Пророчество
Стевриан. Глава 39: Откровения
— Извини, что не сообщила, — с грустью в голосе сказала принцесса ночи, когда мы спускались по ступеням вниз, вглубь пещеры внутри горы, на которой стоит Кантерлот, — Я просто забыла, что хотела тебя предупредить о наших с сестрой планах. Слишком уж много было дел, сам понимаешь.
После пресс-конференции прошло два дня, и лишь сегодня я смог поговорить с Луной наедине. Я был немного зол на то, что меня не предупредили о столь грандиозных переменах во власти. Однако при этом я даже был рад за принцессу ночи, но решение Селестии меня сильно удивило тогда, и я всё ещё не совсем понимал, почему она решила поступить именно так.
К слову о власти: в конце недели планировалась церемония коронации, и вместе с ней — снятие полномочий с Селестии. К этому событию двор готовился предельно тщательно, как и сами принцессы-аликорны: Луна изучала новые для себя придворные манеры, ритуалы, речь и многое другое, в то время, как Селестия терпеливо помогала ей с этим.
И, естественно, всё это шло в условиях высочайшей предосторожности. Мне казалось, что, собственно, меры безопасности нельзя было увеличить ещё больше, но дополнительный магический щит над местом коронации удивил даже меня. Но дело было даже не в самом щите, а в том, что поддерживался стационарным генератором, которого я раньше нигде не видел — слишком футуристично это устройство для современной Эквестрии.
Я и до этого момента подозревал, что Селестия прячет технологии от своих подданных, но, видя сейчас всё это, я задался вопросом о том, что же на самом деле тут происходит. С этим наблюдением я сразу же отправился поговорить с Луной, и та взяла с меня клятву никому не рассказывать о том, что она поведает мне. Я, естественно, поклялся, особенно с учётом того факта, что принцесса ночи говорила и выглядела более серьёзно, чем обычно. И вот теперь мы шли по пещерам, древним проходам, куда никто не заходил уже много лет. Именно тут я узнаю, что такого скрывают от меня сёстры-аликорны.
— А нам настолько нужно углубляться в гору? — задал я вопрос и чуть было не споткнулся по неосторожности, не разглядев попавшего под копыто камешка, но устоял на ногах.
— Аккуратнее! — крикнула мне принцесса, когда увидела, что я едва не упал, — Да, нужно. Но не волнуйся, мы уже почти пришли.
По мере того, как мы продвигались дальше, ступени и стены выглядели менее ухоженными, и спустя пару минут вместо них уже были лишь голые стены пещеры, а вместо нормальных ступеней остались только плиты, выдолбленные из камня века назад. Это навеяло мне несколько неприятных мыслей и начало вызывать лёгкую клаустрофобию, хотя раньше я последним не страдал.
Ещё через пару минут каменный коридор неожиданно для меня сменился широким проходом, фактически полностью сделанным из металла, словно убежища в Fallout, но в более современном стиле. А люминесцентные лампы на стенах, словно из двадцать первого века, только усиливали сходство. А заодно — навевали на меня некоторые мысли…
— Луна, — обратился я к своей проводнице, — Это что, бункер какой-то?
— Нет, это не бункер, — покачала головой аликорн, — Однако очень похоже, согласна.
— Тогда что это за место? — задал я вопрос, изучая окружение.
— Увидишь, — подмигнула мне принцесса и зашагала вперёд.
Миновав ещё несколько таких же одинаковых на вид коридоров, мы встали перед массивной дверью, настолько прочной на вид, что я мог поклясться: она выдержит ядерный удар прямой наводкой.
— Ничего себе… — только и смог сказать я, изучая её не только внимательно, но и долго, отчего в коридоре повисла тишина, которую нарушал только стук моих копыт по металлическому полу, пока я топтался перед дверью, изучая её.
Видя моё удивление, принцесса ночи тоже посмотрела на дверь, явно не впечатлённая так же сильно, как я, а затем слегка коснулась моего плеча копытом, привлекая внимание к себе:
— Я понимаю, что это выглядит ново для тебя, но ты же помнишь, что времени у нас не так много?
И вправду: когда мы пошли сюда, то сделали это в перерыве между приёмами граждан и послов, то есть у нас было только полтора часа. И за это время мы должны были многое успеть: дойти сюда, Луна — показать мне всё и рассказать, а потом ещё надо вернуться обратно. На один только путь мы потратили минут двадцать, как подсказывали мне внутренние часы, поэтому времени и вправду было мало.
— Хорошо, хорошо! — выходя из некоторого ступора, ответил я и указал ногой на дверь, — Если это не дверь бункера, то что это тогда такое?
— Это место не предназначено для спасения от бомбардировки с воздуха, хотя и находится внутри горы, — ответила мне принцесса ночи, подойдя к стене рядом с дверью и глядя при этом на меня, — Оно защищает то, что за этой дверью, не более.
— Что же это там такого, что приходится идти на такие методы защиты? — всё не унимался я с вопросами.
Вместо ответа Луна нажала на кусок стены на уровне своей головы, и оттуда выехал сканер сетчатки глаза, которым принцесса сразу же воспользовалась. Несколько мгновений спустя компьютеризированный голос на неизвестном мне языке сказал какую-то фразу, и ворота медленно открылись, издав серию громких щелчков.
Войдя внутрь относительно небольшого помещения, мы оказались словно в очистительной камере перед входом в лабораторию — я это определил по наличию на стенах, потолке и полу датчиков и углублений, как в душевых кабинах. Помимо этого, впереди нас находилась точная копия той двери, что мы только что открыли.
— Комната дезинфекции? — удивлённо спросил я, посмотрев на принцессу ночи, — Всё настолько серьёзно?
— Да, очень, — утвердительно кивнула Луна, и дверь за нами начала закрываться, — Когда окажемся внутри, делай только то, что скажу я. Всё ясно?
— Так точно! — ответил я по-армейски.
— И ничего не трогай, пока я не скажу тоже.
— Вас понял! — вновь в той же манере ответил я, начиная волноваться, но не от страха, а от предвкушения.
Когда дверь за нами закрылась, вновь издав серию щелчков, то лампы в помещении сменили цвет на тускло-красный, а из углублений начал дуть воздух, ионизированный, судя по запаху. Ещё через пару мгновений лампы начали медленно двигаться, и, сделав шесть кругов по комнате, вновь замерли в изначальном положении. Лишь после этого свет вновь включился на полную мощность, став ярко-белым, и ещё одна массивная дверь перед нами открылась с громкими щелчками.
