Твайлайт Спаркл — королевский гвардеец: Возвышение
Глава 2: Рассказчица
Твайлайт проснулась и обнаружила себя запутавшейся в конечностях своей возлюбленной. Кейденс была аликорном, и следовательно как минимум на голову по росту превосходила единорожку, при этом принцесса имела милую привычку ночью поддтягивать Твайлайт к себе поближе и обхватывать ее как плюшевую игрушку. Возможно, это было слегка унизительно, но единорожка не собиралась жаловаться. Просыпаться, чувствуя тепло прижавшегося тела подруги, было так приятно, что это с лихвой окупало любое потерянное достоинство.
Плотные шторы закрывали стеклянные двери, ведущие на балкон, так что время суток определить было затруднительно. Единорожка дотянулась телекинезом до лампы на другом конце комнаты. Там же стояли плюшевые розовые диваны и лежали напольные подушки, где Кейденс обычно принимала гостей. Маленькая лампа давала ровно столько света, чтобы разогнать тени, не разбудив при этом лежащую рядом принцессу. Твайлайт посмотрела на часы и обнаружила, что рассвет уже наступил – если, конечно, никто снова не похитил принцессу Селестию. Сочетание алкоголя, физических нагрузок и чтения грязных романчиков до поздней ночи заставило единорожку проспать дольше, чем она привыкла.
Аккуратными и нежными движениями опытного взломщика сейфов Твайлайт высвободилась из удивительно крепкой хватки принцессы и выбралась из кровати. Кейденс недовольно застонала, ее копыта вяло задвигались в поисках исчезнувшего источника тепла. Единорожка вздохнула с облегчением, когда ей удалось встать, не разбудив подругу. Кейденс по утрам бывала довольно ворчливой и хмурой, а с учетом вчерашнего Твайлайт просто не хотела рисковать.
Кобылка потратила мгновение, чтобы мысленно поблагодарить небеса за то, что она, по крайней мере, не страдала от похмелья. Прекрасно зная, что позже вечером пойдет в бар, единорожка за ужином пила побольше воды. У нее также хватило ума попросить приготовить блюда богатые белками и углеводами, когда мама спросила насчёт меню. Таким образом, Твайлайт была избавлена от худшего из последствий злоупотребления алкоголем.
У неё, правда, немного побаливала челюсть, от “последнего слова” Спитфайр в их ссоре. И хоть сам удар был довольно хорош, то, что она позволила отвлечь себя в разгар драки, ранило ее самолюбие гораздо сильнее.
Твайлайт на время отложила этот вопрос в сторону и выбросила пегаску из головы. У нее будет время свести счеты позже, так как более насущным вопросом в данный момент были муки голода.
Единорожка постучала себя по подбородку, прикидывая время. Даже если прямо сейчас разбудить принцессу, будет уже слишком поздно для утренней трапезы с Селестией и Луной. О том, чтобы перекусить в одиночестве в столовой, не могло быть и речи, и, безусловно, это никак не возвысит её в глазах возлюбленной.
Твайлайт оглянулась на спящую кобылицу. В отсутствие чего-либо, что можно было бы обнять, Кейденс скомкала одеяла и крепко прижала их к груди. Тонкая струйка слюны растеклась по подушке, что собственно объясняло слегка влажное пятно на щеке единорожки. Та улыбнулась и начала тереть мордочку уголком простыни, пока шёрстка не стала сухой.
Завтрак в постель – вот что требовалось в данной ситуации.
Твайлайт подошла к двери и вышла в коридор. Никакой необходимости запираться отродясь не было, только не с двумя крепкими гвардейцами-земнопони, несущими караул у покоев принцессы в любое время дня и ночи.
– Доброе утро, парни, – сказала Твайлайт, зевая. – Без происшествий?
– Все чисто с тех пор, как мы заступили, мэм, – ответил один из гвардейцев.
– Хорошо, присматривай за принцессой, я пойду принесу ей завтрак, – произнесла единорожка, направляясь прочь.
– Подождите, декурион.
Твайлайт остановилась и обернулась.
– Да?
– Сегодня утром здесь был посыльный, который искал вас, – сообщил ей второй гвардеец. – Вы все еще спали, но он сказал, что дело может подождать до вашего пробуждения и оставил нам сообщение.
– Сообщение? От кого?
– От принцессы Луны. Она просит вас прийти в ее покои как только сможете.
– Полагаю, я останусь без завтрака, – вздохнула единорожка. – Не мог бы кто-нибудь из вас спуститься на кухню и заказать для принцессы Кейденс завтрак в покои?
Первый стражник решительно отсалютовал, ловко щелкнув накопытниками задних ног.
– Мэм!
Он проскакал по коридору в направлении кухни и исчез за углом.
Твайлайт проигнорировала урчание в животе и потрусила в противоположном от кухни направлении. Гвардеец, все еще стоявший на страже у двери, намекающе откашлялся.
– Да? – спросила единорожка через плечо.
– Разрешите говорить свободно, мэм? – спросил легионер. Уголки рта жеребца приподнялись в легкой усмешке, когда она кивнула в знак согласия. – В таком виде у вас очень милая грива.
Твайлайт моргнула, подняла копыто и пощупала голову, обнаружив, что волосы все еще заплетены в косу со вчерашнего вечера, хотя несколько прядок и выбилось за время сна. Единорожка прочистила горло.
– Она... эм… любит заплетать мне гриву... – смущенно начала Твайлайт.
– Вы не обязаны ничего мне объяснять, – заверил ее жеребец. – Моя жена тоже любит заплетать мою. Я поэтому и начал стричься покороче.
Единорожка улыбнулась.
– Не думаю, что мне это поможет, у меня нет таких скул, которые стоило бы выставлять напоказ.
Она распустила косу, с помощью телекинеза сняв ленту и булавки, после чего с небольшой вспышкой магии телепортировала их обратно в покои Кейденс. Твайлайт пару секунд погордилась собой за безупречно выполненное заклинание. Призыв предметов к себе был самой простой формой телепортации, а вот их отправка куда-то была уже на несколько порядков сложнее. Телепортировать себя либо других живых существ было еще труднее, но продвигаться следовало последовательно, и только что сотворенное заклинание подтверждало ее успехи в самообучении.
Единорожка потрясла головой, чтобы распустить единственную длинную косу, заплетенную Кейденс, после чего постаралась слегка распушить гриву, чтобы окончательно избавиться от всех следов, прежде чем повернуться к гвардейцу.
– Как я выгляжу?
– Как будто вы только что встали с постели, мэм.
Твайлайт задумалась о том, чтобы вернуться в покои и немного поколдовать над своим внешним видом. Не стоило являться на вызов одной из принцесс с растрепанной гривой. Хотя с другой стороны, заставлять Луну ждать дольше необходимого тоже было бы невежливо.
В конце концов, единорожка выбрала то, что ей показалось меньшим злом.
– Что ж, надеюсь, Принцесса Снов будет склонна простить свою подданную с колтуном на голове после сна, – произнесла кобылка с нервным смешком.
