Как пегас в посудной лавке
Глава 1
Для Твайлайт Спаркл не было на свете ничего столь же умиротворяющего, столь медитативного и вдохновляющего, как чтение в ранний час. Именно в это время, когда над горизонтом медленно разгорался рассвет, в мире царила особенная тишина. Летучие мыши и сверчки уже прятались в свои гнёзда, тогда как птицы и белки всё ещё витали где-то на границе сна и бодрствования, и на короткое время в мире не оставалось никого, кроме одной усидчивой единорожки и её самый старых товарищей: запаха пожелтевшей бумаги, редкого скрипа пера и письменного слова. Рог Твайлайт засиял переливчатой лиловой аурой, чтобы оставить очередную заметку на бумаге и перевернуть страницу.
— Аааааа-уа-уа-уа-уа, — протяжно зевнула единорожка.
Твайлайт поморгала несколько раз, немного огорошенная этим внезапным нарушением тишины, даром что исходило оно от неё самой. Очнувшись теперь от своего академического транса, она наконец-то заметила, насколько же сильно она устала. Глаза единорожки слипались, голова тяжело клонилась к столу, а бёдра нещадно кололо тысячей иголок. Она оглянулась на тикающие в углу старинные часы и усмехнулась в их возмущённое лицо. Твайлайт собиралась лечь сегодня пораньше, но "История Седловой Аравии" обладала каким-то удивительным свойством заставлять её раз за разом нарушать эти данные себе обещания "ещё только одну страницу и хватит". Её одолел ещё один зевок, на этот раз такой громкий, что даже Совелий, дремавший на своей жёрдочке, приоткрыл один глаз, чтобы глянуть на зазевавшуюся хозяйку.
Единорожка с усилием поднялась на ноги и ощутила свежую волну булавок, принявшихся колоть её бока с новой силой. Она сделала несколько нетвёрдых шагов, пытаясь вернуть чувствительность затёкшим ногам, и внезапно ощутила неодолимое желание почувствовать утреннюю свежесть у себя на коже и в груди.
Пока она шла к двери, Совелий проводил её одни глазом, чёрной бусиной следившим за ней из-под густых пернатых бровей.
— У-гу-гу?
— Я просто выйду подышать на минутку, — сказала она ему.
— У-гу.
Твайлайт открыла дверь и вышла на мокрую от росы траву пылающего красками осени Понивиля. Сутулые тюльпаны и облетающие рыжие деревья, казалось, клонились к востоку в предвкушении скорого возвращения солнца, чьё убывающее тепло было для них теперь милее, чем когда-либо в изобильные дни лета. Твайлайт наклонилась вместе с ними и полной грудью вдохнула прохладный сырой воздух, так освежавший после целой ночи в натопленной библиотеке. Она улыбнулась и навострила ушки, прислушиваясь к далёкому пению птиц.
— СМОТРИ, КУДА ПРЁШЬ, ДЫЛДА! НЕ ВИДИШЬ, БУДУЩАЯ УЧЕНИЦА ЖЕРАРА ГОЛДЕНВИНГСА ЛЕТИТ!
— АГА, КАК БУДТО ОН СТАНЕТ УЧИТЬ ТАКУЮ РАЗГИЛЬДЯЙКУ КАК ТЫ, МЕТЁЛКА С ПЕРЬЯМИ!
Ушки Твайлайт прижались от шквала хлестнувшей по ним перепалки. Она подняла глаза и тут же увидела пару сцепившихся пегасов, которые буквально полу-летели, полу-падали с неба. Неуклюжая масса хлопающих крыльев и пинающихся копыт с секунду повыписывала в воздухе пьяные кривули, прежде чем её участники — лавандовая кобылка и белый жеребец — наконец отцепились друг от друга и помчались дальше над крышами домов, прочерчивая в утреннем небе две идеально параллельные прямые, если не считать редкого росчерка, когда один из них пытался пересчитать другому пёрышки. Твайлайт не успела толком поразмыслить над увиденным, когда её внимание привлёк ещё один пегас... потом ещё один... и ещё три. Десятками за десятками крылатые пони спускались с высоты и устремлялись вдогонку за первой парой. Неистовые, как Вечнодикий лес, они с криками, руганью и пиханьем прокатывались над Понивилем, словно целая буря дурных манер.
Твайлайт пошатнулась и покраснела, когда на неё обрушились сразу два шквала: один — срывавшийся с крыльев, другой — с языков. Наконец, последние из крылатых пони пролетели над библиотекой, чтобы присоединиться к остальным, кружившим разноцветной воронкой где-то над центром города. Твайлайт смотрела им вслед, пытаясь пригладить растрепавшуюся от ветра гриву.