Наконец, миновав последнюю преграду, мы вышли в огромную пещеру, где моему взору предстала поистине невероятная картина: в самом центре пещеры посреди черной пустоты висело на множестве подпорок и толстых канатов, уходящих словно в никуда, огромное сферическое устройство, которое закрывал собой защитный контур цилиндрической формы, сделанный из какого-то полупрозрачного материала. Вокруг всего этого располагалась сеть многоуровневых подвесных металлических мостов с толстыми высокими перилами. Также одной из первых подмеченных мною деталей стал широкий участок пола рядом со сферическим устройством, и на этом участке располагалась нечто похожее на металлический стол чёрного цвета.
Присмотревшись внимательнее, я обратил внимание на уходивший из верхушки устройства ввысь золотистый луч, пропадающий где-то вверху. Взглянув вниз, через перила, я увидел точно такой же луч, но тёмно-синего цвета, и он тоже пропадал где-то во тьме. Устройство же светилось, пульсируя, словно бьющиеся сердце.
— Что это такое?! — не веря своим глазам, спросил я.
Не успела Луна мне ответить, как устройство испустило волну энергии, в считанные секунды достигшей меня, и я ощутил сильный жар, словно на меня подул пустынный воздух, разогретый до пятидесяти градусов — даже дышать стало трудно.
— Не подходи ближе! — крикнула мне принцесса, увидев, как меня обдало жаром, — Это слишком опасно!
— Ты не сказала, что это за агрегат такой! — напомнил я, — Зачем эта штука здесь находится?
— Благодаря этому изобретению мы всё ещё живы, — лаконично ответила Луна.
— А подробнее можно?
— Несколько тысяч лет назад, когда мы с сестрой были ещё очень молоды, на планете царил, можно сказать, ледниковый период, — начала рассказ принцесса ночи, — Мы были буквально на грани гибели. Однако существовали пони, которые при помощи связи с информационным полем этого мира смогли вытащить знания оттуда и создать это технологическое чудо.
— Инфополе? — вслух спросил я, вспоминая то, что слышал об этом ещё на Земле, — Я думал, что это выдумка.
— Поверь, Стевриан — это не выдумка, а вполне существующий пласт пространства, — спокойно объяснила мне Луна, — Это долго объяснять.
— Ладно, — вздохнул я раздосадованно, — Потом ты расскажешь?
— В своё время.
— Хорошо, тогда скажи: а что эта штука делает? — задал я новый вопрос, указав на машину в центре пещеры, — Этот агрегат меняет климат?
— Не совсем, — покачала головой принцесса ночи, расхаживая взад-вперёд передо мной, — Ледниковый период наступил из-за смещения орбиты планеты дальше от солнца, а это чудо техники способно исправить эту ситуацию, вернув наш мир туда, где ему нужно быть.
«Нихера себе!» — только и всплыло у меня в голове от удивления, — «И столь продвинутые технологии вы скрываете?! Нахрена, а главное зачем?!»
Судя по несколько недовольному выражению морды принцессы, я высказал эти мысли вслух, сам того не заметив.
— Я сама не знаю, почему моя сестра скрывает это, но она объяснила мне, что это ради общего блага.
— Так, если подумать, то для сокрытия от других государств это оправдано, — начал вслух рассуждать я, задумчиво поглядывая на «чудо техники», — но зачем вешать лапшу на уши, промывая мозги простым пони мозги своей божественностью и сказками о том, что она может управлять солнцем?
— Я понимаю не больше тебя, Стевриан, — ответила мне кобыла, — Единственное, что отвечает мне сестра: «Это для общего блага». Это прямая цитата, если что.
— Ну дела, — сказал я, почесав затылок, — Я знал, что с космологией этого мира не всё так просто! Я знал!
— Только ты никому не должен этого рассказывать, — напомнила о нашем уговоре принцесса, — Я пойду проверю машину, а ты стой здесь.
— А разве тебе не станет хуже от того жара, что испускает эта штука? — взволнованно спросил я, вспомнив о ступоре Луны в горящем здании.
— Аликорны таковы, что могут выдержать то, что не переживёт ни один другой живой организм, — начала пояснять мне Луна, указав на себя, — Я смогла выжить на спутнике этой планеты посреди открытого космоса, без еды и воды, питаясь лишь энергией, и при этом космическая радиация не нанесла мне вреда. Я не знала этого до тех пор, пока вместе с Найтмер не попала туда, если тебе интересно знать.
— А Селестия тоже так может?
— Не думаю, — покачала головой кобыла, — Точнее, это крайне маловероятно. Понимаешь, я самолично видела, как она выжила в пламени в несколько тысяч градусов, а вот я, попав в аналогичную ситуацию, загорелась и получила ожоги.
— Сочувствую, — искренне выразил я свои чувства, — Именно поэтому ты впала в ступор в горящем здании суда?
— Да, — медленно кивнула Луна, — Как я уже говорила: я боюсь сгореть заживо. И знаешь, по чьей вине я испытываю этот страх?
— Селестии? — предположил я, и, судя по кивку головы, оказался прав.
— Да, именно. Она, когда мы были ещё подростками, решила устроить мне розыгрыш и случайно подожгла комнату. Я впала в панику и вступила в пламя, которое не сразу, но охватило мои ноги, а затем перекинулось на гриву и грудь. Сестра меня спасла, но даже со своей регенерацией мне пришлось залечивать ожоги полгода.
Рассказывая всё это, принцесса явно нервничала, как я смог понять по её взгляду, направленному словно сквозь меня.
— Бедняга! — искренне пожалел я собеседницу, — Надеюсь, что больше такое не повторится!
— Я тоже, Стевриан, — грустно ответила принцесса Луна, — Я тоже…
— Возвращаясь к теме: ты точно уверена, что жар от машины не причинит тебе вреда?
— Уверена, — утвердительно кивнула крылатая собеседница, — Я уже была здесь, так что знаю наверняка.
— Хорошо. Тогда у меня ещё один вопрос.
— Задавай, — кивнула мне принцесса, стоя на месте в ожидании.
— А эта машина должна работать постоянно?
— Нет, — помотала головой собеседница, — Достаточно всего месяца беспрерывной работы, а затем от двух до пяти лет механизм можно держать выключенным.
— Удобно, — подметил я, вновь осмотрев устройство.
