Послание в бутылке. Том 1

G3.01: Требуется помощь в перемещении

Пустошь тянулась, насколько хватало глаз.

Джеймс видела карты, так что у нее было четкое представление о том, сколько времени потребуется, чтобы добраться до поселения инопланетян. Тем не менее, знать, что ей нужно преодолеть шестьдесят километров, и пройти эти шестьдесят километров – две большие разницы.

Джеймс была далеко не так молода, как ее нынешнее тело. Ей было пятьдесят три года в тот момент, когда ее обучение наконец было признано завершенным, и с нее сняли слепок разума. В общем, настолько сильное изменение было чрезвычайно травмирующим переживанием, от которого несколько ночей сна избавить не могли. Дополнительной причиной  для беспокойства и растущего чувства страха был огромный масштаб окружающего мира. Эти местные инопланетные лошади и так не отличались высоким ростом, а ее к тому же превратили в юного представителя их вида.

От этой реальности было не спрятаться. Каждый новый объект, с которым Джеймс сталкивалась, был еще одним напоминанием. Деревья громадой возвышались над ней, а невысокий кустарник становился непреодолимой преградой для взгляда.

По крайней мере, у нее был XE-201. Джеймс чувствовала силу в своих ногах, несмотря на суровое окружение. Ни шипы, ни острые камни не имели ни малейшего шанса повредить столь передовой костюм.

“Научитесь любить свой бионоситель, – вспомнила она строчку на первой странице руководства Общества Звездных Первопроходцев. – Другого у вас уже не будет”.

Джеймс искала путь, который вел бы в нужном направлении и был сравнительно легче. Будучи человеком, она могла бы легко пройти или перелезть через изломанные скалы этого негостеприимного каменистого плато, но ее крошечное тело просто не справлялось с этой задачей, особенно учитывая все еще не очень хорошую координацию.

К счастью, скалистые долины были изрезаны древними руслами рек с редкими спусками и подъемами. Джеймс нашла одно, простиравшееся в нужном направлении, и теперь шла по давно мертвой земле, топча сухую грязь копытами. Она шла целый день, позволяя портативному терминалу наполнять воздух знакомой музыкой.

В конце концов стемнело, и Джеймс нашла себе убежище в склоне русла. Она не стала снимать XE-201 – костюм был предназначен для длительного ношения. Конечно, тот факт, что он был способен поддерживать ее жизнедеятельность в течение нескольких недель в полевых условиях, не означало, что костюм был удобным. Джеймс обнаружила, что уже давно лежит без сна у входа в маленькую пещеру, положив голову на надувную полевую подушку. Она смотрела на звездное небо, по которому проносились тонкие облака, ища где-то там Землю.

Конечно, невооруженным глазом сделать это было невозможно. Даже Солнце было слишком маленьким и неизмеримо далеким. Несмотря на это, она поймала себя на мысли, что ей кажется, будто она может разглядеть планету сквозь пояса шахтерских станций и искусственных колец, до самых болот Флориды, где она провела большую часть своей жизни, готовясь к полету.

Каждый зонд “Предвестник” двигался гораздо медленнее скорости света, и не было никакой гарантии, что ее зонд вообще прилетел с Земли. Возможно, прошли десятилетия или даже столетия с тех пор, как первый доктор Джеймс Ирвин передал свой слепок разума Обществу Звездных Первопроходцев, чтобы присоединиться ко многим тысячам других, уже хранящихся там.

“Интересно, что бы он подумал о себе, ставшем юной самкой лошади. Вероятно, это не то бессмертие, о котором он мечтал”.

В конце концов она, должно быть, заснула. Впервые на своей памяти она проспала до самого рассвета. Правда вместо лучей солнца Джеймс разбудило прикосновения ледяной воды к лицу. Она удивленно моргнула и распахнула глаза со слабым сдавленным писком. Когда кобылка встала, то обнаружила, что плещется в воде, которая покрывала уже весь пол. Она ничего этого не чувствовала, пока вода не поднялась до подушки и незащищенной шерстки. Джеймс забросила намокшие седельные сумки обратно на спину, радуясь, что внутри все было водонепроницаемым.

На улице шел проливной дождь. Небо было сплошь серым, с редкими более темными пятнами злой черноты бушующего шторма. Дождь обрушился ей на голову потоком, а шлема, который мог от него защитить, не было. Единственное, что Джеймс могла сделать, это выбраться из своего импровизированного убежища в каньон из красного и коричневого камня.

Вода уже достигла того, что было бы ее лодыжками, будь она до сих пор человеком. Поток несся в противоположном направлении от того, куда ей было надо, и был достаточно силен, чтобы кобылке пришлось наклониться и напрячься, иначе ее просто унесло бы. Когда начался дождь, потоки воды каскадом обрушились на плато и стремительно заполняли каньон.

– Должно же было быть ясно... – пробормотала она себе под нос, но голос потерялся в шуме ветра и дождя. Поток воды заглушал почти все. Джеймс сразу же развернулась в противоположную сторону от того, куда шла изначально, и решила добраться до последнего пологого склона, который приметила вчера. Теперь стоило опасаться не того, что ее собьет с ног, а скорее утащит потоком.

