Послание в бутылке. Том 1

G7.01: Вниз

На то, чтобы исполнить свое обещание, у Лаки Брейк ушел целый год.

Хорошо, что время внутри кольца шло иначе, в противном случае она вполне могла вернуться в Эквестрию, где все важное уже закончилось без нее. Еще один немаловажный вопрос был связан с Фларри Харт. Ее подруга уже долгое время страдала от действий Селестии. Лаки не собиралась заставлять ее ждать так долго.

И все же работа приносила удовлетворение. Было очень много мертвых пони, ожидающих возвращения в Эквестрию – куда больше, чем было в ее списке. Лаки хотела помочь им всем, но знала, что не сможет. Гармония уже вмешалась, запретив отправлять часть из них обратно, настаивая, что уровень развития Эквестрии позволяет содержать лишь определенное количество населения. Дискорд отобрал максимум своих сторонников, не перегружая инфраструктуру.

– До тех пор, пока другие сектора не будут терраформированы и доступны для заселения органиками.

Однако сроки терраформирования были удручающе долгими.

“Нам придется что-то придумать гораздо раньше, чем она завершится”.

Эквестрия скоро должна будет отказаться от любого подобия “естественного” цикла рождения и смерти. Как результат – общество сильно изменится, хотя этот процесс, конечно, будет не быстрым.

Насколько быстрым – на самом деле было не ее заботой. Эквестрия была своей собственной цивилизацией, гораздо более устойчивой, чем та ранняя веточка земной, от которой она была отломана. Они будут принимать свои собственные решения.

“А мы свои”.

В конце концов, Лаки Брейк вернулась туда, откуда начала – к фруктовому саду, расположенному в сельской части Эквуса, чуть выше поверхности. Выйдя на тропинку, она обнаружила, что сад выглядит гораздо более диким, чем раньше. За исключением части прямо рядом с домом, все выглядело так, словно ровные ряды фруктовых деревьев поглотил лес, дикий и неухоженный. Их медленно душили более выносливые естественные виды.

Сам фермерский домик тоже изменился – теперь он соединялся с амбаром, который превратился в несколько отдельных жилых помещений со своими входами. Старая древесина была заменена стандартными строительными сегментами, что было достаточно любопытно, учитывая отсутствие тут Предвестника. Рядом были раскатаны стандартные рулоны солнечных батарей и установлена большая передающая антенна.

Конечно, самым заметным изменением было не все это, а огромное облако, нависшее над тем местом, где раньше находился сад. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, отчего опрятная ферма так быстро сменилась жуткими зарослями.

На облаке расположилась погодная фабрика по размерам вдвое превышающая ту, что была в Стормшире с некоторыми изменениями, явно внесенными людьми. Например, металлические трубы вместо глиняных, используемых пони.

Лаки подошла к дому так смело, как только могла, хотя у нее не было причин ожидать плохого от этих пони. Они не были бы похожи на тех, кто жил выше в течение десятилетий или даже столетий в ожидании все еще живых родственников. Их не надо будет переубеждать, что способа преодолеть границу между мирами нет, и единственное, что надо делать – это ждать.

Лаки постучала и удивленно распахнула глаза, увидев открывшего дверь пони. Жилистого жеребца-пегаса с темной шерстью и белой гривой.

– Лаки? Как я рад тебя видеть! – он протянул копыто и обнял аликорна, как старого друга. Лаки немного напряглась, но не сильно. Пони, как правило, больше тяготели к физическим контактам, чем люди, и она давно привыкла к этому, даже если этот жеребец был ей совершенно незнаком. – Остальные все еще на смене, но я могу как минимум поставить чай.

Он отошел с прохода.

– Ты же пьешь чай? Честно говоря, я не помню.

Голос жеребца был незнакомым, в отличие от способа строить фразы.

“Как будто кто-то переделал пони, которого я знала. Кто мог это сделать?”

Ну тут думать долго не пришлось.

– Ты… Мартин, верно? – Лаки последовала за ним в сторону кухни. – Эта метка – какая-то... странная научная штука.

– Влет догадалась! – ответил жеребец не оборачиваясь и не останавливаясь. Он был в жилете с множеством карманов, откуда торчали обрывки проводов и различные инструменты, но без штанов. – Если бы не Лайтнинг Даст, многие из нас, скорее всего, снова стали бы людьми – весь этот мир все равно нереален, так что какой смысл оставаться тем, кто тебе не нравится?

Кухня была переделана с учетом типичных человеческих удобств, хотя по-прежнему оставалась кухней деревенского дома. Как будто ее постепенно переделывали, добавляя все больше человеческих приспособлений к старым вещам пони.

Мартин наполнил чайник водой и поставил его закипать на индукционный нагреватель, подхватив чайник одним копытом, как настоящий пони, а не двумя, как делала Мартин, которую помнила Лаки. Никаких кибернетических когтей тоже не было.

– Ты решил снова стать мужчиной, но не человеком.

Тот кивнул.

– Я немного разочарован, что мне не выпало шанса испытать то же, что и Мелоди... но, наверное, это и к лучшему. Если бы у меня был жеребенок, он наверняка бы погиб, когда я изучал воспоминания Селены, – чайник издал веселый звенящий звук, и Мартин снял его, разлив напиток по паре причудливых фарфоровых стаканов. – Разве ты тоже не была биосексуальным мужчиной?