— Только починить его в случае поломки будет невозможно, — с грустью в голосе сказала принцесса ночи, — Машина использует столь древние и сложные технологии, что даже лучшие умы не смогут понять устройство, да и материалов для замены повреждённых частей тоже более не существует. Предвидя твой вопрос, скажу: мы с сестрой участвовали в строительстве этой машины, но не мы разрабатывали её, поэтому мы ничем не сможем помочь в случае поломки.
— Плохо, — констатировал я, — Если машина сломается, то нам конец придёт!
— Не факт, — обнадёжила меня ночной аликорн, — По моим старым расчётам, для наступления нового ледникового периода нужно около девятисот семидесяти двух лет в случае поломки этой машины. Ладно, мы заговорились. Я проверю состояние техники, а ты стой здесь. Когда вернусь, то пойдём обратно, ибо дел у нас много.
Сказав это, Луна направилась к технике, а конкретно к металлической панели. Дойдя, аликорн активировала голографическую панель и некоторое время читала то, что на ней высвечивались.
Пока она была занята делом, я заворожённо смотрел на машину, отмечая про себя, что энергия и впрямь выделяется с частотой биения сердца в состоянии покоя.
Аликорн провела ряд манипуляций своими копытами по панели, что-то пробубнила себе под нос и деактивировала её, направившись обратно в мою сторону.
— Идём, — поравнявшись со мной, сказала принцесса, кивнув на выход, — Дела не будут долго ждать.
— С машиной всё в порядке? — спросил я у принцессы, направившись за ней.
— Да, ничего критичного, — ответила та, повернув ко мне голову, — Не беспокойся.
Шла вторая среда месяца Веселья, но мне было совсем не весело. Конечно, то, что показала мне Луна на прошлой неделе, оказалось поистине потрясающим и выбивающим из колеи, однако другой, не связанный с этим, факт не давал мне покоя: меня пригласили на обряд в главный собор селестийской религии — Филлидельфийский. Я, разумеется, высказывал принцессам своё недовольство, но меня настоятельно попросили присутствовать, ибо это, как мне объяснила Селестия, поспособствует укреплению авторитета Луны, хотя я и не особо понимал, каким образом. Впрочем, ничего интересного в эти дни не происходило, так что эта поездка могла развеять скуку, если не произойдёт очередного нападения, конечно.
Стоя перед огромных размеров собором, я понял, что он весьма напоминал мне католический, но более цветастый и выдержанный в чёрно-золотых тонах. А также, чисто субъективно для меня, выглядел массивнее и выше. Были здесь и окна с красочными витражами, изображавшими, как Селестия что-то дарит простым пони — на одном, и излучает свет, паря в воздухе — на втором. Эти окна находились с передней стороны здания, где и стоял я. Ещё одном отличием собора в Эквестрии было отсутствие крестов, однако на их месте располагались выпуклые символы солнца, судя по яркому металлическому блеску — отлитые из золота.
Сам же город оказался очень большим, но меньше Мэйнхеттена по размерам. Не просто же так в нём проживало значительно больше двух миллионов пони?
Множество высотных зданий и небоскрёбов располагались в Филлидельфии, а сама архитектура представляла собой некую смесь американской и европейской. Конкретно следовало бы отметить здание крупного университета имени Старсвирла, выглядевшего так, словно его построили в ранние средние века — мимо него мы прошли на пути к собору.
Также я увидел как минимум два городских парка, самый крупный из которых оказался точной копией Центрального парка Нью-Йорка. Я там никогда не бывал лично, но фотографии, где присутствовал этот самый парк, видел. Однако, оказавшись в его эквестрийском аналоге, я чуть ли не запрыгал от радости, наблюдая красоты этого места: большое количество высоких даже для меня деревьев, несколько небольших озёр, мостики, аккуратные тропинки, маленькие поляны для пикника, и, самое главное — тишина в утренние часы.
Вдобавок ко всему этому, город стоял на побережье, и, подобно, Балтимейру и Мейнхеттену, обладал верфями, пусть и не столь масштабными, как в последнем. К сожалению, мой путь довольно далеко от них, поэтому оценить масштабы самолично не мог.
Наконец, я собрался с мыслями после нескольких минут нерешительности, и тяжело вздохнул. Посмотрев на обеих принцесс, стоящих рядом, я тряхнул головой, и, наконец, направился ко входу в собор.
Прямо около огромных массивных дверей собралась небольшая толпа пони, что-то шумно обсуждавших, но, стоило мне подойти поближе, они испугались и замолкли, хотя и не разбежались. Несколько секунд мы так и смотрели друг на друга, пока не подошла принцесса Селестия, и лишь увидев её, пони успокоились.
«Верующие», — иронично заключил я, закатив на мгновение глаза и помотав головой, — «И, похоже, не везде моя репутация успела исправиться, раз меня настолько пугаются. С другой стороны, и не бегут, что уже хотя бы что-то!»
— Мои маленькие пони, — начала принцесса дня в своей добродушной манере, — не бойтесь этого большого пони. Фолкет Фаэрвинг давно доказал, что он не враг Эквестрии. Большая часть слухов о нём преувеличена, а обвинения сняты.
— Ваше Величество, — обратился к «повелительнице солнца» пони-жеребец с бежевой шерстью и голубой гривой, — Вы хотите сказать, что даже произошедшее в Балтимейре ему прощено?
— Уверяю тебя, мой маленький пони, — всё с той же слащавой добротой и спокойствием ответила Селестия, — произошедшее там не вина Фолкета. Он был в своём праве — праве защищаться и защищать других. Расследование было завершено, и виновные наказаны.
— Хорошо, Госпожа, — поклонился аликорну жеребец, — Если такова ваша воля, то так тому и быть.
— Да, — Селестия одарила его улыбкой, — Это Моя воля. Так и должно быть. Теперь же, мои верные подданные, заходите в собор — церемония скоро начнется.
«Даже не скрывает, что ей нравится, когда подчиняются», — фыркнул я и пошёл следом за принцессами, которые направились в собор, — «Скромностью Селестия определённо не страдает. Ну, учитывая её натуру, это даже закономерно и логично».
Пока мы подходили, я заметил около входа трёх пони с камерами, и эти пони о чём-то говорили с тремя жрецами. Услышать их я не смог, ибо через пару мгновений они направились ко входу и быстро скрылись среди прихожан.
«Совсем забыл, что Селестия также пригласила съёмочную группу», — отметил я про себя, — «Видимо, что-то серьёзное намечается».
Наконец, дойдя до массивных дверей собора, я остановился прямо перед ними, и, немного помедлив, вошёл внутрь.
