Сколько друзей ты нашёл сегодня?

Сколько друзей ты нашла сегодня?

Выйдя на одну из дворцовых посадочных площадок, Анон увидел небольшую колесницу, в которую были впряжены двое мускулистых пегасов. Похоже, подготовка к отбытию уже идёт вовсю — здесь же, на площадке, Селестия разговаривала с Блюбладом, а Луна грузила в колесницу какие-то мешки. Человек отошёл к краю платформы и взглянул через невысокий бортик — далеко внизу простирался склон горы. «Интересно, — подумал он, — если я сейчас спрыгну, через какое время они это заметят?» Тряхнув головой, человек отошёл от края. Это всё эмоции. Неприятное, всё нарастающее ощущение тревоги и беспокойства.

Его голова была полна беспорядочно мечущимися мыслями. Совсем вскоре будет происходить достаточно сложное действо, и столь многое может сразу же пойти не так, как следует. Эх, вот бы это всё куда-нибудь исчезло, а он бы оказался в том доме, который сумел для себя построить… Пытаясь отвлечься, Анон почесал в затылке, и мысли его сами собой вернулись к тому долгому обсуждению, в котором он участвовал вместе с сёстрами-аликорнами.

Они всё спланировали — в целом и в каждой из частностей — ну, за исключением того, что ему просто трудно было представить себе некоторые из тех вещей, что Селестия решила применить против носительниц Элементов. И ещё — некоторые детали она ему так и не раскрыла. Но зато аликорна старательно убеждала его, что именно такие действия будут самыми необходимыми, и что наказанные смогут извлечь из произошедшего урок, который ни за что не забудут.

Он поверил. В конце концов, а что ему оставалось?

К тому же, он, в общем-то, согласился, что всё задуманное солнечной принцессой выглядит вполне справедливым наказанием, учитывая вину каждой из пяти преступниц. Луна тоже внесла несколько предложений, и ни Селестия, ни Анон не нашли повода возразить ей.

Так что, теоретически, всё должно пройти нормально. Вот только ничто, обычно, не происходит именно так, как запланировано. Как сказал какой-то немецкий генерал^[1] , «ни один план не переживает встречи с противником».

Подойдя к середине площадки, он увидел, как Селестия что-то шепчет на ухо явно пребывающему в замешательстве Блюбладу. Заметив приближающегося человека, принц кивнул.

— Я понял, — произнёс он.

— Я рассчитываю на тебя, Блю, — с улыбкой ответила ему аликорна.

— Ну что, отправляемся? — спросил человек.

Переведя на него взгляд, принцесса кивнула. Анон, подойдя к Блюбладу, потрепал его по загривку — при этом не понимая точно, кого он пытается успокоить — жеребца или самого себя.

— Покедова, Блю!

Тот кивнул в ответ и, повернувшись, направился к проходу в замок. А человек вслед за Селестией и Луной забрался в колесницу — ему предстояло возвратиться в Понивилль, и почему-то возникало ощущение, что возвращение это не будет ни скучным, ни чересчур долгим.

---

Колесница приземлилась прямо перед его домом. Ну вот он и возвратился в Понивилль — теперь можно будет немножко отдохнуть после полёта в его собственной персональной крепости. Вот только… а почему это дверь распахнута настежь?

— Какого чёрта? — прошептал человек, торопливо направляясь к дому, чтобы разобраться в происходящем.

Селестия и Луна, тоже обратившие внимание на открытую дверь, выскочили из колесницы и последовали за ним.

Из дома раздавались достаточно громкие стуки и бряки — словно некто, забравшись внутрь, расшвыривал вещи. Ощущая, как его охватывает ярость, Анон ворвался в комнату — и замер в обалдении.

— Бон-Бон? — ошарашенно произнёс он, остолбенев.

Перед ним, среди разбросанных по комнате вещей, стояла никто иная, как его работодательница. Услышав голос человека, кобыла обернулась к дверям — и на её лице внезапно вспыхнула радость.

— Анон! — кондитерша кинулась на него, с лёгкостью сбивая с ног, обхватила копытами и, прижавшись носом к его шее, внезапно расплакалась.

— Да что… чёрт, ты что творишь?! — воскликнул лежащий на спине человек, пытаясь отодрать от себя ревущую в три ручья кобылу.

В следующую секунду в комнату ворвались примчавшиеся на шум аликорны. Магия Селестии тут же отцепила земную пони от человека — дневная принцесса пока что не понимала, что именно происходит, но горела желанием немедленно выяснить это. Ухваченная ею, висящая в воздухе кобыла испуганно забилась, но осознав происходящее и заметив белую аликорну, смущённо сжалась и замерла.

Освобождённый Анон поднялся, машинально отряхнувшись, и подошёл к висящей в магическом ореоле Бон-Бон, которая снова глядела на него, не отрываясь.

— Так, у меня два вопроса. Во-первых, — максимально спокойно, насколько мог, произнёс он, — зачем тебе потребовалось крушить мои вещи, и во-вторых, почему ты плачешь?

Кобыла попыталась потянуться к нему передними ногами, но магия Селестии удержала её от этого.

— Анон, ты уже несколько дней не появляешься на работе, я от страха за тебя чуть с ума не сошла! А когда я принялась расспрашивать горожан, не видел ли кто тебя, они все меня просто игнорировали!

Человек признал, что этого стоило ожидать. Когда дело касалось близких Бон-Бон поней (а в данном случае и людей, сколько уж их тут нашлось), кобыла быстро начинала беспокоиться и затем паниковать.

— Ладно, объяснение, почему ты плакала, принимаю. Но расшвыривание моих вещей?

— Я решила, что на тебя напал какой-нибудь понихититель! Так что я решила прийти к тебе домой и попробовать поискать какие-нибудь улики. Я смотрела здесь, в комнате, а Лира сейчас твою спальню обыскивает!

Как только до Анона дошёл смысл её слов, он тут же напрягся. Не может быть, чтобы она говорила это всерьёз!

— Ты… ты позволила ей зайти в мою спальню?

— Да, — кивнула Бон-Бон, — она настаивала.

Селестия с удивлением наблюдала, как человек зажмурился, а потом несколько раз вздохнул, втягивая воздух через нос и выдыхая через рот. Сделав в её сторону жест рукой с вертикально поднятым указательным пальцем, который она поняла как «не делай ничего», он спокойным шагом вышел из комнаты и направился к ведущей в спальню лестнице.

Мужчина очень, очень надеялся, что картина, которую нарисовало ему воображение, не встретится ему в реальности, но всерьёз рассчитывать на столь невероятное везение было не в его привычках.

— Анон! — услышала Селестия кобылий голос, а затем после паузы: — Это не то, о чём ты подумал!

Далее, судя по звукам, в спальне началась потасовка, но на её взгляд не настолько интенсивная, чтобы пони-будь пострадал, так что аликорна продолжила стоять на месте, удерживая в воздухе кондитершу. Вскоре по лестнице сбежал абсолютно красный от смущения человек, а за ним спустилась мятно-зелёная кобылка, чья взъерошенная шёрстка выглядела слегка влажной.

— Что случилось? — спросила Луна, внезапно ощутившая исходящий от кобылы запах. В следующий момент она вспомнила сцену, которую они однажды увидели в мире снов, и слегка покраснела.

— Лира, опять? — простонала Бон-Бон. — Мы же договорились!

