The Conversion Bureau: Рекомбинант 63

Глава тринадцатая: Игра в пони

— Вы издеваетесь!?

Петрикора металась взад-вперёд по гостинной, вдобавок хлопая крыльями.

— Он абсолютно некомпетентен! Меня преследуют, мне угрожают в моей маффиновой квартире, и я ожидаю что это будут пористо-шоколадные профессионалы! А ЭТО ЧТО!?

Пет возмущенно топнула, так что Ледибаг Саммер снизу постучала в потолок ручкой швабры.

— Ой, извините… — прошептала Петрикора.

Инквелл и Пэйдж поглядели на неё странно.

— Пет, мы в опасности. Они нас нашли и… — Пэйдж очень нежно прикрыли рот — насколько это возможно сделать нежно копытом.

Пет, которая явно собиралась что-то добавить про Клаудипаффа Мунипантс, жирного земнопони поняла намёк и замолчала. Инквелл убрала копыто, и поводила им перед ртом, дав знак всепони молчать.
Затем она указала копытом на диван.

— Пет? Пэйдж? — Её голос звучал ненатурально — Вы не могли бы проверить тот угол? Мне кажется, я видела паука, а я так страшно боюсь пауков! Она двигала ушами и продолжала молча указывать. Пэйдж и Петрикора ответили непонимающим взглядом, но молча перешли в ту часть квартиры.
Рог Инквелл окутался сиянием. Затем сияние потянулось вперед. Волшебная сила отодвинула низкий обеденный стол и ощупала его со всех сторон, уделив особое внимание карбоновому контейнеру. Инквелл сосредоточенно прощупала лампы, верхний свет, книжный шкаф и большую часть дивана — осторожно, так чтобы поле ни в коем случае не коснулось Пэйдж.
Пэйдж и Пет смотрели на это растерянно.

— Инк? — Начала Пэйдж, но Инк дала ей знак молчать.

Пульсирующий комок света опустился к полу и стал описывая широкие дуги двигаться от того места где стояла Инквелл, в сторону закрытой двери. Когда магия проходила там где Клаудипафф рылся в своих сумках, слышались негромкие хлопки, на полу ярко сверкали миниатюрные искорки.

Инквелл расплющила своё поле, придав ему форму лужицы, как в тот раз, когда поднимала воду с кухонного пола. Она стала двигать световое пятно кругами — всё шире и шире, со всё новыми хлопками и вспышками. Чувствительный понячий нос Петрикоры уловил запах озона.
Инквелл следовала за вспышками и хлопками до двери, затем обшарила телекинетическим полем стены вокруг дверного проёма и саму дверь. Наконец, прошлась по стенам и немного по полу там где сидел Клаудипафф.

— Так… Думаю, теперь здесь безопасно. Теперь мы можем свободно говорить, по крайней мере я в этом достаточно уверена.

Она выглядела почти успокоенной. Пэйдж и Петрикора подошли и сели рядом на пол.

— Что... это что ты сейчас делала? Что происходит?

Пэйдж, всё ещё сжимавшая в ругах “Чемпиона”, наконец положила биту на пол. Она размяла свои тёмные пальцы и помассировала их. Пальцы затекли — она вцепилась в биту со всей силы.

— “Умная пыль”. Сумки Клаудипаффа оказались набиты “умной пылью”. Да... теперь я понимаю. Теперь-то я всё понимаю. — говоря это, Инквелл смотрела в никуда.

— Инкс, нас не просветишь? Что за “Умная пыль” — это те искорки? Воняет, точно как горелая электроника. — Петрикора наморщила нос от противного запаха озона.

— Я много читала. — Инквелл немедленно поняла, что сказала бестактность, но продолжила — если попросту, умная пыль — это микропередатчики. Подслушивающие устройства. Шпионская спецтехника. Они настолько маленькие, что в отдельности бесполезны, но если разбросать их много, они создадут сеть, работающую как нечто целое, как тарелка направленного микрофона. Я подозревала, что он принёс жучки, но... в комнате ничего не нашла. Только те, что он разнёс, копаясь в сумках — Помните, он ругался что не имеет рук, когда рылся в сумках?

