No Cronica: Сага о ведьмачке
Пес. Ч1
Знаешь, почему старший брат рождается первым? Чтобы защищать младших братьев и сестер.
Ичиго Куросаки
Двадцать пятого февриера 920-го года от Пришествия Сестер в окрестностях Тротингема наступила весна. Ее принесли на раздвоенных хвостах ибики – маленькие пестрые птички, похожие на ласточек – всегда прибывающие первыми. Они пронеслись над рекой Трот, Городом Масок и закружили над широкими холмами, с которых уже успел сойти снег.
Утром на одном из холмов перед мольбертом среди пары корзинок сидели двое: первым был жеребец лет двадцати, с шерстью цвета вечернего неба, в дорогом камзоле с прорезями под крылья. Взмахнув ими, пегас взмыл и устремился вслед за устроившими брачные танцы ибиками, пытаясь поймать хотя бы одного. Те весело чирикали, почти даваясь в копыта и тут же ускользая – любимая игра этих диких птиц. Пегас натужно запыхтел, пытаясь в погоне сделать мертвую петлю, но голова закружилась, и он виновато опустился на землю.
— В следующий раз точно получится, – обратился он к спутнице. Красивая молодая пони болезненного вида c бархатными, словно у газели, глазами искренне и по-доброму улыбнулась, удерживая в жемчужных зубах кисточку.
— Обяжательно полушится, – подтвердила кобылка, обмакивая кисточку и проводя по наполовину разрисованному полотну. – Но все же не переусердствуй, Ферн. Лекарь сказал, что если однажды не справишься, переволнуешься, то полетные железы откажут и тебе придется навсегда проститься с небом.
— Я справлюсь, Мерси.
Минуту Ферн смотрел на недоделанную картину и наконец спросил:
— Мерси?
— Мет, Ферн, – ответила пони. – Я ме передумала.
— Еще два года назад ты колебалась. Принимала мои цветы…
— Принимала твои цветы, украшения и прочие подарки, – выплюнула кисточку Мерси. – И все равно не могла решиться. Ферн, пойми: я люблю тебя, мы выросли вместе. Ты мне как брат, и твои ухаживания выглядят для меня… странно. Пахнет кровосмешением.
— У зебр кровосмешение – вообще священный закон.
— Не закон, а всего лишь устаревший обычай, от которого они уже давно начали постепенно отходить.
— Да даже если так, – Ферн помотал головой. – Мы же вообще-то даже не кровные родственники! Ты просто вбила себе что-то в голову!
— В голову не в голову, а сердце мое уже занято.
— Занято, – Ферн скрипнул зубами, с ненавистью глядя на недорисованное полотно. Портрет. – Уже два года занято, стоило только этому приблуде…
— Ферн, выражения!
— Прости, Мерси! – Ферн театрально поклонился. – Простите, моя дражайшая леди Мерсифул, что забочусь о вашем здоровье, чтобы вы как минимум не подцепили вшей или блох от нашего дорогого… «шевалье»! А то и ещё чего похуже: такие как он шляются где ни попадя по буеракам и готовы нищего прирезать за пару битсов. Вот скажи, Мерси, – продолжал он распаляться, – неужели тебе и вправду приятно, когда он появляется дома, прованивая все вокруг запекшейся кровью, могильной землей и гнилым мясом?! Слуги отказываются от работы, умоляя, чтобы этот «милсдарь» поскорее залез в ванну, а они всей толпой его намылят и затрут щетками!
Мерси бросила на поклонника короткий странный взгляд, и тот осекся. Кобылка вздохнула – ей все никак не давались глаза – снова взялась за кисточку уже копытом и негромко произнесла:
— Ферн, пожалуйста. Я понимаю твои чувства и не против, если ты продолжишь их изливать, но прошу: если ты заботишься о моем здоровье, то позаботься и о себе. Я не хочу, чтобы во время очередной тирады ты навсегда остался калекой.
— Тогда скажи «да». Это сразу бы решило кучу проблем.
— Ферн, я, конечно, люблю тебя, но выходить замуж из жалости? Неужели тебе нужна такая любовь? Или ты просто хочешь мною владеть? Как красивой птичкой?
— Я…
Ферн не нашел что ответить. Сердито плюхнувшись на землю, он достал из корзинки ржаной сухарик и принялся сердито грызть, всматриваясь в город. Именно оттуда скоро должен был явиться источник его проблем.
