Неизведанная земля
Глава 2. Гриффонстоун
Ближе к концу апреля экспедиция была собрана и отправилась в путь. Из Кантерлота в Мэйнхеттен пони добрались на повозках, там они прождали день и встретились с капитаном грузовой шхуны «Герцогиня Мерапи». Капитан, строгий и властный земнопони, лично выделил им каюты, но предупредил, что если пассажиры будут бесцельно шататься по палубе и отвлекать команду, он не посмотрит на их титулы и научные звания и отправит в наряд на камбуз. Спорить никто не стал — в конце концов, расчётное время прибытия в Адлербург, самый южный из трёх портовых городов Гриффонстоуна, составляло четыре дня, которые вполне можно было просидеть в каюте.
В целом, плавание прошло спокойно, если не считать приступов морской болезни, одолевавших Уайт Клематис и Твайлайт Файндера, и небольшого шторма на второй день, из-за которого «Герцогиня Мерапи» пришла в порт на полдня позже рассчитанного. Гринланд Спаркл рассчитался с капитаном, после чего пони сошли со шхуны. Всё снаряжение экспедиции, которого было немало, и большая часть которого представляла собой запас провизии в виде круп и сушёных фруктов, они несли на себе. Повозка хороша, если есть дорога, по которой она может ехать, в горах же она будет создавать больше проблем, чем удобств. А начинать переход через горы планировалось прямо из Адлербурга.
— Какие теперь планы, Гринланд? — спросила Ридинг Гласс.
— Найти постоялый двор поприличнее и подождать наших грифонских коллег, — ответил единорог.
— И когда они приедут?
— Мы договорились с ними встретиться первого мая в полдень на главной площади Адлербурга. В горы идём второго мая рано утром.
— Первого мая? — улыбнулась единорожка. — Значит, всё-таки…
— Да, я решил посмотреть, что это за Грифпургиева ночь такая, — с оправданием в голосе ответил Гринланд.
— Какая ночь? — не поняла Уайт Клематис.
— В двух словах не объяснить, это надо видеть, — заявила Ридинг Гласс, а затем обратилась ко всем: — Для тех, кто первый раз в Гриффонстоуне: будьте внимательны со своими вещами, старайтесь не разговаривать с незнакомцами и не ходить по улице в одиночку. Хоть сейчас Гриффонстоун стал безопаснее и дружелюбнее, чем семь лет назад, но всё равно может быть всякое, и лучше держать ухо востро. Если что, обращайтесь к стражам, они постараются помочь. Кстати, Гринланд, я знаю здесь одно неплохое заведение, где мы можем остановиться на эти дни.
— Веди, — ответил барон.
Пони вышли из порта и пошли по городу, время от времени ловя на себе подозрительные взгляды грифонов.
— Гласс, я вот всё хотел спросить, может, ты знаешь, кто такая эта герцогиня Мерапи, в честь которой названа эта шхуна, на которой мы пришли? — спросил Гринланд.
Единорожка нахмурила лоб, вспоминая, а затем ответила:
— Если не ошибаюсь, так звали жену герцога Сукафо Великого, одного из древних правителей Камелу. Великим его называют только потому, что у верблюдов строгий патриархат, фактически же при нём правила его жена. Я плохо знаю историю верблюдов, но насколько помню, при ней Камелу выиграла войну против киринов и разгромила несколько кочевых племён алмазных псов.
Вскоре пони дошли до трёхэтажного бревенчатого здания, над большими входными дверьми которого располагалась деревянная вывеска на грифонском языке «Gemütliches Nest[1]». Войдя внутрь, они оказались в небольшой общей зале трактира. Время было уже вечернее, и посетителей было довольно много. В основном они не обратили на пришельцев никакого внимания: пони в портовом городе были не такой большой редкостью. Лишь пара изрядно выпивших грифонов уставилась на них мутными взглядами.
— Was für… Ponys? Was haben sie hier vergessen?[2] — пробормотал первый.