— Как... откуда ты знаешь что надо было искать такие штуки? И откуда ты знаешь, как сжечь их?

Пэйдж вдруг представила, что всё это время Инквелл была крутым спецагентом под прикрытием.

— Я и не знала. Честно. — Инквелл смущённо улыбнулась. — Я... это только что поняла… Смотрите. Клаудипафф врывается сюда, так? И устраивает дурацкое шоу, давая всем абсолютно ясно понять что он новопони. Странно, что он НЕ ПЫТАЕТСЯ даже изображать того, кем он себя называет. Он хочет, чтобы мы знали что он мутированный пони, генетически модифицированный, как те, которых по слухам пыталось сделать Мироправительство. Ну, вы знаете, слухи про то, откуда взялись П.В.З.! Инквелл говорила быстро, ей было страшно.
И это ещё не всё — он намеренно ошибается в названии П.В.З. Не думаю, что он произнёс их правильно хотя бы раз — Понификация за перерождение Земли. Или 'Обновление', как 'Восстановление', как угодно. Он разыгрывал всё так, чтобы это выглядело будто он некомпетентен, но Клаудипафф очень даже компетентен. Хотела профессионала, Петрикора, так ты его получила!

— Чё, серьёзно??? — Петрикора всё ещё сильно сомневалась.

— Я уверена. Он профи. Не знаю только в чём, но в чем-то очень нехорошем.

Инквелл внезапно разозлилась.

А ещё — он употреблял слишком много грязных слов, СЛИШКОМ МНОГО. Пони их не говорят, по крайней мере не так часто, потому что, ну… у нас гипертрофирована эмпатия. Это же просто... отвратительно. Даже думать о том чтобы орать матюгами на понибудь, потому что…

— Ага… потому что можешь задеть их чувства — вклинилась Пет. — Я раньше тоже ругалась как матрос, можешь спросить Пэйдж...

— О, да, у Пет был тот ещё ротик. Особенно когда она угробила спину на скейтборде. Боже, вот у неё был поистине поганый язык. Я после её конверсии, честно говоря, долго не могла привыкнуть к этим леденцовым и десертным словечкам. — Пэйдж почесала Пет за ухом.

— Я... не хочу так больше. То есть, смогу, полагаю, если очень сильно постараюсь… но зачем? Если это понибудь ранит, то я не хочу этого делать. Но этот клаудижопый... был поистине… — Пет скривилась будто в рот ей попало что-то очень мерзкое.

— Именно! — Улыбнулась Инквелл — Он ругался чтобы быть точно уверенным: мы знаем что он не настоящий, и ругань — это его угроза. Он знал что для пони это болезненно и делал это намеренно. Он тем самым давал нам понять, что он опасен. Что он может делать плохие вещи, что может делать такие плохие вещи, на которые пони не способны!

— Так, что насчёт тех мелких шпионских штук? — Пэйдж всё ещё тайно надеялась что Инквелл окажется тайным суперагентом и всех спасёт.

— О... ну я предполагая, что Клаудипафф — генетический агент, и сразу же поняв, что так и есть, сейчас объясню почему — поняла что будут жучки и всё такое. Я искала жучков в лампах, за книжным шкафом, в диване, вы видели? А затем я прошлась по полу. Это же золотой век нанотехнологий, так? Прошлась по полу и — ага! Вы видели искорки — ну да, конечно, вы видели. Но надо же... ведь реально сработало!

— Что сработало? — Пэйдж потеряла надежду что у них в семье живёт тайный Джеймс Бонд.

— Магия убивает электронику! Это одна из главных причин почему я не конвертировалась давным-давно — мне нужны были для нормальной работы компьютеры и холодисплеи. А я выяснила, что если я конвертируюсь, то или стану пони, которая не сможет работать с маленькими кнопками и холоиконками, или стану единорогом — тогда Ба-Бах!!! — всё с чем я попробую работать, взорвётся. Удивительно, да? Чтобы обезвредить шпионские штучки не надо быть всей из себя единорогом с крутыми заклинаниями. Всё что нужно, это просто зажечь поле, и это работает! Прямо по волшебству! — Инквелл улыбнулась — …ну, на самом деле действительно по волшебству. Но смысл тут в чём, это доказывает что он — профессионал!

