Твайлайт Спаркл — королевский гвардеец: Возвышение
Глава 5: Самая лучшая ночь
Твайлайт слила остатки кофе в свою кружку и левитировала пустой кофейник на ближайший к двери конец стола. Рано или поздно кто-нибудь привезет тележку со свежим кофе и, может быть, с чем-нибудь из еды. Единорожка присосалась к напитку, проглотив несвежую гадость комнатной температуры одним глотком. Кофе нельзя было назвать хорошим или хотя бы крепким, но небольшая доза кофеина была необходима. Твайлайт поставила пустую кружку и снова уставилась на карту в центре стола.
По мере продолжения расследования количество маленьких цветных флажков на карте Кантерлота увеличилось вдвое. Кусочки ниток были прикреплены к карте, соединяя интересующие области в соответствии с различными зацепками.
Единорожка просмотрела доклад, который ей принесли всего несколько минут назад, и нахмурилась от прочитанного. Сердито фыркнув, Твайлайт магией убрала маленький зеленый флажок с большого серого квадрата.
Он отмечал склад, который, согласно записям в администрации воздушного порта, не использовался, однако патруль королевской Гвардии был проинформирован, что по слухам там скрываются какие-то подозрительные личности. Зацепка была очень многообещающей, но обыск склада под предлогом внезапной противопожарной инспекции не выявил ничего кроме партии керамических горшков из Манчджурии, о которых отсутствовали какие-либо записи. Оказалось, что владелец склада подделывал свои транспортные декларации, чтобы избежать уплаты въездных пошлин. То что они поймали мошенника, конечно, хорошо, но контрабанда кухонной утвари была совсем не так важна, как пропавшие пони, и Твайлайт в настоящий момент было на нее плевать.
Она глубоко вдохнула и медленно, разочарованно выдохнула, прежде чем свернуть свиток и кинуть его через плечо. До ее ушей донесся легкий шорох и стук падения, когда свиток приземлился в кучу "мертвых зацепок" позади единорожки.
По ходу расследования Твайлайт уже не так четко придерживалась системы организации документов. По мере приближения Гала и уменьшения времени, в течение которого они должны были найти пропавших пони, интенсивность поисков постепенно начала возрастать. Отчеты и доклады шли непрерывным потоком, поскольку агенты на местах удвоили усилия, стремясь отследить каждую зацепку и выполнить каждый полученный приказ. Поток информации был так силен, что теперь они были погребены в настоящем море свитков, и все они оказывались у стен зала в грудах, местами достигших уже высоты плеч пони.
Единорожка взглянула во главу стола, где Спитфайр и Виппорвилл склонились над картой канализационной системы Кантерлота. Гривы пони были совсем растрепаны из-за того, что они часами в отчаянии приглаживали копытами волосы, а шерсть слиплась от пота. Твайлайт провела копытом по собственной гриве и осознала, что, вероятно, выглядит так же плохо, как и они. Суставы болели от многочасового сидения в одном и том же положении, а шея затекла. Прогулка, чтобы размять ноги, была бы очень кстати, но на нее просто не было времени.
Все трое подняли головы, услышав звук, похожий на раскаты грома, сопровождаемый взрывом фейерверков. “Вандерболтов”, устраивающих одно из своих всемирно известных шоу, было слышно даже в самых глубинах замка, через толстые двери конференц-зала.
Твайлайт на всякий случай посмотрела на часы, но все участники расследования прекрасно знали, что выступление “Вандерболтов” приходилось на самый разгар церемонии открытия Гранд Галопинг Гала. Как только шоу закончится, Селестия опустит солнце и двери откроются для гостей.
– Декурион, – произнес опцион, разрушая молчание, которое наполнило комнату. – Что с расследованием в порту?
– Это оказался пони, уклоняющийся от уплаты пошлин и подделывающий декларации о перевозке, сэр.
– Понятно...
– Что насчет канализации? – в свою очередь спросила Твайлайт.
Спитфайр помотала головой.
– Все точки входа вблизи интересующих нас областей по-прежнему закрыты и без каких либо признаков взлома. Шеф полиции послал нескольких своих подчиненных, переодетых рабочими, вниз, чтобы провести осмотр, но они ничего не обнаружили. Они собираются проверить еще несколько мест, но, честно говоря, канализационная система в Кантерлоте не такая обширная, как я думала, – во всяком случае, не сравнить с тем, что есть в Мэйнхэттене. Сомневаюсь, что тут найдутся достаточно большие помещения, чтобы вместить двадцать девять пони.
– Что ж, кажется, нам остается только продолжать в том же духе, да? – предложила Твайлайт. Остальные двое хмыкнули в знак согласия.
Они продолжили работать, пока примерно через полчаса не раздался стук в дверь.
– Сэр, мэм, – произнес гвардеец, входя и отдавая честь. – Капитан Гвардии приказал всем полевым агентам вернуться в казармы для перегруппировки и хочет, чтобы опцион Виппорвилл прибыл в его кабинет для доклада.
Твайлайт развернулась к жеребцу, губы сжались в жесткую, сердитую линию.
– Зачем?
Выправка гвардейца дрогнула лишь на мгновение, когда тот дрогнул под суровым взглядом декуриона.
– Э-э-э, он сказал, что хочет подготовиться к предстоящему прочесыванию города, мэм.
– У нас еще есть несколько часов до того, как это станет необходимым! – огрызнулась единорожка. – Гала только началось, и Шайнинг Армор не собирается создавать щит, пока оно не закончится!
– Спасибо, легионер, – произнес Виппорвилл, перекрывая возражения Твайлайт. Жеребец пригладил гриву и надел шлем. – Возвращайся к центуриону и передай, что я буду через минуту, чтобы отрапортовать лично.
Твайлайт повернулась к опциону, слишком потрясенная, чтобы заметить, как гвардеец поспешно сбежал.
– Сэр, у нас еще есть время!
– И его будет лучше потратить на подготовку к следующему этапу поисков, декурион, – спокойно объяснил пегас. Он принялся собирать свои собственные записи и складывать их в седельные сумки. – Когда щит будет поднят, у нас будет полно растерянных и испуганных пони, которые будут гадать, что происходит. Принцесса Селестия собирается выступить с заявлением, объясняющим ситуацию, но пока она этого не сделает, мы должны быть готовы поддерживать порядок и успокаивать гражданских. После чего нам больше не придется таиться и заглядывать в окна. Мы сможем провести полный и тщательный обыск города.
Он был прав. Подготовка к крупномасштабным поискам была наиболее эффективным способом использования оставшегося времени. Но, несмотря на то, что Твайлайт видела здравое зерно в этих рассуждениях, они были похожи на признание, что все их усилия до этого момента не дали результатов. Чувство неудачи оставило неприятный кислый привкус во рту, и единорожке вдруг захотелось выпить еще холодного горького кофе, чтобы попытаться избавиться от него.
Твайлайт закрыла глаза и вздохнула.
– Так точно... – ответила она. – Хорошо... Вы правы. Тогда куда нам следует отправиться дальше, сэр? Должны ли мы со Спитфайр сопровождать вас на встречу с центурионом, или нам следует отправиться к тессерарию Ночной Стражи для организации поисковых групп?
– Ни то ни другое. Вы и капитан Спитфайр свободны. Идите отдохните немного.
– Сэр, я в порядке, – возразила Твайлайт. – И знаю, что Спитфайр готова на большее, верно, Спитфайр?
Пегаска просто кивнула в ответ.
– Вы свободны, декурион, – повторил опцион Виппорвилл. Его слова почему-то стали резче, хотя тон или громкость не изменились. – Вы заслужили хороший ночной отдых. Остальные гвардейцы работали посменно, так что там много отдохнувших пони, готовых к работе. Они не трудились больше суток подряд, как мы. Если вам от этого станет легче, центурион Стил Сентри, вероятно, тоже прикажет мне идти отдыхать как только выслушает мой рапорт.
Твайлайт уныло опустила голову. Она хотела продолжать протестовать, умолять о возможности продолжить расследование, но по тону голоса опциона поняла, что это бессмысленно. Виппорвилл не передумает. Единорожка даже не заметила бы, как пегас ушел, если бы он громко не обратился к ней со Спитфайр по имени, официально отпуская их. Кажется, жеребец упоминал что-то о возможном поощрении, когда пропавшие пони будут найдены в целости и сохранности, но единственное, что Твайлайт отчетливо услышала, это щелчок дверного замка, когда опцион вышел.
Стопка отчетов разлетелась ворохом бумаги от пинка Спитфайр. Свитки раскатились по полу во все стороны. Твайлайт собиралась рефлекторно возмутиться, что пегаска нарушила порядок в документах, но поняла, что это больше не имеет значения. Вся информация из этих свитков уже была обобщена и систематизирована в записях и журналах, которые опцион Виппорвилл взял с собой. Сами рапорты теперь были не более чем кучей бумаг, годных только для вторичной переработки.
– Ну что за солнцем проклятая херня! – сердито буркнула Спитфайр. – Мы ни шиша не нашли, а теперь, вероятно, нам еще пару новых нашивок на парадную форму выдадут за беспокойство!
Твайлайт почти не обращала внимания на разглагольствования пегаски, хотя и разделяла ее чувства. Все, о чем могла думать единорожка, это о тех пони, которых она подвела. Не в первый раз она задумывалась о том, что их так и не найдут, и их семьи так никогда и не узнают, что с ними случилось. Это было то, чего она больше всего боялась, и от подобных мыслей сердце обливалось кровью.
Твайлайт сердито закусила губу, мысленно вспоминая все собранные ими зацепки, которые казались хоть сколько-то важными. Должно же было остаться что-то упущенное, какая-то зацепка, которую они не раскрутили до конца, или что-то, что выглядело безнадежно, но там просто надо было лишний раз копнуть. Если бы только она могла что-нибудь придумать, если бы ее посетило какое-нибудь озарение или вспышка вдохновения, возможно, они все еще могли бы завершить расследование. У них еще было несколько часов. Гала должно было идти до полуночи – это был самый крайний срок.