Источник проблем тем временем вплывал на шхуне в порт, с другой стороны. Трехмачтовое судно «Иппотигр» двигалось медленно, даже как будто скорбно, большинство потрепанных жизнью парусов были спущены, а старый полосатый капитан хриплым, каркающим голосом раздавал приказы и попеременно затягивался трубкой.
Наконец шхуна пристала к причалу, якорь с плеском вошел в пресную воду, а молодые зебры бросили канаты, которые тут же подхватили и обмотали вокруг столбов пони-швартовщики.
— Пристали, эль брухо, – отдав приказ опустить трап, немного смущенно обратился капитан к сидящему на бочке раздетому молодому жеребцу. – Вот уже и досмотрщики спешат. Опять потрошить будут на предмет звездной пыли, расисты проклятые. Предков на них нет.
Медитирующий единорог ответил не сразу. Подобно статуе, вырезанной из светлого дымчатого кварца, он сидел и прислушивался к плеску крохотных волн и крику чаек, роль которых в Тротингеме исполняли вороны. Его грива, стянутая в “конский хвост”, прекрасная, как жидкое серебро, легонько колыхалась в такт почти неощутимой качке.
Несмотря на немногочисленные шрамы, в большинстве своем на груди, ведьмак был красив. Красив настолько, насколько вообще может считаться красивым единорог, при этом не только среди пони, но и других видов. Каждая деталь, каждая мелочь в его внешности прекрасно гармонировала с остальными – возможно, он был один из немногих, кого можно было признать объективно прекрасным.
Наконец ведьмак открыл глаза и обратил взор на капитана, а тот в очередной раз невольно усомнился в своей ориентации.
— Что поделать, капитан, – несколько свысока фыркнул красавец, не трогаясь с места. – Тебе ли на это жаловаться – не золото на шее везешь.
— То не для продажи, а для личного использования…
По трапу поднялись трое в красных бригантинах, которые от грязи и неухоженности были скорее бурыми, но даже под грязью можно было рассмотреть вышитые три колонны с лилией, рассечённые линией волн – герб Тротингема. На боку у каждого из них покачивалась красная железная полумаска, скрывающая лицо разве что формально – ещё один атрибут стражи Города Масок.
— Ну-с-с, что тут у нас-с-с?.. – лениво разомкнул губы самый жирный слуга закона с водянистыми глазами, задумчиво потирая рог. – Запрещенные артехвакты, дикие опасные звери, зебрийские рабы-с-с?..
— Нет, буэна гуардиа Бэд Асс, – приподнял бровь капитан. Неужели в этот раз не спросит?
— Звездная пыль?
— Все-таки расист, – вполголоса пробормотал на родном капитан и снял с шеи мешочек. – Вот, буэна гуардиа, совсем чуть-чуть. Для личного использования.
Добрый стражник лениво взвесил в копыте хозяйство капитана, водянистый взгляд снова обратился на полосатое лицо:
— Почти десять с половиной, а то и одиннадцать унций.
— Шаман прописал, – спокойно ответил капитан. – От болей в суставах.
— Даже если будешь за раз вынюхивать одну десятую унции, то не то что суставы, вспоротое брюхо не почувствуешь.
— А я с запасом, буэна гуардиа. В море пыль не достанешь.
— А в город ввозить наркотик я не позволю, даже в лекарственных целях, – вздернул подбородок стражник. – Дискорд-с-с вас знает, протянете какой-нибудь брак, а нам потом ваших хануриков хоронить. Поэтому нет, нельзя. Если уж шаман прописал, то раскошелься и купи у местных проверенную. Например, у меня.
— И сколько же будет стоить мое лекарство? – ничуть не удивился капитан.
— Всего-то каких-то сотню битсов за унцию.
Капитан легко вздохнул, выпустил несколько колечек дыма и достал из-за пазухи изумруд размером в половину параспрайта. Стражник удовлетворенно хмыкнул, вернул мешочек хозяину, подхватил взятку и пошел в сторону трапа. Его безмолвные помощники заспешили следом.
— Эй, Себ! – крикнул таможенник капитану с причала. – Как сбросишь-с-с груз, заходи в «Белого Аликорна»!
Капитан только рассеянно помахал копытом. Обязательно зайдет.
Сидящий на бочке жеребец наконец спрыгнул и подобрал валяющиеся на палубе пару мечей, сумки, черную куртку и плащ. Досмотр закончен, матросы сгибают спины под тяжелыми ящиками, полными сухофруктов, выкатывают из трюма на причал бочонки с пряностями.