— Ух, по сравнению с этими пони Рэйнбоу Дэш прямо настоящая кантерлотская леди, — сказала она.
Вдруг изнутри библиотеки послышался страшный грохот, а затем шелест бумаги, разлетающейся по полу. Голова Твайлайт так резко обернулась на звук, что в шее у неё хрустнули позвонки. Раздался повторный грохот, а вслед за ним новый шелест, на этот раз с характерным похрустыванием чего-то очень-очень старого. Твайлайт ринулась к двери и, распахнув её, обнаружила вихрь всех цветов радуги, сеявший хаос и разрушение по всей библиотеке. Её тонкие, деликатные инструменты были разбросаны без всякого уважения, скрупулёзно составленные заметки устилали пол, а её книги!.. Ах, её драгоценные книги! Совелий носился по комнате, пытаясь их спасти, когда вихрь засасывал их внутрь, а потом выбрасывал в воздух кувырком, но много ли он мог поймать.
— РЭЙНБОУ ДЭШ, ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! — вскричала Твайлайт.
Кружащийся голубой вихрь с полосками всех цветов радуги сконденсировался в пони такой же расцветки.
— Твайлайт! — крикнула Рэйнбоу Дэш, отбросив оказавшуюся в её копытах книгу, и подлетела к единорожке. — Скорее, Твай, мне нужна твоя машина, которая показывает, как круто ты летаешь.
— Круто летаешь?.. — переспросила Твайлайт, тревожно наблюдая, как Рэйнбоу Дэш буквально вибрирует энергией, так что цветные полоски в её гриве сливаются на границах.
— Да, да, да, — прогудела Дэш. — Та штука, которой ты измеряла нам крыловатты в прошлый сезон торнадо, помнишь?
— А, ты про анемометр? Зачем он тебе? — спросила Твайлайт.
— Затем, что... у-у-ух, ты просто не поверишь, — сказала Дэш, взволнованно размахивая копытами. — Затем, что Жерар Голденвингс сейчас в Понивиле!
— И чем присутствие этого конкретного пони заставляет тебя разорять мою библиотеку?
Рэйнбоу ахнула. Она схватила Твайлайт за плечи и начала трясти её изо всех своих спортспоньских сил.
— Пони? Этого?! Я же говорю, Жерар Голденвингс, Твайлайт! Ты что, не слышала?! Ну, помнишь, грифон, который изобрёл обратную грифонскую полувосьмёрку?
Твайлайт ничего не ответила. Дэш потрясла ещё:
— Грифон, который пересёк континент меньше чем за 14 часов?
Молчание.
— Ну хоть того парня, который выигрывал Тур де Грифранс восемь лет подряд, ты должна знать? — сказала Дэш, бешено тряся единорожку.
— Это... это как "500 миль Винниаполиса"?
— Ох, Твай, ты безнадёжна! — проворчала Дэш, наконец выпуская её. — Жерар Голденвингс — величайший грифонский летун в мире. Может быть, вообще величайший! Спитфайр... это капитан Вондерболтов Спитфайр, если ты вдруг забыла... Спитфайр однажды сказала, что с радостью бы отложила поступление в академию, чтобы только брать у него уроки.
Твайлайт казалось, будто у неё всё ещё что-то перекатывалось в голове, хотя пегаска её и отпустила.
— Ы-ынннх... так что же он делает в Понивиле? — спросила она, прикладывая к голове копыто пытаясь успокоить колебания.
Дэш сложила крылья и приземлилась, замешкавшись, прежде чем ответить:
— Не знаю. Он, вроде, тут какие-то эквестрийские достопримечательности осматривает. Слушай, ты упускаешь суть. Жерар Голденвингс в Понивиле, Твайлайт, и ходят слухи, что он ищет себе ученика!
Крылья Рэйнбоу Дэш распахнулись и она снова начала обыскивать библиотеку. Твайлайт наблюдала в гнетущей тишине, как её подруга переворачивает всю секцию зоологии вверх дном, прежде чем оставить её и приняться за верхний этаж библиотеки.
— Все эти другие пони будут просто хвастаться перед Жераром о том, какие они крутые, но говорить-то каждый может, — сказала Дэш. Она нашла спящего Спайка, подняла его, чтобы заглянуть в его корзинку, и, не найдя там ничего, бросила его назад. Всё это время Спайк продолжал как ни в чём не бывало храпеть.
Рэйнбоу обернулась и обвела библиотеку взглядом в поисках следующей цели.