– Джеймс Ирвин был, – Лаки переступила с ноги на ногу, ковырнув пол копытом. – Но я не чувствую, что мне нужно снова становиться им.

Она расправила крылья, указав на свой рог.

– Тот я прямо сейчас изготавливается в Отаре. Который из первого поколения. Не уверена, рассказывала я тебе об этом или нет. Но сейчас меняться назад означало бы просто снова пройти через те же страдания, что и я.

Мартин пожал плечами, предлагая ей исходящую паром чашку.

– Тут тебе решать, принцесса. Я не собираюсь убеждать, что ты должна, что-то делать с этим. Тем более, что у пони, кажется, матриархат. Если с дипломатической стороны нас будет представлять принцесса-аликорн, то, возможно, мы не будем казаться им слишком странными, даже если и отличаемся в куче важных моментов.

Лаки подняла чашку магией – ну, по крайней мере, это было принято называть магией. В этом месте ограничения физического мира отсутствовали, так что, возможно, магией и являлось. Внизу требования к подобному были куда строже, наименьшим из которых было бы ее собственное тело. Но весь опыт использования заклинаний был в пределах этого “моделируемого” мира наверху, так что как все будет в реальности Лаки не знала.

По крайней мере, использовать левитацию было достаточно просто. Представляешь, что у тебя есть невидимая рука, и манипулируешь с ее помощью. Чай удалось не пролить – не то, чтобы это часто случалось, пока она занималась заданием от Дискорда.

– Так чем же вы тут занимались все это время? Ну, кроме... строительства этого места. И, пожалуйста, только не говори мне, что вы таскали сюда детали из реального мира, чтобы построить виртуальный дом.

– Мы использовали чертежи, – поправил Мартин. – И Предвестник не возражал против их отправки нам. Ты можешь связаться с ним, если хочешь – Гармония наладила нам связь с поверхностью около трех месяцев назад. Однако все еще есть разница в скорости потока времени – ему требуется несколько дней, чтобы ответить на наши вопросы. Так что все не так, как раньше в Отаре.

Это была пугающая мысль. Если их разумы симулировались на каком-то компьютере, то насколько мощным был Эквус?

“Более мощным, чем теперь уже древний “нептунианский мозг”, это уж точно. Мы для создателей кольца – дети”.

– Я, кстати, собирался спросить тебя об этом, – продолжил Мартин после еще нескольких секунд неловкого молчания. – Учитывая наличие связи с Отаром, не вижу причин, почему бы не пользоваться ею чаще. Не думаю, что будет сложно построить... скажем, комнату, в которую можно было бы зайти и замедлиться до той же скорости, что и в реальном мире. Таким образом, люди тут и люди там смогут сотрудничать в режиме реального времени, не жертвуя преимуществами жизни здесь.

– Э-э... – Лаки глубоко вздохнула. – Мартин, я возвращаю нас всех обратно. Уже почти рассвет, как я и обещала. Отар ждет нас.

“Ну, точнее, вас”.

Сама Лаки намеревалась сделать небольшой крюк, прежде чем вернуться в город. Ей нужно было увидеться с Фларри Харт.

– Ну... – Мартин отвернулся, возвращаясь к чайнику, чтобы налить еще чая. – Чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к выводу, что возможности, предоставляемые сжатым временем, перевешивают преимущества физического существования. Моя работа не требует взаимодействия с внешним миром, за исключением использования обсерватории. Сделать доступ отсюда было бы очень просто. Таким образом, я мог бы внести больший вклад, поскольку даже с ежедневными встречами у меня был бы минимум год работы в промежутке.

В конце коридора послышались шаги – две ноги вместо четырех.

– О, ты вернулась. Мартин грузит тебя своими планами, да? Надеюсь, у него вышло лучше, чем когда он репетировал.

Голос Переса, в отличие от Мартина, почти не изменился по сравнению с тем, каким его помнила Лаки. Но, обернувшись, она обнаружила совсем не то, что ожидала. Высокий, с оливковой кожей, черноволосый и без выражения постоянной злобы, что стало обычным после смерти Оливии. На лейтенанте была более или менее обычная одежда, с кожаным рабочим поясом и инструментами.

Мартин топнул копытом, явно разочарованный отсутствием реакции Лаки. Она повернулась обратно.

– Ты об этом майора Фишер спрашивал? Что она по этому поводу думает?

– Она думает, что ей надоело командовать, – ответил Перес без горечи. – Она могла бы справиться лучше, чем я. Или ты. Если бы она не приняла мученическую смерть, мы, возможно, смогли бы выполнить миссию, не потеряв Уильямс. Бедняга.

Он дважды постучал по стене костяшками пальцев.

“Как он может тут нормально стоять? Разве люди не должны быть значительно больше?”

Лаки всегда казалось, что она просто крошечная по сравнению с синтетическим носителем Предвестника.

“С другой стороны, масштаб – понятие относительное. Я бы предпочла стать ниже ростом, чем не иметь возможности жить со своими друзьями”.

– Вы можете потом об этом поговорить! – наконец воскликнул Мартин. – Ты должна сказать, что это нормально, Лаки. И это поможет Отару.

Лаки поставила пустую чашку на стол. Она все еще чувствовала на себе взгляд Переса – очевидно, их разговор тоже еще не закончился. Но он мог чуть-чуть подождать.

