Послание в бутылке. Том 1
G6.3850: Эквестрия на проводе
В течение следующей недели жизнь в Отаре вошла в привычное русло. Лайтнинг Даст начала занятия в лётной школе на другой стороне острова, глубоко внутри кальдеры потухшего вулкана. Было непросто нагнать внутрь достаточно облаков, чтобы у пони, упавшего с высоты, не произошло неприятного приземления, но с небольшой помощью Лаки это заняло всего несколько часов.
Сама кобылка не нуждалась в базовых уроках полета, поэтому она посещала школу только когда пегаске требовалась ее помощь. В основном Лаки каждый день часами рассказывала Оливии или одному из ее солдат о культурных особенностях пони и отвечала на вопросы об истории войн Эквестрии или возможностях эквестрийских войск.
Хотя много что сказать по этому поводу она не могла – Лаки не была солдатом, и ее не интересовала военная история. Однако была тема, которую нельзя было не заметить – Эквестрия не была военной державой. Она не была готова к войне или борьбе с вторжением. В ней не было армии, а лишь эквивалент национальной гвардии и горстка полицейских в каждом городе.
– Но это не то, о чем нам нужно беспокоиться, – повторила Лаки Брейк в десятый раз. – Нам нужно переживать о Селестии, которая может решить, что она нам не рада. Она та, с кем мы не сможем бороться.
Ну, или с любой другой взрослой принцессой. Луной, Твайлайт, Кейденс... да хоть с Дискордом.
После недели вопросов и ответов, прерываемых многочасовыми объяснениями основ эглатрина на видео для обработки “Предвестником”, Лаки оказалась в лаборатории Мартин. Кобылка перестала носить форму на третий день. Неловко или нет, но таскать одежду было бессмысленно, если температура всегда была комфортной.
– Что ты хочешь мне показать? – спросила она, нетерпеливо постукивая копытом. – Разве ты не должна быть на уроке полетов?
Мартин покачала головой. Как и на Лаки, на ней было мало одежды, хотя шорты все еще оставались. Благодаря понячьей анатомии они покрывали все, что может волновать человека, хотя, конечно, пони это таким образом не рассматривали. Мартин настоящей пони не являлась, но к идее ходить без одежды относилась куда более благосклонно, чем Оливия.
– Не-а, – пегаска гордо расправила крылья. – Я освоила планирование. Лайтнинг Даст сейчас обучает ему головорезов майора. Она сказала, что сообщит мне, когда весь класс будет готов двигаться дальше.
Пауза.
– Насколько я поняла, тебе стоит бывать там почаще. Мелоди старается изо всех сил, но ее знания эквестрийского с твоими не сравнить.
Как выяснилось, предсказание Лаки о том, что может произойти, когда они вернутся к “Предвестнику”, оказалось полностью неверным. Лайтнинг Даст нравилось учить пони, в то время как сама кобылка медленно сходила с ума.
Мелоди – эквестрийское имя ее клона. Лаки начала использовать его, как только узнала, потому что в ее устах оно звучало не так неловко и не напоминало постоянно о самом факте клонирования.
– Ты теперь ее так называешь? Себе эквестрийское имя тоже выбрала?
– Ты прям как майор заговорила.
Мартин отошла от кобылки к большому голополю, установленному в центре лаборатории. От оборудования все еще пахло тем самым “только что изготовлено” запахом, и пегаска не позволяла никому к нему прикасаться “на всякий случай”. Даже когда Лаки попыталась просто приблизиться, Мартин взмахом копыта потребовала отойти как минимум на метр.
– Я ничего себе не выбирала. Может быть, когда ты научишь “Предвестник” эквестрийскому на хорошем уровне, и он сможет сделать чипы-переводчики, я возьму у него один и устрою себе выходной в каком-нибудь понячьем городе. Дэдлайт, наверное, сможет и мне имя придумать.
– Не забудь попросить у майора краску для шерсти перед тем как куда-то отправляться, – предупредила Лаки. – Я вроде как до сих пор преступница в розыске, а ты выглядишь почти так же, как я.
Кобылка понизила голос.
– Мне на самом деле надо вернуться. Что, если я понадоблюсь Фларри Харт? Что, если Селестия не хочет, чтобы она знала?
– Не знаю о чем ты. Но, может быть, если тебя это так волнует, тебе самой стоит воспользоваться краской майора и вернуться в Эквестрию. Но не одной – многие из нас тоже хотят увидеть, какая она на самом деле.
– Даже ты? – Лаки подошла к голографическому проектору, игнорируя предыдущий запрет. Физика можно было легко отвлечь – теперь, когда она думала о чем-то другом, неприкосновенность оборудования ее не волновала, если, конечно, не напомнить об этом. – Я думала, тебя волнуют только научные данные.
Пегаска пожала плечами.
– Данные рассказывают интересную историю. Но что они означают, вырванные из контекста? Не существует абсолютных систем отсчета, Лаки. Врата врага разрушены, за пределами этого кольца находится открытый космос. Звезда внутри невидима, а Земля давно мертва. Рухни в черную дыру, и, возможно, ты увидишь мелькнувшую перед глазами всю будущую историю вселенной. Может быть, я хочу получше узнать цивилизацию, живущую на кольце. Возможно, я надеюсь, что это придаст смысл тому, что я видела.
