Где правят боги

Пролог

Испокон веков их свет озарял землю. То была земля молодого ещё мира, в котором только зарождались первые цивилизации. Но Они – они были уже тогда. Величественные. Чистые. Вечные.

Утренняя Звезда, живое воплощение надежды, всегда готовая помочь или ободрить. И хоть звезда младшей не была столь яркой, как светила старших сестёр, её мягкий свет наполнял покоем и готовностью к новому дню каждого, кто его видел.

Восходящий свет Солнцеликой оживлял, даруя силы трудиться в поте лица и постигать новое на протяжении всего дня. Небольшие племена, воодушевлённые лучами её солнца, быстро росли в числе, а их поселения и богато родящие поля ширились окрест.

От холодного, всепроникающего сияния Светоча Тьмы не спасала и самая тёмная ночь: видя злодеяния, она разила без пощады. Она избавляла мир от тех, чьи сердца не откликались на тепло Младшей, и силой заставляла образумиться тех, кто не внимал побуждающему свету Средней.

Как старшая сестра, она непрестанно твердила младшим о важности возложенной на них миссии, а также о том, какими – по её мнению – должны быть настоящие Богини. Ставя на первое место благополучие сестёр, а на второе – успешное исполнение Плана, она будто бы и не замечала порой возникающего с их стороны непонимания. Да и разве могло оно что-то значить, если по всем фронтам наблюдался один лишь успех?

Это она настояла на создании Империи, во главе которой стояли бы Божественные Сёстры. Это она настояла на создании армии обученных солдат, всегда готовых нести их свет огнём и мечом – там, где не приносили плодов другие методы.

И, в конце концов, это она вынудила сестру восстать...

В душе Младшая всегда ужасалась тому хладнокровию и той уверенности, с которыми несла смерть её сестра, но авторитет Старшей оставался для неё нерушим. Скрывая свои истинные чувства за беззаботной улыбкой, открыться она позволяла себе только со Средней.

А Средняя молчать не любила. Она всё говорила и говорила, на ходу составляя речи, заставившие бы удавиться лучших ораторов и трагиков среди смертных. Говорила о том, чего можно было бы добиться, задержавшись подольше, а не бросаясь вперёд и вперёд, перечисляла все преимущества планомерности и терпения. Старшая слушала её, иногда даже соглашалась, но в итоге всё равно делала по-своему.

Незавершённые планы и брошенные в безудержном темпе экспансии проекты тяжким грузом оседали в сердце Средней, вынуждая всё чаще отправляться в одиночные странствия. В одном из таких она и наткнулась на слух о могущественных и тёмных артефактах. Сёстрам уже встречались подобные. И да, они всегда имели дело с подобными вещами только втроём, но... ничего ведь плохого не будет, если она осторожно изучит их с безопасного расстояния? В конце концов, они будут лучше знать, с чем столкнулись, когда вернутся сюда все вместе... когда она снова сможет выносить общество Старшей.

Без сомнений, от них стоило избавиться, но, делая это вслепую, они рисковали упустить что-то важное. Зародившиеся в одно время с приютившим их миром, подобные этим артефакты хранили в себе отзвуки великих, довременных заклинаний, и каждый из них был уникален – так что нельзя было предсказать, к чему приведёт бездумное уничтожение любого из них.

Рядом с ней не было сестёр, которые могли бы предупредить об осторожно – но с каждым мгновением всё более уверенно и даже нагло – опутывающих её разум тенях. Изучая артефакт, она незаметно для себя погрузилась в занимавшие её последние годы размышления...

Не будь она богиней, давно бы уже сбилась со счёта брошенным или отклонённым проектам. Не будь её тело бессмертным, она бы уже давно загнала себя бессмысленной спешкой, исходя пеной и хрипя, как неудачливый гонец в последние мгновения своей жизни. Не будь рядом всегда готовой поддержать и посочувствовать младшей сестры, она бы уже давно отчаялась и опустила копыта, отдавшись воле течения.

Но что, если Старшая и в самом деле была не права? Что, если все её наставления – лишь отражение её собственных, оторванных от реальности стремлений, а не мудрость Пославших?

И что, если бы её не было?..

Последняя мысль нашла небывалый отклик в её сердце, но Средняя этому уже не удивилась. Нет-нет, она поразилась тому, что столь здравая мысль до сих пор не приходила ей в голову!

Незаметно для себя переходя от предположения – к намерению, теперь она уже не испугалась и мысли, что от Младшей тоже придётся избавиться. Да и с чего бы, если та сама обрекла себя на это, поддерживая Старшую в её ошибочных стремлениях? Для исполнения божественной миссии хватит и одного божества...

Но поддержат ли её смертные?

Подобный вопрос рассмешил Солнцеликую – самого искусного оратора, той, в чьих словах не сомневаются ни на волосок и чьей заслугой скоро будут считать все блага, которыми обладают живущие в этом мире...

837 зим назад, Кристальная империя.

Была уже глубокая и холодная ночь, когда Селестия подняла по тревоге весь свой легион. Её сердце бешено колотилось, а уши безостановочно двигались, с раздражающей дотошностью улавливая каждый шорох и скрип вокруг, пока не успевшие ещё проснуться пегасы заученными за годы тренировок движениями застёгивали на себе доспехи и строились перед ней ровными рядами.

Несложное по сути своей заклинание навсегда меняло их масть, делая такими же незапятнанно-белыми, как и повелевающая ими аликорн – но даже так они могли лишь оттенять собой величие божества, в равной мере обладающего и сильными крыльями, и магическим рогом, а ростом превосходящего даже самого статного из них не меньше, чем на голову.

Молчаливые постовые из Ночного легиона, чьё сходство с летучими мышами не подмечал только последний лентяй, не могли не заметить происходящего. Но никому из них и в голову не могло прийти, что братский легион обратит против них своё оружие: в конце концов, это могла быть и внезапная проверка, хоть какое-то развлечение в бесконечно тянущуюся смену.

Никто не ждал от неё предательства.

Последняя мысль уколом отразилась в сердце аликорна, но это чувство быстро смыла пьянящая мощь несомых ею артефактов, сейчас принявших вид её привычных регалий. Она отдала приказ. И без того измученное сердце пропустило один удар, когда легат на мгновение промедлил с деланно холодным «слушаюсь», вроде бы незаметно при этом сглатывая ком в горле.

– Живее, бездна вас раздери! – не желая более испытывать на себе терпение богини, принялся он подгонять бойцов. – Первая и вторая манипулы в резерве, третья и четвёртая – разбиться на десятки и убедиться, что все горожане сидят по домам и носа не суют вон, с пятой по восьмую – занять восточную часть города, с девятой по двенадцатую – северную, с тринадцатой по шестнадцатую – западную, с семнадцатой по двадцатую – южную! Пленных не брать, окрасьте улицы их кровью! За Селестию!

– За Свет! – рефлекторно ответили ему сотни бойцов, не рискующие медлить в присутствии своей богини и слишком ещё сонные, чтобы до конца осознать полученный приказ.

Манипулы начали разлетаться, а Селестия до последнего вглядывалась в их уже местами нарушившие строй ряды. Она никогда не придавала должного внимания подготовке своего легиона, больше полагаясь на ораторское мастерство, но теперь её съедала неуверенность. Вдруг у них не достанет дисциплины и они начнут разлетаться уже за следующим поворотом? Смогут ли они противостоять куда более опытным легионерам Луны? Не обратятся ли они против неё?..

Только услышав звуки первых стычек и воочию увидев смерть ближайших постов, Селестия наконец и сама поднялась в воздух.

– Командуй, – бросила она легату, явно более искушённому в делах войны. Было разумно оставить это на него. Приятное тепло разошлось по телу, будто столько времени скрываемые и ныне явленные на свет артефакты одобряли её решение.

Свет...

Поднявшись над городом, она мысленно потянулась к дневному светилу. Её встретил неожиданный отпор – будто бы солнце обрело свою волю и отвергло свою хозяйку. Артефакты охотно отозвались на тут же возникшую вспышку гнева, щедро делясь с ней, казалось, неиссякаемой мощью – и в этот раз солнце повиновалось, касаясь империи первыми лучами света.

Эфирные, мягко развевающиеся на несуществующем ветру грива и хвост, доселе излучавшие лишь бледный свет, теперь ярко засияли, повторяя собой оттенки преждевременного восхода. Тогда же поутихло и сердце, более не подрывая уверенность.

Луна – её старшая сестра, аликорн цвета ночного неба, в чьей гриве и хвосте и впрямь можно было отыскивать созвездия – как и ожидалось, отреагировала быстро. Вот она уже воспарила, облачённая в боевой доспех и влекущая за собой в телекинетическом захвате боевой молот. Оба повидали уже немало сражений, но так и не встретили достойного противника. Оба начищены как для парада.

Быстро заметив в воздухе силуэт сестры и не став разыскивать дозорных, она поспешила к Селестии.

– Сестра, кто враг? Кто посмел? – возбуждённая, она, казалось, не знала что ей чувствовать больше: гнев из-за чьей-то наглости или же радость возможности сильного врага.

Она ещё не поняла. Что ж, придётся объяснить.

– Ты враг сама себе, Луна, – холодно ответила ей Средняя.

Перестав искать взглядом огни чужих факелов, Старшая обернулась.

– Что? О чём ты говоришь? – её взгляд зацепился за регалии, ранее не казавшиеся ничем особенным, ныне же источающие силу словно маяк. – Что это за амулеты? Брось их, сестра, они несут в себе зло! – не дожидаясь ответа, она потянулась магией к артефактам, собираясь тут же и снять их.

– Нет! – на краткий миг Селестия потеряла контроль над собой, чересчур жёстко оборвав чары сестры, но хватка артефактов быстро разжалась: они, словно бы стыдясь своей отчаянной попытки защититься, спешно отступили. – Нет... – коротко выдохнула она, возвращая самообладание, – Это ты зло, Луна. Это твоими стараниями братские легионы сейчас убивают друг друга, умирая с нашими именами на устах!

Последняя фраза заставила Луну обратить внимание на происходящее здесь и сейчас, а не мысленно перебирать всех возможных противников.

– Братские... – Старшая наконец обратила взор вниз, на Свой город, и ей тут же захотелось оказаться там, рядом со Своими бойцами, бестрепетно умирающими сейчас за неё. – Что ты...

– Я делаю то, что должно! – перебила её Селестия, истинно театральным жестом указывая вниз, на утонувшие в беспорядочных, ничем не похожих на упорядоченный бой свалках улицы и переполненный хаотичным движением, вспышками заклинаний и пятнами мрака воздух.

Рядом, во вспышке телепортации, появилась Вуна. Пока ещё бледная копия Старшей, тем не менее она уже могла похвастаться эфирной гривой: у неё были свои последователи, чья вера и преданность давали ей достаточно сил.

– Т-там! – она была испугана. – Легионеры! Друг друга! Столько смертей!

Луна загородила её собой.

– Ты обезумела! – обратилась она к сестре, борясь с желанием поставить между ней и собой боевой молот. – Избавься от амулетов!

– Никогда! – Селестия уже не могла сдержать в себе новый поток древней магии, отозвавшейся на слова сестры ещё более сильным жаром, чем прежде. Артефакты рьяно защищали себя, рвущаяся из-под контроля мощь нашла свой выход в убийственном заклинании. Луна с трудом отразила его куда-то в сторону, сразу оценив вложенную силу и даже не пытаясь разъять на безвредные составные.

– Ч-что происходит? – Вуна выглянула из-за плеча сестры, ещё более перепуганная чем ранее.

Вновь вынужденная возвращать контроль над собой, Селестия глухо заговорила. Хватит с неё слушать сестру. Теперь всё будет так, как скажет она – источник истинного света.

– Я в одиночку принесу гармонию в этот мир, – древняя сила, невесть сколько дремавшая в артефактах, неостановимым потоком начала разливаться по её жилам; из облика Солнцеликой стали исчезать последние сходства со смертным существом, и не стоило оным видеть её в тот момент, если они ещё желали сохранить себе зрение и разум. – И вы мне более в этом не помешаете, – голос налился силой, каковой в нём никогда доселе не было. – Тысячу лет полагаю изгнанию вашему! Тогда, вернувшись, вы осознаете мою правоту.

Закусив губу, Луна попыталась подобрать слова, способные образумить сестру. У неё не вышло. Да и с чего бы? Речи всегда были вотчиной Селестии. Не прекращая закрывать собой Вуну, она попыталась отыскать лазейку в сплетаемом сестрой заклинании – хоть одну зацепку, ниточку, за которую можно было бы его распутать – но исходящая от артефактов сила жгла все её попытки подступиться, болью отзываясь в висках. И звать на помощь свой легион сейчас не было смысла – ни один, даже лучший из них, сейчас ей не помощник...

За мгновение до конца, осознавая неизбежность грядущего, Старшая бросила бесплодные попытки, вливая все оставшиеся силы в, наверное, последнее заклинание – приказ своему легиону, лично каждому бойцу, отступить и скрыться – и обняла дрогнувшую Младшую, будто это поможет им, развоплощённым, не разделиться и не затеряться там, за гранью мира.

Поглотивший их яркий луч скрылся где-то в небе, оставив по себе лишь навсегда изменившийся рисунок ночного неба.

Долгие мгновения, растянувшиеся в её восприятии на часы, Селестия смотрела вверх невидящим взором и не верила в случившееся. Это было слишком просто. Это было...

Не успели сомнения в правильности совершённого зацепиться за что-то в её разуме, как жаркий укол артефактов услужливо подсказал нужную мысль, без труда вытеснив какие-либо сожаления. Селестия наполнила лёгкие горелым воздухом.

– Да здравствует Солнечная Империя! – зашлась она в торжествующем вопле, запрокидывая голову и расправляя крылья во всю их длину.

Глава 1 – «Новые фигуры, ч. 1»

Надлежащей особе её положения степенной рысью, придворный маг и приближённая самого короля, пегаска старалась как можно скорее добраться до тронного зала. Она только-только вернулась в столицу, и случилось что-то поистине важное, раз король незамедлительно вызвал её посредством магии прямо во время переговоров с иностранной делегацией.

И она бы уже сорвалась в галоп, а лучше сразу в полёт, если бы не требования этикета.

Но вот створки тронного зала уже перед ней, три резных дуба с переплетёнными кронами словно бы приветствуют её после долгого странствия. Рядом – делегация единорогов. Недовольных тем, что их – священных сюзеренов – заставляют ждать, будто каких-нибудь крестьян, пришедших к королю со своей скромной просьбой.

Пегаска коротко им поклонилась, как и следовало особе её положения, мысленно же усмехаясь. Мол, ничего-ничего, подождёте. Единороги, блюдя обычай, также поклонились, благоразумно не выплёскивая на неё своё недовольство.

Осторожно приоткрыв створку, она заглянула внутрь, но лишь затем чтобы сразу закрыть её и отступить в сторону. Вскоре створки вновь раскрылись, выпуская делегацию из Седельной Аравии. Сплошь единороги, их непривычные глазу черты казались чуждыми, одежды – странными, а обычай подводить глаза тушью – так и вовсе непонятным. Чего уж сказать, из дальних земель прибыли.

Пегаска вновь поклонилась – и вновь подивилась изысканности ответного поклона, подобную которой не отыщешь даже в единорожьей монархии, помешанной на своей высокородности и высоких манерах. В сопровождении дворцовой стражи выполнившая свою задачу делегация покидала дворец, а с ним и королевство.

Повторно открывая створку и усилием воли подавляя в себе желание ухмыльнуться вновь вынужденным ждать единорогам, пегаска заглянула внутрь. Не считая замковую стражу, в тронном зале остались только король и другая приближённая, тенью стоящая по левую сторону трона. Место справа пустовало – её место. Заметивший её король приглашающе кивнул.

– Ах, Флаттершай, проходи же скорее, ни к чему заставлять наших уважаемых господ ждать сверх положенного, – допуская в голос точно отмеренную долю беспокойства, спешно заговорил он.

Проходя внутрь, пегаска услышала приглушённое фырканье: это единорожья делегация высоко оценила королевскую заботу. Не без усмешки – пусть и мысленной – подметив это, пегаска всё той же степенной рысью пересекла тронный зал.

Остановившись перед самым подножием трона – ещё одна мелочь, подчёркивающая её статус – она низко поклонилась, сгибая одно копыто и почти касаясь лбом гладко начищенного мраморного пола.

– Мой король.

Сидящий на троне негромко стукнул копытом по подлокотнику, позволяя ей подняться. Пегаска выпрямилась, поднимая взгляд. Свет ещё восходящего солнца переливался в тщательно ухоженном меховом плаще, окрашенном в королевские синие цвета, играл в инкрустированной сапфиром запонке и вспыхивал ярчайшим светом на гордости его династии – короне, отлитой из редчайшего красного золота на заре Единого королевства, помнящей подвиги и поражения прежних королей.

– Хотел бы я иметь время на все формальности, коих наше славное королевство немало накопило, за пару-то столетий, – с лёгкой иронией начал он, – но оно не подвластно даже королю, равно как и единороги, с каждой минутой всё более теряющие своё терпение. Ох и непросто будет их успокоить...

Улучив мгновение, пегаска поймала взгляд стоящей по левую сторону трона. Та безразлично кивнула, сфокусировав взгляд лишь на мгновение. Она напрочь лишилась эмоций и сосредоточенности из-за неудачно наложенных чар – смелого эксперимента, создавшего связь между её разумом и магическим облаком, причудливым инструментом, позволяющим ей сосредотачивать и использовать свою природную магию.

Три таких облака покоились над крыльями пегасов-магов, навсегда к ним привязанные. Два сейчас были в тронном зале, третье – вдали от границ, по очередному королевскому поручению. И только один носитель – та, что была в срочном порядке призвана прямо в тронный зал – только она никак не пострадала от экспериментальных чар.

– Но я отвлёкся, – продолжил тем временем король, – а ты здесь не для того, чтобы обсуждать столь благородные качества наших господ. Ты отправишься в Понивилль и проверишь заставы. Местный капитан не единожды доказывал, что по праву занимает свой пост, но нет сомнений, неожиданная проверка не повредит и ему.

Король был единорогом. Это, как и чистая, без единого пятна, серая масть, как и смолянисто-чёрная, поистине королевская грива, тоже было наследием древней династии, одарившей его магическим талантом наравне с природной крепостью земных пони. И сейчас, пользуясь этим даром, он мысленно произнёс заклинание Полога, делающее разговор неслышимым на расстоянии более ярда от него.

Будучи магом-самоучкой, он пока ещё не мог составить более изощрённого и надёжного заклинания, что просто подменяло бы их речь и заставляло окружающих слышать совсем другой разговор. Тем более не мог он и скрыть от находящихся в преддверии зала единорогов творимой им волшбы, совершенно уходя от подозрений.

В конце-концов, в королевстве давно не водилось настоящих магов. Учить его было некому, а просить в этом помощи у сюзеренов он считал ниже своего достоинства. Да и чего хорошего в том, чтобы они точно знали предел его знаний?

Но король не был бы королём, если бы не отыскал решения. Не единожды уже применяя это заклинание при разговорах со своей приближённой, несколько раз он «забывал» наложить его, позволяя шпионам, в чьём существовании не сомневался, услышать донельзя любопытные разговоры.

И пусть теперь об этом ходят абсурдные, а то и бесстыжие слухи, своего он добился: этот разговор, как и предыдущие, останется вне подозрений.

Что же до того, что единороги могли не попасться на эту уловку или отыскать ключи к его заклинанию... не просто же так он всегда держит рядом хоть одну пегаску с магическим облаком? Если не помешать, то хотя бы заметить попытку взломать его защиту она сможет.

– Теперь же к сути. Как тебе хорошо известно, я немало времени уделил истории дворцового переворота в Кристальной империи, хотя правдивее будет сказать: тем крохам, что до нас дошли. Хотел бы я поведать тебе сейчас всё без утайки, но время не ждёт, а дело чрезвычайно важное, – с непритворным сожалением вздохнул он, доставая из плаща запечатанный свиток и передавая его пегаске. – Здесь ты найдёшь все указания. Следуй им, докладывай лично мне о каждом своём шаге. И пусть с ответами пока придётся повременить, одно я скажу тебе уже сейчас: это напрямую связано с тем переворотом.

Новая искра магии, слетевшая с его рога, прекратила действие заклинания.

– Не стану более тебя задерживать. Золото и подорожную получишь у моего секретаря, он уже уведомлён. Можешь идти.

Безмолвно поклонившись, пегаска спрятала свиток и скрылась в оконном проёме – не тратя времени, она решила добраться до обозначенного секретаря кратчайшим путём. Стражник, охранявший окно, невозмутимо продолжил нести пост.

Срочный вызов приближённой – и только лишь ради проверки постов в отдалённом селении? Королевский легион уже усвоил, что загодя к проверке не подготовишься и поддерживать войска в должном состоянии нужно всё время. Ничего особенного...

Король еле заметно вздохнул, подавая знак слугам. Створки широко раскрылись, а герольд объявил прибытие делегации.

