Мир Сио: Новое Карамельное Приключение (переписанное)
Садюшка "Непредвиденные Трудности", в которой мрак (18+)
Вторая садюшка. Как и первая, она необязательна к прочтению, но, увы, имеет самое прямое отношение к повествованию. А так же, к тому, почему Бон-Бон не слишком жалует бездомных флаффи. Ну, и в этой садюшке (как и в следующей) опускается то, что две ушастые туристки и аборигены Азиатской говорят на разных языках)
Отношение размеров флаффи и пони.
— Хагбокс это очень молодой вид боевых искусств, — укладывая троицу хагбоксеров штабельком, принялась отвечать на вопрос Бон-Бон Клюква, — В его основе лежат два приема «Хаг» и «Бокс». А так же постулат о необходимости боя только при численном перевесе.
— Лошадь ебаная… — простонал один из отмудоханных Клюквой хагбоксеров, за что тут же получил струю перцового спрея в лицо, — ААААААА!!!!...
— «Хаг» это захват, с которого начинается фактический бой, — встряхнув баллончик с перцовкой, аликорна продолжила просвещать Бон-Бон, трусливо выглядывающую из-за мусорного бака, — Хагбоксер, пока его товарищ отвлекает противника формальным приветствием, заходит оппоненту за спину и проводит «хаг»… Чего ты там вякнул? Конфетка, отвернись!
— Ыыыы!!! – согнулся пополам гориллообразный генофрик, сквозь разбитые губы прошипевший что-то про «пизду» и совершение полового акта. Остроту и крепость понячих копыт большинство жителей гигаполисов, насмотревшись на пушисто-няшных поняш стандартных моделей, даже представить себе не могут. А зря. Бо ни умельцы отключать синтетам стоп-скрипты, ни любители замаскировать мордоворота под невинную овечку (ну, в самом деле, не разобьет же вон та большеглазая уняняша вам рыло и коленные чашечки в два удара?) в оных гигаполисах не перевелись.
— Итак, после проведения «хага» наступает черед «бокса» — нанесения обездвиженному противнику ударов в живот силами второго хагбоксера, — оценивающе осмотрела поле брани Клюква, явно желая вломить еще кому-нибудь. Увы, вламывать было некому. Из более-менее активных персонажей в переулке остались лишь Бон-Бон, трусливо прячущаяся за мусорным контейнером, и коричневый флаффик, из-за которого вся буча и заварилась, не менее трусливо жмущийся к противоположной от земнопони стенке все того же контейнера.
— Эх!.. – разочарованно вздохнула Клюква, пряча в свою одежду баллончик с перцовкой и разряженный травмопистолет, — Вот только разойдешься!.. И гопота кончается.
— А чего эти кАзлы ко мне со своим вредителем привязались! Нельзя было сразу деньги потребовать! – тонко взвизгнула Бон-Бон, давая волю изрядно потрепанным за последнее время нервам.
— Ху-ху-ху! Фваффи ни влидитев! Фваффи товко хотев нямми! – в ответ с другого конца контейнера истерично проныл уличный вредитель.
— В смысле, «возьми флаффана домой, чё те жалко чё ле»? – хмыкнула Клюква, кинетическим полем выуживая из кармана одного из хагбоксеров недурственный кастет, — Это я себе заберу… Ну, просить у пони закурить это верх идиотизма – даже гоповарвары понимают. Да и вообще, хагбоксеры любят себя представлять такими во всем белом, с нимбом, и чтобы вокруг сплошняком ствололюбы. Тьфу!
— И? При чем тут этот куль с говном? – несмело выбралась из своего укрытия земнопони, при этом крайне враждебно зыркнув на решившего сделать то же самое флаффика.
— Писк! Ни бибизяй фваффи! Фваффи халёсий фваффи! – тут же юркнул обратно за контейнер пушистый загрязнитель Азиатской Аркологии.
— При том, — Клюква с надеждой посмотрела на кучу неудачливых рыцарей семок и подворотни, — Эту фигню школа хагбокса дона Абузьеро запустила: объявила, что теперь флаффи под защитой ее хагбоксеров. Типа, и мы не гопота, а высокоморалы – слабых и угнетенных в обиду не даем. И до прохожих доебываться запросто можно: «а чё флаффика не берешь, а? шибко умный, да?», «чё флаффанов обижаешь? пизды давно не получал, санитар, бля?», «хули зверушку поводком мучаешь, очкан? а, ну, бля, отстегнул флаффилу, быра!». Да и, если до граждан докапываться совсем ссыкотно, можно самих флаффиков попинать: «защитить» одних от других.
— Вот и пинали бы этих вредителей, а до приличных пони не цеплялись, — выдала сварливость Бон-Бон, удостоверившись, что куча хагбокса не делает поползновений снова накрутить хвост бежевой поняше. Клюкву же, по всей видимости, такая пассивность троицы гопников, наоборот, расстроила.
— Бовсяя покимёся, васьми халёсвя фваффи в тёпвий дёмикь, позязя, — совершенно неожиданно для Бон-Бон влез в разговор коричневый флаффик, незаметно переместившийся от мусорного контейнера к клюквенной задней ноге, — Фваффи осень халёсий, плявдя-плявдя.
— О! Конфетка, посмотри, флаффик сразу же сообразил, кто из нас сильная пони! – надулась от гордости Клюква.
