Способность не спускать курок

Путь до Понивилля

Время: день после предполагаемой казни, день.
Место: Кантерлот.
Активный персонаж: Цобикан Шойстер.

Билет, который мне выдал командир, был интересным. На нём были отмечены значки всех видов транспорта: аэростат, дирижабль, самолёт, поезд, повозка и даже рисунок, напоминающий королевскую крылатую карету. Должно быть, стоит уйму денег. Рискнуть и поехать во дворец и спросить, не найдётся ли для меня крылатой кареты, я не решился, пегасья повозка вылетала через два часа, а вот наиболее привычный мне поезд хоть и шёл до Понивилля три часа, зато выезжал почти сразу. И я имел возможность под успокаивающий стук колёс ознакомиться с материалами дела.

Как я и полагал, кондуктор был удивлён моим билетом, покрутил его в копытах и внимательно осмотрел. Впрочем, все степени защиты были на местах, так что отказать мне он был не вправе. Поскольку номера места на билете не было, он взмахом копыта пригласил меня в вагон. Пони ехало не так много. Большая часть пассажиров южного направления сядет в самом Понивилле, так что я рассчитывал ехать в тишине.

Впрочем, уже через полчаса поездки, я заскучал. Материалов дел оказалось, что называется, всего ничего и за первые полчаса пути я успел ознакомиться со всеми. Наиболее подробно описано было дело Рэйнбоу Дэш. Материалы осмотра тела, допроса свидетеля, допроса самой обвиняемой... или, скорее, убийцы. При чтении материалов осмотра, несмотря на сухость изложения, к горлу подкатывал комок. Впрочем, с остальными делами знакомство протекало куда быстрее. Материалов было – конь наплакал: краткое описание пропавшего: раса, цвет шкуры, гривы, хвоста, описание метки, профессия, дата исчезновения, незначительные обстоятельства исчезновения. На каждого набегало от силы по полметра стандартного свитка. Даже протокол осмотра места происшествия, подвала кондитерской, не блистал подробностями. Что, впрочем, не удивительно: мало кто мог выдержать долго на месте, где когда-то лилась реками кровь. Смогу ли я? Наверное – должен.

От скуки, я стал смотреть в окно, но там не было ничего интересного. Пробегали огромные поля, на некоторых можно было заметить работающих земнопони. Эти поля кормили весь Кантерлот. Но скоро кончились и поля, замелькали деревья. Лес будет длиться до самого Понивилля, плавно переходя из контролируемых пегасами и земнопони лесопосадок в неконтролируемый и ужасный Вечнодикий лес. Нет, угрозы нападения на поезд не было, железная дорога удивительным образом отпугивала всех жителей леса.

Голова предательски стукнулась подбородком о стол и я вскочил на копыта. Передо мной сидел... а кто же это был? Два рога на голове, рост – под самый потолок, да и манера сидеть... Точно. Это минотавр. Я читал про них в книжках, но вживую никогда не видел. Впрочем, говорят, что рога у них – полностью лишены магии. Зато, в отличии от рога единорога, обладают невероятной прочностью. Минотавр может пробить рогом любой панцирь, потому, в других странах, их используют как наёмников. Но в Эквестрии войн не велось, а значит, и потребности в наёмниках не было. Может быть, это тот самый представитель принцессы Луны? Палач? Впрочем, в лицо я ему этого сказать бы прямо не решился. Начал издалека.

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

Минотавр равнодушно посмотрел на меня с высоты своего огромного роста. Угрозы в его взгляде не было, но и интереса – тоже. Примерно также я бы посмотрел на торчащую из соседского почтового ящика газету. Надо бы привести в порядок, но и так сойдёт.

Молчание затягивалось. Кристалл погас, а повторно активировать его мне не хотелось, так как трёхмерная картинка будет видна не только мне, но и минотавру и может заинтересовать его. Хотя командир не говорил мне, чтобы я не делился с другими пони материалами дела, да и ничего секретного в этих делах быть и не могло, но всё-таки я старался блюсти тайну следствия и не делиться материалами без явного разрешения командования. Хотя если выяснится, что он – тот самый палач, к которому я еду, то мне не мешало бы заранее узнать, передали ли ему материалы дела, какое он мнение составил...

– Вы не в Понивилль едете?