Единорожка тряхнула головой, выбрасывая из нее роящиеся сердитой мошкарой мысли. Смехотворные фантазии о том, чтобы в одиночку преуспеть там, где потерпели неудачу объединенные силы Королевской Гвардии и Полицейского Управления Кантерлота, помочь не могли.
– Мне даже напиваться не хочется, – кисло заметила Спитфайр. Она снова пнула валяющийся свиток. Тот отскочил от стены с мягким шлепком жесткой бумаги, ударившейся о камень. – Бары, вероятно, тоже закроют, как только поднимется щит. Что тоже хреново. И поскольку все гвардейцы с полицией в городе носятся в поисках наших жертв, заведение Дёрти, вероятно, сейчас пустует. Наверное, там так тихо с момента открытия не бывало. Готова поспорить, что даже к автомату с пинболом очередь рассосалась.
– Увидимся позже, ладно? – сказала единорожка, целеустремленно направляясь к двери. Ей нужно было подвигаться, сходить прогуляться, заняться буквально чем угодно, кроме как еще хоть секунду провести в этой комнате. Торопясь к выходу, Твайлайт чуть не забыла свой шлем. Она подхватила его магией из-под стола и водрузила себе на голову, почти не задумываясь о происходящем.
– Собираешься отправиться на поиски своей принцессы? – попыталась поддразнить ее Спитфайр с вымученным смешком. – Должно быть, приятно, когда у тебя есть кто-то, кто поможет почувствовать себя лучше после настолько дерьмового дня.
Идея отправиться на поиски Кейденс была заманчивой – достаточно заманчивой, чтобы Твайлайт остановилась. Ее подруга, вероятно, сейчас была на Гала, стояла рядом с принцессой Селестией на вершине лестницы в вестибюле и приветствовала гостей. Единорожка была облачена в свои доспехи, которые в принципе должны были скрывать, насколько растрепанной и потной она была. Можно было подойти прямо к Кейденс, заявить, что присутствие Принцессы Любви необходимо в другом месте, а затем...
Твайлайт устало потерла мордочку. Она не могла идти к Кейденс, только не сейчас. Не с пустыми копытами. Может, это было по-жеребячьи, может, ей просто хотелось подуться, но прямо сейчас все, чего желала Твайлайт, – это немного побыть одной.
– Что-то в этом роде, – ответила единорожка, мотнув головой. – Увидимся.
– Да, увидимся, Спаркл, – попрощалась в ответ Спитфайр.
Гвардейцы за дверью отдали ей честь, когда Твайлайт пронеслась мимо. Они будут стоять там до тех пор, пока кто-нибудь из архивов не придет разобрать документы в поисках чего-то, что стоит сохранить для официального отчета. В конференц зале в основном остался мусор, но правила есть правила, так что архивариусам придется выполнять грязную работу по разбору куч бумаг.
Залы дворца практически пустовали, за исключением нескольких гвардейцев, стоявших на своих обычных постах у важных помещений. Все были в противоположной части замка, либо наслаждаясь Гала, либо обеспечивая веселье гостям.
Уши Твайлайт дернулись, когда она услышала тихий удар, за которым последовал звук приглушенных голосов. Она пошла в направлении шума, завернула за угол и обнаружила перед собой дверь в подсобку для метел. Большинство пони были бы удивлены тем, как много во дворце крепких, богато украшенных дверей, нужных лишь для того, чтобы на глаза не попадались швабры и кувшины с чистящим раствором.
Единорожка без колебаний распахнула дверь и моргнула, увидев открывшуюся ей картину.
Молодая кобыла и жеребец – вероятно, всего на два или три года моложе Твайлайт, – стояли прямо в подсобке, тесно прижавшись друг к другу. Спина кобылки была прижата к стене, а ее платье задралось там, где копыто ее кавалера касалось крупа. Оба застыли, уставившись на единорожку широко раскрытыми от удивления глазами с покрасневшими от смущения и возбуждения щеками. У жеребчика вокруг рта и щек были размазаны полосы темно-красной помады – явный показатель, до какой стадии поцелуев они уже дошли.
Это была всего лишь пара возбужденных подростков, вероятно, дети кого-то из больших шишек с Гала. Скорее всего, им наскучило празднование, и они улизнули, чтобы развлечься поцелуйчиками. Твайлайт решила поступить так, как поступила бы на ее месте Кейденс.
Единорожка поднесла копыто к губам, призывая жестом к молчанию, а потом подмигнула и осторожно закрыла дверь.
По крайней мере, хоть кому-то сегодня было весело.
Флаттершай сегодня было совсем не весело.
Конечно, ее подруги вели себя очень мило. Каждая из них пыталась выполнить свое обещание включить ее в собственные заранее спланированные мероприятия, но независимо от того, чем бы пегаска ни занималась, она везде чувствовала себя лишней. Флаттершай провела с ними по несколько минут, пытаясь веселиться и просто радоваться, что проводит время с друзьями, но все было бесполезно. Наконец, когда Рэйнбоу Дэш пыталась затащить ее в зону VIP, где находились “Вандерболты”, она просто извинилась, сказав, что ей нужно в туалет.
Теперь пегаска стояла с краю бального зала, стараясь выглядеть как можно меньше, тщетно пытаясь раствориться в море шикарно разодетых пони. Прекрасное платье, которое Рэрити сшила для нее с любовью, было просто великолепным, но Флаттершай начинала думать, что предпочла бы платье попроще – что-то, что не привлекало бы столько внимания. Уже несколько пони подошли к ней, чтобы поинтересоваться, кто был автором такого шикарного дизайна, на что пегаска просто нервно улыбалась и указывала в сторону фуршетных столов, где Рэрити устроила целый прием для разных модных пони. Спайк стоял рядом с единорожкой, закидывая в рот закуски и стараясь делать вид, что ему не так скучно, как на самом деле.
Эпплджек установила свой маленький лоток рядом со столами с закусками. Земнопони даже прибегла к попытке переделать свои семейные рецепты во что-то более визуально привлекательное для толпы заносчивой знати, но до сих пор единственным заинтересовавшимся покупателем был Спайк, когда проходил достаточно близко к лотку.
Шайнинга Армора Флаттершай не видела с самого начала Гала. Жеребец был в вестибюле — стоял с принцессой Селестией и приветствовал прибывающих гостей. Что удивительно, принцесса Ми Аморе Каденза тоже была с ними. По словам Рэрити, Принцесса Любви была печально известна тем, что никогда не присутствовала на Гранд Галопинг Гала, так что встретить ее тут было довольно неожиданно. Однако она казалась милой, и Спайк отзывался о ней исключительно положительно. Также принцесса Ми Аморе Каденза сейчас встречалась с их сестрой, если верить дракончику, и все подруги очень хотели встретиться с ними позже.
– Ох, дитя, это просто великолепное платье, – сказал кто-то, обращаясь к пегаске.
– Спасибо, – робко ответила Флаттершай, поворачиваясь и приветствуя приближающуюся кобылу дружелюбной улыбкой. Она вдруг почувствовала прилив гордости за себя. В первый раз, когда к ней обратились по поводу ее платья, пегаска готова была нырнуть под стол от неожиданности.
Кобыла была на несколько лет старше пегаски, но не сильно на много, и при этом полновата ближе к хвосту, как подобает почтенной кобыле. На ее голове красовалась очень уродливая шляпа – хотя Флаттершай была слишком вежлива, чтобы сказать подобное вслух, – с рогом изобилия и целой горой восковых фруктов. Стоящий рядом с ней жеребец коротко, безразлично кивнул, сел и расправил ярко-красный пояс на своем объемном животе. Он был в два раза старше кобылы, и накладной парик жеребца, казалось, мог посоревноваться в уродливости со шляпой его жены, – хотя, опять же, Флаттершай никогда бы не сказала этого вслух.
– Ты просто обязана сказать мне, кто твой дизайнер, – проворковала кобыла. Казалось, она вкладывала в каждое слово весь свой вес, и Флаттершай практически могла видеть курсив, висящий в воздухе над ее головой. – Я бы с удовольствием заказала что-нибудь с этакой “естественной” эстетикой, чтобы дополнить мою шляпу.
Она указала на серебристое платье с блестками, которые ловили свет и сверкали, как бриллианты.
– Это старье просто не подходит к такой великолепной шляпе, как эта. Подарок, если хочешь знать, от самой герцогини Троттингемской. В смысле, шляпа, а не платье.
– Моя подруга Рэрити сшила для меня это платье, – ответила Флаттершай, кивнув в сторону, где единорожка радостно смеялась с красивым жеребцом с белой шерстью и изысканно уложенной светлой гривой.
– О, я вижу, она привлекла внимание принца Блюблада, – хихикнула кобыла, обмахиваясь копытом. Рядом с ней уши ее мужа навострились при упоминании имени принца, и теперь он тоже смотрел в том направлении. – У него всегда был вкус к красивым вещам.
Флаттершай моргнула, уловив намек, который имела в виду кобыла.
– Она здесь с моим другом Спайком, – объяснила пегаска, указывая копытом туда, где дракон, о котором шла речь, ел устриц, подбрасывая их в воздух и ловя ртом.
– С ним, ты говоришь? Уверена, они не пара.
– Вообще-то пара, – не согласилась пегаска. – Они вместе уже несколько месяцев.
Кобыла начала лихорадочно обмахиваться веером, она даже слегка покачивалась, как будто была на грани обморока. Флаттершай, возможно, и побеспокоилась бы о ее состоянии, если бы не долгое знакомство с Рэрити. Тесная дружба с модной дивой номер один в Понивилле дала пегаске представление о любви к театральным преувеличениям у определенного типа пони.
– Ох-хо-хо, талантлива и имеет романтическую связь с драконом? – выпалила кобыла, повернулась к мужу и потянула того за лацканы лилового смокинга ярко-оранжевым телекинезом. Флаттершай даже не догадывалась, что у нее есть рог, скрытый под восковой виноградной гроздью в шляпе. – Мне просто необходимо заполучить платье, сшитое ею. Какая смелость! Какая эксцентричность!
