Грифонская ярость
Глава I: Кавалер в чёрном плаще.
Клятва Брата Ордена.
Я, рыцарь ордена Хеллквилла, клянусь перед Арктуром, нашим покровителем, и его наместником, Архонтом Катеринбуржским и его последователями в неуклонном повиновении и верности.
Клянусь, что буду защищать не только словом, но и оружием и всеми силами своими таинства и добродетели Святой Церкви, её постулаты, заповеди и учения.И вместе с этим клянусь быть покорным и послушным, Магистру ордена и Его Императорскому Величеству, ведь так велит орденский устав, писаный святыми отцами в мудрости своей.
Обещаю, что не покину своего надела и не оставлю своего поста, что не ослушаюсь приказа брата-комтура, брата-магистра или иного благородного мужа, ежели буду поставлен под его команду.
Обещаю, что буду являться на сборы и смотры в полном боевом облачении и нести службу на пограничных рубежах, что не буду уклоняться от сбора, даже если отъезд навредит моему поместью. Обещаю, что в случае призыва на войну буду готов прийти в войско и идти в далёкие страны, переносить там тяготы, лишения, раны и болезни.
Обещаю, что буду соблюдать не только духовный, но и светский закон Империи, что не буду своевольничать на своей земле, что не буду оскорблять и унижать императорских чиновников и управителей, что буду решать тяжбы с ними мирно и честно, без бесчестья и кровопролития.
Обещаю, что буду готов понести как епитимью, так и светское наказание, ежели нарушу закон или устав Ордена. Обещаю, что не буду обжаловать решения старших братьев, а буду выносить их покорно и смиренно.
Клянусь, что всегда приду на помощь своим братьям и своим подданным, ежели нужно будет оборонить их от язычников.Клянусь, что встретив троих язычников, я не поверну назад, а буду честно биться с ними.
Клянусь, что не продам и не заложу свой надел и не позволю, чтобы кто-либо иной отчуждал земли и имущество Ордена.
Клянусь, что я всегда буду честен, справедлив, храбр и скромен, что всегда буду блюсти трезвость и целомудрие, дабы не навлечь позор на своё имя и на имя Ордена.
Клянусь, что не изменю Магистру и Императору даже под пытками.Клянусь, что я никогда не оставлю свой надел на разорение врагу, что буду защищать города и замки лежащие под покровительством Орена
Клянусь, что готов выручить духовное лицо в любой беде и от любой напасти.
Клянусь, что буду истово бороться с ворожбой, колдовством и язычеством в своём наделе и за его пределами.
Чистосердечно клянусь соблюдать всё это.
1
Агриас вышел на сцепку вагонов, в его зубах снова тлела сигарета. Сцепка грохотала и скрежетала, под ногами, подвывал неспокойный ветер. В таких условиях трудно было уберечь сигарету от затухания, но это вовсе не было проблемой для чейнджлинга. Он укрылся от ветра и принялся задумчиво курить, глядя на открывающийся пейзаж.
Справа от поезда темнела вода Гряйфкёника. Здесь он был немного уже, чем в Гриффенхейме, но могучая река всё равно уходила на сотни метров вперёд, её правый берег отсюда был виден как на копыте, но его белёсо-чёрные очертания было трудно разглядеть в утренних сумерках, оставляя различимыми только гребни лесов и рощ, обозначавших собой северный предел графства Лангешверд. По левую сторону реки лежали владения Хелльквильского ордена — широкие поля и холмы, покрытые свежим снегом, и серо-чёрные очертания города, вырисовывающиеся впереди. До недавнего времени река выполняла функцию границы двух марок, но теперь и на левом и по правом берегу Гряйфкёнига стояла одна и та же власть.
— Доброе утро. — Дверь вагона скрипнула и на сцепке показалась вторая фигура, более высокая и статная, чем Агриас. Это был фон Таубе. Майор пришёл сюда с той же целью — пустить немного дыма, чтобы на время забыть о завтраке, до которого оставалось ещё несколько долгих часов.
— Здравия желаю, герр майор. — чейнджлинг выдохнул облако дыма, тут же развеявшееся на ветру. — Что-то известно о том, где нас разместят и куда направят после этого?
— Никакого понятия. — смеясь, но с явным раздражением фыркнул Адриан. — Другие полки дивизии прибудут примерно в одно время с нами, и то это — вилами по воде...
— Будет хаос. — спокойно резюмировал Агриас. — А если ещё и встречающие припрутся...
— Спокойно вы об этом говорите. — Хмыкнул грифон, и крепко затянулся, чтобы успокоить напряжённые нервы. Офицеры полка не спали эту ночь. Эшелон делал короткие остановки на нескольких станциях и на каждой ожидалось поступление указаний от высокого начальства. Однако, ожидания не оправдались. Совсем.
— Посмотрим, к кому меня приставит полковник. Придётся сделать много скучной, дурацкой, рутинной работы. — Агриас посмотрел на товарища и улыбнулся, блеснув клыками.
— Для чейнджлингов даже штыковая атака не более чем работа, верно?
— Верно, герр майор. Причём вещь эта не менее грязна и рутинна, поэтому мы и не ходим в штыковые атаки.
Офицеры простояли на сцепке ещё некоторое время, наблюдая за пейзажем.
— Никогда не был в Хеллквиле. — Наконец сказал Агриас.
— В прочем, как и я. — Ответил грифон.
— Можете рассказать об этом городе? Хотя бы то, что знаете.
— Ну... — Адриан задумался, пытаясь что-нибудь припомнить. — Местечко тут в целом хорошее, город крупный, пусть и не сравнится с Гриффенхеймом. У них тут есть рынок сделанный из эллингов для дережаблей. Очень, говорят, солидно выглядит.
— Эллинги для дережаблей? Интересное они нашли применение этому старью. У нас их просто снесли и разобрали на металлолом.
— Развал империи вносит коррективы. Были бы они побогаче — тоже пустили бы эллинги на металлолом.
— Кстати, у них ведь тут власть поменялась, если мне не изменяет память.
— Что-то среднее между нашими шварценхундертами и чернорубашечниками Биколини. — Адриан проговорил это с явным пренебрежением. — Какая-то очередная дурацкая партия с амбициями до небес. Фон Оствальд считает их сволочью и не хочет воевать за них. Я согласен с ним, а такое бывает редко.
— И тем не менее, мы должны выполнить свой долг.
— Перед Императором и Протектором — может быть. Перед этими "союзниками" — уж точно нет. — Адриан задумался снова, глядя на пригороды Хеллквилла, постепенно переростающие в жилые и промышленные кварталы. — И тем не менее, мы — здесь...
Столица Орденской Марки, или "Орденштата", как его иногда называли местные, не выделялась какими-то архитектурными особенностями, и тем не менее, береговая панорама старого Хеллквилла выглядела очень пристойно: два собора, посвящённых Арктуру и Борею венчали город своими длинными и высокими шпилями, чуть ниже начинались округлые павильоны Рынка, переделанные из несколько укороченных, но всё же громадных ангаров. Рядом с рынком находился главный вокзал, ратуша и главная городская площадь. На берегах Гряйфкёнига стояли пристани с пришвартованными баржами и пароходами, что непрерывно курсировали по великой реке, перевозя грузы и пассажиров. На площади почти всегда хватало народу: там стояли торговые ряды, не вместившиеся в павильоны, там же заквлючались оптовые сделки, превращая это место ещё и в уменьшенную версию биржи. Конечно, торговля здесь знала и лучшие времена, но даже сейчас она заставляла сердце города биться, давая жителям всё или почти всё необходимое. Так или иначе, офицеры не могли увидеть этого зрелища, ведь въезжали в город с немного другой стороны.
Военный эшелон начал тормозить, пыхтя поршнями и приветственно гудя. В солдатских вагонах загремели офицерские команды — полк приготовился выходить, пользуясь оставшимся временем. Местные жители с интересом глазели на проезжающий поезд. Кто-то махал солдатам лапами, кто-то кричал приветственное "Хайль!". В иных местах поезд закидали бы цветами или всякими вкусностями, но здесь всё было намного скромнее.
— Всё, пора. — Кивнул Агриас, морально готовясь к тому, что ждёт их на вокзале.
— С Богом! — Бросил Адриан, и пошёл в соседний вагон, с целью осмотреть свой батальон перед выходом.
Агриас же вернулся в офицерский вагон, готовый выполнять распоряжения полковника, если это потребуется. Он встретил фон Цапфеля, когда тот выходил из общей комнаты и направлялся к двери выхода. С ним были Айзенкопф и Цеткин, но не было майоров, так как все разошлись контролировать свои части. Командир полковой батареи и вовсе решил переночевать среди своих расчётов в страхе недосмотреть что-нибудь во время выгрузки.
