Мир Сио: Отдельные рассказы
И снова к старой игре
Стольный Град Земли Нерожденных, когда-то названный так разозленным монархом этого мира, место красивое. Над ровной как стол равниной, по которой обстоятельно и неторопливо катит свои воды теплая Ленивая река, возвышаются белоснежные шпили Правительственного центра, кое-где достигая тридцати этажей керамики, стекла и металла. К югу от этого стержня, вокруг которого выстроен Стольный Град, расположились обширные поля из квадратных зданий, причудливых переплетений труб и четко распланированных дорог, по которым без устали снует множество каких-то машин, явно тяжелых и мощных. Это заводы и фабрики "нерожденных", вотчина земного племени, в которой земнопони, зебры и неодемикорны могут свысока смотреть на любого "рогатого бездельника" или "крылатого тунеядца". С противоположной стороны от Правительственного центра, с севера, город представляется совершенно иным: множество парков, прудов, скверов и, конечно же, спрятавшихся в зелени аккуратных двух- и трехэтажных домиков-общежитий, в которых живут бескрылые "нерожденные". Сейчас на улочках жилых кварталов тихо: рогатые и безрогие их обитатели с утра уехали на свои предприятия, да и крылатый народ занят работой или отсыпается перед трудовой ночью. Над всем же этим зеленым царством простирается белая сеть из металла и керамики — связывающие разные части города между собой железнодорожные пути, за которые, свешиваясь вниз "головой", цепляются небольшие, но юркие вагончики белого и голубого цветов. Эта паутина, начинаясь от раскиданных в жилых кварталах белоснежных башен, опутывает весь город, за считанные минуты доставляя его обитателей в любую нужную им точку.
Но, так или иначе, все ниточки путей сходятся на обширном вокзале, выполненном из необычных для белоснежного Стольного Града розового мрамора, нержавеющей стали и дерева. Это та гавань, что связывает десятками железнодорожных путей столицу с прочими частями Земли Нерожденных и не меньшим числом порталов сам мир со всем остальным спектром миров Эквестрии. Вокзал Номер Один это царство высоких технологий, демонстрация хитроумия и умелости жителей этого мира. Выполненный в подчеркнуто классическом стиле комплекс на каждом углу встречает только что прибывшего через титанических размеров порталы путешественника десятками информационных панелей, роботов-носильщиков и автоматических сопровождающих, захватывающим дух видом серебристых стрел-поездов, продуманными залами ожиданий, быстрой и удобной (хотя, порою, и излишне придирчивой) регистрационной службой и возможностью через компьютерную сеть позаботиться о гостинице или какой другой нужной услуге даже не выходя в город. Впрочем, среди всего этого хайтека нашлось место и старым проверенным решениям. В северо-восточной части вокзала прочно обосновалась площадка дирижаблей, приветствуя гостя тонкими минаретами посадочных вышек. Но это не праздная забава, хотя, "нерожденные", как и прочие пони, любят развлечения и дуракаваляние. Неторопливые воздушные суда служат для обделенных крыльями мостиком, что может доставить их в расположившийся в небесах Вокзал Номер Два: воздушные ворота столицы, оглушающие непривычного к такому бескрылого свистом рассекающих воздух стальных тел, шелестом гравитационных двигателей и вечным гвалтом самого настоящего "пегасьего базара", образующегося из сотен голосов пилотов, техников и погодников, далеко не все из которых "рождены для Неба". Если ошарашенный такой встречей путешественник решит сбежать от мучительного для ушей незатихающего шума воздушной гавани, то с каменного языка Вокзала Номер Два, не забыв взять "облачные сандалии", он попадет в Нимб (несомненном, правитель этого мир испытывал изрядный прилив желчи, когда давал названия своей столице).
Нимб — построенный из облаков и эфирных пластиков город крылатых, неподвижно висящий над Стольным Градом. Жилище пегасов, грифонов и фестралов особенно красиво на закате и рассвете, когда лучи солнца окрашивают его в романтические цвета, создавая иллюзию, что над столицей, и правда, сияет небесный нимб. Но и посреди летнего дня оно не лишено очарования. Множество шпилей, мостов и арок всех оттенков белого, зеленого и голубого переплетаются в причудливый многоярусный лес. Живые парки на специально пригнанных для этого летающих островах добавляют картине фантастичности. А дремлющие теплым деньком на крышах своих домиков фестралы и снующие, во всю болтая между собой, в воздухе дневные крылатые создают какой-то своеобразный уют. Это ощущение еще больше усиливается от взгляда вниз — во все стороны от Стольного Града простирается возделанная земля, правильностью засеянных полей и зеленых садов радуя взгляд. Но интересующие нас события происходят совсем не здесь.