— Keine Ahnung…[3] — ответил ему второй, а затем крикнул пони: — Hey, Ponys, kommt mal her![4]
— Ruhe![5] — строго прикрикнул на них трактирщик, коричневый полноватый грифон лет пятидесяти, и, перейдя на эквестрийский, заговорил с подошедшими к нему гостями с заметным акцентом: — Какая интересная компания. Эй, Ридинг Гласс, ты ли это? Какими судьбами?
— Да, старина Август, я тоже рада тебя снова видеть. Нам бы пару свободных комнат на пять дней, найдётся?
— Найдётся. На третьем этаже, в самом конце как раз две незанятые комнаты. Правда, там по одной широкой кровати в каждой, зато сами комнаты просторные, хоть с яком живи.
— Сойдёт. Мы всё равно собираемся в горы, ночёвка на полу нас не напугает.
Пони заняли в трактире две комнаты. Трое жеребцов поселились в одной, две кобылы в другой. Впрочем, все эти дни в трактире они только ночевали и ужинали: Ридинг Гласс, пользуясь ситуацией, устраивала команде экскурсии по Адлербургу, постоянно рассказывая что-то о Гриффонстоуне. Это была её стихия. Казалось, в городе не было ни одной вещи, о которой она не могла бы что-то рассказать. Когда Гринланд в шутку спросил её, может ли она рассказать что-нибудь о брусчатке, которой выложены улицы города, единорожка с невозмутимым видом поведала историю о том, что розовый гранит, из которого она сделана, добывается лишь на одном месторождении. Это месторождение разрабатывалось ещё королём Сомброй на завоёванных у грифоньих племён территориях и перешло в лапы грифонов лишь после исчезновения Кристальной Империи.
Наконец, последний день апреля начал подходить к концу. Пока пони ужинали в трактире, где был на удивление неплохой выбор блюд без мяса, Твайлайт Файндер спросил:
— Гласс, кажется, ты говорила, что эта Грифпургиева ночь должна быть сегодня?
— Именно так, — ответила единорожка. — В городе, конечно, тоже будет весело, но главные гуляния будут в горах.
— То есть, ты предлагаешь идти среди ночи в горы? — недоверчиво произнёс Колд Фронт.
— Да. Я понимаю, что звучит это сомнительно, но поверьте мне, потеряться там не получится. И я сразу хочу предупредить, что некоторые вещи там не для слабонервных, так что если кто-то не уверен в себе, можно никуда не ходить.
— Это какие вещи? — с подозрением спросил Гринланд.
— Да ничего такого, в общем-то, — произнесла Ридинг Гласс. — Просто грифонские праздники часто сопровождаются жертвоприношениями. Раньше это были пленные пони или другие грифоны, но сейчас Гриффонстоун стал более цивилизованным, и местные ограничиваются свиньями и овцами. Впрочем, и от этого постепенно отходят.
Единорожка оглядела собеседников и не обнаружила на их лицах признаков смертного отвращения или дурноты. Уайт Клематис выглядела напряжённой, но довольно уверенной в себе, на жеребцов же эта информация не произвела почти никакого впечатления.
— Но нам же ничего не угрожает? — осторожно спросила жёлто-зелёная земнопони.
— Нет. Конечно, об осторожности забывать не стоит, но намеренно на нас вряд ли кто-то нападёт. Грифоны нормально относятся к пони, особенно здесь, в портовом городе, где пони бывают часто. А приносить в жертву разумных существ король Гровер запретил одним из своих первых указов, за это в Гриффонстоуне можно попасть на плаху.
Когда с ужином было окончено, и солнце уже село, пони направились к городским воротам. Через них из города уже шло множество грифонов, направлявшихся на вершину ближайшей к городу горы. Когда путники взошли на неё, они оказались на просторной поляне, в центре которой был сложен и уже разгорался огромный костёр, вокруг которого собирались грифоны. Большинство из них было без одежды, но некоторые грифины были облачены в пёстрые платья и носили на головах цветочные венки. На некотором отдалении от костра стояло большое чучело существа, похожего на грифона с козлиными рогами. Оно было сложено из соломы и веток, и перед ним несколько грифин в пёстрых платьях под аккомпанемент двух музыкантов с лютнями танцевали какой-то странный, энергичный и даже в какой-то мере эротичный танец.
