Твайлайт Спаркл — королевский гвардеец

Глава 6: Ее собственный путь

– Так, расскажи мне о своих снах.

Твайлайт потянулась с зевком, обивка громко заскрипела, когда она устроилась на кушетке доктора поудобнее. После четырех дней лечения на борту дирижабля и еще трех в королевском лазарете ей надоело лежать весь день. Единорожка согласилась на просьбу доктора лечь на кушетку только из вежливости. По крайней мере, это было что-то новое, на что можно было бы лечь, даже если бы Твайлайт и предпочла стул с высокой спинкой, похожий на тот, на котором сидела пожилая кобыла-единорог с зеленой шерстью.

– Ну, мне редко снятся сны, – ответила Твайлайт.

Единорожка краем глаза наблюдала, как доктор потянулась к очкам в форме полумесяцев, пристроившихся у нее на носу, приподняла их и прищурилась на открытый блокнот, парящий перед ней. Темно-рыжая грива кобылы была стянута в тугой пучок, натягивающий еще и кожу на мордочке, возможно, в какой-то тщетной попытке разгладить морщины.

Еще одно поле оранжевой магии подхватило кофейную чашку с большого стола рядом и поднесло к губам кобылы, чтобы она могла сделать глоток. После чего чашка вернулась на свое место на столе, между табличкой с надписью "Блю Эго, доктор психологии" и громко щелкающей колыбелью Ньютона – простой офисной игрушкой из стальных шариков, которая демонстрировала закон сохранения импульса Ньютона Куки.

Все было так же, как и в прошлый раз, когда она была здесь. Доктор Блю Эго была психиатром, которая провела психологическую экспертизу Твайлайт, когда та поступила на службу. Было немного приятнее узнать, что для повторной оценки ей придется иметь дело со знакомой пони, хотя единорожка предпочла бы, чтобы этой встречи вообще не было.

– Правда? – спросила доктор, с трудом скрывая скептицизм в голосе. – Как военный психолог я была посвящена в некоторые детали вашего рапорта о проведенной миссии. Звучит как сказки.

Тон недоверия в голосе кобылы заставил уголки рта Твайлайт слегка опуститься.

– Вы в это не верите?

– Конечно верю, – заверила Блю Эго свою пациентку. Она опустила очки на нос и поправила их, что-то записывая. – Я просто говорю, что подобный опыт был бы травмирующим для любого пони. Такого рода травмы часто сопровождаются повторяющимися кошмарами или другими неприятными снами.

Доктор отложила блокнот и перо в сторону и наклонилась вперед в своем кресле.

– Здесь вы в полной безопасности и можете обсудить все, что вас беспокоит. Нет никакой слабости в том, чтобы просить о помощи.

Твайлайт позволила себе сосредоточиться на звуке колыбели Ньютона. Маленькие стальные шарики гипнотически застучали, как только она вошла в комнату. Вероятно, ритм щелчков должен был успокаивать, имитируя сердцебиение в утробе матери или что-то в этом роде.

– Я знаю, – пробормотала единорожка. Она вжалась в диван немного глубже, и мягкая обивка приняла ее вес, окружив, как кокон. – У меня просто нет никаких проблем со сном или каких-нибудь тревожных снов.

– И почему вы так думаете?

Твайлайт пожала плечами, диван заскрипел, шарики стучали, а доктор что-то бормотала.

– То, что случилось, довольно сильно выходило за пределы того, к чему меня готовили, это я признаю, – ровным голосом ответила единорожка. – Но это не значит, что я отрицаю или подавляю что-то из произошедшего или что-то еще. Я до сих пор все отчетливо помню… Я просто не зацикливаюсь на этом. Я смирилась с происходящим, пока была в пустыне, и теперь я просто рада быть дома.

Блю Эго откинулась на спинку стула и задумалась. Твайлайт чувствовала, как глаза пожилой кобылы сверлят ее, выискивая признаки обмана. После нескольких мгновений пристального изучения доктор молча кивнула. Она подняла перо и блокнот и снова начала делать заметки.

– Отложим это пока в сторону, – снова заговорила Блю Эго, – расскажите мне, как у вас сейчас обстоят дела. Вы хорошо приспосабливаетесь к тому, чтобы быть дома? Чувствуете ли вы стресс или страх, какую-либо общую тревогу?

Твайлайт покачала головой.

– Нет, никакой тревоги. И, наверное, у меня действительно не было времени приспособиться. Я вернулась всего три дня назад и все это время провела в госпитале. Принцесса Кейденс заранее послала сообщение с просьбой о присутствии медиков, так что, как только дирижабль приземлился, половина королевского лазарета уже ждала нас.

– Да, я слышала, что в госпитале все были несколько возбуждены, – прокомментировала психолог.

– Не знаю, что там такого написала принцесса Кейденс, но она, должно быть, слегка сгустила краски, чтобы довести до такого, – произнесла единорожка со смехом. – После того, как доктора доставили меня в медицинское крыло и сделали все, что могли, капитан гвардии и опцион лично прибыли, чтобы принять мой рапорт.

– Это, должно быть, было довольно напряженно, – предположила доктор, ее перо быстро скользило по странице, – находиться под пристальным вниманием двух ваших высокопоставленных командиров.

– Да, я немного волновалась, – призналась Твайлайт. Она сосредоточилась на стуке шариков, когда решила продолжить. – Честно говоря, я немного боялась того, как мои действия будут выглядеть постфактум...

Доктор Эго сделала глоток кофе и приподняла бровь, внимательно изучая мордочку пациентки.

– Вы думаете, что приняли какие-то неверные решения?

– Думаю, что если я хорошенько постараюсь, то смогу найти недостатки почти во всем, что я сделала, – смущенно ответила Твайлайт, – но ведь задним умом все крепки, верно? В конце концов, важно то, что думают мои начальники, а они сказали, что я сделала все, что в моих силах, чтобы выполнить заявленную Гвардией цель по защите короны.

– Действительно, – удовлетворенно кивнув, прокомментировала пожилая кобыла. – Тогда давайте перейдем к тому, что вас поддерживает.

– Моя семья?

– Да. Вы видели их с тех пор, как вернулись домой?

Твайлайт нахмурилась.

– Врачи сообщили моим родителям, где я, как только они закончили с первичными осмотрами и тестированием. Они живут здесь, в Кантерлоте, поэтому сразу же примчались в госпиталь. Было приятно их видеть... Пока у моей мамы не случился небольшой срыв...

Доктор издала заинтересованный тихий звук.

– Она вообще никогда не хотела, чтобы я шла в армию, – объяснила единорожка. – Поэтому, когда мама узнала, что я пострадала, она начала плакать и умолять меня уволиться со службы, как только я смогу… Потребовалось некоторое время, но нам с папой удалось отговорить ее от подобного. У меня сердце сжалось, когда я увидела ее такой расстроенной...

Твайлайт уловила движение в стороне и заметила коробку с салфетками, висящую рядом с ее головой. Она уже собиралась отклонить предложение, но, повернув голову, почувствовала, как по щеке потекла влага. Воспоминание о том, как мама плакала и умоляла свою единственную дочь бросить такую опасную профессию, все еще было сильным и вызвало слезы на глазах, хотя единорожка даже не осознавала этого.

Она с благодарностью взяла один из салфеток и вытерла глаза. Они сидели в тишине, если не считать вездесущих щелчков стальных шариков. Доктор Эго перестала делать заметки и просто позволила Твайлайт успокоиться.

– Итак, – начала доктор, как только единорожка кивнула в знак готовности продолжить, – что насчет ваших братьев? Шайнинг Армор и Спайк, верно?

– Я их еще не видела, потому что, по-видимому, они сейчас живут в Понивилле, – ответила Твайлайт с недоверчивым смешком. – Говорят, что пока я спасала мир, находясь за четверть земного шара, они здесь занимались тем же самым!

– Значит, вас проинформировали об инциденте с Найтмэр Мун? – спросила доктор Эго, и ее тон из отстраненного, чисто медицинского интереса стал теплее, как будто ее этот вопрос интересовал лично.

– Да, мне рассказали во время моего рапорта. Довольно невероятная история, но все пони клянутся, что это действительно произошло, и полагаю, что уж кому-кому, а мне не стоит сомневаться в правдоподобности чьей-либо истории.

– И что вы об этом думаете?

– Я еще не знаю, – ответила Твайлайт, сдувая прядь гривы с мордочки. – Теперь у нас есть новая принцесса, и это, как мне кажется, означает, что гвардии предстоит еще больше работы и это захватывающе. Каждый, кто говорил со мной об этом – и, честно говоря, это единственное, о чем болтали медсестры-сплетницы в госпитале, – продолжает говорить, какой это был сюрприз. Хотя я вроде как ожидала этого.

Перо доктора глубоко вонзилось в блокнот с хрустом рвущейся бумаги. Блю Эго смущенно улыбнулась.

– Я не ожидала, что произойдет именно это, хочу уточнить, – объяснила Твайлайт, приподняв бровь в ответ на странную реакцию доктора. – Однако мы с принцессой Кейденс знали, что что-то происходит. Принцесса Селестия вела себя слишком...

Твайлайт подняла копыта в воздух и неопределенно помахала ими.

– ...отвлеченно, как мне кажется это будет верным термином, в дни, предшествующие Празднованию Летнего Солнцестояния. А потом она таинственным образом отсылает принцессу Кейденс прочь. Что-то должно было произойти, и что-то серьезное, независимо от того, что на самом деле произошло. Я просто рада, что в конце концов все разрешилось. Я немного беспокоюсь о принцессе Кейденс... Я не видела ее с тех пор, как вернулась, – хотя прекрасно понимаю почему. Я знаю, что она занята тем, что помогает разобраться со всеми письмами и запросами, поступающими из других стран, которым интересно, что такого случилось с солнцем. Тем не менее, она посылала мне записки в лазарет, держа меня в курсе того, что происходит. Она говорит, что с ней все в порядке, но я все же, наверное, слегка параноик, раз не хочу в это верить, пока сама ее не увижу. Кроме того, я слышала, что у нее вроде как был спор с принцессой Селестией, но она никогда не упоминала об этом в записках, так что мне интересно, что там такого было.

В разговоре наступила пауза. И снова единственными звуками в комнате было щелканье стальных шариков и тихое дыхание двух пони. Кресло доктора слегка скрипнуло, когда она наклонилась в сторону, и этот звук привлек внимание Твайлайт. Пожилая кобыла сняла очки и отложила их в сторону вместе со своими записями.

Блю Эго держала свою кружку между копытами, пока смотрела в нее, задумчиво наморщив лоб. Чашка парила, содержимое все еще было горячим, несмотря на то, что ее не наполняли с тех пор, как в комнату вошла Твайлайт.

Единорожка села, диван со скрипом сообщил о ее движении.

