Картины мира
Глава 16. Хищники
Хлодвиг был взбешён.
Его лицо оставалось по-прежнему безжизненно-тусклым, но внутри палач «Паучьей Сети» просто кипел от злобы. Он давно прикидывал и сопоставлял, но ситуация во всём своём уродстве предстала перед ним только сейчас.
— Бегемот, — голос киллера звучал ровно и спокойно, но впутывались в него такие жутенькие нотки, что у кота на спине шерсть встала дыбом, — ты не задумывался, а чему мы служим?
— Благословенные небеса, эта машина для убийства в кои-то веки задаётся вопросами этики! Ещё немного поживём, и, глядишь, человеком станешь! – кот боялся, по-настоящему боялся своего неуправляемого напарника, как боятся умного и непредсказуемого хищника, но никогда не отказывал себе в удовольствии его позлить. Может быть, он таким образом пытался заглушить страх – играя с ним, как с клубочком шерсти?
— Ты прекрасссссно знаешь, о чём я. Неподчищенные логи. Странные звонки. Какие-то мутные личности, вертящиеся вокруг точек сбора. И аресты. Недавно накрыли целую линию подпольной сборки бластеров. Агент «Комета» погиб при штурме муниципалов. Как? Как матёрого зубра, на фоне которого мы – котята слепые, могли сцапать тупые муниципалы, которым даже парковку не доверишь? «Мёртвая голова» не выходит на связь. Он сотни стоил, чёрт подери, половина дел отдела агитации через него шла! И знаешь, какую подозрительную динамику я обнаружил? Всё это происходит после наших самых успешных операций. Так не бы-ва-ет. Если на нашем хвосте сидят шавки из ГСБ, они будут понемногу, но неуклонно разматывать клубок, пока не доберутся до цели. А тут? Сцапают – отпустят. Сцапают – отпустят. Как будто играют… или, вернее, кто-то из наших играет с ними, Бегемот.
— Тысячный раз отвечу: ты не только маньяк и шизофреник, но ещё и параноик.
«Господи, сколько можно? Боюсь… боюсь… каждый день этот сводящий с ума страх. Хоть мордой в окно… так ведь коты всегда падают на лапы».
Хлодвиг кротко улыбнулся.
— Потому и жив ещё. «Я стал Смертью, уничтожителем миров», — процитировал он кого-то, улыбнувшись ещё шире, — и лишь благодаря тому, что убил в себе всё человеческое, и прекрасно это осознаю. Я инструмент той высшей силы, что очистит наш поганый мирок, а уж чёрной силы или, напротив, белой – это уже потомки решат. Знакома ли тебе госпожа М., не путать с недоброй памяти мистером М.? – резко сменил он тон с расслабленного на деловитый.
Кот прыснул. Кто ж не знает второе лицо «Паучьей Сети»?
— Отчаянные времена требуют отчаянных решений. Я прослушивал её всеми возможными способами. Благо, мы лучшие в Сети, и нам позволено чуть больше. И не зря!
Как козырного туза, элегантным жестом он положил на стол дешёвый одноразовый коммуникатор. Зашуршала запись диалога, где томный, хрипловатый женский голос в чём-то убеждал строгого вежливого мужчину.
— «Mirage 01, 02, 03». За август-сентябрь. У нас есть бэкап, а ещё время и вдохновение, чтобы его прошерстить. Голосок узнаёшь? А кодовые словечки, клички и кое-какие тайны, которыми наша неподкупная госпожа М. торгует, как пирожками на рынке? Бегемот, я вижу, какими глазами ты на меня смотришь, так ответь – какой резон мне тебе врать, а тем более сейчас, да ещё и настолько хитрые улики изобретать ради этого?
Кот ошарашенно слушал. Там, за стеклом комма, несколько месяцев тому назад, их всемогущая и полусказочная начальница равнодушно подписывала приговоры нескольким агентам Сети – сейчас либо мёртвым, либо арестованным. Кое-кто из них покончил с собой в заключении, кто-то не выдержал ментоскопии, кто-то ничего не знал в принципе, но в любом случае – она продала их ГСБ.