Лаки ждала, что Мартин объяснит, что она имела в виду, но, похоже, на этом пегаска закончила. Она снова начала возиться с управлением, двигая копытами по воздуху в голополе.
Кобылка кашлянула.
– Ты хотела мне что-то показать. Ты что-то обнаружила?
– Это “Предвестник” обнаружил, – ответила Мартин, пренебрежительно махнув копытом. – Я лишь интерпретировала. Я была мозгом.
Пегаска махнула копытом, и изображение кольца появилось в воздухе перед ними, медленно вращаясь в пространстве. Оно было очень точным, хотя и не шло ни в какое сравнение с картой, которую Лаки видела на транзитной станции строителей кольца.
– Тебе это не понравится, Данбар. Но, скрывая это, ты только отсрочишь свою боль. Вот.
Она снова провела копытом над голопроектором, и изображение увеличилось. Часть кольца, находящаяся далеко от Эквестрии, заполнила изображение.
Там все было покрыто мегаструктурами, некоторые из которых заставили бы самые огромные земные мегаполисы выглядеть жалкими. Но даже на этом составном спутниковом снимке что-то явно было не так. Все было очень похоже на то, что Лаки видела лично – здания ржавели, целые секции рушились. Ничего не двигалось, ни машин, ни пони. И никаких признаков любой другой жизни.
– Насколько оно большое?
Мартин пожала плечами.
– Около двадцати процентов обитаемой площади кольца. Там тоже не все одинаково, – изображение сменилось на другой город с полностью иной архитектурой. И еще раз, тут все выглядело как какая-то фермерская мекка, с летающими полями на каменистых террасах, которые парили в воздухе вопреки гравитации. И все выглядело покинутым. – Ты не захочешь знать оценки “Предвестника” по количеству погибших, Лаки. Поверь мне.
Кобылка кивнула.
– Ты права, я не хочу. Но предполагаю, что это... больше чем население всей Земли.
– На порядок больше. И это лишь очень грубая оценка. Она может сильно варьироваться в зависимости от плотности населения этих городов.
– Сколько лет этому всему? – спросила Лаки, наклоняясь ближе к голополю и глядя на изображение далекого города. В этом было много металлических пирамид, вздымающихся из раскинувшейся пустыни с сухим руслом реки, через которое были перекинуты мосты.
– Трудно сказать. Очень сложно в наших условиях делать предположения о непрерывности атмосферы, не говоря уже о ее составе. Твой артефакт... – Мартин указала на стеклянный кубик в углу комнаты. – Его уже просканировали всеми возможными способами, но какой бы формат данных там ни использовался, вскрыть его пока не получилось – ему от двух тысяч до пятидесяти тысяч лет.
– Как-то... слишком большой разброс.
– Да. Так и есть. Он создан из максимально чистого диоксида кремния, который только можно получить. Мы не можем делать предположения о материале, из которого он создан, потому что здесь нет распределения концентрации по планетарной коре. Мы не можем просто предполагать, что они использовали то, что было доступно, вплоть до изотопов. Изотопный состав на месте базы посадки сильно отличается от этого кубика – мы находимся в другом сегменте. Возможно, для создания разных сегментов использовались разные планеты... с другой стороны, возможно, в этой системе никогда и не было планет, а вся материя была поднята из звезд. Сейчас никаких планет точно нет – ни обломков, ни элементов, которые не понадобились. А этот материал должен был куда-то деваться.
Лаки отступила от проекции. Это, конечно, было интересно, но вопросы того, как было создано кольцо, ее волновали постольку-поскольку, куда больше ее заботило, кто его построил.
– Это не единственная проблема. Что кольцо делает со всей хранимой энергией? Точно не охлаждает нас – расходы на это меньше ошибки округления в расчетах затрат. Если она не идет на нагрев, значит, должна тратиться на что-то еще. Должна, – Мартин продолжала говорить, как будто думала, что Лаки все еще слушает. – Я думала, что это место для проживания цивилизации пони, но в таком случае, зачем их убивать? В чем смысл создавать общество, растить его до определенного уровня развития, а затем убивать, чтобы начать все заново? Ресурсы на кольце ограничены, это ничего не даст, кроме...
– Подожди, – Лаки перестала пятиться, поспешив назад. – Повтори еще раз. Что делает кольцо?
– А? – пегаска моргнула, отвернувшись от быстрой серии прокручивающихся изображений. – Я думала, это очевидно.
Мартин прокрутила страницу до еще одного изображения, что выглядело, скорее, как черная расплавленная жижа. Было похоже на результаты извержения вулкана, все залившего лавой.
– Вот что получается, когда кольцо не охлаждает свою внешнюю поверхность. Внутренние структуры вроде как не страдают, но снаружи...
Масштаб уменьшился. Наслоение лавы превратилась в бесконечную пустошь, во много раз превосходящую Эквестрию. Быстрый взгляд позволил прикинуть, что почти половина кольца выглядела таким образом. Единственными исключениями были выходы на поверхность самих систем кольца, рядом с которыми куски оплавленных скал полностью отсутствовали.
– Как кольцо могло сделать это с половиной самого себя, а со второй все в порядке? – спросила Лаки.
– А как можно сохранить атмосферу там, где кто-то живет, но больше нигде? Спроси у Господа, может быть, он тебе скажет. Потому что он очень любит пони? Они живут на маленьком зеленом пятнышке. Вот это примерно в три раза больше Эквестрии. Кольцо без проблем может вместить триллион пони, но на нем есть всего несколько доиндустриальных цивилизаций. Почему?
