Конфетти на снегу
Глава 9: Смена экспозиции
Эта ночь, вопреки всем остальным, будто специально была бессонной. А ведь всё так хорошо шло… Они отлично провели время за прогулкой, а после – в виртуалке, и сейчас уже должны были видеть десятый сон, но у бьющей белёсым светом в окно луны были иные планы на сейчас всё ещё пытающегося застать заветную дрёму пони, а потому тот, окончательно осознав, что более заснуть не судьба, встал с постели, открыв необычные, похожие на робота, зелёные глаза. Проверил часы – время очень раннее, рассветёт нескоро, вставать не надо, к тому же у Вади сегодня выходной, а потому беспокоить друга внезапным приступом ночной активности также не стоит. Не то чтобы обладатель необычных глаз боялся человека, вовсе нет. Они отлично ладили вместе. Но ему уже довелось видеть Вадю злым, и вновь столкнуться с этим, без малого жутким лицом, да и просто состоянием, не было никакого желания.
Жеребцу вдруг резко захотелось пить. Странно – вроде дома не было жарко, отсутствие сна в глазах что ли так влияет? Пони потянулся, расправив слегка затёкшие чёрные крылья и чуть проморгался. Тело было будто на взводе, даже не выказывая какой-либо мысли или намёка на сон. Он аккуратно прошёл на кухню, стараясь ступать как можно тише, дабы не потревожить Вадю. Странно. Вроде ничего такового он не пил, прошли они прилично, чтобы устать. Почему тело будто ждёт подлянки?
Вот и кухня. Кран с питьевой водой, стакан, неубранный с вечера салат. Ничего криминального жеребец не заметил, да и откуда ему взяться-то тут? Хотя…
Карбо поглядел на комм, что сейчас лежал на подставке и заряжался. Вадя часто оставлял его на кухне, объясняя это фактом того, что кухня – основной ареал его обитания. Звучало, конечно, смешно, но сейчас пегаса напрягало не это. Экран был включён, на нём высветилось сообщение о пропущенном вызове.
— Никита… Хм… кто бы это мог быть?.. – прочитав имя контакта, задумчиво протянул спросонья пони и собирался уже было отвернуться, как вдруг комм завибрировал. На экране появилось окно с двумя значками. Пегас нажал на зелёный.
— Да… — осторожно сказал он в трубку.
— Вадя! Ради Бога, приезжай! И аптечку захвати! Помощь нужна! Только пожалуйста, как можно быстрее! – Голос с того конца трубки, кажется, едва ли не бился в плаче.
Карбо впал в ступор. Кто это? Что ему нужно от Вади? Какая помощь? И что вообще случилось?
— Эм… — протянул он в трубку. – Это кто?..
— Пожалуйста, быстрей! – голос был таким громким, что пегас аж отшатнулся от злосчастного гаджета, после чего сразу сбросил вызов. Ему надо было всё обдумать.
— Ладно, наверное, этот несчастный Никита просто знакомый Вади. Но что за беда с ним случилась? И куда надобно ехать? – мыслил пегас, наполняя чашку водой. Пить резко захотелось сильней.
Пони отвлёк от мыслей звук открывшейся двери.
— Карбо? Ты чего кричишь? – сонно проговорил сейчас чуть хмурящийся Вадим. – И что с тобой делает мой комм?
— Вадь, тебе звонил какой-то Никита. Кричал, что беда приключилась. Просил приехать и аптечку захватить. – Пони показал ногой на устройство.
Вадя, кажется, моментально позабыл о сне. Не прошло и пяти секунд, как он очутился рядом с заветным приёмником.
— Дай-ка сюда. – Он перехватил у жеребца комм. Проверил вызовы и голосовые.
— Твою ж… — протянул он, хлопнув себя по голове ладонью. – Так. Собирайся. Мы летим в Петербургский квартал.
Карбо поглядел на Вадима с некоторым непониманием, но возражать не видел смысла. Всё же, человек живёт на этой бренной земле дольше него, а потому, наверное, лучше знает, как стоит поступить.
Наспех собравшись и захватив в рюкзак еду с аптечкой, оба направились к площадкам аэротакси. Маглев ждать долго, а Никита не из тех, кто будет кричать о помощи по пустякам. Если его с Пип поймали ловчие… дела и вправду плохи.