Там было поистине просторно: даже будучи драконом, я смог бы там летать, ибо один только потолок находился на высоте не ниже третьего этажа. Было множество каменных колон, которые держали на себе второй этаж. Большое количество окон с витражами неплохо так освещали помещение, но помимо них также было множество светильников со свечами.
Значительную часть пространства на первом этаже занимали длинные деревянные скамьи, которые обычно присутствуют в католических храмах. Поскольку помещение было очень длинным, я не смог точно оценить количество сидячих мест, но по прикидкам вполне выходило, что лишь только сидя могло поместиться не менее пятисот пони. Про количество потенциально стоячих пони я даже не задумывался в тот момент, однако, вспомнив информацию из Википедии о Нотр-Даме, я предположил, что всего в одном только зале может присутствовать от тысячи до полутора тысяч пони.
«Не люблю религию и церкви, но место потрясающее!» — восхитился я про себя, невольно присвистнув, отчего словил на себе гневные взгляды нескольких пони, — «Определённо денег на это архитектурное нечто не пожалели»
— Нравится то, что видишь? — спросила принцесса Селестия, подойдя ко мне.
— Я, скорее удивлён, что вы, пони смогли такое построить, — наполовину искренне сказал я, — Я-то думал, что храмы Борею большие, но это даже ещё больше!
Я откровенно врал, ибо ни разу не видел храмов главного грифоньего бога, но читал о них. Однако это не мешало мне нагло врать, смотря прямо в глаза собеседнику.
— Рада, что нравится, даже вопреки на твоей нелюбви к религии, — отметила сей факт Селестия, — Архитектура и религия всё-таки не одно и то же, хотя и бывают тесно связаны. Изначально этот собор был небольшой церквушкой, когда этот город только-только закладывался, но по мере увеличения числа жителей и укрепления веры в мою божественность это место превратилось в то, что ты видишь сейчас.
«Да, и вправду: я иногда и впрямь забываю, когда стоит различать религию и искусство», — печально отметил я про себя, — «Может, мне и вправду стоит быть менее категоричным в отношении чужой веры?»
— Идём, Фолкет, — вывела меня из размышлений принцесса дня, — Устраивайся в первом ряду у алтаря, и скоро мы всё начнём.
Я сделал, как сказала Селестия, правда, по пути к месту пришлось потолкаться, ибо мои размеры не позволяли нормально разойтись между рядами скамеек. С другой стороны, своё место я обнаружил сразу же, ибо оно располагалось отдельно от остальных и больше напоминало большой толстый деревянный стул, способный, судя по его габаритам, выдержать не только меня, но и, возможно, лёгкий танк.
Так или иначе, после того, как я сел, мне оставалось лишь ждать. К счастью, долго томиться мне не пришлось, потому что довольно быстро священники вместе с обеими принцессами заняли свои места там, где в церквях обычно зачитываются речи.
Я обратил внимание на одежду жрецов: у четверых это были белые длинные мантии, прикрывающие круп и часть ног, а на голове располагались длинные капюшоны, скрывающие как расовую принадлежность, так и черты морд своих обладателей. Двое других жрецов носили точно такие же, по внешнему виду, мантии, но цвет значительно отличался: у этих мантий он был чёрным с линиями, словно вышитыми золотыми нитями, присутствовавшими по центру капюшона, проходившими по всей длине спины и переходившими на рукава передних ног. Отличительных знаков этих священников, как и морд, я, естественно, также не смог рассмотреть со своей позиции.
Сёстры-аликорны окинули взглядом зал, полный пони всех трёх племён, а затем перекинулись парой слов шёпотом. О чём они говорят, не расслышал даже я. Сами же пони смотрели на принцесс, в особенности — на Селестию, ожидая её обращения к ним. Дневной аликорн не заставила своих подданных долго ждать, и, сделав вперёд пару шагов, молвила:
— Мои маленькие пони, — начала принцесса Селестия, одарив своей фирменной улыбкой весь зал, — я собрала вас сегодня по нескольким весьма важным причинам.
Я огляделся и обнаружил, что по обеим сторонам зала стояли две камеры, за которыми находилось по одному пони, и они направили объективны точно на пока ещё главную правительницу Эквестрии.
«Всё действо и вправду будет транслироваться на всю страну? Даже интересно, что вы такого задумали».
— Первой из них будут слухи, что гуляют среди вас в отношении меня, — улыбка принцессы дня сползла с её мордашки, когда дневной аликорн продолжила, а толпа в зале начала тихо перешёптываться, — Некоторые из заблудших пони говорят, что я не настоящая принцесса Селестия. Так послушайте же: я хочу развеять эти слухи! Ради этого я хочу пройти через ритуал «очищающего света».
В этот момент я посмотрел на пони, который сидел сбоку от меня и увидел у того удивлённое выражение на мордашке. Хмыкнув, я вновь посмотрел на дневного аликорна и продолжил слушать.
— Что это за ритуал такой некоторые из вас прекрасно знают. Для тех же, кто приобщился к вере недавно, я хотела бы рассказать, что это такое.
«Мне и самому интересно стало. Как говорится: давай, телевидение, просвещай!»
— Этот ритуал предназначен для проверки веры и сущности, — продолжила между тем Селестия, — Через него проходят все жрецы нашей общей веры. Если кто-то в вере слаб, замыслил нечто плохое, либо враг Солнца, то это станет видно сразу — им будет очень неприятно.
«То есть буквально — это ловушка, которая пытает кого-то магией света?» — подумал я, хмыкнув, — «Или я что-то не так понял?»
— Ради всех нас я пришла сюда, чтобы доказать, что Я настоящая! — твердо сказала принцесса дня, при этом не повышая голоса, — Надеюсь, что отступники вернуться и покаются в своих прегрешениях, увидев, что они были не правы, когда узрят правду.
«Хрена себе!» — удивился я про себе, раскрыв глаза шире, — «Да ты, я гляжу, тот ещё демагог! Наверняка подготовилась ко всему этому хорошенько!»
Я вновь посмотрел по сторонам и увидел рядом с Селестией нарисованную руну, которая напоминала своей формой ту, что хотела использовать в отношении меня сама принцесса во время «допроса» в прошлом году.
— Жрицы, начинайте ритуал! — с этими словами Селестия развернулась и медленно направилась к руне, а затем встала прямо в её центр и гордо выпятила грудь, глядя на пони в зале, — Я готова.
Пони-жрецы не стали медлить и окружили принцессу со всех сторон, встав точно на шести концах руны, образовав своеобразный символ солнца. Затем они сели и несколько раз топнули, после чего сняли капюшоны, и я увидел, что все они являлись единорогами, и через мгновение после этого направили свои рога на Селестию, начав формировать в воздухе перед собой светящиеся руны.