– Вы в порядке? – обеспокоенно спросила она.

Доктор оторвала взгляд от кружки, ее глаза немного остекленели, и она долго смотрела на Твайлайт, прежде чем поняла, что к ней обратились.

– Ох, милочка, – рассмеялась кобыла. Это был натянутый, пронзительный смех, но все равно очаровательный. – Милочка, это было очень непрофессионально с моей стороны.

– Вы выглядели немного потерянной, – заметила единорожка. Она немного выпрямилась на диване и одарила своего врача мягкой, понимающей улыбкой. – Вы хотите поговорить об этом?

– Нет, вовсе нет, – ответила Блю Эго, махнув копытом, когда она заменила кружку, которую держала, блокнотом и пером. – Возвращаясь к вам, похоже...

– Нам больше не нужно этого делать, если вы не хотите, – перебила кобылу Твайлайт. – У меня все хорошо, но вы выглядите так, словно вам нужно с кем-то поговорить.

Доктор фыркнула, ее метафорические перья взъерошились от вмешательства и предположения.

– На самом деле, это был момент отвлечения внимания. У нас все еще есть... – Блю Эго посмотрела на часы на стене за диваном Твайлайт, в таком месте, когда только она могла сказать, сколько прошло времени. – ...двадцать минут нашего сеанса.

Твайлайт наклонила голову, на ее губах заиграла улыбка.

– Это в реальном времени или во сне?

Доктор Эго моргнула и пробормотала:

– Что?

Единорожка слезла с дивана, склонившись в поклоне.

– Пожалуйста, принцесса Луна, я могу выслушать, если вам нужно с кем-нибудь поговорить.

Доктор на мгновение уставилась на нее. Она недоверчиво покачала головой, ее губы изогнулись в легкой, веселой усмешке.

– Нас предупреждали, что у тебя острый ум, декурион.

Твайлайт подняла голову и обнаружила, что психиатр-единорог и ее кресло сменились кобылой-аликорном. Она была значительно выше средней пони, хотя и ближе к росту Кейденс, чем Селестии. Ее шерстка была великолепного синего цвета, а грива цвета ночного неба, в комплекте с мерцающими звездами и созвездиями, которые танцевали, когда волосы дрейфовали на невидимых эфирных потоках – почти что негатив от принцессы Селестии.

– Пожалуйста, объяснись, – продолжила принцесса Луна. – Как тебе удалось раскрыть наш обман?

– Из-за мелочей. Во-первых, колыбель Ньютона на столе движется с тех пор, как я вошла сюда. Насколько я могу судить, она не зачарована, так что давно должна была остановиться. Это всего-лишь простая игрушка, а не вечный двигатель. Во-вторых, кофе в вашей кружке все еще достаточно горячий, чтобы от него шел пар, то же самое, что и с игрушкой. В-третьих, вы, казалось, слишком интересовались тем, что я думала о возвращении Найтмэр Мун – куда больше, чем мог заинтересоваться плод моего подсознания. Это заставило меня предположить, что в мой сон пришел... скажем так, "гость".

Луна слушала, хмурясь из-за упущенных деталей по мере перечисления.

– И как ты узнала, что это мы были твоими ”гостем"?

Твайлайт ухмыльнулась, но быстро стерла выражение со своей мордочки. Никогда не следует быть самодовольным перед членами королевской семьи, даже если ты особенно гордишься собой.

– Помните, я сказала, что принцесса Кейденс посылала мне записки? Она упомянула о встрече с вами и сказала, что вы разбираетесь в магии снов. Что вы можете входить в сны других пони. Это искусство утрачено настолько давно, что я знаю только об одном существе, способном на это, и поскольку я лично отправила Анубиса домой на другую сторону, так что методом исключения получается, что это должны были быть вы.

Твайлайт опустилась на круп и чуть не подпрыгнула от удивления, когда ее зад упал на мягкую бархатную подушку, заменившую диван. Она пожала плечами и устроилась на подушке, когда принцесса Луна сделала то же самое напротив нее.

– Была еще, конечно, вероятность, что вы, возможно, являетесь кем-то из мертвых, пытающимся поговорить со мной через мои сны, – предположила единорожка, ткнув копытом в подушку. – Хотя вероятность этого довольно мала. Я не понимаю, что призрак выиграет от такого рода обмана.

Луна нахмурилась еще сильнее.

– И что, по-твоему, мы получили от него?

– Понятия не имею, – призналась Твайлайт, пожимая плечами и быстро улыбаясь. – Вы, вероятно, делаете это в качестве одолжения принцессе Кейденс или принцессе Селестии.

Луна засмеялась, прикрыв мордочку копытом. Это было не пронзительное, очаровательное хихиканье пони, за которую она себя выдала, а легкий, полный достоинства смешок, который был подавлен в глубине горла. Это было довольно мило, то, как принцесса сдерживала смех из-за того, что, как Твайлайт могла только предположить, было вежливой скромностью.

– Ты настоящий детектив. Неудивительно, что сестра и племянница Кейденс так высоко отзываются о тебе.

Твайлайт улыбнулась.

– Итак, вы хотели поговорить о том, что вас беспокоит? Мне говорили, что я довольно хороший слушатель.

Луна поджала под себя ноги, со вздохом полностью откинувшись на огромную подушку. Она посидела так некоторое время, молча размышляя, пока единорожка терпеливо ждала, когда она примет решение.

Твайлайт знала, что с ее стороны было самонадеянно просить новую принцессу довериться ей, но если время, проведенное с Селестией и Кейденс, и научило ее чему-то, так это тому, что долг гвардейца не заканчивается простой защитой жизней ее принцесс. Если принцесса Луна не хотела говорить, все, что ей нужно было сделать, это отказаться, так что спросить было не лишним.

Время тянулось медленно. Присутствие принцессы Луны, казалось, оказывало завораживающее стабилизирующее воздействие на сны, в которые она вторгалась. Сон, в который попала Твайлайт под влиянием Анубиса, был более – за неимением лучшего слова – похож на сон. Здесь же были маленькие неточности, которые помогли ей понять природу окружения, но это было совсем не похоже на умопомрачительное невозможное пространство и дезориентирующие провалы во времени, которые она видела раньше.

Принцесса глубоко вдохнула через ноздри и тяжело выдохнула, застонав, как будто сбрасывала тяжелую ношу.

– Мы думали о том, что ты сказала о племяннице Кейденс и о том, как она занята... – тихо произнесла Луна. – Мы опасаемся, что именно мы являемся причиной того, что ее держали подальше от тебя, а также причиной ее ссоры с нашей дорогой сестрой. Казалось бы, наше жеребячье упрямство принесло вред даже семье, о которой мы не знали… Если бы мы не попытались украсть небо во второй раз, эти беды не постигли бы тех, кто принадлежит к нашему благородному дому.

– Вы же были под влиянием темной магии, верно? – предложила Твайлайт, вспоминая слухи, которые ходили вокруг. Одна из младших медсестер, бодрая кобылка с соловьем на метке, почти час бубнила о подробностях, которые она прочитала в газетах. У единорожки сложилось впечатление, что глупышка влюбилась в одного из своих братьев, и Твайлайт не была уверена, что она чувствовала по этому поводу.

– Магии, что мы сами создали, – печально ответила Луна. – Мы пали жертвой жеребячьего желания быть такими же любимыми, как сестра, как ревнивый жеребенок, добивающийся внимания своей матери. Создали наши негативные эмоции Найтмэр или просто пригласили ее, это не имеет большого значения. В конце концов, это все равно было наше собственное творение. Каждый день, в течение которого мы трудились в плену у Найтмэр, был днем слабости и стыда.

Твайлайт покачала головой.

– Вы не можете так винить себя. Темная магия существует для того, чтобы гнуть спины хорошим существам – пони, псам, зебрам, аликорнам, это не имеет значения. Любой станет восприимчив к тьме, если даст ей укорениться. Примите это знание от того, кто тоже знает, каково это – столкнуться с настоящей тьмой.

Луна грустно усмехнулась.

– Как мы уже говорили ранее, мы были посвящены в твой отчет и слышали историю от нашей прекрасной племянницы, поэтому знай, что мы говорим правду, утверждая, что эти слова были бы пустыми, произнеси их кто-то менее достойный, – тон принцессы потяжелел, когда она добавила: – Нам стыдно, что нам не хватает стойкости, которую ты проявила, вступив в бой со своим собственным противником. Хотя мы рады видеть, что в этом новом веке нет большой нужды в таких пони, как ты.

– Уверена, что принцесса Кейденс рассказала все более впечатляюще, чем это было на самом деле, – быстро произнесла Твайлайт, взволнованная таким грандиозным комплиментом. – В то время я думала только о том, чтобы остаться в живых и уберечь своих друзей.

– Ты не первая, кто так отзывается о своей собственной храбрости.

– Но это правда, – тихо настаивала единорожка. – Единственная причина, по которой я выжила, заключалась в том, что я услышала голос принцессы Кейденс, когда Анубис убивал меня. Моя связь с ней – это то, что дало мне силы прогнать тьму. Магия, которая соединяет сердца вместе, – вот что спасло меня, и, судя по тому, что я слышала, это то, что спасло и вас. Магия Дружбы, верно?

– Да, Элементы Гармонии, – ответила принцесса. Она взмахнула копытом, и между ними, казалось, зависло шесть разноцветных драгоценных камней.

Камни были совершенно ничем не примечательны и просто огранены. Таких можно было найти горсть в коробке для завтраков Спайка, за исключением самого большого из самоцветов. В отличие от остальных, центральный камень был огранен в виде шестиконечной звезды, такой же как и на ее собственной метке.

Нет, пришлось напомнить себе единорожке, такая же звезда была частью метки ее брата.

– Красивые, не правда ли? Мы видим, что они привлекли твое внимание. Хочешь узнать больше?

Твайлайт смогла только кивнуть в ответ.

– Элементы Гармонии были древними уже тогда, как мы их обнаружили, – пояснила Луна. – Они являются средоточием чистого Смеха, Щедрости, Доброты, Верности, Честности и Магии: основных качеств, на которых пони строят Дружбу и тем самым создают Гармонию. Давным-давно мы использовали элементы, чтобы принести Гармонию и мир на землю. Селестия взяла на себя Щедрость, Доброту и Магию, в то время как мы олицетворяли Честность, Верность и Смех.

На лице принцессы промелькнуло выражение боли, но оно исчезло так же быстро, как и появилось, оставив лишь усталую улыбку.

– Мы осознаем иронию того, какие элементы были нашими, учитывая нашу горькую двуличность и нелояльность, ставшую Найтмэр Мун. И когда мы пали под ее влиянием, сестра смогла самостоятельно овладеть устрашающей мощью элементов, чтобы изгнать Найтмэр на нашу луну, запечатав до тех пор, пока не будут найдены законные носители, выбранные самой Судьбой.