Твайлайт оставила гвардейца стоять возле спальни Кейденс и продолжила путь к покоям принцессы Луны. По дороге она миновала покои, которыми пользовался принц Блюблад, когда бывал во дворце. В настоящее время эти помещения пустовали, поэтому поста гвардейцев рядом не было и в покои лишь изредка заглядывал патруль. Принц был потомком еще одного приемного члена семьи принцессы Селестии, и, к счастью, проводил очень мало времени в Кантерлоте. Блюблад предпочитал жить в своем имении в глубинке, приезжая в столицу только чтобы посетить какой-нибудь пышный прием и насладиться излишествами высшего общества.
Единорожка встречалась с принцем всего единожды с тех пор, как попала во дворец, но этого хватило, чтобы она согласилась с той оценкой, которую дала жеребцу принцесса Кейденс. Блюблад был безобидным, но чересчур щеголеватым – забавен в малых дозах, но совершенно невыносим в больших. Твайлайт даже немного удивляло, что такой красивый жеребец мог быть настолько изнеженным и чувствительным. Но в целом Блюблад был приятен в общении и являлся хорошим собеседником, пока были какие-либо отвлекающие факторы, не позволяющие принцу полностью сосредоточится на одной пони.
Дальше по коридору за углом располагались личные покои принцессы Селестии. Их охраняли все время, независимо от того, находилась принцесса во дворце или нет, так как в покоях также находился личный кабинет. Там хранилось бесчисленное множество конфиденциальных документов и переписок, и Селестия очень разборчиво подходила к тому, у кого был доступ в эти комнаты.
Пара гвардейцев – единорог и пегас – стояли возле дверей по стойке смирно и, казалось, не обратили внимания на Твайлайт, когда она проходила мимо, если не считать тихого: “Доброе утро, декурион" от обоих. Единорожка поприветствовала их в ответ и продолжила путь по длинному коридору в направлении лестницы, ведущей в покои принцессы Луны, которые находились этажом выше.
Поднявшись по лестнице, Твайлайт сразу же направилась к покоям принцессы Луны. Два гвардейца-единорога, стоявшие на страже у двойных дверей, встали немного прямее при ее приближении.
– Декурион Твайлайт Спаркл прибыла для встречи с принцессой Луной по ее просьбе, – сообщила им единорожка и, вспомнив последний раз, когда ее вызвали к принцессе, добавила: – Извините, что не одета по форме, я все еще на больничном, и новый комплект доспехов мне пока еще не выдали.
– Мы знаем, кто вы, декурион, мэм, – ответил гвардеец слева. – Она сказала пропустить вас, как только вы прибудете.
Гвардеец справа повернулся и дважды ударил копытом в тяжелую деревянную дверь. Подождав мгновение, каждый из стражей открыл магией свою створку, позволяя Твайлайт войти.
Покои, которые Луна потребовала для себя, когда–то были кабинетом придворного астронома – должность которого в настоящий момент занимал отец Твайлайт – Найт Лайт. Всего несколько десятилетий назад Кантерлот сильно изменился благодаря открытию электричества, что привело к явлению, которое предшественник отца охарактеризовал как "световое загрязнение”. Предыдущий королевский астроном так громко возмущался трудностями, которые создавало электрическое освещение для его наблюдений, что на обратной стороне горы Кантер была построена новая роскошная обсерватория. После чего комнаты стояли пустыми вплоть до возвращения принцессы.
Луна была избавлена от одержимости Найтмэр Мун меньше месяца назад, но она явно не теряла времени. То, что когда-то было кладовкой, забитой ящиками и антикварной мебелью под пыльными чехлами, теперь стало роскошными покоями, оформленными в нежно-голубых тонах, которые прекрасно гармонировали с белыми мраморными стенами. Эти покои были полной противоположностью яркому, по-девичьи вычурному декору комнаты Кейденс.
Тут уже чувствовались следы личности обитателя. То тут то там были разбросаны стопки книг, журналов, пожеванные перья и настоящее море бумаг.
– Твайлайт Спаркл! – поздоровалась Луна, проходя через занавеску, которая, без сомнения, отделяла спальню. – Хорошо, что ты наконец-то смогла присоединиться к нам.
Единорожка склонила голову в низком поклоне, как того требовал этикет, когда она была без доспехов.
– Мне очень жаль, что заставила вас ждать, ваше высочество. Я проснулась куда позже, чем обычно. Засиделась допоздна.
Луна озорно улыбнулась – гораздо озорнее, чем кто-то столь древний и могущественный имел на то право, – услышав объяснение Твайлайт.
– Наслаждалась удовольствиями нашей ночи с племянницей Кейденс, верно?
Твайлайт не стала разгибаться, хотя бы для того, чтобы принцесса не могла видеть румянец на ее мордочке.
– Мы просто читали, честно! – попыталась оправдаться единорожка, хотя ее голос был громче, чем по ее мнению стоило использовать, обращаясь к одной из своих принцесс.
Луна рассмеялась над смущением Твайлайт тихим, достойным хихиканьем, которое показалось бы неискренним от любой другой пони.
– Успокойся, Твайлайт Спаркл, мы лишь шутим, – заверила единорожку принцесса. – И, пожалуйста, распрямись же наконец. У тебя очень милая макушка, но мы хотим говорить с тобой глядя в глаза.
Твайлайт выпрямилась с нервной улыбкой на губах. Кейденс несколько раз брала ее с собой на трапезы с двумя другими принцессами, но это был первый раз, когда единорожка была наедине с Луной, если не считать их первой встречи в царстве снов. Та встреча, кстати, закончилась более игриво, чем можно было ожидать, поэтому, услышав комментарий принцессы о миловидности своей головы, Твайлайт немного занервничала.
– Мне сказали, вы хотели поговорить со мной, – произнесла единорожка, надеясь сменить тему.
– Истинно так. Есть ряд вещей, которые мы хотели бы обсудить с тобой.
Рог Луны окутался красивым льдисто-голубым светом. Низкий столик материализовался возле стеклянных дверей, ведущих на балкон. Тяжелые синие шторы были наполовину задернуты, чтобы утренний свет мог наполнить комнату, не становясь слишком ярким.
– Пожалуйста, присоединись к нам, будь так любезна, – пригласила принцесса, махнув копытом в сторону стола.
Когда они подошли к столу, Луна достала пару подушек откуда-то из кучи бумаг и книг. Твайлайт подождала, пока принцесса сядет, прежде чем опуститься на подушку напротив.
На столе стояли две большие фарфоровые чашки, огромный кофейник и несколько подносов с печеньем и кусочками фруктов. При виде еды желудок Твайлайт снова сжался, но, к счастью, в этот раз без бурчания.
– Мы надеемся, что кофе со льдом тебе понравится, – сказала Луна, наполняя чашки. – После нашего возвращения он нам очень полюбился.
– Кофе – мой любимый напиток, ваше высочество, – ответила Твайлайт. – Я никогда раньше не пробовала его охлажденным, но уверена, что мне понравится.
Счастливая улыбка Луны немного померкла от сказанного, но принцесса быстро заговорила вновь, и Твайлайт не успела спросить, в чем дело.
