Осколки Эквестрии
03. Практик Аффар (Встреча)
Обычно, когда Кемиса еще в Соуте спрашивали о его успехах в учебе и приводили в пример как самого молодого практика, уже имеющего опыт работы с опытными следователями, он изображал недоумение и с вежливой скромностью отвечал, что ничем не отличается от других курсантов и практиков ДКП, и они, приложив достаточно усилий, будут способны на то же самое.
По большей части это действительно было так. У молодого жеребца не было особой форы в учебе, учителя по большей части не делали поблажек, его не выделяли среди других изначально, его интеллект был немногим выше среднего из всего курса, и преимуществами вроде эйдетической памяти он не обладал. Однако кое-что все же отличало Кемиса от большинства потенциальных коллег.
Во-первых, это были амбиции.
Естественно, каждый курсант, прошедший отбор, и каждый практик, переросший пренебрежительное звание курсанта, лелеял мечты о карьерном росте как минимум до старшего практика. Но все они думали об этом в самых общих чертах, не пытаясь разобрать свои мечты по винтикам, препарировать и осознать, чего же они на самом деле хотят и как этого добиться. Кемис же, едва устремившись к цели, осознал, что вся она сразу будет для него великовата, аккуратно разложил на цели поменьше и выполнял их поэтапно — не забывая, однако, чего хочет добиться в итоге, и не ослепляя себя грезами о недостижимом. Собственно, изначально он хотел именно этого — распределения в нормальный город.
Нормальный. Город. Не это... это.
Во-вторых же, основная причина, по которой его тесты были идеальными, заключалась исключительно в Уэйде.
Кемис скрипнул зубами. "Гнида. Предательская, подлая, мерзкая гнида". Обычно он не думал в таких выражениях даже о тех, кого ему в последнее время пришлось арестовать и допрашивать... допрашивать... допрашивать...
"На моей памяти у меня не было такого толкового ассистента, особенно настолько толкового на второй же день работы, — сверкает белозубая улыбка. — Ты будто лично его ненавидишь..."
Он действительно иногда ненавидел. Ненавидел весь этот неправильный город, в котором все было не так, а Фил заставлял его делать вид, будто это нормально. А особенно он возненавидел драконов. С драконами было легко.
"Пожалуйста, вытри инструменты и дай ему прийти в себя, он все-таки должен прожить еще с час, а вот потом..."
Кемис встряхнулся. Не о том думаешь, практик. Прямо сейчас — вовсе не о том. Ни Уэйд, ни твои недавние... "подопечные", как называл их Фил, не могли сейчас помочь собраться.
А собраться было необходимо.
Следователь Аркан не то чтобы любил несобранных сотрудников.
"Я отведу тебя к Аркану", вспомнил Кемис слова Фила. Да, в первый день Фил действительно отвел его к Аркану. Демонстрация вышла великолепная, но, по крайней мере, гордому практику Аффару удалось удержать завтрак, который в него зачем-то впихнули перед аудиенцией, внутри в течение всей встречи, а впоследствии даже донести до ближайшего сортира, где гордый практик Аффар его и выблевал. Сейчас, после трех встреч с Арканом, Кемис не считал это таким уж достижением, но на полный желудок все же надеялся следователя не посещать. Особенно сразу после обеда.
Безнадежно. Совершенно безнадежно, думал Кемис. В предыдущие визиты Аркан едва удостаивал его взглядом, и что изменится теперь? Может, он наконец скажет что-нибудь? "Практик Аффар, ваша работа неудовлетворительна"?
Кабинет следователя Аркана располагался на первом этаже, в конце западного крыла, совсем рядом со спуском в подвалы. Сейчас Кемис всерьез задумался об этой, казалось бы, малозначимой детали. Хотя какое там “малозначимой”? Если Аркан и не выбрал себе этот кабинет намеренно, то уж точно постарался выжать из такого соседства все, что мог. И Кемису очень, очень не хотелось оказаться внизу. Побывав в подвале, он вынес оттуда ясное понимание — находиться в камере куда лучше в качестве допрашивающего, нежели допрашиваемого.