Петрикора почесала холку копытом.

— Что у него есть эти шпионские штучки?

— Нет... ну, вообще-то, да, это отчасти тоже. Но по-настоящему — то, как нагло он себя вёл. Он нарочно себя выдал, практически бросил нам это в лицо. И это кстати много говорит о том, что он, и те кто стоит за ним, о нас думают, вот! — Инквелл была очень довольна собой.

— Погоди, Инкс, я запуталась. Давай ты проговоришь это для нас немного попонятней, ладно? — Пэйдж заметно нервничала, и у неё на то конечно, были причины.

Простите… — Инквелл села в другой позе. — Я думаю что мистер Клаудипафф — это искусственный генетический урод. Пони, у которого тело пони и мозг человека. Только не один из тех, которые якобы вместе с ним, основали П.В.З. Клаудипафф не тот, кто служит Селестии своими извращёнными методами. Я думаю, он против Селестии, против Бюро и всего остального. Он не пони. И он даже не живое существо.

— Э-э... что? Сейчас ты меня реально запутала . — Пэйдж села и стала наглаживать гриву Петрикоры.

— Я очень внимательно изучила его, как только он вошёл. Я… поместила в него немного магии. Совсем чуть-чуть, так чтобы рог заметно не светился, лёгким касанием, и… Там не было ничего в том месте. Ничего. Он был пустым — как че... эм... в общем… — Инквелл взглянула на Пэйдж с расстроенным выражением.

— То, что говорят единороги-медики, вроде Эйса с нижнего этажа — это правда. Клаудипафф выглядит как пони но не говорит как пони, не ведёт себя как пони, и у него... нет души.

— Ты серьёзно? Я видела, как ты глядела на него так это, пристально. Это тогда, да?

Глаза Петрикоры расширились, голос дрогнул.

— Ты... не говорила нам что научилась чувствовать магию живых существ. Ты должна была нам сказать!

Инквелл поглядела на свои копыта.

Простите. Я... как бы вам сказать... Это случилось в очень особенный момент, и это очень личное, я тогда почувствовала себя очень странно. У меня это получилось не специально. Я имею в виду, что ни Эйс ни кто-то другой мне ничего не показывал. Просто вдруг получилось. Несколько дней назад. Я часто пользовалась рогополем а последнее время, понимаете? Использовала его на множестве вещей... на мне... и... на вас... и...

— О-о... хо-хо-хо! Я поняла! — В полном восторге засмеялась Пет. Три ночи назад. Пэйдж! Помнишь, как я практически разбудила весь дом когда она использовала магию внутри меня? О, это было о-фи-генно! Значит, занимаясь мною тогда, ты это увидела, не так ли? Увидела мою... ты увидела мою душу?

На мордочке Пет отобразилось благоговение.
Инквелл густо покраснела.

— Да — Инк улыбнулась. — Это было что-то невероятное, Пет. Я могла чувствовать твоё тело и снаружи и изнутри, а затем внезапно увидела как бы другой слой. Это было как… Даж не знаю, как описать... Вот представь: всё, что ты видела и знала было плоским, как лист плоского экрана, представила? И материальные вещи — это плоские картинки. Но некоторые из этих картинок — 3Д, они как барельефы, они не плоские. Теперь представь всё это магией со светящимся и струящимися лентообразными штуками, которые суперсложные и завиваются как… как кровеносные сосуды только... более упорядоченно. Более осмысленно, я сказала бы что они полны смысла. О, и цвета! Вот так это ощущается, только ещё… в том направлении в котором ты укажешь. Это довольно сложно объяснить.

— И это было то, чего у нашего мистера Сраноштана ты не почувствовала, это хочешь сказать? — Пэйдж села по-турецки, уперев локти в колени и положив голову на руки.

— Да! Именно! — Инквелл гордо улыбнулась Пэйдж, но та грустно уставилась в пол.

— И у меня тоже, да? — Пэйдж села прямо. — Вот почему... ты не рассказала нам о том что научилась это видеть. И вот почему шарахаешься от меня последние несколько дней. Ты это скрывала, но я заметила, что что-то не так. Наверное, я тебе неприятна. Земная жизнь лишена магии. Поэтому я тоже выгляжу… пустой, да?

