Лунная дорожка
Глава 10. О свободе во снах и кобыльей интуиции
Одну за другой Дитзи вытягивала вещи из непонятно как притащенной близнецами горы, раскладывая их по отдельным кучкам. Заодно она начала понимать, почему мама никогда не отпускала дядю Рафла за покупками на рынок, даже если он вызывался.
Одолеваемые благородными намерениями Арчи и Джерри, притащили, похоже, весь гардероб кобылки заодно с книгами и даже игрушками, к которым Дитзи уже несколько лет не прикасалась. Как близнецы донесли этот тюк, да ещё по воздуху, оставалось загадкой: сама кобылка не обошлась бы без добротной и надёжной телеги.
Наконец, свёрток закончился, кроме единственной оставшейся вещицы, поставившей Дитзи в тупик.
Если вернее, вещиц было четыре. Так и эдак Дитзи разглядывала полосатые чулки, которые пришлись бы впору взрослой кобыле — то есть маме. Спору нет, чулки выглядели красивыми, да и на ощупь приятными; когда же кобылка всё-таки натянула их, они собрался складками в подмышках, а с другой стороны спустились поверх копытец.
Только вот она с роду не помнила этой одёжки у матери.
Пришлось спрашивать у близнецов.
— Эти-то? Ну я подумал, что тебе тёплое на зиму не помешает, — сказал Джерри. — Правда, ничего такого у тебя в комнате не нашёл, пришлось в спальне твоих родителей мышковать. Ты не бойся, я тихо всё делал, они даже ушами не повели. Да и мама твоя, я думаю, не скоро хватится.
— Почему не хватится? — удивилась Дитзи.
— Так я эти чулки в коробке под кроватью нашёл. Если она их там держала, значит, ненужные или не нравятся.
Медленно ушки Дитзи начали наливаться краской, а крылья дёрнулись в попытке распрямиться.
— Знаешь, — сдавленно пробормотала кобылка, стараясь не думать, для чего мама надевала такие чулки, — лучше тебе их вернуть. Мне кажется, она их хватится... скоро.
— Ну ладно, — пожал крыльями Джерри. — Значит, следующей ночкой и занесу.
— Эвернайт же запретил летать в город, забыл?
— Подумаешь, запретил, — фыркнул жеребчик, а его брат добавил:
— Он нам не папа.
Дитзи поджала губы, вспомнив об оставленной семье. Дядя Рафл тоже не был ей отцом, пропавшим на службе много лет назад. И, несмотря на его старания, Дитзи часто сердилась на жеребца. За то, что появился вместо папы, посмел занять место в сердце мамы, привёл Криспи, своего родного и любимого сына.
Но, положа копыто на сердце, Дитзи признавала: Рафл искренне пытался заменить ей отца. Как мог. И у него даже что-то получалось.
— Дураки вы, — сказала Дитзи и вышла из комнаты.
— Вот кто тебя за язык тянул! — раздосадовано воскликнул Арчи. — Ты всё испортил!
— Дитзи, как насчёт поцелуя?! — завопил Джерри в неподдельном отчаянии. — В благодарность?
— Придурки! — не сбавляя скорости, кобылка в сердцах хлопнула дверью.
Не слушая доносящихся звуков мальчишеской потасовки, Дитзи пронеслась по коридору. Затем на полдороге присела и потрясла головой. Но всё равно в голову упорно лезли мысли, что Криспи, конечно, не принесла принцесса Селестия в белой колеснице.
И если подумать, то у дяди Рафла и мамы…
Дитзи отчаянно замотала головой, вытряхивая из головы мысли о том, что отчим с мамой делали по ночам. Пусть не каждую ночь, но всё же делали. Ведь иногда дверь в спальню взрослых была открыта, а иногда — закрыта.
Раньше кобылка даже не думала об этом. Только чувствовала себя брошенной и одинокой; особенно после одной ночи, когда ей захотелось, как раньше, прийти к маме и улечься под бочок, но наткнулась на запертую дверь спальни.
И больше так не делала, затаив обиду.