– Я не знаю, – призналась кобылка. В ее голове было так много вопросов – слишком много. Будущее ее вида – каким бы этот вид ни был – зависело от ответов. Она не могла вечно прятаться в Отаре. – Есть ли поблизости какие-нибудь другие системы кольца? Может быть, мы могли бы поискать ответы, даже не возвращаясь в Эквестрию. Без одного из членов королевской семьи мы могли бы исследовать там все годами, возникни такая необходимость.
– Напоминание, – раздался голос “Предвестника” в коммуникаторе, отвлекая Лаки от разговора. – Свободный гражданин Джеймс Ирвин Поколение Три запросила сообщение о местном времени для планетарной зоны “Кристальная Империя”. В настоящий момент местное время одиннадцать сорок пять, и прошла ровно неделя. Напоминание завершено.
Глаза Лаки распахнулись, и она немедленно повернулась к двери. Она чуть не забыла!
– Прости, Мартин! – кобылка бросилась бежать, даже не задержавшись послушать, что ей ответили.
– Я не пропущу разговор с тобой, Фларри Харт, – пробормотала Лаки себе под нос, несясь галопом по коридорам.
“Надеюсь, ты в состоянии говорить”.
Лаки влетела в лабораторию материалов, лишь немного запыхавшись после полета по коридору. Как и многие лаборатории, эта была в основном пустой, и лишь автоматизированное оборудование работало в отсутствие персонала. Ее скафандр лежал в специальном отсеке под прицелом датчиков, которые, вероятно, уже давно закончили собирать всю возможную информацию. Интерпретировать данные было некому, поэтому кобылка не знала, что выяснил “Предвестник”.
Она сунула копыто внутрь, предварительно убедившись, что индикатор “Идет сканирование” горит красным, а не зеленым, вытащила пластиковый лоток и разложила костюм на полу. Лаки не знала, как отсоединить шлем или как использовать любые датчики костюма отдельно от остальных. Так что ей пришлось нацепить скафандр так быстро, как только было возможно. Помогло то, что он был буквально сделан под нее, и тот факт, что несмотря на все защитные свойства, ткань была мягкой и гибкой.
Кобылке потребовалось около трех минут, чтобы экипироваться. Она подошла к пульту, открыв шлем.
– “Предвестник”, начинай аудиозапись.
– Запись начата.
Фларри Харт ничего не сказала с тех пор, как Лаки надела шлем. Это могло означать, что она была вне зоны досягаемости, могло означать, что юная принцесса-аликорн не смогла воспользоваться своим костюмом, могло означать много чего. Но кобылка надеялась на лучшее.
– Фларри Харт, – произнесла Лаки громко и отчетливо. Было трудно точно определить, как использовать передатчик костюма. Какие-либо кнопки, которые можно было нажать, полностью отсутствовали. Но скафандр каким-то образом всегда знал, когда она хотела поговорить с кем-то, а не просто бормотала себе что-то под нос. – Ты меня слышишь?
Последовало долгое молчание, без каких-либо указаний на то, дошло ли сообщение. По наитию кобылка снова закрыла шлем, просматривая информацию на дисплее. Большая часть того, что там было, все еще не имело для нее смысла, но с уверенностью можно было сказать, что один из датчиков сообщал о медленно истощающемся заряде. Костюм пополнил свой запас воздуха, а предупреждения о радиации отсутствовали, так же как и сообщения об ошибке передачи.
В шлеме послышался голос. Это была не Фларри Харт или любая другая пони, с которой ранее говорила Лаки. И все же в тоне голоса ошибиться было невозможно. Суровое осуждение и едва сдерживаемый гнев. Кем бы ни была эта пони, она была взрослой и привыкшей к подчинению окружающих.
– Я надеюсь, ты понимаешь, какой ущерб причинила, – сказал голос. – Фларри Харт может не восстановиться. Не думай, что глаза Гармонии не следят за тобой прямо сейчас.
Лаки не знала, что на это ответить.
“Могут ли они отследить сигнал?”
Вероятно, самым разумным было бы полностью отключить костюм. Возможно, отправить его в переработчик. Но кобылка не могла это сделать, не с такими зловещими словами о своей подруге. Лаки должна была знать.
Но тот, кто был на другом конце линии – кобылка все еще предполагала, что это пони, хотя изображения, подтверждающего это, не было, – не стал ждать, пока она придет в себя.
– Я не знаю, откуда ты взялась, раз Гармония не предсказала этого и не остановила тебя. Если ты агент чейнджлингов – ты и представить себе не можешь, во что влезла. Забудь о своих мелочных вторжениях, забудь об эмоциях, которые вы пытаетесь воровать. Ты подвергла опасности всю Эквестрию. Готова ли ты быть той, кто несет ответственность за гибель миллионов жизней? Как ты думаешь, сможет ли твоя нора спасти от гнева Гармонии, когда дело дойдет до Эквестрии? Что бы ты ни делала, чтобы избежать ее внимания, это не сработает, когда месть Гармонии падет на нас. Ты и все, кого ты знаешь, умрут вместе с нами.
