Найтмер Твайлайт

Акт 2 Часть 5. Конклавы: Луна

---

Луна опускала каждое копыто по очереди, так осторожно, словно от этого зависела судьба мира. Каждый шаг отдавался тихим громом в ее ногах и прямо в черепе. Несмотря на боль, она держала голову высоко, ожидая, пока комната перестанет кружиться. Этот небольшой наклон рога в сторону Рейнбоу едва не оказался слишком резким. Более слабая кобыла могла бы лишиться обеда.

Какая-то часть ее души жаждала сдаться, просто рухнуть прямо здесь. Но она должна была оставаться сильной, если не ради своей гордости, то ради морального духа остальных. Она была принцессой Луной, Аликорном Ночи. Она не была слабой. Она никогда не будет слабой, по крайней мере, именно такой образ требовал от нее многолетний опыт.

Поэтому, не подавая никаких знаков, она молча считала оставшиеся шаги один за другим, пока шла к назначенному месту.

Двенадцать

Одиннадцать

Десять

Девять

Восемь

Семь

Шесть

Пять

Четыре

Три

Два

Один

Для большинства пони она попросту улеглась, но, к ее стыду, при всей остроте чувств аликорна это могло показаться практически неконтролируемым падением.

Облегчение охватило Луну, когда шелковистая мягкость подушки обняла ее. Единственное, что сдерживало вздох удовлетворения, — тошнотворное головокружение, которое все еще преследовало ее. Она закрыла глаза и попыталась остановить вращение мира.

Даже в этом ментальном пространстве простое хождение по прямой линии по деревянному полу требовало предельной концентрации. Ей хотелось зарычать или топнуть копытом от досады, но она не решалась. Любая подобная демонстрация показала бы, насколько долгим был ее путь к выздоровлению. Даже если окружающим ничего не было видно, ущерб, нанесенный сестрой, все равно оставался, как бы она ни старалась его не замечать.

Шаги копыт приблизились, и ей даже не нужно было смотреть, чтобы понять, кто приближается. Ощущение магии Луна не могла забыть никогда. Оно вызывало воспоминания, как приятные, так и не очень.

Найт нашла свою подушку и опустилась рядом с ней. Почти бесшумно устроилась поудобнее. Слишком близкая, чтобы быть просто знакомой, но слишком далекая, чтобы не чувствовать себя неловко. Луна открыла глаза и посмотрела в сторону, встретившись взглядом с той, которая когда-то была ей так дорога.

Это было лишь легкое сужение глаз, но, по мнению Луны, беспокойство Найт вполне могло быть написано пылающими звездами. Найт кивнула — маленьким, почтительным кивком, в котором не было ничего от ее обычной надменности или напыщенности:

— Луна.

— Найт, — ответила Луна, глядя на кобылу, которая управляла ее физическим телом. Это была уже не та Найт, которая была спутницей Твайлайт, и не Найтмер Мун. Она обрела облик, в котором смешались оба начала. Надо признать, это было очаровательное сочетание. Возможно, через десяток-другой лет Твайлайт выглядела бы так же. Или это твой способ почтить память павших?

Луна потянулась и положила свое копыто на копыто Найт. Это было медленное действие. По необходимости жест был слишком важен, чтобы рисковать испортить его, а в ее состоянии это было вполне возможно. Это была такая мелочь, но она сказала все, что требовалось. "Вместе".

Найт еще раз слегка кивнула, а затем наклонила голову к центру комнаты. Медленно, плавно Луна повернула шею. Но даже тогда в ней шевельнулось что-то, очень похожее на морскую болезнь. Это еще одно оскорбление, за которое ты заплатишь, Сестра.

Розовое пятно, выходящее на середину комнаты, превратилось в Кейденс. Это была уже не та кроткая годовалая кобылка, которая хныкала и лепетала по малейшему поводу. Нет, в глазах этого аликорна была сталь, когда она обратилась к собравшимся пони:

— Спасибо всем вам за участие. Как бы ни была прекрасна эта возможность наконец-то встретиться со всеми вами и пообщаться, есть важные вещи, которые мы должны обсудить. — Она обвела взглядом собравшихся и увидела лишь кивки в ответ. — Тогда позвольте этому Конклаву Аликорнов официально начаться.