– Мы также приносим извинения за беспорядок, – произнесла Луна со вздохом. – Горничные – вполне благонамеренные и милые кобылки, но нам еще многое предстоит изучить, чтобы приспособиться к современному миру, а они еще не научились уважать нашу систему организации. Предпочтительнее отказаться от их услуг, чем допустить, чтобы они мешали нашим усилиям по самосовершенствованию. Как только мы не будем столь прискорбно неграмотны в эту новую эпоху, мы постараемся объяснить им важность системы, но это будет позже.
– Прекрасно вас понимаю, – ответила Твайлайт, взяв свою чашку. – Кейденс решила сделать мне сюрприз и расставила книги в моей комнате пару недель назад. Я знаю, что у нее были добрые намерения, но она решила расположить их в алфавитном порядке, ориентируясь по названию. Можете в это поверить?
Единорожка отхлебнула кофе, позволив холодной горечи наполнить рот. Это было настолько бодрящее и восхитительно, что она пила и пила, довольно мыча. После чего поставила чашку и вежливо промокнула рот салфеткой.
– Тебе понравилось? – спросила Луна и широко улыбнулась в ответ на кивок единорожки. – Замечательно. Пожалуйста, не стесняйся брать и остальную предоставленную нами снедь. Мы совершенно уверены, что ты еще не завтракала.
Твайлайт не нуждалась в дополнительных приглашениях. Она взяла одно из больших маслянистых печений и откусила кусочек. Запила глоточком кофе, и тут же заела его кусочком фрукта.
Луна тихо сидела, потягивая кофе со льдом и глядя сквозь балконные двери, пока единорожка быстро перекусывала. Принцесса открыла балкон, впустив мягкий ветерок, расшевеливший занавески и наполнивший комнату свежим ароматом цветов из садов внизу.
– Многое изменилось, – тихо прокомментировала Луна, наполняя еще одну чашку. – Иногда мы с трудом можем поверить, что эта земля все еще называется Эквестрией. Открытие кофе, изобретение радио и электричества, а также множество других достижений, которые наши пони совершили в наше отсутствие… все это так странно.
Твайлайт промокнула салфеткой рот, отодвигая тарелку с фруктами, которыми она лакомилась, обдумывая слова принцессы.
– Могу себе представить. Но это же в основном хорошие вещи, да?
– Ох, конечно, – ответила Луна со смехом. – Кофе – это амброзия, доступная как королевским особам, так и простым пони, радио – бесконечно увлекательно, а электричество дает свет, который позволил нашим пони наслаждаться ночью так, как никогда ранее.
Принцесса подняла копыто, без необходимости откидывая назад свою эфирную развевающуюся гриву. Твайлайт однажды спросила Кейденс, почему ее хвост с гривой не обладают теми же свойствами, что и у двух других аликорнов. Кейденс объяснила, что гривы Луны и Селестии являются отражением их могущества и когда-то тоже были вполне обычными. Единорожка задумалась, не была ли эта попытка пригладить волосы, которых на самом деле не было, своего рода старой привычкой – пережитком того времени, когда грива принцессы не развевалась и не мерцала призрачной красотой.
– Изменилось многое, и изменилось сильно, но, к счастью, нетронутым осталось то малое, что поистине значимо, – продолжила Луна. – Не то чтобы мы не любили всех этих новых чудес или считали их неважными. Мы просто хотим сказать, что различия между сегодняшним днем и минувшим тысячу лет назад сложно принять все и сразу... Мы не можем не позавидовать нашей сестре за то, что она была здесь всегда и менялась неспешно вместе с миром вокруг.
Принцесса подняла чашку и сделала медленный, размеренный глоток.
– Прости нас, пожалуйста, Твайлайт Спаркл, – вздохнула Луна. – Наш возраст дает о себе знать.
– Все в порядке, – заверила единорожка с улыбкой. – Я всегда рада выслушать одну из своих принцесс, ваше высочество.
Мордочка Луны мило сморщилось, как будто она не знала, хочет ли она улыбнуться или нахмуриться.
– Ты уже слышала, как мы говорили о наших проблемах ранее, – медленно произнесла принцесса, как будто озвучивая свои рассуждения. – Ты доказала свою верность, доброту, смелость и ум... Даже сестра отзывается о тебе исключительно положительно. Не говоря уже о том, что ты показала себя достойной любви одной из тех, кто принадлежит к нашему благородному дому.
Твайлайт не могла оспорить ничего из вышеперечисленного, но каждый комплимент и оценка характера все больше усиливали ее смущение.
– Еще раз, вы очень добры, ваше высочество.
– Мы говорим правду, как мы делаем всегда, – сказала Луна, подчеркивая свою мысль ударом копыта по полу. – Есть целый ряд вопросов, которые мы хотели обсудить сегодня утром, но есть один, который важнее других, поскольку это кое-что... личного характера.
Принцесса на мгновение замерла, в ее глазах ясно читалась борьба, пока она обдумывала свои следующие слова.
– Мы… Мы были освобождены от плена Найтмэр Элементами Гармонии, – начала она, и голос Луны был медленным и осторожным, как будто это было копыто, пробующее воду в ванне. – Дружба была тем, что нас освободило, и Шайнинг Армору было поручено раскрыть всю глубину ее мощи… Мы тоже хотели бы...
Принцесса смущенно отвернулась, закусив губу, как нервная кобылка.
– Мы… Я... хотела спросить, не согласилась бы ты одарить меня своей дружбой.
Челюсть Твайлайт отвисла от услышанного. Мгновение спустя она поняла, что уставилась, разинув рот, и резко закрыла его. Принцесса Луна хотела быть ее подругой? Довольно неожиданно, хотя по здравому размышлению это и близко не стояло с откровением о том, что принцесса Кейденс желала куда более близких отношений с Твайлайт – и принцесса Луна не просила ничего столь интимного, в отличие от Кейденс.
Единорожка чуть не рассмеялась над беспокойством Луны. Молчание и отсутствие ответа явно изводили принцессу, и она нет-нет да и бросала украдкой нервные взгляды в сторону Твайлайт.
Наконец единорожка нашла в себе силы снова заговорить.
– Для меня было бы невероятной честью быть вашим другом, Луна.
Принцесса издала долгий вздох облегчения, напряжение ее заметно покинуло.
– Слава звездам. Я знала, что ты подходящая пони для подобной просьбы. Ты даже предугадала мое желание называть меня по имени еще до того, как я успела его озвучить.
– Кейденс такая же, – ответила Твайлайт, наконец позволив себе небольшой смешок. – На публике все как обычно – принцесса и ее страж – но если за закрытыми дверями только мы вдвоем? Она треплет меня за ухо, если я вдруг допускаю оплошность и зову ее принцессой Кейденс.
Единорожка наклонилась вперед, ухмыляясь, и понизила голос до заговорщического шепота.
– Только между нами: иногда я делаю это нарочно, потому что мне даже немного нравится, когда она дергает меня за ушки.
Луна рассмеялась. Это был не тихий, аристократически сдержанный смех, который она позволяла себе раньше, а громкий, резкий хохот, за которым последовал хриплый смешок.