— Ну, во-первых, главная тут я. Во-вторых, он тебя покемоном обозвал. В-третьих, это наглый попрошайка, набивающийся в питомцы к любому, кто мимо пройдет. Помнишь, как нам его эта троица уродов всучить пыталась перед тем, как ты их бить начала? – бежевая кобылица подошла к своей дерижаблекрупой товарке. После чего развернулась к флаффику, с наигранной нежностью обнимавшему заднюю ногу синтетической аликорны, — И, в-четвертых, А-НУ-БРЫСЬ-УРОД-ПОКА-Я-ТЕБЯ-НЕ-ПРИБИЛА!!!
— Вя! Стлясьня! – тут же отвалился от понячьей ноги мохнатый «клещ», и, карикатурно вскидывая зад, пошкандыбал под защиту мусорного контейнера, — Ни нядя стлясьних кликов! Ху-ху-ху!
— Я их уже ненавидеть начинаю, — пожаловалась Клюкве Бон-Бон, — Как ни появляются эти мохнатые паразиты, так у меня сразу же неприятности.
— Ты просто обращаешь на них внимание, — хмыкнула аликорна, направляясь вглубь переулка (куда настойчиво указывал навигатор), — Давай, лучше, пойдем дальше – нам еще топать и топать до того места, где нас ждет Феррет.
— Более чем согласна, — прижалась к боку аликорны Бон-Бон, с содроганием оглядываясь на поле недавней брани.
Азиатская Аркология, в отличие от Европейского Гигаполиса, представляла собой одно титаническое здание. Так что, в теории, все его закоулки должны были патрулироваться роботами коммунальных служб и все время поддерживаться в идеальном порядке. Жаль, теория и практика, как обычно, разошлись между собой: конкретно этот извилистый переулок был загажен по самое «не хочу». Пони почти на каждом шагу приходилось продираться сквозь завалы мусора, обходить вонючие лужи, натекшие из давно износившихся труб, или, на худой конец, иметь дело с кривыми заборами, зачем-то понастроенными жильцами района. В общем, власти аркологии на эти места забили давно и решительно. Судя же по пятнам лазерных ожогов кое-где на стенах, махнули рукой они вовсе не на порядочных и законопослушных граждан. Немного дрожалось.
— Стовте! Етя симвя вумникя! – донеслись из-за очередной кучи мусора слова, произнесенные писклявым голосов.
Обе непарнокопытные путешественницы остановились. Бон-Бон спряталась за Клюкву, нащупывая под одеждой шокер. Аликорна же принялась с азартом крутить головой, выискивая наглеца (земнопони оставалось лишь гадать о том, откуда в дирижаблекрупой телохранительнице столько агрессии).
— Етя симвя вумникя! А ви ктё?! – снова пискнул невидимый часовой.
— Пара безобидных поняшек, — задорно выкрикнула Клюква, явно нашаривая кинетическим полем травмопистолет, — Выходи, поговорим по-пацански. Если нам понравитесь, то отслюнявим за проход по-чесноку, мы не жлобье какое. А если ты, фраерок, нас на понт берешь, то я тебе ноги вырву и в зад засуну.
— Фваффи ни понесь. Фваффи сисясь сходить ся вумникём, — ответила все та же пискля.
— Поздравь, Конфетка. Кажется, меня только что взял на пушку бродячий флаффик, — весело поделилась с Бон-Бон Клюква, и продолжила путь по загаженному переулку.
Бон-Бон веселья Клюквы не разделяла, но обреченно поплелась за аликорной. В конце концов, эта встреча с Ферретом и его неведомым информатором была нужна ей, члену Ложи, а не рогокрылой телохранительнице.
— Стовте! Етя симвя вумникя! – менее чем через пару минут некто писклявый снова окликнул пони.
— Иди под хвост, — порекомендовала ему Клюква, обходя очередной мусорный завал (и что за засранцы жили в этом районе?).
— Вумникь ни понимась, нё вумник обидився! – за завалом оказалось целое стадо флаффиков, преграждающих двум пони путь. Одним из этого пушистого кордона был рогатый зверек ядовито-желтого цвета, демонстративно топавший ножками и надувавший мохнатые щечки, — Стовте иви повусите пвости-каки!
— Клюква, стой, — притормозила, намылившуюся было пройти прямо сквозь мохнатый кагал, спутницу Бон-Бон. Конечно, флаффи не представляют реальной угрозы для своих дальних синтетических родственников-пони, но быть задристанной в два десятка жоп бежевой шпионке вовсе не улыбалось. Так что, конфетная кобылка решила пойти на переговоры с городскими вредителями, — Здравствуй, умник. Что тебе от нас нужно?
— Вумникь хосеть нямми двя стядя! Дяй нямми! Иви повусись пвости-каки, гвюпий пакимося! – надулся еще больше рогатый зверек. Со стороны стада флаффиков послышались восхищенные ахи и вздохи. А Клюква шепотом поделилась с Бон-Бон своим наблюдением: нужно еще чуть-чуть подольстить «вумнику», и тот улетит на своих щеках как воздушный шарик.
— Мы не покемоны, у нас нет с собой еды, — решила схитрить бежевая пони. В конце концов, флаффи отнюдь неспроста значились в официальных реестрах как неразумные синтеты: мохнытых недотёп даже дети разводили аки кроликов на конском возбудителе. К тому же, еды при пони, действительно, не было: зачем?
