Мир Сио: Отдельные рассказы
Старая обида
Вы, ведь, помните "Записки веселого аликорна"? Так вот, не все обиды, нанесенные в них, получили соответствующее удовлетворение. Но предъявление счета подонку это не то дело, что требует суеты. Даже наоборот)
Мир Серый-149/Настороженный Заяц
Волшебный щит затрещал под пучком белых лучей. Запахло озоном и горелым железом.
— Преподобный Зог, они снова нас нашли! — прозвучал испуганный голос одного из послушников.
Сухопарый единорог, известный среди прочих просветленных как Зог, лишь усмехнулся: Нечистые исполняли свою часть договора на совесть. Как и уговаривались, они "вновь нападали на след" слуг Пресветлой через каждые полдня. Это не пони, а сам вышедший из Тартара дух бухгалтерии! Зогу было даже немного жаль вершителя Эвил Кипера и его демонов — Нечистые "рассчитают" их с точностью до последней отнятой у жеребенка конфетки. А за хвостом брата Эвила были куда более серьезные проступки, чем несправедливо обиженный жеребенок. От этих мыслей единорог поморщился: И чего старый пониед уперся? Предложение было более чем щедрым. Ну, да и сирена с ним! Теперь Зогу не придется ни с кем делить славу. А, значит, титул сердечного паладина, можно считать, уже принадлежит единорогу. Как и семьдесят тысяч бит золотом, что Нечистые столь удачно "забыли" в заведении "Голденхувс и Дочери".
— Преподобный, преподобный! Что нам делать?! — снова донесся надоедливый голос.
— Шагай! — в ответ рявкнул один из несших изукрашенный стальной ларец демонов.
— Спокойнее, брат Пингус. Оставь страх отравленным неволей душам, — благочестиво прервал назревавшую между издергавшимися подчиненными ссору Зог, — Здесь джунгли — Нечистым не использовать свои машины. Волею Пресветлой, сейчас они бессильны. Терпение, братья и сестры мои, и через четверть часа мы будем под защитой Ее крыл.
Демон в ответ лишь что-то тихо прошипел. Единорог гадливо поморщился. Почему вершитель Эвил Кипер навязал Зогу этого воина, было предельно понятно: "прославленный" брат Пингус до невозможности невыносим, вреден, злопамятен, упрям, своеволен и несдержан на язык. Кому нужна такая заноза в копыте? Не то, что недавно посвященный самим Зогом брат Джолобота — глаза единорога невольно скосились на прорубающего волшебным клинком путь сквозь густой подлесок молодого демона. Этот юнец еще сослужит ему хорошую службу: всегда полезно иметь своего собственного прирученного преображенного... Мысли были прерваны приглушенным хлопком, с которым лопнул пузырь магического щита.
— Преподобный! Преподобный! — истерично заверещала одна из послушниц, — Они прорубили щит! Что нам делать! Что нам делать!
— Спокойно, жеребята мои! — голос единорога звучал привычно спокойно и уверенно, — Пресветлая не оставит нас! Пусть туман застит глаза язычникам! Брат Шакал, подай мне шлем.
Расторопный поджарый зебр тут же поднес и помог надеть единорогу вычурный головной убор, весь состоящий из свитых причудливыми спиралями медных змей с вставленными в глазницы самоцветами. Рогатый священник пару раз взмахнул головой, получше устраивая громоздкую конструкцию, и прямо на ходу опустил свой, теперь обвитый металлическими змеями, рог в подставленную услужливым зебром чашу с густой многоцветной жидкостью. Украшения ожили и начали жадно пить из чаши медными ртами, окрашивая металлическую шапку жидкой радугой.
Огромные листья тропических растений, сквозь которые прорубался небольшой отряд, опять пробили пучки недоброго белого света. Кто-то из послушников снова завизжал от страха. Но это было неважно: маленький отряд последователей Пресветлой защищала неодолимая тайная сила — один устный договор, заключенный между ночным пегасом-мутантом Черноухим и Ее служителем Зогом. Единорог даже хихикнул от этой мысли: сейчас он был сильнее любых чар и самых могущественных демонов. Но дело нужно было делать. Так что глава отряда вскинул голову и испустил рогом запутанное заклинание, на несколько порядков усиленное отдаваемым змеиной короной спектром мертвых. После чего воскликнул: "К северу, жеребята мои! К северу!"
Свободных пони окутал серебристый туман, тут же пропавший, а их глаза стали подобны серебряным отливкам. Послышались обрадованные возгласы послушников, узнавших чародейство, и одобрительное ворчание демонов, которым надоело нытье еще не заслуживших милости преображения.
Отряд повернул на север. Белые лучи продолжали бить туда, где еще недавно были Ее последователи, но лишь кромсали полную влаги тропическую растительность. Зог знал, что это только игра: непонятно как, но воины Нечистых умели видеть сквозь скрывающие чары. Впрочем, другие этого не знали. Так что, представление удалось.
— Мы будем ждать вершителя Эвил Кипера, преподобный? — низкий уверенный в себе голос заставил единорога вздрогнуть.
— Нет, брат Уриель, это слишком опасно. Нечистые не должны узнать путь к Пляшущему Зайцу. Ты, ведь, помнишь то, как легко они отбили наш Спящий Заяц? Потери еще одного обращенного к истинному свету мира Пресветлая нам не простит, — Зог повернул голову к закованному в броню демону-воину, — Брат Эвил и его воины умны и сильны. Они смогут укрыться от язычников до нашего триумфального возвращения. Главное сейчас это Ее реликвия.