— Мне нужен этот армометр, чтобы доказать моё численное превосходство!
— Численное? Ты хотя бы понимаешь... — остаток предложения застрял у Твайлайт в горле, когда она увидела, как Дэш подбирается к секции классической литературы.
Один из ящиков, хранившихся на втором этаже, с шумом распахнулся и анемометр вылетел из него в вихре фиолетовой ауры.
— ЗАБИРАЙ! — крикнула Твайлайт, стремительно левитируя прибор к себе.
Дэш остановилась в какой-то доле дюйма от "Царя Эквина", вернулась назад и выхватила анемометр из воздуха, где его держала Твайлайт.
— Супер! Спасибо, Твай, я твоя должница! — сказала она и вылетела в окно навстречу осеннему утру и своей судьбе.
Твайлайт почувствовала, как сердце прекращает трепыхаться у неё в груди, и расслабилась. Она поспешила сесть на пол, пока трясущиеся ноги не успели подогнуться под ней.
— Ага, не за что, — вздохнула она и принялась оценивать ущерб.
Монплезир получил свою Метку ещё в те времена, когда мог пешком ходить под те самые столы, которые обслуживал, и с тех пор лишь всё больше совершенствовал своё мастерство. Тем не менее, сегодня от него потребовалось напряжение всех его отточенных умений, чтобы исполнить стоявшую перед ним этим утром задачу: перейти море хлопающих крыльев и болтающихся в воздухе копыт, чтобы доставить своему клиенту его завтрак. Жеребец произнёс про себя короткую молитву и вошёл в бурю.
— Эй, Жерар, что вы советуете для полётов сквозь град?
— Жерар, что думаете о новом составе команды Спитфайр?
Монплезир умело лавировал между взбудораженными пегасами, ловко уклоняясь от создаваемых ими препятствий, как будто были они не менее смертельно опасны, чем колья и раскачивающиеся топоры. Вот он переступил через хвост, словно специально подставленный, чтобы он об него запнулся, а затем вовремя пригнул голову, чтобы уклониться от шального крупа. Краем глаза он заметил падающее перо и в последний миг успел вильнуть в сторону, спасая дымящийся горячий напиток.
— Что посоветуете для поддержания перьев в лётной форме, Жерар?
— Жерар, смотрите сюда!
Наконец Монплезир достиг столика своего клиента, и настолько высоки были его умения, что он сумел проскользнуть через бурю так, что никто из пони, от которых он уклонялся, даже не заметил его присутствия. Однако его подвиг не остался полностью незамеченным.
— Ваш кофе и выпечка, месье, — произнёс он, опуская скромную пищу на уличный столик.
— Благодарю, — последовал ответ с тем же акцентом, с которым говорил сам Монплезир.
Жерар Голденвингс поднёс чашку к клюву и вдохнул его тонкий чистый аромат. Сидевший за столиком воздушный ас резко выделялся на фоне вертевшихся вокруг него пегасов, и вовсе не только потому, что был грифоном вдвое большего, чем они, размера. Он был словно око бури, островок спокойствия в бушующем море голосов и крыльев. Шарф и авиационные очки, висевшие на его шее, были выполнены в чуждом для Эквестрии стиле, но перья его были будто вырезаны из опавших листьев — так безупречно гармонировали они с цветами здешней осени. Его окрас состоял в основном из бордовых, бежевых тонов, за исключением, конечно, золота, окаймлявшего сложенные крылья и чудесно игравшего на солнце. Грифон изучающе смотрел на жеребца поверх края своей чашки, и в его острых голубых глазах как будто отражалась синева горизонта.
— Желаете чего-нибудь ещё? — невозмутимо спросил земной пони, вернув пустой поднос себе на спину.
— Нет, но предложение ценю, — ответил Жерар и обронил на поднос полпригоршни золотых монет. — Весьма и весьма.
Монплезир благодарно кивнул и двинулся в обратный путь сквозь тесные ряды жераровых поклонников. Жерар смотрел ему вслед, терпеливо ожидая, когда свежие осенние ветры остудят его кофе и тронут его нотками сосновой древесины и дуба.
— РАССТУПИСЬ! ДОРОГУ! — крикнул один голос, перекрикивая всех остальных. — НЕ СТОЙ СТОЛБОМ, А ТО ВРЕЖУСЬ!
Жерар поставил чашку на стол и стал наблюдать, как необычайно цветастая кобылка пропихивалась, проталкивалась, пробивала головой и вообще всячески прокладывала себе дорогу сквозь толпу всеми возможными способами. Другие пони, естественно, были не очень этим довольны.