— Стё? Ви ни пакимоси? – икнул от удивления «вумник», после чего с подозрением глянул сначала на Бон-Бон, а потом и на скучающую Клюкву (поделка Фабия крутила в кинетическом поле отжатый у хагбоксеров кастет), — А ктё ви тякие?
— Мы пони. Фырк! Фырк! Иго-го! – зачем-то влезла вперед Бон-Бон явно развлекающаяся Клюква. Вот в поезде не могла аликорна так же перехватить Радужную Заразу, а?
— Ну, мы пойдем… Клюква, бестолочь, двигай за мной, — натянуто улыбаясь, попробовала обойти толпу флаффиков Бон-Бон.
— Стовять! Иви пвости-каки! – злобно пискнул на них рогатый «вредитель». После чего уселся на свою мохнатую жопку, и принялся легонько постукивать кожистым копытцем себя по голове, — Вумнися, думав. Вумнися, думав. Вумнися, думав…
— Вумнися пвидумав! – где-то минуты через три монотонного бубнежа внезапно заявил флаффик, и зачем-то пошкандыбал к удивленным пони.
Подойдя ближе уличный поганец сначала подгреб под живот к Клюкве, и, задрав головенку, принялся там что-то рассматривать (дирижаблекрупая аликорна так же вывернула голову, любопытствуя флаффячьими делами). После чего, бубня что-то себе под нос, рогатый зверек навострил конечности к Бон-Бон. Он даже умудрился на мгновение кинуть взгляд на животик бежевой пони (та, возмущенно заверещав, отпрыгнула, и закрылась своим пушистым хвостом).
— Етя бовсие фваффи. Етя ковывы, — удовлетворенно крякнув, вернулся на свое место флаффик. После чего нагло заявил в лицо пони, — Бовсие фваффи, вумникю бовсе ни нядя ковыв. Уфодите с симви вумникя.
— Ты берега не попутал, мелочь? – пока Бон-Бон выдумывала очередной словесный маневр, вперед шагнула Клюква, и, словно скала нависая над флаффиком, поинтересовалась, — Пиздюлей давно не получал?
— Вумнися есё немновя подумав… — нервно сглотнул зверек, явно прикинув копыто разумной родственницы к размерам своего неразумного тельца, — Вумнися совлясинь, стёби бовсие ковывы били в стяде…
— Я из тебя отбивную сделаю, извращенец, — прочувственно высказала свои мысли Клюква, притопывая передней ногой рядом с флаффиком.
— Пук! – звонко дристанул зверек, после чего суетливо затараторил, — Бовсие фваффи мовут ходись па симве вумникя… Товкя ни кушявте нямми стядя, позязя…
— Нам твои огрызки сто лет не сдались, – презрительно фыркнула Клюква, переступая через заискивающе пыхтящего флаффика. После чего обратилась уже к Бон-Бон, — Вот так, Конфетка, нужно вести переговоры со всякой гопотой. Гопота слов не понимает... А это еще что?
Удивление аликорны можно было понять. Перед ней, целя жопой в грудь пони, образовался грязно-зеленый флаффик крайне недружественной наружности.
— Стядё, вумникь етя дувнёй вумникь! Вумникь боися ковыв! Вумникь бовсе ни вумникь! Севеневкий фваффи тепевь вумникь! Вумникь тякь скясяв! – без долгих рассусоливаний толканул речь данный жопошник. После чего пискнул на Клюкву, — Бовсяя ковыва, уфоди с семви вумникя!
— А что если я не уйду? – Клюква сделала вполне очевидную для Бон-Бон глупость. За что тут же и поплатилась.
— Пук! Пфрррррт!.. – выдал говенную очередь мохнатый террорист, черканув коричневой струей по груди и ногам аликорны.
— Еблысь! – мгновенно среагировала Клюква, вдарив передней ногой по засранцу, — Скриии!!! Спесиавьние сялики!!!
Но было уже поздно. Хотя большая часть мохнатых паразитов разбежалась по невидимым норам, но несколько оставшихся устроили настоящую фекальную бурю, поливая из своих задниц всех и вся. Понятное дело, досталось и Бон-Бон. Первые залпы пришлись на платье и ноги, заставив заработать стресс-скрипт от «Хасбро» — высунула голову фирменная стервозность модели «Свити Дропс». Кобылка вслух завозмущалась. Что и решило дальнейший ход говенного боя: одна из струй, то ли случайно, то ли нарочно, угодила прямёхонько в рот выражающей свое негодование Бон-Бон. Пони невольно сглотнула. Подавилась. Задохнулась. После чего налилась кровью, выкрикнула нечто многоэтажное, но совершенно непечатное, и перешла в режим древненорвежской ярости.
— Рррррррр!!! Всех убью, суки! – передним копытом приложила наведенную на нее жопу озверевшая кобылица.
— Вя! Попотька бобоси! Носикь бобоси! Носьки бобоси! – вякнул флаффик, зарываясь носов в слежавшиеся помои, заменявшие пол в этой части аркологии, — Сивотик бо… Хрясь! Скрииии!!!
Увы, договорить он не успел. Огромный бежевый монстр с первобытной яростью обрушил на мохнатого жителя улиц пару твердых копыт, и принялся оными копытами флаффика месить.
