Полет Аликорна

12. Достаточная крепость

Рарити лежала без сна в постели уже несколько часов, когда первые лучи рассвета осторожно прошли сквозь рваную дыру в корпусе Аликорна. Некоторое время она оставалась неподвижной, наблюдая, как восходящее солнце все ярче освещает каюту. Свет напомнил ей, что где-то далеко ее принцесса подняла светящийся диск из его тайного места покоя. Даже в этом негостеприимном месте Рарити окутывала та же сияющая аура тепла и безопасности, что и Эквестрии. Солнце дало ей небольшую долю надежды. Теперь пришло время подняться вместе с ним.

Это была нелегкая ночь, и сон у нее оказался в лучшем случае прерывистым. Жители джунглей преодолели свой страх и удивление по поводу вторжения в их дом и вернулись, наполняя тьму странными звуками: гудением насекомых, пронзительными трелями птиц и, казалось бы, нескончаемым улюлюканьем того, что, как догадалась Рарити, было стаей обезьян, собравшихся спать. Дважды за ночь пронзительный визг какого-то существа заставлял сердце Рарити трепетать в панике, поскольку этот звук вызывал в воображении образ пикирующего ее убивать отряда грифонов. Она все еще не могла с уверенностью сказать, что этот звук не был охотничьим кличем грифонов, но тот факт, что она пережила ночь, предполагал, что по крайней мере замаскированный Аликорн не был найден.

Повернувшись направо, Рарити обнаружила, что ее нос упирается в маленькую стену, которую она построила, свернув все имеющиеся в наличии покрывала цвета подсолнуха в длинный змеевидный барьер между ней и Блубладом. Ни один из них не хотел отказываться от своих претензий на кровать, поэтому она придумала это импровизированное средство для поддержания мира и предотвращения контактов, случайных или иных. Даже ночью было слишком жарко и душно, чтобы думать об использовании покрывал по назначению, но они были эффективными в качестве обозначения границы.

Приподнявшись на передней ноге, Рарити смогла видеть поверх стены. Блублад все еще спал, тихий и неподвижный в данный момент. Он ворочался и метался большую часть ночи, и она не раз подумывала о том, чтобы принять его предложение спать на полу, просто чтобы иметь больше шансов на непрерывный сон. Кровати едва хватило бы двум пони в очень близких отношениях, но она совершенно не подходила для жеребца и кобылы, которые не хотели иметь ничего общего друг с другом — и один из которых не мог спать спокойно.

Присмотревшись к спящему Блубладу, Рарити почувствовала укол беспокойства, смешанный с отвращением. Рана на его голове сразу за левым глазом и под ухом выглядела не очень хорошо. Там образовалась зеленовато-коричневая корка, которая была хорошо видна на белой шерсти герцога, а спутанные влажные волосы в этой области свидетельствовали о том, что из раны все еще выделялась жидкость. Рарити немало приходилось ухаживать за непоседливой сестрой, чтобы распознать явные признаки инфекции. Хуже того, красная область в центре раны свидетельствовала о том, что она еще не полностью закрылась и, следовательно, все еще уязвима для новых патогенов. Блубладу потребуется медицинская помощь, если он не сможет справиться с заражением самостоятельно. Это была еще одна причина как можно скорее вернуться к цивилизации. А пока им, по крайней мере, придется промыть и перевязать рану. Рарити смирилась с задачей.

— Просыпайся, — громко произнесла единорожка, толкая неподвижное тело Блублада. — Если мы собираемся выдвигаться, то не должны спать весь день. Это была твоя идея, помнишь?

— Сливки, четыре ложки сахара, — бессвязно пробормотал Блублад, вслепую отмахиваясь от тыкающего его копыта Рарити своей собственной ногой. — Немного тертого шоколада было бы неплохо.

— Пора… погоди, ты кладешь в кофе четыре ложечки сахара? Неудивительно, что ты жуешь бодрокорень, — Рарити была потрясена. Блублад явно понятия не имел, как правильно заварить чашку кофе, иначе он бы никогда не осквернил сей напиток. — Уже пора подниматься.

Блублад дважды моргнул, а затем открыл глаза.

— О верно. Ты. Это место. Теперь я помню. Кстати, я удивлен, что ты предпочитаешь горький сладкому. Кофе создан для сахара.

Рарити скатилась с кровати и перебралась на другую сторону каюты, где располагалась крошечная кухонька и хранились припасы. Многие бочки, ящики и коробки были прикреплены к стене, и все еще стояли на местах. Остальные разбросало повсюду, когда массивная клешня врезалась в воздушный корабль.

— Забавно, но правильно сваренный кофе — это смесь достаточной крепости и нужной мягкости, но он никогда не бывает на вкус горьким или пережжённым. Исправление трагических недоразумений — мое любимое занятие, поэтому надеюсь, что ты позволишь мне продемонстрировать твою неправоту.

— Сейчас? — вопросительно поднял бровь единорог.

— Ты же не хочешь, чтобы мы отправились в путь без завтрака? — с притворным удивлением спросила Рарити. — Вчера вечером я заглянула в твою кладовую, и у тебя все еще больше провизии, чем мы можем унести с собой. С таким же успехом мы можем наесться сейчас, чтобы потом не жалеть, что не поели.

— Тогда продолжай, — пожал плечами Блублад. — Кажется, я не ел ничего толком с Кантерлота.

— Боюсь, сначала мы должны решить еще одну проблему, — произнесла Рарити. — Похоже, что рана на твоей голове заражена.

— Фантастика, — поднялся и нахмурился жеребец. — Я буду первым из моего благородного рода, кого сразит тропическая лихорадка. Наконец-то я чувствую себя настоящим первооткрывателем.

— Уже такая мелодрама? Наверняка у тебя на борту есть медикаменты.

