Эволи Победоносная

Глава 1

Эволи была знакома с голодом так, как не был знаком ни один обычный пони. В этом чувстве не было ничего нового, за всю свою жизнь она отлично узнала эту черную дыру в груди, грызущую пустоту, которую могла заполнить только любовь. Она слушала рассказы матери и отца о жизни до События, о существовании, которое не зависело от магической энергии, но никогда не верила им.

Ну, может быть, она и поверила несколько лет назад. По мере роста Александрии требовалось все больше рабочих копыт. Ченджлинги с радостью бы работали, если бы их ценили и любили в обмен на те обязанности, которые они брали на себя. Им нужно было так много дронов, что Райли, королева Александрии и все ее чейджлинги, не смогли бы управлять ими всеми. Тогда она породила других королев, чтобы те взяли на себя эту функцию, но все эти королевы подчинялись Эволи. Когда возраст давил на Райли тяжелым бременем, она перестала производить новых дронов, сохраняя свою магию для себя, Эволи стала нести бремя этой обязанности вместо матери.

Это была эпоха процветания, когда пони все больше осознавали сложное положение перевертышей и были готовы принять их в свою жизнь. Время, когда еды было достаточно, чтобы прокормить нескольких королев.

Затем пришло время Содружества, нерушимого договора, на котором поклялись все великие королевы. Вместо того, чтобы столкнуться с безумием, они заморозят себя в стазисе, когда их покинет магия. И где может быть лучшее место для их могилы, чем под самой Александрией?

Эволи была там в тот день, когда ее мать ушла в лед. Единственной королеве было позволено находиться вместе с ней, несколько других уже ушли, заморозили себя или были убиты после того, как сошли с ума. Новое поколение Королев было слишком молодо, чтобы заслужить привилегию посетить это священное место. «Я чувствую, что грядет что-то ужасное», — сказала ей Райли. В конце концов, она была очень истощенной, тогда Эволи еще не знала, насколько голодной она была. Однако ее мать до самого конца не демонстрировала ничего, кроме уверенности. Она никогда не показывала признаков безумия. Какая еще королева могла отказаться от своего любимого самца, да и от многого другого?

Не Эволи, это уж точно.

«Что-то ужасное всегда надвигается», — ответила Эволи, ее ноги уже дрожали от холода, хотя в тот день в ней было много магии. Всего несколько мгновений назад мать отдала ей последний из своих сокровищ, запас эмоций, подобный которому другие королевы не могли даже себе представить. Где она все это взяла, Эволи даже не догадывалась. «Я помогу нам пройти через это, мама. Я фактически управляла ульем за тебя все это время».

 «Я знаю», — сказала Райли, протягивая вперед копыто. Она убрала гриву с лица Эволи. «Я доверяю тебе своих детей, как ни какому другому пони». Она притянула голову Эволи ближе к себе, встретив ее пристальный взгляд. «Никогда не заставляй их отказываться от того, что у них есть. Мы так далеко выбрались из грязи, может быть, ты проведешь нас дальше».

Ее мать больше ничего не говорила, никогда. И Эволи ушла, чувствуя себя сытой, но озадаченной.

То, что предсказывал Райли, в конце концов, обернулось эпидемией. Как и во многих других случаях, ее собственный вид был невосприимчив к ней, ни один чейнджлинг не заболел, ни один. Рабочие бригады в Александрии продолжали работать, не смотря на то, насколько сильно болезнь поражала популяцию пони. Но потом умерло столько пони, что внезапно ее дронам стало не хватать еды. Пони было не так уж много, и они были слишком эгоистично заняты собственным выживанием, чтобы беспокоиться о перевертышах, которые были их друзьями, коллегами и слугами.

Многие представители ее вида умирали от голода. Еще одна великая королева сошла с ума, и произошла ужасная битва. Эволи одержала победу и привычно низвергла обезумевшую королеву. Но Александрия просто не могла больше быть их домом, в конце эпидемии она стала средоточием отчаяния, из за того, что в нее стекались толпы беженцев пострадавшие от эпидемии. Из праха не восстало ни одно новое поселение, и даже если где-то и оставалось небольшое население, оно не смогло бы выдержать огромного размера ее роя.

Тогда они начали свое собственное путешествие. В тот год погибли десятки тысяч дронов, Эволи пожертвовала всеми, кто не имел собственного разума. Сначала индивидуально, как разведчиками в малоисследованных местностях, или как воинами в битвах с опасными зверями или враждебными пони. Но в конце концов, тысячи, уничтожили себя прежде, чем они сошли бы с ума от голода и заморили рой ой голодом еще быстрее. К концу великого исхода их великий рой сократился почти до тысячи, со всего одной живой королевой.

К счастью для нее, в пустыне мор свирепствовал не так сильно, как в более прохладных местах. Здесь были тысячи выживших, хотя и это было всего лишь тенью прежней цивилизации. Но оказалось, что те, кто уцелел, были полны предрассудков о конце их мира, и были готовы обвинить кого угодно в испытанных ими страданиях. Особенно ее чейнджлингов, если конечно их удавалось поймать.

Ничего подобного Александрии не было возможно в том мире, поэтому Эволи импровизировала. Каждый слуга, которого она оставила, был по-своему индивидуален, умен и находчив. К тому же, большинство из них были полны решимости собрать эмоции, необходимые им, чтобы получить новое рождение, когда они состарятся, при этом ни у кого из них не было собственных запасов эмоций, оставшихся после исхода.

Под руководством Эволи ее рой вернулся к древнему способу ведения дел. Поскольку пони не желали впускать их в свою жизнь, им пришлось пробиваться туда силой. Они украдут их любовь.

Тем не менее, более сотни из них умерли от голода, прежде чем они смогли обосноваться достаточно, чтобы прокормить себя. По крайней мере, еще сотня рассеялась, выбрав свой собственный путь, отказавшись при этом от защиты Эволи. Она не удерживала их, главным образом потому, что это означало больше еды для тех, кто оставался.

Сама Эволи расположилась в новом улье, размещенном в руинах древнего тематического парка. Первые несколько лет у нее вообще не было детей, но, как оказалось, улей без трутней для черной работы был ульем, в котором ни пони не хотел жить. Не говоря уже о том, какими несносными становились ее самцы, когда она отказывалась их ублажать.

Не прошло и десяти лет, как ни пони из них больше не голодал. Эволи училась у своей матери, в то время как безумные королевы иногда пытались похищать пони и одномоментное насыщаться огромным количеством любви, Эволи знала, что это неэффективная стратегия. Ее перевертыши тесно интегрировались со своими поселениями, взяв на себя технические функции, как это было в Александрии. Они были врачами, медсестрами, учителями — всеми, кто мог быть вознагражден любовью тех, кто испытывал благодарность к ним за их работу. Большинство из них не нуждалось в золоте, они просто собирали свои доходы, чтобы наполнить казну улья и иногда купить любовь по-другому.

Когда население начало восстанавливаться, то же самое сделали и чейнджлинги Эволи, но это уже был не тот мире, который они знали прежде. В этом мире было очень мало вернувшихся, которые все еще были живы, они переносили болезнь тяжелее, чем их потомки. Те немногие, что появлялись, терялись на фоне остальной популяции. Популяции, которая обвиняла поколение своих родителей в ужасной болезни, которая почти уничтожила ее.

Кроме этого, эти новые пони были крайне консервативны. Когда она была маленькой, у пони было все, что они когда-либо хотели от старого мира. Старые человеческие машины можно было починить и использовать для производства новых машин. Но теперь все это превратилось в прах — книги сгнили, а компьютеры превратились в кусочки разбитого кремния, медленно деградировавшие в земле. Если норы трусов из HPI все еще существовали, то они даже не пыталась помочь.

Эволи наблюдала, как мир погружается в первобытное состояние. Какое-то время ее перевертыши пытались воссоздать технологии, которые они знали, восстанавливали тракторы, делали новые водяные колеса и генераторы, но нынешнее поколение пони не хотело ничего из этого. При таком малочисленном населении и отсутствии каких-либо механизмов, которые стоили внимания, попытка проложить себе дорогу назад просто не стоила того, особенно когда перевертыши все равно не были способны есть ту пищу, которую они сами выращивали. Эволи, как и большинство ее дронов, была бы так же счастлива спать на грязном полу, пока ее живот был полон.

Итак, они были вынуждены терпеть этот новый мир, несмотря на то, что он был худшей копией того, который они помнили. Ее чейнджлинги выучили новые языки, когда они тоже начали меняться, причем некоторые части английского языка сознательно отвергались, а другие распадались на региональные диалекты теперь, когда пони редко покидали те места, в которых они родились.

Эволи старела, уже тогда она знала голод королевы, но почему-то мрачный жнец пока сдерживался. Возможно, как и ее мать, она каким-то образом была невосприимчива к этому безумию. Может быть, она была королевой, которая будет править вечно.

Более чем через столетие ее первые перевертыши начали умирать. Некоторым хватило магии для возрождения, она сделала для них то же, что делала для многих других, пока дрон был полезен, его королева могла воскрешать его. Однако Эволи обнаружила кое-что еще, по мере того как население ее улья сокращалось, количество любви, которую они собирали, уменьшалось не так быстро, как потребность в любви.

Разумные дроны нуждаются в огромном количестве любви по сравнению с неразумными, и некоторые из умерших могли быть, без особой разницы, заменены дронами. Разум Эволи к тому времени стал невероятным, способным без труда решать тысячи сложных задач одновременно. Она стала несколькими разными пони за пределами улья, потом десятками, а потом и сотней. Чем меньше дронов она задействовала в своей работе, тем больше понимала, что большинство «умных» дронов ей не нужны.

Она была уверена, что мать держалась за многих из них чисто по причине своей человеческой природы. Даже ее любимый самец не был каким-то впечатляющим экземпляром чейнджлинга, единственное, что в нем было замечательного, так это его преданность. Эволи не была «беженцем» из того мифического мира, чьи следы слабели с каждым днем. Просто потому, что она помнила день, когда эти руины покрывали все вокруг, не означало, что они были более значимыми сегодня.

Ей потребовалось чуть больше десяти лет, чтобы наконец-то избавиться от своего первого разумного дрона. Ее звали Сарин, дрон, который был самой любимой учительницей в местной школе, приближался к концу своей жизни. Ее положение среди детей означало, что она получала по настоящему обильны поток любви, в достаточным количестве, чтобы заплатить за свое собственное возрождение.

Эволи взяла эту плату, совершила ритуал... и погрузила яйцо в стазис. Никто не задавал вопросов, те дроны, которые остались, в основном жили среди пони, так что они не были в курсе событий в улье. Только ее самцы знали об этом, а тот, кто пытался рассказать об этом, ну... он закончил тем, что ему перерезали горло и скормили грибку, освещающему улей.

К концу того года, она смогла тихо заменить еще одну группку наиболее удачно размещенных дронов. И на какое-то время этого оказалось достаточно. Эволи снова почувствовала себя сытой, у нее было достаточно магии, чтобы поддерживать ее постоянно расширяющиеся способности. Она не причинила вреда яйцам или чему-то еще, эти дроны были верны ей, и поэтому она сохранит их. До тех пор, пока не появится больше еды. Они не заметят, как проходит время, как яйцо может знать, прошел ли год или столетие?

Некоторые из ее дронов были слишком умны или полезны, чтобы их заменить, некоторые имели сложные взаимоотношения со многими пони или взаимодействовали с другими чейнджлингами, которые могли заметить изменения. Когда придет их время, они будут заменены соответствующим способом, и один из ее неразумных дронов заполнит пустое место до тех пор, пока оживший дрон не станет достаточно зрелым, чтобы снова менять облик.

Шли годы, и общество пони выздоравливало. Ну... а она все равно росла. Земля была хороша для них, и магия земных пони не требовала сложного обучения, чтобы использовать ее для проркома своих деревень. Пока среди таких примитивных пони были земнопони, они редко голодали.

По мере того как росло население, увеличивалось и количество любви, которую могла собрать Эволи. В следующем столетии туземцы основали много новых деревень, двигаясь на север вдоль побережья и забирая обратно у природы заросшие руины. Пока они двигались, Эволи удостоверялась, что некоторые из ее собственных дронов входили в первоначальное население каждого нового города. В основном дроны, хотя часть ее основного населения тоже ушла.

К тому времени Райли создала бы новых королев, отправив одну из них в новые регионы, как она делала это давным-давно. Однако новые королевы означали бы новых пони, чтобы получать любовь. Даже когда ее самые преданные соратники умоляли об этой чести, она отказывалась. Им повезло получить хоть что-то из того, что принадлежало ей по праву.

И на какое-то время это сработало. Пока пони распространялись быстрее, чем возрастала ее потребность в любви, все шло хорошо. К несчастью, другие чейнджлинги заметили новые территории для кормления.

Почти через два столетия после того, как их исход из Александрии закончился, Эволи почувствовала сигнал тревоги от своих дронов, защищающих улей. Они были атакованы.

Глава 2

Глазами первого дрона она могла видеть, его смерть. Она чувствовала его боль, какой бы слабой и незначительной ни была способность этих существ чувствовать боль. Он не был разумным, ни один из ее новых дронов не был разумным, так что его смерть не вызывала особенно ужасного горя. Каждый дрон, спавший в ее улье, проснулся и сразу же поспешил в оружейную, в то время как те, кто был патрулях снаружи, отступили в тоннели.

Она впервые увидела нападавших, огромную толпу дронов, принадлежащих явно другому рою. Еще один дрон рухнул со стрелой в шее, пока она собирала свои силы. Эволи увела оставшихся дронов внутрь, где ограниченное пространство не позволило бы им пасть от копыт неизвестных нападавших. Враг не мог знать расположение тоннелей, и поэтому должен был продвигаться, обследуя их вслепую.

 «Идите в сокровищницу», — сказала Эволи своим слугам — всем самцам, всем наиболее ценным дронам, разумеется. «Не дайте себя убит».

 «Я чувствую это!» — выкрикнул один из них, пожилой самец по имени Питчер. Он был единственным «эмигрантом» мужского пола, которого она оставила, все остальные умерли, ушли или ждали в стазисе. «На нас напали! Дайте мне солдат, я выйду на битву с ними во имя вас!»

Эволи обдумывала эту просьбу одной частью своего сознания, в то время как большая часть ее разума была занята тем, чтобы сдерживать армию вторжения в туннелях. Дроны, сражающиеся с ними, не казались слишком умелыми в бою или даже просто хорошо организованными. Их тела казались ослабевшими и сморщенными от голода. Их требовалось двое на каждого дрона Эволи, и это при том, что ее дроны были плохо вооружены. Она стала слабой за столько лет без борьбы.

Но не слишком слабой. В их улье был арсенал, где все еще, как в старые времена, ковали оружие и делали доспехи из легких стальных листов. Это был гораздо более трудоемкий процесс, чем тогда, когда у них были электрические печи для переработки руды, но ее дроны все еще были способны на это. То, что часовые снаружи все это время не были вооружены, не означало, что у них вообще не было оружия.

Врагов было чуть больше сотни, по крайней мере, когда они остановили наступление. Спрятавшиеся разведчики доложили Эволи, что из тыла армией командует сама королева.

Характер битвы сразу же изменился. Эти дроны умирали с голоду, их королева, должно быть, была в отчаянии, раз пришла лично. Либо так, либо она была совсем юна, так что не была способна уйти далеко от своего выводка, не потеряв над ними контроль. Как хорошо знала сама Эволи, дронов, которые голодали, было очень трудно удержать от одичания.

Самой энергоемкой частью дронов было их выращивание — им не нужно было много любви, чтобы жить, если вам было все равно, пробудятся они или нет. Я могла бы заполучить всех этих дронов себе, если бы убила их королеву.

Вместо того, чтобы попытаться убивать как можно больше, ее собственные дроны уходили с дороги, позволяя вражеской армии все глубже и глубже проникать в улей. Нельзя было только позволить им войти в сокровищницу, ни туда, где росли яйца для следующего поколения, ни туда, где были спрятаны все их запасы эмоций, ни туда, где находились ее самцы. Любое другое место она позволила бы им обшаривать.

Эволи взяла под свой непосредственный контроль несколько дронов, замаскировала их, чтобы они выглядеть коричневатыми, а не оранжевыми. Королева, которая хорошо контролировала свой рой, никогда не была бы одурачена такой уловкой, но ее дронам удалось проскользнуть в ряды врагов без особого труда. Сама Эволи укрылась в сокровищнице, пока дроны подбирались к вражеской королеве.

Кто бы ты ни была, твое личное появление будет твоей последней ошибкой. Королева не подвергает себя опасности. Сама Эволи никогда бы не позволила этой королеве увидеть себя, даже если бы она добилась своего. Не было никакой необходимости подвергать себя такому риску.

Королеву охраняло несколько дронов, с близкого расстояния стало понятно, что это не дроны, а самцы. Они были лучше вооружены, чем остальные, хотя и не идеально. Похоже это была гвардия. С помощью своих дронов Эволи не могла подобраться ближе, чем сейчас. Ей придется подождать удобного случая.

Как оказалось, Питчер был тем, кто дал ей такую возможность. Он выбрал именно этот момент для атаки, спрыгнув вниз из потайного хода. Его собственные доспехи были древними, но хорошо сохранившимися и намного превосходили то, что носили нынешние перевертыши. Вместо копья у него был длинный лук, с которым он тренировался буквально веками. Пока Питчер и его дроны набросились на охрану королевы, сама Эволи подкрадывалась все ближе и ближе. Она наконец-то разглядела королеву, она была невысокого роста и выглядела очень голодной. Судя по ее размерам и отчаянию, ей еще не исполнилось и двадцати.

Эволи на мгновение заколебалась, вспомнив лицо матери, застывшее на льду и глядящее на нее сверху. Что бы сделала ее мать?

Эта бедная, изголодавшаяся королева сошла с ума от голода. Вероятно, она была вернувшейся, поскольку ее коричневая грива не показалась Эволи знакомой. Вероятно, она даже не научилась правильно управлять роем.

К сожалению для тебя, я не моя мать. Дрон управляемый непосредственно Эволи выскочил из тени, вонзив грубо сделанное копье в горло королевы. Гвардейцы почти сразу же зарубили его, но это уже не имело значения.

«Почему?» Другой уцелевший дрон услышал ее растерянный и полный отчаяния голос. Испуганный ребенок. «Почему ты напал на меня? После всего, что я для тебя сделала?» Королева так и не получила ответа, через несколько мгновений она умерла. Без ее команд дроны сошли с ума.

Бедняга Питчер и его солдаты были внезапно сокрушены, когда вместо того, чтобы сражаться организованно, дроны бросились на него, не заботясь о том, что он убьет десятки из них. Как только они приблизились к его лучникам, у них не осталось ни единого шанса. Самцы убитой королевы были в центре схватки, и, очевидно, им не хватало подготовки или практики в управлении дронами, потому что они не могли восстановить порядок. Они тоже умерли, буквально съеденные обезумившими от голода дронами.

Другой дрон, которым управляла Эволи, тоже погиб вместе с десятками врагов.

Перевертышам нужна была любовь, чтобы выжить, и лишь немногие из них могли поделиться своими запасами любви. Но существовал один вид привязанности, разделяемый всеми живыми существами, — любовь к жизни. Они могли добраться до этого первичного источника питания, поедая плоть разумных существ. И они съели друг друга.

Эволи не знала, скольких новых солдат она могла бы потерять, если бы оставила их на произвол судьбы. Именно в этот момент она вышла из укрытия к своим дронам и сосредоточила на них всю свою волю. Они уже бросили оружие, теперь они прекратили сражаться, одновременно повернувшись к ней лицом. Она чувствовала их ужасный голод, только частично утоленный. Они отчаянно нуждались в том, чтобы кто-то защитил их так, как никогда не могла эта мертвая королева.

Я буду заботиться о вас, пообещала она. У меня есть еда для всех вас. Идите ко мне и попробуйте ее. Так они стали ее роем, по скромной цене одного опытного самца, одной безумной королевы и нескольких дюжин дронов.