– Ох, извини меня, пожалуйста, – сказала принцесса, прижимая копыто ко рту. – Думала, ты слишком застенчива для столь похотливого юмора. Я была застигнута врасплох, что случается нечасто, когда доживаешь до моего возраста.
– Иногда на меня нападает подходящее настроение, – призналась Твайлайт, делая еще один глоток из кружки. – И хоть мне далеко до моего приятеля Глоустоуна, но мне говорили, что я бываю очень шаловливой.
– Буду иметь это в виду, друг мой.
Улыбка Луны исчезла, выражение ее мордочки потускнело и стало более нейтральным.
– К сожалению, боюсь, что теперь, когда с этим покончено, нам все же следует поговорить о других вещах. Мне нужны твои услуги в качестве официального представителя, но как свою... подругу я хочу попросить тебя сделать одолжение, а не воспринимать это как приказ.
– Все что угодно, Луна, – немедленно ответила Твайлайт.
Единорожка всегда была готова помочь другу любым возможным способом, а то, как выразилась принцесса, намекало на необходимость уладить дело, требующее вмешательства Королевской гвардии. Во всяком случае, возможность вернуться к исполнению своих обязанностей в любом качестве только усилила привязанность Твайлайт к своей новой подруге.
– Я надеялась, что ты так и ответишь, – произнесла принцесса, и ее улыбка вернулась. – Сначала я должна спросить, что ты знаешь о бэтпони.
Твайлайт моргнула.
– Бэтпони? Кое-что знаю, но совсем мало. Они же какой-то подвид пегасов, верно?
Принцесса кивнула.
– Они действительно пегасы, однако, как следует из их названия – ведут ночной образ жизни и имеют ряд отличий. Например, их крылья больше похожи на крылья летучих мышей, чем на оперенные конечности. Они также обладают прекрасным ночным зрением, очаровательными кисточками на ушах и миленькими маленькими клычками.
Твайлайт приподняла бровь, услышав столь бурную похвалу этим бэтпони со стороны Луны.
Принцесса заметила взгляд и поняла, что почти пересекла грань, за которой выглядела бы глупо, поэтому прочистила горло, сделала глоток кофе и продолжила:
– В общем, как я понимаю, в наши дни они мало общаются с остальной частью населения Эквестрии – даже с другими пегасами. Их ночная натура не позволяет им вписаться в дневное общество, что есть боль, слишком хорошо мне знакомая.
– Да, порой можно услышать истории о том, как бэтпони иногда навещают большие города, типа Мэйнхэттена, чтобы посетить ночные клубы и рестораны, – сказала Твайлайт. – Это происходит нечасто, но это случается. Кобылка, которую я знала еще в военной академии, рассказывала, что однажды встретилась с бэтпони. Говорила, он был милым. Вроде как, они стали друзьями по переписке.
– Они очень милые, – согласилась Луна, кивнув. – Тысячу лет назад они были одними из моих самых преданных сторонников. Многие из моих поклонников – тех, кто формировал мою Ночную Стражу, были бэтпони. Они всегда занимали особое место в моем сердце, и, очевидно, они не забыли свою Принцессу Ночи.
Луна извлекла магией свиток из кучи бумаг, под которыми, как оказалось, находился письменный стол; отодвинула полупустую чашку и кофейник в сторону, после чего развернула свиток, чтобы показать карту. Принцесса указала на лесистую местность на западе, слегка постучав по ней копытом.
– Тут расположено крупнейшее поселение бэтпони, все еще находящееся в границах Эквестрии, – объяснила она. – Лесная крона достаточно густая, чтобы защищать от солнечного света в течении дня, а деревья дают достаточно фруктов и насекомых, которые составляют большую часть их рациона.
– Они едят жуков? – спросила Твайлайт.
Единорожке была не чужда концепция энтомофагии. Некоторые из ее руководств по выживанию предлагали насекомых в качестве способа поддержания жизни в чрезвычайной ситуации, поскольку те были отличным источником белка. Однако, несмотря на практичность подобного, от самой мысли о поедании насекомых ее начинало слегка мутить.
Луна пожала плечами.
– Это куда вкуснее, чем ты могла бы подумать. Кузнечики в шоколаде очень вкусные. И имей в виду, что бэтпони почти так же реагируют на употребление соленой рыбы.
– Приму к сведению, – ответила Твайлайт, хотя ее все еще немного подташнивало.
– Староста деревни прислал письмо, в котором приветствовал меня и поздравил с возвращением из изгнания, – радостно объяснила принцесса. – Он также написал, что кое-кто из их молодежи изъявлял желание приехать в Кантерлот и служить мне. Так что теперь я буду восстанавливать Ночную Стражу как моих личных телохранителей.
– Это замечательно, – сказала Твайлайт. – Судя по разговорам в столовой, тессерарий, отвечающий за ночную смену, изо всех сил пытается составить новое расписание, чтобы вписать туда вас. Очевидно, он беспокоится о том, что у них начнется нехватка личного состава, как только вы снова откроете Ночной Двор для посетителей.
– Да, я уже поговорила с тессерарием Айронкладом, а также с центурионом Стилом Сентри и опционом Виппорвиллом. Они беспокоились, что им придется отстранить кого-нибудь из нынешней ночной смены от своих обязанностей, но я заверила их, что Ночная Стража является лишь дополнением к Королевской Гвардии.
– Тогда какая моя роль в этом?
– Твоей обязанностью будет посетить деревню и найти тех, кто лучше всего подходит для прохождения ускоренного курса обучения Королевской Гвардии, – объяснила Луна.
– Звучит достаточно просто, – ответила Твайлайт. – Я вас не подведу.
– Я бы никогда не обратилась к тебе, если бы хоть каплю сомневалась в твоей надёжности, Твайлайт Спаркл, – нежно произнесла Луна. – Однако я не настолько жестока, чтобы отправлять тебя одну. В конце концов, они своего рода пегасы. Тебя будет сопровождать специалист из военно-воздушных сил, который сможет оценить летные способности кандидатов на уровне, тебе неподвластном, точно так же, как ты сможешь понять насколько они годятся к гвардейским тренировкам, чего не сумеет она. Я верю, что вдвоем вы сделаете правильный выбор.
Уши Твайлайт прижались к голове. Специалист из военно-воздушных сил? Быть не может. Не было ни единого шанса, всецело, совершенно и абсолютно, что это окажется та о ком она думала.
В дверь пару раз сильно стукнули.
– А, это, должно быть, она, – сказала Луна.
Дверь открылась, и в комнату с важным видом вошла Спитфайр.
Твайлайт сидела на скамейке на вокзале Кантерлота. Рядом с ней лежал небольшой вещмешок, набитый предметами первой необходимости. Единорожка немного поежилась от утреннего холода и пожалела о решении не брать с собой шарф или плащ. Металл чакрама холодил плечо, даже сквозь жесткую перевязь.
Пробило только четыре часа утра, и на платформе было на удивление пустынно. Единственной компанией единорожки были несколько ранних пташек, направлявшихся на работу за город, да пожилая пара, похоже, туристов. Твайлайт была не совсем уверена, приехали они в Кантерлот или покидали его. Пони тихо спорили, глядя в брошюру, которую держал жеребец.