— Храни тебя Дамбалла, эль брухо Грей Стар! – крикнул ведьмаку капитан на прощание, легонько касаясь копытом щеки: на той после плаванья остался небольшой рваный шрам. А ведь если б не ведьмачий меч, прощай голова: сирены очень любят выедать язык, глаза и мозг.
Спустившийся Грей Стар даже не обернулся, только дернул ухом и тут же выбросил из головы капитана вместе с командой: они не стоили воспоминаний.
Попетляв немного по портовому кварталу, Грей остановился у вывески «Раковый Дуфус». Чуть ниже названия, видимо, должен был быть этот самый дуфус, вот только мастер слышал о них в лучшем случае от пьяных мореходов, поэтому просто выстругал что-то похожее на рака с четырьмя огромными клешнями, тремя до невозможности выпученными глазами и раздвоенным хвостом. С настоящими дуфусами это связывал разве что панцирь, и то не факт.
Грей Стар вошел. Стоящий за таверной стойкой чуть пьяный минотавр с бородой-лопатой, носивший имя Му Лан, подскочил и кинулся к ведьмаку:
— О, господин Грей Стар, господин Кристалл уже тут, но сейчас немного, самую малость, вот совсем на полшишечки занят, – подобострастно запричитал он. – Не желаете пока выпить за счет заведения?
Грей Стар желал, поэтому уселся за стойку, взял тут же предложенный коктейль «Белая Лошадь» – смесь молока, водки и ананасового сока – и затянулся минотаврийской шишкой, которую рогатые двуногие завозили со своего архипелага и использовали вместо классических зебрийских сигар.
Рубин Кристалл и вправду оказался занят недолго, и Грей Стар успел выкурить только половину шишки, когда его пригласили наверх, в большую, но при этом почти пустую комнату. И в этой огромной пустой комнате был только широкий дубовый стол, на котором царил хаос в самом выразительном его проявлении: листы бумаги были словно море с пенными разводами-строчками, и кое-где чернели островки-чернильницы и материки учетных книг.
Сам Рубин сидел посреди этого бардака в окружении перьев и цветастого бисера. От кончиков его копыт тянулись тонкие нити, опутывающие обруч, словно паутина.
Рубин плел ловец снов – ловушку дуфуса.
— Saluti mio caro amico! – радостно воскликнул купец, не прекращая занятия. – Садись-садись! Выпьем?
Грей Стар фыркнул: от его знакомого так и текла, витала в воздухе пряным ароматом медовая приветливость, которой мешали только неестественно мертвые, рыбьи глаза. Из-за них за пару лет знакомства и нескольких совместных дел ведьмак так и не нашел в себе ни сил, ни желания назвать партнера «другом». Хотя, справедливости ради, Грей никого ещё за свою короткую жизнь вне Каер-Теалт не назвал другом.
— Ну, нет так нет, amico, – жизнерадостно пожал плечами Рубин, ничуть не обидевшись. – Ты как всегда скромный злобный бука, который разбивает мое кристальное сердечко…
— Ближе к делу.
— Accetto. Твой заказ внизу, в сундуке. Оплату можешь…
Не слушая торгаша, Грей скользнул ногой в сумку и бросил Рубину плату. Бриллиант. Размером в полтора параспрайта, чистой воды, пятьдесят семь граней, погружающих все вокруг в мягкую лазурь.
Рубин поймал камень и возбужденно задрожал: как показалось ведьмаку, сердце выходца из канувшего в историю народа ювелиров забилось чаще в присутствии столь великолепного творения.
— Не люблю быть в долгу, – насмешливо хмыкнул Грей, меряя партнера снисходительным взглядом. В отличие от него, плевать ведьмак хотел на брюлики. К тому же именно от этой блестяшки Грей хотел бы избавиться как можно скорее.
Рубин проворно выудил из моря писанины два чистых листка, схватил орлиное перо, обмакнул в одну из чернильниц и зачастил, выводя красивые вензеля. Затем сунул новоявленные документы ведьмаку.
— На кой черт? – поморщился тот.
— Учет, amico, всегда и везде должен быть учет, – Рубин скривил гримаску и развел ногами. – Система!
Ведьмак обвел взглядом рабочий стол:
— Не вижу.
— А она есть, бука. Подписывай давай!
Ведьмак фыркнул, вывел свое имя. И тут же сжег собственную копию Игнием.