— Расскажи-ка, кто это? – Карбо перестал глядеть в окно и повернулся к сейчас настороженно глядящему в экран Вадиму.
— Никита?
— Да. – Кивнул пегас.
— Ну, это мой близкий друг, живущий в Петербургском квартале, – ответил Вадя по-русски, как бы намекнув, что язык стоит сменить.
— И что с ним могло приключиться? – Карбо моментально прочитал намёк, чем заслужил одобрительный кивок от человека.
— Скорее всего, он и Пип попались на глаза ловчим. – Голос Вадима был тяжёлым, парню явно было страшно за приятеля.
— Он синтет? И кто такой Пип?
— Нет, он человек, как и я. А Пип – пони-синтет, которую ему сказали оберегать.
— А причём тут ловчие?
— Расскажу чуть позже, – уклонился Вадя от ответа, нервно вглядываясь в экран. – Чёрт…
— Что-то не так?
— Он не выходит на связь. Скорей всего их уже накрыли.
— Чем? – не понял Карбо.
— Ай… Это просто такое выражение, – отмахнулся Вадя. – Если прибудем часов в одиннадцать по местному, уже будет здорово. Надеюсь, это не то, о чём я думаю.
Уже на подлёте к Петербургу, Вадя уточнил о местоположении, и аэротакси аккуратно затормозило в паре кварталов от больницы. Выскочив из флаера, оба со всей доступной скоростью припустили к зданию.
Вадим вновь набрал номер. Пошли гудки. Первый. Второй. Третий. Четвёртый.
— Да, слушаю. – Наконец раздалось из трубки. Голос явно был незнакомым, да и говорил несколько монотонно, будто его обладатель не выспался.
— Здравствуйте, можете дать трубку Никите Владимировичу? – сразу спросил Вадя, пока они с Карбо миновали метр за метром.
— Он сейчас в палате, ему нужен покой. Вы хотели что-то передать?
Вадя начал медленно выходить из себя. Ну неужели так сложно просто отдать телефон владельцу?! Не на операции же он! Хотя, если на операции, то дело уже даже не жареным – пережаренным и сгоревшим пахнет.
— Да, можете передать ему телефон и сказать, чтобы он мне перезвонил. – Проговорил он на бегу, стараясь не сбить дыхание.
— Он сейчас не может говорить, – ещё пытались протестовать на той стороне трубки.
Вадя поинтересовался, в сознании ли Никита, и, получив утвердительный ответ, продолжил напирать.
— Мне нужно срочно с ним переговорить. Если я этого не сделаю, убыток компания повесит на причастное к созданию помех для диалога лицо. А ваш голос уже записан. – Как можно более спокойно объяснил Вадя. Конечно, это был чистой воды блеф, зато на доверчивых людей действовал лучше всяких убеждений. Не станут же они в досье Никиты лезть.
С той стороны трубки послышались шаги и несколько невнятных реплик, после чего Вадя наконец услышал столь знакомый ему голос.
— Да?
— Ох, слава Богу, ты живой! Что случилось? – Вадя распахнул дверь. Они с пегасом едва ли не со скоростью пули влетели в здание.
— Сестра, скажите пропустить их ко мне. Это необходимость. – Расслышал Вадя слова приятеля, говорившего что-то мимо трубки. – Проходите. Вас пропустят.
Пара поднялась на нужный этаж и стремглав залетела в палату. Койка Никиты была крайней. Зато кроме него и сейчас спящей в соседней постели пони, никого не было. Это несколько обнадёживало – парня не вышвырнули из больницы за неимением свободных мест.
Вид больничной палаты очень напоминал таковые из древних компьютерных игр про постапокалипсис. Краска облупилась, постелям шёл уже, кажется, семидесятый год, а в самой палате стоял резкий запах даже не спирта, а, скорее, уксуса. Пищевого уксуса из ближайшего оптовника.
Никита встретил Вадю и Карбо, чуть привстав с постели. Вся левая часть его головы была забинтована, на лице и руках виднелись синяки. Рядом с ним лежал несменный и ныне казавшийся ещё более потёртым черный рюкзак с едва торчащим оттуда разрядником, пусть и абсолютно недееспособным – батарею вытащили во избежание несчастных случаев.
— Мать моя… Кто это тебя? – Вадим оглядел приятеля. – Долго, видать, вас били.