— Я так и знал, что чего-то забыл.

— А у тебя случайно нет каких-нибудь крепких напитков?

— Думаю, у тебя проблемы, — поморщился Блублад со смесью удивления и отвращения на лице. — Ты еще даже ничего не ела.

— Я прошу для тебя, а не для себя, — отрезала Рарити. — Спирт поможет очистить рану, и, кажется, все равно нет ничего лучше, с чем можно было бы работать.

— О, — Блублад подошел к большому тканевому мешку в углу комнаты. Открыв его, он извлек большой кокосовый орех с вставленной в него пробкой и положил на удобную бочку. — Один из жеребцов, швартовавших меня в Галлополи, бросил мне это. Он сказал, что я выгляжу так, будто мне нужно расслабиться, поэтому предполагаю, это что-то алкогольное. Не стесняйся попробовать, если не сможешь устоять.

Рарити взяла кокос передними копытами и зубами выдернула пробку. Аромат, который сложно с чем-то перепутать — смесь спирта, душистых специй и приторной сладости — мгновенно сообщил ей, что внутри содержится ром. Вдохнув глубже, модельерша почувствовала легкое головокружение, оставившее у нее впечатление, что качество этого конкретного напитка весьма высоко.

Рарити поставила наполненный ромом кокос обратно и принялась за следующее дело. Она сняла наволочку с подушки и отнесла ее к раковине, а после магией и зубами разорвала ее на полоски.

— Что ты делаешь? — спросил Блублад. Скорость его речи выражала удивление и тревогу. — Надеюсь, ты понимаешь, что эти наволочки — лучший камелонский хлопок.

— Не будешь ли ты так любезен заткнуться и стоять смирно, — ответила Рарити. Она намочила одну из полосок и подошла к Блубладу, держа рядом оставшиеся сухие куски ткани. Стараясь не очень присматриваться к ране жеребца, она начала промокать ее влажной полоской и вскоре очистила от гноя и жидкостей. Затем вставила вторую полоску в отверстие кокоса и перевернула вверх дном, чтобы хлопок полностью пропитался ромом. Она взяла полоску и повернулась к Блубладу. Маленькая ее часть наслаждалась тем, что должно будет произойти дальше.

— Может немного пощипать, — произнесла единорожка. Она была готова к возражениям, но не к оглушительному воплю, который разнесся, когда прижала пропитанную ромом полоску к ране Блублада. Не было никаких сомнений, что в любом городе Эквестрии происходящим тут же заинтересовалась бы полиция. Она надеялась, что здесь это не привлечет нежелательного внимания. Крик звучал скорее по-животному, чем по-понячьи.

— Что это было? — наконец спросил Блублад, потратив целую минуту на то, чтобы просто глубоко вдохнуть, зажмурив глаза и сжав челюсти.

— Пряный ром. Спирт должен помочь очистить твою рану и остановить дальнейшее кровотечение. Судя по запаху, по крепости он довольно близок к медицинскому спирту.

— Ты прямо сестра Найтингейл, — косо посмотрел он на Рарити и поднял копыто, чтобы коснуться раны на голове. Кобыла отбросила его переднюю ногу, прежде чем тот успел дотянуться.

— Не трогай! — прорычала она. — Она сейчас чистая.

В ее распоряжении оставалось еще несколько сухих полосок ткани. Одна была аккуратно сложена, чтобы получилась небольшая подушечка, и она прижала ее к ране. Магией единорожка связала две оставшихся, чтобы сформировать одну длинную полоску, а затем дважды обернула ее вокруг головы Блублада и под его белокурой гривой. Полоска была туго завязана у него на затылке, а затем единорожка отступила, чтобы полюбоваться своей работой.

— Теперь все в порядке, — произнесла Рарити с легкой улыбкой. По правде говоря, она была более чем обеспокоена зараженной раной, но зацикленность на ней не дала бы ничего, и не было причин заставлять волноваться и Блублада. Более того, она должна была признать, что принц с повязкой на голове выглядит довольно лихо.

— Я похож на душевнобольного, — проворчал жеребец. Единорожка видела, как он смотрит на свое отражение в одном из оставшихся осколков разбитого зеркала в туалете. — Дискордовски красивого душевнобольного, но все же. Спасибо за лечение, наверное.

— Не за что. Я, например, думаю, что это добавляет определенное опасное очарование — как если бы ты был из тех жеребцов, которые, скажем, разбивают полумиллионный дирижабль посреди непроходимых джунглей, преследуемые смертоносной кликой воинственных заговорщиков.

— Ну и воображение у тебя, — ухмыльнулся Блублад.

— Определенно. Я считаю, что это помогает в работе. При разработке модели костюма нужно хорошо себе его представлять, знаешь ли. Раньше я представляла целые миры для своих сезонных линий. На этот раз, однако, должна признать, что история практически написала сама себя.

— Действительно.

— Значит, завтрак? — подсказала Рарити.

— Завтрак, — согласился ее собеседник с едва заметным, но несомненно реальным намеком на энтузиазм.

— Хорошо. Принеси кофе, и я покажу, как его правильно заваривать, а я пока займусь остальным, — Рарити не особо горела желанием вообще что-либо делать для Блублада, не говоря уже о том, чтобы лечить его раны и готовить ему завтрак. Однако ее действия диктовались обстоятельствами. Она не могла допустить, чтобы он поддался инфекции, пока они находятся далеко от Эквестрии, и, что более важно, она не могла сидеть сложа копыта, пока любой пони живет, считая, что его кофе требует четыре ложки сахара. Такая пародия на кулинарию подходит ее младшей сестре или несчастной заблуждающейся матери, но только не герцогу Кантерлотскому. Какой позор.