Интеграция их заняла больше времени, чем сражение, несколько часов работы, чтобы убедить каждого из новых дронов встать на ее сторону. Эволи была рада, что ни один из них не был разумным, и что все самцы этой королевы были убиты. Она не была уверена, что сделала бы с любой из этих групп. Наверное, пришлось бы их убить. Я не могу отвергнуть тех, кто пережил восстание кормильцев предыдущего поколения.

В течение некоторого времени после этого она сожалела лишь о том, что не смогла сама убить королеву и таким образом пожать ту любовь, которая у нее осталась. Жаль, что все, что она накопила, пропало впустую, в момент ее смерти.

Прошло несколько лет, и Эволи снова почувствовал укус голода. С годами она заменила почти всех своих разумных дронов простыми, сохраняя каждую каплю любви, которую только могла. Ее гарем самцов, всегда являвшийся признаком статуса и богатства для королевы, также должен был быть принесен в жертву, запертый в ее растущим запасе яиц до лучших времен, которые, казались, все более и более маловероятными.

Собственная сила Эволи росла. Ее разум расширялся, приобретая способность контролировать растущий рой. Управление тысячами дронов, когда-то забрало бы каждую толику ее внимания, но теперь это были так легко, что ей даже не нужно было специально думать о контроле над ними. Но, несмотря на все это, любви, которую она собирала, было недостаточно. Она была слишком стара, слишком стара даже для королевы. Она нуждалась в большем количестве любви, чем все трутни в ее рое вместе взятые, и не было никакого шанса, что собираемые крупицы любви смогу ее накормить.

Но по мере того, как ее сила росла, Эволи поняла, что есть еще один источник любви, который она не использовала. Одна Райли никогда его не трогала, но другие королевы постоянно соперничали за него. Друг друга. Если ее дроны были напряжены до предела собирая то, что они могли добыть, пытаясь интегрироваться в общество пони, тогда, возможно, она должна была повторить то, что сделала та мертвая королева, только умнее. Большой возраст Эволи мог сделать ее самой могущественной королевой из ныне живущих, остальные будут платить ей дань или умрут.

Эволи начала вооружать своих подданных. Громадные сокровищницы были опустошены, чтобы купить припасы для путешествия, не только оружие и доспехи, но и рабов. Пони того времени придумали новое имя для вернувшихся из старого мира — Отверженные. В отличии от всех остальных пони, их можно было обращать в рабство, свободно покупать и продавать. Теперь у Эволи была возможность использовать их и в качестве источника пищи.

Ее сила была велика, достаточно велика, чтобы она могла чувствовать большие группы перевертышей по всей стране. Не имело значения, как сильно они пытались спрятаться от нее, когда хотела, она могла чувствовать их разумы-ульи, даже чувствовать их мысли. Кроме королев, они были слишком могущественны для этого. Но, зная мысли дронов своих соперниц, она могла представлять состояние их ульев.

Первой из ее целей был уединенный улей, располагавшийся еще дальше на юг чем ее собственный, стоявший на территории, которая раньше была восточной Мексикой. Это был небольшой улей, но у него был очень крупный город, чтобы питаться, и его королева была самодовольной, уверенная в своей силе. Армия Эволи атаковала их, когда они меньше всего этого ожидали.

Сама Эволи даже не вошла в тоннели, пока битва не закончилась. На полу валялись мертвые дроны, упитанные и здоровые, вскормленные богатой добычей с их кормовых угодий. Отныне они будут делиться добычей с нами. Ни одна королева не умерла сегодня, хотя некоторые разумные чейнджлинги и самцы сражались и умирали. В основном на стороне противника, те немногие, кого сохранила Эволи, снова управляли ульем. Она не взяла с собой ничего, что не была бы готова потерять.

У королевы было сломано крыло, и из множества ее ран сочилась кровь. Перевертыши подчинявшиеся Эволи захватили ее в плен, и поэтому дроны во всем улье прекратили бой. Если они нападут снова, Эволи убьет ее и заберет этих дронов себе. Она уже делала это раньше.

«Кто ты такая?» Королева не была связана, хотя на ее трон были нацелены арбалеты. Она обрабатывала свои раны, стараясь перевязать их как можно лучше.

Сама Эволи не пострадала в сражении, поскольку, конечно же, она в нем не участвовала. «Твой новый хозяин» — сказала она абсолютно уверенным голосом. «Эволи. Я — королева, которой ты теперь служишь».

«Что заставляет тебя так думать?» — прошипела ее пленница, сплевывая кровь на землю у ее копыт. «Я никогда не вторгалась на вашу территорию. Я никогда не нарушала условий старого договора. Зачем тебе нарушать их и нападать на нас?»

Эволи оскалилась, демонстрируя свои острые зубы младшей королеве. «Потому что я могу». Затем она сотворила свое заклинание, отбирая у беспомощной королевы большую часть магии, которыми она обладала. Не все, потому что это свело бы ее с ума от голода и сделало бесполезной в качестве прислужницы. По большей части. Эволи не чувствовала голода. «Я оставляю здесь несколько дронов. Отныне ты будешь отдавать им половину той любви, которую получишь. Если ты этого не сделаешь, я убью тебя и заберу эту кормовую территорию себе».

Королева съежилась от страха, спрятав лицо за сломанным крылом. Она кивнула. «Мы подчинимся», — испуганно пискнула она.

«Да, конечно», — согласилась Эволи. И она ушла, такая же великая королева, какой была ее мать. Этот первый объект был слаб по сравнению с теми, кто служил Райли, но это было только начало.

Целую неделю Эволи была сыта. Затем она проголодалась, и пришло время найти новую цель. Ей предстояло завоевать много земель и покорить множество молодых королев. Все они со временем послужат своему настоящему хозяину.

Глава 3

В бывших Соединенных Штатах было семь королев разного ранга. Не то чтобы большинство из тех, кто жил там сейчас, когда-либо слышали это название, и, конечно же, никто из них не захотел бы его признать. Эти королевы знали друг друга под многими именами на протяжении многих лет, не исключая и саму Эволи. В течении длительного времени их договор о самоубийствах обеспечивал стабильность в их владениях, так что конкретные имена больше не имели значения.

Вместо этого они привыкли пользоваться титулами и обозначать территории друг друга по этим названиям. Для Эволи, или Аджны, как она называла себя среди равных ей великих королев, остальные восемь территорий были границами обитаемого мира. На севере земля становилась слишком суровой для чейнджлингов, и поэтому ее не имело смысла захватывать. На юге население чаще всего было слишком малочисленным, по крайней мере, настолько далеко, насколько представители ее вида могли чувствовать очаги цивилизации.

Из шести оставшихся великих королев у нее было только пять достойных целей. Короева Анахата не присутствовала на последнем большом собрании, и среди чейнджлингов не было секретом, что ее дроны умерли от какой-то новой болезни. Ее прибрежная территория пока была недосягаема, поскольку простиралась вдоль южного побережья, но со временем все изменится.

Последовательно две королевы стояли между ней и этой ничейной землей. Ближайшая из них будет не самой простой мишенью для нападения, и ей придется действовать быстро. Манипура уже давно сдерживала ее попытки продвижения вдоль восточной границы, и располагала сетью шпионов, настолько надежно внедренных в население городов пони, что невозможно было совершить сколько-нибудь серьезное перемещение сил, не будучи обнаруженным.

Манипура была слишком молода, чтобы помнить великую эпидемию, она была рождена в этом мире ужасной нищеты королевой, которая отдала себя льду почти сразу же, как только Манипура оказалась способна принять бразды правления. «Весьма вероятно, она слаба», подумала Эволи. «Глупо так плохо использовать кормовые территории».

Молодость может принести энергию, но она также приносит неопытность. Когда Эволи направила новых разведчиков к своей восточной границе, установив над своими дронами более надежный контроль, чем она когда-либо могла мечтать столетие назад, она обнаружила то, что ожидала. Манипура хорошо подготовилась к проникновению враждебных перевертышей.

Вторгшаяся армия подменышей будет держаться населенных пунктов пони точно так же, как армия в пустыне должна держаться оазисов и рек. Требовалась огромная энергия, чтобы обеспечить перемещение армии, тем более, ей были необходимы многочисленные разумные ченджлинги, исполняющие роль офицеров, или опытные королевы, способные в руководить армией в бою.

Но у войска Эволи не было командиров, теперь у нее была только горстка самцов, и она не собиралась рисковать ими в столь опасном предприятии. Если армия подменышей была готова нести потери, до трети численности если расстояние было очень велико, то ей не нужно было беспокоиться о том, чтобы останавливаться в населенных пунктах и питаться.

Эволи знала, что долго двигаться ей не придется. Та изысканная любовь, которую она получила от своей первой покоренной королевы, не спасет ее от вечного голода. Она нуждалась в лучшей пище, от добычи, которая владела хорошей кормовой территорией. Жаль, что Манипуре придется умереть.

Ни слова не должно было ускользнуть о том, что она сделала, или о том, что она задумала, иначе оставшиеся четыре великие королевы объединятся и раздавят ее совместными усилиями. Их разумы все еще были порабощены старым договором Райли. Возможно, когда их станет меньше, Эволи попытается вразумить их.

А может, и нет. Может быть, им всем придется умереть.

Райли обеспечила свою армию оружием, которое Манипура не могла помнить. Она снова задействовала старые производства, чтобы сделать доспехи из прочного металла, дюралюминия. Он был легче, чем тонкие стальные пластины, которые, когда-то много лет назад, носили ее офицеры. Но у стали просто не хватило долговечности, чтобы просуществовать настолько долго. У Эволи не было времени построить инфраструктуру, чтобы снова наладить ее производство.

Кроме того, строительство на самом деле не было обычным делом для чейнджлинга. Строительство было уделом пищи. Хозяева мира могли взять то, что хотели, независимо от того, кто создал это.

Пока ее армия готовилась физически, она как следует использовала ресурсы своей подчиненной королевы. Эволи могла производить очень много яиц, но, как оказалось, она также могла управлять дронами, которые физически не были ее собственными. До тех пор, пока она будет давать им несколько капель любви, они будут служить ей, а не тому, кто их породил.

Ей понадобился всего лишь год, чтобы довести численность своей армии почти до десяти тысяч. Это были невероятные числа, числа, о которых она и мечтать не могла. Но это не имело значения. Большинство из них не переживет войны.

Как оказалось, ее оценка была ошибочной. Чуть больше половины из них умерли от голода, в руинах города, когда-то называвшегося Остином, когда они пересекали самую необитаемую часть пустоши между центром ее владений и ульем Манипуры.

Эволи наблюдала, как они умирают, оставляя за армией громадный след из трупов, усеивавших землю, там, где они пролетели. На мгновение она почувствовала замешательство. Было что-то еще, что ее старое "я" должно было чувствовать. «Bono malum separate». (Лат. Хорошое и плохое разделяются.) Она почти чувствовала, как тень мертвой королевы возвышается над ней. Конечно, это было невозможно, потому что ее мать никогда не была так внушительна, как ей представлялось сейчас.

 «Cura te ipsum». (Лат. Исцели себя сам.) Сказала Эволи в ответ призраку. Он исчез, не сказав больше ни слова, оставив ее одну созерцать жуткий след из мертвецов. Она не взяла с собой в этот поход ни одного из своих самцов, ни одного из своих последних разумных дронов, еще остававшихся в улье. Они понадобятся, чтобы присматривать за пленницей. Это было хорошо, вероятно, таким эмоциональным и слабовольным созданиям, как мужчины, не следовало видеть цену, которую рой должен был заплатить за победу.

Ночью они добрались до большого улья. Это ничего не значило для улья перевертышей, поскольку любой крупный улей был бы активен и охранялся независимо от времени суток. Только во владениях слабой королевы с бедными охотничьими угодьями улей мог иногда закрыться хотя бы на короткий промежуток времени, давая дронам отдохнуть, чтобы сохранить свои силы.

Передовые разведчики Эволи доложили лишь о нескольких сотнях охранников, летающих вокруг. «Манипура полагается для защиты на договор и многочисленных шпионов. Она большая дура». Тем не менее, Эволи знала, что она сможет использовать это преимущество только один раз. Независимо от того, насколько хорошо Эволи скрывала свои намерения от других великих королев, все скрыть было бы невозможно. Даже если бы она убила каждого дрона в улье, все, что нужно было сделать любой другой королеве, — это поймать одного дрона и узнать, кому он служит. Все выражения «защитить себя от Внешних» и «предотвратить истребление кормовой базы», сформулированные в договоре, были просто вежливым способом сказать: «мы позаботимся о том, чтобы не убивать друг друга».

Эволи все еще могла развернуться, хотя это, вероятно, стоило бы ей большей части ее армии. Она могла сохранить прошлое, которое ее мать так старательно создавала. У нее скрутило живот, казалось, там была жуткая пустота, которая, казалось никогда не сможет заполниться. Она едва помнила тот день, когда полгода назад чувствовала себя сытой. Он не придет снова, если она не будет бороться.

Поэтому она боролась. Ее большой возраст и опыт делали каждого из ее дронов ужасающим воином. Они стремительно атаковали, волной захлестывая оборонительные рубежи, убивая каждого дрона, которого находили. У разумных чейнджлингов был только один шанс сдаться и большинство сдалось. «Переменчивые создания. Не стоящие той магии, которой они питались». Но ее дроны пощадили их, хотя бы потому, что это была в обычаях той война, которую она когда-либо знала. Дроны были солдатами этой войны, ценой, которую они платили, и основными целями. Даже самые безжалостные королевы обычно признавали разумных перевертышей ценным ресурсом, который нужно по возможности сохранить.

Некоторые,в основном самцы, отказались сложить оружие. Улей оказался настолько неподготовленным, что некоторые из них даже не были вооружены и пытались сражаться голыми копытами. Они умерли.

Сама Эволи захватила Королеву Манипуру, пытавшуюся бежать, когда стало ясно, что силы Эволи превосходят ее и у нее нет шансов на победу. Манипура не была настолько глупа, чтобы полагаться только на расстояние и слова, чтобы защитить себя, у нее было подготовлено заклинание телепортации, спрятанное в тайной части ее логова, она намеревалась в одиночку найти убежище переместившись в какой-нибудь отдаленный уголок мира.

Эволи так и не узнал, куда должен был отправлять этот телепорт. Один из ее дронов ворвался в дверь, когда готовилось заклинание. Прежде чем чейнджлинг был убит, верными самцами окружавшими Манипуру, Эволи использовала его местоположение для своей собственной телепортации.

Как только она вступила в бой, все это перестало быть битвой. Она не соблюдала старые обычаи ведения войны. Эволи просто направляла свой рог на врагов по одному и высасывала из них магию, пока они все не превратились в пустые оболочки. Она была слишком голодна для проявления благородства и соблюдения ритуалов.

Конечно, королева Манипура не была противником, которого можно сокрушить таким простым заклинанием. Вот почему Эволи пришла вооруженная и закованная в броню, настоящую броню королевы, с рунами, вырезанными на металле, которые повышали его защитные свойства. Возможно, у нее и не было старого опытного пони мастера, для такой сложной работы, только ее мать когда-либо пользовалась его услугами, но она могла ее скопировать, основываясь на результатах реверсинжиниринга.

 «Ты такая худая», — сказала Манипура, и ее голос странно отозвался эхом под сводами комнаты. Даже когда ее заклинания были разрушены, а слуги мертвы, она сумела сохранить спокойствие. Замечательная черта для врага.

И все же эти слова привели ее в ярость. «Как ты думаешь, тебе удастся убедить меня остановиться?» С этими словами Эволи двинулась на нее. Теперь в комнате было почти совсем темно, но у королев чейнджлингов были дополнительные органы чувств. Она чувствовала магию Манипуры, яркую светящуюся искру. Больше магии, чем у нее было за все последние месяцы. Шведский стол по сравнению с тем, чем ей приходилось питаться в последнее время. «Ты меня даже не видишь».

«Я чувствую это», — сказала Манипура. «Ты должна была уйти в лед, кузина. Все в точности так, как писали классики. Безумие и голод могут уничтожить все, что мы создаем».

Но она не просто бросалась пустыми словами. Прежде чем Эволи успела сказать что-то еще, Манипура сделала выпад. Королева владела шестью клинками, все они были невидимы в темноте, но магия, которой она их левитировала, невидимой не была. Эволи отбила их дюжиной своих собственных, каждый из которых был в свою очередь виден Манипуре. Поначалу больший запас магии другой королевы давал ей преимущество, но это было ненадолго. У Эволи был больший опыт. Манипура поскользнулась на одном из трупов и замешкалась. Возможно, ее охватила секундная скорбь по этому самцу, о котором она так заботилась.

Но это не имело значения. Секунда — все, что потребовалось Эволи, чтобы рассечь одну из ее ног. Рана была глубокой, и на пол сочилась темно-зеленая кровь, которую никто из них не мог видеть.

Манипура закричала от ярости, наполнив комнату градом брошенных предметов. Летели мечи, камни, гвозди и другие строительные материалы. Менее опытная королева, возможно, не смогла бы справиться с таким числом предметов, потому что, как только объекты оказывались, брошены, их магическая сигнатура исчезла, делая их невидимыми.

Эволи было достаточно интеллектуальных сил, чтобы отследить траекторию каждого. Она знала, как быстро они были брошены и под каким углом. От большинства она уклонилась, а несколько парировала своим щитом. «Хорошо, что именно ты была здесь, Манипура», — сказала Эволи, когда другая королева начала слабеть. «Не знаю, хватило бы у меня сил сразиться с кем-то более сильным. Но ты была слишком молода. Твоя мать могла бы остановить меня».

Манипура выплюнула в нее полный рот крови и слизи. «Не говори о ней. Моя мать хотела увидеть то, что она построила. Сколько из того, что ты построишь, выстоит, Аджна? Какое наследие ждет твоих детей?»

Эволи вонзила ей в шею сразу два клинка. Оружие Манипуры выпало из ее магической хватки, с лязгом упав на землю вокруг них. «Мне все равно», — сказала Эволи. «После того, как я умру, ничто не будет иметь значения. Ты и другие великие королевы погнались за миражем. Тебя не ждет Сердце Времени. Наши души не получат ни какого воздаяния». Она начала питаться, она не могла позволить Манипуре забрать такое магическое пиршество с собой за порог смерти. Она втягивала магию быстрее, чем когда-либо прежде, собирая каждую ее каплю.

Тело королевы иссохло перед ней, лишившись и крови, и всех запасов магии. Она упала на землю пустой оболочкой. «Они не нуждаются в воздаянии», — сказала она мертвой. «Мы могущественны. Мир принадлежит нам, и мы можем его забрать». У нее закружилась голова, нахлынули вспышки красок и прилив сил, а внутри больше не было пустоты. Ее мысли могли снова обратиться к вещам, выходящим за рамки следующей трапезы. Что еще важнее, ее магия возвращалась.

Времени на то, чтобы основать здесь новые владения и постепенно расширить кормовую территорию, не было. У Эволи оставалось еще четыре великие королевы. Ей придется сделать так, чтобы запаса магии хватило до тех пор, пока она не получит следующую порцию.

Глава 4

Эволи правила половиной мира.

В каком-то смысле ее поход казался слишком легким. После смерти Манипуры следующей стала территория Вишуддхи. Армия особо непорочной королевы не принесла ей много пользы, даже если ее шпионы были лучше, чем у Манипуры. Но увидеть приближение армии Эволи и остановить ее было не одним и тем же. После нескольких часов осады Эволи захватила ее столицу с большинством ее разумных дронов и самцов.

То, что Вишуддха сбежала со своей свитой, было для нее лишь легким огорчением. Теперь Эволи была настолько могущественна, что могла легко заставить дрона в своем присутствии пойти к ней на службу. А, что касается тех самцов или разумных дронов, которые не подчинялись? Она все еще могла использовать их магию.