Чуть в стороне от Правительственного центра располагается немаленького размера "карманный городок" из утопающих в любовно ухоженной зелени овальных зданий всех оттенков розового, соединенных между собою большим числом крытых переходов. Это комплекс Центральной Городской Больницы и Центра Репродукции и Демографического Планирования — самого страшного и самого желанного места для любого "нерожденного" во всем их мире. По одному из переходов неспешно идет странная пара: огромного размера жеребец-аликорн с золотистыми гривой и хвостом, нервно прокручивающий какой-то список на экране удерживаемого телекинезом планшета, и коренастый коричневый земнопонь-"нерожденный" в изобилующей карманами жилетке, с лица которого не сходит выражение непоколебимого спокойствия, а за ухом жизнеутверждающе торчит остро отточенный карандаш.
— И какого, извиняюсь, черта Пуховому Шарику понадобилась вся эта конспирация? Говорю тебе, Джозеф, Волкова задумала нечто очень пакостное. И, помяни мое слово, расхлебывать придется нам с тобой! — говорящий это аликорн явно не в духе.
— Пуховой Шарик всегда что-то итригует — политика. Побереги-ка лучше нервы, — коричневый понь остается невозмутим.
— Побережешь тут, когда тебя задницей в очередной разворошенный муравейник толкают... — продолжает ворчать аликорн, не прекращая делать какие-то пометки в планшете.
— Лучше скажи, долго ли еще добираться? – земнопонь, похоже, не разделяет опасения бессмертного спутника, — И на кого ты тут такие катакомбы выстроил?
- Нет, не долго, — аликорн с облегчением меняет тему, — Мы только что вошли в институтскую часть. До этого топтали полы во владениях Лайф Пазла. По счастью, сейчас у него беспонно — лето, как ни как. Лежат почти одни пегаски: об землю разбившиеся, в пегасьих разборках побитые-покусанные, с порванными по молестному делу подхвостьями, с пищевыми отравлениями и так далее. В общем, с тем, что ты, Джозеф, не одобряешь. Из твоих только троица полосатых "утоплениц" с Заячьего пруда и траванувшаяся аммиаком неодемикорна. Спринг Харт, если не ошибаюсь. Кстати, горлохваты Красноклювика уже интересовались насчет нее. Уступишь военщине? Все равно, у тебя с таким характером не приживаются.
— Посмотрим, — земнопонь следует за свернувшим в боковое ответвление аликорном.
— Джозеф, двигай же ты мослами! — аликорн нервничает все больше, — Пуховой Шарик и Мозгомойка, наверняка, уже давно прилетели и сейчас пытают Гринблейз! Вот почему ты не пегас?!
— Наверное, потому, что хоть кто-то из нас должен был сохранить толику респектабельности и здравого смысла, — земнопонь не успевает за длинноногим аликорном, но спешить, явственно, не намерен, — Что за беда? В первый раз, что ли, твою чародейку наши интриганки на консультацию вызывают?
Аликорн что-то раздраженно бубнит в ответ, но свой шаг замедляет. Его безрогий спутник догоняет уже чуть ли не приплясывающего от нетерпения собеседника у красивого панно, изображающего какие-то то ли горы, то ли летающие скалы. В молчании они продолжают путь, пока не попадают в небольшое светлое фойе, чьи стены украшены нарисованными на холсте пейзажами, а также зеркалами. Многочисленные же пуфики пастельных тонов предлагают уставшему гостю расслабиться и отдохнуть.
— Вторая аудитория. Не отставай! — бурчит аликорн.
Странная парочка подходит к резной деревянной двери с врезанной в нее медной табличкой "Аудитория №2", и останавливается. Аликорн что-то быстро доделывает на планшете и прячет устройство в седельные сумки. Он заметно успокаивается. Земнопонь же, наоборот, начинает немного нервничать: зачем-то он вытащил из своей жилетки один из карандашей и теперь рассеяно жует его. Когда в тишине раздается звук дверного молоточка, стуком которого его бессмертный товарищ извещает о своем приходе, коричневый вздрагивает и чуть не роняет карандаш на пол.