— Герр полковник, каковы будут указания для меня? — Агриас появился несколько внезапно, полковник посмотрел на него и ответил не сразу.
— Назначаю вас помощником начальника штаба. Проследите за выгрузкой полковой канцелярии, помогите Айзенкопфу.
— Вас понял, помогу. — Кивнул Агриас. Кивнул и Карл, старавшийся не отходить от начальника слишком далеко.
— Спасибо, господин полковник. — немного сонным голосом проговорил Айзенкопф. — Лишняя помощь мне не помешает, а вот остальным моим коллегам может лишь досадить.
— Довольно разговоров! — внезапно прервал его фон Цапфель. — Мы уже приехали.
Вокзал города Хеллквилл выглядел как полутораэтажное здание с невысокой часовой башней. Через него проходило не так уж много веток, поэтому он имел почти что провинциальный статус. Поезд остановился у перрона, уткнувшись в зад шедшему впереди грузовому составу. На перроне никого не было, если не считать дежуривших на месте бойцов вокзальной охраны. Грифоны в серых, поношенных шинелях, боролись с морозом при помощи ходьбы и остатков сигарет. Они встречали герцмейстеров угрюмыми, почти злобными выражениями лиц. Грянула команда — солдаты начали выгружаться. Уже одетые, с тяжёлыми ранцами на спинах, герцмейстеры покидали вагоны и строились на перроне, благо он был достаточно велик чтобы на нём поместилась тысяча солдат. Сначала выйдут батальоны, потом сгрузят пушки и обозные подводы. Этой работой должны были заняться нонкомботанты и помощники из вокзальной службы, но последних пока не было видно даже на горизонте. Агриас и другие штабные работники, быстро упаковали немногочисленную матчасть и тоже начали выносить её наружу. На чейнджлинга была возложена обязанность перепроверять и пересчитывать бумаги, с чем он быстро и качественно справился. Айзенкопф работал полночи, а остальную половину безуспешно пытался заснуть. В таком состоянии он наверняка что-нибудь забыл или перепутал. Может быть и нет, но полковник всё равно не хотел оставлять такую вероятность.
Хайнц, Вилли и остальные бойцы роты капитана Панкраца, теснясь и пыхтя, практически вываливались из поезда на свет Божий. "Не толпись! Не толпись! Глядеть прямо, на ноги не наступать!" — Капитан уже стоял на перроне, контролируя поток своих солдат. Они выходили из трёх вагонов и собирались вокруг взводных командиров, постепенно формируя и ровняя ряды. Перед ними виднелись другие перроны, к которым начинали подходить другие поезда с солдатами. Брецель не успел разглядеть всё происходящее вокруг, как тут же оказался внутри построения и потерял эту возможность. Солдаты ругались, кряхтели, ворочая тяжёлые полевые ранцы с притороченными к ним шлемами. Кто-то потерял каску и полез искать её на пути, кто-то полушёпотом молился, пока командиры отделений, взводные и наконец ротный ходили среди солдат и осматривали их, крича и ругаясь на тех, кто по той или иной причине не отвечал правилам внешнего вида. "Батальо-он!" — Зычно воскликнул выросший как из-под земли фон Таубе, идя вдоль ещё не совсем выровнявшейся шеренге и глядя не сколько на самих солдат, сколько на лейтенантов и сержантов, которые должны были отвечать за них. — "Равнение на пра-во!" — Хайнц машинально вытянулся и повернул голову туда же куда и все остальные. Адриан потребовал от ротных отчёта. Каждый отвечал в меру своей честности. "Хорошо. Отлично! До размещения в казармах выход из маршевой колонны запрещается под страхом полевого суда. Всем быть в сборе, никуда не разбегаться. Господа офицеры — держите ухо востро. Ну всё, пора. Батальон — нале-во! В затылок за первым батальоном, шагом — марш!"
Послышался характерный стук каблуков о вокзальную брусчатку. Колонна потихоньку начала маршировать. Кругом были поезда, вагоны, солдаты из других подразделений. Вот к соседнему перрону начал приближаться эшелон с каким-то полком из Бронцберга. Один из сидевших в вагонах солдат не удержал равновесие и упал животом прямо на стрелочный рычаг, проткнувший бедолагу насквозь. Карл и многие другие солдаты 4-го Кронского увидели это, по колонне пошли разговоры.
— Бедолага. — Сказал Вильгельм, глядя через плечо товарища.
— Как свинья на вертеле! — Сострил один ефрейтор из соседнего взвода, ему ответили сдержанные прыскающие смешки. Карл тоже улыбнулся, найдя сравнение если не забавным, то по крайней мере совсем не ложным. Полк уже прошёл бои в Волкенштурме и Аквелии, так почти все здесь видели на своём веку вещи пострашнее этого несчастного случая. Тем временем, к алмазному псу подскочил какой-то молодой боец из хеллквильской железнодорожной службы. Когда эшелон остановился и псы начали выгружаться, уже умершего к тому моменту товарища попытались снять, но часовой им в том воспрепятствовал, говоря на таком странном диалекте герцландского, что псы, тоже говорившие на диалекте, сначала не поняли его. Маленький молодой грифон с винтовкой на боку утверждал что-то о "Военной комиссии", но в конце концов на месте появился офицер и жёстко решил вопрос, послав горе-солдатика куда подальше. Кронцы успели увидеть только часть этой сцены, но её крайне трудно было вывести из памяти. Здание вокзала так и осталось для них загадкой: окна плотно заколочены, везде дежурят солдаты, злые и усталые после ночного дозора, ожидающие смену которая всё не приходила и не приходила. Колонна полка обошла здание и вышла на вокзальную площадь. Какое-то время они топтались там, а потом последовал приказ остановиться, сесть и ждать. "Что творится?" — Этот вопрос посетил многих, может быть даже почти всех. Но он остался без ответа. Псы тем временем выгрузились, построились и прошли мимо них, не тратя лишнего времени на ожидание чего-то. Мимо Хайнца и остальных проезжали их запряжки, их орудия, проходила пехота, всё ещё тихо переговаривавшаяся о недавнем несчастном случае. Имперская армия несла потери ещё даже не вступив в бой. Плохая примета, очень плохая...
— Слушай Вилли. — Брецель ткнул товарища в бок. Тот нехотя обернулся. — Что думаешь, тяжело нам будет?
— А чёрт его знает. Думаю, что не очень. Сила у нас большая — вон сколько солдат приволокли. — грифон мотнул головой в сторону колонны. — Так что, думаю что сдюжим. Офицеры нам объяснят что к чему.
— Главное чтоб самим офицерам объяснили, а то сидим тут как... — Начал было один из ефрейторов, но резкий окрик взводного заставил его замолчать.
Прошло чуть больше получаса перед тем, как полк снова подняли и построили. Пропустив двигавшиеся мимо них подразделения Кайзерхеера, Кронцы заняли отходящую от вокзала мостовую и пошли по ней. Вскоре они отошли от вокзальной территории и оказались на городских улицах. Народ глазел на них, были и те кто не скупился на радостные приветствия. Но всё это всё равно казалось каким-то кислым, скромным, будто бы их встречали не "свои", а "чужие", будто бы они шли по оккупированной земле где их скорее боялись, чем любили. Улица за улицей, перекрёсток за перекрёстком, небольшие площади, увенчанные статуями рыцарей в доспехах.
Адриан маршировал вдоль строя своего батальона, смотря то на тротуар, то на ряды своих бойцов. "Идём по старому городу." — Заметил он, осматриваясь. — "Таких домов не осталось даже в Гриффенхейме." И впрямь, до того прямая как линейка улица начала петлять, а дома из стройных и похожих друг на друга зданий времён Гровера IV превратились в не такие высокие и совсем не однообразные домики, тесно прижатые друг к другу и как бы нависающие над пешеходом, будто бы грозя обрушиться и раздавить его. Они были выкрашены в разные цвета, там где торчали вывески различных заведений штукатурку старались разукрасить покрасивее. Вот вытянувшаяся колонна прошла мимо рюмочной, на чьей стене был нарисован пышный луг и пасущаяся на нём корова. Внутри ещё пели песни, складно выстукивали каблуки чьих-то армейских сапог. Видимо, там ещё не кончилась ночная пирушка. "Чем занимаются местные военные? Судья по всему, враг не так уж далеко отсюда, а в городе будто бы совсем не думают об этом." — Мысли майора ушли от созерцания к более насущным вопросам. Да, они уже не раз пересекались с вооружёнными грифонами, но они более напоминали каких-то ополченцев, чем жандармов или полицейских. На них были чёрные плащ-палатки, кто-то из них носил ружья, иные же просто обходились пистолетами. "Те самые "чёрные плащи"? Интересно, на сколько их хватит, если неприятель окажется здесь? Им нельзя доверять. Они бесполезны. Мы здесь всего несколько часов, но это место уже перестаёт мне нравится..."