Джеймс подняла копыто чуть выше правого переднего ботинка, нажимая (комично большую) кнопку, чтобы активировать коротковолновую связь.

– Компьютер, ты меня слышишь? – крикнула она сквозь дождь и ветер, бьющий в лицо.

– Подтверждаю! – ответил компьютер, достаточно громко, чтобы его было слышно. – Продолжайте, доктор Ирвин!

– Какого черта ты не предупредил меня, что будет дождь? – закричала она, осматривая стены каньона с возрастающим отчаянием. Их становилось все труднее и труднее разглядеть сквозь ливень. Что было еще хуже, вода поднялась почти до колен.

Тело Джеймс все еще пребывало в тепле и сухости (за исключением шеи), но выдерживать верное направление становилось почти невозможно. Она могла только плыть по течению, отталкиваясь ногами, чтобы избежать бурлящих водоворотов и валунов. Вода не просто поднималась, она неслась все быстрее.

– Показания барометрического контроля прогнозировали стабильную ясную погоду, – ответ компьютера звучал приглушенно. – Орбитальный ретрансляционный спутник засек надвигающуюся бурю три часа назад, и ваш костюм был уведомлен об этом. Вероятно, вы отключили уведомления на время сна.

Джеймс могла слышать ответ только благодаря маленькому аппарату, приклеенному сбоку к голове, который передавал звук через кость вместо того, чтобы воздействовать на обычные органы чувств. Все внешние звуки поглотил рев воды.

– С этого момента отправляйте уведомления о чрезвычайных ситуациях независимо от текущего статуса уведомлений! – взревела Джеймс, не уверенная, что компьютер вообще услышит ее. Если он и откликнулся, она его не услышала. Все ее внимание было сосредоточено на гораздо более важных вещах.

Она увидела выход из каньона. Слева от нее промелькнул пологий склон, ведущий наверх. Дальше каньон сужался, и вода, казалось, кипела, унося с собой различный мусор. Глубина даже с XE-201 была проблемой. По причине отсутствия шлема хватит одного хорошего удара по голове, чтобы утонуть.

Джеймс брыкалась и боролась с водой, но уже не доставала копытами до дна. Она удерживалась на поверхности только благодаря положительной плавучести скафандра, а благодаря его прочности ничего пока себе не сломала, ударяясь о различные предметы.

Она гребла изо всех сил, в основном на одних инстинктах, так как никогда не практиковалась в плавании на четырех ногах. Ее передние копыта коснулись склона, протащились по грязи, оставив пару глубоких борозд, когда она не смогла удержаться. Ее начало крутить, и Джеймс несколько раз перевернулась вокруг своей оси, прежде чем врезалась в большой камень в центре каньона.

– Помогите! – крик раздался вопреки воле разума, голос был пронзительным, а глаза наполнились слезами. Кобылка брыкалась изо всех сил, повинуясь инстинкту, но это ничего не меняло. Вода удерживала ее у валуна, крепко прижимая потоком. В рот попала вода, Джеймс закашлялась.

Она обнаружила, что весь ее мир исчезает, когда вода начала заполнять легкие. Она видела вспышки воспоминаний – день, когда она наконец пошла на сканирование слепка разума, коктейль из медикаментов, которые пришлось принять, сильное волнение. Хотя она знала, что эта ее версия продолжит жить на Земле, у нее также была надежда, пусть и небольшая, что где-нибудь, когда-нибудь, человечеству понадобится лингвист.

Однажды они обнаружат разумную жизнь. Слепок ее разума поместят в зонд рядом с тысячами других и отправят на поиски того, что ждет за горизонтом. Если ей очень повезет, она обнаружит, что они не одни. Проделать весь этот путь – подтвердить самые смелые надежды на вероятность нахождения разумной жизни, только для того, чтобы утонуть, даже не встретив инопланетянина, казалось трагическим, ужасным позором.

Она не могла позволить этому случиться.

Разум Джеймс сосредоточился. Она ничего не могла видеть, глаза заливала вода и грязь. Она ничего не чувствовала, кроме влаги, просачивающейся сквозь герметичное уплотнение на шее. Кобылка решила не тратить время и не сбривать шерсть, чтобы улучшить прилегание, и теперь расплачивалась за это струйкой влаги, текущей по спине.

Конечно, она будет мертва уже через несколько секунд, если что-нибудь не сделает. Так что мокрая спина была наименьшей из ее забот. Джеймс не могла преодолеть течение, не могла отлепиться от камня и всплыть на поверхность. Давление на ее тело было слишком велико. Но, возможно, ей и не нужно все это делать.

Джеймс сосредоточилась на своей правой ноге, очень медленно поворачивая ее. Тело никогда не смогло бы выполнить это движение самостоятельно, с учетом того, какой силы это требовало. ХЕ-201 сжался, его волокна придали движению новую силу. Она поворачивала ногу, пока одна из кнопок, встроенных сбоку, не прижалась к камню. Что-то выстрелило из ботинка, таща за собой тонкий трос. Секунду спустя она почувствовала слабый толчок, когда захват ударился о стену каньона.