«Либо сложное колдунство, либо позёрство», — отметил я про себя.
Все шестеро единорогов одновременно, закончив формирование рун, зажгли свои рога, и принцессу Селестию охватил столп света, столь яркий, что мне пришлось прищуриться, чтобы иметь возможность рассмотреть хотя бы что-то. Вопреки этому, в самом центре светового столба я отчётливо видел силуэт аликорна, что стояла по стойке смирно, словно статуя.
«Вот же ёпт!» — выругался я про себя, пытаясь не ослепнуть и при этом видеть происходящее, — «Зачем же так ярко?!»
Секунды казались вечностью, но в один момент свет резко исчез, отчего я на пару секунд впал в ступор, пытаясь проморгаться, пока глаза вновь привыкнут к искусственному свету в помещении.
Селестия, как и ожидалось, стояла, цела и невредима, в том же месте, где и была. Когда я присмотрелся к ней, на секунду мне показалось, что у шерсть принцессы дня стала белее, многоцветная грива превратилась в живое пламя, а глаза из приобрели ярко-оранжевый цвет вместе прежнего тёмно-розового. Я помотал головой и вновь взглянул на принцессу дня, но её внешний вид остался самым обычным.
«Блядь!» — вновь выругался я про себя, ощущая тревогу, — «Кажется, я видел уже такую внешность, но где?» — я несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, но затем меня осенило, — «Дэйбрейкер! Какого хрена она тут…» — хотел было дальше развить мысль, но тут же одёрнул себя, — «Она не может тут быть — это просто глюк! Да, точно глюк!»
— Теперь видите, мои маленькие пони, что Я настоящая? — задала вопрос залу принцесса Селестия, выйдя из руны на полу, и отошла от неё на пять шагов, встав ближе к прихожанам, — Надеюсь, это достаточно убедило заблудших, чтобы они более не распространяли столь дурацких слухов.
После этих слов несколько секунд стояла мёртвая тишина, прерываемая лишь тихим треском свечей, а затем все пони, в том числе и жрецы, кроме меня, низко поклонились дневному аликорну.
«Умеет же выпутаться из ситуации. Что дальше?»
— Ещё одна причина, по которой я собрала вас здесь, — продолжила тем временем Селестия, глянув в сторону обеих камер попеременно, как бы обращаясь ещё и к телезрителям, — касается моей сестры. Ещё до момента её возвращения наша церковь отнеслась к её народу и подданным не самым лучшим образом. Однако с момента её прибытия положение немного улучшилось, но этого недостаточно.
Говоря это, Селестия вновь внимательно осмотрела зал: народ прибывал в явном недоумении, но все молчали, и взгляды их были направлены только на принцессу дня. Придав себе ещё более суровый вид, аликорн продолжила свою речь:
— Долгие годы фестралы и верующие моей сестры страдали от притеснений наиболее несознательных «последователей» Веры Солнца, — с лёгкой долей иронии сказала белая кобыла, обращаясь к пони, — И ныне — это перешло ту границу, когда это было ошибкой личного характера. Теперь же подобное встречается даже среди наших дорогих жрецов, ныне распространяющих абсурдные слухи. В связи с этим я подготовила указ!
В очередной раз взяв паузу, принцесса дня оглядела присутствующих в зале, наблюдая на их мордах ещё более недоумевающее выражение, а затем материализовала в воздухе перед собой пергамент и начала зачитывать:
— Указом верховной правительницы Эквестрии, то есть Меня, — указала белый аликорн на себя, добродушно улыбаясь, — религия подвергается новой реформе! На правах главы нашей религии я объявляю о соединении двух культов! Отныне церковь будет почитать мою сестру столь же полноценно, как и меня.
Это заявление вызвало в зале гул голосов, однако, отнюдь не осуждающих, скорее выражающих непонимание происходящего.
— Соответствующие поправки в законодательство уже внесены, — продолжила Селестия, свернув пергамент и отдав его одному из жрецов, — Для закрепления статуса нового верховного правителя, принцесса Луна пройдёт тот же ритуал, что и я!
Гул голосов стал громче, и я отчётливо слышал, как пони спрашивают, почему принцесса дня так поступает, что будет дальше, и иные вопросы в этом духе.
Переведя внимание на Луну и встретившись с ней взглядами, я обнаружил, что она явно недовольна тем, в чём вынуждена участвовать, а её мордочка, в свою очередь, выражала смесь раздражения и моральной усталости. Мне оставалось лишь мысленно ей посочувствовать, не более.
«Если ритуал сможет пройти только Селестия, то как же Луна пройдёт его?» — задал себе вполне резонный вопрос я, — «Во что же ты её втянула, Селестия?»
— Сестра, — обратилась принцесса дня к Луне, слегка повернув голову в её сторону, — Встань в круг, пожалуйста.
Ночной аликорн, раздражённо вздохнув, направилась в центр круга, и, пока она шла к нему, я заметил в её ухе серьгу с оранжевым камнем, никогда не носимый до этого момента. И этот факт заставил меня насторожиться, но я шестым чувством осознал, что серьга не простая, а магическая, возможно, с чарами, которые защищают от магии «света». Почему именно это пришло мне в голову, я не понял, но как показало дальнейшее — я оказался прав.
Встав в центр той же самой руны, принцесса ночи, как и её сестра выпрямилась во весь рост, и, внимательно осмотрев зал, сообщила о готовности. Как и в случае с Селестией, Луну охватил яркий столп света, и мне вновь пришлось прищуриться. Спустя непродолжительное время всё закончилось, и луч света исчез, а тёмный аликорн стояла там же, где и была.
Однако на долю секунды мне показалось, что её шерсть стала темнее. Местами она отсутствовала, и там располагались мелкие чешуйки. Крылья обладали не оперением, а перепонками. Вместо двух глаз с тёмно-зелёными зрачками у Луны было сразу пять — по два по бокам головы и один вертикально расположенный на лбу, и все — абсолютно чёрные, словно поглощающие свет.
Меня, в свою очередь, неожиданно охватил страх, и, дабы успокоится, я начал часто и глубоко дышать. Луна это заметила, и выражение облегчения на её мордашке сменилось на тревогу, но после этого она отвернулась и подошла к сестре.
«А это что такое, мать его, было?!» — пронеслось у меня в голове, — «Что это за ебака была?! Блядь, меня снова штырит, или я увидел то, чего не должен был? Так, спокойно, спокойно — это просто плод моего воображения!»