— Ее воля — закон. Ларец прибудет в Пляшущий Заяц. Даю вам слово паладина, преподобный, — в подтверждение серьезности своих слов демон слегка стукнул когтями по броне. Единорог непроизвольно поежился: закованный в окрашенный голубым доспех демон был страшен в бою, а его герба, белой подковы, язычники (и не только они) боялись пуще голодной гидры.
— Я рад, что ей служат такие преданные души, — выдавил из себя рогатый священник. Воин же лишь хмыкнул в ответ — он уже привык, что его боялись и враги, и друзья.
Дорога была трудна. За прошедшие пять месяцев расчищенная ранее тропа вновь заросла буйной зеленью, сплетавшейся в непроходимую стену. Демонам приходилось буквально прорубать путь маленькому отряду сквозь эту неожиданную преграду. А, ведь, невольно пришло на ум Зогу, Нечистым гораздо легче — они идут по проделанной его пони просеке. Единорог вновь усмехнулся: договора не чинить преследователям маленьких неприятностей не было.
— Стойте! — отряд подчинился приказу своего вожака, лишь брат Пингус прошипел что-то нелицеприятное в его адрес, — Волею Пресветлой пусть дорога эта станет закрыта для врагов слуг Ее!
Змеи на шлеме рогатого чародея отрыгнули оставшуюся жидкую радугу, оросив ею близлежащие заросли, а с рога сорвался волшебный поток. Под его воздействием забрызганная разноцветным зелень начала меняться, отращивая длинные листья-щупальца, хищные пасти и сочащиеся ядом шипы. Семейству неведомых грызунов, случайно заляпанному многоцветной жижей, повезло больше: маленькие мышеподобные существа вдруг выросли до размеров большой собаки, обзавелись внушительными когтями и непонимающе уставились на пони, то и дело настороженно поводя усами.
— Теперь лес Нечистым вымя-то пощекочет, — нервно хихикнул кто-то из послушников.
Зог же в душе усмехнулся, представляя себе разозленную морду Черноухого, когда его воины вляпаются в нежданную ловушку. Надолго это их не задержит, но настроение подпортит. А испортить настроение этому Нечистому стоило: Зог хотел девяносто тысяч и эликсир их молодости, а не ту жалкую подачку, ради которой теперь приходилось изображать полное опасностей отступление. Но надо было идти — его спутники и так устали от нескончаемого бегства последнего месяца.
Зеленые дебри вскоре закончились и пони вышли к развалинам древнего коровьего города, чьи камни все никак не мог одолеть лес — его же дети, обезьяны, обосновавшиеся тут после исхода рогатых жителей, исправно подъедали пробивающиеся сочные молодые ростки, тем оберегая творение древних зодчих. Но Зога не интересовали ни старые камни, сложенные по приказу давно сгнившего раджи, ни их нынешние обитатели, гомонившие где-то вверху и время от времени кидавшиеся в четвероногих приключенцев всякой гадостью. Единорог вел свой отряд к выходу из этого мира.
— Хвала Пресветлой! Мы на месте, братья и сестры, — торжественно возвел очи к небу единорог, — Расчищайте руины, заполняйте баки и готовьте портал к работе. А вы, преображенные, пробудите защитника и подготовьте все, чтобы портал был запечатан за нашими хвостами. Я же возьму реликвию под защиту. Пусть мне помогают братья Джолобота и Шакал.
Слова единорога несказанно обрадовали свободных пони, и они, не смотря на усталость, весело принялись выполнять распоряжения предводителя. Послушники стянули с каменной арки сплетения лоз и уже успевших подгнить веревок, открыв вплавленный в ее тело рисунок из самоцветов и серебра, явно сотворенный недавно и отнюдь не тем, кто сложил камни, и теперь принялись снимать крышки каменных ящиков, под которыми оказались новенькие медные колбы с кристальными крышками и уходящими куда-то в тело постройки полыми трубками. Демоны же засуетились у изваяния тигра, сбрасывая с него фальшивые вьюнки и вливая в рот статуе тягучую жидкую радугу из небольшой канистры.
Первый луч отразился яркой вспышкой от чародейского купола тогда, когда оживленный спектром защитник отряхнул с себя фальшивый камень и с удовольствием потянулся, оставив на древнем постаменте глубокие следы полных магией пласталиевых когтей. То есть, как раз по расписанию. Похоже, небольшая гадость с растениями не доставила Нечистым вообще никаких проблем. Зог поморщился: теперь придется вкладывать в защитные чары дополнительное волшебство.
— Преподобный, Нечистые прячутся в руинах. Нам атаковать? — из задумчивости единорога вывел голос брата Уриеля. Голубошкурый с золотой гривой демон оценивающе смотрел на каменные развалины, из которых по куполу били гибельные пучки света.
— Нет, брат-воин, не нужно. Мы и так скоро уйдем из этого мира. Так что, просто отгоняйте их, — Зог снова окунул свой обвитый медными змеями рог в услужливо подставленную зебром чашу. После чего поднял голову и, обернувшись к закованному в доспех демону, добавил, — Нечистые не глупы, брат Уриель. Они бы никогда не заняли такую удобную для копытопашной позицию, если бы не имели кротовьего поля между собой и нами. Пошли к руинам защитника — пусть он их отвлечет и вскроет эти кротовины.