Пройдя несколько кварталов, полк пересёк центральную часть города и наконец достиг своей цели. Командование решило расквартировать кронцев в старых казармах, некогда выполнявших роль небольшой крепостцы на северном подступе к городу. С тех пор город серьёзно вырос и смысл в бастионе отпал, что не помешало превратить его в казармы для квартировавших здесь полков. Судья по всему, орденские полки покинули это место, а городской гарнизон размещался где-то ещё. Полк приблизился к мрачному строению и начал втягиваться в открывшиеся ворота. Глядя на толстые стены, солдаты приободрились: кто-то снова пошутил, кто-то снова посмеялся. Обычно на марше они вели себя намного тише, но простой переход от вокзала до казарм не воспринимался ими как серьёзный марш.
Вскоре, полк уже стоял во внутреннем дворе, ожидая дальнейших указаний. Обстановка не воспринималась как торжественная, но небольшой гарнизон из хеллквильских бойцов, оставшийся в крепости, считал иначе. Солдаты в сером выстроились перед солдатами в буром, причём стояли как на параде, будто бы перед ними был кто-то званием не младше генерала. Полковник фон Цапфель вышел перед строем:
— Господа! Мы прибыли в Хеллквильскую марку в качестве подкрепления для войск наших союзников. Мы не задержимся в этом городе надолго — завтра утром мы выдвинемся к фронту, он пролегает отсюда не так уж далеко, поэтому призываю всех быть начеку. После переклички и размещения у вас останется некоторое время на отдых. Оставляю его на усмотрение ваших батальонных командиров. Командиры батальонов — проведите перекличку. Нужно удостовериться в том, что никто не отстал и не потерялся.
Командиры батальонов начали пересчитывать своих бойцов при помощи младших командиров. Несмотря на большое количество солдат, пересчёт происходил достаточно быстро. Почти все офицеры знали подчинённых в лицо и по фамилии, а майоры помнили сколько конкретно душ служат в их частях. Однако, без проблем не обошлось.
— Господин полковник, мы недосчитались двоих солдат! — Раздосадованно доложил Цапфелю фон Оствальд, командир первого батальона. Пауль сверкнул глазами, но сдержал недовольство.
— Рядовые были во время переклички на станции?
— Их взводный отвечает, что были. Рядовые из их отделения утверждают, что те двое ушли куда-то в город когда полк ожидал приказа о размещении.
— Пошлите их найти пропавших. — Спокойно, как бы решая будничную проблему, сказал полковник.
— Как прикажете наказать их?
— Оставляю на ваше усмотрение. — проговорил офицер, а потом придвинулся к своему подчинённому поближе и сказал вполголоса: — Только, не извольте проявлять излишнюю жестокость. Оно не стоит того.
— Не запорю и не расстреляю, но уму-разуму научу, господин полковник. — Кивнул Оствальд и пошёл к своей части строя отдавать приказания. Остальные батальонные доложились о том, что у них никто не исчез. После всего этого, батальоны начали располагать по жилым корпусам, примерно в это же время нашлись и пропавшие. Как выяснилось, парни решили пообщаться с местными, может быть даже что-нибудь купить, в надежде что они всё успеют и ничего не вскроется. Майор последовал рекомендации полковника и не стал жестоко карать их — просто навсего назначил их на все возможные наряды на несколько недель вперёд. Все устали с дороги, особенно солдаты. Не было смысла карать их здесь и сейчас.
Казематы крепости отапливались при помощи труб металлических печей, недавно размещённых там. Они помогали лишь отчасти — у стен было тепло, почти жарко, но ближе к середине казарменного помещения начинала пробирать холодная дрожь. После помывки, получения свежего белья и обеда, солдаты разместились по этим помещениям. Агриасу полагалось место в офицерской комнате, но он не сразу пошёл туда, а вместо этого прошёлся по солдатским казармам, глядя как те располагаются. Многие из них уже спали, пользуясь возможностью растянуться на нормальной кровати, другие же о чём-то разговаривали, перекидывались в карты, откуда-то наигрывала полковая гитара. Не чувствовалось тревожного предбоевого настроения, которое периодически нападало на солдат в Аквелии. Противник не давал о себе знать, хотя, по словам Цапфеля, был "не так уж и далеко". Местный гарнизон так же проявлял спокойствие... Или ему так казалось? Странное дело. Может быть, он просто никогда не бывал в подобной ситуации чтобы что-то о ней судить.
— Карл, вот слушай. — Агриас обратился к шедшему рядом денщику.
— Слушаю, герр майор?
— Как тебе ну, происходящее. — Чейнджлинг повернулся и пошёл в сторону офицерских покоев. Свет всё меньше и меньше проникал в узкие окна-бойницы.
— Тревожно, господин майор. Народ какой-то тут зашуганный. — Карл уже знал, что если начальник начал говорить с ним — то нужно отвечать начистоту.
— Думаешь? Как по мне — грифоны как грифоны. Что в них такого?
— Им тут паршиво живётся. Видели эти патрули в чёрном? Местные от них как от огня шарахаются. Это даже не полиция, а что похуже, вот. Бандиты они, вот что я думаю.
— Кто-то из них вполне похож на военного.
— Но не все ведь. А надо чтоб все. Чтоб всё как положено, а не вот это вот всё. Плащи какие-то, ходят как павлины, ч-чёрт бы их... Сдаётся мне, что и власть у них такая же.
— Давай не будем рассуждать о властях, Карл. — Чейнджлинг и грифон остановились у одного из окон. Небо за ним уже начинало розоветь.солнце постепенно спускалось к горизонту. День прошёл незамеченным.
— Я слыхал всякое об этих реформатах или как их там. — Начал денщик.
— Реформистах, Карл. — Поправил его Агриас.
— Виноват, господин майор. О реформистах. Когда вы в части жили, я ведь на рынок ходил, помните?
— Помню. — Кивнул цу Гардис.
— Так вот, я на этом рынке повстречал как-то раз одного местного. Ну, отсюда, с Хеллквилла или Лангешверта — не помню уже. В общем, мужичок бедный был, работал где-то, уж не скажу где. Я с ним пил в местном кнайпе, поговорили тоже.
— И что же он тебе рассказал?
— Много всякого. Я слушаю — а у меня перья дыбом. — Агриас не заметил, как денщик перешёл на шёпот. — Они тут, говорят, местных целыми деревнями уничтожали. Не принимаешь их — тебе сразу пуля в лоб, без разговоров. Шовинисты они тоже, якобы хотят от пони избавиться.
Агриас хотел было хмыкнуть и сказать что-то одобрительное, но тон подчинённого почему-то не давал ему сделать этого.
— Если хотят — значит есть причина. Речноземье наверняка хотело поднять восстание или что-то вроде того.
— Не-ет, господин майор. Причины-то как раз и не было. Просто взяли и начали. Чёрт знает с чего. Он мне рассказывал что-то, мол, пони раньше работали на помещиков, отнимали работу у грифонов — ну и что с того? Наших пони в Гриффенхейме громили, потому что те богатые были и выступали за врага. А у тех ни страны своей, ни богатства — ничего. Живут в лесу, молятся колесу — вот тебе и вся их жизнь. А они взяли и...
— Ясно, ясно Карл. Прекращай. — Неожиданно резко проговорил Агриас.
— Виноват, господин офицер. Но вы ведь и без меня понимаете. Вы уж поумнее меня. — Последние слова ординарец произнёс как бы с упрёком. Чейнджлингу это не понравилось, но он промолчал.
— Мы тут не их защищаем, в конце концов. Речная коалиция нападает, мы отбиваемся. Думаешь, речным пони это нужно? Сомневаюсь, что им это нужно. Но если не встретить их под Хеллквиллом — то придётся встречать под Гриффенхеймом.
— И то верно, господин майор. — Согласился с ним денщик, не желая продолжать разговора.
В коридоре послышался гулкий стук шагов. Чейнджлинг обернулся и увидел грифона, одетого в тёмно-серый китель и фуражку с бледно-алым околышем. Кто-то из местного гарнизона, видимо ординарец.
— Господин майор, полковник 4-го Кронского вызывает вас на совещание. — Акцент военного сильно отличался от герцландского говора. Он звучал намного жёстче, грубее и чётче. С удивлением для себя, Агриасу показалось, что он понимает его лучше, чем коллег с которыми он общается уже несколько лет.
— Вас понял. Скоро буду. — Агриас отсалютовал грифону, и быстро пошёл вслед за ним. Денщик оставался подле него до самых дверей кабинета Цапфеля. Майор припозднился, все пришли немного раньше него.
— Виноват, герр полковник.
— Ничего, присаживайтесь. Это не военный совет, скорее наоборот.
