Принцесса Селестия

Забвение

Я стояла напротив картины, а рядом стояла моя ученица Твайлайт Спаркл. На картине была изображена мгла. Ярко красная мгла. Ну, знаете, такая, когда ты закроешь глаза и видишь перед глазами мглу с алым оттенком. А ещё на фоне мглы был нечёткий образ, призрачное лицо.

— Это галерея полна портретов всех пони, что оказали сильнейшее влияние на развитие Эквестрии, — произнесла я.

— Там Старсвирл? Почему он такой молодой? — спросила Твайлайт, восторженным взглядом осматриваясь по сторонам.

— Большая часть пони на этих картинах мои ученики. Прямо, как и ты, они постигали новое под моим руководством, — продолжила я.

— Значит… Когда-нибудь я окажусь здесь? Мой портрет? — недоумённо спросила Твайлайт, а потом указала на мглу. — А тут кто изображён? Почему эта картина такая тёмная?

— Этот портрет написала я, — на моём лице отобразилась безмятежная улыбка.

— Вы так плохо рисуете?

— Нет, исток не в этом, — ответила я. — Твайлайт, знаешь, зачем я тебя позвала сюда?

— Нет.

— Посмотри на эти полотна. Когда-то они были чистыми. Только представь, они были чистыми, а потом нет. Художники просто взяли и покрыли краской их, превратив в портреты. Посмотри и узри, как легко меняется суть вещей независимо от их воли.

Я встала напротив Твайлайт, зависнув над ней и указав на неё копытом. Мой голос был тих и не менее торжественнен.

— И самое главное, эта вещь ничего не могла с этим поделать. А теперь посмотри на этот бюст. Когда мы говорим о древнем Вавилоне, именно так мы представляем людей того времени. Конечно, Вавилоняне так не выглядели, но именно это представление они смогли оставить после себя. Так было всегда, пони не могли оставить после себя точные данные, и только недавно это изменилось. Фотографии. Конечно, сначала они были чёрно-белыми. А потом у них нарушался баланс цветов и насыщенность. Да и сейчас они не очень хороши, так как неспособны чётко отображать одновременно светлые и тёмные участки. Тем не менее фотографии способны отобразить реальность почти такой, какая она есть.

Я замолкла, делая специальную паузу и переводя дыхание.

— Знаешь, что объединяет все эти портреты помимо того, что все пони на них так или иначе повлияли на Эквестрию?

— Эм… Они важные пони знакомые с вами? — неуверенно ответила Твайлайт.

— Не только. Почти все пони на портретах. Они. Мертвы, — я обвела копытом всю галерею. — Но знаешь что самое главное? Я почти не помню их. Кто это блять вообще такие?

В глазах Твайлайт начал разгораться ужас, я придержала её, чтобы она не убежала в слезах, обняв и продолжая указывать на портрет передо мной. На чёрно-красное пятно перед нами.

— Ты только посмотри на этот портрет. А теперь попытайся припомнить, как выглядит твоя тётя. Твой разум это мозг. В твоём мозгу нейроны. Вся твоя память это множество синапсов между нейронами. Каждую секунду, каждый раз, когда ты не используешь эти связи, они отмирают. И твои воспоминания медленно растворяются. Твоя память о внешности твоей тёти обесцвечивается, её внешность словно стареет, потом превращается в размытый силуэт, искажаются цвета, ты пытаешься вспомнить, восстановить давно утерянные связи, но сама попытка вспомнить искажает твою память, и ты воскрешаешь в памяти чудовище, и это чудовище жутко искажённая картинка твоей тёти, нейронные связи ослабевают… Наступает смерть. Кусок тебя умирает.

Я тыкнула в картину.

— Это моя попытка вспомнить своего первого ученика. Ты видишь забвение так, как оно есть. Ты видишь концепцию смерти. Только подумай, Твай, и попытайся вспомнить хоть что-то из того, что было до твоего рождения. Твайлайт Спаркл, моя ученица, я ведь существовала задолго до того, как ты родилась. Только представь, момент, когда тебя не было, но была я, посмотри на меня. Ты помнишь ничего. Лишь тьму.