— Теперь, мои маленькие пони, — вновь заговорила Селестия, озарив зал лёгкой дежурной улыбкой, — мы стали ближе на один шаг к истинной Гармонии! Будьте терпимы друг к другу, любите ближнего своего так, как люблю вас Я, и мы выдержим любые потрясения, что ждут нас впереди! На этом всё, маленькие пони.
С этими словами Селестия сошла в зал под молитвы своих прихожан, что кланялись, когда она проходила мимо. Вслед за ней направилась и принцесса Луна, поманив меня за собой кивком головы.
Снаружи мы наконец смогли поговорить втроём, и я решил высказать всё, что думаю:
— Я, конечно, не люблю всю эту религиозную муть, как вы знаете, но речь вышла вполне ничего и точно произвела впечатление на народ!
— Спасибо, я старалась, — с улыбкой ответила принцесса дня, кивнув, — Я давно готовила всё это. Если точнее, то почти полгода как. Однако после покушения Я немного изменила свои планы.
— Как именно? — спросил я.
— Я объясню тебе всё, Фолкет, но не здесь, — ответила мне Селестия, оглядываясь по сторонам, — А где наш транспорт?
— Не знаю, сестра, — сказала ей Луна, — Я думала, что ты сообщила тому пони, чтобы он ждал нас вместе с остальными рядом со входом.
— Видимо, что-то пошло не так, — пожала плечами Селестия и ухмыльнулась, — Ничего, пешком пройтись тоже полезно.
— С твоим-то крупом точно! — хихикнула Луна.
— Эй! — повернувшись к сестре, состроила обиженную гримасу дневной аликорн, — У меня круп не большой, а кости там широкие! Я даже недавно в соревнованиях поучаствовала, инкогнито, разумеется!
— Даже так, дорогая наша сестра? — с некоторой наигранностью спросила Селестию принцесса ночи, — В соревновании по преданию тортиков на скорость?
— Я, конечно, люблю тортики, но я слежу за фигурой!
— Конечно, конечно, сестра, как скажешь! — Луна хихикнула в копыто, а Селестия отвернулась от неё и обижено фыркнула.
— Ладно, идемте, поищем наш транспорт, — сказала она, и как ни в чём ни бывало, пошла вперёд по улице, а я с Луной за ней.
— Тебя что-то тревожит, Фолкет, — спустя пару минут обратилась ко мне Луна, и лёгкая тревога ощущалась как в её взгляде, так и в голосе, — Ты словно порождение мира Кошмаров увидал.
— Не, всё не настолько плохо, — немного нервно ответил я, поняв, к чему она ведёт, и решил приврать, переключив с одной проблемы на другую, — Мне в последнее время кошмары снятся.
— Кошмары? — принцесса Луна остановилась, и я вместе с ней, — Расскажи о них. Вдруг я смогу помочь.
— Мне тоже интересно, — к разговору подключилась и Селестия, которая тоже подошла ко мне.
— Я помню только один сон на данный момент, — начал я рассказ, — Мне снилось космическое пространство, полнейшая тишина, и я видел там Найтмер, что беззвучно кричала в пустоту. Что самое неприятное в том сне было — это невозможность нормально дышать и жуткий холод. Я не могу это нормально объяснить, но он пробирает до костей, но я не мог проснуться, пока сама Найтмер Мун не посмотрит на меня. И её морда — это жуть какая-то. Искажённая физиономия, формы словно плывут, зубы расположены неправильно, а глаза выражают неподдельный страх. Именно на этом месте я просыпаюсь.
Принцессы переглянулись и тревожно посмотрели на меня
— То, что тебе снится Найтмер, это очень тревожный знак, — сказала Луна, — Как давно это у тебя?
— Примерно полтора месяца или около того, — честно ответил я, пытаясь выкинуть из головы морду Найтмер из сна, неудачно, правда.
— В таком случае, нам стоит поскорее вернуться в Кантерлот, чтобы выяснить, откуда ты видишь такие сны, и справиться с проблемой, — сказала мне принцесса Луна и одарила меня слабой улыбкой, — Идём, а то наша карета опять куда-то пропадёт!
Приехав в Кантерлот, принцесса Луна начала свои изыскания по поводу моих кошмаров. Она искала среди своих старых записей тысячелетней давности, любезно сохранённые Селестией в первозданном виде при помощи стазисной магии. Однако за те два дня, что велись поиски, толку от записей почти не было, ибо снов я не видел вообще. И раз уж на данный момент ничего не срабатывало, то меня определили помогать Селестии с письмами, которые ей периодически присылают, в том числе и Твайлайт, а также с иными документами.
— Фолкет, — обратилась ко мне принцесса дня, подписывая очередной документ, — положи документы со своего стола в картотеку номер тринадцать.
Я вздохнул, взял кучу бумаг в телекинез со стола, за которым сидел, встал и направился к одному из картотечных шкафов.
Помещение, где мы находились, обладало относительно небольшими, по меркам аликорна, размерами, и по моим, конечно, тоже. Но была и вторая часть помещения, которая тянулась примерно метров на двадцать в противоположную от нас сторону, что создавало ощущение, словно мы находились в большом длинном коридоре. Потолки же достигали высоты примерно трёх метров, и там находилась большая люстра с электрическими лампочками в количестве шести штук. Стены были обложены весьма аккуратно досками из какого-то дорогого тёмно-коричневого дерева, обработанного явно мастерами своего дела, чтобы создавать рабочую атмосферу. Пол тоже оказался деревянным, но на него был наложен линолеум с незамысловатым рисунком чего-то такого, что я не смог разобрать, да и не до этого было.
Картотеки, к которым я шёл, располагались как раз в той части помещения, которая уходила вглубь от входа. Всего шкафов там стояло двадцать, и все пронумерованы, и на каждой из полок висели таблички с буквами. Высотой шкафы лишь на полметра не доставали по потолка, поэтому я поначалу даже задумался, как их смогли сюда доставить, но вспомнил о телепортации и списал всё на это самое заклинание.
Со вчерашнего дня принцесса Селестия официально вступила в должность главного советника, а принцесса Луна заняла опустевшее место на троне своей сестры в качестве верховного правителя Эквестрии. Хотя, если смотреть на ситуацию объективно, то, несмотря на кадровую перестановку, Селестия всё ещё оставалась в праве власти и по сути руководила страной, как серый кардинал. Я это заметил тогда, когда Луна попыталась выдвинуть на обсуждение совета вопрос об увеличении военного бюджета, ибо с армией у Эквестрии всё было плохо, но Селестия настоятельно посоветовала сестре подумать получше и не торопиться. Я, конечно, не присутствовал там, но по словам принцессы ночи, сестра её буквально задавила авторитетом, не дав возразить.