— Сио, Карпентер, входите, — раздается из динамика над дверью женский голос, явно, не принадлежащий пони.
Повинуясь ему аликорн, чьи повадки теперь нагловаты и развязны, ногой распахивает дверь и практически запихивает в открывшуюся взору обширную комнату своего спутника.
— Вольные каменщики Сио и Джозеф на заседание стольноградской ложи прибыли, — с совершенно заговорщицкой мордой рапортует бессмертный жеребец. Слова адресованы двум расположившимся за составленными квадратом столами грифинам.
Комната, в которую вошли двое пони, предназначена для учебных занятий: ряды столов и низеньких стульев-тумбочек с мягкими подушечками, огромная черная доска на стене и огромное количество самой разной техники и анатомически достоверных макетов пони и непони.
— Очень смешно, Царь Каденций. Прекращай дурачится и настраивайся на рабочий лад, — миниатюрная, но очень пушистая грифина ярко желтой окраски, отчего она кажется ожившей мягкой игрушкой, указывает на место напротив себя.
Аликорн, подталкивая перед собой своего вдруг оробевшего спутника, развязной походкой приближается к расположившимся за столами пернатым охотницам и совершенно бесцеремонным образом бухается крупом на голый пол. Из-за спины ухоженной серой грифины, всей своею сущностью излучающей респектабельность и светскость, с надеждой выглядывает взъерошенная зеленовато-черная кобылка-перевертыш.
— Добрый день, дамы, — устраивающийся на низком стульчике земнопонь в присутствии грифин ведет себя скованно, его былая безмятежность как будто испарилась.
— Все в сборе, все на месте. Больше, Ирина, я так понимаю, ты никого в свои делишки вмешивать не намерена, — возвышающийся над прочими рассевшимися за составленными квадратом столами аликорн не вопрошает, а утверждает, — Тогда, перейдем к делу. У меня не так много времени, чтобы тянуть кота за хвост.
— Хорошо, обойдемся без предисловий, — лицо желтой грифины выражает предельную серьезность, — Сио, каково твое мнение о Серебристом-14?
— Бросовый мир, как и весь этот сектор. Природная аннихиляция низкоорганизованной магии в нем запредельная, хоть, и компенсированная. Так что, жизни там нет и не ожидается, а отогреть этот ледяной филиал Бездны не получается даже теоретически. Впрочем, я сомневаюсь, что ты заранее не подняла отчет Брайтлайта об исследовании данной дыры, — аликорн насмешливо фыркает. Сидящая рядом серая грифина в ответ на это хмурится и поправляет немного сдвинувшиеся от выдоха жеребца бумаги.
— Возможно ли терраформировать этот мир до приемлемого для жизни уровня, если, в нем появится мощный постоянный источник слабоорганизованной магии мощностью, предположим, сравнимый с местным солнцем, — пушистая желтая грифина на низком стульчике просто излучает очарование, которое может не тронуть лишь самые черствые сердца. Аликорн весело приподнимает одну бровь и снова фыркает, чем вызывает еще один неодобрительный взгляд серой охотницы.
— Предположим, это сместит баланс творения-аннихилляции магии в мире. Причем, очень прилично. Но мне хотелось бы уточнить характеристики продуцируемой магии, расположение этого занимательного источника в Серебристом-14 и то, почему я все еще не в курсе что это за штука и где ее можно достать? — аликорн через весь стол тянется к грифине, касаясь носом ее клюва и заставляя немного отпрянуть, что вызывает на лице жеребца довольную ухмылку, — Вот только не пойму: чем тебя так не устраивают расчеты Гринблейз? И не строй мне тут невинную мордочку, Игоревна: ни за что не поверю, что ты мою незаменимую волшебницу чайку с булочками откушать пригласила.
— Девять сотых пир с сорокапроцентной погрешностью, — грифина игнорирует остальную часть реплики аликорна, как и его наглое поведение.
— Хм, это с натяжкой можно назвать неорганизованной магией. Твой анонимный источник продуцирует почти плазму, а это уже серьезные проблемы, — аликорн заинтересован и на время оставляет свои развязные манеры, — Ирин, что и где ты нарыла? Я уже понял, что это не артефициальное устройство, а нечто стихийное. И я хочу знать насколько это противозаконно, кого мы наживаем во враги и нет ли у этого твоего "источника" крыльев, рогов и попометки? Или ты где-то стянула единоутробного родича Элементов Гармонии?
