Полет Аликорна

15. La Mode Aquatique

Принц Хуфу велел бежать. Но вместо того, чтобы немедленно подчиниться, Рарити застыла на месте. Потребовались драгоценные секунды, чтобы призыв верблюда хотя бы достиг ее сознания, так как она была занята тем, что смотрела на вершину Медовой Ловушки, ища источник пронзительного воя, наполнявшего воздух.

— Нэ раздумивайтэ, лэди Рарити. Бэгите нэмэдля! — Хуфу развернулся и мгновенно сорвался в галоп. Прежде чем единорожка пошевелилась, он уже несся прочь на своих длинных ногах. Она хотела последовать за ним, но было так трудно покинуть это странное дерево и соблазнительное озеро со сладко пахнущим кристально чистым нектаром. Он практически пьянил, и она очень хотела пить. Как этот верблюд мог так просто покинуть столь прекрасное место?

Далеко наверху, из глубин лиственной кроны Медовой Ловушки, раздался грохот. Рарити удивленно моргнула, когда рой серебристых сфер, каждая с копыто в диаметре, забурлил и полился в ее сторону, словно ртутный водопад. Каждое существо было окрашено в разные металлические оттенки, и потому напоминали украшения на День Согревающего Очага с крыльями, выпученными черными глазками и голодными пастями, полными зубов. Она должна бежать! Почему ее ноги не двигаются?

— Уф! — Рарити чуть не упала, когда что-то тяжелое ударило ее в бок. Моргнув, она увидела, что Хуфу вернулся и грубо пнул ее. Он заговорил прежде, чем пони успела открыть рот и отругать за ужасные манеры.

— Пильца, кажэтся, гораздо сильнээ дэйствуэт на пони, да? А тэпэрь слушайтэ, что я сказал, и бэгитэ!

Рарити моргнула еще несколько раз и сосредоточилась на том, чтобы прочистить голову и переобдумать ситуацию. Приближаются пираньяспрайты, они собираются съесть ее заживо и уже почти добрались до нее. Она закричала от ужаса, хотя и тут же сорвалась в галоп, спеша развернуться и последовать за Хуфу.

Старый верблюд оказался быстрее, чем Рарити могла себе представить, и мчался по лесу на своих тощих узловатых ногах. Несмотря на странные двупалые конечности, он казался уверенным, а не паникующим, бодро убегая. Модельерша понятия не имела, куда он направляется, но было ясно, что Хуфу выбрал не самый легкий маршрут. Упавшие деревья и кривые корни грозили сбить ее с ног на каждом шагу, а широкие листья растений шлепали ее после того, как их отбрасывал со своего пути верблюд. Она попыталась — и не смогла — воздвигнуть перед собой магический щит, чтобы отклонять хлещущие ветви и листья. Ей придется смириться. Лучше уж получить шлепок случайной веткой, чем быть съеденной чудовищем.

Рой, насчитывающий тысячи тварей, преследовал их по пятам. Белая пони знала, что они все ждут, когда она сделает неверный шаг или просто устанет мчаться галопом. Каждый шаг таил в себе опасность удариться о незаметный корень или камень и сбить ее с ног, но из соображений безопасности она не осмеливалась замедлять шаг — если бы она это сделала, ее бы настигли за считанные секунды. Если бы она попыталась свернуть и выбрать более легкий путь, пираньяспрайты, скорее всего, последовали бы за ней, поскольку она оказалась бы ближайшей целью. У Рарити не было иного выбора, кроме как продолжать сломя голову мчаться за Хуфу, надеясь, что он не приведет их к самому неприятному концу.

Из всего, что могло с ней произойти… это было очень плохо, решила Рарити. Все остальные могли справиться с пираньяспрайтами. Твайлайт Спаркл обладала магией достаточно мощной, чтобы перенаправить аппетит целого роя подобных, хотя и не плотоядных, параспрайтов. У Рейнбоу Дэш имелись крылья и несравненная скорость. Пинки Пай становилась удивительно неуловима, когда хотела, и могла бесследно исчезнуть на время, пока твари не устанут от погони. Эпплджек обладала мускулистыми ногами и неисчерпаемой выносливостью. Флаттершай, пожалуй, лучше всех подходила для чего-то подобного. Она могла бы сразить весь рой своим непреодолимым Взглядом, если бы действительно решила их остановить. У Рарити не было ничего, кроме адреналина и могучего первобытного стремления остаться в живых. И вообще, почему ей не посчастливилось встретиться с Хуфу? Почему она не могла наткнуться на кого-то с проблемами с гривой или какой-то иной бедой, лучше подходящей для решения ее талантами? Но поделать было нечего, кроме как продолжать стучать копытами по земле в надежде опередить рой.

Со всех сторон обитатели джунглей визжали, кричали и бежали от надвигающегося серебристого потока смерти. Стаи птиц взмыли в воздух неорганизованными, охваченными паникой тучами. Обезьяны беспорядочно мчались по ветвям над головой в безумной спешке, стараясь скрыться. Рарити предположила, что более медленные животные либо полагались на свою способность оставаться неподвижными и сливаться с окружением, либо их просто пожирали.

— Ми далжни дабраться до вады, — крикнул ей Хуфу, дыша настолько тяжело и сипло, что Рарити слышала его вздохи сквозь сводящий с ума вой пираньяспрайтов. — Ми бэжим туда. Впэрэди рэка! Там ми будэм в бэзапаснасти.

В безопасности в реке? Судя по всему, пираньяспрайты не умели плавать. Это имело смысл, предположила Рарити, учитывая их крошечные ноги и относительно тонкие крылья. Какими бы смертоносными ни были эти маленькие чудовища, у всего есть свои ограничения. Селестия свидетель, имеются они и у Рарити. Каждая мышца от груди до бедер пони горела, а напряжение столь долгого галопа заставило бояться, что она порвет сухожилия сгибающих или разгибающих мышц ног. Подобная травма могла нанести непоправимый вред и при самых благоприятных обстоятельствах, но сейчас она означала бы быстрый, но ужасный конец. Ей не оставалось ничего иного, кроме как бороться с болью и продолжать галопировать.