Когда они закончили, к музыкантам присоединилось ещё несколько грифонов, и они заиграли более медленную и торжественно-мрачную музыку. Толпа расступилась, освобождая место между уже разгоревшимся костром, освещавшим всю поляну, и чучелом, и на это место вышел крупный грифон, волочащий за рога упирающуюся и панически блеющую овцу; на поясе у него висели большие ножны. Толпа начала подпевать музыке, но слов было не разобрать: казалось, что их и нет, и каждый грифон просто напевает мелодию, хотя изредка в нескладном хоре одновременно проскакивали отдельные согласные. Музыка начала ускоряться, к грифону в центре вышли два помощника, которые стали держать овцу спереди и сзади. Грифон достал из ножен широкий палаш. В хоре толпы появилось что-то похожее на жадное предвкушение, ритм музыки становился всё быстрее и быстрее, грифон взмахнул палашом, по клинку пробежал оранжевый блик от костра, и… через мгновение послышался короткий звеняще-хлюпающий звук, и музыка резко прекратилась. Грифон взлетел, держа высоко над головой окровавленный палаш, пока помощники уносили обезглавленное тело овцы. По толпе прокатился благоговейный вздох.
Пони стояли в середине толпы и не видели всех деталей страшного ритуала, но воображение позволяло им достраивать недостающие фрагменты. Когда же грифон поднял над головой окрашенный кровью клинок, Уайт Клематис почувствовала себя нехорошо. Она начала заваливаться на бок, но её поддержал Твайлайт Файндер, тут же магией создав несильный поток воздуха, обдувающий её лицо. Когда секундное помутнение отступило, она извиняющимся тоном произнесла:
— На словах это звучало не так… Мне п-приходилось препарировать лягушек и мышей, но ритуальное убийство — это… оказалось, совсем другое.
— Может, нам стоит уйти? — обеспокоенно спросил Гринланд.
— Нет… не обязательно. Я… буду держать себя в копытах.
— Больше ничего такого не будет, — сказала Ридинг Гласс. — Дальше только танцы и гуляния.
Через пару минут от напряжения и сакральной жажды крови, витавших в воздухе, не осталось и следа. Собравшиеся на поляне грифоны стали просто веселиться, танцевать свои странно-энергичные танцы, есть закуски и радоваться жизни. Как объяснила единорожка, верховный грифонский дух Водуназ принял жертву, и теперь год будет урожайным и богатым на дичь и рыбу, и грифоны этому радуются. Впрочем, большинство из них не вдаётся в такие детали своей мифологии и просто гуляет, потому что так принято. Пони присоединились ко всеобщему веселью.
Если Гринланд и Файндер вели себя сдержанно, в основном разговаривая с некоторыми наиболее спокойными грифонами и пробуя местные закуски и напитки, а Колд Фронт вовсе почти всю ночь просидел у костра, то Ридинг Гласс практически сразу растворилась в толпе, прихватив с собой Уайт Клематис. Их цветные и в целом весьма приметные в серо-коричневой массе грифонов силуэты было на удивление сложно найти, они появлялись то тут, то там, нигде долго не задерживаясь. Они танцевали с грифинами перед чучелом Водуназа, а через минуту уже кокетливо общались с парой симпатичных грифонов. Затем Ридинг Гласс учила подругу основам грифонского языка — безуспешно, а ещё через некоторое время они сидели возле своих жеребцов в большом кругу, пили медовуху и громко подпевали какой-то весёлой народной песне о хитром грифоне, что ухаживал за красивой грифиной.
— Виконт, вы выглядите каким-то грустным, — произнесла Уайт Клематис, сидящая возле Твайлайт Файндера, и придвинулась к нему ближе.
— Вовсе нет, — ответил тот. — Я не грустный, а просто сдержанный. На самом деле, мне весело. И мне казалось, Уайт, что мы уже давно отошли от этих формальностей.