— Будет сделано, — преображенный не стал терять времени и тут же направился к хищно облизывающемуся металлическому зверю. Единорог проводил задумчивым взглядом закованную в броню фигуру бывшего пегаса. Пожалуй, брат Уриель был одним из тех немногих пони, кого преподобный Зог уважал. Не понимал, да. Но уважал этого живущего на грани демона, некогда бывшего рыцарем одного захолустного мирка и изгнанного из собственного ордена за нежелание приносить в жертву замшелым догматам здравый смысл. Ну, и боялся, конечно. Зог поежился: не бояться рыцаря-изгнанника было глупо. Поговаривали, что брат Уриель уже однажды умирал, а Пресветлая подарила ему новую жизнь, одев в шкуру другого пони. Впрочем, поразмышлять о странностях жизненных троп можно будет и позже. Сейчас же нужно было делать дело.
Единорог вскинул голову и одной вспышкой отдал защитному заклинанию весь впитанный шлемом спектр.
— Дискордов помет! — выругалась фестралка-"нерожденная", когда только-только образовавшаяся в чародейском куполе прореха вновь затянулась свежей магией, — Сколько же эта тварь его латать может?
Мохноухая отключила энчантовизор и вызвала на дисплей шлема отчет своего оружия. Напротив строчек "Испарительная камера" и "Разрядник" горели зеленые надписи "ГОТОВО".
— Ладно, — зло прошипела она сквозь зубы, — Я подожду.
Для лейтенанта Безопасности Дарк Шэйд сегодня шел не совсем обычный бой. Вернее, бой был совсем необычный: три взвода оперативников Министерства Безопасности (почти все, что у него сейчас, вообще, было) изображали массированную огневую атаку, отчаянно стараясь ни в кого не попасть. Особенно, в своих оппонентов, которые им такой поблажки не давали, вскоре от начала боя начав с азартом кидаться в "нерожденных" боевыми заклинаниями. В общем, задача перед оперативниками стояла не из простых. Но у Дарк Шэйд в этом бою были и свой личный интерес: месть.
— "Стриж, что у вас там? Какая пантера? Повторите!" — раздалось в наушниках.
— "Альф, ты оглохла?! Повторяю для глухих земнопони, на два часа, двести метров от вас, крупный А-страж. Маскируется под дикую пантеру. По-моему, под магическим щитом. Мне его бить нечем," — ответил раздраженный голос жеребца.
— "Нетопырь, вы что-нибудь видите?" — обеспокоенный голос лейтенанта Альфы Страйк был обращен к Дарк Шэйд.
— Малиновка, нет, ничего конкретного. Стража среди джунубиал тоже не наблюдаю. Приготовьте противотанковые, — искренне посоветовала бескрылой коллеге фестралка. После чего на частоте своей группы обратилась к залегшим в джунглях подчиненным, — Форест, Гамма, возьмите под прицел лес справа от Малиновки. Остальные, продолжать наблюдение. Шеддок, докладывай мне о новых прорехах.
Месть подождет — на кону жизни сородичей. А потому, нужно зорко следить за опасной зеленью. В конце концов, младшему лейтенанту Дыму, действительно, нечем бить А-стража — у его "летучей" группы только карабины и гранаты.
Меньше, чем через две минуты наблюдений Дарк Шэйд заметила среди мешанины развалин, деревьев и кустов осторожно крадущийся темный силуэт. Конечно, это могла быть большая кошка, коих в этой части Серого-149 водилось в избытке. Но ни один тигр, пантера или саблезуб в здравом уме никогда бы ни приблизился к месту, где не скрываясь шипят лучевые винтовки, гремят боевые заклинания и отчетливо пахнет грозой, гарью и растекающимся по округе чародейством. А, значит, это боевая машина, только прикидывающаяся честным хищником.
— Малиновка, вижу вашего А-стража: на три часа от вас, сорок-сорок два метра от ваших позиций. Думаю, попытается пройти через остатки колоннады. Держу ее на прицеле, — сообщила командиру "тяжелого" отряда Дарк Шэйд, одновременно регулируя свою снайперскую винтовку так, чтобы она дала узкий луч, способный прошить чародейский щит и взломать броню боевой машины джунубиал.
— "Командир?" — по радиоканалу взвода обратился к фестралке зеленошкурый жеребец-пегас, устроившийся за грудой замшелых камней в пяти метрах от перепончатокрылой.
— Форест, не смей. Тут еще только твоей пушки не хватало для полной демаскировки, — полупрошипела на подчиненного мохноухий командир, — Сами справятся. Не жеребята уже.
Сама фестралка, если уж быть честной с собой, в своих словах уверена не была: тень копытотворного чудовища выглядела уж слишком гибкой и шустрой. Но выдавать свои позиции пока было рано — группа "Нетопырь" присутствовала тут именно на тот случай, если продажный джунубиал Зог решит забыть о своих обязательствах и попытается выкинуть какой-нибудь неприятный фокус. Так что, оставалось только ждать и наблюдать.
— "Малиновка, страж пошел в обход через круглую стволотень на пять часов от вас. Восемьдесят-семьдесят восемь метров. Подготовьте тылы," — в наушниках опять зазвучал голос младшего лейтенанта Дыма Раг. Дарк Шэйд выругалась — джунубиал оказались гораздо хитрее, чем она рассчитывала. Теперь уже "тяжелый" взвод не мог положиться на заранее выставленные заряды направленной шрапнели.
— "Вас поняла. Продолжайте наблюдение," — прозвучал сухой ответ командира бескрылых.
— Стриж, это Нетопырь, — подала голос Дарк Шэйд, в голове которой только что созрел план, — Облетите джунубиал с тыла и откройте огонь из всего, что есть. У Альф сейчас будет своих проблем выше ушей, так что пусть думают, что мы их по кругу обложили, и не дергаются.
