От абсента станет веселей
Глава 2
Я, конечно же, закричал.
Да и вы бы закричали. Когда каждый атом вашего тела растягивается и завязывается узлом магией, чтобы сжиженную тушку несколько коротких вечностей тащило через неоново-яркий ад – это не абы что. Наверное, вступила в игру полынь – розовая не шутила о том, насколько крут абсент. Но когда основополагающие силы вселенной решают взбить образным венчиком мою вполне себе конкретную душу – это знание не сильно успокаивает. Более того, пронзающей мое тело (или то, что от него осталось) боли было достаточно, чтобы заставить меня задуматься, что есть в мире высшая справедливость, которая карает подлеца, вроде меня, за все плохое, сотворенное в жизни.
А этого очень много.
Но к счастью, прежде, чем я успел начать раскаиваться, реальность вокруг меня вновь собралась воедино.
И в тот момент я сблевал.
Мощно.
Что, опять же, было совершенно естественной реакцией того, кто не привык к таким магическим штучкам. Одно дело – летать, как полагается пегасу. Но когда для перемещения используется ужасная и загадочная магия и пространство между двумя точками фактически не пересекается – это уже неестественно, говоря прямо.
К счастью, я сумел собраться и проблеваться, не изгваздав себя. Затем закрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов – инстинктивно, интуитивно я понимал, что чего-то не так, но сказать точно не мог. Но я прошел через достаточно загулов, чтобы знать, что есть ситуации, когда нужно нажать на тормоза, выпить водички и оценить обстановку. Конечно, главное, чтобы за вами при этом не гналась полиция, но это уже другой вопрос.
Итак, я стер рвоту с уголка рта, заставил глаза раскрыться и начал изучать окружение. Я больше не был в библиотеке принцессы Твайлайт – и даже в Понивилле, если на то пошло. Но все еще был ранний вечер и солнце только начало клониться к горизонту. Я каким-то образом выпал (и, соответственно, наблевал) на какой-то двор с пьедесталом посередине и дорожкой, ведущей к большому кирпичному зданию. Архитектуру я не опознал – но, если что, я всегда могу взлететь на удобное облако и оглядеться.
И тут я понял, что не чувствую крыльев.
Я бы снова закричал, но горло я сорвал раньше. Так что все, что я смог – встать и пошатнуться. И тут же сделал ряд новых ужасающих открытий о текущем состоянии своего тела. Я доковылял до здания и посмотрел на отражение в окне.
Я увидел лицо – знакомое и чужое одновременно. Оно, обычно привлекательное и мужественное, стало плоским и сжатым в нечто грубо овальное, лишь отдаленно близкое к моей былой красоте. «Дуэльные» шрамы тоже пропали – со всей аурой лихой опасности, которую они могли давать.
Здоровое, но все же изуродованное лицо – само по себе ужасно, но остальной я был в еще более худшем состоянии. Это было куда более необычное злоключение, чем обычно – мое тело мутировало и превратилось в это… существо. Какую-то лысую двуногую обезьяну, судя по внешнему виду.
Ни крыльев, ни копыт, ни хвоста – единственным легким указанием на Вашего Покорного Слугу были цвета глаз и волос. Но все же на жалком подобии гривы было слишком много геля, и потому я выглядел как последствие пьяного соития орангутанга и очень любвеобильного ежа.
В отчаянии я провел ладонью по лицу – и меня едва не стошнило еще раз, потому что у меня были ладони. Я немало попутешествовал и потому встречался с драконами, минотаврами и даже котами Абиссинии – всеми теми существами, что имеют противопоставленные большие пальцы на лапах. И из своих путешествий я вынес, насколько отвратителен этот выверт анатомии. На самом деле, существа с пальцами постоянно касаются всего – но когда есть копыта, то если неудачно вступил в что-то (вроде ихора подменышей, например), то оно рано или поздно сотрется о землю (или облака, в случае пегасов). А двуногие существа будут ходить с грязными хваталками, пока понибудь не напомнит им руки помыть.
Так что вы можете себе представить мое горе, когда выяснил, что стал одним из таких двуногих существ.
Я несколько секунд бормотал нечто неразборчивое, а потом заставил себя отвернуться от жуткого отражения. И обнаружил вышедших во двор других уродливых приматов. Медленно, со все нарастающим ужасом, я осознал, что узнаю их. Вроде бы.