— Вот теперь с тобой можно разговаривать, Дерпиург, — грифина, по-прежнему, приятно улыбается и ведет себя как истинная деловая леди из какого-нибудь торгового рода Грифуса. Хотя, в ее облике неуловимо сквозит нечто неестественное и жесткое, что заставляет усомнится: охотница ли перед тобой?
— Ты прав, — продолжает желтая птицельвица, — Это именно стихийная сила. И да, это аликорна. Но, нет, проблем с законом у нас не будет. Как и не будет противоречий с другими аликорнами по поводу нашего сотрудничества с этой особой.
— В чем тогда подвох? Ирин, я за прошедшие столетия уже неплохо тебя изучил, так что понимаю, что эту встречу в Разливе ты организовала не от избытка свободного времени, — белый жеребец снова возвращается к своей нагловатой манере, — Брайтлайт справился бы с планированием терраформирования куда лучше моего. А денежные вопросы ты бы обсуждала с Цви и Мозгомойкой. Тогда зачем тебе я, да еще и с Карпентером? В чем "НО"?
— Пока этого источника у нас нет, — грифина немного недовольна тем, что аликорн испортил ей красивую игру, — Она мертва и требуется вернуть ее в мир живых, чтобы воспользоваться ее силами.
— Тааааааааак... — аликорн ошарашен, расстроен и даже разозлен, — Мертвая аликорна, не может самостоятельно ожить, мощный источник слабоорганизованной магии... Дай-ка я угадаю: Алая Луна!
Крылорогий жеребец выведен из равновесия и начинает вычурно ругаться, обвиняя свою желтоперую собеседницу в недалекости, бессердечии и неумении делать выводы из своих прошлых ошибок. Чем заставляет осмелевшую было перевертыша снова юркнуть за спину серой грифины. Начавшая же разговор охотница игнорирует тирады аликорна и переключается на беседу с земнопони.
— А каково мнение промышленности? – вопрос желтоперой охотницы, похоже, несет в себе потаенный смысл.
— Ирина, так, значит, ты хочешь снова вернуться к демикорнам? — земнопонь нервничает, но до эмоциональности витиевато ругающегося товарища ему далеко, — По-моему, это не самая лучшая идея. Могу сказать только за себя, но все, что они могли нам дать, мы уже получили. Если еще что-то и можно узнать от этих чудаков, то оно того не стоит. Если они решили выбрать смерть, то не тревожь их, побойся Всевышнего.
— Возможно. Но ответь мне Джозеф: разве, не должны мы за все сделанные нам демикорнами благодеяния дать им что-то взамен, отплатить им добром за добро? — желтая охотница просто лучится благочестием, — Разве, не завещал нам Спаситель любви к ближнему?
— Только они посчитали для себя благом смерть, хоть это и грешно, — упорствует земнопонь, — К тому же, ты знаешь мнение Правления по этому вопросу. Ты сама присутствовала на том собрании.
— Боишься еще одного массового самоубийства, Карпентер? — в разговор вмешивается серая грифина.
— А нам прошлого не хватило? — перебивший только открывшего рот земного жеребца аликорн настроен решительно и пощады давать собеседницам не желает, — А, ведь, и правда: всего-то на полгода всю страну из душевного равновесия выбили. Даешь пятилетку! Заодно, пусть еще и оставшиеся в живых демикорны тропой лепестка сакуры пройдут. Вот тогда, Сфи, ляпота будет и благорастворение в воздусях!
— Сио, Сфи погорячилась, — желтая грифина желает примирения.
— Мозгомойка и погорячилась?! Ирин, не держи меня за болвана! — аликорн позиций сдавать не намерен, — Нет! И еще раз, нет! Оживлением демикорнов я заниматься не буду и своих подчиненных извещу на предмет твоей авантюры.
— Но, ведь, я и не предлагаю их оживлять. Выслушай меня до конца, — тон грифины миролюбив.
— Ну, конечно! Никаких демикорнов: только выдернем с того света их божество и будем вокруг него хороводы водить. И никаких демикорнов, — белый жеребец язвит, — А буйствовать Алая Луна после оживления не будет исключительно потому, что Пуховичек у нас такая милашка. Ирин, я не идиот — я понимаю, что возвращение аликорна это, в первую очередь, возвращение его народа.