– Ты знаешь, чем я занималась последний год, Мартин?

Она не стала дожидаться его ответа.

– Я отправляла союзников Дискорда обратно на поверхность Эквуса – всех тех пони, которым он давал обещания. Они кое-чему научили меня – Гармония всегда пытается приблизить людей к себе. Давным-давно было время, когда она была всего лишь одним компьютером, и большинство граждан Эквуса жили снаружи. Они сделали кольцо достаточно большим для всех, если посчитать вместе с теперь уже уничтоженными космическими станциями и всем остальным. Сейчас остался, может быть, миллиард существ, которые не ушли наверх и постепенно не влились в единство. Когда я изучала историю Эквестрии, меня сильно смущало, что все пони, о которых я читала, казались похожими на знаменитых пони современности. Тогда я предположила, что история была сфабрикована для прославления нынешних правителей Эквестрии, как это делали некоторые земные деспоты. Но дело было совсем не в этом – оказалось, что их просто так мало, что они рождались снова и снова. Большинство из тех миллиардов, о которых я говорила, просто не хотят возвращаться в физический мир, они не хотят отказываться от своих...

Лаки с трудом подыскивала нужное слово.

Очень многим из этих концепций не хватало контекста, чтобы должным образом их можно было выразить на английском языке. “Индивидуальность” – вот на чем она остановилась, хотя слово было неправильным. Разумы Гармонии все еще были индивидуальностями в том смысле, в каком она их понимала, просто в единении их не было.

– То, о чем ты просишь, выглядит как первый шаг к тому, чтобы покинуть нас. Я не буду приказывать тебе остаться, но я попрошу. Отару нужны все, у кого есть опыт. Пожалуйста, возвращайся с нами и останься хотя бы в течение периода одной жизни, прежде чем решишь остаться здесь.

Мартин пробормотал что-то невнятно, а затем отвел взгляд.

“Не то чтобы я могла заставить тебя, даже если бы захотела. Гармонии на нашу командную структуру плевать”.

Затем Лаки повернулась к Пересу.

– Сожалею об Уильямс. Знаю, насколько дерьмовым все выглядело, но я надеюсь, ты понимаешь, что убийство брата Твайлайт прямо у нее на глазах было бы... Короче, аликорн может нанести куда больше вреда, чем пушечные ядра.

Лейтенант кивнул.

– Я не подвергаю сомнению ваши действия во время боя – теперь нет. Меня больше интересует, что мы там вообще делали.

Он небрежно прошел мимо Мартина, оперевшись рукой на стол. Перес все еще казался очень высоким, но не гигантом. Он мог пользоваться всей мебелью, не наклоняясь, как приходилось делать Предвестнику в Отаре.

– Я не виню тебя, Лаки. Было дело, да прошло. Хотя ты совершила кучу простейших стратегических ошибок – начиная с этой гребаной спешки. У пони явно дерьмово выходило искать нас, так куда мы так торопились? Для хорошей операции могут потребоваться годы разведки. Собственно, так и планировала Оливия. Действовать на периферии, внедрять агентов влияния, заручаться поддержкой...

– Ты хочешь сказать, что врал мне, – Лаки почувствовала, как напряглась, а ее голос стал обвиняющим. – Когда я спрашивала, что вы планировали, ты мне ничего об этом не сказал...

Лейтенант кивнул без тени стыда. Или гнева – он все еще выглядел очень спокойным.

– Гражданские лица, типа тебя, понятия не имеют, как вести войну. Вы думаете, что все дело сводится к убийствам, но это не так. Подобный способ ведения войны – древняя история, малышка. В наши дни все решает информация. Надавить только там, где нужно, и с четко выверенным усилием. Оливия знала все это. С ней во главе мы могли бы добиться того же результата, избежав почти полной гибели, как в нашем случае.

Мартин отвернулся от них, что-то пробормотал и проскользнул в коридор мимо Переса. Лаки не могла по-настоящему винить его.

– Предвестник, похоже, так не считал.

Лейтенант кивнул.

– И вот его-то я и виню. Не тебя – ты была просто марионеткой компьютера. Искусственный интеллект “Предвестников” не так хорош на долгой дистанции, как мы думали. Там все завязано на градиенты – Могила может объяснить. Они ненавидят промежуточные шаги, которые снижают общие шансы, даже если они ведут к более благоприятному результату в итоге. Скайнет провел свою мрачную арифметику и решил, что твой прямой подход нравится ему больше, чем более терпеливый Оливии. Это именно он заслуживает военного трибунала из-за произошедшего с Уильямс.

Лаки не знала, что на это сказать. Поэтому и не стала пытаться.

– Значит ли это, что ты не будешь создавать проблем, когда мы вернемся в Отар? Я понимаю, что теперь мы бессмертны, но я не буду тебя брать, если ты попытаешься застрелить меня.

Перес кивнул так же небрежно, как и раньше.

– Есть главная причина существования ISMU. Для того чтобы такие люди, как Оливия и я, могли защитить таких благонамеренных идиотов, как ты, от самих себя. Кроме того, теперь, когда Оливия ушла в отставку, тебе понадобится кто-то, чтобы управляться со всем. Во всяком случае, я доказал тебе, что моя команда может сделать все что угодно. Нам... понадобится подкрепление. Вернуть Лею на службу, может быть, подумать о вербовке... но мы все равно справимся.