Полыхнула вспышка, негромко хлопнуло, и коммуникатор разлетелся оплавленными осколками. Хлодвиг со скучающим видом крутнул на пальце тяжёлый бластер с длинным тонким стволом и эргономичной рукоятью.
— Вот так же я хочу пристрелить и эту лживую суку. Нет. Предварительно я над ней бы поработал как следует. Недельку-другую, пока её шерсть не станет седой. Нас кинули, Бегемот. И я уверен – мы следующие. Незаменимых у нас в Сети не бывает, а из нас жертва хорошая выйдет. Мы же, почитай, десяток членов Братства да ещё десятка четыре мелкоты всякой отправили на распыл. Догадываешься, что с нами будет?
Кот мелко трясся.
— Да не дрожи, Бегемот, — непривычно тёплая рука Хлодвига погладила кота по спине. Непривычная ласка со стороны бессердечного напарника только укрепила кота, что тот задумал какой-то беспроигрышный план.
— Сеть давно уже прогнила, ловит только мелкую рыбёшку. Пора бы это исправить. И ты догадываешься, кто это сделает? Мы, двое приговорённых к смерти. Потому что нам деваться некуда, — Хлодвиг рассмеялся тёплым и искренним смехом, словно подросток, задумавший хитрый розыгрыш, — Мы просто сделаем из Сети то, чем она изначально и являлась. Не пугало для Братства, а настоящую, НАСТОЯЩУЮ повстанческую армию. У нас есть для этого всё. Нужно только обрубить десяток-другой концов, да сделать несколько кадровых перестановок. Заставить Луну петь правильные песенки – ей же всё равно, что петь, лишь бы против? В общем, провести небольшой ребрендинг Сети. И я знаю, кто нам поможет.
Достав из кармана другой дешёвый комм, он протянул коту изображение на экране.
— И что это за педик? – скривился Бегемот.
— Зовут его Бобби, и он, похоже, имеет, что сообщить по поводу выхода Кливера из игры, и очень был бы не против посодействовать нам в НАШИХ планах. Он сам вышел на Сеть, и сейчас его опекают в нашем «отделе кадров». Пусть внешность тебя не смущает – он полностью отбитый псих, почти что как я, — Хлодвиг радостно рассмеялся.
Кот уже давно ушёл куда-то по своим делам, а киллер Сети всё ещё сидел, обхватив голову руками. Странное дело – давно забытое чувство радости… и тревоги. Словно отзвуки того воспоминания, когда в его кошмары пришёл он… тот чёрный человек. Будто отголоски его смеха сейчас прозвучали в ушах.
Тот, кто лишил Хлодвига всех страхов и переживаний – и стал единственной причиной, чтобы бояться или переживать.
Бескрайняя пустошь словно палит огнём босые ноги. Багровое солнце почти скрыто завесой дымки, но она совершенно не защищает от беспощадных лучей. Хлодвиг… нет, тогда ещё Людвиг, Людвиг Шварц, кажется… он бредёт по ней, облизывая пересохшие губы. Бредёт словно бы всю жизнь, с каждым шагом забывая, было ли что-то прежде? До этого бесконечного блуждания? До этих видений, где он то спасается по лесу от чего-то ужасного, то висит на дыбе в ожидании палача, уже представляя самое худшее, что можно вообразить, то видит, как его плоть медленно отслаивается от тела, и он превращается в гротескного и жалкого урода, ненавистного всем вокруг, даже себе. И вот теперь – пустыня.
Сколько времени прошло? С той поры, когда он уснул, чтобы больше не просыпаться? Кто он? Кем он был прежде? А может, и не было у него ничего до этой пустыни, и вся прошлая жизнь ему привиделась от жары и обезвоживания? Или наоборот – это предсмертные грёзы его умирающего рассудка, а где-то там врачи суетятся над его телом?