А потом даже не вспомнила об этом, получив новые крылья.
Дитзи душераздирающе зевнула, вернувшись в свою комнату. Наступало утро, и юным бэтпони пора было отправляться в кровать. В немного расстроенных чувствах кобылка наскоро умылась, причесалась и улеглась в постель, чтобы буквально через минуту забыться беспокойным сном.
Дитзи тихо пискнула, когда увидела вокруг знакомый амфитеатр. Снова пустой и безмолвный, залитый светом огромной полной луны. И снова по всему телу разливалась уже надоевшая истома.
«И тут покоя нет!» — сокрушённо подумала кобылка. Хотя было странно ощущать во сне то же самое, что чувствовало тело наяву. Может оттого, что бодрствующей она постоянно думала об этом? Во всяком случае, так утверждали некоторые учёные.
В то же самое мгновение на возвышении появилось пятно черноты, превратившееся в царственного аликорна. При виде Дитзи принцесса Ночи улыбнулась клыкастой улыбкой и снова расправила крыло, приглашая в теплые объятия. Кобылка не заставила себя упрашивать и даже с какой-то облегчённой поспешностью устроилась под боком принцессы.
— Да, я тоже рада тебя видеть, малышка, — рассмеялась Найтмер, укутывая Дитзи крылом и прижимая к тёплому боку. — Мы, кажется, не договорили в прошлый раз.
— Прости, — Дитзи прижала ушки, но принцесса махнула копытом:
— Не бери в голову. Но я рада, что тебе полегчало.
— Вот нисколечки, — вздохнула кобылка. — В чём-то даже хуже стало.
— Рассказывай, — потребовала аликорн.
Дитзи не стала отпираться перед Найтмер. Слова так и полились, расписывая злоключения минувшей ночи, беспокойство о собравшейся пуститься в неизвестность Фрутти, а также о течке, которая и не думала отпускать несчастную кобылку.
Найтмер не перебивала её, только посмеивалась иногда, однако это странным образом успокаивало, особенно под тёплым, сильным крылом.
Под конец рассказа сама Дитзи уже понимала, что ничего из копыт вон выходящего не случилось. Фрутти пока ещё никуда не сбежала, мальчишки всегда останутся мальчишками, и вообще, первая охота всегда сильнее прочих, во всех книжках о теле пони написано об этом.
Только Дитзи не ожидала, что её настолько скрутит.
Так она и сказала принцессе, запинаясь и пунцовея.
— Дай угадаю, — спокойно заговорила Найтмер, когда кобылка закончила. — Ты решила, что не случись та церемония в первую ночь, тебе пришлось бы легче?
— Ну, наверное... да, — пробубнила Дитзи, избегая взгляда принцессы — и вздрогнула, когда к подбородку вдруг прикоснулось копыто и заставило повернуться обратно взглядом к точёной чёрной морде. На которой вовсе не было недовольства или злости — только понимающая улыбка.
— Тогда слушай, дитя. Сна этого ты не избегла бы и увидела так или иначе. Я лишь просто вмешалась в него и сделала явственнее, чтобы ты ощущала всё так же, как ощутила бы по-настоящему. Мне было отрадно видеть, как моя названая дочь вступает во взрослую пору, и я захотела сделать первый шаг запоминающимся. И заодно немного облегчить твоё бремя наяву.
— Но... но... это же... неприлично! — пискнула Дитзи, смутившись до тёплых ушек. — Чтоб меня... вот так... на виду у всех!
— На виду у кого? — спокойно спросила Найтмер. — То были мороки. Плоды воображения. Неужели ты стыдишься собственных мыслей?
Сейчас Дитзи вовсе не нашлась, что ответить — только снова спрятала мордочку в копытах. А Найтмер продолжала:
— Мы спим и мечтаем ради того, чтобы хоть так побыть теми, кем захотим, там, где захотим, и делать то, что захотим. Именно в фантазиях и мечтах мы вольны по-настоящему. Ведь они как жеребячья игра «понарошку».