Луна снова махнула копытом, и пять драгоценных камней изменились. Они приняли новые формы: яблоки, бриллианты, бабочки, воздушные шарики – все по три – и одно облако с радужной молнией.

– Теперь у элементов есть настоящие хозяева, и они приняли форму меток своих носителей. Именно эта группа, возглавляемая Шайнинг Армором, усмирила зло в нашем сердце, освободив нас из плена тьмы.

Твайлайт уставилась на драгоценные камни, и ее охватило странное чувство дискомфорта. Оно было слабым, что-то вроде одиночества. В глубине души она страстно желала дотянуться до этих камней. В этот момент она задумалась о значение своей метки.

В своем кошмаре она была вынуждена столкнуться с реальностью, в которой всегда чувствовала себя немного странно в своей собственной шкуре. Как будто ее место в этом мире еще не полностью сформировалось. Это была правда, как бы ей ни было неприятно это признавать. Независимо от того, как сильно ей нравилось служить в гвардии, у нее всегда было чувство, что она предназначена для чего-то другого – не обязательно для чего-то большого, но, по крайней мере, для чего-то другого.

Единорожка оторвала взгляд от элементов и посмотрела на свою метку, где был изображен символ магии. Прощальный подарок Анубиса тоже был тут, такой же свежий, как и в тот день, когда она его получила. Шрам пересекал метку, словно след маркера, которым профессора в училище исправляли ошибки. Медленно чувство одиночества исчезло, вытекая из ее тела, как кровь из раны.

Странное чувство, что, возможно, именно она должна была использовать Элемент Магии, было слабым и ушло так же быстро, как и появилось. Твайлайт сделала свой выбор, и судьба могла давить на эмоции и заставлять единорожку чувствовать себя потерянной, если ей так хочется, но конце концов, это не имело значения.

Не тогда, когда у нее был свой собственный путь.

– Декурион Твайлайт Спаркл?

Кобылка резко повернула голову, когда Луна окликнула ее. На мордочке аликорна отразилось беспокойство.

– Тебе нехорошо? – спросила принцесса. Она еще раз взмахнула копытом, и изображения элементов развеялись, как дым.

Твайлайт посмотрела на свою метку, но рана снова была покрыта бинтами, и под повязкой она чувствовала неявное давление швов, стягивающих плоть и удерживающих на месте, пока все не заживет. Швы были свежими, сделанными в госпитале, чтобы заменить наложенные впопыхах полевым медиком из Седельной Аравии, который изначально лечил единорожку.

– Я в порядке, – ответила Твайлайт, уверенная в этом сама, даже если выражение мордочки Луны намекало на то, что принцессу в этом убедить не удалось. – Я просто подумала, что, похоже, существует множество древних магических артефактов, которые как-бы… валяются где попало.

Принцесса молчала, наблюдая за единорожкой полуприкрыв глаза в раздумьях.

– Да, – медленно начала Луна. – В мире есть много потерянных чудес. Существуют остатки вещей, которые были древними даже когда этот мир был молод, а этот мир очень, очень стар. Для пони твоего возраста мы можем показаться вечными, но есть места, подобные этому Некрополису, и артефакты, подобные Элементам Гармонии, которые существовали задолго до нас.

– Такие, как мой чакрам, – добавила Твайлайт.

– Да, такие, как твой чакрам, – с беспокойством добавила Луна. – Мы видели эту вещь. Он вызывает у нас... беспокойство. Даже сестра не смогла левитировать его, и мы не можем прочитать надпись, выгравированную на его поверхности.

Вполне логично, что другие принцессы видели чакрам. В лазарете была строгая политика против оружия, даже для гвардейцев не на службе, поэтому Твайлайт была вынуждена оставить драгоценный предмет на попечение Кейденс, которая, без сомнения, уже показала эту странную вещь своим тетушкам.

– Странно, что никто другой не может его левитировать, верно? – спросила единорожка. – У меня с этим не возникает никаких проблем. Он прекрасно резонирует с моей магией.

Луна кивнула.

– Верно. Именно поэтому мы и хотели поговорить с тобой. Отложив в сторону наш долг перед сэрами Шайнинг Армором и Спайком, а также нашу благосклонность к племяннице Кейденс, мы хотели посмотреть, насколько впечатляющей кобылой будет хозяйка подобного оружия.

Твайлайт смущенно потерла копыта друг о друга.

– Вы очень добры, принцесса Луна.

– Мы говорим только правду, – произнесла Луна, махнув копытом сквозь свою эфирную гриву. – Как бы то ни было, мы слишком стары и видели слишком много, чтобы принимать пустые комплименты. Те немногие дворяне, которым хватило смелости приблизиться к нам, были плохо подготовлены для того, чтобы вести переговоры с Леди Снов.

Уголки рта Луны слегка изогнулись, превратившись в загадочно задумчивую улыбку. Это была та улыбка, которая появлялась у пожилых пони, когда они погружались в приятные воспоминания.

– Леди Снов? – спросила Твайлайт.

– Старый титул, под которым нас знали в былые времена, – объяснила принцесса. – Наши обязанности Повелительницы Ночи означают, что мы являемся стражем снов наших подданных. Мы ищем нарушения в сновидениях, что связывают умы всех пони, и помогаем им преодолеть собственные кошмары.

Твайлайт разразилась резким лающим смехом и в шоке закрыла рот копытом.

– Эм, извините, – она сама была в ужасе, что так рассмеялась. – Мне просто пришло в голову, что кто-то, кто присматривает за моими снами, мог бы помочь в... ну, вы знаете...

Луне сама выглядела немного смущенной, и Твайлайт была поражена тем, как странно мило было видеть многовекового аликорна непредставимой мощи, смущающейся. Во всяком случае, принцесса Луна выражала свои эмоции гораздо более открыто, чем принцесса Селестия, и единорожке не могло это не нравиться.

– Да, но в тот момент мы не собирались выполнять этот долг. Изгнанные на луну, мы уже тысячу лет не охраняли царство снов, и пройдет еще некоторое время, прежде чем мы будем готовы вновь заниматься этим.

Твайлайт задумчиво потерла подбородок. Принцесса Луна была не просто искусна в магии снов, она также была своего рода защитницей мира снов?

Сны, сны, сны – все это, по-видимому, возвращалось к снам. Все проблемы возникли из-за того, что что-то пришло к Динго во сне, потянулось к нему, подавило разум и заманило в город его предков – предположительно, все это только для того, чтобы временно убрать Анубиса с дороги.

И пока это продолжалось, за четверть мира оттуда возвращалась "Леди снов”? Это было слишком, чтобы оказаться простым совпадением. Появились еще кусочки головоломки, но Твайлайт нужно было заполнить пробелы.

– Принцесса, могу я задать вам вопрос?

Луна пожала плечами. Это было движение, которое Твайлайт показалось странно современным для принцессы-аликорна, и она на мгновение задумалась, так ли пожимали плечами пони тысячу лет назад, или это было что-то, что Луна увидела недавно.

– Что вы знаете о границе между миром снов и страной мертвых? – спросила единорожка.

Луна уставилась на нее, явно озадаченная прямотой вопроса.

– Ты хочешь узнать о существе, известном как Анубис?

– Вы раньше назвали меня детективом, – ответила Твайлайт, – так что давайте просто предположим, что это часть расследования. Видите ли, я работаю над чем-то вроде головоломки.

Принцесса Ночи тяжело вздохнула, лениво теребя подушку, обдумывая свой ответ, после чего нахмурилась и слегка наклонила голову, результатом чего явилась возникшая между ними пара чайных чашек.

Единорожка посмотрела на чашку с горячим чаем. Она наклонилась вперед и понюхала его. Напиток определенно пах чаем, и пар был теплым и влажным. Твайлайт сделала глоток и с удовольствием обнаружила, что это был прекрасный чай с жасмином и мятой. Конечно, это была лишь иллюзия, но все равно это расслабляло.

– Царство снов лежит меж землями живых и мертвых, – начала Луна, подняла свою чашку и сделала глоток. – Во сне стены, разделяющие миры, самые тонкие. Вот почему иногда становится известно, что мертвые разговаривают с живыми во сне. Мертвые не подчиняются времени, как те из нас, кто связан земною плотью, и иногда предупреждают о возможных бедствиях. Тех, кто особенно склонен к такой магии, часто посещают подобные видения, и в прошлые дни их считали своего рода прорицателями.

– Но разве это не опасно? – спросила Твайлайт. – Почему мы не видим, как что-то попадает туда? Из того, что я узнала, земли мертвых полны ужасных тварей.

– Подобное случается, и иметь дело с такими существами – одна из наших обязанностей как Леди Снов, – объяснила Луна. – Однако это случается не часто, потому что, хотя стены, разделяющие миры, могут быть тонкими, они очень прочны. Любые вредоносные существа, которым удается проникнуть, как правило, довольно слабы и с ними легко справиться. Существа, подобные Анубису, обычно не могут пересечь границу, сохранив свою силу – это что-то сродни попытке протиснуть слона в мышиную нору.

– Но он все-таки проник, – заметила Твайлайт. – Он пересек грань и был невероятно силен.

Луна опустила взгляд, уставившись в свою чашку, пока она размешивала чай.

– Мы боимся, что это еще одна вещь, в которой, вероятно, виноваты мы... – призналась принцесса. – Как мы уже говорили, мы не властвовали над снами уже тысячу лет, и по мере того, как приближалось время нашего возвращения, Найтмэр Мун хотела убедилась, что она снова получит полный контроль над всем, чем владела. За несколько месяцев до своего возвращения Найтмэр снова установила контроль над миром снов – не для того, чтобы охранять его, а просто чтобы снова заявить о нем как о своем собственном. Мы опасаемся, что при этом она не слишком заботилась о безопасности, и ее влияние, вероятно, ослабило стены между мирами в большей степени, чем когда-либо.

Еще одна деталь встала на свое место в сознании Твайлайт. Если захват Найтмэр Мун царства снов начался несколько месяцев назад, примерно в то же время, когда Динго впервые начали сниться странные сны, которые в конечном итоге свели его с ума, то сроки совпадали.

– В этом есть смысл... – пробормотала единорожка. – Если граница была ослаблена, то это означает...

– Что означает, Твайлайт Спаркл? – спросила Луна, с любопытством наклоняясь вперед.

Единорожка подняла свою чашку и залпом выпила.

– Опцион Виппурвилл попросил, чтобы я убрала это из официального рапорта, так как это просто предположения с моей стороны, – начала объяснять она, – но мы с моим другом Басенджи думаем, что на поле есть еще один игрок, которого мы пока не видели.

– Что ты имеешь в виду?