Острая боль дала ей обостренное восприятие, и Рарити, еще до того как быстро обернулась, поняла, что ее укусили. Беглый взгляд подтвердил — одно из существ догнало и вонзило свои игольчатые зубы в ее бедро. Если они не ядовиты, один пираньяспрайт ее не убьет. Настоящая проблема заключалась в том, что если ее кто-то поймает, то убегать от основной массы роя она больше не сможет. Единорожка качнула бедрами и ударила обидчика о дерево, не оставив ничего, кроме тонких струек крови, текущих там, где ее укусили. Кровь еще больше испачкала шкурку, но Рарити было все равно. Она и без того уже очень грязна. Пираньяспрайты приблизились к ней сбоку и сзади, очевидно избрав своей жертвой. Она магией расстегнула ремни отличных сумок Блублада, и те упали вместе с едой и водой. Сейчас единственное, что имело значение для выживания, — скорость и выносливость.

Впереди Хуфу вырвался из леса на открытую местность. Рарити слышала шум воды и знала, что река должна быть близко. Она попыталась подбодриться тем, что спасение близко, но могла лишь опасаться, что оно еще недостаточно близко. Слева и справа вой пираньяспрайтов достиг такой высоты, что казалось, ее барабанные перепонки вот-вот лопнут. Боковым зрением кобыла видела приближающихся блестящих существ, сияющих невыразительными черными глазами.

Она оказалась окружена со всех сторон стеной серебристых тел и сверкающих крыльев, и прямо впереди в рое был лишь маленький просвет. Ей придет конец, когда пираньяспрайты полностью окружат ее. Действительно ужасно, что они так жаждали плоти. В качестве безделушек или брошек блестящие металлом существа, скорее всего, пользовались бы ошеломляющим успехом в Кантерлоте. Она сделала пометку про себя увековечить эту встречу в виде драгоценностей на тот маловероятный случай, если выживет.

Хуфу скакал впереди, опережая ее не более чем на шесть корпусов. Длинные ноги и крепкое телосложение должно быть делали его прирожденным бегуном, потому что иначе Рарити не могла понять, как преклонный возраст и явно уменьшившийся объем легких позволяли ему держаться наравне с ней. Теперь она видела реку через просвет в кишащей массе окружающих ее голодных ртов. Тут она была шириной в сотню длин или больше — гораздо больше, чем речушка рядом с местом крушения Аликорна. Прямо впереди берег опускался вниз и заканчивался отвесным обрывом в несколько длин над водой, и нельзя было сказать, достаточно ли река глубока, чтобы безопасно нырнуть. Тем не менее болезненное приземление не представляло большего риска по сравнению с почти неизбежной смертью от десятков тысяч жестоких укусов.

Рарити видела, как Хуфу взмывает в воздух, даже когда рой сомкнулся вокруг нее, полностью лишив обзора и захватив в ловушку в быстро сжимающемся шаре жужжащей, воющей смерти. Боль пронзила тело единорожки, когда несколько тварей попытались укусить ее, пробуя на вкус перед основной атакой, которая должна будет вскоре произойти. Абсолютно точно — следующая секунда решит, будет она жить или умрет. Вслепую Рарити проскакала еще один шаг, а затем устремилась ввысь изо всех разогнанных страхом и адреналином сил, на которые были способны ее ноющие ноги. Если она приземлится на сушу, то умрет ужасной смертью. Если доберется до воды, то сможет выжить. Казалось, она навсегда зависла в воздухе, паря среди плотоядного серебристого облака.

В последний момент перед приземлением земля под ней исчезла. Не имея времени сгруппироваться, белая пони неловко ударилась о воду полностью открытым животом и неуклюже погрузилась под непрозрачную серую поверхность. Вода стала сладким, обжигающим облегчением. Она охлаждала горящие мышцы, пираньяспрайты не могли последовать за ней, а река оказалась достаточно глубока, чтобы не удариться о дно и пораниться.

Все еще охваченная страхом и действуя в основном инстинктивно, Рарити заработала всеми четырьмя ногами и нырнула ко дну реки, отчаянно пытаясь увеличить дистанцию между собой и голодными крылатыми преследователями. В этот момент ее ни на йоту не заботило, что вода затуманена грязью, микроскопическими существами и гнилью, и что она, возможно, открыла свое тело целому зверинцу отвратительных паразитов и патогенов. Она едва заметила, что легкие уже требовали воздуха. Все, о чем единорожка сейчас могла думать — спасение.

Она оттолкнулась от дна реки и поджала ноги, надеясь, что преодолела приличное расстояние. Она не могла видеть дальше, чем на несколько копыт в мутной воде, и несмотря на то, что над головой светило солнце, понятия не имела, куда делся Хуфу. Ей нужно вынырнуть на поверхность, вдохнуть и оценить обстановку. Она могла только надеяться, что пираньяспрайты не ждут, когда она это сделает. Борясь с сильным желанием вдохнуть, Рарити поплыла к слабому намеку на дневной свет, просачивающемуся сверху.

Едва она прорвалась на поверхность и жадно набрала в легкие воздух, как услышала крик Хуфу. Она повернулась в воде, пытаясь сквозь шум реки разобрать, откуда он исходит. Когда единорожка развернулась, чтобы найти Хуфу, что-то пронеслось мимо головы, и она инстинктивно пригнулась. Взгляд вверх подтвердил ее опасения — пираньяспрайты собрались в шумное колышущееся облако сверху, ожидая возможности атаковать.

— Пливи сюда! — прокричал Хуфу. — Патарапись!

Наконец Рарити заметила верблюда в дюжине корпусов от себя, барахтающегося в воде рядом с массивным стволом дерева, упавшим в реку, но все еще частично лежащим на берегу. Только верхняя часть продолговатого лица Хуфу выступала над поверхностью воды.

— Дэрэво полоэ пад вадой. Ми можэм спрятаться внутри ат пираньяспрайтав!