— Ничего себе игра... — буркнула Дитзи, крылья которой попытались распрямиться от воспоминаний.
— Вот как? Тогда представь: кобылочка играет со своими куклами в свадьбу, укладывает в одну постельку, потом притворяется, будто у них появляются детки. А после как ни в чём не бывало убирает кукол в коробку.
— Ага.
— Теперь представь, как ты мечтаешь встретиться с жеребчиком. Как вы подружитесь, будете гулять, заходить друг к другу в гости... с какой-то поры не только затем, чтобы почитать вместе интересную книгу или сыграть в игру, — подмигнула Найтмер. — И что при этом будет происходить.
Дитзи прикусила губу: очень уж описанное походило на то, о чём она вскользь задумывалась последнее время при взглядах на Сида Спота... или на одного из ночных братцев, несмотря на их дурость.
— А потом ты взмахиваешь хвостиком и идёшь по своим делам, — закончила Найтмер. — Скажи мне, кому же будет вред от твоей фантазии?
Под испытующим взором ночной кобылы Дитзи смутилась, но взгляда уже не отвела. Ее слова и впрямь казались здравыми.
— Ну, никому.
— А какой вред будет, если ты позволишь своей фантазии немного разыграться? — лукаво спросила Найтмер.
— Никакого...
Но сомнения в голосе Дитзи не укрылись от принцессы ночи. Кожистое крыло прижало её крепче к боку, который сейчас казался уже горячим.
— Не надо стесняться своих мыслей. Порицай одни пони других за их подспудные желания, Эквестрия была бы совсем иной. Например, ты всего лишь задумалась о том, какой противный жеребчик учится в школе с тобой, как он всем надоел и как неплохо бы его проучить. Просто подумала, не сделала, но учительница отчитывает тебя за это перед всем классом. Или как ты пожелала стать любимой всеми, но стала посмешищем и пугалом за столь... якобы... эгоистичную мечту.
Взгляд Найтмер затуманился, а Дитзи притихла. Не нужно было быть высоколобой, чтобы догадаться, что сейчас принцесса ночи говорила о себе.
Но молчание продлилось недолго.
— Так что, хочешь повторить? — спросила кобыла, застав Дитзи врасплох.
— А, в смысле, сейчас? Так же? — пролепетала она, снова вспыхнув. Дикое смущение вернулось, но на этот раз с толикой любопытства. В самом деле, можно ведь немножечко помечтать. — Ну… наверное.
Но Найтмер покачала головой:
— Будь твёрже в своём решении. Ты согласна — хорошо. Ты отказываешься — хорошо. Но если ты сомневаешься, то метаниями навредишь себе. Вот так, моя дщерь и ученица. Поэтому подумай и ответь. И помни, что ты одна владычица своих желаний.
Дитзи не ответила сразу. На память пришло, как она мается днями и ночами. Конечно, если подумать, то на празднике она хорошо повеселилась, а внимание мальчишек раздражало только поначалу, а потом льстило. Пробыв два года затворницей, кобылка научилась ценить искреннее внимание.
Правда, думать о серьёзных вещах при этом не получалось: все мысли уходили в одну сторону.
К тому же, сама Найтмер упомянула, что хотела всего лишь облегчить её муки.
— Я согласна, — ответила Дитзи, стремительно наливаясь краской и прижимая ушки. Сразу же глянула по сторонам — ничего не изменилось. Амфитеатр по-прежнему был пуст и темен.
Зато Найтмер рассмеялась:
— Нет-нет, дитя моё, хорошего понемножку. Тогда я сотворила твой сон, теперь настал твой черёд. Ты должна придумать сама.
— Сама? Но как? — разинула рот кобылка, пытаясь понять, чего хочет от неё повелительница ночи.
— Воображением, а большего тебе и не надо. Дар управлять своими снами у тебя есть, иначе мы не разговаривали бы с тобой так просто. Тебе надо всего лишь изо всех сил представить то, что ты хочешь получить, и пожелать этого. Думается мне, — тут Найтмер наклонилась, отчего горячее дыхание коснулось ушка Дитзи, — что как раз желания у тебя сейчас хоть отбавляй. Поэтому... просто представь.