Принцесса нахмурилась, и у Твайлайт создалось отчетливое впечатление, что она, возможно, только что подставила своего командира за одобрение неполного рапорта. Не то чтобы он сделал что-то неправильно, поскольку официальный рапорт должен был содержать только описание событий и наблюдений с конкретными доказательствами. Возможно, ее личная теория о причинах произошедшего была изложена в каком-нибудь приложении, где принцесса ее не видела.

Впрочем, это она могла бы объяснить позже. Твайлайт была в ударе и не хотела терять ход своих мыслей.

– Анубис не был плохим. Он не планировал заманивать тех псов в Некрополис и загонять себя в какую-то... ловушку для духов или что бы это ни было. Что-то другое спланировало все это, и если Анубиса обычно нельзя было вытащить в мир живых, то возвращение Найтмэр Мун, дестабилизирующее царство снов, могло быть именно тем, чего, возможно, ждал наш таинственный противник.

Твайлайт ухмылялась от уха до уха, уверенная, что наконец-то раскроет еще один кусочек тайны. Объяснения хлынули из нее потоком, и к тому времени, когда она закончила, кобылка почти задыхалась от волнения.

– Мы видим... – угрюмо сказала Луна, явно не разделяя энтузиазма единорожки по поводу этого откровения. Ее глаза были опущены, когда она играла со своей чашкой, наклоняя до тех пор, пока жидкость не готова была вылиться. – Еще одна ошибка, которую нужно искупить… Словно наши грехи собираются, как снежный ком...

Твайлайт села и отчаянно замахала копытами в знак отрицания.

– Нет-нет-нет! Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя плохо! Пожалуйста, не расстраивайтесь! Я просто пытаюсь разобраться и, кроме того, кто бы ни планировал все это, вероятно, он нашел бы другой способ добиться своего!

Глаза единорожки распахнулись, и она поднесла копыта ко рту, с усилием прекратив свое возбужденное бормотание.

– О нет, я снова кричу на принцессу, – прошептала она себе в копыта. – Почему я всегда кричу на принцесс?

Твайлайт продолжала заикаться в панике, проклиная свою возбудимую натуру и вечную неспособность контролировать громкость голоса, когда она начинает волноваться. Внезапное ощущение копыта, покоящегося на ее голове, вывело единорожку из состояния легкой паники, и она повернулась, чтобы увидеть принцессу Луну, стоящую рядом с ней и нежно поглаживающую ее гриву.

Кобылка оглянулась на подушку напротив и обнаружила, что она – и ее обитатель – теперь исчезли. Она только что смотрела прямо на принцессу Луну, но теперь она была рядом с ней?

Это была просто магия сна, поняла Твайлайт, когда Луна продолжила успокаивающе гладить ее.

– Ты, Твайлайт Спаркл, на редкость занятная кобыла, – похвалила принцесса, рассмеявшись своим легким, полным достоинства смешком. – Между прочим, мы скоро реформируем нашу Ночную Стражу, и хотя мы думаем, что ты довольна своим нынешним положением, если ты когда-нибудь захочешь изменить обстановку...

Луна приподняла голову Твайлайт за подбородок, посмотрев в упор, и сверкнув хищной ухмылкой.

– ...мы уверены, что с нашей помощью ты займешь удобное положение прямо рядом с нами.

У единорожки отвисла челюсть, и следующее, что она осознала, это то, что смотрит на чистые белые плитки потолка лазарета. В ушах все еще звучало изящное хихиканье принцессы.

– Неужели ко мне только что приставала еще одна принцесса?

---

– Вы уже встали, мэм? – спросил гвардеец, стоявший у входа в замок.

Твайлайт остановилась и повернулась к обратившемуся к ней незнакомому жеребцу. Он был на несколько лет старше единорожки – во всяком случае, достаточно, чтобы она чувствовала себя странно, когда он обращался к ней “мэм”, – и судя по гребню шлема был простым легионером. Твайлайт не знала его имени, но видела раньше в казармах и на смотре.

– Простите?

– Вы только что вышли из лазарета, декурион, – продолжил жеребец, бросив взгляд на своего напарника, стоящего на страже по другую сторону входа.

Его напарник – еще один знакомый незнакомец в звании легионера – кивнул, задрав подбородок к небу.

– Сегодня у нас запланирован небольшой дождь. Мы бы не хотели, чтобы вы простудились, декурион, мэм.

– Не беспокойтесь обо мне, парни, – ответила Твайлайт, ободряюще улыбнувшись. – Я знаю о дожде, просто мне хотелось посидеть в саду и посмотреть, как он идет.

Она уже хотела уйти, но ее остановил еще один вопрос первого гвардейца. Жеребец уставился на нее, почти незаметно переминаясь с ноги на ногу и явно про себя споря сам с собой. Его глаза метнулись вниз, к повязке на ее боку, и быстро поднялись, чтобы встретиться с Твайлайт взглядом.

– Это... правда...? – осторожно спросил гвардеец. – То, что они говорят о случившемся с вами и принцессой Ми Аморе Кадензой в пустыне... Это действительно было?

Оба гвардейца наклонились вперед, нетерпеливо навострив уши в ожидании ответа.

Твайлайт подозрительно приподняла бровь. События ее встречи с Анубисом должны были быть засекречены. Официальная версия произошедшего все еще обсуждалась между тремя вовлеченными нациями, чтобы ее можно было озвучить в связи с обнаружением Некрополиса. Археологи со всего мира слетятся туда, как только о нем станет известно, и им понадобится подправленная версия его обнаружения для книг по истории.

В последний раз, когда Твайлайт слышала об этом, они все еще были далеки от того, чтобы прийти к единому мнению. Не было ни малейшего шанса, чтобы пара легионеров получила разрешение услышать подробности так скоро.

– Где вы об этом слышали? – резко спросила единорожка.

– Мэм, об этом все говорят, – ответил за своего напарника второй гвардеец.

– Ну, я не знаю, что вы там слышали, и даже знать не хочу, – ответила Твайлайт, – но, боюсь, я не вправе обсуждать это.

На этом она прекратила беседу и медленно заковыляла в сторону дворцового сада. Как только она отошла на приличное расстояние, то услышала, как легионеры возбужденно перешептываются друг с другом. Как старший по званию она подумывала о том, чтобы вернуться и отчитать их за нарушение дисциплины, но просто покачала головой и продолжила идти. Она все равно была не на службе.

Для жеребцов ее отказ рассказать подробности, вероятно, был прекрасным подтверждением того, что они слышали. Любые попытки переубедить их были бы бессмысленны. Так обычно и бывает со слухами. Чем усерднее ты пытаешься развенчать их, тем более диковинными они становятся, как в игре "Шепот грифона", где история меняется с каждым пересказом.

Звук грома прокатился по небу, обещая приближающийся дождь. Пегасы в костюмах погодной команды летали в небе над головой, собирая небольшие облачные скопления и уминая их, как пекарь, обрабатывающий свежее тесто, образуя единый штормовой фронт, который распространился над всем городом, как огромная корка пирога.

Может быть, это просто от голода. Единорожка сделала мысленную пометку – и подчеркнула ее шесть раз – заглянуть в столовую на обратном пути, чтобы взять немного пирога.

Твайлайт немного ускорила шаг, торопясь к месту, которое выбрала из окна палаты в госпитале. Она хотела устроиться поудобнее до того, как начнется дождь.

Кобылка прихрамывала из-за больного колена. Травма была не такой уж серьезной – просто растяжение связок, а могло бы быть и хуже, – но нога все равно с трудом выдерживала слишком большую часть веса. Пройдет еще пара недель, прежде чем Твайлайт вернется в отличную форму, даже с учетом первоклассной медицинской помощи.

Легкая боль в суставе заставила единорожку задуматься, будет ли так каждый раз перед дождем. Мысль о том, что теперь у нее есть собственное метеозависимое колено, совсем как, по словам Скай Чейзера, было у него, вызвала улыбку.

– Вот ты где!

Твайлайт подняла глаза, ее улыбка стала шире, пока не заняла всю мордочку, когда она узнала голос своей любимой.

– Кейденс! – взволнованно воскликнула она.

Медленно двигая крыльями, принцесса спланировала вниз. Аликорн приземлилась в нескольких шагах перед Твайлайт и бросилась вперед, чтобы уткнуться в нее носом.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Кейденс, в ее голосе звучали неодобрение и облегчение. – Ты должна быть в постели.

Единорожка глубоко вдохнула, снова немного встревоженная тем, как легко она поддалась искушению понюхать другую пони... даже если та действительно хорошо пахла.

– Я устала там лежать, – буркнула Твайлайт, глубже зарываясь мордочкой в гриву более высокой кобылы. – Я видела, как погодники готовили облака к грозе, и выписалась из лазарета.

Кейденс отстранилась, чтобы посмотреть вниз на единорожку, губы сжались в тонкую линию, когда принцесса недовольно зарычала.

– Надо будет поговорить с этими медсестрами позже...

Твайлайт закатила глаза, обошла разгневанную принцессу и продолжила свой путь.

– Это не их вина, Кейденс. Я была очень настойчива. Если тебе от этого станет легче, они пригрозили, что вызовут санитаров связать меня.

– Скажи мне, что ты никому не причинила вреда... – попросила Кейденс, идя в ногу с единорожкой.

– Да за кого ты меня принимаешь? – фыркнув, спросила Твайлайт. – Я бы назвала это блефом. Конец истории.

– Тебе все равно не следует быть здесь, – произнесла принцесса, в ее голосе звучало беспокойство.

Твайлайт чувствовала на себе взгляд Кейденс, наблюдавшей, как она ковыляет по мощеной дорожке, ведущей глубже в сад. У нее потеплело на сердце от осознания того, что принцесса беспокоится о ней, но это теплое чувство также сопровождалось небольшим уколом вины за то, что именно она была источником этого беспокойства.

Да уж, их отношения были довольно запутанными.

– Не надолго, хорошо? – взмолилась единорожка. – Пожалуйста? Я просто хочу посмотреть на дождь. И знаю сухое место, где мы можем посидеть, и когда пойдем назад, я сотворю щит, чтобы защитить нас от дождя.

Твайлайт почувствовала щекотку под ребрами, когда принцесса коснулась крылом ее бока, молча согласившись на эти условия. Единорожка со вздохом расслабилась от прикосновения, напряжение от дней, проведенных взаперти, покидало ее, смытое ощущением камней под копытами и мягкой ласки перьев Кейденс.

Некоторое время они шли молча, наслаждаясь садом в летний полдень. Сады больше походили на парк, чем на что-либо другое. Плато, на котором был построен город, было выровнено и обрабатывалось поколениями ландшафтных дизайнеров и архитекторов из числа земнопони. Здесь были и фигурно подстриженные деревья, и скульптуры возрастом в несколько веков, зеленые лабиринты, пруды с ручьями, питаемые водопадами – тут можно было найти все проявления красоты, которые можно создать с помощью изобретательности и упрямства земных пони. Несмотря на всю эту красоту, Твайлайт обнаружила, что не может оторвать взгляд от кобылы, идущей рядом с ней.