Густо покрасневшая Лира пристыженно опустила взгляд. Селестия потянула носом воздух — и ощутила, что тоже краснеет, присоединяясь к общей компании. От кобылы пахло очень характерно — она, похоже, сбрасывала напряжение.

— Ладно, я реально тронут тем, что ты настолько беспокоилась из-за меня, Бон-Бон, — произнёс человек, изо всех сил пытаясь забыть сцену осквернения, которой подверглась его единственная подушка^[2]. — Прости, мне конечно же следовало оставить записку, но я, типа, торопился в тот момент.

Принцесса аккуратно опустила кондитершу, которую до этого момента удерживала в воздухе. Затем пристально, слегка сузив глаза, посмотрела на мятную единорожку. Ну да, тут ничего не поделаешь, течная кобыла не всегда властна над своим поведением, и предпринимать что бы то ни было бесполезно. Тем более что Анон в своё время абсолютно ясно высказался на тему о том, что не считает нужным как-либо наказывать Лиру. Он даже в шутку не предложил совершенно ничего. Почему-то принцесса подумала, что таким образом человек выражает признательность своей нанимательнице.

Бон-Бон осторожными шагами подошла к Анону.

— Ну, я действительно очень испугалась. И никто ничего не знал, словно ты просто исчез. — Кобыла нахмурилась. — Знаешь, многие, кажется, были бы реально рады такому событию.

Анон лишь вздохнул. Пусть их первая встреча была не особенно удачной, Бон-Бон постепенно начала вести себя словно заботливая старшая сестра, беспокоясь за него и защищая перед другими понями. Обижаться было совершенно не на что.

Протянув руку, он ласково погладил двухцветную гриву земнопони.

— Знаю, знаю. Но теперь я всё же вернулся. — Оглядев комнату, человек предложил: — Давайте расположимся поудобнее, что ли?

— Да-да, конечно! — ответила Бон-Бон, бросая неодобрительный взгляд на Лиру.

— Д-да, — нервно хихикнула та.

Сделав несколько шагов, человек уселся на одном из диванчиков. Лира тут же кинулась вперёд, чтобы пристроиться рядом, но он протянул руку и громко щёлкнул пальцами, привлекая внимание не только её, но и всех остальных, после чего ткнул рукой в диван на другом конце комнаты.

Обиженно вздохнув, мятная пони поплелась к указанному ей сиденью. Покачав головой, Бон-Бон отправилась вслед за ней. Аликорны устроились по бокам от него и тут же прижались с двух сторон. Закинув руки на спинку дивана, человек принялся задумчиво гладить их по гривам, к огромной зависти Лиры — и за что принцессам такое везение?!

— Как дела в магазине? — спросил человек, пытаясь расслабиться.

Бон-Бон отвернулась от обиженно пыхтящей Лиры и улыбнулась ему.

— Знаешь, то лакомство, которое ты придумал, становится всё более и более популярным! Может, ты всё же расскажешь мне, в чём его секрет?

Человек, повернувшись к Селестии, слегка улыбнулся — и принцесса, не сдержавшись, улыбнулась в ответ.

— Ты же знаешь, — произнёс он, — что я не могу этого сделать.

— Ладно, ладно, любитель секретов! — фыркнула кондитерша. — Может, тогда расскажешь, где ты был и что делал? Наверняка ведь что-то связанное с бизнесом!

— Ну типа того, — кивнул он.

— И ты опять уедешь?

Человек вспомнил, о чём вчера говорил с принцессами. Ну да, после такого ему точно не захочется оставаться в городке. Его, вполне возможно, линчуют на следующий же день.

— Да, наверное, почти сразу же. Но не беспокойся, — успокаивающим тоном произнёс он, — скорее всего, ненадолго.

— Ла-адно, — скептическим тоном протянула кобыла, которая всё больше нервничала при каждом взгляде на принцесс, — мне… гм… нам с Лирой, наверное, пора домой, — и, невольно нахмурившись, добавила: — снова поговорить о том, что можно делать, а что нельзя.

Анон с бесстрастным видом кивнул. Кондитерша тут же встала с дивана и направилась к выходу; Лира посмотрела ей вслед, перевела взгляд на Анона, нервно хихикнула и внезапно густо покраснела. Она спрыгнула с дивана, замерла на секунду, потом стремительно подбежала к человеку, потёрлась носом об его колено и отступила на шаг назад.

— Увидимся, Анон! — торопливо произнесла она и убежала вслед за подругой.

Аликорны хмуро смотрели вслед удаляющейся кобыле. Через несколько секунд после того, как единорожка исчезла из вида, человек тяжело вздохнул и закрыл ладонями лицо.

— Ну вот опять, просто не верится! Третий раз покупать новый комплект постельного белья!

— Третий раз? — переспросила Селестия.

— Своими глазами я это видел трижды, — пробормотал сквозь ладони человек.

Дневная принцесса решила, что сейчас не станет развивать эту тему, Анон и так весь на нервах, а предстоит сегодня ещё многое. Разговор о Лире вполне можно отложить.

Опустив руки, человек поднялся с дивана и, сделав шаг вперёд, повернулся к принцессам.

— Чай будете? Мы уже довольно давно, — он подмигнул Селестии, — не пили здесь чаю!

— Да, это было бы замечательно! — Селестия почувствовала, как на её губах сама собой возникает улыбка.

Анон направился на кухню, движением руки поманив аликорн за собой. Ностальгия, право слово! Раскрыв шкафчик, он нашёл на привычном месте чайник и, наполнив его водой, поставил на плиту — в той тут же вспыхнул огонь. Такое ощущение, что с того момента, когда он предыдущий раз пил здесь чай вдвоём с Селестией, прошло лет десять, не меньше. Оглянувшись через плечо, человек не сдержал улыбки — здесь ещё и Луна, вдвое больше желанных гостей, чем обычно!

Селестия, увидев, как заваривающий чай человек улыбнулся им, ощутила волну тепла — происходящее было таким привычным, таким успокаивающим… нет, лучше, потому что теперь с ней ещё и сестра!

Луна огляделась, рассматривая кухонную обстановку. Она давно мечтала попасть сюда, но не хотела давить на Анона, дожидаясь, пока он сам её пригласит. И теперь была рада, что поучаствует в тех самых чайных посиделках, которые человек и её сестра устраивали уже много раз.

И вот вода закипела, Анон принялся готовить чай.

— Луна, тебе ведь с ломтиком лимона, да?

— Именно так! — она радостно улыбнулась, обнаружив, что человек помнит о разговоре, состоявшемся больше месяца назад.

Кивнув, человек отрезал дольку цитруса и кинул его в чашку. Подхватив с плиты засвистевший чайник, он направился к столу. Все эти простые, привычные движения, к его удивлению, оказывали успокаивающий эффект — словно он вернулся в недавнее прошлое, когда беспокоиться надо было только о сохранности оконной рамы после очередного появления Селестии, или о том, какое настроение будет утром у Луны. И вот теперь, держа чайник на вытянутой руке и прицеливаясь его носиком в первую чашку, он ощущал настоящее умиротворение…

…и в этот момент всё его поле зрения оказалось перекрыто чем-то сиреневым…

— Селес… — он слегка испуганно вскинул голову, чтобы спросить у старшей аликорны, что произошло.

На кухне, где за столом сидели две аликорны, чайник ударился о край стола и в следующую секунду зазвенел, упав на пол. Мгновение назад человек стоял перед ними — и вдруг исчез в яркой вспышке.