Особенно красноречиво убеждал в этом Фил. Даже если ничего не говорил в процессе допроса, что, впрочем, было редкостью.
Стены с выделяющимися прямоугольниками бывших оконных проемов, двери из темного дерева со строгими деревянными же номерными табличками, свисающие с потолка тусклые газовые светильники, каждый не менее чем в десятке шагов от другого. Редкие элементы декора разместились лишь в избранных кабинетах, в коридорах же царили серость, полумрак и стойкое ощущение давящего на голову потолка. Да, таков был Департамент, даже не пытающийся прятать свою историю и свою суть. Ни от тех, кто в нем работает, ни от тех, кто попал сюда, чтоб, возможно, уже не выйти...
Вот и нужный кабинет. Тяжелая дверь черного дерева, без таблички, без номера. Все и так знали, кого здесь искать. Рядом — точно такая же дверь на лестницу, ведущая вниз. Из-за этой двери не раздавалось ни звука, — в каком бы плачевном состоянии ни находилось здание Отдела, на звукоизоляцию подвалов несколько директоров подряд потратили едва ли не полмиллиона в совокупности. За первой слышался приглушенный скрипучий голос, которому отвечал еще один — высокий и нервный, но слов все равно было не разобрать. Выдохнув, Кемис поднял копыто, собрался было постучать…
— Войдите, — раздался тот же скрипучий голос уже громче. Кемис хмыкнул, отбросил последнюю мысль о малодушном побеге и вошел.
Обстановка внутри соответствовала расположению кабинета. Сам он по размерам мало отличался от камер, расположенных этажом ниже, и вмещал в себя единственный стол, один небольшой стеллаж с бумажными папками на полках и строгое деревянное кресло, остро напоминающее те, что Кемису доводилось видеть в подвалах — почему-то только одно и со стороны входа. Окно, если и наличествовало когда-то, сейчас было заложено тем же серым однотонным кирпичом, и освещался кабинет только одним тусклым газовым светильником под потолком и керосиновой лампой на столе.
Также на столе стояла изящная подставка в форме, кажется, когтистой грифоньей лапы, в которой тлела ароматическая свеча. Может, запах у нее и был приятный, Кемис не мог сказать точно.
По крайней мере, легкий, но настойчиво проникающий в ноздри запах чего-то очень постепенно и плавно разлагающегося — тот запах, из-за которого в том числе Кемис в первый визит в кабинет едва не выблевал свой завтрак, — эта свеча ничуть не перебивала.
В кресле в данный момент находился Форфейт, молодой, но, по отзывам, талантливый заместитель директора по внешним контактам, и ему было явно немногим комфортнее, чем бедолагам в похожих креслах этажом ниже. Не хватало только зажимов для ног, и Кемис в приступе мрачного веселья подумал, что стоило бы посоветовать следователю установить их для полного достижения эффекта. Заместитель покосился на Кемиса, смерил его взглядом и отвернулся, сочтя не стоящим внимания элементом декора.
— Аркан, вы не можете это игнорировать, — сказал он. — Вы — специалист по контактам с Анмаром, единственный следователь, который специализируется на… на…
— На единорогах, магии и связанных с этим вопросах, — проскрипела фигура с другой стороны стола. — И не могу сказать, что меня устраивает то, что вы пытаетесь лезть в область, в которой я, по вашим же словам, единственный специалист.
— Если не вы, то...
— Вы говорите это в третий раз. Нет, в четвертый. Почему бы вам просто не отдать мне письмо, предоставив возможность принять решение самостоятельно? Вам известно, что так заканчивалась большая часть наших диалогов, и я не намерен изменять привычкам только ради того, чтобы выслушать ваши в высшей степени полезные комментарии.