— Вя! Хрусь!.. Скриии!!! Хрусь!.. Фваффи бовня! – орал флаффик, пока бежевое чудовище удар за ударом вминало его тушку в многолетние говна переулка, попутно ломая не такие уж и прочные кости.
— Сдохни! Сдохни! Сдохни! – чудовище (как, впрочем, чудовищу и положено) было не пронять.
— Пук! Чпок!.. Гх! Хрясь!.. Вя! Хрусь!.. Ху! – через некоторое время мохнатый герой стал визжать как-то потише, а из его лексикона исчезло все членораздельное. Впрочем, кое-что к его репертуару и добавилось, — Пфррррррт!..
— А, сука! Убью, мразь! Хрясь! Хрясь! Ненавижу! Ненавижу! – кажется, кровавый фонтан, которым флаффик обдал ноги бежевого чудовища, оному чудовищу спокойствия вовсе не прибавил.
— Бульк… Хренакс! Хр... Хр... Хрясь! Кх-хрп... Хряп! Швырррк!.. Бульк!.. Хлюп… Хлюп... Хрусь! Пук!.. – на оной звонкой ноте пушистый понеборец испустил дух.
— Пх!.. Пх!.. Пх!.. Грязный кусок говна!.. – еще какое-то время продолжала копытить бесформенную кучку пуха запыхавшаяся от эмоций Бон-Бон (почти что маленькая дестрие, топчущая вонючих жаков).
Спустя пару минут пони сообразила, что недруг мертв, и, предварительно обфыркав труп, отошла к Клюкве. Та стояла над странно отклячившим кровоточащий зад флаффиком, и о чем-то раздумывала. Рядом с аликорной плавал в кинетическом поле травмопистолет.
— Ненавижу! – Бон-Бон поделилась досадой со своей телохранительницей.
— Ху-ху-ху… Вумнисе осень бавсие бобоськи… — в ответ пожаловался флаффик, выплюнув жопкой сгусток крови.
— А я вот думаю: докончить этого или патроны сэкономить? С одной стороны, после того, как я ему кишки через зад прострелила, он подыхать долго будет, — задумчиво потыкала копытом засратую «вумнису» аликорна.
— Вя! Бобоськи! Басюсие бобоськи! Кхе-хп-пфу!.. Кхе-кхе-кхе!.. – закашлялся флаффик, сплюнув на грязный пол переулка полный рот крови и чего-то неприятно-зеленого.
— С другой стороны, я всего две обоймы с собой взяла. И уже одну на хагбоксеров израсходовала, — продолжила задумчивая Клюква, — Что думаешь, Конфетка?
— Пусть подыхает! – зло глянула на подстреленного флаффика земная пони, все еще ощущая вкус фекалий во рту, — Поднявший жопу через жопу да погибнет. Лучше перцовки ему брызни!
— Злая ты, Конфетка, — неодобрительно покачала головой Клюква.
— Я из-за этой мрази дерьма наелась! – возмущенно распушилась некогда бежевая пони. Но тут же сообразила что ляпнула, — Только попробуй кому-нибудь рассказать!..
— Да я и не собираюсь… Только тогда про «вкусную мышь» никому! Лады? – мотнула ушами Клюква.
— Согласна. Никакой мыши не было, — утвердительно кивнула Бон-Бон, — Кстати, потом, когда закончим с Ферретом и его дружком, обратимся в больницу: паразиты этой нечисти для пони тоже опасны.
— Ху-ху-ху!.. Пвахие бовсие ковыви сдевави вумнисе бобоськи… Вумнися нинявидись бовсих ковыв! Ху-ху-ху!.. – фоном провыл мохнатый жопошник.
— Ну, пойдем уже. Иначе я тут всех голыми копытами поубиваю, — сварливо закончила разговор Бон-Бон, и потопала мимо страдающего тылами флаффика. Клюква хмыкнула, спрятала пистолет в утерявшую всякий товарный вид одежду и двинулась за своей начальницей, внутренне радуясь тому, что ее «мышиные» приключения а-ля «кот с салом» останутся тайной.
Впрочем, поход двух пони долго не продолжился: груды мусора и проволочный забор эффективно отрезали эту часть переулка, заставив путешественниц упереться в обгаженную стену с установленным рядом странным ящиком. Вид последнего исторг из Бон-Бон кучу ругательств насчет казнокрадов, распила и «ни одна сволочь паразитов травить не хочет!». Клюкву же, ранее подобных агрегатов не видевшую, данное устройство заинтересовало. А потому, аликорна сунулась посмотреть поближе.
— Клади в корзинку малыша – кушай скетти не спеша! – навязчивой рекламной песенкой прореагировал на приближение пони аппарат, и высветил на изрядно заляпанном (похоже, маленькими кожистыми копытцами в форме сердечек) экране простенький видеоролик. В оном чистенький улыбающийся флаффик клал в приемную корзину аппарата столь же чистенького и улыбчивого детеныша, после чего камера переносилась чуть в сторону, показывая как из другого отверстия выдвигается полочка с красиво уложенной (явно живым поваром, а не машиной) порцией макарон, за которую тут же с аппетитом принимался рекламный флаффи.
— Хреновы воры, — кисло пояснила удивленной Клюкве Бон-Бон, — Нет, чтобы яда закупить, и раз и навсегда паразитов вытравить! Вместо этого за мои налоги ставят эти коробки, чтобы мохнатые вредители сами в них своих крысенышей скидывали. А потом еще и на обслуживании этой профанации бюджеты пилят!