Особых разносолов не было — имелись лишь бисквиты, яблоки, твердый сыр, овес и масло, но все же было лучше, чем на Вольной Душе. Рарити пришлось отдать должное — экономия веса за счет облегченного двигателя Блублада и отсутствия у него друзей, желающих участвовать в гонках, позволила обеспечить более высокий уровень жизни, чем могло бы быть в противном случае. Она поставила небольшую стопку бисквитов и миску с яблоками на чертежный стол вместе с небольшой баночкой масла. Затем единорожка взяла маленькую керосиновую горелку и осторожно поставила ее так, чтобы она располагалась над раковиной — свободное пространство было ограниченно. Она подняла кофейник с того места, где он лежал на полу, и поставила на горелку.

— У меня есть только молотый, — почти извиняющимся тоном произнес Блублад, ставя мешок на коробки рядом с Рарити.

— Это то, что нужно.

Кофейник Блублада был двухступенчатой конструкции, которую предпочитала Рарити. Она наполнила основание водой из-под крана, вставила сверху фильтр, добавила в фильтр нужное количество кофе, а затем с помощью магии завинтила верхнюю часть, в которой собирался заваренный кофе. Эта конструкция гарантировала, что, хотя вода на нижней ступени будет кипеть, температура окажется достаточно низкой, чтобы не сжечь кофе, поскольку давление вынудит воду подниматься вверх через гущу на верхнюю ступень. Рарити зажгла плиту и оставила кофейник выполнять предназначенную ему задачу, которая займет около пяти минут.

Даже если больше ничего в этом месте не может быть правильным или красивым, или чистым, или организованным, то, по крайней мере, тут будет хороший кофе, приготовленный как надо — крепкий, но не горький. Однажды Рарити попробовала кофе Эпплджек. Фермерша просто забросила молотый кофе в кофейник с кипящей водой и сцедила в чашки. Единорожка его пить не смогла, хотя Эпплджек с удовольствием потребила кофе черным. Но даже этот кофе не заслуживал четырех порций сахара.

— Полагаю, просить фарфоровые блюдца и чашечки было бы чересчур.

— Это гоночная яхта, а не Гранд-отель, — ответил Блублад. — У меня есть деревянные кружки.

— Пусть будут деревянные кружки.

Блублад занял маленькую скамейку, а Рарити примостилась на краю кровати с чертежным столом между ними. Блублад нашел универсальный нож для различных корабельных работ, и два единорога передавали его туда-сюда, намазывая маслом бисквиты и нарезая яблоки.

— Расскажи мне о своем брате, — попросила Рарити, проглотив кусок твердого сухого бисквита. — Ненавижу совать нос в чужие дела, но он хочет, чтобы нас обоих убили.

Блублад отвернулся, его щеки покраснели.

— Что тут сказать? Процион и я названы в честь звезд, но помимо этого у нас мало общего. Мы никогда не были так близки, как ожидается от братьев. Если я унаследовал былую семейную тягу к путешествиям и пристрастился к воздушным кораблям и исследованиям, то он целыми днями корпит над семейными финансами, всегда подсчитывая, сводя в таблицы и ища следующую возможность для крупных инвестиций. По правде говоря, скучнее пони в Кантерлоте и не найти. Селестия свидетель, его метка — стрелка компаса, перекрещенная логарифмической линейкой!

— Если он так озабочен цифрами, какую финансовую выгоду он желает извлечь из этой интриги? Разве не логичнее стремиться узурпировать твой титул и стать герцогом?

— Процион никогда раньше даже не показывал, что хочет мой титул, да и зачем? Он бессмысленнен, не дает никакой реальной ответственности и влечет за собой то, что я провожу слишком много времени на публике. Это последнее, чего хотел бы Процион. Что касается денег, хотя я, возможно, и обанкротил Полярную Звезду, наша семья все еще достаточно богата, и приносящие доход владения разбросаны по всей стране. Честно говоря, я не могу понять его истинные мотивы.

— Возможно, тебе следует подумать, — заметила Рарити. — Что он может ревновать больше, чем ты думаешь. Не принимай это за комплимент, но ты своего рода культурная икона Эквестрии. Ты тратишь свое время на постройку дирижаблей, посещение вечеринок и оскорбление чувств кобыл. Я видела твоего брата — и должна сказать, он не произвел на меня впечатления, как жеребец, имя которого способно стать нарицательным как бонвивана и сердцееда. С твоей гибелью на его улице, так скажем, наступит праздник.

Блублад помолчал, видимо, обдумывая этот вариант.

— Ревность — недостаточная причина для фабрикования заговора с целью ввергнуть Эквестрию в войну, не так ли? Почему просто не нанять кого-нибудь, чтобы избавиться от меня? Почему напали на тебя? Зачем саботировать Кубок Аликорна?

— Вот уж вопросы дня, не так ли, — ответила Рарити. Она встала и подошла к плите. Восхитительно пьянящий аромат и ее внутренние часы сказали, что кофе готов. — Я полагаю, важно то, что мы все еще живы, и поэтому любой гнусный план, связанный с нашей гибелью, может не осуществиться. Если нам, конечно, удастся как-то остаться в живых. Как бы то ни было, я хочу, чтобы ты попробовал это, а потом сказал, что нужно добавить сливки и сахар.

— Ты понимаешь, что кофе еще даже не готов, не так ли? Предполагается, что нужно дождаться, пока кофейник начнет булькать — то есть, что вода поднялась.

— Ах ты бедняжка, — сокрушенно покачала головой единорожка. — Этот звук просто означает, что ты передержал кофе на огне. В этот момент оно начинает гореть, — она поставила на стол две парящие кружки. — Попробуй его.