Увидев пожилую пару, Твайлайт задумалась о своих собственных отношениях. Кейденс предложила проводить ее на вокзал, но единорожка настояла, чтобы принцесса осталась в замке, так как ей не хотелось, чтобы ее подруга не выспалась из-за таких глупостей. Теперь Твайлайт начинала жалеть, что не позволила Кейденс пойти с собой.
Единорожка вздохнула, внезапно почувствовав себя очень одинокой. Впервые с тех пор, как начался их роман, они с Кейденс будут находиться друг от друга не в нескольких минутах ходьбы. На столь раннем этапе отношений неделя друг без друга казалась целой вечностью. Принцесса попыталась придать расставанию позитивный оттенок с помощью милых маленьких банальностей вроде "разлука заставляет сердце быть нежнее" и тому подобного, но это не изменило факта, что Твайлайт все равно будет скучать по своей любимой.
Поначалу Кейденс была сильно недовольна тем, что Твайлайт вообще согласилась на это задание. У них возник небольшой спор – хотя принцесса настаивала, что это была дискуссия, несмотря на громкость своего голоса – и единорожке потребовалось немало уговоров, чтобы заставить аликона успокоиться. Твайлайт поняла, что все кончилось, когда убедила Кейденс прилечь вместе с ней на кровать. Пара нежных касаний и обещаний оставаться в безопасности, а также заверения, что без сувениров Твайлайт не вернется, смогли окончательно переубедить принцессу.
Твайлайт не находила в себе сил расстраиваться из-за нужды отстаивать свое решение. Кейденс просто беспокоилась, что может случиться что-то плохое. Поездка для встречи с бэтпони была простейшим заданием, практически без какого-либо риска, но именно так они думали и о полете в Седельную Аравию.
Тем не менее, в конце все обошлось. Кейденс даже оказалась в достаточно хорошем настроении, чтобы помочь Твайлайт собрать вещмешок на все пять дней путешествия.
Но как бы там ни было, пока принцесса будет беспокоиться о ней, единорожка будет беспокоиться о Кейденс. Кто его знает, чего способна натворить эта кобылица, предоставленная самой себе. Хотя с учетом того, что вся остальная Королевская Гвардия остается на месте, можно надеяться, что сильно разгуляться Кейденс не дадут.
Твайлайт решила пока не беспокоится о своей возлюбленной, с которой, скорее всего, все будет в порядке... скорее всего. Единорожка огляделась вокруг, разыскивая другой источник своего беспокойства.
Спитфайр так и не появилась.
Было бы огромным преуменьшением заявить, что во время брифинга напряжение было просто "сильным". Пегаска с единорожкой в процессе старались не говорить друг с другом, но и против совместной работы возражать не стали. Для Твайлайт это была услуга другу, а для Спитфайр это был приказ ее принцессы – так что ни та, ни другая не отказалась бы от задания, независимо от того, с кем придется работать.
Хотя это и не означало, что хоть одной из них это нравилось.
Принцесса Луна, конечно, почувствовала напряжение. Она была слишком наблюдательна, чтобы не заметить подобного. После того, как Спитфайр ушла, принцесса попросила Твайлайт остаться и рассказать, что происходит. Вместо прямой лжи единорожка ответила, что они недавно встретились и слегка разошлись во мнениях, умолчав о том, насколько “сильные” пошли в ход аргументы. Прежде чем Луна смогла выяснить подробности, Твайлайт пообещала, что не позволит произошедшему помешать их заданию и что она со всем разберется. Принцесса просто ответила, что доверяет словам единорожки в этом вопросе, и позволила Твайлайт уйти.
Череду размышлений и тишину предрассветного времени нарушил звук парового свистка, когда поезд, пыхтя, поднялся в гору. Пони на платформе собрали все, что у них было, и встали со своих мест. Твайлайт присоединилась к ним и поднялась со скамейки, закинув вещмешок на спину.
Через несколько минут поезд прибыл, и небольшая толпа пони начала покидать вагоны. Группа на платформе вежливо подождала, пока прибывшие сойдут, прежде чем садиться в поезд и занимать свои места.
Твайлайт не стала толпиться с остальными пассажирами и направилась к последнему вагону поезда. Луна настояла, чтобы они воспользовались одним из королевских вагонов на всем пути, который смогут проделать по железной дороге. В деревне бэтпони собственной станции не было, но она находилась не так далеко от города, где таковая была, так что добраться оттуда своим ходом большой проблемой не было.
Кондуктор ждал у двери в конце вагона и поднял копыто, останавливая подошедшую Твайлайт. С шеи жеребца на длинной цепочке свисал планшет, и кондуктор поднял его, чтобы проверить какой-то бланк, прежде чем обратиться к единорожке.
– Имя?
– Декурион Твайлайт Спаркл, Королевская Гвардия Кантерлота. Выполняю специальное задание принцессы Луны.
Уши Твайлайт навострились при звуке копыт, мягко стукнувших по платформе позади нее.
– Капитан Спитфайр, “Вандерболты”, ВВС. Тоже по заданию принцессы.
Твайлайт повернулась и увидела пегаску, стоящую позади нее с большой седельной сумкой на спине. Также у Спитфайр были солнцезащитные очки, бесполезно пристроенные на макушке, и тяжелая летная куртка, подбитая флисом. Единорожка почувствовала прилив зависти при мысли о том, насколько теплой она была.
Кондуктор снова проверил свой планшет, затем поднял глаза и вытянул шею, чтобы взглянуть на их метки. Жеребец, без сомнения, сверил их описание и очень тщательно постарался убедиться, что они именно те, за кого себя выдают.
– Когда ты тут появилась? – спросила Твайлайт, пока они ждали. Пытаться быть любезной с пони, которую больше всего хотелось бросить под поезд, было все равно, что самой себе зубы рвать, но единорожка старалась изо всех сил.
– Прямо перед тобой, – ответила Спитфайр. – Была на крыше станции. Преимущества наличия крыльев.
Твайлайт не понравилась мысль о том, что пегаска сидела там, наблюдая за ней все это время – очень не понравилась, – но она пообещала, что ее неприязнь к этой грубой кобыле не помешает выполнению задания, и именно так и будет.
Остальные пассажиры уже поднялись в вагоны и расселись по своим местам, когда кондуктор наконец удовлетворился проверкой безопасности. Он отступил в сторону, приподняв фуражку и взмахнув копытом.
– Смотрите под ноги, дамы, – весело предупредил он.
Спитфайр грубо протиснулась мимо Твайлайт к двери.
Они вошли в вагон и на мгновение были поражены открывшимся видом. Вагон был примерно в два раза длиннее обычного пассажирского, с роскошной зоной отдыха, полностью укомплектованным баром и – к счастью – двумя спальными купе.
Раздался свисток, и мгновение спустя поезд дернулся, когда паровоз тронулся с места.
– Офигенски шикарно, – произнесла Спитфайр и тихо присвистнула. – Никогда не каталась лучше чем первым классом. Кажется, отношения с принцессой тоже имеют свои преимущества.
