Этюд в зелёных тонах

Глава третья. Куда идём мы...

Разумеется, мои раздумья были недолгими… и уж конечно, я не собирался тратить время на изображения оных. С Флаттершай любая манерность казалась несусветной глупостью, и я просто спросил:

— Идём прямо сейчас?

— Ну, до вечера ещё далеко, так что на небольшую прогулку времени хватит, — пожала крыльями пегасочка. — Не будем же мы изучать весь Лес, там и года не хватит… ну то есть, если у тебя не было других планов, то можно и сейчас. Извини, я не хотела…

— Не-не-не, никаких планов, — поспешно заверил я чуть смутившуюся было Флаттершай. — Я ведь специально к тебе приехал, так что и все мои планы зависят от твоего удобства.

— А, ну тогда ладно… наверное, — пробормотала кобылка. — Это так… неловко, — жалобно добавила. — Будто я какая-нибудь примадонна. Нет, я всё-таки поругаюсь с Твайлайт… немножко. Потом… когда-нибудь. Наверно. Так, надо собираться…

Флаттершай, что-то жужжа под нос, жёлтой пчёлкой покружилась по дому, собирая сумку, я свои манатки только обратно на спину забросил, и мы пошли, оставив домик на сердито сопящего кроля. Ей-ей, он меня таки к Флатти ревнует. Встав на крыло, мы за несколько минут добрались до опушки Леса, оказавшись у начала неприметной тропки. Здесь Флаттершай повернулась ко мне и очень серьёзно сказала:

— Пирл, боюсь, мне придётся попросить, чтобы мои указания выполнялись сразу и безоговорочно. Я не хочу никем командовать, не подумай, но… это Лес, и чужих он, ну… не всегда любит.

— А если и любит, то гастрономически, — хмыкнул я. — Чистой и бескорыстной любовью. Никаких проблем, это же не Кантерлот. Вот там я ещё мог бы поработать гидом, а здесь ты за штурвалом. С чего начнём?

— Ну… — Флаттершай на миг задумалась. — Наверно, пока хватит, если ты пойдёшь за мной и не будешь никуда сворачивать и ничего трогать без спросу. Здесь всё может оказаться… не тем, чем выглядит.

В справедливости её слов я убедился на первой же полянке, на которую мы продрались сквозь колючки мужжевельника. Мужество требовалось и впрямь немалое — у иных минотавров рога были меньше. Так что когда я наконец вырвался на полянку, змейкой проскользнувшая вперёд пегасочка уже нашла… что-то. Я напрягся.

— Осторожно, не напугай его. Это тихокрылый шкряб, — сказала Флаттершай, почесывая нечто, похожее на помесь расчески с вентилятором.

— И… что он делает? — я с опаской обошёл шуршащее нечто, пытаясь найти у него хотя бы глаза.

— Тихокрылит и внезапно шкрябает, конечно, — пожала крылышками пегасочка. — Рэрити бедняжку потом чуть не убила за испорченную прическу… и пол-леса распугала. С тех пор те чокнутые земнопони и пегасы из посёлков в чаще боятся единорогов и кидаются в них какими-то зелёными соплями. Хотя лесным единорогам повезло ещё меньше. К ним занесло Пинки Пай, а ингредиентов на вечеринку у неё с собой не хватило и она подошла к вопросу, ну… творчески. Налепила из того, что нашла. С той поры эти единороги боятся перьев, магии и майонеза… и лучше тебе не знать, из кого она его, гхм, надоила и намешала... а пегасы, из которых Пинки эти перья надёргала, до сих пор летать боятся.

— Здесь кто-то живёт? — Вот это и впрямь было внезапно. И даже сенсационно, так что я потянул из сумки блокнот и карандаш.

— Да, но они совсем дикие, — вздохнула Флаттершай. — Выродились. Называют себя Пятым коленом… но и сами не знают, чьим. Дискорд как-то сказал, что от пятой ноги, да. Даже колдовать разучились, приспособили взамен всякую смеханическую, словами Пинки, ерунду с разбитой летучей кастрюли, она тут где-то в кустах с незапамятных времен ржавеет… они ещё при Дискорде решили, что настал конец света и спрятались здесь, но у Леса свои чары и свои законы, здесь наша магия работает разве что на окраинах, а уж в глубине чащи… там, кажется, даже деревня чокнутых на метках зомби есть. Эпплблум как-то туда угодила, когда увязалась за Твай к Зекоре, и едва ноги унесла… правда, Твайлайт не уверена, что им обеим не померещилось. Ну, малыш, хватит, лети, и веди себя хорошо, ладно?

Она отпустила млеющего и довольно поскрипывающего шкряба. Странная тварюшка не то каркнула, не то крякнула, вся встопорщилась, и раскрывшись, как зонтик, упорхала в заросли. Спустя миг через поляну пробежала ватага хмуро косящихся на нас ядовито-розовых ёжиков. Я протёр глаза. Ничего не изменилось, только ежи убежали.