Рарити глубоко вдохнула, когда мимо промчался еще один пираньяспрайт, коснувшись ее гривы, и тут же нырнула под воду. Хуфу был выше по течению, поэтому ей пришлось бороться с потоком, чтобы добраться до него. Сложность этой задачи усугублялась фактом, что ноги и копыта обеспечивали небольшое сопротивление воде и, следовательно, невеликую движущую силу. Обычно пони, которые хотели плавать, надевали ласты, чтобы перемещаться в воде быстрее и с большим контролем, чем позволяли голые копыта. Рарити же даже не любила плавать. И так как ласт не было, ей пришлось полагаться на силу воли. Она работала всеми четырьмя ногами, как никогда раньше, вспенивая реку на своем пути. Когда пони вновь всплыла на поверхность, то поразилась, обнаружив, что находится всего в полудлине от Хуфу. Ее также приветствовал вой пираньяспрайтов. Они были непреклонны.

— Пад дэрэвом абразавалась ваздушная пробка, — сказал Хуфу. — За мной.

Он нырнул и исчез. Оставаться на виду у прожорливых чудовищ не было возможности, поэтому Рарити снова скользнула под поверхность, чтобы последовать за верблюдом. Как и раньше, она ничего не видела. Вместо этого она наощупь пробралась под упавший ствол, найдя отверстие передними копытами.

Наконец гнилая кора дерева рассыпалась перед ней, и она смогла подняться над поверхностью воды в пустоту. Несколько крошечных отверстий в верхней части мертвого дерева обеспечивали скудное освещение и достаточную вентиляцию, чтобы кислород в полом стволе не заменялся непригодными для дыхания газами. Единорожка сразу заметила, что в замкнутом пространстве ужасно пахнет. Тайное убежище также давало мало возможностей для отдыха, так как до дна реки было достаточно глубоко, и Рарити приходилось продолжать плыть, чтобы оставаться на поверхности. Но при всех недостатках убежища, по крайней мере, пираньяспрайты не могли прорваться внутрь. Существа безрезультатно жужжали и выли, роясь вокруг, тщетно ожидая появления своей сбежавшей добычи.

— Ну, вы определенно нашли самое зловонное место, в котором мы могли бы спрятаться, — заметила Рарити, усилием воли подавляя позыв к рвоте.

— Ах, баюсь, то, что ви чуэтэ — это, скорээ всэго, я, — ответил Хуфу. — К сажалэнию, пони плоха пэрэносят запах вэрблюдов. Чтоби паужинать с вами в Кантэрлотэ, мнэ панадабилась агромнаэ каличэство дэзадарирующэго парашка. Тэпэрь, когда я в эстэствэнном састаянии и в замкнутом прастранстве, магу толька извиниться.

— О, — огорченно произнесла Рарити. Казалось невозможным, чтобы какое-то существо могло так сильно вонять. — А как вы узнали, что мы найдем здесь укрытие?

— Я и нэ знал, — ответил верблюд. Под стволом дерева было так темно, что Рарити даже не могла видеть его лица. — Но надэялся. Фортуна рэшила улибнуться нам, да?

— В данный момент, кажется. Они уйдут?

— Да, ани уйдут. Им нужна многа энергии, чтоби паддэрживать пагоню, и вскорэ ани вэрнутся в гнэздо, чтоби васстанавиться. До тэх пор ми будэм ждать. Вадичка хараша, не так ли?

— Лучше бы им убраться побыстрее. Я уже потеряла много драгоценного времени.

— Ви эще нэ можэтэ уйти. А пака ми ждём, ви магли би рассказать, как вижили. Прэждэ чэм грифони аставили мэня умирать, они сказали, что ви пагибнэтэ.

Рарити создала с помощью рога достаточно света, чтобы осветить дупло и увидеть выпуклую и продолговатую голову Хуфу, покачивающуюся в темной воде. Она по-прежнему не особо доверяла свергнутому верблюжьему принцу и не собиралась сообщать, что Блублад ранен и ждет ее возвращения.

— Как видите, слухи о моей кончине несколько преувеличены.

— Ах, бальшоэ спасиба за асвэщэниэ. Я вижу, ви до сих пор носитэ жэмчуг из Галлопали. Очень харошая вэщь. Води спасают ат пираньяспрайтав, но в рэкэ плавают бальшие риби. Дастатачна крупниэ, чтоби съэсть вас и мэня.

Кровь Рарити застыла в жилах при мысли о монстрах, таящихся вверху и внизу, и она нервно коснулась копытом своего жемчужного ожерелья.

— Какое оно имеет отношение к рыбам-монстрам?

— Как, ви нэ слишали сказак? — усмехнулся Хуфу. — Вазможна, эта патаму, что я намнога старшэ. В маэй юнасти марэплаватэли в поисках нових зэмэль преадалэвали акэани на крошэчних лодках. И всэ, кто мог купить или украсть галлапалийскую жэмчужину, хранили эё как талисман. Гаварят, что тэ, кто носит такой жэмчуг, нэ пастрадают ни ат вады, ни ат эё абитатэлэй. Очень харошая идея — сахранить жэмчужину.

— Я не собираюсь с ним расставаться, — она могла только догадываться, что из рассказанного Хуфу было правдой. Тем не менее жемчужина давала ей определенное чувство безопасности и благополучия, и это бесспорно прекрасно. Ей не нужно ничего больше, чтобы оправдать ношение.

— Кагда ви пэрэсэклись са мной, то питались бэжать из этих зэмэль и вэрнуться в Эквэстрию, чтоби прэдупрэдить о грифонах, да?

— Да, — честно ответила Рарити. Ее конечной целью было вернуться домой — просто понадобилось сделать остановку по пути.

— Нэт, — покачал головой Хуфу. — Это нэ так. Ви били слишкам далэко на югэ. Эквэстрия находится на сэвэрэ, но ви, далжно бить, шли на васток, когда нашли мэня, а нэ на сэвэр. Толька рэка находится к югу ат таго мэста, гдэ ви мэня нашли, и там ана слишкам ширака и стрэмитэльна, чтоби эё можна било пэрэсэчь. Будьтэ чэстни са старим вэрблюдам.