Конклав Аликорнов — одно только название этого мероприятия навевало самые разные воспоминания. Совсем другие лица и пони, которые были так давно. Эгоистичные души смотрели из безразличных глаз, их древние умы оценивали каждое действие, даже малейшее движение. Убийцы и стражники были подготовлены и готовы действовать из свиты каждого из Хозяев. Отвлекающие и развлекательные мероприятия, как божественные, так и извращенные. Постоянно витающий аромат наркотического трубочного дыма. Разочарованные глаза сестры, следившие за ней, когда она падала на арену. Ощущение трескающихся от удара ребер, маниакальный смех, с которым она разрывала своего последнего противника.

Воспоминания пытались затянуть ее, похоронить в прошлом, но она не была слабой тварью, чтобы поддаться им. Нет, она была Аликорном Ночи, и ее разум принадлежал ей. Мимолетное прикосновение крыла Найт едва не заставило ее подпрыгнуть, но это была последняя крупица реальности, необходимая для того, чтобы полностью изгнать прошлое туда, где ему место.

К счастью, ситуация здесь сильно отличалась от прошлой. Все пони слушали Кейденс не из-за страха и даже не из-за традиций. Нет, они слушали ее из уважения и даже из обычной вежливости.

Так всегда должно было быть. Никаких словесных перепалок, смертоносных, как кинжал убийцы, никаких пиршеств, во время которых за каждый кусочек пищи стоит сотен жизней пони. Ее взгляд снова нашел глаза Найт, затем переместились на настоящую странность, Королеву Кризалис.

Кобыла-чейнджлинг больше не была оборванным зверем, в котором было больше дырок, чем в сыре. Теперь она выглядела целой, невредимой, смертоносной и даже красивой в своем гладком бронированном панцире.

Благодаря тебе это стало возможным. Луна с горько-сладкой улыбкой обратилась к погибшей Твайлайт. В каком-то смысле это было облегчение. Напряжение спало теперь, когда это наконец произошло. Теперь, когда она была мертва.

Что будет, то будет. Что есть, то есть. Это был основополагающий принцип ее здравомыслия. Основа, которая позволяла ей продолжать жить день за днем, несмотря ни на что. Если ты почти бессмертен или обладаешь способностью предсказывать будущее, то такая философия просто необходима. У Луны было и то, и другое.

Какой бы мрачной ни была ситуация, трудно было не улыбнуться. Даже если потерять так много, обретенное окажется бесконечно ценнее. Это не означало, что она не сожалела о потерянном. Но больше всего она гордилась не собой, а Твайлайт.

Время Твайлайт было трагически коротким. Но в этом была своя прелесть. Ее решимость горела так ярко, что затмевала солнце. За эти несколько секунд она достигла многого. Возрождение сестер Новы. Защита ее друзей. Дары силы их дочери.

Если бы мне удалось добиться хотя бы половины того, чего она добилась своим последним поступком, мы были бы довольны. Ее крыло дернулось, когда призрак запаха краски позвал ее. Нужно было написать две новые картины. Их Танец на поверхности луны и Последнее Жертвоприношение Твайлайт. Пока ее разум придумывал необходимые штрихи для воплощения этих образов, она сохраняла холодный, мрачный взгляд.

Ее глаза нашли уцелевшие фрагменты Твайлайт. Свит Дримс была лишь маской безмятежности, несмотря на беспорядок, бушевавший под этой слишком идеальной оболочкой.

Серая, холодная, горькая, логичная, но с мягкостью в глазах, когда ее взгляд падал на сестер, что говорило о глубоко укоренившемся защитном стержне. В ее голове завертелись стрелки часов, формируя планы. Это было слишком похоже на интриги сестры, чтобы нравиться Луне.

Дитя было легко найти, но невозможно отличить. Она смешалась с ее дочерью и ее фрагментом. Разница между ними заключалась лишь в одежде.

Маленькая Санчейзер старалась остаться незамеченной за спиной Инсайт, поглаживая своего знакомого. Кто бы мог подумать, что из миниатюрного тантабуса получится такой очаровательный питомец? Возможно, она сможет завести еще несколько, чтобы оберегать других жеребят от опасности.

Нарушительница Правил наблюдала за всем со скучающим презрением. Точнее, за всем, кроме закусок, которые она с удовольствием поглощала. Непонятно было, почему Твайлайт поставила в пару к методичной и логичной Кэндис стремительную и импульсивную кобылу. Они были как масло и вода, и если не случится какой-нибудь алхимии, масло загорится, а вода, пролитая на него, взорвется.

