Операция Рассвет
Глава 4. Кульминация Истории
Напряжение достигает пика, и Шерше должна внести свой вклад в происходящие события.
Она лежала на белой постели, под крылом Девума, вокруг всё было в лепестках роз. Всё было прекрасно. В её голове уже рождались грёзы про неугомонную троицу их будущих жеребят...
А затем вдруг поднялась.
— Мон Амур, что не так? — спросил Деву. Шерше чувствовала, что-то не так. Что-то здесь не реально.
— Это... это сон. Я сплю... — поняла она, — это иллюзия.
— Любой сон лишь отражение того, каким ты хочешь видеть мир, — услышала она вдруг, и развернувшись, встретилась взглядом с красноглазой пегаской. Та улыбнулась ей, встряхнув длинной, красивой гривой, цвет которой, если Шерше правильно помнила, назывался "Гарцийский розовый", и продолжила, — все сны являются воплощениями того, каким мы видим, или хотим увидеть, мир вокруг нас. Здесь мы общаемся сами с собой... и со всей Вселенной одновременно.
— Я читала "Основы онейрологии", — сказала Шерше, — хотя, конечно, мне далеко до специалистов.
— Ты скромна, и в тоже время любопытна. Это очень хорошо для молодой пони.
— Кто ты?
— Я? Я помогаю Луне по мелочам. Зови меня Лиса.
— Лиса? Погоди, ты помогаешь принцессе Луне? Ты можешь привести её?
— Нет. К сожалению, она сейчас занята. Что ей передать?
— Жадная Кобыла! Она послала свою фламину сюда, в Порт-Граф, и та готовит здесь что-то. И местный грифонский губернатор ведёт себя неадекватно.
Пегаска взлетела и в ужасе затараторила:
— Фламина Холо! В Порт-Графе! Ааа... стой, Порт-Граф это Утерянные острова?
— Затерянные, — поправила её Шерше.
— Понятно. Ох ты... и наступает День Летнего Солнца... моя милая, я всё сделаю, но ты должна быть начеку. Постарайся быть в центре событий, а я найду, как тебе помочь, дорогая моя. И помни, что бы не случилось, всё будет хорошо! — сказала пегаска, а затем добавила, — и досмотри свой сон. Поверь, быть на нервах всегда плохая идея. Расслабься, пока можешь, — после чего исчезла.
А ла Верите услышала:
— Мон Амур, давай ещё немного полежим?
Шерше проснулась, привела себя в порядок и вышла в кают-компанию. Там была одна Кле, причём выглядела стармех так, будто на ней возили воду всю ночь.
— Что-то не так, Кле? — спросила лейтенант у сослуживицы.
— Всё не так... я не просто так служила вместе с Дир... она помогала мне в таких ситуациях. Эти сны...
— Сны?
— Да. Мне часто снится... часто снится, что я легионер, легионер ещё тех легионов. Приказы, походы, боевые друзья... и один особый друг, которого я всегда охраняла. Этот момент всегда расплывается, я не помню, как она выглядела, но она... она была мне ближе всех. Мы учились вместе, затем я учила огнегривую земную пони и бирюзовую пегаску копытопашной. И моя форма, мой доспех... я докладываю ей и моим друзьям. И мне кажется что это была...
Тут в кают компанию ворвался Девума.
— Дамы, быстро на мостик! Что-то происходит в городе!
Кле и Шерше поскакали за ним к капитану. Та была чернее тучи. Перед ней стояли двое гражданских. В одной из них лейтенант узнала оборванную Мистресс, а другой была та пони, которая получила пулевое ранение пару дней назад. Она опиралась на плечо хозяйки кантины, поджав раненую ногу. Как оказалось, её звали Аванта.
— То есть, губернатор объявил о "наведении порядка" в Порт-Графе?
— Да, — ответила раненная, — На подготовку праздника Солнца в нашей школе ворвались солдаты. Они отделили жеребят от взрослых, и сообщили, что в связи с волнениями, празднование в этом году под запретом, после чего от взрослых потребовали разойтись на комендантский час. Жеребят оставили в школе, как выразился Хесенфлюгель, "для их же блага".
