Вечная гробница

Глава 1: Город-Под-Горой

Гора Аиония гордо возвышалась над, казалось бы, бесконечными лесными массивами. Высокая. Столь высокая, что в любой точке леса, откуда ни посмотри, эту гору можно было увидеть. Снежная шапка, подобно маяку, блестела на солнце, а серые склоны, так и никогда не поросшие богатой растительностью, своими ровными углами будто бы бросали вызов всякому себя уважающему альпинисту. И никто ведь не покорял эту вершину – Аиония носила множество легенд. Одни – забытые, от которых остались лишь бродящие обрывочные слухи да пословицы. Другие – живые, будоражащие умы всякого, кто услышит их. Много было смельчаков, и в лучшем своем снаряжении; и туристы, привлекаемые красотой массива. Но Аиония перебарывала всех. Некоторые навсегда оставались на горе, и гора любезно принимала их в объятья вечности. Другие же возвращались, не добившись успеха, и говорили, что Аиония «вытягивает души», лишь сильнее подкрепляя живущие легенды о вершине.

Стук кирок не утихал последние часы ни на мгновение, заглушая собой все звуки дневного леса. Это был стук не альпинистских кирок, нет. Не было ни веревок, ни теплой одежды – ничего вовсе, что могло бы ассоциироваться с альпинизмом. Троим пони, в годах приближающихся к половине 20, не было никакого дела до покорения вершин. Им не было дела до легенд живых. Им нужны были легенды мертвые. Им было нужно то, что внутри горы.

Труды всего троих пони давали о себе знать – в склоне необъятной горы вырисовывался тоннель от силы в полтора-два метра глубиной, высотой достаточной лишь для того, чтобы обычный пони мог ходить, не сгибая колен.

— Ах, Дискорд его побери, Тротл! -Вскрикнул голубоватого цвета шерстки единорог с меткой в виде чертежной бумаги и линейки, тонкий, подобно спичке, и с похожего на головку онной цвета гривой. – Ты точно уверен, что мы в правильном месте копаем?

Бардовый земнопони с меткой в виде кирки и булыжников замер, остановив работу. Крупная, подстать всему его телу, морда исказилась в гримасе раздражения. Он выпустил из зубов инструмент:

— Говорю же, что в правильном месте, а значит в правильном! – Категорично заявил он.

— Мы сколько уже, третий день долбим эти камни. Ты говорил, что проход должен быть близко. – Единорог не утихал в своем негодовании.

— «Близко» это тебе не на расстоянии вытянутого копыта! Дискорд знает, сколько породы тут должно быть до прохода. Так что бери кирку и копай.

Тротл было потянулся за инструментом, как тут же осекся – явно уставший единорог опять начинал спор:

— А может ты ошибся? Мы, по мне так, вообще не в том месте копаем – тут никаких следов…ничего тут нет кроме этой сраной породы!

Лицо земнопони вытянулось.

— Я ошибся? Я ошибся? Извини, из нас вот двоих кто геологией занимается? Твоя архитекторская задница, или я? Я тебе сказал – порода рыхлее? Это, блин, значит, что она рыхлее! -Тротл всецело забыл о кирке и, вместо этого, начал сокращать расстояние до друга. – Я сказал, блин, что тут несовпадение в слоях? Это значит, что тут, Ампир, мать твою за ногу, не. Совпадают. Дрянные. Слои!

Звук последней, третьей кирки, утих.

— Конские яблоки, вы тут спорьте, а я пойду отдохну. – Подтянутый, даже атлетичный на вид, пегас дымчатого цвета с меткой ромбовидной лопатки и археологической кисточки бросил на землю кирку.

Тротл резко посмотрел на третьего товарища:

— Нимбус, блин, и ты туда же!

— Вы изо дня в день только и делаете то, что спорите, и работа едва двигается. – Пегас развернулся, смотря прямо в глаза другу. – Вы, может быть, забыли, но если мы за неделю не управимся, то у нас мало того, что провизия кончится – закончится время на эту «экспедицию». Нам ректор головы выкрутит, если не появимся в срок!

— А я говорю вам: все потому, что мы копаем не там! – Заявил Ампир.

— Замолчи. – Одновременно на него шикнули пегас и земнопони.

Тротл повернул голову от единорога к Нимбусу.

— Так тогда куда ты уходить собрался то, тактичный ты наш. Я, думаешь, не устал?

— Да не в том дело что кто-то устал, а в том, что вы лясы точите, а не копаете.

— Я не копаю? Ты, голубь, как летать забыл и с высоты упал? Да на мне лежит не только моя часть работы, а еще и работа вот этого вот! – Тротл вытянул копыто в сторону Ампира и случайно ткнул того в грудь, от чего единорог, издав негромкое «ай», сделал шаг назад. – Если ты хочешь, чтобы мы успели – заставь Ампира работать, а не жалобы закатывать.

Нимбус пару секунд расслабленным взглядом смотрел на Тротла, после чего плавно повернул голову к Ампиру.

— Чего ты хочешь? – Пегас задал вопрос.

— Что?

— Чего ты жалуешься? Ты хочешь чего-то?

— Ну...нет, просто мне кажется, что мы сов....

— Если тебе кажется – иди и возьми копии трактата, сверься еще раз, а потом уже точно скажи.

Взгляд Ампира несколько расфокусировался, будто бы он вспоминал что-то.

— Да нет, я уверен, что это та самая гора. Но она ведь огромная – мы можем просто не с той части копать.

— Тогда зачем тут Тротл? – Пегас задал уже наводящий вопрос.

— Ну, он довольно хорош в геологии, он может породы там отличать, камни всякие знает.

— Потому что он может найти место, где проход искусственно засыпали, так?

— Ну...да.

— Вот, уже прогресс. – Нимбус сделал пару шагов к Ампиру. – А если он сейчас с нами потому, что кроме него из нас никто не разбирается в «камнях всяких», то чего тогда ты сомневаешься в его выборе места раскопок?

Ампир ничего не ответил, явно сначала пытаясь подобрать слова, но вместо них издал вздох и оставив их при себе.

— Именно. – Пегас развернулся и направился к палаткам.

— А? Ты куда пошел то? – Тротл опять запротестовал.

— За сэндвичем. Я проголодался.

Земнопони и единорог переглянулись. Тротл снова посмотрел вслед уходящему пегасу:

— Ты тогда и нам возьми.

Луч света пробился внутрь кромешной тьмы.

— Эй! ЭЙ! Я НАШЕЛ! ТУТ ПУСТОТА! – Закричал Ампир. Его голос эхом пошел вглубь пещеры.

— Я говорил ведь, что правильное место, Дискорд тебя дери! – Следом послышался веселый голос Тротла.

— Давайте быстрее раскапывать. – Слова пегаса сопроводил удар кирки, пробив еще одну дырку.

Падение стены, отделявшей троицу от заветной цели, не заставило себя ждать. Через полминуты уже ничто не отделяло их от внутреннего пространства горы. Одно «но»: они явно ожидали встретить тут расширение или даже систему пещер из камня. Однако:

— Это же все стекло. -Прозвучал сдавленный голос Тротла, когда Ампир зажег рог ради дополнительного освещения. Будто бы для доказательства, земнопони трижды постучал по полу, который тут же отозвался характерным звоном.

Трое пони молча осматривали окружение. Все в действительности в стекле, толстым и плотным слоем покрывавшим всю поверхность гигантской пу́стоты внутри. И ведь пустота действительно поражала воображение –было видно, как потолок уходит вверх на многие и многие метры. Не ошибочным было бы предположить, что высота потолка и вовсе уходила за сотни метров.

— Откуда тут все это? – Ампир был не в меньшем замешательстве, чем Тротл.

— Вы лучше вглядитесь в него. – Ответил пегас и указал копытом в место, куда смотрел, как только на его голос обернулись друзья.

В месте куда указал Нимбус четко было видно здание. Полноценное здание, высотой в один этаж, из камня и древесными переборками. Камень был ровный, отесанный, и само здание, пусть и не блиставшее размерами, говорило о труде и деньгах, что были вложены в его постройку.

Троица стала оглядываться. Единорог, немного замешкавшись, решил усилить свет от рога и сделать его более направленным. Он слегка прикрыл глаза и не сразу увидел, как глаза двух других пони приобрели размеры чайного блюдца. И тогда он тоже заметил.

— Это и есть Город-Под-Горой. – Тихо сорвалось с его губ.

Перед взором предстало теперь не одинокое здание, целиком замурованное в стекло, но целый пригород. И даже вдалеке можно было видеть, как внутри толщи стекла поднимаются силуэты более высоких зданий, как свет преломляется от изгибов его по улицам, создавая проходы. Единорог повернулся и начал медленно, ненароком, поднимать голову – стена позади него так же была полностью покрыта стеклом, уходящим далеко вверх и покрывающим своды пещеры до самого потолка. Стена прерывалась ровно позади них – это раньше были ворота, прошлыми жителями города так и оставленные открытыми.

— Эта стена. Это ведь защитные сооружения еще эпохи Сомбры. – Произнес он все так же сдавленно, но в окружающей их мертвой тишине, его слова все равно звучали громко.

— Да дискорд его знает сколько этому городу лет. – Произнес пегас.

— Ребят, я что подумал то. – Голос подал Тротл. – Это ведь стеклянная гора. Полностью. Ее просто потом покрыло породой.

Взгляды друзей устремились на него.

— Ну в том плане, вы же сами помните. Гора Аиония не упоминается вообще нигде до событий Кристальной Войны. А ведь она ничуть не крохотная – такой массив — это препятствие для движения армий и проведения разведки, для прокладки дорог. Ее не могли не замечать веками, а потом резко вспомнить «ах да, у нас же тут гора в четыре километра высотой стоит». – Начал объяснять свое умозаключение земнопони. – А я еще на втором курсе задался вопросом об этом, когда изучал подробно движение литосферных плит – тут не проходит стык. Гора не могла тут образоваться. Но вот этот «купол» все объясняет.

Никто ничего не ответил. Все еще порядка пяти минут стояли, внимая этому месту. Внимая его красоте, таинственности, и чувству нарастающей тревоги.

— Нус. Ладно. Первичная разведка? – Произнес пегас на выдохе.

Остальные посмотрели на него и кивнули.

— Хах, ребят. Вы же понимаете? Это открытие века. Нас в историю запишут. – Ампир дополнил свои слова широкой улыбкой. Его друзья ответили повеселевшими взглядами и огоньками в глазах.

Исследовательский задор после этих слов у троицы знатно разыгрался. Место действительно сильнее всего задавало вопрос «какого дискорда тут произошло?». Однако мысль о том, что их труды и исследования не просто окупились, но приведут к величайшей награде для любого ученого – следе в истории – заставило их подавить всякое сомнение и тревогу. Да, это настоящий огромный город, не меньше Кантерлота по размерам. Да он выглядит так, будто кто-то слишком далеко завел концепт «снежного шарика». Да, такого не бывает. Но ведь от этого только интереснее!

Шаги по стеклу давались несколько тяжело. Копыта сильно скользили по гладкой поверхности, сильно замедляя продвижение по «главной улице» — самому широкому прямому проходу, ведущему до самой высокой постройки – дворца в центре города. От постоянных падений спасал лишь врожденный копытокинез у пони – он позволял хоть как-то цепляться за стекло.

— Посмотрите! -Произнес Ампир. – Эти детали архитектуры! Это....Да постойте же вы!

Остальные остановились и посмотрели на единорога. Он более не был единственным источником света – трио вернулись в лагерь и взяли по одной лампе на каждого, кто не мог сам создавать свет. Иными словам: на 2/3 всей команды.

— Так вот. -Единорог прокашлялся и начал направлять свет на нужные участки здания. Это была постройка в 4 этажа, почти в 18 метров высотой, темное почти по всей своей поверхности. – Посмотрите на эти линии и этот камень, который использовали в постройке. Узнаете?

— Нет. -Синхронно ответили Тротл и Нимбус, чем вызвали у друг друга легкий смешок.

— Ну то есть да, это очевидно гранит. – Поправился земнопони.

—Именно, это гранит! Темный, обработанный гранит. Его не используют в классической Эквестрийской архитектуре. – Ампир задумался на пару секунд. – Ну кроме Замка Двух Сестер, но это скорее исключение. Да и то там гранит – не темный. А тут почти все постройки так или иначе – темные гранитные.

— Эти места богаты на этот минерал. – Ответил Тротл. – Не удивительно что город выстроили из гранита – использовали то, чего много.

— А так же то, что дорого и трудозатратно в обработке, особенно если мы говорим о сомбровской и досомбровской эпохе. – Съязвил Ампир.

— Дорого оно там, где этого гранита мало. – Вставил пегас. – Если его тут много, как Тротл говорит, то здесь он был дешевым.

— Даже так, гранит – темный.

— И? – Спросил земнопони.

— Что «и»? Ты много знаешь темных построек в архитектуре Старой Эквестрии? – Единорог не унимался. – Это совершенно необычно, использовать его в таких количествах. Да и сено с ним, с цветом, ты посмотри на линии, на колонны, на углы и арки! Могу ошибаться, но мне кажется, что вот это конкретное здание – религиозного назначения. Вон, видите толстый шпиль? Это колокольня. Такого в Эквестрии вообще никогда не было!

— Намекаешь, что этот город не был частью Эквестри? – Заключил Нимбус.

— Абсолютно. Я даже не уверен, что могу назвать этот стиль. Немного напоминает позднюю фестральскую застройку, но различия все равно заметны. Никаких символов луны, никаких упоминаний Принцессы Луны на сводах, а ведь фестралы молились на нее.

— Мы запишем это когда вернемся в лагерь. – Сказал Тротл. – Пошли, тут недалеко осталось до дворца.

Единорог откликнулся с задержкой, любуясь зданием. В мгновение он дернулся и, заметив, что его товарищи разворачиваются, пошел к ним.

Несколько минут поход продолжался в тишине. Единственным звуком оставались шаги, разливающиеся по пещере легким звенящим звуком стекла. Наконец, Нимбус решил прервать молчание:

— Меня все еще беспокоит отсутствие каких-либо останков.

— Чего? Останков? – Переспросил идущий несколько позади Ампир.

— Да. Скелеты, может мумии – тут ведь очень сухо. -Пояснил пегас и, сделав короткую паузу, добавил. – Или полноценных тел, если тут все застеклено.

Тротл несколько обеспокоено посмотрел на пегаса, а потом на единорога.

— Чего ты так на меня-то смотришь? – Возмутился Ампир. – Эт не я тут трупы хотел найти.

— Я вообще-то тоже трупы искать не пытаюсь! – Пегас резко повернул голову со своим возражением, но потом повернулся обратно. – Но в древних городах всегда есть останки. Города не забрасывают просто так – тому всегда есть причины. И эти причины имеют тенденции оставлять за собой мертвых. Ампир, ты говорил, что архитектура эта – примерно сомбровской эпохи?

— Да даже раньше, скорее всего. – Ответил единорог.

— И ты Тротл, говорил, что о горе записи появляются только после Кристальной Войны.

— Говорил. – Тротл кивнул.

— Вот что меня беспокоит то. Мы говорим, что это стекло, но вдруг это просто кристалл какой-нибудь? Если сопоставить ваши утверждения, то получается, что запечатали город примерно во времена Кристальной Войны. Мог ли Король Сомбра сделать это?

Все призадумались над вопросом Нимбуса. А ведь действительно – не так много история знает существ, способных похоронить целый город в стекле. И один из этих немногих, причем достаточно жестоких чтобы до такого додуматься – был Сомбра.

— Мне кажется, что вполне мог. – Прервал общие раздумья Ампир. – В смысле, разве Сомбра не был невероятно могущественным волшебником?

— Кажется надо было тащить еще и военного историка. – Пробормотал Тротл смотря себе под ноги.

— В том то и дело что был, и как раз таки в направлении кристальной магии. – Пегас слегка кивнул своим словам.

— Нет, вот тут ты ошибся. – Земнопони сказал, все еще держа взгляд в пол.

— В плане? Сомбра действительно сильный маг и....

— Не не, я не в этом смысле. Это именно что стекло. Это не кристалл. Я не специалист в кристаллографии, но отличить стекло от кварца не то, чтобы сложно. Я заверяю тебя. – Тротл приостановился и слегка постучал копытом по стеклу. – Это не кварц и не корунд. Структура видно, что не кристальная.

Троица прошла еще несколько минут в молчании, проходя мимо многочисленных зданий Города-под-Горой. Ясно были видны многочисленные улицы и улочки, подобно паутине расходившиеся по всему городу; магазины, где до сих пор висели вывески с названиями, которые, как оказалось, никто прочитать не способен – даже язык никто не смог опознать. Чем ближе пони подходили к Дворцу, тем плотнее становилась застройка – улицы превращались в мелкие переулки, здания становились выше, достигая уже десяти и более этажей. И все при этом заметили, как чувство тревоги снова дало о себе знать – оно нарастало с каждым шагом, что исследователи делали по направлению к цели.

— Сомбра мог уметь и стекло создавать. – Ампир прервал тишину, желая хоть как-то отвлечься от неприятных чувств. – Ну если он был весь из себя волшебник.

— Мог, вполне. – Поддержал Тротл. По нему было ясно видно, что тишина давит на него не меньше.

— И ведь додуматься надо до такого еще – похоронить целый город. Да так, чтобы на его месте гора выросла. – Продолжил единорог.

— Это страннее всего. -Подхватил Нимбус. – Сомбра был жесток. Разве если бы он хотел уничтожить этот город, он бы позволил вывести отсюда всех пони?

Тротл и Ампир несильно покачали головами, сопроводив это тихим «нет».

— Вот именно. – Пегас посмотрел на кивающих друзей и повернул голову обратно к дворцу. – Но все же – никаких останков. Все пусто.

— Сомбра был хорош в магии разума, кстати. -Резко вспомнил единорог. -Может он того? Зазомбировал всех жителей и увел их?

— Он так мог? Разве он не делал для этого специальные шлемы? -Тротл вопросительно приподнял бровь.

— Ну....наверно, я не знаю.

— Мог, но очень ограниченно, насколько мне известно. – Сказал Нимбус. – Иначе ему бы не нужны были шлемы. Да и города он бы не стал осаждать в таком случае.

Разговор снова уткнулся в тупик. Благо дворец был совсем близко – троица вышла на придворцовую площадь. Большая мощенная площадь с деревьями и фонтаном в центре, уставленная лавочками. И, как и все вокруг, полностью в стекле. Даже деревья. Было видно, как листва внутри стеклянной тюрьмы давно истлела под натиском времени, от чего выглядело так, будто бы дерево вовсе обрастало стеклянными листьями.

Перед пони возвышался дворец – самое высокое здание города. Высший шпиль постройки утыкался, казалось, в самый потолок, от чего выглядело так, будто бы именно от него пошло остекленение, распространившееся на весь город. Большие двустворчатые центральные двери были открыты, но стекло, видимо, прошло внутрь – плотный толстый слой, на первый взгляд, закрывал собой проход. Троица даже сначала подумала, что он вовсе перекрыт и туда нельзя зайти, но подойдя поближе стало видно, что остался небольшой проем, достаточно крупный, чтобы пропустить одного не слишком крупного пони.

— Ну-с, ребята. – Сказал Нимбус. -Мы пришли. Эм....можем пойти назад и все задокументировать, отправить в университет. Ну или пойти….

— Внутрь. – Утверждающе произнес Тротл

— Согласен. – Сказал Ампир.

— Я, в общем то, и не сомневался. – Произнес пегас с некой долей разочарования в голосе. Оно и было ясно – давящее ощущение тревоги всех уже держало за горло. Сердце, казалось, иной раз вовсе пропускало удар, или наоборот, изредка било так сильно, что удар чувствовался ребрами.

Нимбус смотрел в темный проход, куда едва попадал свет от ламп и рога Ампира. Пегас обернулся – вдали виднелась белая точка – тоннель на поверхность. Он повернулся обратно и увидел, как Тротл уже протискивается внутрь. Следом за ним прошел и чуть более тонкий Ампир. Под конец, собрав мысли в копыто и резко выдохнув, зашел и Нимбус.

Свет озарил большой зал дворца. В глаза сразу бросилось множество предметов – столы, скамьи, кофейные столики, подставки под вазы и сами вазы с цветами, давно высохшими, но еще кое-как держащими форму бутона. Все начали оглядываться – множество проходов и дверей были либо закрыты, либо их закрывало стекло. Единственным проходом была большая арка на втором этаже, к которой вело две большие изогнутые лестницы, от своего нового покрытия превратившиеся в пологие склоны. Ампир задрал голову вверх и, казалось, на мгновение вовсе перестал дышать.

— Посмотрите. – Сдавлено вырвалось из его рта. -Наверху.

Нимбус и Тротл подняли голову. Весь потолок огромного зала украшала гигантская фреска. Что только опытный глаз не мог на ней найти – многочисленные сюжеты дней давно минувших, битв, событий.

— Да тут не сюжет. Тут целый эпос! – Произнес пегас.

— Красиво, да. – Довольно сухо сказал Тротл.