Танцовщица устроилась рядом с Луной с грацией своего имени. В ее ауре появились две тарелки с искусно расставленными образцами угощений Новы. Луна улыбнулась и слегка кивнула в знак благодарности за угощение. Она была не в том состоянии, чтобы в полной мере насладиться ими, но в данном случае важна была именно идея.

Танцовщица, последний подарок Твайлайт. Каждая частичка ее грации и артистизма была заключена в самую привлекательную форму. С любовью Твайлайт, которую хранила в глазах Танцовщица, никогда не возникало вопроса, примет ли ее Луна.

Поэтому, несмотря на все трудности, голубое крыло Луны расправилось и притянуло Танцовщицу к себе. Она с удовольствием прижалась к ней. Луне даже не потребовалось ничего делать, чтобы вкуснейшее лакомство оказалось у нее во рту. Как и все в Бастионе Твайлайт, оно было абсолютно точным воспроизведением реальности. Приятный вкус вернул ее мысли к ярмарке, к первому настоящему свиданию, к их чудесному кровавому танцу перед толпой, к тому, как колотилось сердце в такт их схватке. Это было так непохоже на то, что они делили на луне, но так же значимо. Тебя будет не хватать, моя Твайлайт.

Что будет, то будет. Что есть, то есть. Только эта мантра не давала слезам вытечь из глаз Луны.

Она смотрела на собравшихся вокруг нее. Все они были так молоды и еще не привыкли переживать трагедию за трагедией. Видение о горящем хрустальном черепе сбылось, и в целом цена оказалась незначительной. Не то чтобы она ожидала, что хоть один смертный с ней согласится. По крайней мере три четверти всего, что составляло Твайлайт, все еще было здесь, все еще живое, пусть и разделенное на множество фрагментов. Это было гораздо лучше, чем Луна могла сказать о себе.

Взгляд Кейденс вернул Луну к моменту, к словам, бессмысленным словам, которые ничего не значили. Какая разница, что Селестия по-прежнему любила Твайлайт до самого нападения.

Луна прекрасно знала, что Тиа может сделать с теми, кого она любит, если решит, что это целесообразно.

Вдох, выдох. Это простое действие было единственным, что не позволило Королевскому Кантерлотскому Голосу вырваться из нее.

Луна потерла копыто о переднюю ногу — то самое копыто, которым она сдавила горло Твайлайт. Она все еще видела спокойные, осуждающие глаза Твайлайт, и даже это воспоминание пронзило сердце Луны. — “Есть вещи, в которых то, что ты хотела, уже не имеет значения”. Луна выдохнула, повторяя слова, сказанные ей Твайлайт в той ванной. Это был урок, который сестре необходимо было усвоить.

Луна закрыла глаза и вспомнила, как вращался мир, как ужасная предопределенность обрушилась на нее, когда ловушка Сестры искалечила ее. Тот единственный подготовленный трюк, который нарушил ее контроль над магией и телом. В каком-то смысле это была единственная причина, по которой она осталась жива. С другой стороны, она стала идеальным зрителем, наблюдающим за последними мгновениями жизни Твайлайт. Было ли это задумано как милосердие? Сестра? Или еще один пример?

Танцовщица прижалась ближе, когда Найт ободряюще положила копыто на Луну. На этот раз в действиях Найт не было притворства, не было тонкости, которую можно было бы счесть случайностью. Ее душа глубоко впитывала предложенный комфорт и жаждала большего. Если почти вся Твайлайт все еще здесь, все еще смотрит на нее глазами Новы, почему же так сильно болит грудь?

Вежливое покашливание привлекло внимание всех пони. Королева Кризалис выглядела более чем неловко, словно вес всех этих глаз мог раздавить ее.

— Да, королева Кризалис? — спросила Кейденс на удивление сердечно, учитывая их прошлое.

— Мои дети передали информацию. Прежде чем вы решите, как поступить, вы хотели бы узнать, что принцесса Селестия сообщает общественности, что ее посланники уже передают другим нациям?

Глаза Кейденс сузились, хотя ее тон стал более теплым:

— Пожалуйста, продолжайте, если можно.