Впереди желтеет дорога… дорога, вымощенная жёлтым кирпичом.
Он спотыкается и чуть не падает, подумав, что у него, наверное, троится в глазах – три одинаковых дороги пересекают его путь, уходя вдаль.
А прямо посреди них высится чёрная фигура, от которой змеятся во все стороны чёрные, словно смоль, будто бы живые тени.
Фигура развернулась в его сторону. Взгляд красных глаз ослепил, словно обжёг — зрачок, сетчатку, зрительный нерв, сам мозг… чёрт подери, как же это больно! Людвиг почувствовал, что теряет равновесие и валится на колени, обхватив голову руками. Фигура тем временем лёгкими, неторопливыми шагами подплывает и наклоняется над ним. Странно, но теперь её взгляд не столь мучителен. Людвиг набирается сил, чтобы ответить взглядом, полным мрачной решимости.
Теперь он может разглядеть высокого человека в чёрных просторных одеждах. Капюшон словно сам собой сползает, открывая бледное узкое лицо, обрамлённое всклокоченными чёрными волосами. Неужто так и выглядит ангел смерти? Острые, но правильные черты лица, высокий лоб мыслителя и внимательный взгляд… странно, эти глаза кажутся одновременно чёрными, и в то же время сверкают красноватым огнём. Они словно видят его – распростёршегося на земле, с гримасой отчаяния и злости на лице – до последней клеточки, до самой потаённой мыслишки.
— Восстань, пророк, и виждь, и внемли… ладно, к старухе Матурин эту ненужную патетику. Я понимаю, ты хочешь даже не ответов, а прекращения всего этого безобразия? Ты не хочешь идти дальше, и я тебя понимаю – тебе туда пока рано…
Хлодвиг встряхнулся, отгоняя неприятные воспоминания. Он же тогда и впрямь задержался на грани смерти… месяца два точно… и этот незнакомец регулярно являлся ему. Как его звали? Как-то на «Р». Странное имя… хотя не ему, носящему имя древнего короля, рассуждать о странности имён.
Нелепо, да? – подумалось ему. То чувство, когда вся твоя жизнь до этой комы была как вхолостую. Все двадцать четыре года твоей жизни по принесённому опыту не смогли перевесить двух месяцев бредовых видений. И с постели ты встаёшь совершенно другим человеком. Чётко осознающим свою миссию. Уничтожить Гигаполисы. Как какой-то киношный злодей, только всерьёз. Самое смешное, что и в этом ты не одинок.
Он с хрустом размял костяшки пальцев.
«И правда, большой шутник», – подумал Расмус, глядя на офис местного авторитета, которого Орвокки представила странным эпитетом «мировой мужик». Улица утыкалась в стильное, пусть и небольшое здание, казавшееся чем-то средним между жилым домом и офисным центром. Одновременно и броское, и такое же величественно-усталое, как и весь остальной город, серый, потрёпанный, безразличный… но не мёртвый. Перед входом, оформленным с претензией на помпезность, сидел мраморный лев, а над ним красовался самодельный дорожный знак, гласящий: «Логово царя зверей. Заходи, не стесняйся».
— Мы идём в логово ко льву? — Свити с любопытством разглядывала статую, явно взволнованная увиденным. — Я думала, это имя такое.
— Ну а что же мешает Льву быть львом? — усмехнулась Орвокки в ответ.
Пони озадаченно развела ушки и ещё раз покосилась на вызывающую смутное беспокойство надпись, но в следующий миг мягкая ладонь, опустившаяся на шею, принесла успокоение и вернула на мордочку юной единорожки улыбку.
— Не бойся, кошки хорошо между собой ладят и добычу друг у друга не отбирают, — шутка Сильвии, как всегда колкая и добрая, напомнила Свити, почему ей всегда так уютно рядом с этой рысью.
Обернувшись к подруге, пони показала ей язык:
— Значит, я твоя добыча, да?