Рарити удивилась тому, что Хуфу заметил ее легкий обман, и не решалась ответить. Если ей нужна информация от Хуфу о заговоре и, возможно, ценный совет о том, где найти Знак Мужества, ей надлежит быть с ним откровенной. Однако, если он планирует предать ее, разглашение чего-либо может оказаться фатальным. До сих пор все, что она слышала и видела, казалось, указывало на то, что грифоны действительно бросили его умирать, но это и не означало, что верблюд не мог хотеть вернуть их благосклонность. Предательство могло стать именно тем шансом, в котором он нуждался.

— Знаете, кажется я больше не слышу воя пираньяспрайтов, — наконец сказала Рарити. — Возможно, нам следует вернуться на сушу, пока мои копыта не совсем сморщились.

По твердой поверхности будет легче бежать, если возникнет необходимость. А еще она ненавидела сморщенные копыта.

— Как пажэлаэтэ.

Рарити выбралась из-под поваленного дерева и быстро поплыла к берегу. Как кобыла и надеялась, пираньяспрайты исчезли, и она прислонилась к теплому камню. Следом вылез Хуфу. Несмотря на то, что из-за влажности ее грива, шерсть и хвост еще несколько часов будут мокрыми, жаркое солнце не давало ей замерзнуть.

— Если я раскрою вам свои секреты, то взамен должна получить кое-какую информацию, — холодно произнесла Рарити, как только старый одноглазый верблюд оказался перед ней. Его промокший шарф теперь безвольно болтался на длинной шее, но, к счастью, все еще скрывал ужасный шрам.

— Я счастлив падэлиться с вами всэм, что знаю, — ответил Хуфу. — Аднака, как ужэ било сказано, многаэ я узнал толька нескалька днэй назад, послэ таго как ми призэмлились пэрэждать шторм.

— Я хочу знать, кто вас нанял, почему, и что они собираются делать. Мне нужно будет передать эту информацию принцессе Селестии. Если вы хотите поблагодарить меня за спасение, достаточно рассказать все, что сможете.

— Канэчна, я всё расскажу, — согласился Хуфу. — История нэ длинная. Как ви знаэтэ, спустя нэкатораэ врэмя послэ пабэга из Камэлона я стал тарговцэм ваэнним снаряжэниэм. Гэнэрал грифонов Каррок связался с маим прэдприятиэм большэ года назад. Сказал, что пони вытэсняют грифонов и гатовятся прагнать из дома в гарах. Он хатэл иметь шанси на сапративлэниэ и сказал, что дэньги нэ имеют значэния. Таким историям я сачувствую. Я всэгда считал, что лучший спосаб прэдатвратить вайну — гарантиравать, что ни адна из старон нэ сможэт вижить в нэй, и в то врэмя никто нэ самнэвался, что пони имэли сэрьёзнаэ прэимущэства в числэннасти, магии и мощнам аружии.

— Довольно циничная точка зрения, — заметила Рарити.

— Долгая жизнь научила мэня, что цинизм — всэго лишь другоэ слова, абазначающээ нэприглядную правду. Я сагласился памочь гэнэралу Карроку. Мая спэциализация — завадить связи, и я тайна заключил множэства нэзамэтних кантрактав, всэ с кампаниями за прэдэлами Эквэстрии, чтоби пастроить Карроку эго сэкретную базу в джунглях. Над праэктам работали буйволи, талстароги, пси, зэбри, вэрблюди, грифони и дажэ пони, давно пакинувшиэ вашу страну. Эта стоила так многа, что я до сих пор гадаю, гдэ Каррок взял столька дэнэг. Казалась, эта стоила большэ, чэм имэла вся грифонья казна, но у нэго всэгда била аплата за работи, и вся — в ужэ использаванних эквэстрийских битах. Сначала ми строили фабрику и базу, затэм Каррок прэдаставил схэми и инжэнэрниэ чэртэжи новага баэвога карабля, болээ мощнага, чэм любой другой. Я так и нэ узнал, гдэ он нашэл чэртэжи, но у нэго нэт инжэнэрав, каториэ магли би разработать такую штуку самастаятэльна. Но опять жэ, у нэго били дэньги, паэтаму карабль бил пастроэн. Скарээ всэго ви навэрняка ужэ встрэтили этат карабль, каторый он називаэт Гром.

— Верно, — кивнула Рарити. — И он чуть не стал моей погибелью, как и было задумано.

— У Каррока такжэ эсть валшэбнаэ аружиэ, визивающээе бурю, каторим он хвастался в тэчэниэ нэскальких мэсяцэв, хатя на самам дэлэ палучил эго толька кагда панадабилась сарвать Кубак Аликорна. Грифони нэ валшэбниэ, паэтаму я знаю, что он работаэт с пони-эдинарогами. Я этага нэ понял, так как он нэнавидит и баится таких, как ви, но нэ задавал вапросав, патаму что…

— У него были деньги, — договорила Рарити. — Но где он мог достать столько эквестрийской валюты? Ведь определенно было бы замечено, если бы из страны вывели столько капитала.

— Я так и нэ узнал, — покачал головой Хуфу. — Но у вас харошээ чутьё. У нэго апрэдэлэнна бил их источник в Эквэстрии. Па прашэствии мэсяцэв стала ясна, что Каррок хочэт большэга, чэм проста уравнять шанси — он хочэт пастроить вэликую армаду. Фабрика била расширэна и мадифициравана для пастройки бальших дирижаблэй мэньшэго, чэм Гром, размэра. Мой собствэнний памошник спраэктиравал и изгатовил новую гром-палку, работающую в условиях влажнасти, чтоби грифони магли сражаться дажэ там, гдэ пони управляют пагодай. Дажэ в этат мамэнт я па глупасти нэ стал самнэваться в цэлях Каррока. Я вэрил, что мир будэт паддэрживаться, эсли паказать, что грифони дастатачна сильни, чтоби сражаться, как он утвэрждал. Я дажэ вэрил в план сарвать гонку и убить гэрцага Эквестрии, чтоби он большэ нэ мог разрабативать новаэ аружиэ для пони.

— Это просто возмутительно! — закипела единорожка. — Вы должны были прекрасно понимать, что это чепуха. Блублад никогда не разрабатывал оружия.