— Хорошо, — Дитзи зажмурилась; подумала мельком, что странно это — жмуриться во сне.
Но ничего не пошло. Мысли её шли вразброд, перескакивая с одного на другое. Найтмер лежала рядом, ничего не подсказывая: только её дыхание и было слышно.
Отчаявшись представить кого-то конкретного, Дитзи решила попробовать иначе. Для начала она попыталась вспомнить праздник, потом — как шла по улице бок о бок с Сидом Спотом. Вспомнила, как изредка косилась на него, стараясь не присматриваться, но взгляд все равно нет-нет, да соскальзывал на него.
— Хм, земной пони? Они сильны и выносливы, хотя на мой вкус простоваты, — раздался голос Найтмер.
Распахнув глаза, Дитзи первым делом узрела... Сида. Пегий жеребчик стоял в трёх шагах от возвышения, словно только что явился с фермы: грива взлохмачена, к шерсти тут и там пристали соломинки, на бабках видны пятнышки грязи. Когда он встретился взглядом с кобылкой, то озорно улыбнулся и махнул ей копытом. Но с места не сдвинулся.
— А... привет? — неуверенно позвала его Дитзи, но он опять промолчал.
— Сейчас он всего лишь кукла, — пояснила Найтмер. — Будет делать и говорить ровно то, что ты пожелаешь, но сам первого шага не сделает. Со временем можно научиться создавать мороки, которые будут сами говорить, действовать и вообще вести себя как живые... но для начала и это неплохо. Молодец, Дитзи.
На душе кобылки потеплело от похвалы. Поднявшись и сойдя с помоста, она подошла к придуманному жеребчику, обошла его со всех сторон. Он лишь поворачивал голову вслед за ней, провожая взглядом, но больше ничего не делал.
— Здорово, — выдохнула Дитзи. — Только как бы почище тебя сделать... ой.
Не успела она толком подумать, как грязь и сор исчезли с тела земного жеребёнка, а грива стала подлиннее и мягче на вид. Где-то Дитзи уже видела похожую; надо сказать, фермерскому парнишке она на удивление подходила. Заинтересовавшись подобным эффектом, кобылка принялась вспоминать и представлять разные детали.
Скоро «Сид» немного прибавил в росте и возрасте, под шкурой ног заиграли крепкие мускулы. По бокам жеребчика уже свисали большие пегасьи крылья, а на морде блестели зелёной искрой выразительные глаза.
Всё это время Найтмер не вмешивалась в её работу, лишь похмыкивала иногда.
Оставалось ещё кое-что. Собравшись с духом, Дитзи заглянула «Сиду» под живот — и с визгом отпрянула, прикрыв глаза передними ногами.
Тут уж ночная кобыла расхохоталась во всё горло и встала на помосте.
— Что ж, моя ученица, ты весьма талантлива. Не стану больше смущать тебя своим присутствием, — её силуэт начал истаивать. — Наслаждайся... — раздался шепот возле самого уха Дитзи.
Вздрогнув, она оглянулась, но в амфитеатре не было уже никого, кроме неё и усовершенствованного «Сида».
Который вдруг впервые за минувшее время сдвинулся с места. Дитзи успела краем глаза увидеть движение, а чужое дыхание уже обдало затылок. Лёгким движением копыта пегас подтолкнул кобылку к помосту, где только что лежала принцесса Ночи.
Дитзи не нашла повода не послушаться.
Астра Вэй пребывала в уверенности, что Дитзи побывала дома этой ночью. Потому что, зайдя поутру в комнату дочери, обнаружила полный беспорядок. Даже беглого взгляда на разгром хватило, чтобы понять: многих вещей не хватает.
Можно было, конечно, подумать на грабителей, но что им было брать здесь, в комнате кобылки-подростка?
Впрочем, всё это было неважно. Астра только жалела, что мирно спала в объятиях мужа, а не встретила дочь в её комнате.