— "Понял, Кошмарик. Минут на десять концерта у нас батарей хватит," — весело отозвался командир "летучей" группы. Фестралка же лишь внутренне рассмеялась: братцу Дыму уже до морских поньков надоело вот просто так прятаться по деревьям и охранять тяжеловооруженных бескрылых непонятно от чего — ночному жеребцу страсть как хотелось хоть кому-нибудь уже набить морду.
— "Страж!" — прозвучал в наушниках возглас рядовой Гаммы Скай.
— Вижу! Не стрелять! — Дарк Шэйд вызвала на дисплей шлема визор винтовки и практически сразу отыскала темный силуэт, затаившийся в тени руин какого-то круглого здания.
Страж явно готовился к финальному броску: весь подобран, насторожен. Это его и спасло. Когда со стороны позиций "тяжелой" группы вылетели две огненные стрелы, металлический кот прыгнул им навстречу, ловко пройдя между снарядами. Похоже, операторы попытались в последний момент скорректировать траекторию движения своего оружия, но оно разминулось со стражем под очень неудачным углом и топлива на повторный заход у ракет уже не было.
— Дискорд вас бери, земледавы косоглазые! — простонала фестралка, наблюдая за этим представлением через визор винтовки.
Довольный монстр утробно рыкнул и со всех ног ринулся к убежищу бескрылых. Конечно, "Малиновка" открыла огонь из всего, что у них было под копытом. Но и джунубиал отлично умели учиться на своих ошибках: волшебный щит быстро угас под натиском лучей и шрапнели, но карабины, винтовки и штурмовые орудия оказались просто бессильны против новой брони, заменявшей "пантере" шкуру. Вторая же пара ракет, по всей видимости, была еще не готова.
— От грязедавов одни проблемы, — вздохнула Дарк Шэйд, неторопливо сжимая зубами подкову дистанционного спуска. Рама приклада мягко толкнула фестралку в грудь, ствол скользнул в передних копытах чуть назад, породив в привыкшем уже к твердым камням животе знакомое чувство пустоты, а винтовку и круп А-стража на миг соединил белый росчерк. Пора было отрываться от земли и вместе с двумя товарищами перебираться на новое место, чтобы там снова влипнуть протестующим против такого противоестественного обращения фестральим телом в грязь.
Механический зверь не сразу понял, что охота пошла совсем не так, как ему хотелось, и понячьего мясца отведать не удастся. Сначала просто возникло сообщение о поломке, которому железный кот не придал совершенно никакого значения, мягко приземлившись на передние лапы и изготовившись к новому прыжку, который должен был закончится шагов за десять от вон того зеленого в пестринку четвероногого. Потом стало хуже: оттолкнувшись задними лапами для нового прыжка страж с удивленным мяуканием полетел куда-то в сторону, куда он совершенно не собирался. Ловко приземлившись на передние лапы копытотворный хищник попытался развернуться мордой к своей добыче, но вместо этого завалился на бок. Потом были свист, вспышка, сообщения об утере запаса спектра и активации запасного источника питания. Снова свист, внезапное отключение и перезапуск систем, но уже в совсем ином месте, размышлений о котором программа младшего защитника типа "Шер-Хан" не предусматривала.
Дарк Шэйд же за последними мгновениями механического чудовища не наблюдала. В это время она с руганью в адрес не отличающихся пегасьим глазомером земнопони устраивалась на склизкой куче какого-то растительного гнилья, сквозь комбинезон холодившего грудь, живот и даже вымя. Наконец крылатая пони сумела удобно примоститься и надежно приладить винтовку на этой, не отличающейся чистотой, позиции, напоследок ругнув бескрылых коллег "щипаными крольчихами" и посетовав, что "А мне ведь еще жеребят рожать...". Теперь пришло время проверить то, как поживает другая ее цель.
— А вот, мои дорогие, и вы! — просто пропела фестралка, через фильтр энчантовизора наблюдая десятки разномастных прорех и промоин, ползущих по магическому щиту от того места, где виднелись вспышки и слышался отзвук стрельбы "летучей" группы. Похоже, когда страж заставил "Малиновку" отвлечься, джунубиал расслабились и перестали латать купол. Оставалось только найти того, кто нанес мохноухой "нерожденной" непрощаемую обиду.
Сухопарый единорог быстро отыскался около полузапущенного портала, как и удобная длинная прореха в щите, открывающая Дарк Шэйд прекрасную возможность подстрелить недруга.
— На своей шкуре!.. — радостно промурлыкала фестралка, надавливая зубами на спуск. Увы, винтовка отозвалась лишь сигналом отказа. Дарк Шэйд вызвала меню отчета оружия и в ярости зашипела: напротив графы "Испарительная камера" горела красным надпись "Потеря стабильности пара". Отчаянно чертыхаясь и через слово обещая уйти в погодный патруль "гонять облака", мохноухая снайпер принялась заменять испарительный блок.
Пока Дарк Шэйд занималась своим оружием "летучая" группа истощила боезапас и отступила, прекратив огонь по защитному куполу. Но "Малиновка" тоже не теряла времени даром, и в бой снова вступило ее тяжелое оружие. Чего фестралке крайне не хотелось: под натиском штурмовых орудий и лучевых винтовок магический барьер начал стремительно таять. А это означало то, что джунубиал снова принялись его латать, закрывая щели разрывов. Это резко снижало шансы перепончатокрылой пони на удовлетворение своей обиды. Хотя... Напротив этого рогатого подонка все еще оставалась крупная промоина... В графе "Испарительная камера" красным горела цифра "80".
