Игра продолжается

Глава 26 (33)

Проснулся я в откровенно паршивом настроении. Хотя, казалось бы, все было не так уж и плохо.

Статуя вчера у меня вышла уже очень неплохая. Расходных материалов было даже в избытке. И было понятно, что еще через пару итераций я получу желаемый результат. Так что этот проект я надеялся вскоре закончить и сплавить заказчику. Поэтому планировал в прошедшую ночь посетить кандидата в ханы и обсудить с ним наши темные делишки. Конечно, профессор Лептон еще не предоставил мне нужную начинку для статуи, но должен был это сделать со дня на день.

С госпожой Мелоди мы вчера тоже плодотворно пообщались. Министр культуры успела за полдня организовать все что надо, ну а я выдал ей небольшой список вопросов, которые журналистам не следовало мне задавать. Объяснил его наличие тем, что нечего тратить мое время на те вопросы, ответы на которые пока давать рано. Так я намекнул, что потом все будет, надо только поумерить любопытство.

А еще перед сном я поверхностно пробежался по засекреченному труду главы моего ОКБ. И даже этого беглого взгляда хватило, чтобы оценить, насколько все там просто и понятно. Так что, имея под рукой этот учебник, я не без оснований надеялся получить необходимый навык в кратчайшие сроки.

А вот дальше все пошло не по плану. В очередной раз обыскивая мир снов в поисках сновидения Миднайт, я наткнулся на кое-что, как мне тогда показалось, гораздо лучшее. По крайней мере, это был более важный для меня сон, ибо дрых в это время, как оказалось, сам король Сомбра!

Вот только стоило мне заглянуть к нему, как этот негодяй проснулся! Я был точно уверен, что никак не мог его потревожить. Повлиять во сне ни на что я не успел, да и по-другому засечь меня было невозможно. Просто этот хмырь то ли, ворочаясь, с кровати навернулся, то ли ногу отлежал, то ли много выпил перед сном и ему приспичило. В общем, проснулся он сам по себе. А я просто тупо опоздал, не успел поговорить с ним…

Этот момент меня чуть не вывел из себя. Нет, ну что это за издевательство судьбы?! Поманила, значит, сном Сомбры. А когда я за него ухватился, заставила его проснуться. И ведь черт его знает, этого фанатика, когда он в следующий раз спать заляжет. По какому он вообще живет календарю? Сегодня ведь был не тот день недели, на какой я с ним договаривался. Так чего же он сегодня спал, а не в прошлый раз, в то время, в какое мы договаривались?! Черт его дери! Герой, блин, любовник с неполадкой на всю башку! Похоже, он все дни перепутал…

В общем, я минут десять ходил по основному уровню своего сна, создавая на лунной поверхности камешки и со злости пиная их куда подальше. Благо, немного остыв, я понял, что к вождю зебр лучше в таком настроении не лезть. Тип это был непростой, поэтому общаться с ним требовалось с холодной головой. А то еще не хватало снова выйти из себя от какого-нибудь его выверта.

Так что ночь прошла впустую, проспал я ее обычным сном. Но все равно утром встал с такими ощущениями, будто не ложился. Пока солнце поднимал, весь обзевался. Благо, контроль над светилами у меня уже был на уровне, поэтому от запланированного маршрута солнце никуда не уехало и поднялось штатно.

Вот только мне от этого было не легче. Вялость немного отступила, после того как я за завтраком выпил, наверное, кастрюлю чая. Кофе злоупотреблять не стал, да и не нравился мне здешний аналог этого напитка, не знаю даже, по какой причине. Можно было бы, конечно, вспомнив студенческую молодость, тяпнуть баночку энергетика. Того, что окрыляет, или тезку самого известного гормона. Но ни того, ни другого здесь не выпускали.

Да и вообще! Аликорн я, в конце концов, или нет? Что за сюрпризы такие? Честно говоря, и так был недоволен бестолково потраченной ночью, уже второй подряд, между прочим, а тут еще и до сих пор верно служившее тело Найтмер начало подводить. Неужели я настолько перенапрягся? Да, вроде, не с чего. А вдруг заболел? Прилипала же к Твайлайт, уже когда она принцессой была, какая-то бацилла, от которой у нее рог распухал…

Но, посмотрев на себя в зеркало, к счастью, никаких внешних проявлений болезни не обнаружил. Зато, подумав чуть побольше, вспомнил кое-что. В прошлый раз, когда я обнаружил, что со мной что-то не так, меня просветила Кейденс. И дело было в проклятой кобыльей природе, которая мне досталась вместе с этим телом. Тогда я себя убедил, что магия, полеты, вечная молодость и прочие плюшки с лихвой компенсируют наличие несколько иного, нежели тот, к которому я за прошлую жизнь привык, репродуктивного аппарата. Убедил, перетерпел и забыл.