— АНОН!!! — первой отреагировала Луна, молниеносно вскочив со стула и закричав во всю мощь Кантерлотского Гласа.

Привыкшая вначале думать, и лишь потом действовать, Селестия тут же осознала происходящее: вспышка света, в которой исчез мужчина, явно была эффектом телепортации, и в Эквестрии есть лишь одна пони, помимо неё и младшей сестры, у которой хватило бы сил телепортировать столь чужеродное существо как человек. И конечно, вспышка была сиреневая!

— Сейчас, Луна!

Дневная принцесса молниеносно послала магию вперёд, в гаснущий след предыдущего заклинания, швыряя себя и сестру по тем же координатам, куда был перенесён человек. В следующий миг они уже были посреди центральной площади Понивилля, и она принялась торопливо оглядываться в поисках своего друга.

Ей не пришлось искать долго. Неподалёку стояли все шесть Носительниц Элементов, каждая со своим Элементом Гармонии, а перед ними, окружённый сиреневой аурой, висел человек. Его лицо было, как всегда, бесстрастным, но своими волшебными чувствами аликорна ощутила, как кипят его эмоции и в лихорадочном стуке заходится его сердце.

И в этот момент внутри Селестии словно что-то переломилось. То чувство, которое вспыхнуло в её душе, было многотысячекратно сильнее того гнева, который она испытала, когда грифоний посол посмел утащить с блюда последний кусок торта.

Селестия была в БЕШЕНСТВЕ.

---

Анон ощутил, что висит в воздухе, неспособный пошевелиться, и вокруг больше не его кухня, а какая-то улица. Как он здесь оказался? И почему перед ним стоят эти шесть кобыл? Почему Твайлайт, Рэйнбоу Дэш и Эпплджек смотрят на него с такой злобой?

Впрочем, он заметил, что Рэрити, Пинки и Флаттершай выглядят куда менее уверенно.

— Ну же, девочки! — воскликнула Твайлайт. — Нам надо ещё раз применить против него Элементы!

— Знаешь, я думаю, что ты немножечко не права, — ответила Пинки Пай, чьи абсолютно прямые волосы выглядели сегодня скорее серыми, чем розовыми.

— Но ведь принцесса предупредила, что, когда Анон вернётся, ей потребуется, чтобы все Элементы были на городской площади, потому что требуется исправлять что-то очень нехорошее! Что ещё это требование могло означать?!

Пинки опустила голову. Она ощущала, что Анон отнюдь не плохой, в конце концов они же достаточно долго прожили бок о бок и достаточно хорошо узнали друг друга. Так что она не может… Нет, она не желает поверить в то, что принцесса хочет сделать такое с человеком. Они же дружат! По-настоящему дружат, а не как с ней…

— Твайлайт… как-то плохо он выглядит… — тихонько проговорила Флаттершай. — М-может быть, тебе не стоит держать его… так крепко?

— Приготовились, девочки! — Твайлайт либо не услышала слова пегаски, либо проигнорировала её. — Сейчас применяем Элементы!

— ТВАЙЛАЙТ СПАРКЛ!!! — оглушительно проревел чей-то голос, столь мощный, что в небе над площадью сами собой рассеялись облака.

Всё, что происходило дальше, словно слилось в один невероятно краткий момент. Телекинез, удерживающий Анона на весу, куда-то исчез. Но прежде, чем его ноги успели коснуться земли, что-то ухватило его и прижало к тёплому и мягкому. Сквозь головокружение, с трудом сдерживая внезапно подступившую к горлу тошноту, человек осознал, что это Луна прижимает его крылом к своему боку. И, как только его глаза смогли наконец сфокусироваться, Анон увидел, что теперь перед группой кобыл стоит Селестия. Что сейчас произошло?

Луна, не сдержавшись, восхищённо вздохнула. Похоже, её старшая сестра отнюдь не утеряла навыков молниеносной телепортации: Селестия ухитрилась развеять телекинез своей ученицы, поменяться местами с человеком, потом передать человека ей — и всё в кратчайшее мгновение. Великолепный пример боевого владения магическим подавлением и переносом!

Человек ощутил, что сквозь головокружение пробивается чувство нереальности происходящего. Селестия изменилась. Она… пылала. Её грива и хвост превратились в струи ослепительного огня, точно секунду назад ещё были частью самого солнца! Он никогда такого не видел. Да, когда во время купания её грива внезапно стала розовой, это было неожиданностью, но неожиданностью мирной. То, что происходило сейчас, было опасным.

— Не страшись, — тихо прозвучал у него над ухом голос Луны, — ибо она защищает тебя.

И эти слова внезапно словно переключили его мозги в другой режим, убирая эмоциональный шторм и заменяя его кристальной ясностью. Да, конечно, Селестия явилась к нему на помощь и вытащила из странной и опасной ситуации, и бояться её не следует. А вот чего реально надо бояться — это того, что она может натворить, находясь в таком душевном состоянии.

Селестия вонзила свой взгляд в лицо своей ученицы. В её пылающем разуме проносились варианты справедливого возмездия, один смертоноснее другого, но в этот момент что-то коснулось её загривка. Резко развернувшись в поисках того, кто посмел её отвлечь, она увидела рядом лицо Анона — и весь огонь тут же исчез из её гривы и хвоста, уступая место привычным пастельным цветам.

Теперь самой важной мыслью, заполнившей весь её мозг, было «с Аноном всё в порядке». Впрочем, человек тоже ощущает гнев — направленный, разумеется, на стоящих перед ними кобыл. Она снова мимолётно ощутила, как возвращается к ней это чувство, но на этот раз с лёгкостью сумела его подавить.

Вокруг тем временем собралась немалая толпа, привлечённая весьма эффектным появлением аликорн. Селестия тихонько вздохнула. Да, она хотела бы успеть выпить чашку чая, прежде чем приступать к тому, что следует сделать, но жизнь редко даёт именно то, что хочешь.

Шестеро кобыл стояли, словно примёрзнув к месту. Неудивительно — они сегодня увидели ту сторону своей принцессы, которая не показывалась на виду со времён, наверное, правления Дискорда.

— Вы сейчас же извинитесь перед Аноном, — тихо, но очень твёрдо произнесла она.

— И… извиниться? — переспросила трясущаяся от страха Твайлайт. Ей до сих пор ни разу не приходилось видеть свою наставницу настолько разгневанной.

— Сейчас же! — нахмурившись, повторила Селестия.

Кобылы тут же принялись бормотать какие-то бессвязные неискренние извинения, но принцесса не стала указывать им на это — наказание, которое сейчас последует, прояснит всю глубину их заблуждений.

Оглядевшись, она увидела поблизости какое-то временное сооружение типа сцены. Они что, планировали устраивать представление после того, как причинят Анону ещё больше боли? Селестию аж затошнило от одной этой мысли, но, возможно, наличие сцены будет к лучшему. Наказание должно быть официальным и публичным — значит, сцена будет уместна, раз уж она есть.

— Следуйте за мной, — скомандовала принцесса и, не давая ошарашенным кобылам возможности произнести ни слова, подошла к человеку и, обняв его крылом, повела к сцене. Луна повторила её действия, пристроившись к Анону с другой стороны.

С точки зрения мужчины происходящее получило очень необычный поворот.

— Что ж, я так и знал, что раньше или позже это произойдёт, — попытался пошутить он.