— Вы с Расом такая сочная парочка, — рысь довольно зажмурилась, — холёные, мягенькие, вкусные, домашние, беспомощные…
Пока подруги хихикали, Расмус всё больше чувствовал себя уязвлённым. И вовсе он не холёный, домашний и беспомощный! Теперь даже драться кое-как научился… Беседу, на счастье художника, прервала Орвокки, уже стоящая у двери, напомнив спутникам, что сначала сделать бы все важные дела, а уж затем пускай сюсюкаются сколько влезет.
Внутри «логово льва» смотрелось куда приятней, чем снаружи – вполне себе новый пластик на стенах, приятное глазу освещение, да и дизайнер явно обладал вкусом – интерьер смотрелся вполне сносно, создавая ощущение свободного пространства и солидности.
— Тут никакой охраны? — Сильвия удивлённо обвела взглядом холл, где кроме парочки совершенно безобидных на вид людей, без интереса ответивших кивками на взгляд Орвокки, не было ни души.
— По-твоему, нас должен был взвод спецназа встретить? — летучая мышь хмыкнула и хлопнула по плечу подруги крылом. — Всё гораздо проще и эффективнее – роботизированная охранная система.
— Ах, сколько таких штучек деактивировались по щелчку пальцев на моей памяти.
— Не сравнивай полуподпольные клубы и вполне себе лицензированный комплекс, котёнок.
Коридор, лифт, снова коридор, и лишь у приёмной на пути гостей встала живая охрана.
Все три львицы выглядели словно близнецы, различить их позволяли лишь цвета костюмов: навстречу поднялась одетая в тёмно-синий, отливающий металлическим блеском, вторая, в зелёном, расслабленно сидела в противоположном углу, и только понимающий человек понял бы, насколько обманчива эта «беспечность», а последняя, в бордово-красном, скучала за секретарской стойкой.
— Привет, Софи, — голос Орвокки оставался спокойным и дружелюбным.
— И тебе не хворать. Уверена в них? — взгляд львицы, цепкий взгляд осознающего своё полное превосходство хищника, скользнул по Расмусу и Свити. Человек вдруг поймал себя на том, что приосанился и сделал серьёзное лицо, а пони вздрогнула и обернулась к Сильвии, словно ища у неё поддержки.
— В них уверена я, — мелодично произнесла рысь, поняв безмолвную просьбу единорожки.
— Сильвия Фуэгос, — охранница улыбнулась одними губами, отчего вышло даже немного пугающе, но вот черты её морды наконец смягчились: — С такими поручителями, как вы двое, я пропущу хоть самого Сатану.
Портативные регистратор дважды пискнул, считывая чипы человека и пони, и потерявшая интерес к визитёрам Софи вернулась на своё место. Её подружка в красном проявила уже куда больше дружелюбия, сообщив, что шеф готов принять гостей, и пожелав приятной встречи. Напоследок, правда, напомнила проходящей мимо Орвокки, что если та ещё раз попросит приготовить ей кофейку, этот «кофеёк» будет сделан из её потрохов. Ответила летучая мышь наглым хохотом.
Кабинет Лео встретил четвёрку приглушённым светом, тёмно-зелёным интерьером и панелями искусственного дерева. Хозяин же кабинета поднялся со своего места, радушным жестом развёл руки и затем предложил Сильвии занять кресло у стола, а остальным расположиться на диване у стены.
— Как банально это ни прозвучит, но я ждал вас, ребята. Сильвия, я слышал, что произошло. Соболезную. Могу только обрадовать тебя тем, что основная масса актива «Зубастой Вольницы» всё-таки выжила – кто-то в бегах, кто-то попал за решётку. Впрочем, это-то как раз и плохо – Братство жаждет крови, муниципалы тоже, так что многим светит попасть на «Каменные джунгли» и прочую дрянь. И тут уже как повезёт…
Говоривший выглядел одновременно внушительно и располагающе. Высокий, атлетически сложенный лев-модификант в старомодном классическом костюме восседал в довольно драном кожаном кресле, потягивая чаёк из металлического стакана. Допив, он развернулся к рыси, внимательно оглядев её глубокими изумрудно-зелёными глазами. Заметив вошедшего Расмуса, он встал с кресла.