— Никогда не думала, что ты, Сио, расист. Нет, твое досье я читала, и знаю, что ты когда-то состоял в "Морском Братстве", — пушистая грифина меняет тактику, — Но одно дело юный тетра, на собраниях молодых оболтусов по неопытности пищащий "Сухопутные, прочь с Аттики!", и совсем другое — тысячелетний аликорн, цинично отказывающий целому народу в праве на жизнь. Теперь мне, действительно, страшно за наших подопечных.
— Ирусик, заканчивай цирк, — аликорн выглядит усталым и раздраженным, но больше не злится, — Поням своими фокусами головы дури. Оживлять демикорнов без их божества я не буду, даже если ты мое отречение подпишешь. А как вернуть Алую Луну, так я ни малейшего понятия не имею.
— И ты мне не ври, Дерпиург, — вся сущность желтой охотницы все также располагает к себе, но нечто жесткое и инородное проступает сквозь этот облик уже гораздо сильнее, — Исследования по принудительному оживлению бессмертных ты ведешь с тех пор, как Джейн приступила к исполнению своих обязанностей. Как докладывают, ведешь их весьма успешно: уже создал технологию и аппаратуру для досрочного воскрешения аликорнов, и нуждаешься лишь в объекте для их испытания. Считай, что Алайя и есть такой объект. Если не сможешь оживить аликорну, то тему демикорнов я закрою. Согласен?
— И начерта тебе эта кобыла? — кажется, что жеребец уже не столь уверен в своей правоте.
— Оживить Серебристый-14 , конечно же, — грифина улыбается, — Колония демикорнов в этом мире позволит Брайтлайту и его команде продолжить изучение Серебристого сектора, откроет для нас новый рынок сбыта продовольствия и промышленных товаров, даст Джозефу доступ к оставшимся технологиям демикорнов, поднимет наш политический престиж в глазах прочих миров Эквестрии до космических высот, упростит отношения с бессмертными и прочее. В конце-то концов, Сио, демикорны и Алайя нам будут, банально, должны. Ну, и для тебя отлично оплачиваемой работы прибавится: без наших биотехнологий размножаться демикорны не могут.
— Какие наполеоновские планы! Звучит, конечно, вкусно, но как ты видишь это на практике? — аликорн выуживает из седельных сумок совершенно дубовую грушу и начинает с аппетитом хрустеть незрелым фруктом, — Разработанная мной технология для положительного разрешения этого вопроса непригодна, так как тело Алой Луны уже давно деградировало до абсолютно непригодного состояния. Даже, если бы мы знали, где его искать. Я уж не говорю о затратах на терраформирование Серебристого-14.
— О деньгах не беспокойся. Я думаю, мы с Москаленко этот вопрос решим. Насчет тела... Я в тебя верю, Дерпиург, — желтая грифина просто источает уверенный оптимизм.
— К тому же, представь, какое впечатление произведет возвращение Алой Луны и демикорнов на неодемикорнов и наших аликорнов. Я про твой табунок, конечно же, — в разговор вклинивается серая птицельвица.
— Джозеф? — аликорн обращается к земнопони.
— Если будут средства, то работу Дерпиурга мои пони обеспечат, — земнопонь неопределенно хмыкает, показывая, что его дело маленькое и участвовать в принятии решения он не намерен. Аликорн что-то неразборчиво бурчит на его счет.
— Приятно слышать, что наша промышленность ко всему готова, — желтая грифина слегка флиртует с земнопони, — А каков твой ответ, Сио?
— А куда мне деваться? Но, попомни мое слово, ничего из твоей затеи не вылупится, — аликорн особенной радости не выражает.
— Вот и прекрасно! Сио, до сентября составь план проекта и утряси общие вопросы с Карпентером, — желтая грифина деловито делает какие-то пометки в свой планшет, — А теперь все можете быть свободны.
— Кстати, пока не ушел, — аликорн и не думает сдвигаться с места, — Пуховой Шарик, как будешь в своих пенатах, пни Блэка в мою сторону: пусть дует в Центр репродукции на забор материала. У меня парочка хороших кобылок от этого хоботного жеребят ожидают.