Инквелл уставилась на свои копыта. Её ушки печально обвисли.

— Ты научилась это делать когда Петрикора пробила звуковой барьер и разбудила половину жильцов, и именно поэтому ты была не в настроении и мы не могли понять почему... вот чёрт. — Пэйдж вздохнула. — Ты ничего не сказала, потому что с этим ничего нельзя было сделать. Окей, Инкс, прекрати... иди сюда, вот так, потерпишь разок, если тебя обнимет плоское существо?

— Всегда, Пэйдж! Всегда! Прости! — Инквелл рванулась к Пэйдж, они обнялись. Пэйдж махнула рукой Петрикоре, та присоединилась к групповым обнимашкам.

— У нас есть Зелье. Мы можем это решить! Пэйдж, ты можешь прямо сейчас стать пони и… — Петрикора была в восторге: наконец-то все надежды сбывались!

— Нет. — Голос Пэйдж был твёрд. — Не могу. Сейчас не могу. В этой семье кто-то должен остаться диким и опасным человеком. Сраноштан опасен. И могу поспорить, он не шутил насчёт подкрепления. Кто-то из нас должен уметь пользоваться “Чемпионом” если дойдёт до этого… или чем похуже, если необходимо. — Пэйдж стиснула зубы. — Мы на территории людей. Нам нужен человек, хотя бы один, чтобы разбираться с человеческими проблемами, и это я.

Пэйдж, внезапно повернула голову чтобы взглянуть на Инквелл.

— Инкс, если у сраноголового было подкрепление, почему они всё ещё не здесь, не избивают нас и не заковывают в кандалы?

— Потому что они переоценили нас. — Инквелл вывернулась и взглянула на подруг. — Вот почему Клаудипафф действовал именно так, как действовал. Он даже не пытался обмануть нас. Он был совершенно честен, практически сказал нам прямо, что он такое и на что способен. Если бы он думал, что мы просто обычные пони, он бы разыграл перед нами настоящего паладина П.В.З. — он был бы очень милым, очень приятным. Не сомневаюсь, что он и это умеет. Могу поспорить он умеет быть очень обходительным, и разыгрывать любой спектакль, когда захочет. Но он не стал этого делать. Он хотел, чтобы мы знали.

— Не понимаю. Как по мне, всё ещё какая-то глупость. — Петрикора дважды перепроверила что дверь заперта. Они не пользовались замком больше года. В городе где остались почти одни только пони, не было надобности.

— Он думают, что тетради здесь нет. — Инквелл мотнула головой в сторону спальни, где на кровати лежала раскрытая тетрадь — Уверена, он думает что мы её спрятали, а его группе нужна только эта книга. Если они нападут на нас, то могут никогда не найти её. Они её потеряют. Навсегда.

— Да... Значит, они умны. Значит, мы имеем дело не с идиотами. — Пэйдж кивнула. — Он запугивал нас. Это была его цель. Запугать нас.

— Погоди! Всё ещё не складывается. Не проще было захватить нас и... делать… разные плохие вещи... пока мы не заговорим? — Петрикора поёжилась.

— Это не работает, Пет. Только глупцы и больные на голову используют пытки. — Инквеллс трудом произнесла последнее слово. Этот факт привёл её в изумление.

— Правда, Пет. Пытки не работают. — Пэйдж вытянула ноги, она начала засыпать. — Если тебя щекочут, хотя бы всего лишь безостановочно щекочут, чего ты не сделаешь, чтобы заставить их прекратить, чего ты им не скажешь?

Петрикора задумалась на секунду.

— Всё, что угодно?

— Именно! Ты скажешь им всё что угодно, чтобы остановить щекотку. И кто угодно тоже. — Пэйдж опёрлась на руки, наклонившись назад. — Поэтому пытки бессмысленны. Ты никогда не добудешь полезной информации, пытая кого-нибудь. Она всегда будет искажённой, потому что люди скажут что угодно лишь бы прекратить боль. Момент когда цивилизация, или нация, или группа людей окончательно теряет здравый смысл и остатки морали — это момент когда они разрешают применять пытки. Это индикатор того, что обществу конец.