— Красиво?! – Ампира будто бы обидели слова земнопони. – Да ты посмотри! Вон! Левый край. Это же сюжет становления Эквестрии! Вон два аликорна – Принцессы!

— Кто это рядом с ними? -Спросил Нимбус. – Я не силен, конечно, в истории в период ранней Эквестрии, но не помню никаких…таких исторических лиц. Ну кроме Дискорда. И вон того единорога.

И ведь действительно. На крайнем левом сюжете, помимо легко узнаваемых Принцесс, стояло еще много других существ. В некоторых узнавались гиппогриф и грифон, ровно как и легко узнавались Дискорд и Король Сомбра. Легко опознавались в существах як и чейнджлинг, чем-то похожий на Кризалис. Но вот другие – большая змея, размером своим преступающая всякий здравый смысл; полуящер-полуптица, габаритами едва ли сравнимая с Селестией, но ясно привлекающая внимание сочетанием головы, хвоста и тела дракона, и крыльями птицы. И еще одно...существо, если его так вообще можно назвать. Одетое в черное, с голым черепом оленя вместо лица и носящий перепончатые крылья ящеров.

— Мда. Думаю, я бы запомнил, как минимум змею размером с поезд. – Дополнил свои слова пегас.

— А вон там, посередине. Да это же Эпоха Хаоса! Победа над Дискордом! – Воскликнул Ампир, светом указывая на другую часть фрески. На втором сюжете так же были видны существа с предыдущей части, в том числе и Сомбра. Судя по сюжету, он...помогал принцессам?

— Посвети туда – правее. Там, по-моему, Кристальная Война изображена. -Сказал Нимбус.

И действительно. Правее «Эпохи Хаоса» изображалась битва на фоне Кристального Города. И опять – неизвестные троице существа, однако на этот раз ясно было видно, как все они поделились на две стороны – с одной были Принцессы, як, грифон, гиппогриф и чейнджлинг. С другой – Сомбра, черное существо, змея и полуптица, хоть и было заметно, что существо будто бы стоит поодаль и вовсе не участвует в сражении. Однако, эта часть была краем фрески – множество промежутков между тремя центральными событиями узнать возможным для пегаса и единорога не представлялось.

— Ребят, оставьте фреску искусствоведам. – Тротл привлек внимание парочки. – Там еще комната на втором этаже. Я туда сам не доберусь.

Ампир и Нимбус посмотрели на земнопони и перевели взгляд на лестницы. Действительно – для ходьбы они уже непригодны. Пегас то преспокойно мог залететь и посмотреть, но вот двое других – нет. Ампир не знал толком никакой сложной магии, ограничиваясь лишь телекинезом и прочими полезными, но простыми заклинаниями. Тротл же не мог забраться по и без того понятным причинам.

Все посмотрели на пегаса. Нимбус вздохнул и поднялся в воздух.

Сперва на втором этаже оказался земнопони. Почти сбросив его на пол, пегас тяжело выдохнул и бросив «а ты явно тяжелее, чем выглядишь», полетел вниз, за Ампиром. Вскоре и единорог оказался наверху. Нимбус тяжело дыша приземлился, потратив секунд десять на отдышку, а когда к нему подошел единорог, он поднял копыто, произнес «не, я в порядке, секунду», и встал прямо, кивнув остальным.

Троица вошла в помещение. Им оказался тронный зал. Он был меньше главного зала, но все еще удивлял своими размерами. Все внутри, как и весь остальной дворец, как и весь остальной город, было сделано из темного обработанного гранита. На полу под стеклом ясно был виден черный ковер, расшитый золотыми узорами, в которых ясно узнавалась письменность, которую, как и в случае с вывесками, никто не смог перевести. Витражи на высоких окнах отсутствовали – казалось, будто бы новое стекло решило выместить собой старое и просто выбило их. Тронный зал заканчивался небольшим лестничным подъемом вверх, на котором стоял большой гранитный трон. Но внимание привлекал совершенно не трон, а то, что было перед ним, у подножья лестницы.

В стене из стекла было похоронено существо, от которого остался один лишь скелет. Его тяжело было опознать на расстоянии, но Нимбус, завидев знакомый объект, начал идти в сторону останков. К нему присоединились и остальные.

Ампир чувствовал себя страннее всех. Не потому, что его вдруг начало мутить или еще что – нет. Он понял, что едва поддерживает свет из своего рога. Он не чувствовал какой-либо магической усталости или чего-то подобного, просто с момента приближения к тронному залу свет рога начал тускнеть. Единорог пытался усилить его, но получилось свет сделать ярче лишь совсем на немного – в какой-то момент он понял, что достиг предела заклинания. Пределом оказался свет небольшой свечки, несоизмеримо более тусклый, чем единорог создавал до этого. Он решил смести неспособность создать яркий свет на усталость и зашагал внутрь, успев отстать от друзей. Идя по длинному залу, на глаза попалась занятная вещица, точнее парочка – старые аппараты, видом напоминавшие примитивные источники магического света – специальные кристаллы на подставке. Они не работали и, судя по всему, не работали уже очень давно. Но привлекло внимание единорога не это, а тот факт, что это были единственные предметы, не замурованные в стекло.

Масляные лампы тоже начинали тускнеть тем больше, чем ближе пони подходили к стене. Совершенно не так сильно, как магический свет Ампира, но заметно.

— У ламп кончается масло, надо побыстрее заканчивать. – Сказал Тротл, посмотрев на свою лампу.

— Секунду, дай я осмотрю скелет получше. – Нимбус подлетел и принялся вглядываться в скелет, подвигая лампу как можно ближе к себе и к стеклянной стене. – Ампир, посвети сюда. – Пегас повысил голос, думая, что единорог стоит поодаль.

— Я тут, незачем кричать. – Спокойно ответил единорог. - Это мой максимум, я не могу сделать свет ярче.

Оба пони посмотрели на него.

— Ты же выдавал хороший свет в городе. – Заметил Тротл.

— А теперь не могу. Чего ты хотел то, Нимбус?

— Бред какой-то. – Ответил тот, снова повернувшись к останкам.

Единорог и земнопони переглянулись.

— Полный бред. Ничего не сходится. Это не скелет пони, оленя, яка или еще кого – это просто нагромождение костей.

Пегас опустился на пол.

— Смотрите. Череп у скелета от оленя. Но вот атлант и эпистрофей – вообще не то, что от оленя, они сами по себе разные. Атлант – от пони, а эпистрофей – от гиппогрифа.

— Кто от гиппогрифа? – Переспросил Тротл.

— Атлант и эпистрофей – первый и второй шейные позвонки. – Ответил Нимбус, не отвлекаясь от скелета. — Да и ладно с ними – крылья тоже не его. Они обычно крепятся у пони в районе третьего и четвертого грудных позвонков на специальных суставах. Суставы не совпадают. Эти позвонки у него от пони, только очень крупные, я бы сказал…ну примерно размером как у Принцесс, наверное. Но вот крылья – у них несовпадение суставного эпифиза и чашечек сустава. Да и вообще – тут все неправильно! Берцовые кости – от яка, таз – грифоний, а вот голени и копыта точно от гиппогрифа. И хвост – длинный и костный, как у дракона.

— А еще, по-моему, он был на фреске. – Сказал Тротл.

Два других пони посмотрели на него.

— ...действительно был. – Подтвердил Ампир.

Нимбус задумался.

— Будем возвращаться?

— Надо бы. Возьмем тетради и запишем все что нашли, укажем местоположение входа. – Земнопони повернулся к скелету в стене стекла. – Ну и запишем...-Он постучал по стеклу со скелетом внутри. — Об вот этом вот.

Под копытом Тротла пошла трещина. Тихий звук громом пронесся по залу, а вслед за ним – утробный, низкий гул всего стекла вокруг. Трио подскочили, рог Ампира погас. Трещина дала новый ход, в мгновение разойдясь на множество отдельных линий.

Пони начали медленно отступать назад. Трещины начали идти за ними. В мгновение:

Треск лопающегося стекла прозвучал пушечным выстрелом в ушах исследователей. Миллиарды осколков посыпались со всех сторон, и лишь в последнее мгновение Ампир успел, схватив друзей копытами, упасть на пол и закрыться магическим щитом. В отличие от магии света, щит сработал отлично. Пони зажмурились и закрылись копытами, но через мгновение, под звук стекольного дождя, открыли глаза и посмотрели вокруг.

В стене падающего стекла было виден скелет, лежащий на полу. Он не был ничем скреплен, как четко знал Нимбус, никаких сухожилий и тканей, кроме костной, но вот он лежит целый, не развалился. Вдруг, все увидели, как он двинул правым когтем, и все стекло зависло в воздухе. Свет в лампах заколыхался, будто бы под дуновением ветра. Скелет снова дернулся, подставляя лапы под свое тело, но четко было видно, с каким трудом ему даются даже минимальные движения. Взгляд всех приковало еще одна вещи – буквально из всех щелей между костями, из каждой полости и отверстия начала медленно вытекать густая черная субстанция. Она медленно покрывала кости, перетягивалась между ними, закреплялась на суставах и наслаивалась сама на себя. Десять безумно долгих секунд длился этот процесс. Но когда субстанция перестала вытекать, скелет встал.

Это было высокое, не ниже Селестии, существо, плотно обтянутое слегка затвердевшей черной жидкостью, выполняющей роль не то кожи, не то мышц, не то одежды. Его тело покрывал черный плащ, похожий на тот, который всегда носил Сомбра, но больше, тоньше и длиннее. Грудь существа закрывалась такими же черными обмотками все из той же жидкости. Тут и там было видно, как его «кожа» то и дело двигается, открывая одних местах прорехи и показывая кости, и тут же их закрывая в других, в бесконечном цикле. С головы и шеи его ниспадала смоляного цвета грива, больше похожая на таковую у Кризалис, нежели на гриву пони. Чистый белый олений череп не имел глаз – лишь пустые черные глазницы. Он обрамлялся рогами, схожими с рогами баранов или драконов – крупные, толстые и закрученные. Существо расправило крылья на мгновение – перепончатые, в которых так же, как и по всему его телу открывались отверстия и тут же закрывались.

Он стоял на месте, слегка двигая головой, оглядывая свое окружение. Никаких эмоций невозможно было прочитать на голом черепе, и лишь Дискорду одному известно, о чем существо думало и думало ли вообще. «Взгляд» его остановился на полукуполе с тремя пони внутри. Он сделал шаг вперед, треща стеклом под своими лапами и копытами. В мгновение, все задержанное в воздухе стекло единовременно упало на пол, более не мешая ни обзору, ни проходу. Ни побегу.

Но никто из троих не в силах был двинуться. Они лежали там, каждый борющийся со своими потоками чувств и мыслей. Страх и паника сковали их конечности, затуманили рассудок бессмысленными эмоциями, и лишь заклинание щита стояло как прежде, уже инстинктивно поддерживаемое Ампиром.

Существо подошло вплотную к щиту и, подняв коготь, прикоснулось к нему. Взгляд троицы был прикован к каждому его движению. Одно легкое нажатие, и щит разошелся паутиной, как-то совсем недавно сделало стекло.

В мгновение вокруг не стало ничего – чистая всеобъемлющая пустота и мрак, где единственными «объектами» остались трое пони, уже не закрытые никаким щитом, и Существо, в кромешной тьме выглядящее как белый череп в воздухе с едва различимыми очертаниями тела.

— Слуги. Владычицы Солнца. -Низкий, медленный, размеренный голос, тягучий, как та самая субстанция. Без какой-либо агрессии, но с нотами, казалось бы, ностальгии. Он говорил тяжело, словно что-то прерывало его дыхание. – Вы заслужили. Благодарность. Спасибо. Но Я вынужден просить. Об одолжении.

Рот существа не двигался, когда он говорил. Голос просто исходил из не то из самого существа, не то из окружающего мрака.

Неровное, сбивчивое дыхание и биение собственного сердца било по ушам пони. Он наклонился поближе:

— Передайте. Ей. Что Эреб желает. Разговора.

Он отклонился обратно и повернулся. Стоило Ему сделать всего пару шагов, как полная тьма исчезла, и исследователи лежали возле входа в пещеру, недалеко от своего лагеря. В глаза бил яркий свет луны, усеянное звёздами небо будто бы своей красотой пыталось успокоить троих пони. Всё было похоже на прескверный сон, и таковым оно и казалось в те моменты, когда исследователи смотрели друг на друга в неверии в произошедшее. Но тоннель все так же стоял, все так же вёл в беспроглядную тьму, доказательства собой, что все действительно произошло в реальности

Сон Селестии прервался резко, будто бы ее окатили ледяной водой. Она поднялась с кровати и судорожно огляделась.

— Невозможно, нет.- Сорвалось с ее языка.

Принцесса, торопясь, принялась создавать свет в своих покоях и, при этом, включать магические лампы, не допуская появления даже малейшей тени.

— Луна! ЛУНА! -Селестия выбежала из покоев, держа яркий свет на роге и зажигая все источники света по пути. -ЛУНА!

Солнечная Принцесса ворвалась в покои сестры. В это время она занималась защитой пони от кошмаров, путешествуя во сны. Но сейчас Луна стояла спиной к стене, так же держа заклинание света, так же, как и Селестия, включив все лампы в покоях. Принцесса ночи посмотрела на вошедшего аликорна.

— Сестра? – Произнесла она.

Селестия ничего не ответила, лишь бегая глазами по покоям. Это чувство. Принцесса слегка успокоила себя, сдавив собственный страх, и посмотрела в глаза сестре.

Никаких слов в ответ и не требовалось.

Глава 2: То, что таится в тенях

Трио ехали молча. Молчали они все то время, что собирали лагерь, шли до ближайшего города и ждали поезд. Редкие слова и фразы, бросаемые тремя пони время от времени, были, во многом, предложениями помочь или вопросами к другим пони, как например к кассиру на станции. В остальном же – молчание.

За окном поезда плавно менялись пейзажи: проносились деревья, поляны, целые поля посевов. Троица старательно избегали взглядов друг друга, направляя глаза то на планы за окном, то на случайные предметы.

— Никто, все таки, не хочет обсудить, что за хрень произошла? – Спросил Нимбус, смотря в окно. Там как раз показалась Аиония, чья фигура была смазана от расстояния, окрашиваясь в мягкий голубоватый оттенок.

Двое других пони молчали в ответ.

— А я вот очень хочу. – Продолжил пегас. – Хочу узнать, что мы будем делать. Записей мы толком никаких не сделали, доказательств у нас нет, а указывать место входа…я не думаю, что это хорошая идея.

Нимбус и Тротл переглянулись.

— Может мы вообще забудем, что это все произошло? – Сказал Ампир с ноткой надежды в голосе.

— Забудешь тут. – Тротл поерзал на сиденье и развернулся к стене телом.

— Мы, может, древнего бога высвободили, а ты хочешь притвориться, что ничего не случилось. – Нимбус все так же смотрел в окно. Фигура Аионии уже скрылась за стеной вагона, но пегас, будто бы по инерции, продолжал смотреть на пейзаж. Наконец, Нимбус повернулся к друзьям. – К тому же, он ещё и попросил сообщить Селестии о себе.

На пять долгих секунд лишь стук колёс поезда разбавлял опять появившееся молчание.

— Если идти, то что мы скажем то? – Ампир прервал молчание. – Сомневаюсь, что Принцессы очень обрадуются таким новостям.

— Точно не обрадуются. – Выдохнул пегас. Тротл ограничился кивком.

— Но сообщить то нужно. Вдруг этот «Эреб» действительно угроза? – Единорог продолжил мысль.

— И как ты представляешь себе это сообщение? «Простите, Принцесса, но мы, возможно, освободили помощника Сомбры». – Земнопони подал голос, не отворачивая от стены. – Нас за такое, в лучшем случае, из страны попросят.

Поглощенные разговором и раздумьями пони вовсе пропустили мимо ушей звук тележки, от того ласковый голос проводницы заставил пегаса и единорога невольно дернутся, и только Тротл находил стену настолько привлекательной, что даже ухо его на неожиданный звук не дернулось.

— Могу ли я вам что-нибудь предложить? – Спросила молодая проводница-земнопони.

Ампир ответил коротким покачиванием головы из стороны в сторону.

— Водка у вас есть? – Нимбус повернул морду к проводнице.

Такой запрос заставил молодую земнопони несколько опешить. Она неуверенно посмотрела на некрупную тележку, уставленную напитками и пачками с разного рода закусками, но потом, вспомнив правила, ответила:

— У нас не продают алкоголь.

— Тогда не можете. – Ответил пегас, отвернув голову от нее.

Проводница, немного косясь на троицу, поспешила уйти дальше по вагону, оставляя пони с их демонами.

— А если мы не скажем, а напишем? – Предложил единорог.

— Как письмо? Его проверят по сорок раз, прежде чем оно попадет в копыта принцессы. -Возразил Тротл.

— Нет, если оно от важного пони или организации. – Пегас задумался над собственными словами, не заметив, как они заставили земнопони отвлечься от стены.

— Что ты имеешь в виду, Нимбус?

— Все письма с специальными печатями от организаций и с пометкой «важно» минуют проверки. – Дымчатый пегас продолжил говорить, все еще смотря «в никуда» в процессе. – Они выдаются сразу в копыта Принцессам, для них даже не нужно документы оформлять с запросом у гвардейцев.

Нимбус поднял взгляд на друзей. Все трое переглянулись.

— Но ведь нужна специальная печать, а у нас такой нет. – Единорог подметил дыру в плане.

— У нас – нет, но ведь есть у ректора. – Вставил Тротл, чем заставил двоих пони резко повернуть к нему головы.

— Ты хочешь выкрасть печать? – Ампир нарочито тихо сказал эти слова.

— Нас все равно попросят к нему на ковер за провал экспедиции. Это будет шанс. – Пегасу явно понравилась мысль земнопони.

Ампир почувствовал, как сердце его от волнения забилось чаще, сбивая весь ритм дыхания, заставляя делать более глубокие вдохи:

— Ребят, нас тогда уже натурально за кражу возьмут. Это преступление!

— Знаешь, если у меня выбор между «кражей» и «пробуждением древнего зла», то я лучше кражу выберу. – Пегас наклонился к другу напротив. – Да и потом, печать небольшая, это не грабеж банка или чего-то подобного. Сложно быть не должно.

Единорог не стал ничего говорить в ответ, лишь потупив взгляд и откинувшись на сиденье. Ему явно не нравилась идея с воровством.

— Одно дело, что вы почти год занимались Дискорд пойми чем! – Ректор едва сдерживался, что не перейти на крик. – Но целая экспедиция – коту под хвост! Вам и так позволили взять один общий проект на троих. Вам даже предлагали полноценную команду археологов. Но вы отказались, и, какой неожиданный результат, провалились, потратив время и деньги Университета

Ректора звали Скролл Скрайб, профессор и доктор в какой-то области, которую никто из студентов обычно не запоминал и не считал даже достойным запоминания. Он был очень старым единорогом, из-за морщин напоминавшим собой, откровенно говоря, волосатый изюм. Его шерстка была серая, но вот какая у него была грива сказать уже было невозможно – те редкие волоски, что от нее остались и тщательно стариком прилизывались, поседели, приобретая неприятный грязно-серый оттенок. Из-за крупного дубового стола, за которым он сидел, нельзя было ровно ничего сказать о его метке, да и не важно это было – важно было то, что находилось на этом столе. А не нем стояла та самая печать – небольшой цилиндр темного цвета, так же, как и стол, из дерева, с навершием из железа, на котором ясно был виден герб Кантерлотского Университета.

Трио стояли перед столом в полном составе, единственно – принарядившись для встречи. Нимбус решил надеть то, что обычно и носил в университет – белую рубашку с галстуком и пиджак. Тротл выбрал одежку попроще – обычной рубашки, похожей на ту, что носил пегас, для него было достаточно. Ампир так же появился в рубашке, но уже клетчатой, при этом с завязанной в «хвост» гривой. Более его выделяло наличие сумки на боку – той, в которой архитекторы носят планы и чертежи. И все трое старательно пропускали слова ректора мимо ушей, дожидаясь момента, когда тот отвлечется.

Скролл Скрайб был большим любителем поболтать, и не дай бог ему хоть на что-либо начать жаловаться – его энергия и страсть становились таковыми как у подростка, если бы подросток каждые два предложения закашливался. Да, старик часто кашлял, а от того избегал повышения голоса, что только сильнее бы разодрало его и без того слабое горло. Но даже спокойным голосом ту речь, что он в данный момент читал, невозможно было его глотке осилить, а от того ректор то и дело прерывался на кашель, немного наклонялся чтобы достать платок из-под стола, кашлял в него, а потом складывал и убирал платок обратно. И каждый такой акт действовал на Ампира как красная тряпка на быка, ведь именно он как единственный обладатель телекинеза, должен был умыкнуть печать в принесенную сумку. Но каждый раз архитектор лишь дергался и не решался.