— Вазможна. А можэт и нэт. Но эго дирижабли лэтали бистрээ и дальшэ других. Он мог би абратить свой талант на гнусниэ цэли, — Хуфу замолчал и поник. — Я сагласился на всё это, но никагда нэ знал, что Каррок планировал вашу смэрть ат лап эго агэнтав, лэди Рарити. Кагда узнал, что вас убили, я виступил против нэго. Он признал, что истинний план састаял в том, чтоби вивэсти из строя вэличайшээ аружиэ пони, Элэмэнти Гармонии, а затэм нанэсти сакрушитэльний удар, чтоби пони лучшэ паддались втаржэнию. Эта било ужасна. Я никагда нэ хатэл вайны, толька паритэт. Па правдэ, я нэ вэрил, что вам смогут наврэдить. Я и большая часть маэй каманди атказались ат кантракта с Карроком, но Золо, мой памошник, ужэ рэшил прэдать мэня. Мой астальной экипаж бил заключён в тюрьму, а мэня бросили умирать.

Рарити обдумывала слова верблюда, пытаясь соединить предоставленную им информацию со своими собственными выводами. Почему-то казалось, что чем больше она узнавала о заговоре, тем меньше во всем оказывалось смысла. Зачем лорду Проциону объединять усилия с грифоном, стремящимся уничтожить Эквестрию? Процион, как ни крути, был одержим властью и деньгами, а не кровью и славой. Единорожке хотелось верить, что втягивание Эквестрии в затяжной конфликт или, что еще хуже, в проигрышную войну не входило в его планы.

В то же время не было сомнений, что они работали вместе. Генерал Каррок, должно быть, получал свои биты откуда-то из Эквестрии, и было логично, что из всех возможных пони мог предоставить их лишь Процион. В голову Рарити пришла поразительная мысль. Что если верфь Блублада обанкротилась только на бумаге? Процион контролировал все финансы. Он мог легко разорить компанию, направив все ее финансы прямо генералу Карроку. Затем, когда Фэнси Пэнтс начал покупать секреты и инвестировать в Полярную Звезду, Процион смог привлечь и эти деньги. Имея личные и корпоративные средства семьи Блублад, а также миллионы Фэнси Пэнтса, Каррок мог позволить построить свою армаду.

Если брат Блублада на самом деле финансировал заговор, это означало, что он, а не Каррок, в конечном итоге его и возглавлял. Более того, для использования Камня Небес требовалась магия единорога. Однако эти грифоны с их боевыми кораблями, смертоносным оружием и воинственными устремлениями выглядели слишком серьезной угрозой для Проциона, чтобы сознательно готовить почву для вторжения. Рарити была раздражена и устала даже думать об этом безумии. Почему так сложно собрать все воедино? Все, чего она сейчас добилась — траты времени, которое было нужно, чтобы найти Знак Мужества и вернуться к Блубладу до темноты.

— Послушайте, принц Хуфу, — произнесла Рарити. — Я собираюсь вернуться в Эквестрию, чтобы положить конец этому безумию, но сначала должна помочь другу.

Она решила рискнуть. Довериться Хуфу могло оказаться ужасной ошибкой, но риск окупился бы сторицей, если он сможет направить ее к цели поисков. Он работал в этих джунглях больше года, поэтому если цветок был поблизости, он мог указать на него.

— Другу? — заинтригованно спросил верблюд.

— Принц Блублад, или герцог Поларис, как вы его знаете, все еще жив. В настоящее время он прячется в безопасном месте, но ранен. Ему нужна моя помощь.

— Ага, — в оставшемся глазу верблюда мелькнула искра понимания. — Панятна, пачэму ви сэйчас идэтэ на васток — ви ищэтэ цэлэбний цвэток, каторий растэт здэсь.

— Да! — воскликнула Рарити, с трудом веря в свою удачу. — Вы знаете, где я могу его найти?

— Найти эго нэ праблэма. Крававий Цвэток, как эго називают грифони, растэт павсюду на балотэ рядам с базой грифонав. Эго столька, что дажэ им нэ сасчитать и нэ услэдить. Вам будэт лэгко взять столька, сколька захатитэ.

— Наконец-то хорошие новости, — обрадовалась белая пони. — Спасибо, принц.

— Нэ всё так харашо, — покачал он головой. — Не праблэма найти цветок — слажнээ правильна эго сабрать. Нэльзя проста вирвать архидэю с корнэм, иначэ эё магия станэт атравой. Ви далжни сумэть атрэзать стэбэль, нэ давая живатворнай магии истэчь.

Рарити почувствовала, как ее радость угасла.

— Вы совершенно уверены? Инструкция гонки ничего подобного не содержала. Откуда вы так много знаете о Знаке Мужества?

— Уважаэмая гаспажа, я так многа знаю патаму, что этат цвэток — адна из причин вибора мэста для бази. В Эквэстрии прэкрасна знают, что ученая пони стрэмится саздать лэкарства из валшэбнай архидэи, но нэ вэдают, что грифони хатят эго эще большэ. Гэнэрал Каррок атчаянна питаэтся изгатовить тоник из Крававаго Цвэтка, чтоби грифони магли сражаться вэчно, нэзависима ат таго, насколька сильна ранэни. Взял в плэн пони-учэную Шринкин Вайалэт. Заставил эё работать над зэльэм дэнь и ночь. Ана эдинствэнная в этэй части свэта знаэт, как сабирать и использавать Крававий Цвэток.

Рот Рарити открылся от удивления, когда до нее дошел смысл слов верблюда.

— Если Каррок получит такой тоник, то не будет иметь значения, сколько грифонов будет сражаться на его стороне, потому что их будет не остановить.

— Вэрна. Хатя нэт увэрэннасти, что тоник кагда-либа будэт создан.

— Я сегодня же должна принести орхидею Блубладу, и она должна его исцелить, — заявила Рарити. — Скажите мне, что делать. Должен быть способ!

— Сказать лэгко, — ответил Хуфу. — Сдэлать можэт бить нэвазможна. Доктар Вайалэт сэйчас находится на базэ грифонов. Очэнь близка. Спаситэ эё, и ана паможэт вам.