«И как я раньше не догадалась! — сокрушалась она, оглядывая кавардак. — Конечно же она должна была вернуться за вещами!»
Начав было прибираться в комнате, кобыла почти сразу оставила это занятие. Разглядывая пускай и перевёрнутую вверх дном, но по-прежнему уютную комнатку, мыслями она всё больше укреплялась в решении отыскать дочь. Самой. Обратиться в стражу Астра не могла из боязни больше навредить дочери, чем помочь. В том, что это была Дитзи, пускай и превратившаяся в какую-то тварь, она не сомневалась. Да и не тварь вовсе: настоящие чудовища набрасываются на пони, а не убегают в испуге и слезах.
Поджав губы, кобылица спустилась вниз. Хватит сидеть с поджатым хвостом дома, пора действовать!
Только аккуратно.
Первым же делом Астра собралась расспросить друзей дочери: они провели с ней всю ночь точно должны были что-нибудь знать или видеть. Правда, к своему стыду, Астра не знала, где они живут. Разве что Дитзи вскользь упоминала о новых приятелях-земнопони с ферм.
Сразу после обеда, оставив Криспи у Филдов, кобылица отправилась за реку, благо фермы имелись только на другом берегу Серебрянки и принадлежали одному клану.
И здесь её поджидал первый успех — и первое разочарование. С помощью местной ребятни ей быстро удалось отыскать пегого жеребчика по имени Сид, однако он не видел Дитзи с Ночи Кошмаров.
— А чегой-то случилось? — насторожился он, выпрягаясь из тележки, которую до этого вёз.
— Просто она ушла, никого не предупредив, — на ходу выдумала кобылица. — А раньше так не делала.
— Да мы её до самой калитки проводили, — Сид потёр копытом в загривке. — И в дом она вроде б зашла.
— А на самом празднике она… какая была?
— Ну, весёлая, какая ж ещё? Танцевала здорово, — тут жеребчик слегка зарделся. — Скажите, а Дитзи что… пегаска?
Теперь уже Астра растерянно заморгала. А Сид продолжил:
— Просто она постоянно в одёжку кутается, вот и сроду не подумал бы. А когда танцевали, она прям взлетела… и такой лёгонькой оказалась.
— Да… пегаска, — помедлив, кивнула кобылица, одновременно испытав что-то вроде облегчения: значит, всё-таки не померещились крылья. Тогда тем более не стоило привлекать кого-то к поискам Дитзи, пока она сама не разберётся.
Ей хотелось выспросить у жеребчика всё подробности, но Астра так и не придумала, как сделать это, не вызвав у него подозрений. Поэтому с лёгким сердцем пообещала передать, что на ферме Дитзи всегда рады, и ушла.
Следующими были городские друзья дочки: единорожка Найт Блюм и пегасёнок Иствинд. Их Астра просто дождалась возле школы. Когда с последним звонком на улицу выбежала жеребятня, кобыла попыталась углядеть в мельтешении цветов и кьютимарок нужные, но Иствинд и Найт сами подошли к ней.
— Здравствуйте, миссис Вэй, — поздоровались они, и пегас нетерпеливо выпалил: — Простите, но вы не видели Дитзи?
Увидев, как уши Астры грустно опустились, Найт Блюм спросила:
— Вы тоже ищете её?
— Да, — ответила кобыла. — И надеялась, что вы знаете, где она может быть.
— Она не заходила к нам, — продолжила Найт. — Но что случилось?
— Если бы я знала! — воскликнула Астра, и это даже не было неправдой. — Она… ушла куда-то и до сих пор не вернулась. Мы не ссорились, и Дитзи ничего не говорила, что куда-то собирается.
Ненароком ей подумалось, что всё-таки надо прибраться в разорённой комнате дочки: вдруг где-нибудь записка лежит!
— Пожалуйста, ребят, сообщите, если что-нибудь узнаете, — попросила она. — Я очень волнуюсь.
— С нами на празднике ещё кукуруз… э-э-э… братья Споты были, — сказал Иствинд. — Спросите у них. Они живут…
— На кукурузной ферме, да, — кивнула Астра. — Я уже была у них. Они тоже с праздника не видели Дитзи.