Лейтенант поднял руку, прежде чем Лаки смогла заговорить.

– И не надо разводить херню, что мы тебе не нужны. Люди типа тебя всегда так говорят. А потом, когда наш бюджет сокращают вдвое, вы удивляетесь, почему это у нас не получается спасти для вас мир.

– Вообще-то я ничего такого говорить и не собиралась. Я хотела спросить, не будешь ли ты возражать против того, чтобы снова стать пони.

Перес вздернул бровь.

– Это с чего вдруг?

– Потому что у меня уже есть для тебя задание. Из тебя получится паршивая Харриет Табман, если ты будешь выглядеть как пришелец из космоса.

– Может быть, но не пони, – ответил лейтенант после задумчивого молчания. – Я слышал много хорошего о драконах. Всегда в броне, дышат огнем, руки. Типа такого дерьма.

– Я посмотрю, что получится сделать.

Лаки не стала дожидаться окончания погодной смены. Хотя проблем с этим не было никаких – с точки зрения времени в реальном мире, еще один день тут вряд ли кто-то заметит. Но учитывая, что это место вот-вот все покинут, ей было страшно любопытно, чего смогли достичь мертвые члены Общества первопроходцев.

Многие из списка Дискорда проживали на облаках, так что во время своего путешествия как летать она не забыла.

Чем ближе она приближалась к фабрике, тем большее впечатление производила проделанная работа.

“Я всегда знала, что Лайтнинг Даст разбирается в погодной магии. Но это… действительно впечатляет”.

Лаки почувствовала грусть, когда приземлилась рядом с расстеленными солнечными панелями и сложила крылья.

“Вот чем мы могли бы заниматься, если бы установили мирный первый контакт. Вот какой могла бы быть наша колония без карантина”.

Но карантин завершился, и все те, кто нападал на пони, были мертвы. Как и пони, которая поклялась убить ее. Может быть, они все смогут просто забыть о прошлом и двигаться дальше.

“До тех пор, пока мы не будем посещать Додж-Джанкшн. Тамошние пони, наверное, сыты нами по горло”.

Лаки вошла на фабрику и была немного удивлена, обнаружив много новых пони. Она привлекла множество взглядов, пока шла через пустую раздевалку в цех, хотя никто не осмелился останавливать ее. Она была аликорном.

Даже если многие пони, с которыми она говорила за последний год, на каком-то уровне понимали, что аликорн это не более чем пара дополнительных флагов в списке разграничения доступа, большинство здешних были из Эквестрии, а старые привычки трудно преодолеть.

Лаки высмотрела пару знакомых лиц – например, Могила сидел рядом с несколькими кустарными двигателями, подключенными к программируемой матрице. Жеребец только кивнул, очевидно, слишком поглощенный своей работой, чтобы встать. Но ту, за кем она сюда прилетела, обнаружить не удалось, по крайней мере пока Лаки не добралась до кабинета управляющего.

Однако Лайтнинг Даст, вопреки надеждам, там не оказалось. Вместо нее деловито печатала на терминале Оливия.

Ну, кто-то похожий на Оливию. Она изменилась, точно так же как и все остальные. Она больше не была кобылкой, а стала обычной взрослой пегаской, спортивной и подтянутой. Не из тех пони, что проводят большую часть своего дня в кабинете.

Оливия выглядела немного взволнованной, когда Лаки вошла, хотя уже сидела и садиться от удивления было некуда. Вместо этого пегаска откинулась на спинку стула, наблюдая за Лаки так, словно в любую секунду ожидала неприятного сюрприза.

– Ты вернулась. Неужели уже целый год пролетел? Мне казалось, времени прошло совсем чуть.

– Да, – ответила Лаки. – Типа того.

Она села напротив стола, оглядывая комнату. Большая часть увиденного выглядела так, словно могла принадлежать любой эквестрийской погодной фабрике. Тут были награды за эффективность, групповые фото с работниками и тому подобное. Затем Лаки увидела табличку с именем.

– А где моя мама? Ты подменяешь ее сегодня?

– В течение последних двух недель, – ответила Оливия без раздражения. Во всяком случае, она казалась расстроенной, может быть, немного нервничающей. – Каждый день я жду, что она вернется, но чем дольше жду, тем менее вероятным это кажется. Я решила, что ты отправила ее обратно просто раньше остальных.

– Я... не имею к этому никакого отношения, – пробормотала Лаки, нахмурившись. – Вероятно, есть заклинание, которое я могла бы использовать, чтобы найти ее.

Но она не торопилась приступать к этому – ни слать запрос к Гармонии, ни пытаться сотворить заклинание. Пока она просто наблюдала за Оливией.

– Лейтенант Перес говорит, что вы решили выйти в отставку.

– Он прав. Это не значит, будто я считаю, что важной работы не осталось, но я все. Предвестник выбрал твой путь. Было это решение правильным или нет, я сказать не могу. Это больше не моя проблема, и решать ее не мне.

Новость была не то чтобы радостная, но спорить было сложно. Предвестник отверг предложенную Оливией стратегию развития после ее смерти и вместо этого выбрал вариант Лаки. Она представила, что, вероятно, тоже испытала бы разочарование, если бы оказалась на месте Оливии.

– Так значит, ты собираешься остаться здесь? С лучшей жизнью в виртуальной реальности?

– Нет!