Королева Кризалис почтительно склонила голову, а затем прочистила горло:

— С глубоким прискорбием мы вынуждены сообщить, что принцесса Твайлайт Спаркл и носители Элементов Гармонии пропали без вести. В очередной раз они спасли страну и победили могущественного врага — зло, выпустившее скверну в мир. К сожалению, их действия не обошлись без жертв, а задействованная магия имела временную составляющую. Я верю, что моя бывшая ученица найдет дорогу обратно к нам. Я просто молюсь Гармонии и звездам над головой, чтобы время ее отсутствия было меньше, чем у моей сестры.

В наступившей тишине вибрировали две эмоции. Неверие и яростный гнев объединенного стада, перед которым стоит цель.

Нова застыла на месте, ее грива вспыхнула:

— И пони ей верят!?

Гнетущий жар обрушился на Луну почти как физический удар. А ярость, сопровождавшая его, была вдвое сильнее. Только тень от заслоняющего крыла Найт делала это терпимым. Большинство аликорнов отпрянули или укрылись. Старлайт и все Литтл Стар подняли щиты. Капитан Кэндис и Королева Кризалис просто проигнорировали это. Кэндис верила, что она не причинит ей вреда, а королева была слишком гордой, чтобы выказывать слабость даже здесь.

Маленький плюшевый друг Новы не побоялся жары, и обнял ее. Словно выключили тумблер, и большая часть огня исчезла, превратившись из разъяренного пламени в кипящие угольки.

— А почему бы и нет? Ведь она их идеальная непогрешимая принцесса. — Язвительная усмешка Найт была столь же ненавистна, как и пушистость Новы. По крайней мере, укус ее ледяного презрения успокаивал измученные чувства Луны.

Кейденс была более собранной, более сдержанной, но в глазах ее доброго лица появился холод, которого она никогда раньше не показывала. Однако в ее голосе ничего подобного не прозвучало:

— А другие нации? — спросила она.

— Пока что они наблюдают за тем, куда дует ветер, и либо верят ей, либо подыгрывают из осторожности, — сказала королева Кризалис.

Нова скребла копытом по деревянному полу, оставляя на нем следы в виде выжженных подпалин:

— Что мы будем с этим делать?

— Ну, Сестра, сначала расскажи свою историю, и какой бы ни была правда, эта история будет первой, что дойдет до ума.

Крылья Рейнбоу затрепетали от возмущения:

— Но она же лжет! — воскликнула она.

Она вернулась в Эквестрию одна, забытая и неизвестная, если не считать того внимания, которое уделяла ей Селестия. Все, за что она выступала, все, что пыталась вдохновить, было разрушено и погребено под фундаментом Гармонии Селестии. Горькие слова сами собой сорвались с языка, и она ничего не сделала, чтобы сдержать их:

— Ты бы поверила, что та, которая вычеркнула из учебников истории свой род, ценит Честность?

В ответ последовали взгляды, выражающие согласие и разную степень готовности. Луна поднялась чуть выше и расправила крылья. Похоже, ситуация изменилась, дорогая сестра:

— Даже несмотря ни на что, нам все еще больно говорить правду. — На мгновение волнение смешалось с чувством вины. Она словно смотрела вниз на распростертую на песке арены Селестию. — Наша сестра недостойна своей короны.

Некоторые слова имели силу. Некоторые могли изменить ход жизни. Эти слова, так или иначе, изменят облик мира, и каждая пони могла это почувствовать. Наступившая тишина была такой густой, что ее можно было резать ножом, а может, и откусить кусочек.

Найт, Свит Дримс и все возрожденные прародители Твайлайт не определились с тем, как все будет происходить и насколько страшной должна быть судьба Селестии.

Литтл Стар спорили между собой о том, какую смесь горя, гнева и — "я же тебе говорила" они должны продемонстрировать. Ее метконосцы, ее друзья собрались вокруг, выражая свою поддержку, каждый по-своему.

Луна встретилась взглядом с Метеором Крэшем. Его взгляд задержался лишь для легкого кивка, после чего он полностью переключился на свой долг, на свою подопечную, которая стала для него намного больше. Небольшая часть Луны вздрогнула от того, что у одного из ее стражников есть что-то более важное, чем она сама, но большая часть хотела с ликованием потирать копыта, несмотря на то, насколько важным был этот момент. Он вырастет преданным жеребцом для тебя, дочь моя.