– Да, дорогая, – пробормотал жеребец, позволяя утащить себя.
– Спасибо, дитя, – крикнула кобыла, уходя. – Было приятно пообщаться с тобой!
Когда они уже направились прочь, Флаттершай решила воспользоваться приливом уверенности, который почувствовала, так успешно справившись с ситуацией. Это был идеальный шанс спросить о чем-то, что терзало ее всю ночь.
– Ох, эм-м, подождите, – крикнула им вслед пегаска. Крик был не очень громким, но, к счастью, все же смог перекрыть нежные мелодии оркестра.
– Да? – спросила кобыла.
– Я хотела спросить, может быть, вы слышали что-нибудь о садах? – спросила Флаттершай, внезапно почувствовав, как уверенность ее покидает. – Мне сказали, что они могут быть закрыты сегодня вечером, а у каждого входа, похоже, стоит по гвардейцу.
Пожилая пара с любопытством посмотрела друг на друга, завязав какой-то безмолвный разговор между собой.
– А знаешь, теперь, когда ты упомянула об этом, гвардейцев и правда стало намного больше, чем в прошлом году, – отметил жеребец. – И я тоже слышал о том, что сады закрыты.
– Мне говорили, это из-за того, что некоторые из садовников не пришли на работу, – произнесла Флаттершай.
– Полагаю, что даже принцессам трудно найти хороших работников, – хихикнула кобыла.
– Вероятно, – согласилась Флаттершай, грустно улыбаясь. – Я просто хотела спросить. Вы раньше бывали в зверинце? Это правда, что у принцессы есть обезьяны?
– О да! – воскликнул жеребец, в его глазах вспыхнул интерес. – Обезьяны-пауки! Они просто очаровательны! Но если ты хочешь узнать мое мнение, то настоящее украшение зверинца – это кенгуру!
– Кенгуру? – повторила пегаска. Ее голос дрогнул, когда она заговорила, и слово прозвучало как разочарованный тихий стон.
– Дорогой, не надоедай ей, – фыркнула жена жеребца, закатывая глаза. – Прошу его простить. Мой муж воображает себя натуралистом. Сидеть на пляже и рисовать птиц – вряд ли может считаться приличным хобби для джентлькольта его достатка. Прошу нас простить, юная леди, мы должны поговорить с той пони по поводу платья.
Пара ушла, хотя муж выглядел так, словно хотел остаться и продолжить разговор.
Флаттершай привстала на кончики копыт, нервно пританцовывая на месте и вытягивая шею, чтобы попытаться разглядеть сквозь толпу окна в сад.
– О-о-о-о, кенгуру-у-у-у-у... – тихонько заскулила она.
Почему эти садовники решили прогулять свою смену? Если бы они пришли, то смогли бы выполнить свою работу, сады были бы открыты, и она могла бы прямо сейчас играть с кенгуру, вот прямо в эту самую секунду.
Флаттершай раздраженно села на пол, надув губы и даже не заботясь о том, что платье помялось. Это была худшая ночь в жизни.
Нет. Она не позволит всему так закончиться. Она увидит кенгуру, и обезьян, и белок, и бобров, и она обнимет каждого зверька в этом зверинце до конца ночи, чего бы это ни стоило. Вопрос был лишь в том, как ей пробраться мимо гвардейцев?
Их следовало чем-то отвлечь.
Громкий, наполненный статическими помехами шум внезапно наполнил воздух, прерывая все разговоры в зале и привлекая взгляды к сцене в передней части бального зала. Пинки Пай поднялась туда с микрофоном в копытах и в данный момент проверяла его подключение к динамикам по обе стороны сцены, постукивая копытом по мембране. Пони в оркестре позади уставились на розовую земнопони с явным раздражением из-за того, что их прервали.
– Эй, все вы, тусовщики! – прокричала Элемент Смеха в микрофон. – Меня зовут Пинки Пай, и думаю, что пришло время раскачать эту вечеринку по полной! А знаете, что позволит растопить лед? Маленькая песенка, которую я называю Пони-Полька!
Твайлайт медленно шла по саду, подволакивая копыта по высокой некошеной траве. Полная Луна принцессы Лу́ны висела над головой, яркая словно световое заклинание. Единорожка заметила нескольких гвардейцев, патрулирующих сады, но в целом она была тут одна. Однако это быстро изменится, как только щит будет поднят и начнется второй этап поисковой операции.
Твайлайт подумывала о том, чтобы вернуться в покои Кейденс – которые теперь были более или менее их покоями, – но еще не совсем оправилась для встречи с принцессой. И единорожка точно не собиралась возвращаться в свою комнату в казармах, не тогда, когда ее сослуживцы готовились к следующему этапу поисков. С ними она тоже не была готова встретиться.
В итоге поиски уединения привели Твайлайт в сады, и какая-то маленькая часть ее разума на мгновение задумалась о возможности наткнуться на что-то, что все остальные пропустили. Но теперь, когда она оказалась здесь, стало очевидно насколько это глупо. Сады Кантерлота были одним из самых обширных парков во всей Эквестрии, а она всего лишь одна единственная пони. Каковы шансы, что она обнаружит что-то, что остальные королевские гвардейцы упустили из виду?
Твайлайт села на траву и устало потерла мордочку. Может быть, ей все-таки следовало лечь спать.
Она была расстроена, вымотана и встревожена. Ей нужно было успокоиться.
Единорожка закрыла глаза и глубоко вдохнула ароматы сада. Скоро кончится осень, и в воздухе уже чувствовались первые признаки холодных зимних ночей. Всего через несколько недель пони из Клаудсдейла начнут рассылать снежные тучи по всей Эквестрии. Твайлайт сосредоточилась на этом ощущении и несколькими глубокими вдохами позволила холодному воздуху проникнуть в легкие. Она открыла глаза и почувствовала себя лучше, более приземленной.
Наслаждение ночью так поглотило ее, что единорожка почти не услышала, как кто-то мягко приземлился с неба на траву позади нее.
– Думаю, твоя принцесса вернулась в замок, – съязвила Спитфайр, садясь рядом с Твайлайт.
– Я просто хотела посидеть здесь немного... – печально ответила единорожка.
– Да, я понимаю... – пегаска вздохнула. – Подумала, что тебе, возможно, захочется побыть одной...
Твайлайт приподняла бровь в ответ на подобное заявление.
– Так ты тут искала меня?
Спитфайр пожала плечами.
– Я тоже хотела побыть одна.
Некоторое время они сидели на влажной траве, просто слушая стрекотание сверчков и отдаленное уханье совы. Тишина была приятной, пока они тонули в своей взаимной неудаче.
– И вообще, сколько мы здесь еще будем сидеть? – спросила Спитфайр.
– Не знаю, – ответила Твайлайт, пожимая плечами. – Пока не перестанем хандрить, мне кажется... Что может затянуться... Кажется, я не слишком хорошо справляюсь с неудачами.
– Мы хорошо поработали, Спаркл, – вяло заметила Спитфайр.
– Я знаю.
– Их найдут.
– Это я тоже знаю, – холодный воздух начинал раздражать носовые пазухи единорожки; из носа немного текло, и она вытерла его тыльной стороной копыта. – Хотя трудно не принимать это близко к сердцу.
Спитфайр упала навзничь, крылья расправились за спиной, когда она уставилась на звезды.
– Мы сделали свою работу и рассмотрели в расследовании целую кучу вариантов. Никто не мог ожидать от нас большего.
– Нет, но мы всегда можем ожидать от себя большего сами.
Пегаска издала раздраженный звук, что-то среднее между фырканьем и смешком, как будто у нее в горле застряла рыбья кость.
– Я пытаюсь сама себя убедить, что сделала все возможное, Спаркл, а ты мне совсем не помогаешь, – огрызнулась Спитфайр. Она подняла копыта в воздух, кончики которых были на расстоянии пары сантиметров друг от друга. – Клянусь, я вот настолько близка к тому, чтобы полететь и собственными копытами выбить несколько дверей.
– Извини, – Твайлайт лишь усмехнулась.
Она встала и взмахнула хвостом, стряхивая влагу от мокрой травы. Когда единорожка поднялась, то заметила вдалеке знакомое строение. С задумчивой улыбкой она направилась к белой беседке еще до того, как осознала, что куда-то идет.
Твайлайт ступила на деревянный пол внутри и стукнула копытом по одному из увитых плющом деревянных столбов, поддерживающих крышу, улыбаясь, несмотря на настроение. Она давно здесь не была, но именно здесь у них с Кейденс прошло первое “свидание”. Оно всегда будет для нее особенным, и воспоминание о том дождливом летнем дне позволило стянутости внутри слегка ослабнуть.
– Милый маленький домик, – прокомментировала Спитфайр, подбежав поближе.
– Это газебо, – поправила пегаску Твайлайт.
– Ой, ну хорошо, бла-бла, ля Пренч, фу-фу, – передразнила Спитфайр.
– Прошу меня простить за использование правильной терминологии, – раздраженно огрызнулась единорожка. Она вышла на середину беседки, испытывая непреодолимое желание просто посидеть и посмотреть на отражение в пруду.
Скрип расшатанных досок был внезапным и достаточно громким, чтобы Твайлайт замерла. Она посмотрела вниз и надавила копытом немного сильнее, вызвав новый громкий скрип дерева. Она не помнила, чтобы пол здесь был таким скрипучим в прошлый раз, особенно если учесть их с Кейденс совокупный вес, когда они... ну, в общем достаточно отметить, что давление на пол было оказано значительное, и при этом ни единого звука не было.
– Что-то не так? – спросила Спитфайр.
– Доски расшатаны, – ответила Твайлайт, перенося свой вес на соседние для проверки. Те тоже громко скрипели. – Думаю, возможно...
Пол треснул и раскололся, прогибаясь под тяжестью Твайлайт, облаченной в полные доспехи. Единорожка почувствовала на талии копыта Спитфайр, которая попыталась ее оттащить. Вес сместился всего на мгновение, прежде чем снова послышался треск древесины, и Твайлайт почувствовала, что падает.