Твайлайт не была уверена, только ли это ее воображение или нет, но ей казалось, что все что говорила Спитфайр звучало с едва скрываемым презрением – и ей придется мириться с этим целых пять дней. И что еще хуже, путешествие занимало сутки до деревни и сутки обратно, так что два из этих пяти дней им предстоит провести вместе, запертыми в вагоне поезда.
– Я выбираю то, что в дальнем конце, – объявила пегаска, кивнув в сторону спального купе в противоположном конце вагона, за зоной отдыха. – Сама можешь остаться с этой стороны.
Единорожка нахмурилась, наблюдая, как Спитфайр идет вдоль вагона. Ей не выдержать. Не целых пять дней. Им надо разобраться сейчас.
– Спитфайр, подожди, – крикнула она, сбросила вещмешок со спины и побежала в середину вагона, на ходу отбрасывая мешающие подушки в сторону.
Пегаска колебалась лишь мгновение, но продолжила идти.
– Я серьезно, стой, – сказала Твайлайт, ее голос стал достаточно резким, чтобы показать, что она не шутит. – Мы не сможем так вместе работать. Мы должны прояснить ситуацию, иначе одна из нас задушит другую во сне.
Теперь единорожка привлекла внимание Спитфайр.
– Это скорее в твоем стиле, – буркнула та.
– В чем проблема? – прямо спросила Твайлайт.
Пегаска повернулась и поставила свою сумку на диван у стены. Она подняла копыто, сняла солнцезащитные очки, медленно сложила дужки и положила их в нагрудный карман куртки.
– Ты расскажешь мне то, что я хочу знать? – спросила она. – Мы здесь совсем одни, так что никто не узнает, что ты проболталась.
– Ты знаешь ответ на этот вопрос.
– Тогда не твое дело, почему мне нужно знать то, что мне нужно знать. Оставим эту тему, и, возможно, мы сможем вести себя достаточно профессионально и выполнить это задание, не убив друг друга.
– Ты ведь знаешь, о чем просишь, верно? – продолжила настаивать Твайлайт. – Ты просишь меня нарушить приказ не говорить о кое-каких вопросах – вопросах, засекреченных в интересах безопасности государства.
Никто не говорил этого вслух, но они обе знали, о чем шла речь: об измене. Разглашение государственной тайны было одним из наиболее распространенных определений измены. Все, что было засекречено решением старшего офицерского состава, не подлежало обсуждению, и не имело значени, было ли это заклинание, способное погасить солнце, или любимый цвет глазури на торте принцессы Селестии.
Анубис, возможно, и вернулся в свое царство, но факт оставался фактом: что-то заставило Динго и еще нескольких алмазных псов призвать его и заточить в смертной плоти. Независимо от того, согласились центурион и опцион с предположением Твайлайт, что истинный преступник все еще находится на свободе, или нет, они решили, что все это следует засекретить, с чем она не могла не согласиться. Сама она считала, что лучше всего было держать в тайне, что существо такой сверхъестественной мощи вообще можно призвать. Меньше всего ей хотелось, чтобы какой-нибудь академик-заучка игрался с магией, в которой ничего не смыслит, просто чтобы глянуть, что случится – в конце концов, у некоторых пони магии было куда больше, чем мозгов.
– Как удобно, – презрительно сплюнула пегаска. – Ты у нас такая модная героиня, все тебя прославляют и придумывают диковинные истории о том, насколько ты офигенна, а как только кто-то спрашивает как все было на самом деле, ты прячешься за ”Извините, это засекречено".
– Я будто хотела, чтоб меня “прославляли”, – продолжала спорить единорожка. – Почему ты так себя ведешь? Ты же капитан “Вандерболтов” и сама знаешь как это происходит.
– Скажи мне, по крайней мере, почему, – огрызнулась Спитфайр. – Скажите мне, почему все настолько засекретили? Из того, что я знаю, предполагалось, что это будет простейшее задание не сложнее присмотра за жеребенком. Ты везешь принцессу на дипломатическую миссию, следишь, чтобы она не подавилась крендельком и не обблевала какого-нибудь высокопоставленного чиновника, а потом провожаешь ее до дома. Насколько хреново должна пойти подобная операция, чтобы там все нафиг позасекретили?
Твайлайт в отчаянии прикусила внутреннюю сторону щеки. Спитфайр не сдавалась и не хотела даже пойти навстречу и объяснить, почему ей так нужна эта информация. Так что если она хочет, чтобы пегаска немного открылась, придется самой сделать первый шаг.
– Я кое-что видела в пустыне, Спитфайр, – объяснила единорожка, опустив глаза и понизив голос, – кое-что чудовищное. И одновременно с этим Найтмэр Мун вернулась в Эквестрию, похитила принцессу Селестию и пыталась погрузить нашу половину мира в вечную ночь. Начальство решило, что миру в целом не нужно знать, что атака велась одновременно с двух фронтов. Эти данные засекречены настолько сильно, как ты говоришь, потому что принцессы и Капитан Гвардии хотят защитить от них гражданских. Ты тоже военная, так что должна понимать так же хорошо, как и я, что гражданским не стоит знать о каждом монстре, прячущимся под их кроватями.
Твайлайт не была уверена, какого ответа она ожидала, но точно не молчания. Она выдала ровно столько информации, чтобы дать Спитфайр подсказку о произошедшем, ничего не сказав по существу, поэтому единорожка ждала. Она продолжала смотреть в пол вагона, прислушиваясь к мерному перестуку колес, неторопливо двужущихся по рельсам. Паровоз засвистел, сигнализируя о том, что приближается к железнодорожному переезду с одной из пешеходных дорожек, ведущих в город.
– Ты лжешь, – наконец сказала пегаска, ее голос был вялым, без тени презрения, которое сквозило в нем с тех пор, как Твайлайт впервые услышала его. – Ты просто... преувеличиваешь. Ради внимания.
Твайлайт печально покачала головой. Ей не нравилось, когда ее обвиняли во лжи, и если бы не вялость в голосе Спитфайр, она могла бы воспринять это как вызов. Пегаска была на грани того, чтобы поверить ей. Надо было просто еще чуть-чуть подтолкнуть.
– Принцесса Селестия доверяет мне, как и принцесса Луна, – начала единорожка. – И самое главное, принцесса Кейденс доверила мне свою привязанность. Ты думаешь, можно завоевать их милость, если врать о чем-то подобном? Они куда лучше разбираются в пони.
Твайлайт знала, что это грязный трюк – использовать доверие принцесс подобным образом, но было очевидно, что Спитфайр воспримет все ей сказанное с предубеждением. И если уж пытаться чего-то добиться в этом разговоре, то нужно позаимствовать немного их авторитета.
Единорожка подняла голову, услышав, как Спитфайр взбирается на диван, чтобы сесть рядом со своей сумкой, положив на нее копыта.
– Так значит… это было что-то важное? – осторожно спросила пегаска.
– Центурион не засекретил бы все в противном случае, Спитфайр.
Та закусила губу и отвела взгляд.
– Я знаю, – отрезала пегаска. – Знаю...