Видите ли, многие из тех двуногих троглодитов имели прически и цвета пони, что я видел на вечеринке. Я не был уверен, порожденная ли это абсентом галлюцинация или зеркало было чудовищным, мутагенным оружием массового поражения, которое принцесса Твайлайт просто оставила в библиотеке. Нет, это вряд ли – принцесса не стала бы прятать такую штуку. А вот плохо защищенный научный эксперимент… Я все же был в Кантерлоте во время истории с гигантской многоножкой.
Но пони-ставшие-приматами не кричали и не паниковали, как поступили бы любые разумные существа, превращенные в нечто настолько кошмарное. Они просто занимались своими делами, болтали, смеялись и часто смотрели в какие-то плоские светящиеся приборы. Это определенно больше наводило на мысль о галлюцинации. Никто из них не обратил внимания на меня (и грязь, что развел в нескольких метрах позади).
Но потом проклюнулась надежда.
Из толпы я сумел выделить одну конкретную фигуру. Точнее – знакомую пышную рыжую шевелюру. Конечно, Кэррот Топ будет знать, что происходит. В конце концов, это же ее работа. Насколько я ее знаю, она, наверное, специально пригласила бы меня в Понивилль в эти конкретные выходные, зная, что произойдет весь этот кошмар. И наоборот, если это все галлюцинации, то Кэррот лучше всего подойдет, чтобы присмотреть за мной, пока мои мозги не встанут на место.
Я сумел не упасть, пока торопился через двор, чтобы схватить рыжеволосую девушку за плечи.
— Кэррот! – произнес я, не скрывая облегчения в голосе. – Проклятие, рад видеть тебя!
— Флеш? Флеш Сентри? – посмотрела на удивленными зелеными глазами. – Почему ты так говоришь?
— Как?
— С акцентом.
— С каким еще проклятым акцентом?
— Ты… хорошо себя чувствуешь? Я слышала, ты сегодня болен был, — подозрительно посмотрела на меня Кэррот.
— Бывало и лучше, — ответил я. – Но забудем об этом – просто, пожалуйста, скажи мне, что тут происходит?
— Понятия не имею, о чем ты.
— О, демоны, ты же не будешь притворятся, что это одна из твоих «чего положено знать» штук? Терпеть не могу, когда ты Специального Агента Голден Харвест на полную включаешь.
После этих слов глаза ее широко раскрылись от ужаса. Она застыла, посмотрела через одно плечо, потом – через другое, словно чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. Наконец она схватила меня за синюю рубашку, которую я носил, и подтянула на расстояние слышимости шепота.
— Ты знаешь?
— Конечно, знаю, — радостно подтвердил я.
— Откуда ты… о, нет, — простонала Кэррот, отпустив меня. – Тебе же Дитзи рассказала, да? Она же пообещала мне, что никому не расскажет, что я играю в «Огров и Темницы»!
— Погоди, что?
— Я думала, ты будешь лучше, но, похоже, я ошибалась. Ты просто обязан был посмеяться над этим, когда узнал? – продолжила Кэррот. Я узнал этот сердитый взгляд, что она кинула в мою сторону, но в нем, очень нехарактерно, не чувствовалось физического насилия. Она шмыгнула и сделал шаг назад. – Похоже, шуток про «бездушных рыжих» будет мало, да? Как ты меня теперь звать станешь - чудачкой? Ботанкой? Неудачницей?
— Я не…
— Тебя Сансет Шиммер подговорила?
— Кто?
— Не изображай мне тут дурака!
— Уверяю, Кэррот, дурака я не изображаю!
— Ох, просто… просто… заткнись! – прошипела она. Она еще секунду мрачно на меня посмотрела потом развернулась и, фыркнув, пошла прочь. – Иди поглумись еще над кем, урод!
— Могло быть и лучше, — пробормотал я про себя. Мой разум дрогнул, пока я глядел вслед уходящей прочь Кэррот Топ. Или, той, кто, как я думал, была Кэррот Топ. Она выглядела схоже, голос был тот же… но у нее словно амнезия была. Подменыш, по меньшей мере, заговорил бы про «истинную любовь» или о еще какой романтической чуши перед тем, как высосать мои мозги через глаза.
Я стоял так, ошеломленный, и не заметил, как сзади ко мне подобрались другие приматы – пока не стало слишком поздно.
— Флеш! Ты все же тут!
Я напрягся, развернулся и обнаружил, что стою перед двумя самыми большими из местных обезьян, что я видел. Они носили одинаковые синие майки, туго обтягивающие их гротескную мускулатуру. Прическа первого была длинной и лохматой, а другой был снежно-белым и коротко стриженым блондином.