С самого начала своего правления Сомбра позиционировал себя и своё королевство как верных вассалов единорожьей монархии – «Святейшей единорожьей монархии, попрошу!», как тут же возразил бы практически любой единорог. Даже несмотря на ряд «прискорбных инцидентов» и всё растущую неприязнь земных пони к своим сюзеренам. Другое дело, что все эти «инциденты» были им тщательно спланированы и подстроены, медленно но верно взращивая в сердцах и умах подданных нужные ему настроения...

Тот же торговый – а, в тайне от всех, ещё и военный – союз с Седельной Аравией, формальности которого только что были улажены – это лишь один из подготовительных ходов в разыгрываемой им партии. План уже исполняется, скоро все фигуры будут расставлены по своим местам, и даже Грядущее не сможет этого остановить.

Но никто, а в особенности единороги, не должен догадаться о преследуемых им целях раньше времени. Именно поэтому сейчас он будет сама любезность, терпеливо выслушивая полуприкрытое презрение и недовольство послов, старательно убеждая их, что нет и быть не может никакого недоброго замысла с его стороны в заключении новых союзов в обход сюзерена – лишь забота о своих подданных, благополучии своего королевства, а через него и самой единорожьей монархии.

Да-да, что вы, конечно, Святейшей единорожьей монархии. В её святости никто и подумать не может сомневаться, эта подробность лишь опускается как всем давно и доподлинно известная, об этом никто не мог забыть, уважаемые господа.

...и пусть победа, полученная путём хитростей и обмана, не может считаться благородной или достойной короля – наследника династии, некогда правившей всеми тремя расами! – эту цену уплатить он готов.

Да и чего достойного, если уж поднимать эту тему, в том чтобы всю жизнь склонять голову перед этими чванливыми единорогами?

Получив у секретаря всё необходимое и вернувшись в свои покои, Флаттершай застала служанку – тоже пегаску – за сбором сумок.

– Уже собираешься, Салли?

Та проворно поклонилась, лишь на мгновение отвлекаясь от сборов.

– Так и есть, моя госпожа. Слуга сказал, что вы отбываете немедленно, я и не стала ждать.

Проверив содержимое всегда собранной походной сумки – сверх того, что обычно набирает служанка – пегаска добавила к нему мешок с золотом и подорожную.

– Это правильно, это ты молодец, – откликнулась она. – Когда мы будем готовы отбывать?

– Не извольте беспокоиться, моя госпожа, всё будет готово сию же минуту.

На завершение сборов и в самом деле ушло не больше минуты, так что вскоре они покинули замок и вышли в столицу. С подорожной в зубах, пегаски быстро нашли себе подходящую карету и тройку тягловых пони – членов уважаемой гильдии, когда-то начавшейся с дюжины крепких земнопони, промышляющих перевозкой клиентов между двумя особо отдалёнными друг от друга городами, самыми короткими путями, экономя их время и силы – а временами даже защищая от разбойников, если придётся.

Уже тогда у них было несколько постов, на которых они сменялись и отдыхали, а при поддержке короля Вэйланда они и вовсе разрослись до масштабов всего королевства. Сейчас их услугами в равной мере пользовались как придворные, так и просто не жалующиеся на лёгкость кошелька пони, причём первые могли делать это почти бесплатно – понятное дело, при наличии соответствующей грамоты.

Письмо она открыла только в пути. Вглядываясь в неровные строчки, пегаска явственно представила себе короля, разбуженного новым видением – на этот раз совсем уж непростым, заставившим его тут же составить послание своей приближённой, на ходу пытаясь внести нужные коррективы в долго лелеемый им план. Тогда, как и в другие минуты большой взволнованности, он напрочь позабыл о существовании рога и телекинеза, обходясь одними лишь зубами да копытами, как и любой нормальный земнопони.

«Как ты, верно, помнишь, я изучал историю Кристальной Империи – по тем обрывкам, что нам достались. И изгнаны были две, и одна осталась, и срок заточения их тысяча лет... при всём желании мы не застали бы момента их возвращения.

Но теперь что-то изменилось. Что-то, из-за чего они готовы вот-вот вернуться, и произойдёт это на наших землях. В Понивилле. Да, на самой границе с Уснувшей империей. Скорее всего, прямо на урожайном фестивале, ночью.

Ты изъявишь им нашу покорность и готовность помочь. Я не могу сделать это лично, слишком многое поставлено на уже начавший исполняться план, но уверь их: я дам присягу очень скоро.

Капитан местной манипулы наверняка организует для них военный эскорт. Ты же подвигнешь пятерых пони в свою очередь последовать за ними, позже они пригодятся и тебе, и им.

Сопровождай их. Всячески содействуй. Будь источником информации и ресурсов. Описание означенных пони и пергамент с соответствующими полномочиями прилагаю к письму.

Верю, ты не подведёшь меня, Флаттершай».

И печать – оттиск трёх переплетённых кронами деревьев на медном сургуче – вместо подписи.

Приставленный к командному шатру понивилльской манипулы легионер отвёл занавесь в сторону, проходя внутрь.

– Капитан, сир. Вас хотят видеть приближённая короля, – доложил он, замерев у входа.

Рослый земнопони, окрасом напоминавший спелое и уже готовое сорваться с ветки яблоко, как раз вычистил курительную трубку и собрался приниматься за бумаги.

– Так пусть войдёт, чего же ты томишь? – добродушно отозвался он, радуясь возможности и дальше откладывать самую утомительную часть своей работы.

– Слушаюсь.

Легионер приподнял завесу, впуская внутрь Флаттершай, сам же покинул шатёр. Капитан поднялся и шагнул ей навстречу.

– Капитан Макинтош, – без предисловий поприветствовала его пегаска и протянула ему свиток с внушительного вида печатью.

– Ваше магическое превосходительство, – без запинки проговорил он, склоняя голову и принимая пергамент.

«Ваше магическое превосходительство». Как только её ни называли за всё время службы королю, а он так и не озаботился тем чтобы пожаловать ей официальный титул. У Сомбры всегда находились дела поважнее, да и саму её этот вопрос не волновал вовсе: приближённая – и этим всё сказано.

Капитан внимательно прочёл весь список предоставленных полномочий, добросовестно проверил печать, присмотрелся к материалу – и только после этого вернул ей пергамент.

– Так наша манипула нуждается в проверке? – обыденно продолжил он.

Пегаска кивнула.

– Король беспокоится о границах.

Капитан понимающе закивал в ответ.

– Что же, мой долг велит уверить его в том, что причин для беспокойства нет, – ответил земнопони, двинувшись к выходу. – Я выделю вам легионера в сопровождение.

– Это было бы весьма кстати, – согласилась пегаска, выходя наружу вместе с ним.

Вальяжно опиравшийся на копьё легионер, говорящий о чём-то с явно смущённой служанкой, тут же поспешил прочь – будто у него ещё был шанс избежать дополнительной работы, как следствия явного излишка свободного времени – а она, быстро опомнившись, заспешила навстречу пегаске.

– Что будет угодно моей госпоже?

Флаттершай оглянулась на командующего манипулой земнопони, вызвавшего к себе посыльного.

– Найди гостиный дом, – ответила она, вернув своё внимание к служанке, – и подготовь там комнату. Если успеешь, осмотрись в городе. Для обхода сопровождение у меня будет.

– Всё сделаю, моя госпожа, – чинно поклонилась та и улетела.

Вскоре прилетел облачённый в лёгкие латы пегас, отсалютовав и доложившись капитану сразу по приземлении.

– Вот и сопровождающий, ваше превосходительство. Что-то ещё вам потребуется? – осведомился земнопони.

– Нет, это всё, благодарю вас, – отозвалась пегаска, жестом отпуская его.

Что ж, капитан выделил ей пегаса. Король за время своего правления, конечно, добился открытия границ с Небесной республикой, но в королевской армии их по-прежнему было очень мало. Обычно их делали посыльными или разведчиками, и уж точно не ставили в первые ряды, сберегая столь ценный ресурс... Макинтош выделил ей лучшее из того, чем располагает.

Вскоре она отправилась в долгий и скучный обход-облёт укреплений, дальних и ближних, осмотрела весь лагерь и даже задала положенные для такого случая вопросы, несомненно получая на них одинаковые ответы. Мол, ни на что не жалуемся, госпожа, командование не зверствует, припасов хватает, а что ещё нужно простому солдату?

От шуток про кобылу помягче да отгул подольше все как один сочли благоразумным воздержаться.

В полной мере завершить положенные обходом проверки и добраться до гостиного дома она смогла только к темноте, тут же поблагодарив себя за предусмотрительность: Салли подготовила всё как надо, чуть ли не встречая свою госпожу с мочалкой в зубах и бочкой горячей воды за спиной. Хорошенько вымывшись и отужинав, Флаттершай наконец смогла позволить себе минутку спокойных размышлений.

На ум сразу пришла увиденная днём сцена, когда они с капитаном только-только вышли из командной палатки, будто бы эта мысль весь день просто ожидала своего времени. Поколебавшись с мгновение, Флаттершай надавила на одной ей ведомые точки магического облака, и по телу прошла судорога, призванная собрать силы для охранного заклятья.

– Салли, до утра ты свободна.

Она не ошиблась: служанка тут же, пусть и неосознанно, поправила свою гриву, бросив мимолётный взгляд куда-то в сторону.

Ну и почему все важные вещи надо обдумывать только в то время, когда следует отдыхать после тяжёлого дня? Итак, богини. Кто бы мог подумать, что они правда вернутся? После стольких лет, уже став чуть ли не сказками... Даже если верить той легенде, их не следовало ждать ещё более дюжины десятилетий.

Негромко скрипнула дверь за уходящей служанкой.

Салли... добрая Салли, которую нашли для неё по приказу короля. Она должна была быть молодой, может, даже ровесницей Флаттершай, и заменить для неё если не родителей, то хотя бы старшую сестру, делясь всеми премудростями обращения не просто с кобыльим телом, но ещё и пегасьим – иначе сгодилась бы и дворцовая прислуга. И хоть пропасть между их положениями всё ещё была большой, она старалась ничем не обижать свою верную служанку, порой давая ей такие вот послабления.

В конце концов, Салли заменила ей семью. Своих родителей Флаттершай никогда не знала, никогда о них не спрашивала, а взявший её под опеку Сомбра редко имел достаточно времени, чтобы просто побыть для неё отцом... но даже те редкие часы, когда время у него находилось, до сих пор отдавались теплом в её сердце. Тогда у них был в распоряжении целый замок со всем его множеством слуг, да и сам король был рад хоть на время сбросить серьёзную и строгую маску правителя, не меньше кобылки наслаждаясь детскими играми.

Да, со временем он стал брать её с собой на дипломатические встречи, и перед ней раскрывалось искусство лавирования, набора союзников и простых должников, создания нужных образов и настроений, так что юная пегаска как губка впитывала всё то, в чём заключалось бытие королём.

Только на военные стычки Сомбра не брал её никогда и ни под каким предлогом, а ведь с одной из таких он и вернулся с ещё двумя пегасками. Поначалу они явно чувствовали себя не в своей тарелке, но быстро нашедшая в них новых подруг Флаттершай помогла им обвыкнуться с непривычными обычаями, так что число приближённых Сомбры смогло возрасти до трёх.

И вот теперь она здесь, в простой пограничной деревеньке. Её официальное задание просто и незамысловато, и даже неискушённый в делах политики пони мог бы разглядеть в нём намёк развеяться и насладиться праздником.

А ведь эта осень начиналась на удивление тепло. Жатва уже была убрана, а большинство деревьев ещё хранило зелень листвы, и не помышляя о том, чтобы готовиться к холодной зиме. Ночь Урожайного фестиваля с её кострами до неба будет жаркой.

Тёплая осень... если так и будет продолжаться, король уже не сможет рассчитывать на скорую нужду в зимних квартирах для легионов. Ещё одна прореха в его плане, но Сомбра не из тех, кто отступает от задуманного. Лишь бы у него всё получилось...

А чтобы всё получилось, каждая деталь заведённого механизма должна работать как надо. Король уверен в том, что богини вернутся? Значит, так и будет. Король хочет, чтобы она заручилась их поддержкой? Значит, это она и сделает. А сейчас...

Пегаска зевнула.

А сейчас надо бы отдохнуть, чтобы на следующий день быть полной сил. Так что она свернёт письмо и положит его на место, установит охранное заклятье, потушит лучину – и отправится спать. Салли вряд ли её разбудит, она уже давно научилась быть тише мышки, да и заклятье она не потревожит, это Флаттершай – мысль прервал ещё один зевок – учла...

Утро встретило их весёлым гомоном, сопровождающим подготовку к празднику, что был слышен даже из прикрытого окна. И, пока терпеливо ждущую пегаску расчёсывала служанка – которой тоже не помешало бы причесаться получше, но хорошо хоть не зевает – Флаттершай размышляла.

Итак, пятеро. Пегас, два земнопони и целых два единорога – небывалое скопление рогатых для небольшой деревеньки. Имена, внешность, род занятий. Они уже давно у Сомбры на примете? Вряд ли у него были ресурсы вот так следить за каждым пони по всему королевству.

Надо будет с ними поговорить, проявить участие, возможно, даже добавить немного магии... в разумных пределах, конечно же. Так, чтобы в нужный момент они сами пришли к ней, готовые послужить королю тем, чем смогут.

А это значит, что выходить надо уже сейчас, пока день только начался и времени ещё достаточно.

– Пойдём, Салли, – не замедлила она с исполнением намерения. – Завтрак подождёт, у нас много дел.

– Куда направимся, моя госпожа? – убрав гребень в сумку и поправив платье, служанка уже была готова идти.

– На площадь, к лавкам торговцев, – недолго думая, ответила ей Флаттершай. – Там мы наверняка кого-нибудь найдём.

Служанка уже было направилась к двери, но Флаттершай вновь её окликнула – и, не принимая возражений, выудила из её сумки гребень и самолично привела гриву Салли в порядок. Только после этого, оглядев её и оставшись довольной результатом, она коротко улыбнулась – и первой вышла из снимаемой ими комнаты, привычно надевая маску высокородной и властной госпожи.

Прокладывая путь к площади, она успела перекинуться парой слов с теми пони, что не просто расступались перед ней, а решались заговорить, искренне справиться о здоровье короля и его ближайших слуг. Её внешность, как и других двух приближённых, была хорошо известна по всему королевству, но об истинном предназначении необычных облаков знали немногие. То-то было восторга, когда простые пони узнавали о том, что теперь не только рогатые могут «магичить», а заверения об этом подкреплялись несколькими простыми, но зрелищными трюками.

Свою первую цель она узнала сразу: белой масти единорожка, с гривой редкого фиолетового цвета, частично убранной за соломенную шляпу, и таким же хвостом, сейчас по-праздничному завитым. Она без видимых усилий волокла до краёв гружёную фруктами телегу, а рядом катились ещё две такие же, влекомые её телекинезом.

Единорожка заметила её взгляд, поспешив прервать разговор с двумя подругами – уже простыми земнопони, отправившимися теперь по своим делам.

– Чего-сь будет угодно госпоже? – с улыбкой заговорила она.

– Зовите меня Флаттершай, – поспешила отказаться от титулования пегаска.

– Как скажте, Флаттершай. Меня зовите Рарити. Так чего-сь вам будет угодно от простой крестьянки? А и по-прежнему крепко ль здоровье короля, альбо слуг его?

Рарити. Диковинка. Подходящее имя.

– Король пребывает в добром здравии, – в который раз за день ответила пегаска. – Жаль только не может почтить ваше празднование своим присутствием, а ведь оно явно того стоит. Здесь уже так красиво, а что же будет ночью...

– Ну что вы... – попыталась было возразить единорожка, но Флаттершай этого будто бы и не заметила.

– Право слово, мне уже начинает казаться, что король отправил меня сюда скорее развеяться и насладиться праздником, чем из действительной необходимости, – будто бы по секрету, поделилась она своими мыслями.

– Эт верно, – не замедлила согласиться Рарити. – Таких фестивалей, как у нас, нигде не бывает. Вы ж останетесь на праздник, да?

– Обязательно, – с готовностью кивнула пегаска. – Как раз хотела спросить у вас, куда стоит заглянуть в первую очередь.

Единорожка задумалась.

– Ну... – почесала затылок она. – Эт я вам так не скажу, госпожа Флаттершай. У нас мног чего сыскать можнъ. Вам бы походить, да оно и само сыщется, чего вам по вкусу придётся. Одно ток скажу: сестрёна моя с самого утра на сцене с чем-т помогает, видать, необычное чего удумали. Но тама и речь открывающая будет, не пропустите. Чего ещё могу для вас сделать, госпожа?

Флаттершай невольно взглянула на рог собеседницы.

– А поведай мне вот что... – с неожиданной для себя неуверенностью начала она.

– Почему единорог копается в грязи, совсем как ей не положено? – с усмешкой закончила за неё Рарити.

Пегаска просто кивнула, не мешая собеседнице говорить.

– Да вы-то не стесняйтесь. Поди привыкли уже, шо у вас там в вышнем обществе напрямик ничевошеньки и не спросишь, – это уж точно, порой все эти требования этикета становились для пегаски в тягость. – Папаня мой земным был, как и маманя, и бабки все с дедами, да хранит Луна их вечный сон. Но где-т в седьмом колене, могу даж древо наше генеаническое...

– Генеалогическое, – поправила её Флаттершай.

– Да, гене... показать, общем. Есть там единорог, когда-т в земли нашли хаживал который, вот и проявилась его кровь. На мне и на сестрёне моей. Так шо ничего сверхыстественного, простая природа.

Пегаска уважительно закивала. Обычно крестьяне не задумываются о том чтобы свою генеалогию прослеживать, а тут поди ж ты – до седьмого колена память хранят. А может потому и хранят, что род у них необычный, единорожьей кровью сдобренный...

– В тебе течёт кровь двух сильных рас, есть чем гордиться, – с полной серьёзностью сказала она. – Уверена, что от тебя не только на полях польза будет. Королю нужны такие пони, и я рада, что мне довелось с тобой познакомиться.

– Ой, ну что вы... – ожидаемо засмущалась единорожка, не зная что ответить.

– Всего один вопрос, Рарити, и я оставляю вас в покое, – сжалилась над ней пегаска.

– Спрашивайте, госпожа Флаттершай.

– До меня дошли слухи, что в вашем городе есть ещё не бросившая своё дело земнопони-погодница, – картинно огляделась Флаттершай. – Правда ли это, и если так, то где я могу её отыскать?

– А... – сразу помрачнела та. – Мисс Пай. Да вон в ту сторону пойдёте, вскоре отыщете. Эту цыганку непросто с кем-т спутать.

– Спасибо, Рарити. Что же, скорее всего, ещё увидимся, – попрощалась пегаска и уже развернулась уходить, когда перед её взглядом всплыла пара спелых груш, окружённых аурой телекинетического захвата, манящих одним своим видом.

– Держите, а то ж с утра росинки во рту не было, – по-доброму усмехнулась единорожка.

– Да, но... – запнулась Флаттершай, пока служанка принимала подарок. – Это столь заметно?

– О, вы мож то и скрывали, – хохотнула Рарити, – да мой глаз всё видит. Ешьте на здоровье.

И поспешила по делам, не дожидаясь ответа.

Пристыженная, пегаска отыскала свободное место в стороне и уделила пару минут на то, чтобы наверстать завтрак на пару с Салли. Убедившись в том, что теперь её ничто отвлекать не будет, она направилась дальше.

В указанной части города, стоящей особняком от основных приготовлений, почти никого и не было. Так что в земной пони, увешанной мешочками и сушащимися кореньями, понуро сидящей прямо на голой земле, не узнать погодницу было нельзя.

Одну из немногих, всё ещё не бросивших своё дело, несмотря на обнаруженные в пегасах врождённые способности к управлению погодой – с чем они стали справляться чуть ли не играючи: вызвать тот же дождь или, наоборот, разогнать облака для них не было чем-то особенным.

И тем более сейчас, когда границы открыты, и в королевстве достаточно зарабатывающих себе на жизнь сим немудрёным ремеслом пегасов – что же удерживало её? Больше некуда податься – или она просто, с присущим роду земных пони упрямством, продолжала свой труд, несмотря на такую конкуренцию?

Обойдя погодницу полукругом и остановившись перед ней, Флаттершай дождалась, пока та не поднимет на неё взгляд.

– Ну? – неприветливо отозвалась та, продолжая вырисовывать в земле спутанные узоры.

– Я впервые на такого рода празднике, – невинно соврала Флаттершай, – и ещё ничего не знаю. Но разве это, – указала она в прореженное серыми облаками небо, – создаёт атмосферу празднества?

Вздохнув – явно сетуя на отсутствие покоя – земнопони выбрала один из кореньев и, закрыв его обоими копытами, еле слышно что-то в них прошептала – после чего резко опустила их, кроша корень о землю. Так же резко развернувшись, она поплелась прочь: лишь небольшой завиток быстро обращающегося в дымок корня последовал за ней, в то время как большая его часть устремилась в небо и быстро рассеялась.

Вслед за этим, доселе медленно плывущие по небу облака закружились, собираясь в одно большое, и влекомые чужой волей, медленно и с натугой полетели в сторону местного озера.

Опомнившись лишь через несколько мгновений и обернувшись в сторону погодницы, неведомым образом успевшей за это время уйти достаточно далеко, Флаттершай уже подумывала бросить вдогонку небольшое заклинание, но вовремя опомнилась: мастера предметного волшебства (а в том, что мисс Пай – мастер своего дела, она теперь не сомневалась), пусть и не могут плести заклинания напрямую, но всё же способны почувствовать направленные на них чары.