Это длилось всего долю секунды, прежде чем они со Спитфайр рухнули на землю, неловко приземлившись с достаточной силой, чтобы выбить из единорожки дух. Даже с учетом подкладки под броней, металлические пластины не сильно хорошо защищали от тупых ударов.
Каким-то образом во время их короткого падения Спитфайр оказалась под Твайлайт. Пегаска закричала от боли, когда на нее обрушился весь вес бронированного легионера. Яма, в которую они свалились, перешла в крутой склон, и они обе заскользили во тьму.
Твайлайт уперлась в стены копытами, пытаясь замедлить спуск, но бронированные накопытники показали себя слабо приспособленными к альпинизму, лишь оставив глубокие борозды в достаточно мягкой почве. Что-то в туннеле ударило Твайлайт сбоку по голове. Камень, корень, или еще какой выступ стукнул достаточно сильно, чтобы перед глазами все поплыло.
Прошла еще минута или около того, прежде чем Твайлайт осознала, что больше не падает, а ее чувство головокружения было вызвано ударом. Единорожка прижала копыто к голове с болезненным стоном. Столкновение по пути вниз даже сшибло с нее шлем.
Твайлайт помотала головой, чтобы избавится от летающих звездочек как раз вовремя, чтобы заметить какое-то шевеление в кромешной тьме, сопровождаемое болезненным стоном. Единорожка сотворила заклинание освещения, настолько сильное и яркое, насколько смогла. Спитфайр была рядом и медленно поднималась на копыта.
– Ты в порядке? – спросила Твайлайт, осматривая себя на предмет травм. К счастью, чакрам все еще был надежно закреплен в перевязи, так что, по крайней мере, оружия она не лишилась.
– Такое ощущение, что на меня свалился долбаный дом, но, думаю, я в порядке, – ответила пегаска. Она села и ощупала себя со всех сторон, время от времени морщась от касаний к больным, судя по всему, местам. Все ее конечности располагались под нужными углами, и, если не считать нескольких небольших порезов, падение должно быть прошло для нее без особых травм. – Пегасы, может, и не такие выносливые, как земные пони, но мы созданы для того, чтобы падать. Ты как?
– Я потеряла шлем, – ответила единорожка, – но в остальном все в порядке.
Твайлайт повернула голову, оглядываясь по сторонам. Они были под землей, это несомненно. В данный момент они находились в какой-то небольшой пещере. Сталактиты и сталагмиты выступали из пола и потолка, а магический свет отражался от стен, как тысячи мерцающих звезд. Тут и там виднелись огромные кристаллы – скорее всего, какая-то разновидность кварца, – и некоторые из них были размером почти со взрослого пони.
– Где, провалиться мне в Тартар, мы находимся? – спросила Спитфайр, подходя поближе к Твайлайт. Будучи пегасом, она не владела магией, что позволила бы ей использовать заклинание освещения, поэтому сейчас полностью зависела от света единорожки.
– Мы под Кантерлотом, – ответила Твайлайт, – в старых шахтах.
– В шахтах? – удивленно спросила Спитфайр.
– Да, они не используются уже сотни лет, но давным-давно пони добывали здесь гранит и кварц. Кварц – довольно полезный материал, имеющий множество различных применений. Однако принцесса Селестия положила этому конец. Ей не нравилась идея выдалбливать гору, на вершине которой был построен ее город.
– Я выросла в Кантерлоте и никогда раньше ничего об этом не слышала.
– А ты и не могла, – объяснила Твайлайт. – Как я уже сказала, никто не был здесь сотни лет. Эти шахты уходят очень глубоко, и все входные туннели либо обрушились сами по себе, либо были обрушены специально, чтобы их запечатать.
– Кстати, об этом, – вздохнула пегаска. – Похоже, наш обратный путь завалило.
И правда, из стены позади них высыпалась куча земли и камней, которые, очевидно, появились из тоннеля, что привел их сюда. Твайлайт огляделась, но нигде не смогла найти свой шлем. Вероятно, он все еще находился в тоннеле, погребенный под несколькими тоннами почвы и камней.
– Я почти уверена, что этой дыры не было под беседкой всего несколько месяцев назад, поэтому, думаю, можно с уверенностью считать судьбу пропавших садовников раскрытой... Я даже не рассматривала идею о том, что кому-то может хватить безумия прорыть такие глубокие тоннели... На что ты хочешь поспорить, что вокруг есть еще такие же?
– Вероятно, в том парке рядом с Санди-стрит они тоже есть, – предположила Спитфайр. – Думаешь, это была ловушка?
Твайлайт покачала головой.
– Не сама беседка. Тот, кто вырыл тоннель, вероятно, просто вытащил опорные балки из-под пола. А вот сам проход... да, он мог быть специально подготовлен к обрушению. Вообще-то в старые времена у земнопони была такая стратегия. Ты роешь тоннель, заставляешь врага гнаться по нему за собой и выбиваешь крепь, которая заставляет тоннель обрушиться на преследователя. Тебе надо точно знать что ты делаешь, иначе тебя самого может завалить, но в остальном это крайне эффективно.
Твайлайт осторожно потерла маленькую шишку, образовавшуюся под гривой.
– Наверное, именно на эту крепь я и налетела по пути вниз.
– Так ты хочешь сказать, нам просто повезло, что мы наткнулись на это место? – недоверчиво спросила Спитфайр.
– Похоже, что так... – осторожно ответила Твайлайт, ей не понравился тон голоса пегаски.
Единорожка ожидала какой-нибудь подколки или шутки или... чего-то еще. Но чего Твайлайт не могла предположить, так это что Спитфайр расхохочется.
– Твайлайт Спаркл, могу тебе поклясться, я слышала о пони, которые лезут в неприятности очертя голову, но ты единственная на моей памяти, кто сумела влететь в них крупом вперед.
– Думаешь, тебе стоит сейчас ржать? – раздраженно зашипела единорожка. – Мы на вражеской территории.
– Точно, – пегаска несколько раз откашлялась, сумев сдержать приступ хихиканья, после чего подняла копыто и провела им перед мордочкой, имитируя стирание веселья, сделав выражение подходяще серьезным. – Настоящий солдат.
Твайлайт могла только покачать головой на подобные выходки. Однако она не могла винить эту кобылу. Волнение и беспокойство создавали стрессовую смесь, и некоторые пони, естественно, боролись с такого рода напряжением при помощи шуток.
Единорожке потребовалось мгновение, чтобы оценить ситуацию, в которой они оказались. Они попали в ловушку под землей и были отрезаны от любого возможного подкрепления, почти не спали, столкнулись с неизвестным врагом, а на кону стояли жизни мирных пони.
Этого почти хватило, чтобы Твайлайт застонала.
– Ну как могло одно и то же случиться с одной и той же кобылой дважды? – еле слышно пробормотала она себе под нос.
– И что собираешься делать? – спросила Спитфайр. – Здесь офигеть как темно, а ты наш единственный источник света, если, конечно, ты не хочешь применить пару заклинаний ночного зрения, которые используют разведчики-единороги.
Твайлайт нахмурилась. Она действительно знала несколько заклинаний ночного видения. После возвращения из Некрополиса это была одна из первых вещей, которой она озаботилась. В настоящий момент единорожка знала несколько вариантов, которые позволяли получить разные типы зрения, усиливая и изменяя доступный свет, но ни один из них не смог бы помочь в таком месте как это. Без магического освещения они очутились бы в кромешной тьме, а Твайлайт знала только одно заклинание, которое работало при полном отсутствии света. К сожалению, его нельзя было накладывать на пегасов.
– Единственное известное мне заклинание, работающее в полной темноте, применимо только для единорогов... Видишь ли, существует мысленный эксперимент под названием Призма Кловер, который объясняет кое-что о природе света и о том, как магия единорогов взаимодействует с ним. В принципе...
– В принципе, это то же самое как подключить мой фен в электрическую розетку минотавров, – бойко произнесла Спитфайр, прервав многословное объяснение подруги.
– Эта аналогия... не совсем ошибочна... – неохотно признала Твайлайт. – Я знаю, что у пегасов отличное ночное зрение, но насколько оно хорошее?
– Даже бэтпони нужно немного света, – пояснила пегаска. – Тебе надо быть настоящей летучей мышью с эхолокацией или чем там еще, чтобы видеть тут, внизу, без капли освещения.
Твайлайт задумчиво постучала себя по подбородку.
– Тогда это может стать проблемой… Здесь, внизу, может оказаться противник, а мы не можем путешествовать без света.
– Ты всегда можешь сама воспользоваться заклинанием и разведать обстановку, а потом вернуться за мной, если все безопасно, – предложила Спитфайр. – Ну, если твоя тяжеленная броня не станет проблемой.
– Это изготовленные на заказ доспехи королевской гвардии, – коротко ответила единорожка. Спитфайр была ее подругой, но это не означало, что Твайлайт потерпит, если кто-нибудь усомнится в практичности ее любимой брони. – Если я буду шагать аккуратно, они не издадут ни звука. А вот касательно твоего предложения...
Твайлайт прикусила губу, обдумывая идею пегаски. В ней были как плюсы, так и минусы. Хотя она казалась достаточно безопасной, существовала вероятность, что их противник тоже обладает ночным зрением. При таком развитии событий все преимущества сводились к нулю, так как они со Спитфайр разделялись, что делало их уязвимыми. Если с Твайлайт что-то случится во время разведки, пегаска станет легкой добычей.
Единорожке также жутко не нравилась мысль оставить кого-то в темноте. Там, в Некрополисе, именно свет спас жизнь ей и Кейденс с Басенджи. Идея о том, что свет всегда означал безопасность – без сомнения – глубоко укоренилась в ее душе. Было трудно пойти против этого инстинкта и рассматривать темноту как форму защиты.
Твайлайт покачала головой.
– Мне не нравится идея оставлять тебя во тьме... – объяснила она. – Думаю, наличие света перевешивает возможный риск.