— И тебе привет, – отозвался тихо Никита, переведя взгляд с Вадима на сейчас стоящего подле него жеребца. – А ты, полагаю, Карбо?
— Да, он самый. – Кивнул пони, вмиг изобразив удивление. А Вадя не сказал, что уже успел его представить. И что ещё, интересно знать, его друг поведал этому несчастному за спиной у пегаса?
Вадим прошёлся глазами по рукам приятеля. Выглядели они неважно – содранные в кровь, с несколькими уже затянувшимися ссадинами и синяками. Видимо, на них также пришёлся неплохой удар.
— Да мне-то ещё повезло, легко отделался. А вот Пип… — Никита покачал головою и кивнул в сторону занятой постели. – Как я теперь Фестусу в глаза посмотрю?
— Посмо… — начал было Вадя, но Никита резко шикнул на приятеля.
— Тише. – Лежащий чуть нахмурился. – Давай, оперативно. Нормальные бинты у тебя?
— Да. – Кивнул Вадя, расстёгивая рюкзак и достав оттуда пропитанные регенеративным гелем повязки.
— Хорошо. Перемотаем по-быстрому.
Убедившись, что их никто не видит, Вадя с Никитой принялись за смену повязок на новые, бывшие на сей раз не просто кусками простой марли. Рана на голове уже перестала кровоточить, но выглядела весьма скверно, да и шрам от неё, кажется, останется навсегда – на косметику у Никиты денег и за всю жизнь не наберётся. Впрочем, он был не шибко заметен и его легко скрывала непокорная чёлка зачёсанных набок русых волос.
— Честно, давно этим не занимался, — обмолвился Вадя, силясь вспомнить, как правильно завязывать узел на голове. В академии был предмет, где учили мотать раненых, но Вадя часто его пропускал, ввиду ненадобности. Ну, ненадобности до этого момента.
— Вниз и под челюсть, — отозвался Никита. – Вниз её опусти и завяжи, как на ОБЖ в академии было.
Сам же пострадавший напротив, с интересом внимал тому, что читалось с преподавательской скамьи. Конечно, опыта и знаний это ему почти не дало, но какие-то минимальные правила он всё же уяснил. Полезно бывает, особенно когда живёшь в таком районе.
Карбо же только и оставалось глазеть на то, как парни латают несчастную голову одного из них. Пегас посмотрел-посмотрел, но, насмотревшись на запачканные уже ставшей коричневатой кровью повязки, повернулся и отошёл к другой постели и заглянул в неё.
Ему предстала мордочка спящей единорожки. Серая шёрстка, каштановая грива, ставшая за это время непокорной и длинной и сейчас растрепавшаяся по подушке. Кобылка спала крепко, будто вообще была еле жива – лишь едва заметные вздымания одеяла говорили пегасу, что перед ним ещё живая пони.
— Карбо, — шёпотом окликнул пегаса Вадя.
— Да? – Пони обернулся.
— Подойди-ка сюда. Сумка у тебя.
Вороной пони подошёл, открыв пустой карман торбы, куда тут же отправились грязные бинты.
— Ох… — Никита выдохнул с облегчением. – Спасибо вам. Ощущение было такое, словно лицо радиацией облучили.
— Надо за неё ещё приняться, — заметил Карбо. – Что с вами случилось?
— Попались на глуховского упыря, — Никита чуть поморщился, кивнув на сейчас лежащий подле её постели футляр. – Пип молодец. Не будь её – я б здесь с вами уже не сидел.
Человек чуть покачал головою, проверяя, не перетянули ли они бинты. Отсутствие характерного рвущегося звука оповестило, что всё в порядке.
— Что за глуховской упырь? – Карбо насторожился.
— Если интересно, можешь найти в Сети серию произведений, — объяснил Никита. – Я в отрочестве таким по ночам баловался. Потом от каждого звука ночью шарахался.
— Пожалуй, воздержусь пока. – На мордочке пегаса едва заметно проступил страх. Ему уже довелось поглядеть на ряд подобных фильмов за эту пару недель, что он провёл с Вадей, и впечатления были уж слишком красочны.
Никита беззлобно хмыкнул и прикрыл глаза. Мысли сейчас путались в голове, их место начала заполнять паника.
— Вадь… — позвал приятель сквозь закрытые глаза. – Что я ему скажу?