Она вздохнула. И что, догонять теперь?

Обернувшись на тенью следующую за ней служанку и вроде бы испрашивая совета, она мысленно себе возразила.

Нет, догонять уже нет смысла. Будь что будет? Разыскать позже? Или задействовать заклятье в последний, решающий момент?

– Пошли к ремесленникам, Салли, – отложила решение она. – Ты ведь уже знаешь, где они располагаются?

– Не извольте беспокоиться, моя госпожа, мигом проведу, – с готовностью отозвалась та.

Вскоре они оказались у приземистого здания, умело выкрашенного на манер румяной выпечки. Вывеска, изображающая пару мягких, исходящих паром булок, лишь подтверждала очевидную догадку.

Коротко постучав, служанка отступила в сторону. С небольшой задержкой дверь открылась, являя опускающуюся на три копыта ещё совсем молодую и веснушчатую земнопони, прижимающую к себе передней ногой миску и не прекращающую что-то в ней взбивать.

– Ва? – отозвалась она, не разжимая сомкнутых на венчике зубов и вынужденная из-за этого смотреть в землю.

– Ох, мы, наверное, не вовремя... – начала извиняться Флаттершай.

– Неф, фто вы, пвоходите, – тут же отступила внутрь кобылка, жестом приглашая войти.

Пегаски вошли внутрь и закрыли за собой дверь, но куда им идти дальше решить уже не смогли: небольшая лавка вся была заставлена подносами с подходящим тестом, уже готовой выпечкой, грязной посудой, мукой и яичными скорлупками, прихватами, даже на куче дров что-то да лежало... Пока они так стояли, кобылка уже закончила взбивать и стала замешивать в миске новую порцию теста.

– Так и что привело вас в мою лавку? – не отвлекаясь от дела, спросила она.

– О, мы тут из чистого любопытства, – не замедлила с ответом Флаттершай. – Впервые в вашем городе, вот и осматриваемся.

– А, так это вам к мэру лучше, она где-то на центральной площади должна быть. Всё покажет и расскажет, хотя сейчас может и занята малость. У меня-то в лавке выбор большой, но заказов сейчас много, хорошо ещё поспать успе... – закрыв новую заготовку в печи, она обернулась – да так и застыла, не закончив фразу.

Видя это, пегаска ободряюще кивнула, мысленно же подмечая хорошо поставленную речь земной пони. Интересно, где она получила образование? Само по себе такое не развивается, не в отдалённых деревеньках...

– Так вы от короля... Здоров ли он, али слуги его?

– Здоровье короля крепко, как и слуг его ближних, – ободряюще кивнула Флаттершай.

– Ох, да что же это я, – опомнившись, засуетилась кобылка, в попытке создать островок порядка, куда можно было бы и усадить почтенную гостью.

– Что вы, не стоит беспокойства, – поспешила остановить её Флаттершай. – Вы бы лучше за печкой следили, право слово.

Спохватившись, земная пони бросилась к печи и осторожно принюхалась.

– Нет, оно ещё не готово, но спасибо за напоминание, – облегчённо выдохнула она, оборачиваясь к пегаскам. Но, видя что те пока ещё молча осматриваются, она решилась озвучить только что появившийся вопрос. – Вы... сильно спешите, госпожа?

– Нет-нет, что вы, мы пока просто осматриваемся, – задумчиво ответила Флаттершай, пытаясь охватить взглядом всё обилие готовой и ждущей своего часа выпечки.

Кобылка закусила губу, но всё же продолжила.

– Мне тут... парочка новых рецептов в голову пришла намедни, пока я заказы готовила. Вы не могли бы их оценить? – от смущения она стала водить копытом по полу.

– Не вижу причин отказываться, – ободряюще улыбнулась ей Флаттершай.

Словно сжатая и только сейчас отпущенная пружина, земная пони тут же кинулась снова наводить порядок и выуживать отдельные порции из-под гор подносов, чудом их не опрокидывая.

– Салли, будь добра, – по-доброму усмехнулась Флаттершай, кивая в сторону кобылки.

– Сию минуту, моя госпожа.

Вскоре она смогла расположиться за наспех убранным в две пары копыт столиком. Осматривая всё обилие предложенных яств, пегаска невольно задумалась о том, что может и не справиться с ними в одиночку. И что после такого ей наверняка придётся возобновить тренировки, дабы упаси богини не поправиться...

– Салли, ты тоже присаживайся, – нашла она решение. – Два мнения лучше одного.

Как оказалось, у земной пони уже всё было продумано: и крохотно-маленькие порции, и остывший до комфортной температуры заварник, с приправленным резкими травами чаем, что перебивал вкус предыдущего пробника. И неудачных рецептов не обнаружилось, лишь небольшие поправки: где соли прибавить, а где корицы поменьше...

Сияющая от счастья, кобылка не знала что и сказать.

– Как ваше имя? – спросила её Флаттершай, утерев мордочку салфеткой.

– Эпплджек, моя госпожа, – кобылка с готовностью изобразила поклон, не такой уж и неумелый, стоит сказать.

– У вас большой талант, Эпплджек. Родители могут гордиться собой, раз смогли вырастить такую хорошую дочь и не дать её таланту пропасть втуне.

Слыша последние слова, кобылка грустно улыбнулась, поправив гриву и испачкав её при этом мукой.

– И гордились бы, да нет их уже.

Флаттершай осеклась.

– Ох, прошу прощения, я не знала, что вы одна тут... – с неподдельным сожалением проговорила она, кляня себя за чересчур длинный язык.

– Да что вы, что вы! – тут же замахала копытом Эпплджек. – Вовсе и не одна я! Бабуля с братиком свою работу имеют, им недосуг у печи пропадать, а сестрёнка моя с подругами сейчас. Слышала, они что-то со сценой особенное учудить решили.

– Ах, вот оно как, – с облегчением проговорила Флаттершай. – А где же работают ваши родные?

– Бабуля в совете городском заседает, а братик мой за манипулой нашей следит – ишь, до капитана дослужился уже, – усмехнулась она.

– Капитан Макинтош – ваш брат? – удивилась пегаска.

– Ага. Наш большой братик и раньше нас защищал, а теперь вот – всю деревню, – с гордостью ответила ей Эпплджек.

Да уж, большой – не то слово. Ох и связи же у неё, невольно подумалось Флаттершай.

– Ваш брат известен за верную службу, Эпплджек. Теперь же я понимаю, что король может и на всю вашу семью рассчитывать, – уважительно сказала она.

– Всегда рады послужить нашему королю, моя госпожа, – вновь поклонилась ей кобылка.

– Но я вас совсем уже заговорила, – спохватилась Флаттершай. – У вас ведь ещё много заказов, а вечер всё близится. Не станем больше вам мешать, мисс Эпплджек.

И, поднявшись вместе со служанкой, она не замедлила выйти.

– Увидимся на празднике, госпожа! – бросила ей вдогонку кобылка, возвращаясь к готовке.

На улице их встретил полдень, за которым вскоре последует и вечер, медленно но верно вытягивающий из уходящего дня яркий солнечный свет.

– Нам и правда стоит поспешить, Салли, – вздохнула Флаттершай. – Отведёшь меня к той пегаске?

– Один момент, моя госпожа, – сразу поняв, о ком речь, служанка ненадолго взлетела, чтобы осмотреться, и быстро вернулась, указав путь.

Перед швейной лавкой, ставшей их следующей остановкой, к тому моменту уже собралась немалая очередь, впрочем, быстро продвигающаяся. Вопреки опасениям, никто не стал возражать, когда они направились прямиком внутрь, минуя собравшихся пони. Да, особам её положения редко возражают, но в этот раз никто и под нос себе ничего недовольного не пробормотал – наоборот, все посматривали на них лишь с любопытством, негромко что-то обсуждая.

Быть может, даже их самих, ведь за прошедшее-то время новость о приближённой самого короля, почтившей их своим присутствием, должна была достичь ушей каждого.

Внутри же почти никого не оказалось: лишь двое посетителей, да пегаска необычной расцветки за стойкой. В её хвосте, как и в гриве, недоставало лишь одного цвета радуги из семи – голубого – да и в тот была окрашена уже сама шёрстка. От её вида у Флаттершай сразу возникла мысль о неудачном заклинании, впрочем, оную, как не уважительную, она быстро выбросила из головы.

Упомянутая же пегаска, тем временем, сверилась с записями в своём журнале и быстро облетела сложенные за прилавком костюмы – да с такой скоростью, что и сама слилась в единый радужный росчерк, на конце которого она уже передавала покупателям их костюмы, в свою очередь принимая плату.

– С чем пожаловали в мой “бутик”? – с усмешкой повела она крыльями, обводя ими скромное пространство лавки. – Уж не за готовым ведь заказом, старина Дэш бы вас запомнила.

За спинами несколько раз открылась и закрылась дверь, сменяя посетителей.

– О, мы и правда лишь первый раз в вашем городе, – призналась Флаттершай. – Дела свои уже завершили, да и на праздник теперь думаем остаться. Только вот какая незадача: у нас совсем нет костюмов, – в свою очередь развела она крыльями.

Салли метнула на неё короткий взгляд. По всем правилам, забота о подобных вещах целиком ложилась на неё, это был её и только её промах. Незаметно для всех выдохнув, она порадовалась тому, что в этот раз её промашка была лишь на пользу.

Радужная пегаска жестом остановила нового посетителя, одними губами говоря «секунду», и вновь повернулась к Флаттершай.

– Да-да, как же, слышала я про вас. Приближённая самого короля, а? – залихватски подмигнула она. – Судя по вашей беспечности, он со своими слугами по сей день в добром здравии пребывает, я права или я права?

– Вы правы, не знаю вашего имени, – чуть нахмурилась та, не оценив столь неприкрытой фамильярности.

– А я вашего, – ничуть не смутившись, пожала плечами радужная пегаска.

– Флаттершай.

– Рэйнбоу Дэш. Так вы костюм ищете, да? С заказом-то вы явно припозднились, народ тут уже за месяц ко мне записывается. Но! – усмехнулась пегаска, – не надо паники, на такой случай запас тоже имеется. Гляньте во-о-он в той стороне, может и присмотрите себе чего, – и тут же забыла об их существовании, обратив внимание на ожидающих её пони.

Выбор запасных платьев оказался невелик, но разнообразен. Видно, составляющие его костюмы делались не иначе как под внезапным вдохновением. Впрочем, пегаски вскоре отыскали что-то себе по вкусу.

– Отличный выбор, – одобрила Рэйнбоу, складывая выбранные ими наряды под прилавком. – Дождитесь очереди, и я мигом их под вас подгоню.

Судя по мимолётной усмешке, ей ничего не стоило за дополнительную плату обслужить их без очереди, но сам факт того, что она заставляет столь высоких особ ждать, был для неё дороже всех доплат. Благо, очередь продвигалась довольно быстро, так что ждать им долго не пришлось – хоть и довелось услышать парочку местных сплетен, не несущих в себе никакой пользы.

– Вот и славно, с вас по золотому, – ухмыльнулась радужная, в несколько быстрых стяжек подогнав костюмы.

Дождавшись разрешающего кивка, Салли выложила на прилавок две монеты.

– Добавь-ка ещё, Салли. За любезность, – обезоруживающе улыбнулась Флаттершай радужной пегаске.

Дэш отвесила ей почти что шутовской поклон – но именно что «почти», вконец о почтительности не забывая. Флаттершай, тем временем, не упустила момент и коротко пробежалась крыльями по магическому облаку, парящему над её спиной, накладывая на радужную пегаску заранее подготовленное заклятье – убеждаясь, что в нужный момент та поступит именно так, как ей нужно.

– Весёлого вам праздника, госпожа, – так ничего и не заметив, вновь ухмыльнулась Дэш, убирая монеты.

Без лишних слов покинув швейную лавку, они добрались до середины темнеющей уже улицы, пестрящей наряженными пони.

– Необычные здесь пони, Салли, как есть необычные, – вздохнула Флаттершай. – А ведь и не от того ли, что на границе с самой Империей уснувшей живут?..

– Да, моя госпожа, необычные. Но разве не такие нам сейчас нужны? – почтительно ответила ей служанка.

– Такие, Салли, такие. И где нам теперь...

Её взгляд упал на лавандовую единорожку, смущённо принимающую из телекинетического захвата уже знакомой им Рарити свой костюм. Намётанный глаз сразу подметил нетипичную для этих мест манеру держать себя, да и осанка... тут поневоле зависть затаится.

Она, было, мысленно вернулась к списку, но что-то ещё, смутное, промелькнуло у неё в голове... промелькнуло, чтобы тут же исчезнуть, оставив после себя лёгкое ощущение спутанности.

– Ох, нам бы тоже надо к празднику готовиться, – вдруг сказала она, совсем не то что намеревалась мгновением ранее. – Вернёмся лучше в гостиный дом и принарядимся, а то ведь к открытию так не успеем.

Салли хотела уже возразить, но один взгляд в сторону единорожки спутал мысли и ей. Нахмурившись, она поспешила вслед за госпожой.

Ночь наступила быстро, напоминая о быстро пролетевшем в приготовлениях дне и быстро пролетевшем в работах на поле лете. Повсюду уже ходили группки пони, неуклонно сливающиеся в один тесный табун, когда приближённая короля и её служанка, наряженные, добрались наконец до центральной площади.

Там была и несколько раз упомянутая уже сцена, в постройке которой участвовали несколько совсем юных кобылок – которые сейчас как раз наносили последние штрихи, украшая её свитыми из пучков сена масками. Помогавшая им в этом зебра – в основном в качестве подставки, без видимого труда поднимаясь на задние ноги и помогая им добраться почти до самой верхушки – явно приложила к маскам и своё копыто, так что можно было рассчитывать на осмысленность полученных тотемов.

По слухам, у народа зебр разнообразные маски имели и столь же разнообразный набор значений, так что из них можно было складывать целые истории – или заклинания – хотя сами зебры предпочитали именно истории.

Наибольших успехов добилась белая единорожка – видно, сестра Рарити. Она, в отличие от приземлённой земнопони и ещё слишком неуверенно летавшей пегаски, вовсю пользовалась телекинезом и доставала при необходимости до самого верха. Впрочем, не похоже чтобы две другие обижались на неё за это жульничество.

Практически не вступая в разговоры – те и без того не затихали, не требуя их участия – пегаски дождались открывающей речи. Серая, с зачёсанной назад чёрной гривой и таким же чёрным хвостом, вышедшая на сцену земная пони по-свойски обратилась к собравшимся, сохраняя при этом оттенок официальности. Встретившись взглядом с пегаской, она сделала чуть более долгую паузу, чтобы приветственно ей кивнуть, и продолжила речь.

И пусть Флаттершай было интересно послушать, как звучат речи более простых, пусть и облечённых властью пони, её внимание отвлекло на себя возмущение в токе магических сил. Почти не сомневаясь в их причине, пегаска сосредоточилась на том чтобы определить место. То место, в котором, во исполнение пророчества Сомбры, должны были...

Грянувший гром оглушил собравшихся, физически ощутимой волной пройдясь по всему табуну. Снабжённой прямым проводником магии Флаттершай повезло меньше: разошедшаяся волной сила переполнила облако, из-за чего оно разрядилось в ближайший объект – её саму. Вставшую от такого дыбом шерсть пришлось укладывать обратно всё той же магией...

Но там, на сцене, в стороне от перепуганной, но не побежавшей мэра Понивилля, среди активно разряжающегося молниями и постепенно рассеивающегося скопления сильнейшей магии, стояли Они.

Два божественных аликорна, неотличимые друг от друга. В то время как одна внимательно оглядывалась вокруг, другая запрокинула голову – и весь излишек магии стянулся к её рогу, бесследно впитываясь в него.

Без труда проскользнув через растерянную толпу и выйдя вперёд, Флаттершай поклонилась – как тогда, в тронном зале.

– Луна «Свет-во-Тьме» и Вуна «Восходящая Звезда», народ Королевства земных пони приветствует вас на своём празднике и скромно просит почтить его своим присутствием, – со всей присущей моменту торжественностью заговорила она, опять же магией помогая своему голосу звучать громче и ровнее.

Смятение от происходящего сменилось благоговением, когда все вокруг повторили её жест, приветствуя уже практически забытых ими богинь.

«Свет-во-Тьме?» – не спеша с ответом, но и не показывая своего удивления, мысленно обратилась к сестре Луна.

«Прошло много времени, Лу. Язык изменился», – не замедлила с ответом Вуна.

«Изменился... Мы ведь сейчас не в Кристальной – Солнечной – Империи, верно? Ни за что не поверю, что Тия позволила какому-то мелкому королевству обретаться на наших землях», – мысленно фыркнула Старшая.

«Нет, но мы в двух переходах от границ. Так и знала, что промахнёмся», – кисло подумала Младшая.

«Выше нос, мы всё же справились – одолели наложенный запрет! Осталось лишь вернуться домой и... и наконец решить, что будем делать дальше».

Вуна мысленно кивнула.

«Может, согласимся? Нам не помешает немного времени, чтобы подумать, а здесь она нас обнаружить не должна. Вроде как», – не совсем уверенно закончила она.

Разговор, в реальном мире продлившийся не дольше одного удара сердца, не заставил собравшихся долго ждать.

– Мы принимаем ваше приглашение, – милостиво и громогласно объявила Луна, простирая копыто в патетическом жесте.

Видевшая это Вуна с трудом удержалась от смешка.

Глава 2 – «Новые фигуры, ч. 2»

Праздник был в самом разгаре. Уже давно вернулись лесорубы – по традиции, они заготавливали лес для фестиваля весь предпраздничный день, но ни днём ранее – так что жаркие костры, последняя возможность как следует согреться перед холодами, поднимали языки самого яркого в году пламени, что говорится, «до небес». Любому пегасу, тем более богиням, было понятно, что огонь и до облаков-то близко не добирался, но никто не был против красивого выражения.

Вуна, младшая богиня, вовсю наслаждалась праздником. Она уже успела перепробовать почти все предложенные блюда, и, ничуть тем не отягощённая, присоединились к безудержному плясу у костров. Тут же сыскалось немало жеребцов, каждый из которых счёл себя единственно-достойным разделить с ней танец, и уже вскоре им пришлось соревноваться между собой ни в чём ином, как в искусстве пения, вызывая ещё больше простого и беззлобного смеха – так она не только добавила веселья в празднование, но и ловко избегла уже назревающей драки.

Впрочем, что им, простым пони? Ну подрались бы, так потом и распевали бы всё те же песни в обнимку, от души смеясь недавней потасовке и хвалясь синяками да ссадинами.

Только от выпивки она отказывалась, несмотря на все заверения и даже уговоры осмелевших пони.

Формально, Луна тоже была на празднике, но никто так и не решился предложить ей присоединиться к остальным. Да, она всех поприветствовала, даже, если можно так выразиться, благословила их фестиваль, но сама очень быстро перебралась к столам с угощением – широким, добротным, хоть местами и чересчур грубо сколоченным – разместившись на самом почётном, по единогласному мнению всех собравшихся, месте, по её мнению бывшим такой же частью грубой, широкой и длинной скамьи, способной уместить на себе множество пони.

Впрочем, нельзя было сказать, что нахождение в стороне от праздника как-то оскорбляло её или расстраивало. Всё внимание аликорна сейчас было далеко отсюда, а почти нетронутые блюда напоминали очертания имперских укреплений чуть больше, чем слегка.

Уже потом, после праздника, Вуна будет корить её за это. «Неотложные дела будут с нами всегда, всё наше существование. А праздник – вот он, прямо здесь и сейчас», – скажет она. И, несомненно, будет права. Луна ничего ей не ответит, все её ответы сестра знает наизусть.

Но Луна всё равно будет упрямо держаться своих закостенелых привычек. Она и без того сильно изменилась. Она более не непогрешима, как казалось ранее, жизнь преподала ей знатный урок. И она постарается выучить его как следует. Она изменилась, ей предстоить измениться ещё сильнее и многому ещё научиться.

Но столько изменений! Всё перевернулось с ног на голову, и пусть даже прошло невесть сколько времени – там, в «заточении» – она до сих пор с ними не свыклась. Открывшееся до сих пор пугает её до самой глубины души, и сейчас – как никогда! – ей нужны эти старые привычки. До сих пор, за всё время того же пресловутого «заточения», она не нашла ничего лучше вывода, к которому пришёл бы и простой смертный правитель, а то и набольший какой-нибудь шайки – из тех, что поумнее: несмотря на всё, она до сих пор во главе. А лидер не может сомневаться в своих решениях, в его непоколебимость должны истово верить все – и подданные, и друзья, и враги.

Так что она будет держаться своих старых привычек, как бы глупо это ни было. Фундамент, якорь, маяк – зови как хочешь, но эти привычки станут тем немногим, что будет непоколебимо стоять, даже когда всё вокруг и внутри неё будет метаться в безумном хаосе изменений.

Иначе...