Тротл морщился от каждого момента, когда Ампир пропускал свой шанс. Земнопони зло посмотрел на него и резко двинул глазами в сторону печати, сопроводив это едва заметным движением головы, пытаясь без звуков достучаться до единорога, мол «чего же ты ждешь?». И Ампир прекрасно видел это недовольство со стороны друга, но страх, что его поймают и весь план провалится, был сильнее.

В один из моментов, когда ректор снова разразился кашлем, Нимбус немного наклонился к единорогу и очень тихо сказал:

— Отвлеки его как-нибудь если не хватает...-И сразу же встал смирно, как Скролл Скрайб убрал платок.

И этих слов хватило единорогу, чтобы породить новый план в голове, точнее его ответвление. Действительно, он же может просто во время очередного кашля ректора как-нибудь отвлечь его, увеличить себе окно для получения печати и сделать дело. Вот только как его отвлечь?

Ампир начал бегать глазами, ища что-нибудь позади ректора, что можно было бы, например, столкнуть и оно бы отвлекло старика. Глаза зацепились за крупный портрет Принцессы Селестии, висящий над двумя рядами полок, которые на себе хранили разного рода фотографии и награды университета. Наверное, можно было бы и лучше выбрать цель диверсии, но Ампир находился на той грани паники, что всякая новая мысль, которая хотя бы в теории могла улучшить ситуацию, казалась ему гениальной, правильно и обреченной на успех.

Потому единорог стал дожидаться, чтобы ректор опять закашлялся, и так напряженно ждал, что вовсе не сводил глаз с портрета, а от того вовсе прослушал, как его уже во второй раз окликивает Скролл Скрайб:

— Модерн Ампир! -Ректор сопроводил свои попытки достучаться до студента буквальным стуком, а точнее ударом копыта, по столу, от чего цилиндр печати покачнулся и упал набок, слегка покатившись к краю, чего пожилой пони в пылу возмущения хоть и заметил, но не стал исправлять.

— А, да да, профессор Скрайб. – Единорог дернулся от неожиданности.

— Как вы то вообще тут оказались, не могу понять! Вы безумно способный архитектор, у вас даже есть выигранные проекты в конкурсах и по вашим планам уже строят здания. Зачем вы вообще пошли на эту глупую авантюру? – Голос ректора выдавал серьезные ноты разочарования и обиды.

— А..я..ээ...ну мне хотелось увидеть новые виды архитектуры в потерянном городе, там ведь было, ну, могло бы быть столько неизученного, даже новые стили. – Ампир замялся, но попытался ответить честно, ибо ложь всегда была слабой его стороной и распознать ее мог любой пони, способный слышать.

— Но вы буквально ни на что потратили год, пытаясь доказать, в первую очередь, себе, что глупая легенда не легенда вовсе, а истина в последней инстанции! – Ректор ненароком повысил голос. – Вы вовсе могли этот год потратить на развитие собственных проектов и это бы могли принять как...

Скролл Скрайб закашлялся и наклонился за платком. Шанс – вот он. Единорог телекинезом потянулся к картине и, явно переборщив с силой, дернул ее вниз.

Если из-за кашля ректор не слышал звука магии от рога Ампира, то этот грохот невозможно было не услышать. Картина сорвалась с веревки, на которой держалась, и с грохотом, сбив две полки под собой, упала на пол позади пожилого пони, лишь немногим дополняя грохот металлических кубков и фотографий с стеклянных рамках.

Скролл Скрайб от неожиданности и испуга вовсе перестал кашлять, резко развернувшись и дернувшись так, что от его столкновение спиной со столом цилиндр печати окончательно упал на пол.

Взгляды троицы были направлены на цилиндр. Ампир пытался быстро забрать печать, но паника и испуг от того бардака и грохота, что он создал, стальной хваткой держали его сердце, от чего ему едва хватало воздуха чтобы дышать и держать себя в сознании, в результате, не оставляя никаких сил на магию.

Тротл почти моментально понял, что на единорога больше не стоит надеяться, и сам, потянувшись головой к печати, взял ее в рот. Он поднял шею, и заметил, как ректор вот-вот уже повернется к троице, и земнопони, в результате, не придумал ничего, кроме как взять всю печать себе в рот, при этом старательно принимая выражение морды, будто бы ничего вовсе не происходило. Однако его и без того скверные актерские навыки сильно усугублялись тем фактом, что от сургуча печать была горькой, причем горькой до такого абсурда, что нельзя было сказать – выражение морды Тротла было таковым от сильного дискомфорта или от самой настоящей боли.

Скролл Скрайб развернулся, пытаясь бороться с вновь напомнившем о себе кашле и, гаркнув прерывистое «Вышли отсюда!», залился им так, как ни разу не заливался за всю встречу с троицей.

Нимбус, Ампир и Тротл поспешили из кабинета, куда уже забежала секретарша, пытаясь помочь ректору. Как только троица вышла и оказалась в полностью пустой комнате посетителей, земнопони с звуком, схожим с таковым у блюющего, выплюнул изо рта печать, которую сразу же подхватил копытом пегас и запихнул в сумку Ампиру.

— Святая Селестия, какая мерзость, разве воск не должен быть безвкусным?! – Тротл выказывал свое негодование, попутно пытаясь перевести дыхание от адского вкуса.

— Сургуч — это не воск, а смола. – Сказал Нимбус, вытирая копыто об ковер комнаты.

— Воск, смола, какая разница. – Земнопони глубоко вздохнул. -Лучше давайте идти отсюда быстрее.

~ ~ ~ ~ ~

Три друга сидели на лавочке подле фонтана одного из парков столицы. Падающая вода создавала легкий и приятный бриз – такой необходимый, чтобы прийти в чувства после произошедшего.

— Ну, два друга Поушена, поздравляю с делом. – Нимбус откинулся на скамье, задрав голову к небу.

— Да уж, ограбление века. – Усмехнулся Ампир.

— Ты что учудил то, рогатый? Ты мог его просто слегка отвлечь, а не сносить ему всю стену. – Тротл держал в копыте бутылку воды и старательно смывал остатки вкуса сургуча с языка.

— Я запаниковал, мне показалось что это хорошая идея. — Единорог открыл сумку и посмотрел на печать. — Но сработало ведь все, видишь?

— Не свети ей, от греха подальше. -Земнопони прикрыл сумку копытом. – Но да, сработало. Нас все равно отчисляют, так хотя бы уйдем красиво.

— Я бы лучше ушел в бар. – Нимбус потянулся. Кости его спины отдались глухими щелчками.

— Ну, успешное дело – звучит как повод выпить, почему бы и нет. – Тротл выпил остатки воды и выбросил бутылку в соседнюю со скамьей мусорку. – Можем сходить как откроются.

— А сколько времени сейчас. – Спросил единорог, попутно закрывая сумку.

Земнопони быстро взглянул на солнце:
— Часа три дня, где-то, может даже два.

— Семь.

— Чего? – Тротл и Ампир спросили одновременно и посмотрели на Нимбуса.

Пегас поднял копыто и указал на башенные часы, видневшиеся почти из любой точки города.

— Семь часов после полудня, двадцать три минуты. – Нимбус назвал на этот раз точное время.

И действительно: два друга, посмотрев на часы, сами увидели расположение стрелок на огромных часах. Они в самом деле гласили, что сейчас семь часов вечера, что никак не совпадало с положением солнца не небосводе.

— Принцесса выбивается из графика? – Тротл первый предложил вариант происходящего.

Ампир пожал плечами, стоило ему словить на себе взгляд земнопони. Однако их обоих тут же привлек по-странному спокойный голос Нимбуса:

— Нет – специально задерживает. Светила двигаются сами, Принцессы их только поднимают из-за горизонта.

Пегас поднял голову и сел прямо, посмотрев на друзей. Процесс осознания на мордах земнопони и единорога можно было наблюдать столь точно и плавно, что какой-нибудь психолог смог бы написать статью.

Единорог звучно выдохнул через нос и опять посмотрел на печать через приоткрытую сумку:

— Боюсь для бара времени не будет.

~ ~ ~ ~ ~

Принцесса Селестия третьи сутки не могла нормально спать. Нельзя сказать, что у нее прибавилось работы, обратно – после того ночного пробуждения множество документационной работы Принцесса попросту скинула на крупный бюрократический аппарат Эквестрии, состоящий целиком и полностью из аристократии и почти все свое время простаивающий без дела, лишь в редкие моменты помогающий диархам разобраться в государственных делах. Но тем не менее, спать Селестия все равно стала меньше.

Первой из двух причин недостатка сна являлся страх, чистейший, первобытный. Он не давал обоим принцессам покоя, но если Луна боялась за благополучие сестры, то Селестия, первоочередно, боялась за саму себя. «Страх темноты – наиглупейший из всех, ведь в темноте ничего нет» — отличные слова, чтобы спасать кобылок и жеребят от крадущегося к самому горлу ужаса, заставляющего все внутренности сворачиваться в единой воронке. Но из всех живущих в мире, Селестия знала лучше всех, что эти слова – чистейшая ложь. И знание это заставляло диарха солнца включать свет везде, куда она только могла дотянутся – с той ночи ни единого уголка замка не оставалось занятым тенью. Даже те тщетные попытки уснуть, что предпринимала аликорн, производились строго при включенном ярком свете. И даже так – сон не шел. Сам сон был опасен, и от того принцессу хватал за шею еще больший ужас и паника, когда она понимала, что более не может бодрствовать и самое ее тело отказывается более работать. В такие моменты Селестия больше всего завидовала сестре, чьи сны были непреступны, подобно самой могучей крепости.

Второй причиной стало изменение самого светового дня. Ночь уже третий день длилась всего четыре часа, и даже тогда делалась специально более яркой, чем обычно, хотя Принцесса Солнца понимала, что такой яркости совершенно недостаточно. Она не могла просто оставить солнце на небосводе – слишком много проблем бы вытекало из такого глупого и опрометчивого решения, а потому цикл нужно было поддерживать.

Стресс копился в Селестии подобно яду, растекаясь по венам и отравляя рассудок, заставляя сердце стонать от волнения, а желудок – сводить в судорогах, по причине чего даже прием пищи аликорном сильно пострадал. Под глазами постепенно появлялись мешки, сложнее было читать даже те небольшие документы, которым была необходима подпись правящей принцессы. На что были похожи ее потуги написать письма Каденс и Твайлайт описать и вовсе представляется невозможным. Даже при помощи Луны процесс был сложен настолько, что грозился ввести в безумие. Нельзя было рассказывать все, нельзя входить в детали, можно было только надеяться на авторитет Селестии перед двумя принцессами, и что ее поручение «никогда нигде не допускать теней» примут слепо, не начиная задавать вопросы. Луна не понимала подобного решения. «Почему им просто не рассказать?» — вопрошала ночная принцесса, на что солнечный аликорн начинала уходить в полупанические рассуждения, столь пропитанные страхом, что походили на бред лихорадочного больного, и Луна отступала, не решаясь противится сестре.

Селестия не помнила, когда начался четвертый день, как она оказалась на троне и что конкретно читала в данный момент – буквы теряли всякий смысл, смазываясь в грубые мазки чернил по бумаге. Из состояния гипнагогии ее вывел голос и легкое прикосновение к копыту – то был гвардеец, тративший уже пятую минуту на попытки достучаться до правительницы. Принцесса дернулась и уронила документ, ранее поддерживаемый ее полубессознательным телекинезом.

— Ваше Высочество – вам письмо из Кантерлотского Университета, от ректора. С пометкой «Важно». – Это минимум третий раз, который гвардеец произносит эту фразу.

Аликорн копытом приняла белый конверт с сургучной печатью с гербом университета. Гвардеец резко выпрямился и направился обратно на свой пост, оставляя принцессу один на один с письмом.

Селестия искренне надеялась, что письмо от Скрайба – просьба об увеличении дотаций или прошение о расширении какого-то факультета, но пометка «Важно» оставляла мало вариантов темы написанного. Метка «Важно» ставилась тогда, когда происходило что-то из-ряда-вон выходящее, например эксперимент пошел не так и возникала угроза катастрофы, или если украли что-либо из «запретных отделов» архивов. Но любая новость, способная отвлечь аликорна от переживаний последних дней, расценивалась ей как строго положительная.

Сургучная печать с треском разломилась на части. Шелест бумаги сопровождал открытие конверта и вынимание сложенной в три слоя бумаги. Впервые за несколько дней, текст Селестией виделся четко, и так же четко ей понимался смысл написанного:

«Многоуважаемая Принцесса Селестия.

Ситуация сложилась таким образом, что, вполне вероятно, наружу вырвалось существо, природа и намерения которого нам неизвестны. Нам известно лишь то, что существо, назвавшееся «Эреб» желает с вами разговаривать. Мы искрен.....»

Лист упал на пол. Селестия не могла читать дальше. Она почувствовала, как ее тело само опадает на трон всем своим весом, будто бы разваливаясь на части. Глаза ее не смогли выбрать хоть что-нибудь, за что могли бы зацепиться, а от того бегали по всему тронному залу, в быстроте своей лишь немногим превосходя резкое, сбивчивое дыхание. Желудок снова скрутило, грозясь извергнуть из себя содержимое; во рту ясно начал ощущаться жгучий и кислый вкус желчи.

— Ваше Величество Принцесса Луна. – Громкое обращение гвардейца сопроводил звон доспехов при стойке смирно. – Ректор Кантерлотского Университета Профессор Скролл Скрайб по Вашему запросу приведен и ожидает за дверями.

В тронном зале сидела лишь Принцесса Луна. Она постоянно проверяла сестру последние пару дней, предпочитая ее безопасность собственному сну и отдыху. И трижды она поблагодарила собственную осмотрительность, когда она обнаружила Селестию, сидящую на троне в преужазнейшем состоянии, от чего принцесса ночи по первой испугалась вовсе за жизнь сестры. Лишь после того, как полубессознательную принцессу солнца отвели в покои и оставили отдыхать, Луна сама обнаружила письмо и конверт, печать на которой, пусть и сломанная, все еще ясно говорила, откуда пришла столь ужасная весть.

— Пусть войдет. – Голос Луны звучал грозно как никогда.

Гвардеец снова резко выпрямился и развернулся. Двери вновь распахнулись, гвардеец подал сигнал своим товарищам, которые сопроводили старого ректора в тронный зал.

— Оставьте нас наедине. -Обратилась Принцесса к гвардейцам, и те, повинуясь приказу, вышли из зала, закрыв двери.

— Прошу вас, принцесса, это видно какая-то ошибка. -Скрайб незамедлительно начал оправдания.

— ТИШИНА! – Кантрелотский глас отдался звоном витражей в помещении. – Мы еще не успели ничего сказать, а ты уже оправдываешься! Значит ли это, что Нам положено считать, что ты признаешь вину?

Скролл Скрайб осекся и потупил взгляд, виновато произнеся: «Прошу прощения, Ваше Высочество».

Принцесса ночи пару мгновений подождала, и только потом решила достать телекинезом злополучное письмо.

— Ответь Нам честно, Скрайб – это письмо было отправлено тобой?

— Нет, Ваше Высочество, нет! – Ректор снова было начал разглагольствовать, но вовремя осекся.

— Тогда объясни Нам, по какой причине конверт был закрыт твоей печатью? -Хоть свой голос Принцесса держала строго, она не имела причин сомневаться в старом профессоре – он был доверенным лицом Селестии, а значит, что и сама Луна доверяла ему не меньше.

— Я это и хотел сказать, Ваше Величество. — Скрайб поднял голову и посмотрел на принцессу так, от чего у той невольно защемило сердце. – Это ужасная ошибка, я не писал письмо! Мою печать украли!

Ректор разразился кашлем, быстро вытащил из кармана пиджака платок магией и принялся кашлять в него. Луна не спешила продолжать разговор, позволяя старику заняться проблемами с горлом. Скролл Скрайб сложил платок и убрал его обратно в карман, произнеся негромкое «Прошу прощения».

— Действительно? – Луна посмотрела на письмо еще раз. Она не планировала раскрывать его содержимое, ведь если ее сестра хотела держать все в секрете, то так оно и будет. -И кто выкрал ее?

Скрайб сначала хотел что-то сказать, но слова его застряли в горле, и старик попросту виновато опустил голову.

— Не знаю, Ваше Высочество. -Голос его выдавал замешательство. -Я сначала думал, что она упала на пол, или закатилась под стол. Но это письмо доказывает, что печать именно украли.

Принцесса сложила письмо и положила на ручку трона подле себя:

— И у тебя нет даже вариантов? -Луна значительно смягчила голос. В излишней серьезности более не было нужды.

Ректор задумался на несколько секунд, перекапывая в своей старческой памяти встречи в кабинете и сравнивая их с тем временем, когда он обнаружил пропажу.

— Я помню, что печать была на моем столе, когда ко мне пару дней назад пришли три студента. — Произнес Скрайб, продолжая активно копаться в архивах памяти. -Я отчитывал их за провальную экспедицию к горе Аиония...

Глаза Луны невольно расширились от упоминания этой вершины:

— Продолжай. – Произнесла она негромко.

— Я тогда ударил по столу и печать упала набок, а потом позади меня упали полки и я, кажется, случайно толкнул стол. От того мне казалось, что печать просто упала на пол и закатилась куда-то.

Принцесса Луна подняла одно копыта, останавливая ректора.

— Можешь назвать имена тех трех студентов?

Скролл Скрайб снова напряг память:

— Единорог-архитектор Модерн Ампир, отличный студент и замечательный профессионал. -Морду ректора невольно окрасила легкая улыбка, которая, правда, в мгновение ока исчезла. -Нимбус Контрейл, пегас с археологического факультета, его помню. Вся экспедиция – его идея.

— А третий?

— ...земнопони, бардовый, грива похожего цвета, но очень темная, не могу вспомнить его имя. Крупный был, самый крупный из троицы. -Скрайб виновато посмотрел на Принцессу.

Луна усмехнулась про себя. Подумать только – три студента. Три студента залезли туда, куда лезть нельзя было, и вот результат. И более того, настолько испугались последствий, что предпочли пойти на кражу, да еще и настолько ценного предмета, нежели рассказать о своем проступке.

Всего три студента.

— Спасибо, Скролл Скрайб. -Произнесла принцесса ночи, тепло улыбнувшись. -Ты очень помог. Можешь идти.

Ректор молча поклонился. Он боролся с искушением спросить – что было в письме, от чего поворачиваясь к выходу осекся и уж было открыл рот, но тут же подумал, что лишний интерес в том, что привело саму Принцессу в состояние, не ложным будет сказать, настоящей злости, едва ли будет стоить простого удовлетворения любознательности. Скрайб подавил в себе неприятное, грызущее ощущение любопытства и направился к выходу.

— Библиотека закрывается через двадцать минут, молодой пони, а мне еще надо карточки расфасовать. -Пегаска-библиотекарша, цветом шерстки напоминавшая махагони, но имеющая странную зеленоватую гриву, наседала на Нимбуса, сидящего за читальным столом в окружении книг. -И не думайте, что можете оставить эти книги здесь – вы должны убрать их туда, откуда взяли.

Дымчатый пегас оторвался от какого-то научного трактата, точнее уже от пятого его тома, и посмотрел на библиотекаршу.

— Еще целых 20 минут, не бойтесь, все уберу и мешать я вам не буду. -Спокойно сказал он, хотя знал, что это уже второй день, как он засиживается допоздна. Хотя, в последние дни «поздно» бывает только на часах – солнце едва ли подошло к горизонту. Для восьми вечера светило было еще слишком высоко.

Библиотекарша фыркнула и направилась к своей стойке. Нимбус не стал провожать ее взглядом, снова уткнувшись в книгу.

Большого риска стоило пользоваться студенческой библиотекой, особенно после того, как пегаса и его друзей, де факто, отчислили. Официально документов еще не было, но ректор мог, просто следуя желанию насолить, специально указать имена троицы в библиотеке как персон «нон грата». Благо вчера, видимо, Скрайб этого не сделал, а сегодня его вовсе не было в университете – он ушел куда-то по «делу», но да и Дискорд с ним.

Худшей частью было то, что риск, похоже, вовсе не окупался. Все это – бесполезная макулатура и пользы не имеет от слова совсем. Все эти «мифы» и «легенды», все эти трактаты о древних религиях вообще всех народов мира бесполезны в равной степени. Ничего тут нет, ни единого слова вообще ни о ком из той компании на фреске, кроме Дискорда и Сомбры, от которых у пегаса грозился проявиться рвотный рефлекс.

И ведь лежала подле него не одна такая книжка – Нимбус был почти завален книгами, стопками, стоящими на столе вокруг пони, закрывая его своеобразной стенкой. И все из них он проштудировал, пытаясь отыскать хотя бы крупицу информации об «Эребе». Результат – пшик в воздух и много потраченного времени.

Дымчатый археолог тяжел выдохнул и встал со стула, взяв книгу под копыто. Летать в библиотеках посетителям нельзя, а потому носить получалось только по одной книге за раз, если ты не единорог. Но ничего, пегасу не впервые набирать много книг и ничего не находить – найдет завтра, или послезавтра. Или вовсе никогда. От таких мыслей Контрейл старался избавляться – поражение наступает только тогда, когда ты его признаешь. Хорошее и действенное кредо, которого пегас старался придерживаться. Держался он его и сейчас, после почти десяти часов среди книг.