— Они не успели как-либо повредить тебе? — взволнованно спросила Селестия.

— Нет, — покачал головой человек, — вы появились раньше, чем что-либо успело произойти.

Луна нежно потёрлась носом об его щёку.

— На коврики бы шкуры их пустила, осмелься они вдруг, — смертоносно-серьёзным тоном произнесла она.

— Жутко, — ответил Анон, — но спасибо!

Втроём они зашли на сцену, носительницы Элементов Гармонии последовали за ними.

— Встаньте там! — обернувшись к кобылам, приказала Селестия, указывая на передний край сцены.

Шестёрка подчинилась, и теперь они стояли крупами к быстро собиравшейся на площади толпе понивилльцев.

Принцессы, ведя с собой человека, отступили вглубь сцены, почти дойдя до установленного там задника. Селестия сложила крыло, которым до того придерживала Анона, и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

Мужчина видел, в каком беспокойном состоянии пребывает его подруга, и сделал то, на что не отваживался никогда раньше. Протянув руку, он несколько раз слегка погладил аликорну ладонью по щеке — как он представлял себе, в восприятии пони это должно было бы быть примерно тем же самым, что их привычное поглаживание носом. Ну, по крайней мере он полагал, что Селестия воспримет это так и, если повезёт, отреагирует соответственно.

— Всё будет в порядке, — попытался он успокоить принцессу.

Селестия, почувствовав на лице прикосновение ладони человека, ощутила, как её сердце пропустило удар. Не понимая, как ей следует реагировать, она попыталась разобраться в своих эмоциях. Ей надо оставаться сосредоточенной на неприятной задаче, но Анон сейчас проделал то, что она никогда не ожидала от него. И вот секунду назад её разум был полон жаждой мести, а теперь она удивительно быстро успокаивалась.

Благодарно кивнув человеку, принцесса повернулась к младшей сестре.

— Луна, отправь известие остальным!

Ночная принцесса, наблюдавшая за происходящим между Селестией и Аноном с широченной улыбкой во всё лицо, пришла в себя и послала в рог короткий магический импульс, отправляя сообщение особым гостям. Анон же на эти слова просто не обратил особого внимания. Он уже знал, что Селестия задумала кого-то пригласить, чтобы у грядущего наказания были свидетели и, соответственно, чтобы всё это надёжнее вошло в память пони. Сам он знал лишь про одного из гостей, про всех остальных Селестия отказалась рассказывать. Впрочем, это было неважно — совсем скоро он всё узнает.

Передав своё сообщение, Луна кивнула. Селестия кивнула в ответ и снова повернулась к Анону, коротко коснувшись носом его щеки и тут же снова выпрямившись.

— Скоро всё закончится, — сказала она, — и тогда, наверное, мы всё же сможем допить чай?

— Несомненно, — ответил человек.

Селестия снова потёрлась о его лицо и решительно шагнула к носительницам Элементов, демонстрируя всем собравшимся холодную и равнодушную «маску принцессы». Каждый её короткий, выверенный шаг отзывался ужасом в душах жмущихся к краю сцены кобыл; они не знали, что именно натворили, но прекрасно понимали, что чем-то серьёзно взбесили своих принцесс. Остановившись в паре шагов от Твайлайт, она опустила голову и посмотрела на ученицу абсолютно равнодушным взглядом.

— Скажи мне, о чём ты думала? — холодным, ровным тоном, от которого, однако, все шесть кобыл невольно содрогнулись, произнесла она.

— Я… Вы… приказали нам…

— Что именно я приказала? — сделала ещё один короткий шаг вперёд аликорна.

— Э-Элементы… площадь… Анон… — прохрипела перехваченным от ужаса горлом единорожка.

Селестия перевела взгляд на Эпплджек — та едва стояла на трясущихся копытах.

— Что она сказала вам? — голос аликорны был абсолютно ровным и бесстрастным и от этого казался ещё страшнее.

— Шо вы передали сообщение — чёт’ про применение Элементов на Анона.

Селестия ощутила, что гнев снова вскипает в ней. Она резко повернула голову в сторону Рэйнбоу Дэш. Та пыталась выглядеть бесстрастной, но у неё совершенно не получалось.

— Какое сообщение ты передала Твайлайт?

— То самое, что вы тогда сказали: Элементам быть на площади перед ратушей, когда вернётся Анон. И что потребуется исправлять что-то плохое.

— Так о чём ты думала? — Селестия опять повернулась к своей ученице.

— Я… я решила, что вы имели в виду применение Элементов на Анона, потому что он сделал что-то плохое! — попыталась оправдаться та.

Селестия фыркнула — ну да, доверь Твайлайт истолковывать фразу, вырванную из контекста…

— Проблема, которую надлежит исправлять, не в Аноне, — заявила она.

— А что же… в чём же ещё может быть?

— В вас, — аликорна посмотрела на каждую из кобыл, по очереди, — в каждой из вас.

— В нас? — Твайлайт отшатнулась, словно её ударили. — Чем мы провинились?

— О, я это расскажу, — ответила принцесса.

Подняв голову, она окинула взглядом собравшуюся толпу, ловя удивлённые взгляды ничего не понимающих пони. В этом, конечно, не было ничего удивительного. Но ей надлежало исправить несправедливость.

— Услышьте меня, мои маленькие пони, — разумеется, все собравшиеся и так прислушивались изо всех сил, но вежливость всё равно требовала попросить. — То, что вы сейчас узрите, будет чем-то вроде суда. Носительницы Элементов Гармонии обвиняются в неоднократном применении насилия против человека, именуемого Аноном. И сейчас мы рассмотрим каждый из случаев.

На площади воцарилась абсолютная тишина; никто не произносил ни слова, многие наверняка даже затаили дыхание, и Селестия воспользовалась этим.

— Я никогда не выгораживаю своих любимчиков, перед справедливостью все равны. Тот, кто будет обвинён в преступлении, и обвинение это будет доказано, подвергнется каре. — Она опустила взгляд на шестерых кобыл. — Вы обвиняетесь в причинении вреда Анону, — носительницы, разумеется, собрались было протестовать, но её взгляд заставил их подавиться словами. — Я дам вам возможность оправдаться, рассказать свою точку зрения на произошедшее, но при этом я буду читать вашу память, а также применять заклинание, выявляющее ложь. Я не допущу, чтобы меня обманывали, так что даже и не пытайтесь!

Луна и Анон молча смотрели, как Селестия несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Человек тихо надеялся, что это всё скоро закончится, он хотел бы вернуться домой, чтобы отдохнуть в компании двух своих единственных друзей. Возможно, трёх, смотря по результатам того, что сейчас происходит. Селестия, тем временем, выбрала первую цель, решив, судя по всему, начать с наименее тяжкого из обвинений.

— Пинки Пай! — Пинки подняла взгляд, она выглядела грустной, прямые тускло-серые волосы её едва не задевали поверхность сцены. — Анон сражался словно разъярённый як, доказывая нам, что тебя наказывать не следует. — Кобыла перевела взгляд на человека, её волосы слегка порозовели и закурчавились на кончиках. — Он подробно рассказывал нам о твоей доброте. Но тем не менее, расскажи мне, зачем ты несколько дней назад ударила его камнем по голове?