— ДА! – оглушительно громко заявил Стриженый.
— Я могу объяснить… — произнес я, отступая.
— И не надо! Появиться перед важным матчем, несмотря на болезнь – вот это я понимаю, преданность и отдача, чувак!
— ДА!
— А теперь пойдем! Мы не хотим опоздать – Вандеркольтам нужен их лучший куотербек!
После этого двое громил притащили меня в раздевалку на другой стороне здания. Там уже было еще добрых две дюжины бугаев, одевающихся в массивную броню и готовящихся, несомненно, к суровой битве. С пересохшим ртом и едва не содрогаясь, я последовал их примеру – возможности сбежать я не видел, да и броня тогда казалась неплохим выбором. И потому я сменил свою странную (и, несомненно, гражданскую) одежду на еще более необычную, но дающую хотя бы толику защиты.
Как только я натянул за залитую гелем голову шлем, из-за угла появился обезьян постарше в зеркальных противосолнечных очках и с густыми усами – и направился прямо ко мне.
— Сентри! – рыкнул он. – Я думал, ты болен! Готов к игре?
Впервые с тех пор, как меня протащило через волшебное зеркало, я знал, что делать.
— Я все же не мог остаться в стороне, сэр, — ответил я достаточно стоическим тоном. Эффект вышел чуть смазанным из-за того, что мой голос ломался – еще одна ужасающая деталь моего нового уродливого тела. – Не волнуйтесь, хоть я и чувствовал себя нехорошо, я все же готов. Просто скажите, куда идти.
Я сгладил свое рвение притворным кашлем, который использовал всякий раз, как жеребенком хотел сбежать с урока истории. Реверсивная психология. Работает… не всегда, но все же достаточно.
«Тренер» долго, оценивающе посмотрел на меня и покачал головой.
— Преданность и отдача, Сентри. Я всегда ценил их в тебе. Ты далеко пойдешь, парень, — он шлепнул тяжелой лапой по шлему – достаточно сильно, чтобы у меня клацнули зубы. – Но не сегодня. Останешься на скамейке запасных, пока не будешь в форме на все сто.
Я подавил радостный вскрик, вместо этого укрепляя свое положение жалобным возражением.
— Но…
— Никаких «но», — принял окончательное решение Тренер, покачав головой. После чего он начал кричать остальному бронированному молодняку, собирая их вместе ради последнего напутствия.
Тренер завел стандартную вдохновляющую шарманку, разглагольствуя о «тяжелой работе», «целеустремленности» и «Ну и что с того, что Кристальная Академия в этом сезоне не проигрывала?»… Я перестал за ним следить – такого я наслушался предостаточно (да и сам несколько раз толкал), чтобы и без того знать содержание. Не говоря уже о том, что любительский спорт и рядом не валялся с тем, через что я уже прошел. Хуже вряд ли будет, подумалось мне.
Я ошибался.
Как обычно.
Они называли это игрой, но любой был бы прощен, думая иначе. Сама «игра» была схожа с клаудболлом, только без полетов, облаков и хоть какой-то доли приличий. Она напоминала мне что-то вроде выступлений гладиаторов, в которых так называемые «Вандеркольты» бились о ряды еще более крупных и уродливых дуболомов в фиолетовых шлемах. С каждой атакой с забитых трибун раздавались радостные крики. У боковых линий было с полдюжины приматок, видимо из группы поддержки, в таких коротких юбочках, что можно было бы засмотреться – если вы, конечно, один из тех обезьянов. И ни у одной, конечно, не было крыльев.
К счастью моего выступления на тему «отважный, но раненый воин» оказалось достаточно, чтобы я сидел на скамейке запасных вдали от угроз. Но вскоре у меня стала появляться компания – каждые несколько столкновений Кристальные мордовороты выбивали кого-то из наших, словно стремились к победе через истощение сил. И я с ужасом начал осознавать, что скоро Тренер воспользуется резервами – и на самом донышке найдет Вашего Покорного Слугу.
Потому я дождался, пока особо жестокое противостояние не прикует к себе всеобщий интерес, после чего медленно и тихо поднялся на ноги. Вскочить и бежать не подойдет (как бы ни хотелось) – это лишь привлечет ненужное внимание. На поле с грохотом столкнулись еще раз, и еще один Вандеркольт распластался на земле.