Нимбус зашел за книжный стеллаж, ища место, откуда он ранее брал почти пятисотстраничную книгу. Провалами в памяти пегас не страдал, и поиск не занял много времени. Но ставя книгу на полку, периферийное зрение зацепилось за блеск в углу, где стеллаж смыкался со стеной. В том угле было довольно темно – свет туда почти не попадал, но посмотрев внимательнее пони заметил, как в самом углу темнота становилась еще сильнее, а из нее, самым уголком, торчала книга. Небольшая, страниц на двести максимум. Блеск шел от позолоты на полностью черной обложке, причем интересен был вообще выбран стиль оформления – страницы сбоку так же были черные, от чего книга была больше похожа на каменный блок.

Контрейл смотрел на лежащую в углу книгу пару секунд, но потом отбросил ползущий к сердцу интерес. Лежит книга и лежит, упала с полки значит. Не он брал – не он будет возвращать, так себе сказал пегас, разворачиваясь и уходя к остальным книгам на читальном столе.

Но интерес рос. Чисто черная книга с золотой окантовкой на переплете – это же вообще не библиотечная книга, такие сюда не попадают. Очевидно, что это какое-то коллекционное издание, и даже если книга библиотечная, то она не должна быть в читальном зале. Их же хранят вне общего доступа. От того каждый раз, когда Нимбус возвращался к полкам стеллажа с научной литературой, все сильнее он чувствовал, как любопытство душит и искушает его.

Он сдался на последней книге, взятой им с полок. Археолог подошел к тени и аккуратно взял черную книжку. Она не была никак подписана, не имела автора и предисловия, или еще чего-нибудь, присущего любой литературе. Нимбус аккуратно открыл первую страницу, глаза его широко раскрылись, а лицо расплылось в улыбке. Контрейл посмотрел на форзац – не было никаких ярлычков. С другой стороны, вдруг это действительно библиотечная коллекционная книга? На таких ставят ярлычки, если их никому не выдают? Нимбус не слишком хорошо разбирался в тонкостях библиотечной работы, а от того в нем начало прорастать семя сомнения. Пегас аккуратно высунулся из-за стеллажа и посмотрел на библиотекаршу – та уткнулась в библиотечные карточки за стойкой и не обращала внимание на читальный зал. Археолог опустил взгляд – возле его читального стола лежала седельная сумка, с которой он пришел и в которой носил воду и сэндвичи для таких долгих задержек в работе. Мысль проскользнула в голове пегаса.

Он аккуратно подошел к сумке, стараясь не издавать звуков при ходьбе, открыл ее и засунул туда книгу, несколько прикрыв ее чем только смог. Он услышал, как заскрипело библиотекарское кресло – она точно смотрит, чего это Нимбус копошится. Контрейл достал бутылку воды и, открыв зубами крышку, сделал пару глотков, старательно изображая, что это он и искал в сумке. Пегас взглянул на библиотекаршу – она действительно смотрела на него.

— Пять минут у меня еще в запасе. – Произнес он, складывая бутылку обратно в сумку. Нимбус вскинул седельные сумки на себя – вес книги заставлял несколько нервничать. -Ну, до свидания.

— До свидания, студент. — Ответила пегаска за стойкой, не то с ноткой недовольства, не то презрения, а может и вовсе ни того, ни другого – археолог не мог точно сказать.

~ ~ ~ ~ ~

Оказавшись дома Контрейл, первым делом, достал книгу и сел за свой рабочий стол. Это она! Пегас нетерпеливо открыл черный трактат на первой странице – она начиналась с оглавления в одно слово на всю страницу, белым текстом на черных страницах. Надпись гласила «Коатль». Следующая страница открывалась крупным белым рисунком в рамке, изображающим этого самого Коатля, в котором с большим трудом узнавалась фигура того дракона с крыльями птицы на фреске. Рисунок явно не ставил во главу угла анатомию или точность – это было странное изображение без каких-либо резких линий, иной раз вовсе гротескно выделяя некоторые детали.

Далее следовал текст. Огромное количество информации, описывающее древнее существо, давно всеми забытое и, похоже, вовсе стертое из истории. Нимбус читал лишь местами, не вдаваясь в подробности каждого существо – он искал одно конкретное.

И нашел. После главы о Дискорде шла пустая страница. Соседняя с ней гласила «Эреб». Контрейл с нетерпением открыл следующую страницу, но со странной смесью тревоги, разочарования и трепета не обнаружил там изображения – белая рамка, обрамляющая белые рисунки существ, была пуста, держа внутри полностью черный квадрат, казалось, что даже более темный, чем все другие страницы.

Под рамкой не шло много текста с подробными описаниями. Шли лишь строки. Строки баллады без названия, белыми чернилами высеченные на черных страницах:

«Меж стен давно обветшалых домов,

Растекается Мрак как эфир.

Обол собирая, проникая во сны,

Всех жителей града Ихтиль

И бедняк, и убийца, предатель друзей,

И священник, молящийся Им,

Все души, отбросив суету прошлых дней,

Покой найдут в граде Ихтиль.

Нет мест, куда не дотянется Мрак,

Труд Их развеется в пыль,

За Ними вечно следует Страх,

Забирая всех в свой град Ихтиль.

Ты пусто кричишь в Его тишине,

Твой плач для Него – водевиль.

Нет выхода, кроме обола тому,

Кто правит градом Ихтиль

И твой час настанет, надежд не питай,

Ведь шаг Его – тысячи миль,

Оставишь ты прыть, коснешься Реки,

И окажешься в граде Ихтиль.»

Глава 3: Воплощение вечного мрака

Единорог-гвардеец стоял в переулке и, на первый взгляд занимался вовсе ничем. Страж закона то и дело зажигал рог, создавая небольшой направленный ареал света, а потом убирал его, только чтобы с мордой полной невозмутимости повторить процесс. Это продолжалось уже вторую минуту без намека на перерыв – гвардеец, видимо, находил занятие очень забавным.

— Пикс! Посмотри на это! – Единорог прикрикнул, подзывая товарища.

— Не хочу я смотреть на твои художества! – В ответ донесся раздраженный голос.

— Да не это тут. Подойди сюда!

Позади послышались тяжелые шаги пони в доспехах и, через мгновение, Пиксел Дот, пегас, которого коротко и называли Пиксем, показался за спиной гвардейца.

— Если ты опять покажешь мне как…-Пикс не успел договорить, как в морду ему ударил яркий свет от рога товарища, который, правда, тут же погас.

— Смотри. -Единорог зажег свет снова и направил его в пол перед собой. Темная мощенная дорожка переулка осветилась небольшим кругом света.

Пегас смотрел на магические способности товарища совершенно безэмоционально:

— Вау, какой ты молодец. Если ты закончил, то пош...

— А теперь смотри сюда. – Единорог прервал его во второй раз и направил свет дальше, в ту часть переулка, где тень от домов вовсе перекрывала лунный свет.

Свет от рога проделал путь в пару-тройку метров от места, где стояли гвардейцы, и резко, будто бы попав в глубочайшую яму, исчез.

Оба смотрели на темную бездну перед ними молча, разве что морда единорога уже не выражала такого удивления, какое сейчас искажало морду Пикса.

— Это что? -Произнес пегас.

— Не знаю. -Прозвучал простой ответ от единорога, как он вытащил свет из тьмы. Свет лишь частично выглядывал на освещенную поверхность перед линией тени от построек. -И это не провал в земле или еще что.

Пикс вопрошающе взглянул на товарища. Тот, в свою очередь, магией вытащил меч из ножен и поднес к дороге перед тенью и пару раз постучал – раздался звон металла об камень. После этого меч полетел дальше и, едва пересекая линию тьмы, так же будто бы вовсе исчезал. Лишь приглушенный звон металла по ту сторону доказывал, что дорога там продолжается.

— Там все еще есть камень. – Единорог закончил мысль.

Оба гвардейца стояли молча пару секунд, раздумывая об увиденном. Вдруг, гвардеец-единорог широко улыбнулся:

— Зайдешь туда?

— Чего?! -Пикс резко повернул голову к товарищу. -Ты с дуба рухнул? Об этом надо немедленно доложить полковнику!

— Скукота от тебя смертная, Пикс. – Цыкнул на товарища единорог. -А я вот пойдуууу...

Нарочито растягивая последнее слово, гвардеец, стараясь выдерживать комичную походку, сделал два шага к тени, опасно сокращая дистанцию.

— К Дискорду тебя, я пошел докладывать! – Пегас развернулся и спешно удалился, перейдя на полет перед тем, как исчезнуть за углом.

Единорог к этому моменту уже занес копыто для последнего шага, но голос товарища заставил его остановиться и поставить конечность на дорогу. Смысл шутки, если ее не увидит товарищ? Гвардеец сделал довольно резкий поворот на месте, чтобы взглянуть, как Пикс улетает, и вовсе не смог ни заметить, ни даже никак на себе ощутить, что заднее его копыто ушло за тень.

Ампир ворочался во сне, как его тело тщетно пыталось выбрать положение получше. Он порядком измял сброшенное им одеяло, часть которого вовсе лежало на полу его спальни на втором этаже дома. Единорог, даже будучи без сознания, будто бы старался максимально сильно выспаться за те несчастные 4 часа, которые теперь составляли ночь. Вполне можно было бы спать и при дневном свете, но окна в спальне архитектора стояли так, что выходили прямо на поднимающееся утреннее солнце, от чего Ампир всегда просыпался рано, когда лучи света били в его морду. Более того, палящее летнее солнце вовсе заставляло изнывать от жары в кровати, что вовсе никак не позволяло единорогу, уже давно выстроившего у себя четкий режим сна, спать в дневные часы.

Через несколько комнат, полный этаж и закрытую дверь спальни очень тихими и низкими слышались тщетные попытки Нимбуса разбудить друга, стучась в входную дверь. Пегас стучал полную минуту, на что единорог лишь поворочался во сне, пробормотал «меня нет дома» и закрыл голову подушкой. Особо это его не спасло – стук раздался в окно, и вот от него Ампир спрятаться уже не мог. Подушка медленно сползла с головы Модерна и тот увидел, как в окне стоит, положив копыта на бока, фигура Контрейла, которая незамедлительно постучалась в окно еще раз.

Архитектор решил не вставать, вместо этого, собрав в сонном рассудке всю найденную волю, он слабым телекинезом открыл щеколду и слегка толкнул окна. Нимбус с перекинутой набок сумкой, похожей на почтовую, моментально взял дверцы и потянул их на себя, распахивая окно полностью и залетая внутрь.

— С добрым утром. -Бросил Контрейл, спешно приблизившись к выключателю. Щелчок сопроводил зажигание магических ламп под потолком, которые тут же заставили Ампира взвыть от боли и закрыться подушкой снова. – Поднимайся быстрее, надо срочно собраться.

— Сколько время? – Пробормотал Модерн из-под подушки.

— Примерно три часа ночи, не важно. -Контрейл подошел к окну и закрыл его. -Надо пойти и взять Тротла. Вы не поверите, что я нашел и что узнал.

Ампир ответил что-то невразумительное и попытался магией «на ощупь» выключить свет. Нимбус услышал звук магии и, повернувшись назад, дернулся:

— Нет нет нет нет нет! Не смей выключать свет! -Контрейл бросился к лежащему другу и силой вырвал подушку, от чего единорог застонал, зажмурился и закрылся копытами, но рог погасил.

— Да что на тебя нашло, Дискорд тебя дери? -Модерн начал медленно открывать глаза, привыкая к яркому свету и пытаясь вытащить собственное тело с кровати.

— Я узнал, что такое Эреб!

Гробовое молчание повисло в комнате. От услышанного единорог казалось, сразу же проснулся, хотя во взгляде его все еще читалась усталость.

— Пошли выпьем чай. -Произнес Ампир, медленно двигаясь к двери.

— Да какой чай? Нам надо быстрее идти к Тротлу! -Нимбус подлетел к двери, встав перед единорогом.

— Я без чая шаг нормально сделать не смогу, дай мне выпить мою утреннюю кружку.

Контрейл подумал немного и отошел в сторону

— Включай попутно везде свет. – Сказал пегас.

Модерн не церемонился перед другом, громко сербая чай из кружки, после каждого глотка звучно выдыхая.

— Так что ты обнаружил то? -Ампир поставил кружку на стол.

Нимбус, все чаепитие сидящий напротив единорога и ни разу не притронувшийся к собственной кружке, дернул бровями и заметно оживился.

— Книгу. -Сказал он, потянувшись к сумке.

— Написано что-то про Эреба? -Архитектор сделал еще один глоток.

Падение книги на обеденный стол сопроводил звон ложки в чайной кружке. Контрейл сразу же отодвинул кружку подальше, ближе к центру стола, и открыл книгу с черными страницами.

— Лучше. Написано все обо всех. — Сказал пегас с огнем в глазах, перелистывая страницы к главе с Коатлем. — Вот, смотри, это та ящерица с крыльями на фреске!

Ампир снова опустил кружку и наклонился вперед, но то ли от сонности, то ли от неспособности в рисунке узнать существо с фрески, впечатленным не выглядел.

— И что за существо? — Единорог отклонился обратно.

Нимбус на мгновение поднял глаза на друга, но потом тут же направил взгляд обратно в книгу:

— Дух Диких Ветров, как он тут называется. -Произнес он. -Вроде бы воплощал собой ураганы и ветра, а также...- Контрейл остановился и вчитался получше. — Воплощение перемен и отец храбрости, чтобы это ни значило. Покровительствовал путешественникам, деятелям искусств и военным.

Пегас принялся листать дальше.

— Или вот, Мехен. Это змея. — Продолжил он. — Был воплощением жизни и хранителем цикла. Тут сказано, что он появился, когда от Вечного Мрака оторвался кусок в ходе образования мира.

— Вечный Мрак? -Кружка единорога магией перенеслась на столешницу позади него. Слова явно привлекли внимание архитектора.

— Вот и самое интересное. — Пегас открыл новую главу и повернул книгу. Белые каллиграфические буквы гласили «Эреб». — Это – Вечный Мрак.

Ампир перевернул страницу и, так же, как и Контрейла, его там встретили строки стихов. Модерн долго смотрел на балладу, то и дело поднимая на возбужденного друга глаза. Строки вызывали лишь тревогу и едва ли предвещали что-либо хорошее, а от того единорог вовсе не понимал почти восторженное состояние Нимбуса.

Только прочитав балладу три раза, Ампир развалился на стуле, перебирая в голове поток мыслей, все сильнее и сильнее выводящий его из сонного состояния. Он думал о множестве проблем, что он и его друзья своей экспедицией навлекли не просто на всю Эквестрию, а на весь мир. Губы единорога сами непроизвольно начали двигаться, изрекая редкие, тихие звуки, как поток мыслей не мог более держаться в одной его голове и находил выход через его рот. Теперь настала очередь пегаса встревоженно посмотреть на друга, которого, казалось, тревога и опасения подталкивали к грани безумия.

— Нам надо все рассказать Селестии. -Неожиданно произнес Ампир.

— Что?! Нет! -Контрейл встал со стула, оперевшись на стол передними копытами. -Ни коим разом! Ты хоть понимаешь, чем это нам грозит? Отчисление из университета — это вообще хрень по сравнению с тем, какое наказание нам вынесут. Да даже «депортация из страны», о которой говорил Тротл – цветочки. Нас на луну отправят, а то и вообще специально ради нас уберут мораторий на казнь!

— А что ты предлагаешь, Дискорд тебя дери?! -Теперь Модерн уже вскочил на задние копыта. -Черт знает, что эта штука может и чего она хочет. Эреб это не Сомбра, где-то там на далеком севере – он прямо здесь и сейчас! Он даже не Дискорд, который, насколько я могу знать, в Понивилле чай пьет!

Повисло молчание, и в нем от того четче виделось, как глаза двух друзей раскрываются шире с каждым проходящим мгновением.

— Понивиль. -Произнеси они синхронно.

— Да почему Понивиль то? -Тротл едва поспевал за торопящимися друзьями.

— Элементы Гармонии. -Одновременно ему ответили Ампир и Нимбус.

Собирание вещей для поездки было, скорее, фикцией. Ампир собрал с собой лишь некоторое количество денег и воды в дорогу, в то время как пегас ограничился тем, что было у него в сумке – книгой и завалявшимися битсами, которых, при финансовой помощи единорога, хватало на билет в одну сторону. Тротл же, стараниями двух друзей вырванный из объятий сна куда более резко, чем Нимбус вырвал Модерна, собирался вовсе на ходу. Педантичный тогда, когда не нужно, бордовый земнопони в некрупные седельные сумки смог запихнуть воду, еду, деньги, одежду, сменную одежду, карту, монографию Мод Пай для чтения в поезде. И только тот факт, что его копытами оттаскивали от вещей и тащили к выходу, помешал ему собрать с собой весь дом.

— Стойте, блин, погодите. Причем тут Элементы? -Геолог не мог собрать воедино те крупицы информации, которыми на него гаркали в попытках разбудить.

— Да что непонятно то? -Бросил пегас в пол-оборота. -Эреб — это зло, Мрак и все плохое. Элементы с плохим сражаются. Мы скажем им все что знаем, где искать его и они все исправят.

Ампир пару секунд посмотрел на Нимбуса. Объяснение, мягко говоря, было не точным.

— Он хотел сказать, что мы точно все объясним в поезде. -Сказал единорог.

Уже наступал рассвет. Рассветное солнце своими лучами разгоняла тени, приятно грея шерстку. А еще это значило, что самый последний ночной поезд в пять утра отходит всего через полчаса. Точнее, бывший ночной – ныне он был первым утренним.

До станции идти пришлось не так далеко, хотя добрую часть времени пришлось потратить на попытки достать билеты – сидячих мест совсем не было, а от того, изрядно напрягая харизму путем слов «пожалуйста» и «очень просим», пришлось брать места в тамбуре. Кассир отдал билеты буквально из чувства жалости – если трем молодым пони настолько надо попасть в Понивиль, что они готовы почти двенадцать часов ехать в тамбуре, то, видимо, случилось действительно что-то важно.

Троица отошла от кассы.

— Сколько там до отправки? -Спросил Ампир.

— У нас буквально пять минут, блин, надо быстрее поезд искать. -Пегас начал крутить головой, пока наконец не нашел локомотив. -Пошли быстрее.

Ампир и Нимбус быстрым шагом направились к вагонам. Только Тротл остался стоять на месте – он буквально играл в гляделки с парой гвардейцев, что пристально смотрели на него, иногда направляя взгляд на двух его друзей. Земнопони быстро взглянул на товарищей и спешно пошел за ними, быстро сокращая дистанцию.

— Ребят, не хочу вас пугать, но за нами, похоже, стража идет. -Сказал геолог. -Земнопони и пегас в доспехах. Не оборачивайтесь только.

Модерн и Контрейл послушали совета друга и оборачиваться не стали. Беспокойства, правда, это ничуть не уменьшило, наоборот – лишь прибавило.

— Стража? Я говорил, что кража печати плохая идея. -Негодовал единорог. -Что делать будем?

— Не останавливайтесь, лучше ходу прибавьте. -Уверенно произнес Нимбус.

Трое так и сделали, от чего только убедились, по нарастающему шуму доспехов, что за ними действительно по пятам идут стражники.

Ситуацию никак не улучшило то, что поезд, похоже, тронулся:

— Мать твою, быстро на поезд! -Закричал Нимбус и переключился на бег, что незамедлительно сделали и его друзья.

— Стойте! Именем Ее Величества Селестии вам приказано остановиться! -Послышался сзади грубый голос гвардейца, что заставило троицу лишь больше увеличить скорость.

Ампир был довольно легким на телосложение единорогом – он наравне с Контрейлом добежал до тормозного вагона и, лишь чуточку помогая себе собственным телекинезом, умудрился перебраться через перила. На полпути Нимбус вовсе переключился на полет, но вовремя заметил, что кого-то не хватает – Тротла. Он бежал медленнее всех, и пегас четко видел, как его настигают стражники. В это же мгновение, Контрейл слегка замедлился, ровняясь с другом-земнопони, и подхватил его под копыта, поднимая в воздух. От неожиданности Тротл вскрикнул, но тут же успокоился, как увидел, что он настигает набирающий обороты поезд.

— Да что же ты такой тяжелый то?! -Прошипел через зубы летящий пегас, явно выбиваясь из сил в процессе.

Скорости едва хватило, чтобы долететь до края, где уже ждал Ампир. Единорог дождался, пока Тротл окажется достаточно близко, чтобы дотянутся до него копытами. Копытокинез двух пони сцепился и, помогая себе собственным телекинезом, Модерн с силой затащил земнопони через перила, повалившись на пол под весом друга.