Первый глоток Рарити был восхитительным. Блублад не преувеличивал качество своего эксклюзивного источника. Вкус был крепким, богатым и сложным. Даже в жару и влажность напиток давал бодрящее внутреннее тепло, которое рождало искру надежды и энергии в начале дня.

— Чудесно, — заметила она.

Блублад поднял взгляд после первого глотка и снова поставил чашку.

— Если бы я не знал, что это кофе, то вряд ли бы узнал его.

— Да ладно тебе, — раздраженно начала Рарити. — Я знаю, что он хорош, так что тебе не нужно оскорблять кофе только ради того, чтобы вывести меня из себя.

— Нет, нет, я имею в виду, что раньше никогда не знал, каким должен быть кофе на вкус. Это феноменально, — сказал он без тени сарказма. — Это действительно так. Ты должна обучить мою прислугу, подающую завтрак.

— Тогда спасибо, — ответила Рарити, весьма довольная. — У тебя же на самом деле нет прислуги, подающей завтрак, не так ли?

— И вполовину не столько, как у принцессы Селестии. Мое время ценно. Когда я не работаю, есть приемы, которые нужно посетить, и сон, который тоже нужно наверстать. Кому-то нужно меня кормить.

— Готова поспорить, кормить тебя, приводить в порядок и одевать. Меня очень смущает, что пони, на котором лежит так мало ответственности в его собственной жизни, теперь несет ответственность за мою. Я хотела спросить, как ты собираешься вернуть нас в Эквестрию? У тебя есть заклинание, которое укажет нам правильное направление?

— У меня есть карты и компас. Тот факт, что у меня есть талант к навигации, не означает, что я использую для этого магию. Если бы это было так, как бы земные пони и пегасы зарабатывали свои метки?

— Верно. Полагаю, я должен быть счастлива, что ты хотя бы умеешь читать карты. Это больше, чем я могу сказать о большинстве жеребцов.

— Не то чтобы это место было на каких-то картах, — заметил Блублад. — Я сделаю обоснованное предположение относительно правильного направления, но местность, с которой мы столкнемся, вероятно, резко изменит наш курс.

— Другими словами, нам, возможно, придется пройти гораздо большее расстояние, чем мы бы путешествовали по воздуху.

— Рассчитывай на это.

— Тогда мы должны закончить здесь и немедленно отправиться в путь, — заключила Рарити. Осознание того, что они были дальше от дома, чем она думала, нервировало. Больше нельзя было тратить время на кофе и пустую болтовню.

— Мне больше понравилась твоя первоначальная идея хорошо позавтракать. После того как мы закончим, я изучу рельеф местности и выберу путь отсюда. А ты можешь упаковать нам вещи.

— Почему я должна упаковывать припасы? — фыркнула единорожка. — Приготовленный кофе не означает, что я теперь твоя прислуга.

— Прости. Я просто подумал, что ты с меньшей вероятностью забудешь что-то важное. Насколько я понимаю, ты очень внимательна к деталям.

— О, — она нечасто покупалась на лесть, но похвала самому ценному умению единорожки более всего увенчивалась успехом. — Да, это верно. Тогда иди и выбери путь домой, желательно без монстров, змей или грифонов, если это не слишком сложно.

— Приложу все усилия, — кивнул Блублад.

Единороги молча закончили свой завтрак. Кофе хватило на вторую кружку, и Рарити выпила свою так быстро, как только могла, продолжая его смаковать. К тому времени, как она закончила, Блублад уже был готов. Он исчез вверх по лестнице, чтобы начать осматривать окружающую местность.

— Что ты сотворила? — до белой пони донесся удивлённый крик Блублада. — Это должен был быть дирижабль, а не образец ландшафтного дизайна!

— Извини, я не поцарапала краску веткой? — откликнулась она. — Я подумала, что цель состоит в том, чтобы не быть обнаруженными грифонами. Очень надеюсь, что любой урон, который я нанесла, будет гармонировать с гигантской дырой в корпусе и всеми повреждениями от столкновения с деревьями!

— Туше. Хорошую работу ты проделала, должен сказать. Я едва вижу лес из-за всех деревьев, которые ты навалила над моим кораблем. Уверен, это работает и в обратном направлении.

— Мило. Может теперь ты пойдешь? У меня есть работа.

Блублад рассмеялся и начал уходить. Рарити слышала топот его копыт, когда он пересекал палубу Аликорна, но звук исчез, когда жеребец взобрался на одно из упавших деревьев, служивший трапом для спуска на лесную подстилку.

— Ладно, Рарити, пора собираться, — произнесла она вслух. — Никто не упаковывает вещи в поездку лучше, чем ты. По крайней мере, нет никого обстоятельнее, — возможно, честнее всего было бы признать, что ни одна пони не возьмет с собой больше чемоданов, до краев набитых всевозможными вещицами, которые ей могут понадобиться в какой-то момент поездки. — Здесь нет носильщиков, чтобы нести твои сумки, Рарити, но это не проблема. Тебе просто нужно расставить приоритеты.

Ненамного больше года назад Твайлайт Спаркл повела ее и остальных в западные горы, чтобы убедить дремлющего дракона покинуть Эквестрию. Что она упаковала тогда? Шарфы, конечно, из-за холода. Подходящую к ним тиару. Теперь, когда Рарити задумалась об этом, то пришла к выводу, что в те дни она была не очень прагматична. Конечно по сравнению с Пинки Пай ее навыки упаковки были практически такими, как у тренированного выживальщика, но опять же, у Пинки обычно была с собой на всякий случай вечериночная пушка. Возможно, она могла бы заполучить модную пушку. Но на что способна модная пушка? Что бы она ни делала, Рарити была уверена, что это будет изумительно.