– Но мы же можем рассматривать это как вариант на крайний случай? – не унималась Спитфайр.
Единорожка неловко переступила с ноги на ногу.
– Ладно. Если все сложится так, что подобный способ действий будет наиболее оптимальным, то мы используем его.
Достигнув согласия, они направились глубже в шахты – Твайлайт впереди и Спитфайр за ней.
Пещера, в которой они очутились, оказалась всего лишь одной из веток целой сети, пробитой в твердой скальной породе когда-то работавшими здесь трудолюбивыми шахтерами-земнопони. На стенах все еще виднелись следы работ, и иногда кобылки натыкались на сломанные или брошенные инструменты.
Камни, торчащие из пола, наполовину засыпанные ямы – все это замедляло их. В тоннелях, соединяющих пещеры, иногда были небольшие отнорки, которые заканчивались тупиками, но каждый раз, проходя мимо них, надо было осторожно выглядывать из-за угла в поисках признаков угрозы.
Подруги только что вошли в пещеру с потолком, достаточно высоким, чтобы Спитфайр могла бы взлететь, будь у нее собственный источник света, когда в воздухе эхом пронесся жалобный хныкающий звук. Твайлайт немедленно подала знак пегаске замереть и навострила уши. Единорожка покрутила ими, внимательно прислушиваясь, не повторится ли шум, на случай, если разум сыграл с ней злую шутку. Но звук раздался снова, на этот раз немного громче, и сопровождался чем-то похожим на болезненный стон.
Твайлайт почувствовала, как Спитфайр похлопала ее по боку, чтобы привлечь внимание. Пегаска знаками показала, что тоже слышала шум.
От пещеры, в которой они находились, отходило несколько тоннелей, но звук хорошо распространялся в почти полной тишине, и Твайлайт быстро определила его источник и направилась туда, приглушив свет насколько возможно. Слишком яркое заклинание выдало бы их приближение, а полное отсутствие заставило бы вслепую спотыкаться в опасном тоннеле с острыми камнями и всюду раскиданными ржавыми железными инструментами.
По мере приближения, стоны странным образом перешли в прерывистые рыдания. Подобного Твайлайт совсем не ожидала услышать, и этого хватило, чтобы она вновь остановилась как вкопанная.
Единорожка почувствовала еще одно легкое прикосновение к боку, заставившее ее обернуться к Спитфайр. Твайлайт вопросительно склонила голову набок, и пегаска в ответ изобразила знак разведчика и движения вперед.
Единорожка нахмурилась от увиденного. Не было никаких сомнений, что Спитфайр имела в виду разговор, который у них был ранее. Твайлайт помотала головой, отвергая предложение, но пегаска повторила жесты с чуть большей настойчивостью.
Ей все еще не нравилась мысль оставить друга в полной темноте, но Спитфайр была права – разведка с помощью заклинания ночного видения определенно была здесь самым безопасным вариантом. Если бы они просто объявили о своем присутствии, тот, на кого они наткнулись, мог бы испугаться и убежать дальше в шахты. Лучше было приближаться медленно и выяснить подробности.
Твайлайт неохотно подала знак согласия и полностью развеяла заклинание освещения. Как и было задумано при разработке заклинания ночного видения, рог единорожки лишь слабо окутался полем магии. Твайлайт несколько раз моргнула, привыкая к странному ощущению, что ее глазные яблоки на градус или два теплее, чем остальное тело. Она огляделась вокруг и видимость оказалась прекрасной, хотя все цвета превратились в оттенки нежно-голубого. Твайлайт повернулась к Спитфайр, и тепло тела пегаски сменило голубизну, окрасив края силуэта и детали мордочки ярким, жизнерадостным оранжевым.
Единорожка осторожно достала чакрам зубами, на всякий случай, если вдруг он понадобится. Куда эффективнее было использовать его с толикой магии, пропущенной через кольцо, но даже без нее Твайлайт все еще могла достаточно сильно метнуть его. Она медленно двинулась вперед, стараясь не шуметь. Пещера была очень похожа на ту, в которой изначально очутились они со Спитфайр. Она была похожа на естественную, однако были заметны и следы работ, причем некоторые были совсем недавними. Пещера была тупиковой, хотя у дальней стены виднелся засыпанный почвой и камнями тоннель. Всего в нескольких шагах от него сидела кобыла, уткнувшись мордочкой в копыта и всхлипывая.
На мгновение Твайлайт решила, что они, возможно, нашли одну из пропавших пони, но тут же отмела эту мысль. Кобыла была одета в бальное платье, и в ее длинную гриву были вплетены цветы – вероятнее всего она была одной из гостей на Гала.
Звук камня, стукнувшего о камень, прокатился по коридору позади Твайлайт. Она оглянулась и увидела, что Спитфайр осторожно потирает копыто. Камень медленно откатывался от ближайшей к ней стены.
Рыдания прекратились, и кобыла окликнула их после нескольких секунд напряженной тишины.
– Эй? Там кто-нибудь есть?
Твайлайт бросила укоризненный взгляд на пегаску. Та, несмотря на то, что не могла видеть пристальный взгляд единорожки, направленный на нее, все же имела совесть выглядеть смущенной.
Плачущая кобыла казалась скорее потерявшейся, чем представляющей опасность, поэтому Твайлайт убрала чакрам в перевязь.
– Королевская Гвардия, – ответила единорожка, отменяя заклинание ночного видения и создавая свет. Твайлайт высоко держала голову и старалась выглядеть как можно более внушительно. – Вам нужна помощь?
При нормальном освещении она смогла разглядеть больше деталей. Кобыла была довольно хорошенькой, с длинной розовой гривой и желтой шерсткой.
Пони прикрыла глаза копытом и отвернулась от света. В зависимости от того, как долго она находилась в темноте, сейчас она, вероятно, была чрезвычайно к нему чувствительна. Когда кобыла отвернулась, Твайлайт заметила темно-красное пятно крови сбоку на мордочке.
– Да, нужна, – быстро ответила пони. – Пожалуйста, помогите мне.
– Эй, погоди, я знаю эту цыпочку, – произнесла Спитфайр, выходя из-за спины Твайлайт. – Она дружит с Рэйнбоу Дэш, кобылкой, которая выиграла в этом году конкурс лучшего молодого летуна. Она – один из Элементов Гармонии.
Твайлайт моргнула. Розовая грива, желтая шерсть, довольно симпатичная...
– Ты Флаттершай?
– Д-да? – робко ответила пегаска. – Не могли бы вы, пожалуйста, приглушить свет, если вам, конечно, не нужно, чтобы он был таким ярким, если вас не затруднит, будьте так добры?
– Ох, прошу меня простить, – извинилась единорожка, снижая интенсивность своего заклинания.
– Спасибо, – ответила Флаттершай. Она опустила копыто и, прищурившись, взглянула на Твайлайт. Пегаску слегка покачивало, и глаза у нее были мутными, так что она казалась слегка пьяной. – Я вас знаю?
– Я декурион Твайлайт Спаркл, – ответила единорожка, подходя к раненой пони. Если судить о Флаттершай по письмам Шайнинга Армора, то пегаска была очень пуглива с незнакомцами, поэтому приближалась медленно.
– Твайлайт Спаркл? – переспросила желтая пегаска. Она повторила это имя еще несколько раз себе под нос, как будто пыталась оживить какое-то давнее воспоминание. Внезапно она ахнула в пьяном узнавании. – Ты сестра Шайнинга и Спайка?
– Да, именно так. Я здесь, чтобы помочь тебе, – Твайлайт села и обхватила мордочку Флаттершай копытами, чтобы осмотреть рану, после аккуратного поворота головы пегаски обнаружилось, что кровь течет из длинного, но неглубокого пореза на виске. – Что случилось? Как ты сюда попала?
– Я... я была в садах. Знаю, мне не стоило туда идти, простите меня...
– Все в порядке, сейчас это не важно, – заверила Твайлайт пегаску с нежной улыбкой. – Просто расскажи мне, что было дальше.
– Я просто хотела посмотреть на кенгуру... Это глупо, но… Я улизнула с Гала, чтобы посмотреть зверинец. Гвардейцев оказалось меньше, чем я предполагала, так что, когда я покинула бальный зал, трудностей больше не было. Животные… не думаю, что они хотели дружить со мной. Я немного увлеклась и когда увидела, как кролик побежал в кусты, то прыгнула вслед за ним и провалилась в яму.
– А почему ты просто не взлетела? – спросила Спитфайр. Сейчас она охраняла вход и, прищурившись, вглядывалась во тьму тоннеля позади них.
– А почему ты этого не сделала? – парировала единорожка, одновременно создавая заклинание светлячка, что немедленно окутало пещеру мягким белым сиянием.
– Потому что на меня сверху рухнул дом, – фыркнула Спитфайр. – Спасибо за свет.
– Вы ссоритесь? – нервно спросила Флаттершай. – Пожалуйста, только не деритесь.
– Мы не будем драться, я обещаю, – ответила Твайлайт, закатывая глаза. – Мы друзья. Просто мы так общаемся.
– Ох, это хорошо, – ответила Флаттершай, заметно расслабившись. – Рэйнбоу Дэш и Эпплджек иногда тоже себя так ведут.
Твайлайт использовала телекинез, чтобы раздвинуть веки пегаски немного шире, дабы можно было проверить зрачки.
– Итак, ты провалилась в яму, – продолжила выпытывать из своей пациентки информацию единорожка. – Что дальше?
– Ну, я попыталась удержаться от падения, но крылья запутались в платье. Я ударилась о землю и соскользнула сюда.
– И именно тогда ты ударилась головой?
– Нет, это случилось позднее. Было темно, поэтому я ощупывала окрестности, пока не нашла тоннель, из которого выпала. Я попыталась вскарабкаться наверх, но зацепилась за что-то твердое, и, думаю, из-за этого тоннель и обвалился. Земля начала трястись, и я ничего не видела, поэтому испугалась и побежала обратно сюда. Я споткнулась и ударилась обо что-то головой по пути вниз.
– Ты теряла сознание? – спросила Спитфайр.