А иначе и быть никак не может. Что же ей, сдаться под напором чувств и сбежать ото всего – от горячо любимых сестёр, от вверенного им мира, от своего долга? Развоплотиться и слиться со всем великим множеством миров, со всем, что представляет собой сущее – как его ни называй – полностью лишиться себя, а там и всех сожалений? Или – ещё лучше – сдаться перед силой Селестии? Её артефакты – зло, это было ясно с первого мгновения и никаких сомнений тут и быть не может; они способны привести лишь к худу, и непременно приведут.

Не может она бросить ни сестёр, ни этот мир.

А Вуна будет наслаждаться праздником, это – её привилегия как младшей сестры, и Луна не лишит сестру этого никогда и ни за что.

Ей же выпала роль оставаться хладнокровной и соображать, соображать, соображать...

Так что хватит жалости к себе.

В воображении проносятся года, она снова воссоздаёт очередной возможный ход событий, создавая на столе новый рисунок укреплений и составляя новый план. В надежде, что там они встретят не тот самый единственный вариант, который она не успела – или не догадалась, чего уж теперь чиниться! – продумать, обкатать и найти к нему те самые ключи, манёвры, всё то, что поможет ей одержать верх.

Погружённая в работу, Луна, тем не менее, почувствовала приближение той самой пегаски ещё до того, как та могла бы как-то дать о себе знать. Она неспешно повернулась к ней, ни раньше и не позже, а именно в тот момент, когда та уже была готова заговорить.

Луна любила такие трюки. У смертных создавалось ощущение, что она заранее знает каждый их шаг и каждую мысль. Конечно же, это было не так, но им-то зачем об этом знать?

– Говори, – спокойно кивнула она, надёжно сохраняя в памяти недавний ход мыслей. Не обдумывать же заново всю тактику только потому, что её отвлекли?

Пегаска низко поклонилась, повторяя заученный за годы придворной жизни жест.

– Моя госпожа. Король Сомбра Мудрый, владыка этих земель, вверяет свою судьбу и судьбу всего королевства в ваши копыта. Он сожалеет о том, что не может лично принести вам присягу, но заверяет вас, что сделает это со всей возможной поспешностью, – сейчас она с трудом не стискивала зубы от осознания того, насколько глупо звучит всё это «со всей возможной поспешностью», но хоть убей, ничего лучше в голову не шло. – А сейчас, в вашем распоряжении я и все ресурсы королевства.

Раньше, в прошлой жизни, очередная присяга пришлась бы Старшей по вкусу. Сейчас она с трудом не отмахивалась от этой пегаски, как от докучливой мухи. У неё есть дела и поважнее мелких королевств...

– Почему твой король решил, что он нужен нам? – само вырвалось у Луны. Расстраивать новых подданных ей не сильно улыбалось, да вот слов уже не вернуть. Ну да и пусть, это станет её – пегаски – возможностью набить себе цену.

У смертной перехватило дыхание. Она с трудом сглотнула, вынужденная бороться с враз пересохшей глоткой. Но вот прошло несколько мгновений, и она уже взяла себя в копыта.

Хороший знак. Быть может, от неё и правда будет толк.

– Король Сомбра обладает немалым влиянием среди сильных мира сего, – с уверенностью продолжила пегаска. – В его распоряжении находятся богатства всего Королевства и семь полнокровных когорт легиона – помимо военных союзов с Небесной республикой пегасов и Седельной Аравией, также способных поддержать ресурсами и войсками. Он считает, что эти силы не будут для вас лишними.

Семь когорт? У них что, и полного легиона не наберётся? И что собой представляют те два союзника? Ох, и не об этом сейчас надо думать...

– Как твоё имя? – уже мягче спросила Луна.

Пегаска осмелилась поднять голову.

– Флаттершай, моя госпожа.

Луна медленно кивнула.

– Можешь подняться, Флаттершай. Передай своему королю, что мы примем его присягу, – жестом она дала знать, что пегаска может быть свободна. – Мы покинем город в предрассветные часы, и тебе будет дозволено сопровождать нас.

– Король будет рад это услышать, – ответила та, поднимаясь. – С позволения моей госпожи, я организую почётный эскорт.

– Позволяю, – кивнула Луна. – Но будьте готовы к долгому переходу, если намерены сопровождать нас и после границ.

– Пусть моя госпожа не беспокоится, – сказав это, Флаттершай удалилась, оставляя Старшую наедине с её планами.

Луна вздохнула, выбрасывая разговор из головы и возвращаясь к прерванным мыслям.

Весть растеклась быстро, но, как и следовало ожидать, никто не горел желанием сорваться с насиженного места и отправиться незнамо куда, пусть даже и за самими богинями. Земнопони – это вам не пегасы, коих неуклонно влекут небесные просторы, завоевания и безоговорочная свобода; не единороги, для которых весь мир – обширное поле для исследования, где каждый новый шаг ведёт к новым открытиям. Напротив, они предпочитают оставаться на обжитых ещё пращурами местах, расселяясь на новые лишь тогда, когда на старых перестаёт хватать места для всех.

Но и стоят они на своей земле крепко, так что лишь чудовищная – а иначе её не назовёшь – магия могла смять их, вынудив стать подданными единорогов. Впрочем, та же участь постигла и гордых своей, ныне уже сомнительной, свободой пегасов.

Она не стала обращаться ко всем с освободившейся сцены – те же музыканты предпочли расположиться ближе к основному веселью, а время постановок ещё не наступило – но осталась в отдалении и от праздника, и от старшей богини. Те, кто находил в себе желание последовать за ней, находили её сами.

Первой прилетела радужная пегаска. Она чуть запоздала, прилетев не сразу после того как начал разноситься слух, но и причина тут же стала ясна: лихая кобыла уже переоделась в крепкую, подбитую стальными пластинами куртку, а по бокам у неё были приторочены две походные сумки.

Флаттершай поприветствовала её кивком. Выспренние и вдохновенные речи сейчас уже не требовались.

Не заставив долго себя ждать, пришла и погодница – в том же виде что и прежде, будто традиция праздничных костюмов её ничуть не касалась, а все вещи умещались в еле заметной за амулетами сумке. Она не удостоила Флаттершай и взглядом, просто сев на землю невдалеке от них и принявшись что-то выводить на ней копытом.

Следом за ней приземлилась и совсем молодая пегаска – из той тройки, что украшала сцену – приземлилась ловко, пусть предшествующий этому полёт и нельзя было описать так же. Ещё не научившись толком летать, она неплохо овладела искусством падать.

– Рэйнбоу Дэш! Я лечу с тобой! – заявила она, быстро оказавшись рядом с радужногривой.

– Да что ты говоришь? – ничуть не удивилась та.

– То и говорю! И не вздумай меня отговаривать! – притопнула копытцем кобылка.

Пегаска выразительно подняла бровь.

– И куда это ты полетишь с такими крыльями? Им ещё крепнуть и крепнуть. А подруг своих на что оставишь? Они на тебя рассчитывают и вряд ли обрадуются, если ты их бросишь, – с укором сказала Рэйнбоу.

Её молодая и столь же бойкая собеседница фыркнула, ничуть не убеждённая этими словами.

– Будто тебя это остановило, когда ты бросила семью и отправилась на поиски приключений!

Ухмылка радужной увяла.

– Тебя не проведёшь, мелкая. Горжусь, – тише заговорила она, потрепав гриву кобылки. – Достойная замена старине Дэш растёт. Так и быть, полетишь со мной, когда вернусь. Обязательно полетишь.

Уже было обрадованная, молодая пегаска тут же сникла.

– Да когда ж это будет... – шмыгнула она, отворачиваясь.

Радужная тут же стиснула её в крепких объятиях.

– Эх, Скутс, ничего ты не понимаешь, – в тон ей заговорила Рэйнбоу, вздыхая. – Я когда из дому улетала, могла два перехода за день осилить, а ты и одного сейчас не вытянешь. И не надо так на меня смотреть! Правда – она правда и есть. И совсем без денег ты далеко не уйдёшь, пусть даже и в свите, – она поводила копытом в воздухе, – богинь этих.

Скуталу – а таким было её полное имя, вольно сокращаемое радужной – насупилась, но из объятий не вырывалась.

– Не так я это обставить хотела... – показно вздыхая, радужная выудила из-за пазухи лист пергамента, утверждённый печатью мэра, и отдала его юной пегаске. – Давно уже наготове держу, да всё повода не находилось, – неловко почесала она затылок.

Приняв пергамент, Скуталу принялась медленно, водя копытом по строчкам, вчитываться в его содержимое.

– Твоя... – ошарашенно проговорила она, дойдя до печати и только тогда подняв голову.

Флаттершай с уважением подметила терпение юной пегаски, дочитавшей до конца, вместо того чтобы отвлечься на середине и упустить что-то важное.

– Моя лавка, – кивнула ей Рэйнбоу. – И не вздумай благодарить, а то ведь мигом обратно заберу! Это – большой труд, с таким грузом на спине быстро взрослеют. Да и золото водиться у тебя станет, так что к моему возвращению готова будешь.

Пока шёл разговор, собирались и другие: Рарити, уже без соломенной шляпы и с наполненными провизией сумками, в сопровождении юной единорожки из всё той же тройки; за ними, отставая на пару шагов, шла лавандовая единорожка – она, как и погодница, предпочла занять место в стороне и ни с кем не заговаривать. Вскоре появилась и обвешанная гремящей посудой – помимо сумок – Эпплджек, сопровождаемая последней кобылкой из тройки, видавшая виды тканая шляпа на которой явно была велика.

Они слышали только конец разговора, но и по нему без труда поняли, о чём идёт речь.

– Шо, оставляешь лавку на Скуталу? – усмехнулась Рарити. – Прально, пущай учится. А ежли шо, Свити моя ей поможет, поля-то убраны ужо.

Юные кобылки обменялись слабыми улыбками.

– Это что же, у девочек совсем времени на проделки не останется? – полушутливо ужаснулась Эпплджек. – Эпплблум-то вон тоже за лавкой следить остаётся, не до игр ей будет.

– Ничего, всё они успеют, – уверенно ответила Рэйнбоу, кладя крыло на загривок своей подопечной. – Будто вы их не знаете совсем.

Её слова приободрили собравшихся, сняв хоть толику повисшего напряжения. Пусть они и пришли сюда добровольно, грядущая неизвестность пугала всех... в той или иной мере.

Флаттершай молча наблюдала. Одно дело – сведения, собранные Сомброй, а также выводы, сделанные из личного знакомства, но совсем другое – видеть, как они ведут себя друг с другом и что их на самом деле заботит. Пегаска старалась заранее узнать о своих будущих спутниках всё: чего от них ждать, о чём можно – а о чём не стоит – заводить речь, на какие навыки рассчитывать.

Итак, все в сборе. Пятеро: продолжающие негромкий разговор Рарити, Эпплджек и Рэйнбоу, что-то выводящая на земле мисс Пай...

Соскользнувший поперву взгляд вернулся к осанистой единорожке. Вроде бы, она и раньше подмечала её манеру держать себя. Не из этих мест? И когда она успела...

Флаттершай моргнула.

Пятеро? Она собрала четверых, если не... если не считать её саму... и куда это Салли опять подевалась? Самое время составить отчёт, пока ещё есть спокойная минутка, а её как назло нет рядом. Пусть Флаттершай и доставит его в виде магии, долго сплетая при помощи облака детальный образ письма, но это не значит что ей не нужна вещественная опора! Ох, снова разыскивать эту служанку...

Фелан из Флумена, земнопони, уже не первый год занимающий пост трибуна IV-ой когорты, с недобрым прищуром осматривал строящиеся перед ним манипулы. Они только недавно вернулись, не успев ещё толком заново обжить оставленные ранее казармы, а теперь король хочет, чтобы они снова покинули их!

Два месяца они провели в Ацисе, граничном городе-близнеце, отражая набеги южных ярлов. Два месяца они спали и ели в постоянном напряжении. Прежний гарнизон, V-ая когорта, понёс большие потери, когда несколько лазутчиков пробрались за стены и открыли ворота, позволив врагам ворваться в спящий город.

А Флумен, оставался практически беззащитным, пока обескровленная когорта Ациса зализывала в нём свои раны и набирала новобранцев. Да, он граничит с единорожьими землями, но значит ли это, что он в безопасности? О нет, старые войны никем не забыты. Единороги могут вернуться вновь. Вдруг им снова станет мало рабочей силы? Или пахотных земель?

Если бы не заключенный с пегасами союз, IV-ая когорта осталась бы в Ацисе не на два месяца, а на добрые полгода, если не больше. И если бы не запреты этих чёртовых единорогов, у королевства достало бы сил на то чтобы самим выступить войной на юг, как это пришлось сделать за них пегасам, разбив войска ярлов и отбив у них желание нападать вновь на ближайшие год-два.

Но вот, они снова дома. Даже успели на осенний фестиваль! Который им всё равно придётся пропустить, устраивая учения в праздничные дни. Но чем была бы воля короля, если бы её можно было оспорить?

– Ну что, лентяи? – наконец заговорил трибун, когда последний легионер в строю замер. – Дождались? Ночью пришло распоряжение от нашего короля, устроить внеплановые учения. Знаю, никто не любит, когда его отрывают от выпивки и прочих радостей праздника, – выразительный тон последних трёх слов вызвал улыбки в рядах легионеров, – вот и собрал я вас только поутру. Но теперь-то пощады не ждите, вам же эту задержку и нагонять! Пересекаем скорым галопом северную границу, возводим походный лагерь, отрабатываем манёвры, пристреливаем орудия – всё как положено. Вопросы?

Часть легионеров переступила с ноги на ногу, но никто не нарушил молчания. Несомненно, у них был вопрос, тот же что занимал и его самого: зачем? Но раз этого ещё не было сказано, то и не будет. Сочти Сомбра нужным, им бы уже обо всём сообщили.

Трибун одобрительно кивнул.

– Раз вопросов нет, то и медлить нечего. Пятая манипула остаётся в лагере, остальным час на подготовку. Разойдись!

Единый строй пришёл в движение, разбиваясь на манипулы, а после и на центурии, следуя криком командиров, перекрывающих друг друга в старании быть услышанными. В родившемся хаосе, кажущимся таковым только на первый взгляд, они умудрялись не сталкиваться между собой и не замедляться, в едином темпе рассыпаясь по казармам – навык, непонятный простым пони, и бытующий только в Королевском легионе.

Уходящие завидовали остающимся, которым не придётся тащиться в неведомую даль, в самый разгар праздничной недели, и нести на себе всевозможное снаряжение, либо тянуть за собой телеги с походным имуществом. Остающиеся завидовали уходящим, которым, пусть и придётся одолеть непростой переход и столь же непростое возведение лагеря, но по крайней мере не надо будет делить ночь на три, а то и две смены в дежурстве.

С другой стороны, размышлял Фелан, ответ на волнующий их вопрос может находиться как раз во втором письме, которое он должен распечатать только по прибытии на полигон. И ещё это третье письмо, доставленное буквально пару минут назад. Наверняка в них будет сказано и о содержимом закрытых телег, присланных с последним обозом...

Луна невольно косилась на рассвет. Прошлый, наступивший сотни лет тому назад, прямо среди ночи, отнюдь не принёс ей хороших вестей. Да и наблюдать за величественным движением дневного светила она теперь спокойно не могла. Спасало то, что рядом была Вуна. А чего стоил эскорт, организованный для них слугой местного короля! Семь десятков легионеров, лишь двое из которых были пегасами, да пятеро невесть зачем увязавшихся за Флаттершай кобыл. Одна из которых, к тому же, до сих пор поддерживала отводящее глаза заклятье – исполненное далеко не худшим образом.

Не внушало доверия и то, что королевская приближённая не подозревала о нём до того самого момента, пока аликорн не задала прямой вопрос! Хорошо хоть хватило самообладания, чтобы чинно удалиться и без лишней суеты решить этот вопрос...

Старшая проводила их взглядом. Пожалуй, свой следующий вопрос она лучше задаст командиру эскорта. Пока что организация в местной армии показалась ей куда лучше чем при дворе, на примере того же рослого земнопони, представившегося ей капитаном Понивилльского гарнизона – предоставленная им центурия ожидала их на выходе из города, полностью укомплектованная, и тут же сомкнула вокруг них строй, так что каждый заранее знал своё место. Не в пример упускающей мелочи и недостаточно собранной представительнице короля...

От неё не укрылся и долгий взгляд, которым капитан проводил одну из отправившихся с ними кобылок. Та явно что-то для него значила, но что? Подружка? Да нет, тогда бы у него был другой взгляд, если она хоть что-то в этом понимает. Сестра? Возможно, возможно... Но почему же тогда он не остановил её? Ах, конечно же, не стал терять лицо. Эти смертные...

Но Старшую больше интересовало другое: до полного состава центурии недоставало ещё тридцати голов, так отчего же её при этом назвали полностью укомплектованной?

– Центурион! – не стала гадать Луна.

– Я, госпожа! – земнопони с высоким гребнем на шлеме покинул своё место в строю, чтобы оказаться рядом с ней.

– Почему в твоей центурии лишь семьдесят бойцов? – пока ещё не допуская в голос осуждения, задала свой первый вопрос она. – Даже после высоких потерь тебе стоило бы уже доукомплектовать её и обучать новобранцев, раз в боях вы не участвуете.

– Семьдесят – стандартный состав центурии, госпожа, – ответил центурион.

Это заинтересовало Старшую.

– Сколько же центурий в одной манипуле? – задала новый вопрос она.

– Четыре, госпожа, – в прежнем ключе отозвался тот.

Второе расхождение подтолкнуло аликорна к догадке.

– И каков тогда состав когорты? – не унималась Луна.

– Пять манипул, госпожа.

Вот так. А она недооценила силы местного короля.

– Мы насчитали почти два с половиной легиона, центурион. Почему же нам сообщили, что король располагает лишь одним? – возмутилась аликорн, сама не зная, чему больше – такому извращению её идеального состава легионов или же ложной информации от приближённой якобы готового присягнуть ей короля?

– Легион – это наименование всего состава армии королевства, принятое королём Вэйландом Стойким в ответ на наложенные единорожьей монархией ограничения, – давно заученным определением ответил ей земнопони, впервые за службу применив знания с командирских уроков.

«Этого следовало ожидать», – фраза Вуны сама всплыла в голове, не нуждаясь в её мысленной речи.

Что ж, раз король Сомбра уже, можно сказать, присягнул ей, то у неё ещё будет время во всём разобраться и навести должный порядок. Сейчас же лучше бы и правда вернуться мыслями к делу, а не загадывать так далеко наперёд...

– Продолжай нести службу, центурион, – отпустила она земнопони.

– Слушаюсь! – стукнув копытом в нагрудник, ответил тот.

Центурион вернулся на прежде занимаемое им место в строю. Поймав вопросительный взгляд опциона – своего помощника – он приподнял плечи, без лишних раздумий выбрасывая этот разговор из головы.

Так, перемежая однообразие и скуку редкими расспросами, Луна провела первый день в пути. Единственные два пегаса-разведчика исправно летали на разведку всё это время, всякий раз докладывая об одном и том же – путь чист, никого не наблюдается. Да и чего ещё ожидать в землях Уснувшей империи, откуда никогда не бывало иных докладов?

Подступила ночь, эскорт выбрал место для стоянки. Лавандовая единорожка, по требованию Флаттершай, сняла с себя заклятье отвода глаз и невольно стала первым интересным событием за день. Ещё до того, как она могла бы навести шум, всё та же Флаттершай поручилась за неё, сводя вопросы скорее к любопытствующим, чем негодующим – одна только Рарити никак не могла взять в толк, отчего все так удивлены.

Из неохотных и скупых ответов назвавшей себя Твайлайт Спаркл выяснилось, что она принадлежит к одному из знатных родов единорожьей монархии и бежала в королевство из-за разногласий с семьёй, тем самым навлекая на себя и на свой род несмываемый позор. Тем не менее, если это из неё приходилось вытягивать, словно клещами, то на иную тему она и сама была не прочь поговорить.

– Причина, по которой меня без труда видела многоуважаемая Рарити, предельно проста, – сдержанно и незаметно для большинства переведя дух, единорожка перешла к более удобному для неё вопросу. – И хотя в немалой степени возможность эта стала для неё доступной лишь благодаря принадлежности к священной расе единорогов, – на слове «священной» глаза Луны опасно сузились, – решающую роль сыграла именно её предрасположенность к дружбе. Дружбе, пусть даже с потенциальным врагом. Единожды обратив на это внимание, вскоре я посвятила себя изучению данного феномена, и теперь, если мне ещё суждено когда-нибудь побывать среди учёного общества нашей святейшей монархии, – и вновь незамеченный ею взгляд Старшей не сулил ничего хорошего, – я готова защитить достойную находиться рядом с прочими великими трактатами о магии работу «О влиянии взаимной расположенности на силу заклятий ментального воздействия, иными словами – о магии дружбы».

Луна еле заметно сморщилась, терпеливо выслушав поток бессмысленно утяжеленной речи. Флаттершай приподняла бровь, не впечатлённая представлением. Рэйнбоу Дэш усмехнулась. Но остальные, в подавляющей части простые вояки, ответили только озадаченным молчанием.

– Ага... – в свою очередь, ответила белая единорожка. – Вона как... так и почему я тя видеть могла?

Твайлайт вздохнула.

– Ты была настолько дружелюбной, что неосознанно расплела моё заклятье, – тепло улыбнулась она. – Только для себя, не для всех, но и это задача не из простых.