— Почему тогда это вообще кто-то делает, раз это бесполезно? — Петрикора не понимала.

— Эм... ну… — Пэйдж изучала стену — Как бы тебе сказать — когда общество окончательно догнивает, наверху его оказываются извращенцы. Человеческое общество, имею в виду. По-настоящему извращённые люди, у которых... злые желания. Сексуальные фетиши на тему боли и доминирования, и когда всё разваливается, извращенцы у власти решают, что их желания совпадают... с нуждами нацбезопасности, обороны, охраны гостайны или что они скормят публике.

Петрикора глядела на Пэйдж в шоке. Она повернулась к Инквелл... конечно же сейчас библиотекарь опровергнет эти ужасные вещи… но Инквелл просто смотрела в пол, её ушки упали.

— Прости, Пет. Так уж... но неважно. Нас это не касается, потому что эти люди — умны. Инквелл подняла глаза, надев своё самое храброе лицо. Думать о таких вещах было физически больно для пони. — Они не сделают этого с нами. Мы отправимся в Эквестрию — так или иначе. Правильно, Пэйдж?

Пэйдж кивнула.

— Больше некуда, а теперь у нас есть этот набор. Он настоящий, Инкс, ты проверила?

Инквелл взглянула на стол, где лежал карбоновый набор понификации.

— Да. Я просветила его моим полем. Внутри действительно сыворотка, печать не была сломана или повреждена, насколько могу судить. Думаю он просто взял стандартный набор со склада. В его интересах чтобы ты стала пони как можно скорее, это сведёт на нет угрозу которую ты можешь представлять Ты теперь... опасный... член семьи, как ты и сказала.

Пэйдж стиснула пальцы на алюминиевой бите.

— Ага. Я всё ещё человек, а значит, я опасна. Чертовски опасна! П***ц как опасна! — Пэйдж улыбнулась безумной улыбкой, когда Петрикора и Инквелл скривились от её слов, и того как она их произнесла. — Если мелкий коричневый ублюдок ещё раз покажет своё рыло рядом со мной, я снова сделаю ему плоскую морду.

Петрикора на момгновение задумалась.

— Итак, если я правильно поняла: эти пони, кто бы они ни были, вероятно Ф.О.Ч., или во всяком случае кто-то нехороший, думают что мы своего рода... агенты или вроде того. Больше, чем просто обычные пони живущие вместе в квартире. Они думают, что тетрадь спрятана где-то ещё, и послали этого… злого пони... напугать нас чтобы... что? — Петрикора переводила взгляд с Инквелл на Пэйдж и обратно — чтобы мы испугались и отправились туда, где прячем тетрадь и попытались перепрятать её или куда-то унести? Или чтобы проговорились о том, где она… шпионская пыль для того и нужна, так?

— В общем да. — Инквелл оглядела комнату. Предполагаю, что за нами наблюдают уже несколько дней. Визитов больше не будет, я думаю, какое-то время, во всяком случае. Но могу поспорить что за каждым нашим движением вне квартиры будут наблюдать, и мы не можем ни отследить тех кто это делает, ни узнать сколько их. В любом случае, у нас несколько дней.

— Если коротко, они хотят, чтобы мы задёргались — глядишь, чего и выроним. — Пэйдж встала, потянулась, и ушла на кухню — Чаю? Пет, Инкс? На троих делать?

— Ты делаешь чай? — неверяще спросила Петрикора.

— Думаю, Инкс права. Почему бы не выпить чашечку, перед тем как всерьёз подумать. — Пэйдж возилась с чашками и банками. — Нам нужно определиться с нашим следующим ходом. Это игра. Они думают, что мы играем на их уровне, только они ошибаются.

Инквелл взглянула в ответ

— Я так полагаю мы собираемся... не разочаровать их! — Пэйдж мгновение подумала затем рассмеялась.