— Царь Каденций в своем репертуаре! Кто про что, а Сио все о делах амурных и жеребятах, — обе грифины искренне смеются, земнопони недовольно морщится, а перевертыш смотрит на аликорна со смесью недоумения и радости.
Охотницы быстро собираются и улетают через широкое дверь-окно — аликорн, земнопони и перевертыш остаются в светлой учебной комнате. Через несколько минут ее озаряет вспышка, и теперь только странно составленные у одного из окон столы говорят о том, что совсем недавно несколько "нерожденных" беседовали тут о своих делах.
Больничный парк обширен и ухожен, но запутан и тенист. Так что, желающий уединения всегда найдет местечко свободное от прочих посетителей.
На краю небольшого искусственного прудика вспыхивает нечто, оставляя после себя троицу пони: мощного белоснежного аликорна с золотистой гривой, коренастого "нерожденного"-земнопони коричневого цвета в запоминающейся жилетке с великим множеством карманов и изменчивую кобылку-"нерожденную", от неожиданности встопорщившую свои прозрачные крылышки.
— Нет! Ну, каково?! — аликорн со злости нещадно роет копытом дерн, а его гигантские крылья стоят торчком.
— По-моему, мы легко отделались, — по абсолютно спокойной физиономии земнопоня нельзя сказать, что еще недавно под взглядами пары внимательных хищных глаз он тушевался как нашкодивший жеребенок.
— Легко?! Нам Алую оживлять приказали! Игоревна же с нас душу вытряхнет и все мозги склюет! — взвивается в воздух только начавший успокаиваться аликорн, — Ты, вообще, представляешь, что она на нас повесила?!
— Сио, смотри на мир проще — жить будет легче, — земнопонь копытом достает из мириады карманов своей жилетки сигарету, но, поймав на себе недовольные взгляды аликорна и перевертыша, прячет обратно, — Технология у тебя есть. А от проверки беды не будет. Сработает — будет тебе с Пуховым Шариком любовь до следующего раза. Не сработает — отбрешешься, что неверно понял природу феномена и текущее направление бесперспективно. Пуховичек, в любом случае, отстанет. В конце концов, она в магии ни черта не понимает. Ну, а поиск тела (или что там тебе для эксперимента нужно?) это, вообще, проблема Цви. Вот пусть у него по этому поводу мозги и дымятся.
— Джозеф, ты маленечко не туда думаешь, — аликорн отрывается от пруда, из которого до этого жадно пил нагретую солнцем воду, — Оживить Алую Луну не так и сложно. Для этого даже моя разработка не нужна — хватит банальнейшего аниматраккера и чуть переделанной биокамеры. Да и тело мне не нужно, так как специфической магии Алой в артефактах и останках демикорнов полнехонько. Собственно, аниматраккерам этого следа более чем достаточно для отлова души аликорны. Вот только, что мы с ней после ревитализации делать будем?
— Сдашь Пуховому Шарику. А дальше она сама, с Мозгомойкой и Цви, разберется, — вместо сигареты земнопонь жует косичку из свежесорванной травы, — Ты же сам слышал: Ирина хочет вернуть к жизни не одну Алайю, а вместе с демикорнами. Не мне тебе рассказывать о том, насколько у вашего брата с головой не в порядке насчет других пони.
— Нда, не в ту степь нашего промпони занесло. Джозеф, как спец по высоким энергиям, скажи мне: как на практике контролировать детонировавший термоядерный заряд? — златогривый при помощи крыльев и телекинеза обливает теплой водой из пруда мокрую от нервного пота и растрепанную перевертыша, которой эта процедура очень нравится.
— Сио, ты уже переигрываешь, — земнопонь усмехается, — К любой даме можно подобрать ключик и лаской усмирить самую стервозную из них. Опыт у тебя, мой ампыратор, в этом большой: постоянно с грифинами и кобылицами дело по самым щекотливым вопросам имеешь. Так что, и Алайе мозги вправишь.
— Карпентер, — аликорн серьезнеет, — Ты собираешься меня слышать или нет? Дело не во взбрыках Алой. Хотя, она на них имеет полное право. Дело в том, что Алая Луна — натуральная ходячая магическая аномалия хтонического толка, а не аликорна. Как только она немножечко после ревитализации повзрослеет, так сразу же начнет выплескивать дикое количество слабоорганизованной магии.
— А магия не будет распределяться в пространстве равномерно. Я об этом министру Волковой все время говорила! — подает голос перевертыш.