Земнопони удивлённо воззрилась на принцессу. Она ударила Анона? Быть того не может… Но её Пинки-чувство однозначно утверждало, что принцесса сейчас не фантазирует, а своим чувствам Пинки доверяла. Вот только сама кобыла абсолютно ничего об этом не помнила.

— Я… я не знаю, — Пинки Пай печально опустила голову, потом снова подняла, виновато глядя на человека. — Если я это действительно сделала, прости меня, пожалуйста. Совершенно ничего об этом не помню, но раз принцесса утверждает… — на глазах кобылы появились слёзы. Ей не хотелось причинять боль другу, даже если он сам не желает с ней дружить.

— Селестия, — произнёс Анон, — достаточно.

Принцесса прислушалась к своей магии — и, к её удивлению, осознала, что кобыла не лжёт ни единым словом. А первый же взгляд на её память показал здоровенную дыру в воспоминаниях того дня. И это слегка напугало аликорну, такая потеря памяти — явно нечто ненормальное. Возможно, следует отправить Пинки Пай к докторам. Кивнув человеку, аликорна повернулась к Флаттершай.

— Анон заявил, что совершенно не желает, чтобы тебя наказали. И хотя я согласна, что наказывать тебя было бы жестоко, надеюсь, ты сама поймёшь, почему я вынуждена заставить тебя подчиниться моим требованиям. — Подняв взгляд на толпу, Селестия продолжила: — У Флаттершай есть способность, врождённая, позволяющая ей контролировать эмоции того, на кого она посмотрит. Это очень мощная, непроизвольно срабатывающая способность, которую все называют «Взгляд».

Пони в толпе начали перешёптываться — практически никто об этом не знал. Прежде чем продолжить, принцесса перевела взгляд на пегаску.

— Столь мощная способность, которую ты не способна сознательно контролировать, реально опасна. Как и с магией, обращению с такими способностями следует учиться. Именно поэтому ты сегодня отправишься вместе со мной в Кантерлот, где твою способность исследуют, а затем научат тебя подобающему контролю. Я не желаю, чтобы ты ещё раз причинила кому-либо вред только потому, что твой Взгляд срабатывает не от твоего желания, а от твоих эмоций.

Флаттершай явно была готова разрыдаться, но Селестия продолжила свою речь.

— Разумеется, пока ты будешь учиться, мы позаботимся о твоих животных. Более того, сюда прибудет дрессировщик, который займётся изменением поведения обитающих у тебя питомцев. В твоём случае всё началось с того, что один из них укусил Анона — а я не желаю, чтобы животные кусали моих подданных. Если же ничего не получится — есть и другие способы добиться безопасности. Численность диких зверей иногда требуется контролировать.

Флаттершай, конечно же, рухнула на сцену и разрыдалась, закрыв лицо лапками. Ей не хотелось оставлять своих зверушек. Селестия, разумеется, не позволила этому поколебать свою решимость. Предстояли куда более жёсткие решения.

Сделав шаг в сторону, принцесса остановилась перед Эпплджек. Та смотрела на принцессу с заметным страхом, и Селестия ощутила, как на её губах появляется улыбка.

— Я поручаю сестре совершить правосудие, — и, оглянувшись через плечо, аликорна произнесла: — Луна.

Младшая аликорна ощутила, как на её лицо выползает жестокая ухмылка.

— Сие не будет долгим, — с ликованием сказала она человеку.

Анон покачал головой — и почему ему не удалось отговорить сестёр от этого?

Луна тем временем шагнула вперёд, к Эпплджек, а Селестия отступила на её место возле человека. Под взглядом ночной принцессы земнопони съёжилась и припала к сцене, а Луна подняла голову, обращаясь к толпе.

— Вам ведомо ль, что Эпплджек напала на Анона? — Шёпот толпы стал куда интенсивнее. — И слухи грязные, что яблоки он крал! — принцесса презрительно фыркнула. — И ложью было то с начала до конца. Вины его в том нет, а истина смешна: отляган был он Эпплджек за то, что честность проявил! — Опустив взгляд на обвиняемую, принцесса потребовала: — Оправдывайся. Быстро.

Эпплджек посмотрела на Луну. Потом на Анона. И повесила голову.

— Эт’… чистая правда.

Луна ощутила, как её ухмылка становится шире. Можно было даже не расходовать магию на проверку памяти.

— Так много общего у пони и людей… — Эпплджек подняла на принцессу удивлённый взгляд. — Со слов Анона знаю я о присказке одной, что люди говорят, и люба она мне. Так прежде было и у нас, когда платили… — ухмылка аликорны стала ещё шире, ещё сильнее пугая дрожащую кобылу, — за око оком!

В следующий миг, прежде чем Эпплджек успела пошевелиться, ночная принцесса стремительно крутанулась на месте и лягнула её в грудь, отбрасывая на пару метров. Кобыла слетела со сцены и покатилась под ноги собравшимся на площади пони, где и осталась лежать, с трудом пытаясь вдохнуть. Кости сломаны не были, но встать у неё не получалось.

С удовлетворённой улыбкой Луна повернулась спиной к толпе.

— Перестаралась я слегка… — но широкая улыбка на её лице несла вполне себе противоположный смысл.

Всепони — как стоящие на сцене, так и собравшиеся вокруг — просто остолбенели: редко приходилось им видеть столь демонстративное насилие. Всеобщее замешательство было так велико, что никто не подошёл к слабо шевелящейся Эпплджек, чтобы помочь ей подняться.

— Господи, Луна, обязательно было пинать её так сильно? — неодобрительно пробормотал Анон.

— Нет. Но мне понравилось! — хихикнув, ответила аликорна, рассмотревшая под хмурым выражением лица человека старательно сдерживаемую улыбку.

Шагнув к стоящей следующей Рэрити, принцесса покачала головой и закатила глаза: не стесняясь окружающих, белая единорожка рыдала. Да, современные пони такие неженки, а ведь раньше, бывало, сносили наказание кнутом, и глазом не моргнув! Сокрушённо вздохнув, аликорна обратилась к толпе.

— Кобылой сей Анон отправлен в горы был, чтоб камни драгоценные добыть. В пещеру злобных псов алмазных. И ведала она прекрасно то, понеже самолично там бывала. Едва Анона тем не погубив. — И перевела взгляд на кобылу: — Открой нам суть поступка своего!

— А… Анон, пожа… — умоляюще глядя на мужчину, простонала кобыла, по лицу которой струились слёзы.

Луна тут же с полурасправленными крыльями встала между нею и человеком и яростно посмотрела на носительницу Щедрости.

— Не у него прощения проси, — сурово произнесла принцесса, — сама себя попробуй обелить! Почто на смерть отправила его?

Рэрити торопливо пыталась придумать хоть насколько-то осмысленный ответ.

— Я… я всего лишь хотела сделать для него новую одежду, а про алмазных псов не вспомнила даже, пока не стало чересчур поздно!

Луна ощутила, как сами собой заскрежетали её зубы.

— Посмела лгать ты мне?! — Она резко опустила голову, так что её глаза оказались в сантиметрах от глаз единорожки. — Ты ведала, где псов алмазных дом!

Рэрити замерла от ужаса.

— Я… я кля…

Волна света пробежала по рогу принцессы, когда заклинание обнаружения лжи сработало второй раз.

— Правду говори!

Сжавшаяся от ужаса Рэрити не пошевелилась.

Фыркнув, Луна подняла голову.