Теперь Эволи контролировал всю южную половину Северной Америки, вплоть до большей части того, что когда-то было Мексикой. Затем она заняла территорию Анахаты, как она и предполагала, рой этой королевы был опустошен болезнью. Анахата тщетно попыталась организовать оборону своего улья, но нескольких дюжин дронов было недостаточно, чтобы даже замедлить Эволи. Она сожгла их всех, а заодно и весь улей. Не было никакого смысла рисковать распространением инфекции на ее собственные войска. У королевы Анахаты не было таких запасов магии, чтобы сделать ее сбор стоящим риска.

После этого территория Эволи простиралась более чем на половину того, что ее предки называли цивилизованным миром. На ее кормовой территории располагались тысячи поселений пони, сотни мелких городков и десятки независимых городов-государств. Конечно, пони не знали, на чьей территории они живут, так же как деревья в лесу не знают имени дровосека, который однажды может срубить их. Это ее не касалось, пока у нее есть территория, это будет означать изобилие эмоций.

У Эволи было много дел, чтобы закрепиться на своей новой территории. Там были маленькие королевы, которых она могла покорить или убить, и множество ее верных слуг, которых нужно было вытащить из стазиса и вернуть на службу. Потребуется много солдат, чтобы защитить так много земель, а им потребуется время, чтобы вырасти.

Эволи знала, что следует ожидать возмездия со стороны других великих Королев. В конце концов, четверо из них все еще были живы, хотя только трое обладали значимой силой. Они должны были принять меры против нее.

Послание ей пришло примерно через год после того, как она достигла восточного побережья страны, в то время как Эволи была занята назначением разумных чейнджлингов и лояльных самцов для управления небольшими поселениями или надзора за покоренными королевами.

Посыльный, прибывший к ней, оказался против ее ожиданий не чейджлингом, а пони. Единорог с ярко-зеленой гривой, испещренной оранжевыми прожилками. Он не носил доспехов, хотя символы на его одежде были ей знакомы.

Это были знаки всех оставшихся королев: Сахасрара, Свадхистхана, Муладхара и низложенная Вишуддха. Она не могла себе представить, почему те трое, что все еще были обличены властью, включили в свою коалицию ту, чью территорию она уже считала своей. Но ей было все равно.

Посыльному не разрешили встретиться с ней лично или даже войти в туннели. Но она также не собиралась его убивать. Удар по послу, несущему на себе знаки мира, скорее всего, сделает невозможным рассмотрение дипломатического решения проблемы когда-либо в будущем.

Даже если Эволи не собиралась оставлять в живых ни одну из великих королев, это не означало, что она хотела, чтобы они узнали об этом прямо сейчас. Чем больше времени уйдет на подготовку единого ответа, тем лучше.

«Я здесь, чтобы увидеть Аджну, великую королеву», — сказал он ее стражникам, открыто приближаясь к ним.

Эволи взяла под свой непосредственный контроль одного из воинов патруля, приказав всем остальным окружить посланника. Она решительно направила всех разумных перевертышей, оказавшихся на поверхности, подальше от этого места. В конце концов, некоторые из них были взяты в плен во время ее войны. Чем меньше они будут знать о ее дипломатических ходах, тем лучше.

 «Она слышит тебя», — сказал дрон, тощее существо, едва способное поднять копье. К сожалению, она не могла использовать иллюзию, чтобы он казался старше. Чейнджлинги могут превращаться много во что, но не в других чейнджлингов. «Чего ты хочешь от нее, посланник?»

 «Не я», — сказал он, все его тело напряглось, когда он повернулся лицом к солдату. Его манера поведения мгновенно изменилась, это было знаком того, что этот пони знал достаточно о перевертышах. Он понимал значимость ее личного управления, что она увидит все, тоже самое, что и этот дрон, и даже если он убьет его, Эволи останется жива и не получит ни единой царапины. «Великие королевы, все еще верные договору, выступают против вас в союзе. Э… л-лучше бы вам быть здесь лично, что бы услышать их».

 «Нет», — сказала она, и дрон двинулся к нему. Он выронил копье, больше не заботясь о защите собственной жизни. Ее контроль подавлял такой бессмысленный порыв. «Было бы правильно, если бы они пришли лично. Они этого не сделали, поэтому я приму тебя вот так. Не думай, что ты сможешь солгать мне о договоре, дитя. Я был там, когда моя мать писала его».

Единорог кивнул, вытирая копытом пот со лба. «Послание для вас, к-королева Аджна. Вы нарушили договор. Вас судили заочно и... признали виновной». При этих словах он поморщился, возможно, ожидая, что она ударит его. Но она этого не сделала. Какой в этом смысл?

 «Восхитительно», — сказала она, и ее дрон остановился лишь немного вне его досягаемости. Гонец был молод, одет по-дорожному и вооружен довольно современным арбалетом. Современным по варварским нормам нынешних пони, во всяком случае. «И каков же был мой приговор?»

 «У в-вас есть два варианта», — сказал единорог. «Либо вы добровольно погрузитесь в стазис и позволите своему титулу перейти к преемнице по вашему выбору, которая вернет всю территорию, которую вы украли у членов договора... либо они придут за вами. Когда вы умрете, они лишат вас королевского титула и заберут себе всю вашу территорию. Это ваши варианты».

Эволи кипела от злости, расхаживая взад-вперед по нижним уровням своего улья так, что камень, по которому она с силой ударяла копытами, трескался. Конечно, было вполне логично, что они потребуют ее капитуляции, она убила двух великих Королев. Они были в своем праве.

Что злило Эволи, так это то, как мало они ее боялись. Они действительно думали, что она может сдаться, после всего, что она сделала? Почему они такие бесхребетные? Неужели океаническая болезнь лишила их храбрости?

 «Сколько у меня времени?» — спросила Эволи, резко возвращая свое внимание к дрону, все еще наблюдающему за ним. «Потребуется время, чтобы организовать вывод и передачу земель. И они захотят, чтобы как минимум одна из королев видела, как я погружаюсь в лед. Сколько времени они дали?»

«Один сезон», — ответил посланник. «Б-больше, чем ты заслуживаешь, сказали они. Но только один сезон. Как только наступит летнее солнцестояние, они объявят вам войну».

Он достал из седельной сумки манускрипт и поднял его в воздух с помощью магии. Бедный единорог был в ужасе. Учитывая как он вонял страхом, она была немного удивлена, что он не обмарался. «У меня здесь есть их слова, со всеми подписями. Мне показалось, что они жалеют вас, королева Аджна. Они знают, что вы сошли с ума от голода. Они сказали, что еще не поздно подтвердить договор. То, что вы разрушили, еще можно починить. Подумайте о тех, кто придет после вас».

Дрон зашипел на него, хотя Эволи не была уверена, что хотела этого. Может быть, он почувствовал ее отвращение к этой перспективе.

 «Я сдамся», — солгала она, указывая копытом в сторону. «Иди, посланник. Иди и скажи им это. Они могут отправить свою королеву в древнее святилище. Я передам свою власть одной из моих дочерей. Она будет контролировать возвращение всей территории, которую я захватила».

«Правда?»

«Правда», — солгала она, снова жестикулируя. Как только она это сделала, стражники вокруг них расступились, выстраиваясь ровными рядами. «Тогда иди, гонец. Я не могу питаться твоим страхом, но в моем рое есть те, кто может. Не жди достаточно долго, пока они до тебя доберутся».

Она смотрела, как единорог ускакал так быстро, как только могли нести его копыта.

Конечно, на самом деле Эволи не собирался сдаваться. Но если другие великие королевы хотят связать себя произвольными условиями соглашения, заключенного королевами, которые были сейчас заморожены во льду, почему она должна указывать им, насколько глупы они были? Может быть, ей стоит попытаться согласиться сдаться, если только они сложат оружие первыми. Неужели они настолько глупы, чтобы поверить, что это тоже может сработать?

Конечно, Эволи знала, что обратное также верно. То, что они обещали ей три месяца, вовсе не означало, что у нее будет столько времени на подготовку.

Такая долгая жизнь и такая мощь дали Эволи много новых и интересных идей и способов играть с физиологией дронов, о которых она никогда раньше не задумывалась.

Поэтому она направилась прямиком в свою лабораторию. Она намеревалась подождать по крайней мере несколько лет, прежде чем сосредоточиться на заполнении своей новой территории обычными дронами и солдатами. Но она могла бы использовать свои ново обретенные богатые запасы эмоций в других целях.

Лаборатория была расположен глубоко под бывшей столицей Вишуддхи, там где старая королева когда-то хранила коллекцию произведений искусства. Почему она заботилась о подобных плодах творчества пони, Эволи действительно не знала и не потрудилась разузнать. У стены лежали стопки холстов, покрытых плесенью, а в металлических контейнерах лежало множество рулонов чего-то полупрозрачного. Всякий раз, когда им требовалось больше места, ее дроны утаскивали еще одну полку и уносили очередную порцию творений пони на помойку.

«Мы… не предполагали, что вы появитесь здесь так скоро», — сказал Стрэнд, начальник ее ученых. На этот раз перевертыш был перерожден в качестве самца по ее собственной просьбе. Стрэнд был одним из ее собственных братьев и сестер, одной из немногих дочерей, которые просыпались в те ранние дни. В те далекие времена ее интересовала генетика. И этот интерес все еще было силен.

 «Сроки изменились», — сказала Эволи, проходя по недавно обустроенной лаборатории и рассматривая залежи инструментов и записей, покрывающие каждую горизонтальную поверхность. Стрэнд работал над этой задачей уже много лет. Ходили слухи, что она уже добивалась успеха, но Райли уничтожила ее работу, когда поняла, чем Стрэнд занималась.

«Другие королевы сформировали свою коалицию раньше, чем я рассчитывала. У нас нет нескольких лет, только несколько месяцев».

До недавнего времени Стрэнд жил не в рое Эволи. Его привлек бунт против договора. И теперь он был здесь. «Несколько месяцев — это слишком мало, Королева». Он развернул крылья. «Не трудись кричать на меня, я знаю, что ты все равно этого хочешь. Процесс просто не будет завершен за это время. Даже если мы начнем сейчас, пройдет не меньше года, прежде чем мои творения будут готовы для применения. Возможно, потребуется гораздо больше времени».

Эволи хотелось что-нибудь сломать, но она сдержалась. Стрэнд был всего лишь самцом, она могла легко убить его. Но его знания было нелегко заменить. Стрэнда нельзя было сменить, то, что он знал, не преподавалось ни в одной из существующих школ.

Александрия и ее знания сгорели дотла.

«Они обещали нам три месяца. Я предполагаю, что у нас будет два, хотя даже в этом нет уверенности. Пока мы ждем наших великих монстров, мне нужно кое-что еще. После Манипуры, я не думаю, что другие будут недооценивать меня. Они потихоньку приведут сюда свою армию, а сами будут держаться подальше. Легкой победы не будет, даже если мы перебьем всех дронов, которых они пошлют».

«Возможно, у меня кое-что есть», — сказал самец, отворачиваясь от нее к горелке Бунзена, медленно сжигающей, что-то тусклое и черное. «Предупреждаю, это оружие навсегда изменит характер войны для нашего вида. Я не думаю, что другие королевы глупы…» Он левитировал маленькую черную чашку с горелки, поставив ее перед королевой. «Так оно и есть, я думаю… это вопрос взаимного уничтожения. Вероятно, те, у кого были ресурсы, чтобы сотворить подобное, предпочли не создавать такое оружие, опасаясь, что оно будет использован против них».

«Что бы это ни было, у тебя есть мое разрешение», — сказала Эволи. «Во что превратится война для королев будущего, не имеет значения. Моя армия обескровлена после стольких походов и битв, три великие королевы не сталкивались с серьезной угрозой в течение столетия. Даже у экспедиционного корпуса может быть сто тысяч дронов. Сможет ли твое оружие победить такого многочисленного врага?»

Стрэнд улыбнулся ей. «Если вы правы, и королевы не придут лично, это может остановить и миллионную армию. Если они так поступят… они точно проиграют».

Для Эволи этого было достаточно, чтобы она поняла, в чем дело. Ее глаза сузились, когда она посмотрела на чашку, принюхиваясь к воздуху. Это пахло как… феромоны, но ни одного из них она не узнала. «У тебя есть способ нарушить их контроль над роем, не так ли?»

Улыбка Стрэнда стала шире, хотя он и напускал на себя ложную скромность. «Нет, нет, Эволи. Вы та, кто наделен такой власть. Королевам всегда удавалось переманить дронов друг у друга. Я просто взял то, что у вас было всегда, и превратил это в оружие».

Глава 5

Эволи глазами дюжины дронов наблюдала с разных ракурсов за армией, собравшейся у стен ее крепости. На каком-то уровне ей было приятно видеть, что ее соперники не были столь слепы и беспомощны, как предполагали ее первоначальные оценки.

Однако они также не воспользовались слабостью Эволи, чтобы нанести сокрушительный удар задолго до наступления крайнего срока. Здесь были армии трех великих королев, но она не видела ни одной из них. Ее новая столица в старом улье Вишуддхи с каждым днем становилась все более укрепленной, но оставалась не атакованной.

Пока спустя два месяца, вражеская армия не начала постепенно продвигаться к ней.

Дроны летели со всех сторон в плотных, организованных стаях. Маршировали колонны земных пони, двигавшиеся вместе с обозом, единороги телепортировались группами. Она не могла предположить, как великим королевам удалось мобилизовать так много обычных пони. Одного пони на дюжину подменышей было недостаточно для содержания армии, по крайней мере, если они не нарушали определенные табу.

Эволи сломила бы их, но сначала ей понадобились бы союзники-пони, а у нее их не было. У нее не было бы выбора, если бы это сражение не обернулось в ее пользу. Что полностью зависит от Стрэнда. Если мы победим, то сможем немедленно перейти в контрнаступление и захватить весь остальной мир. Но сначала они должны были выжить.

К тому времени, как наступил ее третий месяц, Эволи не сделала ничего, чтобы подготовиться к передачи власти, и все, чтобы подготовиться к войне. Вдоль долины тянулись укрепления с лучшим оружием, которое она украла, купила или захватила в качестве трофея во время войны. Она смогла привести его в хорошее состояние, хотя для этого ей пришлось опустошить большую часть улья. Она заплатила высокую цену за это завоевание. Сколько бы юных дронов она ни пыталась вскормить, потребуется время, чтобы вырастить новую армию. Если только она их не украдет.

Каждое утро Эволи просыпалась, гадая, будет ли атака сегодня или нет. С каждым днем вражеский лагерь становился все больше, но к ее воротам никто не подходил. Она несколько раз проникала во вражеский лагерь, разыскивая королев, чье присутствие обрекло бы ее план на провал, но не могла найти ни одной из них.

Ее враг делал именно то, на что она надеялась, именно то, что ей было нужно. Шли недели, а Стрэнд продолжала синтезировать свой феромон, готовя его для врага целыми бочками. Наконец, он сообщил, что получил то количество, которое необходимо, и что каждый новый день был просто бонусом.

 «Но ты должна убить каждую королеву в радиусе ста миль», — однажды ночью в лаборатории, напряженно настаивал Стрэнд. «Этот удар сделает армию вторжения беспомощной, она разрушит их связь с теми, кто их породил, но любая королева имеет теснейшую естественную связь с любым дроном, и сможет восстановить управление».

 «Даже если я получила бы только половину, я могла бы использовать их, чтобы убить другую половину», — сказала Эволи. «Это не кажется таким уж плохим вариантом».

«Нет!» — воскликнул Стрэнд с явным разочарованием в голосе. «У нас не будет достаточно времени. Основная масса роя, в конце концов, будет делать то, к чему склонится коллективный разум. Если вы собираетесь использовать их для убийства их сестер, они почти наверняка обратятся против вас. Если только вы не единственный выбор. Тогда их новый рой поселится вместе с вами, потому что ему больше некуда идти. Дроны жаждут сильной власти. Ты должна дать ее им».

 «А как насчет самцов?» — спросила Эволи, слегка прищурившись. «Они тоже могут управлять дронами».

«Некоторые». Стрэнд пренебрежительно махнул копытом. «Да, мы можем. Кстати, мои лаборанты были очень полезны. Но их воля не сравнится с волей королевы. Ты можешь забрать всех моих помощников, и не будет иметь значения, как сильно я хочу их удержать. Ожидай, что с ними случится нечто подобное».

 «Я бы предпочла захватить самцов», — пробормотала Эволи. «И разумных чейнджлингов тоже. Они лучшие солдаты, чем простые дроны».

 «Очень жаль», — в голосе Стрэнда не было слышно извиняющихся ноток. «Они тоже временно потеряют свои рои, будут слепы и одиноки... но их связи вернутся. Я уже достаточно тщательно это проверил. Если только ты не убедишь их присоединиться к тебе… но, честно говоря, это не стоит риска. Ты собираешься учинить в их домах резню, вероятно, лучше всего просто убить их. Нам не нужны шпионы в наших рядах».

«Хорошо». Эволи отвернулась. «Тогда продолжай работать, Стрэнд. Ты хорошо трудишься на благо моего роя».

«Делаю, что могу», — ответил Стрэнд. «Но выгляни наружу. Нас ждут не только подменыши. Ни один из моих ядов не поможет против пищи».

 «Я знаю», — Эволи ухмыльнулась еще шире. «У меня есть для них, кое-что особенное».

Затем, в самый последний день, Эволи увидела делегацию, направляющуюся к ее улью. Их было меньше дюжины, дронов, тащивших деревянный паланкин. Они прошли до середины пути между ее крепостью и военным лагерем, затем начали разбивать палатку с белой крышей, окруженную огромными флагами.

 «В этом нет никакого смысла», — сказала Сика, ее новый советник. Она была дроном, который очнулся уже во время войны и привел свой отряд к победе. Хорошо иметь свежий взгляд. «Просто убей их, Королева. Ты не собираешься сдаваться. Зачем вообще с ними разговаривать?»

«Потому что они могут сказать что-то, чего не хотели», — ответила Эволи. «И потому, что там их королева. Я чувствую ее…» Как она и надеялась, в ее сознании не было других королев. Только этот странный разум, она чувствовала его, как что-то кислое и жгучее. Она с удовольствием убьет это.

 «Посредник будет ожидать, что ты покончишь с собой», — возразила Сика. «Что ты можешь узнать?»

Эволи пожала плечами. «Возможно, ничего. Но это будет прекрасная возможность убить ее».

Поэтому она направилась к делегации, одна, без оружия, без доспехов, если не считать развевающейся черной мантии. Ей не понадобится оружие против монстров, которых посылают великие королевы. Даже сама Муладхара не могла теперь выстоять в поединке против нее.

Эволи вошла в палатку, одним взглядом охватив все детали. В задней части стояла емкость с замораживающей жидкостью, предназначенная принять ее застывшее тело. Шесть дронов-перевертышей, ни один из которых не выглядел очень старым. Не разумные, по крайней мере, она не чувствовала их разума. А еще там была королева.

«Что же ты за уродина?» — спросила Эволи, открыто глядя на Посредника. В ней было что-то отдаленно знакомое, но при этом она была невероятно странной.

В общих чертах она все еще напоминали королеву, но некоторые детали были крайне необычны. В ее крыльях совсем не было дыр, а те немногие отверстия, что остались в ногах, казалось, должны были вскоре зажить. Эволи вдохнула, касаясь своими чувствами нематериальной части сущности своего оппонента. Эта пони был каким-то образом преобразована. Она все еще была полна магии.

Эволи отступила на шаг, подняв копыто, чтобы заслониться от света. Она открыла глаза и обнаружила, что сжимает челюсти, глядя на странное существо перед собой.

Я думала, что совершила ужасные вещи, чтобы пережить великих королев. Но я бы никогда не сотворила такого. Эта штука была гораздо большим извращением их природы, чем все, что Эволи готовила в своей лаборатории.

Холодный пар поднимался от открытой емкости позади Посредника. Сопровождающие ее дроны смотрели дрожащими, испуганными глазами. Догадывались ли они, что задумала Эволи?

«Ты глубоко ранишь меня, старшая сестра. Ты что, меня не узнаешь?» Она сделала еще один шаг вперед, ее странные хрустальные крылья блестели на солнце. «Я — Лахесис».