Полковнику предоставили одни из лучших апартаментов в крепости. Здесь горел камин, а на одной из стен висел старинный портрет Гровера II. Офицеры сидели в креслах, Агриасу же негде было сесть, поэтому он остался стоять, внимательно слушая начальника. Фон Цапфель в свою очередь был спокоен, даже немного весел. Видимо, на сегодняшний день все вопросы были для него решены.
— Господа офицеры, — наконец начал он, поднявшись из своего кресла и встав перед присутствующими, — До завтра можем спать спокойно. Несмотря на худшие ожидания, войска Ордена сумели выиграть нам достаточно времени чтобы мы смогли развернуться на линии фронта и подготовиться к встрече с неприятелем. Никакого форс-мажора, всё как по учебнику. Но смысл нашего собрания не в этом.
— А в чём же? — Спросил фон Таубе.
— Как бы вам сказать... Руководство Ордена и его генеральный штаб дают ужин в честь нашего прибытия. Мы приглашены.
— Ужин? Перед лицом неприятеля?! — Агриас немного оторопел. Он ожидал, что тема совещания будет серьёзной. Хотя, судья по выражению лица полковника, она ею и была.
— Пир во время чумы. — Саркастически заметил майор Крамер. Майоры Оствальд и Таубе переглянулись, но не решились что-то сказать.
— Да, именно так. — Пауль усмехнулся меткому замечанию коллеги. — Тем не менее, они хотят видеть нас. А хотим ли мы видеть их — дела не касается. Можете считать это чем-то вроде укрепления боевого духа. Пообщаемся с теми, с кем придётся сотрудничать ближайшее время.
— Да, действительно. В этом есть своя выгода. — Заметил Агриас.
— К сожалению, господин майор, — вздохнул фон Цапфель, — Вам там делать нечего. Впрочем, как и офицерам из полков в которых служат алмазные псы. Вы останетесь в расположении на ночь.
— Что, они боятся клыков нашего коллеги? — Сострил Адриан, переглядываясь с Агриасом.
— Наверное. У реформистов в последнее время есть достаточно причин для страха. Так или иначе, вы остаётесь, господин майор. Оставьте тяготы светской жизни на тех, кто привык с ними справляться.
— Ладно. Это не проблема для меня, герр полковник. Я всё ещё нахожусь под началом у Айзенкопфа?
— Пока что да. Но фон Айзенкопф недавно информировал меня что намерен спать 12 часов без перерыва, а я не смог отказать ему ввиду объективных факторов. Поэтому, можете сами найти себе занятие.
— Вас понял, герр полковник. Разрешите идти?
— Что-ж, если вам нужно — идите. Нам нужно обсудить парочку подробностей которые вас не заинтересуют. Местные дела, родственные связи и прочая чепуха, о которой интересно читать в романах, но совсем неинтересно заниматься в реальности. И ведь наши славные предки жили в этом как сомы под речной корягой. В прочем, в местах вроде этого с тех пор поменялось не так уж и много.
Агриас покинул помещение лишь тогда, когда полковник закончил свою реплику.
2
— Итак, господа офицеры. Диспозиция следующая. Де-юре — Орден ещё существует, и Вингфрид фон Катеринберг считается его магистром, так что обращаться к нему следует только так, и, формально, этот господин для нас вовсе не выскочка с улицы, а очень солидный господин.
— Катеринберг... Это кто-то из родни безумной графини? — Спросил фон Оствальд.
— Двоюродный брат. — уточнил полковник. — Так или иначе, сейчас это родство не дает ему никаких благ и не является для него чем-то, на что он ссылается. По сути, сейчас он правит не от имени рода или орденского титула, а по воле своего окружения и силой своей власти. Он опирается на ряд структур разной степени независимости и военизированности. Главы этих организаций входят в некое подобие внутреннего круга и совместно с Вингфридом берут на себя ответственность за принятие решений. Для официальности они называют себя "партией". Недавно эта партия передрались внутри себя, несколько сподвижников фон Катеринберга вышло из его круга вперёд ногами. Теперь он опирается на личность некого фон Сильберкралле. О нём мало что известно, видимо господин совсем худородный.
— Понятно. То есть Вингфрид и его круг — всë равно дворяне, верно? Слишком много фонов для такого захолустья как Хельквилл.
— Да, господин Крамер. Скорее всего среди руководства Реформистов простогрифонов вроде вас нет вообще. Местные дворяне многочисленны, но бедны. Реформистами двигала тяга к авантюризму, желание славы и завоеваний, ну и, может быть, немного популярных теорий чтобы сдобрить все это современным духом. Кто же знал, что речные пони нападут первыми.
— Герр Вингфрид видимо дышал тем же болотным дурманом что и его кузина, не иначе. — Грубо пошутил фон Таубе. Полковник едва заметно улыбнулся.
— Не проговоритесь об этом на вечере.
— Я — не я, если допущу подобное. Конечно, там будет много этих мерзких стервятников, но ведь там должны быть не только они.
Майор фон Оствальд многозначительно поднял бровь, в глазах офицера вопросительно блеснули желтоватые языки пламени. Адриан спокойно вынес этот взгляд и едва заметно повел головой. Полковник тем временем взглянул на висящие на стене часы, подошел к двери и снял с вешалки шинель.
— Господа, машина готова. Вы поняли суть? Правила почти те же самые, но... Не уроните нашу репутацию, это главная задача на будущую ночь.
— Так точно! — Отозвались офицеры. Каждый понял слова Цапфеля по своему.
Машина стояла во внутреннем дворе, водитель лениво царапал клювом мундштук миниатюрной трубки. Таубе сел рядом с ним, остальные трое военных расположились сзади. Среди пожилых грифонов было распространено предубеждение на счет передних мест, поэтому они старались на них не ездить.
Автомобиль выехал из ворот и с негромким тарахтением покатился по брусчатке.
— Господин полковник, разрешите обратиться? — Фон Таубе обернулся через плечо и посмотрел назад.
— Разрешаю.
— Мне интересно, кто вам все это рассказал? Не похоже на то чтобы это все досталось к вам из штаба.
— Скажу вам так, мой юноша. Среди местного гарнизона ещё есть наша порода. Тот, кто уважает старые порядки всегда найдет друзей.
На тесных улочках старого города было совсем немного света: жители замуровали окна ставнями, немногочисленные фонари выключили в целях светомаскировки. Дорога перед автомашиной освещалась только её собственными фарами и фонарями патрульных, курсировавших по улицам и державшим под наблюдением каждый перекрёсток. Действовал комендантский час, причём довольно жёсткий. Это странно контрастировало с дневной беспечностью. Смотря на всё это, Адриан готов был поспорить, что пока они едут по тихим и охраняемым улицам, где-то в другом месте патрулей нет вообще, либо они работают спустя рукава. Невольно вспоминалась та разукрашенная таверна, в которой слышался стук отплясывающих каблуков. "Они пьют, а не охраняют." — С отвращением подумал грифон, разглядывая патрульных в чёрных плащах. Капюшоны скрывали их лица, свет фар и фонарей отбрасывал блики на клинках штыков.
Замок Хельквилл стоял на высоком речном утёсе, с которого было видно почти всю окрестную округу. Город на Гриффкинге начинался именно с этого места, но теперь едва ли можно было назвать грозную фортецию центром современного города. Автомобиль преодолел съезд и оказался перед барбаканам — предворотным укреплением. С невысокой, но приземистой стены на них упал свет электрофонарика, их узнали и пропустили. Стены крепости серьёзно отличались от привычных грифонских замков. Они были низкими, но широкими, и гнулись под острыми углами, образуя собой некое подобие четырёхконечной звезды. Ворота в замок больше напоминали собой подземный туннель — их пришлось преодолевать несколько минут. За такими укреплениями рыцари Ордена были очень хорошо защищены даже от современного вооружения, не говоря уже о том, какое было в ходу в те годы когда замок был построен.
По другую сторону ворот грифоны увидели крупное здание, напоминавшее своим видом небольшой дворец. На парковке перед ним стояли автомобили разной степени цены и качества, у дверей стояли военные в чёрной парадной униформе. Окна дворца горели тёплым жёлтым светом, изредка в них мелькали чьи-то спины и профили.
— Видимо, мы не опоздали. — Решил фон Цапфель, приподнимаясь над сиденьем чтобы разглядеть здание получше. Водитель сделал плавный поворот и заехал на парковку, аккуратно пристроившись сбоку от остальных автомашин. Грифоны молча выбрались наружу и спокойно пошли к дверям. В ворота продолжали заезжать всё новые и новые гости, офицеры 4-го кронского явились не превыми, но и не последними. При входе их встретили гвардейцы. Вперёд вышел статный офицер и попросил предъявить необходимые документы. Проверив их, он без всяких предисловий пропустил военных дальше.