Не попрощавшись, оставив своего знакомого наедине с новым сокровищем, Грей Стар спустился обратно и вошел в «сундук»: так называлась пристройка почти в любой таверне или постоялом дворе, где путники могли бы оставить под расписку свои пожитки. Вот и сейчас к воротам сундука помощник Рубина катил на деревянных колесиках маленькую клетку – заказ Грея.
Даже не подумав поблагодарить выкатившего за ворота клетку слугу, ведьмак наклонился и легонько постучал по прутьям ящика: внутри лежал грязный комок шерсти размером с терьера. Комок развернулся и оказался тоже собачкой, с шестью лапами, длинными, как у зайца, ушами и с неестественной мудростью в глазах, как и подобает хинну.
— Мудрый хинн, – издевательски усмехнулся ведьмак. – Ты ведь понимаешь меня… Мелкие комки шерсти, три-четверти разумные, обладаете природным пониманием магии, десятки лет можете помнить образы и запахи в мельчайших подробностях… И все равно ты, а не я, в клетке, потому что я нахожусь выше в цепи питания. Ну как, помогла тебе твоя «мудрость»? Э?..
Внимательно слушающий хинн с легким интересом обнюхал все еще прислоненное к пруту копыто, высунул язык и доброжелательно лизнул Грея. Тот дернулся, пробурчал себе что-то под нос, впрягся и потащил узника через переулки. Почему-то во взгляде хинна ему привиделась некоторая… снисходительность? Грустная ирония пополам с сочувствием?
Мерзкая псина. Впрочем, скоро Грей выбросил и это из головы: хинн не унизит его.
Решив сократить путь до городских ворот, Грей свернул в переулки. В отличие от основной дороги, сейчас в них было тихо: это не торговый квартал, где закоулки лишь продолжение рынка, переходящего в черный. Впрочем, воришки были и здесь.
Грей Стар остановился. Недалеко стоял типичный алмазный пес, удерживающий на весу огромной лапой маленького жеребёнка на вид лет десяти, обернутого в холщовый плащ-робу. Огромная мозолистая лапа размером с дыню обхватила тонкую серую шею. Сожми чуть сильнее – сломается.
— Щипача поймал? – буднично спросил Грей, усевшись отдохнуть.
— Тебе ли не наср?.. – прорычал пес, оглядываясь на голос. – Тьфу ты. Мастер ведьмак.
— Алмазные псы умеют распознавать образы. Твоя очередь озвучивать очевидный факт.
— Тебе чего надо? – не стал лишний раз нарываться алмазный, то и дело отводя взгляд. Красота Грея не миновала и его. – Только не говори, что сейчас начнешь рыцарствовать во имя кого-то-там.
Грей Стар затрясся, издав серию коротких фырков.
— Ну вот еще, – профырчавшись, ответил он. – Я просто мимо проходил и решил немного передохнуть. Но если тебе так надо…
— Не, не надо, мастер, – помотал головой пес. – Воришку… ну… как бы это так объяснить…
Грей терпеливо поцокал копытом по мостовой. Каждый последующий цок твердил о том, что терпение у ведьмака ни разу не резиновое. Пес это прекрасно понял:
— В общем, да. Иду такой с рынка, а тут на тебе – кошелька нет. А в нем у меня выручка за четыре последних заказа – кузнец я, честный. И тут вот это подхрамывает, «дядя, я у вас кошелек…». Вот я и не стерпел… ух… как-то так.
— Что, прямо сам вернул?
— Ага… Ну, я сам, если честно, удивился.
— И много пропало из кошелька-то?
Кузнец неловко замялся и даже как-то виновато посмотрел исподлобья на Грея:
— Ни монетки… Но в общем-то… Это ж как-то все равно неправильно… Не по правде… вот я и решил… в общем… даже не знаю, не к страже же волочь, мастер ведьмак…
Грей Стар снова зафырчал: на этот раз громче, продолжительнее и обиднее. Отфырчавшись, он достал из кошелька монетку и бросил кузнецу.
— На, сходи выпей и выбрось из головы. А то еще с ума сойдешь от этой… дилеммы.
Кузнец кивнул и аккуратно поставил не сопротивляющегося жеребенка на землю, легонько стряхнул с него пыль и направился прочь из переулка. Грей подумал, что маленький вор последует его примеру и скроется следом, но бедняга продолжал молча стоять. А затем и вовсе подошел к отдыхающему ведьмаку, робко сбросив капюшон.