Лаки Брейк все это время молчала, слишком ошеломленная тем, что услышала, чтобы ответить. У нее было довольно хорошее предположение с кем она сейчас говорит. В Эквестрии была только одна пони, которая могла так говорить и у которой мог быть доступ к костюму Фларри Харт. Это была не Кейденс – Лаки не раз слышала ее выступление перед пони Кристальной Империи и узнала бы ее голос. Твайлайт была слишком молода, а Луна слишком недисциплинированна, чтобы оставаться такой спокойной. Оставался лишь один вариант.
Но даже в этом случае она не собиралась сидеть и молчать. Наверное, именно так следовало поступить, но она решила иначе.
– Почему Фларри Харт в опасности? – спросила кобылка. – Все, что мы сделали, это нашли правду. Попытка скрыть ее не изменит того, что там случилось.
На мгновение Лаки задумалась, не пошло ли что-то не так с ее костюмом. Была такая долгая пауза, что точно сказать было нельзя. Но затем голос вернулся. Он звучал примерно так же, как и раньше – едва сдерживаемый гнев, переполненный праведным негодованием. И все же голос почему-то по-прежнему был спокоен. На этот раз в нем был оттенок легчайшего намека на удивление.
– Не трать свое время, пытаясь скрыть от меня свою натуру. Я знаю, как мало тебя заботит Фларри Харт. Будь иначе, ты бы не бросила ее, отправив лететь обратно в Империю в одиночку.
Лаки не стала спорить. Как минимум доля правды в этом и правда была – в тот момент кобылку куда больше заботила собственная свобода, чем безопасность принцессы. Но, как ни крути, они были всего в нескольких километрах от города, в стране, где юная принцесса провела всю свою жизнь. Не было вообще никаких причин опасаться, что та не сможет добраться в одиночку.
– Если бы мне было все равно, я бы не стала сейчас пытаться связаться с Фларри Харт. Откуда нам было знать, что мы там найдем? Никто в Эквестрии даже не знает, что живет на кольце! Фларри не знала!
На этот раз пауза было гораздо короче.
– Я повторю это еще раз, кем бы ты ни была. Силы, с которыми ты заигрываешь, находятся за пределами твоего понимания. Эквестрия выжила, потому что она следует пути Гармонии, а не противится ей. Я не позволю тебе или кому-либо еще вмешиваться. Моя сестра уже работает над тем, чтобы исправить вред, который ты нанесла юной Фларри Харт. Моя преемница найдет тебя. Ты не сумеешь снова навредить юной принцессе.
Пауза.
– И если ты думаешь, что Дискорд снова поможет, забудь об этом. Мы позаботились о том, чтобы подобное не повторилось.
Лишь только сейчас в голос просочились первые признаки сострадания.
– Хоть я и не одобряю то, что привело к твоему созданию, я понимаю, что это и твой дом тоже. Когда ты будешь уничтожена, я лично позабочусь о том, чтобы в следующий раз за тобой внимательно присматривали. Твоему разуму будет лучше под опекой Эквестрии, чем с теми, кто отправил тебя на столь безумную миссию.
Тишина. Далекая пони, принцесса Селестия больше ничего не говорила. Как и Лаки Брейк – вместо этого кобылка стянула скафандр так быстро, как только могла, ее всю трясло от тяжести услышанного.
Принцесса Луна “исправляет вред”, нанесенный Фларри Харт? Что это значит? Психотерапия? Стирание памяти? Преемницей Селестии, должно быть, являлась Твайлайт Спаркл.
“Твайлайт была той, кто и рассказала мне об этой станции”.
Хорошо, что она случайно не упомянула об этом.
Хуже всего, однако, было замечание о Дискорде. Вспоминая, что он сделал, силы, которые он продемонстрировал, спасая ее жизнь, Лаки чувствовала, что все, что она делает, не важно. Она могла бы прятаться в Отаре, пока город медленно растет. Это был достаточно безопасный вариант, так как, чем дольше она будет тут, тем больше пони забудут о том, что она натворила.
Но Дискорд, по-видимому, не вернется. Нет, Лаки больше не была пешкой в чьей-то игре. Единственным, кто мог влиять на нее, была она сама.
“Она думает, что я чейнджлинг. Она думает, что мы откуда-то еще с кольца”.
Так что принцесса Селестия не вездесуща и не всеведуща. Она не знала правды о происхождении Лаки. Это обнадеживало, хотя и не сильно.
Кобылка рухнула на пол поверх снятого скафандра. Ей нужно было быть взрослой – достаточно взрослой, чтобы принимать серьезные решения. Дискорд предупреждал в баре, куда приведет этот путь. Лайтнинг Даст тоже предупреждала, хотя ее совет был более прагматичным и менее пророческим.
Но сейчас Лаки не чувствовала себя взрослой.
Она не знала, как долго пролежала, тихо всхлипывая, посреди лаборатории. Она даже не стала поднимать голову, когда услышала, как открылась дверь, а просто еще глубже зарылась в ткань костюма. Кто бы это ни был, ему придется подождать.
– Привет, малышка, – сказала Лайтнинг Даст позади нее. – Скучала по тебе на сегодняшних занятиях.
– Угу, – кобылка не подняла и не пошевелилась. Послышался цокот копыт, а затем рядом села пегаска. От нее все еще пахло потом и растениями из джунглей, а также влагой погодной магии. Очевидно, она только что вернулась.