В вестибюле было душно, жарко и даже немного тесно. Офицеры герцландских и хеллквильских подразделений, какие-то местные чиновники и дамы в простых белых платьях несколько устаревшей моды ожидали приглашения в главный пиршественный зал. Едва переступив порог, Адриан едва не оглох от гомона. Вся небольшая прихожая и парадная лестница были усеяны большими и малыми компаниями собеседников, и у каждой из них была своя тема. Адриан заметил наверху несколько грифонов, одетых в чёрное. Они шумно о чём-то балагурили, был слышен грубый скрипящий смех, присущий скорее солдату, чем офицеру. Вскоре майор догадался, что этих вояк в вестибюле немного больше, чем одна эта компания. Кто-то из них общался с грифинами, кто-то просто степенно расхаживал по помещению, видимо выискивая глазами кого-нибудь знакомого. Адриан не заметил, как отделился от своих сослуживцев и начал ходить по залу в полном одиночестве. Да, обстановка была немного другой, многих он видел здесь впервые в жизни, но это не отменяло того, что правила и обычаи этого вечера мало чем отличались от тех, что были приняты в Герцланде.
— О, я погляжу, к нам прибыли новые гости! — Из-за стайки грифин в белых и голубых платьях вынырнула чёрно-бордовая фигура хеллквильского военного. Он выглядел молодо и по-военному солидно, но вместе с этим нёс следы военных тягот: осанка воина была немного сгорбленной, видимо являясь следствием застарелой травмы, а ещё на его глазах поблёскивали очки, что навряд-ли было вызвано врождённой болезнью или бумажной работой — грифон где-то травмировал зрение, причём достаточно серьёзно. Адриан немного оторопел: ему на миг показалось, что перед ним стоит почти калека, постаревший раньше времени бедняга, видевший и испытавший слишком много для своих относительно молодых лет. Однако, в нём всё же чувствовался серьёзный характер, он не был похож на сломленного обстоятельствами.
— Здравия желаю, господин офицер. — Адриан твёрдо кивнул и приложил затянутую в парадную перчатку лапу к козырьку кепи. Его новый собеседник ответил похожим жестом, но выполнил его так, будто откидывал наверх забрало невидимого шлема, а не просто прикладывал когти к своему головному убору. — Чего изволите ожидать от моей скромной особы?
— Нет нужды лукавить, господин майор. Скромный герцландец это невозможное понятие, не в обиду Вам будет сказано, конечно. Я хочу представить вас нашему Магистру, пока у нас ещё есть время.
Адриан сделал над собой усилие, чтобы скрыть презрение, взыгравшее в нём после упоминания этого титула.
— Но позвольте, герр. Разве тут нет более достойных кавалеров? Насколько мне известно, сюда должны прибыть генералы, наше высокое начальство. Я всего лишь простой майор, на меня нет нужды обращать внимание.
— Вы дворянин, герр. В этих стенах это имеет первостепенное значение. Наше братство уважает не чин, но честь. Гроссмейстер уже встретился с вашими высокими чинами, он намерен увидеть в лицо каждого, кто прибыл в этот день. Можно сказать, что своим приездом вы уже выиграли войну. Разгром врага это вопрос времени, можете не волноваться об этом.
Фон Таубе крепко задумался: с одной стороны, ему хотелось отказать, но с другой стороны это могло бы сильно оскорбить хельквилльцев и ударить по репутации полка. По репутации в глазах тех, кого он считал преступниками и предателями, но обязан был считать союзниками государства, правителю которого он давал присягу. А если он давал присягу Императору, то эта присяга распространялась и на Регента-Протектора, а раз Регент заключил союз с ними, то...
— Что-ж, раз так — то быть посему. Не сочтите за грубость. И да, прошу прощения, но как вас зовут?
— Айзен фон Сильберкралле, к вашим услугам.
— А, это вы? — едва сдержав изумление спросил Адриан. — Я слышал от вас от командира гарнизона нашей крепости.
— Вы стоите в Нордшанцских казармах? Да, да, знаем. Ожидали увидеть кого-то более солидного, не так ли?
— Может быть. — Кивнул Адриан. Айзен понимающе кивнул.
— Знаете почему я ношу очки? — Внезапно спросил грифон в чёрном.
— Было бы интересно узнать.
— О-о, будьте уверены. В тот раз мне было совершенно не интересно чувствовать, как единорожья ворожба сжигает мне глаза. Подлые создания, господин майор. Очень подлые, и очень коварные. Мог бы рассказать вам больше, если бы не сковывающее нас время. Кстати, как вас?
— Адриан фон Таубе. — Скороговоркой произнёс майор.
— Да, я погляжу вы из небогатых семей. Что-ж, бедняк-дворянин в Хельквилле это совсем не сенсация...
Двое военных миновали несколько групп беседующих и подошли к началу ступеней лестницы. Там стояло несколько пернатых в чёрной форме. Вингфрид фон Катеринберг оказался не очень высок ростом, но очень крепок физически. Его кобальтовые перья в мягком свете люстр отсвечивали голубым. Увидев его, Адриан понял, что несколько ошибался в этой личности. Катеринберг выглядел как суровый и достаточно опытный военный, не изнеженный штабной работой и жизнью в тылу. Как будто на армейского ефрейтора нацепили маршальские эполеты.
— Господин Гроссмейстер! — Не тихо, но и не громко окликнул его фон Сильберкралле. Взгляните на ещё одного гостя. Это герцландец из 4-го Кронского полка. Очень прославленное подразделение, и сей господин вовсе не опровергает данную репутацию.
Вингфрид повернул голову и взглянул на Адриана. Фон Таубе спокойно вынес этот взгляд: несмотря на свой суровый военный вид, Гроссмейстер мало чем выделялся из рядов своих соратников.
— Здравия желаю, господин Гроссмейстер. — Коротко и чётко произнёс майор, отдавая честь и отпуская поклон.
— Последнее было лишним. — скрипуче-низким голосом осадил его магистр. — Мы переписали устав Ордена. Теперь поклон не требуется. Господин майор, что вы думаете об этом приёме? Как вам столица Орденштаата?
— Я не могу быть доволен, господин Гроссмейстер. — Прямо и твёрдо заявил Адриан. Кто-то из сопровождавших Вингфрида едва заметно отпрянул, двое других многозначительно переглянулись и вопросительно уставились на молодого командира. Катеринберг слегка наклонил голову и едва заметно прищурил глаза:
— Что же вас не устраивает?
Адриан понял, что оступился.
— Меня не устраивает ваша беспечность в виду неприятеля. Патрулирование города доверено полувоенным формированиям, которые далеко не всегда выполняют возложенные на них обязанности. К сожалению для себя, я вынужден быть излишне бдителен даже на таком прекрасном приёме как этот. Эта проблема касается в первую очередь бойцов, стоящих под моей командой и полка, в котором я имею честь служить, а так же о репутации Императора, которому я давал присягу.
Вингфрид понимающе закивал, на его лице отразилась холодная улыбка.
— Я не знаю, наказать ли вас за дерзость или наградить за смелость, но воистину моя десница не ошибся, когда представлял вас, господин фон Таубе. Мы все здесь настороже. Как видите, мы даже при оружии. — Адриан мысленно усмехнулся, поняв ироническое замечание. Все кавалеры в вестибюле действительно носили шпаги, но они носили бы их в любом случае. — К сожалению, обстановка на фронте вынуждает нас идти на то, на что мы идём.
— Надеюсь, что наши будущие успехи улучшат эту обстановку, господин Гроссмейстер. — Проговорил майор. Кто-то из окружения Вингфрида засмеялся, сам Вингфрид так же отреагировал на замечание положительно.
— В вас живёт грифонский дух, господин майор. Какой-нибудь жалкий пошняк низачто не решился бы на подобное высказывание в моём присутствии. Они боятся стали, как телесной, так и духовной. — С этими словами грифон вытащил из-за пазухи кителя небольшой отрезок бумаги и шариковую ручку, вывел на нём свои инициалы и протянул их фон Таубе. Тому не оставалось ничего кроме как принять нежеланный подарок.
3
Агриас выбрался на невысокую приземистую стену казармы. Наступала ночь, но спать ему почему-то не хотелось. Командиры уехали непонятно куда непонятно зачем, не оставив ему никаких инструкций, а он должен был что-то с этим делать. Карлу было легче — он спокойно спал, выполняя приказ своего непосредственного начальника, то есть его. Дул ветер, по стене ходили редкие часовые. Отсюда открывался вид на город и на чёрную громаду Замка Хельквилл, вовсе не похожую на романтический образ, некогда виденный им на страницах книг. Майор не заметил, как набрёл на надвратную сторожку. К его удивлению, там горел свет и были слышны разговоры. Чейнджлинг прислушался, но за толстой дверью речь была практически неразличима. "Может быть мне постучать?" — Подумал он, и не заметил, как сделал это. Беседа внутри прекратилась, кто-то встал со своего места, и, гремя оружием, подошёл к двери.