На мордочках друзей появилась досада, но тут Найт воскликнула:
— Лесные ребята!
— Точно! — Иствинд аж взлетел от возбуждения. — С нами ж ещё дети лесника были!
Астра навострила уши, и пегасёнок продолжил:
— Здоровские ребята, хотя чудные немного. Представляете, сговорились с Дитзи и прям в одинаковых костюмах бэтпони пришли — прям стая какая-то. Ну да это ладно, вы с ними поговорите, вдруг они чего-то знают.
— А что за лесник? — осторожно спросила Астра.
— Лесник, ну этот, мистер Хуфи который, ещё подрабатывает ремонтником по всему городу, а иногда и в школе. Светло-зелёный пегас в тёмных очках, не перепутаете. Только… мы не знаем, где он живёт, — смущённо добавил Иствинд.
— Спасибо! — Астра улыбнулась. — Вы мне очень помогли!
— Если Дитзи появится, — сказала Найт Блюм с серьёзным выражением на мордочке, — мы непременно вам сообщим.
Кобыла распрощалась с жеребятами и продолжила поиски.
Её не оставляла в покое подспудная мысль, за чей хвост она никак не могла уцепиться. Даже не мысль, а ком разных воспоминаний: «лесные ребята», о которых Дитзи почти ничего не говорила, но частенько отпрашивалась на ночёвки с ними; то утро, когда она вернулась из леса в сопровождении Хуфи; начавшаяся вскоре бессонница, когда Астра не раз и не два заставала дочку спящей посреди дня. Да ещё слова Иствинда про одинаковые костюмы Дитзи и детей лесника…
Всё это чудным образом сцеплялось в единую картину. Но многое ещё оставалось непонятным.
Прояснить что хотя бы частично явно мог Хуфи.
Однако быстро Астра сообразила, что найти одного-единственного пони, который бродит тут и там, даже в небольшом городке — задачка не из лёгких. Всё ж таки Бэрриконт раскинулся на парочке холмов, перелез через речку, подпёр лес и раздался вширь полями на окраине.
Тогда как искать, если ты не знаешь, где искать?
Надо искать везде.
Поразмыслив, Астра вычла из круга своих поисков виллы на вершине холма и берегу реки, где обосновались местные именитые пони; у них работала постоянная прислуга, и им было незачем нанимать случайных пони. Не имело смысла наведываться и на фермы: там тоже хватало своих рабочих копыт.
И всё равно остался изрядный кусок города.
Но надо было пытаться: большего Астра придумать не смогла.
В тщетных поисках прошёл день, другой, третий. Оставляя Криспи с Филдами — им было не в тягость, она отправлялась бродить наугад по пыльным улицам и дорогам. Сколько сможет одна, пускай даже настойчивая, пони, исходить за день? Немного. Притом разыскиваемый ею жеребец тоже не стоял на месте, и Астру не отпускало подспудное подозрение, что он появлялся там, где она побывала накануне, но куда не пошла сегодня.
Тогда она изменила поиски. Зачем метаться по всему городу, когда можно дождаться, когда Хуфи рано или поздно окажется неподалёку.
С этого дня каждое утро Астры начиналось с прогулок по ближайшим улицам. Очень скоро она узнала этот район до последнего закоулка, до самых неприметных тупичков. Узнала, что неподалёку один предприимчивый жеребец организовал в собственном сарае мастерскую по ремонту повозок, в которой явно не совсем легально работала парочка зебр. Узнала, что судья из городской управы любил наряжаться зайчиком и скакать по своей задней лужайке. Узнала, что на окраине неподалёку живёт самое настоящее грифонье семейство, к чьему дому изредка приезжали странно пахнущие подводы.
Астра узнала всё — за исключением того, когда и где появится Хуфи. И это незнание выматывало её. Она чувствовала, что от этого рано или поздно сойдёт с ума, и ничего не могла с собой поделать. Больших трудов ей стоило утаивать свои поиски от Рафла, но долго так продолжаться не могло.