– Ч-что ты... – Лаки даже не смогла закончить предложение.
– Я что? – Даст приподняла бровь. – Ничего, ты продолжай. Я просто сижу здесь.
Лаки подавила смешок, который превратился в сдавленное рыдание.
– К-как ты вообще меня нашла?
Пегаска улыбнулась, глядя сверху вниз.
– Голос в стене все лучше и лучше говорит на эквестрийском. Ты, должно быть, учишь его.
– Так и есть, – призналась кобылка, наконец, садясь. Она смахнула корку вокруг глаз тыльной стороной ноги, хотя у нее все еще не хватало духу повернуться к Лайтнинг Даст. – “Предвестник” говорит с тобой?
– Когда я спрашиваю. Что происходит не так и часто. Но я спросила его, где тебя найти, и он привел меня сюда. Кстати, где этот пони? Я хочу его поблагодарить.
– Нигде, – попыталась объяснить Лаки. – Это не пони. “Предвестник” – это просто заклинание, он предмет, а не личность.
– Ладно, – ответила Даст, хотя в ее голосе не было и капли понимания. Больше она ничего не сказала.
– Что мне делать? – в конце концов спросила Лаки.
– В плане? – невинно спросила пегаска. Хотя, конечно, она не имела ни малейшего представления о том, что только что произошло. “Предвестник” записал разговор, но вряд ли он станет сообщать кому-либо об этой записи без запроса. Без явно прозвучавшей угрозы городу было мало причин оповещать об этом команду. Стресс только усложнил бы их работу.
Лаки указала на костюм.
– Я просто… Кажется, я только что говорила с принцессой Селестией.
Лайтнинг Даст напряглась, глаза распахнулись.
– На самом деле?
– Д-да.
– Она была здесь?
– Нет, она воспользовалась костюмом. Фларри Харт должна была быть там, чтобы поговорить со мной, но вместо этого там была Селестия, – кобылка вздохнула. – Не думаю, что она знает, где мы находимся. Она, вероятно, даже не знает ни о ком, кроме меня. Так что, скорее всего, ты в безопасности.
Пегаска лишь пожала плечами и больше ничего не сказала, хотя Лаки заметила учащенное дыхание. И она не могла винить Даст за это.
“Мне жаль, что я втянула тебя в такие неприятности, мама. От меня сплошные проблемы”.
– Принцесса думает, что я пыталась что-то сделать с Фларри Харт. Пыталась задурить ей голову или рассказать какие-то секреты... Я не знаю. Она говорила так, как будто то, что мы видели, подвергало опасности всю Эквестрию. Ты когда-нибудь слышала раньше о Гармонии? Ты знаешь об этой пони? Это... еще одна принцесса?
Даст рассмеялась.
– Нет, нет. Гармония – это... – пегаска хмыкнула. – Наверное, я не лучшая пони, чтобы рассказывать об этом. Но те, кто подобным занимается, обычно говорят, что Гармония – это... естественное для пони чувство правильного и неправильного. Это то, что пони должны чувствовать, что заставляет их хотеть быть милыми друг с другом. Заставляет их желать быть друзьями.
Даст закатила глаза.
– Я не считаю, что это реально. Просто выражение, которым пользуются все.
– Селестия говорила об этом совсем иначе. С ее слов звучало так, словно Гармония могла навредить Эквестрии. Типа, что наше приключение с Фларри Харт подвергло всю страну опасности.
Лайтнинг рассмеялась.
– Ну конечно она так сказала. Рассказывая пони вещи, которые, по мнению Селестии, им знать не стоит, ты расшатываешь устои Эквестрии. Принцесса считает, что рассказов о пони, которые использовали “дружбу”, чтобы согреться, будет достаточно, чтобы мы не спрашивали, что же произошло на самом деле. Но она не ожидала обнаружить тебя с Фларри Харт, верно?
Лаки сглотнула.
– Она сказала, что ищет меня. Сказала, что ее сестра пытается “исправить вред”, нанесенный Фларри. А существуют... А существуют ли заклинания для стирания памяти? Как думаешь, она поступила бы так со своей племянницей?
Даст лишь пожала плечами.
– Я мало что знаю о принцессе Селестии. Она удерживала Эквестрию, когда вокруг царил хаос. Часто это означало делать трудный выбор, который другие пони никогда бы не смогли сделать. Она сослала свою сестру на луну на тысячу лет. Она говорила, что собирается изгнать тебя?
– Н-нет, – призналась кобылка. – Но все звучало так, как будто она планировала что-то подобное. И, похоже, Дискорд нам тоже не поможет.
Лаки всхлипнула.
– Я не хочу, чтобы пони здесь страдали из-за того, что я сделала. Может быть, мне стоит пойти… позволить принцессе Селестии найти меня. Если она меня схватит, то не станет наказывать всех тут, – кобылка встала. – Лучший способ обеспечить успех этой колонии – убраться от нее как можно дальше.
Пегаска тоже встала, хотя она и не начала расхаживать взад-вперед, как это сделала ее дочь.
– Подумай хорошенько об этом, Лаки. Если тебя поймают, неужели ты думаешь, что Селестия не сможет узнать все, что ты знаешь? – Лайтнинг уставилась в пол, очевидно, вспоминая что-то неприятное. – Я прошла через это. Для подобного существует специальная магия. Она узнает от тебя все, что захочет. Включая все, что ты знаешь об этом подземном городе.