— Эх… Не берусь и знать… — протянул его друг. – Тут уж всё зависит от самого “государя”.
— Ты ж пойми… Я её не сберёг… Облажался. Облажался как последний олух! – В нём вновь проснулось старое-доброе самобичевание, часто преследовавшее его вплоть до последнего месяца. – И вдумайся, как! Просто решил с ней прогуляться первый раз за эти недели, и вот итог! – Он говорил тихо, стараясь не потревожить спящую напротив пони, но в его голосе ясно отдавалось отчаяние.
— Н-да… Согласен, с достопримечательностями вам не повезло, — заметил Вадя, поджав губы. – Тц-тц-тц… Что б нам придумать?.. Может, сыграть на том, что это чисто случайность?
Никита не ответил. Размышлять об этом здесь и сейчас было трудно и бессмысленно. К тому же, Фестус пока ничего не знает, авось удастся ему всё рассказать в более… подходящее время.
— И потом… — громче, чем хотел бы начал Вадя.
— Тише! – шикнул на него Карбо, глядя на постель Литлпип. Единорожка чуть зашевелилась, но, кажется, не проснулась. – Выяснять всё будем позже.
— Что ж, бинты мне сменили, пора взяться и за Пип. – Никита кивнул в сторону занятой постели. Все трое подошли к ней и попытались приняться за перевязку, стараясь действовать как можно тише. Впрочем, успехом это действо не увенчалось, так как первая попытка снять уже ставшие грязными бинты привела к тому, что размеренное дыхание пони стало более отрывистым, а сама она зашевелилась, явно проснувшись.
Кобылка медленно открыла глаза, которые тут же забегали по палате, двоим людям, в одном из которых она тут же узнала Вадю, а вот во втором, хоть и некоторым трудом, Никиту. А потом взгляд упал на вороного пегаса, что сейчас стоял ближе всех.
— Доброе утро… — на довольно чистом русском языке проговорила Литлпип, пытаясь согнать утреннюю муть с глаз.
— Доброе, — первым ответил Карбо, не отводя взгляда.
— Где это мы? – опять почти без акцента и на русском спросила кобылка, пытаясь чуть привстать, но вспышка боли тут же одёрнула её. Пони поёжилась и закрыла глаза, на которых тут же выступили слёзы. Боль от встречи с когтями упыря и без того была адской, а учитывая её ПП…
— В больнице, — отозвался Никита.
— А… как мы тут оказались? И что тут делает Вадя? А ты кто? – каскад вопросов, даже несмотря на сводящую тело агонию, вырвался из единорожки. Она сумела вновь открыть глаза, переводя взгляд то на двоих парней, то на вороного пегаса.
— Долго рассказывать. — Никита подошёл чуть ближе и присел на постели. – Сейчас сменим тебе повязки и пойдем домой. Пока санитары не хватились.
— Но что тут делают они? – кобылка показала сперва на Карбо, затем на Вадю.
Пегас показал на ранее поставленный возле её постели чемоданчик.
— Аптечка, — проговорил он.
Процедура смены повязок оказалась куда сложнее, чем все себе могли представить. Во-первых разлепить грязные бинты с уже присохшей к ним шерстью безболезненно было просто невозможно. Пришлось снимать их аккуратно, но медленно. Затем, промочив сами раны, можно было накладывать новые повязки. Карбо взялся помочь. Выходило у него на удивление Никиты неплохо. Пегас, конечно, действовал суетливо, да и завязывать узлы копытами было невозможно, но определённый градус осознания в нём был. Сама процедура заняла по меньшей мере минут десять, если не больше. Раны почти перестали кровоточить и уже начали заживать, но всё ещё ужасно саднили, норовя вновь выбить из глаз Литлпип очередную порцию влаги. Все трое могли лишь догадываться, что чувствует в этот момент изодранная монстром единорожка. И Никита и Вадим помнили, что за неведомо чем, ей поставили максимальную чувствительность на внешние раздражители.
— Вроде, всё сменили. – Вадя оглядел полигон работ. Все грязные повязки нашли место в сумке, а чистые прямо сейчас были на Литлпип. Хватило их, благо, с запасом, даже часть оказалась не востребована. Что ж, недурно. Осталось лишь избавиться от улик, да поскорее.
— Так. Маман будет дома только вечером. Кто б её с суточной смены отпустил, спрашивается… — Никита достал комм и сверился с часами. – Ох, бля…
— Что случилось? – Карбо чуть нахмурился.