— Ага. Устроим им то, чего они ждут! — Пэйдж выставила большие широкие чашки, и проверила, не осталось ли бисквитов к чаю. Им предстоял долгий вечер планирования. Нужно было как-то перехитрить группу очень опасных людей и добраться до Эквестрии живыми — для начала хотя бы найти дорогу. Оставалась ещё проблема тетради. Что с ней делать? По-хорошему, надо уничтожить, с этим никто не спорил. Проблема была, как заметила Пэйдж в том, что это мог быть их единственный шанс пережить обрушившийся на них гнев всего Фронта Освобождения Человечества.

Проект Буцефал — Лаборатория 012
28 Января

Сегодня я узнала, что меня переведут. Не хочу уезжать, но меня никто не спрашивает. Здесь никого не спрашивают. Мы делаем ровно то, что нам говорят.

Не знаю, почему. Мы добились успехов, мы теперь объединяем вместе достижения разных команд. Уже подтвердили, что из шести ведущих групп, Ноль-Двенадцать добилась наибольшего успеха. Конверсия Р-22 была доказательством, это признали на самом верху — конверсия возможна, она уже близко, всё что нам нужно теперь — это только отладить процесс.

Может быть, я действительно переоцениваю свою важность для команды. Веди и в самом деле, почти всё что я сделала было в итоге полностью переписано или переработано, но я думаю, на то были веские причины. Проект таких масштабов не сможет составить идеально один человек. Нужно отлавливать ошибки, трижды всё перепроверять, отполировать так, как ни один отдельно взятый человек, или даже группа не сумеет.

Не знаю где я поступила не так. Не знаю даже, куда меня переводят. Было большое искушение позвонить генералу, но — нет. Плохое предчувствие.

Я буду скучать по команде. Мы проработали вместе всего-то несколько месяцев, но это было насыщенное время. Буду скучать по Со-йон и Шавле. И даже по Баасху, экзобиологу. Так я, среди прочего, и не узнаю где он сумел получить степень по такому. Полагаю, я также никогда больше не поговорю с Комет Тейл. Вообще-то я в любом случае не особо на это рассчитывала.

Я буду скучать по Рейндропс и Баттеркрим. Удивительно, как быстро привязываешься к пони. Это даже при том, что мы ходили друг вокруг друга на цыпочках, я чувствую что мы могли бы стать друзьями, если бы было время, место, и возможность говорить открыто. Я хотела бы больше знать, об их жизни.

Что-то очень привлекательное, очаровательное есть в этих существах.

Но — если наш проект действительно выстрелит, времени будет достаточно чтобы изучить всё что угодно. Не только потому что мы сами станем пони.

Вчера я узнала от Рейндропс кое-что удивительное. Её возраст. Ей — если грубо округлить — семьдесят три года. Эквестрийский год длится около четырёхсот дней, день где-то в среднем от двадцати до тридцати часов земного времени, это зависит от воли принцесс.

Рейндропс ещё довольно молода. То что она прожила, это примерно четверть максимального отведённого Эквестрийцам срока. По человеческим понятиям ей двадцать с чем-то, если я правильно поняла. Присоединиться к ним — не просто значит выжить и научиться двигать предметы, или выращивать предметы одной силой воли, или летать как птица. Это также значит в несколько раз увеличить продолжительность жизни.

Я гадаю, чем мы заслужили это? Почему они нам, людям, помогают? Зачем с нами возиться?

Я видела как Селестия движет солнце, солнце в небесах — несомненно скопированных с наших, земных. Она действительно в таком большом долгу перед нами?

Мы загадили нашу планету, убили океаны, уничтожили небеса, истребили целые классы живых существ, только потому что те были неудобны нам. Эквестрийцы невероятно милые — кроме старых единорогов с третьего уровня. Вообще-то даже и они могли бы быть милыми, просто они вечно нами недовольны или не согласны с нами — и кто сможет их осуждать? Не могу сказать, что мы хорошо обращаемся с ними, загоняя их под землю каждый раз как они посещают нас. Насколько я понимаю, все мы здесь под землёй.

И ещё кое-что. Сомневалась, стоит ли это писать, но это то, что я хотела бы сохранить. Может это началось из-за постоянного, низкоуровневого воздействия тау-радиации, может из-за стресса. Не знаю.