— Да, конечно, — сказала земнопони, сев практически вплотную к единорогу. — Просто мне так нравятся благородные жеребцы… и ты так поддержал меня, когда мне стало дурно…
— Уайт, не хочу тебя обидеть, но моё сердце уже занято. У меня есть любящая жена и прекрасная дочь. Ты мой друг, и мне бы хотелось, чтобы всё так и оставалось.
Земнопони печально вздохнула, положив голову ему на плечо.
— И я как друг советовал бы тебе больше не пить сегодня. Иначе праздник перестанет быть приятным, — добавил он мягким голосом.
— Чего грустим, сегодня такая прекрасная ночь! — воскликнула подошедшая к ним Ридинг Гласс. — Эй, Колд, иди к нам, повеселись немного! Ты так всю ночь у костра просидишь!
— Меня всё устраивает, — немного хмуро, но всё же дружелюбно ответил сидящий в отдалении пегас, не оборачиваясь. — Просто я веселюсь по-своему.
— Гласс, я вот хотел тебя спросить, — заговорил Гринланд. — Ты так уверенно себя чувствуешь здесь, словно всю жизнь прожила в Гриффонстоуне. А ты знакомилась лично со всеми сторонами грифонской культуры?
— О чём ты? — не поняла единорожка.
— Я хочу сказать… кхм… ты пробовала мясо? — тише добавил жеребец.
Ридинг Гласс несколько помрачнела, обдумывая ответ.
— Если честно… да, пару раз, — снизив тон, ответила она. — Это довольно специфические ощущения… и я после этого чувствовала себя не очень хорошо. Пони к такому не приспособлены.
Гуляния продолжались до рассвета. Когда первые лучи солнца были готовы вот-вот осветить поляну, от углей, оставшихся после костра, грифоны подожгли чучело своего верховного духа. Оно сгорело буквально за десять минут, после чего вдоволь нагулявшаяся толпа стала расходиться.
— Ну что, Гринланд, не пожалел, что решил подождать этой ночи? — спросила голубая единорожка у командира экспедиции, когда пони возвращались в трактир.
— Скажу честно, это не то, чего я ожидал, но, пожалуй, оно того стоило. Теперь нам нужно привести себя в порядок, потому что послезавтра… ахх… точнее, уже завтра мы выходим в горы, — ответил он, глядя на встающее солнце и зевая.
В первый день мая пони спали до обеда. Гринланд Спаркл проснулся раньше всех — за час до полудня — и, наскоро позавтракав, отправился на центральную площадь города. Улицы были почти пусты, грифоны отсыпались после бурной ночи. На площади его уже ждали трое грифонов.
— Герр Спаркл, я полагаю, — произнёс крупынй голубовато-серый грифон, когда единорог приблизился к ним.
— Верно. А вас король назначил в мою экспедицию?
— Genau so[6]. Моё имя Гельмут, это Ульрих и Арн, — указал грифон на своих товарищей. — Герр Ульрих будет нашим проводником до Дальней сопки.
— Приятно познакомиться, — ответил Гринланд и протянул грифонам копыто, которое они по очереди пожали. — Насколько я помню из вашего письма, вы, герр Гельмут, геолог, а ваши спутники — картографы?
— Да. Наш король заинтересован в поиске месторождений золота, кристаллов и других полезных ископаемых, а также в составлении карты восточных территорий.
— Принцессе Селестии больше интересно возможное местное население, так что здесь у нас споров о праве первооткрывателя возникнуть не должно. В любом случае, вы входите в состав моей экспедиции и должны исполнять все мои распоряжения, когда мы будем в походе. Надеюсь, с этим у нас проблем не возникнет?
— Natürlich, keine Probleme[7]. Король наделил вас соответствующими полномочиями.
— Вот и хорошо. Мы выдвигаемся завтра с рассветом. Пока можете идти, на рассвете будем ждать вас у городских ворот.
[1] Уютное гнёздышко (нем.)
[2] Что за… Пони? Что они тут забыли? (нем.)
[3] Без понятия… (нем.)
[4] Эй, пони, идите сюда! (нем.)
[5] Тишина! (нем.)
[6] Именно так (нем.)
[7] Конечно, никаких проблем (нем.)