Но не зря говорят, что упорный труд рано или поздно принесёт свои плоды — если только раньше не повезёт.
В тот день Астра, в очередной раз проводив мужа на работу и спровадив Криспи соседям, отправилась на прогулку. Пройдя пол-улицы, она заприметила тележку возле одного из домиков: потрёпанную, заваленную и завешанную горой инструментов. Может быть, соседи просто решили вывезти старый хлам. А может...
Астра не запомнила, как толкнула калитку и с колотящимся у горла сердцем прошла во дворик. Хозяев не было видно, зато её глазам предстала прислонённая к стене лестница, наверху которой большой зелёной птицей восседал пегас.
Кобыла остановилась. Вот она нашла свою цель — а что теперь? Подскочить, начать трясти его и ором требовать вернуть дочь? Но все её догадки были лишь... догадками, подкреплёнными смутными воспоминаниями. Попытаться поговорить? Но захочет ли?
Ухо пегаса повернулось на цокот копыт, после повернулся и он сам, зыркнув с высоты чёрными буркалами очков. Точно такими же, какие пристратилась носить Дитзи в последнее время.
«А ведь ты тоже прячешь глаза», — мелькнула у кобылы мысль, и в горле моментально пересохло. Пришлось пересиливать себя, чтобы голос прозвучал ровно, а уши не прижались к голове.
— Здравствуйте, — сказала Астра, подходя вплотную к лестнице.
— И вам здоровьичка, — с простецким говорком отозвался Хуфи. — Надобно чего?
— Я хочу поговорить.
Закряхтев, пожилой жеребец начал спускаться — Астре пришлось отодвинуться, когда он встал возле неё, оказавшись выше на голову.
И хотя его движения казались замедленными и неуверенными, как у старика, выглядел жеребец неплохо: мускулистый и поджарый, даже без морщин на морде. Хотя шерсть и поблёскивала сединой.
Сглотнув, кобыла вдохнула поглубже и повторила:
— Я хочу поговорить...
— Слухаю, — кивнул Хуфи.
— Нет, я хочу поговорить со своей дочерью, — сказав это, кобыла пристально вгляделась в его морду, но пегас даже ухом не повёл — только склонил голову набок:
— А я-то здесь причём?
— Моя дочь убежала к вам, — повторила Астра, всё меньше уверенная в своих словах.
А жеребец только хмыкнул и развёл крыльями:
— У меня есть парочка сыновей, но не припомню, чтобы у кого-то из них появилась подружка.
— Друзья дочери сказали, что они гуляла с детьми лесника в Ночь Кошмаров, — забормотала Астра, глядя между мордой Хуфи и стеной дома; смотреть в его очки-буркалы было выше её сил. — А ещё, что и дочка, и ваши дети нарядились бэтпони. Но я видела её вблизи...
Тут Астра резко вскинула голову, и Хуфи даже будто бы вздрогнул.
— То, как она выглядела... не было костюмом!
— Что вы хотите сказать?
— Я знаю, зачем вы прячете глаза.
Вот теперь Хуфи вздрогнул явственно, попятился, присев на задние ноги. Но быстро совладал с собой и спросил:
— Вы знаете или просто думаете, что знаете?
Всякий намёк на деревенский говор напрочь исчез из его речи. Окрылённая успехом Астра подошла к нему вплотную, но в последний момент решила не давить из боязни, что всё сорвётся. Опустив голову, она произнесла тихо:
— Я просто хочу увидеть её... поговорить с ней. Мне не нужна ваша тайна.
Тёмные очки Хуфи скрывали глаза, но Астра была уверена, что жеребец смотрит прямо на неё. Она уже собралась сказать ещё что-нибудь, но пегас, который, вероятно, не был пегасом на самом деле, сказал:
— Приходите на закате к лесу. Ждите на дороге у опушки.
— Почему на закате? – глупо спросила Астра.
— Потому что днём я занят, — лаконично ответил жеребец. — А жеребята спят.
— Хорошо, я приду… на закате.