А сколько там дней прошло с того момента? Примерно три недели. Припомнив прочитанную в «горячие» дни методичку, где описывался полуторамесячный цикл, так сказать, зарядки-разрядки, я сопоставил одно с другим и пришел к неутешительному выводу. Сейчас я находился в противоположной фазе, которая как раз и характеризовалась вялостью и упадком сил, которым периодически могли сопутствовать приливы раздражительности…

Вот только этого мне сейчас и не хватало! Радовало только то, что мне, как аликорну, не стоило беспокоиться о внешних проявлениях. Аликорн — существо безотходное, это я уже выяснил. Так что никакие дополнительные средства женской гигиены не требовались. В такой ситуации приходилось радоваться и этому. А то, случись что, Кейденс, которая бы смогла понять мои затруднения, рядом не было, а привлекать кого-то еще было бы откровенно плохо для репутации. Хорошо еще, в этот раз я сам обо всем догадался, а то в прошлый раз, помнится, розовая аликорн до слез ухахатывалась, глядя на мою растерянную физиономию…

В общем, критические дни, как это дело называли в рекламе, наступили неожиданно и не вовремя. Благо, обстановка все же была далека от критической. Тем не менее у меня было назначено важное интервью, которое отменять было нельзя. К тому же время начала мероприятия уже приближалось.

Принимать я ничего не стал. А то от успокоительного совсем бы сонным стал, а от энергетика, даже если бы он был, могли усилиться наплывы раздражительности. Так что я просто собрал волю в кулак, мысленно, разумеется, ибо настоящими кулаками природа это тело обделила, и отправился в какую-то из многочисленных малых приемных Селестии, которую Мелоди выбрала для этого разговора. Этот момент я полностью отдал на ее контроль, рассудив, что уж высокопоставленная аристократка, всю жизнь вращавшаяся во дворце или вокруг него, лучше подберет место, чем я. Ведь, чего уж таить, этот комплекс зданий я не то что до конца не изучил, даже и близок к этому не был. Так что опыт министерской пони пришелся к месту. Благо, она мне объяснила, куда идти.

К счастью, мероприятие я благоразумно назначил за закрытыми дверями, а то мне еще только не хватало сейчас полноценную пресс-конференцию давать. Тут бы с двумя журналистами разобраться. По протоколу, который мы вчера согласовали с госпожой Мелоди, корреспондентов должны были запустить немного заранее, чтобы они малость поварились в ожидании, ну а потом уже должен был появляться я сам.

— Все готово, ваше высочество, вас ждут! — произнесла внезапно поравнявшаяся со мной родственница Октавии. И как это я ее появление пропустил? Ведь не бежала же она бегом. Вон, подол платья какой длинный, точно бы мешал. Значит, поджидала где-то, а я, погруженный в свои мысли, и не заметил. М-да, совсем расслабился! Хорошо еще, что это безобидная леди Мелоди, а не какой-нибудь Сомбра, чтоб ему икалось, недовластелину темному!

— Спасибо за службу! — кивнул подчиненной. — Раз ждут, пойду. Ну а ты проследи, чтобы по окончании корреспондентов накормили, напоили и проводили до ворот.

— За организацию можете не переживать, ваше высочество, — улыбнулась министр. — Удачного вам интервью!

Зайдя в приемную, я оглядел корреспондентов, которые при моем появлении вскочили с мест. Ничего удивительного я не увидел. Оба жеребцы, оба пегасы. Ну, оно и понятно. На крыльях-то явно легче за новостями гоняться. Хотнью прислал какого-то своего писаку, который прошлую статью сочинял. Поэтому журналист, хоть и знавший о том, что принцесса зла на него не держит, все же немножко нервничал. Или, может, просто осознавал возложенную ответственность. Второй вид имел более спокойный и, я бы сказал, какой-то мрачно-решительный.

— Приветствую, уважаемые, — кивнул им. — Можете садиться. Обстановка у нас полуформальная, поэтому оставим расшаркивания. Кто я такая, вы знаете, — усмехнулся, слегка показав клыки, чтобы помнили, что борзеть не стоит. — Представьтесь сами. И начнем.

— Куик Пен, ваше высочество! «Кантерлот Сентинел»! — представился первый журналист.

— Тру Теллер, сталлионградская «Правда», — добавил его коллега.

Я лишь про себя хмыкнул очередным говорящим именам.

— Вопросы задавайте по очереди. От каждого по пять штук, — пояснил я формат. Количество вопросов сразу ограничил, чтобы у интервьюеров не было соблазна размениваться на мелочи. Но в целом был готов к тому, чтобы под конец милостиво соизволить ответить на один-другой лишний вопрос. — Основные темы мы таким образом затронем. Ну и на полноценную статью вам в совокупности как раз хватит. Начинайте вы, — кивнул столичному корреспонденту.