— И, вообще, идем обратно – тут прохода нет, — зло фыркнув и раздраженно махнув хвостом, развернулась земная пони.
По возвращении к «полю срани», где Бон-Бон рассчитывала выбрать другой, не тупиковый, путь, пони ждала картина организовано разбегающихся флаффиков. Видимо, прежний начальник стада вернул себе попранную власть.
В целом, изрядно уставших поняшек это шевеление ни в малейшей мере не волновало: пусть что хотят, то и делают. Так что, обе путешественницы равнодушно прошли как мимо превращенного копытами Бон-Бон в отбивную флаффика, которого уже кто-то принялся разделывать, так и мимо все еще нывшего и стонавшего зачинщика фекальной войны (правда, почему-то он ныл и пускал носом пузыри из-под изрядной кучи свежего говна, которую ни Клюква, ни Бон-Бон не помнили). В общем, победил пофигизм…
— Стовте, бовсие ковывы! – раздался снизу возмущенный голосок, явно обращавшийся к пони.
— А? – безразлично дернула ухом Бон-Бон, переставляя ноги к другому проходу между мусорными завалами.
— Стовте! – снизу снова пискнуло, но уже чуть впереди от непарнокопытных путешественниц.
— Иди по обычному адресу, а? – вяло отмахнулась Бон-Бон.
В ответ на это снизу послышалось что-то среднее между шлепанием босых ног и цокотом копыт, вскоре сменившееся пыхтением и какими-то детскими ругательствами.
— Стовте, пвохиви ковывы! – пискнул грязно-бордовый флаффик, балансировавший перед пони на стопке шин (как раз на высоте мордочки Бон-Бон).
— Иди ты, — бежевая кобылица и взглядом не удостоила этого обитателя переулка, вяло продолжая двигаться вперед.
— Пвохиви ковывы дави бобоськи севеневкуву фваффи! Пвохиви ковывы сабвави спесиавьние сялики у севеневкявя фваффи! – завизжал обиженный отсутствием внимания флаффик, — У севеневкявя фваффи есё ни бивя мависей! Квасьнинькяя фваффи нинявидись бовсих ковыв!
— Мои поздравления. Ненавидь сколько влезет, — все так же безразлично прокомментировала флаффячий спич Бон-Бон, проходя мимо стопки шин.
— Квасьнинькая фваффи дясть пвохим ковывам пвости-каки! – взвизгнул бордовый зверек, и сделал то, чего делать сейчас ни в коем случае не стоило.
— Берегись! – Клюква ловко перехватила струю жидкого говна своим крылом, после чего им же и нанесла удар по позиции фекальной пушки, опрокинув орудие осквернения внутрь шины.
— Да чтоб тебя! – снова начала звереть Бон-Бон, глядя на то, как Клюква прячет от посторонних взглядов промоченную коричневым пернатую конечность. Совершенно точно, до основательной мойки и чистки аликорна летать не сможет.
— Фваффи бобоськи! – в это же время донеслось из стопки шин, — За стё бобоськи? Фваффи халёсяя! Посемю бибизяють фваффи?! Фваффи тёлькя хотевя, стёби севеневкив фваффи бив вумникём и девав фваффи мависей! Ху-ху-ху!.. Фваффи тёлькя хотевя бись сямёй-сямёй спесиавьнёй ковывкёй вумниси!
— Блять! То есть, нас с головы до ног засрали только потому, что эти мрази власть делили?!! – из напластований сто раз перелопаченного людьми генетического кода маленькой синтетической лошадки подняло голову нечто древнее, облизнуло еще не вполне теплокровную усатую морду и прицелилось к тому, как бы половчее перекусить грязно-бордового наглеца.
— Фваффи ни бвять! Фваффи халёсяя! – продолжило гомонить застрявшее в шине меховое говно, — Фваффи пелевевнуви! Фваффи нядя пястявить ня нёськи!
— Кусь! – видимо, налет цивилизации, действительно, тонок: Бон-Бон зубами ухватила мелкое ничтожество за ухо, и принялась изо всех понячьих силенок вытягивать из стопки шин.
— Скрииии!!! Уськи зюсие бобоськи!!! – заверещало ничтожество. Видимо, силенки, все же, были преизрядными. Впрочем, неудивительно. Первоначально «эквестрийские» пони конструировались как няньки и биоигрушки для детей. Что означает не только достаточно мозгов, терпения и внимательности (сидеть с хозяйским чадом работенка не для тупых), но и немалые силушку и телесную крепость (зачем ребенку пони, если на ней/нем нельзя ездить?). Что же касается флаффика, то, да, это на редкость живучая скотинка. Вот только, беда – дальняя бежевая родня по сравнению с бордовым фекальным агрессором это как лев по сравнению с козой. С той только разницей, что ни одна нормальная коза по доброй воле не пойдет бодать льва. Чего не скажешь о флаффике…
— Оно же грязное! Может быть, даже с паразитами… — попыталась урезонить безрогую начальницу Клюква.
— Фя уфе фофна нафефаф! – злобно прошипела сквозь размочаленное ухо обосравшейся добычи Бон-Бон, и двинулась туда, откуда пони только что вернулись.