— Ну, давай же... — фестралка умоляюще обратилась к своему оружию, превосходно понимая, что тому совершенно все равно: на испарение двух граммов железа выстрела требовалось установленное время, раньше которого блокировка с разрядника снята не будет. А прореха тем временем становилась все меньше и прочнее...
"ГОТОВО", — вспыхнула зеленая надпись, несказанно обрадовав приунывшую было мышекрылую. Быстро изменив параметры луча так, чтобы он мог не просто пробить чародейский щит, но и от столкновения с волшебной преградой превратился в разреженный, но достаточно широкий конус, фестралка навела оружие на своего недруга и надавила на спуск. Мягко толкнув кобылицу в грудь, из ствола винтовки вырвался когерентный поток атомов железа и узким пучком понесся к тому, кто имел глупость навредить одному из самых дорогих для Дарк Шэйд пони.
Фестралка сладко улыбнулась, глядя на то, как рогатая фигура внутри щита упала. Да, у нее будут большие проблемы. Но никто не смеет вредить ее семье!
Преподобный Зог наблюдал за тем, как демоны устанавливают у основания портала камни-саламандры: после ухода его пони из этого мира живой огонь должен расплавить чародейский механизм, превратив его в месиво из сплавившихся меди, серебра, самоцветов и спектра. Весьма неплохая защита от желающих узнать то, куда же вел портал.
В целом, все шло просто превосходно! Вершитель Эвил Кипер застрял в этом мире и теперь вряд ли сможет рассказать кому-нибудь из просветленных, кто на самом деле добыл реликвию. Нечистые играли с вдохновением — даже отправили каких-то подхвостников в обход, чем заставили брата Уриеля изрядно побегать, отбивая "попытку охвата". Ну, а ведомые единорогом братья и сестры в Ее свете искренне верили в весь этот балаган. Только что постоянно приходилось латать щит...
— Брат Джолобота, ты пройдешь сквозь портал первым и пронесешь реликвию. Я пойду за тобой, — распорядился Зог, уже заранее предвкушая свой триумф, — Порадуем братьев и сестер красивым возвращением.
— Повинуюсь, преподобный, — звонко ответил демон, с юношеским энтузиазмом склонившись в формальном приветствии. После чего подскочил к ларцу и при помощи зебра навьючил металлическую коробку себе на спину.
Зогу нравилось наблюдать за этим юнцом. Иногда даже хотелось самому принять полагавшееся ему преображение, но... пока его вполне устраивало продление жизни спектром мертвых. Демоны приобретают не только силы, но и множество прилагающихся к ним неудобств. А, разве, Зогу были нужны дополнительные сложности в жизни? Нет, пожалуй, что нет. Магическое и телесное могущество того не стоило. А та единственная сила, что, действительно, волновала единорога, происходила совсем из иного корня и была у него в достаточном количестве — все сделают за Зога доверчивые олухи. Кстати, об олухах. Это приключение было и так слишком ярким. Так что, по возвращении в Пляшущий Заяц единорог намеривался взять себе кобылочек восемь и хорошенько отдохнуть. Пожалуй, в этот раз он был расположен к твердобедрым деревенским земнопони. Нужно будет нагрянуть в Джуси Лемон и поискать сестричек Цедра. В прошлый раз они так верещали...
— Преподобный?.. — прервал размышления неуверенный голос молодого демона.
— Просто мечтаю о кобылицах, — с усмешкой ответил на незаконченный вопрос рогатый священник, — Не все пони таковы, как ты, брат Джолобота. Не каждый жеребец может все сердце отдать лишь одной, недостижимой и идеальной.
Демон смутился и тут же нашел себе неотложное дело у контрольной панели портала, с большим усердием сверяя не нуждающиеся в сверке настройки машины. Зог лишь отечески усмехнулся, глядя на то, как молодой преображенный "мастерски" ушел от разговора. Хотя, если подумать, этот юношеский максимализм еще принесет немало проблем его подопечному... То, что Джолобота влюбился в Нее, ничего не значило — чуть ли не каждый второй жеребец из числа свободных пони был готов отдать свое сердце Пресветлой. Но вот то, что молодой демон из-за этого отказывался от близости со смертными кобылицами... Единорог задумчиво покачал головой — сам Зог в его возрасте таким олухом не был.
— Портал открыт, преподобный! — привлек внимание единорога зебр, — Только прикажите, и мы покинем этот мир.
— Благодарю за службу, брат Шакал, — Зог отечески потрепал гриву полосатого телекинезом, от чего зебр расплылся в счастливой улыбке. После властный рогатый развернулся и во весь голос обратился к своим подчиненным, — Свободные пони, слушайте! Мы уходим из этого мира под защиту Ее крыл! Первым в портал пройдет то, ради чего мы терпели страх и лишения. Потом проследуют послушники под моим главенством. А последними в портал пройдут демоны под предводительством брата Уриеля, чтобы запечатать портал и не допустить в чистый мир никакого лазутчика Нечистых.
Братья и сестры в Ее свете радостно загомонили, приветствуя слова единорога: все уже устали убегать и скрываться сначала от местных гвардейцев, а потом и от куда более опасных Нечистых. Зог ждал такой реакции, но, все равно, каждый раз он не отказывал себе в том, чтобы искупаться в радости и благодарности других пони. Впрочем, пора было уходить — терпение Нечистых тоже не неиссякаемо. Собрав послушников, Зог развернулся к порталу и стал ждать пока брат Джолобота сможет пронести сквозь магическую прореху реликвию, начавшую сопротивляться попыткам покинуть мир.
Внезапно единорога пронзила сильнейшая боль, за которой пришло милосердное беспамятство.