— Что ж, истину открыть смогу я и сама…

Магическое сияние окутало рог принцессы ночи, белая единорожка, мгновенно лишившись сознания, повалилась на сцену, аликорна же оказалась в тёмном пространстве, заполненном призрачными образами. Через несколько секунд она без труда обнаружила нужное воспоминание и погрузилась в него.

Вот Рэрити предлагает человеку сшить для него одежду; создать одеяние для уникального и неповторимого, существующего в единственном числе во всём мире существа — такая возможность случается раз в жизни, а он отказывается! Вот она изобретает способ испортить ту одежду, которую носит человек, чтобы он волей-неволей вынужден был попросить её об изготовлении новой. Нет, она не думает о пользе для него, она просто не желает упускать уникальную возможность для своего бизнеса.

Она отправляет человека туда, где живут агрессивные псы, рассчитывая, что они порвут и испачкают его одежду, и сама поражается тому, насколько израненным и окровавленным он возвращается.

— Премерзко! — покачала головой Луна, глядя на с трудом поднимающуюся на копыта и качающуюся, словно пьяная, кобылу. — Поставила работу ты свою превыше, чем всё прочее на свете. Отправила Анона в горы ты, чтоб обрести себе на нём рекламу!

Рэрити тем временем полностью пришла в себя и теперь, стоя на трясущихся копытах, с ужасом смотрела на Луну.

— Что вы со мной сделаете?

— По са́мому больному уязвлю, — ухмыльнулась аликорна и, обернувшись к закрытой задником части сцены, произнесла: — Иди же к нам!

Из-за задника появился крупный, изысканно одетый жеребец-единорог со светло-синими гривой и хвостом. Остановившись рядом с аликорной, он сурово посмотрел на Рэрити и встряхнул гривой.

— То, что сейчас сказала принцесса, — спросил он, — это правда? Ты действительно подвергла разумное существо опасности, чтобы получить от этого прибыль?

Единорожка глядела на жеребца расширившимися от ужаса глазами.

— Ф-Фэнси Пэнтс? Всё не… я не хотела…

Жеребец разочарованно покачал головой.

— Вот так узнать, что кто-то ставит свою известность выше жизни других существ… — Он печально вздохнул и твёрдо заявил: — Прости, Рэрити, но не в моих интересах быть связанным с такой бездушной кобылой и её товарами. Наше сотрудничество закончено.

Отвернувшись, бизнеспонь ушёл со сцены. Рэрити, прикрыв лицо копытами, разревелась в три ручья. А Луна… была вполне довольна. Нет, конечно, это не шло ни в какое сравнение с настоящими сражениями, в которых она участвовала когда-то, но кое-что увлекательное было и в таком публичном судилище. И, в качестве вишенки на торте, это же был Фэнси Пэнтс из семьи Пэнтсов, которые ещё тогда, до изгнания, были её друзьями. Вернувшись, она достаточно быстро и легко сошлась с потомками Пати Пэнтса, пусть и сменилось восемь поколений.

Луна тем временем вернулась к Селестии и Анону.

— Остальные — тебе, сестра, — довольным тоном произнесла она.

Кивнув, белая аликорна направилась к Рэйнбоу Дэш — в отличие от предыдущих кобыл, радужногривая пегаска выглядела не испуганной, а разъярённой.

Окинув её взглядом, принцесса подняла бровь.

— Хочешь что-нибудь сказать, прежде чем мы продолжим? — предложила она.

Рэйнбоу оскалила зубы.

— Да! Хочу! Кто ты вообще такая, чтобы так издеваться над моими подругами?!

Селестия посмотрела на неё как на идиотку и ощутила, как на её лице сама собой возникает улыбка. Вот это выдающаяся наглость!

— Кто я такая? Ну, принцесса Селестия, одна из двух соправительниц Эквестрии, слышала, может? — Рэйнбоу осознала свою ошибку, но у неё хватило бравады чтобы продолжать выглядеть рассерженной, а не испуганной. — Итак, — продолжила принцесса, обращаясь к толпе, — Рэйнбоу Дэш со злым умыслом несколько раз подряд направляла на Анона молнии из специально принесённых ею грозовых облаков, после чего тут же улетала, даже не заговорив с ним. Как будешь оправдываться? — обратилась уже к пегаске аликорна.

— Ну сделала я это, и что? Это был розыгрыш, за розыгрыши не наказывают! — наглым тоном ответила спортсменка.

— Как правило, да. Но скажи сначала, что происходит, когда молния попадает в пони? — спросила Селестия

Странный вопрос явно удивил Рэйнбоу.

— Это каждый знает, магия пони отводит силу молнии в землю!

— Правильно, — кивнула принцесса, — а что будет, если молния попадёт в кого-нибудь, кто не является пони, например, в Анона?

— То же самое? — пегаска выглядела ещё более удивлённой и даже забыла, что надо изображать крутость.

— А вот это уже неверно, моя маленькая пони, — покачала головой Селестия. — Того, у кого нет нашей магии, молния может просто убить первым же ударом!

Вся толпа хором ахнула. Сама идея того, что молния может убивать, оказалась для пони абсолютно невероятной. Но самой ошарашенной, похоже, выглядела Рэйнбоу Дэш.

— Че… чего? Да нет, он же врёт, наверняка! — вскричала она.

Селестия топнула копытом — над площадью раздался громкий треск, когда доска под её ударом разлетелась щепками.

— Молчать! — приказала она, а затем, обернувшись, позвала: — Спитфайр, выйди к нам!

Если появление Фэнси Пэнтса было для Анона неожиданностью, то вот об этой гостье он был осведомлён — они долго болтали вчера, и это был интересный разговор. Из-за задника вышла командир Чудо-Молний, одетая в парадную офицерскую форму, и остановилась рядом с Селестией. Они кивнули друг другу, и принцесса сделала пару шагов назад, освобождая место для гостьи.

Спитфайр поначалу не поверила в то, что ей вчера рассказывала аликорна, но узнав, сама вызвалась объявить о наказании, Селестии даже просить не пришлось. Ведь в этом была пусть и небольшая, но доля её вины. Подобное невежество, вообще-то, совершенно обычная вещь для большинства пони. По крайней мере не проходивших спецподготовку.

— Рэйнбоу Дэш, ты обвиняешься в попытке убийства разумного существа, и попытка эта оказалась безуспешной из-за везения, а не от того, что ты недостаточно старалась!

— Но я просто не знала! — жалобно вскричала пегаска, вся бравада которой испарилась, как только на сцене появилась Спитфайр.

— Тебе следовало бы знать, что Анон совершенно не уникален в такой уязвимости, — покачала головой офицер.

— Что… о чём ты?

— Если бы ты осталась в лётной школе, то узнала бы, что существует немало существ, для которых молния смертоносна, — ровным тоном, словно читая лекцию, начала Спитфайр. — Грозовые облака — едва ли не основное наше оружие для противодействия существам, выходящим из Вечнодикого Леса. Точный удар молнии навсегда разрушает древолка. Молния может насмерть поразить мантикору, куролиска, — офицер посмотрела в глаза Рэйнбоу, — грифона.

Спортсменка аж отшатнулась.

— Че… чего?

— Грифоны, точно так же как Анон, не защищены от молний. Они даже уязвимее, я думаю. Обычный накопытный шокер может оглушить грифона.