— Чуть поподробнее, — земнопонь заинтересован.
— Надо будет этим вопросом заняться отдельно… Но, в общем, мир типа Серебристого-14 должен быстро поглощать львиную долю выбрасываемой Алой магии, и таким образом терраформироваться до чего-то пригодного для жизни — нам потом только напильником дорабатывать, — бессмертный начинает светить рогом, тем присоединяя к банным процедурам перевертыша еще и массаж, — Правда, вокруг самой аликорны будет формироваться буфер задержки аннихиляции магии. С учетом полученных из ее родного мира сведений, магия в буфере будет трансформироваться по пиретическому типу. То есть, вокруг аликорны земля будет плавится и органика гореть.
— По-моему, это проблемы демикорнов, — говорит земнопонь, пока его спутники отряхиваются от воды и готовятся продолжить путь. Аликорн удивленно глядит на земнопони.
— Дерпиург, есть у тебя эта дурная черта: все брать на себя. Тебе не все ли равно как демикорны будут остужать свою правительницу? — земной опять машинально достает сигарету, и с сожалением убирает ее назад, — Лично я чихать хотел на то, кто там и чем в своем мире занимается. Каждый клопает как хочет – лишь бы другим не мешал.
— Джозеф, ты, и правда, думаешь, что это будет ИХ мир? — аликорн помог перевертышу обсушиться, и теперь вместе с изменчивой кобылкой выходит на засыпанную желтым песком парковую дорожку.
— А чей же? Сейчас в Серебристом-14 никого нет и, как ты говоришь, быть не может. Так что, мир будет принадлежать демикорнам, — земнопони пристраивается сбоку от шагающих по парку аликорна и чейджлинга, — Если ты, конечно, с оживлением Алайи справишься.
— Джозеф, Джозеф... Ты, наверное, еще и веришь в то, что твой жеребцовый клуб среди земных что-то решает? — аликорн не может сдержать улыбку.
— Конечно, у нас последнее слово всегда за мужчиной, — безрогий жеребец солидно поправляет свою жилетку. Лица же аликорна и перевертыша на пару озаряются озорными улыбками. Которые, впрочем, обладателя многокарманного предмета одежды совершенно не смущают.
— Ладно, уговорил: у вас поня особые и махровой кобыльей закулисы нет, — аликорн перемигивается с изменчивой кобылицей, которая весело хихикает, — Но вот отрицать то, что Игоревна, Мозгомойка и Цви те еще пройдохи ты не сможешь.
— Себя забыл, Дерпиург, — ворчит земнопонь, — От тебя с твоими репродуктивными схемами проблем даже больше, чем от этой троицы. Кобылиц мне мутишь и жеребцов портишь.
— Может, наоборот? А то, знаешь ли, мне жеребчики как-то не очень, — аликорн весело ржет, распугивая белок, которые потом еще долго с деревьев по-своему ругаются на златогривого хама.
— Опять двадцать пять! Сио, у тебя только одна тема в голове, — земнопонь укоризненно смотрит на потешающегося аликорна, — Так, что ты там говорил насчет Пухового Шарика и Серебристого-14?
— Не получат демикорны себе этот мир. Зато мы имеем все шансы получить демикорнов и Алую Луну. На свои крупы, разумеется, — аликорн опять мрачнеет, — Пуховой Шарик хочет прибрать этот мир к лапам и присоединить его к нашему царству.
— Хм, это как? И что в этом плохого ты углядел? – земнопонь, по-прежнему, шагает чуть в отдалении от перевертыша и аликорном, так что последнему приходится говорить громко.
— А очень просто. Тех демикорнов всего тысяч десять. Ну, может быть, двенадцать. Размножаться сами они не умеют и особой тяги к продолжению рода не демонстрируют, так как сами своей неадекватной культурой ее сублимируют во всякую ерунду типа самурайской чести и желания услужить Алой. То есть, их, максимум, на небольшой лоскуток типа какого-нибудь средневекового курфюршества хватит. При этом, они будут нам должны за оживление своей богини, — аликорн не в восторге от того, что сам излагает, — Под таким соусом очень легко заставить передать права на мир нам. После чего можно будет заняться колонизацией Серебристого-14, а демикорнов задвинуть на второй план, как у нас с покойничками Одиума вышло.