– Прости, что не навещала, – сказала Кейденс.

– Все в порядке, я знаю, что ты была занята.

– Да уж, занята, – буркнула принцесса. – Знаешь, что самое худшее в важных правительственных чиновниках? Они все знают, насколько они важные.

– Могу себе представить, – согласилась единорожка. После минутного колебания она затронула тему, которая была у нее на уме. – Я слышала, что ты поругалась с принцессой Селестией… Все хорошо?

Шаг Кейденс на секунду замедлился от подобного вопроса, но если она и была удивлена, то это не отразилось на ее мордочке.

– Где ты это слышала?

– Медсестры в лазарете любят посплетничать, – объяснила Твайлайт. – Очевидно, сохранить секрет во дворце довольно сложно.

– И не говори, – принцесса с раздражением закатила глаза. – Как еще, по-твоему, все пони узнали о том, как ты сражалась с шестью церберами и гидрой на пылающем дирижабле, который упал в оазис, где местные кобылы-зебры вылечили нас, накормив финиками?

Единорожка споткнулась, запутавшись в собственных копытах, резко повернув голову. Покалывающее мерцание магии Кейденс было единственным, что удержало ее от падения.

– Что, так и говорят? – Твайлайт фыркнула.

– Такие слухи ходят среди гвардейцев, – ответила принцесса с кривой усмешкой. – Горничные настаивают, что это был десяток церберов и целый воздушный полк грифонов. Повара утверждают, что кобылы-зебры на самом деле были алмазными псами, которые хотели, чтобы ты стала их принцессой-воином. Но мой любимый слух это тот, который распространяют садовники – они говорят, что ты победила Богиню Охоты в конкурсе шитья.

Единорожка прижала копыто к переносице, массируя место между глазами, где начала собираться боль от идиотизма всего услышанного.

– Я даже не знаю, является ли все это более безумным, чем произошедшее на самом деле...

– Ой, ты только посмотри на себя, – проворковала Кейденс, – вся такая взволнованная своей новообретенной славой. Разве ты не рада, что о тебе уже рассказывают легенды?

– Нет, – просто ответила Твайлайт. Сверху раздался раскат грома, напомнивший им о надвигающемся ливне, и единорожка пошла дальше. – Итак, возвращаясь к тому, о чем я на самом деле спрашивала, что там с принцессой Селестией?

Хорошее настроение Кейденс быстро испарилось. Она неторопливо следовала за единорожкой, опустив голову и пристально глядя на камни дорожки.

– Я, как бы, сорвалась на нее... – смущенно призналась принцесса. – И наговорила ей... очень нехороших вещей...

Твайлайт замедлила свою и без того неторопливую походку, чтобы Кейденс могла догнать ее.

– Какого рода? – уточнила единорожка, наклоняя голову вперед, чтобы ободряюще ткнуться носом в шею принцессы.

Кейденс коротко ответила на этот жест, но быстро отвернулась.

– Ничего такого, что стоило бы повторять. Просто много сдерживаемой чепухи о том, что я чувствую себя недооцененной. Я не хотела ругаться. Клянусь, я просто хотела узнать, что произошло, пока нас не было, и спросить, почему меня отослали, но когда я увидела Селестию, я просто....

Принцесса стиснула зубы и зарычала, сердито топнув копытом. Ее металлический накопытник ударился о брусчатку достаточно сильно, чтобы расколоть камень и выбить искры.

Твайлайт приподняла бровь, глядя на происходящее, но никак не стала комментировать. Выражение мордочки Кейденс намекало, что лучше притвориться, будто ничего такого не было.

– И несмотря на то, насколько глупо я себя вела, именно тетя Селестия была той единственной, кто продолжала извиняться. Ты себе представить не можешь, какой дурой я себя почувствовала, когда тетя Луна вошла в тронный зал, чтобы узнать из-за чего крики... Оказывается, причина, по которой тетя Селестия отослала меня, заключалась в том, что мы были запасным планом на случай, если Найтмэр Мун сумеет захватить Эквестрию.

Когда Твайлайт услышала о возвращении Найтмэр Мун во время Празднования Летнего Солнцестояния, она сложила кусочки головоломки воедино и сразу поняла, что именно по этой причине Принцессу Любви отправили в заграничный вояж. И все же было приятно получить подтверждение этого.

– Ты просто была расстроена, – предположила единорожка. – Мы только что вышли из стрессовой ситуации, и ты искала кого-нибудь, кого можно было бы обвинить.

– Верно, – с горечью согласилась Кейденс. – Вот почему я так зла на себя. Я принцесса. Я не должна искать кого-то, кого можно было бы обвинить. Это было неприлично и неподобающе моему положению – давать волю своим эмоциям таким образом. Я там разглагольствовала и орала, что со мной не обращаются как с настоящей принцессой, когда сама не могла вести себя как принцесса... И что еще хуже, тетя Селестия была совершенно права, держа свой план в секрете. Я бы просто настояла на том, чтобы остаться и помочь, и кто знает, как мое присутствие могло повлиять на то, как все это произошло?

Твайлайт была немного обескуражена тем, насколько объяснение Кейденс было похоже на то, как Луна описала свою собственную жизнь в тени Селестии. Насколько старше была Принцесса Ночи, чем Принцесса Любви, когда впервые начала чувствовать, что никто не ценит то, что она делает для своих пони? Это было поразительным напоминанием о том, что под всей этой царственной осанкой и сверхъестественной силой аликорны были такими же пони, как и она.

– Я встретила принцессу Луну, – сказала единорожка. – Это ты просила ее навестить меня во сне?

– Возможно, я попросила ее заглянуть к тебе, потому что беспокоилась, как у тебя дела, – призналась Кейденс с несмелой улыбкой. – Она мне нравится, и я рада, что мы поладили. Трудно поверить во все истории, которые я слышала о Найтмэр Мун.

– Она милая, согласна, – кивнула Твайлайт.

Поступив, по ее мнению, чрезвычайно мудро, единорожка решила не признаваться в том, что ее встреча с Луной закончилась предложением сменить место службы. У Твайлайт было такое чувство, что Кейденс могла бы изменить мнение о своей недавно обретенной родственнице, если бы узнала о подразумевающихся... дополнительных бонусах... что шли в комплекте к новой должности.

– Если отбросить тот факт, что она бессмертная повелительница снов, то вы двое в чем-то очень похожи.

– Я надеюсь, в хорошем смысле, – хихикнула принцесса.

– А ты что, беспокоишься о том, чтобы поддаться своей внутренней тьме, как это сделала Найтмер Мун? – поддразнила Твайлайт.

– Тебе лучше надеяться, что я не превращусь в Найтмэр Кейденс.

– Не Найтмэр Лав? – предположила единорожка.

Принцесса улыбнулась и покачала головой.

– Найтмер Харт!

Кейденс резко рассмеялась.

– Да, да, именно так! Вот какое имя я себе и возьму, если стану злой.

– Но теперь все в порядке, правда? – с надеждой спросила Твайлайт. – Я имею в виду принцессу Селестию.

Кейденс кивнула.

– Да, теперь в порядке. Такое случается в каждой семье. Ну, наверное, не по таким причинам, но случается. Во всяком случае, все стало намного лучше. Тетя Селестия винит себя в том, что случилось с нами в пустыне, поэтому она приняла мои чувства близко к сердцу и сейчас пытается вовлечь меня в это щекотливое дело по улаживания отношений с нашими иностранными союзниками.

Твайлайт приподняла бровь. Что-то в тоне принцессы подсказало ей, что та чего-то недоговаривает.

– Все идет хорошо, но...

Кейденс взглянула на единорожку краем глаза, опасливо прикусив губу, прежде чем добавить:

– ...но она настояла на том, чтобы я спала с ней в одной комнате. Мы не устраивали "ночевок" с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, но я согласилась, потому что, знаешь, все еще чувствую себя виноватой за то что накричала на нее. Всё это время тетя Селестия буквально не отходила от меня ни на шаг, и это одна из причин, по которой я так и не смогла найти время и навестить тебя...

– А вы надевали маленькие пижамки с копытцами и рассказывали страшные истории?

Принцесса фыркнула.

– Ой, замолчи, – сказала она, подавляя смех.

Дорожка вела их длинным путем по лабиринту из живой изгороди, и, завернув за угол, они добрались до места, выбранного Твайлайт. В стороне от дорожки, посреди безукоризненно ухоженной лужайки, находился зеркальный пруд, размером с небольшой бассейн. Недалеко от пруда стояла белая беседка – простая деревянная крыша, установленная на четырех резных, увитых плющом столбах. Кто-то из предыдущих посетителей этого места оставил клетчатое одеяло, аккуратно свернутое и сложенное в уголке.

Твайлайт зашла в беседку и развернула одеяло с помощью магии прежде чем откашляться и отвесить глубокий поклон.

– Кхм, вот и вы, миледи, – произнесла единорожка с гнусаво-снобистским акцентом. – Это должно приятно согреть ваш царственный круп.

– О, как по джентельменски, леди-гвардеец, – ответила принцесса, театрально хихикая. – Это радует наш королевский зад, и мы с нетерпением ждем любых других услуг, которые вы сможете оказать в будущем.

Кейденс прошла в беседку мимо Твайлайт, преувеличенно покачивая бедрами. Она игриво шлепнула хвостом по боку меньшей кобылки.

Единорожка вздрогнула от ощущения шелковистого мягкого хвоста принцессы, мазнувшего вдоль позвоночника, когда та проходила мимо. Кейденс была намного лучше нее в плане кокетства и не скрывала этого.

– Хорошая попытка, милая, – поддразнила она Твайлайт, – но боюсь, что по флирту тебе можно вручить максимум желтый пояс.

Принцесса с усмешкой плюхнулась на одеяло, поджала под себя ноги и легла на живот.

– Тем не менее, твои усилия были оценены по достоинству. Очень мило, когда ты пытаешься.

Твайлайт устроилась рядом с Кейденс и издала тихий разочарованный вздох.

– Я все еще новичок в этих делах.

– Эй, я тоже, вроде как! – возразила принцесса, осторожно наклонившись и подтолкнув свою подругу плечом.

Твайлайт усмехнулась.

– Да, но ты-то Принцесса Любви! Ты, наверное, прочла столько же любовных романов, сколько я… чего угодно! Твой уровень знаний в этой области на порядок выше!

Аликорн наклонилась и уткнулась мордочкой в изгиб шеи Твайлайт.

– Ох, детка, продолжай болтать глупости....