– Тогда откуда такая враждебность? – спросила Твайлайт. Она тоже забралась на диван и села на противоположном конце, держась от Спитфайр на почтительном расстоянии.
– Я извиняюсь за произошедшее, – ответила пегаска с искренним сожалением в голосе. – Может быть, я и вела себя слегка неразумно, но у меня на самом деле была разумная причина...
Спитфайр нервно потерла копыта друг о друга, неуверенность легла на ее мордочку как вуаль.
– Я даже не знаю, с чего начать... ВВС обязаны расследовать все инциденты, связанные с воздушными кораблями, портом приписки которых является Эквестрия, особенно если они произошли на территории других государств. В тот же день, когда вы вернулись и сообщили, что ваш дирижабль потерпел крушение, на место происшествия была направлена следственная группа для выяснения причин и оценки состояния судна.
– Ты была на месте крушения “Старой Госпожи”?
– Конечно нет, – усмехнулась Спитфайр, – я “Вандерболт”. Разбираться с дирижаблями – не мое дело. Нет, какой-то жеребец из Администрации воздушных перевозок Эквестрии отправился в пустыню, чтобы все осмотреть и собрать... обломки.
Голос Спитфайр дрогнул, когда она закончила. Твайлайт начинало казаться, что она знает, к чему все идет, поэтому она решила поддержать разговор.
– Ты знала Скай Чейзера, верно? – спросила она. – Это то, о чем ты говорила в баре, когда сказала… то, что ты мне сказала.
При звуке этого имени глаза пегаски болезненно закрылись.
– Однажды я просто зависала в своей комнате, – начала она. – Отдыхала после тяжелого дня тренировок перед предстоящим шоу. Просто читала книгу, размышляя о том, что бы мне хотелось на ужин, и тут в дверь постучали. Я думала, это мой товарищ по команде, Соарин, собрался сходить за очередным пирогом или еще за какой-нибудь глупостью.
Спитфайр прервала рассказ, чтобы сделать глубокий, медленный вдох, и прерывисто выдохнула. Она полезла в свои сумки и вытащила маленькую деревянную коробочку размером с музыкальную шкатулку, покрытую царапинами и жирными черными подпалинами. Маленькая латунная защелка, на которой держалась крышка, выглядела так, словно расплавилась от высокой температуры и ее оторвали от нижней половины коробочки, так что она свободно свисала с крышки.
– Я открываю дверь, а там стоит какой-то придурок из АВП, держащий эту коробочку и письмо из администрации генерала, – пегаска прижала коробку к груди, нежно баюкая ее. – Это было сюрреалистично, как победа в одном из этих конкурсов в журналах. Только вместо большого толстого чека на миллион битов это письмо, в котором говорится, что твой отец мертв.
Сердце Твайлайт упало. Она уже интуитивно поняла, что Скай Чейзер и Спитфайр каким-то образом пересекались, но даже и не думала, что они могли быть настолько близки. Единорожка просто предположила, что они познакомились во время службы, или, может, у них была интрижка или что-то в этом роде. Скай Чейзер неоднократно заявлял, что любую кобылу сможет очаровать, если того захочет, и, вероятно, это у него получилось по крайней мере однажды, раз уж у жеребца, как выяснилось, была дочь.
– Он никогда не упоминал... – начала говорить Твайлайт. Она вдруг заметила, что у нее пересохло во рту. – Он много говорил о себе. Очень много. Но никогда не упоминал, что у него есть дочь...
Спитфайр невесело рассмеялась, ставя коробочку на диван между ними.
– Да уж, понимаю. Они с мамой расстались еще до моего рождения. Его никогда не было рядом, пока я росла. Для меня он был просто жеребцом, который каждый год посылал открытку на день рождения и немного битов... Не то чтобы я винила или обижалась на него или что-то еще в этом роде, потому что моя мама была… ну, моей мамой. Если вспомнить, что было, когда я решила съехать из дома... так что, наверное, могу понять его чувства.
Твайлайт уставилась на коробочку, гадая, что может быть внутри. Они со Спитфайр сидели на вежливом отдалении друг от друга, но сейчас это расстояние казалось единорожке пропастью. Она хотела обнять пегаску – не только ради Скай Чейзера, но и ради её самой, однако сдержалась. Кто знает, насколько сильно Спитфайр сейчас открылась, и не пойдёт ли всё прахом от подобных действий
– Думаю, в этом году открытку я не дождусь, – сказала Спитфайр с очередным смешком. Слеза скатилась по желтой щеке, и пегаска поспешно смахнула ее. – Я не знаю, почему это меня так волнует. Ёлки, да я же ничего о нем не знала, кроме того, что он с мамой познакомился еще на службе. Она была капитаном, как и я. Но не “Вандерболтов”. Ей всегда хотелось быть в команде, но у некоторых пони просто не хватает способностей. Она летала очень достойно, но медленно. Слишком медленно для некоторых трюков в стандартной программе.
– Ты говорила об этом с мамой? – спросила Твайлайт. – Может быть, она могла бы рассказать тебе о нем еще что-нибудь. По крайней мере, поведать больше о том, как они познакомились.
Спитфайр покачала головой.
– Этот корабль уже ушел. Мама умерла в прошлом году. Сердце не выдержало, когда она орала на кого-то, кто влез без очереди на почте... Врачи постоянно говорили, что ей нужно расслабиться. Я не знаю, что с ней было не так, но иногда она впадала в настоящее исступление по любому поводу. Прям вся краснела и начинала скрежетать зубами. Могла накрутить себя почти из-за чего угодно...
Пегаска быстро повернула голову, бросив на Твайлайт виноватый взгляд, как будто ее только что поймали за чем-то нехорошим.
– Я не хочу сказать, что она была плохой, или задирой, или что-то еще в этом роде. Она много работала волонтером, помогала соседям, любила жеребят… она просто вспыхивала как лесной пожар, когда думала, что кто-то не прав.
– Несложно поверить, – согласилась Твайлайт, улыбаясь, подняла копыто и дотронулась до своей челюсти. – Думаю, часть ее все еще живет в тебе, пусть и маленькая.
Спитфайр поморщилась.
– Уф. Ты точно знаешь, как влезть кому-то под кожу. Хотя, думаю, я это заслужила. Это был подлый удар, и я очень сожалею об этом.
– Все в порядке, я понимаю.
– Знаешь, ты на самом деле довольно сильная, – заметила пегаска с усмешкой. Она лениво почесала живот, ее глаз слегка дернулся, когда она коснулась больного места. – Все еще побаливает там, куда ты меня лягнула. Меня пинали в живот мул, зебра, грифон, а теперь еще и единорог, и надо заметить... мул лягнул меня сильнее, но ты совсем немного от него отстала.
Твайлайт рассмеялась. Это был не вежливый, сочувственный смех, которым ты хочешь просто поддержать кого-то, а искренний смех. Который можно разделить с другом.
– Честно говоря, последний месяц я почти не вылезала из больничной койки, – отметила единорожка. – Дай мне несколько недель на физические тренировки, чтобы вернуться в форму, и позволь снова лягнуть тебя. Держу пари, я сумею побить рекорд того мула.