Рарити потрясла головой, чтобы прочистить ее. Ее внутренний монолог в данный момент был менее полезным, чем обычно. Эпплджек была здравомыслящей пони. Что бы взяла она? Она всегда говорила Рарити собираться «практично». Самое практичное, о чем модельерша могла подумать — еда, вода, что-нибудь полезное для укрытия от непогоды, возможно, инструменты, а также карты и навигационные инструменты Блублада. Теперь она была на правильном пути. Однако прежде чем она сможет что-то упаковать, ей нужно было что-то, во что это можно было бы упаковать.

Рарити принялась рыться в коробках, ящиках, анкерках и бочках, разбросанных по тесной каюте. Наконец ей пришла в голову мысль заглянуть под кровать, и там она нашла толстый хлопковый чепрак и крепкие парусиновые седельные сумки. Две большие сумки будут висеть по бокам пони, а чепрак позволит распределить нагрузку. Конечно, Блублад мог бы и сказать ей, где их искать, прежде чем уйти, но Рарити была слишком счастлива от того, что нашла чего-то столь полезное, чтобы по-настоящему рассердиться.

В каюте не было ткани, достаточно прочной, чтобы она могла сшить еще одну пару седельных сумок, так что придется довольствоваться одной. Единорожка магией подняла чепрак и сумки на спину и туго затянула их. Они оказались немного велики для ее тела, но не спадали. Хорошо, что она могла их носить, потому что Блублада ждет что-то более тяжелое и громоздкое. Путешествие займет несколько дней, и будет нехорошо, если припасы закончатся.

Рарити сняла сумки и начала собирать материалы для своего следующего проекта. Веревок на дирижаблях всегда было в избытке, и она быстро набрала столько, сколько ей оказалось нужно. Рядом с задней частью кабины стояли двухгаллонные бочонки с водой — вероятно на случай, если выйдет из строя сложная водопроводная система. Она связала четыре из них вместе веревкой, искусно сплетая и завязывая ее, чтобы получилась сеть, удерживающая бочки от смещения, которую можно было накинуть на спину пони и закрепить на шее. Это будет грузом Блублада.

Наконец она наполнила одну из сумок едой, сколько смогла вместить, отдавая предпочтение бисквитам и сыру, а не более объемным и менее калорийным яблокам, хотя и их упаковала достаточно. В другую сумку она положила полезное снаряжение: веревку, маленький нож Блублада, покрывало и простыни, свернутые как можно плотнее, небольшой керосиновый фонарь и коробок спичек. У Блублада были карты и компас, и Рарити решила, что он может сам выбрать, какие из них взять с собой. После минутного колебания она также упаковала остатки рома и последнюю наволочку на случай, если рана жеребца потребует дополнительной обработки.

Она вновь проверила сумки и решила, что о большем весе не может быть и речи. Рарити понимала, что этого скромного количества еды и воды вряд ли хватит на весь поход по джунглям, но поиск провизии можно оставить на потом. Это все, что они могут унести. Она прошлась взад-вперед по каюте, надев сумки и пытаясь уверить себя, что действительно сможет их нести, когда вернулся Блублад.

— Звезды, я видел вьючных мулов, нагруженных меньше, — заметил он.  — Предполагаю, это предназначено для меня.

— Вообще-то это мое, — ответила Рарити. — Твое там, — она указала на созданный ею клубок веревок и бочек. — Кто-то должен нести воду.

— Я приветствую твои усилия, но не забыла ли ты, что это тропические джунгли? Уверен, вода будет наименьшей из наших забот.

— Действительно? У тебя уже есть одна рана, в которой за ночь развилась инфекция просто из-за того, что ты был в этом месте. Я, например, не собираюсь рисковать своей жизнью, принимая на веру, что любая вода, которую мы найдем или соберем в джунглях, пригодна для питья. Прости за неаппетитные детали, но дизентерия здесь может оказаться смертельной, если не найдется возможности хорошо отдохнуть и компенсировать недостаток жидкости, и я просто отказываюсь умирать именно так.

— Понимаю твою точку зрения, — ответил Блублад с легким отвращением, но также и с легким удивлением. — Кстати о воде — рад сообщить, что озеро, в которое мы приводнились, питается рекой, которая была скрыта деревьями, пока мы летели над лесом. К северо-востоку в направлении Галлополи вдалеке есть холмы, и я очень подозреваю, что река стекает с них. Если будем следовать ей, то сможем идти в нужном направлении и двигаться довольно быстро по сравнению с попыткой пробиться сквозь заросли. Еще так будет гораздо труднее заблудиться.

Рарити внезапно пришла в голову идея.

— Эта река — достаточно ли она глубока и широка, чтобы Аликорн мог плыть по течению, если бы мы смогли его как-то сдвинуть?

— Я думал об этом, — покачал головой единорог. — Но на латание дыр в корпусе уйдут дни, и даже тогда это будет небезопасно. Даже если бы мы смогли залатать корпус и каким-то образом нашли способ переместить воздушный корабль обратно в озеро, река может в любом месте сузиться или обмелеть. И даже если бы этого не произошло, мы все равно бы потонули. Аликорн был спроектирован так, чтобы иметь возможность сесть на воду в случае, когда на суше недостаточно свободного места, но он не предназначен для того, чтобы плавать. Корпус недостаточно герметичен для многодневного плавания по реке.

— Тогда пойдем, — просто сказала Рарити.

— Да.

Она помогла Блубладу влезть в сделанную ею сбрую для переноски воды и затянула ее вокруг его шеи и корпуса, чтобы не соскальзывала. Компас Блублада был привязан к матерчатому ремешку, который он повесил на шею, а сложенные карты жеребец просунул под веревки на спине, чтобы они надежно удерживались на теле.

— Ты собираешься и дальше носить его? — Блублад указал на галлополийское жемчужное ожерелье на шее Рарити. — Сейчас это кажется бессмысленным.