— Кто там? — С Хельквиллским акцентом спросил невидимый чейнджлингу голос.
— Я майор Агриас цу Гардис из 4-го Кронского. Виноват, что прервал вас, но...
— Хотите присоединиться? У нас тут небольшая попойка по поводу вашего прибытия. Здесь — Дверь немного приоткрылась и Агриас увидел пожилого офицера, в котором узнал командира маленького гарнизона Нордшанца. На Агриаса пахнуло запахом пива и копчёностей. Он вспомнил, что забыл поужинать, да и делать было нечего.
— Ну, если вы приглашаете — то почему бы и нет. — Улыбаясь проговорил офицер. Хельквиллец кивнул и впустил его внутрь.
За столом сидели четверо грифонов, двое из них были в бурых герцландских кителях, тогда как двое других являлись местными, среди них Агриас заметил офицера-ординарца, передавшего ему сообщение от полковника.
— О! Чёрт побери, это же наш майор! — К своему удивлению перевёртыш услышал голос Панкраца.
— Здравья желаю, герр капитан. — Ответил ему чейнджлинг, оставляя шинель у входа и подходя к столу. Один из сидящих было хотел встать и вытянуться по струнке, но вовремя передумал поступать подобным образом. Агриас узнал в нём одного из солдат батальона фон Таубе.
— Это Хайнц, — Панкрац показал лапой на рядового. — Караулил тут. Господин комендант решил принять его в компанию, что думаете по этому поводу?
— Ослабляете дозор. — С деланной строгостью проговорил чейнджлинг. Грифоны в караулке засмеялись.
— Одним больше, одним меньше. На куртине итак достаточно дозорных. И муха не проскочит. — Обнадёжил Агриаса комендант, садясь на один из стульев и подставляя чейнджлингу ещё один. На столе стояло три кувшина с пивом и корзинка с начинёнными шпиком пирожками. Ординарец коменданта наполнил кружки, а когда пиво в кувшине закончилось — недолго думая убрал тару под стол. Чейнджлинг с удивлением посмотрел на это действие, его взгляд перехватил один из Хельквиллцев.
— Рыцарский обычай! — Улыбаясь, заявил тот.
— Что в этом рыцарственного? — Скептически спросил Панкрац.
— Ну, рыцарственного может быть и немного, но деньги сэкономить помогает. Наши рыцари бедные, им каждый пфенниг важен. Мы сами и не рыцари, но тоже не из простых...
— Хорошо, что мы не рыцари. — менее весёлым тоном ответил ему седоватый комендант. — Меньше греха. Они сейчас распоясались, сидят в Замке как стая ворон.
— Да, герр Веттер, Орден уже не тот. Как Траппенфельд ушёл — так всё и покатилось...
— Траппенфельд хоть и предатель, но грифон не из худших. — Заключил комендант, делая первый глоток из своей кружки.
— Предатель? — заинтересованно спросил Агриас. — То есть вы поддерживаете герцландского императора?
— Мы? Ну, было бы неплохо если бы имперские порядки вернулись назад. Раньше было спокойнее, порядочнее. А сейчас ничего не ясно, комтуров старых разогнали, наприглашали всякого сброда беглого, пони истребляют... Зачем? Почему? Непонятно. Кажется мне, что покрышка нам пришла, что Ордена уже и нет вовсе, а мы сейчас так, доживаем за ним, делаем вид только. — Старик-комендант сделал ещё один хороший глоток. Чейнджлинг внимательно слушал его, отпивая понемногу чтобы не опьянеть раньше времени.
— Ничего, мы это дело поправим. — заявил Панкрац. — За нами сила и правда, а за этими воронами — ничего.
— Не скажите, герр капитан, не скажите. — Возразил ему другой хельквиллец. — Вы тоже не всесильны и у вашего протектора своих проблем уже по горло. Вы ведь тут скорее себе помогаете, чем нам, правильно?
Герцландец не сразу ответил, немного задумавшись.
— Ну, дел у нашего Протектора действительно немало. Но ничего, мы всё выдержим.
4
Стол был накрыт без особых изысков, но и не без вкуса. Когда в пиршественный зал вносили вторые блюда — Адриан в который раз поймал себя на мысли, что густой говяжий гуляш и мясные тефтели с соусом из каперсов привлекают его больше, чем дама, сидящая неподалёку от его. Где-то в конце стола по-дружески спорили седопёрые офицеры. В их возрасте аппетит уже не так силён, но молодой майор 4-го Кронского полка пока ещё не достиг его.
Вторые блюда расставили на столах, к мясу подали красное сикамеонское вино. Сидевший во главе стола Вингфрид встал, держа бокал в передней лапе.
— За успех кампании! За победу над врагом! — Его тост был коротким, но ёмким. Реформисту в этом деле сильно не хватало фантазии. Адриан машинально кивнул и сделал символическое движение, нехотя выражая солидарность. Тут сидевшая неподалёку грифина мельком взглянула на него, он принял взгляд и посмотрел на неё в ответ. Дама едва заметно кивнула ему, её лицо чуть-чуть изменилось, выражая скорее не улыбку, а хорошо спрятанный намёк на неё. Адриан внутренне обрадовался этому. К его удивлению, хельквилльские дамы казались намного манернее и элегантнее, чем их братья, мужья и отцы, чьё поведение пусть и отвечало всем необходимым стандартам, но не отличалось тонкостью и галантностью.
Приём второго блюда закончился, гостей начали приглашать за карточные столы и столы с десертами. Адриан и не заметил, как оказался очень доволен всем происходящим. Война и все связанные с ней тяготы находились где-то там, далеко. Он ещё столкнётся с ними, нечего думать об этом сейчас... Фон Таубе спокойно встал из-за стола и плавной походкой начал приближаться к даме, ответившей на его знаки внимания. Это была совсем молодая грифина, одетая в полном соответствии с простоватыми обычаями местной моды. В чертах её внешности читалось что-то знакомое, но молодой майор ещё не понял что именно.
— Добрый вечер, фройляйн. — Спокойно поприветствовал её герцландец.
— Здравствуйте, господин офицер. — с похожей интонацией ответила она. — Я смотрю, вам начинает нравиться в наших краях. Как вам город?
— Хорошее место, но видало и лучшие времена.
— Война уродует и уничтожает всё, чего касается. И Хельквилл не исключение. — С тенью печали в голосе проговорила фройляйн, направляясь к столу с мороженым, у которого уже вились её ровесницы.
— Но ведь на войне проявляются благородные качества кавалера. Да, она жестока, но мы можем взвалить на себя её груз. Тем более, сейчас война идёт во имя цели, достойной нас. Мы явились в этот край, чтобы помочь вам, защитить вас. Штаб планирует вышибить речных пони из Хельквилла и гнать его до самого Зеештатда, а если потребуется — то и дальше.
— Вы не понимаете, о чём я говорю. Я имею ввиду не только то, что происходит сейчас. — неожиданно твёрдо возразила ему дама. Фон Таубе заглянул в её большие зелёные глаза и увидел там что-то тоскливое и болезненное. "Что же ты имеешь ввиду? Что тяготит тебя?" — Подумал майор. — Посмотрите вокруг, посмотрите на господина фон Катеринберга, на моего дядю. Они чёрствые, озлобленные, они были такими ещё когда я была совсем маленькой. Они сражались почти всю свою жизнь и стали такими. Здесь уже тридцать лет как не спокойно — рыцари спорят между собой из-за земли, чести, нас, а потом улетают на границу, где сражаются и погибают.
— А что же насчёт тех, кто возвращается живым? — Спросил Адриан.
— Они ещё больше ожесточаются. — Печально вздыхая проговорила грифина. В этот момент фон Таубе заметил краем глаза компанию тех, о ком говорила фройляйн: Четверо мрачных воинов в чёрном с тяжёлыми шпагами на боках двигались к карточному столу, у которого собирались их товарищи. Лицо и шея одного из них было поражено чудовищной раной, напоминавшей ожог молнии, на месте одного из глаз зиял тёмный провал, который воин и не думал как-то прятать.
— Сударь, кто вы такой и как вы смеете стоять там где стоите, и приставать к прекраснейшей из всех дам мира — Терезе фон Сильберкралле?! — Резкий, почти визгливый голос огорошил Адриана со спины. Тереза испуганно вздохнула, её глаза пугливо взглянули на майора, а потом уставились на говорившего со скрытой укоризной.
— Прежде всего назовитесь сами, сударь. — С почти прямой грубостью произнёс майор в ответ, плавно поворачиваясь спиной к обидчику.