Майор презрительно стукнула копытом по столу и продолжила:

– Отар – унылое, скучное место. А должен быть тропическим раем... и мы сможем сделать его таким, имея фабрику хотя бы в два раза меньше этой. Лайтнинг Даст и правда туго знает свое дело. Она легко справится с управлением несколькими фабриками, а то и целым регионом. Но кто-то же должен сидеть тут каждый день, – Оливия откинулась на спинку стула. – Это не самая сложная задача, что мне выпадала. Но это важная работа. Она дает ощутимую выгоду. Самое главное, что никто не умирает. Предвестник думает, что ты лучше справляешься со значимыми решениями, так пусть так и будет. Ты губернатор. А я буду просто заниматься погодой. Там где это нужно.

Лаки колебалась несколько секунд.

– А ты знаешь...

“Единственная причина, по которой пегасы должны были заниматься погодой, заключается в том, что Дискорд сломал управление внешней средой в Эквестрии. Теперь, когда он не вмешивается, все можно починить”.

Но аликорн просто пожала плечами. Оливия была не единственной пони, которая получала удовлетворение от своей работы на погодной фабрике. Если включить все обратно, целый сектор эквестрийской культуры будет уничтожен.

“Мы можем убедиться, что система работает в терраформированных сегментах. Нет причин запрещать кому-то делать больше работы, если они этого хотят”.

Даже она пользовалась клавиатурой, хотя технология распознавания голоса работала просто идеально. Было определенное удовольствие в выполнении чего-то лично. Чтобы убедиться, что все сделано правильно.

– Это звучит здорово. Я... я узнала, что рабство более распространено на периферии Эквестрии, чем я думала. Многие друзья Дискорда... ну, это не имеет значения. Я к тому, что мне кажется, найти новых жителей для Отара проблемой не станет. И в тех местах тоже нет погодных команд, но если они там будут, то можно будет начать строить новые города. У меня такое чувство, что Эквестрия не захочет, чтобы мы жили на их территории, особенно после убийства их принцессы.

Оливия улыбнулась.

– Как по мне, отличное предложение. До тех пор, пока не мне надо будет сражаться с работорговцами, я предпочту вести дела по-своему. Или... доверить все Лайтнинг Даст, наверное. Теперь, когда нет угрозы нашему выживанию, я оставлю принятие решений на тебя.

В голосе майора не было обиды, по крайней мере, Лаки ее не чувствовала. В нем звучала простая уверенность и удовлетворение своим выбором. Она могла с этим смириться.

– В таком случае я отправлю всех обратно в Отар сегодня вечером, после того как вы закончите смену. И надо будет подобрать кого-нибудь для управления этой погодной фабрикой.

Оливия лишь пожала плечами.

– На самом деле она тут просто, чтобы попрактиковаться. Мы всегда прекрасно знали, что делаем ее, чтоб не страдать от скуки. Но сейчас тут работает много пони из Эвертона. Я попрошу Скай Дроп заменить нас.

И Лаки действительно отправила их обратно той же ночью, как и планировала. Даже Мартина, который всю дорогу недовольно бурчал возражения по этому поводу, но в конце концов согласился вернуться.

Дверной проем открылся в доки Отара, которые на самом деле представляли собой подводный коридор из прозрачного композита на глубине около тридцати метров. Все выглядело так, словно Лаки открыла проход в боковой коридор, которого там не было, и они просто вышли из него. По одному и медленно, поскольку в это время системы Эквуса создавали для них новые тела.

Лаки замыкала шествие, оставив портал позади себя открытым, как она всегда делала. В конце концов, она еще не со всеми делами закончила.

Когда они выходили в коридор, мимо от стыковочного порта как раз шли Лея и небольшая группа пони – вероятно, от “Циклопа”.

Лея просто смотрела, в то время как пони, лишь бросив взгляд на Лаки, склонились в поклоне.

– Ты вернулась из Эквестрии, – заметила хромая пегаска, глядя на светящееся отверстие в воздухе. Вместо прозрачного композита сквозь него открывался вид на переделанный фермерский дом, окруженный мрачным лесом. – И завела несколько новых друзей. Дракон, и... красавчик, и...

– Вообще-то, я Мартин, – заявил жеребец, явно игнорируя подтекст. – А это Диего. Я понятия не имею, как он убедил Лаки превратить его в дракона.

– Он прав, – подтвердил Перес, никак не отреагировав на обращение по имени. Не удивительно, Лаки заметила, что почти все, кто оказался в “загробном мире”, общались друг с другом по именам. Обращение по званиям и соблюдение формальностей, похоже, не выдержало года совместного проживания. – Я надеюсь, ты готова к активной службе, Лея. Ногу, черт побери, тебе давно пора возвращать. Мы потеряли Уильямс… Мне нужно, чтобы ты заняла ее место.

Лаки шагнула назад сквозь портал, чувствуя легкое гудение энергии.

“Очень, очень надеюсь, что это не убивает меня каждый раз, когда я делаю подобное”.

– Я вернусь, – сказала она, в основном обращаясь к Оливии, хотя и понимала, что та больше не хочет быть главной. – Не уверена, что следует остальных наших друзей перемещать так же, поскольку они не мертвы. В общем, не сбивайте воздушные корабли Эквестрии, пожалуйста. А лучше вообще ничего не сбивайте, если оно не выстрелит в вас первым.