Грей Стар с легким интересом выгнул бровь, словно рассматривая необычного жучка: кроха оказался совсем маленькой земной пони серого, словно булыжник, окраса. В пыльной гриве заколота небольшая розочка золотистого цвета. Лицо же малышки не выражало и капли эмоций, но вот глаза, два кусочка кремня… почти такие же, как у Рубина, но все же Грей Стар мог назвать их живыми, просто пляшущие искорки скрывались уж слишком глубоко.
Несколько минут ведьмак и малышка просто смотрели друг на друга. Грей Стару не было никакого дела, но в случае чего можно было б спустить кошмар, спугнуть надоеду.
Наконец пони шевельнулась и безмолвно выудила из гривы цветок. Протянула ведьмаку.
Грей Стар поморщился. Подобные благодарственные мелочи его откровенно раздражали: словно ты просто походя выдернул бабочку из паутины, даже не задумываясь, а несчастное насекомое пытается собрать для тебя пыльцу, или чем там они занимаются, не важно. Важно, что пыльца тебе вообще не нужна.
И эти тщетные попытки отблагодарить смотрятся откровенно жалко.
— Не нужно.
Воришка молчала, все еще протягивая подношение.
— Оставь себе.
Воришка словно пропустила его слова мимо ушей. От этого у Грей Стара внутри начало закипать раздражение, перетекающее в ядовитую брезгливость.
Позади послышалось приближающееся цокание и кобылье сопрано:
— Сиф?! Сиф, ты здесь?!
Грей Стар даже не оглянулся на спешащую к ним пони, а снял с пояса флягу и запрокинул голову, вливая в себя песий самопляс. Когда он снова посмотрел на воришку, теперь обжимаемую средних лет кобылой, принятый алкоголь едва не вернулся обратно в мир:
— А, ты?!..
— Я, – ошарашенно ответила пони, не забывая перепроверить, что с ее чадом все в порядке. – А… А мы знакомы?
— Нет… – быстро взял над собой контроль Грей, – нет, не знакомы.
Повисло молчание. Сделав еще глоток, ведьмак с легким интересом изучил кобылу: ее рыжая кудрявая грива была похожа, ее оттенок шерсти цвета темной стали был похож, ее янтарные глаза были похожи, но далеко не такие стремительные движения, более высокий голос, совсем не вертикальный зрачок... Нет, сейчас он определенно не смог бы спутать мать воришки с одной рыжей бестией. Та ведьмачка, а эта… судя по висящим на боках корзинкам, полных самых разных цветов, эта – флорист.
— Она и вас обокрала? – наконец произнесла флорист.
Грей даже не попытался подавить смешок.
Воришка подергала мать за корзинку, и когда та наклонилась, тихо-тихо шепнула ей несколько слов.
— Спа… спасибо! – едва не бросилась на шею ведьмаку мать. – Благослови вас Селестия и Луна, Сестра Ее, спасибо, что спасли мою несчастную доченьку!
— Угомонись! – рявкнул Грей, делая назад почти полноценный вольт.
Флорист запнулась, ее рот удивленно раскрылся, а потом его губы сложились в улыбку. Кобылка поняла ведьмака.
Жаль только, что неправильно.
— Возьмите, – достала она из одной из корзинок розу. Такую же, как у дочери. – Вы очень скромный, благородный понь, но примите этот цветок от чистого сердца. Прошу вас. Эти семена гильдия получила от доброго зебрирского мецената вместе с пожертвованием лечебнице Святой Хоуп. Докторам они не нужны, зато мы смогли их культивировать. Получились прекрасные розы, умеющие менять цвет от настроения других. Смотрите, как красиво!
Роза и вправду была очень красивой, пышной, и пахла чем-то сладким и свежим. Но Грею Стару цветы были до пи…
Ругнувшись, ведьмак понял, что от него не отвяжутся, и наконец принял цветок, достал и кинул в отшатнувшегося жеребенка монету.
— Найди другой способ выживать, – буркнул он. – Смотреть противно.
Быстро впрягшись, он потащил клетку прочь, оставив за собой потерявшую от удивления голос мать. Розу он воткнул в гриву – потом передарит. А это маленькое событие, пожалуй, тоже не стоит и крошечного воспоминания.