Последняя. Самая младшая из кровных братьев и сестер Эволи, за исключением невылупившихся яиц, спрятанных в ее тайном хранилище. «Ты была ужаснее всех», — выплюнула Эволи, оскалив зубы. «Теперь причина, по которой Райли перестала рожать детей, начинает читать мне лекции о морали». Она прошла мимо нее под колышущийся балдахин, глядя на странную жидкость. Это была не вода, Эволи на самом деле не знала, что предписывал использовать договор о самоубийстве. Она никогда не собиралась следовать его условиям.

«Скольких из твоих сестер ты убила, Лахесис?»

Она почти ожидала, что странная разноцветная королева попробует использовать несколько бесполезных боевых заклинаний. Вместо этого казалось, что ее плечи немного опустились. «Шесть. Клото, Атропос, Децима, Каериос, Фемида и Тихе».

Эволи слегка напряглась. Она смутно помнила эти имена, другие молодые королевы, все они умерли, не дожив и до ста лет. В некотором смысле Лахесис была ранней версией ее самой. Королева, недовольная своим положением у подножия пирамиды, которая хотела найти способ подняться немного выше. «Ты помнишь их имена».

 «Я все еще слышу их голоса». Лахесис потянулась одним копытом к горлу. Когда Эволи приблизилась, поверхность того, что заполняло емкость, закипела сильнее. Тепла ее тела было достаточно. Когда Лахесис встретилась с ней взглядом, Эволи увидела ее глаза. Круглые, пастельно-фиолетовые. Полные горечи. «Призраки прошлого всегда с нами, Эволи. Я думаю, ты тоже их слышишь. Их кровь взывает из праха».

Эволи топнул копытом, рыча от досады. Многие из ее ближайших дронов зарычали на Лахесис, хотя ее контроль не был нарушен на время достаточное, чтобы кто-то из них совершил что-нибудь действительно жестокое. У Эволи была большая практика управления своими дронами. «Не идеализируй меня, сестра. Я не могу поверить, что «Великие Королевы» послали Мясника из Миссури, выступать посредником при моей капитуляции. Разве ты не мертва? Мать послала за тобой своих любимых монстров… и твой рой исчез».

Она указала мимо них на выстроившуюся армию. «Что это за иллюзия?»

Лахесис покачала головой, для убедительности топнув копытом так, что все затряслось. Демонстрируя то, насколько она реальна. «Она действительно их посланница, Эволи». Ее рог начал светиться. Эволи была слишком медленной, и они обе оказались поглощены иллюзией.

Эволи смотрела сквозь воспоминания королевы. Тьма и коридор полный мертвецов. Странное существо, немного похожее на нее, и бэтпони со сверкающим ножом. Они перебили сотни дронов, может быть, весь рой.

«Эзри и Пронзающий сны дали мне выбор, сестра. Такой же выбор я предоставляю и тебе». Видение растворилось, сменившись грызущей внутренней пустотой в реальности. Это была пустота, то нереальное место, откуда приходили монстры. В старых сказках говорилось, что когда-то, давным-давно, оттуда пришли подменыши.

«Это в тебе, Эволи. Это есть во всех нас… осколок бездны. Наша прародительница пыталась убежать от него, изгнать его из нашей жизни. Но она умерла, не успев закончить. Ты же знаешь эту историю».

Эволи снова зарычала. Она могла бы разрушить эту проекцию, если бы захотела, но все еще колебалась. Не потому, что ее действительно заботило, что скажет младшая сестра, а потому, что задавалась вопросом не откроет ли она случайно что-нибудь полезное.

Я могу вынести ее морализаторство еще несколько минут.

«Есть и другой способ». Проекция изменилась, изломанная щель, уходящая в небытие, сменилась ярким светом, далеким сиянием. Оно горело, Эволи едва могла посмотреть без вскрика. Это было место порядка, место, которое создавало законы. Место чувств, которых она не знала с тех пор, как была ребенком детства. До того, как она познала силу.

«Эзри поймала меня. Она держала меня при себе много лет. Каждый день я думал, что она может убить меня. Но она этого не сделала. Она показала мне лекарство».

Иллюзия исчезла, их с Лахесис разделяло всего в несколько футов. «Забудь про лед, Эволи. Забудь о том, чтобы править миром. Забудь о своем голоде. Я могу забрать все это».

В течение нескольких секунд она почти чувствовала это. Там что-то было — веревка, брошенная в ту трясину, где она увязала. Копыто, было почти готово ухватиться за ее.

Ее слова так походили на то, что говорила Райли. Глаза Эволи сузились. «Надеюсь, ты будешь, честна со мной, сестренка. Все это…» Она махнула копытом в ее сторону. «Эта чушь о мире и прекращении голода. Потому что мои разведчики уже доложили мне. Ты единственная королева на сотни миль вокруг. И чтобы уничтожить эту армию, мне нужно убить тебя».

Лахесис бесстрашно встретила ее взгляд. Она не двигалась, не напрягалась, не готовила заклинание. «Я надеялась, что смогу... убедить тебя. Я подумал, что, возможно, если бы я это сделала, это могло бы компенсировать то, что я совершила раньше. Некоторые из тех жизней, я…» Она покачала головой. «Принятие желаемого за действительное. Остальные тоже так думали. Но я в неоплатном долгу за все, что сделала. Если я так расплачиваюсь, то …» Она улыбнулась, снова встретившись взглядом с Эволи. «Может быть, мои сестры простят меня».

Это привело ее в большее бешенство, чем все, что она сделала до сих пор, как сильно она была похожа на Райли, стоя здесь. Не такая высокая, как Эволи, не такая сильная, но такая гордая, такая самоуверенная, так невыносимо убежденная в собственной добродетели.

 «Я уничтожу все, что когда-либо делала наша мать», — прошипела Эволи, оскалив зубы и надвигаясь на нее. «К тому времени, как я закончу, ни один чейнджлинг ни в одной точке мира не осмелится снова упомянуть о клятвах или договорах. Когда я закончу, я стану божеством для перевертышей и нашей еды. Они будут поклоняться мне, и у меня будет достаточно магии, чтобы прожить тысячу лет».

 «Ты не должна этого делать». Лахесис не отступила, не отвела взгляда, даже когда магия, казалось, закипела вокруг нее. «Я уже не так много знаю о войне, как раньше. Наверное, почти все забыла». Она слабо рассмеялась. «Может, и сможешь. Но ты не должна. Я — первая королева будущего. Если ты отступишься от всего этого… мы могли бы сделать что-то лучше, чем Райли когда-либо делал. Будущее, в котором ни один дрон больше не будет голодать».

Эволи не могла вынесити этого больше ни минуты. Она потянулась к ней с помощью своей магии, яростно вопя, так, что казалось, будто сотрясалась вся долина. Лахесис попыталась отбить магическую атаку Эволи, но это было выше ее сил. Как будто она могла видеть еду перед собой, но она растворилась, как дым, когда она попыталась дотронуться до нее.

«Я прощаю тебя, Эволи».

Эволи превратила дронов вокруг Лахесиса в тлеющий пепел, и злое зеленое пламя охватило белый полог шатра для переговоров. Она врезалась в свою младшую сестру и погрузила ее голову в кипящую жидкость для заморозки. Через несколько секунд она выдернула ее и с силой ударила о стенку контейнера. Ее голова раскололась, как ледяная скульптура, а тело замерло.

Осколки и фрагменты тела мертвой королевы дождем посыпались вокруг нее, в бурлящих вихрях пепла. Эволи чувствовала ярость армии вторжения. Она выбежала из шатра для переговоров, оставив труп Лахесис, «королевы будущего», гореть вместе со своими слугами. Пришло время выиграть войну.

Глава 6

Смерть Лахесиса не означала, что битва закончилась раньше, чем началась. Как и ожидал Эволи, большинство дронов, составлявших эту армию, не принадлежали причудливой «королеве будущего». Они были, скорее, армией великих королев. Кроме того, у Лахесис были разумные дроны и самцы, и те, и другие могли не дать дронам одичать. Единственный коварный удар только разозлил ее врага.

Но на этот раз сама Эволи не покинула поле боя. Ей нужно было быть здесь, по той же причине, по которой она должна была убедиться, что поблизости нет других королев. Новая химическая война требовала близости королевы, способной перебить все обычные сигналы для управления рядовыми дронами.

В этот момент я навсегда изменяю войну для чейнджлингов. Как только Эволи продемонстрирует, что может украсть чужую армию, другие королевы неизбежно узнают об этом приеме ведения войны. Им не понадобились бы блестящие биоинженерные навыки Стрэнда, чтобы изобрести какое-то новое вещество, но чудовищные мерзости, создаваемые Стрендом, были бы совсем другим делом. Отныне королевам всегда придется сражаться вместе со своими армиями.

После сегодняшнего дня кукловоды не смогут больше действовать из тени, рискуя в случае неудачи только чужими жизнями. Даже самой Эволи придется сражаться на передовой.

Армия двинулась к ее позициям, огромный рой, такой плотный, что он полностью заслонял солнце, над тем метом, где пролетал. Рой настолько большой, что даже если бы каждый солдат Эволи носил бы силовую броню, то и это, вероятно, не имело бы значения.

Но HPI определенно не будет сражаться на ее стороне, не после всего, что она сделала. Ее прошлые попытки установить с ними связь по радио для торговли неизменно терпели неудачу.

По крайней мере, она не видела никаких механических дронов или вертолетов, идущих в битву на стороне врага. Если древние решат вмешаться, ей, возможно, придется уничтожить и их тоже.

Впрочем, она могла бы сделать это в любом случае, просто чтобы быть в безопасности. Как только она станет править всем миром, на нее ляжет ответственность за то, чтобы дети, которых она защищает, больше не подвергались угрозам.

Ее войска не могли совладать с силовой броней и огнестрельным оружием, это были забытые секреты древних. Но Эволи могла спрятать несколько труб на поле боя, каждая из которых заканчивалась распылителем, который выглядел бы для врага обломком ржавого мусора. Великие королевы были так добры, что дали ей время до весны, чтобы устроить все это, и они фактически позволили ей выбрать место, где будет происходить битва.

С самой высокой точки своей крепости Эволи наблюдала, как опрыскиватели начали извергать свое испаряющееся содержимое, поливая армию слабо поблескивающим черным дождем. Оно поднялось в воздух, поглотив большую часть летевших подменышей. Те немногие, кто не был в пределах его досягаемости, немедленно начали подниматься выше, отчаянно пытаясь спастись от этого, чем бы оно ни было. Даже если они и не знали, что может сделать это оружие, они почувствовали, как многие их собраться исчезают из коллективного разума. Сотни тысяч дронов внезапно исчезли из-под управления ее врагов.

Ветер дул в сторону крепости, многие в армии Эволи тоже будут поражены.

Не возникло ни одного примитивного ульевого разума, который дроны естественным образом формируют в отсутствие королевы. Это были сотни тысяч индивидов, внезапно потерявших цель, лишенных достаточного интеллекта, чтобы сформировать разум. Это была большей пыткой, чем оторвать им крылья от тела.

Многие начали нападать друг на друга, но не так точно и организованно, как это делал рой. Рой диких дронов заставил всех остальных дронов присоединиться или быть съеденными, это была свалка. Тысячи маленьких фигурок набрасывались друг на друга.

Разумные дроны и самцы не обладали иммунитетом. Конечно, они все еще обладали разумом, но обе эти группы зависели от коллективного разума в плане эмоциональной стабильности, получения указаний и информации. Им казалось, что они только что видели, как у них на глазах убивали их семью.

Феромон иссяк, и распылители начали выбрасывать только водяной пар, трубы были опустошены. Вода не висела в воздухе, как феромон, и поэтому Эволи могла видеть сцену более ясно.

Стоявший рядом с ней Стрэнд удовлетворенно кивнул. Он привел с собой собственную группу из нескольких дронов, эскорт и команду лаборатории. Он продолжал называть их «его командой, пока он не станет королевой».

Эволи позволяла ему продолжать так думать. Но на будущее Стренда у нее были другие планы.

«Все в точности так, как я обещал», — наконец сказал он, делая пометки левитирующим пером и наблюдая за поведением первобытного роя. Феромон не доберется до них здесь, наверху, хотя если бы и добрался, Стрэнд, вероятно, продолжил бы работать. Он не был особенно чувствителен. «Забирай свою армию, Эволи. Возьми то, что тебе дали великие королевы».

Эволи поднялась в воздух. Сейчас не было нового потока эмоций, как когда она одерживала некоторые из своих прошлых побед. Скорее наоборот, эти дроны станут для нее огромной обузой. Она потеряет очень многих из них на обратном пути туда, откуда они пришли.

Но сейчас это ее не беспокоило. «Приготовьте коконы. Скоро мы соберем урожай с города Стоунхарт».

Стрэнд безразлично кивнул, как будто это было замечание о цвете обоев, а не указание на самый отвратительный поступок, который только может совершить перевертыш. Но Эволи уже давно не было до этого дела. Пришло время обеспечить себя продовольствием. «Они будут ждать, чтобы получить то, что соберет ваша армия».

Она взмыла в воздух, перелетела крепостную стену, пролетела над своими собственными чейнджлингами. Они толпились внизу на земле, находясь в таком же смятении, как основная масса врагов, в любой из атаковавших армий. Некоторые из ее старых дронов, вероятно, тоже были убиты сегодня.

Это была достойная жертва.

В хаосе толпы она заметила несколько островков порядка. Отдельные старшие самцы сумели подчинить до пятидесяти дронов, сдерживая массу растерянных солдат. Но их хватка была слабой, разум самцов не мог простираться очень далеко. Эволи могла бы легко захватить и этих дронов.

Она влетела в центр толпы, или, во всяком случае, зависла над ней. Несколько дронов, которые осмелились напасть на нее, упали замертво на ее пути, как мухи, прихлопнутые, ей в полете. В конце концов, она добралась до центра, и засветила свою магию.

Здесь больше не было ни одного улья, здесь царили смятение, боль и безумие. Дроны не были разумными существами, которые могли понять мотивацию тех, кому они служили. Они были созданиями инстинктов, не имеющими предпочтений по поводу того, каким способом они получат свои эмоции. Больше всего на свете им была нужна цель. Эволи даст им ее.

Она протянулась, захватывая каждый разум в растущей сфере вокруг нее. Она давала эмоции каждому из них, столь мало, что почти не чувствовала этого, но для них это была искра завета, необходимая, чтобы скрепить их верность кому-то другому. Она уже представляла собой коллектив дронов, общий разум многих тысяч чейнджлингов. В него вошло не больше половины вражеской армии, но это не имело значения. Это была стабильность. И по мере того, как он рос, этот разум притягивала все больше дронов.

Они ничем не отличались от муравьев или других общественных насекомых. Как только некоторые начинали двигаться, их решение толкало других. На самом деле речь шла только о том, чтобы справиться с этим первоначальным толчком.

Она почувствовала несколько пятен сопротивления, темные пятна там, где земля под ней все еще была заполнена дронами. Она обрушила на них свои новые конечности, пожирая все, что не могла ощутить. В армия началась настоящая бойня, солдаты пожирали своих офицеров и генералов с кровожадностью существа недавно вернувшегося в сознание. И те немногие дроны, у которых хватило бы искры разума, чтобы противостоять ее воле, оказались поглощены общим порывом.

Было неправильно убивать разумных дронов, было неправильно убивать самцов вместо того, чтобы захватить их в качестве военной добычи. Эволи это больше не волновало, отныне она будет определять условия войны, а не какая-то давно умершая королева. И неважно, что покойная королева была ее матерью.

Больше никаких правил. Больше никаких попыток контролировать нас с той стороны смерти. Мы должны определять наше будущее прямо сейчас.

Что ж, она так и сделала.

К тому времени, когда пыль и кровавые брызги окончательно осели, каждый десятый из атаковавшей армии был убит. Удивительное большое количество обычных пони с их примитивными доспехами и оружием вместо пальцев и экзоскелетов, были готовы сражаться бок о бок с роем. Все они погибли. Дроны убивали всех, кто не был частью коллективного разума.

Эволи построила их перед собой в длинными шеренгами, армия, с которой она могла легко справиться сама, а раньше с ней пришлось бы управляться нескольким королевам. Могла ли ее мать командовать такой огромной армией?

Нет. Райли отказалась от силы больших чисел, чтобы собрать сотню разумных дронов. Какая потеря. Если бы ты по настоящему заботилась о своих детях, то подарил бы мне империю, которая охватила бы весь мир. Нам больше не нужно будет скрываться в тени пони, они будут называть нас хозяевами и поклоняться нам.

Эволи прошла сквозь ряды своей новой армии, время, от времени переступая через лежащий труп самца или пони. Для тех, кто стал частью роя, внутри него не осталось более мелких различий. Некоторые из дронов носили ее собственные цвета, это были солдаты из ее армии, которые попали под действие феромонов. Для Эволи не имело значения, где они окажутся, все они со временем послужат ей.

«Сейчас вы видите, какой силы мы заслуживаем!» — крикнула она в толпу, хотя мало кто из них понял бы ее. Она чувствовала нескольких разумных дронов, которые во всей этой неразберихе уступили ментальному давлению роя, вместо того чтобы быть съеденными им. Ни один самец не поддался давлению, так что ни один из них не выжил. Только те, кто когда-то сами были безмозглыми дронами, могли догадаться, о таком пути спасения.

Жаль, что у нас так много отходов. Но в то же время, это была пища, которую Эволи должна была экономить на тех, кто ее не заслуживал. «Городок пони Стоунхарт находится недалеко отсюда, его южные фермеры давно перешли на нашу сторону, так что они игнорируют наших дронов, летающих над головой. Мы смогли скрываться здесь без страха. Но теперь мы сделаем большее, чем просто спрячемся».

Она говорила для своих самцов и разумных дронов. Их нужно будет склонить на свою сторону. Многие из них, вероятно, сейчас наблюдали за происходящим с крепостных стен, в ином случае ее слова будут переданы им. «В этом городе живут три тысячи пони. Достаточно для совсем маленького поселения, чтобы выживать в качестве беспомощных паразитов. Или мы могли бы попробовать что-то новое. Вместо того, чтобы собрать несколько капель эмоций, которые мы можем украсть, эта армия приведет их всех сюда».

Ну, не совсем все. Процесс, о котором она говорила, не работал на пони, пока у них не было своей кьютимарки. Это означало оставить младших детей одних, вместе с любыми представителями других видов, которые не получали кьютимарок. Но такие громкие речи, как эта, не касались частностей. «Мы соберем продовольствие, чтобы накормить эту армию. Недостаточно, для длительного перехода, но достаточно, чтобы продержаться довольно долго и перегруппироваться».

По ее молчаливому приказу десять тысяч дронов жужжа, одновременно поднялись в воздух. Ее ментальная хватка все еще была слабой, но через час или два она будет в полной безопасности. Другая королева не смогла бы вернуть этих дронов, даже если бы они принадлежали ей по рождению. Только убив Эволи, можно было восстановить первоначальную идентичность этого роя. Или если они смогут обмануть ее, чтобы увести подальше от ее армии, чего, очевидно, не произойдет.

Они взлетели, стрекоча крыльями над полем боя, не замечая серьезных травм, которые получили многие из них. Эти дроны жаждали подчиняться ее командам, как и в любом другом рое. И она дала им команду, лететь в деревню и забрать каждого пони с кьютимаркой обратно в свою крепость.

«Королева», — пробормотал Децим у нее за спиной. Один из ее верных самцов, пробудившийся после длительной гибернации. Это означало, что он все еще слишком молод для размножения, и слишком молод, чтобы знать, что задавать вопросы королеве было не слишком безопасно. «А как насчет наших контактов на южных фермах? Будем ли мы собирать их тоже?»

 «Да», — ответила Эволи, борясь с желанием ударить его. Это был разумный вопрос. «Но мы оставим их в живых. Они присоединятся к нам в качестве новых разумных дронов, это будет наградой за их вклад. И собственно говоря, я назначу тебя их командиром. Твой первый отряд, Децим. Поздравляю с повышением».