Помимо воли Кемис почувствовал к Форфейту сочувствие. Сам он находился под взглядом Аркана один раз, и его совершенно не устроили перенесенные ощущения. Форфейт же держался стойко и даже пытался спорить:
— Аркан, вы не понимаете, — простонал он, — это необходимо обсудить…
— Не с вами, — ответил следователь со скукой. — Не переоценивайте свою значимость. Оставьте письмо и покиньте кабинет — вы уже отняли достаточно моего времени.
Заместитель директора, как-то разом осунувшись, медленно поднялся из кресла, молча прошел к двери, обогнув Кемиса, и вышел. Письмо осталось лежать на столе.
Сверкая и переливаясь шестиконечной звездой вместо обычной печати.
— Кемис Аффар, — произнес следователь без всякого перехода, — Присядьте.
— Простите, следователь, я лучше постою, — сглотнув, ответил Кемис, не отрывая взгляда от печати Анмара. Сидеть перед пони, которого откровенно боялся даже заместитель директора отдела, совсем не хотелось, а приближаться к конверту, запечатанному шестиконечной звездой — еще менее. И вполне возможно, что однажды Кемис еще посидит в таком кресле, и чем позже — тем лучше.
"Ваша работа неудовлетворительна", по крайней мере, означало бы именно это.
"Практик Аффар, — улыбка пропадает, в голосе появляется недвусмысленная угроза, — ты не будешь задерживать каждого грифона и каждого дракона. Ты помнишь, куда должен засунуть свой гребаный расизм? Клянусь Искрой, еще один несчастный Коготь, и ты сам отправишься..."
Нет, это точно не то, о чем сейчас хотелось бы думать.
Аркан был одет в совсем, казалось, неподходящую его должности одежду — просторную мантию с капюшоном, из-под которого, не мигая, глядели две неяркие красные точки. По слухам, на деле следователь был под этой самой мантией одет в привычный комбинезон ДКП, но полностью закрытый, включая даже лицо и копыта. По все тем же слухам, столь оригинальная внешность была следствием магического теракта в Альвенгарде десятки лет назад. И уже тогда Аркан был следователем Департамента, или как минимум дознавателем — точно никто не мог сказать. Сколько ему лет на самом деле, не знал никто, кроме разве что директора. При желании каждый мог покопаться в архивах и уточнить возраст Аркана, но Кемис такого желания отнюдь не испытывал.
На реплику Кемиса следователь отреагировал тихим коротким скрипом, который, вероятно, обозначал смешок.
— Как угодно. Хотя могу отметить, что это кресло куда удобнее, чем может показаться на первый взгляд. На нем, во всяком случае, отсутствуют зажимы для ног и головы. Может, для некоторых посетителей их стоило бы поставить?
Удивительно, до чего одинаковые мысли приходят в головы таким разным пони. Кемис коротко поклонился:
— Возможно. Но сейчас все же предпочту постоять.
Аркан чуть наклонил голову, огоньки под капюшоном загорелись ярче.
— Как угодно. Я, признаться, провел над схожим креслом множество замечательных часов, и как-то в приступе острой тоски по прошедшим временам приказал поставить здесь это. Сам, однако, в нем не сижу — чересчур твердо. Вы уже слышали последние новости?
— Какие? — Кемис запнулся. Видимо, Аркан любил моментально перепрыгивать с темы на тему именно для того, чтоб сбить собеседника с толку.
— Наш дорогой следователь Уэйд... более не может выполнять служебные обязанности по состоянию здоровья, — прошелестел Аркан. — Таким образом, вы в некотором роде лишаетесь нынешней должности. Директор предлагал выпроводить вас в Соут, однако его убедили дать вам второй шанс.
Светильник зловеще замигал. Кемис сглотнул. Аркан только что прямо подтвердил все его худшие мысли.
Нет, даже более худшие.
— Мне… жаль, что Уэйд болен. — Не дай луна заболеть столь же скоропостижно. — Надеюсь, он все же поправится. — Если от него осталось достаточно, чтоб поправиться.