Уши Твайлайт откинулись назад, и ее мордочка вспыхнула от столь интимного акта. Она потянулась, чтобы прижать одно из копыт Кейденс к своей груди, крепко обняв его. Принцесса ответила, придвинувшись ближе, прижимаясь плотнее, когда обхватила крылом спину единорожки.

Большую часть обратного пути в Кантерлот Твайлайт провела без сознания – спала, не отдыхая, только чтобы снова впасть в бессознательное состояние через несколько часов. Она то проваливалась в сон, то выныривала обратно, и каждый раз, когда единорожка просыпалась, Кейденс была рядом с ней, успокаивающе прижимаясь, прямо как сейчас.

Они провели большую часть времени, просто обнимая друг друга, привыкая к ощущению тепла и учась ценить безмолвное присутствие другой кобылы. В часы бодрствования Твайлайт они сидели в тишине столько же, сколько и разговаривали.

Единорожка провела кончиком копыта Кейденс по своему, давая понять любимой, что счастлива быть здесь. Принцесса ответила, согнув крыло, расправив перья веером и нежно погладив Твайлайт по спине. Это было немного похоже на изучение нового языка, подумала кобылка, когда они лежали на одеяле и наверстывали дни, которые потеряли из-за выздоровления и занятости соответственно.

Как и флирт, который Твайлайт только начинала осваивать, это был новый способ общения. Язык прикосновений. Это было то, чем она могла поделиться только с одной пони – секретный язык лишь для них двоих. Каждое прикосновение означало что-то свое в лексиконе, который они создавали.

Дождь начался с медленного перестука капель. Погодные пегасы заставили облака освободиться от своей ноши, и маленькие шарики воды начали падать на траву. Капли попавшие в пруд, звучали гораздо громче, чем падающие на землю.

Твип-твип-твип.

Твап-твап-твап.

Уши Твайлайт дернулись, когда она прислушалась к шороху дождя. Может быть, это было потому, что она потратила много времени на изучение магии с точки зрения алмазного пса-барабанщика, или, может быть, это была просто повышенная чувствительность к окружающей магии из-за перенесенных ею испытаний, но в тот момент единорожке казалось, что небо и земля создают музыку вместе. Шум падающих капель дождя был похож на одно из заклинаний Басенджи, которое наполнило Твайлайт чувством, что ей наконец-то хорошо и она по-настоящему дома.

– В то время я об этом не думала, – тихо сказала единорожка, – но, вероятно, это то, чего мне больше всего не хватало, пока мы были в пустыне. Я всегда любила дождь. Это напоминает мне о том времени, когда я была юной кобылкой. Всякий раз, когда шел дождь и все пони сидели по домам, я лежала в своем общежитии с кружкой какао, спокойно занимаясь, как будто я была единственной пони на всем белом свете... Было бы обидно, если бы я никогда больше его не увидела...

– А я не волновалась по этому поводу, – добавила Кейденс. – Я знала, что мы вернемся домой. Я знала, что ты защитишь нас.

– Ну тебя бы я домой точно доставила, – усмехнулась Твайлайт. – А вот насчет себя у меня уверенности не было.

Единорожка почувствовала, как принцесса напряглась рядом с ней.

– Не говори так, – прошептала Кейденс и сильнее прижалась к Твайлайт, уткнувшись мордочкой в плечо своей подруги. – Никаких шуток о смерти. Никогда даже не думай о том, чтобы не возвращаться ко мне.

– Прости, я просто вела себя глупо, – со вздохом извинилась единорожка. Она подпрыгнула, почувствовав, как зубы принцессы слегка прикусили ее шею.

– Ох, ты моя глупышка, – заявила Кейденс, как ни в чем не бывало. Она провела языком по тому месту, которое прикусила, и нежно поцеловала.

Щеки Твайлайт вспыхнули, когда она почувствовала, как губы Кейденс скользнули по ее коже. Нежные поцелуи превратились в легкое теребление чувствительных волосков шерстки зубами принцессы.

Несмотря на все объятия, удерживание копыт и игривые щекотания, губы пока еще не вошли в лексикон их "языка прикосновений". Твайлайт даже не удостоилась целомудренного поцелуя в щеку, а теперь прекрасная принцесса покусывала ее за шею. Если подумать, они, вероятно, пропустили несколько шагов в этом их маленьком ухаживании, но стеснительность со стороны единорожки, обстоятельства их размещения на борту корабля и терпение Кейденс завели их так далеко.

Высокоразвитая часть разума гвардейца и ученого смутно осознавала, что, возможно, терпение Кейденс иссякло, и, возможно, – с погрешностью в 6-7 процентов – ее действия являются приглашением продолжить их отношения, вернувшись к тем основам, которые они пропустили.

Более примитивная рептильная часть мозга громко кричала, что это однозначно просьба поцеловать.

Твайлайт отстранилась, и принцесса подняла голову, улыбаясь кобылке, которую только что осыпала легкими поцелуями. Единорожка наклонилась и прижалась губами к губам Кейденс.

В первые несколько мгновений поцелуя разум Твайлайт лихорадочно работал, пытаясь припомнить все сцены поцелуев, о которых она читала в той паре любовных романов, которые все же удосужилась открыть – это были произведения о любви на войне – в попытке вспомнить хоть какие-то подсказки. Ее губы, вероятно, были потрескавшимися и сухими от обеззараживающих чар в воздухе госпиталя, и прошло, по крайней мере, несколько часов с тех пор, как единорожка чистила зубы. Кобылки же этого не любят? Сухие губы и запах должны были вызывать отвращение, по крайней мере у самой Твайлайт вызвали бы.

Все было просто ужасно.

Принцесса Ми Аморе Каденза, ее Кейденс, ее первая любовь, целовалась с наждачной бумагой, от которой пахло творогом и салатным соусом, который вышеупомянутая наждачная бумага ела на обед. Это навсегда останется воспоминанием об их первом поцелуе, и Кейденс возненавидит его, и разлюбит единорожку, и Твайлайт останется одна, и…

Все эти мысли унеслись прочь, когда принцесса сильнее прижалась губами, напевая от восторга. Она все сильнее впивалась губами, и, казалось, пытаясь влить себя в Твайлайт через рот. Жар на щеках единорожки начал ползти вниз по ее телу, распространяясь по коже с покалыванием от усиленного кровотока и эйфорического всплеска гормонов.

Язык принцессы облизал губы Твайлайт, когда она прижалась еще сильнее. Единорожка позволила принцесса получить то, что она хотела.

Время замерло, и когда они наконец оторвались друг от друга, дождь превратился из легкой мороси в сильный ливень. Твайлайт облизнула губы, медленно проведя по ним языком, удивляясь затяжному покалыванию от поцелуя. Он был очень жестким, и губы, вероятно, были такими же припухшими, как и у Кейденс. Что делало губы принцессы более полными, пухлыми и манящими. У Твайлайт возникло внезапное желание поцеловать ее снова.

– Не могу поверить, что до тебя наконец дошло, – задыхаясь, хихикнула Кейденс. – Я тебе все время, пока мы летели домой, намекала. И уже начала думать, что ты никогда меня не поцелуешь.

– Извини? – отозвалась Твайлайт, застенчиво улыбаясь. Она чувствовала легкое головокружение и не могла придумать ничего более содержательного или красноречивого.

– Ну, в итоге все сработало. Я была бы просто унижена, если бы кто-то узнал, что мы не целовались до первого свидания. Леди так себя не ведут! Так просто не делается!

– Подожди, у нас же все еще не было нашего первого свидания, – заметила Твайлайт. Шестеренки в ее голове снова начали вращаться, когда мозг наконец пришел в себя после жаркого поцелуя и единорожка моргнула. – Подожди... Это свидание?

Кейденс наклонилась вперед, высунула язык и облизала губы.

– Оно самое.

Рог принцессы засветился, когда она перевернула свою любимую на спину. Уголки одеяла приподнялись, обернувшись вокруг двух кобыл, как спальный мешок. Дождь лил как из ведра, воздух стал прохладным, и начался ветер, но никто из них этого не заметил. У них было одеяло, крыша над головой и тепло их тел, так что погода их не волновала.

---

Твайлайт стояла в своей комнате в казарме, рассматривая себя в зеркале, двигая плечами и поправляя ремни вокруг груди. Оружейник отлично поработал над перевязью, которую единорожка попросила для своего чакрама. Коричневые лакированные ремни плотно облегали ее грудь, а жесткий чехол для диска плотно прилегал к левому плечу. Она немного походила кругами, довольная тем, что ничего не мешало при движении.

Единорожка левитировала оружие с кровати в его новый дом с тихим шелестом, а затем закрепила чакрам фиксирующим ремнем. Все поместилось идеально, и вес на боку был совсем небольшим.

Чехол предназначался только для того, чтобы Твайлайт могла носить чакрам вне службы и без брони. Центурион лично одобрил изготовление нового комплекта доспехов на заказ, чтобы заменить тот, что был утрачен в пустыне, и единорожка заранее попросила предусмотреть крепеж для чакрама, чтобы он был при ней во время службы.

Кобылка кивнула своему отражению и перешла к другому предмету, который получила по пути в казарму.

У Твайлайт никогда не было шикарной шляпы, которая требовала бы хранения в коробке. Единственным головным убором, который она когда-либо носила, и который хоть как то соответствовал подобным требованиям, был ее шлем. Но он хранился в специально выданном ящике, как и остальная броня. К счастью, у ее новой подруги было много модных шляп, и прилагающаяся к ним хорошая большая шляпная коробка, которую, по словам Кейденс, должна была иметь и Твайлайт.

Единорожка вытащила коробку из седельной сумки вместе со аккуратной стопкой писем, перевязанных длинной розовой лентой. Она взяла письма и с усмешкой провела по ним копытом.

Как и многие аспекты ее отношений, любовные письма были для нее чем-то новым. Твайлайт поначалу даже не была уверена, что маленькие записки, которые Кейденс посылала ей в лазарет каждые пару часов, считались любовными письмами. Однако, в конце концов, она решила, что тому есть достаточно доказательств, хотя бы просто потому, как они пахли.

Единорожка поднесла письма к мордочке и вдохнула сладкий цветочный аромат духов Кейденс. Каждое послание сопровождалось как минимум капелькой. Если верить книгам, подобное означало, что это были любовные письма. А причин не доверять книгам в таких вопросах не было.

Твайлайт открыла шляпную коробку и аккуратно положила письма внутрь. По словам ее мамы, это было местом, где настоящая леди хранила предметы, которые были важными, но недостаточно ценными – в денежном смысле – чтобы хранить их в сейфе.