Рог засветился, и портал сомкнулся.

Она осталась одна на краю теперь уже пустой фермы.

– Гармония, ты здесь?

Механическая пони появилась рядом с ней с почти беззвучной слабой вспышкой.

– Всегда.

– Что случилось с Лайтнинг Даст?

– Возвращена в физический мир вследствие медицинского вмешательства с той стороны.

Лаки вздохнула, но не была особо удивлена.

“Вероятно, стоит помнить, что не обязательно быть мертвыми, чтобы очутиться тут. Интересно, насколько сложно приходить сюда во сне, как это делает Луна?”

– Не могла бы ты оказать мне услугу?

Нет ответа.

– Не могла бы ты присмотреть за этим домом? У меня такое чувство, что Мартин скоро сюда вернется. Мне бы не хотелось, чтобы тут все сгнило и развалилось. На самом деле, ты с тем же успехом могла бы сделать это место точкой появления для всех из моей команды, кто умрет в будущем.

– Это решение должны принимать они, а не вы. Хотя мы предложим данный вариант, когда они прибудут.

– Спасибо.

Пришло время для завершающего заклинания. Лаки слишком долго находилась в виртуальности. Вероятно, она слишком привыкла к здешнему бесконечному запасу магии, идеально вкусной еде и изменчивому времени. Если она пробудет тут слишком долго, то может в конечном итоге совсем втянуться и, как Мартин, не захочет уходить.

За время работы на Дискорда Лаки Брейк запомнила довольно много эквестрийских координат. Она знала по крайней мере две точки в кантерлотском дворце, куда могла попасть, и выбрала ту, что была проще. Она открыла портал в тронный зал и прошла сквозь него. И прежде чем успела передумать, развеяла заклинание.

Эффект был мгновенным. Лаки почувствовала, что на секунду застыла, как будто ее тело снова привыкло к тому, что значит быть реальным. Сила гравитации потянула ее к полу, а плоть перестала светиться. Неиссякаемые запасы магии кончились. В тот же момент она поняла, что, вероятно, не смогла бы открыть портал обратно, даже если бы захотела. Дискорд не преувеличивал, когда заявил, что после возвращения в реальный мир отсутствие опыта будет сильно ограничивать ее возможности.

Лаки видела этот тронный зал на рисунках, хотя после того, как Селестия заявила о желании видеть ее исключительно мертвой, Лаки не планировала посещать его лично. Здесь было много стражей – два десятка минимум. Многие смотрели на нее со страхом и ужасом – возможно, они ожидали нападения, но враждебно настроенный аликорн просто не вписывался в их мировоззрение.

Лаки не собиралась задерживаться тут надолго.

Но тронный зал был красив. Сам трон был золотым, инкрустированным драгоценными камнями, и находился в фонтане с чистейшей водой. Однако самый крупный пустовал – принцесса Луна сидела на одном из кресел поменьше, а Кейденс – на другом. Лаки не видела никаких признаков воскресшей Селестии или того, что могло бы произойти с Фларри Харт.

– С дороги, – приказала принцесса Луна, и по ее команде стражники расступились, опустив копья.

Лаки прошла мимо настороженных солдат, каждый из которых старался перещеголять остальных в плане неодобрительных взглядов. Но принцессы не проявляли никаких признаков гнева, которые можно было бы заметить. Они безмятежно сидели на своих тронах, пока Лаки не остановилась перед ними вежливо склонив голову в знак уважения. Не поклон – она больше не кланялась высшим силам.

– Меня зовут Лаки Брейк. Я желаю от имени Общества Звездных Первопроходцев инициировать официальный контакт с Эквестрией. Мы пришли с миром.

Что еще она должна была сказать? Она была не той, кого готовили к подобному.

---

– Ты та, кого ждет моя дочь, – произнесла принцесса Кейденс, когда формальности были завершены и договор о взаимном ненападении был подписан. Голос принцессы был не сильно похож на тот, что Лаки издалека слышала во время официальных церемоний и фестивалей в Кристальной Империи. Сейчас он звучал устало, подавленно, и словно она постоянно сдерживала слезы. Голос пони, которая была в паре шагов от срыва. – Чего я не могу понять, так это как такая пони, как ты, могла так долго жить в моем городе. Талантливые пони должны собираться вместе, чтобы они могли развиваться... в более позитивных направлениях.

– Мы знали о ней, – небрежно заметила принцесса Луна. С ее стороны вообще не было никакой враждебности за все время этой короткой встречи.

Хотя ни одна из сторон многого не требовала. Взаимные заверения не нападать и даже не посещать друг друга без предварительного разрешения – это все, чего хотела Лаки, и Луна была достаточно счастлива, чтобы на все это согласиться. Это и возвращение ее пони.

– Я мельком видела ее заявление в колледж. Многообещающий талант. Но мы редко сталкиваемся с переводчиками, которым удается сотрясти весь мир.

Кейденс проигнорировала это.

– Фларри Харт не выходила из своей комнаты с тех пор, как ей удалось... – Кейденс вздрогнула, отводя взгляд, – как ей удалось сбежать. Она никого не хочет видеть, даже отца или меня. Думаю, она планирует отправиться с тобой.

В голосе принцессы звучала угроза – как рычание медведицы, готовой броситься на защиту своих детенышей.