– А-а-а... – наконец получила внятный ответ Рарити. – Ну так, маманя наша всегда грила, шо искренность – она горы сворачивает, – вернула она улыбку.

– Твоя мать – мудрая кобыла, – согласилась с ней Твайлайт.

Затянулось молчание. Обретённая хорошо знакомой темой для разговора уверенность быстро сошла на нет: привыкшей к затворничеству единорожке вновь стало некомфортно находиться в центре внимания.

Вуна, ранее безучастно наблюдавшая за происходящим со стороны, неспешно вышла на середину, вставая рядом с единорожкой и кладя крыло ей на спину.

Лёгкая дрожь волной прошлась по телу смертной. Твайлайт не слышала ни об одном живом существе, когда-либо удостоенном подобного, и, тем более, никогда не думала что подобное произойдёт с ней самой. Не то чтобы эти две, так называемые богини, ей понравились, но это было... очень... необычно.

Зардевшаяся и потупившая взгляд единорожка вызвала у Младшей лёгкую усмешку, заметную лишь по приподнятым уголкам губ и блеску насмешливых глаз.

– Это всё очень познавательно, и мы рады, что наши подданные имеют тягу к новым знаниям, – мягко заговорила она, легко встречаясь взглядом с каждым, что, тем не менее, заставляло их опускать глаза, – но не думаете же вы, что Твайлайт Спаркл, вне всяких сомнений умелая волшебница, одним могучим заклинанием возведёт походный лагерь и всех накормит?

Безобидный изгиб брови заставил легионеров зашевелиться, а десятников — подобраться и подсчитать своих подчинённых.

Вуна, тем временем, шевельнула лежащим на спине единорожки крылом, прижимая его сильнее. Твайлайт зарделась ещё сильнее, а Младшая с трудом сдержала смех.

– Живо займитесь делом! – резко скомандовала она, заставив всех вздрогнуть.

Десятники оживились первыми, пинками разгоняя тех легионеров, что сами ещё не догадались разбежаться по делам. Зазвучали команды, началось суматошное движение и шум, когда смертные наконец приступили к организации лагеря.

Луна поймала её взгляд.

«Развлекаешься?» – мысленно приподняла она бровь.

«Да», – весело ответила Вуна, ничуть не скрываясь.

«Найдёшь меня, когда перестанешь дурачиться», – фыркнула Старшая, отворачиваясь в поисках свободного места.

Младшая мысленно показала язык.

– Иди, пока все заняты, – усмехнулась она, отпуская Твайлайт, сама же последовала за сестрой.

Отыскав островок спокойствия и вновь погрузившись в беседу, пока вокруг них возводился лагерь, проходил ужин, краткий инструктаж и отбой всех, кроме постовых, сёстры вновь и вновь обсуждали свой план. Пусть у них и были столетия – там, за пределами мира – пусть они уже тогда всё обсудили и пришли к конечному решению, нервозность в момент, когда вот-вот наступит время исполнять задуманное, не была чужда даже им.

Луна, всегда верная своему образу монолита холодного и расчётливого спокойствия, начинала снова и снова возвращаться мыслями к отброшенным вариантам – вдруг именно в них кроется решение? – и раз за разом останавливала себя, напоминая, что сделанный выбор был сделан не просто так. Вуна, внешне сохраняя светлый настрой, с грустью предавалась воспоминаниям, забывая о текущем деле и вынуждая сестру одёргивать себя, мало помогая этим увериться в том, что они идут верным путём.

Наступила глубокая ночь. Сквозь охранные посты, низко и практически бесшумно передвигаясь, терпеливо выжидая удобные моменты, проскользнул десяток лазутчиков в лёгкой, затенённой броне. Переплетёные слои сукна, редкая решётка укрепляющей проволоки, лёгкие стальные пластины, закрывающие только ключевые места – такая броня не ровня полному доспеху, но её вес заметно ниже, а защита не так и смехотворна, как может показаться на первый взгляд.

Лазутчики зашли в лагерь со всех сторон, проходя его насквозь и подмечая детали, подошли на расстояние десятка шагов к сёстрам, сомкнув вокруг них цепь, и остались на местах, перейдя к наблюдению за обстановкой. Лишь один отделился от них, выходя к сёстрам и прерывая этим беседу.

Луна заметила их ещё на подступах, но к подобным манерам своих бойцов привыкла давно. Ничем себя не раскрывая, она продолжала разговор, повернувшись в сторону декана лишь в тот момент, когда он стал приближаться.

Он был молод. Лицо уже носило на себе следы нескольких сильных, неровно заживших ран, говоря о граничащем с безрассудством бесстрашии, а слабо заметная хромота на переднее копыто – о малой способности ран задержать или тем более остановить его. Бэтпони, как окрестили его вид за время, достаточное чтобы стать скорее легендой, чем серьёзным противником.

Его, как и любого другого, не могла не страшить такая близость к своим божествам, тем более когда ему выпала честь первому за столь долго тянущиеся столетия увидеть их вживую – но, отдавая достойную дань своему обучению, он сохранял уверенный вид и гордую осанку, удерживая мысленный фокус на важности происходящего.

«Значит, твой легион ещё жив», – прервала мысленное молчание Вуна.

Луна медленно кивнула.

«Да. Но мы ещё не знаем, в полном ли составе».

Бэтпони остановился в паре шагов. Протянув копыто к слабо выступающему командирскому наплечнику, он откинул покрывающую его ткань, являя посеребрёную пластину в виде одиночного крыла – одновременно символ и ранга, и рода войск.

– Глава пятого контуберния центурии разведки Ночного легиона, декан Квинтус, – тихим и ровным голосом представился он, касаясь нагрудника. – Поступаю в Ваше распоряжение. Каковы будут указания, госпожи?

Случайный взгляд одного из постовых остановился на нём. Ощутив это, словно слабый зуд на загривке, бэтпони с трудом удержал собственный взгляд на Старшей. Ей же понадобилось мгновение, чтобы перехватить оный у постового и послать ему мысленный импульс, убеждая продолжать нести пост.

– Сопровождение, декан, – так же негромко ответила Луна, снова сосредотачивая на нём своё внимание. – Где сейчас легион?

– Раненые есть? – в свою очередь, спросила Вуна.

Бэтпони указал направление.

– К утру встанет лагерем в одном переходе отсюда, госпожа. Нет, госпожа.

Старшая кивнула.

– Без господ, не трать воздух. Отправь своих бойцов за остальной центурией, я хочу чтобы легион был в полном составе, когда мы прибудем. С рассветом выступаем на соединение. Наш основной эскорт... несколько малоэффективен в ночи, – кисло отозвалась она.

Декан коротко усмехнулся, обретая уверенность в её присутствии.

– Это заметно. Слушаюсь, – повинуясь отпускающему его кивку, бэтпони направился обратно к своим, на ходу переводя дыхание и избавляясь от остатков дрожи.

Луна проводила его взглядом.

«Если все мои командиры, как минимум, не хуже него, то я могу гордиться своим нынешним легионом...»

Вуна пожала плечами.

«Увидим. А я лучше обойду посты, пока они панику не развели».

Так, пусть и с появлением необычных визитёров, ночь в лагере прошла тихо и мирно, а к утру от десятка остался лишь один декан, тенью следующий за богинями. Взяв направление на лагерь Ночного легиона, эскорт начал второй день пути.

Флуменская когорта двинулась дальше, не пробыв на полигоне и часа, вызывая тем неизбежное ворчание среди легионеров, почти завершивших возведение лагеря. Фелан недовольно хмурился, вновь и вновь перечитывая второе письмо – ему не нравилась затея совершать ещё один марш, так и не дав легионерам отдохнуть, но и мотивы короля он тоже понимал. Прочтя третье письмо, он и вовсе запутался в намерениях Сомбры. Впрочем, их понимание не является ключом к исполнению...

Спустя ещё один переход он вывел когорту к реке с гордым именем Ретивая. Из всех рек, протекавших в землях некогда Единого королевства, её отличало не только сильное течение, но также и дурной нрав. Не утихая на протяжении всего года, даже в самые холодные зимы она лишь замедляла свой ход, кое-где покрываясь ледяной коркой, а пересекать её редко было хорошей идеей. Лучшего места, чтобы разделить пополам ничейные земли меж границ расколовшегося государства, не найти.

На противоположном берегу уже собралось войско единорожьей монархии, хорошо если вполовину численности королевской когорты. Они давно перестали воспринимать земных пони всерьёз, не считаясь более с численным превосходством, но следить за ними, тем не менее, не прекращали. Был то разведчик или же хитроумное заклятье, о приближении вассальных им войск к своим границам единороги узнали заранее.

Вспышка телепортации поместила одного из них непосредственно перед трибуном, без страха стать иголочной подушкой для арбалетных болтов. Его защищало высокомерие, подкреплённое мерцающим куполом магического щита и лазурной лентой переговорщика.

Втянув носом воздух, единорог недовольно огляделся и выудил из кармана надушенный платок.

– Разворачивай свой сброд, – без вступлений обратился он к Фелану. – Грязепони не дозволено пересекать границы Святейшей монархии, особенно в составе войск.

Трибун махнул копытом, подбадривая замедлившихся было легионеров. Когорта продолжила движение, вынуждая переговорщика догонять трибуна.

– У меня приказ, ваше благородие, – спокойно ответил Фелан, пожимая плечами. – Встать лагерем на том берегу. А у нас, как вы сказали – грязепони – есть скверная привычка приказы выполнять.

Кто-то из шедших рядом усмехнулся. Мало кому неизвестна была байка о пренебрежении «благородных» рыцарей приказами, в былое время стоившая им череды бесславных поражений.

Единорог резко убрал платок от лица, поравнявшись с трибуном.

– Это возмутительно, – прошипел он. – Разворачивай когорту или будешь уничтожен!

Земнопони сделал резкий шаг в его сторону, надвинувшись всей массой своего тела и покрывавших его доспехов. Единорог инстинктивно отшатнулся.

– Приказ, – только и сказал Фелан, отворачиваясь и спокойно продолжая путь.

Переговорщик остановился, позволяя потоку легионеров течь сквозь него. С несколько мгновений трибун ещё ощущал на себе его гневный взгляд, пока новая вспышка не обозначила возвращение единорога на противоположный берег. Указав когорте прямой курс на реку и на войско монархии, Фелан скомандовал перестроение в боевой порядок.

До реки оставалось две-три дюжины шагов, когда в рядах противника началось движение. Трибун усмехнулся, гоня прочь зарождающийся страх и настраивая себя на битву. Послышались крики центурионов, останавливающих легионеров и командующих им смыкать тяжёлые щиты в передних рядах.

И всё же было что-то непознаваемое в поведении единорогов, пренебрёгших возможностью напасть на них во время форсирования реки. Быть может, этому даже есть какое-то объяснение, вот только Фелана подобные вещи редко волновали – тактику врага он знает, а забивать голову его моральными принципами трибуну никакой пользы.

По всей цепи единорожьего войска засверкали цветастые вспышки, поднимаясь к небу и оставляя за собой длинные хвосты, одна за другой соткаясь в полотно, дугой пересекающее реку. Трибун невольно задался вопросом, почему бы им не посылать заклятья напрямую во врага – в конце концов, магии ведь не обязательно вести себя так же, как и обычному оружию из дерева и стали. Пожав плечами, он выбросил лишнее из головы.

Полотно магии, тем временем обернувшееся массивным облаком, застыло в зените, перекрывая собой солнечный свет и окрашивая когорту и землю вокруг неё в калейдоскопические цвета. Легионеры в первых рядах опустили заслонки на своих шлемах, оставляя для обзора только две узкие щели, в то время как остальные перевели взгляды вниз или прикрылись копытами. С обманчивой медлительностью облако опускалось на них, становясь с каждым мгновением всё больше в размерах. Наконец, оно закрыло собой почти весь обзор и вот-вот должно было накрыть когорту целиком, когда невидимый купол возник у него на пути, с оглушительным грохотом разбивая о себя и заставляя безвредно стекать с покатых стенок.

Под шум бурлящих и пузырящихся заклятий, перепахиваяющих землю вокруг купола, центурионы пересчитывали уцелевшие амулеты – то самое загадочное содержимое запечатанных телег, вскрытых на пути к реке; источник купола, надёжно укрывшего их от магии.

Смаргивая световые пятна, трибун получал доклады от своих капитанов и одновременно с этим пытался разглядеть в дальнозор, что происходит в рядах единорожьего войска. Солнечные лучи, улавливаемые линзами и бьющие ему прямо в глаза, мало чем в этом помогали. Наконец, он смог разглядеть новые вспышки магии.

– Почти все целы? – хмыкнул он, складывая инструмент и возвращая его на место. – Это хорошо, потому что нас ждёт вторая волна. Велите всем приготовиться – и, во имя короля, не позволяйте им держать амулеты близко к глазам!

Подтвердив приказ, капитаны рассеялись по своим манипулам. Фелан невольно задумался об использовании тёмных стёкол, продолжая тщетные попытки избавиться от засветов, и снова отогнал незваную мысль прочь, возвращаясь вниманием к делу.

Единороги, пусть и удивлённые таким исходом, уже трудились над созданием второго облака магии. Трибун дёрнул щекой, осматривая перерытую заклинаниями землю вокруг – фактор, неудобный как в атаке, так и в отступлении. Перетёкшее к зениту облако магии начало своё падение, а он вновь ограничился лишь поднятым копытом и суженными глазами, опасаясь проглядеть внезапную хитрость врага.

Эта волна также не нанесла им вреда, но теперь ценой многих треснувших амулетов. Фелан лишь усмехнулся этой новости: если верить письму, они должны были дать слабину ещё к исходу первой волны, однако же нет, держатся до сих пор. Быть может, король ожидал большее число врага? Кто знает.

Третья волна чуть не оказалась для них последней. В неё единороги вложили всю оставшуюся силу, и треск не выдерживающих напряжение амулетов слышался под всем куполом, но и в этот раз он не пал до самого конца. Пусть и ценой того, что под конец уцелевшие амулеты несколько раз моргнули внутренним свечением – и окончательно погасли.

Единороги медлили. Одно мгновение, другое, несколько редких и не согласованных вспышек, а четвёртая волна всё не появлялась. Земные пони торжествующе взревели, верно расценив это как признак магического истощения у единорожьего войска.

В рядах противника началось движение, когда рыцари стали медленно и беспорядочно расступаться перед второй разыгрываемой войском монархии картой – големами, слиянием стали и камня, что двигались и сражались как живые, под влиянием давших им искусственную жизнь заклятий.

Трибун вновь достал дальнозор, разглядывая их. Три: длинное и многосуставчатое переплетение колёс и лап, усеянное режущими и колющими поверхностями, уверенно набирающее разгон перед входом в реку; бочкообразное тело с тремя массивными ногами и двумя такими же массивными цепами, нелепо бредущее вперёд; и, наконец, практически самый обыкновенный требушет, мучительно медленно катящийся ближе к склону. Фелан не мог похвастаться глубокими познаниями в том, как комплектуют войска в единорожьей монархии, но такой набор больше напоминал ему принцип «из чего есть».

– Командам баллист – сосредоточиться на гусенице, – обратился он к одному из ожидающих пегасов. – Пригвоздить её к земле, это для них первостепенная задача. И пусть только попробуют тратить снаряды на не пристрелянные позиции, а не то при следующей пристрелке сами будут мишени расставлять, а я – стрелять по ним!

Пегас кивнул, взмывая в воздух. Трибун вернулся к напряжённому наблюдению. Называть пристрелянными близко похожие к таковым позиции на другом поле было не совсем верно, но иного названия для подобного он попросту не знал.

Первый голем, тем временем, без видимого труда пересёк бурлящую реку и, разбрызгивая воду вокруг, взял прямой курс на когорту. Полетели первые стрелы баллист, достигая цели, но либо отскакивая, либо оказываясь перемолотыми между каменными суставами. Голем продолжил набирать скорость, так что следующий залп запоздало усеял землю стрелами там, где он был несколько секунд назад, а до первых рядов земных пони оставалось меньше дюжины шагов.

Со стороны орудийных команд послышались крики и споры: осталась только одна заряженная батарея, а времени на перезарядку не было. Фелан сморщился, но пока ничего не предпринял. Если эти споры помогут им прийти к решению, то хорошо, а наказать за нарушение дисциплины он их всегда успеет.

Когда первые ряды вцепились в щиты и были уже готовы принять удар, третий залп сделал то, с чем не справились два предыдущих – низко, почти над самыми головами летящие стрелы рывком пригвоздили голема к земле, не давая ни двинуться, ни сжаться чтобы переломить их. Он остановился в полутора ярдах от цели.

– Не по пристрелке, – усмехнулся Фелан. – Что ж, молодцы, придумали решение. Но побегают всё равно, чтобы в следующий раз заранее думали.

Тем временем второй голем, двигаясь заметно медленнее первого, наконец пересёк реку и понёсся вперёд, раскручивая верхнюю половину своего тела вокруг оси и разгоняя тем тяжёлые цепы.

– Второй манипуле – разбиться на центурии, соединиться с первой и третьей! Пусть выставят щиты и упрутся в землю, как дуб в осеннюю бурю!

Ещё один пегас-посыльный взлетел, спеша доставить приказ. Трибун невольно затаил дыхание, наблюдая за тем как пролетевший через освободившееся пространство голем замедлился, разворачиваясь в сторону третьей манипулы, и снова начал набирать скорость. Одновременно со вторым залпом первой батареи, закрепляющим успех третьей, голем врезался в земных пони, продавив тех на три ряда вглубь. Сделай он это на полной скорости, их бы просто разметало.

Ударил в землю первый снаряд наконец занявшего позицию требушета, по большой удаче выбравший в качестве цели уже не занимаемое второй манипулой пространство.

– Ещё один залп по гусенице и пусть целятся в требушет.

Пегас снова полетел доставлять приказ. Трибун недовольно взглянул в сторону единорожьего войска. Чем дольше они будут стоять и ждать, тем меньше шанс того что всё и дальше будет идти по плану. Нужно что-то предпринять, иначе его когорту разобьют одними големами.

– Четвёртой манипуле, – проговорил он, закрывая глаза. – Перестроиться и галопом на форсирование реки. Живо!

Пегас взлетел, спеша доставить приказ. Выдыхая, Фелан открыл глаза и оглянулся.

– Ты, – обратился он к последнему из тех, что ещё не разлетелись по поручениям. – Та же манипула. Отступление на прежде занимаемую позицию. Жди сигнала.

Посыльный кивнул, приготовившись взлететь.

Как только приказ был доставлен и манипула начала движение, трибун вновь воспользовался дальнозором, направив его в сторону единорогов. С каждым мгновением их бездействия, биение сердца становилось всё громче. Мысли о последствиях этого поражения лезли в голову как тараканы в тёплый дом, и всё никак не зажигался тот свет, что мог бы их разогнать...

Но вот первый рыцарь прикрикнул на своих слуг, выходя вперёд. За ним последовали другие, а за ними ещё, так что всё большая часть войска заражалась его нетерпением, вынуждая их командира скомандовать общую атаку.

Трибун с облегчением выдохнул, убирая дальнозор.

– Лети, – скомандовал он пегасу и вернулся вниманием к своей когорте.

В ней, тем временем, дела шли неважно: голем, пусть и увяз в тесном контакте, не позволяющим ему более разгоняться, но всё равно оставался слишком опасной и массивной фигурой, совладать с ударами которой было не под силу даже крепким земным пони, если у тех не было хотя бы щита. А снаряды требушета уже создали несколько ощутимых брешей в рядах хаотично маневрирующей первой манипулы и до сих пор продолжали лететь.

Но основные силы единорогов наконец вступили в бой. А это значит, что можно переходить к следующему шагу.

Барон рысил к реке во втором ряду своего войска, если это подобие строя вообще можно было разделить на ряды. Формально ему следовало идти первым, но давно пренебрёгшие им рыцари даже не попытались дать ему на это шанс, вырываясь вперёд в поисках собственной славы. Что ж, он не станет им мешать.

А всё потому что этот бой всё больше и больше ему не нравился. Во-первых, зачем? Сомбра не дурак и нарываться на пограничную стычку из упрямства он не стал бы. Во-вторых, откуда защитный купол? Да, его не особо-то и извещают о том, что там добывают соглядатаи, но о подобном он бы точно услышал. Земные не только нашли защиту от магии, так ещё и смогли укрывать её от их взгляда до последнего момента? Это совсем не дело.

И третье, не самое главное, но с каждым этапом боя всё чаще идущее на ум: точно ли маршрут учений легиона Небесной республики, проходящий мимо этого самого места – лишь совпадение? Да, он улетел ещё прошлой ночью, но... весь ли?

И его отнюдь не воодушевило позорное бегство легионеров королевства, побросавших щиты и копья, стоило только его войску пересечь реку. Прямо в лес. Туда, где могла укрыться часть пегасьего легиона, пока остальные и правда улетели, ловко обманув разведчиков...

Покачав головой, барон извлёк меч из ножен и ускорился, высоко поднимая его в телекинетическом захвате.