— Вяк!.. Скрии!.. Фваффи бовня!.. Ху!.. Вяк!.. Швырк!.. Уськи бобоськи!.. Скри!.. Ху-ху-ху!.. Вяк!.. – на каждом понячьем «цок-цок» принялся вякать куль с натурпродуктом, одновременно пустив слезу из обоих нарочито крупных моргал. Впрочем, сомнительно, чтобы этот спектакль, рассчитанный на людей, сработал в случае с понями, имеющими очень схожую внешность.
— Бофня, тефе, падфа?! Фяф ефе бофнее буфет! – перешла на полный ненависти галоп Бон-Бон.
— Вяк!.. Вяк!.. Вяк!.. Скри!.. Вяк!.. – соответственно ускорил темп вякания и флаффик, тем утеряв возможность конкретизировать свои жалобы.
Так продолжалось еще несколько секунд: пони скакала – ее груз вякал.
— Хренакс! – разозленная лошадка маневром сбросила скорость, в заносе приложившись крупом о стенку макаронного автомата, еще недавно вызывавшего у нее прилив желчи.
— Клади в корзинку малыша – кушай скетти не спеша! – нарочито весело завела свою шарманку машина.
— Уськи!!! Бобоськи!!! – заверещал в ответ флаффик, по инерции улетая из зубов злобной пони. Видимо, как следует делать уши все еще не научились, — Чпок! Вяяяяя!!! Фваффи бовня!!!
— Тьфу! Сука! – сплевывая оторванное ухо, выругалась Бон-Бон, и, невзирая на саднящий круп, пошла выковыривать флаффика из ближайшей стены.
— Вя! Ни нядя бобосек! – заверещал лежащий на спине флаффик, беспорядочно задергав в воздухе всеми конечностями и выпустив струйку конечных продуктов пищеварения. Видимо, процесс выковыривая, включавший в себя процедуру крепкого ухватывания понячьими зубами внешнего отдела слухового аппарата флаффи с последующими волочением мохнатой тушки по полу, для оной тушки безболезненным не был, — Фваффи бовня!!! Фваффи звиняся! Бовсяя ковыва, пуси фваффи, позязя! Фваффи бовня!
— И что ты теперь собираешься с ним делать? – спросила у тянущей за оставшееся флаффиково ухо Бон-Бон подоспевшая Клюква.
— Макафоны-фо-фвофски, — мрачно пфофыфева земная пони, дотаскивая верещащего зверька до макаронного автомата, — Тьфу!
— Скриии!!!.. Бобоськи!!!... Скриии!!.. Скриии?!.. – после того, как бежевая кобылица выплюнула пожеванное ухо изо рта, флаффик провизжал еще добрых секунд десять. Все это время недобрый взгляд Бон-Бон был сосредоточен на горластом недруге, от страха зажмурившем глазки и без дела молотящем в воздухе своими ножками-огрызками.
— Скри… Фваффи убисява оть пвахёй бовсёй ковывыв? Фваффи сямяя вумняя всевдя! Хи-хи-хи! Гвупяя бовсяя ковыва повусивя пвасти-каки и сё есё гвупяя!.. – совершенно не к месту захихикал флаффик, видимо, считая, что опасность миновала. Глаза зверька были закрыты..
— Да нет, падла, я все еще тут, — не без злорадства проинформировала флаффика Бон-Бон.
— Пук!.. Фваффи нисявё ни гавяливя!.. Фваффи гавялива, стё бовсяя ковыва сямяя-сямяя халёсяя и сямяя-сямяя вумняя и… и… и фваффи вюбись бовсюю ковыву!.. И бовсяя ковыва вюбись фваффи! – пересрался (буквально) флаффик. Но глаз так и не открыл.
— Да не оправдывайся ты – я не прокурор, — злобно ухмыльнулась обдриставшемуся вредителю бежевая пони, — Я тебя просто линчую.
— Бовсяя ковыва ни буветь обисять фваффи? Толькя лисюить? – с опаской открыл один глаз флаффик.
— Да, только линчую, — утвердительно кивнула Бон-Бон (стоящая чуть поодаль Клюква напряглась – с таким кровожадным настроением своей подопечной аликорне сталкиваться еще не доводилось), — Все будет в лучшем виде.
— Фваффи вю лисюить, — заулыбался и зажмурился от счастья флаффик, от жопы которого отлегло. Откуда бы уличному зверьку слышать о знаменитом сборщике налогов?
— Тогда… И-ха! На вилы!!! – как смогла, изобразила разудалый клич заскорузлой деревенщины Бон-Бон, и, подхватив флаффика зубами за многострадальное ухо, забросила мохнатого недруга в приемник макаронной машины.
— Скрии!! Вяк!.. Ху-ху-ху! За стё бовсяя ковыва бибисяить фваффи?! – зацепившись передними ножками за металлический край, заныл флаффик, — Ху-ху-ху!.. Посимю вфавви в скетти-ковобоське? Скетти-ковобоська двя пвахихь мависей и люсих нямми, скетти-ковобоська ни двя фваффи…
— Потому, что убей мутанта! Сожги еретика! Не позволь чуждой мерзости жить! – устанавливая копыта на передних ножках флаффи, практически пропела Бон-Бон. После чего с силой надавила, — Сдохни, животное!
— Вя!! Носьки бобоськи! – заорал флаффик, которому острый металл врезался в плоть, и съехал вниз, закупорив своей тушкой приемное отверстие машины.