— Эй, смотри, куда прёшь!
— Сам смотри!
— Что тебе неймётся, пестроголовая?
— Всякие тормоза пройти не дают, вот чего!
— Ай! Ты мне прямо в глаз ткнула, гадина!
— Расслабься, у тебя и второй есть.
Кобылка продолжала пробиваться через ряды раздражительных пегасов, пока наконец не вывалилась из толпы, протиснувшись между двух жеребцов. Лишившись опоры, юная пони потеряла равновесие и прободала головой стол Жерара, отправив его чашку с кофе в полёт.
Жерар отреагировал мгновенно. Одним плавным взмахом лапы он выхватил чашку из воздуха и поймал ею дымящуюся чёрную жидкость, прежде чем она успела пролиться на землю. Наконец, чашка замерла в его лапе, и Жерар вежливо улыбнулся кобылке, пока та поднималась на ноги, чтобы поздороваться с ним.
— ...хах... Жерар... фуф... фуф... Голденвингс, — произнесла она, отдуваясь и глядя на грифона восторженными, как у жеребёнка, глазами.
— Весьма польщён, моя дорогая, — сказал Жерар, слегка склоняя голову. Он также не смог не заметить любопытное устройство, которое она держала под левой ногой. — И, мне кажется, я тоже вас знаю. Вы... Рэйнбоу Дэш, верно? Та пони, что победила в состязании юных летунов в Клаудсдейле в том году?
Рэйнбоу Дэш посмотрела на него со слегка открытым ртом.
— Вы... вы знаете моё И-И-И-И-И-И! — Дэш прикусила губу, сдавливая восторженный писк, и несколько раз откашлялась. — В смысле, да, это я! Пожалуй, не стоит удивляться, что вы про меня слышали. Я довольно классная.
Она послала кривую ухмылку в сторону оставшихся позади пегасов.
— Этого не отнять... — согласился Жерар. — Я был и правда изумлён, узнав, что какая-то пони смогла победить после такого... не столь первоклассного начала. Видимо, последний трюк был и правда что-то.
Дэш встала, выпятив грудь.
— Только если полёт на такой скорости, что пробиваешь и звуковой, и световой барьер, вы называете "что-то"! — сказала она.
Жерар ухмыльнулся и сказал, шутливо подражая её энтузиазму:
— Ах да, шум, скорость, яркие краски. Кто мог бы подумать, что можно объединить всё это вместе?
От этого пегаска прямо-таки засветилась.
— Ну, это у меня вроде как в крови. Вы знаете, первые пару раз я даже не делала это специально.
Жерар ахнул:
— Так вы хотите сказать, что всё это была случайность? Ну, в таком случае, вы не просто великая летунья, моя дорогая, вы художник! Нет, даже гений!
— Ой, да ладно вам... — Рэйнбоу Дэш опустила глаза и пошаркала по земле копытцем. — Ну да, наверное, так...
— Ну конечно вы гений! — продолжал Жерар с энтузиазмом. — Целых шесть цветов! Не три, не четыре и даже не пять, а сразу шесть красок! Я и не знал, что их бывает столько, а тем более одновременно.
Некоторые из стоявших вокруг пегасов начали посмеиваться.
— Эм, спасибо, наверное, — сказала Дэш. — Но разве там, откуда вы родом, не бывает радуг?
Жерар в ответ засмеялся — богатый и насыщенный звук, который разносился в воздухе, словно звон свадебных колоколов.
— Бывают. Но таких как вы, моя дорогая, ни одной. А что же это вы принесли?.. — спросил он, указывая когтем на загадочный устройство.
— Ах, это! — Она подхватила тонкий научный прибор и брякнула его на стол. — Это ано... анимо... короче, машина, которая показывает, насколько сильные у тебя крылья. Я подумала, что он может помочь вам сэкономить время, выбирая, кого из нас взять в ученики.
— В ученики? Понимаю, — сказал Жерар, разглядывая вращающиеся лопасти анемометра. — Хотя я правда предпочёл бы, чтобы мои потенциальные ученики справлялись сперва со мной, прежде чем решать, как мне проводить свой отпуск.
— А-ха. Ну так что, поставим где-нибудь этого малыша и начнём испытания? — спросила Дэш, раскрывая крылья.
— Увы, боюсь, я просто не в состоянии учить вас, пони, чему-либо связанному с полётами сегодня.
— Что?
Шторм из пегасов тут же как будто улетучился. Копыта касались земли, крылья схлопывались, а ревущий рокот голосов развеялся лёгким шёпотом дыхания. Солнце вновь засияло без помех, и птичьи песни смогли наконец проклюнуться в наступившей тишине.