Однако, сменив деятельность, Селестия оставалась всё такой же приторно благожелательной в разговоре с уже бывшими подданными, с которыми, впрочем, виделась теперь меньше ввиду частой работы с документами. С этой работой она хорошо справлялась, впрочем, помощников у неё пока не было, поэтому это стало ещё одной причиной приставить меня к ней.
В целом работа оказалась для меня не пыльная: ставить печати, относить бумаги туда-сюда и зачитывать некоторые письма принцессе, когда та не могла прочесть их самостоятельно ввиду занятости — благо Селестия оказалась весьма многозадачной, чего я совсем не ожидал. Более того, я был реально удивлен, когда увидел, что Селестия подписывает два документа сразу, читая при этом третий.
Положив бумаги куда надо, я подошёл к принцессе и взглянул на неё. В свою же очередь, она несколько секунд смотрела на очередной документ, читая, но, явно почуяв моё близкое присутствие, положила его на стол и повернулась ко мне.
— Что-то хотел, Фолкет?
— У меня вопрос имеется, связанный с Луной, — хмыкнул я, облизнув слегка засохшие губы, — Мне интересно: почему ты так относительно быстро отдала ей власть?
— Понимаешь, Фолкет, — бывшая принцесса тяжело вздохнула, отведя на пару секунд глаза в сторону, — Помнишь то покушение на меня и Луну?
— Разумеется, — кивнул я, направившись к своему столу, и затем сел за него напротив Селестии, — В чём дело?
— Вряд ли ты можешь представить такое, но подумай, что, будучи бессмертным существом, которое не может умереть от старости, ты почти пятьсот лет не подвергался покушениям на свою жизнь. Когда долго ничего такого не происходит, то начинаешь забывать о ценности своей жизни, и каково это — бояться смерти.
Белый аликорн вновь глубоко вздохнула и нервно потёрла копыта передних ног друг от друга, продолжив:
— Лёжа в больнице, я вновь ощутила это чувство и поняла, что в случае моей смерти некому будет заменить меня, некому будет вести пони в лучшее будущее, — Селестия, сказав это, посмотрела прямо мне в глаза, — Изначально я планировала, что Твайлайт займёт моё место, когда будет готова править, но теперь я не уверена, что смогу дожить до этого момента.
— Это несколько печально, — ответил я, осмотрев бывшую принцессу и постучав тихо копытом передней ноги по столу, — И долго же Твайлайт нужно готовить к этому?
— Десятилетия, как минимум, — сказала дневной аликорн, и, слегка откинувшись на стуле, посмотрела на потолок, — Поняв это и обдумав всё вновь, я пришла к выводу, что необходимо, чтобы кто-то смог встать на моё место. Я много думала над кандидатами, но в итоге остановилась на сестре. Предвидя твой вопрос, скажу: Кэденс ещё не готова править, а Блюблад превратит гармонию в дисгармонию своими военными законами и реформами, которые он заранее заготовил. Аристократам Я не могу доверять — они превратят страну во враждующие за власть княжества, не иначе.
— Не думал, что всё настолько плохо, — ответил с грустью в голосе, — Покушение тогда нельзя было предвидеть? Я знаю, что ты обладаешь слабо контролируемым даром видеть ближайшее будущее, не удивляйся.
— Кто тебе это сказал? — возмущённо спросила Селестия.
— Луна, — ответил я коротко.
— Допустим, — немного раздражённо сказала советница, — Нет, нельзя. В тот день мне не было послано никаких видений, и это странно.
— Значит, всё и впрямь плохо, — тяжело вздохнув, констатировал я, — Понятно. Ты, к слову, не думаешь, что, посадив на своё место сестру, ты подвергаешь её опасности?
— Нет, не думаю, — покачала головой бывшая принцесса, — Покушения были совершены на меня, в том числе и в Мэйнхеттене.
— Но главной целью фестралов была Луна, а не ты! — возразил я, оперевшись на стол.
— Я тоже была там, — парировала мой аргумент Селестия, — Фестралы ни за что не стали бы обижать мою сестру.
— А как же признание того фестрала, которого я допрашивал? А признание второго?
— Признание первого никто, кроме тебя и Стара, не услышал, — вновь парировала мои аргументы аликорн, — Это недостаточные доказательства. Второй же был невменяем, и ты прекрасно это знаешь.
— Но они же говорили… — хотел было возразить я, но Селестия перебила меня, сказав довольно твёрдым, но спокойным тоном:
— Расследование окончено. Новых доказательств больше нет, поэтому умерь свою паранойю, пожалуйста.
Я на это лишь раздражённо фыркнул и покачал головой, демонстративно отвернув голову в сторону.
— Будешь обижаться, как неразумный жеребёнок? — спустя минуту спросила бывшая принцесса, — Ты и без того принёс немалую пользу расследованию, так что будь спокоен.
Я повернул голову обратно к Селестии и вновь фыркнул.
— Знаешь что? Я…
В этот момент мне на голову упал пергамент, связанный фиолетовой лентой, после чего покатился на стол. Я с удивлением посмотрел на данный лист бумаги, а затем взял его в телекинез, внимательно осмотрел и показал Селестии.
— Эта записка от Твайлайт — на ней стоит её печать.
— Зачитай, пожалуйста, — попросила меня дневной аликорн и навострила уши.
Пробежавшись по письму глазами, я понял, что писал его явно Спайк, судя по почерку, а речь идёт об очередном письме об «уроках дружбы». Я тяжело вздохнул, облизнул губы и начал зачитывать:
— «Дорогая Принцесса Селестия.
Я расскажу Вам о важном уроке, который усвоила во время своей поездки», — я хмыкнул, сделав паузу, глянув на Селестию, а затем продолжил, — «Я поняла одну вещь: не важно, чего ты добьёшься в будущем. Самое важное — никогда не забывать свой дом и своих друзей. Это то, чем ты всегда должна гордиться, несмотря ни на что».
— Немного сумбурно, но в целом неплохо, — сказала Селестия, улыбаясь, — Там ничего более не написано?