— Долг на счету тут такой, что мать моя женщина… — протянул парень, что-то считая в голове. – Все мои сбережения и ещё набралось на пять зарплат маман.
— Тьфу, блин. – Вадим проверил свой счёт. – И у меня платить нечем. Перевод будет только через неделю.
Оба призадумались, что делать.
— Может, обратимся к Фестусу? – первым надоумил себя на идею Никита.
— Ага, и тогда он гарантированно заберёт её к себе. – Вадя покачал головою. – Не катит. Ты не для этого здоровье оставлял.
— Ладно. Пускай повесят долг, я как раз завтра выйду на работу, но как быть с Пип? – Никита оглядел здоровым глазом постель кобылки, где сейчас суетился с аптечкой вороной пегас, укладывая остатки бинтов и проверяя повязки на самой Литлпип.
— Ну, тут уж всё зависит от господина. – Вадя показал ладонью наверх. – Всё будем решать дома, не здесь.
Карбо же, закончив проверять все повязки, обратился к Литлпип.
— Ты как, идти можешь?
— Не знаю. Не пробовал. – С кислой миной отозвалась та по-русски, забыв про родовое окончание. Бинты, конечно, творили чудеса, но саднящие раны от когтей всё ещё заставляли её тело выворачиваться наизнанку от пульсаций и вспышек боли. Пони аккуратно соскользнула с постели и встала на свои четыре копыта.
— Ну, нормально. – Она поглядела на подошедших Вадима и Никиту. – Пошли?
Парни переглянулись, но, лишь пожав плечами, направились к выходу. Карбо же остался рядом.
— А ты чего стоишь? – Уже на родном обратилась Литлпип к пегасу.
— А, извини. – Он чуть мотнул головою, слегка удивившись от смены языка. – Я просто задумался.
И пегас также направился к дверям. Литлпип попыталась сделать пару шагов, но вспышка боли в боку и спине вновь разразилась, заставив её внезапно вскрикнуть и едва не упасть. Карбо резко обернулся.
— Давай помогу. – Он подхватил кобылку под одну ногу и чуть приподнял.
— Выбора нет. – Ответила Литлпип заученной у Никиты фразой, и они вновь направились к выходу, стараясь не упасть в такой странной позе.
До дома Никиты все четверо добрались на такси – идти добрых полтора километра от больницы не хотелось никому. Впрочем, в Ваде, по мнению Никиты, резко проснулся филантроп, а потому заветная дверь квартиры предстала перед ними уже через каких-то пятнадцать минут.
— Ну-с, господа. Располагайтесь. – Никита сделал короткий поклон и, будто пародируя швейцара, отворил дверь, пропуская друзей вперёд. Зайдя внутрь, Никита с Вадимом сняли обувь, пока Карбо аккуратно провёл Литлпип к ванной, на которую хозяин квартиры заранее указал пегасу.
— Честно, никогда ещё не думал, что буду помогать кому-то после встречи с упырём, но… всё бывает в этой жизни впервые, — проговорил Карбо, вымыв копыта и следом стараясь помочь сделать тоже самое единорожке.
Но Литлпип не ответила. Она просто не поняла сказанной по-русски фразы. Языковой практики ей всё же недоставало – Никита предпочитал говорить на понятном пони языке и на нём же объяснял правила как мог. Но именно живого общения по-русски парень давал мало, наверное позабыв или намеренно пока отложив его подальше. Впрочем, его можно было понять – он никогда не занимался обучением кого бы то ни было другим языкам.
Карбо не смутился отсутствием ответа, и, окончив с ванной, оба прошли на кухню, где уже Никита с Вадимом орудовали немногочисленной едой и чайником.
— А вот и вы. – Никита улыбнулся обоим пони, оторвав взгляд от полки холодильника.
— Так, позволь сразу спросить, насколько хорошо ты её обучил? – Вот теперь Карбо был в некотором недоумении. Определённо, Никита прикладывал усилия по изучению, но давал ли он что-то кроме правил?
— Ну, фонетика у неё не хромает. Говорит она чётко, пусть и с лёгким акцентом. Грамматику тоже почти всю объяснил, только глаголы не успел захватить. – Рассказал парень, доставая чашки и ставя чайник.
— А практика?