Эволи уже видела маленькую деревушку Стоунхарт глазами своих дронов. Дети выживших после мора построили здесь процветающую маленькую аграрную общину, не подозревавшую о грозящей опасности. К концу ночи Эволи напомнит им о страхе перед перевертышами.

И сможет забыть о собственном голоде, по крайней мере, на какое-то время.

И то, что сработает для деревни, будет еще лучше для города. Какими же глупцами мы были, когда пренебрегли таким безграничным источником пищи! Зачем собирать маленькие капли любви на протяжении всей жизни пони, когда можно высосать их все сразу?

Моя мать была величайшей дурой на свете. А я буду самой великой королевой. Эволи едва помнила, что она сделала с Лахесис несколько часов назад. Она не будет горевать о смерти этого чудовища.

Если бы мой отец был еще жив, он бы гордился мной. Чип знал бы, что значит делать то, что необходимо. Он бы превозносил королеву, которой я стала. Сказала она себе, прислушиваясь к собственным мыслям, а не к испуганным крикам пони Стоунхарта.

Глава 7

Эволи посмотрела на свою армию, ряды, которой многократно разрослась, впитав громадные силы, посланные, для ее уничтожения. Многие из этих дронов все еще носили доспехи или броню ее врагов, сверкавшую в лучах рассветного солнца. Но все эти доспехи не смогли защитить их.

Не было ни малейшего шанса, что великие королевы не догадаются о том, что она сделала. На самом деле вопрос был в том, какая часть их армии была здесь? Им потребуется, по меньшей мере, пять лет, чтобы вырастить себе замену. Это при условии, что они смогут найти пищу для этого. Эволи подозревала, что без такого количества слуг им придется очень трудно.

«На этот раз мы не будем пересекать пустыню», — сказала Эволи, обращаясь к своим войскам, как разумным солдатам, так и к неразумным дронам. «Мы не станем жертвовать своей численностью, для быстрого маневра. Вместо этого мы нацелимся непосредственно на поселения пони. Мы будем пожинать их, и использовать как продовольствие на марше».

Это был дерзкий план, и какая-то часть Эволи знала, что он неосуществим. Сбор урожая с популяции пони даст громадное количество пищи, достаточное, чтобы прокормить ее армию в течение многих лет. Но это было сродни вырубке всех деревьев, вместо того чтобы регулярно срубать только небольшую их часть. Когда это будет сделано, не останется ни охотничьих угодий, ни еды.

Но это не имеет значения. У меня достаточно территории для охоты. Большая часть этой армии, вероятно, в любом случае погибнет в наших битвах с великими королевами. Ей не нужно было беспокоиться о защите империи после этого. Как только она победит остальных королев, у нее будет вся необходимая ей сила.

«Как поживают наши новые разумные дроны?» — спросила она Децима, который ждал ее на крепостной стене, после окончания речи. У него был нервный вид, как будто он не хотел с ней разговаривать.

«Нет… ну», — признался он, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Децим был лоялен, но выглядел так, словно был потрясен. «Они... пострадали. Из-за сбора. Я никогда раньше не видел, чтобы этот процесс проводился недобровольно. Я не знаю, сколько времени им понадобится, чтобы прийти в себя. Если они когда-нибудь смогут прийти в себя».

 «Все равно дайте им рабочие задания», — пренебрежительно пробормотала Эволи. «Кормят только тех, кто работает. Это должно продемонстрировать остальным важности вклада в общие дела улья». Она подошла к нему, угрожающе понизив голос. «Их будет гораздо больше, Децим. Возможно, тысячи. Я надеюсь, что ты найдешь способ использовать их на благо роя. Нет никакого способа извлечь все эмоции, которое они содержат, пока не останутся только дроны. Если ты думаешь, что было бы гуманнее просто убивать разумных дронов, которых мы создаем…»

 «Нет!» — воскликнул он слишком поспешно. «Мы найдем им применение, моя королева. Даю вам слово. Нет никакой необходимости в таких крайностях».

«Хорошо». Эволи отвернулась от него. «Я знала, что могу положиться на тебя. Ты всегда был одним из моих лучших, умнейших самцов. Используй их, и я найду для тебя достойную роль, когда твоя текущая жизнь закончится. У меня будет достаточно ресурсов, чтобы создать много новых королев, Децим. Возможно, ты станешь одной из них».

 «В-возможно», — сказал он, явно пытаясь скрыть свое волнение от этого предложения. Желание продвижения вперед было всеобщим среди чейнджлингов. Особенно самцов, которые всю жизнь занимали нижние ступени иерархии.

Хорошо, я сделаю тебя королевой. Королевой всех изгнанников. Ты должен будешь придумать, как их накормить. Это был также отличный способ освободить себя от ответственности. Если королева не может прокормить свой рой, то это, очевидно, вина королевы, а не кого-то другого. Несмотря на то, как стремительно она предложила такой вариант, прямое уничтожение каждого нового разумного дрона могло вызвать еще большее сплочение в рядах ее врагов. Лучше всего не совершать огромного количества преступлений. На мне и так достаточно крови, чтобы не знать покоя.

Ее армия наступала. Учитывая ее силу, не имело значения, что стояло у нее на пути. Они прошли сотни миль вдоль восточного побережья и дальше, в Мексику и Флориду. Многие, многие пони бежали от ее армии, и она позволила им это. Те, кто был полон решимости сражаться, были также самыми ценными при сборе урожая, но она не нуждалась сразу в таком количестве пищи.

На какое-то время Эволи хватало еды, и голод отступил. Она продвигалась вперед так же быстро, как истощались ее запасы магии, впрочем, не жертвуя своей новой армией только для того, чтобы поддержать остальных. Она сдержала свое обещание Дециму почти сразу, как только он придумал систему, которая, как он и обещал, не даст ее новым разумным дронам сойти с ума. На созревание королевы уходят годы, так что лучше начать это как можно быстрее. Несмотря на богатства, которое она накопила, это была единственная королева, которую она создала. Второстепенные покорённые королевы могли выращивать дронов для ее армий, но не дочерей, которые обзаводились бы своими собственными роями. Так было проще для всех.

Однако расширение ее империи не могло продолжаться вечно. Великие королевы и большая часть населения пони бежали в северо-восточную часть бывших Соединенных Штатов, где пони и недружественные подменыши объединились под знаменем полководца, которого звали Айлерон, или, может быть, это был его город. На самом деле Эволи было все равно. Но у них были солдаты, армия, которая день ото дня становилась сильнее.

Первой преградой на пути к завоеванию этих земель стал древний город Нью-Делавэр с пятидесятифутовыми стенами из полированного известняка и гарнизоном из десяти тысяч грифонов-наемников. Впервые Эволи полностью остановила наступление и жила за счет накопленных запасов, пока ее армии готовились к осаде.

Нью-Делавэр нельзя было просто обойти, если он не будет захвачен, то они не смогут продвинуться дальше на территорию Великих Королев, не опасаясь серьезных ударов с тыла, беспокоящих ее линии снабжения. Эволи больше не могла оставить свою армию, не тогда, когда противник, вероятно, разработал химическое оружие, подобное тому, которое она использовала, чтобы захватить контроль над вражеской армию в первом сражении.

Организовав осаду, она посетила лабораторию Стрэнда, который продолжал усердно трудиться последние несколько лет. Он уже несколько недель звал Эволи, желая ей что-то показать. Наконец пришло время увидеть результат ее доверия к генетику-подменышу.

Лаборатория была одним из первых строений, которые они построили за пределами Нью-Делавэра, чтобы защитить и скрыть работу Стрэнда. Снаружи размещался собственный штат стражников Стрэнда, теперь в основном состоявший из разумных чейнджлингов, самых безжалостных и кровожадных из всех, кого они создали во время своего «сбора урожая».

Таким образом, Эволи не могла просто убрать их с дороги, она должна была представиться им и ждать, пока они поймут, кто она, прежде чем они разбегутся перед ней, словно мухи, пирующие на трупе. Она могла разобрать шепот некоторых из них, прозвище, которое ей дали среди бывших пони, которых она «собрала». Они называли ее «Эволи-Разорительница».

Но в то время как большинство созданных ею разумных чейнджлингов говорили подобные вещи со страхом, эти говорили с благоговением.

Лаборатория была размещена в гигантском брезентовом шатре, насчитывавшем, по меньшей мере, двести футов в длину и почти сто футов в высоту. Он мог бы вместить целую толпу, хотя большая часть пространства была предназначена не для размещения пони. Рабочая зона располагалась возле входа и была заключена в защитную металлическую клетку, которую дроны Эволи пронесли по прерии следом за армией. Остальная часть помещения была пуста, если не считать нескольких прочных столбов, которые поддерживали крышу палатки.

Здесь было мало света, только бледно-голубое сияние от какого-то химического вещества, которое Стрэнд изобрел, чтобы успокаивать то, что они держали здесь.

Самец почуял ее запах еще до того, когда она вошла, и прекратив свою работу отошел от центрифуги. «О, королева. Хорошо, что вы здесь».

«Ты сказал, что готов. Каждый день Нью-Делавэр получает все больше подкреплений. Ты обещал мне, что сможешь разрушить эти стены».

«И я так и сделаю», — ответил Стрэнд, проскользнув мимо нее к тому выходу их клетки, что вел в палатку. «Пришло время вам познакомиться с новым членом вашего роя. Если вы думаете, что использование феромонов в качестве оружия произведет революцию в войне... мы едва прикоснулись к возможным перспективам».

 «Ты совершенно спятил», — подумала Эволи. «Я рада, что остальные были слишком близоруки, чтобы понять, насколько ты опасен. В противном случае ты бы мог прийти за мной».

Свет не освещал ничего за пределами клетки. Но Эволи чувствовала что-то живое там, что-то, что было почти дроном, но не совсем. Как жеребенок или дрон, вышедший из кокона наполовину сформированным. Он не мог присоединиться к коллективному разуму, и был способен лишь ненадолго прикоснуться к нему. Как кто-то, замерзающий насмерть на морозе, способный только приоткрыть окно, чтобы позволить теплу изнутри слегка растопить лед на своем теле.

«Вот, мое творение. Я называю его «Вурм-сокрушитель сводов», первый в своем роде». Он вышел из клетки, по-особому стрекоча крыльями.

Вся палатка вокруг Эволи содрогнулась. Она увидела, как что-то движется по комнате, и разворачивается к ним лицом. Каждая пара глаз светилась своим особенным голодным блеском. Земля дрожала, когда что-то с грохотом приближалось к ним, огибая центральную колонну. В конце концов, оно подобралось достаточно близко к клетке, чтобы Эволи смогла более или менее разглядеть его черты.

Какая-то часть ее хотела, чтобы она не смогла это сделать.

Как будто кто-то взял базовый биомеханический план, по которому создают чейнджлингов, и разрубил все это на куски. Оно было не менее тридцати футов в высоту и, возможно, вдвое длиннее палатки. По всей его длине росли слои хитиновой брони, каждая толщиной почти с ее тело. Спереди оно не имело челюстей, только один круглый рот с многочисленными рядами зазубренных зубов. Оно не имело головы как таковой, а  выпуклые глаза располагались в углублениях на теле. Все это гудело от накопленной магии, как живой провод, способный в любой момент взорваться снопом искр.

 «О, звезды, ты сделал это». Эволи взлетела, пытаясь получше рассмотреть существо. Она увидела множество небольших ран на его броне, в одну из них было вставлено стальное кольцо, почти такое же толстое, как она сама. Даже сейчас эти раны сочились зеленоватой слизью.

 «Не сомневайтесь», — сказал Стрэнд. «Конечно, я сделал это. Я говорил только о возможном, Королева. И говоря по правде, мой Вурм — грубая работа... дубина, если хотите. Но инструменты, которые нам дали, очень сильны. Я ожидаю, что с несколькими сотнями других дронов и достаточным запасом эмоций я смогу создать еще более колоссальные вещи. Живое оружие, при виде которого трепетали бы даже самые стойкие».

Он хочет еще? Эволи дала Стрэнду по меньшей мере сотню дронов всех возрастов. Даже несколько разумных чейнджлингов, которых она больше никогда не видела. Правда теперь они стали гораздо менее ценными, когда появилась возможность превратить в них целую деревню пони.

Она попыталась дотянуться до разума существа, но оно немедленно отреагировало, забившись о землю и заревев, как умирающий слон. На долю секунды, пока она оставалась в контакте с ним, Эволи чуть не закричала сама. Она чувствовала его ужасную боль, его смятение. Его разум был возвращен к чему-то, что было меньшим, чем неразумный дрон, но он помнил, что раньше был чем-то гораздо большим. Оно хотело разрушать, и ему было все равно, кто или что встанет у него на пути. Теперь его врагом была сама жизнь.

«Будьте осторожны, Королева!» Стрэнд снял с крюка фонарь и посветил прямо в глаза твари. Яркий оранжевый свет вырвался из фонаря, и Вурм буквально стал поджариваться в тех местах, которых коснулся луч, словно его ненадолго положили на горячую сковородку.

Эволи приземлилась рядом с ним, зачарованно наблюдая. Вурм снова отступил от них в темноту палатки. «Я не смогу им управлять?»

«Нет». Стрэнд говорил, как ни в чем не бывало. «Помните феромоны? Представьте себе, что такое существо могло бы сделать, если бы его обратили против нашей собственной армии. Однако оно будет повиноваться мне. После обучения он будет подчиняться и вам. На это уйдут недели, но со временем вы сможете заслужить его покорность, как это сделал я. Вы просто должны сломить его в достаточной степени».

«Мудро», — ответила Эволи. «Но у нас нет недель. Ты сможешь управлять этим завтра утром. Мы не можем противостоять гарнизону Нью-Делавэра в воздухе... но как только вы разрушите стены, мы либо уничтожим их в городе, либо обратим в бегство».

«Завтра вечером», — поправил Стрэнд. «Простите меня, королева, но у Вурма есть одна слабость. Он не выносит присутствия солнечного света. Я надеюсь, в конце концов, устранить эту уязвимость, но, учитывая скорость вашего похода… Я немного использовал некромантию, чтобы ускорить процесс».

Эволи недовольно зарычал, но это продолжалось недолго. Она была так впечатлена работой Стрэнда, что могла позволить ему исправление ошибок в следующем поколении. Как только я завоюю мир, мы сможем работать так медленно и осторожно, как захотим.

«Прекрасно, Стрэнд. Тогда завтра вечером. Я отдам распоряжения армии».

Глава 8

Нью-Делавэр не был одним из десятков деревень и крошечных городков, с которыми Эволи сталкивалась в ходе своей кампании по всей стране. Наверно, это была самая сильная крепость, построенная лучшими каменщиками грифонов. С наступлением ночи Эволи могла видеть, как огоньки их факелов перемещаются взад-вперед по стенам, и наблюдать в воздухе силуэты патрулей.

Она нигде не могла почувствовать ни одного перевертыша, хотя из-за особенностей их природы было трудно точно судить об их присутствии. Но Эволи могла бы их почувствовать, даже если бы каждая птица была замаскированным подменышем. Но это не означало, что в крепости не было чейнджлингов, вполне возможно, что они уже приготовили свои собственные образцы феромона. По этой причине Эволи больше не могла командовать из тыла, к тому времени, когда она смогла бы вернуться на передовую, эти птицы могли разгромить ее, оставшиеся без управления, войска.

В такой атаке не было ничего неожиданного, ее численность была настолько велика, что ей пришлось выстроить их отрядами и тщательно следить за порядком.

Ее армия насчитывала почти пятьсот тысяч солдат, пятая часть которых была «собранными» разумными дронами.

Королева Децимус была следующей в командной цепочке. Если бы не Эволи, она бы являлась самой богатой королевой из когда-либо созданных, с большим количеством разумных дронов, чем у одной королевы бывало за всю ее жизнь. Была только одна проблема: они должны были продолжать собирать пони, чтобы создать самые большие запасы эмоций, в которых она нуждалась.

У Эволи был приготовлен план на этот счет. «Я хочу, чтобы твои войска нанесли первый удар», — сказала Эволи, указывая на стены одним крылом. «Когда я подам сигнал, оружие Стрэнда направится к стенам. Я хочу, чтобы вы прикрывали его движение с неба. Как только стены будут проломлены, вы можете отступить и позволить моему рою разрушить город».

Децимус беспокойно переминалась с копыта на копыто. Она была маленькой, слишком маленькой, чтобы управлять коллективным разумом. Она говорила тонким скрипучим голосом и носила броню, которая делала ее выше, чем она была на самом деле. Ребенок, притворяющийся взрослым, у которого не было возможности вырасти. Почему-то Эволи сомневалась, что эта королева считала свое возвышение такой уж большой честью.

 «Великая Королева…» — начала она робко. «Ваш… ваш приказ подставит нас под сильнейшую атаку врага. Там целая армия грифонов. Они все умеют летать. Если я приведу к стенам такое числа воинов, какое есть у меня, они наверняка все поднимутся нам навстречу».

Эволи впилась в нее взглядом. «И что? Твоя армия больше, чем весь их гарнизон. Даже если каждый из них вылетит вам навстречу, у тебя будет по десять солдат на каждого врага».

 «У меня есть два… чейнджлинга». Децимус отвела взгляд. «Королева Эволи, большинство из них до недавнего времени были фермерами. У меня всего пятьсот солдат с боевым опытом. Они не дроны… и я пока не могу ими командовать, даже если бы они ими были. Я слышала, что в Нью-Делавэре гарнизон состоит только из самых сильных грифонов. Кровожадные воины с вековым или более боевым опытом. Похоже, такой противник больше подходит для ваших дронов».

В случае любого обычного сражения перевертышей она была бы права. Дроны были заменяемы, и даже добросердечная мать Эволи не считалась с потерей тех, кто не был разумен. Они были клетками великого организма, не более.

Но не будет ли моя армия голодать, если они все выживут. Чем больше грифоны будут тратить свое время, убивая бесполезных разумных дронов, тем меньше воинов потеряет сама Эволи.

«Децимус…» Она прикрыла ее плечо своим крылом, одновременно ведя ее вдоль рядов воинов. «Ты знаешь, что будет после сегодняшней ночи?»

Нимфа королевы напряглась от прикосновения Эволи. Было что-то странное в том, как она выглядела, что-то, что Эволи едва могла разглядеть в лунном свете. В ее крыльях было, что-то неправильно… они как будто затвердели. Это не имеет значения. Вскоре она мне больше не будет нужна. Как только мы сметем других королев, мне не придется бояться восстания.

 «Я не знаю», сказала она, потупив взгляд. «Что будет после сегодняшнего вечера?»

«Нью-Делавэр — не наша цель, это только начало этой войны. Великие королевы укрепились в городе пони на побережье. Я слышала, что к нему каждый день стекаются пони. Рассказы о… наших способах содержания армии… дошли и туда. Они заставили врагов объединиться».

Эволи свирепо впилась взглядом в Децимус, как будто та осмеливается обвинять ее или допрашивать. Она этого не сделала, поджав хвост между ног. «Насколько я понимаю, там нас ждет миллион солдат. Большинство из них новобранцы, как и наши. Ни одна из сторон не может пересидеть другую в осаде, так как у нас обоих стремительно кончается еда. Мы должны встретиться в бою, и скоро встретимся. Мне нужно, чтобы моя армия была как можно сильнее, когда это произойдет. Ваши разумные дроны… имеют возможность. Служить рою, проявить себя. Скажите им, что честь и слава ждут их в Нью-Делавэре».

Децимус долго смотрела на нее, беспокойно шевеля своими странными крыльями. Потом она кивнула. «Я... я понимаю. Я скажу им».

«Хорошо», — сказала Эволи. «Я ожидаю, что ты по достоинству наградишь тех, кто будет хорошо сражаться сегодня. А те, кто погибнут, по крайней мере, они умрут, служа великой цели. Когда я буду править всем миром, страданий больше не будет. Они помогают приблизить золотой век».