От такой нагрузки, Нимбус, к тяжелым упражнениям не привыкший, не мог более нормально летать, и лишь успел схватиться копытами за перила тормозного вагона, как только крылья окончательно предали его. Поезд все набирал обороты и, казалось, что троица уже избежала гвардейцев, но вот сами гвардейцы так не думали.

Сзади снова послышался крик:

— Ты арестован, отпусти перила! -Нимбус обернулся и увидел летящего за ним пегаса-гвардейца, явно куда более спортивного и натренированного, а от того быстро сокращающего расстояние до дымчатого археолога.

Контрейл тут же ощутил весь вес пони в доспехах на собственных задних копытах, и лишь сила врожденного копытокинеза позволяла хоть немного держаться за перила. Археолог в мгновение перебрал множество вариантов у себя в голове, но пришел к однозначному выводу – его песенка спета, он уже не заберется на поезд.

— АМПИР! БЕРИ СУМКУ! -Закричал Нимбус что есть мочи.

Единорог только успел подняться из-под Тротла, как услышал крик друга:

— А как же ты?!

— СУМКА МАТЬ ТВОЮ, ЕЕ БЕРИ! -Снова истошно закричал дымчатый пегас.

Ампир напряг лицо и телекинезом объял сумку пегаса. Как только Контрейл увидел поле магии вокруг нее, он отпустил перила, и сумка соскользнула с его тела, полетев дальше, за поездом, к тому моменту выезжающего на мост через скалы горы.

Гвардеец-пегас крепче ухватился копытами за дымчатого археолога, держа его в воздухе вместе с собой.

— Добегался? -Угрожающе спросил он.

— Все, все. Сдаюсь. -Без тени волнения в голосе, даже позволяя себе легкую насмешку, сказал Нимбус перед тем, как его грубо потащили обратно к станции.

Стук колес поезда был единственным, что разбавляло тишину. Почти единственным – Тротл ходил из стороны в сторону по тамбуру, ненароком попадая в ритм поезда, от чего оба звука периодически сливались в один.

— Блин, и надо было вам переться в этот чертов Понивиль! -Негодовал бордовый земнопони.

— Да нас бы и так искали – у Университета есть места нашего проживания. -Ампир говорил негромко, сидя на полу и держа в передних копытах сумку. -Они наверно дома наши обыскали даже.

Тротл встал на месте:

— Чего?! Блин, если они переворотят мне все там, я голову выкручу…кто там автор идеи о краже? -Геолог почти перешел на крик.

— Да ты и автор. Я предложил написать письмо. -Модерн указал копытом на себя. -Нимбус сказал, что письма с печатями минуют проверки. -В сторону двери на балкончик вагона, а потом перевел копыто на Тротла. -А ты сказал, что печать есть у ректора.

Повисла тишина.

— Ладно, не время искать виноватых. -Земнопони сразу дал на попятую. -Че там в сумке то такого, что Нимбус ее себе предпочел?

Ампир магией открыл футляр и вытащил оттуда черную книгу с золотым обрамлением.

— Вот эта книжка. -Единорог передал ее земнопони, когда тот подошел поближе. -Как думаешь, что они сделают с Нимбусом?

Тротл взял книгу копытом и оглядел ее, сперва почти пропустив вопрос друга мимо ушей:

— А? Ам...-Геолог задумался на секунду и, решив не беспокоить друга, продолжил. -Ну, я не думаю, что настолько плохо все будет. Селестия очень добрая принцесса, пожурят его и отпустят с миром.

Единорог лишь кивнул в ответ. Звучали такие слова хоть и утешительно, но не очень убедительно, но развивать мысль о том, что Контрейлу грозит в любой степени опасность, не хотелось. В конце концов, он действительно предпочел отдать сумку вместо попыток спасти себя от гвардейца – значит, что он хотел, чтобы Ампир и Тротл сами завершили начатое. Тем более, из двоих в поезде, именно Модерн понимал, насколько высоки ставки.

— Это книга о том скелете в черном, из Города. -Сказал единорог после паузы. -Мы едем в Понивиль чтобы показать ее Элементам Гармонии и попросить их помочь.

Тротл оторвал взгляд от книги и приподнял бровь:

— Попросить, серьезно? -Сказал он, протягивая книгу обратно Ампиру. — Принцесса Твайлайт Спаркл, так то, Принцесса и с Селестией на короткой связи.

— Да, я знаю. — На выдохе ответил единорог и, взяв книгу, сложил ее обратно в сумку. — Но мы решили, что поможем чем сможем Элементам, а те, ну знаешь, словечко замолвят за нас перед Селестией. Того глядишь, действительно лишь отчислением отделаемся.

Бардовый земнопони ничего не ответил, лишь подошел к другу и уселся на пол рядом.

— Авантюра на авантюре. Прав был ректор. Надо было брать разные проекты, а не тратить год на изучение легенд. — Негромко сказал Модерн.

Тротл повернул голову набок, в сторону друга:

— Абы да кабы, Ампир. Что сделано, то сделано – надо теперь мириться с последствиями. -Земнопони звучно вздохнул и отвернулся. — И решать проблемы. — Он снова посмотрел на унывающего единорога и слегка толкнул его в плечо. — Да не переживай ты так. Прорвемся. Вот смотри, предсказываю. Придем к Элементам, расскажем им все спокойно, они возьмут там свои камни или браслеты, или что там у них, выпустят свою радугу, и все решат. Как обычно.

Ампир посмотрел на друга в ответ и усмехнулся. Снова неубедительные слова утешения. Но Модерн не мог спорить с теплотой у него в груди – ему действительно было приятно, что Тротл, хоть и не умеючи, пытается его обнадежить. Согласился на одну авантюру, потом на вторую, пытается помочь как может в решении проблем всей троицы.

— Спасибо тебе. — Сказал единорог искренне улыбнувшись. -Ты хороший друг.

— Стараюсь. — Тротл ответил улыбкой на улыбку, приставив копыто к виску, будто бы отдавая честь.

Сон Селестии был беспокойным. Ей не снилось почти ничего конкретного – лишь образы и обрывки воспоминаний, давно забытых и заброшенных. Все это смешивалось воедино, образуя лишь месиво из чувств и переживаний, которые Принцесса больше всего надеялась никогда не чувствовать вновь.

Луна сидела рядом. Она готовилась сама опустить солнце и закончить день через несколько часов, лишь бы сестра могла подольше отдохнуть. Хотя сейчас, смотря на то, как Селестия ворочалась во сне, сбивчиво дышала, как из ее глаз едва заметной струйкой шли слезы — едва ли подобное можно было назвать «отдыхом». Принцесса ночи стыдливо признавала, что не хотела входить в Царство Снов. За последние дни она вовсе забросила эту часть своих обязанностей, боясь, что более не единственная, кто может проникать во сны. Но вид сестры разрывал ей сердце и душу. Она явно мучалась, и вид ее, сильнее всякого крика, доносился до Луны зовом помощи.

Принцесса ночи собрала волю в копыта и, сложив голову на кровать сестры, плавно погрузилась в сон, зажигая свой рог магией.

Нельзя описать то, что творилось на той стороне. Реальный мир – мир логики, четких законов и правил, нерушимых, вечных. Сны же – миры эмоций и чувств, где каждая мысль обретает физический образ, способна подарить как ощущения, ранее невиданные, так и ввести в самые глубокие пучины страха, на которые не может опуститься здоровый рассудок. И как описать сны той, кто последние четыре дня вздрагивала от любого шороха, боялась каждой тени и всякого упоминания того, кто более не был заперт под многовековой горой, носившей столь прекрасное название Аиония?

Ужас. Кристально чистый ужас, глубокий до самых недр души и сознания, отравляющий суть самого бытия всякого разумного существа. Он властвовал по ту сторону барьера, отделяющего сны от реальности. Он же и держался стальными путами за каждый нерв Селестии, терзая, разрывая, душа, раздавливая.

Луна не видела ничего. Нельзя было увидеть хоть что-нибудь через тот поток, что сейчас проносился в разуме сестры. Все сожаления, все ошибки прошлого, все страхи единым водоворотом утягивали Селестию все глубже, глубже и глубже, пока Принцесса не исчезнет в этом болоте отчаяния и ужаса. И лишь властью Луны выражалась единственная нить спасения от кошмара из кошмаров. Принцесса закрыла глаза и потянулась вперед, докасаясь до блуждающей во сне души сестры, успокаивая, шепча слова обнадеживающие, любящие, ласковые.

В мгновение, не стало ничего, и лишь звук робкого дыхания был напоминанием, что сестры все еще существуют в мире снов. Луна открыла глаза и, не думая ни секунды, обняла сестру, держа родную пони так крепко, как только позволяли астральные копыта. Не надо было слов – они излишни. Лишь тихое всхлипывание было ответом на ласку. Луна знала, что сестра плачет, как тысячу лет назад. Но слезы были совершенно иными – горькие слезы тоски и печали никак нельзя сравнить с теми попытками тела вывести из себя едкую отраву, что шли сейчас.

Время в мире снов идет причудливо, изгибаясь, удлиняясь и укорачиваясь самым невероятным образом. Крепкие объятья, длившиеся в мире реальном не более полуминуты, тянулись во снах сладостной вечностью покоя и сестринской любви. Но всякое счастье не может быть вечным.

Принцессы открыли глаза. То место. Тронный зал, что держал в себе гранитный трон. Тот ковер, вышивкой запечатлевший на себе богомерзкую балладу. Те витражи, Селестией в древности разбитые, вновь во снах целые, изображающей лишь нагромождение цветных стекол с неузнаваемыми образами. Но лишь трое знали, что изображали витражи: Луна, медленно отпускающая сестру; Селестия, утирающая последнюю слезу со щеки. И Эреб, стоящий подле лестницы, в том самом месте, где его несчетные века назад запечатали.

— Надеялся на иной. Прием. — Густой, вязкий как сам мрак голос Эреба разливался вокруг, доносясь отовсюду сразу, будто бы и не скелет в черном был его источником. — Но даже рад. Говорить здесь. Как и много лет назад.

Две сестры смотрели на него с нескрываемым шоком. Если и оставалась хоть какая-та надежда, что чувство было ложным, а письмо – злой шуткой, то именно сейчас она без следа растворилась в пучине страха, вновь поднимающегося с границ осознаваемого.

Луна с легкой дрожью глубоко вдохнула затхлый воздух древности, царивший во дворце:

— Ты желал разговаривать. — Произнесла она, стараясь не показывать собственную тревогу. Но был ли в этом смысл, если сестры теперь в Его царстве?

— Верное замечание. Очень. Желал убедиться, что вы уверены. — Мертвецки спокойный голос не выдавал ничего, кроме полного покоя. Вечного, как и сам Мрак.

Селестия сглотнула собственные переживания вместе со слюной.

— Абсолютно, Эреб. — Принцесса солнца лишь немногим успокоилась от близости сестры – она была не одна, боятся нечего, это ведь сон. Селестия очень надеялась, что это сон.

— Действительно. С чего бы. Вам не быть уверенными.

— Мы доказали свою правоту. — Сказала Луна, чем обратила на себя взгляд сестры. Голос ее звучал уверенно, даже слишком уверенно.

Эреб стоял без движений. Лишь голос в ответ на слова сестер напоминал, что он жив:

— Разве?

— Да, мы добились вечного мира. Вечная гармония. — Селестия будто бы заразилась увереностью Луны.

— ...гармония? -Тягучий голос выразил первую эмоцию – удивление.

— За те дни, что ты на свободе, разве ты не заметил полную гармони Эквестрии? — Луна наседала, почувствовав, будто бы лед непонимания между Вечным Мраком и сестрами тронулся. — Или твоя цель — это месть? Обижен, что тебя заперли?

Эреб молчал. Долго молчал. Настолько долго, что сестры, переглянувшись, засомневались в присутствии существа рядом с ними.

— Месть? Едва ли. Я понимаю причины. Ваших действий. -Наконец раздался голос, вновь безэмоциональный, но более тихий, будто бы наседающий. Голова скелета двинулась слегка вверх, но потом скелет вновь замер. — Не одобряю. Понимаю. Обида? Я не считаю ваше решение. Несправедливым. Я понимаю.

Сестры переглянулись. Неужели до Него получилось достучаться? Неужели Эреб понял, что сестры были правы?

— Нет. -Прозвучал ответ на мысли сестер, от чего те, дернувшись, уставились на фигуру в черных одеяниях. -Опять спешите. С выводами. За все это время. Вы так и не повзрослели.

— Что? — Селестия всерьез удивилась. — Но разве ты не видел гармонию, что мы создали?

— Вы так же. Опрометчиво. Трактуете гармонию. — Голос на этот раз звучал как у профессора, который вновь и вновь принимает нерадивого студента. Эребу досаждало повторять слова, пусть и сказанные более тысячи лет назад. — То, что построили вы. Не гармония. Как Я и предупреждал.

Страх Луны спал, оставив лишь место для вскипающей злобы. Эреб, этот дряхлый старик, упертый и глупый, не мог никак понять, что это он ошибается!

— Что же это, как не полная гармония? Тысяча лет полного мира – разве это не гармония? — Принцесса ночи повысила голос, от чего на нее обеспокоено посмотрела Сестра, явно куда более испуганная Эребом. — Ни одной войны, никаких казней и убийств, никакого горя! Это и есть гармония!

Опять наступило гробовое молчание. Эхо от голоса Луны увязло в густой тьме вокруг, разрастающейся с каждым мгновением. Тьма ползла из витражей, капала с потолка черной субстанцией, лезла из щелей в полу. Злоба Принцессы ночи испарилась – она забыла, что она вне своего Царства.

— Опять. Ошибка. — Пасть Эреба раскрылся широко, шире, чем могло бы любое существо, скрепленное мышцами и сухожилиями. Черная густая субстанция полилась из его глазниц и пасти, сильнее пошла из щелей пола и витражей, покрывая стены, потолки, окна и самого скелета.

Вдруг не стало ничего, снова. Лишь Селестия и Луна стояли в кромешной тьме, в окружении полной тишины. Они пытались сказать что-то друг другу, но слова их растворились во мраке вокруг. Их шаги не издавали звуков, но сестры ясно чувствовали, как копыта медленно утопают в наплывающей субстанции, как она цепляется за шерсть, как ползет вверх, покрывая конечности, заставляя те раствориться на фоне полной темноты.

— Гармония – это баланс. — Голос Эреба действительно шел отовсюду, будто бы с ними говорила сама тень вокруг. – На каждое действие должно быть противодействие.

Тьма все дальше взбиралась по конечностям, касаясь живота. Сестры не могли двигать копытами, но даже если бы могли – им некуда бежать. Их крылья сковало, а магию, по ощущениям, будто бы вытянули из рогов. Луна несколько раз попыталась своей силой пробудить себя и сестру, но тщетно – нет более ее Царства Снов.

— На каждую смерть во сне, в окружении семьи – должна быть одна смерть в муках и страданиях. — Продолжал голос вокруг.

Тьма начала литься из глаз и рта аликорнов, тонкой струей выходя на поверхность, сильнее обволакивая своих жертв. Копыта исчезли полностью, оставляя лишь половину тела, шею и голову.

— На каждую победу и славу – должно быть поражение и позор.

Струи из глаз и рта усилились, закрывая лица. Тьма снизу взобралась по шее, закрывая головы, расползаясь в стороны. Исчезли кончики ушей. Исчезли рога.

Вокруг не осталось ничего. Не было более Селестии. Не было более Луны. Была лишь тьма. Вечный мрак, растянувшийся на все стороны. Была лишь тишина, собой пожирающая даже звуки мыслей. Был лишь Эреб.

— На каждую тысячу лет мира – должна быть тысяча лет мрака.

Сестры проснулись резко и, попытавшись вдохнуть, закашлялись, помня ужасное ощущение душащей субстанции, загораживающей дыхание. Но то был лишь рефлекс – никаких следов, напоминающих об ужасном происшествии, не осталось. Лишь после этого аликорны обратили внимание – свет в комнате погас. Но стоило им посмотреть на лампы, как те, замерцав, включились снова.

Луна и Селестия посмотрели друг на друга.

— Сестра, ты в порядке? — Спросила Селестия.

Луна нервозно усмехнулась:

— Это я должна тебя спрашивать, Тия.

Обе сестры замолчали, переводя взгляд с друг друга на предавшие их лампы. Как они выключились? Магические лампы питаются от заключенного заклинания, а не от батареи или еще чего — у них не должно быть скачков напряжения. Принцессы снова посмотри друг другу в глаза. Между ними повис вопрос, который так и остался неозвученным — в дверь покоев постучали, прервав невербальное общение.

Луна поднялась на копыта и помогла встать с кровати Селестии.

— Войдите. — Произнесла Принцесса солнца, только она поймала равновесие.

Дверь отворилась и из нее выглянула синеватая кобылка-единорог в возрасте, с приятной желтоватой уложенной гривой.

— Прошу прощения, Ваши Величества. Очень срочная весть. Боюсь не радостная. — Проговорила она.

— Что произошло, Архивариус? — Луна спросила, постаравшись выдержать королевский тон.

Архивариус несколько помялась перед ответом, будто бы боясь сообщать новость, но, выдохнув, произнесла:

— В запретном отделе архивов отключился свет на минуту. Когда свет включился снова, сам, мы обнаружили, что пропало трое пони, работающих в отделе. — Единорожка сглотнула. — Но даже хуже того, пропала.....пропал Зофе́ра Апо́крифа.

Глаза сестер расширились от удивления.

Это — противодействие.

Эреб сделал свой ход.

Глава 4: Выход в свет

Поездка выдалась нелегкой. Действительно – провести почти десяток часов в поезде, перебиваясь лишь закусками, водой да тем, что Тротл успел с собой взять – не просто. Особенно непросто, когда не получалось даже нормально присесть надолго, рискуя передавить себе задние копыта.

За долгое путешествие снаружи успел начаться дождь. Ничуть не слабый, наоборот – именно настолько сильный, чтобы компенсировать долгие дни и жаркое летнее солнце. От плотной пелены туч, закрывших собой небо, весь окружающий мир будто бы потерял цвет, медленно окрашиваясь в монотонный серый оттенок. И из-за этого с трудом Тротлу узнавался яркий и приятный глазу городок.

– Мда. – Голос земнопони прозвучал с легкой хрипцой, от которой он сразу же избавился, прокашлявшись. – Как будто совсем другой поселок.

– Ты был в Понивиле раньше? – Ампир спросил, не отвлекаясь от книги – он перечитывал ее уже в третий раз от начала и до конца.

– Так, проездом. Когда с группой ездил в Додж-Сити, геологический разрез делали. – Тротл отошел от окна и, повернувшись, присел на пол, облокотившись на стенку вагона. – Погулял чуток и в пекарню зашел перекусить, не более.

Единорог ничего не сказал по первой, но потом, закрыв книгу с легких хлопком и сложив ее в сумку Нимбуса, повернул поднял голову на друга напротив:

– Скоро остановка?

– Да вот уже, замедляемся. – Ответил бордовый земнопони. – Остановится и спрыгнем.

Долго остановки ждать не пришлось – не прошло и двух минут, как поезд, слегка качнувшись, встал на месте. Послышались шаги и разговоры пони в вагонах, открылись двери. Геолог и архитектор так же поднялись и толкнули дверцу тормозного вагона, под козырьками переходя в пассажирский, рядом с другими пони неспешно спускаясь с поезда.

Дождь лил до такой степени плотно и сильно, что он вовсе походил на сплошную стену воды. Ампир зажег рог и, создав над головой некрупный щит-зонтик, головой кивнул Тротлу, приглашая того встать поближе.

– Куда идти? – Спросил Модерн.

– Что? – Земнопони искренне удивился.

– Что «что»? – Вопросом на вопрос ответил единорог. – Ты же сказал, что был в городе.

– Я сказал, что был тут проездом два года назад! – Тротла будто бы задели слова друга. – Тогда еще, тем более, не было никакой принцессы Твайлайт – я понятия не имею, где ее искать.

Повисло молчание между двумя друзьями. От легкого замешательства они так и не сдвинулись с перрона, стоя вместе под щитом-зонтиков в ливне. Копыта неприятно мерзли от дождевой воды, капли то и дело попадали под зонт и капали на Ампира и Тротла.

– Пошли в ту пекарню, надеюсь она тут стоит еще. – Предложил земнопони. – Отдохнем с дороги и там решим все.

Теплое, светлое помещение, заполненное запахом свежей сладкой выпечки – что может быть лучше с дороги? Ампир и Тротл довольно быстро нашли свободный столик, особенно учитывая то, что пони в пекарне почти не было. Странным это было, в первую очередь, для бордового геолога – он четко помнил, что те самые два года назад в этом «Сахарном уголке» было просто невозможно занять столик – сюда стекался весь городок. Ныне же выглядело так, будто бы эту пекарню постигла судьба таковых в крупных городах – конкурент забрал всех посетителей. За прилавком стоял Мистер Кейк, без жены, и выражение его морды явно не ассоциировалось с мыслью «все хорошо». И ведь не только хозяин пекарни – все, без исключения, пони в городе, которых повстречали два друга, носили морды ничуть не более позитивные. Тротл не мог держать более в себе замечание:

– Ты заметил? – Спросил земнопони у друга, делая глоток кофе из чашки.