Пусть так. Пусть он прав, это ловушка и им надо отступать. И что теперь? Он сможет докричаться до этих гордых юнцов и почти уже стариков, владельцев мелких имений, раскинутых вблизи от него, главенство над которыми он имеет лишь самое формальное? Барону, впавшему в немилость монарха, оставалось либо победить, либо пасть в бою.

Да и кто знает, вдруг это как-то поможет его семье? Славная смерть – звонкая монета в кругах единорожьей знати, и если его дражайшая Ферос сможет удачно ею воспользоваться...

Лес уже совсем рядом. В своих размышлениях он и не заметил того, как пересёк почти всё поле. Последний момент, когда он может развернуться и бежать прочь. Скрипнув зубами, барон дал отряду личной стражи команду плотнее сдвинуть ряды и замедлиться. Это и спасло его в те первые мгновения, когда со всех сторон налетели затаившиеся в лесу легионеры королевства.

Его отряд быстро сориентировался, закрывая бреши, встречая щитами удары шипастых шлемов и пуская в ход мечи, когда земнопони вставали на дыбы и наносили удары боевыми накопытниками. Несколько стражей из внутреннего ряда стали огрызаться стрелами и заклинаниями – но в лесу половина снарядов проходила мимо, попадая в деревья или вонзаясь в податливую почву.

Некстати вспомнилась прошлая весна, когда они с семьёй наблюдали за слугами, высаживающими молодые деревья на их участке.

«Ну уж нет, – твёрдо решил он. – Эту границу вам не пересечь. Только не через моё родовое имение!»

Затянутый в лесной бой, он уже не видел как вылетевшие из леса, облачённые в лёгкую броню пегасы Небесной республики слаженно атаковали увязший в деревьях трёхногий голем, повалив его на землю и спутав ловчими сетями. Да, один пегас не представлял собой грозной силы, в бою с тем же земнопони его спасли бы только крылья – но когда десятки крылатых атакуют единым потоком, копыту начинает поддаваться даже камень.

Так же поддавались зачарованные латы и оружие единорогов – пусть лишь на пятый или шестой удар, пусть они успевали сразить уже не одного легионера – упорство земных пони в конечном итоге брало верх.

Увязнув в стычках с разбросанными отрядами врага, барон, казалось, целую вечность перемещался от одного открытого места к другому, теряя стражников, тщетно пытаясь отыскать остальное войско и не отвлекаться при этом от боя. В какой-то момент краем глаза он заметил вереницу понуро бредущих рыцарей. Улучив мгновение и бросив на них быстрый взгляд, он понял, что те разоружены. Замерев и прислушавшись к округе, он понял что более не слышит вокруг звуки боя.

Они оказались окружены, болты летели на них со всех сторон, силы таяли, но больше не было идущих в ближний бой легионеров. Его личная стража сейчас занималась только отражением снарядов, и она тоже заметила прошедших мимо пленных.

– Вы всё видели! – донеслось со стороны стрелявших. – Сложите оружие и останетесь живы!

Барон обвёл взглядом уцелевших. Сделай он сейчас последний, отчаянный рывок, они могли и последовать за ним, но разве много общего у смерти загнанного зверя с честью пасть в первых рядах атакующих, ведя за собой войско? Не слишком уж...

Меч вернулся в ножны.

– Мы выходим! – ответил он, давая своим знак разоружиться как только перестанут лететь болты. – Оружие остаётся на земле!

Стрельба прекратилась. Барон отстегнул ножны, отправляя их падать в грязь. Задержав взгляд на витиеватом орнаменте кинжала, он оставил там же и его. С поднятым забралом, он направился в сторону крикнувшего – если никто не распознает в нём барона, то хоть расценить это в качестве жеста доверия они должны. Стражники, помедлив мгновение, последовали его примеру.

Их встретили взведёнными самострелами. Обыскали. Повели прочь из леса, к полю, на котором началось сражение. Через которое, под пристальным взглядом самострелов, уже вели пленных рыцарей: по одному, по два ошеломлённых таким исходом и не рискующих воспользоваться магией даже в малом. Его отряд выделялся в общей картине. Единороги провожали его взглядами, красноречиво говорящими о том, кому будет вменена вина за произошедшее.

Пересекать бурную реку на обратном пути оказалось труднее, чем это было тогда, когда он прошёл её на полном скаку, вместе с рвущимися в бой рыцарями. На другой стороне уже ждал легионер с самострелом. Держать магов в плену не так-то просто, если не можешь лишить их магии, но и быстрее пущенного болта она бывает очень редко.

Барона отделили от остатков отряда и привели к командной палатке, отмеченной стягами королевской и республиканской когорт. Первым вошёл легионер, несущий на спине его оружие. Вскоре земнопони вышел, а единорогу дали знак входить.

Внутри его встретило скромное убранство: три подушки на голой земле, да коробка с лежащими на ней тремя флягами. Земнопони, рядом с которым аккуратно стоял украшенный высоким гребнем шлем, очевидно был трибуном разбившей их когорты, а прижавший к нагруднику схожий шлем пегас – трибуном одной из пегасьих когорт, которые остались в лесу после того как остальной легион отправился дальше.

Земнопони приветственно кивнул.

– Рад видеть вас невредимым. Полагаю, – протянул он ножны с кинжалом, – это принадлежит вам?

Он стоял недостаточно близко, чтобы можно было взять их копытом. Бросив взгляд на обманчиво спокойного пегаса, барон осторожно подхватил их магией, давая трибуну убрать ногу.

– Вы правы, – ответил он, поднося ножны к себе и закрепляя их на положенном месте. – Приношу благодарность за оказанное доверие.

Земнопони усмехнулся.

– Приношу благодарность. Вы цените этот кинжал не как оружие, ведь так? Что это? Подарок?

Барон кивнул.

– Свадебный, – ответил он, проходя дальше в палатку и занимая свободную подушку. – Его вручила мне тогда ещё будущая супруга. В их роду принято дарить оружие.

Собеседник вновь усмехнулся, открывая флягу и делая глоток.

– Вам повезло с ней, не так ли? Граф... – трибун сделал вид, будто приглядывается к изображённой на доспехе геральдике.

– Что вы, всего лишь барон! – поспешил поправить его единорог. – Барон Жаккард де Лис, к вашим услугам.

Хитрая улыбка земнопони выдала его, дав барону догадаться об его истинных намерениях.

– Ха! – усмехнулся теперь уже он. – Сдаётся мне, слухи о неспособности земных пони к лести не так и правдивы, как принято считать! Вы меня подловили, трибун...

– Трибун Фелан, командующий Флуменской когортой, – подсказал ему земнопони. – А это – Квинт Сервилий, трибун первой когорты III Небесного легиона, на данный момент старший...

– Вы догадываетесь, зачем вас привели сюда? – резко перебил его пегас, явно недовольный откровенностью Фелана.

Барон медленно кивнул.

– Обсудить условия капитуляции, я полагаю.

Земнопони отрицательно помахал копытом.

– Не совсем и не сейчас. Мы готовим это место в качестве нейтральной позиции для переговоров, наши правители уже в пути, а от вас нам нужно только присутствие здесь вашего монарха. Вы ведь можете связаться с ним отсюда, верно?

Барон вновь кивнул.

– Это так, – осторожно начал он. – Но для этого мне нужны принадлежности для письма и ваше разрешение на одно заклятье.

Фелан перевёл взгляд на пегаса. Тот помедлил с ответом, но всё же кивнул.

– Считайте, они у вас уже есть, – заверил земнопони.

Богини, Старшая и Младшая, в сопровождении эскорта достигли лагеря к ранней ночи. Семёрка кобыл, также входивших в его состав, к исходу второго дня испытывала всё больше сомнений в необходимости своего присутствия – даже Флаттершай, на время пути официально бывшая советником сестёр, всё чаще просто шла в стороне, изредка обсуждая что-то со служанкой или центурионом. Им не находилось применения, с ними не вели разговоров, их навязанность и ненужность становились всё более явными.

Луна была хорошим, прирождённым полководцем, но не политиком. Эти кобылы были ей не нужны, по крайней мере сейчас, и она не умела это скрывать. Вуна видела заботы и тяготы окружающих, но и она не могла создать нужной, тем более ложной картины, а личные заботы не давали ей провести душевную беседу с каждым пони в эскорте. Их политиком была Селестия, и теперь её отсутствие сильно сказывалось, грозя испортить отношения с будущими подданными.

Именно в такой, напряжённой обстановке, эскорт достиг вставшего лагерем Ночного легиона. Сестёр проводили в подготовленные уже походные шатры. Их эскорту позволили расположиться внутри лагеря, предоставив заранее выделенное место, и до сих пор не понимающие свою роль в происходящем кобылы расположились там же.

Приготовления к церемонии завершились глубокой ночью. Были установлены два трона, всё прочее время бережно перевозимые в крепких, украшенных телегах. Обеих сестёр облачили в доспехи, благоговейно поднесённые им и подогнанные на месте лучшими кузнецами легиона – и пусть они были сработаны с некоторыми упущениями, пусть они повторяли оригинал лишь по изображениям на всё тех же тронах, пусть они не могли идти ни в какое сравнение с теми, что были оставлены в столице – сёстры с уважением приняли их.

Легион выстроился в полном составе, красуясь ухоженными и до блеска начищенными доспехами. Впереди всех встал легат. Его высокие наплечники венчались рельефным шаром луны и малой, усеянной лучами звездой.

Королевская центурия выстроилась в стороне, Флаттершай со своим сопровождением расположились рядом.

Старшая подала знак. Легат заговорил.

– Луна Великая, Вуна Милосердная. Светоч Тьмы и Утренняя Звезда. Ночной легион бесславно бежал, затаился в сокрытых вашей милостью землях, как и было велено. Но теперь, когда вы вернулись, когда каждый боец под моим командованием верит, что время пришло – теперь мой долг состоит в том, чтобы вручить вам верность легиона и снова сделать его инструментом исполнения вашей воли, как это было ранее.

Легат склонился, а слитный лязг пришедшего в движение металла позади него красноречиво сказал ему о том, что строй позади него повторил это движение.

– В этом строю, – продолжил он, – стоят лишь потомки тех, кто некогда имел честь присягнуть вам на верность. В нём нет ни одного, кто мог бы воочию видеть вас и ваши деяния, верно служить и приносить вам славные победы, – он поднял голову к небу, шумно втянул холодный ночной воздух и перевёл взгляд на сестёр. – Хорошая ночь, чтобы это исправить.

Также взглянув в небо и наполнив грудь ночным воздухом, Луна уважительно кивнула. Поднимаясь с трона, она добавила в свой голос толику магии – так, чтобы её мог услышать каждый легионер, до самого края построения.

– Твои слова правдивы, легат. Все, кого мы знали по имени, уже давно слились с землёй, что породила их, но ты, и все вы, по праву заслуживаете возродить собой некогда великий Ночной легион. Вы сохранили то, что было нам дорого, и теперь в вас продолжат жить те, кто служил нам столетия назад! – она приложила копыто к своему нагруднику. – Отныне и вовек вы будете служить живым проявлением нашей воли, никогда не испытывая нужды, а смерть ваша никогда не будет напрасной – ибо умираете вы во исполнение великой цели и во имя наше!

Вуна поднялась, также усиливая свой голос магией.

– Ты прав, легат. Сегодня хорошая ночь. И такой будет каждая ночь, пока легион верно служит нам, – она повторила жест сестры. – Ибо отныне и вовек не будет такого дня и такой ночи, когда любой из вас не сможет рассчитывать на наше милосердие и понимание. Нашим долгом будет делать ваш путь ясным, а души чистыми!

Новый кивок Старшей подсказал легату, что наступил его черёд.

– Ночной легион клянётся в верности своим богиням! – во всю силу своей глотки провозгласил он.

– Ночной легион клянётся в верности своим богиням! – тысячи голосов подхватили его слова, сливаясь в единый громогласный рёв.

Легат поднялся, наполняя лёгкие воздухом. Повинуясь разрешающему кивку резко расправившей крылья Луны, он запрокинул голову к небу – и зашёлся в протяжном вое:

– Но-о-о-о-очь!

Простое слово, мало что значащее в простом быту простых пони, для Ночного легиона стало квинтэссенцией всего: тех, кому они служат, того, что они любят, того, зачем они живут и отдают свои жизни. Это слово значило для них всё. Оно было их сутью, оно было их кличем.

И лишь когда в лёгких легата недостало воздуха, легион подхватил достигший небес и готовый упасть клич:

– Ночь! Ночь! Ночь! Ночь! – с каждой секундой, с каждым повторением и с каждым ударом о латы, силы Старшей и даже силы Младшей росли, так что на краткий миг ореолы их могущества становились видимы даже для далёких от магии, в привычном понимании этого слова, земных пони.

Когда казалось, что непрекращающийся и отражающийся от самих небес клич никогда не прекратится, Луна резко сложила крылья. Наступившая после этого тишина показалась оглушительной.

– С наступлением рассвета мы выступаем на Солнечную империю, – обратилась она к рядам легионеров. – Мы не будет прятаться от них во тьме. Пусть боятся нас при свете своего солнца!

Ожидание растянулось на дни, в течение которых были собраны обозы с павшими и отправлены в обе стороны для захоронения в родных местах. Были подсчитаны компенсации их семьям, переформированы центурии и возведены укрепления вокруг походного лагеря. Единорогов по-прежнему держали немногочисленными группами, под постоянным прицелом, и не допускали их приближения к «уснувшим» големам, но, не считая этого, с ними обращались вполне сносно.

Прибыли остальные семь когорт республиканского легиона, с легатом во главе. Вскоре прибыл и один из двух консулов, вынуждая легион ускорить и без того спешное возведение собственного лагеря.

Король Сомбра прибыл к исходу того же дня, в сопровождении ещё двух когорт, в тот же вечер обойдя все укрепления, кратко убедившись в благополучии всех пленных и даже успев осмотреть замерших големов – теперь скорее напоминавших изваяния безумного скульптора, безмолвные памятники войне – пока не стемнело настолько, что их скрытые тенями очертания стали более походить на ночные кошмары.

Единорожий монарх прибыл последним. Теперь можно было начинать переговоры.

Для этого, на открытой местности, в присутствии всех троих, дабы ни у кого не закралось подозрений о скрытых ловушках, в предрассветных лучах солнца был возведён ещё один шатёр. Стол переговоров разделил его на две стороны: консул Небесной республики Гай Либерарий Импробус, его легат и старший ликтор; король Сомбра, его трибун и приближённая пегаска-маг по одну сторону – и Монарх, чей сан заменил ему имя, в сопровождении кардинала и родовитого графа, по другую.

– Как нам расценивать твою выходку, король Сомбра? – не дожидаясь официального начала переговоров, проскрипел Монарх.

Граф уже подал ему бокал вина. Консул, при виде этого, скривился, не скрывая презрения к пристрастиям своего сюзерена.

– Что в вашем понимании означает слово «выходка», милорд? – почтительно отозвался Сомбра, будто и не замечая уже второго оскорбления в свою сторону.

Монарх поперхнулся.

– Что в нашем понимании выходка?! – откашливаясь, возмутился он. – Что, спрашиваешь? Это! – его копыто взметнулось, указывая в сторону места сражения. – Твои жалкие войска пересекли наши границы, а ты спрашиваешь «что»?! Сдаётся нам, ты и этот пернатый консул забыли своё место, вот что!

Достав из кармана платок, Сомбра неспешно вытер со своей части стола несколько алых капель. Убедившись, что теперь стол снова чист, он также неспешно убрал платок.

– Ну что вы, милорд, отнюдь, – сохраняя прежний тон, ответил он. – Я его отчётливо помню. И оно велит мне, как наследнику истинной династии, вновь объединить все три расы под своим стягом, как это было и как должно быть.

Допив остаток бокала, Монарх съязвил.

– Истинная династия никогда бы не проиграла, мой заблуждающийся друг. Итак, спрошу ещё раз. Как расценивать ваше нападение, о истинный король?

Консул ударил по столу копытом, устав выслушивать бессмысленную чепуху.

– Единороги стали во главе из-за своей силы, верно? – начал с сути он. – Так теперь и мы покажем свою, доказав право быть свободными среди равных! Этот бой – лишь первый из подобных. Признайте наше право и мы предотвратим грядущие кровопролития.

Монарх вскочил, в гневе опрокидывая бокал и разбивая его тонкое стекло, так что только-только налитое вино растеклось по столу. Бутыль в магическом захвате графа замерла на месте, лишь приподнявшись, дабы её содержимое не лилось и дальше.

– Это возмутительно! – Монарх запахнулся в свои одеяния. – Вы пересекли грань дозволенного! Я разобью ваши войска, сокрушу твердыни, а земли заберу в своё прямое владение – не ждите от меня тех же милостей, что были дарованы моим предшественником!

Он спешно направился к выходу. Кардинал последовал за ним, вычурным жестом проклиная противоположную сторону переговоров. Граф, пряча бутыль за пластиной своего нагрудника, вышел последним.

Дождавшись, когда единороги покинут их, Гай встретился взглядом с Сомброй.

– Этот план точно лучше? – с сомнением произнёс он. – Свести всю войну к одному яростному рывку и дождаться, когда зима не даст единорогам ответить, мне нравилось больше.

Сомбра с сожалением покачал головой.

– План был хорош, но на доске новые фигуры. Он подвёрг бы нас риску совсем иного уровня. Сейчас же, – вздохнул он, вновь доставая платок, чтобы вытереть с копыта дотёкшую до него жидкость, – нам лучше рассчитывать на их благоволение.

Миновало два перехода. Они были уже на самых подступах к столице Солнечной империи. Ни одного дозора или секрета, ни одной живой души, будто бы окрестности просто вымерли, уступив место пыли и запустению. Только подходя к наглухо запертым воротам, Луна увидела легионеров на стене и на башнях, сливающихся бледным цветом доспехов и белой мастью с белокаменными укреплениями. Раньше они были цвета ночи...

Старшая не остановилась. Если надо будет, она вышибет ворота – и прославленный молот ей ни к чему, магия справится с подобным в два счёта. Не было ещё такой стены, которая смогла бы её удержать, и никогда не будет. Но когда до ворот осталось всего несколько шагов, а заклинание уже было готово сорваться с её рога, створки беззвучно раскрылись, разделяя изображённый на них солнечный диск на две части и вынуждая её отступить на несколько шагов.

Селестия. Одна. Без оружия.

«Лу, да ведь она без артефактов!» – мысленно воскликнула Младшая, быстро поравнявшись с ней.

Луна быстро проверила сестру всеми известными заклинаниями, не доверяя глазам, но ничего не обнаружила.

«Ты... ты права, их и правда нет», – она в неуверенности переступила с ноги на ногу. – «Что она делает?»

Вуна не ответила. Она сделала один, два робких шага... и кинулась навстречу Селестии, зажмурившей в испуге глаза, лишь с тем, чтобы наконец сжать её в любящих объятиях.

Глава 3 – «Новые порядки»

Шумя цепями, пала одна из старейших печатей в Замке Трёх – сердце столицы. Повинуясь телекинезу Старшей, массивные створки разошлись в стороны, а из открытого ими помещения засиял переливчатый свет проходящих через витражи солнечных лучей. Не имеющие ни единого стыка стены из тёмного дерева, переходящие затейливыми орнаментами из одного в другой ковры, неувядающие карты и стеллажи свитков, а посреди всего – высокий круглый стол. Два места за ним были устланы подушками, на третьем же их лежало сразу две – одна на другой.

Луна шагнула внутрь, вдыхая воздух полной грудью.

– Запах не тот, что прежде, – нахмурилась она, оглядываясь на Среднюю. – Он развеялся и ослаб, но дело не в том. Добавилось что-то ещё, чего я не могу уловить...

Селестия закатила глаза, проходя вслед за ней.

– Это соль, Луна. Соль моих слёз, что впиталась в ковры и которую я так и не смогла отмыть.

Старшая остановилась. В её вопросительном взгляде читалось сомнение в том, как ей расценивать последние слова. Селестия с досадой выдохнула.

– Прости за такую непосредственность... – её взгляд опустился, смотря куда угодно, но только не на сестру. – Мне... не было просто ни в тот день, когда я избавилась от влияния артефактов, ни веками позднее. Пришлось вслепую телепортироваться сюда из своих покоев и только после этого создавать здесь якорь. Тогда никто не должен был знать, что я начала посещать Наши места. Опечатанные и забытые...

Она замолчала, то ли подбирая слова, то ли предаваясь воспоминаниям. Луна колебалась между тем чтобы что-то сказать или же терпеливо ожидать продолжения, пока Селестия занимала своё место за столом.

– Здесь было так пыльно, а в том углу, – продолжила Средняя, указывая на еле заметную заплатку в дереве, – прогрызли себе нору мыши. Уничтожили все мои запасы!

Селестия фыркнула. Старшая приподняла бровь, но по-прежнему сохраняла молчание.

– Да-да, я помню, никаких сладостей во время совещаний! Но иногда можно, – снова умолкнув, она тихо постучала по столу, собираясь с мыслями. – Управиться с уборкой за один раз не вышло. Воспоминания о том, что было и что я сделала... они приходили всякий раз, когда я возвращалась сюда, не тускнея и не утихая. Здесь я больше скорбела, чем убиралась, – Селестия наконец встретилась взглядом с Луной. – Я правда пыталась отмыть их, но либо пропустила несколько пятен, либо наши слёзы не так просто вывести, как оные у смертных.

