Воспоминания о былом

Было решено изменить финальную часть, убрав её, что бы использовать в будущих наработках.

Селестия с интересом наблюдала за тренировкой своей младшей сестры. Да, Луна сейчас пребывала в прекрасной форме – ловкая, гибкая, быстрая и, надо признать, необычайно красивая. Не утратившая своих навыков за тысячу лет ссылки. Скорее даже наоборот. Ведь помимо своих замечательных навыков боя она приобрела и стальную выдержку, холодную расчётливость и сдержанность. Хотя, конечно, социальные умения кобылки оставляли желать лучшего. Современное общество слишком сильно отличается от того, которое она запомнила.

Аликорница сделала глоток изумрудной жидкости из красивого золотого кубка и успела наклониться, когда над ней со свистом пролетел тяжёлый деревянный меч. Луна с немного сбившимся дыханием стояла в центре ристалища. Вокруг неё лежали и полусидели шесть единорогов – лучшие из Гвардейцев и Ночных Стражей. Но сейчас они представляли из себя весьма жалкое зрелище: короткая, но яростная схватка оставила на их телах множество ссадин от пары коротких тренировочных мечей, которые телекинезом удерживала Луна. Впрочем, принцесса тут же бросилась помогать пострадавшим бойцам, и вскоре они уже стояли на ногах перед ней и, поклонившись, удалились. Им ещё предстояло избавиться от всех своих синяков.

— Ах, сестра, ты слишком быстра для них, — заявила Селестия, когда Луна села рядом с ней на скамейку, которые стояли вокруг ристалища. – К тому же, после твоих тренировок они совсем выбиваются из сил…

— Я знаю, — сказала Луна, отбрасывая за спину собранную в косу гриву. В таком состоянии волосы принцессы выглядели совсем не такими волшебными, похожими на кусочек ночного неба. Видимо, она специально трансформировала их для тренировки в простые, тёмно-синие волосы, которые не будут так сильно мешаться.

— Я знаю… Только вот единственная пони, которая могла бы составить мне достойную конкуренцию, только сидит на крупе ровно и не желает помочь!

— Ох, Луна, — Селестия хихикнула. – Мы можем быть достойными соперницами в магических состязаниях. Или в схватке умов. Но когда дело касается физического превосходства – тут я для тебя слишком слабая соперница. Уж прости меня. Я, каюсь, не имею такой стальной воли, как ты, чтобы заставить себя заняться подобающим физическим развитием… — белая пони смущённо поправила свою гриву.

Она ничуть не лукавила. Несмотря на то, что она была выше и крупнее сестры, ей никогда не удалось бы стать такой же сильной и ловкой. Впрочем, Селестию никто бы не решился назвать слабой или медлительной. Её физические возможности всё ещё оставляли далеко позади простых пони. Что уже говорить о магической мощи, которой у обеих сестёр хватило на то, чтобы с лёгкостью управлять солнцем и селеной*.

— Ха! Но это всё равно было бы полезно для нас обеих. Ты просто боишься получить по своим мягким бокам. А что будешь делать, если мы встретим врага, который будет сильнее нас? — Луна покачала своей красивой головой. Аристократичная мордашка с большими льдисто-голубыми глазками с укором смотрела на Селестию.

— Сильнее нас? — Селестия ухмыльнулась. — За две с половиной тысячи лет, которые прошли с тех пор, как мы объединили Эквестрию, у нас не было достойного врага. Дискорд – безумный и скорее забавный дух хаоса. К тому же, он не глуп и никогда не переходил черты дозволенного. Тирек – безумный варвар, сильный, но глупый. Его ты сама прикончила, ещё до того, как я смогла вмешаться… И, знаешь, я до сих пор считаю, что убийство — это не лучший выход…

— А я считаю, что не стоит дарить врагу возможно отомстить нам и снова набраться сил, — Луна пожала изящными плечами. — А с Сомброй ты так не церемонилась…

— Вот только не надо мне приписывать его смерть! — вскинулась Тия, чуть не расплескав свой напиток. — Он сам заперся в своей крепости, когда мы осадили город. И я не виновата, что, когда я прорвалась внутрь, не успела предложить ему сдаться. Его заклинание оказалось слишком нестабильным. Пфффр.