–Заметил что? – Модерн прожевывал кусочек чизкейка.

– В городе все подавленные какие-то. – Чашка с легким звоном опустилась на блюдце. – Хотя даже в газетах пишут – «город дружбы, город дружбы». Не похоже особо, на мой взгляд.

– Ну обычно так и есть. – Звонкий голос прозвучал очень неожиданно. И если бордовый земнопони ограничился лишь непроизвольным движением головы в сторону звука, то Ампир дернулся так резко, что подавился десертом и закашлялся, чем приковал к себе две взгляда – от друга и розовой кобылки с кофейником в копыте. – Ой, простите, не хотела вас напугать.

– Ничего, ничего. -Тротл слегка усмехнулся. – Он просто немного пугливый.

– Я жив, я в порядке, если кому интересно. – Голос Модерна звучал сдавленно и прерывался попытками восстановить дыхание.

– Вы местная? – Бардовый геолог спросил у кобылки.

– Да! Долго уже живу тут и работаю. А вот вы новенькие! – Розовая земнопони с почти полностью прямой гривой произнесла эти слова чуть более бодро, однако улыбка, которой она сопроводила свои слова, выглядела натянуто, будто бы ей было трудно это делать.

– Да, мы, можно сказать, туристы. – Модерн откашлялся в последний раз и потянулся к своей чашке чая. – Слышали много про «Город Дружбы» и решили проверить, вот.

Тротл кивнул на слова друга. Розовая пони с тремя шариками на боку, которые геологу уж очень сильно показались знакомыми, налила ему новую порцию кофе.

– Тогда вы выбрали не самое лучшее время, ребят. – Она выдавила из себя эти слова, словно ком вставал в ее горле.

Ампир и Тротл переглянулись. Сложно было не заметить, что тема произошедшего в городе была для нее тяжелой.

– Прошу прощения мисс... – Произнес геолог.

– Можно просто Пинки Пай. – Ответила она, снова едва заметно улыбнувшись.

-Так и знал. – Тротл слегка ударил копытом по столу, негромко. – Я точно знал, что помню вас. – Бордовый земнопони поуспокоился после победы в «угадай кто» и, сложив копыта, оперся о стол.

– Вы же одна из Элементов, так? – Сказал Модерн. – Не подскажете, где проживает Принцесса Твайлайт?

Пинки Пай посмотрела на окно справа от столика с двумя друзьями:

– Вон в ту сторону, прямо по улице, а потом налево. – Пони повернулась. – Не пропустите – самое высокое здание в городе.

Ампир ткнул копыто Тротла:

– Говорил тебе, что не в библиотеке она живет. – Негромко произнес единорог.

– Спасибо, Пинки Пай. – Геолог на мгновение гневно взглянул на друга, но тут же посмотрел обратно на Элемента. Он было хотел задать вопрос, и уж было открыл рот, но в последний момент передумал – оно того не стоит. Результатом было то, что все заметили почти вырвавшуюся попытку Тротла поинтересоваться о том, что и так для любого приезжего висело в воздухе, но розовая пони оценила то, что ее не стали допытывать вопросами.

– Мы пойдем. – Ампир поднялся на копыта, оставив недоеденный кусочек чизкейка на тарелке. – Хорошего дня.

Бордовый земнопони кивнул пару раз и тоже встал, пойдя вслед за другом. Сзади донеслось не очень громкое «Пока».

Два друга стояли перед крупными дверьми кристального дворца. Высокий, разветвлённый подобно дереву, его красоту сложно было недооценить. Единственной вещью, портившей вид, был ужасный ливень идущий второй час подряд, превращающий все не мощенные дороги в густое грязное месиво.

Тротл и Ампир переглянулись и вновь посмотрели на двери.

– Ты постучишься? – Спросил земнопони. – Я могу, если ты не хочешь.

– Да, давай лучше ты. – Единорог слегка кивнул.

Бордовый геолог поднял копыто и, резко выдохнув, будто бы собираясь выпить крепкого алкоголя, несколько раз постучал по кристальной двери. Ответа не последовало. Тогда Тротл постучал еще, более настойчиво, вложив на этот раз больше силы, от чего Модерну показалось, что в шуме дождя он услышал звон кристаллов.

Дверь приоткрылась, и из нее выглянул небольшой дракончик фиолетового цвета, с примечательной зеленой гривой, как ее сначала назвал Тротл, но потом, пару раз проморгавшись и убедившись, что дракон ему не видится, сам поправил себя в мыслях на «гребень».

– Дня доброго, что-то хотели? –Голос дракончика звучал устало, будто бы он не спал в прошлую ночь, а то вовсе и в ночь до этой.

– Тут живет Принцесса Твайлайт Спаркл? – Спросил земнопони «для галочки», желая лишний раз удостовериться. Дракончик утвердительно кивнул.

– Мы хотели увидеться и поговорить с ней. – Ампир обошел друга с другой стороны, выходя к их принимающему существу, чем привлек его взгляд на себе на пару секунд.

– Твайлайт не принимает пока никого. – Ответил дракон и начал было закрывать дверь, как ее тут же копытом подпер Тротл и магией взял Ампир, останавливая.

– Прошу прощения, но дело экстренное. – Бордовый геолог попытался протиснуть морду в зазор между рамой и дверью. – Мы не как туристы или еще кто, мы по делу о вашей проблеме.

Дракончик старательно пытался закрыть дверь, закрыв глаза и откинув голову, а от того не мог видеть, как Ампир повернулся и вопросительно посмотрел на друга. Единорог негласно вопрошал «что ты несешь?», но не смог выдавить из себя ни звука будучи пораженным такой авантюрой.

Модерн тоже догадывался, что ситуация в городке плачевная, явно что-то произошло и произошло в масштабах достаточных, чтобы всякий в Понивиле не имел морального права веселиться – горе случилось либо с каждым, либо горюющих было так много, что даже посторонние не могли позволить себе радости. И удачно совпало это коллективное горе со всей ситуацией с Мраком, от чего и было у Ампира предположение о взаимосвязи этих ситуаций. Но так резко? Так внаглую пытаться сыграть на горе ради получения желаемого? Единорог негодовал и восхищался одновременно.

Дракончик ослабил усилие и задумался. Он посмотрел на земнопони – лицо Тротла выражало предельную серьезность. Видимо, гость и сам искренне верил в то, что сказал. Дракончик толкнул дверь:

– Заходите. Твайлайт в главном зале. – Он указал пальцем на другую крупную дверь, а сам ушел в сторону, направившись в одну из множества дверей парадного помещения.

Ампир убрал щит-зонтик и вместе с Тротлом зашел во дворец. Дверь, ведомая телекинезом единорога, закрылась позади друзей. Они переглянулись вновь – дело почти сделано, надо только корректно все рассказать Принцессе. Два пони пошли вперед, к двери напротив и, подойдя поближе, открыли ее.

Внутри ярко освещенного зала оказался крупный круглый стол в окружении шести тронов. Занято было четыре. Четыре кобылки со следами усталости, слез, с местами спутанными гривами и подступающим отчаянием в глазах что-то планировали и обсуждали, однако, по всей видимости, время активных обсуждений прошло – теперь они просто сидели на тронах и по большей части молчали, не понимая, что еще они могут обсудить и до чего они еще могут догадаться.

Выделялось лишь двое – голубая пегаска с радужной гривой явно не разделяла общей подавленности. На ее лице виднелось лишь ярое негодование и стойкое желание решить городскую проблему, даже если для этого потребуется копытоприкладство. Другая же – лиловый аликорн, размерами нисколько не превосходящая обычную пони. Она сидела за столом и упорно что-то не то писала, не то чертила, не то вовсе высчитывала. Даже звук открывающихся дверей и стук копыт о кристальный пол не оторвали ее от пергамента:

– Прошу прощения. – Сказала Твайлайт Спаркл не поднимая головы. – Библиотека пока закрыта и проблемы дружбы пока решать мы не можем.

Принцесса резко взяла и магией скомкала бумагу, на которой писала. Комок в мгновение сгорел в воздухе, не оставив даже пепла после себя. Лиловый аликорн вздохнула и посмотрела на Ампира и Тротла, вошедших в зал.

– Мы по поводу вашей проблемы. – Сказал бордовый земнопони.

– И мы думаем, что знаем ее причину. – Подхватил Модерн.

На этих словах на двух друзей посмотрели уже все. С четырех тронов на гостей смотрели: пегаска с голубой шерсткой, немногим лишь светлее, чем у Ампира, и радужной гривой; белая единорожка с фиолетовой гривой – если и была у нее когда-то прическа, то она вовсе была уничтожена, ровно как и макияж – потекшая тушь черными разводами осталась на ее лице, пачкая шерсть; желтая пегаска с розовой гривой, чье состояние нельзя было адекватно описать словами никак иначе, кроме как «шоковое», но видимо ровно в той грани, в какой ей еще были доступны звуки и сигналы окружающего мира; Твайлайт Спаркл – лиловый аликорн с гривой чуть более темного оттенка этого же цвета. Принцесса была, судя по всему, вымотана, и непонятно как держалась на копытах.

По глазам Твайлат ясно было видно, как слова Ампира не сразу доходят до нее. Но постепенно, плавно, смысл фразы становился ей понятен, а от того ее глаза приобретали ясность и резкость взгляда.

Модерн глубоко и очень тяжело вздохнул. Настало время. Единорог знал, что в один момент нужно будет сделать то, что следовало сделать еще в самом начале освобождения Эреба. Ампир поднял глаза на четырех Элементов Гармонии:

– Позвольте нам все рассказать.

Рассказ шел долго, куда дольше чем Ампир или Тротл хотели бы. Чем больше единорог рассказывал, тем тяжелее ему было смотреть на четырех кобылок, сидящих за столом. Он ясно видел, как взгляды их проясняются, как видится в них неверие, сменяющееся откровенной злобой. Они винили троицу. Они винили всех и каждого по отдельности. И особенно, они винили двоих, что стояли перед ними.

– Вы испугались? – Голос белой единорожки звучал сдавленно, силясь пробиться через ком в ее горле. – Испугались, что понесете наказание?

– Мы отправили Принцессе Селестии письмо, и, я вам гарантирую, она его прочла. – Тротл пытался защищаться как мог. – К тому же Ее Величество, скорее всего, знала все и до нашего письма.

Трое Элементов вопросительно посмотрели на архитектора и геолога. Твайлайт, казалось, вовсе перестала слушать, уйдя в мысли и старательно перебирая что-то в голове.

– Солнце стало отклоняться от нормального времени за день до того, как мы отправили письмо. – Сказал Ампир. – Принцесса Селестия пыталась создать как можно больше света и уменьшить количество теней.

– Тени...точно, тени. – Твайлайт произнесла эти слова так тихо, что едва ли они были громче мыслей аликорна.

– Вы освободили, Дискорд вас побери, Бога Тьмы! – Радужная пегаска взлетела над столом. – Из-за вас пропало столько...– Она осеклась, будто бы не желая трогать еще не зажившие раны. – А вы говорите сейчас, что Селестия «скорее всего» и так знала?!

– Она действительно знала. – Твайлайт Спаркл привлекла к себе взгляды всех в комнате. – Письмо Селестии о тенях пришло рано утром того дня, когда они выкрали печать. Селестия все знала.

Повисла тишина. Элементы вопрошали, почему Принцесса ничего не рассказала об Эребе, в то время как два друга, переглядываясь, не знали, как продолжить попытку просьбы о помощи.

– Принцесса ничего не рассказала вам? – Спросил Ампир, на что, с запозданием, получил в ответ качание головы из стороны в сторону. Единорог замолчал, думая, что можно сказать. Через несколько протяжных секунд он вновь задал вопрос. – Мы пришли чтобы у вас попросить помощи. Мы поможем чем только сможем, расскажем все что знаем. И еще вот...

Модерн открыл сумку Нимбуса и вытащил оттуда черную книгу. Взгляд Твайлайт будто бы приковало к фолианту.

– Откуда у тебя эта книга? – Спросила она.

– Нимбус отдал мне сумку, перед тем как его поймали. – Книга легла на центральный стол сразу, как Ампир подошел поближе. – Он сказал, что из нее узнал много об Эребе, но я думаю он многое додумал. Глава Эреба — это просто баллада в конце книги.

Аликорн пододвинула книгу к себе и открыла ее, вчитываясь в белый текст на черных страницах.

– Зофера Апокрифа. – Прошептала она перед тем, как почти вскрикнуть. – Это Зофера Апокрифа! Как Нимбус ее получил?!

Два друга судорожно принялись мотать головой, повторяя «не знаем». Твайлайт начала листать страницы книги усерднее, пока, наконец, ее не встретила пустая черная страница, по соседству с той страницей, где каллиграфией было выведено слово «Эреб».

Снова наступила тишина, как лиловый аликорн раз за разом перечитывала балладу, пытаясь вникнуть в суть написанного.

– Ам...Вашу подругу мы встретили в пекарне, пока искали этот дворец. – Тротл попытался хотя бы немного разрядить обстановку. – Не думал, что остальные будут в одном месте. Ну почти, вас же вроде шесть должно быть.

– Эпплджек следит за своей семьей и не отходит от них. – Ответила радужная пегаска, зависнув над книгой, но, сдавшись в попытках вынести из строк баллады хоть что-то для себя полезное, оторвала взгляд. – Пинки пытается помочь мистеру Кейку с детьми и пекарней. Он в одиночку плохо справляется.

Тротл прокашлялся. Попытка разрядить атмосферу нисколько не удалась. Он поближе подошел к Ампиру.

– Зря Нимбус меня затащил на поезд. – Прошептал земнопони другу. – Я-то один хрен рассказать что-то смог бы гвардейцам.

– Не беспокойся об этом. – Ответил Ампир все так же шепотом. – Лучше думай о том, что мы сделать можем, чтобы Элементам помочь.

Модерн последовал своему совету. Он старательно копал в памяти все, что знал об Эребе и помнил из экспедиции. Любые детали, все тонкости. В один момент мускулы его лица дернулись, а в глазах проступило озарение. Точно, была деталь, которую он забыл в своем рассказе.

Книга громко хлопнула, заставив Ампира дернуться.

– Я, кажется, поняла. – Сказала Твайлайт. – Тени, город в стекле, исчезновения. Я поняла.

– Ваше Высочество! – Архитектор привлек внимание аликорна. – Я кое-что вспомнил. В тронном зале, где была стена из стекла, там стояли направленные старые светильники. Два, в каждом по крупному кристаллу.

– Да, мы и так знаем, что он не может попадать на свет, спасибо. – Сказала радужная пегаска, но тут же увидела, как ее копытом останавливает Твайлайт.

– Направленные светильники из кристаллов... – Она вновь задумалась на пару секунд. – Ну конечно! Магические световые кристаллы! Они могут тысячелетиями держать в себе магию, если их хорошо зарядить.

– Почему тогда они были погасшими? – Вставил Тротл.

И правда ведь. Светильники действительно погасли за долгие годы работы. И сколько лет они светили? Одну, две сотни? Может даже пять или шесть сотен лет? Может быть, они светили все время, но погасли буквально за день, или даже за несколько часов до того, как три друга добрались до Ихтиля? Вполне вероятно. Хотя Ампир думал несколько иначе. Вопрос бордового земнопони стал для него наводящим, и Модерн стал перебирать варианты – почему погас свет. Неожиданно лицо его выпрямилось:

– Он поглощает свет возле себя. – Сказал единорог. Обеспокоенные взгляды стали ему ответом. – Мой рог тогда угас потому, что мы подошли слишком близко.

– И масляные лампы. – Добавил геолог, осознав, что не кончающееся масло вовсе было тогда причиной.

Твайлайт задумалась.

– Тогда эти кристаллы должны были не просто светить, но выдавать достаточно яркий свет, чтобы преодолевать защиту от него у Эреба. – Сказала принцесса. – Мне нужно пару часов, я могу создать такой. Светильники в Ихтиле могут быть повреждены, нужно на всякий случай сделать запасной вариант.

Твайлайт поднялась со своего трона и направилась к одной из дверей главного зала. Перед уходом она обернулась:

–Девочки, отдохните пока в гостевых покоях. – Сказала принцесса своим подругам, после чего резко посмотрела на Ампира и Тротла. – А вы сбегайте за Пинки Пай и Эпплджек. Я знаю, что надо делать.

Впервые за несколько дней Селестия ела. Несравнимо, разумеется, с ее обычными утренними приемами пищи, но улучшение было заметно невооруженным глазом.

Ночное происшествие грузом давило на двух принцесс, сидящих напротив друг друга. На Луне это было заметно сильнее всего – она всерьез беспокоилась, что более не правит Царством Снов, и эта мысль, подобно черной склизкой опухоли, разрасталась внутри ее души, забивая собой легкие и мешая нормально дышать.

Состояние Принцессы Солнца, в свою очередь, заметно улучшилось. Слепой бы только сказал, что с ней стало все в порядке – отнюдь, самочувствие ее никоим образом не совпадало с таковым хотя бы месяц назад. Однако точно можно было сказать – рассудок ее теперь не был всецело поглощен страхом, но рьяно пытался думать над решением проблемы.

– Нужна Кризалис. – Произнесла наконец Селестия, чем вырвала из беспокойных раздумий сестру.

Луна уставила на Принцессу солнца:

– Что?

– Она не Галиферс, ни капли не он. – Селестия отложила вилку, коей копошила тарелку с салатом уже пятую минуту, в сторону. – Но она его наследница. У Кризалис если не полные, то хоть какие-то силы Галиферса.

– И ты хочешь просить о помощи эту... – Луна в негодовании не смогла сразу подобрать слово, лишь несколько раз двинув головой из стороны в сторону, закрыв глаза. – Сумасшедшую?

– Луна. – Старшая сестра поднялась из-за стола. – Полторы тысячи лет назад нас было шесть. Шесть против одного Него. Сейчас: нас с тобой двое, Твайлайт, Каденция и Кризалис. Пять. -Селестия не могла устоять на месте, начав ходить из стороны в сторону. – И даже если так – Твайлайт и Каденс очень молоды, неопытны.

– И не настоящие аликорны. – Закончила Луна, прервав хождения сестры. – Их силы едва ли сравнимы с силой одной из нас в юности.

– А какой у нас есть выбор? – Селестия спросила так, что невозможно было сказать, был ли вопрос риторический или нет. – Исчезнувшие работники архива – это начало. Недавно исчез гвардеец прямо во время патруля; некоторые деревни пустеют, а со всех городов идут доклады о пропажах моих пони. Луна, Он не собирается ждать пока мы сделаем больше ходов – ему хватило одного.

– Я согласна, сестра. Чем больше мы ждем, тем хуже все становится. – Принцесса ночи отклонилась на спинку стула. – Но что мы можем сделать? Да, давным-давно нас было шесть, и только трудом всех нас мы смогли вытащить Ихтиль в реальность, но сейчас у нас на такой трюк просто не хватит сил.

– Нас должно хватить и троих. – Селестия села за стол. – Ты, я и наследница Галиферса – этого хватит чтобы снова закрепить город на месте.

Дверь обедни открылась, как внутрь забежал гонец с сумкой наперевес. То был гвардейский почтальон, которого от обычного отличало лишь две вещи: значок на груди и содержимое сумки.

Малиновая земнопони остановилась и отчеканила заготовленное:

–Ваше Высочество Вам письмо в срочном порядке! – После чего она открыла футляр и вытянула оттуда конверт-треугольник.

Селестия взяла письмо телекинезом и почтальон, отсалютовав, спешно оставила сестер наедине с донесением. Предельно важным донесением, как понимала Принцесса Солнца. Она развернула письмо и принялась читать.

Долгие минуты царило молчание. Селестия читала текст раз за разом, будто бы надеясь, что его содержимое было ей просто неверно понято. Луна сидела напротив, с каждым проходящим мгновением тревожась все сильнее за новости в письме. Вдруг солнечная принцесса сложила бумагу обратно в треугольник и положила его на стол, рядом с тарелкой.

– Это от разведчиков. – Сказала она. – Они обнаружили, что с чейнджлингами что-то не так.

Луна продолжала молчать, обеспокоено смотря на сестру. Селестия с дрожью выдохнула:

– Кризалис исчезла.

– Поднимайся. – Грубый голос. Гвардеец. Стоит у камеры. – Тебя будут принимать обе Принцессы.

– Какая честь. – Произнес Нимбус, лежа на койке с копытами под головой, не желая даже открывать глаза. – И чего ж это я такого сделал – из города уехать хотел?

– Не язви. – Послышался звук магии, треск ключей в замочной скважине и, наконец, звук открывающейся решетки. – Выходи, или я тебя вытащу из камеры.

Пегас приоткрыл глаза и посмотрел на единорога-гвардейца, после чего поднял голову; выгнул спину, от чего та издала серию глухих щелчков и, наконец, спустился на пол, неспеша идя к выходу.