Старшая прошла к столу, занимая своё место.

– Это урок для всех нас, – ответила она, по-новому оглядывая комнату. – Там, за гранью, первое время мы обе были ошеломлены. Вуна не могла поверить в то, какой жестокой ты стала, а я... я просто не была к этому готова. Прошли многие циклы, пока мы смогли просто заговорить друг с другом.

Селестия снова отвела взгляд. Заметив это, Луна коснулась крылом её подбородка, возвращая взор сестры обратно к себе.

– Не вини одну себя, – мягко сказала она. – Давай просто усвоим этот урок и будем двигаться дальше.

Средняя кивнула. Она открыла рот, чтобы что-то ответить, когда её прервал голос Младшей, доносящийся из коридора.

– Эй! – воскликнула Вуна. – Не могли подождать? Может, я хотела посмотреть как снимается печать...

Вуна прошла к столу, ставя на его середину поднос с только-только заваренным чаем. Луна потянулась магией к створкам, сдвигая их и закрывая комнату на засов.

– Прости, не подумали, – умилённо проговорила Селестия, ещё не привыкнув к тому что Младшая уже не столь мала, как раньше.

Вуна сузила глаза.

– Не подумали, да?

Она нарочито медленно подняла магией сахарницу с подноса. Открыла окно. И отправила её в полёт. Глаза Селестии округлились. Вскочив со своего места, она вмиг оказалась у окна, провожая взглядом уже слишком далёкий сосуд.

– Н-но... – запинаясь, возразила она. – Как?..

– Вот так, – отрезала Младшая.

– Но он же... – Средняя с ужасом посмотрела на заварник, наполненный горьким чаем.

– Потерпишь, – безжалостно ответила Вуна.

До них донёсся с трудом сдерживаемый, добродушный смех Старшей. Селестия с удивлением оглянулась на неё, Вуна – с одобрением. Видя обращённые на неё взгляды, Луна поспешила успокоиться.

– Полно вам, полно, – с улыбкой замахала она копытами. – Займите свои места и вернёмся к делу.

Средняя бросила последний, полный сожаления взгляд за окно и с неохотой вернулась за стол. Младшая взглянула на своё место.

– Ну да, – отозвалась она, снимая вторую подушку и убирая её в сторону. – Точно...

– Что у нас на повестке? – дождавшись, когда обе займут свои места, вновь заговорила Луна.

Селестия потянулась магией к верхней полке на стеллаже, перенося ворох скреплённых между собой свитков на стол.

– Введение вас в курс дела, что же ещё, – ответила она, разъединяя листы и раскладывая их по столу. – Начнём с внутренней политики, продолжим всеобщей историей, закончим определением дальнейшего курса.

Старшая кивнула.

– Годится.

Вуна наполнила свою чашку и устроилась поудобнее.

– Валяй.

Селестия развернула несколько свитков, передавая их сёстрам.

– Когда я избавилась от артефактов и оглянулась вокруг, то поняла, сколь долго не была хозяйкой своего собственного разума. Победа не только не принесла мне желанных успехов, она ввела всю империю в стагнацию и увядание. Необходимо было срочно что-то делать, так что поначалу я пренебрегла подготовкой и действовала наобум.

Подсветился первый свиток, описывающий подробности первого шага.

– Я снесла половину правительственных учреждений в первый же день и начала постройку на их месте новых, силами тех, кого лишила этим работы, а систему налогов перекроила так, что и сама не сразу разобралась в том что получилось.

Первый свиток уступил место второму, вернувшись на стол.

– Под наблюдением легионеров, с трудом выгнанных из казарм обленившимися центурионами, повсеместные стройки завершились весьма скоро. Тогда же я объявила и назначение новых зданий: они стали отделениями единого фонда, поступления и затраты которого выписывались на стенах у входа, так что каждый мог точно знать, на чьё золото чинят мостовую, с чьих налогов платят уборщикам улиц и так далее. Мнения на этот счёт разнились, но положительный эффект стал заметен уже в первые два года. Лучший пример – Институт лекарей, что принёс моей империи множество хороших врачей.

– Надо будет в него наведаться, – заметила Вуна.

Селестия улыбнулась ей.

– Буду рада познакомить тебя с ведущими преподавателями, – пообещала она, вновь сменяя свиток. – Но это всё дело первых двух дней, после которых я решила лично обойти всю столицу – и каково же было моё удивление, когда передо мной предстало официально разрешённое и одобренное рабство! Как оказалось, за время моего «правления» права любого живого существа, не рождённого в империи – а значит не избранного светом и лично мной – стали настолько ограниченными, что их порабощение или убийство перестало считаться чем-то неправильным.

Помахав пергаментом в воздухе, она вернула его к остальным.

– Указ об освобождении всех рабов вышел бок-о-бок с новым законом: смертная казнь в наказание за рабовладение любого характера и преднамеренное убийство. Последнее с определёнными исключениями для регулярной армии, конечно же.

Луна с сомнением хмыкнула.

– Смертная казнь? А что, если обвинение было ошибочным? Из темницы выйти можно, но отсечённую голову назад уже не вернёшь.

– Любой приговор должен пройти моё личное одобрение, – поспешила оправдать себя Селестия. – А я тщательно разбираю каждое и лично беседую с обвиняемыми. Я не выносила ошибочных приговоров.

Старшая неспешно наполнила свою чашку и сделала глоток.

– Уверена? – спросила она, смакуя остывший до комфортного уровня чай.

Средняя застыла, не сводя напряжённого взгляда со свитка.

– На девять десятых, – наконец ответила она, нехотя признавая правоту сестры.

Луна понимающе закивала, сделав новый глоток.

– Правосудие – это не так просто, как кажется.

Селестия отложила свиток, переведя на неё взгляд.

– А то ты добилась в этом непогрешимости! – уязвлённо проговорила она.

– Тия! – неодобрительно воскликнула Вуна.

Старшая подняла копыто, останавливая обеих, и сделала ещё один неспешный глоток.

– Нет, – спокойно ответила она. – Но каждый убитый суть кирпичик в возводимом мной обелиске страха, что предостерегает других от свершения злодеяний. Достойная, пусть и жестокая плата.

Средняя опустила взгляд, быстро остывая.

– Да... – негромко ответила она. – Со временем, я пришла к схожему выводу.

Молчание затянулось. Наполнив третью чашку, Вуна поднесла её к понурившейся сестре.

– Тия... – позвала она.

Средняя подняла взгляд и с сомнением посмотрела на чай.

– Попробуй, – настояла Младшая.

Селестия вздохнула. Приняв чашку, она сделала осторожный глоток.

– Вкусный! – тут же с удивлением воскликнула она.

Вуна закатила глаза.

– А то ты думала, что я взаправду буду поить тебя горьким чаем? – она покачала головой. – Скоро и правда обижусь.

Луна прочистила горло.

– Вернёмся к теме заседания, – напомнила она. – По внутренней политике ещё осталось что-то?

Не отвлекаясь от чая, Селестия покачала головой.

– Нет, всё прочее мелочи, – ответила она, когда чашка уже опустела. – Можете прочесть, если есть такое желание, но они несущественны.

Старшая кивнула, уделяя минуту беглому изучению содержимого свитка. Младшая, тем временем, зажгла руну разогревания, сочтя температуру чая уже неподходящей.

– Тогда переходим к внешней, – решила Луна, откладывая свиток и наполняя чашку снова горячим чаем.

Селестия развела копытами, не поднимая ни одного свитка.

– А нет её, – ответила она. – Границы закрыты, торговли нет, мы мертвы для внешнего мира. Только разведчики совершают периодические вылазки, собирая хоть какую-то информацию о происходящем снаружи, вот и всё что можно хоть как-то назвать внешней политикой.

Старшая хмыкнула.

– Раз так, рассказывай, что они вызнали.

Средняя кивнула. Её рог зажёгся, а на поверхности стола начала проявляться рельефная карта континента. Сёстры помогли убрать свитки обратно на стеллажи, а оставшийся на середине стола поднос с чаем скрылся за изображением столицы и ничейных земель вокруг неё.

Луна нахмурилась.

– Подожди, – сказала она. – Почему только континент? Я лично присутствовала на основании первых рубежей за морем, в то время как Вуна оберегала от штормов корабли второй волны. Почему ты не показываешь их?

Селестия покачала головой.

– От них не бывает вестей, а мои разведчики не залетают дальше побережий. Колонии за морем потеряны для нас, Лу, – печально ответила она. – Посмотри внимательнее на карту. От великой в своём безудержном росте империи осталась лишь столица, отделённая от прочего мира кольцом пустынных и никому не нужных земель, тянущихся на три, а то и на четыре перехода.

Старшая обежала взглядом карту.

– Ты допустила это? – пока ещё без осуждения, спросила она, поднимая взгляд.

– Не совсем... – уклончиво ответила Средняя.

– Сколь долго ты не была властна над своим разумом? – прищурилась Луна.

– Шесть столетий. Довольна? – раздражённо ответила Селестия. – Шесть столетий прошло, пока помощь извне не дала мне возможность выйти из-под влияния проклятых артефактов и оглянуться вокруг, лишь чтобы увидеть тот застой, что охватил собой всё что осталось от нашей империи! И знаешь, что? Я узрела в этом великое благо, что позволит мне не только избежать ненужной спешки, но и увидеть, чего стоят все наши уроки без нашего же постоянного контроля! Я могла воочию видеть то, как смертные распоряжаются нашим наследием...

– И что же такого ты узрела, что не давало тебе навести порядок на протяжении двухсот с лишним лет? – перебила её сестра. – И что ещё за помощь извне, о которой мы узнаём только сейчас?

Селестия гневно вскочила.

– Не перебивай ты меня, я бы уже обо всём рассказала! – повысила она голос, крылом указывая на Старшую.

Луна вскочила в ответ.

– Так и рассказывай наконец, а не ходи вокруг да около! – её передние копыта ударили по столу, чудом не переломив его.

– Я и сделаю это, если ты прекратишь наседать и позволишь мне начать! – рог Селестии заискрил, готовый атаковать.

– Довольно!

Голос Младшей, усиленный магией, расплескал чай по столу. Со стеллажей посыпались кипы свитков, но самое главное – прекратилась перепалка. Её старшие сёстры замерли, а в их головы начало пробиваться осознание произошедшего. Пристыженные, они опустились обратно на подушки.

– Прости... – первой заговорила Луна. – Мне не следовало злиться. Прошу, продолжай.

Селестия глубоко вздохнула, покачав головой.

– И вы простите. Последние годы не даются мне просто, но это не повод срываться на вас, – устало проговорила она.

Вуна одобрительно кивнула.

– Хорошо, вы научились извиняться. Теперь, – она неспешно наполнила чашки обеих сестёр, – продолжим. Тия?

Средняя благодарно кивнула, принимая свой чай.

– Да, продолжим. И хоть рассказ о том, кто помог мне вновь обрести контроль, несомненно важен, сейчас он не имеет ключевого значения. С вашего позволения, я отложу его до более подходящего момента, – получив согласные кивки, она сделала глоток и продолжила. – Наведя хоть какой-то порядок в столице, я обратила более внимательный взгляд вовне. Пришлось воссоздавать историю до текущего момента буквально по крупицам, из-за чего с уверенностью я могу сказать только одно: за века вашего – и моего – отсутствия развитие ведомых нами народов остановилось и даже повернулось вспять, отбросив большинство из них обратно во власть племенного строя.

Селестия собрала магией расплескавшийся по столу чай в поднос, после чего подсветила россыпь бесформенных пятен, опоясывающих столицу.

– Пони, что были ближе всего к нам, вернулись в прежде занимаемые ими места, возродив большинство старых племён. Они оставили города, чем позже воспользовались дезертиры из моего легиона, порой целыми центуриями уходящие вслед за потерявшими всякую веру в меня командирами. Разрозненные и малочисленные поселения стали для них богатой жилой, набегами они получали себе провизию, новых воинов и рабочих. До того самого момента, пока у тех не появился великий лидер – пони, что смог склонить ближайшие к нему племена к объединению, а уже за несколько месяцев собрал под своим началом армию, одну за другой разбившую «твердыни» дезертиров. Ярлы, как решили величать себя мои бывшие командиры, предпочли покинуть эти места. По крайней мере, те из них, кому хватило мозгов сделать это до того как «дикари» ворвутся в их города и вырежут всех подчистую.

Крупные точки на карте потухли, сменяясь таковыми в приличном отдалении от прежних мест – и в заметно меньшем числе.

– Этот успех привёл под его копыто ещё не примкнувшие к нему племена, всего за год сделав правителем провозглашённого Единого королевства. Принимая корону, он принял и новое имя – Георг Первый. Имя, данное ему при рождении, как и его родное племя, затерялось в истории. Тому виной банальная потеря развитой письменности, но мне кажется, что в этом был и намеренный умысел. Во всяком случае, на момент моего возвращения страной уже долгое время правил его преемник – Стэфен Державец, а королевство опоясало оставшиеся нам земли широким кольцом.

Рисунок на карте изменился, приходя в соответствие со сказанным. Вуна хмыкнула.

– Они растут вовне, но оставляют нетронутой середину, – заметила она. – Почему так?

Селестия пожала плечами.

– Похоже, что за время правления артефактов сложилась дурная слава о наших землях и все предпочитали держаться их стороной.

– Учитывая отношение твоих подданных к не-избранным и явный перевес в технологиях, – добавила Луна, – их нетрудно понять.

Средняя кивнула.

– Да, пожалуй. Но дальше – интересней.

Она вновь заставила карту меняться, отображая множественные прерывистые вспышки и проходящие через всё королевство потоки, в конечном счёте вылившиеся в разделение королевства на две неравные части.

Луна сощурилась. Роль задавать вопросы снова выпала Младшей.

– Что только что произошло? – спросила она, указывая на отделившийся кусок.

Селестия сделала новый глоток, перед тем как продолжить.

– Единороги. Они достигли больших успехов в освоении искусства плетения заклятий, но это лишь внушило им чувство превосходства. Особую уверенность им придавало также и то, что как первый, так и второй короли – оба были представителями их расы. Свободолюбивые и гордые пегасы не стали мириться с таким отношением. Крылатая раса в полном составе отделилась от королевства, присвоив себе холмистую местность к северо-западу, выдворив из неё всех представителей других двух рас и провозгласив этим становление Небесной республики. Единое королевство продержалось таковым не более столетия.

Луна кивнула.

– Ожидаемо, – проговорила она, заглядывая в опустевший заварник. – Великие цели и великие победы быстро забываются, когда вновь наступает покой и повседневность, – она подняла взгляд. – И у нас кончился чай.

– Схожу за новым, когда будет перерыв, – пообещала ей Вуна.

Селестия продолжила, болтая в чашке недопитые остатки.

– Вновь сменился правитель, и теперь это уже был земной пони. Он был полноправным наследником и достойным короны лидером, его избрало подавляющее большинство, но это всё равно не устроило единорожью знать. Когда они потребовали переизбрания, выдвинув своего кандидата, а совет и новый король им отказали...

Оставшиеся после первого раскола земли королевства вновь подёрнулись рябью, породив второй.

– Единороги отделились, – закончила за неё Младшая.

Средняя кивнула, допивая свой чай.

– Их столицей стал Кантерлот – сложнейшее на тот момент творение магии, город на склоне горы, величайшая гордость их расы. Но они не просто отделились, не просто наглухо закрыли свои границы. О нет, они ещё и не позволили жившим в тех землях земным пони перейти в то, что осталось от королевства, спихнув на них всю тяжёлую работу, от возделывания полей до постройки городов и крепостей. Это было ошибкой.

– Земные пони объединились с пегасами? – догадалась Луна.

– Именно. Такое поведение заставило их на время оставить пограничные стычки и объединить усилия во вспыхнувшей освободительной войне. И они бы даже одержали верх, поддерживаемые крестьянскими восстаниями, что вспыхивали раз за разом в оставленных войсками провинциях, но...

Границы единорожьих земель на карте вспыхнули, проминаясь и медленно уходя вглубь, но в какой-то момент этот процесс остановился. В краткий миг единороги не только вернули себе прежде занимаемые земли, но и продвинулись глубоко в земли противника.

– Сразу два прорыва совершили ведущие маги того поколения. Новые боевые заклятья, что сами отыскивали себе цель и от которых почти невозможно было улететь, оспорили пегасье превосходство в воздухе, а оживлённые магией боевые механизмы с лёгкостью смяли стену щитов, что земные пони переняли у моих дезертиров и переделали под себя. Истаявшая в войне, но ставшая теперь непобедимой, армия единорожьей монархии проложила себе путь в столицы обоих государств, заканчивая войну и делая своими слугами теперь уже всех пони, что некогда составляли Единое королевство.

Рисунок на карте окончательно изменился, отодвигая границы и делая единорожьи земли самыми обширными, а два других государства – меньше и тускнее.

– Они позволили проигравшим сохранить свой государственный строй, взамен сделав их своими вассалами. Этим завершилось противостояние, вошедшее в летописи как Война Трёх. Такой карта остаётся и по сей день.

Вуна покачала головой.

– Не лучшее развитие событий, – проговорила она. – Как есть не лучшее.

Селестия вновь пожала плечами.

– Наглядный пример того, к чему приводит слишком быстрая и ничем не закреплённая экспансия. То, о чём я говорила ранее, теперь дважды подтверждённый факт.

Луна закатила глаза.

– Хорошо, я поняла, камень в мой огород, – признала она. – И всё же вернёмся к истории. Ты описала лишь ближайшие к нам земли, что же насчёт прочих?

Средняя с готовностью подсветила ранее упомянутые точки, отмечающие новые города ярлов.

– Войска дезертиров затихли на какое-то время, больше занимаясь обустройством на новых местах и незначительными набегами на малые и никому особенно не принадлежащие селения, но раскол в Едином королевстве заставил их оживиться. Ближе всего к ним были земли земных пони, чьи войска и экономика в послевоенные годы оставляли желать лучшего, дав ярлам возможность почти безнаказанно грабить. К их великому сожалению, Вэйланд Стойкий, сменивший на троне Рэйнера Проигравшего, не зря получил свой титул и довольно быстро укрепил границы и остаток войска. Более того, он стал готовить ответный поход и мог бы даже сделать ярлов своими данниками, но вовремя забеспокоившиеся единороги помешали ему, запретив королевству содержать более одного легиона регулярной армии. Этот указ навёл много шума и чуть было не начал вторую войну, но в конечном итоге у Вэйланда не осталось выбора. Ярлы откатились назад, к себе, вновь затихнув.

Города погасли. Вслед за этим загорелась россыпь пятен в стороне от пегасьих владений, хаотично перемещаясь, увеличиваясь или исчезая.

– Грифоны быстро забыли навязанные нами принципы и ценности, сменив разве что племенной строй на клановый и обратившись в поисках еды вовне, а не вовнутрь. Главным источником пропитания для них стали яки, что отбивались храбро и временами успешно, но века истребления мало что от них оставили, – Селестия усмехнулась, перемещая несколько пятен ближе к пегасьим границам и обозначая небольшое, но яркое столкновение. – В какой-то момент они решили попробовать мяса пегасов. Их первый налёт оказался успешным и обещал им новый источник пропитания взамен иссякающему, но...

– Пегасы ответили, – без капли сомнений договорила за неё Луна.

– Именно, – кивнула Средняя, в то время как карта вновь пришла в движение, отображая её слова. – Республика в кратчайший срок снарядила карательный отряд, огнём и мечом прошедшийся по всем грифоньим кланам, обложивший их данью и триумфально вернувшийся обратно на родину. Пегасы никак не отреагировали на возражения по этому поводу единорогов, что, впрочем, не помешало тем увеличить налоги и на том успокоиться. Зато у выживших грифонов на время отпал вопрос нехватки еды, а желание связываться с Республикой – и вовсе.

Вуна шумно выдохнула.

– Далее, – закрыла тему она.

Селестия подсветила земли единорогов.

– С воцарением мира и превосходства у монархии появилось время на развитие наук и искусств, в том числе направленных на изучение древностей. И это не было бы чем-то значительным, если бы не одна таинственная находка. По слухам, исследовательская группа в ходе раскопок на территории одного из занимаемых ранее ярлами городов обнаружила старинные летописи. Их сразу же выкупил влиятельный и богатый аристократ, вскоре объявив священными текстами, а себя – пророком истины.

Она остановилась, видя вопросительный взгляд Старшей.

– Пророком истины? – с сомнением проговорила Луна. – Это как вообще?

– Знаю, звучит глупо, – согласилась с ней Селестия. – Но это единороги, и это сработало. За ним последовали сотни, вот только без одобрения верхушкой аристократии им пришлось покинуть монархию, основав новое государство в жарких пустынях юга и пройдя ради этого между королевством земных пони и владениями ярлов. И пусть первые их тронуть не посмели, вторые потрепали изрядно, так что в основание Седельной Аравии легли не только не понятые, но и изрядно обозлённые на мир единороги. Только в последние годы они созрели наконец для заключения торговых сделок с другими государствами.

На карте вновь подсветились земли пегасов.

– Тем не менее, их пример вдохновил других. В Республике также нашёлся лидер, объединивший вокруг себя уставших считаться чьей-то собственностью пегасов, что без промедлений собрали всё нажитое и улетели к морю. Оба консула сошлись на мнении, что преследовать их не стоит, предпочтя этому наблюдение.