— Их взяли в заложники, другими словами, — произнесла Мистресс, — а меня и вовсе хотели арестовать, за то, что я с вами общалась. Благо, я услышала перепалку солдат с моим помощником, и дала дёру в окно. По дороге я встретила Аву, и мы вместе кое-как проскочили сюда под покровом ночи. Сама не знаю, как так получилось, губернатор, кажется, поднял весь гарнизон по тревоге.
Шерше вздрогнула. Взять в заложники детей для неё было кощунством.
— Я вас понимаю, — ответила им капитан, — но ничего, кроме убежища вам лично, я предложить не могу. Если я начну что-то делать, это может быть воспринято, как объявление войны.
— Но как же?! — воскликнула раненная, — неужели, вы совсем ничего не можете?
— Я могу попробовать выйти на Хесенфлюгеля, но фактически, ничего, кроме пустой болтовни, я создать не могу. Он губернатор с военной и гражданской властью. По идее, если он превышает свои полномочия, то вы должны жаловаться на это в Новый Грифонстоун.
— Ага, туда пожалуешься, — выпалила Мистресс, — нет, это точно не подойдёт.
— Увы, мои копыта связаны, — грустно сказала Бравур, — мы лишь повреждённый корабль и его команда, на самом деле, если Хесенфлюгель прямо потребует вас выдать, то мне придётся тянуть время и отговариваться. По идее, он уже может объявить вас гарцийскими шпионами... а в этом случае даже вице-адмирал Бланше не сможет защитить вас. Кстати, дайте им бумагу, нужно, чтобы вы на всякий случай написали прощение об убежище. Это будет хоть что-то.
— Капитан, могу я отправится на переговоры? — предложила Шерше, — может, всё же мы сможем что-то сделать?
— Я не знаю, лейтенант. Похоже, губернатор не совсем... в себе. Честно говоря, без вышестоящего грифона, способного его урезонить... я не знаю, что делать... нет, Шерше, если кто-то из нас появится, Хесенфлюгель может решить, что это мы планируем заговор. Боюсь, нам придётся поиграть в трусов и сидеть на "Волатиле" безвылазно. Тогда, возможно, он не сойдёт с ума окончательно и не прикажет стрелять...
И тут из города раздались выстрелы.
— Всё катится в Преисподнюю! — взревела капитан, — наблюдательный, что происходит?
— Не понятно, капитан. Но, похоже, пока стреляют в воздух.
— Не нравится мне это, — сказала Бравур и посмотрела на двух беженок, — ну что вы стоите, кризис уже начался. Если я не увижу письменных прошений об убежище, я лично вытолкаю вас с корабля! Я не имею права вмешиваться во внутреннюю политику Грифонии, а губернатор, похоже, сошёл с ума.
— Капитан! — раздалось из переговорника.
— Что?!
— К нам направляется рота грифонов. Открыто. В боевом порядке.
— Чем дальше, тем веселее. Ах... боевая готовность. Кле, мы можем хоть как-то двигаться.
— По черепашьи... да, но максимально по прямой.
— Ясно. Ждём.
Через несколько минут пришло сообщение.
— У трапа грифонский лейтенант, он требует пропустить его на мостик.
— Одного?
— Да. Говорит, об остальном он должен говорить лично с вами.
Через несколько минут грифон стоял перед капитаном.
— Капитан Бравур, губернатор Хесенфлюгель велел передать мне это вам прямо в лапы... в копыта, — поправил он себя и отдал небольшой свиток. Капитан развернула его и начала читать.
— Гм. Заговор местных националистов... был пресечён... во избежание инцидентов... просьба проследовать вместе с лейтенантом... слушайте, я не могу сейчас покинуть корабль. Ваш губернатор устроил... не буду говорить что. Шерше, если ты всё ещё готова, то можешь отправиться вместо меня. Если нет, я думаю, что Девума справится с этим лучше.
— Нет, я готова. Хорошо. Я посылаю с вами моего старпома. Будьте с ней аккуратны.
— Моя честь тому порукой, — подтвердил лейтенант.
Губернатору появление Шерше не понравилось. От слова совсем.
— Кого ты привёл, идиот? Где эта капитан! Тебе было приказано привести Бравур любой ценой! А кого привёл ты?!