Децимус прятала взгляд. Жужжа, она полетела обратно к своей армии. Эволи еще несколько секунд смотрела на свои крылья. Она уже видела такое раньше…

Но это не имело значения. Приближалась битва, и все это знали. Сейчас она могла видеть, как на стене вспыхивают огни, сияющие пятна огромных костров бросались ей в глаза. Птицам нужен был огонь, чтобы видеть, их орлиное зрение плохо работало в темноте. Эти идиоты сами ослепляют себя. И дают нам отличные цели.

Стрэнд мог бы посчитать это слабостью ее Вурма... но Эволи понимала, что сейчас это, вероятно, преимущество. Только у фестралов ночное зрение лучше, чем у перевертышей. Было бы глупо лишать себя такого преимущества.

 «Услышь меня, рой!» — крикнула Эволи, ее голос пронесся над собравшимися войсками и ожидающей крепостью. Она не услышала ответа от грифонов, даже звука боевого барабана. Они слушали. «Сегодняшняя ночь — начало конца для самозванцев и дураков! Сегодня мы покажем им участь тех, кто встает у нас на пути! Сегодня ночью мы не возьмем в плен ни одну птицу, не будем брать пленных! Пусть сражаются сколько захотят, зная, что когда война закончится, мы не оставим им ничего, кроме ворон пирующих на кучах мертвых тел!»

Ее рой одобрительно взревел, по крайней мере, 4/5 его части. Децимус и ее разумные дроны лишь слегка нерешительно затопали. Как обычно.

А теперь иди, Децимус. Послужи своей королеве. Звук машущих крыльев внезапно стал таким громким, что заглушил все остальное. Пыль поднялась справа от Эволи, когда они, жужжа, взлетели, и плохо организованным строем направились к городу. Они несли самодельное оружие, в основном деревянные щиты и копья. Эволи не стала бы тратить хорошие доспехи на солдат, которых она содержала только из жалости.

Стрэнд смотрел на нее с наблюдательной вышки, одобрительно улыбаясь. «Мне было интересно, найдете ли вы какое-то продуктивное применение для этого мертвого груза. Мне не следовало сомневаться в вас».

Эволи пожала плечами. «Я не думаю, что это надолго станет проблемой. Их запас ограничен…, скоро нам придется прекратить их сбор».

«О, я не так уж в этом уверен». У Стрэнда была манера целиком и полностью выводить Эволи из себя, не раздражая ее при этом настолько, чтобы у нее был повод его покарать. Он мог спорить, не споря, и всегда говорил так, будто знал больше, чем кто-либо другой. «Когда Эквестрия наложила заклинание сохранения, в него попало семь миллиардов человек. Подавляющее большинство из них еще не вернулись. Если бы мы прекратили попытки поддерживать в них жизнь после того, как они были собраны, возможно, мы могли бы продолжать эту практику бесконечно. Нам не понадобится такая большая армия дронов, когда не станет врагов, которых нужно побеждать. Также возможно, что в конечном итоге дополнительные ресурсы позволят мне усовершенствовать методику сбора. Хотя я... не могу взять на себя такие обязательства».

О, звезды, мне служит безумец. Эволи не демонстрировала своих чувств, и не было никаких шансов, что он как самец сможет их почувствовать. Она только кивнула. «Это было бы... интересное направление», — сказала она. «Но сейчас, я думаю, мы дали Децимус достаточно возможности покомандовать. Выпускай Вурма».

«Битва закончится еще до утра»,-пообещал Стрэнд, поднимаясь на свои (нормальные на вид) крылья и исчезая за краем башни.

Ужасный рев сотряс землю мгновением позже, настолько пугающий, что даже дроны Эволи, казалось, тревожно дернулись. Она стиснула зубы, вынужденная на мгновение сосредоточиться, чтобы взять под контроль такой большой коллективный разум. Теперь дронов было так много, что Эволи иногда улавливала сопротивление от них, когда она приказывала какой-то группе делать то, что им не нравилось. Хорошо, что нам не придется долго продолжать подобное. Мы потеряем большую часть этих дронов, когда будем осаждать Столп Равновесия, и просто не будем делать новых. Нам только нужно продержаться еще немного.

Небо над Нью-Делавэром совсем потемнело, Эволи больше не видел костров. Однако она слышала крики, опытные войны рубили разумных дронов Децимус. Она чувствовала, как они умирают, но продолжают сражаться. Но они не дроны. В конце концов, они будут сломлены. Мы должны воспользоваться этим окном возможности, пока оно у нас есть.

Она чувствовала массивную фигуру Вурма, двигавшегося через широкий проход в порядках ее армии. Он двигался не точно, перемалывая и пережевывая огромные участки земли вместе со всем, что попадалось на пути. Несколько небольших строений, оставшихся за стенами Нью-Делавэра, были полностью поглощены его ужасными челюстями.

Через несколько мгновений оно встретилось со стенами. Она не чувствовала Вурма в рое, но ей и не нужно было этого делать, чтобы услышать ужасный грохот, с которым отлетали куски камня, как лед, тронувшийся после первых дней весенней оттепели.

«Вперед», — прошептала она и мысленно и физически. Ее дроны и верные самцы не взлетели, а подняли свои щиты и оружие, и бросились в брешь.

К рассвету все было кончено. Многие ветераны из числа защитников бежали, как только стало ясно, что их оборона сломлена. Многие другие стояли насмерть на своих позициях внутри города, забирая у Эволи каждую каплю крови, которую они могли взять, прежде чем дроны обнаруживали и уничтожали их. В крепости было меньше тысячи пони, она сохранила им жизнь, оставив для сбор эмоций.

Когда солнце, наконец, пробилось сквозь облака, оно осветило сцены пожаров и смертей. В центре городской площади лежала гора трупов, и многие городские строения были разрушены до основания. Не только солдаты Эволи атаковали город, как только Стрэнд освободил Вурма, он бушевал несколько часов.

Эволи стоял на вершине главной башни, одного из немногих зданий, достаточно крепких, чтобы устоять во время штурма. К ней присоединились Стрэнд, Децимус и еще полдюжины других важных чейнджлингов. Генералы, командиры, офицеры снабжения. Все ее самые важные советники и слуги.

 «Атака была сокрушительной», — прошептала Децимус, в ее голосе были слышны слезы. «Мы потеряли каждого третьего пони. Гарнизон контратаковал нас всей своей мощью… тридцать три тысячи. Еще десять тысяч ранены, некоторые в критическом состоянии».

 «Позаботься о них как следует», — сказал Эволи, безразлично пожимая плечами. «Твоя армия хорошо сражалась».

«Недостаточно хорошо», — проворчал Стрэнд. «Они выкололи Вурму глаза. Если бы они лучше прикрывали его атаку, они все равно могли бы...”

 «Я не собираюсь это слушать». Децимус впилась взглядом в самца, обнажив, свои маленькие несформировавшиеся до конца зубки. Она исчезла во вспышке магии.

 «Хорошо». Стрэнд выглядел невозмутимым. «Как я уже сказал. В остальном Вурм цел. Единственной слабостью, которую они смогли обнаружить, были его глаза. Все повреждения его шкуры в остальном поверхностны. Мне пришлось изобретать новый способ общения с ним, так как наш световой метод больше не будет работать. Вот почему я не смог отступить, когда ты приказала».

 «Он все еще жив», — пробормотала Эволи. «Пока вы можете готовить его к атаке на Столп Равновесия в течение следующего месяца или около того. Не думаю, что он нам снова скоро понадобится».

«Обязательно», — уверенно ответил Стрэнд. «Мне понадобятся годы, чтобы вывести еще одного, но… в нашем еще много жизненных сил».

 «Хорошо». Эволи повернулся лицом к северу. «Эта война почти закончилась. Надеюсь, вы готовы, Королевы. Потому, что я готова».

Глава 9

Теперь им оставалось только одно. Эволи знала это, как знали и Великие Королевы. Конец всего ожидал их в крепости, которую знали под названием Вечность.

Это было древнее место, настолько древнее, насколько это возможно для чего-то, что было построено после конца старого мира. Она должна была стать своего рода столицей для чейнджлингов, построенная совместно многими королевами и множеством дронов. Райли интересовали только символы и правила. Она сама спроектировала крепость.

Могла ли ты подумать, что снаружи будет моя армия, мама? Догадывалась ли ты, что это я буду стоять здесь, чтобы разрушить все твои труды?

По любым меркам это было впечатляющее сооружение. Ее стены были почти сто футов высотой, сложенные из камня, с внутренней стороны эта стена представляла собой один большой пандус. Но с внешней стороны, у подножия, она была совершенно отвесной. Нападение с воздуха было невозможно, так как большая часть крепости находилась под землей. Это было сооружение перевертышей в их лучших традициях, бесконечные извивающиеся туннели и норы образовывали смертельные ловушки. К несчастью для оборонявшихся пони, именно мать Эволи придумала все это. Она знала каждую ловушку, каждый проход.

«Похоже, наши первоначальные донесения были верны, Королева», — пробормотала Децимус, почтительно склонив голову. В королеве было что-то непонятно, это что-то появилось там с тех пор, как множество членов ее временного роя погибли, штурмуя Нью-Делавэр. Несмотря на молодость, у королевы, похоже, стал появляться внутренний стержень. Даже сейчас Эволи ощущала ее бессильную ярость, гнев, который не находил выхода.

Для нее не было так уж и странно иметь дочь-королеву, которая хотела ее смерти. Это тоже была старая традиция перевертышей. Некоторые из сестер Эволи пытались убить свою мать. Даже ты не была исключением из этого правила, мама.

Но Децимус была молода, слишком молода, чтобы управлять роем. Эволи могла снять свою броню и вложить пистолет королеве в копыто, и даже это не имело бы значения. Если я умру, этот рой поглотит само солнце. Ты видела, что они сделали с Нью-Делавэром. Эволи на мгновение встретился с ней взглядом, вызывая на ответную реакцию. Надеясь, что молодая королева достаточно проницательна, чтобы понять, что Эволи знает, о чем она думает. «Расскажи мне», — попросила она. «Донесения. О Вечности, да?»

Децимус кивнула. «Вы знаете всю систему подземелий… Я не стану тратить на это ваше время. Но за стенами есть военный лагерь. С воздуха это выглядит так… как будто каждый пони, достаточно взрослый, чтобы держать меч, находится там. Я никогда не видела столько добычи в одном месте».

Штаб Эволи представлял собой нору глубоко в земле, которая выглядела точно так же, как тысячи других, которые ее армия вырыла, при обустройстве лагеря. Враг мог годами днем и ночью заливать эти проходы кипящим маслом и никогда не найти ее, при этом вероятно, она была настолько близко, насколько возможно. Ей не нужны были высокие башни или окна, чтобы наблюдать за происходящим. Эволи находилась так близко, что не имело бы значения, если бы у великих королев был свой собственный феромон, чтобы попытаться воспользоваться им против ее армии. Теперь она знала их лучше, ее хватка была бодрее. Она смогла бы забрать их всех обратно.

Здесь не было столов с картами и складов со снаряжением, только несколько дюжин ее лучших разумных дронов, чтобы защитить ее, Стрэнда и еще нескольких важных персон.

«Они поднимают флаг переговоров», — сказала Децимус, и в ее голосе послышалась прежняя горечь. «Это все пища. Я не вижу там ни одного чейнджлинга. Полагаю, вы хотите, чтобы я их сожгла?»

«Нет». Эволи подошла к своему трону и уселась на него. Этот древний каменный предмет, был трофеем из крепости Манипуры. Она больше не нуждалась в нем. «Приготовьтесь к сегодняшней атаке. Я пошлю отряд дронов». Она кивнула Стрэнду. «Убедись, что Вурм голоден. Между нами и вратами Вечности много камня».

«Будет исполнено», — ответил Стрэнд. «Я готов покончить с этим безумием». И он с жужжанием вылетел.

Эволи сосредоточила несколько капель своей концентрации на отряде хорошо вооруженных дронов, а также на одном дроне-рупоре, эти дроны были отобраны за их красоту, чистоту покровов и здоровье специально для использования в переговорах. Эволи одела его в самое яркое одеяние, какое только смогла найти, он сверкал таким количеством украденного золота и драгоценностей, что пони, вероятно, подумали бы, что это действительно она. Идиоты. Как будто камни когда-нибудь будут иметь ценность.

Эволи снова почувствовала, как в ее чреве опять зашевелился голод. Здесь были сотни тысяч пони. Единственной проблемой было выиграть войну, не убив слишком многих из них. Покорение мира пробудило в ней аппетит.

Она вывела своих дронов на поверхность под своим собственным белым флагом и направилась к группе у края крепостных стен. Вместо того чтобы лететь, она прошла весь путь пешком, стараясь как можно лучше рассмотреть их оборону.

Инженеры Райли построили это место, чтобы оно пережило века. В прежние времена в казематах наверху стояли бы многоствольные пулеметы и пушки, которые могли превратить ее армию в фарш еще до того, как она доберется до стен. Но теперь на стенах виднелись только ржавые подтеки, а на месте человеческого оружия были установлены огромные катапульты.

Что хорошего принесло им все оружие древних? Они думали, что они больше и сильнее нас, а теперь, где они? Прах, как и моя мать.

На месте переговоров ее не ждал шатер, просто сверкающая металлом крытая повозка. Как она могла видеть, золота и драгоценных камней в повозке было достаточно, что бы заставить свет играть тысячами оттенков.

Рядом с повозкой стояли три существа — грифон и два пони в доспехах. Птица возвышалась над своими телохранителями, одетая в прочный стальной доспех, отделанный золотом. На голове у него была небольшая стальная корона. Она не могла разглядеть его лицо под шлемом, но ей показалось, что она увидела на нем страх. Его взгляд сразу же остановился на дроне, одетом так же ярко, как и он. Все было именно так, как она и ожидала.

Предсказуемый. Слабый. Интересно, убьет ли он этого дрона? Неважно, если погибнут все переговорщики. Когда наступит ночь, умрет гораздо больше, чем пять дронов.

Ее дроны остановились примерно в пятидесяти футах позади, и Эволи шагнула вперед в теле, которое она выдавала за свое. Король в своей тяжелой стали сделал то же самое, было видно, как под пластинами брони и кольчугой перекатываются его мускулы.

Он потянулся за спину, расстегивая ремень. Там был тяжелый меч и несколько кинжалов. Он бросил их на землю. У Эволи не было оружия на этом дроне, и она старалась идти достаточно медленно, чтобы он это заметил.

Они остановились примерно в десяти футах друг от друга, правитель и животное, притворяющееся королем. «Ты», — сказал он, и его голос был наполнен царственности. «Ты, та кого зовут Аджна-Разорительница».

«Зови меня Эволи», — прошептала она, ухмыляясь так, как она надеялась, будет убедительно.  «Какова цель этой встречи? Вы хотите сдаться?»

Король наклонился, зацепил когтем край шлема и бросил его на землю. Он встряхнул головой с царственными белыми перьями, явно не боясь ее присутствия. «Я пришел, чтобы склониться перед силой, большей, чем моя собственная», — сказал он так, как будто каждое слово давалось ему очень дорого. «Я принес дань. Я хочу отдать ее тебе в обмен на безопасность моего народа». Он поднял лапу, и пони впряглись в повозку. Вот почему они были снаряжены так легко, они были вовсе не охранниками, а рабочими.

Собственный эскорт Эволи не смутился при приближении чего-то нового и опасного. На них не было доспехов и, вообще, не было видно военной выправки. Они были в простой одежде.

Эволи стояла неподвижно, пока к ней подтягивали повозку, и повернулась к ней лицом, чтобы видеть сокровища, которое в ней находились. Впечатляющие груды золота, серебра, в украшениях, которые пони и грифоны, видимо, считали красивыми. Множество сверкающих драгоценных камней, настоящий выкуп за короля. «Все это я дам тебе, если ты оставишь в покое тех, кого я люблю. Оставьте нас на нашей земле, а мы оставим вас на вашей. Эта война может закончиться».

Эволи демонстративно подошла к тележке, подняла в воздух одну из монет и осмотрела ее. Затем, положив монету на место, она развернулась обратно. «Ты — король Айлерон».

«Теперь это мое имя», — согласилась птица, опустив глаза. «Я помню мир, когда он был чем-то лучшим, Разорительница. Меня звали Дон Маккарти. Та страна, которую ты уничтожила, была моим домом. Я хочу, чтобы смерти закончились».

«Есть только одна проблема», — сказала Эволи, толкая копытом груду золота. Оно выплеснулось на землю, открыв под собой что-то металлическое. Она даже не остановилась, чтобы взглянуть на него, повернувшись лицом к грифону. «Весь мир принадлежит мне. Я не могу позволить тебе уйти к моим территориям и моим гражданам. У меня есть встречное предложение. Что бы ни было у Великих Королев для тебя, что бы они ни сделали, чтобы ты поставил свою армию между мной и ними, я дам тебе больше. Я позволю тебе остаться у власти над этим народом пони, под моим началом».

Грифон вздохнул. «Все царства Земли, если только я склонюсь». Он поднял шлем с того места, где уронил его, и водрузил на голову. «Айзек!»

Золото взорвалось, монеты и драгоценные камни разлетелись в воздухе, как битое стекло. Из него появилась громоздкая фигура, вся закованная в металл. Эволи узнала эту фигуру, хотя давно не видела ничего подобного. И она знала это имя.

Айзек был на несколько голов выше Айлерона, выше самой Эволи, если бы она действительно была там. Его броня не походила ни на, что сделанное копытами пони, гибкий металл с идеально сочлененными суставами и маской на лице, которая спускалась шлангом к чему-то на боку. Он держал в обеих руках человеческое оружие и шагнул к ней, как карающее божество.

Эволи ждала короткого приступа боли, когда один из ее дронов умрет, но этого так и не случилось.

«Чего ты ждешь? Убей эту суку, пока она не сбежала!»

Она подняла глаза, когда закованная в броню фигура опустила винтовку, а другой рукой сняла маску.

Лицо Айзека выглядело немного иначе, чем помнилось Эволи. Его ярко-зеленые волосы были коротко подстрижены. Его кожа была гладкой, а не увядшей от старости. Только его глаза несли на себе груз прожитых лет. «Это не она, Смертный. Это марионетка. Нет смысла тратить пулю».

Эволи злобно ухмыльнулся, разглядывая фигуру перед ней. «Айзек. Прошло много времени. С тех пор, как ты спас мою младшую сестру. Кстати, как поживает эта мерзость сейчас?»

«Лучше, чем ты». Айзек подобрал противогаз и сунул его в мешочек на поясе. «Райли предупреждала тебя об этом, Эволи. Почему ты ее не послушала? Ты сошла с ума».

Эволи больше не было весело. Она сосредоточилась, и четверо ее охранников бросились на короля и его одинокий эскорт. Птица хотела драки? Она ему ее даст.

Рука Айзека взметнулась вверх еще до того, как дроны начали двигаться. Он нажал на курок, и воздух вспыхнул. Выстрелов не было, только короткий всплеск статического электричества, которое подняло бы мех Эволи, если бы он у нее был.

Дроны были одеты в тяжелые латы и кольчуги, но, судя по тому, как взорвался первый, с таким же успехом это могла быть рваная бумага. Айзек не сводил с нее глаз, пока стрелял в остальных троих, разбрызгивая по земле ихор убитых.

Его винтовка открыла расположенные по бокам вентиляционные отверстия, обнажая ярко-оранжевую раскалившуюся проволочную обмотку.

«Инициатива сохранения не будет сидеть, сложа руки и смотреть, как вы убиваете оставшееся население нашей планеты», — сказал король Айлерон. «Если твоя армия ступит хоть одной своей грязной ногой на мою землю, я сотру ее в пыль». Он шагнул ближе, явно не боясь этого дрона. «Я пережил конец света, сволочь. Люди чуть было, по настоящему не встали на ноги, прежде чем что-то большее, чем мы все, забрало старый мир. Разверни свою армию, возьми золото и наслаждайся тем, что ты взяла. Это больше, чем я дал бы тебе, если бы выбор был за мной».

«Она не может», — прошептал Айзек. «Все так, как сказала Королева Райли. Голод сводит их с ума. Она съела все, что могла, и теперь ничего не осталось. Почему ты не согласилась на заморозку, малышка?»