Земнопонь с сомнением хмыкает, но словом не возражает.
— А теперь о том, почему мне это не нравится, — физиономия аликорна становится еще кислее, — У меня мало информации об Алой Луне, но из того, что есть, выходит следующее: сдохнуть она захотела сама. Так как, из-за отрегулированного через причинное место магического обмена жизнь у нее сильно напоминала пытку. И помещение ее в Серебристый-14 проблемы не решает: в буфере вокруг нее мир будет гореть и плавится. С гораздо меньшей скоростью, чем в Сером-74, конечно. Но, сам понимаешь, колонизировать мир, обеспечением жизнедеятельности которого занимается не получающая никакого удовольствия от жизни кобылица — идея далекая от хорошей.
— Понимаю. Я тоже всегда отстраняю от работы девушек в эти дни — никогда не знаешь, что ей на ум придет, — земнопонь все так же невозмутим, но во время предыдущей тирады своего крылатого собеседника подходит ближе к аликорну и перевертышу, чтобы бессмертному поню не приходилось кричать, — Ну, а о перегреве Алайи — думаю, этот вопрос решить можно. Помнится, сами демикорны с этой проблемой как-то справлялись. Конечно, не надолго. Но где они и где мы? Как только вернусь в контору, так сразу же отправлю Грин Ламп в архив: мы нечто на этот счет извлекали из их артефактов. Посмотрим на их опыт, сами обмозгуем – думаю, что-нибудь выдумаем.
— Потом только не забудь отправить Ламп и Тинкер ко мне — хочу перепроверить их репродуктивный статус, — аликорн деловито сверяется с выуженным из седельных сумок планшетом, — И Рудольфу вставь. Я сколько этого обормота на забор материала ждать буду? Можешь, кстати, его порадовать: теперь им будут заниматься Ацид с Майндфлейер.
— Ну, и имечко у твоей новой работницы. Не хотел бы я к ней в копыта попасть, — земнопонь делает пометку в блокнот, — И не смотри на меня так. Я не ты — дела тысяч пони упомнить не могу. А потому записываю.
— Насчет имени согласен: Майнд своей матери достойна. Мозги выносит не хуже Ацид. От Спора в ней, пожалуй, одни лишь полоски, — немного повеселевший аликорн сладко потягивается, когда собеседники выходят на ярко освещенную солнцем площадку с небольшим фонтанчиком в виде двух соединившихся в поцелуе морских пони.
— Ладно, Дерпиург, хватит о твоих кобылах. А то ты опять на чпок и бабьи сплетни соскочишь, — земнопонь останавливается, — С Алайей я тебя перед Ириной прикрою. Пиши в своем докладе всю эту чушь про неорганизованную магию и вали проблемы на мою бедную голову. Предоставишь материалы по оживляемой аликорне Пинк Флейм. Проект курировать буду я лично. Так что, за грифоньи длинные клювы и засранца Блэклайта не волнуйся.
— Джозеф, спасибо тебе! С меня причитается, — аликорн на глазах веселеет, а его грива превращается в волшебный поток цвета золота, — Договорились, до завершения твоих работ по аликорнокурощателю за проект по Алой Луне даже не берусь. Понадобятся маги — всегда обращайся. И подопытным быть готов. Даже могу Одиума с Пиросом притащить!
— А, ведь, это саботаж... С другой стороны, Пуховой Шарик в этот раз затеяла вещь совершенно неправедную, — задумчиво смотрит на струи фонтана земнопони, — Направь меня, кстати, а то в твоих лабиринтах без крыльев не обойтись.
— Следуй прямо по третьей аллее и далее по указателю до выхода с территории. Вышка рельсы в углу площади, слева от комплекса, — инструктирует земнопоня аликорн, — Хвостом тебя по ушам, Джозеф! Кажется, ты единственный мой подданный, который в моих же владениях не ориентируется.
— А мне это надо? — земнопонь разворачивается и энергичным шагом движется в указанном аликорном направлении. Его спину обдает ветерок от крыльев взлетевших спутников, доносящий обрывки их разговора:
— ... Создатель, а ты, правда... наш с Блэклайтом?!.
— ... авда, правда, Блейз. Готовься стать мамой... ого самого, твоего любимого повесы Блэка. Сюрпризом хотел сделать...
Бескрылый понь лишь передергивает ушами и продолжает свой путь из больничного парка.