Рарити была ошеломлена.

— Вы же шутите, да? Я не могу просто пройти мимо вооруженных грифонов, которые все еще активно меня ищут. Понимаю, что выгляжу сейчас совершенно ужасно, но я пони-кобыла с яркой шерсткой и рогом, торчащим изо лба — и без клюва, когтей, лап или крыльев. Есть небольшой шанс, что я там стану несколько выделяться из толпы, вам не кажется?

— Эта будэт нэлэгко, — согласился Хуфу. — Но далжно бить вазможна. Кагда доктар Вайалэт находится на базэ, эё запирают в лабаратории у края балота. Лишь нэскалька ахранников, и далэко ат аснавной бази. Ви далжни найти эё, эсли хатитэ, чтоби цвэток спас друга.

— А вы? Что будете делать сейчас вы?

— Я нэ магу саправаждать вас, эсли ви аб этам. Тот самий запах — он так бьёт в нос, что грифони вичислят мэня дажэ на расстаянии. Кромэ таго, я в два раза большэ вас — мнэ гаразда труднээ спрятаться. Магу толька прэдлажить рассказать все, что знаю, чтоби у вас били харошиэ шанси на успэх.

— Вы неправильно поняли, — пояснила модельерша. — Я хотела узнать, куда вы теперь собираетесь отправиться. В Эквестрию? А как насчет ваших друзей, которых грифоны взяли в плен?

— Я нэ магу их спасти, — покачал головой верблюд. — Нэ знаю, что са мной будэт, но в этих старих кастях эще тэплится жизнь. Я магу начать сначала снова.

— Что, если бы появилась другая возможность, которая могла бы снять любую ответственность за вооружение генерала Каррока, и которая также могла бы оказаться прибыльной?

— Прадалжайтэ.

— Я пришла за орхидеей и не сдамся. Я планирую вернуть доктора Вайолет, но если не вернусь, Блубладу понадобится помощь. Если вы поможете ему и, если меня поймают, вернете в Эквестрию, то будете щедро вознаграждены.

— Эта интригующээ прэдлажэниэ, ат катораго я нэ магу атказаться. Но пачэму ви мнэ давэряэте? Эсли я убью гэрцага и атнэсу тэло грифонам, ми можэм снова стать друзьями.

— Я определенно не доверяю вам. Однако считаю, что грифоны ни при каких обстоятельствах не примут вас обратно. Если вы вернетесь к ним, вам должны будут заплатить. Вполне вероятно, этот Золо уже согласился снизить цену. Более того, я уверена, что вы действительно так цените меня, как говорите. Если это так, вы поможете Блубладу.

— Ви так жэ праницатэльни, как прэкрасни, гэраиня Рарити. На самам дэлэ, я памагу вашэму другу — как из маэй любви к вам, так и роли, каторую, как мнэ казалась, я всэгда играл. Эсли я смагу прэдатвратить вайну, то, вазможна, смагу заставить призраков прошлага замалчать.

Рарити телекинетически сняла компас Блублада с шеи и один раз стукнула по нему копытом прежде, чем передать Хуфу.

— Этот компас зачарован, чтобы указывать прямо на местонахождение Блублада. Идите туда и помогите ему, а я найду вас, как только спасу Шринкин Вайолет и получу Знак Мужества. Пока не стемнело, я смогу вернуться по своим следам без компаса. Блублад не поверит, что я попросила вас помочь ему, поэтому передайте, что я обещаю класть ему пять ложек сахара в кофе и не дразнить, если он сможет продержаться до моего возвращения.

— Панимаю, — кивнул Хуфу. — А тэпэрь пазвольтэ мнэ вам памочь.

Рарити терпеливо слушала, как верблюд описывает базу, строительство которой он курировал и, соответственно, знал каждую точку доступа, секретный проход, контрольно-пропускной пункт и маршрут патрулирования. Говоря, он рисовал на земле схемы. Если она сможет пересечь участок болота незамеченной, то попадет к лаборатории доктора Вайолет, не приближаясь к фабрикам и казармам, где располагается большинство солдат и охранников. Если она пройдет полмили на северо-восток от реки, то достигнет болота.

— Да прэбудэт с вами удача, — наконец пожелал Хуфу.

— Я уже пережила самое худшее, что эти бандиты могли устроить мне, — ответила Рарити, пытаясь излучать уверенность. — Я выиграю и сейчас.

— Я вэрю, что так и будэт, гэраиня Рарити. Искрэннэ, — Хуфу поклонился и повернулся, чтобы уйти.

— Я тоже предпочитаю верить в вас, — крикнула ему вслед белая пони. — Докажите, что на этот раз я доверилась верно.

Хуфу вытянул длинную шею и повернул голову, чтобы посмотреть на нее, хотя продолжал двигаться по прямой. Он снова кивнул и продолжил свой путь.

Времени терять было нельзя, и Рарити направилась к базе генерала Каррока. Голос в голове кричал, что это глупость, что ей незачем пытаться делать что-то настолько безумное и даже идиотское в одиночку. Даже если она сможет найти ботаника, она понятия не имеет, как освободить ее и привести их обоих в безопасное место. К счастью, более уверенный голос пересилил сомневающийся. Она дала обещание и сдержит его любой ценой. Несмотря на то, что шансы невелики, а ставками были жизни или смерти как ее, так и Блублада, она должна попытаться.

Казалось, единорожка шла всего несколько минут, когда увидела первый Знак Мужества. Джунгли уступили место болотистой местности с папоротниками и влажной почвой, а у основания одного большого папоротника рос маленький кроваво-красный цветок. Все растение имело красный оттенок, даже листья и стебель, а маленькие листья были расчерчены тонкими ярко-малиновыми прожилками. Сам цветок был цвета свежей артериальной крови, а его перекрывающиеся лепестки спускались с длинного изогнутого стебля, походя на перевернутый винный бокал. Внутри цветка круг красных нитевидных тычинок окружал длинный серебристый пестик с красным кончиком, торчащий из центра цветка, как окровавленный кинжал.

