Конфетти на снегу

Эпилог

Это раннее утро ничем не отличалось от своего предшественника. Такое же тёплое, солнечное, ясное, с едва отливавшим где-то далеко на западе синим небом, уже доживающим свои последние холодные часы. Ночь окончательно сменилась днём, с первыми лучами солнца начавшим щедро разносить всюду тепло, точно договорившись с влажным, дующим с побережья ветерком, проникающим в город.

Люблянская котловина медленно просыпалась после очередной для кого-то тихой, а для кого-то шумной ночки. Сейчас, самые ранние и исполнительные хозяева как раз открывали свои заведения или менялись сменой, а те, кто предпочёл доходу сон, мерно посапывали в своих домах и квартирах. Улицы были скудны на народ, бывший тут, как впрочем и всюду в Гигаполисе, довольно пёстрым. Помимо людей, здесь были самые разные существа, точно сбежавшие из всех мультиков, игр, фильмов, книг; прогуливались как ни в чём не бывало по этим ровным, чистым улочкам, пускай и не блещущим какой-либо технологичностью, зато приятным на звук, когда их мощенной брусчатой поверхности касался каблучок или копыто.

Вот и сейчас каменную мостовую пересекала четвёрка копыт. По одной из улочек, выходящих на окраинный квартал Сплита, шла чуть низкого роста пони серой масти с витым рожком на голове. Длинная коричневая грива, завязанная сзади в хвост, едва блестела на начавшем появляться солнце. Впрочем, по бокам, отделённые от остальной гривы ушками, свисали две коричневых пряди, смотрящиеся на мордочке единорожки очень мило. Зелёные глаза, несмотря на такую рань, были ясны и едва ли не стреляли в воздух то ли предвкушением, то ли каким-то любопытством. Одета она была в джинсовую куртку синего цвета, явно отдававшую некоторыми аллегориями на комбинезоны жителей Убежищ из вселенной Фоллаут, и длинную, простую, спускавшуюся ниже бёдер юбочку белого цвета. Надевать джинсы пони посчитала излишним, ведь в них наверняка будет жарко, тем более на солнце, а так ей было свежо и приятно, когда влажный и прохладный воздух доносился до неё с моря.

Но вот она повернула с улочки на площадь и, пройдя вдоль уже ставшего, кажется, абсолютно зелёным памятника, подошла ко входу в одну из местных кофеен. Тем более, её как раз ждали там с приветом. Едва единорожка толкнула дверь, колокольчик отозвался высоким звоном, оповещая всех о новоприбывшей.

Ей сразу бросилось в глаза почти полное отсутствие кого-либо. Идеально. То что надо для нерасторопной беседы ранним утром. Жаль только, что пришла она пока что одна.

За барной стойкой, одетая в простую однотонную футболку и светлые джинсы, сидела пятнистого окраса пегаска с заплетённой в две больших косы чёрно-белой гривой, до прихода единорожки оживлённо болтавшая с кофеменом, а сейчас уставившаяся на обладательницу джинсовки с заметной белоснежной улыбкой. От неё приятно пахло малиной, а чёрные глаза придавали образу какую-то нереальность. Сам бариста, впрочем, так же бросил разговор и оглядел вошедшую.

— Вот и наша Пип, – весело проговорила пегаска, чуть расправив свои, бывшие большими даже для пегасов, крылья.

— Привет, Скрапс, – отозвалась Литлпип. – Здравствуй, Теш.

— Здравия желаю, миледи, – чуть поклонился парень. Литлпип, да и Скрапс всегда забавляла эта его манера общения. На всё отвечает великосветски, а как начнешь говорить – сыплет просторечиями, что будь здоров.

— А чего одинешенька? – Скрапс поглядела на Литлпип с некоторым недоумением.

— Карбо задержался у Вади, – объяснила единорожка. – Латает опять полетевшую схему. Дедлайн, видите ли, горит. Порой мне кажется, что это он жил вместе с Никитой два месяца, а не я. Тот тоже всё откладывал на последний момент.