– Нет, у меня просто сильно закружилась голова. Через некоторое время появились вы. Это было, может, минут десять назад? Я не уверена, в голове все путается.
– Тебя уже больше не качает, – заметила Твайлайт, закончив осмотр. – Так что предполагаю, что у тебя просто небольшое сотрясение мозга. Это может быть очень опасно, даже если потери сознания не было, поэтому нам нужно вытащить тебя отсюда как можно скорее, чтобы квалифицированный врач мог тебя осмотреть.
– Сотрясение мозга? Да, похоже на то. Почему я чувствую влагу?
Флаттершай вытерла мордочку, размазывая кровь по всей щеке.
– Ох, у меня идет кровь, – прокомментировала она, уставившись на свое окровавленное копыто.
Твайлайт была впечатлена тем, как хорошо Флаттершай восприняла эту новость. Большинство пони падали в обморок при виде крови. Может, это было просто какое-то затянувшееся оглушение, заставившее пегаску оцепенеть при виде собственной крови, а может, эта робкая кобылка была сделана из куда более прочного материала, чем Твайлайт представлялось из писем Шайнинга.
– Раны на голове сильно кровоточат, – прокомментировала Спитфайр. – Но если Твайлайт говорит, что сейчас с тобой все в порядке, значит, ты, скорее всего, в порядке.
– Я знаю, – ответила Флаттершай. – Я ухаживаю за многими животными. Иногда они умудряются поранить свои маленькие головки, и раны сильно кровоточат. У вас нет никакого дезинфицирующего средства, верно?
Твайлайт помотала головой.
– Мы оказались здесь примерно так же, как и ты, более или менее. У меня нет с собой никаких средств первой помощи. Думаю, мы можем перевязать рану, но, боюсь, для этого нам придется разорвать твое платье.
Платье Флаттершай, безусловно, было прекрасным, но несколько падений в грязную яму и кровоточащая рана на голове несколько его подпортили. Те части, которые не были покрыты грязью и кровью, порвались, скорее всего, во время попыток сбежать во тьме. Обрывки зеленой ткани виднелись на острых камнях. Просто чудо, что бедняжка Флаттершай не выбила себе глаз или не травмировалась как-нибудь иначе.
Желтая пегаска вздохнула, бросив первый оценивающий взгляд на свое платье.
– Оно уже испорчено, – посетовала она. – Бедная Рэрити потратила столько сил, чтобы сшить его, а я уничтожила его еще до того, как Гала завершилось... Позже мне придется загладить свою вину перед ней.
Твайлайт помогла раненой кобылке встать и использовала магию, чтобы помочь ей снять платье. Сама единорожка модные наряды не носила, но ей не раз приходилось снимать их с Кейденс, так что справилась она быстро. Длинная полоса зеленой ткани была оторвана от самой чистой части платья и обмотана вокруг головы Флаттершай, достаточно туго, чтобы остановить кровотечение.
– Готовы идти? – спросила Спитфайр. – Мне не нравится, что мы слишком долго стоим на одном месте.
– Согласна, – ответила Твайлайт. – Однако теперь с нами Флаттершай, так что приоритеты меняются. Защитить гражданскую, осмотреть другие тоннели и получить помощь, найти пропавших пони и похитителей – именно в таком порядке.
Флаттершай удивленно ахнула, отворачиваясь от огромного кристалла, в котором рассматривала свое отражение. Желтая пегаска вопросительно наклонила голову.
– Извини, ты только что упомянула каких-то пропавших пони и похитителей?
Твайлайт нахмурилась, услышав подобный вопрос.
– Да... Но ты спрашиваешь так, как будто ничего об этом не знаешь. Принцесса Кейденс прислала мне письмо, в котором говорилось, что Шайнинг Армор был вызван в замок и ему рассказали о происходящем. Он должен был сообщить вам всем на случай, если понадобятся применение Элементов Гармонии. Разве он так не сделал?
– Н-нет... – Флаттершай печально опустила голову. – Так вот почему принцесса Селестия хотела его видеть? Он нам сказал только что сады будут закрыты... Почему Шайнинг утаил что-то подобное?
Твайлайт посмотрела на Спитфайр, надеясь, что у ее подруги есть, что сказать, но оранжевая пегаска кроме собственного неодобрительного хмурого взгляда предложить ничего не смогла.
“Справедливо, – подумала Твайлайт. – Спитфайр, вроде, знакома с Рэйнбоу Дэш, но Флаттершай для нее не более чем подруга знакомой. Ей нечего тут говорить”.
Единорожка тоже была не в том настроении, чтобы совать нос в дружбу своих братьев.
– Я могу лишь предполагать, – все же сказала осторожно Твайлайт. – Но тебе, наверное, стоит просто спросить его самой, когда мы выберемся отсюда.
Флаттершай кивнула. Она глубоко вздохнула и выпрямилась, высоко подняв голову.
– Расскажи мне об этих пропавших пони. Чем я могу помочь?
Решимости застенчивой кобылки оказалось достаточно, чтобы заставить Твайлайт улыбнуться. Она рассказала пегаске короткую версию произошедшего, и через несколько минут они готовы были идти.
Несмотря на энтузиазм, Флаттершай, вообще-то, мало чем могла помочь. По ее собственному признанию, она совсем не была бойцом, и когда она с друзьями отправлялась в приключения, то обычно просто позволяла остальным принимать решения. Тем не менее, она была полна решимости не быть обузой и следовала всем инструкциям, которые ей давали.
Твайлайт снова заняла лидирующую позицию, Флаттершай шла позади нее, а Спитфайр замыкала строй. Желтая пегаска не могла участвовать в бою, поэтому, если дело дойдет до драки, ее задачей было бежать. Без света она, конечно, далеко не продвинется, но, по крайней мере, найдет место, где можно спрятаться.
Теперь они шли по пещерам еще медленнее, чем раньше. Физические упражнения слабо способствовали оздоровлению любой пони с сотрясением мозга, поэтому Твайлайт сделала все возможное, чтобы их темп не стал бы испытанием для бедной кобылки. Хоть и казалось, что Флаттершай была в хорошей форме, но травмы головы – это совсем не то к чему можно относиться легкомысленно. Время от времени единорожка тихонько спрашивала Флаттершай, все ли с ней в порядке, внимательно прислушиваясь к любым признакам истощения – затрудненному или прерывистому дыханию, – которые могли бы указывать на то, что состояние пегаски ухудшается.
Они шли все дальше и дальше, прислушиваясь к звукам шагов, навострив уши и пытаясь первыми обнаружить неприятеля. Но все, что они могли расслышать, – лишь звук собственных шагов. Едва ли не более тревожным было то, что они не видели в шахте ни следа других пони. Некрополис, возможно, и был древней гробницей, заполненной тысячами и тысячами мумифицированных трупов и кишащей кошмарными тварями, порожденными темной магией Бога Смерти, но, по крайней мере, там они точно знали, что находятся во тьме не в одиночестве. Эти шахты были чем-то совершенно иным. Опасность была ожиданием, что висело в воздухе, ощущением в глубине разума, что что-то не так, хотя у Твайлайт не было этому никаких прямых доказательств.
А еще шахты становились все более запутанными. Боковые отнорки перестали заканчиваться тупиками и вместо этого продолжились другими разветвляющимися тоннелями, ведущими в другие небольшие пещеры. Теперь исследовать все встреченные тоннели было неразумно, так как в таком случае был риск заблудиться еще больше. Твайлайт ненавидела такой оборот событий за чувство незащищенности, что он нес с собой. Единственное, что оставалось делать, это просто выбирать тоннели с уклоном вверх, поднимаясь ближе к вершине горы – ближе к Кантерлоту.
Вскоре они вышли в огромную пещеру, где столкнулись с еще одной проблемой. Посреди нее разверзлась широкая пропасть, разделившая зал на две части. Небольшой кусок рельсового пути с перевернутой вагонеткой был на их стороне, но мост, через который он вел, обрывался в паре шагов от края пропасти.
– Стоять, – скомандовала Твайлайт, рефлекторно поднимая копыто. – Думаю, что у нас здесь может возникнуть проблема.
Единорожка увеличила яркость светового заклинания и осторожно подошла к краю. Глубина была не очень большой, но дно было усеяно зазубренными кристаллическими образованиями и острыми камнями. Куски сгнившей древесины, ржавые рельсы и части рухнувшего моста валялись там же. Начинало казаться, что все эти шахты были одной большой смертельной ловушкой. Даже в современном мире добыча полезных ископаемых была опасной работой, но Твайлайт и представить себе не могла, кем надо быть, чтобы каждый день трудиться в подобном месте.
– Для меня это проблемой не выглядит, – усмехнулась Спитфайр, поднимаясь в воздух и зависая над ямой. – У нас с Флаттершай все будет хорошо. Хотя, похоже, тебя нам придется переносить.
– Эм-м-м, я не очень хороший летун... – застенчиво добавила Флаттершай. – Не думаю, что от меня будет много пользы.
– Все в порядке, – пренебрежительно ответила Твайлайт, отступая от края. Единорожка наклонила голову, явно прикидывая расстояние и производя какие-то расчеты. К яркому белому свету на кончике рога присоединилось ярко-розовое мерцание формируемого заклинания. – Как ты думаешь, насколько широкий этот провал? По-моему, метров двадцать, примерно.
– Э-э, ну вроде где-то так и есть... – ответила Спитфайр, нахмурившись от такого вопроса. – А тебе зачем?
Твайлайт рванула вперед.
Она изо всех сил неслась к пропасти, не обращая внимания на возмущенные протесты двух своих спутниц, и прыгнула вперед. Броня единорожки могла показаться тяжелой для такого пегаса, как Спитфайр, чья форма состояла лишь из комбинезона из спандекса и пары защитных очков, но для легионера Королевской Гвардии, который ежедневно тренировался в доспехах, броня была не тяжелее любой другой одежды.