Это было красиво, уникально и безошибочно то, ради чего она зашла так далеко. Если бы она не повстречала Хуфу, то сразу бы сорвала цветок и вернулась к Блубладу. Тогда бы он умер, потому что она не узнала бы, что цветок надо собирать как-то особенно. После всех постигших недавно несчастий, ей сказочно повезло встретить Хуфу, который поведал секрет цветка. Она продолжила свой путь, видя и другие алые цветы.

Как и было обещано, болото заканчивалось большим водоемом, полностью покрытым огромными желтыми кувшинками с большими листьями. Каждый из них был достаточно велик, чтобы кто-то размером с пони мог на нем стоять, даже если лист и не мог выдержать их вес. Прямо за болотом Рарити видела землю. Справа кувшинки постепенно исчезали, так как болото уступало место большому озеру и реке, вдоль которой она путешествовала. Она заметила здания со странной архитектурой на другой стороне болота. Все они прижимались к земле, и казалось, на них растут растения и даже большие деревья. Все это, отметила она, было в точности так, как описал Хуфу.

База была построена с учетом секретности как первостепенной цели. Соответственно, не было явных дорог или троп, а здания усадили растительностью так, что любой пегас, пролетающий над ними, никогда не догадался бы, что тут вообще существует нечто искусственное. Согласно описанию Хуфу, ближайшее здание на другой стороне этого болота должно быть лабораторией. Ей нужно только добраться до него незамеченной.

Со своего наблюдательного пункта среди больших папоротников на краю болота Рарити смогла разглядеть несколько грифонов, летающих по кругу над базой. Не имело значения, что они пролетают над ней в тысяче или более длин — любое видимое движение на открытом пространстве моментально привлекло бы орлиные взоры грифонов. Отважно помчаться, как Рейнбоу Дэш, прямо в лабораторию было привлекательно, просто, но обречено на провал. Ей требовалось более элегантное решение, что-то, требующее скрытности, хитрости... и стиля!

— И-де… — Рарити зажала рот копытом, прежде чем успела издать хоть какой-то звук. Наконец, после всех травм и страданий, которым она подверглась, она нашла применение величайшему и самому невероятному из всех своих талантов — шляпному делу! Ключом к успешному спасению доктора Вайолет станет тот же, что открыл перед ней двери ряда самых модных мест в Кантерлоте — потрясающая, единственная в своем роде, оригинальная широкополая шляпка! Однако та особая шляпка, которую Рарити собиралась создать, не подойдет ни для какого светского раута, за исключением разве что в обществе лягушек. Она возьмет одну из бесчисленных огромных кувшинок, покрывающих поверхность болота, отделит от стебля и использует как прикрытие, чтобы скрыть себя в воде. Длинный полый стержень можно использовать как трубку. Идея гениальна — в этом Рарити была уверена.

Единорожка осторожно вытащила магией один тяжёлый лист из воды и подтащила к своему нынешнему укрытию вместе с ее стеблем длиной с пони. С этого момента стало проще. Стебель растения был хрупким, и его легко было разделить на части. Сначала Рарити раздробила половину стебля на волокна, из которых он состоял. Магией сплела из них ремешки, чтобы удерживать лист на голове. Затем использовала немного магии моды, чтобы преобразовать другую половину в два изогнутых полых сегмента, каждый из которых мог служить трубкой. Одного листа было достаточно, чтобы спрятать двух пони, но ей понадобится вторая трубка для доктора Вайолет. Вне воды кувшинку носить было нельзя — слишком тяжела, и ее можно будет лишь таскать за собой. Это была самая нелепая «шляпа», которую когда-либо создавала Рарити, но и самое гордое ее творение за последнее время.

Теперь, прежде чем она начнет раздумывать, пришло время привести этот безумный план в действие. Так быстро, как только осмелилась, Рарити пересекла расстояние до берега и скользнула в воду. Ее копыта глубоко погрузились в грязь, и ей пришлось продолжать двигаться, чтобы не застрять, с каждым шагом увязая на месте. Как только она оказалась достаточно глубоко, чтобы погрузиться, единорожка натянула на себя свою маскировку и закрепила на голове. Дыша через трубку и выталкивая лист из воды кончиком рога не более чем на дюйм или два, она сможет видеть, куда плывет, и, если повезет, останется незамеченной. Белая пони предпочла не задумываться о гигантских хищных рыбах из предупреждений Хуфу, коснулась на удачу своего жемчужного ожерелья и поплыла.

Переправа через болото шла медленнее, чем она ожидала. Кувшинки разрослись так, что требовались значительные усилия, чтобы освободить место для ее собственной, подвижной, и Рарити должна была действовать осторожно, чтобы не оставить следа или предательских брызг, которые привлекли бы бдительные глаза кружащих в небе грифонов. Не раз она чувствовала, как что-то неведомое и невидимое касалось ее, но всякий раз напоминала себе, что это не более чем стебли лилий. В конце концов хоть и казалось, что в воде она пробыла почти час, единорожка без происшествий добралась до противоположного берега. Рарити не смогла не улыбнуться под водой. За все годы гигантские шляпы еще ни разу не подвели ее. Более того, она находится всего в нескольких шагах от здания, которое, судя по описанию Хуфу, должно быть лабораторией Шринкин Вайолет.

Здание, как и большинство других, которые она могла видеть, было низким и приземистым, увитым цветами, густыми лианами и всевозможной зеленью. Это, несмотря ни на что, выглядело удивительно красиво. Ей стоит запомнить идею, если решит когда-нибудь заняться внешним дизайном зданий. Единственные окна в нем были маленькими, прямоугольными и располагались высоко на наружных стенах. Несмотря на то, что окна были открыты, они оказались слишком малы для пони. С той стороны здания, которая была обращена прямо к Рарити, имелась дверь, по бокам которой дежурили две гриффины. Для входа и выхода она подойдет лучше всего, если только единорожка сможет тихо и чисто убрать охрану.