Целый клок отделился от республики, огибая земли грифонов и останавливаясь на самом побережье.

– Они решили искать лучшего за пределами континента, но суровость моря оказалась им не по крылу. Перелететь через всё море не смог ни один, многие из тех кто пытался в нём же свою погибель и нашли. С кораблестроением у пегасов тоже не вышло. Как итог, они так и остались на том побережье, постепенно осваивая это искусство на примере рыбацких лодок. Но и своего в каком-то роде они добились: единорогам такие далёкие данники, до которых нужно пробираться ещё и через земли дикарей, оказались ни к чему.

Следующей подсветилась редкая россыпь сравнительно небольших пятен к северо-востоку от единорожьей монархии.

– Я была уверена, что этот процесс уже завершился, но в начале последнего столетия появилась новая раса. Они быстро развиваются и уже освоили примитивную речь. Тоже копытные, они превосходят земного пони в размерах как минимум дважды, обладают двумя большими рогами, а их малочисленные племена зовут себя Би’Зо. Единственным моим вмешательством за всё время стали те несколько случаев, когда мои разведчики помешали единорогам случайно обнаружить их – хочу увидеть, кем они станут без стороннего вмешательства.

– Любопытно, – невыразительного отозвалась на это Луна.

– Будешь их подкармливать? – усмехнулась Вуна.

Селестия закатила глаза, переходя восточнее – к более многочисленной и крупной россыпи пятен.

– Зебры. Их племена становятся более выраженными и родовыми, но я по-прежнему не могу выделить среди них ни одного лидера. Ещё век-другой и я сдамся, признав что они могут существовать и без таковых, сохраняя при этом порядок и общие цели. Не менее загадочной для меня стала и их недавняя война...

Россыпь, обозначающая собой зебринские племена, резко пришла в движение вся без остатка, но вскоре так же резко и устаканилась.

– Не знаю ни причин, ни поводов, ни враждующих сторон. И тем более не знаю, почему она прекратилась буквально в тот же месяц, в который и началась. Одним словом... зебры, – кисло завершила она, вынужденная признать неполноту своих знаний.

Вслед за этим через весь континент пролетело скопление крупных пятен, пересёкшее его от юга до севера и остановившееся в горной цепи на самой границе карты.

– Никем не званные драконы мигрировали из-за океана в наши горы, сжигая и съедая случайные селения на своём пути. Впрочем, между подвергшимися их атакам селениями проходит примерно равное расстояние, так что я стала считать это перекусами. Однако... – она с несколько мгновений молча смотрела на замершие пятна, более не совершившие ни движения. – Однако, с тех пор они не показываются и никого не трогают, – Селестия усмехнулась. – Всё жду, когда в их головах снова что-то стукнет и они решат полететь обратно.

Пятна потухли. Карта замерла.

– На этом всё.

Старшая хмурым взглядом окинула карту. Ей не нравилось то, к чему всё пришло, но и с чего начать она пока не решила. Вуна направилась к выходу, прихватив с собой поднос. Отодвинув засов и убрав его в сторону, она открыла створки, обнаружив в коридоре двух легионеров – белого пегаса в лёгких латах и бэтпони-лазутчика.

Младшая ушла в сторону, позволяя старшим выйти к разведчикам.

– Госпожа, – первым заговорил пегас, обращаясь к Селестии. – Срочное донесение.

– Говори, – кивнула Средняя.

– Крупная стычка на границе королевства земных пони с монархией единорогов, есть основания предполагать и вовлечение Небесной республики, – важным тоном проговорил пегас. – Это может стать началом новой войны.

Луна нахмурилась. Переведя взгляд на своего лазутчика, она быстро кивнула.

– Бой закончился переговорами, – вполголоса заговорил он. – Сорваны. Стягиваются большие силы. Седельная Аравия не осталась в стороне, ночью произошла резня. Гарнизона святейшей монархии в их землях больше нет.

Он приложил копыто к наплечнику, давая понять что закончил. Пегас метнул в его сторону взгляд, уязвлённый большей осведомлённостью.

– Продолжайте наблюдение, – распорядилась Старшая, отпуская лазутчика, и повернулась к сёстрам. – Чаепитие отменяется. Мы летим сейчас.

Жестом отпустив своего разведчика, Селестия покачала головой.

– Зачем? – возразила она. – Если эти два народа наконец нашли в себе силы для борьбы за свою свободу, то почему бы не дать им самим построить лучшее будущее?

Фыркнув и уже собираясь пропустить это возражение, просто настояв на своём, Луна встретилась с предостерегающим взглядом Младшей. Она вздохнула.

– Затем, что войны уносят слишком много жизней, Тия, – тихо проговорила Старшая.

Средняя удивилась.

– С каких пор тебя это заботит? Ты начинала столько войн и проливала столько крови...

– Значит, ты не поняла ни одной начатой мной войны, – холодно перебила её Луна. – Мне стоило заметить это ранее.

Селестия открыла рот, чтобы что-то сказать, но вновь оказалась перебита.

– Нет. Ты слушай. Я не верю, что все единороги суть зло. Среди них есть хорошие пони, Твайлайт Спаркл тому доказательство. И я не позволю простым солдатам, единственная вина которых в стремлении защитить свои дома, погибать из-за глупости и чёрствости их лидеров, чтобы ты могла посмотреть на результат своего эксперимента.

Средняя оскорбилась, но промолчала.

– Мы избавимся от тех, кто ведёт их по этому пути, – хмуро продолжила Старшая. – Взамен они получат других. Достойных.

Повисло молчание. Вуна пролеветировала вперёд поднос, помещая его между сёстрами и привлекая к себе внимание.

– Я согласна с тем, что корень проблемы может крыться в их лидерах, – высказалась Младшая. – Летите. А я пока прослежу, чтобы с империей ничего не случилось за ваше отсутствие. И, – мягко усмехнулась она, – с нашими гостями тоже.

Селестия невесело кивнула, вынужденная признать свою неправоту.

– Кстати о них... – оживилась Луна.

– Легионеры отправились восвояси, приближённая и её окружение осматривают город, – с готовностью отозвалась Вуна. – У меня всё под контролем.

Старшая благодарно улыбнулась. Кивнув, она отправилась в арсенал.

– «Восвояси»? – скривилась Средняя. – Тебе стоит меньше времени проводить в обществе черни, сестрёнка.

Младшая показала ей язык.

Летя выше облаков, ускоряя себя магией и искусственными завихрениями воздуха, они добрались до единорожьей столицы всего за полдня. Долго колеблясь, Луна всё же взяла с собой старый боевый молот, сохранённый Селестией в самой глубине арсенала, но даже сейчас она по-прежнему не была уверена в правильности этого решения: с одной стороны, ей не хотелось совершать первый визит к своим подданным с оружием, а с другой... а с другой стороны, в голову попросту не шло иных идей, кроме как заявить о своей власти самым простым и грубым способом.

Солнце уже покинуло зенит, клоня день к вечеру, и уже скоро дворцы Кантерлота омоются багровыми тонами. Двусмысленность этого предсказания вызвала грустную усмешку у Старшей.

– Ты ведь работала над тем заклинанием, так? – впервые за весь заговорила она, оглядываясь на сестру. – Тем, что делает смертных невосприимчивыми к магическим токам.

Селестия кивнула.

– Оно пригодится, – продолжила Луна. – Жаль только, солнце уже низко...

Средняя усмехнулась, вылетая вперёд.

– О нет, сегодня иные правила! – заявила она, разворачиваясь к дневному светилу. – Лети. Верши правосудие. А я позабочусь о том, чтобы все запомнили этот день.

Задумчиво повертев в магическом захвате молот, Старшая мрачно кивнула.

Кантерлот расположился на склоне горы, возвышающейся на фоне всех прочих в горной цепи. Колоссальная платформа, удерживаемая на месте лишь двумя опорами – и разноцветьем удерживающих её заклятий, переплетённых и постоянно подпитываемых и настолько сконцентрированных, что даже несведущие в магии могли видеть их физическое проявление.

Поместья и усадьбы, окружённые заметно более малыми и бедными домами, сады и площади – всё в идеальной симметрии расходилось от сверкающего золотом и драгоценными камнями замка, что высился в центре единорожьей столицы.

И дороги. Множество дорог, прорубленных прямо в камне и соединяющих город с миром на поверхности, где даже сейчас трудились пони.

Луна покачала головой. Она бы могла признать Кантерлот красивым и величественным, не знай она его истории. Скользнувший мимо неё луч солнца заставил обернуться.

Солнце двинулось в обратный путь. Вместо того чтобы принести миру вечерний покой, оно вновь устремилось к зениту, светясь ещё ярче, чем этим же днём. Силуэт сестры поднялся к светилу, замерев на его фоне, а лучи окрасились в белые тона, грозящие ослепить даже аликорна. Старшая взяла прямой курс на замок, стремясь завершить дело раньше, чем лишённые поддержки заклятья перестанут удерживать платформу от падения. Повисшие в воздухе сторожевые и атакующие чары рассыпались искрами в тот же миг, когда её приближение вызывало их срабатывание.

Она зависла над замком. Хрустнув шеей и примерившись, Луна обхватила магией самый большой купол из всех, предположив, что именно там и будет тронный зал. Мгновение спустя купол треснул. Покрошив его на осколки, Старшая отбросила их прочь.

Взмахнув крыльями, она нырнула в лишённое крыши помещение. Два трона у дальней стены подтвердили её догадку. Окинув тронный зал быстрым взглядом, она подметила растерянно глядящих на лежащее перед ними оружие стражников, но, самое главное – две фигуры, занявшие оба трона. Это хорошо. Было бы глупо заявиться сюда лишь затем, чтобы ждать возвращения отбывших хозяев...

Луна медленно втянула воздух, закрывая глаза и отрешаясь от лишних мыслей. Задержала дыхание. И так же медленно выдохнула, заставляя магию покрыть каждую частицу её тела беспокойно колеблющимися языками мрака. Когда она опустилась на мраморный пол, зал покрылся прерывистыми, скачущими тенями, и даже воздух стал холодным и неприветливым.

Старшая направилась прямиком к тронам. Опустив молот, она позволила ему волочиться за собой, шумя и оставляя борозды на без сомнений дорогом покрытии.

– Чудище! – завопил Монарх, вжавшись в высокую спинку трона. – Чудище в священном зале! Избавьтесь от него, немедленно!

Поведя ухом, Луна продолжила путь. Замковая стража не посмела сдвинуться с места.

– Кардинал! – не унимался единорог. – Избавьте нас от ужасного проявления тьмы, не позвольте ему и дальше пятнать собой святость этого места!

Старшая перевела взгляд на соседний трон, продолжая медленно идти. Единорог, называемый кардиналом, в отчаянии рисовал копытами магические знаки и даже начал сбивчиво выкрикивать словоформы. И это возымело бы эффект, не будь тот отрезан от магии.

«Весьма мощный эффект», – вынужденно признала Луна.

Когда до них оставалось всего два шага, Старшая остановилась.

– Сделайте же что-нибудь! – взвыл Монарх, оглядываясь на кардинала, прекратившего попытки атаковать и с ужасом осознающего, что телепортироваться прочь у него тоже не выйдет.

Молот медленно поднялся, наконец прекратив скрежетать.

– СВЕРГНУТ! – опустился он на Монарха, вминая податливую плоть в белокаменный трон. – ОТСТРАНЁН! – повторно поднявшись и опустившись, молот обрушился на кардинала.

Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Луна взмахнула крыльями, поднимаясь над замком.

– УНИЧТОЖЕН! – яростно выкрикнула она, обволакивая строение магией и обрушивая его стены и купола, в грохоте и пыли обращая в развалины.

Всё ещё тяжело дыша, Старшая опустилась на обломки. Окутывающий её мрак рассеялся. Посреди пыли и затихающего грохота она с ненавистью уставилась на окровавленный молот с налипшей на него шерстью. Но и он не мог ответить на немой вопрос о том, почему власть так часто попадает в копыта недостойных.

Когда пыль начала рассеиваться, она увидела собравшуюся вокруг замка толпу. Знать в дорогих и красочных доспехах, окружённая дворцовой стражей, замкнула вокруг неё первый рубеж. Все они держали в передних копытах самострелы и магические амулеты, опираясь на оруженосцев или сидя на земле. Беглым взглядом Луна насчитала дюжину малых баллист, заряженных стрелами и битым камнем.

Магический щит поднялся за мгновение до того, как по ней начали стрелять. Камни, стрелы, потоки огня и льда, всё столкнулось с его светящейся поверхностью, ломаясь и разлетаясь искрами. Поднявшись на задние копыта и расправив крылья, Старшая ударила по земле. Вложенная магия разошлась в стороны, ударной волной отбрасывая и сминая атакующих.

– ПОЧЕМУ?! – воскликнула она, сменяя шум боя громогласным, расходящимся эхом голосом. – ПОЧЕМУ МЫ ВОЗВРАЩАЕМСЯ И ВИДИМ ВЫСОКОМЕРИЕ И ЧЁРСТВОСТЬ В ВАШИХ СЕРДЦАХ?! ПОЧЕМУ МЫ ВОЗВРАЩАЕМСЯ И ВИДИМ, КАК ИСКУССТВО – НАШ ВЕЛИЧАЙШИЙ ДАР – ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ВАМИ ДЛЯ УБИЙСТВА И ПОРАБОЩЕНИЯ БРАТЬЕВ СВОИХ?! ДОВОЛЬНО!

Толпа вокруг подалась назад, бросая ошеломлённую знать и стражу. У них не было оружия. Они пришли только чтобы смотреть.

– ТЕХ, КТО ПРОДОЛЖИТ ПОЛИТИКУ ВАШИХ БЫВШИХ ЛИДЕРОВ, ЖДЁТ ТА ЖЕ УЧАСТЬ! – Луна подняла молот высоко над головой, являя всем кровь. – МЫ НЕ ОТНИМАЕМ ВАШИ ЖИЗНИ И ВАШ УКЛАД, НО ДАРУЕМ ВАМ НОВЫХ ПРАВИТЕЛЕЙ. МЫ НЕ ОТНИМАЕМ У ВАС ИСКУССТВО, НО НАЛАГАЕМ НА НЕГО ОГРАНИЧЕНИЕ.

Взмахнув крыльями, она поднялась над замком.

– МЫ ВЕРНЁМСЯ С НОВЫМ ЛИДЕРОМ, – бросив это на прощание, Старшая улетела прочь.

Дневное светило уже покинуло свой зенит, вновь клонясь к вечеру. Скрывшись за облаками, Луна быстро нашла сестру.

– Знаешь, что? – с усмешкой заговорила та. – Я назову это «Кантерлотским Голосом», ты ведь не против?

Старшая закатила глаза.

– Тогда «Королевским Кантерлотским Голосом», что уж мелочиться...

– Яблоки! – безапелляционно заявила Эпплджек, ударяя передними копытами по столу и поднимая тем самым облако мучной пыли.

Минутой ранее, устав от бесцельного брожения по замку, Вуна решила заглянуть на кухню – в конце концов, вкусно перекусить никогда лишним не бывает. И встретила там белую от муки земнопони, что беспечно что-то напевала, бегая между котлами, печью и столами и, казалось, успевая готовить сразу полдюжины блюд.

Не отвлекаясь от готовки, она рассказала о том, каким интересным всем показался осмотр города, и что остальные сейчас отдыхают в общей комнате, пока сама она вызвалась приготовить всем сытный обед.

И Младшая уже почти жалела о том, что спросила у неё секрет самой вкусной выпечки...

– Яблоки! Лучший ингредиент для любой выпечки – это яблоки! Нельзя что-либо испортить, добавив яблоки! Даже если это уже яблоки! Печёные яблоки, варёные яблоки, жареные яблоки, свежие яблоки! Красные, сочные, вкусные!

Широко раскрыв глаза и подняв копыто в попытке остановить разошедшуюся кобылу, Вуна в панике пыталась подобрать повод для того чтобы сменить тему.

– Как ты попала сюда? – спросила она, наконец улучив момент, когда рот собеседницы будет занят перетаскиванием подноса со свежей выпечкой. – Ты не в гостевой части замка, это кухня для... ну, нас с сёстрами.

Эпплджек остановилась, прижав уши.

– Я просто спросила, где в этом замке можно отыскать хорошую кухню... стража отвела меня сюда в обмен на обещание поделиться сладостями...

Вуна усмехнулась, делая мысленную пометку насчёт стражи.

– Ничего страшного, я никому не скажу, – пообещала она кобылке. – Но цену ты и сама знаешь.

Видя задорную улыбку Младшей, Эпплджек расслабилась.

– Ох, спасибо вам, госпожа, а то я уже перепугалась... – облегчённо выдохнула она, и тут же кинулась к оставленному без внимания котлу. – Вам достанется ровно столько, сколько вы захотите, моя госпожа, вот уж не сомневайтесь!

Отойдя в сторону, дабы не мешать процессу, Вуна облокотилась о незанятый стол. Мысленно пожав плечами, она вдруг решила задать новый вопрос, предвкушая ещё один поток восторженной речи.

– И как же выбрать хорошее яблоко?

Эпплджек фыркнула.

– Купить его у семьи Эпплов, – не оборачиваясь, ответила она. – У нас множество ферм по всему королевству, на которых растут только самые сочные и вкусные яблоки! Даже сам король регулярно покупает их у нас.

– Семьи? – спросила Младшая.

– Агась! – ответила земнопони, захлопывая дверцу печи. – Ой. Прошу прощения. Да, именно так! Эппл Фриттер, Эппл Бампкин, Рэд Гала, Ред Делишез, Голден Делишез, Карамель Эппл, Эппл Штрудель, Эппл Тарт, Бэйкед Эппл, Эппл Бриош, Эппл Циннамон Крисп, Биг Макинтош, Эпплблум и Бабуля Смит! – кобылка взяла пару мгновений на то, чтобы перевести дыхание. – И это только те, кого я знаю лично!

Вуна с уважением кивнула.

– Звучит внушительно. А лавку в Понивилле вы открыли специально, чтобы быть ближе к столице и королю?

Копыто Эпплджек остановилось, прекратив замешивать в миске очередной ингредиент.

– Да нет... – невесело ответила она. – Мне вообще не там положено быть. Родители отправили меня в столицу учиться наукам и высоким манерам, решив что дома и так дышать нечем от количества родни, а влияние надо расширять... Я им никогда не перечила и не жаловалась, но... – земнопони поникла.

Оттолкнувшись от стола, Вуна подошла к ней и положила копыто на плечо.

– Но? – подбодрила она.

Обернувшись, Эпплджек грустно улыбнулась.

– Вы не подумайте, Рейнкаст – хороший город с хорошими пони, но мне всегда хотелось работать в поле, ухаживать за деревьями, а не сидеть в четырёх стенах и постигать науки. Мне не нравилось в столице, а после того как... – земнопони ударила ступой по содержимому миски, чуть было не роняя её на пол. – То было очень жаркое и сухое лето, даже внутри каменных школ было душно, а наша ферма, она же вся из дерева, сена и деревьев...

Земнопони умолкла. Вуна не стала её торопить, давая столько времени, сколько нужно. Наконец, кобыла помотала головой и сбивчиво продолжила.

– Т-тогда у меня уже не достало сил и д-дальше сидеть в столице... Бабуля Смит, ув-важаемый член Понивилльского совета, отправила мне п-письмо с соболезнованиями и обещанием оплатить м-мою дальнейшую учёбу, н-но я... я просто бросила всё и уехала к ней, потратив на то п-последние монеты.

Эпплджек вновь обернулась, одарив Младшую грустной улыбкой. Её глаза блестели, но следов слёз не было.

– Бабуля не сказала и слова упрёка. Поперву я жила у неё, но потом она п-помогла открыть лавку. Я постаралась вспомнить все м-мамины рецепты и м-моя лавка скоро стала популярной. В т-тот же год в Понивилле осели Большой Мак и Эпплблум, так что мы стали жить вчетвером. Т-такая вот у нас небольшая семья образовалась.

– А я думала, они – твои родные брат и сестра, – протянула Вуна, переваривая услышанное.

– Мы все родные! – с прежней безапелляционностью заявила Эпплджек, ударяя передними копытами по столу и всё-таки опрокидывая миску. – Ой...

Младшая подхватила миску и её содержимое магией, не дав расплескаться, и поставила обратно. Земнопони благодарно ей кивнула.

– Эпплы – это не просто семья, – продолжила она. – Это... это Эпплы!

Вуна улыбнулась, радуясь тому что к её собеседнице вернулись светлые мысли. Убирая копыто и обходя земнопони кругом, она оглядела кухню.

– Эпплджек... – позвала она. – Можно я... поучаствую?

Кобылка радостно кивнула.

Битвы Магов 2

Выбор за тобой

Сказка о рудокопе и зимородке

Тихое место

Сердце дракона

Жеребята

Пророчество

Как молодая кобылка с ума сходила

Хозяйка Медальонов. Содружество Медальона

Трудный выбор

Где правят боги

Пролог

Глава 1 – «Новые фигуры, ч. 1»

Глава 2 – «Новые фигуры, ч. 2»

Глава 3 – «Новые порядки»