– В Понивилль.

Манера говорить у минотавра была какой-то отстранённой. Видимо, работать будет непросто. Однако, он меня не раздражал и вёл вполне спокойно. А значит, шансы сработаться были. Немногословен – это даже неплохо. С другой стороны, это именно он инициировал дорасследование, а значит, и ему стоило бы рассказать побольше... хотя стоп, то, что мы вместе едем в один городок не значит, что мы едем по одному и тому же вопросу.

– По делам?

– Да, по делам.

– Вы слышали, что там произошло?

– Убийство? Да, слышал.

– Ваш визит в Понивилль связан с этим делом?

Блин, насколько же коряво я сформулировал вопрос. Надо было поправиться, но... когда допрашиваешь кого-то, стоит помнить, что слово — не воробей, вылетит – не поймаешь. Так что пусть так будет.

– Можно и так сказать.

Неужели я угадал?

– А как вас зовут?

– Можешь называть меня Накибор.

– А меня – Цобикан. Цобикан Шойстер. Похоже, мы с вами будем вместе работать над этим делом. Я следователь из Кантерлота, как раз еду проводить дорасследование этого убийства.

Минотавр смотрел на меня по-прежнему – довольно отстранённо, словно это его совершенно никак не касалось. Я продолжил разговор, несмотря на очевидное желание собеседника посидеть в тишине.

– Должно быть, это вы инициировали дорасследование?

– Ну, в некотором смысле можно и так сказать.

Интереса в глазах минотавра не появилось, зато я заинтересовался. Почему он так выразился? Командир чётко сказал, что палач явно потребовал доследование. А тут «можно и так сказать». Никакой определённости. Впрочем, дела мои идут явно на лад. Мне удалось разговорить собеседника. Хоть он и не слишком заинтересовался, но уже отвечает на вопросы более-менее развёрнуто, а не односложно.

– А скажите, каковы причины вашего поступка? Почему вы решили, что материалы дела – неполны?

– А вам самим то как кажется? Что они полные? Что отвечают на все вопросы? Смог бы ты сам убить пони, зная только то, что написано в материалах дела?

Вопрос застал меня немного врасплох. Я призадумался. Раньше мне не приходилось принимать решения: убить или оставить в живых. Это очень серьёзное решение. Мне было проще сказать: «Живи!» Видимо, так же мыслили и принцессы. Ведь даже самых отъявленных преступников никогда не убивали. Найтмер Мун – сослали на Луну. Дискорда – закатали в бетон. Сомбру – заморозили во льдах. Видимо, потому для столь страшного наказания у принцесс и был специальный подручный. Способный убить. Или всё-таки неспособный? И сейчас ищущий оправдания своей неспособности?

– Считаешь, что её надо сослать?

Минотавр снова молчал. Он ожидал моего же ответа на мой вопрос. Но я сам не знал на него ответа. Решил порассуждать:

– С одной стороны, ссылка – это отличное решение проблемы. Никаких убийств, то есть – мы тем самым не увеличиваем общее число зла в мире...

Минусов я пока не видел. Но на помощь пришёл минотавр:

– А что общего было в тех преступниках, которых ссылали?

– Ну что общего... Найтмер, Дискорд, Сомбра... Все они желали зла Эквестрии. Но все они перевоспитались. Найтмер отступила и вернула Луну. Дискорд перевоспитался. Сомбра тоже перестал строить пакости и пытаться завоевать власть...

– Время...

– А что время? Их сослали всех примерно на одно и то же время – на тысячу лет. Потому, они и вернулись примерно в одно и то же время – пару лет назад.

– … жизни.

Ах вот оно что хотел сказать минотавр! Действительно, все общеизвестные преступники, которые «перевоспитались» – они были сосланы достаточно долго. Тысячу лет. Обычный пони не проживёт столько. Мало того. Обычному пони попросту не выжить в таких условиях. Найтмер Мун выжила на Луне только потому что была аликорном. Пять минут для обычного пони в тех условиях, которые существуют на Луне – и это та же самая смерть. Будучи заточён в бетонный плен, обычный пони умрёт от боли, с голода и от обезвоживания. Ледяная темница – ничуть не лучше, смерть от холода наступит спустя пару-тройку часов. Получается, что ссылка годится только для некоторого класса преступников.

