Мэйнхеттенская Шестёрка
Радужные глазки
Шум большого города пугал её. Ни на улицах, ни в больших и малых помещениях розовая пегаска не могла найти покоя. Избавиться от навязчивой мысли, будто даже у стен есть глаза. И все они, все, без единого исключения, наблюдали за ней каждую секунду каждого дня. Судили за поступки, о которых вряд ли могли знать, раз за разом вынося немой приговор. Как всегда, истина оказалась ложью. Она была не нужна. А ведь продюсеры сулили ей отличную карьеру — ''талантливая актриса'' говорили они, ''у тебя всё впереди'' с добрыми улыбками на мордах смеялись они. А что в итоге? Два провальных фильма, три короткометражки, не заслуживших даже приза зрительских симпатий и один ненавистный сериал, словно злобная насмешка над её мастерством.
Но и он отнят безжалостной судьбой, лишившей пегаску последней возможности заработать на жизнь. Благо, она знала к кому обраться за советом, поспешно семеня по залитым утренним светом улицам. За последние месяцы та исследовала их вдоль и поперёк — удивительно, сколько киностудий нашли себе место среди Мэйнхеттенских трущоб. О более богатых районах речь не шла, ведь с подобным резюме самое большее, на что пегаска могла рассчитывать была должность уборщицы, и то с большой вероятностью доставшаяся бы какому-нибудь эммигранту или, что еще хуже, пернатому. И теперь, когда для неё не осталось ничего необычного в облике города, чувство всеобъемлющей пустоты стало гораздо сильнее — настолько, что прежде странные и чуждые провинциальной девчонке нагромождения жилых муравейников стали не более чем серой массой, среди которой бродили серые толпы безразличных ко всем кроме самих себя горожан. Что таилось за их лишенными эмоций мордами? Какие истории могли поведать вечно сомкнутые уста? Наверное, она никогда этого не узнает. Что, может быть, и к лучшему...
Но всё же, кое-кто умел выделяться на общем фоне. Дети цветов, как гордо величали они себя. Разукрашенные чудаки в дурацких разноцветных мешках, которые звались одеждой протеста. Они встречались тут и там, сидя на обочинах дорог и наигрывая незамысловатые мелодии на деревянных гитарах, часто ожидая подачек со стороны прохожих, которым были столь чужды. Проходя мимо в настороженном безмолвии, Селена не могла не восхищаться ими в глубине души — столь раскованные, отвергнувшие все нормы, принятые в закостенелом от собственного холода обществе...недосягаемые до её объятого тревогой рассудка.
Стараясь не глядеть прохожим в глаза кобылка перешла по зебре на другую сторону, вдохнув по пути пыль из-под стремительно вращающихся колёс. Откашливаясь, она заметила большой постер, растянутый по периметру супермаркета — рекламу нового фильма с молодой и перспективной актрисой в главной роли, что показалась ей до боли знакомой. Приглядевшись получше, она узнала коллегу по кастингу — Агнессу Вербинскую, также известную как ''главная шлюха на съемочной площадке'', успевшую за недолгую пока карьеру переспать с половиной режиссерского состава ''Миллениума'' — крупнейшей компании кинобизнеса. Видимо, только таких там и жалуют. Ну и хрен с ними.
Погрузившись во внезапно нахлынувшие воспоминания, пегаска не заметила, как свернула не туда, в считанные секунды оказавшись неведомо где — видимо, не так уж хорошо она ориентировалась на местности. Удивленно похлопав глазами, та заметила тёмную фигуру, отделившуюся от стены и вальяжно направившуюся к ней. Инстинктивно попятившись назад кобылка наткнулась на второго незнакомца, скривившего морду в мерзкой ухмылке.
— Ч-чего вы хотите?..- растерянно пролепетала она, тщетно пытаясь найти путь к отступлению.
— О, всего лишь твои деньги...и немного любви.
Селена пискнула, сев крупом на асфальт. Однако мгновением спустя страх в её глазах сменился на сосредоточенную строгость. Одним движением выпрямившись во весь рост, та рявкнула не своим голосом.
— Что, шпана подзаборная, дешёвых прошмандовок вам мало?!
Жеребцы опешили, переглянувшись.
— Молодой плоти захотелось?! — правое копыто кобылки потянулось к боку,- Это вы зря...
Насильники насторожились.
— Эй, эй...полегче...
Селена злобно зыркнула на бормочущего позади.
— Сейчас я вас подукрачу...
Раздался смех.
— Какой дешёвый блеф...- произнес бандит спереди, начав сближаться с жертвой. В эту самую секунду третья морда показалась за его спиной. Но пегаска уже вошла в раж, закрыв глаза от стресса.
— АААААААААААААА! — резко выкинув копыто завопила она. Крик совпал с резким ударом трубы, обрушившимся на затылок переднего жеребца. Тут второго и след простыл.
Открыв сначала один, а потом и другой глаз пегаска удивленно уставилась на жёлтого сородича, прокручивавшую копытом слегка "подкрашенную" железяку.
— А-агния?..А что ты тут...делаешь?
— Спасаю твой беспечный круп от жёсткого надругательства. Нда, на съемочной площадке ты выглядишь убедительнее...
— На съемках ко мне не пристают...как правило.
Агнию перекосило. Впрочем, тут же вернув самообладание она отбросила трубу в сторону и призывно махнула копытом.
— Идём. Мне все равно делать нечего.