— Я ему поражаюсь. – Мате́уш взял у Скраппи пустую чашку и принялся её мыть. – Он такими темпами уработается так, что и летать-то не сможет. Отдохнуть бы ему.

— Ох, приятель, — с акцентом проговорила Литлпип. – Это, кажется, ему досталось от Никитона.

— Хм… — хмыкнул бариста. – Знаешь, хорошо, что ты мне напомнила. То-то я думал, кому ж забыл написать с приветом.

— Он тебе вряд ли ответит до ноября, – усмехнулась Литлпип. – В Бордо, говорят, аномальный урожай. Пришлось перебрасывать сотрудников и производственные мощности с других секторов.

— Ну, рад что у лягухов… — бариста чуть выждал момент, а после пропел слегка убитым голосом, — …всё идёт по плану…

— Теш! – тут же вскинулись Скрапс и Пип. – Ну хоть в такой погожий день!

— Ладно-ладно, – усмехнулся вновь парень. – Полагаю, вам обеим как обычно?

— Ага, – первой ответила Скрапс.

— Оки-доки, – отсалютовал Матеуш и принялся за готовку.

— А Графит где? – спросила меж делом пегаску Литлпип.

— Будет с минуты на минуту. – Скрапс проверила часы. – Думала, он объявится раньше тебя. Ан нет. Всё ж, кое-кто мне проспорил. – она стрельнула глазами в сейчас чуть посмеивавшегося Теша.

— Да-да-да… будет тебе приз, – чуть приподнял бровь бариста. – Только с мужем не забудь поделиться…

— Да как же! Такое не забудешь, – рассмеялась Скрапс. – А ты что? – обратилась она к Пип. – Куда планируешь податься?

— Честно, не имею ни малейшего понятия. Думаю, в археологию. Учитывая, что всё постепенно развивается, людям будет любопытно узнать о прошлом, – ответила та с толикой британского акцента. Хоть прошло уже полтора года, но некоторые слова по-русски ей было всё ещё трудно произносить. Скрапс, Графит, Карбо, да и в целом все из их компании такой проблемой не страдали, а вот Литлпип было не совсем легко. Хоть её учил сперва Никита, а потом и Карбо, свободно освоить язык, который Теш называл “великодержавный” ей всё ещё было не по силам.

— Понимаю тебя, – отозвался за стойкой парень. – Это процесс не скорый. Археологам ныне приходится копаться не просто в земле, а в настоящем аду, учитывая теперешний состав. Дай Бог, если тебя заберут куда-то в подводники – будешь искать в потонувших городах чего-нибудь. А вот определят на Восток…

Он бросил взгляд на одну из украшавших интерьер кофейни фотографий в рамках. Хозяину-единоличнику нравилась старая школа, с её определённым консерватизмом и тёмной, приглушённой цветовой гаммой, навевающей спокойствие и отдающей своей суровой красотой. На фотографии стояла пара пони. Вернее, первый стоял на задних ногах, балансируя расправившимися крыльями и держа в передних ногах единорожку, чуть прижимавшуюся к его груди. Хоть фотография и была чёрно-белой, но вот две пары глаз – обе насыщенного зелёного оттенка — были цветными и смотрели прямо друг на дружку. Правда, одна пара скорее походила на глаза робота, бывшие, впрочем, самыми что ни на есть естественными.

— Н-да… Маша тогда очень классно нас засняла, – проговорила Литлпип, не сводя глаз с фотографии.

— Эт точно. Жаль, мы тогда были далеко… — протянула пегаска. – Не знаешь, когда она вновь приедет?

— Ну, это к нашему россиянскому прият… — договорить бариста не успел.