Селестия сердито поглядела на Луну, которая довольно ухмылялась, распускала свою гриву и возвращала в неё магию. Глядя на этот кусочек звёздного неба, который делал младшую принцессу ещё красивее, Селестия вдруг ощутила холодок, заставивший её задрожать.

— Селестия? – Луна с тревогой посмотрела на сестру, видя, как ты начала дрожать и взяла её копытце своим. – С тобой всё в порядке?

— Да, я просто вспомнила тот единственный раз, когда встретилась в бою с равным соперником, – сказала кобылка, прижимая ножку Луны к своей груди, а потом, обнимая её, медленно погрузилась в эти ужасные воспоминания.

В тёмном небе сияла своим серебристым диском луна. Этот свет заливал землю под собой, но не мог бороться с оранжевым свечением от горящей земли, деревьев и домов. Пламя освещало часть разрушенной крепостной стены, несколько осадных башен и множество пони, которые внизу сталкивались в яростной схватке.

Селестия летела над ними. Она устала, была ранена и выбита из колеи. Эта неожиданная, беспощадная и жестокая война совершенно лишила её душевного покоя. Она не могла смотреть на то, как её пони убивают друг друга, с какой они ненавистью они скрещивают мечи, алебарды и щиты. Как сотни жизней обрываются ежеминутно, пока её замок штурмуют.

Их замок. Селестия нашла взглядом Луну, которая парила над войсками противника. Она тоже казалась уставшей, но, увидев Селестию, направилась прямо к ней. Старшая не стала отступать и тоже двинулась навстречу сестре, а когда их стало разделять всего тридцать футов – обе резко полетели вверх, пока не прошли заслон из редких облаков – и принялись кружить, не сводя глаз друг с друга. Стало понятно, что именно здесь должна произойти их финальная схватка. В месте, где никто им не сможет помешать. Где их никто, к сожалению, не остановит…

Луна была одета в серебристые доспехи. Они закрывали её грудь, живот и спину, ноги прикрывали поножи и накопытники. Под серебристыми пластинами была кольчуга и стёганый костюм. Хорошая защита от стрелы или скользящего удара мечом, но такая не поможет в предстоящей схватке. Тут Луне приходилось больше полагаться на защитные заклинания. Что было неудивительным в противостоянии с таким врагом как грозная Повелительница Солнца.

Телекинезом Принцесса Ночи удерживала алебарду с изящным клинком, изогнутым в форме полумесяца. А длинный гранённый шип смотрел в золотой нагрудник Селестии.

— Решила сдаться, сестра? Давно уже пора, — спросила Луна, злорадно фыркая. Глаза принцессы блестели от безумного азарта. Она уже не собиралась останавливаться. – Тут, наверху, никто не услышит твои мольбы. Никто не увидит твоего унижения. Можешь приступать.

— Я бы не была так уверена в себе на твоём месте, Луна, — зарычала в ответ Селестия, поднимая свой изящный полуторный меч в защитную стойку. – Пора прекратить твой нелепый бунт. Пора преподать тебе урок…

Она не успела договорить. Луна бросилась в атаку, нанося мощный рубящий удар сверху, который она в последний момент перевела в колющий. Отбить узкое лезвие было сложно, но Селестия смогла, тут же совершая удар, ведя клинок полукругом в голову Луны. Сталь билась о сталь. Летели искры. Обе аликорницы постоянно двигались, совершая нырки, скачки и перевороты, уклоняясь от ударов. И одновременно с этим их могучие разумы столкнулись в невидимой схватке, стараясь перебороть друг друга, захватить контроль над соперницей, задушить и сломить искру сопротивления, которая горит так дерзко и ярко. Каждый удар мог решить исход мысленной схватки, заставив на секунду соперницу ослабить бдительность. Тогда поражение одной из сторон было бы быстрым. К тому же, зачарованные лезвия рассекали магическую защиту, неся реальную угрозу аликорнам, ибо умереть от пробитого сердца или перерезанного горла так же легко, как и от боевого заклинания.