— Я привёл первого помощника, герр губернатор! На момент нашего появления все пони находились на борту, не один не сходил на берег в течение последних дней!
— Кроме диверсантов, лейтенант. Если вы не хотите предстать перед трибуналом, как Румпель, то вам следует внимательно относится к моим приказам.
— Губернатор... — начала Шерше, но была прервана.
— Уведите, бросьте её в камеру, и чтобы она не шаталась тут! Я решу все вопросы сепаратизма на этих забытых Бореем островах, или я не барон Хесенфлюгель фон Бирфасс!
— Губернатор... — пытался что-то сказать лейтенант, но его прервал окрик:
— Выполнять!
Шерше обступили и вывели из кабинета. Камеры оказались недалеко, в подвале Резиденции. Тут нашёлся даже подавитель, который и одели на её рог.
Впрочем, не это было самым страшным. Тюрма была переполнена... жеребятами. Хесенфлюгенль приказал перевести сюда всех "малолетних заключенных на случай бунта". Её оставили небольшой камере, с маленьким окошком на уровне земли, которая оставалась пустой, а за стенкой раздавался детский плач. Она лишь могла надеяться, что с рассветом это разрешится.
Время шло, и она, от нечего делать, начала петь старинные песни, которые ей пели мать и бабушка.
Кажется, за стеной перестали плакать. А затем началась какая-то суета.
Отсюда было не очень понятно, что происходит, но в окошке по прежнем было темно.
Вдруг у двери появился давешний лейтенант и спросил:
— Вы точно не знаете, что происходит?
— Сейчас, да. Я же сижу здесь, — ответила Шерше.
— Почему не взошло Солнце?
— Что?! — вскрикнула она.
— Будем считать, что это да. Нет времени. Кажется, герр губернатор сошёл с ума. Честно говоря, я не знаю, что на уме у здешних пони, но я не хочу, чтобы меня запомнили детоубийцей. Если я предстану перед Творцом после расстрела, то я скажу, что до последнего пытался защитить невиновных. Пойдёмте, я попробую организовать эвакуацию вас и этих детей в безопасное место.
— Спасибо.
— Я поклялся своей честью офицера, что буду защищать Грифонию, и её граждан. Хоть местные жители и пони, но они граждане Грифонии. Эх, Гуто был, возможно, не лучшим королём, но и не худшем. Что же он такого сотворил, что из-за этого сгорел Старый Гриффонстоун?
— Вы так об этом жалеете.
— А как не жалеть? Наши законы вообще очень плохо относятся к смене династии. Такого давно не было... фактически, после Гуто нет законного главы государства, а поскольку грифоны... ну скажем так, глава государства, в отличие от главы правительства, не выбирается голосованием. Он или она должны быть вождями армии и народа в трудные времена. После Пожара не осталось никого, кто обладал бы правами или достаточным авторитетом для притязаний на трон. А без этого и наша система законов буксует, вель многие вещи в случае чего должен был контролировать монарх. А в теоретическом случае его отсутствия они могут решаться только консенсусом всех представителей от всех земель грифонов. Хоть один сказал "нет" и решение заморожено! Наша страна в хаосе, хотя и пытается казаться незыблемым бастионом. Были даже идеи передать трон Селестии. Она-то хоть бессмертна.
Шерше ничего не сказала. Лишь когда её грифонский коллега открыл дверь, она спросила:
— Как тебя зовут?
— Лейтенант Триер Штифт к вашим услугам! — ответил он.
— Пойдём. У тебя ключи от всех камер?
— Да. Я отправил охрану на помощь губернатору... что-то произошло. Сначала не взошло Солнце, затем произошла какая-то вспышка... дальше не знаю. Похоже, в городе начались столкновения между гарнизоном и местными жителями. Я боюсь, что губернатор совсем не в себе. И гауптман Румпель исчез после разговора с ним. Ах... Второе подряд Солнцестояние срывается, что происходит с этой вашей Селестией?
Шерше в данный момент о принцессе Солнца волновалась мало. Она переспросила:
— Румпель исчез?
— Да, и даже я не знаю, где он. А я его заместитель. Я опасаюсь худшего.
— Тогда, пойдём. Нам не зачем терять время.