Коробка памяти ее матери была заполнена записками, сувенирами и фотографиями ее родителей в молодости. На дне коробки даже лежала старая, высохшая морская звезда, которая буквально очаровала разум юной кобылки. Когда единорожка потянулась к коробке, чтобы вытащить звезду и получше рассмотреть, то хрупкое тело развалилось. Твайлайт плакала, думая, что сломала одну из вещей своей мамы, но та только рассмеялась и объяснила, что звезда всегда была сломана. Кобылка спросила, зачем ее мама сохранила что-то сломанное, и все, что ей ответили было то, что она поймет зачем, когда станет старше.

Твайлайт закрыла крышку и постучала по коробке, отметив глухой звук.

– В тебе еще много места, – сказала она коробке, запихивая ту под кровать. – Интересно, насколько полной ты будешь, когда я стану как мама...

Нахмурившись, единорожка проверила время на будильнике. Времени и так было не сильно много, так как она шла достаточно медленно из-за хромоты и всего остального.

Седельная сумка взлетела в облаке магии и вывалила содержимое на покрывала. Твайлайт сунула сумку под кровать, рядом со шляпной коробкой и рассортировала различные медицинские принадлежности.

Она со вздохом открыла пузырек с таблетками и попыталась собрать во рту достаточно слюны, чтобы проглотить один из антибиотиков, не запивая его. Затем единорожка убрала повязку с бока, липкая лента, удерживающая ее на месте, оторвалась от шерстки с неприятным звуком, соответствующим неприятным ощущениям. Испачканная повязка отправилась в мусорное ведро рядом с тумбочкой, а Твайлайт подошла к зеркалу, чтобы осмотреть рану.

Чакрам, несмотря на не особо острый край,  сделал очень чистый разрез, и шов был отчетливо виден там, где медики сбрили полоску шерсти, чтобы лучше осмотреть рану и зашить ее. Слабый след метки все еще был виден на коже в тех местах, где шерсть была сбрита. Кожа вдоль раны имела болезненное обесцвечивание заживающей плоти, сшитой вместе нитками, которые, скорее всего рыболовной леской не были, хотя и выглядели очень похоже. Кусочки ниток, скреплявшие ее воедино, странно напомнили Твайлайт тряпичную куклу, которая была у нее в детстве – опцион Смартипантс.

Но даже несмотря на это, рана была уродливым сувениром, который не стоило тащить домой.

Единорожка левитировала медицинские принадлежности с кровати и положила их рядом с зеркалом. Даже принимая антибиотики, ей все равно нужно было промывать рану и менять повязку. Инфекции были совсем не милыми, а уж от неизвестно-скольки-тысячелетних мумий алмазных псов подцепить можно было почти что угодно.

В дверь постучали.

– Входи, – произнесла Твайлайт не глядя на дверь. Она предпочла побыстрее покончить с медицинскими процедурами и налила немного дезинфицирующего средства в маленькую миску. – Ты слегка рано. Я сейчас быстренько все закончу и мы пойдем, хорошо?

– Твайлайт?

Единорожка подняла глаза и увидела брата, стоящего в коридоре с широко раскрытыми глазами, устремленными на нее. Твайлайт думала, что это пришла Кейденс, которая уже видела рану, но, кроме нее, единственные пони, которые видели это... уродство… были врачи, медсестры и санитары. Даже родители ничего не видели.

Твайлайт вдруг почувствовала себя очень неловко.

Она открыла рот, чтобы попросить брата подождать в коридоре, пока она не закончит, но выражение его глаз – жалостливый, печальный взгляд – заставило ее передумать. Все могло стать еще хуже, если Шайнинг почувствует, что должен уйти. Просьба об уединении только усилит тяжесть страданий сестры в его голове.

– Извини, я думала, что это кое-кто другой, – произнесла Твайлайт с вымученным смешком, пытаясь скрыть напряжение. Она открыла маленький пластиковый футляр, достала кусочек стерильной ваты и смочила его в дезинфицирующем растворе. – Проходи, присаживайся на кровать и закрой за собой дверь, пожалуйста.

Последовала пауза, которая длилась достаточно долго, чтобы единорожка почти подняла глаза, чтобы попросить брата повторно. В конце концов раздался негромкий шум, звук закрывающейся двери и шорох опускающегося на матрас веса.

– Рада тебя видеть, Шайнинг, как у тебя дела? – спросила Твайлайт, пытаясь завязать светскую беседу. Она втянула воздух сквозь зубы, промокая рану дезинфицирующим средством. – Спайк не с тобой?

– Мне нужно было обсудить кое-какие дела с принцессой Селестией, – ответил жеребец, и его голос был очень напряженным и явно нервным. – Спайк, эм… У него свидание, поэтому он остался дома.

Единорожке удалось придать своему смеху немного больше искренности.

– Свидание? Что ж, повезло ему! Он так долго гонялся за юбками, что я уже начала думать, что он никогда никого не поймает.

– Да, с одной из наших подруг. Спайк произвел на нее некоторое впечатление, когда мы, э-э... Ты же уже слышала о Найтмэр Мун?

Твайлайт кивнула.

– Ага, ладно... – жеребец громко откашлялся. – Эти двое уже целую неделю смотрели друг на друга как ненормальные. На днях я застал их целующимися в разделе периодических изданий – кстати, мы живем в библиотеке в Понивилле, если ты еще не в курсе.

Единорожка снова кивнула.

– Да, я слышала, – она открыла тюбик с чем-то, пахнущим мятой, и нанесла небольшое количество прозрачного геля на рану.

– Тебе помочь? – внезапно спросил Шайнинг Армор.

– Все в порядке, – ответила Твайлайт, отмахиваясь от него через плечо. – А что насчет твоей личной жизни? Насколько я слышала, у тебя в Понивилле целый гарем из подруг.

– Гарем?!

– Ну, а как еще это называть? – единорожка поддразнила жеребца хитрой усмешкой. – У моего старшего брата никогда раньше не было времени на кобылок, и вдруг у него пять – ладно, четыре, раз Спайк уже отбил одну – кобылки, которые ломятся к нам в дверь. Мне же не нужно спускаться туда и разговаривать с ними, да?

– Они мои друзья, Твайлайт! – решительно заявил Шайнинг Армор, явно шокированный обвинением. – Я бы никогда!

– Ну и зря, – прервала его сестра со смешком. Она закончила накладывать новую повязку на рану и убрала все медицинские принадлежности.

– Там... шрам останется?

Поддразнивание сестры убрало большую часть нервозности из голоса жеребца, но Твайлайт нахмурилась из-за своей неспособности перевести разговор на другую тему.

– Надеюсь, что нет, – ответила она, стараясь говорить бодро. – Гель должен помочь с рубцами, но рана достаточно большая, так что, возможно. Врачи не уверены.

Единорожка подошла к кровати, чтобы сесть рядом с братом. Когда Шайнинг увидел, как она хромает, то попытался встать с беспокойством на морде, но пристальный взгляд Твайлайт остановил его, и кобылка осторожно забралась на кровать.

– Что с тобой произошло? – спросил жеребец. – Мы со Спайком получили известие, что ты пострадала на службе, но, мол, ничего серьезного. Мы отправили письмо принцессе Селестии с просьбой уточнить, и она написала, что твое пребывание в больнице было лишь формальностью.

– Она, вероятно, не хотела, чтобы ты волновался, – Твайлайт пожала плечами. – Поверь мне, все выглядит хуже, чем есть на самом деле. Хромота просто от растяжения сухожилий. А насчет произошедшего... Я расскажу тебе об этом позже, или ты можешь попросить принцессу Селестию ознакомиться с моим рапортом о миссии. Она, вероятно, не станет тебе в этом отказывать, ты же ее личный ученик и все такое.

Шайнинг открыл рот, как будто хотел настоять на уточнении, но кивнул, соглашаясь с нежеланием сестры обсуждать произошедшее.

– А это что у тебя за штука?

Твайлайт обрадовалась, что тема разговора наконец-то сменилась, и зубами вытащила диск из перевязи, после чего протянула его брату. Тот взял его копытами и, хмурясь, начал рассматривать надписи.

– Это называется чакрам, – объяснила единорожка. – Метательное оружие алмазных псов, хотя они говорили, что давно таким не пользуются.

Она решила опустила ту часть, где вещь в копытах Шайнинга метнули в нее с целью отрубить голову. В любом случае, он, вероятно, узнает об этом позже, если принцесса Селестия позволит ему прочитать рапорт.

– Оно древнее... – прокомментировал жеребец.

– Очень древнее. Мы нашли его в месте, которое называется Некрополис. Ты, вероятно, много узнаешь о нем из академических журналов в ближайшие месяцы. Думаю, какое-то время он будет горячей темой.

– Некрополис? – переспросил Шайнинг, широко раскрыв глаза. – Достаточно необычное наименование...

– И место тоже довольно необычное, – засмеялась Твайлайт. – Не думаю, что тебе удалось прочитать гравировку.

Жеребец помотал головой.

– Никогда не видел ничего подобного.

– Да, принцесса Селестия с принцессой Луной тоже не смогли разобраться, – вздохнула единорожка.

Твайлайт выдернула чакрам из копыт брата с помощью магии и чуть не рассмеялась, увидев выражение его морды. Это была смесь шока и жажды знаний, которую единорожка могла прекрасно понять, как один пони-исследователь другого. Она подумывала немного повеселиться и попросить жеребца левитировать диск, но что-то подсказывало ей, что голова ее брата может взорваться, если артефакт станет еще более соблазнительным.

– Похоже, у тебя было довольно удивительное приключение, – произнес Шайнинг, его голос был хриплым от каких-то эмоций, которые Твайлайт не могла определить.

– У тебя тоже, – парировала она, все еще стараясь, чтобы ее голос звучал легко и непринужденно.

– Да уж...

Последовал еще один момент неловкого молчания, как тогда, когда жеребец стоял у двери, но более продолжительного и почему-то более гнетущего. Это была та неловкость, которая возникает, когда ты сидишь с кем-то, кого хорошо знаешь, но недостаточно хорошо, чтобы поддерживать дружеское молчание, и тебе нечем заняться.

Но это был ее брат, а не какой-то знакомый пони. Твайлайт знала его буквально всю жизнь. Конечно же, она должна была знать его достаточно хорошо, чтобы они могли просто сидеть вместе и не чувствовать себя скованно.

И все же они были здесь, борясь именно с этим чувством.

Кстати, когда они в последний раз сидели вместе наедине? Единорожка перебрала свои воспоминания, пытаясь найти случай, когда она с Шайнинг Армором проводили время вместе, только вдвоем, без родителей или Спайка. И ничего. По крайней мере, это касалось недавних воспоминаний. Он вообще приехал бы навестить ее, если бы не узнал, что она пострадала?

– Что с нами случилось, Шайнинг?

– Что ты имеешь в виду? – спросил жеребец, пытаясь казаться смущенным, но получалось плохо. Выражение его глаз сказало единорожке, что он точно знал, что имеется в виду.