У меня были эти сны. Странные сны. Где я бродила по Эквестрии, как на тех видео с МУЛа. Только я видела те места, в которые зонды не заходили. Насколько мне известно, во всяком случае. Широкие, ровные поля в цветах, страшный тёмный лес, похожий на джунгли и дикий. Я ощутила ужас внутри него. Каменистая пустыня, окружённая высокими пиками гор, я видела драконов, парящих над головой. Большой город, с кирпичными зданиями, которые совсем не те тюдорианские домики, которые заснял МУЛы. Мой мозг додумывает, заполняет пробелы я так думаю.

И всегда в этих снах кто-то следовал за мной. Глядел на меня и наблюдал. Я не чувствовала угрозы, скорее наоборот, в снах я чувствовала себя безопасно именно из-за присутствия этого таинственного наблюдателя. Она — а это точно она — всегда остаётся вне поля зрения, хотя несколько раз я ловила образ чего-то тёмно-синего. Я думаю, это пони, эквестрийка, но не совсем обычная. Выше, тоньше, и кто бы она ни была, у меня от неё очень странное чувство.

Я бы не обратила внимания, но эти сны упорно повторяются. Ночь за ночью, те же сны, я называю их 'клуб путешественников', и почти в каждом сне, тот наблюдатель, та синяя. Кобыла, я полагаю. Синяя кобыла. Тёмно-синяя, очень тёмная. Но не страшная. От неё остаётся доброе ощущение, как будто друг приглядывает за мной. У меня никогда раньше не было таких ярких снов, и определённо не было снов с повторяющимся таинственным персонажем. Я понимаю так, это моё подсознание пытается что-то проработать.

Сны начались после того, как я сожгла палец о колбу с “Волшебным вином”, концентрированной формой таинственной фиолетовой жидкости. Кончик пальца я потеряла, и всю руку жгло несколько дней. Потом началось странное: я начала слышать отдалённую музыку или что-то вроде того. Музыкальный звон, как будто колокольчики разного тона. Другие тоже это описывали, когда слишком долго находились рядом с тау-активными материалами. У Мэйосс есть мрачная теория по этому поводу — он говорит, что видимо наши нейроны умирают от радиации. И наши мозги интерпретируют потерю случайных нейронов как смутные музыкальные тона. Он нейрохимик, и поэтому я к нему прислушалась, но — это не выглядит разумным объяснением. Мы раз в три недели проходим медосмотр, и пока ничего не выявили. Я думала, потеря нейронов скорее будет выглядеть как отказ функций мозга. Но опять же у мозга огромные резервы, нужно время чтобы он деградировал до уровня начала деменции, так что это наверное, выяснится со временем. Чудесно, просто чудесно. Я решила, что не люблю нейрохимию.

Я побоялась спрашивать у других, видят ли они похожие сны. Было большое искушение спросить у Солинье, которая тоже обожглась. Она потеряла большой участок кожи на левой руке, теперь останется шрам. То, как она выглядит по утрам, что тут ещё можно подумать, кроме как то, что у неё тоже эти сны? А затем мне пришла в голову одна очень ненаучная мысль.

Что, если и в её снах тоже есть эта синяя наблюдательница?

Что прикажете думать обо всем этом? Мы говорим о ”магии” и “заклинаниях”. Я видела как принцесса сопредельной вселенной поднимает солнце на небеса. Наномашины, которые мы разрабатываем, населены миниатюрными духами, которые делают за нас большую часть работы. На третьем подвальном этаже обитают единороги, а недавно мы превратили химерное человеческое тело в пегаску с буйной радужной гривой.

Чувствую себя Алисой, и кроличья нора всё только глубже и глубже.

Думаю о том, как Комет Тейл и старые единороги относятся к принцессе, Селестии. Как к божеству. Если подумать — она и правда живое божество.

Я атеистка, но, совсем немного побыв здесь, в лабе-12, теперь сомневаюсь, не поторопилась ли я решать, что реально, а что нет. И не стоит ли мне пересмотреть то во что на самом деле я верю.

Надеюсь, когда меня переведут, эти сны не прекратятся. Мне нравятся эти сны.

О, и вот ещё что. В тех снах, когда я шла по этим красивым местам — знаете что?

Я шла на копытах.