Эволи почувствовала, как ее сжигает ярость. Сразу же все дроны в ее армии оторвались от того, что они делали. Они прекратили есть, прекратили отдыхать, прекратили рыть убежища.

Эволи покончила со стратегией, ей надоело ждать. Даже откладывать до наступления ночи было бы слишком долго.

«Когда я закончу с ними, я приду за твоей Инициативой, Айзек! Они уже не те воины, какими были раньше, они осколки, рабы этого голоса в небе. Они тоже будут мои!» Она бросилась на него, больше не заботясь о жизни этого ухоженного дрона.

Было приятно, когда Айзек разнес его на куски еще через секунду.

Глава 10

Эволи чувствовала, как умирают ее дроны, когда они врываются в ворота Столпа Равновесия. Каждая смерть отзывалась лишь меленькой вспышкой у нее внутри, перед тем как дрон умирал от град стрел, пуль, кипящего масла или одной из множества других опасностей. И все же там было так много энергии, так много жизни.

Айзек осмеливается читать мне нотации, требуя, чтобы я сдалась и умерла, пока он живет свою бесконечную, бессмертную жизнь. Что он знает о голоде? Я заслуживала благословения богов, а не он, и не этот уродливый дрон. Скоро все они превратятся в пепел.

Но они были не так уж далеко. За первые несколько минут сражения она потеряла тысячу солдат. Разумеется, тысяча дронов для нее ничто, в любом случае, она оперировала гораздо большими числами.

Сейчас не было тех сложных стратегических приемов, которые она использовала до этого, чтобы взять множество крепостей. Ей, наверное, стоило попробовать осадить крепость, может быть, надежно ее блокировать. Перевертыши внутри могли бы жить вечно с таким количеством пони, но пони нуждались бы в пище, и она должна была откуда-то поступать.

Несколько ее советников сказали ей, что ее пробная атака доказала прочность укреплений этого места, и что она должна перегруппироваться. Сегодня не было необходимости брать всю крепость целиком.

Эволи проигнорировал их всех. Она поглощала все, и не имело значения, что ей мешало. «Займитесь битвой!» — рявкнула она на своих советников. «Мы возьмем ее сегодня! До наступления ночи! У них не будет времени выстраивать против нас сложные планы! Эта земля будет нашей!» И они ушли, один за другим. На самом деле она не говорила им, что делать, да и не считала нужным. Она выбрала для руководства самых сообразительных и умных из всех.

«Ты сошла с ума», — сказал Стрэнд из-за ее спины, сопровождаемый верным отрядом дронов-слуг. «Эта атака бессмысленно расточительна. Нам не нужно рисковать, чтобы уничтожить нашу избыточную популяцию. Для этого есть безопасные методы».

«Я хочу, чтобы Вурм прорвался сквозь стены», — приказала Эволи, едва взглянув на него со своего трона. Ее внимание целиком сосредоточилось на битве, так что у Эволи не было возможности задерживать свое внимания на Стрэнде.

 «Сейчас день», — сказал он. «Он не может атаковать днем».

«Ему не нужно долго сражаться», — ответила Эволи. «Достаточно, чтобы он только пробил стену. Одного пролома будет достаточно. Для меня не важно, если он будет уничтожен во время атаки».

«Это была бы ужасная потеря», — заявил Стрэнд, подходя чуть ближе. «Даже хуже, чем то, что вы уже сделали. Вурм может быть первый в своем роде, но у него есть огромный потенциал. Я не смогу вылечить его слабости, если враг уничтожит его в бою».

Эволи немного отвлеклась от битвы снаружи. Достаточно, чтобы увидеть, что у Стрэнда был нож. Он ловко спрятал его, в кармане, который создал на передней ноге. В этом клинке была сокрыта мощная магия. Такая магия, может иметь лишь одно назначение. Убить ее. Но она не пошевелилась, ни малейшим намеком не давая понять то, что знает, что он задумал. «Может ли кто-нибудь из твоих помощников управлять Вурмом? Если ты не хочешь этого делать сам,  то ты можешь остаться. Пусть один из них пойдет вместо тебя».

 «Да», — неосторожно ответил он, бросив короткий взгляд через плечо. «Я научил Кордицепс управлять волей этого существа. Она могла бы повести его в бой».

Теперь Стрэнд стоял у подножия трона, так близко, что Эволи ощущала странное жжение этой магии. Разве Стрэнд не должен был то же от нее страдать?

«Это хорошо». Эволи осталась на месте, хотя каждый мускул ее тела был напряжен. Ее дроны на мгновение остались сражаться без ее руководства. «Хорошо, Кордицепс. Иди и командуй Вурмом! Отправь его к стене! Если он соберется умереть в агонии, убедитесь, что он перед этим разрушит как можно большую часть этой крепости».

«В этом нет необходимости», — тихо сказал Стрэнд. Затем он ударил. Он рванулся вперед со скоростью, которую могла дать только магия чейнджлингов, целясь прямо ей в горло.

Он был самым быстрым самцом, которого она когда-либо видела. Несколько столетий назад она бы даже не заметила его приближения. Но Эволи была больше, чем просто чейнджлингом, она была практически богом.

Она глубоко вздохнула, отыскивая фрагмент магии, которым была маленькая жизнь Стрэнда. То, что она не могла взять у сестры, она могла свободно украсть у него. Она начала поглощать эту магию.

Стрэнд продолжал приближаться, а она продолжала тянуть. Самец увял прямо перед ней. Тело стало худым практически неотличимым от скелета, дрожа, он потянулся к ней со светящимся фиолетовым кинжалом. Она все еще могла видеть выражение ужаса на его морде в тот момент, когда были высосаны последние капли его магии.

Труп Стрэнда упал на пол у ее копыт, рассыпавшись в пыль.

Его дроны в ужасе разбежались, безумно крича. Многие из них не были разумными, и поэтому его смерть мгновенно свела их с ума. Некоторые, включая Кордицепс, с ужасом смотрели на труп.

Эволи перешагнула через останки, как будто это было просто пятно на ее ковре. «Кордицепс! Я отдала тебе приказ. Пойдешь ли ты за мной и проявишь себя как верный член своего роя? Или я сделаю с тобой то же, что сделала с твоим вероломным хозяином?»

Крылья дрона испуганно загудели, и она кивнула. «Сию минуту, Королева Эволи». Она улетела вместе с остальными. Эволи скомандовала одному из своих гвардейцев пронаблюдать, за тем, чтобы убедиться, что они сделают то, что им сказали. Только когда она оказалась уверена, что все в порядке, Эволи вернулась к битве.

Ты должен был быть другим, Стрэнд. Тебя больше заботило твое мастерство, чем собственная сила. Твое убийство — это такая потеря. В лучшие дни Эволи не стала бы так поступать. Покушение на ее жизнь обычно не было непростительным, если оно было достаточно некомпетентным. Но сегодня она была не в духе.

Когда она вернула свое внимание на дронов, гораздо большее их число уже погибло. Враг заметил это, и войска Айлерона галопом бросились на ее солдат, пока она отвлеклась. Она позаботилась о том, чтобы многие из них погибли при отступлении, но это не могло закрыть бреши в ее боевых порядках.

Затем Вурм взревел. Она повернула несколько трутневых глаз, чтобы посмотреть, как он приближается, неуклюжая мерзость из плоти и зубов. Она видела, как его плоть горит на солнце, видела черную магию вьющуюся вокруг тела монстра. Но ее предположение о том, что может произойти, оказалось верным, монстр, казалось, только более решительно стремился достичь своей цели.

Эволи отвела своих дронов в сторону с пути этого существа, позволив ему ударить по Столпу Равновесия со всей своей ужасной силой. Камни раскололись, и большая секция стены обрушилась. Многие внутренние помещения оказались открыты, лучники, солдаты, пони всех видов теперь были беззащитны.

Гигантское тело Вурма откатилось в сторону, обрушиваясь на опустевшие укрепления, и забило хвостом. Огромные куски плоти отваливались от его тела, орошая землю чем-то болезненно-зеленым. Тело монстра дымилось везде, где солнце касалось его и через несколько мгновений чудовище перестало двигаться.

Хорошо, что война сегодня закончится. Возможно, я не смогу создать еще одного. Эволи не была уверена, насколько подробными были записи об этом странном существе. Но сейчас это не имело значения. Ей предстояло выиграть войну.

Пони внутри сражались с ужасающей яростью, даже теперь, когда им пришлось драться с роем атакующим с нескольких направлений. Каждый раз, когда захватывалась очередное помещение, пони, приходилось еще больше распылять свои силы и отступать все глубже в руины. Но она по-прежнему не видела ни следа своих древних врагов, ни намека на то, куда делись другие великие королевы. Она не увидела ни одного перевертыша, когда углубилась в руины, где, как она знала, должен был находиться большой зал собраний.

 «Что вы хотели от меня?» — раздался голос рядом. Она была так поражена, что почти снова отвлеклась от битвы. Но сейчас выживших дронов было меньше, так что ей не нужно было полностью отрываться от неистовой битвы, чтобы эффективно управлять им.

Это была Децимус, выглядевшая еще более выродившейся, чем в последний раз, когда Эволи видела ее. Оба ее крыла превратились в прозрачные твердые кристаллы. Это было немного похоже на крыльевую гниль, за исключением того, что она никогда не видела случая крыльевой гнили, который не сопровождался бы обильным нагноением. «Почему ты еще не присоединилась к битве?!» — потребовала она, ее голос был грубым и резким. «У тебя ведь есть армия, не так ли? Ты знаешь, где враг. Я требую, чтобы вы действовали совместно с роем!»

«Они нападут на нас», — возразила Децимус, хотя ее голос был гораздо менее непокорным, чем у Стрэнда. В писке молодой королевы не было дерзости, только страх. «Твой рой не такой, как мой. Они видят в нас врага. Я уже потеряла из-за этого многих. Я не хочу сражаться на несколько фронтов».

Терпение Эволи было на исходе. Снаружи дроны умирали тысячами. Обычные пони сражались за каждую пещеру, каждый коридор, иногда к ним присоединялись темные фигуры в металлических доспехах. Люди Айзека были похожи на маленьких богов, и было легче обрушить пещеры вокруг них, чем пробить арбалетом металл брони, которую они носили. Что ее дроны и делали.

«Я дам тебе боевую задачу», — внезапно сказала Эволи, и на ее губах расплылась усмешка. Она уже начала отступать, оставляя брешь в линии, которую могли использовать Децимус и ее армия ничтожеств. «Иди вниз, в туннель, который я еще не исследовала. Он кажется довольно широким, возможно, имеет стратегическое значение. Вы очистите его от врага и убьете всех, кто не сдастся». Она послала изображение участка туннеля, который представила себе, не сообщая молодой королеве никаких других деталей о нем.

Например, тот факт, что Эволи точно знала, что там внизу. И что это, безусловно, самое защищенное место во всей крепости. В самой глубокой части Столпа Равновесия находилась необычная залежь магических кристаллов, которую рой Райли обнаружил во время строительства. Именно там они построили зал совета, и там они собирались, чтобы принимать новые законы. Кристалл даровал любой королеве, сидевшей в этой комнате, высшее зрение, а также возможность прикасаться к умам дронов по всему миру.

Вне всякого сомнения, это была новая резиденция великих королев. Им негде будет спрятаться, когда армия Эволи пронесется по тому, что осталось от мира.

«Мы повинуемся», — сказала Децимус, но в ее голосе не было ни капли радости. Но она не назвала Эволи безумной, как многие другие сегодня. Может быть, она была не самой худшей из ее слуг.

Когда последние отвлекающие факторы исчезли, Эволи полностью обратила свое внимание на Столп Равновесия. Она потеряла много дронов в первых волнах, сражаясь больше инстинктивно, чем, используя древние тактические знания. Но теперь, когда их было вдвое меньше, она могла сосредоточиться гораздо лучше. Она разделила дронов на команды, распределила оружие тех, кого они убили, начала преследовать, изолировать и посылать дронов в самоубийственные атаки.

Это было самое большое преимущество, когда дело касалось борьбы с пони. Каждый пони был индивидуален, и мало кто из них был готов сделать что-то, что, как они знали, убьет их. Это ограничивало их тактические возможности. Но дроны Эволи в большинстве своем не имели собственных личностей. Она могла послать их с зарядом из нефти и пороха, и позволить им взорваться, пробивая зияющие дыры в стене крепости. Она могла бы послать их вперед, чтобы проверить, нет ли впереди какой-нибудь из многочисленных ловушек, и активировать каждую из встреченных, пока их маленькие тела не погибнут. Она могла это сделать, и у нее все еще было много свободного внимания.

Пони, наконец, начали отступать, оставляя мертвых позади, по мере того как они продвигались все глубже под землю, на все более плохо подготовленные резервные позиции.

Теперь это был только вопрос времени. Короткая вспышка гнева Эволи стоила ей нескольких жизней, но, в конце концов, они не имели значения. У нее еще оставалось достаточно времени, чтобы взять мир в свои копыта.

Теперь это не займет много времени.

Глава 11

Децимус и ее рой разумных дронов сражались неистово. Эволи могла слышать их снаружи и ощущать их неистовство через свой собственный рой. Чем глубже они спускались, тем яростнее сопротивлялся враг. Она не могла заглянуть в разумы Децимус и ее дронов, но могла задать вопросы тем, кто находился на периферии роя, через своих собственных разумных дронов.

Враг хорошо подготовился, у него было большое количество оружия древних. Многие из новоиспеченных разумных дронов умерли. Тем лучше. Нам нужно как можно меньше ртов, чтобы прокормиться. Во всяком случае, гибель в бою была хорошей смертью. Она чувствовала бы себя виноватой, если бы ей пришлось съесть их самой.

Но, в конце концов, какой бы ожесточенной ни была битва, она закончилась. Собственные перевертыши Эволи все еще вели жестокую битву в пещерах, которые, казалось, были бесконечны. Но вместо того, чтобы сопротивляться ей, войска в этих районах, казалось, в основном, старались уйти. Они отступали, не пытаясь удерживать свои позиции. Потому что великих королев там нет, и они это знают. Им не следовало позволять отступать.

Вот в чем была опасность того, что бы доверить пони работу, которую должны выполнять дроны. Пони заботились о своей собственной жизни, а поэтому были плохими воинами. Но Эволи не выслеживала убегающих врагов, в конце концов, они были пищей. Как только ее задача будет выполнена, она сможет собрать побежденных и покарать их лидеров. Они все, так или иначе, добавят свою магию в ее рой.

Децимус в конце концов вынырнула из глубин. Хотя она и не сражалась в первых рядах, но отсутствовала так долго, что Эволи забеспокоилась, не погибла ли она в какой-нибудь контратаке. Явных признаков этого могло и не быть в случае роя разумных дронов. Они не сошли бы с ума и не начали убивать друг друга, как это сделали бы ее собственные дроны, в случае ее смерти.

Децимус была ранена, толстый слой бинтов покрывал одну из ее ног, а ходить она могла только благодаря деревянной шине. Такое проявление слабости означало бы верную смерть от копыт одной из ее сестер. Но у Децимус не было сестер, только покоренные королевы, правившие далекими землями на юге. Может быть, я заменю ее, когда все это закончится.

«Моя королева…» Она, спотыкаясь, остановилась у главного входа в Столп Равновесия, почтительно склонив голову при виде Эволи. «Я сделала, как вы велели. Хотя… Боюсь, победа может не принести нам той пользы, на которую мы надеялись».

«Я очень в этом сомневаюсь». Эволи прошла рядом с ней, проведя крылом по спине маленькой королевы. «Твой рой сражался лучше, чем я ожидала. Против врагов с превосходным оружием, в тесноте и темноте. Они заслуживают похвалы. Но скажите мне, если вы обеспечили проход, который я потребовала, что, по-вашему, могло бы меня огорчить?»

 «Я... обнаружила тронный зал», — сказала она, пряча глаза от Эволи и говоря очень тихо. «Я там была… Я потеряла друзей, чтобы попасть внутрь. У них был станковый…»

«Меня не волнуют детали прошедшей битвы», — неожиданно резко оборвала ее Эволи. «Ты расскажешь мне в точности, что ты там обнаружила, и не будешь тратить на это лишних слов. Значит, великие королевы были внутри? Я знаю, что твои дроны не смогли бы победить их в бою, при любом численном превосходстве. И вы…» Она посмотрела вниз. «Так вот откуда у тебя эта рана?»

Децимус кивнула. «К-как пожелаете, моя королева. Я пыталась... но мы не смогли победить. Их было трое, Эволи. Три королевы. Я не знаю, как их победить. Я думаю…» Она еще больше понизила голос. «Я думаю, что вы, возможно, захотите снова попытаться договориться. Мы уничтожили большую часть их армии, и у них есть гражданские… теперь они, вероятно, будут готовы уступить вашим требованиям. Вы сможете быть королевой всего мира».

«Я уже королева мира», — сказала Эволи. «Исход этой битва доказывает это. И у королевы хватает мудрости понимать, что она не может позволить соперникам остаться в живых». Она на секунду напряглась, положив копыто на изогнутый меч за спиной. Она ощутила всплеск страха Децимус почти так же ярко, как если бы это была настоящая эмоция пони. Это... невозможно. Должно быть, я сильно проголодалась, раз другие перевертыши способны в вести меня в заблуждение таким образом.

Эволи со смехом отпустила ручку. «Расслабься, Децимус. Ты верно служила мне. Верность вознаграждается». Она махнула копытом в сторону. «Я предполагаю, что враг не пытался бежать».

«Нет», — ответила Децимус, пятясь от Эволи быстрым шагом. Но она ни разу не повернулась и не побежала. «Почему они этого не делают? Каждая королева, которую я когда-либо встречал, могла телепортироваться, и их было три. Они могут оказаться где угодно, если захотят».

«Потому что они хотят выжить», — ответил Эволи, отворачиваясь от входа в пещеру. «Они не смогут выжить без кормящего их роя, в не меньшей степени, чем ты или я. Если они убегут, то умрут от голода. Их единственный шанс — дождаться, когда я приду за ними. Самым благоразумным, было бы оставить их в покое, позволив им зачахнуть в надежно охраняемой камере, пока я укрепляю свое положение... но это означало бы позволить огромному количеству драгоценной магии пропасть впустую. Нет, я буду сражаться с ними. И я торжественно требую этот последний кусочек мира для себя. И тогда, наконец, наступит мир».

Децимуc не осталась с ней, а поспешила прочь так быстро, как только ее рана позволяла ей. К тому времени, когда она вернулась, ее нога уже не была забинтована и престала кровоточить, а на теле вместо запекшейся крови была засохшая слизь. По обе стороны от нее стояли два солдата, судя по виду, в доспехах, снятых с врагов. Каждый из них старался держаться как можно дальше от Эволи, как будто королева, которая не была даже четырех футов ростом, могла защитить их от ее гнева. Ваши разумы делают вас слабыми, разумные дроны. Вы не совершите то, что необходимо. Держу пари, если бы я попросил вас прямо сейчас обменять свои жизни на жизнь Децимус, вы бы эгоистично позволил всему рою умереть, чтобы вы могли продолжать жить.

Но каким бы ни был соблазн, Эволи должна быть практичной. Она уже потеряла Стрэнда, а возможно, и многих других. Она не могла еще, и спровоцировать беспорядки в осиротевшем рое.

«Теперь, покончим с этим», — сказала она, посылая волну своих собственных перевертышей вниз по шахте. Всего дюжину, правда их прикрывала еще примерно одна дюжина. Она не собиралась полностью вверять свою безопасность в копыта такой слабой королевы.

Эволи помнила путь вниз так же хорошо, как если бы была здесь вчера. Она знала каждый замок, каждую дверь, каждую лестницу и ловушку. По пути они миновали множество тел чейнджлингов Децимус, которые не знали, что их ждет, пока на них не падала стена или коридор, в котором они находились, не заполнялся водой, Эволи могла бы обойти все это без особого труда.