— Я — Хайнрих Рупрехт Райнер фон Фельсен, брат-рыцарь Хельквиллского Ордена и владетель поместья Фельсен. Вы нанесли мне двойное оскорбление, не назвав своего имени.
— Я — Адриан Карл Амадей фон Таубе, офицер 4-го Герцландского полка. Поместий не имею. — Адриан начал осматривать своего собеседника: перед ним стоял молодой юноша в чёрном кителе и такого же цвета накидке. Сзади плащ был оттопырен ножнами тяжёлой боевой шпаги. Лицо юноши расчерчивало два характерных шрама, выдававших в нём заядлого дуэлянта. Майор быстро понял, кто это. И это его вовсе не обрадовало. Серо-голубые, почти бесцветные глаза Фельсена смотрели прямо, холодно и злобно, придавая своему владельцу вид бронзовой статуи, но вовсе не живого существа. Майор хотел было попросить прощения, но вдруг его разум пронзила одна жестокая и неожиданно чёткая мысль: "Бесполезно. Этот птенец хочет твоей крови. Он не будет слушать тебя." — Сударь, я признаю свою вину, я ни в коем случае не хотел нанести вам оскорбления.
— Но вы всё же его нанесли. — ответил Хайнрих. Тереза посмотрела на него: "Остановись! Не доводи!" — Безмолвно воскликнула она. Молодая грифина готова была разрыдаться, но каким-то чудом ещё держала себя в лапах.
— И чего же вы требуете от меня? — Вызывающе спросил Адриан. Одно упоминание слова "дуэль" могло навлечь на обоих из них позорнейшую из смертей.
— Я требую от вас немногого... Господин офицер. — последние слова Фельсен произнёс откровенно презрительно. — Всё же, я не могу принять ваши обвинения здесь, ибо это уязвит мою честь в глазах других воинов. Предлагаю вам извиниться передо мной в парке этого замка. Думаю, небольшая прогулка и ночной ветер оставят это досадное недоразумение... Позади.
— Что-ж. Я с вами согласен. Здесь душновато и тесно для нас обоих. Ваше благородства не знает границ, герр рыцарь.
— Через тридцать минут, герцландец. — Последние слова рыцаря прозвучали как бросок перчатки. Адриан коротко кивнул, рыцарь повернулся к нему спиной и зашагал к двери.
— Он губит себя... и... других. — Задыхаясь от подступающих слёз произнесла Тереза.
— Не волнуйтесь по этому поводу, молодая госпожа. Он ваш жених?
— Хуже... Я — его дама сердца. — С этими словами, дама торопливой походкой пошла в сторону, не в силах сдержать эмоции. Адриан проводил её взглядом, тяжело вздохнул и двинулся к ближайшему креслу. Грифону казалось, что тихий звон ножен его шпаги с каждым шагом становится громче и громче с каждым шагом.
Разумеется, эта сцена ревности не осталась без внимания. Вингфрид фон Катеринберг задумчиво наморщил лоб и посмотрел на Айзена фон Сильберкралле.
— Это ведь ваша племянница, верно? — С присущей ему прямолинейной грубостью спросил магистр.
— Двоюродная племянница. — Поправил его Айзен.
— Кажется, сегодня ночью может пролиться кровь. Может быть, следует это предотвратить? Устав Ордена запрещает поединки такого рода.
— Думаю, что в этот раз следует сделать послабление, господин Магистр. — Бровь фон Катеринберга поднялась, он внимательно посмотрел на своего помощника.
— Данная ситуация очень романтична, два благородных господина скрещивают клинки за даму...
— И убивают друг друга? Нет, мне это не нужно.
— Я сомневаюсь в том, что они убьют друг друга. Этот герцландец — славный юноша. Он не даст себя в обиду.
Вингфрид ещё раз нахмурился, приказал налить себе стакан красного и молча сделал небольшой глоток, будто бы ожидая что вино придаст ему мудрости. Наконец, он снова опустил взгляд на Сильберкралле:
— Что-ж. Может быть, в этом всё-таки что-то есть. Но имейте ввиду — если Фельсен ещё раз вызовет кого-то на поединок — я прикажу повесить обоих на рыночной площади. Имейте это ввиду.
— Разумеется, господин Гроссмейстер...
5
Сонный Карл громко стучался в тяжёлую дверь надвратного укрепления, прислушиваясь к разговорам внутри.
— Кто там? — Спросил Панкрац, только что умяв очередной рогалик со шпиком.
— Это мой денщик. — произнёс Агриас. — Приказал ему спать. Вот что-то проснулся.
— Выпороть мерзавца! — Скорее весело, чем грозно крикнул один из хельквиллских офицеров. Остальные ответили ему развязным смехом.
— Смилуйтесь, господин офицер! Он же мой однополчанин! — Ответствовал ему Хайнц Брецель.
— Ладно, ш-шельма... Так и быть! Знаем вы вас... Двоих вон искали, а! Удрать хотели, не иначе.
— Обижаете-с! — Вступился за бойцов Панкрац.
— Виноват, виноват... Ладно. Господин комендант, разрешите господину майору открыть дверь?
— Разрешаю. — проговорил комендант, остававшийся самым трезвым из всех. — Господин майор — исполняйте!
— Слушаюсь! — Машинально отчеканил Агриас и двинулся к двери. За ней он обнаружил своего денщика, тот смотрел на него сверху вниз, выражая непонимание.
— Господин майор. Что у вас тут происходит? У нас всё уже устроено, решил вот вас найти.
Агриас бросил взгляд за спину и пожал плечами.
— Не знаю, Карл. Погода паршивая, тут тепло. Пиво будешь?
— Угощаете?
— Комендант угощает, он старше меня по званию, так что выбора у тебя, голубчик, нет.
— Вас понял. Разрешите приступить?
— Разрешаю.
Агриас повернулся к денщику спиной и вернулся на своё место. Карл вошёл в помещение и оставил свою шинель при входе и сам приставил себе скромную табуретку.
— Так скоро пиво кончится... — Посетовал ординарец коменданта.
— Если оно кончится — ты знаешь что делать, Венцель.
— Так точно, господин комендант. Прекрасно знаю.
Вечер продолжился. Карлу налили кружку, тот стесняясь принял её.
— Нашему брату много нельзя. Меня с одной этой кружки развезёт. — Попытался отнекиваться денщик.
— Давай, не стесняйся! — обнадёжил его Хайнц, уже успевший войти во вкус. — Эх, вот наш фельдкурат...
— Молчать! — Прикрикнул на него Панкрац.
— Что ваш фельдкурат? — Заинтересованно спросил хельквиллский офицер. Панкрац ругнулся про себя.
— Наш святой отец любит... Ну того. — Капитан провёл двумя когтями сбоку от своей шеи.
— Если уже в Гриффенхейме арктурианцы пьянствуют, то что же творится у нас... — Сокрушаясь заметил ординарец коменданта.
— Знал я одного лангешвердского попа... Бедный был как церковная мышь, жил в деревне вместе с пони. Проповедовал скромность, порицал прелатов и архонтов за богатство, распутничество и тому подобное. Говорят, что даже проповедовал им на их языке... А ещё просто по-чёрному квасил. Я сейчас не шучу, господа офицеры. Про него такое рассказывали... Так что, знаете ли, даже бореанца можно довести, а уж арктурианца и подавно.
— Да, господин комендант. Интересная история. — Панкрац уважительно кивнул. — А что с ним стало? Говорите так, будто бы его уже с нами нет.
— А... — Веттер помрачнел и махнул лапой, будто бы прогоняя воспоминание прочь. — Он погиб. Вместе с деревней. Рыцари пришли туда и всех там вырезали.
Агриас посмотрел на Карла — тот едва не поперхнулся, услышав эти слова. Майор и денщик многозначительно переглянулись.
— Отче был не из робкого десятка, он заступился за вартайцев, говорят даже грозил рыцарям анафемой, да какая уж тут анафема...
— А что случилось? Почему рыцари туда пришли? — С интересом спросил чейнджлинг.
— Они много куда пришли, господин майор. Видите ли, в том районе лютовали партизаны. В лесах и болотах их достать не могли — вот и уничтожали деревни, снабжавшие их. Пошняки, не пошняки, лояльные, не лояльные — всех под нож. Партизан в итоге вытравили, только если до того вокруг Висагинаса хоть что-то было — то теперь там одна чащоба и бурьян, а сам город стоит посреди леса как мираж в пустыне. У меня там зять жил. Тоже умер недавно.
Тем временем, ординарец разливал по кружкам последнее оставшееся пиво.
— Господин комендант, пива больше нет.