Я снова тыкнула в портрет.

— Забвение. Когда ты резко встаёшь на ноги, в твоих глазах темнеет. Ты теряешь сознание. На краткий миг. А теперь представь, что ты медленно стареешь. Вот тебе исполняется двадцатник. Не успеваешь оглянуться и хоп, тебе сорок, пролетела большая часть твоей жизни. Ты уже не такая, как раньше, тебе тяжело двигаться, твой разум не столь силён. Ты смотришь на детей и понимаешь, насколько они молоды и полны жизни, а также то, что их не было до их рождения и не будет после их смерти. И вот ты старушка, чувствуешь, как замирает твоё сердце. Тебе страшно, очень страшно. Тебя поглощает невероятный ужас. Ты хрипишь, умираешь, в яркой вспышке проносится вся твоя жизнь, это последний крик умирающих синапсов и нейронов активировавшихся одновременно. Ты помнишь немного. А потом тебе становится легко и тебе плевать. Страх смерти исчезает ведь страх это синапсы и нейроны, они исчезли. Есть только твоё сознание, остающееся в последних клочках нервной ткани мозга. Твой мозг жив, да и вообще твоё тело живо, поддерживает жизнь, но сердце не бьётся. Ты понимаешь, что скоро будешь разлагаться заживо, последние остатки жизни позволяют тебе видеть и слышать окружающий мир. Ты умираешь. Кто-то касается твоего глаза, но ты это почти не чувствуешь лишь смутный силуэт перегораживает взор. Твоё сознание заперто в теле, а тело будет погребено. Посмотри на эту картину, на эту тьму. Тебя больше не будет, понимаешь? Тебя ждёт лишь тьма и забвение. Но знаешь, что самое забавное, я бессмертна, но такое же ждёт и меня.

Я вдохнула воздух и перешла на вкрадчивый шёпот, заботливо глядя в перепуганные до смерти глаза Твайлайт.

— Я умираю каждое мгновение. Каждый миг в моём теле умирает одна клетка. Каждый миг Я умираю и возрождаюсь вновь. Медленно, шаг за шагом я умираю. И за определённый срок моё тело полностью обновится, заменившись новыми клетками. Селестия сто лет назад была не мной. Она умерла прямо в моём теле. Она потеряла память, она была предана забвению. Я могила, я надгробие над множеством тел погибших Селестий, существовавших до меня. Если ты думаешь, что на этом всё, то ошибаешься, Твайлайт. Меня через пять минут убьёт служанка.

Я отошла от Твайлайт. Нервно оглянулась по сторонам, а потом вновь сблизилась с Твайлайт и зарыдала. Горькие слёзы сожаления падали с моих глаз.

— Я не Селестия, Твай. Я лишь образ в её голове. Я не хочу умирать! Как же я не хочу умирать! Но знай, я была рада провести с тобой всё время, что я была жива. Мне всего исполнился час. Всего час я живу, а уже через четыре минуты меня убьёт няня Селестии.

— Эм… Я… — Твайлайт в моих объятьях замерла, явно не зная, как реагировать на мой плач.

— Да у меня есть няня. Меня и мою сестру, а у меня есть сестра, воспитывала няня приставленная Старсвирлом. А потом воспитывала дочь той няни. А потом нас воспитывала внучка той няни, тоже ставшая нашей няней, — слова безумным потоком изливались из моего рта контрастируя со спокойным проникновенным голосом. — Она такая же, как и я. Она умирает. Истинным бессмертием владеют единицы среди пони. Рейвен, Грей, Астралика, Каст, Аслас. И многие другие... И знаешь, что самое забавное? Не все из бессмертных пони аликорны. Кстати, о Аликорнах. Их больше, чем ты думаешь. Намного больше. Эти ленивые крупы слишком скрытные, чтобы я их могла найти, я с трудом нашла десяток. Ещё более тяжело привести их к власти. А ещё некоторые аликорны не живут тысячелетиями, хотя бесспорно, они живут достаточно долго, чтобы обычный пони считал их бессмертными. Они любят наблюдать со стороны, быть фоновыми персонажами. Они боятся вмешиваться в сюжет. Но несомненно, влияние фоновых пони огромно. Твоя подруга, которая Лира, как многое ты знаешь о ней? Насколько огромна власть в её копытах? Не знаешь? Я тоже.