Однако, схватка разумов не принесла результата. И потому, в очередной раз скрестив клинки и оттолкнувшись ими, кобылки разлетелись в разные стороны, зависая друг напротив друга. Сил у обеих почти не осталось. Они не могли взять верх друг над другом в схватке умов. А значит поединок нужно закончить по-другому. И Селестия ощутила, как её жилы наполняет новая сила. Та, которая так долго созревала в её груди, сдерживаемая до этого из-за своей разрушительности, наконец была выпущена на волю. Вместо крови тело Селестии наполнил огонь. Она само Солнце! Она живой пламень. Который несёт смерть своим врагам… Она даже не вздрогнула , когда мысленно назвала Луну врагом. Впрочем, сейчас ей было всё равно. Она должна проучить сестру!

Грива и хвост Селестии обратились в жгучее рыжее пламя. Броня, расплавляясь, капала и стекала с её тела. Раны затянулись, усталость пропала. Разум уступил место ярости и весёлому азарту битвы. Что же, теперь она была готова обрушить на свою зазнавшуюся сестрёнку всю свою мощь… Селестия горящими глазами нашла Луну, но к своему изумлению, она обнаружила не удивлённую и испуганную такой трансформацией старшей сестры кобылицу. Тело Луны тоже изменилось. Тёмно-синяя шкурка стала иссиня-чёрной, огромные кожистые крылья искрились молниями, как и грива, ставшая грозовой тучей с проблесками звёзд. Но самыми страшными были драконьи глаза Луны. В них Селестия видела свои страхи, ночные кошмары и ненависть, которая была зеркальна той, что бушевала и в её душе. Но казалась ещё сильнее, подпитываясь какой-то безумной болью.

Впрочем, сейчас она не боялась ничего. Огненная сущность внутри неё полностью вытеснила любовь, осторожность и страх. Ничего не осталось кроме ярости. И она бросилась вперёд, отшвырнув уже бесполезный меч, высвободила частичку своих чудовищных сил, создавая огненный смерч, который испарил облака вокруг и объял Луну целиком. Но тут же пламя опало и снова вспыхнуло. Но на этот раз не рыжее, а голубое, формируясь в огромную плеть, которая обрушилась на Селестию, ломая её магические щиты. Огненная кобыла разбила магию сестры, взлетая вверх и посылая несколько волн пламени вокруг себя, не давая Луне подлететь ближе. Они пролетели над полем битвы и снова схлестнулись уже над сильно пострадавшим от боя замком.

Кровь в жилах Селестии стала ещё горячее. Огненные стены окружили обеих аликорниц, которые теперь неслись друг на друга. На этот раз первой ударила Луна. Множество чёрных осколков рванулось к Селестии со всех сторон. Принцесса дня успела обратить их в огненные верёвки, которые обрушились на Луну. Та зарычала от ярости и боли и резко опустилась вниз. Вокруг огненной кобылы начал очень быстро сгущаться и охлаждаться воздух. Она не смогла сделать вдох и захрипела. В ушах зазвенело, трескучая боль объяла Селестию. Но яростная сила её гнева ударила, разбивая заклинание и высвобождая ещё один огненный протуберанц, который со зловещей красотой осветил ночные небеса.

Всё, Луна подписала свой приговор! Селестия увидела сестру чуть ниже себя и, собрав всю свою ненависть, обрушила всесокрушающий огненный поток, который захлестнул чёрную фигурку, мгновенно испепеляя её магические щиты и её саму... Селестия смотрела вниз, медленно осознавая произошедшее. Она победила! Она уничтожила эту… Гром разорвал тишину, сотрясая горизонт. Яркая вспышка ослепила Селестию. А потом страшная боль поразила её спину. Никогда ей не было так адски больно. И никогда она так остро не осознавала происходящего. Ослепленная яростью, она позволила себя обмануть, и Луна поразила её своим любимым оружием — молнией. Эта мысль успела сформироваться до того, как изломанное белое тело рухнуло через разбитую крышу в замок.

Селестия лежала в пустом помещении. Далеко снаружи слышались звуки битвы, которые смешивались с хриплым дыханием и стонами боли. Крылья аликорницы были похожи на рваные белые флаги. Спина страшно обгорела. Не говоря уже о том, что множество её костей были сломаны от падения. Ярости больше не было. И белая пони тихо плакала. Она осознала. Боль будто бы её протрезвила, напомнила, вернула память. Она была готова принять судьбу, которую заслужила.

Тело не слушалось аликорницу. Сознание с трудом удерживалось в мутных глазах. И горячая сила больше не струилась по жилам кобылки. Тия видела, как её кровь изо всех ран медленно растекается по полу.