— Что-ж... В таком случае — предлагаю тост. — грифоны и чейнджлинг встали, держа кружки. Комендант поднял свою и начал говорить:
— За Императора, Отчизну и всех достойных кавалеров и простогрифонов что служат ей! За нашу славную Веру и всех, кто достойно её исповедует! За честь! За совесть! За нас!
Они чокнулись, послышался смех. Грифоны снова расселись и быстро осушили кружки. В конце концов, офицеры начали петь "Боги храните Императора Гровера". Агриас в это время тихо и незаметно от всех напевал "Славься ты в венце победном".
6
Среди живых изгородей было холодно, громко завывал сквозной ветер. Быстро и относительно незаметно покинув здание, Адриан фон Таубе торопливо шёл по мощёной дорожке, стараясь при этом получше размять все необходимые мышцы. Хороший ужин обернулся для него опасной слабостью: если его новый знакомый попадёт ему в живот — то он покойник без вариантов. С другой стороны, хотел ли этот Фельсен драться насмерть? Может быть, он просто сильно оскорбился, как это иногда случается с благородными особами?..
Офицер свернул с дорожки и ступил на влажную землю утоптанной тропинки, уходившей в сторону небольшого сквера. И вот, подле облетевшего вяза, Адриан увидел его. Чёрный силуэт стоял в ночной тишине, рядом с ним нервно переступала с ноги на ногу тощая и низкорослая фигурка, видимо принадлежавшая пажу брата-рыцаря.
— Рад видеть, что вы всё-таки явились. — Проскрежетал Фельсен своим скрипяще-визжащим тоном, слишком жёстким и грубым даже для Хельквилльца.
— Мало толку откладывать это дело. — с лёгким пренебрежением проговорил герцландец. — Предлагаю решить вопрос быстро, честно и без лишней крови. Уверен, что вам не нужна моя жизнь и вы так же намерены расстаться со своей собственной.
— Насчёт первого вы правы, насчёт последнего — тоже, но вот насчёт второго... — Фельсен издал что-то похожее на смех. В темноте блеснули холодные, полупустые глаза хищной птицы, напомнив Адриану те безжизненные бусинки, которыми токсидермисты одаривают свои творения.
Рыцарь сбросил с себя плащ и бросил его пажу, следом раздалось тихое, но чёткое "з-з-з-ап" — в темноте блеснула длинная полоска холодной стали. Кавалер описал мечом несколько простых движений, будто бы лениво пытаясь припомнить то, чему его учили. Адриан резким движением выхватил свою шпагу — верное оружие, служившее его семье уже несколько поколений. Дуэлянты подошли к друг другу на несколько шагов, после чего резко остановились и поднялись на задние лапы, принимая исходные позиции. Фон Таубе трижды выкинул шпагу вверх и вперёд, приветствуя своего оппонента. Хельквиллец ответил ему одним небрежным приветствием, после чего сразу же перешёл в наступательную позицию, наклонив оружие острием вверх. Таубе отошёл на полшага и принял оборонительную стойку, выставив шпагу вперёд под прямым углом, не открываясь, но и не уходя в глухую оборону. Приглашая рыцаря напасть. Ночь, тишина, холодный ветер, мягкий свет далёких окон добирался до сюда жалкими почти невидимыми отблесками, слышен только шум в ветвях деревьев да стук собственного сердца. Удар, удар, удар...
Белая молния рвёт темноту в клочья, нога оппонента шуршит по опавшей листве. Первый парад отдался в ушах тихим скрежещущим ударом, первый рипост с таким же звуком прошёл мимо врага, найдя лишь сталь его тяжёлого оружия.
— Обмен любезностями окончен, герцландец! А теперь — давай попляшем!
Адриан так же машинально отразил первый выпад, второй укол не дал ему ударить в ответ, придя с противоположного направления. Третий выпад заставил его отступить на шаг, майор увернулся от острия вражеской шпаги, ловко ушёл в сторону, как вдруг краем глаза заметил, что враг наносит четвёртый удар. Это был не выпад, не укол, рыцарь бил лезвием, норовя разрубить оппонента от шеи до диафрагмы. "Что?!" — Адриан на опешил, глаза грифона распахнулись в удивлении. Миг, жалкая секунда вдруг растянулась в томительную вечность. Меч Фельсена опускался медленно, плавно, мучительно плавно...
Удар, скрежет, снопы искр. Адриан отбил клинок, но тот всё же попал по спине и крыльям. Грифон зашипел от боли и напряжения, но кровотечения он не чувствовал. Чёрная тень оказалась где-то позади. Майор резким движением обернулся — Фельсен стоял в боевой стойке, сокращая расстояние мелкими короткими шагами.
— Имейте ввиду, я не из этих штабных крыс, с которыми вы имели дело до этого! Я могу порвать пони надвое голыми когтями!
— Вы — трус и рогоносец! — Выпалил ему в ответ Адриан, отвечая оскорблением на оскорбление.
— Вы обознались, я не герцландец. — Фельсен поднял лапу вверх, но атаковал справа. Адриан отбил острие вбок и увидел, что в лицо ему летит витая гарда. Пернатый машинально повернул голову, чтобы удар пришёлся не на клюв, а на щёку. Что-то громко хрустнуло, из глаз посыпались искры, но каким-то невероятным образом фон Таубе остался на ногах. Грифон отскочил назад, сплёвывая кровь. Его лицо теперь точно не подходило для званого вечера. "Нужно его проучить, уколю его между рёбер." — Решил он, уже нацеливаясь на грудь соперника, но на деле желая проткнуть ему печень. Мысли о том, что рыцарь — его союзник уже не беспокоила фон Таубе. Интуиция подсказывала майору — это враг, он хочет его убить, иначе с ним просто не получится. "Получи!" — Прошипел герцландец, делая резкий широкий шаг прямо в сторону противника. Фельсен было клюнул на уловку, но в последний миг успел подставить под удар своё оружие. Мечи сцепились, начался короткий, но яростный клинч.
— Неплохо! Почти на уровне моего пажа. — Всё с тем же холодным презрением прошипел Фельсен. Адриан хотел было что-то ответить, но вдруг майор заметил, что левая лапа рыцаря тянется к небольшим ножнам.
— Мерзавец! — Крикнул фон Таубе и что есть силы пнул Хайриха прочь от себя. Кавалер было опешил, но миг спустя рванулся прямо на Адриана, сжимая в левой перчатке нож с узким тонким лезвием. У командира 2-го батальона не было своего кинжала, и тем не менее он выставил шпагу вперёд и приготовился защищаться. Рыцарский меч обрушился на него сверху и права, Адриан выставил шпагу и легко отразил удар, но его правая лапа уже не могла достать до подлой даги. Офицер не думая ни секунды подставил под выпад свою левую лапу. Шило пронзило сукно кительного рукава и впилось в плоть едва не пробив конечность насквозь. Грифон, с трудом соображая от боли, схватил вражескую лапу своей и попытался вывернуть Фельсену запястье. Тот резко выругался и машинально ударил Адриана крылом.
Оба соперника отшатнулись друг от друга. Один ещё был готов драться, другому уже пустили кровь.
— Вы изволили рехнуться?!... — Прошипел Хайнрих.
— Именем Гроссмейстера, что тут происходит?! — Уже более громко и твёрдо спросил офицер в чёрной форме, заходивший в сквер в сопровождении своего отделения патрульных. Адриан посмотрел на них и понял: всё кончено, они оба покойники.
— Везучий дьявол. — с ноткой усмешки проговорил фон Фельсен, в свете фонарей солдат отразилась его холодная невесёлая улыбка.
— Господа!.. Что вы тут натворили? Это же, это же смертная...
— Молчать! — Хайнрих резко накинулся на военного. Тот невольно выполнил приказ, в его глазах отразился ужас. — Немедленно забудь о всём, что видел здесь. Если я узнаю, что ты или твои щенки донесли на меня или на этого господина — то нас, конечно же, повесят. А вас выпотрошат как свиней, и это ещё мягко сказано. Ты меня правильно понял? Молчать!
Младший офицер явно был из городских и служил совсем недолго. Он не хотел проблем себе и своим товарищам, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как уступить. Он хотел что-то сказать Фельсену, но вместо этого решил промолчать, от греха подальше.
— Идём ребята. Нам тут не на что смотреть. — Скомандовал он своим бойцам, и те послушали его. Рыцарь тем временем обернулся к Адриану и поднял свою шпагу, устремляя острие прямо на него. Таубе приготовился защищаться. Установилось прежнее напряжённое молчание.
— На сегодня наши экзерциции окончены. Решим дело в другой раз.
— Наконец произнёс хельквиллец, выходя из боевой стойки и осторожно убирая оружие в ножны. Адриану было нечего ему возразить. Он повторил за своим оппонентом, встал на три лапы, и прихрамывая поплёлся прочь, растворяясь в глухой ноябрьской черноте.