— И вам привет, друзья мои. Леонид Львович, можно просто Лео.
Рукопожатие у Лео оказалось мощным и в то же время сдержанным – создавалось впечатление, что узкую ладонь Расмуса он мог раздавить всмятку, но лишь на краткое мгновение продемонстрировал саму возможность этого. Впрочем, художник за это время встретил слишком много существ, намного превосходивших его силой и влиянием, так что удивляться уже устал. Было бы странно, если бы авторитетный и явно небедный модификант, руководящий таким местом, не заказал себе могучее тело.
— К делу. Сильвия, я готов вас приютить. Муниципалы вряд ли будут особо рыть копытом землю в нашем районе. Старый принцип «прячь на виду» …
— Поразительно. Даже поверить не могу, что за полуразрушенными домами может прятаться такая прелесть, — улыбнулась рысь.
— Ага, мы старались, — скромно ответил Лео, — благо, в Питере хватает мест, где и населения толком не осталось – все рвутся на запад.
— Не очень логично с их стороны. Там и так-то не сахар, особенно если ты родился в пробирке или прирастил себе хвост и шерсть. А теперь, когда за нас так взялись, — Сильвия вздрогнула, отгоняя воспоминания, — и вовсе осталось пара шагов до гетто за колючей проволокой и вышек с автоматчиками.
— Не стоит преувеличивать жестокость Братства, как и его влияние. Денег у них хватает, но на самом деле они решают не столь много, сколь хотели бы, да и планы, которые им приписывают, вряд ли возможно исполнить – даже не из-за избыточной кровожадности, а из-за чрезмерной затратности оных. Все пришли к одной мысли: дешевле и разумнее всего оставить как есть.
— Но так выходит не везде и не всегда.
— Что ж, — печально улыбнулся Лео, — не обходится без эксцессов. Насколько я знаю, в вашем случае была замешана «Паучья Сеть»?
— Ага. Ублюдок Кливер за моей спиной открыл аж целый филиал снабжения и подготовки боевиков, чем навлёк беду на весь сквот, да ещё и несколько кварталов за его пределами, — видно было, насколько Сильвия старается не терять самообладания, но получается плохо.
— Кхм… и тут они. Забавно, что против обещанного, стараниями паучков получается всё наоборот: у муниципалов всё больше причин для закручивания гаек.
— Вот это-то и интересно. Как так получилось: везде «зоопарки» прессуют по-чёрному, а у вас тут тишь да гладь? Поразительно, — словно невзначай поинтересовалась Сильвия. Лео с укоризной посмотрел на неё, но всё же ответил:
— Братство тут особым влиянием не обладает, здесь главную роль играют промышленники, а им, в принципе, всё равно, какого цвета курица, если она несёт яйца. Мы готовы сотрудничать, в обмен на признание за нами… некоторой автономии. Так что местным властям особенно притеснять синтетов и модификантов не с руки – понимают, что тогда они пойдут в откровенный криминал, и кому это надо?
Рысь облокотилась о стол, соединив руки под подбородком, и в груди Расмуса будто дрогнуло что-то: как давно он не видел этого проницательного, лукавого и такого близкого сердцу огонька в кошачьих глазах. Сама же Сильвия была полностью сконцентрирована на собеседнике:
— Криминал становится «откровенным» лишь когда кому-то это нужно. На этих улицах много оружия… возможно даже слишком.
Выражение хозяина кабинета оставалось непроницаемым – подобно статуе у входа, лев смотрел на собеседницу с полным осознанием своего превосходства. Глава прайда, хозяин своего царства, он оставался властным и недосягаемым.
— Верно. Оружия нынче в мире стало слишком много – сетевики трясут бластерами, чеэскашники рассекают на броневиках, расисты из Братства сходят с ума… как жаль, что Хосе не справился с таким ворохом угроз, не правда ли?