Пинки в этот момент вспомнила, как в тот день, когда впервые встретила Гильду, ткнула её шокером — и её сердце отозвалось болью. Впрочем, она же до того дня не только не встречала грифонов, но даже и не слыхала про них. Для работы на каменной ферме полноценное образование не требуется, знай бери камень да кати его на новое место. А Рэйнбоу вспомнила, как они с Гильдой устраивали розыгрыши по всему Понивиллю, и своё удивление тем, как грифина шарахалась от грозовых туч.

— После того, что ты совершила, — продолжила Спитфайр, — я вынуждена заявить, что для тебя больше нет места в рядах Чудо-Молний. Более того, ты брала грозовые тучи для личных целей, и твоё начальство на Погодной Фабрике будет об этом проинформировано.

Рэйнбоу Дэш в ужасе слушала, как офицер говорила все эти страшные для неё вещи — а та, к тому же, явно была не против усугубить впечатление.

— Знаешь, если честно, ты и раньше не особенно подходила для Чудо-Молний. Да, ты, возможно, самая быстрая летунья Эквестрии, но у нас всё основано на командной работе. Тебе же необходимость учитывать в первую очередь возможности других совершенно неизвестна, поэтому ты потерпела неудачу — и это повторялось бы раз за разом. Ведь ты просто проигнорировала слова существа, которое хотело объясниться с тобой. Ты вообще игнорируешь всех, когда преследуешь свои цели. Так что твоё желание стать одной из Чудо-Молний основывается на непонимании, что же такое Чудо-Молнии.

Рэйнбоу Дэш не заплакала. И не разъярилась. Она просто стояла, молча глядя перед собой. Спитфайр печально покачала головой и отошла обратно к Селестии.

— Последняя остаётся вам, — сказала она.

Селестия кивнула и направилась к краю сцены. Но прежде, чем Спитфайр успела уйти за задник, кто-то придержал её.

— Слушай, ты сейчас не очень занята? Может, зайдёшь ко мне домой, мы с принцессами чай пить будем? В смысле, когда это всё закончится?

Офицер невольно улыбнулась — ей реально понравился вчерашний разговор несмотря на то, что он был в основном деловым.

— Разумеется! Я пока что подожду за сценой вместе с Фэнси, зайди, когда освободишься!

Человек кивнул, провожая взглядом уходящую за задник пони. По крайней мере вечер будет не окончательно мрачным.

А Селестия в это время стояла перед своей ученицей и печально оглядывала сцену. Пинки Пай, глядящая на своих подруг как на посторонних пони; рыдающие Флаттершай и Рэрити, Эпплджек, у которой так и не получилось встать, и пребывающая в ступоре Рэйнбоу Дэш. Селестии, в отличие от Луны, происходящее совершенно не доставляло ни малейшего удовольствия. Но вершить правосудие необходимо, а наказание Носительниц Элементов будет событием, которое ощутит весь мир.

И вот перед ней последняя из обвиняемых, её верная ученица. Умная, но наивная. Глядящая в глаза своей наставницы со страхом и надеждой.

Принцесса снова обратилась к толпе.

— Твайлайт силой затащила Анона в свой подвал и связала, а потом брала образцы из его тела, хотя он умолял её остановиться. Мы считаем это отвратительным преступлением. — Селестия посмотрела в лицо ученицы. — Объясни, почему ты так поступила.

А Твайлайт… просто не понимала, почему всё это происходит вокруг неё. Ведь она же не сделала ничего плохого! Ну да, Анон вроде бы говорил ей, чтобы она его отпустила, но они играли так уже не раз, и в итоге ничего не случалось. К тому же он сам согласился помогать ей разобраться во всём том множестве вопросов, которые возникали в её мозгу при одном лишь взгляде на него. И она получила информацию, важную, принцессе Селестии эта информация, несомненно, пригодится!

Так почему же наставница сердится? Анон же совершенно не пострадал!

— Я сделала это для вас, принцесса! — честно ответила Твайлайт. — Я решила, что нужно получить больше данных, а путём опроса выяснить удалось немногое, так что пришлось перейти к другим методам.

Селестия смотрела на свою ученицу, и возмущение в её сознании угасало, заменяясь печалью.

— Твайлайт, то, что ты сделала с Аноном, было ужасающе неверным. Ты выполняла свои исследования против его воли даже после того, как он прямо сказал тебе отпустить его. — Селестия грустно повесила голову. — Прости, я подвела тебя. Возможно, из-за моего влияния у тебя возникла эта идея — «стать лучшей во всём». — Глядя в глаза единорожке, принцесса решительно заявила: — Быть лучшей во всём — недостижимо для пони, и для тебя тоже. Твой особый талант — магия. Ты не учёный-исследователь, не доктор, не ветеринар. И у тебя не было права исследовать человека против его желания.

— П-принцесса… — Твайлайт ощутила, как из-за слёз всё вокруг расплывается.

Подняв голову, Селестия обернулась к задней части сцены.

— Шайнинг Армор, выйди к нам, пожалуйста!

Твайлайт, услышав это, почему-то заметно воспряла. А Анон удивлённо поднял брови — кто вообще такой этот Шайнинг Армор?

На сцене появился статный жеребец в облачении гвардейского офицера, с абсолютно бесстрастным лицом.

— Тебя ознакомили с ситуацией?

— Да, Ваше Высочество! — кивнул единорог.

— Тогда приступай, — приказала Селестия, делая шаг назад.

Твайлайт радостно улыбнулась.

— Шай…

— Молчи, Твайлайт, — строго произнёс жеребец. Повернувшись спиной к сестре, Шайнинг строевым шагом подошёл к существу, которое, как ему сказали, зовут «Анон». Встретился с ним взглядом. — Прости меня, — произнёс он дрожащим голосом. И поклонился.

Человек ошарашенно смотрел на офицера, склонившегося в самом глубоком поклоне, который когда-либо на его памяти демонстрировали пони — его голова реально коснулась сцены! И… на досках, кажется, появилось влажное пятно. Этот жеребец что, плачет?

— Я подвёл тебя, — произнёс Шайнинг Армор. — Поступая на службу в гвардию, я поклялся принцессам… нет — самой Эквестрии, что буду защищать всех разумных, которые считают своим домом нашу страну. Обеспечивать безопасность всех миролюбивых разумных существ. — Офицер поднял голову, и Анон увидел, что по его щекам действительно текут слёзы. — Я Шайнинг Армор, капитан королевской гвардии. И я не справился со своими обязанностями, не смог вовремя тебя защитить. Понимаю, что моё извинение ничего тебе не даёт, но знай, что я реально сожалею о том, что в тот момент, когда тебе потребовалась защита, меня не оказалось поблизости.

И он снова поклонился.

Твайлайт непонимающе хлопала глазами. Её брат, который всегда был таким сильным и красивым, который мечтал о том, как присоединится к гвардейцам и будет защищать всех пони Эквестрии — сейчас рыдает и склоняется перед Аноном, признаваясь в том, что подвёл его. Как подвёл? Чем?

Анон же ощутил нечто странное. Больше всего похожее… на жалость?

Склонившись, он погладил жеребца по загривку. Тот поднял на человека изумлённый взгляд.

— Это смехотворно, — произнёс человек. — Всех защитить невозможно, это абсолютная истина. И винить себя в том, что не смог помочь всем сразу, нельзя. Всё, что ты можешь сделать — постараться не допустить, чтобы ещё кто-нибудь пострадал. И я, конечно же, не стану винить тебя в том, что произошло со мной, с чего бы?