— Вряд ли скоро и вряд ли настолько, чтоб продолжать за спиной Департамента крутить романы с Торнгедом, — Аркан, наконец, протянул переднюю ногу — под его балахоном, как оказалось, и впрямь скрывается серый же комбинезон, почти как у Фила, но полностью закрытый, включая копыта — и, подцепив оставленный Форфейтом конверт, придвинул его к себе. — Наш заместитель по внешним контактам утверждает, что драконы глубоко возмущены такими действиями, и виновник с их стороны уже понес строгое наказание. Я склонен верить, что Торнгедское отделение Управления действительно не имело понятия о происходящем… Равно как и вы, в противном случае дознаватель ни за что не стал бы обсуждать вас с директором.
Фил? Обсуждал? С директором?
— Уверен, вы сможете выяснить причины в ближайшее время, — Аркан, видимо, легко угадал мысли практика. — Я, впрочем, разделяю мнение дознавателя Фила относительно вас. Я вполне одобряю вас как практика. Ваша обучаемость великолепна.
"Аффар, — и снова улыбка, и дружеское закидывание копыта на плечо, — ты действительно очень быстро освоился. Но копыта тебе лучше бы помыть, ты же не хочешь превратиться в подобие меня, верно? И заткни этому идиоту глотку, меня утомили его хрипы. Голосовые связки ему к дизу не сдались, как, пожалуй, и трахея..."
...кажется, поход в подвал откладывается? И подтверждение худших мыслей рассеивается, как дым? И никакая скоропостижная болезнь не ожидает несчастного практика Аффара?
Кемис испытывал такое всепоглощающее облегчение, что едва не прослушал следующую реплику Аркана:
— Аффар, что вам известно об Анмаре?
Вообще-то Кемис и в обычное время на упоминания Анмара реагировал нервно. Но вид шестиконечной звезды на конверте уже дал время подготовиться к вопросу; на сей раз практик не дал захватить себя врасплох неожиданной сменой темы и, не сбиваясь, ответил:
— Город-государство единорогов, формально — теократическая монархия. Обрело независимость от Эквестрии во втором веке нашей эры...
— Похвально. Впрочем, суть вопроса была не в этом. Повторю еще раз: что вам известно об Анмаре?
Что ж, стоило попробовать другой подход.
— Известно, что, — тут он с трудом проглотил слова "в вашем убогом городе", — у нас — я имею в виду Альвенгард, а не всю Эквестрию, — с ними глубоко напряженные отношения. А также то, что состояние, близкое к холодной войне, не мешает обмениваться информацией, — Кемис кивнул на письмо.
Аркан снова склонил голову.
— Верно. Но не столько информацией, сколько скромными просьбами, ни к чему не обязывающими. Благодарю, Аффар, что своевременно ответили на мое приглашение. Вы прибыли из Соута буквально на днях, верно?
Из Соута, верно, крохотного курортного городка возле Бледного моря. Провинциальный выскочка, умудрившийся проскочить в настоящий Департамент, причем именно в Альвенгардский отдел, что любой на его месте считал бы удачей. Прочие практики, почти все родом из Альвенгарда, считали примерно так же. Вчера Кемис слышал в коридоре, как его “коллеги”, цвет и оплот Департамента, хранители Эквестрии, в голос, не стесняясь, обсуждали, “какой именно важной шишке этот рыжий подставил жопу”. Все это наверняка отлично знал и Аркан. В деталях. Не исключая ни обсуждений, ни их реальной подоплеки.
— Так и есть.
— За эти короткие дни вы успели обрести уважение нашего лучшего дознавателя, — Аркан сделал вид, что припоминает подробности. — Следователь Уэйд же хвалил ваши способности и преданность Департаменту. Жаль, что сам он не оказался столь же предан, но не будем об этом. Вы уже успели принять участие в деле о поставках “лазурной пыли” из Торнгеда, и ваше рвение оказало неоценимую услугу Отделу. Как, по-вашему, выглядела бы открытая война Анмара с Эквестрией?