Пространная и будто бы безразличная речь окончилась внезапным уколом в адрес Сильвии, считавшей поражение бывшего шефа и личным поражением. Глаза девушки чуть сузились.
— Ты не знаешь, что произошло. Хосе пал от руки предателя.
— Не знаю, — и не подумал отпираться Лео, — но я вижу результат. И ты его видишь. Не правда ли?
— К чему ты клонишь? Говори прямо, чего хочешь от меня?
Рысь не испытывала иллюзий по отношению к давшему ей крышу льву, даром такие вещи не даются. Однако, как и прежде, хозяин кабинета оставался абсолютно спокоен.
— Не горячись, котёнок. Сейчас не время шипеть и выпускать когти. Ты и твои друзья только выбрались из одной заварушки, а ты уже ищешь следующую, — Лео окинул добродушно-сочувствующим взглядом Расмуса и жмущуюся к его боку Свити, с интересом и волнением наблюдающих за беседой. — Лучше просто отдохните, вам это нужно. И не забудь поблагодарить свою подружку за приют.
Разговор пошёл не по плану, собеседник явно оказался крепким орешком, и Сильвия признала временное поражение. Откинувшись на спинку кресла, она скрестила руки на груди.
— Прости, я на взводе. Хосе исчез, дело всей моей жизни утоплено в крови моих друзей, враг за каждым углом…
— Прекрасно тебя понимаю, котёнок. Потому и вошёл в положение.
— Лео… что ты знаешь о… обо всём этом? Хосе не успел совсем немного…
— Немногим больше твоего, буду честен. Но в чём точно сомневаться не приходится, так это в его излишне мягких методах. Он поверил тебе, котёнок, и уверовал в счастье для всех и сразу. Забыл об осторожности.
Пальцы рыси сжались на предплечьях, и увенчанные кисточками уши нервно вздрогнули
— Не горячись, ты умеешь вдохновлять. Даже таких хищников, как наш общий знакомый. Но Хосе залёг на дно, а вот ты – ты здесь, передо мной. Что у тебя в голове, Сильвия Фуэгос?
Сильвия горько усмехнулась:
— У меня в голове сейчас такая треклятая мешанина…
— Прости, но я не верю, — огромные руки льва плавно разошлись в жесте наигранного сожаления. — В этой прелестной головке таится слишком острый ум, и я очень хочу знать, куда этот ум направлен, пока ты у меня в гостях.
— Не волнуйся, не на тебя, — снова беззлобная усмешка тронула губы девушки. — Я не остановлюсь, пока не найду всех, кто виновен в гибели стольких хороших парней и девчонок.
— Ах, как знакомо это звучит… Вычислить врагов и устроить праведную вендетту… молодость моя молодость, куда же ты сбежала от меня? — Лео задумчиво уставился в пустоту над собой, но, впрочем, не стоило питать иллюзий – подобный пустяк не смог бы ни на миг отвлечь столь опытного игрока. — Знаешь, котёнок, а ведь, возможно, я мог бы помочь тебе…
— За разумную цену, конечно же?
— Если у нас найдутся общие враги, не думаю, что торг будет уместен. Ты знаешь свой мир, а я – свой. Не вижу ничего ужасного в плодотворном союзе ради истребления тех, кто вставлял палки в колёса нам обоим.
— Я подумаю над этим… предложением.
— Софи заглянет к тебе на днях. Уверен, лев и рысь поладят, как кошка с кошкой, а?
— Надеюсь.
Запрокинув голову, Сильвия откинулась на спинку кресла. Она чувствовала, что проиграла этот словесный бой, разговор полностью прошёл по сценарию оппонента, а называть Лео другом было бы крайне неосмотрительно, но даже в ретроспективе рысь не могла найти зацепок, которые позволили бы ей стать хозяйкой положения. Вне сквота она лишилась своего всесилия, которое, нужно признать, делало жизнь намного проще… Теперь же она снова всего лишь обычная девчонка-модификант.