— Мне оно нравится, — защищаясь, ответила единорожка. — Кроме того, мэр Вэйвуокер сказал, что эти жемчужины могут помочь пони, попавшим в беду, а я, безусловно, сейчас в беде.

— Ну, раз ты не отказываешься от такой глупости, то позволь мне вот это, — Блублад подошел к черному мешку, из которого ранее утром вытащил кокос, и на этот раз добыл блестящее красное яблоко. Рарити увидела, что это было одно из специально помеченных яблок, которые ее друзья в Понивилле раздавали в качестве первого маркера гонки.

— Ты же не собираешься… — прежде чем Рарити успела закончить фразу, Блублад уже откусил огромный кусок от яблока, коротко прожевал и проглотил. — Ты же знаешь, что яблоко покрыто воском, верно?

— Пфф, это всего лишь пчелиный воск, а я демонстрирую тщетность и хрупкость бытия, и в то же время официально отмечаю полный провал и кончину Кубка Аликорна, — ответил Блублад. — О чем теперь жалею.

Он сделал вид, что вытер привкус воска с языка внешней стороной переднего копыта.

— Почему бы нам просто не пойти, — предложила Рарити.

Два тяжело нагруженных пони поднялись по лестнице на палубу дирижабля, а затем осторожно спустились гуськом по самому толстому и устойчивому упавшему стволу, стараясь не зацепить своим грузом ветки и листву, которыми Рарити замаскировала корабль.

Когда они начали уходить от места крушения к озеру, Блублад в последний раз повернулся лицом к упавшему дирижаблю.

— Я отдал тебе три года своей жизни, а ты мне не дал и двух дней. Ты никогда не работал должным образом и не приносил мне ничего, кроме неприятностей. Помимо всего этого, ты сохранил мне жизнь, и ей тоже, так что, думаю, мы квиты. Прощай, дорогой Аликорн.

— У вас были довольно бурные отношения, — заметила Рарити. Она остановилась, ожидая, пока Блублад оторвет взгляд от воздушного корабля и пойдет дальше.

— Однако они длились дольше и оказались лишь немного более опасными для моего здоровья, чем любая из моих предыдущих интрижек с кобылами.

— Убедительно прошу не рассказывать о чем-то, настолько постыдном, — произнесла Рарити, возможно слишком поспешно.

— Как хочешь, но некоторые историй хороши. Например, та тощая розовая штучка, которая раньше вешалась на Фэнси Пэнтса, однажды на благотворительном балу в саду замка надела мне на голову чашу с пуншем по причинам, в которых я был виноват лишь частично. И как я могу забыть кобылу, которая обляпала меня тортом, из-за чего я споткнулся и опрокинул одну из бесценных золотых статуй принцессы Селестии, тем самым повергнув весь Гранд Галлопинг Гала в хаос.

— Ты же на самом деле не хочешь говорить об этом, не так ли? — голос Рарити сделался настолько низким и угрожающим, насколько она смогла. Если Блублад хочет поговорить о Гала, то она поговорит о Гала, но эта тема не была предметом шуток.

— Тогда это была в основном моя вина, — признал Блублад. — Возможно, даже целиком.

Рарити повернулась к жеребцу, удивленно приподняв бровь.

— Это такие у тебя пустые извинения?

— Наверное я просто считаю, что нам будет лучше, если мы сможем поладить.

Рарити вздохнула. Она не хотела этого делать, но теперь это было необходимо. Она должна была высказаться.

— Я хочу, чтобы ты кое-что понял прямо сейчас, прежде чем мы продолжим наше плохо продуманное путешествие. Мы оба знаем, что я когда-то чувствовала к тебе, и мы оба помним недавнюю историю. Для меня ты по-прежнему являешься и всегда будешь жеребцом, который водил за нос и унижал наивную кобылу из Понивилля, которая по неведению считала себя гораздо более житейски опытной, чем была на самом деле, и ради чего? Из спортивного интереса? Смеха ради? Просто потому, что ты действительно такой эгоцентричный хам? Я не прощаю тебя за то, как ты вел себя во время Гранд Галлопинг Гала. Если уж на то пошло, я не прощаю себе того, что произошло при отдаче яхты на воздух. Это было постыдно, но произошло потому, что я позволила тебе задеть меня за живое. Я не позволю тебе сделать это снова. Прямо сейчас я должна положиться на тебя, чтобы вернуться в Эквестрию, и поэтому мы должны поладить, и мы это сделаем. Однако я отказываюсь прощать тебя за твое прошлое поведение ради того, чтобы ты мог чувствовать себя лучше и сохранить свое огромное, хрупкое эго нетронутым.

Какое-то время они шли молча, прежде чем Блублад наконец заговорил.

— Знаешь, я не думаю, что в данный момент мое эго можно как-то спасти. Подобное описание моего поведения не придает духа, и совсем не помогает делу то, что меня пытается убить моя собственная семья.

— Выше нос, — ответила Рарити. — Насколько я тебя знаю, скоро ты вернешься к полной уверенности в том, что ты трагический герой и дар всем кобылам Эквестрии, независимо от того, приму я твои неискренние извинения или нет.

— А если бы я действительно был искренним, это бы изменило ситуацию?

— Да, изменило бы, — наконец ответила Рарити. — Я не из тех, кто отвергает искреннее раскаяние. Проблема в том, что я не могу определить разницу, и чтобы твое извинение имело смысл, ты должны стать другим жеребцом, а не таким, каким я тебя знаю. Если ты когда-нибудь и изменишься, то об этом скажут твои поступки.

— Тогда я отказываюсь от своих извинений, так как они, по-видимому, лишены смысла с самого начала. Я не буду играть в игру, в которой невозможно победить.