Но Лаки вряд ли могла встать на ее сторону. Принцесса Кейденс не пыталась бороться с Селестией, чтобы освободить свою дочь. Не так, как делала это сама Лаки. Было легко представить, как все это выглядело для самой юной принцессы.

– А ты позволишь?

Очевидно, это был не тот вопрос, которого ожидала Кейденс. Она откинулась на спинку трона, сильно нахмурившись. Повисло долгое, неловкое молчание, но никто в помещении не пытался его нарушить. Принцессы Твайлайт здесь не было – как и гвардейцев. Тронный зал был просто огромен для троих пони, даже если они были аликорнами. Одинокое, холодное пространство.

– Возможно, – в конце концов ответила Кейденс. – Если она согласится возвращаться в Кристальную Империю каждое солнцестояние... и согласится взять с собой отряд стражей. Предполагая, что ты на это согласишься.

В отличие от Принцессы Любви, Лаки не нужно было размышлять об этом. Она была губернатором и была уверена, что Предвестник поймет пользу такого решения.

– Я согласна.

– Тогда ты должна с ней увидеться, – Кейденс отвернулась, в голосе звучала горечь. – Фларри, очевидно, хочет иметь личное пространство и нуждается в любви кого-то еще, кроме своих родителей.

– Тот, кто столько страдал, так просто не исцелится, – пробормотала принцесса Луна. – Она страдала не так долго, как некоторые, но я за нее переживаю. Ты не должна забирать ее, если не сможешь о ней позаботиться. Я должна... хотела бы посетить ваш город так же, как ты посетила наш.

Лаки кивнула.

– Это допустимо, при условии, что ты сначала сообщишь по радио. У нас много жителей, которые опасаются аликорнов после... после того, что случилось.

Лаки ушла, сопровождаемая по дворцу испуганным стражем. Она не торопилась – чем больше она узнавала новостей о Фларри Харт, тем больше переживала о том, что увидит. Дворец, наполненный произведениями искусства и памятниками многолетней истории, совсем не занимал ее внимания, хотя должен был.

То, что раньше казалось важным, просто перестало иметь значение.

“Жаль, что я не смогла сделать этого раньше”.

Но Перес был прав в одном – поспешность в спасении не улучшила бы их шансы.

“Тогда я даже не была главной. Могла бы я что-нибудь изменить, если бы полетела и вместе с Лайтнинг Даст попыталась освободить ее?”

Нет, скорее всего, нет. Но от этой истины легче не становилось. Для Лаки прошел год, но для Фларри Харт всего несколько часов. Хорошо, что принцесса не осталась наверху.

“Кость нужно сложить правильно до того, как та начнет заживать, иначе она срастется криво. И, возможно, никогда больше не станет прямой”.

Лаки могла только надеяться, что еще ничего не зашло слишком далеко.

Снаружи покоев стояло несколько стражей, одетых в ливреи Кристальной Империи вместо обычных золотых доспехов стражей Кантерлота. Ее сопровождающий передал сообщение, что Лаки вход разрешен, и один из охранников начал возиться с замком.

– Я же сказала, никому не входить! Папа, я говорила, что еду можно оставлять под дверью! И все!

Стражи в панике оглянулись на Лаки. Они явно знали, что может устроить Фларри Харт, если ее не успокоить.

– Это не твой отец, – крикнула Лаки сквозь дверь. Ее голос звучал так же, как и раньше, по крайней мере, для ее ушей. Она не стала увеличивать возраст, пока была наверху, как это делали остальные. Она предпочитала, чтобы все шло естественным путем. – Фларри Харт, это я.

Возражения стихли, и свечение, которое было видно в щель под дверью, погасло.

– Мы серьезно относимся к безопасности принцессы, – произнес один из кристальных пони позади Лаки с достаточной храбростью, чтобы действительно впечатлить ее. – Если мы услышим, что она в опасности, мы защитим ее.

Жеребец слегка повернулся, чтобы продемонстрировать меч в ножнах на боку. Оружие выглядело содержащимся в хорошем состоянии, по крайней мере насколько могла оценить Лаки, основываясь на посещении праздников с реконструкторами в юности.

– Вам не придется, – ответила она, слегка прижав уши. – Я причина, по которой твою принцессу больше не пытают. Я никогда не причиню ей вред.

Это заставило стражей притихнуть – Лаки не знала, как много они знали о том, что пережила Фларри Харт, хотя сильно сомневалась, что столько же, сколько и она.

“И та, кто все это устроила – мертва, так что не на ком выместить свой гнев. До тех пор, пока они не решат винить в этом меня”.

Покои, которые предоставили Фларри Харт, были просторными и роскошными, куда больше чем когда-либо были у Лаки. Помещение заставляло ее чувствовать себя немного неуютно, старинная мебель и произведения искусства возвышались вокруг и напоминали Лаки о ее заурядности.

“Я выросла в фургоне на берегу реки”.

Конечно, ей не нужно было слишком беспокоиться о том, что она что-то разобьет или сломает. Похоже, Фларри Харт уже плотно этим занялась. На гобеленах зияли прорехи, все ящики были вывалены на пол, а большая часть обивки кресел изодрана в клочья. Принцесса проделала большую работу, уничтожая одну бесценную вещь за другой. Когда Лаки тихо закрыла за собой дверь, то вокруг взметнулась метель из белых перьев, без сомнения, ранее бывших набивкой матрасов и подушек, чьи останки во множестве валялись по комнате.