«Здесь меньше… убитых, чем я ожидала», — проговорила Эволи, когда они приблизились к концу извилистого туннеля. Так глубоко, что они покинули царство вырытых вручную коридоров и попали в бездонную пещеру, в которой находился трон и все остальные кристаллические образования. Воздух здесь был густой и влажный, наполненный запахом помета летучих мышей. Даже древняя королева Райли не смогла найти и уничтожить все их колонии. «С учетом того, сколько времени, вам потребовалось, чтобы пробиться сюда, я ожидала увидеть тысячи убитых».

По пути они миновали множество перевертышей Децимус, разумных дронов, которые охраняли боковые входы или собирали тела своих павших товарищей. Но пленных не было.

«Мы спускались осторожно», — сказала идущая впереди Децимус. «Разумные чейджлинги сражаются не так, как дроны, моя королева. И я... не настолько опытна и сильна, чтобы показать им, как преодолевать себя. Вместо этого мы использовали тактику пони. Это требует времени, но жертв, в итоге, меньше».

 «Полагаю, я могу простить вам это, учитывая ваши успехи».

Вход в тронный зал представлял собой прямую шахту длиной ровно в полкилометра, с толстыми каменными блоками, образующими стены там, где их раньше не было. На стенах был вырезан текст, подробно описывающий древний договор Райли. Все законы, которые подобно петле обвились вокруг наших шей. Все уловки, которые она использовала. Ты пыталась управлять нами при помощи слов, когда состарилась и ослабела, мама. Я собираюсь освободить нас.

Была и еще одна причина, по которой путь был сделан таким длинным и прямым. Здесь, наконец, она нашла несколько мертвых, большую куча у входа, окруженную солдатами, которые, казалось, горевали по погибшим товарищам. В конце коридора было еще больше убитых из человеческого оружия. Повсюду была кровь перевертышей.

«Это была... ужасная битва», — пробормотала Децимус, ее голос звучал отстраненно. «Добраться до двери. Я не знаю, как другие королевы справляются с этим. Когда я стану старше, и у меня будут свои дроны… Не думаю, что смогу отправить их умирать в такое место».

«Соберись с мыслями», — проворчала Эволи, направляясь по коридору и таща за собой молодую королеву. Ее собственные дроны, следовали сзади, отрезая путь к рою разумных чейнджлингов. «Смерть — это часть жизни, Децимус. Твои перевертыши отдали свои жизни за улей. В этом и заключается смысл их существования. Ты не должна сокрушаться о том, что они исполнили то, для чего были созданы. Было бы хуже не дать им возможности послужить улью. Жизнь для себя — вот, что было бы настоящим проклятием. Чейнджлинги должны быть частью чего-то большего, это то, что отличает нас от пони. У вашего роя в этом смысле уникальная перспектива и они выбрали лучший путь, чем тот, который оставил бы их во тьме и смятении».

Децимус кивнула. «Конечно, м-моя королева. Они так и сделали. Но это не значит, что я не буду скорбеть о них».

Эволи снова почувствовала это, на этот раз это было горе, а не страх, настолько яркое, что она даже остановилась, уставившись на другую королеву. Децимус споткнулась, остановилась, и задыхаясь отвела взгляд. «В чем дело, королева?»

Чувство опять пропало. Оно не задерживалось в ее теле так, как в теле пони, и было словно кровь в воде для акулы. Ощущение снова исчезло, вернувшись к неглубокому отголоску эмоций, которые она чувствовала от других ее сородичей.

«Ничего. Должно быть, ничего особенного». Теперь Эволи видела конец туннеля. Еще одна группа перевертышей Децимус стояла перед закрытой каменной дверью со сломанным металлическим замком. Две плотные шеренги за щитами образовывали строй типа фаринкс, и причем неплохо. Для чейнджлингов это пустая трата времени. Время, которое они проводят, прячась, это время, которое они не используют, чтобы убивать вражеских воинов. Все больше понячьего эгоизма, наводняет мой улей.

Дроны Эволи с презрением проталкивались сзади, заставив нескольких разумных чейнджлингов покатиться по полу. После этого их офицерам пришла идея, отвести их в сторону, образовав широкий проход до самой двери. Она чуть приоткрылась, и изнутри потянуло прохладным воздухом. Его сопровождали странные запахи. Плесень, грибок, гниль заглушали минеральные запахи этой сравнительно небольшой пещеры.

А на земле перед ними лежали обломки человеческого устройства, которое представляло собой цилиндр со множеством маленьких отверстий с рукоятками и патронными магазинами. Причина стольких смертей в туннеле, была разбита на куски Децимус и ее выводком.

Эволи приказала своим дронам следить за дверью, чтобы моментально ворваться, когда, им покажется, что начался бой. В противном случае они бы только отвлекали. Она позволила им открыть ее, готовая использовать свою магию на случай новых атак, которые могут последовать изнутри. Но их не было, только рассеянный голубой свет. «Ты пойдешь со мной, Децимус. Я не думаю, что ты пригодишься, но мне может понадобиться свидетель. Это будет исторический момент. Однако твои воины... они могут остаться. Даже разумные чейнджлинги могут быть помехой в бою против великих королев».

Децимус кивнула и что-то шепнула стражникам. Приглушенно разговаривая, они обменялись гораздо большим количеством слов, чем казалось оправданным, затем она, наконец, заковыляла вперед рядом с Эволи. «Хорошо, моя королева. Я готова».

Эволи вошла внутрь, чтобы встретить свою судьбу.

Глава 12

В свои лучшие дни тронный зал представлял собой впечатляющее зрелище. Но битва не пощадила его убранство, когда Эволи вошла внутрь, ей пришлось перебираться через огромные куски упавших кристаллов, вероятно, выбитых из потолка оружием защитников. Там были кристаллы четырех цветов, специально выращенные для этого места. Зеленые, оранжевые, красные и синие, каждый из которых образовывал на круг, на котором располагался трон.

Здесь было место для каждой из Великих королев. Но благодаря Эволи этих королев осталось всего две. Они обе будут здесь, ожидая, возможности сразиться с ней. Жаль, что Децимус не напала. Она бы вдребезги проиграла, она была всего лишь ребенком, независимо от того, сколько разумных чейнджлингов у нее было, но был бы более чистый конец, чем тот, когда Эволи самой пришлось бы уничтожать эту королеву.

В тронном зале было негде укрыться, или, по крайней мере, раньше не было. Райли создала это место как воплощение идеалов открытости и честности, если не с внешним миром, то, по крайней мере, друг с другом. Вот почему здесь был только один вход, и спрятаться было негде. Они скрывали свои истинные лица от пони, но не друг от друга.

Стол лежал на боку. А за ним, в темноте, Эволи увидела большую ванну, открытую и дымящуюся. Это была ванна с замораживающей жидкостью, которую королевы использовали для самоубийства. Но Эволи никогда раньше не видела такой большой глыбы льда, она была достаточно массивной, что бы заключить в себе несколько тел. Мы запираем себя в тюрьме, прежде чем станем слишком сильными. Прежде чем мы сможем разорвать оковы, сдерживающие наш разум.

Но теперь в зале можно было без проблем спрятаться. Тени двигались в свете рога Эволи, на мгновение, складываясь в фигуры пони, прежде чем снова растаять.

«Мне не нравится то, что ты сделала с чейнджлингами», — раздался гулкий голос из темноты. Эволи бросила заклятье в том направлении, откуда он пришел, отломив огромный кусок изумруда от потолка и заставив его упасть на пол. Пещера вокруг нее заходила ходуном, но почему-то замораживающая жидкость из емкости не пролилась.

«Мне тоже», — сказал другой голос. «Не то чтобы мое мнение кого-то интересовало. Но это хреново».

Эволи уже почти подошла к ванне в центре комнаты. Ее рог сверкнул, и она оторвала огромный кусок камня прямо от стены, чтобы обрушиться его на… никого. Валун раскололся посередине, но когда он упал, под ним ни пони не было. «Я здесь не ради тебя!» — крикнула Эволи, ее голос был намного громче, чем у остальных. «Я здесь ради Великих Королев. Я знаю, что они прячутся здесь».

«Не прячутся», — сказал Айзек, выходя из темноты. Он был одет в те же доспехи, что и раньше на поле боя, вентиляционные отверстия на спине уже были открыты. В одной его руке был кусок светящегося камня, а в другой — меч. Он указал мечом вниз, и Эволи увидела.

Там, в жидкости, мирно покоились Муладхара и Свадхиштхана. Их глаза были закрыты в смерти, но она практически ощущала в них вызов. Мертвы. Стало быть здесь она не получит ни капли от их запаса эмоций. Еды, на которую она рассчитывала, чтобы прокормиться не будет.

«Прости, старшая сестра», — сказал Эзри, появляясь из тени на разрушенной стороне весеннего трона. «Возраст — не единственный способ умереть с голоду. Муладхара и Свадхиштхана… мы были так близко от них... но, к сожалению, мы оказались недостаточно быстры. Когда ты уничтожила их рои, они…»

«Они предпочли умереть, чем стать такими как ты», — сказала Джеки. Она не шевелилась, но теперь тень, притаившаяся возле какого-то разбитого кристалла, приняла определенную форму. Эволи видел во мраке отражение света в глазах бэтпони, а также игру всех цветов радуги на блестящем металле. Она сразу узнала этот кинжал. Это был Пронзающий сны.

Эволи попятилась, мельком бросив взгляд на дверь. Айзек осторожно отступил в сторону, помещая себя и свой меч между ними. Взгляд Эволи метались между ними тремя.

Мне не придется голодать. Есть и другие источники магии. Это были бессмертные, полубоги, которых создала Архив до своего исчезновения. Хотя Эволи не знала подробностей, она могла понять, что перед ней грозный противник. Если я смогу осушить их, я это будет по истине королевский пир и запас на много веков вперед.

Но сначала ей придется победить их. Ее глаза двигались методично, когда она переводила взгляд между ними. Джеки, самый смертоносный ассасин в мире, которая осталась в живых убивая королей, чародеев и демонов. Айзек, самый могучий воин мертвой расы. И Эзри — мерзость.

Это будет гораздо труднее, чем победить двух королев. Вместе взятые, эти трое были почти богом. Почти.

Что стоит сила, если я не могу ей воспользоваться? Если я выиграю, не будет иметь значения, чего это будет стоить.

«У тебя тоже раньше был выбор, старшая сестра», — сказала Эзри. «Лахесис, помнишь ее? Мы послали ее помочь тебе. Чтобы дать тебе выбор. Но то, что ты убила ее, лишило тебя этого права».

«Но все в порядке», — сказала Джеки. Она больше не была в той же точке, хотя та первая тень все еще располагалась на прежнем месте, глаза летучей мыши по-прежнему блестели в свете рога Эволи. «У нас есть несколько новых предложений. Ты можешь залезть в замораживающую жидкость и надеяться, что есть волшебное средство, позволяющее все исправить… или мы можем тебя убить».

Эволи не могла проследить взглядом за всеми тремя. Именно по этой причине они окружили ее, но она все еще могла запомнить положение каждого из них. Ее разум двигался сразу множеством путей, решая параллельно множество задач.

«Ничего подобного мне еще не существовало», — бесстрашно заявила Эволи. «Ты угрожаешь тому, чего не понимаешь. Я повергла величайших королев Земли. Я разорвала все цепи, которыми моя мать сковала нас. Может быть, когда я была молода, вы трое могли убить меня. Но теперь… те дни давно миновали».

«Сестра…» Эзри наблюдал за ней из-за емкости, она была единственной, у кого не было оружия. Но боль, которую она видела в ее глазах, была еще сильнее. Ее тело причудливой формы могло быть зеленым и оранжевым, но печаль, исходящая от нее, была настоящей. «Старшая сестра, законы нашей матери никогда не были цепями. Они были похожи… это были доспехи. Живя по ним, мы были в безопасности. В безопасности от того, чтобы стать... тобой».

Она слаба. Она отказалась от сил, которые дала нам природа. Плюнула на наши преимущества и стала добычей в еще большей степени, чем пони. Она заслуживает того, что я с ней сделаю.

«Ты не убедишь меня убить себя из-за какой-то несбыточной мечты», — усмехнулась Эволи, ее гневный голос снова загрохотал по всей пещере. «Я забрала себе весь мир. Ни одна королева не могла устоять против меня, ни монстр, ни Внешний, и уж точно ни один человек. Вы трое приклонитесь передо мной и будите мне служить... или я сделаю с вами то, что сделала со всеми остальными существами, которые сопротивлялись мне».

Металл запел, когда Айзек обнажил меч. Клинок показался ей странным, абсолютно черный, без какого-либо отражения в ее магии. Он держал его в одной руке, а в другой сжимал кристалл, обернутый тонкой цепочкой.

«Тогда мне очень жаль», — сказала Эзри, в полумраке поднимая взгляд от емкости и направляя его на Эволи. «Я надеюсь, что в неизмеримой вечности за завесой смерти для тебя найдется прощение».

Эволи не стала ждать более ни секунды, она бросилась прямо на Эзри. Маленький подменыш, просто необычный дрон, внезапно исчез. Она пролетела сквозь пустоту и ударилась о край ванны с замораживающей жидкостью.

Остальные тоже не остались неподвижны. Краем глаза она уловила удар клинка сверху вниз и увернулась, когда меч Айзека прошел в нескольких дюймах от ее головы. Она не смогла увернуться от волны энергии из его другой руки, подбросившей ее к хрустальному потолку.

Там висела похожая на летучую мышь фигура с кинжалом наготове. Они все это спланировали.

Эволи была слишком быстрой. Она взревела и замерла в воздухе. Она металась из стороны в сторону, наполняя комнату пламенем, которое выжигало руны и заполняя все поле зрения ослепляюще белым светом.

Она позволила огню гореть почти минуту подряд, пока стены не расплавились и не начали стекать вокруг них жидкими каплями. Мрак, в котором они сражались раньше, теперь полностью пропал, все вокруг сияло.

Включая Айзека. Его броня развернулась вокруг тела, вентиляционные отверстия на спине открылись под аккомпанемент шипения сжатого воздуха.

Эволи приземлился на пол перед ним, туда, где стояла емкость с замораживающей жидкостью для самоубийства. Теперь она полностью исчезла, очевидно, испарилась вместе с трупами Муладхары и Свадхиштханы. Но Эволи не уделила им особого внимания. Они сами выбрали свою судьбу, они были единственными, кто виноват в том, что они мертвы.

«Ты все еще здесь?» — спросила она, поднимая магией несколько кусков расплавленной лавы. Однако хорошо, что их труднее убить, чем обычных пони. Если они умрут до того, как я соберу с них урожай, я умру с голоду. Во всем ее мире осталось не так уж много не-подменышей, чтобы она могла продержаться еще достаточно долго. Ей нужно было что-то посущественнее.

«Архив направляет мою руку», — произнес Айзек, поднимая свой меч с того места, куда он упал. «Она меня помнит. Она будет помнить тебя, когда все это закончится».

«Я сомневаюсь в этом», — ответила Эволи с презрением в голосе. «Она больше чем мертва после того, что они сделали. Ваша вера не поможет ей, и вам тоже».

Эволи атаковала Айзека каждой частицей расплавленного камня, до которой она могла добраться. Он поднял руку, развернув ее тыльной стороной, пытаясь защититься, но в основном напрасно. Металл визжал и скрежетал от каждого ужасающего удара, так что голос Айзека исказился от боли. Не имело значения, насколько силен этот человек, и как ловко он владеет мечом. Он все еще был просто человеком, у него не было защиты от ее магии.

Но тут что-то толкнуло ее, и Эволи поняла, что она что-то упустила. Голод заставил ее так сильно сосредоточил на этой еде, что она забыла о двух других.

Светло-голубая фигура Джеки стояла с другой стороны от нее, свежая зеленая кровь была на ее ноже.

Он был настолько острым, что Эволи даже не почувствовала нанесенный им порез. Но тут ее ноги подкосились, и она повалилась вперед.

Заклинание иллюзии под ней исчезло, как раз вовремя, чтобы она увидела Эзри, стоящую рядом с резервуаром для заморозки. Он все еще был там, земля вокруг него даже не была оплавлена.

У нее не было времени размышлять, какой щит они использовали, чтобы не дать резервуару сгореть, прежде чем она плюхнулась лицом прямо в него.

Холод был врагом чейнджлингов, это было одно из ее первых воспоминаний, когда она пробудилась в Александрии рядом со своими молодыми матерью и отцом в мире льда и снега. Она чуть не умерла в тот первый год, и теперь она снова познала эти чувства.

Онемение распространилось на ее лицо, ее конечности. Она почувствовала жалящие уколы холода, еще в тот момент, когда поверхность жидкости перед ее головой затуманилась. Она потянулась за своей магией, попыталась сформировать телепорт, но обнаружила, что ее там нет. Лед заморозил и это, оставив ее ни с чем.

Не то, чтобы там было что-то еще. Она столько всего использовала на этой войне.

Это не имеет значения, подумала она, сердито глядя на неясные фигуры над ней. Я все еще уничтожаю то, что ты создала, мама. Мои дети будут свободны.

---

«Это не так уж много», — сказал король Айлерон несколько недель спустя. Децимус стояла на вершине большого холма, вокруг насколько хватало взгляда, простирались болота. До События это место называлось Флорида. Теперь же все выглядело так, будто она отправилась туда, где ее сожрут аллигаторы. «Но это самое большее, что я могу тебе предложить».

«Стоит жара… замечательно», — сказала Децимус. На ней не было ни королевской мантии, ни даже шляпы. Ее ярко-розовое тело прекрасно себя чувствовало на тропическом солнце и в условиях высокой влажности.

На поляне позади них она могла слышать голоса, слышимые голоса, а не «коллективный разум», который она так хорошо знала в своей первой жизни — голос своего роя. Тысячи и тысячи бывших пони, выживших после нашествия Эволи.

«Может быть», — сказал Айлерон. «Но пони, которые найдут тебя в будущем, не будут. После того, что сделала твоя... бывшая коллега… вы создали себе славную репутацию. Возможно, заслуженную».

«Мы не они», — отозвалась Децимус. Она повернулась так, чтобы они могли видеть массивного Альбатроса, которого HPI использовала, чтобы доставить их всех сюда. Пришлось сделать несколько рейсов, последний был полон груза, припасов из Баунтифула, необходимых чтобы начать жизни на новом месте. Ее подменыши уже вовсю разгружали его. «Мы ее жертвы».

«Я знаю», — сказал Айлерон. «И я знаю, что ты сделала, заманив ее в нашу ловушку. Мы не смогли бы победить ее без тебя. И вот вы здесь. Он махнул крылом в сторону упакованных в пластик грузовых паллет. «Это все, что мы можем для вас сделать. Надеюсь, эта земля достаточно бесполезна, чтобы никакие пони еще долго не пытались поселиться здесь. И к тому времени, когда они найдут тебя, ты сможешь... полностью закончить трансформацию».

«Нам так будет лучше», — подумала Децимус. Здесь нет никаких пони. Если ни один из моих жуков не научится изменяться, они умрут от голода. Но она этого не сказала. Любая угроза голода для перевертышей обычно служила прелюдией, для того чтобы оправдать сбор. И Айлерон, как и никто другой, ничего этого не услышит.

 «Будем», — сказала Децимус. «Спасибо за вашу доброту. Удачи в восстановлении».

«Того же желаю и вам», — сказал он. «Пусть Архив найдет место в своей памяти для тебя, твоего улья, также как для моих подданных». Он взлетел.

Децимус не стала возвращаться в растущий лагерь. Она позволила себе пройти немного вперед, к краю холма. Она обнаружила, что не Архив занимал ее память, а Эволи. «В каком-то смысле ты освободила нас», — подумала она. Я бы никогда не изменился, если бы был другой способ. Нам больше не придется красть любовь.

Это был болезненный урок. Многие из ее дронов умерли от голода, и столько же было убито, при штурме Столпа Равновесия.

Но даже так, она не могла не чувствовать некоторую благодарность. Спасибо, мама. Жаль, что ты этого не видишь.

Но, с другой стороны, может, это и к лучшему. Эволи, вероятно, испепелила бы ее при одной мысли о подобном.