— Твоя проблема в том, что ты думаешь, что это игра. Кроме того, твой отказ принимается, — кратко произнесла Рарити. — А теперь пойдем дальше, хорошо?

— Отлично. Посмотри сюда, — Блублад махнул передней ногой перед собой, чтобы охватить маленькое озеро, раскинувшееся перед единорогами. — Если мы пойдем вдоль кромки воды налево, то скоро достигнем реки, которую я обнаружил ранее. Берега достаточно широки, чтобы мы могли идти, не путаясь в зарослях.

— У тебя на метке компас, так что веди. Наши жизни в твоих копытах.

Река была именно такой, как и обещал Блублад. Она была достаточно широка, чтобы ее можно было назвать рекой, а не ручьем, хотя едва-едва, и она лениво текла в озеро. Вода была настолько темно-синей, что казалась почти черной, и на ее поверхности не было видно камней. Это навело Рарити на мысль, что река глубже, чем можно предположить только по ее ширине. Если бы только она текла в противоположном направлении, было бы относительно просто соорудить плот из лиан и упавших деревьев и поплыть обратно в Эквестрию. Увы, им так не повезло, а бороться с течением без надлежащего плавсредства бесполезно.

Блублад, как и обещал, шел впереди. Берега реки представляли собой узкие участки почвы, уместившиеся между спутанными корнями деревьев, которые змеились к воде. Эти корни были единственным, что удерживало почву от вымывания. На тонком слое почвы росли небольшие кусты и цветы, но деревьям там места не было. Между крутым спуском в воду и зарослями, которые быстро становились непроходимыми, было едва достаточно места, чтобы пройти.

Повсюду была жизнь во всех ее бесчисленных формах, странных цветах и хриплых голосах. Обезьяны, сидящие на толстых ветвях, неодобрительно фыркали на проходивших под ними пони, а крики попугаев предупреждали остальную часть леса о незваных гостях. Радуга бабочек порхала везде, где имелись цветы, а цветов всех форм, расцветок и размеров было много. Флаттершай была бы на седьмом небе от счастья. Рарити просто надеялась, что ничто ползучее, скользящее, жужжащее или порхающее не попадет в ее гриву.

Сколько бы щелчков, чириканья и воплей ни наполняло воздух, Рарити не слышала единственного звука, которого ждала. Она была уверена, что оставшиеся дирижабли уже летают над лесом в поисках пропавших Аликорна и Стилета, но пока не слышала гула пропеллеров над головой. Внезапно ее посетила ужасная мысль. Что, если все оказалось хуже, чем она опасалась, и было потеряно даже больше кораблей, чем она видела собственными глазами? Что, если на них всех напали бандиты? Это объясняет, почему их до сих пор никто не нашел — искать некому.

Нет, этого не может быть. Дирижабли летели слишком далеко друг от друга, чтобы один и тот же корабль, который перехватил Блублада, мог затем преследовать остальных. Более того, во время шторма было бы достаточно сложно обнаружить и отследить один корабль. Догнать остальных просто невозможно. Что же касается Стилета, то чем больше Рарити об этом думала, тем больше убеждалась, что Грейвингса прикончил один из его команды. Логично, что если заговорщики способны убить канцлера грифонов, внедриться в команду Фэнси Пэнтса и построить собственный военный корабль, то они смогут вписать в свою зарплатную ведомость и одного из грифонов Грейвингса.

Остальные еще где-то там. Рарити была в этом уверена. Просто, как сказал Блублад, этот лес непостижимо большой, и участок, где могли упасть пропавшие воздушные корабли, был обширен сам по себе. Ей просто нужно выкинуть из головы мысли о спасении и положиться на свои четыре копыта, которые несут ее к спасению. Вернее, ей придется полагаться на собственные копыта и Блублада. Если он действительно хочет извиниться перед ней, он может начать с того, что приведет их обратно в Эквестрию живыми и невредимыми.

День тянулся, и Рарити в конце концов обнаружила, что начинает чувствовать вес своих тяжелых сумок. Ей стало интересно, как себя чувствует Блублад. Праздные разговоры давно сменились стойким молчанием. Мозг был не занят совсем — ставь да ставь одно копыто за другим, постоянно высматривая опасных существ, а также корни и препятствия, о которые можно споткнуться. Последнее, что им нужно — сломанные ноги. Они шли несколько часов, следуя каждому извилистому изгибу и повороту реки. Возможно, теперь они могли немного отдохнуть. Идея выпить воды была особенно привлекательной.

— Ложись! Тихо! — вдруг громко прошептал Блублад, прерывая раздумья Рарити. Она тут же опустилась на колени.

— В чем дело? — прошептала она, осмелившись подползти к Блубладу.

— Дым, — указал он передней ногой вверх по течению.

Там, не более чем в десятой части лиги от них, Рарити смогла заметить щупальца серого дыма, вьющиеся в воздухе у берега реки. Сконцентрировавшись, она разглядела маленький шалаш, построенный из зеленых листьев и веток. Через несколько секунд страх сжал ее сердце, когда большой грифон слетел от верхушек деревьев и приземлился рядом со строением. Из него появился еще один грифон, чтобы поприветствовать товарища. Если бы эти двое обнаружили Рарити и Блублада, им наверняка пришлось бы бороться за свою жизнь.

— Что нам делать? — застыла единорожка.

— Не знаю, — прошептал в ответ Блублад. — Должно быть, это патруль, охотящийся за нами. Сейчас мы с подветренной стороны, но они учуют нас, когда мы пройдем мимо. В то же время мы должны следовать рекой, иначе рискуем заблудиться в джунглях. Это похоже на еще один сценарий, в котором нет возможности победить, и я уже говорил, как сильно их ненавижу.