– Фларри Харт? – робко позвала Лаки, поскольку она пыталась как можно меньше волновать подругу. – Ты где? Я слышала твой голос, так что знаю, что ты тут.

– Сюда, – донесся тихий голос из открытой двери. Лаки могла видеть там только слабый красный свет, время от времени мерцающий.

“Она смотрит телевизор?”

Больше всего это походило на тени, которые экран мог отбрасывать на пол.

“Неужели пони их изобрели?”

Как оказалось, так и было, хотя и крайне сомнительно, что изготовили его пони. В соседней комнате было установлено большое устройство из того же прозрачного материала, что и все экраны, которые Лаки видела внутри кольца. Куча металлических предметов – лампы, часы, столовые приборы – все, до чего смогла дотянуться Фларри Харт, в беспорядке валялись вокруг. Несколько крошечных трещин прорезали поверхность экрана, а может, это были лишь царапины.

Устройство было похоже на своего рода письменный стол с тремя экранами, установленными под разными углами. Стол был невероятно старым, с завитушками и изящной золотой инкрустацией. Казалось, что экраны и клавиатуру можно было спрятать внутри, хотя принцесса этого не сделала. Судя по всему, она разбила клавиатуру вдребезги и пыталась сделать то же самое с экранами, но без особого успеха. Теперь она сидела перед ними с затравленным выражением на лице. Плотные шторы на окнах гарантировали, что кроме жуткого сияния экранов никакого света снаружи не будет.

Лаки медленно приблизилась, пытаясь разглядеть, что же такое смотрит Фларри Харт. На одном из экранов виднелась огромная сферическая оболочка из крошечных деталей, сквозь которую время от времени посверкивало что-то круглое и яркое. Через несколько секунд сфера открылась, продемонстрировав звезду внутри, и испустив луч энергии – он пролетел сквозь глубины космоса, пока не достиг звездной системы, полной жизни, и не сжег всех и вся.

На других экранах были изображены похожие ужасающие сцены – воины в золотых доспехах, защищающие вход в здание от нескончаемой орды тварей и медленно отступающие. На последнем шло слайд-шоу мертвых миров, чье население было уничтожено биологическим оружием.

– Зачем ты все еще смотришь это?

На третьем экране все сменилось какими-то новыми ужасами. Лаки отвела взгляд – зрелище было слишком кошмарным и натуралистичным. Более того, кое-кто из умирающих, выглядел знакомо.

– Я продолжаю надеяться... – пробормотала Фларри Харт, не отводя взгляд от экранов, – что если я буду смотреть достаточно долго, то увижу... увижу, как все пойдет по-другому. Этих записей миллиарды. Селестия заставляла меня смотреть месяцами, а я видела лишь исчезающе малую часть. Может быть, где-то все закончится хорошо.

Затем принцесса повернулась – она выглядела еще хуже, чем в симуляции. Грива была запутанной и клочковатой, местами с проплешинами. Глаза опухли и налились кровью, шерсть выцвела. Будь она бездомной собакой, ее, вероятно, следовало бы усыпить, из опасения, что она заразит всех остальных.

– У некоторых почти получилось! – продолжила Фларри. – Там было это большое, важное на вид место. И много кораблей... Я думала, что они наверняка спасутся.

– Есть место где все пошло по другому, – произнесла Лаки настолько мягко, насколько смогла. – Здесь все пошло по-другому. Эквус выжил.

– Это не то, что я имела в виду! – Фларри Харт в раздражении топнула копытом. Одновременно с этим ее рог сверкнул и еще одна картина рухнула со стены на пол. – Я про тех, кто не прятался. Многие из них... были такими храбрыми. Эти крошечные планеты, на которых почти никто не живет. Они летели и погибали, сражаясь, хотя и знали, что не смогут победить.

Принцесса дрожала и выглядела так, словно вот-вот рухнет.

– Мне нужно увидеть, что она ошибалась.

Лаки не знала, что на это сказать. Но она помнила слова Дискорда, помнила тот разговор, что произошел, казалось, много лет назад.

– Кто-то победил, – сказала она. – Дискорд... говорил мне об этом. Возможно, мы могли бы попросить Гармонию показать тебе.

Фларри Харт заметно вздрогнула, услышав это имя, и быстро оглянулась на дверь позади себя. Будто собираясь сбежать.

– Но не обязаны, – быстро добавила Лаки. – Эй, да расслабься ты! Я просто размышляла вслух. Если не хочешь, то не будем.

Она сделала шаг к испуганной принцессе.

– Я... Мне тут интересно, не хочешь ли ты отправиться... ну, покинуть Эквестрию на некоторое время. Ты же никогда раньше не видела мой дом, который мой настоящий. Там правда смотреть почти не на что, но... может быть, тебе будет полезно отвлечься от привычного. Познакомься с новыми пони, – Лаки понизила голос, сокращая дистанцию. – Кое-кто из них как раз и действует так, как ты сказала. Пони издалека, которые не просто свернулись калачиком и умерли, и не сбежали. Может быть, ты захочешь поговорить с некоторыми из них.

Фларри Харт подняла голову, как раненое животное, опасающееся нового удара. Несмотря на это, в глазах светилась надежда. Дерзкая и отчаянная.

– Думаю, мне бы это понравилось.