– Почему все так блядски странно? Почему мы не можем чувствовать себя комфортно друг с другом без Спайка или папы с мамой?

Выражение морды брата исказилось от дискомфорта, но было ли это из-за того, что он не одобрял услышанное, или просто из-за того, как она это сказала. Твайлайт знала, что Шайнинг не был поклонником обсценной лексики, и она старалась избегать ругательств, когда могла, из уважения к тому, как ее воспитывали, но иногда это было уместно.

Воспоминание о видении, увиденном в Некрополисе, всплыло в сознании единорожки. Вид ее брата, тихо выходящего из лекционного зала, взгляд которого был прикован к полу, когда он шел прочь от толпы ее сверстников, радующихся, что его сестра смогла разрушить щит и получила метку.

“Я выгляжу довольно подавленно, да?” – произнесла призрачная версия Шайнинг Армора из кошмара.

– Шайнинг... – начала Твайлайт. Она отвернулась, не в силах больше выносить неловкое выражение его морды. –  Ты ненавидишь меня?

– Нет, – быстро ответил жеребец с паникой. Как только слова слетели с губ, паника растаяла, превратившись во что-то, более похожее на стыд. – Не ненавижу, нет... Это не то...

– Тогда что?

Единорожка подняла глаза и увидела, как жеребец уставился в стену, словно пытаясь взглядом проделать в ней дыру. Он двигал челюстью, как будто что-то пережевывал – старый нервный тик, который, как всегда предполагала Твайлайт, развился у него за годы жевания кончика пера во время учебы.

Шайнинг спрыгнул с кровати и сделал несколько шагов через комнату в направлении двери. Твайлайт протянула копыто, готовая попросить, чтобы он не уходил, но в этом не было необходимости. Жеребец остановился посреди комнаты, резко развернулся и с тяжелым стуком сел на ковер.

– Да ты хоть понимаешь... – слова затихли, и Шайнинг еще немного подвигал челюстью, пытаясь подобрать слова. – У тебя всегда все выходит так просто...

Твайлайт не знала, что на это ответить. Она открывала и закрывала рот как рыба, гадая, что он мог иметь в виду. Единорожка была избавлена от необходимости поддерживать свою часть разговора, когда Шайнинг Армор наконец нашел нужные слова.

– До самого недавнего времени я не мог сказать, когда в последний раз был счастлив, Твайлайт... – печально признался жеребец. – Я… Я не глупый, но и не сильно умный, не такой, каким должен быть личный ученик принцессы Селестии. Я добился всего чего добился только потому, что Спайк все время был рядом со мной, чтобы подтолкнуть в нужном направлении, и потому что я был готов работать втрое усерднее, чем любой другой на моем месте.

Слова лились потоком. Единорожка могла сказать, что это, должно быть, назревало уже давно, и теперь, когда сосуд распечатали, все хлынуло наружу.

– Я был похоронен под давлением того, что все от меня ожидали. Нет времени на друзей, нет времени на кобылок, нет времени на семью. Просто работай, работай, работай, учись, учись, учись...

Щеки Шайнинга снова растянулись в усталой, невеселой улыбке, и он издал слабый смешок.

– Но ты другая. Я видел это в тебе с тех пор, как ты смогла левитировать карандаш. Ты просто гениальна, Твайлайт, осознаешь ты это или нет – не отрицай. Поверь мне, я встречал достаточно умных пони, чтобы узнать, когда одна из них спит в комнате напротив моей. То, как ты усваиваешь новые заклинания и знания, как ты заставляешь себя и находишь в этом радость… У тебя все выглядит так просто. Даже когда ты победила меня в том единственном, в чем я все еще был лучшим, что я любил... ты все равно сделала все так, что это выглядело легко...

– Ты про момент, когда я получила свою метку? – прямо спросила единорожка, уже поняв, что он имеет в виду.

Шайнинг вздрогнул.

– И вот опять, – произнес он. Ухмылка вернулась на его морду, но на этот раз она была светлее, с легким намеком на искреннюю радость. – В тот день ты поставила меня на место. Может быть, я вел себя... по-жеребячьи, не знаю… но ты действительно стала лучше меня. После этого я с головой ушел в учебу и старался не думать о том, что это должна была быть ты, Твайлайт. Ты должна была стать ученицей Селестии. Ты бы справилась с этим куда лучше.

Сердце единорожки сжалось в груди при этих словах. Все это было так близко к отражению того, что, как ей говорила та тварь, находилось в самых глубоких уголках ее сердца. Настолько, что Твайлайт внезапно почувствовала себя физически больной.

Всю свою жизнь она смотрела на своего брата снизу вверх. Принцесса Селестия лично выбрала его, чтобы он познал глубочайшие секреты магии. Коллеги почитали и уважали Шайнинга почти во всех областях знаний, по которым вообще выдавали дипломы. Он был больше, чем жизнь, и отбрасывал такую огромную тень, что Твайлайт потратила всю свою жизнь, пытаясь выбраться из-под нее. И все же он был сейчас здесь, изливал свою душу и признавался, что ее скромные, мелкие достижения заставляли его чувствовать себя неполноценным.

Он никогда не казался таким... смертным. Это было почти непристойно – даже богохульно.

Твайлайт не осознавала, что смотрит на брата, пока он снова не заговорил.

– Ты знаешь об Элементах Гармонии?

Единорожка кивнула.

– Элемент Магии стал моим, – начал жеребец, – но на нем была твоя метка...

– На твоей метке звезда тоже есть, – быстро отметила Твайлайт.

– Да, но...

– Остановись, – приказала она брату и спрыгнула с кровати гораздо быстрее, чем следовало, судорожно вдохнув от резкой боли, когда что-то, возможно один из швов, лопнул. Она, прихрамывая, подошла к жеребцу и заключила в объятия. – Сейчас ты счастлив?

Шайнинг сидел молча, не понимая, что она имеет в виду, и не отвечая на объятие.

– Я не понимаю.

– Ты сказал, что до недавнего времени не мог вспомнить, когда в последний раз был счастлив, – напомнила единорожка брату. – Ты говорил, что у тебя никогда не было времени на друзей, семью или кобылок. А что сейчас?

Шайнинг Армор медленно поднял копыта и обнял сестру в ответ.

– Да... Да, я счастлив. Определенно.

Твайлайт сжала его немного сильнее.

– А почему?

– Потому что я наконец-то изучаю то, что считаю стоящим. Мы спасли принцессу Луну. Мы сделали это – мои друзья и я... Наконец-то у меня есть место, которому я принадлежу. У меня есть друзья, о которых я забочусь и которые заботятся обо мне.

– Если бы я предложила тебе обменяться со мной жизнями прямо сейчас, ты бы согласился?

Жеребец энергично замотал головой.

– Нет, я бы сейчас не променял свою жизнь ни на чью.

Твайлайт отстранилась, сверкнув широкой счастливой улыбкой, когда игриво ткнулась мордочкой в щеку брата.

– Тогда заткнись о том, кем ты должен был быть. Ты сделал свой выбор, так что придерживайся его и скажи судьбе, чтобы сама шла нафиг. И помни, если ты когда-нибудь собьешься с Пути, то знай, что твоя младшая сестра будет рядом, чтобы поддержать тебя и наставить на путь истинный.

Если Шайнинг Армор и понял значение ударения, которое единорожка сделала на слове "Путь", то не показал этого.

– Эй, это я должен быть старшим братом, – усмехнулся жеребец. – Разве это не я должен учить тебя жизни?

– Думаю, Спайк сформулировал бы это как "кто успел, тот и съел", – предположила Твайлайт. – У меня нет времени ждать, пока ты придумаешь что-нибудь остроумное, я опаздываю на ужин.

– На ужин? – повторил жеребец, его уши взволнованно дернулись при этом слове.

В дверь постучали.

– О-о-о на этот раз это точно она... – Твайлайт вздохнула. – Должно быть, совсем заждалась.

– Она?

Пони по другую сторону двери, очевидно, решила не ждать приглашения.

– Твайлайт, ты там готова? – спросила Кейденс, входя в комнату, после чего слегка подпрыгнула от неожиданности, увидев второго пони. – Шайнинг Армор! Что ты здесь делаешь?

– Пришел в гости к своей сестре... – ответил жеребец, подозрительно приподняв бровь. – А что ты здесь делаешь?

– Забираю свою любимую на ужин, – ответила принцесса, подойдя к Твайлайт и обхватив ту крылом.

Шайнинг Армор несколько мгновений тупо смотрел на них, прежде чем покачать головой.

– Погоди. Ты встречаешься с кобылкой?

Твайлайт посмотрела на Кейденс, сияющую заразительной озорной улыбкой. Они повернулись к жеребцу и ответили в унисон, кивнув друг на друга.

– Да, с ней.

Выражение морды жеребца было бесценным и столь восхитительно сочным, что Твайлайт могла бы поужинать только им, но принцесса испортила момент веселым смехом.

– Ох, мы сломали ему мозг, – поддразнила она. – Как бы мило ни было видеть тебя сбитым с толку, ты должен пойти с нами на ужин. Уверена, что ваша мама наготовила более чем достаточно.

Шайнинг Армор моргнул.

– Наша... наша мама?

– Ага, ужин у твоих родителей! – взволнованно сообщила принцесса. – Сегодня вечером я собираюсь попросить у них разрешения ухаживать за их дочерью!

– Так, подожди, ты из-за этого попросила меня все это устроить? – спросила Твайлайт, нахмурившись от такой глупой идеи. Кейденс даже настояла, чтобы единорожка воздержалась от упоминаний, кого именно она приведет на ужин. Единственное, что знали ее родители, так это то, что их дочь встретила очень милую кобылку, которая хотела с ними познакомиться. – Не думаю, что это имеет значение, если обе пони – кобылы.

Принцесса поднесла копыто к губам Твайлайт и издала шикающий звук.

– Не спорь. Мы будем все делать, как подобает приличным, культурным леди, которыми мы являемся. Наш с тобой роман попадет в книги, даже если мы обе в конце умрем.

Холодок пробежал по спине Твайлайт, когда она подумала о том, сколько романов закончилось смертью обоих влюбленных. И как раз они в книги и попали.

– Это будет чудесная ночь! – заявила Кейденс, хлопнув единорожку крылом по здоровому боку и вышла из комнаты. – Поторопитесь, вы двое!

Брат с сестрой постояли в комнате с минуту, не осмеливаясь посмотреть друг другу в глаза после смущающе игривого происшествия.

– Ты этого не видел, – потребовала Твайлайт, ее щеки вспыхнули вишнево-красным.

– Я ничего не видел, – немедленно согласился Шайнинг Армор, хотя румянец на его морде говорил об обратном.