Верный рыцарь Рейнбоу Дэш разрывалась между согласием и глубоким желанием иметь возможность искренне не согласиться. Гильда будет придерживаться ее крыла, невзирая ни на что.

Старлайт молча смотрела на Нову. Бесчисленные мысли в ее глазах доказывали, что кобыла, по крайней мере, думает, несмотря на свою кажущуюся пассивность.

Кейденс не могла скрыть свою печаль, но это ничуть не мешало ее решимости. По тому, как ее взгляд задержался на Нове, было ясно, что аликорн любви хранит память Твайлайт ближе к сердцу, чем дражайшую Тию.

Нова, казалось, спокойно ждала, утешительно бормоча и поглаживая гриву своего плюшевого спутника. Но даже при таком внешнем виде напряженные мышцы и сдержанное трепыхание гривы свидетельствовали о том, что она — вулкан, ожидающий извержения.

Все пони медленно смотрели друг на друга, читая реакцию друг друга по глазам и едва уловимым движениям. Их микровыражения рассказывали саги и разрисовывали пространство между ними невысказанными аргументами.

Постепенно консенсус был достигнут. Затем Старлайт заговорила.

— Принцессы… мы уверены, что это была настоящая Селестия? — Видя, что ярость и недоверие нарастают и многие голоса вот-вот взорвутся, Старлайт поспешила продолжить. — Чейнджлинги, одержимость, иллюзия — есть много способов, которыми кто-то мог притвориться…

Найт встала и топнула копытом, привлекая внимание. В наступившей тишине она тихо произнесла:

— Ты оказала нам и нашим пони много услуг, несмотря на свои предыдущие действия, поэтому мы хотим поблагодарить тебя за спокойный совет, который ты намеревалась дать.

Старлайт поклонилась, но все еще выглядела так, словно хотела возразить, но страх или, возможно, уважение удержали ее язык.

Найт раздраженно вильнула хвостом, но сохранила тон, продолжая:

— Большая часть конфликта была ментальной… Место битвы было здесь, в Бастионе Луны и Селестии. Такое не могло быть подделано…

Трикси прислонилась к Старлайт. Это простое действие помогло ей избавиться от страха и попридержать язык:

— Есть ли вероятность, что она могла быть под контролем разума?

Нова набросилась на Старлайт с горящими глазами:

— Почему ты защищаешь ее?

Единственное, что удерживало Нову на месте, — это ее плюшевый компаньон, прижавшийся к ее передней ноге. Очаровательное зрелище, и если бы оно было передано в пигментах, стало бы интересным поводом для разговоров.

— Мир, Нова. Мир. Неважно, кто будет обвинен в предательстве, но такие вопросы должны быть заданы, —   сказала Луна, прежде чем обратить внимание на Старлайт. — У моей сестры были тысячи лет, чтобы отточить свою ментальную магию. Мы очень сомневаемся, что кто-то может превзойти ее в этом.

— Если мы закончили тратить слова, готовы ли мы перейти к тому, что будем делать?

— У тетушки Селестии все еще есть те, кого она могла бы использовать как… рычаг против нас в пределах ее досягаемости…

Уши Новы опустились, а грива снова угрожающе вспыхнула:

— Шайни… Мам… Пап…..

С пурпурной вспышкой одна из Литтл Стар телепортировалась в объятия, успокаивая разгоряченную Нову:

— Не волнуйся, мамочка…

Это одно слово, простое слово, которое каждый день используют жеребята по всей Эквестрии, казалось, сломало что-то в Нове. Она обхватила Литтл Стар крыльями и копытами, словно защищая ее от всего мира.

— Не волнуйся, мы их спасем. — Для жеребенка такие слова обычно ничего не значат. Но по тому, как две другие Литтл Стар и метконосцы собрались, выскользнув из комнаты, было ясно, что эти слова вот-вот приведут к действию.

В сердце Луны зародились гордость и беспокойство. Судя по выражению лиц остальных, не только у нее одной. Найт оглянулась на каждого, заставляя их попридержать языки. Когда глаза Найт встретились с глазами Луны, в них была только уверенность и вера в свою дочь. Этого оказалось достаточно, чтобы гордость перевесила чашу весов, и, прежде чем беспокойство успело улечься, метконосцы исчезли.

Будь в безопасности, дочь моя.