Кобылка отсчитывала пять мучительных секунд, в глазах темнело. Затем что-то дернуло ее за ногу, так сильно, что вырвало бы ее из сустава, если бы не усиленный костюм. Моторы, встроенные в ботинок, протестующе взвыли и напряглись, вытаскивая ее из под валуна. Сдвинуться удалось лишь на пару десятков сантиметров – как раз достаточно, чтобы нарушить шаткий баланс. Джеймс резко дернуло вправо, так резко, что крюк вырвало из скалы. Кобылка врезалась в каменистое дно, прежде чем всплыть.

Она хрипло раскашлялась, и мир снова обрел четкость. Она могла видеть серое небо и стены каньона, возвышающиеся вокруг. Если бы не плавучесть костюма, ее бы снова затянуло под воду, и на этот раз выплыть не вышло бы. Легкие горели, в голове стучало, а копыта немели от воды, скопившейся в ботинках. Даже с учетом защиты костюма, она, скорее всего, уже вся в синяках и ссадинах. Сколько еще пройдет времени, прежде чем даже усиленные волокна не смогут защитить ее?

– Помогите! – снова закричала кобылка, зная, что никто не придет на помощь. У зонда был десяток воздушных дронов, ни один из которых не был достаточно грузоподъемным, чтобы помочь ей. Эти беспилотники были предназначены для обеспечения надзора за зоной посадки, а не для спасения исследователей, которые сами загнали себя в безвыходную ситуацию.

И тут она что-то заметила. Размытое движение среди облаков, несущееся к ней. Неужели компьютер все-таки услышал? Не было ни малейшей шанса, что разведывательный дрон сможет вытащить ее из воды, даже несмотря на малый вес этого тела. Может, он собирается записать ее смерть в исследовательских целях? Джеймс ничего не могла с собой поделать – она начала плакать. Было ли это действием инстинктов тела, или причиной были ее собственные неудачи как исследователя, она никогда не узнает. И все же плач казался правильным поступком. Ей предстояло умереть всего через неделю субъективной жизни. Если кто-то и имел на это право, так это она.

Размытое пятно над ней стало четче, когда стены каньона сделали еще один поворот, и оно последовало их изгибам. Так же, как мог бы лететь дрон с внутренним гироскопом. Но когда кобылка подняла глаза, то не увидела никакого дрона. Увиденное казалось невозможным. Инопланетянин, мало чем отличающийся от нее, за исключением того, что он был больше, быстрее и, очевидно, взрослее. Самым поразительным было то, что существо летело. Вопреки ветру, дождю и всем известным законам аэродинамики инопланетянин летел, оставляя за собой слабую полосу желтого и оранжевого.

Он открыл рот, крича ей что-то, но слова полностью унес ветер. Джеймс крикнула в ответ, замахав копытом в сторону существа в знак того, что она все еще жива. Это было все на что она была сейчас способна. Инопланетянин спикировал к ней, словно ракета, целясь передними ногами. Он пролетел прямо над водой, зависнув в нескольких сантиметрах над бурлящим волнами и вытянув передние ноги.

Теперь Джеймс могла слышать его, хотя, конечно, не понимала, что он кричал. Зонд не без причины разбудил именно лингвиста. Но ей не нужно было понимать, чтобы догадаться, что означает этот жест, и она вытянула свои собственные копыта из воды вверх, насколько это было возможно.

Этого было достаточно. Инопланетянин крепко обхватил ее, подняв примерно на пару сантиметров из воды, и полетел прямо вперед. Она – Джеймс была совершенно уверена, что это была она, – не пыталась вытянуть ее из потока.

Вода ревела вокруг них, и Джеймс бросало влево и вправо, когда ее болтающиеся задние копыта бились о подводные обломки. К счастью, она ни за что не зацепилась.

– Почему ты не...

Вода схлынула внезапным, впечатляющим водопадом. Кобылка уставилась вниз, на бездну ревущей воды и зазубренных камней в сотнях метров внизу.

– Черт возьми.

Она чуть не потеряла сознание.

Но Джеймс этого не сделала, хотя, возможно, ей этого и хотелось. Инопланетянка не приземлилась на плато позади них и даже не развернулась. Вместо этого она устремилась вверх, поднимаясь все выше и выше к облакам.

Она сказала что-то еще, и теперь удалось разобрать слова немного яснее.

– Kio en suna nomo vi faras ĉi tie?

– Мне жаль, – ответила кобылка, робко отводя взгляд. – Я тебя не понимаю!

Ее тело было истощено. Она была слишком слаба, чтобы держать голову, не говоря уже о том, чтобы вести разумные беседы с этой инопланетянкой. Джеймс не хотелось думать о том, насколько сильно она пострадала под XE-201. Это было куда больше того, с чем могло справиться ее крошечное тело.

Сознание ее покинуло.