Кобылка заскулила.
– Что мне тогда делать? Я не могу просто спрыгнуть с моста, Селестия не узнает об этом и продолжит поиски!
– Ну, не по этой причине, – впервые в голосе Даст послышался гнев. – Я тебе просто не позволю.
Лаки лишь отмахнулась.
– Я не хочу, чтобы пони страдали из-за моих глупых ошибок. Отар заслуживает свой шанс. Оливия и остальные никогда не делали ничего против Эквестрии. Селестия не придет за ними.
– Они похитили Дэдлайта. И ты пришла отсюда. Если принцесса Селестия действительно хочет убедиться, что никто, подобный тебе, никогда больше не появится, ей придется уничтожить это место. Забрать всех твоих пони туда, где за ними будут присматривать, и разнести все эти машины и прочее на куски. Уничтожить тех, кто создал тебя. Убить этого... Предвестника?
– И она может найти их в любом случае, пока будет искать меня.
Лаки снова плакала, слезы медленно текли по ее лицу. Выхода не было. Каким-то образом она запуталась в силах, которыми не должна была обладать. Эквестрия прекрасно справлялась и без того, чтобы она пачкала копыта. Ей не нужно было вмешиваться.
– Возможно, еще есть способ. Отар может эвакуироваться, не сказав мне, куда они направляются. И “Предвестник” тоже. Они могли бы скрыться, а я могла бы сдаться страже, и...
– Селестия все равно будет знать, что они где-то есть. И все равно вести поиски, – в голосе Лайтнинг Даст звучало беспокойство. – Или, возможно, Твайлайт никогда не найдет тебя. Изначально ведь именно она дала тебе информацию об этих руинах, верно? С чего бы ей расстраиваться из-за того, что ты действовала в соответствии с ее подсказкой? Если только она не знала, что ты моя дочь. Знала, что твое расследование разозлит Селестию...
– Нет! – пискнула Лаки. – Я знаю, что ты ненавидишь ее, но у Твайлайт не было причин так поступать! Пони ведут себя так, как ведут, не просто так! Даже принцессы.
Кобылка вздохнула.
– Селестия, должно быть, думает, что у нее есть веская причина. Возможно, так оно и есть. Кольцо убило много-много пони, Лайтнинг Даст. Я думала, что оно своего рода среда обитания, чтобы вы все были в безопасности, но учитывая, что Мартин показала мне… на самом деле все не так. Может быть, Селестия права. Мне нужно больше информации, но я не могу получить ее, не подвергая опасности пони, которых я люблю. Хорошо, я не люблю никого, кроме тебя. Но я люблю Общество Первопроходцев. Я хочу, чтобы эта колония существовала. Я хочу, чтобы люди и пони были друзьями, как я и говорила. И как я должна это сделать, если Селестия хочет меня убить?
– Я... не знаю, – наконец призналась Даст. – Я бы дала тебе совет, если бы он у меня был, мелкая. Но ты увязла гораздо глубже, чем когда-либо случалось со мной. Большинство пони, у которых возникает такой важный вопрос, обращаются за помощью к принцессе. Но ты не можешь этого сделать, потому что принцессы – это твоя проблема.
– Не могу этого сделать, – повторила Лаки.
Луна и Селестия работали вместе, к ним точно идти не стоило. Фларри Харт была в плену, а Кейденс, вероятно, сейчас еще больше злится на Лаки, чем Селестия. Но была еще одна принцесса.
– А может быть, и могу. Может быть, мне стоит поговорить с той, из-за кого я и оказалась в этой ситуации. Твайлайт может рассказать мне лично, почему она отправила меня на базу строителей кольца.
Лаки рухнула обратно в кресло, уставившись через комнату на Оливию. Кроме них тут был только один головорез из команды спецназа – командир группы, лейтенант Диего Перес. Кобылка только что закончила объяснять все майору, включая предположения о целесообразности эвакуации и вероятность того, что Дискорд им больше не союзник.
– На основании всего вышеизложенного, я хочу поговорить с Твайлайт, – закончила Лаки. – Это она послала меня на поиски транзитной станции. Думаю, она может быть нашим единственным оставшимся союзником. У нас с Лайтнинг Даст уже есть план...
Кобылка бросила на стол терминал с уже открытой картой Эквестрии.
– Мы прилетим с востока, чтобы скрыть в каком направлении на самом деле находится Отар. Мы сядем на поезд до Понивилля, выдавая себя за богатых туристов из...
Оливия подняла копыто.
– Дальше можешь не продолжать. Думаю, ты достаточно ясно изложила то, что хотела сказать.
– Но я еще даже ничего не сказала! – заныла Лаки.
– Тебе и не нужно, – майор указала на карту. – После всего, что ты только что рассказала, подвергать неподготовленного гражданского подобной опасности – это абсолютная глупость. Ты только что поведала мне, что правитель этой страны назначила тебя врагом государства, что она планирует выпытать все, что ты знаешь, а потом убить тебя. Затем, не выждав и минуты, ты заявляешь, что собираешься отправиться с миссией на территорию Эквестрии, чтобы сдаться врагу.
Оливия снова подняла копыто, свирепо глядя на кобылку.
– Нет, я знаю, что ты не это имела в виду. Вот почему ты лишь лингвист, а я та, кто принимает решения.