Однако, далеко они не ушли.
— Предатели! — выпалил губернатор и несколько его солдат направили оружие на единорожку и грифона, — но ничего. Я усмирю этот городишко, потоплю вашу посудину, а затем Грифония раздавит, наконец, ваших травоядных покровителей! Я бы расстрелял вас на месте, но мне нужно будет повесить достаточно народу, чтобы показать всем, кто тут хозяин. В камеру их!
Сопротивляться Шерше не решилась, и даже удержала от этой идеи Триера.
Снаружи ситуация явно становилась отчаянной. И тут из-за стены раздалось то, что заставило её вспыхнуть. Детские крики. И окрики солдат.
— Пойдёмте, травоядные, губернатор требует вас наверх.
— Оставьте их! — крикнула Шерше, ударившись о решётку.
— Поговори мне ещё, пони! — крикнул сержант.
— Думаю, пора немного вмешаться... — вдруг услышала единорожка.
Она осмотрела свою камеру, встретившись с обеспокоенным взглядом Триера.
— Что с вам?
— Он меня не слышит, моя дорогая, — раздался голос, который лейтенант теперь смогла распознать. Это был голос Лисы, — я, наконец, нашла, как тебе помочь. Просто останови Хесенфлюгеля. Пока ещё все живы, включая гауптмана Румпеля, он заперт на чердаке. Просто выведи губернатора из строя, и сопротивление прекратится. Поторопись, он действительно приказал потопить "Волатил" и готов открыть огонь по жителям, но далеко не один Триер тут адекватен, однако грифоны напуганы, и могут наделать глупостей. Вперёд, торопись!
И она почувствовала прилив сил. Мощный, глубокий, как будто... как будто с ней поделился аликорн. Она собрала силу в свой рог, а затем вышибла решётку, после чего просто вырубила сержанта, который попытался жестикулировать.
— Бросайте оружие, хватайте сержанта и в камеру, — сказала она солдатам-грифоном, — Детей я забираю. Всё ясно?
— Да фрау, — ответил один из солдат, и первым вошёл внутрь, жеребята, под внимательным взглядом Шерше и Триера собрались в коридоре. Их оказалось около сотни.
— Я иду вперёд, и вывожу всех, кто будет пытаться нас остановить, из строя. Не знаю, насколько хватит этих сил, и что будет, когда они кончатся. Будь готов сразу вывести детей в безопасное место как прорвёмся. Я пойду за Хесенфлюгелем. Если... не спрашивай, откуда я это знаю, но Румпель заперт на чердаке. Постарайся его оттуда достать.
После чего, оставив ошарашенного Триера, она пошла вперёд.
Внутри Резиденции солдат-то почти не осталось. Вырубив нескольких, она вышла из дверей в крайне удачный момент. Значительная часть гарнизона стояла у ворот. Во главе толпы стояла раненая единорожка, Аванта, которую всё ещё поддерживала Мистресс. Только теперь ей ещё и щёку оцарапали. Рядом стоял Девума со штурмовой группой.
Её выход прервал речь раненой, все пони замолкли, и посмотрели на неё, грифоны тоже начали оборачиваться.
Последним обернулся Хесенфлюгель, чтобы получить парализующим заклинанием в лицо и свалиться кулем. После чего она прямо сказала, обращаясь к грифонам на их родном языке:
— Солдаты, я понимаю, что вы выполняете свой долг, но, похоже, губернатор не в себе. Он запер гауптмана, арестовал лейтенанта Триера и попытался воспользоваться детьми в качестве заложников. Разве так поступают благородные грифоны? Я прошу вас дать детям уйти, и найти гауптмана. Губернатор явно нарушает присягу и создаёт угрозу гражданам Грифонии, — после чего погасила рог.
Солдаты, не зная, как поступить, замешкались, но вслед за Шерше вышел Триер и приказал:
— Расступитесь! Губернатора запереть в его апартаментах, выставить охрану и возле дверей и под окнами. До выяснения состояния гауптмана Румпеля я беру командование на себя.
Солдаты подчинились, и вскоре плачущие жеребята воссоединились со своими такими же плачущими матерями.
Шерше улыбнулась, а затем мир вокруг неё закружился в танце...