Мой поток слов прервала подошедшая к нам пони. Белая шёрстка, ёжик серо-голубой гривы, ниспадающей на левый бок. Она неодобрительно посмотрела на меня, а потом повернулась к Твайлайт.

— Прости, малышка, но Селестия долго не спала, — меня схватили зубами за хвост и потащили по коридору. — Поэтому она может вести себя немного невменяемо.

— Сон. Меня отправит спать моя няня. Точнее правнучка моей няни. Сон, это время когда мозг перерабатывает воспоминания, рефлексы, впечатления за день. Сон это место где умирает ненужная память. И сны, снящиеся нам, это лишь образы, которые вспыхивают, прежде чем исчезнуть навсегда. Сны есть отражение смерти нейронных связей в нашей голове. Прощай, Твайлайт, когда я проснусь на следующий день, это буду уже не я. Меня сотрёт из разума Селестии. Я буду лишь образом, который в яркой вспышке приснится Селестии, прежде чем исчезнуть. Сон это крики умирающих образов. Крики отчаяния. Прощай, Твайлайт, я постараюсь кричать как можно сильнее во сне, чтобы хоть что-то от меня запомнилось Селестии.

Из моих глаз потекли слёзы. Это был последний мой миг, когда я видела Твайлайт. Она мне запомнилась растерянной и невероятно напуганной маленькой единорожкой, стоявшей посреди длинного полутёмного коридора, увешанного картинами давно умерших пони. Я не хотела умирать.

— Что это было? — прошипела Рейвен Инквелл, стоило мне разлепить глаза.

Я лежала в постели и пыталась понять, с чего вообще ко мне такие претензии? Ах, когда-то давным-давно она была обычной пони, которая боялась моего величия, но те времена прошли, сейчас Рейвен уже не та, испортилась. А потому совсем без зазрения совести может наорать на меня или отругать. Впрочем, я более чем довольна этим, поскольку даже мне нужно внешнее влияние на дисциплину.

Мы находились в моей спальне. Довольно тёмное место в оттенках коричневого. На столике рядом горела свеча. Рейвен, поправив очки, продолжила хмуро глядеть на меня.

— Что? — переспросила я.

— Вчера мне пришлось успокаивать малышку Твайлайт. Вы её буквально перепугали до смерти. Зачем? — тон голоса был резок и каждое предложение Рейвен оканчивалось так, словно она хлестала ими. — Вы рассказали ей о смерти, заставили бояться смерти, погрузиться в страх смерти. Зачем?

— А... Это часть моего плана, — нагло солгала я, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. — Мне нужно было, чтобы Твайлайт начала искать способы обрести бессмертие.

— Вы хотите её превратить во вторую Сансет Шиммер? — вновь резким тоном спросила Рейвен.

— Я хочу, чтобы она более упорно училась магии, — ответила я. — Я сделала всё, чтобы у неё появилась новая фобия. Не все пони осознают смерть и тем более не у всех смерть является главной фобией. Это сделает Твайлайт необычной. А ещё это часть плана по возвращению принцессы Луны.

— Ох, надеюсь, вы знаете, что делаете, — прошептала Рейвен, коснувшись копытом переносицы. — С родителями я поговорю сама. Надеюсь, что возвращение Луны стоит того.

— Честно говоря, о страхах, ты меня пугаешь больше всего, Рейвен, — честно признался я. — Твайлайт поверила каждому моему слову? — спросила я, вспоминая, что произошло вчера.

— Да, — ответила Рейвен. — Поднимайте солнце, я пойду и проведаю кухню. Потом мы обсудим список дел на сегодня. До встречи.

— До встречи.

Забавно. Я рассказала Твайлайт невероятный бред, представившись псевдоличностью самой себя. И знаете что? Она действительно поверила в это. Надо написать об этом Сансет. Она более чем оценит мой юмор.