Луна стояла над поверженной сестрой. Грива Селестии потухла, утратив мощь магического огня. Она была ранена и не могла сопротивляться. Она была побеждена и плакала. Чёрная кобылка брезгливо перевернула Селестию на спину, отчего та болезненно застонала. А потом что-то сказала, но принцесса ночи не расслышала и наклонилась к сестре, больше её не опасаясь.

— П-прости м-меня, — с трудом выдавила белая пони. Её взгляд выражал всю глубину горя, которая поразила Луну, заставляя слушать дальше. — Я… Я только что радовалась… Когда думала… Что тебя испепелила. — голос её слегка окреп. — Я не обратила внимание на то, как ты отдалилась от меня. Я н-не слушала твоего м-мнения и отвернулась от тебя в самый важный момент... Я заслужила этого. Я не достойна твоей любви и жизни… — она захрипела, начала кашлять, а потом закрыла глаза, открываясь для удара Луны.

Но почему-то Луна не спешила добить сестру. И, подняв мутный взгляд, Селестия увидела ужас в глазах своей сестры. Она видела осознание. Видела раскаяние и отступающее безумие. Угасающее сознание принцессы дня уцепилось за эти чувства, которые она видела в глазах сестры. Это последний мостик, который удерживал её над бездной небытия. А слёзы, которые выступили на глазах младшей заставили Селестию грустно застонать, ведь она была не в силах утешить её даже сейчас. Она опять подвела младшую сестру.

А потом боль резко нахлынула на неё. Заставляя слёзы хлынуть из глаз сильнее. Но вместе с болью её тело наполнялось силами. Луна лечила её раны. Из её глаз тоже капали слёзы. А потом она схватилась за шею и захрипела. Медленно, будто бы время остановилось, тело младшей сестры начало таять, пока полностью не исчезло. Селестия осталась одна. Она с трудом легла на бок, недоуменно глядя на дыру в потолке. В ней она видела селену, на которой проявился профиль кобылки с длинным, витым и чуть изогнутым рогом.

Селестия расширенными глазами смотрела на диск селены, а потом опустила взгляд вниз — на полу лежали доспехи младшей сестры, её алебарда и шесть сломанных и безжизненных каменных шаров. Элементы Гармонии были мертвы, лишены силы. Принцесса дня осознала, что именно сделала Луна. Её сердце сжалось от боли и злости. Она ненавидела саму себя, за то, что сотворила, за то, что допустила. Она осталась одна, а её бесценная, любимая, единственная сестра наказала, изгнала саму себя, заперев на селене при помощи Элементов, которые и не выдержали такого, расколовшись и лишившись своей магии. Ибо гармония была разрушена.

— Нет! НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — в ужасе закричала Селестия, пытаясь встать на ноги. — Вернись! Я…! Это моя вина… Я должна понести наказание!- горькие слёзы катились по её щекам, тело сотрясалось от рыдания. Ноги подкосились и Селестия, наконец-то, лишилась чувств.

Селестия с трудом вырвалась из своих воспоминаний и подняв взгляд увидела мордочку Луны. И увидела, как по щекам сестры катятся слёзы. Она точно знала, что чувствовала сестра. Тия с трудом сглотнула. Ком в горле мешал ей. Он же не давал слезам и рыданиям вырваться из груди. Она бросилась вперёд, ещё крепче обняв Луну и прижимая к себе. И, наконец, зарыдав навзрыд, ощущая, как так же дрожит от плача сестра в её объятиях. Вся горечь от тысячелетней разлуки, от осознания собственной глупости и высокомерности. Понимание того, что она могла это предотвратить. Всё это заставляло слёзы течь из её глаз. Разрывая сердце и душу от боли и ужаса. И страха. Она боялась снова испытать эту боль. Снова потерять сестру.

Слёзы медленно иссякали. Селестия продолжала обнимать сестру, понимая, что для неё нет большего счастья, чем ощущать тепло её тела рядом с собой, слышать стук её сердца. Чувствовать её слёзы, которые капали на её плечо и гриву.

— Я была такой глупой. Такой эгоисткой и, вообще, будто бы сошла с ума, — всхлипнула Луна, не отрываясь от сестры и еще крепче сжимая её.