– А что если просто запереть пони в обычных условиях? Дома, например.

– Еда. Вода, – кратко возразил минотавр. Я немного подумал. Да, заключённого надо будет кормить и поить. Стирать его одежду и постель, поддерживать нормальную температуру. При этом он сам может выполнять только ограниченный набор действий. То есть – не приносить пользу обществу пони. А исходя из того, что он потребляет ресурсы, создаваемые этим обществом – то получается, что заключение обычного пони – это наказание не только и даже не столько для него. А ещё и наказание для общества. Которое лишается полезного члена общества, лишается его работы, но при этом получает обязательства, которые раньше этот член общества выполнял самостоятельно.

– Охрана, – добавил минотавр. Я тоже понял, что он имеет в виду. Конечно, не каждый злодей согласится с тем, что он наказан, находится в заключении. А значит, нужно контролировать то, что злодей действительно находится в своей камере. Это получается, что нужен кто-то из пони, кто согласится следить за злодеями. Нет, таковые найдутся. Но кроме работы по слежению, они не будут приносить никакой пользы обществу пони.

– Возможность перевоспитания, – продолжил минотавр. Здесь тоже всё понятно. Возможно, кто-то из пони, наказанных таким образом, воспользуется этим временем, чтобы подумать над своим поведением. Но что если он будет думать не о том, как бы исправиться, а наоборот – как бы убежать, а значит, он будет продолжать наносить вред обществу пони. А даже если предположить, что пони и не сбежал, а досидел срок наказания. Есть ли гарантия того, что он обдумал своё поведение и стал на путь исправления, а не думал весь срок о том, как более эффективно причинять вред обществу пони, чтобы в следующий раз наносить вред максимально длительный срок до наказания, либо не быть наказанным вовсе.

– Вероятность ошибки, – минотавр словно дожидался окончания моих размышлений. И здесь понятно. Если мы убьём обвиняемого, а потом выяснятся некоторые новые факты в следствии, то исправить эту ошибку будет уже невозможно. А вот в случае заключения – выпустить наказанного пони можно будет в любой момент. Конечно, разум некоторых пони может не выдержать этого испытания и они не смогут вернуться к нормальной жизни...

– Целесообразность. Риски, – закончил мысль минотавр. Эти слова я слышал не так часто, но знал, что это такое. Расчёт. Минотавр предлагает подумать: а что мы выигрываем, если вместо смертной казни используем заключение, или другие виды наказаний. Расчёт требует установить ценность жизни пони. Можно ли её измерить? Чувства говорят: нет, жизнь каждого пони – бесценна. Но разум говорит: это не так. Ценность вполне можно если и не точно измерить, то хотя бы оценить с достаточной степенью точности. Ценность жизни конкретного пони – это ценность, которую он может принести за остаток своей жизни обществу пони. Конечно, необходимо учесть как явные, так и неявные ценности, так, пожилая бабушка, которая вроде как и не приносит явной пользы, воспитывает многочисленных внучат, создавая из них действительно полезных членов общества и этот труд вообще сложно оценить. Получается, что самое неразумное наказание – это заключение. Для общества в нём одни минусы, а плюсов...

Я поднял голову. Минотавра нигде не было. Я обернулся. Рядом проходил проводник. Я спросил у него:

– Товарищ проводник, вы не видели здесь огромного минотавра?

– Минотавра? В наших краях? Товарищ единорог, мне кажется, он вам приснился. Ваш храп слышен был по всему вагону.

Я смутился. Вряд ли меня разыгрывают. Слишком уж убедительно выглядел минотавр. Интересно, был ли сон вещим? Возможно ли, что моим напарником будет минотавр, грифон, или ещё кто-то не из пони? Проводник утешил меня:

– Через пятнадцать минут прибываем. Так что постарайтесь не заснуть снова.

Рядом я услышал звонкий смех пары жеребят, которые бесстыдно таращились на меня с мест через проход. Чтобы не встречаться с ними взглядом, я отвернулся и уставился в окно. Там пробегали яблочные сады. Не такие огромные, как в Эплузе, но вполне достаточные. На одном из пригорков ярко-красный пони пахал землю. Я вздохнул и полез под лавку проверять свой немногочисленный багаж.