-...Ты, вообще, понимаешь, что ты натворила?! — чернокрылый ночной пегас-"нерожденный" яростно лупил себя хвостом по бокам, глядя на нагло отвечающую взглядом на взгляд фестралку из того же племени.
— Превосходно понимаю. Теперь этот двуличный трупоед сам на своей шкуре все прочувствует. Можно сказать, я оказала ему большую услугу: с помощью моей винтовки он может изучать учение своей "богини" со всех сторон, — фестралка располагающе улыбнулась разозленному жеребцу.
— Ладно, начнем все с самого начала, — жеребец с трудом сложил стоявшие торчком крылья и, усевшись на жесткий лежак, обратился к кобылице почти спокойным голосом, — Зачем ты стреляла в Зога? Разве, я отдавал такой приказ?
— Нет, братишка, такого приказа ты не отдавал. Это было неоправданное нарушение пункта седьмого действующего устава. Так что, ты можешь меня покарать вплоть до увольнения без права восстановления на службе, — снова нагло улыбнулась фестралка.
— Тогда, зачем ты в него стреляла? — устало спросил черношкурый, — Шэйд, только отвечай уже честно. У меня в самых костях твои отговорки. Просто, между нами двумя, как между братом и сестрой: зачем?
— Он тебя изуродовал, Блэк! Почти убил!.. — злые слезы выступили на вдруг исказившемся лице фестралки, — Ты год в биокамере из-за этого подонка пролежал! Я боялась, что больше тебя не увижу!..
— То есть, месть, — как-то грустно произнес ночной пегас, — Наследие Раг...
Фестралка молча кивнула, но все так же продолжила с вызовом смотреть на пернатого.
— Ну, ладно. Твой мотив мне понятен. Хотя, мне и неприятно сознавать, что моя родная сестра оказалась глупой и несдержанной, а также злобной и мстительной Раг. Но почему ты ранила Зога так, как ты его ранила? Это был промах? — вопрос пегаса повис в воздухе — по-жеребячьи набычившаяся фестралка даже не делала попыток отвечать.
— Ну? Я жду, — склонил голову на бок пернатый, — Ты промазала?
— Я не бью мимо, — тихо прошипела сквозь зубы фестралка.
— Тогда: зачем? — снова задал вопрос пегас.
— Он — жеребец… — неохотно буркнула перепончатокрылая.
— И? — вопрос заставил фестралку отвести взгляд.
— Жеребцы их очень ценят... им без них плохо… — потупившись в пол, промямлина мохноухая. После чего вздернула голову и уже полным силы и чувства своей правоты голосом добавила, — Это лишь малая толика того, что этот двуличный кровопийца заслуживает! Если бы Зог не был нужен для наших планов, я бы забрала его гнилую жизнь!
— Скажу тебе по секрету, как жеребец кобылице, ты и так отобрала у него львиную ее долю, — теперь ночной пегас смотрел на фестралку уже не с гневом и вопросом, но с каким-то разочарованием, — Шэйд, как мы теперь будем его контролировать?
— Как и прежде: золотом, — нервно рассмеялась перепончатокрылая, на глазах превращаясь из гордой бунтарки, готовой с поднятой головой встретить несправедливое наказание, в задерганную и усталую пони.
— Зачем теперь ему оно? На что он потратит такую гору денег? Не знаешь? Вот и я не знаю, — пегас выглядел не лучше своей собеседницы, — Пойми, Шэйд, жеребцы не кобылицы: у нас гораздо меньше потребностей, но они гораздо сильнее. Я боюсь, что эта потеря может обозлить Зога против нас.
— И что теперь?.. — запоздало поняла свою ошибку мохноухая.
— Я напишу рапорт о твоей временной непригодности к работе и отправлю отдыхать на гражданку. Создатель, наверняка, уже ждет тебя с планами на очередную беременность — он уже давно зудит на ухо матери, что у нашей субветви Раг слишком мало жеребят по материнской линии. Ну, а из всех нас кобылка только ты, — пернатый встал со своего лежака и направился к низкому широкому столику, на котором примостилось небольшое царство бумаг, канцелярских принадлежностей и всякой конторской техники, — А сам буду возносить молитвы Ночи, чтобы Зог не спускал все заработанное на кобылиц, а оказался тем скупердяем из сказок на день, которому золото милее Неба, фестралок и вкуса победы.
— Наказание жеребостью? Это что-то новенькое, Блэк, — фестралка в последний раз попыталась состроить веселую беспечную мину, хотя, уже осознала, какие же проблемы она создала.
— Это не наказание, Шэйд. Ты сама знаешь. Я, просто, не хочу, чтобы твоя вдруг проснувшаяся мстительность мешала работе. Как от матери от тебя сейчас будет больше пользы, чем как от агента Безопасности. Отдохни, отвлекись, навести родню, побудь с мужем. В конце концов, Даст Армор не заслуживает того, как ты с ним поступаешь, — ночной пегас принялся заполнять какие-то формуляры. Но на мгновение оторвался от этого дела и отстраненно произнес, видимо, для самого себя, — И зачем я послушался мать? Не нужно было отправлять тебя в поле...
— Ну, это поправимо: вот нарожаю жеребяток, и сразу оперативные отряды укомплектуем. Можно будет не отправлять головных агентов на боевые задания, — попробовала пошутить подслушавшая последние слова пернатого фестралка.
— Шэйд, я не шучу. С этой минуты и до особого распоряжения ты отстранена от исполнения должностных обязанностей и направляешься на рекреацию. Вот тебе копия приказа, — ночной пегас передал фестралке свернутую трубочкой и скрепленную алой лентой бумагу, которую та машинально зажала под крылом, — Можешь быть свободна.