Я перевернул лист на другую сторону и действительно обнаружил там текст мелким шрифтом:
— «Постскриптум: надеюсь, вам понравился банан, который я прислала», — я удивлённо посмотрел на бывшую принцессу, заметив на её щеках нечто напоминающее румянец, а затем вновь посмотрел на текст, — «Спасибо за Ваш труд, и мне очень хочется надеяться, что, несмотря на смену Вашей деятельности, Вы всё ещё имеете достаточно власти. Ваша любимая ученица, которая искренне любит вас, Твайлайт Спаркл».
Закончив читать, я стал думать, к чему было приурочено это письмо «дружбы» и после небольшого мозгового штурма вспомнил:
«Мать-то твою! Я совсем забыл, что на днях у Спайка был день рождения! По возвращению в Понивилль надо что-нибудь подарить ему. Однако мне бы хотелось сначала выяснить кое-что другое».
— Что за банан имела в виду Твайлайт? — с ходу задал я вопрос, пристально глядя на Селестию.
— Это она про банановый торт, который я очень люблю! — немного неумело соврала бывшая принцесса.
— Точно? — вновь облокотившись на стол, спросил я, — Почему тогда бы ей сразу так не написать?
— Она любит иносказательно выражаться, — хихикнула аликорн и слегка откашлялась.
Внезапно мне в нос ударил весьма характерный для самок запах, и я понял, что Селестия явно возбуждена.
— Не врите мне, ваше бывшее Высочество, — покачал я головой, — Я прекрасно чую, что думаете вы явно не о тортах. Если, конечно, банановые торты вас не возбуждают, то…
— Это неприлично говорить при кобыле! — возмутилась аликорн, но затем смутилась и тяжело вздохнула, — Да, ты прав. От драконов тяжело что-либо утаить. Твайлайт писала не про торт, а про… ну… другой банан.
— Про самотык, — уточнил я, подобрав не самое приятное, но весьма точное слово, вновь приняв при этом расслабленное положение.
— Грубое слово, но ты прав, — слегка ёрзая на кресле, подтвердила главная советница, — Я всё-таки живое существо, и к тому же кобыла! У меня есть потребности определенного рода!
— Я понял, — кивнул я, — Мы все достаточно взрослые, чтобы обсуждать такие темы. К тому же все занимаются мастурбацией — в этом нет ничего плохого…
— Да, да, — прервала меня вновь Селестия, — Только я бы не очень хотела бы сейчас говорить на эту тему.
— Я, собственно, хотел задать несколько иной вопрос по этой теме.
— Какой ещё вопрос? — тяжело вздохнув, спросила Селестия.
— Какие у вас с Твайлайт отношения? Только честно, пожалуйста.
От такого вопроса бывшая принцесса где-то на минуту впала в лёгкий ступор, пытаясь собраться с мыслями, на всё же ответила:
— Наши отношения — как учителя и ученика, — удивительно спокойно ответила аликорн, — Правда Твайлайт, мной интересуется в романтическом смысле. Мне приятна её забота и даже льстят неумелые, порой пошловатые, намёки, но, думаю, ты понимаешь, что между нами огромная разница в возрасте и жизненном опыте. В отношениях я не смогу чувствовать себя её особенной пони, ибо материнский инстинкт окажется значительно сильнее, и я об этом прекрасно знаю. Не думаю, что ей было бы приятно делить постель с той, кто приходится ей второй матерью.
— А что с этим самым «бананом»?
— Ну, — Селестия отвела взгляд в сторону, — Подарки, пусть даже такие, принимать всё равно приятно.
— Интересные у вас отношения, — констатировал я, — Спасибо, что всё же рассказала. И не бойся, я никому не скажу.
Бывшая принцесса кивнула, и в этот момент в дверь постучали.
Кромешная темнота была вокруг меня. Ни единого звука тоже не слышно. Вдохнуть также невозможно. Невыносимый холод сковал мышцы, проникнув до костей, но я всё ещё оставался жив каким-то образом.
Спустя несколько мгновений я уже видел перед собой большого размера планету с тремя континентами и кучей островов.
Я посмотрел вниз и увидел, что стою на каменистой поверхности белого цвета, и мои передние ноги покрыты чёрной шерстью, и на них красуются металлические накопытники.
Вновь подняв голову, я осознал, что нахожусь на луне, и явно не в своём теле, однако вместо паники я начал испытывать злость вперемешку с горем. Это чувство был очень сильным, и я не мог ему сопротивляться, хотя и осознавал, что эти эмоции явно не мои.
Внезапно я поднял голову ещё чуть выше и заорал в беззвучном крике. Из глаз лились слёзы, а сердце было готово выпрыгнуть из груди от перенапряжения. Лёгкие сдавливала боль, но я продолжал беззвучно орать и рыдать. Я пытался мысленными усилиями прекратить это, начав осознавать, что нахожусь во сне, но обнаружил, что я ничего не могу сделать.
Я не знал, сколько продолжалась эта пытка моего сознания, но в один момент я резко вскочил с кровати и упал на пол, сильно ударившись головой и левым боком.
— Стевриан! — Луна молниеносно подскочила ко мне, взяв копытом за голову и взглянув мне в глаза, — Стевриан! Ты слышишь меня? Ты видишь меня?
Я хотел ответить, но вместо этого из моего горла вырвался лишь сдавленный хрип, и я залился в глухом кашле.
— Во имя создателя, да ты же охрип! — воскликнула принцесса и подняла меня с пола, уложив на кровать, чему я удивился, ибо не думал, что она настолько сильна, чтобы физически, без магии, поднять мою тушу, — Ты меня до смерти перепугал своим криком! Я не могла тебя разбудить минут, наверное, пять!
«Что?!» — воскликнул я про себя, пытаясь собрать мысли в кучу, — «Это я так орал?! Я был в теле Найтмер Мун во сне, но орал при этом я? Что за хуйня со мной произошла?!»
— Это всё тот же кошмар с Найтмер Мун? — спросила принцесса ночи, смотря мне прямо в глаза.
Я кивнул и облизал засохшие губы, попытавшись сказать хотя бы что-то, но вновь начался кашель.
— Не пытайся говорить! — скомандовала Луна, — Идём в медицинское крыло и не смей спорить со мной!
Мне ничего не оставалось, как подчиниться и осторожно встать с постели. Подойдя к двери из своей комнаты, я почувствовал головокружение, но меня вовремя подхватила Луна.
— Держись за меня, — сказала принцесса, вставая удобнее, чтобы я опирался на неё, — Я помогу тебе дойти.
Я хотел сказать «спасибо», но промолчал, чтобы вновь не закашлять, и медленно, но верно мы направились в медицинское крыло замка.