— Ну, должно быть, у них есть причина развести костер, — предположила Рарити. — Возможно, они обедают, и будут так отвлечены дымом и едой, что не заметят нас.

Она наблюдала, как оба грифона исчезли из виду за шалашом, который они построили на берегу реки.

— Это слишком многое оставляет на волю случая. Однако что, если мы не попытаемся проскользнуть мимо? Что, если мы воспользуемся тем, что они не видят и не чуют нас в данный момент, и устроим засаду им?

— Это самоубийство! — прошипела Рарити. — У них есть лапы и когти, а также, вероятно, ножи и гром-палки. А что у нас?

Она знала, что не протянет и трех секунд против вооруженного грифона в бою один на один.

— Магия! — ответил Блублад, выглядя явно довольным своим безумным предложением. — Мы подкрадемся поближе, пока они будут отдыхать в шалаше, и я использую свою магию, чтобы обрушить его на них и костер. А пока они лежат — ты бьешь их камнями.

— Ты, конечно, шутишь. Я уж точно не стану бить камнями какое бы то ни было существо, будь то грифон или нет. Я что, похожа на первобытную дикарку каменного века? Более того, падение веток и листьев ничего не даст — лишь предупредит их о нашем присутствии. А листья еще и слишком зеленые, чтобы загореться, если такова твоя цель.

— Сомневайся в моем плане сколько хочешь. Твои возражения не меняют того, что мы должны их обойти. Тебе просто придется оставить все на меня.

Не обращая внимания на протесты Рарити, он отстегнул сбрую с бочонками и начал медленно подкрадываться к шалашу грифонов, прижимаясь к земле.

— Если ты пытаешься произвести на меня впечатление, убивать нас — не лучший способ сделать это! — произнесла Рарити так громко, как только осмелилась. Блублад проигнорировал ее. Он действительно собирался пойти на это и убить их. Она едва не застыла от страха, но вообще действенных вариантов было два. Во-первых, она может бежать со всех ног в обратном направлении, откуда они пришли, до самого Аликорна, и надеяться, что кто-то чудесным образом появится и спасет ее до того, как ее найдут грифоны. Во-вторых, она может попытаться помочь.

В данный момент ни один из них не казался многообещающим. Она, конечно, не собиралась никого бить камнями, но, возможно, есть другой способ оказаться полезной. Возможно, подумала Рарити, когда ей в голову пришла непрошенная идея, лучшим способом помочь было бы сделать план Блублада ненужным, исполнив свой собственный. Она сняла сумки и открыла отделение со снаряжением. Найдя то, что было нужно, она немедленно поскакала в лес, наперегонки со своим спутником.

Когда несколько мгновений спустя Рарити выглянула из-за деревьев на берегу реки, она обнаружила, что смотрит прямо на пару грифонов, которым в данный момент, казалось, было наплевать на весь мир. Они отдыхали за маленьким столиком у костра, над которым на вертеле, опирающемся на раздвоенные палки, жарилось какое-то маленькое существо. Они держали в когтях карты и явно были поглощены какой-то игрой. Пара гром-палок, каждая длиной с саму Рарити, угрожающе опиралась о шалаш грифонов снаружи. Краем глаза она могла видеть Блублада, тихо подкрадывающегося ближе, чтобы привести в действие свой безрассудный план. У нее еще было время, чтобы выполнить свою задачу.

Поскольку они играли, грифоны в данный момент не были настороже. Они не заметили длинную тонкую белую змею, которая ползла к ним из-за деревьев, где пряталась Рарити. Если бы они знали, они могли бы заметить, что это вовсе не змея, а длинная веревка, охваченная слабым голубым свечением. Через несколько мгновений сама Рарити вышла на всеобщее обозрение.

— Эге-гей, мальчики! — громко крикнула она, легкомысленно подскакивая к шалашу на берегу реки. Оба охотника тут же вскочили, опрокинув карточный стол и разбросав игральные карты. — Вы кажетесь милыми молодыми парнями, — продолжила единорожка. — Не подскажете, где ближайшее посольство Эквестрии? Я пыталась добраться до Кантерлота и, кажется, заблудилась. Должно быть, свернула не туда в Балтимейре.

Грифоны посмотрели друг на друга и прокричали что-то неразборчивое, прежде чем снова повернуться к Рарити. Могучим взмахом своих мощных крыльев оба грифона устремились к ней. Однако они пролетели только полпути, прежде чем под грохот падения их шалаша, рухнуть на землю.

— Ой! — воскликнула белая пони. — Мне так жаль, я забыла упомянуть, что привязала ваши хвосты к шестам шалаша, пока вы были чем-то заняты! Кстати, кто выиграл?

Грифоны сообщили Рарити о своей ярости криками и ревом. Ее план сработал, и ей нужно было только связать их. Она магией размотала второй кусок веревки, который она несла. Однако в этот момент единорожка осознала изъян в своем плане. Грифоны были сильными. Они, все еще привязанные к шалашу, начали ползти к ней, волоча его за собой. И при них, несмотря на скованность, по-прежнему было все их естественное наступательное вооружение.

— Ни полкопыта с места, — приказал Блублад, появляясь рядом с Рарити. Обе гром-палки грифонов парили в воздухе перед ним, наведясь на своих владельцев. Оказавшись под прицелом собственного оружия, грифоны застыли неподвижно, и единорожка быстро связала их так, что они лежали на земле спиной к спине, с привязанными к бокам крыльями и когтями.

— Это было определенно… нечто, — произнес Блублад, после того как пони убедились, что грифоны надежно зафиксированы.

— Не то слово, — согласилась Рарити, наконец отдышавшись. — Но это сработало, не так ли?

— И неожиданно хорошо.

— Что теперь?

— Понятия не имею.