– Я пас. Скажу всем, что ты его побила, только не надо меня снова лягать.
Напряжение между ними спало, и пони сидели на диване, слегка покачиваясь в такт движению поезда. В какой-то момент во время их беседы взошло солнце. Занавески на окнах уже были раздвинуты, и теплый солнечный свет начал наполнять вагон. Чувство облегчения было подобно успокаивающему душу, смывающему последние остатки обиды друг на друга.
– Могу я спросить еще кое о чем? – спросила пегаска. – Я знаю, что ты, возможно, не сможешь ответить, но… как он умер? Это произошло, когда дирижабль разбился?
Твайлайт ждала этого вопроса. Было неизбежно, что Спитфайр захочет выведать подробности о смерти своего отца. В конце концов, это была главная причина, по которой она хотела узнать, что произошло в пустыне. Единорожка мало что могла сказать, и еще меньше она хотела говорить. Скай Чейзер умер ужасной, мучительной смертью. Твайлайт не могла вообразить, что кто-то пытался бы сказать, что один из ее собственных родителей погиб хотя бы вполовину так страшно.
Но тем не менее единорожка не могла скрыть что-то подобное от Спитфайр. Она обязана была рассказать ей, как умер отец, но она также обязана была защитить ее от кошмарной правды о его кончине. Более того, Скай Чейзер был ее другом, и Твайлайт чувствовала себя обязанной в память о нем защитить его дочь от жуткой правды.
Дополнительным поводом для размышления был вопрос, что вообще можно говорить, не нарушая секретности. После некоторого раздумья единорожка выбрала ту малую часть правды, что была безопасной.
– Он умер во сне, – сказала она. – Скай Чейзер был уже мертв к тому времени, когда мне пришлось взорвать “Госпожу”.
– Это ты взорвала дирижабль? – переспросила Спитфайр, ее глаза расширились от удивления.
– Пришлось, – поспешно добавила Твайлайт. – Взаимодействие с противником вышло за изначальные рамки и потребовало соразмерной эскалации силы.
– Верно, – произнесла Спитфайр, медленно кивая. – Дерьмо пошло по трубам, так что ты взорвала всю водокачку.
Единорожка покраснела.
– Ну-у-у... если коротко, то да.
– Я была там, – призналась пегаска, откидываясь назад. Она протянула копыто и осторожно постучала по крышке коробки, стоявшей между ними. – Хотя, наверное, мне следовало подать на тебя в суд. У старого жеребца было завещание. Он оставил мне все, что у него было, но все, что у него было, было на том самом дирижабле, который ты взорвала. Следователь из АВП сказал, что это единственное, что там уцелело.
Спитфайр толкнула коробку через диван, и Твайлайт восприняла это как разрешение заглянуть внутрь. Она медленно взяла ее и с нежной аккуратностью подняла крышку. Возможно, эта штука пережила три взрыва, рухнула с неба и поджарилась в горящих обломках дирижабля, но почтение и память о ее друге заставили единорожку обращаться с ней как со стеклянной. Наполовину расплавленные петли громко заскрипели, когда крышка откинулась, демонстрируя содержимое.
Внутри была трубка Ская Чейзера, уютно устроившаяся в небольшом отсеке рядом с другими курительными принадлежностями. В ней не было ничего особенного – просто небольшой кусок дерева с большой скругленной чашечкой и изогнутым мундштуком длиной примерно в половину копыта, – но при виде нее Твайлайт чуть не расплакалась. В последний раз она видела эту трубку в мире снов, свисающей с улыбающихся губ Скай Чейзера. Аромат табака со вкусом апельсина шел из маленького мешочка рядом с трубкой, и этот запах был таким знакомым, что хотелось разрыдаться.
– Похоже, шкатулка сделана из какого-то зачарованного заморского супер-дерева, – прокомментировала Спитфайр. – Эта штука неразрушима или что-то типа того. Думаю, старик действительно любил эту трубку, раз держал ее в такой табакерке...
– Он обычно постукивал ею по губе, когда думал, – произнесла Твайлайт. – Даже если трубка не была зажжена, он просто сидел, посасывал ее и постукивал ею по чему попадется.
Единорожка оторвала взгляд от трубки и увидела, что пегаска пристально смотрит на нее. В ее глазах было что-то такое, чего Твайлайт никак не могла понять.
– Я этого не знала... – призналась Спитфайр, вставая с дивана. Она прошла в центр вагона и начала складывать подушки в кучу, прежде чем упасть на них и уставиться в потолок. – Похоже, ты знала его лучше, чем я...
Пегаска, вероятно, была права. Вполне возможно, что Твайлайт знала Скай Чейзера лучше, чем его собственная дочь, и мысль об этом наполнила ее сильным чувством вины.
– Я могла бы рассказать тебе о нем немного, если хочешь... – предложила она.
Спитфайр, вздрогнув, села.
– Что?
– Я знала его недолго – во всяком случае, недостаточно долго, чтобы узнать, что у него есть дочь, – но старик любил рассказывать истории. И на борту дирижабля больше нечего было делать, кроме как слушать, как он рассказывает небылицы о самом себе. У меня нет его… таланта к выплетанию словесных кружев, но у меня довольно хорошая память, так что, если хочешь, чтобы я попробовала, то вполне уверена, что смогу воссоздать часть его рассказов.
– Ты сделаешь это для меня? – спросила пегаска.
– Конечно, – ответила Твайлайт с улыбкой. – Если истории, которыми он поделился со мной, и должны принадлежать кому-нибудь, так это тебе. В его завещании говорилось, что он оставляет тебе все, что у него было, верно?
Спитфайр молча кивнула.
Единорожка прочистила горло и расправила плечи.
– Хорошо, итак, в тот раз он был в увольнительной с кем-то из своих приятелей в тропиках...
К удивлению Твайлайт, истории давались ей легко. Она практически слышала голос Скай Чейзера в своей голове, подсказывающий, что сказать, чтобы можно было передать это Спитфайр. Пегаска сидела на своем маленьком троне из подушек, ухмыляясь, как кобылка, которой вручают подарок на день Согревающего Очага, и слушала.
Единорожка подумала об еще одном друге, которого она завела в своем путешествии. Что бы чувствовал Басенджи? Ей хотелось думать, что он гордился бы ею. Будучи барабанщиком алмазных псов, он поддерживал связь своего народа с предками посредством устных преданий. Он соединял поколения вместе с помощью песен, музыки и историй.
Пока она делилась своими знаниями о Скай Чейзере с его дочерью, Твайлайт почувствовала, что немного понимает, что заставляло Басенджи делать свою работу. Ее сердце полнилось ликованием, когда Спитфайр от души смеялась над новой байкой, и единорожке все больше и больше нравилась роль рассказчицы. Вскоре она начала приукрашивать свои рассказы и оживленно жестикулировать.
Твайлайт не была такой же рассказчицей, как ее друзья. У нее не было навыков и подготовки Басенджи или страсти и таланта Скай Чейзера, но она сделала бы все возможное, чтобы они гордились ей, хотя бы сегодня.