— Приходите одна, — негромким голосом потребовал жеребец. — Вам ничего не угрожает.
— Конечно.
— Я серьёзно. Если поднимете тревогу, мы улетим. И никогда сюда больше не вернемся.
Никогда. Астра чуть не повторила это вслух, едва подумала о том, что дочка может куда-то улететь вместе… с кем? Кто эти пони, что стали ближе, чем собственная семья?
— Скажите, Хуфи… — произнесла Астра. — Дитзи, она ведь… теперь одна… из вас?
Ненастоящий пегас снова помедлил, чем ответить:
— Да.
— И она не сможет… вернуться?
— Мы поговорим об этом вечером, — жеребец покачал головой. – А пока мне надо работать.
На этом, намекая на конец разговора, он снова повернулся к лестнице, где его ждал ящик с инструментами.
Но Астра осталась.
— Кто дал вам право сделать это с ней? – спросила она, стараясь, чтобы голос прозвучал одновременно и гневно, и не слишком громко.
Она не ждала, что светло-зеленый пони ответит. Но взгляд тёмных очков снова устремился на хмурую Астру, и опять эти чёрные провалы заглянули в самую душу. Кобылица нервно переступила с ноги на ногу. В воздухе чувствовалось напряжение, как будто оба пони были вынуждены сдерживать переполняющие их эмоции.
— Скажите, вас когда-нибудь просил об исцелении изувеченный жеребёнок? — вопросом ответил Хуфи. — Вы бы отказали, если бы точно могли помочь?
С этими словами он расправил крылья и безо всякой старческой немощи взлетел на верхнюю площадку лестницы.
Астра же, тихо попрощавшись, вышла со двора.
Уже на улочке, не выдержав, она присела возле забора и прислонилась к нему. Слишком многое прояснилось за малый срок: и новые крылья, и новый облик Дитзи
Но кем она теперь стала? Или… чем?
Сердце бешено стучало в груди, когда Астра подумала о том, что её дочка больше… не пони? А кто? Ночной хищник, охотница на пони, чудовище? Но Дитзи не была похожа на чудовище. Она не набросилась на мать, и вообще вела себя как обычно. А значит, её рассудок, воспоминания и душа остались при ней.
И этот отчаянный прыжок в окно становился более-менее объяснимым: Дитзи просто испугалась — того, что её испугается сама Астра. И улетела туда, где её принимали такой, какой она есть… вернее, какой стала.
Успокоившись немного, Астра подумала — и отправилась домой. До вечера оставалось ещё достаточно времени, чтобы переделать домашние дела. А заодно придумать, как объяснить Рафлу своё отсутствие ночью.
Солнце Селестии уже почти скрылось за горизонтом, а отбрасываемая лесом тень удлинилась и протянулась к Бэрриконту, словно прилив прохлады и сумерек.
Дожидаясь в условленном месте, Астра Вэй немного нервничала: скоро должна была наступить ночь, а ожидание затягивалось. Опасения её развеялись только, когда до ушей донёсся скрип и лязг, а на дороге из Бэрриконта показалась телега с зелёным пегасом в упряжи.
Остановившись возле Астры, он снял очки, под которыми внезапно оказались самые обычные лавандовые глаза.
— Добрый вечер, миссис Вэй, — сказал он.
— Добрый вечер. Можно просто Астра.
— Хорошо, — кивнул жеребец и показал на лес. — Идёмте? Только не будем спешить. Мне нужно много сказать вам до того, как мы придём на место.
Кивнув, Астра пошла вместе с ним. При этом она старалась не думать о том, что сейчас они одни, а Хуфи выглядел покрупнее обычных пегасов. И в случае чего...
Вот только ничего не происходило: только тележка грохотала по неровностям дороги, да оба пони молча рысили как ни в чём не бывало. Единственное, Астра не успела заметить, в какой момент они свернули под сень леса. Зато увидела, как в лиственном сумраке шерсть мистера Хуфи стала на глазах выцветать, а лавандовые глаза начали поблёскивать золотистыми огнями…