Жерар откашлялся и обратился к крылатой толпе:
— Видите ли, Феррис, мой любимый питомец, недавно пропал, и я слишком этим расстроен, чтобы думать о чём-либо кроме этого. Как я могу даже помыслить о том, чтобы летать, когда мой маленький товарищ страдает где-то, одинокий и потерянный, в вашей дикой Эквестрийской местности? Какой кошмар!
Грифон отпил глоток кофе — напиток успел уже достаточно остыть.
Пегасы начали вполголоса переговариваться и шушукаться, обсуждая этот новый поворот событий.
— Вы правда этим очень расстроены, да? — спросила Рэйнбоу.
— Раздавлен, — сказал Жерар, промокая клюв салфеткой. — Если бы только кто-нибудь... быть может, понибудь... сумел его отыскать, я был бы безмерно ему благодарен.
— Настолько благодарны, что научили бы эту пони паре трюков? — поинтересовалась Дэш.
Жерар ухмыльнулся:
— Возможно.
— А этот Феррис, какой он? — послышалось из толпы. — Мы могли бы его для вас отыскать.
— Вы думаете? О, я даже надеяться не смею, — сказал Жерар. — Феррис — золотой воробей, какие не водятся в этих краях. Весьма прекрасное созданье, скажу я вам. Но не спешите думать, что броская внешность — единственное его достоинство. Он очень быстр и весьма проворен. Учитывая ужас, в котором он наверняка пребывает в этой незнакомой для себя стране, Феррис, без сомнения, будет стараться избегать любой попытки поймать его, и я не думаю, что даже вы, быстрокрылые пегасы, сможете его догнать.
Чёрный жеребец выступил вперёд из толпы и сказал, топнув копытом:
— Не волнуйтесь, Жерар. Я поймаю вашего воробья.
Бледно-лиловая кобылка с белой гривой, стоявшая рядом, скептически посмотрела на жеребца.
— Дискорд с тобой, Тандерлейн. Единственное, что ты когда-либо "ловил" — это пернатый грипп, — сказала она.
Рэйнбоу Дэш засмеялась над ними обоими.
— И это говорит пони по имени "Клаудчейзер"? Ага, держу пари, непросто за этими надоедливыми кучевыми угнаться! Гляди, как то несётся! — Она указала на пышное белое облачко, лениво проплывавшее у них над головой.
Постепенно, один за другим, другие пегасы начали включаться в спор.
— Я поймаю золотого воробья!
— Нет я!
— Ах, но видите ли... — начал Жерар.
— Нет, я буду тем, кто его поймает.
— Воробей мой!
— К сожалению... — сделал Жерар ещё одну попытку.
— Я поймаю воробья.
— А я поймаю двух воробьёв ещё до того, как вы хоть одного найдёте!
Жерар терпеливо ждал, пока в разговоре не появится пауза, но спор вокруг только разгорался.
— КХЕМ-КХЕМ! — прервал он их львиноподобным рыком. Пегасы смолкли, и все глаза тут же обратились на него.
— Но увы, друзья мои, прежде чем поймать моего маленького товарища, вам сперва придётся найти его, — произнёс Жерар. — А каковы шансы сделать это среди всех этих полей и... но погодите, что это?
Он устремил свой взгляд вдаль, и перья на его голове драматично отклонились назад.
— Что это за золотистый отблеск я вижу вдали?
Он указал когтем, и все пегасы, оглянувшись туда, увидели, как что-то ярко мерцает над крышей Сахарного Уголка. Сперва им показалось, что это просто отблеск утреннего света, но хаотичная траектория, по которой он двигался, выдавала в нём что-то живое и крылатое.
Постепенно пегасы один за другим оторвали взгляд от птицы и коротко переглянулись между собой. Их брови решительно сдвинулись, губы изогнулись в коварных ухмылках. А затем все они, как один, расправили крылья и взмыли вверх, силой своего коллективного взлёта подняв такой ветер, что от него опрокинулось несколько столиков и в воздух поднялась туча опавших листьев.
Жерар ухватил лапой шарф, которому вздумалось от него улететь, и поглядел вслед пегасам, наблюдая, как они отправляются в погоню за маленьким отблеском золота, который и сам уже был едва различим. Откуда-то из груди грифона донёсся низкий рокочущий звук — негромкий смех. Заметив, что лопасти анемометра закрутились от поднятого пегасами ветра, Жерар стал с интересом разглядывать устройство, время от времени делая очередной глоток кофе.