— Так точно, товарищ старший лейтенант, — мышекрылая поднялась со своего места словно автомат — в ее голове сейчас было пусто и ни одна мысль не смела нарушить эту пустоту.
Ночной пегас дожидался пока за хвостом гостьи закроется бронированная дверь и загорится зеленый индикатор замка, после чего открыл стенной сейф и достал оттуда запечатанный сургучом глиняный кувшин с биркой "Если я совсем не знаю, что теперь делать". Несколько минут посмотрев на неказистый сосуд, черноперый жеребец решительно убирал его обратно и снова запер сейф. Ситуация далеко не столь плоха, чтобы ЭТО ему понадобилось.
Пробуждение преподобного Зога было не из приятных: он вырывался и все никак не мог вырваться из полных боли и бесформенного ужаса кошмаров. Наконец ему это удалось.
Яркий свет ослепил рогатого священника. Единорог вновь закрыл глаза. Ну, по крайней мере, он все еще жив: ни на Небесные Луга, ни на Лабиринты Выгоревших этот свет похож не был, хоть, и немилосердно жег глаза измученного пони. Значит, пока следует воспользоваться другими чувствами, чтобы понять, что происходит.
Зог прислушался к себе: он лежал в приятном тепле на чем-то мягком. По крайней мере, передней своей частью — ни круп, ни задние ноги преподобный не чувствовал. Что было уже очень и очень нехорошо. Единорог попробовал немного подвигать хвостом, а потом взбрыкнуть. Получилось. Но ничего, помимо того, что зад у него все еще есть, а ноги чем-то прочно зафиксированы, он выяснить не смог
— Преподобный, вы очнулись? Лекаря! Лекаря! Преподобный очнулся! — внезапно над ухом единорога раздался невероятно громкий ор, источником которого мог быть только брат Джолобота. Зог застонал, мысленно желая засунуть в рот громогласного юнца большущую пробку.
— Преподобный, вы меня слышите? — а это уже лекарь. По крайней мере, столь внимательных и тактичных демонов в своем окружении рогатый священник припомнить не мог.
— Слышу, слышу. Куда ты мою заднюю половину дел, понивал? Потерял? — решил пошутить Зог. Ответом ему было молчание демона и уж какое-то слишком уверенное заявление эскулапа: "Не беспокойтесь, преподобный, это анестезия. Через несколько часов все пройдет."
— Так, прохвосты, что с моей задницей? И, вообще, почему я лежу где-то, сирена-знает-где, а не стою перед прочими просветленными и получаю причитающиеся почести? Джолобота, что с реликвией? — ситуация стала приобретать подозрительно-мрачные оттенки, а потому Зог желал прояснить ее здесь и сейчас.
— Реликвия спасена, преподобный. Просветленные благодарны вам и прославляют ваше имя, — такой официоз, как и явственную дрожь в голосе, было крайне странно слышать от молодого демона.
— Вы получили ранение, преподобный. Оно лишило вас сознания почти на сутки, — а вот лекарь был совершенно спокоен... но чего-то не договаривал.
— Затемните окна и дайте мне самому взглянуть, — властно распорядился Зог.
— Вы привязаны, преподобный... — попытался выкрутиться демон.
— Так развяжи меня! — рыкнул на явно старающегося увильнуть от исполнения приказа преображенного Зог.
— Мэтр Шайн... — взмолился демон.
— Я сейчас приглашу помощников, и мы освободим вас от фиксации, преподобный, — безоблачным голосом заверил единорога лекарь.
— Только быстро! — зло прорычал Зог вдогонку удаляющемуся цоканью восьми копыт. Эти двое, только что тихо прикрывшие дверь и теперь шепчущиеся между собой, скрывали что-то очень нехорошее о нем. Но что может быть такого страшного в ранении крупа? Немного спектра, при правильном применении, затянет почти любую рану. А доступ к хранилищам радужных фабрик у Зога, как у просветленного, был очень широкий. Интересно, о чем они сейчас говорят между собой?
Единорог привычно уже сотворил заклинание, обостряющее слух.
— ...это бессердечно, мэтр! — яростный шепот брата Джолоботы теперь стал явственно слышен из-за двери, — Нельзя говорить ему такое!
— Он, все равно, узнает. Так какой смысл тянуть? — лекарь отвечал демону неприязненно, не скрывая, что общество преображенного тяготит его.
— Мы как-нибудь скроем это, что-нибудь придумаем!.. — горячился Джолобота, — Так поступать с пони нельзя!
— Убивать пони можно, пытать пони можно, ломать пони жизнь можно, а вот сказать правду — преступление? Никогда не любил вас, "свободолюбцев", и ваше вымороченное учение, — лекарь чем-то щелкнул (шкатулка для сладостей?), — И как ты собрался скрыть от своего патрона такое увечье?
— Я не буду запоминать ваши слова, мэтр, — в голосе демона явственно слышался гнев, — Что вы можете сделать для моего наставника?
— Ну, для начала, я ему покажу то, кто он теперь. И дам пару стаканов антидепрессанта. А потом, буду долго и трудно восстанавливать то, что еще можно восстановить, — в речи лекаря появились посасывающие нотки. Видимо, это, действительно, была шкатулка со сладостями, а сам эскулап — единорог.
— Так, вы сможете вернуть ему?.. — в голосе демона гнев сменился надеждой.