— Мало её было. Некоторые фразы она знает, даже какие-никакие предложения может говорить, но диалоги у нас редки на русском, — признался Никита.
— То есть ты учил её языку без всякой отработки на реальном слове? – От такой новости Карбо едва не потерял глаза. Никита даже подивился – он до этого будто не замечал необычную форму радужки, которой располагала эта пара зелёных глаз. Она была какой-то прямо сказать насыщенно зелёной и делилась на три части, как будто у робота. Карбо заметил, что Никита впал в ступор, а потому вновь окликнул его.
— Что? – отозвался парень.
— Как ты вообще её учил? – продолжал сокрушаться пегас. – Так же говорить вообще не начнёшь.
— Не знаю. У меня педагогического диплома нету. – Отмахнулся Никита. Ему вообще сейчас не хотелось устраивать спора. И без того на душе неспокойно. – Если хочешь, можешь сам её учить, коль я профнепригоден.
— Эм… А ты позволишь? – От такого Карбо пришёл в некоторое замешательство.
— Не ко мне ты за ответом обращаешься, приятель. – Никита разлил чай по чашкам. – За таким надо спрашивать Фестуса. У него же все полномочия.
Литлпип уже давно заняла своё место за столом и сейчас с настороженностью слушала пререкания Карбо с Никитой. Ей было понятно, что оба говорили о её обучении, но что именно задумали человек и вороной пони, понять не удалось. Она твёрдо поставила себе задачу расспросить Никиту об этом после обеда, время которого аккурат настало в час дня.
— Итак, что будем делать? – первым подал голос Вадя, едва все разделались с порцией гречи, в которую Никита чисто для себя и Вадима положил самоназванной тушёнки. Радовал факт, что к “мясу” пони относились нормально, пускай и сами его сторонились – для их желудков оно было далеко не самым полезным продуктом.
Никита отложил тарелки, после чего сел и принялся думать, не забыв, впрочем, стародавнюю привычку массировать виски.
— Ну, для начала надо сообщить всё Фестусу. Потом дождаться его. А уж как объявится – можно и обсудить. – Никита повертел чайной ложечкой.
— Получается, у нас есть два варианта. Первый, если этот ваш Фестус откажет. И второй – если согласится, верно? – Карбо бегал взглядом по обоим парням, сейчас так же сверлящим глазами его и Литлпип. Сама кобылка мало что понимала из их диалога. Ей было не очень хорошо, учитывая все раны на спине и боках, а также крайнюю эмоциональную усталость. Хотелось уснуть, забыться, отмежеваться от этой проблемы, а не выслушивать этих двоих людей и невесть откуда взявшегося вороного пегаса, сейчас что-то обсуждающего на полупонятном ей языке.
— Возьмём самый неудачный вариант – он её заберёт, — начал Никита. – Тогда… всё? Конец?
— Ну, может быть. Впрочем, сомневаюсь, что он пойдёт на это. Человек не из того теста. – Покачал головою Вадя. – Я всё ещё считаю, что он просто разочаровался и был рад повесить на тебя, видя, с какой щепетильностью ты к ней относишься. Он не станет её забирать. Учитывая, что по два раза на неделе не объявляется, с твоих слов, ему не больно уж она интересна.
— Чёрт его знает… — Никита встал из-за стола. – Может, ему обстоятельства не дают возможности приезжать. Да и вообще, с темы мы свернули.
Вадим также встал и, взяв пустую посуду, отнёс её в раковину.
— Ладно, а если брать иной вариант? Ну, оставит он её с тобой. Ты на работе, мама твоя так же. Как она учиться будет?
— Хм… — вдруг подал голос Карбо. – А что если я предложу свои услуги? У меня-то занятости ноль.
Оба парня поглядели на жеребца с разными букетами эмоций. У Вадима был взгляд из разряда “А меня спросить не хочешь?”, тогда как у Никиты лицо, а точнее, не закрытая бинтами часть лица выражала удивление и малую, ужасно малую, но лучинку надежды.
— Не смеши, а… — протянул Вадим. – Не будешь же ты мотаться каждый день из Котловины в Питер?
Пегас лишь уткнулся мордашкой в подставленное копыто.
— Боже правый, Вадя, конечно нет. А кто сказал, что мне придётся мотаться туда-сюда?