— Нет, это целиком была моя вина, – сказала Селестия с трудом ворочая языком. – Я могла бы понять тебя. Я могла бы предотвратить это. Я могла бы быть не такой зацикленной на себе. Но нет, я была такой… И из-за этого я потеряла тебя на тысячу лет. Всю эту тысячу лет я скучала. Но я ждала и верила, что ты вернёшься домой. Ко мне.

Они замолчали, не отпуская друг друга, пока Луна не подняла голову и, взяв передними копытцами мордашку Тии, улыбнулась ей, вытирая слёзы.

— Сейчас мы вместе. И больше нас ничто не разлучит. Ничто и никто. И никогда мы больше не допустим такой ошибки. Мы не потеряем друг друга. Я тебе обещаю, – она смотрела в глаза Селестии и той не оставалось ничего, кроме как улыбнуться в ответ, смахивая слезы, которые продолжали медленно капать из глаз.

— Ох, Селестия. Каждый раз не можешь удержать слёз… И меня следом туда же…

Позади принцесс раздались шаги, и на арену выбежал молодой пегас-посыльный. Он смущенно замер, увидев принцесс, но потом собрался и бодро отрапортовал, когда Тия ему кивнула.

— Принцессы! – он поклонился. – Прошу меня простить. Но новость срочная. Ваше распоряжение выполнено. Пони, о которой вы говорили, и правда сейчас находится на севере, в небольшом городке Тальберг. Мы нашли её и установили, что она собирается направиться в Балтимор.

— Отлично, спасибо тебе, а теперь можешь идти отдыхать, — мягко улыбнулась Селестия. И, когда пегас покинул, их Луна вскочила на ноги, принимаясь ходить туда-сюда. Прошло несколько минут, прежде чем она снова заговорила. Им нужно было привести свои мысли в порядок и успокоиться.

— Сестра, я волнуюсь. Мы уже столько лет не брали никого на обучение… — она вздрогнула, а потом, помрачнев, обернулась.

— Дрермод. Он был сильнее нас тогда, когда мы потеряли нашего последнего ученика и… — она отвернулась. — И моего близкого друга. Именно потому мы должны всегда быть готовы ко встрече с кем-то столь же страшным и жестоким. Чтобы больше не повторить и этой ошибки.

— Ох, Луна… — Селестия встала и вновь обняла сестру. — Я помню обо всём. Просто не хотела бередить твои раны. Столетия не способны были их затянуть. Но… Я уверена, что мы должны сделать это. Эта пони — крайне талантливая и сильная волшебница. Но очень своеобразная. Ей нужна наша помощь, чтобы она смогла не только развить свой талант, но и не стать опасной для самой себя и других пони. А она нужна нам. Эквестрия расширяется. И мы не можем уже поспевать везде. К тому же, мы должны передать наши знания кому-то. На всякий случай.

Голос Селестии стал на удивление твёрдым. Так что Луна даже отстранилась от сестры. Но через несколько мгновений она устало кивнула и решительно заговорила, глядя на сестру.

— Моя боль застилает мне взор. Ибо я не смогла сберечь своё и его сердце. Я ведь тогда была так юна и наивна, — она грустно улыбнулась и повернулась к сестре. — Возможно, если бы я послушала твоего совета… Всё бы для нас с Арденвейком кончилось бы не столь трагично. — она замолчала. Селестия не мешала сестре, давая ей уйти ненадолго в себя. Эту боль даже она не могла исцелить.

— Ради него и Эквестрии я должна вместе с тобой помочь этой юной волшебнице. Ибо, надеюсь, он бы одобрил это, если бы простил меня.
— Ну что за глупости, конечно простил бы! — Селестия ободряюще улыбнулась сестре. — Очень жаль… Но хватит вспоминать прошлое, сестра. Мы должны смотреть вперёд, в будущее, которое обязательно будет светлым. Ведь от нас зависит вся Эквестрия. Все наши пони надеются на нас и…

— Ты иногда столь пафосна, дражайшая сестра, что даже мне сложно сдерживаться, — сказала Луна, улыбаясь и покачивая головой. — Я отправлюсь в Тальберг. Познакомлюсь с нашей ученицей, а то ты сразишь её своим пафосом наповал.

— Ничего подобного! — возмутилась Селестия и её щеки зарделись.