— Конечно же, нет. Будет очень неплохим результатом, если, хотя бы, удастся вернуть самостоятельную функцию, без поддерживающего колдовства. Про возврат утерянного и речи не идет, — снова скрипнула шкатулка со сладостями, — Тебе это не понравится, но я бы сказал, что твоего наставника покарали Богини. Так удачно пройти под хвостом выстрел мог только случайно. А я в случайности не верю: случайность это воля Богинь. Даже, не смотря на то, что вы и заточили их в Тартар.
— Мэтр, вы забываетесь.., — голос демона стал угрожающим.
— Отнюдь. Я знаю границы дозволенного, — судя по голосу, тот наслаждался измывательствами над преображенным, — А теперь иди и затемни окна в покое. Я займусь путами. Обойдемся без помощников: чем меньше пони он сейчас увидит, тем легче примет случившееся.
Дверь скрипнула и Зог спешно загасил заклинание, чтобы ничем не выдать себя. Вошедшие, похоже, ничего не заметили. Брат Джолобота затопал по комнате как подкованный иппопотам, а почти бесшумный лекарь принялся ворочать единорога, чем-то постоянно щелкая. Глаза все также приходилось держать закрытыми, но вскоре стало явственно темнее.
— Можете открыть глаза, преподобный, — раздался голос лекаря.
Зог послушался. Перед глазами появились два разноцветных пятна, вскоре приобретших черты двух пони. Первым был молодой демон, как-то заискивающе глядящий на своего наставника. Второй же представлял из себя презанятнейшее зрелище: белый даже не как снег, а как какой-то прозрачный пух, единорог с красными глазами и просвечивающим чуть ли не насквозь рогом, в котором даже можно было разглядеть сосуды магического конуса.
— Я — "выгоревший" альбинос, — пояснил лекарь удивленно хлопающему глазами Зогу, — Лучше посмотрите на свой живот, преподобный. Теперь путы вам не помешают.
"Нагловат, но не дурак," — подумал Зог, и перевернувшись на бок (благо, койка была широкой) вывернул шею так, чтобы заглянуть себе под брюхо. Вроде бы, ничего необычного не было: живот и ляжки укрыты бесшерстным налетом артефициальной кожи аж до репицы сожженного хвоста — в пору ученической молодости у единорога случались ожоги и посерьезнее.
— И что я должен там увидеть? Обычный магический ожог — я даже пузырей больших не могу разглядеть. Ради такого пустяка меня упрятали в лекарню? Это шутка та.., — Зог осекся, когда в поле зрение попало совершенно убитое выражение лица демона. Он проследил за направлением взгляда преображенного и... сначала ничего не понял. Ровный гладкий живот, покрытый заживляющим составом... Гладкий и ровный живот, на котором выбивается из общей картины лишь одна складка... Одна складка... Одна... Одна! Зогу стало дурно.
— Выстрел был очень неудачен. Но это еще не конец жизни. Я думаю, нам удастся восстановить часть функций.., — откуда-то из невероятных и ничего не значащих далей обратился к нему голос лекаря.
Копыта Зога были жестко перехвачены телекинезом единорога, а голова оказалась запрокинута усилиями умелых ног.
— Не трогайте. Будет только хуже, — твердый голос лекаря был подкреплен парой хлестких ударов по ушам.
— Куда хуже?! — простонал Зог, в чей разум уже пробилась буква "М" злого и насмешливого слова, и теперь активно тянула за собой товарок, обещая, когда дело будет закончено, сбросить единорога в пучину отчаяния и безнадежности.
— Хуже будет, если вы сейчас нарушите и так хрупкое равновесие в ране. Тогда о кобылицах можете забыть даже в вашем новом качестве, — жестко парировал прозрачный.
— Зачем?! — взвыл Зог, — Всего один случайный выстрел!.. Почему так глупо?!
— Нечистые заплатят за это! — по-юношески необдуманно выпалил демон. Это отрезвило Зога.
— Уймись, брат Джолобота, — эмоции еще бушевали, но паника оставила единорога, — Местью ты не вернешь мне утерянного, а сам можешь потерять гораздо большее. Мы продолжим служение Ей теми силами, что у нас остались.
— Но, преподобный... — демон непонимающе уставился на лежащего в постели искалеченного пони.
— Я все еще свободная душа и все еще волен делать то, что считаю должным. С умыслом или без, но Нечистые не смогли отобрать у меня главного, что дарит нам Она, — Зог ободряюще улыбнулся преображенному, одновременно давая лекарю понять, что его рассудок снова ясен и в насилии более нет необходимости.
Последующий разговор не был долог. Джолобота как мог утешал своего наставника, а прозрачный отвечал на вопросы с точки зрения лекарского искусства. В итоге, через десять минут оба ушли, оставив Зога обдумывать случившееся. Нельзя сказать, что мысли единорога были легки и светлы, но он не привык опускать голову перед капризами Бросающих Жребий (если они, действительно, существовали — преподобный не верил в судьбу). Так что, весь оставшийся день он составлял план новой жизни, внося в него важные пункты и намечая путь к ним. Последними мыслями преподобного Зога перед тем как отойти ко сну были: "Эта овечья морда, Черноухий, как-то нарастил обратно мясо на кости. Нечистые отлично умеют врачевать раны: они смогут и мне вернуть мое. Вот только что они потребуют взамен? Нет, спешка тут не к месту. Сначала нужно набить себе цену. Пока же придется слушать этого прозрачного лекаря и молить всех сирен, чтобы его искусства оказалось достаточно."
Кажется, теперь преподобный Зог был связан с Нечистыми чем-то гораздо больше, чем золото и совместные преступления против Ее воли.