В отличие от бездоспешных грифонов, которых она и Блублад повстречали в лесу, эти две носили короткие кольчуги. У них также имелись пояса с кинжалами, но не похоже, чтобы были гром-палки. Рарити заметила, что у одной из них на поясе висит связка ключей, один из которых почти наверняка открывал охраняемую дверь. Сумей она отвлечь как-нибудь охранниц — они покинули бы пост, но тогда они и все остальные на базе окажутся начеку. Будет гораздо лучше, если все останется спокойно. Но также ей нужна и эта связка. Модельерша осмотрела местность в поисках чего-либо, что помогло бы ей тихо снять охрану, но потом поняла, что решение прямо перед ее глазами. Она использует само здание.

Точнее, она использует растительность, покрывающую здание. Десятки лиан, змеящихся по всем стенам лаборатории, станут идеальным средством, чтобы схватить охранниц, которым никогда не придет в голову высматривать врагов сверху и сзади. Это будет что-то вроде проверки ее способности использовать телекинез на нескольких объектах одновременно, хотя такой подвиг все еще останется в пределах ее магической зоны комфорта. Она могла сплести тысячу прядей шерсти за одно мгновение. Она способна резать ткань, рисовать выкройки и управлять швейной машинкой одновременно. Она так хорошо владела своим телекинезом, что могла написать письмо безупречным почерком, не глядя на него, и в то же время наносить макияж у своего туалетного столика в другом конце комнаты. Все это она проделывала регулярно. Она не Твайлайт Спаркл, но Рарити была уверена, что справится с несколькими лианами. Более сложной задачей было работать достаточно быстро, чтобы охранницы не подняли тревогу, а затем найти место, где их можно будет на некоторое время спрятать. К счастью, растения, растущие на крыше, настолько велики и густы, что если все пойдет по плану, гриффин нетрудно будет спрятать даже от воздушного патруля.

В своем наблюдательном пункте в воде Рарити сосредоточилась на семи толстых зеленых лозах, свисающих с крыши здания позади охранниц, и охватила их своим телекинезом. Это заставило ее содрогнуться. Если кто-нибудь внимательно присмотрится, предательское сияние магии выдаст ее даже при ярком свете дня. У нее, наверное, не более нескольких секунд, чтобы выполнить задуманное, и она уже могла сказать, что будет труднее, чем ожидалось. Даже на расстоянии десятка корпусов ее контроль был настолько слаб, что хватка на лозах казалась неуклюжей и неуверенной. Тем не менее она должна действовать.

Лозы двигались, как балет змей. Две выползли наружу и быстро обвились вокруг клювов обеих охранниц, не давая им вскрикнуть. Еще две привязали крылья каждой гриффины к телу, а затем свалили на спины. Последняя пара лиан скользнула и обвилась вокруг ног каждой гриффины, связывая их на месте. Рарити использовала седьмую лиану, чтобы вытащить кольцо с ключами у одной из них прежде, чем использовать всю свою оставшуюся силу и контроль, чтобы втащить охранниц в массу растительности на крыше здания, где они мгновенно скрылись в зелени. Сделано. Гриффины были крепко связаны и не могли позвать на помощь, а ее хорошее знание узлов позволяло не поддерживать больше заклинание. Теперь ничто ей не мешало подойти к двери и забрать ключи.

Рарити подождала в воде еще несколько мгновений, пока не убедилась, что грифоны не летят выяснять, что случилось с их коллегами. Затем развязала завязки своей шляпы-кувшинки, вытащила ее из воды ровно настолько, чтобы быть уверенной, что ее не унесет, и с помощью головных ремней привязала к ней пару импровизированных дыхательных трубок. Без лишних церемоний она преодолела расстояние между берегом болота и дверью лаборатории, остановившись только для того, чтобы магией вытащить кольцо с ключами из лианы, на которой то болталось. Только один из трех ключей на кольце подошел к замку, и Рарити взволнованно повернула его, прежде чем открыть дверь и быстро проскользнуть внутрь. Она двигалась осторожно, так как не было никаких причин считать, что внутри нет других охранников.

К ее удивлению, комната, в которой она оказалась, совсем не походила на лабораторию. Это явно была кухня, которая не выглядела бы неуместной в любом обычном доме в Эквестрии. Она явно часто использовалась и была заполнена техникой, кастрюлями и сковородками. Одну сторону комнаты занимала обеденная зона с длинным деревянным столом, а коридор вел в холл. Рарити шла осторожно, все время капая водой. Она вздохнула, понимая, насколько нелепо выглядит вся промокшая и растрепанная. Вряд ли это образ спасительницы, который она хотела создать. Единорожка слабо слышала женский голос, говорящий по-эквестрийски, исходящий откуда-то впереди.

Когда Рарити продолжила свой путь, стало очевидно, что это здание жилое, а не лабораторное. Она прошла несколько спален, две ванные комнаты и кабинет, осторожно продвигаясь вперед. Неужели она ужасно ошиблась и выбрала не то здание? От этой мысли у нее перехватило дыхание. Жизнь Блублада зависит от того, правильно ли она все сделает. В конце концов коридор привел ее в большое жилое помещение. Где-то там был источник голоса, который она услышала. Мышцы напряглись, магия была наготове, и Рарити вошла в комнату. Первое, что она заметила — темногривую кобылу, сидевшую на диване лицом от нее.

— Доктор Вайолет, я полагаю, — провозгласила Рарити, одновременно понимая, что сильно ошиблась.

На самом деле в комнате оказался только один пони — крупный гнедой жеребец с рыжевато-коричневой гривой. Темноволосая кобыла, которую Рарити приняла за Шринкин Вайолет, оказалась вовсе не пони. Ее грива была на самом деле полосатой, как сейчас заметила Рарити — из чередующихся полос очень темного и очень светло-серого цвета. Она была зеброй, причем довольно элегантной. Она повернулась и посмотрела на Рарити с выражением шока и удивления. На другом стуле сидел гораздо более молодой жеребчик. Он был в полоску, как зебра, от головы до груди, но задние его ноги оказались сплошного, как у пони, серо-зеленого оттенка, мало чем отличающегося от цвета лавровых листьев.

Это оказалась не лаборатория, и Рарити поняла, что здесь пони-ботаника она не найдет. Эти трое были командой Хуфу, и она с тревогой поняла, что верблюд обманом заставил ее спасти их.