– Только копыта не распускай. – Буркнул дымчатый археолог. – Невиновен, пока не доказано обратное – основы Эквестрийского права.

Гвардеец-единорог лишь прошипел что-то навроде «иди уже» и закрыл камеру за пегасом. К слову, этот гвардеец был не один – его товарищ или, как успел подумать Нимбус, брат по несчастью, стоял лишь немногим в стороне от камеры, перекрывая выход. Звон ключей позади пегаса затих и, дождавшись командного «вперед», Контрейл в сопровождении двоих гвардейцев направился на выход из подземелья.

Шли не долго – подземелье было частью королевского замка. Это не было обычной практикой – нарушителей порядка, насколько знал Нимбус, обычно временно запирали либо в участках стражи, если речь идет о провинциях, или в гвардейской части, если речь идет о Кантерлоте. Но это – было подземелье самих Принцесс, тобишь место, где преступники дожидались личного разбирательства от правящих диархов. И если Контрейл здесь, то, и он это прекрасно понимал, сами Принцессы знают о краже печати и истории с Эребом. Иными словами, Нимбус перебирал в голове два варианта – он либо включает харизму на уровень Хорсена Люпона и надеется, что у него получится перехитрить самих Принцесс; либо он опускает копыта и все рассказывает, надеясь на милость сестер.

Ни один из вариантов пегаса не устраивал. Ложь он хоть и не чурался использовать когда нужно, но никогда не развивал и не ставил ее во главу своей жизни и занятости, а от того Нимбус хоть и мог грамотно соврать пару раз, но на такую грандиозную ложь его «таланта» не хватит. Признание? Сказать: «Простите пожалуйста Ваши Величества, что мы откопали Вечный Мрак. Мы не хотели. Очень жаль»? Контрейл вообще не был уверен, что это действительно прокатит – последствия, даже случайные, это ответственность, и кто-то обязан ее нести. И если в истории с Дискордом мелких кобылок не наказали, то это не значит, что так же поступят и с взрослым жеребцом, который полностью отдавал себе отчет в своих действиях. Более того: вся экспедиция по документам – на Контрейле. Он буквально ответственен за результаты, и эта мысль не давала ему покоя.

– «Зато газетам будет о чем писать. Тут хочешь не хочешь – в историю впишут». – Подумал пегас и совсем тихо посмеялся своим мыслям. Правда, видимо, недостаточно тихо – впередиидущий гвардеец в пол-оборота посмотрел на Контрейла, и тот резко прекратил смех.

Вот и большая дверь тронного зала. Дымчатый пегас сразу подумал, что она лишь немногим крупнее арки во дворце Эреба под Аионией. Двое гвардейцев по бокам от каждой створки двери кивнули ведущему пегаса гвардейцу и начали отворять их. С гулким звуком, прокатившимся по всему залу, двери прошли внутрь, показывая пегасу вид большого белого тронного зала. Длинный красный ковер шел прямо от дверей к лестничному подъему, на котором стоял большой белый трон и рядом – трон поменьше. Нимбус нахмурился – он точно мог сказать, что уже видел точно такой же зал, но в других цветах. Единственно – витражи стояли целыми, пропуская через себя свет позднего закатного солнца.

Гвардейцы и пегас продолжили путь, зайдя за двери.

– Ваше Величество Принцесса Селестия! Ваше Величество Принцесса Луна! – Голос гвардейца перед археологом звучал невероятно сильно, эхом раскатываясь по всему залу. – Контрейл Нимбус по вашему указанию был приведен!

– Хорошо. – Прозвучал голос Селестии. Она пыталась выдерживать мягкость в собственном звучании, но ясно было видно, что дается ей это с трудом. – Можете оставить нас, гвардейцы.

И, повинуясь приказу, гвардейцы ушли назад, за дверь, которая тут же начала закрываться. Обычный пони, еще пару дней назад бывший студентом-археологом, остался один на один с двумя великими Принцессами, управляющими самими светилами. Пегас почувствовал, как у него все внутри начало сжиматься от волнения. Моментально Контрейл понял – врать не получится, у него просто не хватит наглости. Он попытался сглотнуть слюну, однако та встала в горле, и лишь через усилие ее получилось протолкнуть дальше.

– Подойди ближе, Нимбус Контрейл. – Сказала Луна, выдерживая королевский тон.

Копыта пегаса начали идти сами собой, пока, наконец, он не остановился лишь в паре метров от подъема на лестницу. Только сейчас, стоя так близко к Принцессам, он понял, насколько на самом деле они большие, а он – крохотный, что лишь сильнее давило на него.

Лгать, похоже, не получится совсем.

Пегас глубоко поклонился.

– Скажи нам, Нимбус. Ты ли был ответственен за экспедицию к горе Аиония? – Селестия все так же пыталась выдерживать мягкость голоса.

Контрейл немного приподнял бровь, все так же держа голову к полу – он всецело был уверен, что спрашивать его будут сначала о печати.

– Да, Ваше Высочество. – Ответил он.

– Тогда это ваша экспедиция стала причиной проишествия, не так ли. – Произнесла Луна. – Можешь поднять голову.

Пегас так и сделал. Он выпрямился и посмотрел на правительниц. В лицах аликорнов читалась усталость, и с уверенностью можно было сказать, что Селестия, например, держала свой «материнский» голос с довольно большим усилием. Усталость Принцессы Луны же вовсе была не скрываема ею.

– Да. – Ответил Контрейл, переводя взгляд с одной принцессы на другую. – Да это мы раскопали Ихтиль.

Сестры переглянулись, услышав знакомое слово. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет это название вновь будет на устах у кого-то, кроме аликорнов?

– Откуда тебе известно название города? – Голос Селестии выдал нотку волнения.

– Вычитал в черной книге, надо полагать. – Сказала Луна, на что получила неодобрительный взгляд сестры и тихое недовольное «Луна!» в свою сторону.

Нимбус молча кивнул, не сводя взгляда с правительниц.

– Мы хотим знать, Нимбус Контрейл – в стекле ли остался город после того, как вы ушли. – В голосе ночной принцессы послышалась надежда.

– Насколько я знаю – да. Но мы не уходили из города – Эреб нас оттуда выкинул. – Последние слова привлекли особое внимание Принцесс. Как только Контрейл понял, что его собираются внимательно слушать, он продолжил. – Наступила полная тьма вокруг, не столько, как если бы не было света, а как если бы просто ничего не существовало кроме нас троих и Его. Потом он попросил передать Вам сообщение, сделал шаг обратно – и мы втроем оказались снаружи горы, в тени деревьев. Все ощущалось как сон, но вид тоннеля убедил нас в обратном.

Принцессы всерьез задумались. Уж слишком сильно все напоминало их сон – тронный зал, вечная окружающая тьма, а потом она уходит, и ты оказываешься в другом месте. И ощущение сна...

Вопросы пошли непрерывным потоком в головах Аликорнов, и лишь изредка они негромко переговаривались, оставляя Нимбуса стоять на месте, непонимающего что происходит.

Луна всегда думала, что Эреб умеет проникать во сны, ведь именно так написано в балладе, а потому ей странно было обнаружить такое сходство с тем, что произошло в реальности. Селестия же всегда понимала, что часть про «сны» в балладе отсылала к власти над душами, которые Эреб забирал в свой город, и что сны живых для него были недостижимой областью – от того она воспринимала разговор с Эребом как произошедший в реальном мире. В конце концов, они ведь попали в тень, когда свет погас.

Иным вопросом стала вообще вся ситуация со светом – он отключился сам собой, его отключил кто-то другой, или это Эреб его выключил? И это стало одним из озвученных вопросов – могла ли сущность, неспособная не то, что взаимодействовать с чем-либо на свету, а даже видеть его, отключать источники света?

Нимбус тоже задался этим вопросом. В конце концов, они вплотную подошли к скелету в черном и как никто другие могли хоть что-то сказать о нем.

–Да, Ваши Величества. – Выкрикнул он, резко вспомнив деталь из похода. – Во время экспедиции, когда мы уже были в тронном зале, свет начал затухать рядом с Ним.

Сестры посмотрели на подавшего голос пегаса.

–Что? – Спросили они практически синхронно.

Контрейл и Принцессы некоторое время молча смотрели друг на друга, изредка переглядываясь. Для Контрейла результаты общения не были такими негативными – он и так понимал едва ли верхушку айсберга. В то же время Сестры были вынуждены признаться себе и друг другу:

Они сами едва ли что-то знали про Эреба.

Глава 5: Вечная первородная тьма

Вновь железная дорога. Вновь колеса поезда мерно стучат по рельсам, отстукивая мгновения до конечного пункта. Отличием лишь было то, что дождь, идущий вот уже вторые сутки, никак не желал прекращаться.

Шестерка Элементов собралась довольно быстро. Твайлайт не тратила ни единой лишней секунды, объясняя своим подругам свой план прямо в процессе сборов. Собрали с собой, на самом деле, немного – собранный световой кристалл, сами Элементы Гармонии, светильники для всех членов группы, да немного пищи. Все равно путь не обещал быть долгим.

Помимо Элементов в путь отправились и Ампир с Тротлом, как единственные, кто точно знают расположение входа и как те, кто встречались с Эребом лично. В вагоне места распределили так, что два друга оказались практически наедине с Принцессой Твайлайт, желая поговорить. У каждого были вопросы, иной раз вовсе не по теме путешествия, а более тривиальные и светские, призванные собой успокоить бушующие нервы. Все понимали прекрасно – вполне есть риск, что поездка окажется в один конец.

– У вас пропали пони в городе, надо понимать. – Сказал Ампир, на что в ответ получил лишь кивок от лилового аликорна. – Не расскажете поточнее?

Твайлайт вздохнула:

– Рассказывать особо нечего. – Она повернула голову к темному окну, по которому шли струйки воды. – Это моя вина. Я слишком поздно поняла связь между письмом Селестии и исчезновениями.

– Пони пропадали, когда оказывались в темноте? – Уточнил Тротл. Ответом снова стал кивок.

– Но не всегда. Некоторые спокойно ночевали в темноте, ходили по переулкам, куда не попадал свет. – Твайлайт повернулась к геологу. – Но вот другим везло меньше. Не знаю, может этот Эреб избирательно вылавливал некоторых. Может просто случайно выбирал.

На пару секунд между тремя воцарилось молчание. Ампир немного побегал глазами, пытаясь снова найти тему для разговора:

– Ваш помощник ничего не расскажет Принцессе?

– Спайк? – Аликорн взглянула на единорога на мгновение, но потом снова повернулась к стеклу. – Надеюсь на это. Пришлось замолчать многое, чтобы он не волновался, но, думаю, это не слишком поможет.

– Ваш друг не знает, куда мы едем? – Поинтересовался бордовый геолог.

– Знает. Не знает зачем и к кому. Иначе он бы сразу же сам написал Селестии. – Твайлайт слегка улыбнулась и взглянула на лежащий под копытами чемодан. – Но так будет лучше для него. Мы приедем, Элементы Гармонии вновь его запечатают, как было и с Дискордом, и поедем домой.

– Хотел все спросить насчет него. – Ампир привлек к себе взгляды обоих сидящих рядом пони. – Дискорд разве не жил с вами? Он не согласился помочь?

Тротл кивнул – его тоже интересовал этот вопрос.

– Он пропал ночью, прямо перед тем, как я получила письмо. – Ответила принцесса. – Оставил после себя записку. Флаттершай рассказала мне об этом. Дискорд извинялся, писал, что «ситуация такая». – Твайлайт сделала воздушные кавычки копытами и усмехнулась. – Предлагал Флаттершай уйти в Царство Хаоса, чтобы переждать все там. Она не пыталась связаться с ним.

Модерн и Тротл посмотрели друг на друга. Дискорд испугался? Тот, кто весь мир погрузил в Эпоху Хаоса – испугался?

Дальше разговор в этом русле не пошел. Редкие попытки поговорить на сторонние темы начинались, но со временем так же затухали. В конце концов, Твайлайт встала и, взяв чемодан магией, отошла к своим подругам, оставив двух друзей наедине.

– Не нравится мне все это. Предчувствие дурное. – Сказал бордовый земнопони. – Селестия ничего не рассказывает свой протеже, Лорд Хаоса сбегает из реальности.

– Да, тоже кажется мне это странным. – Ампир кивнул параллельно своим словам.

– Сам посуди. Принцесса, судя по всему, вообще не хотела вовлекать Элементы в эту заварушку. – Тротл не унимался в своих рассуждениях. – Да еще и другое могущественное существо, может даже такое же сильное, как и Селестия, просто бросает все и бежит.

– Может она сама все хотела решить? – Единорог отклонился на сиденье, навалившись на спинку.

– Ну оно понятно, что хотела. Но почему не позвала самое сильно оружие?

Вопрос так и остался без ответа, повиснув в воздухе между двумя друзьями. Они просидели молча без малого десять минут, пока Ампир не поднялся на копыта:

– Ладно, пошли в вагон-ресторан. Чаю выпьем что ли.

– Иди без меня. Я тут посижу. – Ответил земнопони.

Модерн вздохнул и, кивнув в ответ, пошел к тамбуру вагона.

Настроение двух принцесс едва ли стало лучше после беседы с Нимбусом. Величайший их враг, угроза их Гармонии. И оказывается, что они ничего о нем не знают. Селестия старательно перебирала в воспоминаниях события полуторатысячелетней давности, то и дело спрашивая Луну о деталях, лишь вновь убеждаясь, что она сомневается ничуть не меньше своей сестры. Контрейл же, неспособный помочь никак более, был отправлен обратно в темницу – его приговор был делом далеко не первой важности.

Раздумья Селестии шли так долго, что слугам дворца приходилось несколько раз напоминать ей о смене дневного цикла. И даже когда она стояла на балконе собственных покоев, мысли ее ничуть не отходили вне заданного русла. Она пыталась собрать воедино все, что могла знать об Эребе. Все, что она помнила из древней авантюры по его заточению. Все, что тогда сработало и что может сработать сейчас. Но что она могла вынести из собственных знаний, лишь недавно доказавших свою неточность? Эреб действует в реальности? Однозначно, да. Пони ведь пропадают прямо сейчас, и даже Кризалис – наследница сил Первого Чейнджлинга – стала жертвой целей Мрака. Но ведь в последнюю встречу сестер с Эребом они спали. Витражи никак не могли быть целыми, если Ихтиль все еще запечатан, стеклянными цепями привязан к настоящему миру. И свет – единственная слабость Вечного Мрака, его прямая противоположность – тоже, оказывается, не вне его власти. Лампы, которые сама Принцесса Солнца создала и зарядила собственной магией, угасли рядом с Ним. Свет во дворце – погас, когда это нужно было Эребу. Какой вовсе был вариант у сестер?

Сидя в своих покоях и уставившись в чашку вечернего чая, которую принесла служанка, Принцесса Солнца лишь понимала, что вариантов у нее, фактически, не осталось. Неизвестно, как много времени у нее вообще есть, и сколько она может потратить на поиск оружия против демиурга.

Из состояния глубокой задумчивости Селестию вывел неожиданный голос Луны:

– Надо все рассказать Твайлайт и Каденс.

Селестия дернулась – от усталости и раздумий она вовсе не услышала, как открылась дверь в ее покои. Солнечная Принцесса глубоко вздохнула и попыталась сделать глоток чая, но поняв, что она не способна протолкнуть жидкость в себя, лишь пригубила напиток и поставила чашку обратно на столик.

– Я так не хочу, чтобы она принимала участие в этом. – Прошептала Селестия.

– Я знаю. – Кивнула ее сестра.

– Я так не хочу, чтобы и ее преследовал этот кошмар. – Сказала она еще тише.

– Я знаю. – Луна сделала пару шагов к старшей сестре.

Они замолчали, и лишь звук тихих шагов Принцессы Ночи не давал воцариться тишине. Она подошла к сестре поближе и положила копыто ей на спину, слегка погладив.

– Я знаю, Тия. – Продолжила Луна. – Но нельзя больше от нее утаивать правду. Твайлайт очень умная пони – она сама догадается, и тогда обязательно по незнанию совершит ошибку.

Селестия кивнула. Ее тело задрожало, слезы поступили к глазам. Она понимала лучше кого бы то ни было – это все ее вина. Трое студентов освободили забытое в веках божество? Нет. Он вырвался потому, что стал забытым. Потому, что о нем забыла Селестия, надеясь, что лампы с энергией солнца будут светить вечно. Потому, что она надеялась, что спустя столетия заточения в Нем угас рассудок, и скелет стал не более чем кучкой костей, не способной причинить кому-либо вред.

Принцесса Солцна хорошо помнила день своего последнего визита в Аионию. Когда в мрачных коридорах дворца, как на сцене, под светом софитов в стеклянной тюрьме сидел Эреб. Недвижимый, не слышащий ничего, не способный ничего увидеть. На тот момент она сбилась со счету – какой уже это был визит в гробницу Мрака? Трехсотый? Пятисотый? Тысячный? Каждый визит он стоял там, подобно экспонату в музее. И каждый раз, при виде заточенного бога, от ее сердца отходила тревога. Живой рассудок угасает без сигналов извне. Без звуков, без изображений, без запахов – довольствуясь только собственными мыслями, всякое живое существо просто сломается, сгинет внутри, оставив после себя лишь оболочку, которую назвать живой – жестокая ирония.

Но ведь Эреб жив. Значит, что не погибает разум, запертый в непроницаемой тюрьме собственного тела и времени? Или же он просто погружается в глубочайший сон, в кому, дожидаясь, пока его разбудят?

И теперь, из-за ее надежды, превратившейся в слепую уверенность, вынуждены страдать другие. Селестия не была той, у кого много пони, которых она может назвать «семьей». Пони Эквестрии были ее детьми, она всегда воспринимала их так. Но для них она – правительница, даже живое божество, двигающее светила. По-настоящему близких пони Принцесса могла сосчитать по копытам – Луна, Твайлайт и Каденс. И мысль о том, что ей придется вовлекать своих близких в полноценное противостояние с чем-то таким, как Эреб, душило и разрывало ее изнутри.

– Твайлайт очень умная и ответственная пони, Тия. – Луна вновь ласково повторила свои слова. – Позволь ей помочь. Уверена – вместе с ней мы найдем выход.

Селестия всхлипнула. Она не сразу дала ответ – слишком многое беспокоило ее разум, но, сдавшись, она в конце концов кивнула. Ее магия дотянулась до листа пергамента и пера с чернилами.

Спайк пытался уснуть, но сон все не шел. Пони пропадают по всему Понивилю, стоит лишь на секунду выключить свет, а теперь еще и Твайлайт, ничего не объясняя, уезжает из города с двумя непонятными жеребцами, пришедшими Дискорд пойми откуда. От того, дракончик лишь ворочался в кровати, тщетно пытаясь сомкнуть глаза. Уже ранним утром он просто сдался – Спайк поднялся на ноги и направился на кухню, надеясь заесть тревогу хоть чем-нибудь, что попадется под руку. Благо свет в замке давно никто нигде не выключал.

Аппетит от волнения тоже особо не разыгрывался, но, стараясь пересилить его, дракон старательно ел небольшие самоцветы, бывшие всегда на кухне специально для него. Спайк долго жевал каждый камень, не от вкуса, а от беспокойных мыслей. Ему не впервой оставаться одному – с момента приезда Твайлайт в Понивиль это стало обычной практикой. Но впервые ему до такой степени тревожно. Твайлайт никогда не уходила так – попросив обещания и, при этом, толком ничего не объясняя. Дракон чувствовал, как плавает в целом океане неведенья, как оно проникает в легкие и душит его. Однако, Спайк тут же понял, что не только волнение вызывает неприятное ощущение – подходило письмо от Селестии. То, чего боялся дракончик.

Спайк изрыгнул зеленое пламя и, появившись из него, свиток пергамента с королевской печатью упал на кухонный стол. Дракон взял письмо, но не стал открывать сразу. Он некоторое время смотрел на него, заранее думая, что он ответит Селестии. Просто написать от лица Твайлайт «все хорошо, я во дворце»? Стала бы сама лиловая принцесса так отвечать?

Дракон помотал головой, выбрасывая мысли об ответе из головы. Сперва надо узнать, что написано в письме, и уже потом думать над тем, что написать в ответ. Спайк сломал печать и открыл свиток.

Чем дальше взгляд его шел по тексту, тем более крупными становились его глаза. Лицо Спайка все сильнее искажалось смесью страха и откровенной паники, дыхание его сбилось. На что же вообще решилась Твайлайт? Против чего она пошла сражаться? Взгляд дракона стал блуждать, не зная, за что зацепиться. Соврать Селестии, как он и пообещал Твайлайт? Спайк вновь посмотрел на содержимое письма, вновь почувствовав, как желудок его скручивается в узел. Ложь. Будет ли ложь стоить того? Если Спайк сделает так, как попросила его дражайшая подруга, не станет ли от этого только хуже? К тому же – что ему отвечать на последний абзац письма, с просьбой прибыть в Кантерлот?