А ведь вопрос был что надо. В самом деле, Фестус знает Вадима, контакты у них есть, а у самого Вади живёт ничем не занятый синтет, способный продолжить обучение Литлпип, коль судьба Никиту так опрокинула.
— Ты предлагаешь ей перебраться к вам? – Никита выгнул незакрытую бинтами бровь. – Ну, полагаю, если я скажу, что не очень рад такому раскладу, это вряд ли что-то изменит.
— Почему же. Она может остаться с тобой. – Карбо замотал головой, изображая отрицание. – Это чистой воды предложение и не более.
— Ну, всё должен будет решить Фестус, а там уже по ситуации. – Заключил Никита встав из-за стола и взявшись перемывать посуду.
Теперь предстояло объяснить всё Литлпип. Впрочем, кобылка была не совсем в располагающем к таким новостям решению и, кажется, была в шаге от того, чтобы задремать. И всё же, она нашла в себе силы хотя бы вполуха выслушать Карбо и Вадю.
— Что ж, звучит толково. Но опять же, уверены ли вы, что я вам нужна? – вдруг спросила она устало. Сейчас речь даже на родном языке давалась ей с трудом. – Не удивляйтесь вопросу, он вполне логичен. Никита уже на него ответил. Теперь ваш черёд, раз вы так решили. Вот ты, — она кивнула Карбо. – Зачем тебе меня учить? Какая тебе в этом польза? Я же тебе, считай, никто.
Пегас замялся. Вообще, у него были мысли завести себе знакомых помимо Вадима, и конкретно другая пони была в этом лучшим вариантом. Да и потом, не всё же время с Вадей сидеть. Конечно, есть ещё одна причина, но она была столь призрачна и далека, что даже сам вороной пони не до конца её понимал и принимал.
— Честно… мне просто дико недостаёт друзей. Это странно, но это факт, — наконец решился он на ответ. – Не пойми меня неправильно, Вадя отличный друг, но он один, и не всегда его достаёт. Да и потом, он тоже может быть не в настроении для общения. Без обид. – Карбо перевёл взгляд на человека, но тот, впрочем, лишь утвердительно кивнул.
— Ох… да кому ты паришь мозг, скажи на милость?! – Не выдержала Литлпип. – Я же вижу! Да, вижу! Даже сквозь твои вычурные робо-глаза вижу, что у тебя более далёкие ориентиры! Чего ты мне зубы заговариваешь?!
Она прикрыла глаза, раздумывая и тяжело дыша.
— Ну, начнём с того, что глаза эти самые обычные. – Карбо был несколько в ступоре, но сориентироваться успел вовремя. Его, конечно, поразила удивительная проницательность кобылки, но, впрочем, это скорее было даже хорошо.
— Ага, а насчёт остального? – проговорила Литлпип, не открывая глаз. Ей очень сильно хотелось спать, а этот диалог неслабо начал надоедать. Даже Никите было любопытно. Обычно нерешительная и спокойная, сейчас Литлпип была крайне раздражительной. Наверное, сказалось утомление. Парень сам по себе знал, что уставших людей лучше не донимать.
— Оставим это на личный разговор, — уклонился от ответа Карбо. – Так что? Ты согласна?
— Ох… — простонала Литлпип, вздрогнув от очередной вспышки боли в боку. – Выбора у меня нет. Никита будет работать.
— И?
— Да Боже… — Литлпип открыла глаза и поглядела на пегаса со всей доступной нелюбовью, после чего, на чистом русском произнесла. – Да! Я согласна. Доволен?!
Кажется, она сама удивилась, сколь грозно звучало это восклицание.
Карбо лишь покачал головой, слегка нахмурившись. Литлпип поглядела на него, после чего довольно быстро отвела взгляд.
— Доволен буду, как научу тебя языку, а пока… — Он поднял взгляд к потолку, пытаясь найти слово, но кобылка уже его не слушала, как, впрочем, и двоих парней. Организм окончательно дал понять, что на сегодня хватит, и сморил её сознание в сон.
Троица лишь переглянулась и, покачав головами, решила не шуметь и дать Литлпип отдохнуть. Карбо подхватил единорожку и аккуратно перелетел в комнату Никиты, где положил её на постель и прикрыл дверь, после чего направился обратно на кухню – к людям. Дел ещё был вагон да маленькая тележка. Нужно было продумать диалог с “хозяином”.