Шайнинг Армор слушал уверенный голос человека и понимал — этот незнакомец честен с ним, он сам явно верит в то, что говорит. И от этого Шайнингу даже стало чуть легче — но совсем ненамного, потому что примириться с тем, что ему предстоит сделать в ближайшие секунды, будет очень трудно. Кивнув человеку, жеребец повернулся к младшей сестре.

— Мне с трудом верится, что ты совершила такое, — с отвращением произнёс он. — Да, я всегда видел, что ты, Твайлайт, слегка отличаешься от всех остальных, но чтобы настолько? Это противоречит всему, к чему я стремлюсь. Я клялся, что буду защищать всех!

Твайлайт всё никак не могла понять, в чём же её, собственно, обвиняют. Ну да, она затащила Анона в подвал и взяла несколько анализов. Всего-то! Почему всем это не нравится?

— Я сожалею, что должен сделать это, Твайлайт.

Жеребец шагнул к сестре и защёлкнул у неё на роге кольцо-подавитель. Ощутив, как её магия исчезает, кобылка широко распахнула глаза. Весь её мир внезапно изменился, её стремительно охватила паника: остаться без магии для единорога — это то же самое, что пегасу лишиться крыльев!

Селестия почувствовала, что её ученица в любую секунду готова сорваться в истерику. И что стоящий рядом с ней брат чувствует себя ничуть не лучше.

— Дальше продолжу я, капитан, — сказала она офицеру.

С трудом подняв голову, жеребец кивнул и, неловко ступая, не оборачиваясь, направился к заднику сцены. Он очень любил свою младшую сестру, но сейчас не мог себя заставить даже посмотреть в её сторону. Проходя мимо Анона, он ещё раз поклонился и ушёл за деревянную перегородку.

Анон, наблюдая за происходящим, укрепился во мнении, что его пребыванию в Понивилле сегодня настал конец. Да, он по большей части знал, что будет происходить, и полностью согласен с принцессами, но, если задержится в городе хотя бы на лишний час, ничем хорошим для него это не кончится.

Селестия подошла к кобылке, тщетно пытающейся копытцами стащить подавитель с рога. Разумеется, у неё ничего не получалось.

— Твайлайт, — тихо произнесла аликорна, и единорожка посмотрела на неё со страхом во взгляде, — ты понимаешь, что происходит?

— Нет, — покачала головой она. — За что вы меня наказываете?

Селестия вздохнула.

— То, что ты сделала с Аноном, было противозаконно. Нельзя запирать или удерживать разумных существ против их желания. А ты ещё и образцы из его организма брала… Тебе вообще повезло, что я не закинула тебя на солнце за такие преступления.

Под взглядом принцессы единорожка словно съёжилась. Почему наставница считает её действия такими плохими? Она же делала это не для своего удовольствия, а ради всех пони!

— Впрочем, не только ты одна виновата в этом. Я отправила тебя в Понивилль, чтобы ты научилась магии дружбы. — Селестия ещё раз вздохнула и посмотрела куда-то в сторону. — А получилось в итоге нечто совершенно противоположное. Ты стала только ещё более антисоциальной.

— Но принцесса, я же… — удивлённо начала было отвечать Твайлайт.

— Сколько новых друзей ты нашла сегодня? — перебила её аликорна. Переведя взгляд на остальных носительниц Элементов, она спросила: — А вы — сколько новых друзей нашли вы? Сегодня? Вчера? За месяц, за год?

Пинки Пай нерешительно подняла переднюю ногу, но взгляд Анона заставил её замереть. Селестия снова обратила всё своё внимание на ученицу.

— Всё, что у тебя получилось — найти себе группу пони, таких же антисоциальных, как ты сама. Да, вы становитесь ближе друг другу, но зато отталкиваете всех остальных. Сколько у тебя есть друзей кроме носительниц Элементов?

Твайлайт ощутила, что ей нечего ответить. Она попыталась вспомнить, кого ещё могла бы назвать своим другом кроме пяти подруг — и в голову ей не пришло ни одного имени. У неё нет других друзей — и как могла пони, изучающая магию дружбы, потерпеть столь сокрушительную неудачу?

— Твайлайт, в наказание, — аликорна снова вздохнула, — ты два месяца будешь ходить с кольцом на роге. Тебе следует понять и почувствовать то, что чувствовал Анон. Ощущение беззащитности, бессилия, неспособности освободиться. — Селестия заметила, как глаза единорожки снова наполняются слезами, но это было ещё не всё. — Кроме того, ты возвращаешься в Кантерлот. У тебя не получилось изучить, что такое дружба.

«Вот чёрт! — подумал Анон. — А мне она об этом не говорила! Я-то думал, что наказание ограничится ношением кольца-подавителя!»

— Похоже, я чересчур рано отпустила тебя в самостоятельную жизнь. Я научила тебя магии, но не смогла научить, как быть пони.

Рухнув на дощатый пол и зажмурив свои огромные глаза, единорожка разрыдалась. А Селестия внезапно наклонилась над ней и нежно прикоснулась к ней носом.

— Я не запираю тебя, Твайлайт. Если захочешь, ты сможешь посещать Понивилль, а когда завершится твоё обучение, вольна будешь вернуться в библиотеку.

Пусть эти слова и прозвучали успокаивающе, но по сути были лишь кусочком пластыря на огромной ране. Селестия подняла взгляд на толпу — все пони были просто ошарашены тем, что перед ними свершилось.

— Запомните то, что вы сейчас видели, подданные, — провозгласила она, сочтя, что пора завершать представление. — Я никого не ставлю выше закона; если вы причините кому-либо зло, последствия для вас будут тяжкими. — Опустив голову к лежащей Твайлайт, аликорна добавила, уже гораздо тише: — У тебя есть немного времени, чтобы собрать вещи твои и Спайка — он возвращается вместе с тобой.

Не ожидая ответа — впрочем, аликорна и не ожидала, что будет ответ, — Селестия отвернулась и подошла к Анону, увидев, к своему удивлению, что человек чем-то рассержен.

— Какого чёрта?! — яростно прошептал он. Принцесса лишь улыбнулась в ответ.

— Обсудим это за чашкой чая!

— Ох, ладно, — тяжело вздохнул Анон, — подожди, я зайду за Спитфайр.

Получив подтверждающий кивок, человек удалился в помещения за сценой. Селестия смотрела ему вслед.

То, что она сейчас сделала, было, несомненно, продиктовано чувством целесообразности, актуальным здесь и сейчас. Впрочем, это всё, разумеется, будет полезно и в будущем. Твайлайт обязательно надо научить контролировать эмоции и общаться с обычными пони.

Вскоре Анон вернулся, и с ним пришла не только Спитфайр, но и Шайнинг Армор. Селестия подняла бровь — человек в ответ лишь пожал плечами.

— Этот парень выглядел так, словно ему очень нужна компания. Я бы пригласил того, другого, но он уже ушёл, — честно признался он.

Селестия ощутила, как на её губах сама собой появляется улыбка. Вот и Анон по собственной инициативе открывает себя для общения с другими пони. Посмотрев в лицо Шайнингу, она увидела боль за его профессионально бесстрастной маской гвардейца. Анон явно прав — после того, что сегодня случилось, ему очень нужна компания.

— Хорошо. Пойдём? — спросила она, крылом притягивая к себе человека.

— После тебя, — ответил тот.