Какое-то время меж спутниц царила немая тишина. Затем Селена подала голос, стыдливо опустив взгляд.
— Слушай...спасибо. Не знаю, как бы я выбралась без тебя.
— Забей,- не глядя на попутчицу бросила Агния.
— Нет, правда...мы так мало знаем друг о друге...хотя и работаем вместе уже полгода.
— Может, у нас просто не так много общего?
— Возможно. Но что если?..
— Да, я не против. Начнем с простого. Куда мы вообще идем?
— Ам...в лавку моего дяди.
— Ага. А зачем?
— Ну...мне надо с ним поговорить. Лично.
— Понимаю.
Вновь замолчав, старые знакомые вышли на мостовую, с которой открывался впечатляющий вид на противоположную сторону города, подпиравшую небо иглами своих небоскрёбов. Спокойные воды пролива нежно сверкали в лучах весеннего светила, лишь пару недель назад изгнавшего последние остатки снега из мегаполиса. Вместе со снегом ушел и извечный зимний холод, позволив горожанам сменить тёплые куртки на летние аналоги, тем не менее, не утратившие своей безрадостной строгости. Пускай молодёжь из самых разных субкультур и оставляла там и тут свой бунтарский след, общей картины она изменить не могла — то не было нужно прогрессивному по сути, но столь консервативному по виду городу.
В конце-концов дорога привела кобылок к дверям старого магазинчика на улице Дня великого марта. Войдя внутрь, они застали алогривую даму с очками в квадратной оправе, сортирующую довоенные по виду книги по нескольким невысоким стопкам. Отвлекшись на звон входного колокольчика, она подняла взгляд на гостей, заострив тот на вызывающего вида пегаске с чёрной тушью под глазами и хамоватой мордой, выражавшей полное безразличие к происходящему.
— Привет, Селена...- не сводя с рокерши прищуренных глаз сказала Жасмин,- Ты к дяде?
— Конечно,- кивнула стоящая рядом с той кобылка.
— Он сейчас у себя. Позвать?
— Нет, не нужно. Сама дойду...- пегаска зашла за прилавок, начав подниматься по небольшой лестнице за ним. Когда синий хвост скрылся за порогом, Агния прислонилась к стене, по привычке сложив копыта на груди и закинув одну ногу за другую.
— Как я понимаю, вы её знакомая? — с плохо скрываемым пренебрежением спросила Жасмин.
— Угадала.
— Хм. И...при каких же обстоятельствах это произошло?
— Да мы снимаемся вместе. В ''Моём маленьком пони''.
— А-а-а-а. У вас довольно оригинальные вкусы для подобных сериалов...
— Знаю. Жалко, что специфика не разрешает раскрыть их в полной мере.
— Жалко?
— Конечно! Добавь немного кровищи и мата, так любая комедия заиграет новыми красками. Да и аудиторию побольше можно будет захватить...
— Не думаю, что детям это так уж необходимо,- парировала работница,- Единственная ваша работа?
— Не-а. Еще есть рок.
— Так вы музыкант?
— Угу. По клубам играю,- без особого интереса ответила смотрящая в потолок пегаска.
— М-м-м-м...наверное это приносит неплохой доход.
Агния покачала головой.
— Если бы. Едва хватает на еду.
— Должно быть именно поэтому вы решились на столь отчаянный шаг...
— Не знаю. По мне так лучше сниматься в жеребячьей жвачке, чем просиживать круп в пыльной каморке,- как бы невзначай бросила рокерша.
Глаз Жасмин слегка дернулся. Вдохнув воздух полной грудью, она решила не тратить на это хамло своё драгоценное время и вернулась к застопорившейся работе. Однако спустя несколько секунд её вновь отвлекли.
— Вы по выходным работаете?
— Нет.
— Прелестно.
— Хотите что-то приобрести?
— Да так, может знакомым заглянуть сюда порекомендую.
— Мы всегда рады гостям с девяти утра до девяти вечера в любой будний день.
— Потом энтузиазм сходит на нет...
Аладар корпел над бумагами, сосредоточенно заполняя многочисленные бланки. Поначалу он даже не заметил вошедшую в комнату племянницу, однако вскоре компенсировал эту неурядицу крепкими объятиями, в которые заключил кобылку.
— Селена! Давно ты меня не навещала...просто так аль по делу?
— Мне нужна помощь...- пробормотала пегаска, выпутавшаяся из мёртвой хватки тяжелых копыт и теперь судорожно восстанавливающая сбитое дыхание.
— Слушаю,- с неподдельным интересом молвил жеребец, вопросительно изогнув брови.
— Нас закрывают...
— Вот как,- старик нахмурился,- Насовсем?
— Да. Скоро я лишусь работы...может, появились свободные вакансии?
Ему не хотелось расстраивать любимую племянницу, но соврать той было бы настоящим преступлением. А потому Аладар лишь беспомощно развёл копытами.
— Сейчас с этим туго. Но я обязательно что-нибудь придумаю...
И без того кислая мина кобылки приобрела обречённый вид. Смотреть на неё без слёз было решительно невозможно.
Вдруг, странная мысль посетила жеребца. Что если...нет. Это исключено. Он не простит себе подобной подлости. Но ведь родная племянница страдает...так что же, сделать её счастливой за счёт другой страдающей души? Впрочем, та богата. У них же никогда не водилось много денег. Может, одна пропажа останется незамеченной для родителей единорожки. Ведь, если задуматься, то они способны накупить хоть тонну такого.
— Постой...есть одна идея.