Поместье Каер де Элот было роскошным. Не таким большим и величественным, как его «конкурент», замок Лас Ночес, но зато роскошнее. Более чем достойным герцога: двухэтажные белые стены словно вырезали из слоновой кости, а лазурная черепица мерцала, будто кто-то из чародеев приказал застыть самой воде. На позолоченных воротах уверенно красовался герб: золотой щит, через который от нарисованного сверху белым солнца протянулись лучи. Самый длинный, доходящий до основания, как копье пригвоздил к земле драконикуса. По краям была вырезана надпись на Старшей Речи: «In summitate trabem» – девиз рода де Элот.
К самому поместью с обратной стороны примыкал немаленьких размеров вишневый садик, в котором мог бы схорониться небольшой отряд наемников. Более того, им был бы предложен немаленьких размеров домик: именно в нем жили слуги, за исключением дворецкого. Нынешняя хозяйка поместья и глава рода де Элот, несмотря на относительно мягкий нрав, не слишком любила делить семейное гнездо с челядью.
Встречать Грея вышла сама госпожа Аркейн – герцогиня рода. Годящаяся ведьмаку в матери-бабушки, пусть это было и незаметно внешне, одетая в скроенную под легкую аристократическую вычурность и в то же время практичную белую мантию, расшитую золотом, герцогиня по-доброму улыбнулась, а ее аметистовые уложенные волосы в хвосте и гриве всколыхнулись от налетевшего коротким порывом ветра. Достав из одного из потайных карманчиков сигару, герцогиня шевельнула бровью – с рога сорвалась искорка, которая прицельно упала точно на кончик. Затянувшись, она выдохнула клуб дыма, показывая, что готова принять приветствие.
— Моя госпожа, — без всякой иронии низко склонил голову перед ней Грей Стар.
Госпожа Аркейн медленно поднесла копыто к макушке ведьмака и несколько раз легонько похлопала, затем почесала за ухом, а потом, ухватив сигару силой мысли, обоими передними ногами – под челюстью.
— Ты наконец-то вернулся, мой прекрасный шевалье, — ласково произнесла она, не переставая чесать. Грей Стар несколько раз довольно всхрапнул и выпростал язык, словно верный пес. – Ты принес мне подарок, дорогуша?
Ведьмак несколько раз дернул копытом, отстегнув телекинезом сумку, которую и передал госпоже. Заглянув внутрь, герцогиня довольно хмыкнула:
— Прелестно, мой шевалье, куда как прелестно. Тяжело ли тебе пришлось?
— Я не хочу об этом говорить.
Госпожа Аркейн понимающе кивнула и перевела взгляд на клетку:
— А это что за прелестное создание?
— Подарок леди Мерсифул, только и всего, — беспечно шевельнул хвостом Грей. – Не стоит внимания.
— Ах, дорогуша, одна из тех черт, за которую я тебя полюбила, — хихикнула госпожа Аркейн. – Ты умеешь делать дорогие подарки и при этом сам не осознаешь, или делаешь вид, что не осознаешь, их ценность.
— Этот несчастный хинн – всего лишь глупое животное. Закажи мне леди Мерсифул накера – я бы достал накера.
— Кому нужны эти накеры, – брезгливо сморщила носик герцогиня. – А вот хинны могут стать прекрасными спутниками, если заслужить их доверие. Благо, сделать это не так уж сложно – чуточку любви с капелькой поняшности, и ты получишь питомца, сравнимого с фамильяром.
— Мне не нужны питомцы. Ни обычные, ни фамильяры. У меня есть вы, Мерсифул и Ферн – большего не надо. Друзья и знакомые только отвлекают.
Герцогиня подняла крышку клетки, и хинн степенно выбрался наружу. Несколько раз обнюхав копыто госпожи, он уселся, словно приглашая к разговору.
— Мое имя Аркейн де Элот, – представилась ему герцогиня. – И я тут главная, но твоей хозяйкой станет другая пони, и она же выберет тебе имя. Радуйся, дорогуша, теперь Каер де Элот – твой дом, и никто не станет обделять тебя ни едой, ни прогулками по саду, но предупреждаю: я не потерплю от такого, как ты, справления нужды где попало – изволь отыскать подходящее место. Что касается тебя, мой дорогой шевалье, хинн теперь не просто животное, он – часть семьи, изволь относиться к нему как подобает.
— Как вам будет угодно, – скучающе ответил Грей Стар.
— Мне нужно совершить некоторые приготовления, а вас, дорогуша, уже ожидает отряд мойщиков вместе с престарелым беднягой Рычардом, вооруженным огромной щеткой, и горячая бадья. И, по его словам, вы либо вылезете из нее хорошо пахнущим, либо через три дня вас в ней и похоронят.