— Спасибо, ваше высочество! — профессионально заулыбался тот. — Мой первый вопрос, возможно, будет далек от нашей основной темы. Почему вы выбрали именно два наших издания? — тут же оба приготовили карандаши и блокноты, помогая себе крыльями. Я до сих пор иногда офигевал от того, как пегасы могут среднюю пару конечностей использовать. Благо, у меня был телекинез, поэтому до подобного изврата я не доходил.

— Обе ваших газеты любят и умеют публиковать правду, — хмыкнул я. — Я это ценю, ведь правильно донести до наших подданных сказанное тоже нужно суметь. «Сентинел» хорошо показала себя в последнее время. Да и статья, с которой все началось, — я притворно нахмурился, глядя на малость сбледнувшего писаку. — Была опубликована у вас. Так что, раз вы начали, вам и продолжать! — конечно же, я не собирался упоминать, что с главредом столичного издания мы обсудили все заранее. — Ну а «Правда» показывает себя как издание с независимой позицией, умело ведущее свою линию и продвигающее только объективную реальность, — польстил я сталлионградцу. — К тому же я до сих пор с удовольствием вспоминаю визит в ваш город и общение с его жителями, поэтому и решила пригласить именно ваше издание, — подбросил я комплимент уже в сторону всего города фабрик.

— Товарищ Найтмер, — обратился, поняв, что настала его очередь, журналист «Правды». — Как вы сами сказали, эта встреча стала возможной, благодаря тому, что мой коллега, — он хмуро кивнул на соседа. — Раскопал и опубликовал информацию о дихотомии аликорнов, которая при прошлой правительнице являлась секретной. Почему же вы сразу не доверили эту тайну народу? Почему решили поделиться с нами только после того, как часть информации оказалась во всеобщем доступе?

— Все просто, товарищ Теллер, — улыбнулся я, назвав гостя так же, как и он меня. Другая принцесса, может, и оскорбилась бы от того, что ее не высочеством, а товарищем поименовали. Мне же это было в целом привычно. Все же это слово не ушло из лексикона совсем после развала Союза. Ну и близость народу можно было лишний раз продемонстрировать. Для Сталлионграда это многое значило. — Всякой правде свое время. Вам ли не знать! Рано писать про сбор озимых в начале зимы. А при закладке фундамента завода еще рано сообщать о его вводе в эксплуатацию.

Вопрос, конечно, был с подвохом. Дескать, это я сейчас такой весь из себя открытый, а если бы информация не уплыла, сидел бы и молчал, как до этого Селестия делала. Поэтому и ответил я довольно расплывчато, но в духе выпускаемых «Правдой» статей.

— И все же, — не унялся журналист. — Узнал бы народ об этом, если бы не раскрытие информации?

— Узнал бы, но позже. Думаю, к концу года я бы уже и так поделилась этими знаниями с народом. Я, в отличие от сестры, не скрываю такие важные данные, — ответил кратко, кивком показывая, что очередь переходит к столичному пегасу.

— Ну а теперь главный и, наверное, самый очевидный вопрос, ваше высочество! — оживился тот. — Насколько верна информация о дихотомии?

— Полностью верна, — выдохнул я. — Я ведь уже говорила, что ваши газеты умеют печатать правду. Так зачем еще раз все это уточнять? — прищурившись, взглянул на корреспондента, делая вид, что не очень доволен такой постановкой вопроса.

— Прошу простить! Означает ли это, что и вы сами обладаете дихотомией? — тут же исправился гость. — Или будет правильнее сказать, что вы ей подвержены?

— Второй вариант более корректен, — заметил я. — Да, я подвержена дихотомии. Вернее будет сказать, мы подвержены, — горько усмехнулся, выделив интонацией местоимение.

— Заметно, что вы не рады данному факту, — сталлионградский журналист не сплоховал и мою эмоцию не пропустил.

— Да, это, к сожалению, так, — кивнул я, порадовавшись, что гость из города фабрик удачно повернул нить беседы в нужную мне сторону.

— Значит ли это, что дихотомия — это что-то нехорошее, наподобие болезни? — поинтересовался Теллер. Правдивый журналист, похоже, вообще не боялся задавать неудобные вопросы. Ну, в самом деле, вопрос при желании можно было перефразировать как «Ты что, больная, что ли?».

— Сравнение с болезнью некорректно, — спокойно ответил я. — А что касается самого эффекта дихотомии, то я сразу оговорюсь. Мне доподлинно не известно, на основе чего он возник. Не буду утомлять вас и ваших читателей непроверенными теориями. Но что я знаю точно, так это то, что он должен был нести благо. К моему сожалению, все оказалось намного сложнее.