Лаки поежилась. Было легко понять, почему у Оливии могло сложиться такое впечатление, учитывая все ею услышанное. И был шанс, что она права. План Лаки ставил будущее Отара (а возможно, и “Предвестника” тоже) на желание Твайлайт раскрыть секреты Эквестрии. Если кобылка ошибется...
– Я могла бы взять с собой таблетку цианида! Наверное, мне все равно стоит иметь что-то подобное. На случай, если они схватят меня когда-нибудь в будущем. И, вероятно, у всех, покидающих Отар, они должны быть.
Лаки даже вообразить не могла, что у нее хватит смелости воспользоваться подобным. Но она не ожидала, что Оливия будет думать так далеко вперед. Теперь майор никогда даже не станет рассматривать ни одну из предложенных кобылкой идей.
– Это первая умная вещь, которую ты сказала, – Оливия достала свой терминал. – “Предвестник”, нам нужен стоматологический модуль и по одному искусственному зубу на каждого члена экипажа.
Диего кивнул в знак согласия.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть.
– В Отаре нет модуля челюстно-лицевой хирургии, – безэмоционально отозвался “Предвестник”. – Добавлено в очередь на изготовление.
– То есть, вы отпустите меня? Когда зуб с ядом будет готов, и...
– Нет, – Оливия сурово уставилась на кобылку. – Доктор Ирвин, ты сильно недооцениваешь свою ценность для человечества. Не только свою, но и туземки тоже. Ты свободно говоришь на двух инопланетных языках. Ты понимаешь местную культуру. Вы единственные, кому мы можем доверить научить нас летать. Мы не можем идти на риск потерять вас в каких-то бесцельных политических игрищах.
Лаки хотелось закричать в ответ, но она сдержалась. Она переживала о своей подруге. Принцесса Селестия, похоже, не очень-то стремилась даровать кобылке прощение. Очевидно, принцесса считала, что Лаки была чейнджлингом и, следовательно, ее необходимо было уничтожить. Захочет ли Селестия поступать так со своими пони? И, вероятно, самый главный вопрос: вызвало ли гнев Селестии само знание Фларри Харт и Лаки о подземной транзитной станции?
Судя по ее тону, принцесса думала именно так.
“Но это не имеет смысла. Если знание о кольце подвергает цивилизацию опасности, то она уже в опасности. Селестия и Луна, очевидно, знают. Возможно, и Твайлайт тоже. И единственная, кто может помочь мне со всем этим разобраться – это Твайлайт Спаркл”.
– А если найдется способ связаться с Твайлайт, не подвергающий опасности Отар или меня? Вы разрешите им воспользоваться?
Оливия на мгновение задумалась.
– Но предварительно любые планы должны попадать ко мне, а после этого, конечно. Перес и его команда, возможно, смогут тебе что посоветовать, но в любом случае никакие из этих планов не будут включать отправку кого-либо на территорию Эквестрии. В ближайшем будущем налагаю на это полный запрет, пока вся чертова страна не перестанет говорить о тебе.
– До тех пор, пока... – растерянно повторила Лаки. Затем все кусочки встали на место. – Погодите! А откуда вы знаете, о чем говорят пони?
Оливия не выглядела смущенной, что эта информация вскрылась, хотя она знала, что Лаки (и Лайтнинг Даст тоже) хотели бы знать, что происходит в Эквестрии. Майор лишь кивнула Пересу.
Пони выглядел как Дэдлайт, как, собственно, и все мужчины. Впрочем, его голос был совсем не похож на голос Дэдлайта, пони говорил с легким акцентом. Не то чтобы это мешало Лаки – она бы прекрасно его поняла, даже если бы он говорил с ней на одном из многих “мертвых” языков Земли.
– Эквестрия широко использует телеграф. У моего хакера Могилы есть врезка в одну из магистральных линий. “Предвестник” помог с техническими деталями расшифровки их кода, – жеребец взмахнул крыльями. – Степан мог бы рассказать тебе подробности, он всем этим занимался. Мы фиксируем все, что они передают. Радиопередачи тоже, хотя их гораздо меньше. Защищенные линии до сих пор не обнаружены, так что ничего секретного. Но мы продолжаем поиски.
– Вы их не найдете, – пробормотала Лаки, слегка разочарованно. – Все секретное отправляется с помощью магии. По крайней мере у одной из принцесс есть дракон, которого она использует для такого рода сообщений. Вы их никогда не подслушаете.
Однако мысли в голове не останавливались.
– Подождите минутку… вы прослушиваете их телеграфные линии...
Предположительно, они просто подключили удаленно управляемый дрон где-то вдоль линии. Это должно быть нетрудно, учитывая, сколько километров бесхозных проводов должно быть в дикой местности.
– А послать сообщение можно или только слушать?
Перес взглянул на Оливию, которая кивком разрешила продолжать.
– Мы еще не решились использовать нашу способность к передаче данных. Степан говорил, что мы можем сымитировать их кодировку, если захотим. Но мы не знаем всех тонкостей их системы. Мы не знаем, оставляют ли они линии открытыми в определенное время по какой-то уважительной причине или нет. Мы не хотим выдавать им то, что мы уже сделали, и рисковать тем, что противник лишит нас новой информации.
Лаки тоже не знала тонкостей работы телеграфной системы.