— Как все непросто, — промурлыкала Бон-Бон, перенося свои копыта на голову и грудь флаффика, — Но на этот раз я даже рада этому.
— Ни бибисяй фваффии… Вя! – попытался было возразить флаффик, но пони уже перенесла весь свой вес на передние ноги, проталкивая меховое недоразумение в недра агрегата.
— Благодарим за малыша – кушай скетти неспеша! – бодро выдал автомат, во всеуслышание демонстрируя то, что его создателям было глубоко насрать на конечный результат – бабло попилено и рассовано по карманам, а дальше хоть трава не расти, — Вззззззз!!!
— Скрииии!!!!!! – выпучив глаза, истошно завизжал флаффик. Видимо, в аппарате ему было некомфортно.
— Вззззззз!!! – из не до конца запечатанного пуховой тушкой приемного отверстия полетели красные брызги. Видимо, дискомфорт внутри аппарата был существенным.
— Ну, гаденыш, как тебе борьба за власть? – с нежностью гадюки поинтересовалась у дергающегося флаффика Бон-Бон, продолжая давить на его морду и грудь копытами.
— Скрииии!!!!!! – начал закатывать глазенки флафик, которого изрядно крутила в понячьих копытах невидимая, но ощутимая сила, попутно орошая мех своей жертвы рубиновыми конфетти.
— Я знала, что тебе понравится, — на ушко флаффику нежно прошипела Бон-Бон, напрочь игнорируя все попытки Клюквы воззвать к поняшкиному милосердию. На текущий момент времени понячье милосердие, вместе с состраданием и любовью ко всему живому, стояло за приземистой фигурой вылезшего из самых глубин генетического кода звероящера, и одобрительно кивало его художествам.
— Взззззззз!!! Скрииии!!!!!! Взззз!! Скрииии!!!!!! Взз!.. – впрочем, торжество бежевой справедливости опять оказалось недолгим: подвела техника, — Ошибка! Заблокирована дверца скотоприемника. Процесс остановлен. Устройство выведено из обслуживания до завершения технического обслуживания и перезапуска системы.
— Вот же-ж! Бракоделы! – недовольно буркнула Бон-Бон, чувствуя, что флаффик под ее копытами перестал механически дергаться, — А вот счет, наверняка, выкатили как за добротное оборудование!
— Фваффи зюсие бобоськи! Швырк! Фваффи нусьни обнимаси, стёби бобоськи уси! Бовсяя ковыва, дяй фваффи халёсие обнимаси! – пуская носопыркой обильные сопли, проныл из приемника крякнувшегося агрегата флаффик.
— Хорошо, я тебя обниму, — злорадно осклабилась Бон-Бон, отнюдь не утолившая свой гнев на говнянных агрессоров, — Только подойди ко мне. Чтобы я могла заключить тебя в объятия.
— Фваффи сисясь… — расплылся в счастливой улыбке зверек, после чего дернулся вперед, стараясь выбраться из металлической западни, — Скриии!!!!!!!!!!!! Фх! Фх!
— Ты не хочешь обнимашек? – продолжала изгаляться над зверушкой Бон-Бон, явно нарываясь на появление на бежевой макушке пары милых рожек и замену пушистого хвоста на куда менее пушистый, но длинный и со стрелкой (вилы в набор не входят).
— Ху-ху-ху!.. Фваффи нядя обнимаси, стёби бобоськи уси!.. – снова дернулся хнычущий флаффик. Увы, застопорившийся механизм держал крепко, — Скрииии!!!!!!!!! Фваффи бовня!!!
— Ну, не хочешь обнимашек – как хочешь, — Бон-Бон развернулась хвостом к измазанному слезами, соплями и кровью флаффику, и, зацокав по грязному полу, скомандовала, — Клюква, идем! А то еще на какие приключения нарвемся. Я уже сыта ими по горло.
— Ньесь! Бовсяя ковыва, фваффи осень нядя обнимаси! Фваффи зюсие бобоськи! Скрииии!!!! – совершенно зря дернулся за уходящей пони флаффик.
— Знаешь, Конфетка, мне теперь с тобой в одной комнате ночевать даже немного страшно, — хмыкнула шагающая рядом аликорна, поглядывая то на хнычащего в макаронной машине флаффика (явно, уже не жильца), то на склизкую кучу склеившейся вермишели, наваленную аппаратом в специальной нише и символизирующую флаффячье счастье.
— Вернусь домой – куплю огнемет, — в ответ фыркнула грязная и усталая бежевая земнопони, снова вспоминая вкус флаффиного говна.
— Заржешь – обниму, — мрачно проинформировал открывшего дверь единорога бежевый фекалоид.
— А я добавлю, — присоединился к угрозе второй посланец зАда, с рогом и крыльями.
— Ну, проходите, — сказать, что единорог по имени Феррет ожидал чего-то подобного, значит соврать. Но, тем не менее, перед ним стояли две знакомые кобылицы, считанные дни назад перевернувшие жизнь рогатого изгнанника с ног на голову. И эти кобылицы сейчас были покрыты подсыхающими (и весьма вонючими), кхм, нечистотами от кончиков ушей и до репицы хвоста.
— Душ, полотенца, чистую одежду, — скомандовала некогда бежевая пони, процокивая внутрь съемного жилья, где она должна была встретиться с обещанным Ферретом информатором.