Твайлайт позволила импульсу прыжка нести ее так далеко, как только было возможно. Почувствовав, что начинает падать, единорожка сотворила заклинание. Последовала ослепительная вспышка, сменившаяся на короткое мгновение тьмой, когда Твайлайт исчезла из реальности. Свет вернулся, стоило ей снова материализоваться на другой стороне провала, благополучно приземлившись всего в одном или двух метрах от края. С импульсом телепортация ничего не сделала, поэтому пони пришлось тормозить накопытниками, подняв небольшое облако пыли и измельченных кристаллов.
Твайлайт выдохнула, выпуская задержанное дыхание.
– Хорошая работа, побила собственный рекорд... – тихо похвалила она себя.
– Когда, провалиться тебе в Тартар, ты такому научилась? – поинтересовалась Спитфайр, в мгновение ока перелетев к единорожке. Флаттершай следовала за ней гораздо медленнее.
– Полезный навык, верно? – гордо усмехнулась Твайлайт. – Последние несколько месяцев я очень усердно тренировалась в попытках овладеть телепортацией. Как видишь, это начало приносить свои плоды.
– Если ты могла просто телепортироваться, тогда зачем было прыгать? – поинтересовалась Спитфайр, удивление уже уступило место раздражению. – Ты просто пыталась напугать нас до смерти?
Твайлайт смущенно потерла затылок.
– Хех, извини, наверное, стоило предупредить вас, но я была занята, рассчитывая заклинание в голове. Этот провал немного шире моей текущей теоретической максимальной дальности телепортации.
– Значит, если бы ты не прыгнула, ты бы... – оранжевая пегаска издала долгий протяжный свист и изобразила копытами, как что-то падает с неба и разбрызгивается по земле.
Твайлайт только пожала плечами.
– А ты точно младшая сестра Спайка и Шайнинга? – недоверчиво спросила Флаттершай.
– Ну, мне так говорили папа с мамой, – со смешком ответила единорожка.
Она проигнорировала странные взгляды, которыми ее одарили в ответ – специфичное чувство юмора Кейденс, вероятно, начало влиять на нее, – и отвернулась, чтобы снова встать во главе группы. Спитфайр быстро вернулась на позицию позади, а Флаттершай нервно заняла свое место между ними, как только поняла, что они делают.
Твайлайт нахмурилась, оглядывая доступные им теперь пути. На этой стороне провала было несколько тоннелей, ведущих в разных направлениях, и все они поднимались вверх с более или менее одинаковым уклоном, поэтому идея всегда выбирать тот тоннель, который двигался вверх, тут помогала слабо.
В конце концов единорожка решила просто идти по рельсам, насколько это возможно. Они предназначались для вагонеток, на которых должны были вывозить добытые шахтерами ценные минералы, а следовательно все рельсы, вероятно, начинались у одного из входов в шахту. Конечно, их все запечатали, когда добычу здесь прекратили, но при отсутствии другого плана решение идти к центру шахт было вариантом не хуже других.
По мере того как они продвигались все дальше по тоннелям, Флаттершай явно переживала все больше и больше. Твайлайт начала подозревать, что робкая кобылка может плохо переносить замкнутые пространства, но, оглянувшись на Спитфайр, обнаружила похожие – хотя и менее выраженные – признаки нервозности. Возможно, то была характерная черта всех пегасов.
Глаза единорожки на мгновение встретились с глазами Флаттершай, и страх в них был виден так же ясно, как днем.
– Мне тут совсем не нравится... – пробормотала пегаска. Ее голос звучал почти умоляюще. – Здесь темно и жутко, и мне кажется, что что-то может выскочить из темноты в любую секунду...
– Готова признать, что виды и меня не сильно радуют, – согласилась Спитфайр. Она старалась, чтобы ее голос звучал легко, как будто она шутила, но Твайлайт смогла уловить в нем скрытый дискомфорт
– Бояться – это нормально, – ответила единорожка. Она говорила это Флаттершай, но голос был достаточно громким, чтобы слова были отчетливо слышны и Спитфайр. Начинать разговоры прямо тут было нецелесообразно с тактической точки зрения, но опыт подсказывал, что сейчас первичной задачей будет успокоить своих спутников. – Хотите верьте, хотите нет… Я уже бывала в подобной ситуации раньше... и что я вынесла из этого опыта, так это то, что страх – это хорошо.
– Как страх может быть хорошим? – спросила Флаттершай. – Моя подруга Пинки Пай научила меня, что ты должна смеяться над своими страхами, если тебе слишком страшно.
– Многие пони используют юмор, чтобы справиться со стрессом, – признала Твайлайт. – Иногда я сама так поступаю.
Единорожка махнула головой в сторону замыкающей пегаски.
– Спитфайр делает это постоянно. Но дело в том, что страх – совершенно естественное чувство. Это твое тело говорит, что ты в опасности. Все в тебе буквально кричит, что что-то не так. Страх и боль – это инструменты, которыми ты можешь пользоваться, пока не позволяешь им контролировать тебя.
– Тебе легко говорить... – печально пробормотала Флаттершай. – Я не солдат, как ты и капитан Спитфайр... Я не такая храбрая...
– Ты напугана, но твои копыта все еще двигаются, верно? – заметила Твайлайт, бросив ободряющую улыбку через плечо. – Поверь мне, иногда самое смелое, что ты можешь сделать, – это просто продолжать идти вперед, шаг за шагом.
Флаттершай кивнула, пытаясь тоже улыбнуться в ответ. Хотя улыбка была не слишком уверенной, щеки пегаски слегка порозовели и голову она стала держать выше, и именно это имело значение.
Затхлый запах сухой земли вскоре сменился чем-то с привкусом меди. Твайлайт резко остановилась, ноздри раздулись, когда она глубоко вдохнула едкий аромат.
– Что-то не так? – спросила Спитфайр. Ее мордочка помрачнело, когда она наконец уловила тот же запах, что и Твайлайт. – Вот жеж бл... Это то, о чем я думаю?
– Да, это кровь, – ответила Твайлайт, немного пристыженная тем, как легко пегаска смогла определить запах. – Нам нужно все проверить.
Спитфайр мрачно кивнула, а Флаттершай отчаянно замотала головой. Твайлайт повернулась к более застенчивой из двух пегасок – но тем не менее оставаясь настороже на случай неприятностей – и похлопала ту по плечу.
– Мы должны это сделать, Флаттершай. Нам нужно выяснить, что здесь происходит. Могу я надеяться, что ты продолжишь идти с нами?
Рот Флаттершай несколько раз безмолвно открылся. Единственным звуком, который она могла издать, был сдавленный хрип, как будто слова буквально застряли у нее в горле. После нескольких попыток пегаске удалось судорожно вдохнуть, что казалось высвободило все застрявшее.
– Если... если ты действительно думаешь, что нам нужно… Со мной все будет в порядке. Я могу быть смелой, как ты и говорила.
– Молодец, – ответила Твайлайт, еще раз легонько похлопав Флаттершай по плечу. – Просто продолжай идти, и я обещаю, что отправлю тебя домой к твоим друзьям. Шайнинг Армор будет мной не сильно доволен, если я позволю пострадать одной из кобылок в его гареме.
Наблюдая, как пегаска заливается почти пунцовым оттенком красного, Твайлайт снова задумалась, не слишком ли сильно на нее влияет Кейденс. Даже Спитфайр ухмыльнулась этой шутке.
Они шли по рельсам до развилки. Пути сворачивали влево, а справа был еще один темный тоннель, такой же, как и бесчисленное количество других, по которым они прошли. Твайлайт подняла нос и принюхалась. Самый сильный запах шел из тоннеля справа.
– Сюда, – прошептала она, сворачивая именно направо.
Им не пришлось далеко идти, прежде чем они поняли, что в пещере впереди что-то светится. Сама Твайлайт этого не заметила из-за заклинания света, пока Флаттершай не указала на этот момент. Твайлайт достала магией чакрам из перевязи, позволив ему повиснуть в воздухе над ней в полной готовности.
Свет, как оказалось, испускали кристаллы, наполовину скрытые в стенах. Кто-то зачаровал их, так что они заполняли пещеру достаточно ярким белым свечением, и единорожка почти пожалела, что кто-то этим озаботился. Она не считала себя брезгливой, не после всего, что она видела, но зрелища, которое ей открылось в ярко освещенной пещере, было достаточно, чтобы вызвать у нее тошноту.
Пол был испачкан чем-то, что пахло ужасно похоже на кровь, но цвет был совершенно неправильный. Вместо темно-бордового, как у пролитой крови, пол был окрашен в глубокий изумрудный оттенок. По пещере были разбросаны бесформенные груды черной бугристой плоти, из которой сочилась странная зеленая жидкость.
– Солнце в небесах... – прошептала Спитфайр.
Флаттершай ничего не сказала. Она просто стояла там, дрожа как осиновый лист, со слезами на щеках.
Твайлайт стряхнула остатки первоначального шока и развеяла ненужное заклинание света, входя в пещеру. Кровь скопилась в местах, где пол был неровным, и звук накопытников единорожки, ступающих по жидкости, заставил Флаттершай испуганно пискнуть. Твайлайт проигнорировала это и подошла к ближайшей из мясистых куч.
Вблизи... мясо… было цвета оникса и имело текстуру, похожую на кожу, которую, как ей было известно, иногда выделывают грифоны. Оно также было довольно большим – возможно, чуть больше арбуза.
Твайлайт ткнула в жилистую массу чакрамом, используя его как зонд, чтобы получше рассмотреть что это. Выглядело оно странно. Это определенно было какое-то мясо, но даже разорванное на части оно должно было хотя бы наводить на мысли, чем оно было раньше.
– Что это такое? – спросила Спитфайр.
– Я не знаю... – призналась единорожка. – Что бы это ни было… это не пони...
Она повернулась к остальным членам своей группы. Спитфайр была настороже и с широко раскрытыми глазами, нервно облизывая губы, в то время как Флаттершай стояла неподвижно, слезы все еще текли по ее мордочке. Твайлайт ненавидела себя за то, что собиралась сделать.
– Флаттершай, мне нужна твоя помощь.