— А?.. — я перевёл олошалелый взгляд на Флаттершай. Пегасочка хихикнула.

— Они кочуют за шкрябом. Он же не только шкрябает, но и шкрябит. Ну, ты же знаешь, ежам сложно чесаться и, эм-м… всё остальное.

— Некоторых вещей лучше не знать, — пробормотал я, помотав головой, чтобы унять разгулявшееся воображение. — И тем более не представлять, пока развидин не изобретут…

— Ну, не всё так страшно, — звонко рассмеялась Флатти. — Кстати, развидин Зекора как раз может сварить, главное, не переборщить. А то в школу заново ходить придётся.

— Блеск. Надеюсь, до этого не дойдёт, вряд ли Старику нужны школьные репортажи для стенгазеты, — я весело фыркнул, поправляя сумки. — Ну ладно, куда дальше?

— Во-он туда, мимо того камнедила, — махнула лапкой пегасочка. — Он не голодный, вон, трещинки закрыты.

Я посмотрел на дальний край поляны, но там никого не было, только крупный продолговатый валун лежал у самых зарослей очередных колю… Что?! Да ну, не может быть, это же только детская сказка!

— Это… живой камнедил? В смысле, настоящий?

— Настоящичнее, как говорит Пинки, некуда, — пожала крыльями Флаттершай и мимоходом постучала по булыжнику. Тот отозвался глухим гулом. — Они же вот так на солнышке до-о-олго копят энергию, разогреваются, а потом как добыча появится, очень быстро прыгают. Вот этот весит с тонну, и может свалить ударом хоть мамонта. А потом он просто лежит на туше и ест.

— Но он же каменный! — я сглотнул, представив последствия такого тарана и постарался обойти жутенький валун стороной, примериваясь выдернуть Флаттершай подальше, если что. — Что ему до мяса?

— Ему — ничего, а вот микроорганизмам, которые в нём живут, заменяют мышцы и вырабатывают что-то там магохимическое для скорости движения, очень даже многое, — развела крыльями пегасочка, неспешно подходя ко мне. — Симбионты. Точнее надо спрашивать у Твай с Зекорой, они месяц прыгали вокруг бедной зверушки и алхимически бредили, потом пытались делать доклад в Академии Магии Кантерлота, но им там едва бойкот не устроили «за помыслы о вымышленных домыслах».

— Узнаю дорогих академиков… — я добрался до кустов, обрамляющих прогалину, опасаясь заработать из-за твари косоглазие. — И чем конЬчилось?

— А ничем, — Флаттершай махнула лапкой, легко скользя по прячущейся в высокой траве тропинке. — Дискорд, правда, предложил перекрасить академию в полосатый цвет в свистящий горошек и покусать несуществующим камнедилом существующего академика, уравняв тем самым вероятность их бытия, но Зекора и Твайлайт усмотрели в этом понидокс… в смысле, испугались, что ценная зверушка отравится. Зери махнула лапкой и уехала, а Твайлайт им таки уже с вокзала в сердцах колданула, правда, на нервах какой-то там вектор магистатум попутала и вместо башен академии полосатыми стали некоторые, гхм… детали академиков. В общем, было весело… но вопрос остался открытым.

— А, вот что это был тогда за переполох… Интересно, что ещё здесь «несуществует»? — пробормотал я под нос, следуя за Флаттершай. — Мантикоры? Куролиски? Флатти? Да ладно… ты же не всерьёз?!

Оч-чень красноречиво промолчавшая пегасочка только хвостом на меня махнула.

— Это Лес, Пирл. Осторожно!

— Что? — я застыл на полушаге. Ничего серьёзнее кустов вблизи не наблюдалось, но Флаттершай зря бы не полошилась.

— Страстики. Они… ну, как кустики, но с хотелками. Зекора в эти кусты неудачные зелья как-то слила, и вышло… ну, что вышло.

— И чего они хотят? — подозрительно спросил я.

— Чего-то страшного. — Флаттершай морозно поёжилась. — Этих… Демокрадии и капутализма. Зекора в то зелье старый зебриканский учебник случайно уронила. К ним даже древолки боятся подходить, чтобы им не устроили честные и прозрачные выборы…

— Да уж… — я вздрогнул. Довелось как-то писать статью про отличия существующих и — в данном случае — существовавших и доказавших свою полную бесполезность политических построений. То, что осталось от Зебрики — весьма веское доказательство и повод для ночных кошмаров. Моих так уж точно.

— Ну вот, — обойдя по широкой дуге зазывно шелестящие страстики, под которыми я всё-таки разглядел смутно белеющие кости менее везучего электората, мы вышли на полянку с домиком-деревом. — Мы пришли к Зекоре, мне надо у неё кое-что взять, да и травяные настои у неё вкусные. В любом случае, надолго мы не задержимся. Идём?