Кемис, уже вспомнивший было не без удовольствия подробности того дела с “пылью”, закончившегося масштабными репрессиями чешуйчатых и вторжением Стражи на окраину Нижнего города, от неожиданности последнего вопроса чуть не фыркнул. Война Анмара с Эквестрией? Что ж, это было бы примерно так же, как война Эквестрии с Зебриканией. Быстро, жестоко и не в пользу последних. Усилием воли Кемис взял себя в копыта.
— Полагаю, весьма плачевно для нас.
— Даже плачевнее, чем вы предполагаете. — Аркан постучал копытом по конверту со звездой. — Не хотели бы вы закончить то, что начал ваш бывший руководитель?
Кемис навострил уши. Если Аркан не подразумевал, что Кемису необходимо хапнуть взятку у драконьего шпиона, выполнить все его поручения и отчалить на ближайшем поезде куда-нибудь в Гриффин, то дело выглядело… интересно. Дело выглядело так, словно его не отстраняют от работы. Да дело выглядело так, будто его чуть ли не повышают?
— Может, дело выглядит тупиковым, ведь Управление ни за что не выдаст нам своего, — Аркан продолжал задумчиво постукивать по конверту. — Мне сообщили, что Уэйд успел передать кое-какую информацию относительно просьб шпиона до того, как здоровье перестало позволять ему связно выражать мысли, однако наотрез отказался говорить, выполнил ли он то, о чем его просили. И неизвестно, сколько на самом деле он от нас скрыл. На удивление стойкий жеребец, и его потеря, несомненно, большой удар для Департамента... В его показаниях фигурировал некий “освободитель”, которому следует обеспечить безопасное прибытие в Альвенгард. Зачем, каким образом, что в этом трудного — неизвестно.
Кемис бросил косой взгляд на конверт. “Зачем говорить все это мне? Я, дискорд подери, не посвящен в интимные дела... эм... темные дела Уэйда. Впрочем, можешь говорить сколь угодно долго, раз уж твой ручной Цербер сподобился уговорить директора не отправлять меня вечно мыть полы в Тартаре. Как пример, не самый худший”.
— Если это все, что нам известно, то я не...
— Не совсем. Также нам известно, что "освободитель", с помощью Уэйда или без, уже прибыл. И я более чем уверен… — следователь взял канцелярский нож и аккуратно подцепил им печать на конверте, — что в этом письме нам сообщают именно об этом.
Печать, на удивление легко отделившись от конверта, тут же рассыпалась в мерцающую фиолетовую пыль. Кемис еще раз поежился — на этот раз не только от зримого проявления магии, но и оттого, что совершенно неожиданно оказался причастен к тому, чего ему вовсе не следовало знать, причем спустя считанные минуты после того, как уже готов был отправиться в подвал. Аркан, осторожно вытащив письмо, развернул его и вчитался в строки; через несколько мгновений огоньки под капюшоном загорелись ярче.
— Можете идти, Кемис, — следователь небрежно кивнул на дверь, не отрываясь от чтения. — Сегодня вы мне не понадобитесь, но завтра я ожидаю вашего включения в работу. Приходите к семи часам.
“Включения в работу? Если бы ты дал мне хоть малейшее понятие об этой работе, кроме общих фактов...”
— Да, следователь. — Кемис поклонился. — Завтра с утра я буду здесь.
Практик вышел, аккуратно затворил дверь, отошел от кабинета на десяток шагов и только после этого позволил себе громко выдохнуть и прислониться к стене.
И еще спустя десяток секунд осознал, что напротив стоит Фил и, ненавязчиво улыбаясь, смотрит на него пристальным, изучающим взглядом.
"Ты же не хочешь превратиться в подобие меня, верно?.."
И тогда, отчетливо вспомнил Кемис, копыто Фила слегка нажало на плечо практика. Намекая, что в каждой его шутке есть только малая доля шутки.