– Нет, – ответила пегаска, в страхе качая головой. Она попятилась назад, пока не уткнулась в стену.
– Да, Флаттершай, – мягко продолжила убеждать Твайлайт. – Я знаю, это страшно, но брат говорил мне, что ты разбираешься в животных, и мне нужна твоя помощь, чтобы выяснить, что это такое. Те пропавшие пони, которых мы ищем? Они могут быть здесь, внизу, и... чем бы все это ни было, это подсказка. Чем больше я буду знать, тем больше смогу сделать, чтобы помочь.
Флаттершай закрыла глаза, ее голова почти яростно моталась, пока она бормотала себе под нос.
– Нет, нет, нет, нет...
Она продолжала повторять это, даже когда шагнула вперед, поставив одно копыто перед другим. Пегаска замерла в тот момент, когда ее копыто с мокрым всплеском приземлилось в лужу. Она резко вздохнула, словно задыхаясь. На мгновение Твайлайт испугалась, что Флаттершай может кинуться бежать, но скромная пегаска снова удивила ее.
Флаттершай открыла глаза и шагнула вперед, разбрызгивая кровь с решимостью в глазах. Она подошла прямо к куче и начала тыкать в массу испачканным копытом. Она даже оценивающе прищурила глаза и наклонилась ближе, чтобы понюхать кучу, при этом кончик ее длинной гривы погрузился в слизь.
– Это что-то вроде яйца, – бесстрастно объяснила Флаттершай. – Внешняя мембрана была разрезана, но я не знаю чем. Хотя, вероятно, оно было острым, чтобы так чисто прорезать настолько толстую кожу.
– Ты видела что-то подобное раньше? – спросила Твайлайт.
– Нет, – призналась Флаттершай. Она взмахнула хвостом, поднимая в воздух капли мерзкой жидкости. – Но эта зеленая штука? Она пахнет почти как кровь, но в запахе есть также намек на что-то соленое и сладкое, так что я считаю, что это может быть что-то из альбуминов.
Твайлайт моргнула.
– Яичный белок?
Пегаска кивнула.
– Питательные вещества для того, что было внутри. Яйца были проколоты, и вся жидкость вылилась наружу, – Флаттершай подняла копыто, обводя взглядом пещеру. Вокруг валялись кучи из десятков пробитых яиц – достаточно для целой армии. – Здесь много яиц, а значит, много жидкости.
– И ты уверена, что они были вскрыты? Не вылупились сами по себе?
Флаттершай отошла на несколько шагов в сторону, к другому яйцу. Она ткнула в него несколько раз, прежде чем кивнуть.
– Определенно, сам по себе никто не вылупился, – уверенно заявила пегаска.
Очередной звук хлюпающих копыт привлек их внимание к Спитфайр. Даже в белом свете искусственного освещения Твайлайт заметила, что та выглядит немного бледной.
– Значит, что-то здесь, внизу, откладывало яйца размером с голову жеребца? – спросила оранжевая пегаска. – И это тебя совсем не беспокоит?
– Нет, по сравнению с тем фактом, что появилось что-то еще и съело их, – заметила Твайлайт.
Спитфайр поморщилась.
– Справедливое замечание… Итак, Флаттершай, ты уверена, что не имеешь ни малейшего понятия, что это такое?
Пегаска помотала головой.
– Вообще никакого. Я даже не могу начать строить догадки.
– Все равно попробуй хотя бы предположить, – подбодрила ее Спитфайр.
Флаттершай нахмурилась и вернулась к ковырянию в мясистой массе. Она перевернула одно из яиц, выплеснув жидкость, что осталось внутри.
– Я... я не знаю... – тяжело вздохнула пегаска. – Может быть, какое-нибудь насекомое? Хотя я не знаю ни одного такого большого.
Твайлайт посмотрела на Спитфайр, и та посмотрела в ответ. Судя по выражению глаз, пегаске в голову пришла та же идея, что и ей.
– А чейнджлинги откладывают яйца? – спросила Спитфайр.
– Да, – ответила Твайлайт. – Как я уже говорила, они больше похожи на насекомых, чем на пони.
– Значит, думаешь, это могут быть они?
– Может быть... – Твайлайт стряхнула жидкость со своего чакрама, но не стала убирать его в перевязь. В любом случае, магии на его удержание в воздухе не тратилось вообще. – Хотя не могу сказать наверняка. Я знаю, что они откладывают яйца, но я никогда не видела, как они выглядят. Однако я точно могу заявить, что если это яйца чейнджлингов, то где-то здесь есть их королева.
– Королева?
– Повторюсь, они больше похожи на насекомых, чем на пони.
– Эм, извините, что прерываю, – вмешалась Флаттершай, – но кто такие чейнджлинги?
– Из того, что мне известно, – начала объяснять Спитфайр, – это какие-то насекомоподобные создания, умеющие менять форму и питающиеся любовью. Они прикидываются каким-нибудь пони и пьют досыта любовь из их близких, а потом сбегают.
– Звучит ужасно, – произнесла Флаттершай, покачав головой. – И все же... никто не заслуживает того, чтобы его детей так ели.
Отчасти Твайлайт могла бы согласиться с такой точкой зрения, но не заходя так далеко. Чейнджлинги предположительно были разумными существами, и можно было бы выдвинуть аргумент, что произошедшее выходит за рамки общепринятых моральных норм. Тем не менее, все, что Твайлайт когда-либо читала о чейнджлингах, рисовало их холодными, голодными тварями – за неимением лучшего слова. Они были паразитами, обманщиками, которые выманивали что-то ценное у ничего не подозревающих жертв – и это если они, просто не причиняя вреда, забирали небольшое количество любви. Эта же конкретная колония чейнджлингов, скорее всего, была кучей серийных похитителей пони, и было трудно испытывать сочувствие к чему-либо, что могло пасть так низко.
– Давайте не будем забывать, что они также могут быть ответственны за исчезновение двадцати девяти пони, которых мы ищем, – заметила Твайлайт. – Это... недопустимо, но если мы столкнемся с чейнджлингами, нельзя давать им пощады.
Флаттершай опустила голову, как предположила Твайлайт, в смирении. Пегаска, судя по всему, что единорожка слышала, была ранимой душой, которая всегда искала лучшее во всем – даже в искаженных вампирских монстрах, которые похищали жеребят, чтобы питаться любовью их родителей. Она, вероятно, скорее предпочла бы обнять чейнджлинга, чем заковать его в цепи и отправить в самые дальние уголки Бесплодных земель.
Твайлайт решила осмотреть пещеру в поисках каких-либо подсказок относительно того, что могло стать причиной произошедшего. Она начала ходить по залу, осматривая пол и отбрасывая ногами грязь в стороны. Спитфайр, казалось, уловила идею, и занялась тем же самым, в то время как Флаттершай просто зависла в воздухе в нескольких шагах от пола и принялась смахивать зеленую слизь, запятнавшую все ее копыта.
Единорожка прошла уже половину пещеры, когда почувствовала что-то еще. Очень слабый запах скрывался под медной вонью разорванных яиц. Что-то гнило поблизости – нечто другое, не скорлупа и жидкость яиц.
– Спитфайр, свет у вас есть, – произнесла Твайлайт, кивнув головой в сторону потолка, на самый большой пульсирующий кристалл. – Я кое-что хочу проверить, поэтому пойду на разведку. Ты прикрываешь Флаттершай.
Пегаска подняла глаза и вопросительно склонила голову набок. Она слегка приподняла подбородок, как бы спрашивая, в чем дело.
– Возможно, это пустяк и займет всего секунду, – уклончиво ответила единорожка. Пока не было никаких причин пугать их.
Спитфайр выглядела не слишком довольной, но она все равно понимающе кивнула.
– Не задерживайся слишком долго, Твай, тут просто отвратительно.
– Будь очень осторожна, Твайлайт, пожалуйста, – мягко взмолилась Флаттершай с глазами, полными беспокойства.
Твайлайт снова принюхалась, следуя за запахом глубже в пещеру, за пределы круга искусственного освещения из комнаты с яйцами. Единорожка сотворила заклинание света, сделав его настолько ярким, насколько могла, не слепя себя. Дополнительно она сотворила заклинания огня, которое можно было выпустить в любой момент, на всякий случай, если ей вдруг понадобится источник освещения более ориентированный на нападение.
Когда она нашла тело, оно лежало на земле, свернувшись калачиком. Это был грифон, возможно, самец, хотя трудно было сказать, учитывая степень разложения. Большая часть его перьев и шерсти выпала, а болезненная бледность кожи отражала свет заклинания с мягким свечением. Мутные глаза грифона были широко раскрыты, из открытого клюва вывалился раздутый язык. Пол был влажный и потемневшей от впитавшихся жидкостей. Исходящего от тела запаха было достаточно, чтобы Твайлайт стошнило.
По здравому размышлению, можно было сказать, что оставить остальных ждать в пещере с яйцами было мудрым решением.
Твайлайт подавила отвращение и начала осматривать труп. Когти, лапы и клюв грифона были окрашены в тот же оттенок зеленого, что и жидкость в предыдущей пещере. Кожа на животе разорвалась, обнажив раздутый желудок. Во время гниения внутри тела скапливались газы, но Твайлайт готова была поспорить на свою месячную зарплату, что в желудке этой твари скопился не только метан.
По всей вероятности, именно этот грифон и был тем, кто сожрал все яйца, и эта мысль только заставила Твайлайт больше нахмуриться. Этого не могло быть. Воздух в шахте был на удивление сухим, а поскольку они находились под землей, то и достаточно прохладным – два условия, которые, как правило, сильно замедляли разложение. Учитывая текущее состояние тела, которое можно было непосредственно наблюдать, и условия окружающей среды в шахте, этот грифон должен был умереть несколько недель назад – так что он не мог быть тем, кто уничтожил все яйца.
Твайлайт быстро развернулась и направилась обратно к своим друзьям, еще немного усилив заклинание света. Все это превращалось в целую матрешку проблем, но одно было совершенно ясно – им нужно было как можно скорее выбираться наверх.