— И розовые очки-сердечки! – весело ржанула сопровождающая ее аликорна, явно настроенная не так мрачно, как ее безрого-бескрылая спутница.
— Налево, потом направо. Полотенца там уже есть, — проинструктировал гостей Феррет, в уме лихорадочно прикидывая то, где бы в ближайшие десять минут раздобыть чистую одежду для двух кобылиц.
— С тебя еще извинения, конспиратор дискордов, — скрываясь за поворотом, пригрозила единорогу бежевая пони.
— Смотрю, у вас, копытных, с дамами тоже еще та морока, — посочувствовал Феррету стоявший рядом информатор.
— Как видишь. Порою хоть в ствололюбы беги, — мотнув головой, единорог принялся раздеваться, — Не пожертвуем одежду дамам? Я тебе дополнительно заплачу.
— Ну, если за монету, то и я готов галантность выказать, — хмыкнул информатор, снимая с себя куртку из дешевого кожзаменителя.
— Дзинь! – звякнул старомодный колокольчик при входе.
— Добрый день. Чем могу вам помочь? – поприветствовал входящую продавец-консультант оружейного магазина.
— Фот! – встав на задние ноги, положила заявку на стол-витрину бежевая пони. После чего, состроив миленькую мордочку, добавила, — Здравствуйте. Просто, я подумала, что разговаривать с полным ртом это некрасиво.
— Понятно, понятно. Присаживайтесь вот тут. Я пока проверю вашу заявку, — указал на один из диванчиков продавец. Как это ни странно, «эквестрийские» пони не были редкими клиентами оружейников. Они часто покупали переделанные под себя пистолеты, почему-то считая, что те их от кого-то защитят. Возможно, дело было в избыточной мягкости и, даже, трусоватости многих из этих синтетических «лошадок», явно не понимающих, что главная деталь любого оружия обязана лично нажимать на спуск.
— Спасибо. Я вам не помешаю, — кивнула бежевой головой поняшка, и процокала к одному из диванчиков, свернувшись там мягким клубком (в такие моменты продавца всегда посещала мысль, что разноцветных пони вывели из кошек, а вовсе не из лошадей).
— Rheinmetall Selbstladeflinte-12? – крайне удивился продавец, закончив сверять кипу сетевых документов с идентификационной карточкой четвероногой покупательницы, и, наконец, перейдя к самой заявке.
— Он самый, — чуть зажмурившись, закивала бежевой головой поняша.
— Хм, в какую стрелковую ассоциацию вы собираетесь вступить? – заинтересовался продавец. В конце концов, как подсказывал ему его опыт, лежащий на диванчике комочек бежевой няшности улетит вперед собственного визга, стоит только рядом рявкнуть такому монстру, как SF-12. Кто ее надоумил купить самозарядный дробовик?
— Ни в какую. Просто, я хочу защитить свой дом, — крайне знакомо ответила синтетическая кобылка (по крайней мере, пол пони можно было без проблем различить, в отличие от некоторых людей, будь трижды прокляты гендерные свободы).
— Хм, гражданка Бон-Бон Мацаревич, вы, я вижу, впервые покупаете боевое оружие, и не совсем понимаете, что оно из себя представляет, — окончательно оторвавшись от «бумаг», наставительно начал продавец.
— Почему? Я представляю, – совершенно невинно удивилась пони, — Я уже шестнадцать часов настреляла в тире из LAS-90.
— Все сходится… Странно, — продавец перепроверил слова пони через сеть: та, действительно, отстреляла 16 часов из «гражданского средства летальной самозащиты повышенной останавливающей силы» в стрелковой школе при районном полицайском управлении. Интересно, это просто блажь отдельно взятой лошадки или новая мода? В целом, продавец вовсе не возражал против наплыва большеглазых четвероногих покупателей, охочих до дорогого и не очень хорошо раскупаемого товара (проблемы со скрытым ношением такой огромной дуры как SF-12 были существенные).
— Так вы оформите мой заказ? – абсолютно доверительно улыбнулась продавцу поняша.
— Конечно. Все ваши бумаги в порядке, — в ответ кивнул продавец, принявшись оформлять понячье приобретение, — Переделку оружия включать в заказ или вы будете проводить ее в другой мастерской?
— Включайте, — муркнула со своего диванчика четвероногая покупательница, — И, пожалуйста, оформите еще шесть коробок патронов 12х90 «Томаза».
— Зачем? – продавец от удивления прекратил вбивать данные в шаблон. Нет, легкоплавкие зажигательные боеприпасы пользовались стабильным спросом – в их покупке не было ничего необычного. Необычное было в нынешнем покупателе: ни на представителя службы безопасности какой-нибудь корпорации, ни на интенданта очередной коммерческой армии, ни на подставное лицо от мафиозной группировки эта пони похожа не была. Она, в общем-то, была похожа на вполне обычную «эквестрийскую» пони. То есть, на существо мирное, мягкое и вряд ли способное палить по гражданам даже травматическим боеприпасом.
— Ну, эти патроны превращают дробовик почти в огнемет, — все так же мило улыбнулась бежевая поняша.
— Но зачем вам это? – вот тут уже любопытство продавца разыгралось не на шутку.
— Просто, я тесно знакома с флаффи, — задумчиво промурлыкала со своего места пони, — Пожалуй, даже слишком тесно.