Я был слишком медленным – стоило мне встать, как Тренер развернулся и ткнул в меня пальцем.
— Сентри! На поле!
— Я?
— Знаю, я обещал, что не стану вводить тебя в игру, но Куик Снэп травмирован, так что ты – все, что у нас есть! – он хлопнул меня по плечу и сунул планшет с какими-то загадочными тактическими диаграммами. – Мы отстаем всего на два очка, а до окончания матча – полминуты. Тебе надо прорваться достаточно далеко, чтобы сделать филд-гол – и тогда дело в шляпе. Помни тактику своей игры – держись справа, но ищи, где сможешь прорваться. И не бойся менять фланг, если понадобится. Понял?
— Э, да? – на рефлексе солгал я.
— Отлично! Тогда вперед, Сентри! – Тренер толкнул меня в сторону поля, и у меня не было иного выбора, кроме как направиться туда. И хотя я шел с энтузиазмом висельника, видящего петлю, толпа позади компенсировала его своим собственным, взорвавшись диким ликованием, стоило мне пересечь белую полосу. Естественно, не им же бежать навстречу опасности.
На поле я занял то, что казалось моим местом. По крайней мере между мной и громилами Кристальной Академии было несколько мускулистых обезьянов, так что бить меня будут неизбежно, но не сразу.
— Эм. Да, — произнес я, посмотрев в обе стороны. – Давайте… эм, давайте сделаем это.
И тут разразился Тартар.
Один из Вандеркольтов бросил мне странный вытянутый мяч – он ударил меня в грудь, и я инстинктивно его схватил. Сразу после того гоблины в фиолетовом смели Вандеркольтов, как кегли, и помчались на меня.
Так что я побежал.
Мои перепуганные вопли потонули в реве толпы. Я отступил на несколько метров, стараясь увеличить дистанцию между мной и стадом бронированных головорезов, но другой фиолетовый бугай начал заходить слева, отрезая путь к отступлению. Он бросился на меня, но я отскочил в последний момент, не дав его туше меня раздавить.
Тут я прибавил ходу и побежал навстречу наступающим – хотя и под углом. Не из чувства отваги, не подумайте, а потому, что самые трусливые (а потому и мудрейшие) части мозга подсказали мне, что Кристальные троглодиты были слишком массивными, чтобы быстро менять направление движения. Я нырнул под лапой в фиолетовом рукаве и продолжил бежать, оставив рычащих чудовищ позади.
На этом они не закончились. На поле были и другие здоровяки – большая их часть преследовала или боролась с Вандеркольтами (в большинстве случаев, уверенно побеждая), но самые наблюдательные заметили меня своими маленькими глазками и пошли на перехват.
Я метался и петлял по полю, используя врожденную трусость, чтобы уворачиваться от громил в фиолетовом. Время от времени один или другой пытался напрыгнуть на меня, но я в нужный момент отпрыгивал. В сравнении с другими ужасающими чудовищами, что многие годы раньше пытались убить меня, эти массивные, бледные увальни были лишь любителями. Я бежал практически бездумно – не зная, куда, лишь бы быть уверенным, что мои кости не переломаются под тушами лучших бойцов Кристальной Академии.
Как вдруг они остановились.
Со стороны зрителей донеслась очередная волна радостного ликования, за которой последовал резкий гудок таймера. Так как меня ничего не пыталось убить (в данный момент, по крайней мере) – я позволил себе остановиться. И только тогда заметил, что оказался в зачетной зоне на противоположном конце поля. Ошеломленный, я позволил мячу выпасть из моих рук – все время своего испуганного забега я держал проклятую хреновину, даже не замечая того.
И как только мяч упал на землю, Вандеркольты окружили меня. Я бы сбежал, но все еще был вымотан предыдущим забегом. Мои «товарищи» смеялись, радовались и вскоре подняли меня на свои плечи. Следующей была публика, перебирающаяся через перила и спешившая на поле праздновать. Я не мог поделать ничего – лишь буквально оседлать волну энтузиазма, когда меня окружила орда восторженных обезьяноподобных чудовищ (на головах некоторых были ободки с ушами пони – что добавляло сюра). Все это казалось чрезмерным. Я войны выигрывал с меньшим триумфом, а Вандеркольты буквально сходили с ума из-за какой-то игры. Игры, в которой я победил чисто случайно. Но скандирование мне льстило.
— ФЛЕШ! ФЛЕШ! ФЛЕШ!
Чем более все меняется, тем более неизменным остается.