Спайк направился в комнату Твайлат, к перу и пергаменту. Дракончик поднялся на стул, мокнул перо в чернила и занес его над готовой бумагой. Его рука на мгновение зависла в сантиметре от поверхности пергамента. «Стоит ли того риск?» — думал он про себя.

Стоит ли того риск?

– Это здесь, в этом направлении. – Тротл вел группу пони к месту, где чуть менее недели назад он с друзьями разбили лагерь.

Путь от деревеньки, основной достопримечательностью которой была железнодорожная станция, до Аионии был не очень долгим. Поезд пришел к пункту назначения в последние часы ночи, а потому, не желая временить с делом, команда зажгла лампы, создала свет магией и отправилась в путь.

Сильно ощущалась нехватка звуков леса. В такие часы, когда луна обыденно склоняется к горизонту, птицы пением знаменуют начало нового дня. Однако теперь никакого пения не было. Лишь шаги восьми пони по лесу создавали звуки – даже разговоров никаких не поднималось за все время пути. Иногда Тротл корректировал маршрут, указывая путь к тоннелю внутрь горы. И все шли за ним, доверяя памяти геолога.

И вот перед группой предстал тоннель. Небольшой, высотой достаточной лишь для того, чтобы обычный пони мог ходить, не сгибая колен. Такой же, каким его оставили три друга. Солнце уже поднялось, едва проникая внутрь тьмы тоннеля, лишь самыми краями попадая на стекло внутри, отдавая блеском.

– Пришли. – Произнес Ампир и посмотрел на остальных. – Там внутри большая улица прямо ко дворцу.

Твайлайт кивнула на слова единорога. Она открыла чемодан и вытащила оттуда Элементы Гармонии – пять ожерелий и одну корону. Магические артефакты быстро оказались на шестерке, которые тут же проверили, как на них держатся украшения.

– Мы готовы. – Сказала Твайлайт. – Вы двое — отправляйтесь обратно в деревню и ждите там.

Два друга посмотрели на принцессу со смесью непонимания и возмущения.

– Принцесса, при всем уважении. – Начал Ампир. – Я настаиваю на том, чтобы мы пошли с вами.

– Там очень опасно. У вас толком нет никаких средств защиты от Эреба. – Твайлайт настаивала на своем.

– Мы раскопали Ихтиль, мы пробудили Эреба. – Прозвучал голос Тротла. – Позвольте нам хотя бы частично исправить содеянное.

Ампир несколько раз кивнул.

– Да и к тому же кристалл в сумке у Ампира – без нас уже никак. – Бордовый земнопони слегка усмехнулся собственным словам.

Принцесса задумалась. Она посмотрела на своих подруг, задержав на них взгляд на некоторое время, после чего повернулась к Тротлу и Модерну.

– Хорошо. – Сказала она. – Ампир может пойти, если так хочет. Но ты, Тротл, останешься и будешь ждать в деревне.

Земнопони хотел было запротестовать, но тут же его остановило копыто друга:

– Тротл, не волнуйся, все хорошо. – Сказал единорог. – Она права – пусть кто-то на всякий случай останется и расскажет все другим Принцессам.

– Тогда давай я лучше пойду, а ты останешься. – Геолог не мог принять такие условия.

– Друг, ты молодец, ты действительно хорошо справился с поиском Ихтиля. – Копыто Ампира упало на плечо друга. – Теперь дай мне сделать свою работу в экспедиции.

Тротл направил взгляд в землю под своими копытами, задумавшись. В мгновение, он вздохнул и поднял голову:

– Только посмей не вернуться.

– О чем ты? Ты же сам сказал – Элементы выстрелят своей радугой, и все будет как было. – Единорог искренне улыбнулся. – Я ведь не прощаюсь с тобой. Через несколько часов встретимся и поедем домой. Заберем Нимбуса и.…посмотрим, что будет дальше.

Ампир убрал копыто с плеча друга и вытянул его перед товарищем. Земнопони не сразу ответил. Пару секунд он стоял, смотря на копыто Модерна, раздумывая. И только лишь потом он посмотрел другу в глаза.

– Тогда я буду ждать. – Тротл ударил своим копытом о копыто друга.

Бордовый земнопони развернулся и пошел обратно, в деревню. Остальная группа же осталась стоять перед небольшим тоннелем внутрь горы.

Ничего почти не поменялось с тех пор, как тут впервые побывал Ампир. Все те же черные постройки, надписи на непонятном языке, и много стекла, собой покрывающего все вокруг. Света на этот раз было больше, и куда лучше виделись масштабы Ихтиля, сокрытого в многовековой тюрьме. Одним отличием лишь было то, что на придворцовой площади стекло растрескалось и разошлось, будто бы отступая, постепенно оголяя древнюю каменную кладку.

– Аккуратно, не порежьтесь. – Сказала Твайлайт, стараясь одновременно держать свет на роге и телекинезом убирать то стекло, что уже осколками лежало на полу.

– Впечатляет. – Ампир поднял взгляд наверх, на фасад дворца. – Невероятная постройка.

Другие пони в группе, взглянув на архитектора, повторили за ним, сами едва скрывая восхищение дворцом.

Твайлайт тоже посмотрела на фасад здания. Ее взгляд прошелся от самого высокого шпиля, вниз, к окнам и аркам. Потом еще ниже, к колоннам, пока не достиг больших ворот, более не скованных стеклом, и ныне – закрытых.

Большие двустворчатые двери изображали на себе странное сочетание фигур и образов, пользуясь, при этом, всего двумя цветами – черным и золотым. Виднелись образы легкие для понимания – солнце, луна, звездное небо вокруг планеты. Были и те, что узнавать было сложнее – нечто, напоминающее аликорна и дракона, образы разных живых существ. Но центральной фигурой, гигантским образом на всю дверь, было непонятное нагромождение линий, выпуклостей и складок, напоминающих ткань. Вся группа переглянулась – в глазах у каждого четко было видно непонимание центрального образа.

Твайлайт еще раз посмотрела на дверь:

– Ампир. Ты же говорил, что дверь была открыта.

– Она и была. Проход перекрывало стекло, но теперь и его нет. – Сказал единорог.

– Значит, Эреб постепенно убирает стекло из своего города. – Принцесса проговорила негромко. – Если он действительно там, внутри, то я хочу удостовериться, что все готовы.

Пони посмотрели на Твайлайт и, будто бы боясь потревожить извечную тишину этого места, ограничились кивком и редкими, тихими «готовы».

Группа начала двигаться вперед, ближе к лестнице перед дверьми. Цокот копыт по каменной кладке знаменовал собой приближение к финальной черте. И как только пони оказались непосредственно перед дверью, она сама начала открываться.

Свет внутрь пробивался слабо, проходя едва ли пять метров, перед тем как темнота поглощала его. Но даже того слабого света, что попадал внутрь, хватало, чтобы Ампир узнал помещение – это был тронный зал. Парадного зала с большой фреской на потолке как будто бы вовсе никогда не было. Более того – от стекла, покрывавшего помещение, не осталось ни следа. Тронный зал во всей своей первозданной красоте предстал перед пони. Даже витражи, разрушенные и занятые прозрачным стеклом еще несколько дней назад, ныне стояли целые, отображающие похожие сюжеты, что и на парадной двери.

Темнота была до невозможности густой, собой будто пожирая свет, идущий от ламп и рогов. Или же нет? Ампир обратил внимание на рога Твайлайт, белой единорожки (имя которой так и не узнал за время путешествия) и на собственный – это не тени поглощали свет, это сам свет становился тусклым. Даже лампы не могли выдать яркость на том уровне, что давали в основном Городе.

Тени вокруг будто бы подступали ближе, оставляя все меньше безопасного места под светом. И подступали они вместе со своим хозяином:

– Не был уверен. Что вы появитесь. – Густой, низкий голос раздался вокруг. Впереди показались очертания белого оленьего черепа. – Но думаю более верным. Будет сказать, что ожидал. Но в другом составе.

Он стоял прямо перед группой. Всего несколько метров отделяли Мрак от пони, и все это расстояние было освещенным. В таком случае, было бы правильно сказать, что именно свет отделял их друг от друга.

– Мы пришли остановить тебя, Эреб! – Голос Твайлайт звучал уверенно, но будто бы угасал в мраке вокруг нее.

Ответа сначала не последовало. Будто бы скелет думал над тем, что ответить.

– Действительно. – Голос вновь прозвучал вокруг. – Вы и не могли прийти. По иной причине.

– В чем вообще был смысл похищений? – Прозвучал голос Ампира, далеко не настолько уверенный, как у принцессы.

– Вы хотите остановить Меня. – Вязкий голос Мрака, казалось, проникал прямо сквозь шкуру, в само естество всякого, кто его слышит. – Но даже не знаете. Что хотите остановить. Думал, что Владычица Солнца. Уже все вам рассказала.

– Не важно, зачем ты это делаешь. – Сказала Твайлайт, мельком взглянув на единорога. Спокойный голос Эреба ни капли не давал того отклика, на который надеялась принцесса – поддерживать решительную уверенность получалось все сложнее. – Ты своими действиями и так принес достаточно горя. Какими бы ни были твои цели, так больше не может продолжаться!

Элементы Гармонии зажглись светом, но казалось, будто бы дальше самих пони этот свет не уходит. Он будто бы начинал тонуть в всеобъемлющей темной бездне вокруг.

– Ах, да. Элементы Гармонии. – Эреб за весь разговор впервые выдал эмоцию в голосе – ностальгию. – То немногое в мире. Что может поспорить со Мной. В возрасте.

Пони-Элементы поднялись в воздух. Ампир поднял голову выше, следя за действиями кобылок, но вот Эреб стоял все так же неподвижно. В мгновение, лучи света ударили в корону Твайлайт.

И ничего не произошло.

– На любое действие, должно быть противодействие. – Мерно произнес тягучий голос вокруг. – Жаль, что Селестия. Ничего не рассказала вам. Обо Мне и Элементах.

Твайлайт и остальные Элементы приземлились обратно на копыта.

– Они сломались? – Произнесла земнопони с ковбойской шляпой на голове.

– Они не могут сломаться, Элементы Гармонии — это не печка какая-нибудь. – В ответ прозвучал голос радужной пегаски.

– Они работают так. Как должны. – Прервал всех голос Эреба. – Дискорд – это Хаос. Гармония – противодействие Хаосу.

– Найтмер Мун не воплощала собой Хаос. – Возразила Твайлайт.

– Да. Но она – нарушение. Внутренней гармонии. Сторона тьмы, подавившая рассудок. – Ответил голос Мрака.

Все пони встали в ступор. На что намекает Эреб? Твайлайт было начала погружаться в собственные мысли, но тут же заметила, как свет ее рога угас еще сильнее, ровно, как и весь свет вокруг. Принцесса тут же посмотрела на Ампира:

– Кристалл! Быстрее!

Единорог открыл сумку и магией вытащил оттуда камень. В мгновение, он понял, что не контролирует его – чей-то другой телекинез, куда более могущественный, перехватил кристалл.

– А Я все думал. Когда же ты. Появишься. – Произнес тягучий голос за секунду до того, как кристалл разразился ярчайшим светом.

Свет был настолько яркий, что все пони закрылись от него копытами. Он шел во все стороны сразу, разгоняя тьму вокруг, попадая на скелета в черных одеяниях. Эреб двинулся назад, сносимый светом. Его черная субстанция на костях затряслась и поползла в стороны, скрываясь в тенях, но слишком медленно – Эреб все еще стоял на своих ногах. Тогда свет стал направленным. Единым потоком он ударил в Вечный Мрак, практически сорвав со скелета его кожу, одежду, мышцы, оголяя белые кости. И сразу же после этого, Он упал на пол, все еще находясь в свете кристалла.

Пони открыли глаза. Белый аликорн, державшая в телекинезе кристалл и направляющая в него свою магию, бросила взгляд на пони вокруг нее.

– Вы впорядке? – Произнесла Селестия.

Ответ последовал не сразу – никто не нашел сперва слов, а те, кто находили, не могли выдавить их из себя.

– Принцесса Селестия? – Первой произнесла Твайлайт.

– Прости меня, Твайлат Спаркл. Я испугалась, не хотела втягивать тебя во все это. И посмотри, куда мой страх тебя завел. – Солнечная Принцесса продолжала держать кристалл, заставляя тот светиться, наполняя его магией.

– Не стоит извиняться, Принцесса. Это вы простите, что вынудила Вас бежать сюда.

И вправду, Селестия выглядела ровно так, будто бы она пробежала марафон пару минут назад. В основном, разумеется, сказывалась усталость и бессонные ночи, однако ясно было видно – она потратила много сил на то, чтобы добраться сюда как можно быстрее.

– Прошу прощения, Ваше Высочество. – Ампир подал голос, чем привлек к себе взгляды пони в помещении. – Но это все? Неужели на Эреба было достаточно посветить очень ярким светом?

– Кто это, Твайлайт? – Селестия посмотрела на свою ученицу.

– Это Ампир. Он был в числе тех, кто откопали этот город и случайно освободили Эреба. – Ответила лиловый аликорн, но тут же осеклась и поспешила исправиться. – Но он очень нам помог – кристалл, по сути, его идея.

Солнечная Прицнесса слегка усмехнулась.

– Не стоит защищать его, Твайлайт. – Селестия посмотрела на Ампира. – Вы не виноваты во всей этой ситуации. Если кого и стоит винить, то это меня.

Кристалл оказался на полу, все так же единым лучом светя на лежащего скелета.

– Это я оставила Эреба без присмотра. Можно сказать, что это я – единственная причина, по которой он сбежал. – Принцесса выдавила болезненную улыбку.

– Не говорите так, Принцесса. – Твайлайт подошла поближе к своему наставнику. – Ведь благодаря вам Эреб снова не причинит никакого вреда.

– Ребят, не хочу портить момент. – Голос радужной пегаски эхом отдался в тронном зале. – Но тут разве не должна быть, не знаю, дверь?

Все обернулись. Глаза каждого пони широко раскрылись, как они смотрели в огромный, казалось даже бесконечный, коридор позади, плавно скрывающийся в непроницаемой тени.

– Что? Не может быть. – Слова сами вырвались из глотки Принцессы Солнца, как она посмотрела на лежащего на полу скелета.

С потолка упала капля. Черная, густая субстанция с громогласным шлепком ударилась о каменную плитку, привлекая к себе внимание. Взгляды группы тут же пошли в разные стороны – эта субстанция текла не только с потолка. Пол, стены – со всех поверхностей, через любые, даже самые малые зазоры, вытекала эта жидкость.

В глазах Селестии прошло понимание. Она вновь посмотрела не «Эреба», лежащего под светом кристалла.

– Эреб – это не скелет. – Тихо прошептала она.

Кристалл тут же взмыл в воздух, ведомый магией Принцессы – Селестия не хотела, чтобы эта «жидкая тьма» попала на единственный мощный источник света.

– Вы так искренне желаете. Чтобы мое существование было. Легко объяснить. – Вновь прозвучал тягучий голос. – Но раз за разом. Собирая крупицы знаний. Вы лишь понимаете, что не существует простого. Ответа.

Мрак начал подступать со всех сторон. В мгновение весь свет, кроме света кристалла, погас – затухли лампы, угасла магия в рогах.

– Я вне вашего понимания «зла». – Голос продолжал, звуча тем яснее, чем больше черная субстанция заволакивала помещение. – Вне материальных желаний. Вне жажды власти.

Селестия судорожно начала крутить головой, наблюдая, как события той встречи с Эребом повторяются – тьма начинала взбираться по копытам, цепляясь за шерстку.

– Я – самый искренний смех, и самый отчаянный плач.

Времени думать оставалось все меньше. Срочно нужен был план. Новый, действенный, надежный. Селестия посмотрела на кристалл – тьма попала и на него, растекаясь, и поток света тонул в темноте, как в вечной бездне. Но тьма покрывала кристалл с трудом, медленно. В голове Принцессы проскочила мысль – кристалл выдает свет, напитываясь магией. Ему нужен иной источник, куда более сильный.

– Я – самая крепкая дружба. Я – самое ужасное предательство. – Стало ясно, что голос действительно не имеет источника вовсе.

– Твайлайт! Дай мне Элементы Гармонии! – Закричала Селестия, пытаясь продвигаться через густое болото черной субстанции. – Быстрее!

Лиловый аликорн не стала медлить и задавать лишних вопросов. Она из последних сил магией потянулась к подругам, тела которых уже исчезали, охватываемые тьмой. Твайлайт снимала ожерелье за ожерельем, по которым уже расползался мрак, и передавала Селестии. Последним она сняла свою тиару.

– Я – есть начало всего.

Тиара пролетела лишь пару метров, как ее тут же перехватила Селестия. Элементы были у нее, надо было только запитать кристалл. Но мрак уже подступал к шее Принцессы, а иные – вовсе исчезли в темноте. Твайлайт оставалась последней, кроме Селестии, кто еще не утонул в болоте мрака вокруг.

– И я же – Конец.

Вокруг не стало ничего. Полная тьма, от края до края. Твайлайт огляделась вокруг – никого. Она судорожно начала крутить головой, пытаясь найти хоть что-то, что не было полной черной бездной. Из ее уст сорвался крик:

– Девочки?! Принцесса Селестия?! – Твайлайт огляделась еще раз. Ее крик утонул в окружающем мраке. – Ампир? Кто-нибудь?

Тишина стала ей ответом. Твайлайт села на пол, тяжело и прерывисто дыша.

– Кто-нибудь. – Прошептала она.

Луна стояла на балконе, смотря вдаль. Туда, где за горизонтом скрывалась Аиония. Селестия оставила ее за себя, на случай если что-то пойдет не так. Эквестрии ведь обязательно нужен правитель.

Взгляд ее привлекло темное пятно на солнце – оно неожиданно появилось и вдруг стало разрастаться, заволакивая собой светило. Через всего десять секунд, все солнце было охвачено черной пеленой, погружая небо и окружающий мир в густые сумерки. С балкона ясно было видно, как в самом Кантерлоте тут же загорелся свет в домах, как в далеке начинали виднеться огни Понивиля. И тут же, будто бы от наступающей волны, как домино, угасать. Дом за домом, Понивиль начал погружаться во мрак. И немного прошло времени, прежде чем, так же, дом за домом, пришла очередь Кантерлота.

Луна слышала, как позади нее поочередно выключаются магические лампы. Шаг за шагом, звук становился ближе. Принцесса Ночи не могла даже обернуться на этот звук, будто бы позволяя ему подойти со спины.

Звук становился все ближе, пока, наконец, покои Принцессы не остались единственным местом, где был свет. Луна даже несколько удивилась этому, немного обернув голову и взглянув позади себя.

Это длилось несколько минут. Луна ждала, что вот-вот и она окажется во тьме.

Но этот момент так и не наступил.

Эпилог

Наступила Эпоха Мрака, как Эреб и обещал Принцессам. Не было более цикла дня и ночи – все время держались одни и те же постоянные сумерки. Не было более счастья или радости – жизнь каждого была наполнена лишь страхом и страданиями. И у каждого они шли по-своему. Некоторые, будто бы забыв о голоде и жажде, несчетное количество времени были вынуждены бегать от собственных демонов, не имея возможности сбежать. Другие же, наоборот, постоянно голодали, поедая все, до чего дотягивались копыта, но не имея возможности насытится.

Время потеряло свой смысл. Для одних оно будто бы вовсе остановилось. Для иных же целые десятилетия заканчивались в мгновение ока. Никто не мог даже предположить, сколько длилась эта Эпоха. В особенности сложно было предполагать тем, кто жил после – их все меньше интересовала эта тема.

В один день мрак закончился. Солнце засветило как прежде, а цикл возобновился. Воздух будто бы стал чище, трава – зеленела с каждым днем, а деревья – ломились от спелых плодов. Нельзя было никак иначе назвать новую Эпоху, кроме как Платиновой, еще более яркой и счастливой, чем при тысячелетнем мире Принцесс.

И тяжело особенно было встречать новый мир тем, кто вышел из Аионии. Одни со слезами счастья обнаружили, что их близкие живы и здоровы. Другие же были вынуждены оплакивать давно похороненных друзей, родителей, сестер. И особенно странным было для Селестии увидеть вновь Луну, ничуть не изменившуюся с их последней встречи.

Твайлайт, прохаживаясь по чистым улочкам Понивиля, каждый день спрашивала себя – план Селестии сработал? Солнце поднялось потому, что она высвободилась?

Луна не имела удовольствия знать о плане сестры, а от того ее сердце терзал иной вопрос:

Был ли Эреб прав в своем определении Гармонии?

Клочок

Флами

Закат Эквестрии: Заклинание мертвых

Из жизни мокрецов

Чисто эквестрийское убийство

Легенда о том, как королева Лайт перехитрила дракона

Грехи прошлого: Дорога домой

Мигрени

Даск Шайн в поисках счастья

Твайлайт и Луна снимаются в порно

Вечная гробница

Глава 1: Город-Под-Горой

Глава 2: То, что таится в тенях

Глава 3: Воплощение вечного мрака

Глава 4: Выход в свет

Глава 5: Вечная первородная тьма

Эпилог