– Могу я поговорить со Степаном? Может быть, он сможет помочь мне отправить сообщение Твайлайт и сделать, чтобы оно выглядело так, будто пришло откуда-то еще в сети.
Оливия взглянула с сомнением.
– Говори с кем хочешь. Но ты представишь мне лично свой план до того как что-либо предпринимать. Это ясно?
Лаки встала. Она задержалась лишь для кивка, что поняла, и умчалась в коридоры Отара.
Она не знала конкретно где может находиться технический сержант Степан Могила, а лишь предполагала, основываясь на том, что она знала о нем. Могила был экспертом по информационной безопасности из поколения, которое другие ученые ласково называли “командой спецназа”.
Имя Могилы звучало как восточноевропейское, а может быть, и русское. Лаки еще не знала точно, но подозревала, что обращение к пони на их родном языке сделает их более сговорчивыми.
Как оказалось, она была права. Кобылка обнаружила, что Степан устроил себе логово в кабинке охраны с внушительным слоем мусора на полу. Учитывая, что в Отаре были дроны, которые занимались уборкой подобных вещей, это было серьезным достижением. От жеребца не воняло, но его грива была достаточно грязной, чтобы выглядеть так, будто должна вонять. В нагрузку к украденным крыльям летучей мыши Дэдлайта, в логове Могилы почти не было света, и освещение было только от десятка терминалов, расположенных вокруг.
После нервного представления Лаки объяснила свою проблему и узнала от хакера, что Перес был не в курсе о масштабах его достижений. Степан не просто прослушивал передачи пони, но и составил полную схему сети, разместив крошечные передатчики на стольких линиях, на скольких смог. Сеть имела три основные магистральных канала, через один из которых в конечном итоге проходило каждое сообщение в Эквестрии. Все, что им нужно было сделать, это поместить сообщение в один из них в нужное время, в соответствии с невероятно простыми протоколами, и оно будет доставлено нужному им адресату.
Там, где Перес был настроен скептически, Могила заявил о почти полной уверенности в том, что они легко смогут передать сообщение, и их не обнаружат.
– До тех пор, пока это не войдет у нас в привычку, – сказал он, – у них не будет никакого способа узнать, что мы вмешались. Все проходит через одну из этих линий – они, скорее, заподозрят вторжение на одну из своих станций.
Еще около часа разговоров, и Могила помог выбрать отправную точку – самую маленькую телеграфную станцию, о которой они знали на данный момент, расположенную в отдаленном шахтерском городке под названием Сильвер Лод. Так далеко от эквестрийских дорог, что там даже не было железнодорожной станции, а сама Лаки никогда о нем не слышала. Городок также был в северной Эквестрии, что подтверждало версию о том, что Лаки и выжившие после крушения джампера все еще находились там.
– Мне нужно отправить Твайлайт Спаркл сообщение. Очевидно, что другие пони будут читать его при передаче, поэтому его необходимо будет закодировать на уровне текста... что-то, о чем принцесса догадается, но для всех остальных он покажется нормальным.
Жеребец пожал плечами.
– Твоя проблема, не моя. Ты скажешь мне чего отправить, и я сделаю так, чтобы оно выглядело так, словно пришло из любого места, какое скажешь.
– Какой длины обычно бывают сообщения в сети? Сколько слов?
Несколько мгновений Степан возился с клавиатурой, просматривая данные. На передних копытах у него были надеты перчатки со скелетообразными металлическими кистями. Таким образом, жеребец мог печатать почти так же быстро, как человек, хотя на взгляд Лаки это выглядело немного жутковато.
– Самые длинные – несколько сотен. Среднее сообщение – около двадцати. Где-то так. Предполагаю, что они берут плату за слово.
– Ага, – ответила Лаки. – Так и есть.
У нее уже был метод кодирования, который можно было использовать – тот, самый, который выбрала сама Твайлайт. Но что она могла послать такого, что не вызвало бы подозрений? И что еще более важно…
– Если нам отправят ответ, ты можешь помешать станции в этом городе получить его? Телеграмма для несуществующих пони, вероятно, вызовет некоторое удивление.
– Да, конечно, – Степан пренебрежительно махнул копытом. – Я уже отслеживаю все, что касается нас. У нас под контролем все три магистральных линии передачи с трехсекундной задержкой. Просто уберем сообщение из очереди, и никто ничего не узнает.
– Хорошо.
Лаки не могла себе представить технические возможности, которые могли бы подобное позволить, но сейчас ей было все равно. Пока она сидела и бездельничала в Отаре, Оливия усердно трудилась над тем, чтобы контролировать передачу информации в Эквестрии. Повлиять, правда, можно было мало на что, так как для передачи большей части сообщений по-прежнему использовалась почта.
После ряда уговоров кобылка получила разрешение отправить свое сообщение. Это, конечно, не личный визит, на который она надеялась, но и так должно было сработать.
Лаки поступила так же как и раньше, адресовав телеграмму так, как будто она была вымышленной студенткой в крошечном городке. В основном сообщении она ссылалась на исследование прошлого Эквестрии, точно так же, как делала это в предыдущем письме. За аккуратными орфографическими ошибками скрывалось короткое сообщение: “зачемвруинынеприходитьговорить”. Достаточно объемное сообщение, учитывая метод передачи. Но кобылка не хотела рисковать, делая все более очевидным, чем было.
Теперь все, что она могла сделать, это ждать.