном свете и индиго, проявляя принцессу Луну. — Видите ли, герцог Веллингтон, я уже давно знаю об игре, в которую вы и другая знать играете с моей сестрой и мной. Вы противопоставляете нас друг другу, перетасовываете всю власть дворянству в Дворе Дня, удерживаете меня окруженной аристократией и придворными из высшего общества, чтобы попытаться изолировать меня от простых пони, уменьшая их власть, изолируя их от Ночи... это правда, мы с сестрой не соглашаемся по каждому поводу. Вот почему мы соправители — чтобы не дать одной автоматически подавить другую, чтобы идти на компромисс в обоих направлениях. И очень невежливо с вашей стороны это портить. И поэтому принцесса Кейденс кое-что придумала. С этого момента мы с сестрой собираемся время от времени менять короны. Она получит Двор Дня, а я — Двор Ночи... и нет, мы не станем вам сообщать, когда и как надолго. Фактически, вы даже не узнаете, когда это произойдет. С этого момента вам придется относиться к нам как к равным. Вам придется обращать внимание на оба двора. Потому что вы никогда не узнаете, будет ли принцесса, от вопроса которой вы увильнули на прошлой неделе, дышать вам в шею на следующей.

— Не страшитесь, добрый герцог, — хмыкнула принцесса Луна, подходя к своей сестре. — Мы воздержимся от начала нашей маленькой игры еще на несколько недель...

И тут во вспышке индиго и золота они снова поменяли формы.

— Или же нет?

Герцог издал звук кошки, подавившуюся комком шерсти, и убежал. Принцессы поднялись по ступеням под аплодисменты и свистки.

— А теперь, мои маленькие пони...

— ...да продолжится праздник!

Ди-джей включила питание и нажала на переключатель. Давно прерванная вечеринка вернулась к жизни. Когда никто не смотрел, обе принцессы захихикали и хлопнули друг дружку по копыту.

— Надо сказать, сестра...

— ...мы рулим.