Внезапно, дверь в кофейню распахнулась, вызвав очередное возмущение колокольчика. Атмосфера резко перестала быть спокойно-утренней, когда в зал стремглав влетел чёрный пегас с медного оттенка гривой и ярко-жёлтыми очами, а следом – почти такой же, только чуть темнее, с двухцветной гривой и косящими под робота зелёными глазами.

— Где ты?! – хриплым баритоном прокричал второй. – Я тебе сейчас хвост припаяю к затылку!

— Парикмахер из тебя так себе, Карыч! – отозвался глухо Графит из-за стойки.

— Ага, попался! – Карбо ринулся на обладателя медной гривы, но его копыто резко окутало зелёное сияние и оттащило от уже повалившегося наземь пегаса.

— Ох… Что на сей раз? – Скрапс закатила глаза. – Тц… долго хоть репали сценку? Посмешить захотелось?

— Да если б репали… — Карбо всё ещё сверлил уже показавшегося из-за укрытия Графита недобрым взглядом. Литлпип на всякий пожарный держала телекинез наготове.

— Что за цирк? – Матеуш хмуро оглядел обоих. Два чёрных пегаса были почти неотличимы друг от друга, только Карбо был чуточку темнее, и грива у него была двухцветной. Ну и глаза, куда ж без них. – Перед леди и так вульгарно! Да ещё в мою смену! Ума решились?!

— Ты ж пойми! Этот… — Карбо не решился на вычурность, вновь стрельнув робовзглядом в Графита. — …умник громче всех орал: “Да не спалит она, не спалит ничего!” А сейчас мне Вадя вставил за протёкший хладагент. Угадай, из чьей зарплаты выпишут?! Дурень… — бросил он напоследок Графиту.

— Ох… — Матеуш ударил себя ладонью в лоб. – Тут надо что-то крепкое.

— Давай что-нибудь новосветское. – Голос Карбо уже потерял бывшую хрипоту, превратившись из рыка в довольно мягкий и приятный бас.

— Градус?

— Тридцать. Больше не охота.

— А ты чего притих, а? – Скраппи Раг ткнула Графита копытом в бок. – Объясни хоть жене, с какого чёрта переполох случился?

— Да угораздило ж купить такие трубки… — нехотя ответил пегас. – Взял какие были, а выяснилось, что сажать их на колхозные зажимы нельзя. Пришлось искать по всей Словении с утра пораньше вместе с Карычем нужные крепления. Там и повздорили. Я взял да и купил, считай, кота в мешке. Понадеялся на авось. Ну и, как уже понятно, они оказались негодными, трубки не удержались и стали протекать.

— Ещё раз назовёшь меня Карычем – домой полетишь верхом на жене, – как бы невзначай ответил Карбо.

— Ну, знаешь… не то чтобы это прям такой уж необычный опыт… Ау! — Графит получил ещё один тычок в ребро от уже пылающей румянцем Скрапс.

— Пф… хкм…кхм… — Литлпип всеми силами старалась не заржать в голос, закрыв рот копытом.

— Ну ты, милый… дал жару… — досадно протянула Скрапс. – Молодец, что сказать.

— Пить будешь? – обратился Матеуш к Графиту.

— Давай, промочу горло. А то этот изверг меня загонял.

— Ещё скажи, что не за дело… — буркнул Карбо, глядя на дно своего шота.

— Ладно уж вам обоим. Чего в погожье утро друг на дружку дуться? – Теш поставил кобылкам приготовленный кофе, после чего взялся за комм – написать тому самому Никите с приветом. Фестус рекомендовал его, когда бариста набирал себе алкоголь для бара, и надо сказать, выходец из далёкого Петербурга ожидания оправдал.

Подняв взгляд от коммуникатора и мельком взглянув на серую единорожку, уже переставшую держать рядом сидящего Карбо телекинезом, единоличник понимал, отчего его приятель-технолог из едва ли не Трущоб, полтора года назад, живя в бедности и темноте, не прошёл мимо и решил свернуть с улочки. И вот каков итог. Удивительно удачный пример эффекта бабочки.