— Как же он проявляется, ваше высочество? — снова оживился столичный корреспондент.

— Суть его заключается в том, что у меня была напарница, с которой мы должны были делить существование. У каждой из нас были свои сильные стороны, которые при необходимости мы могли применять на общее благо, — пояснил я. — Именно поэтому я чуть ранее использовала местоимение «мы».

— Но ведь никто не видел эту особу, — заметил сталлионградец. — И вы использовали прошедшее время, когда упомянули о ней. Что же с ней произошло? И кто она? Еще один аликорн?

— Представьте себе воздушную колесницу, — произнес в ответ. — Когда ее тянут два пегаса, она может лететь быстрее. Но что будет, если оба пегаса полетят в разные стороны?

— Будет крушение, — уверенно заметил Теллер, когда я посмотрел на него. — Виноват будет тот из пегасов, кто отклонился от изначального маршрута.

— А если маршрута не было? — спросил я.

Оба корреспондента, переглянувшись, пожали крыльями.

— Тогда оба пегаса начнут выяснять, чье направление более верное, — усмехнулся я. — Поэтому, чтобы такое не происходило с аликорнами, механизм дихотомии позволяет осуществлять контроль только одной из нас. Вторая может наблюдать, советовать. И взять контроль при обоюдном согласии. Увидеть мою бывшую напарницу вы могли бы, если бы она заняла мое место, — пояснил я. — В этом и суть дихотомии. В реальности существует только одна из нас, другая вынуждена ждать своего часа на задворках сознания. Там я и сдерживаю ту, кто когда-то был мне подругой и напарницей. К моему величайшему сожалению, — я вздохнул, изобразив вселенскую грусть. — Сейчас я не могу Луну так назвать. И выпустить ее я не имею возможности.

— Значит, ее зовут Луна, — подключился Пен. — Честно говоря, не помню ничего такого. Но вы сказали, что удерживаете ее силой. Это звучит довольно серьезно. Мы, конечно, все помним истории с Дискордом и Тиреком — древними злодеями, которым вы не дали вырваться на свободу. Неужели и здесь нас ждет что-то похожее?

Услышав такую постановку вопроса, я внутренне только что в пляс не пустился. Ай да писака! Как все правильно вывернул! Грех этим не воспользоваться!

— Мне, признаюсь, нелегко это говорить, — сделав вид, что пригорюнился, начал я отвечать. — Но, раз уж я взялась рассказывать правду, то следует идти до конца. Да, так и есть. Если тюрьмы Дискорда и Тирека по моему повелению были укреплены, то тюрьма Луны всегда была надежна, ибо ей являюсь я сама. Крайне печально осознавать, что та, кто должна была быть органичным дополнением тебя самой, превратилась в угрозу и для тебя, и для державы…

— Это как-то связано с вашим восстанием, произошедшим тысячу лет назад? — в очередной раз без обиняков поинтересовался сталлионградец.

— В этом вопросе есть одна существенная ошибка, которую нужно исправить, прежде чем отвечать на него, — заметил я. — То восстание и вправду связано с нашей темой. Вот только оно не было моим. Подняла его, к моему сожалению, Луна, моя напарница. Да, правление Селестии в те годы было отмечено множеством ошибок. Вернувшись и приняв дела, я, к своему удивлению, поняла, что сестра наша так и не исправила многие из них, хотя и была у нее на это тысяча лет. Но вернемся к основной теме! — закинув еще несколько камней в огород Тии, я нацелился на грядки Луны. — Как бы ни была посредственна Селестия, восстание и возможная гражданская война были наихудшим решением…

— Прошу прощение за дерзость перебить вас! — неожиданно влез репортер «Сентинел». — Но почему же вы, если вы так говорите о Селестии, вернувшись, изгнали ее? Простите, еще раз…

— Сестра наша, являясь хранительницей Элементов Гармонии, использовала их против другой хранительницы, — просверлив малость обнаглевшего гостя взглядом, все же пояснил я. — Тем самым она навеки испортила эти устройства. Эквестрия от этого очень много потеряла! Именно за это, а не из желания отомстить, я наказала Селестию. Справедливое наказание за совершенное преступление! Но я отвлеклась, отвечая на ваш вопрос, — я обвел взглядом интервьюеров, словно проверяя, не сомневаются ли они в том, что Тия действительно была достойна наказания. Явных возражений никто не высказывал. — Так вот, Луна, к сожалению, выбрала путь восстания и разрушения. У меня в тот момент не было возможности повлиять на происходящее, так как напарница не давала мне контроля и не прислушивалась к даже самым логичным советам, поэтому вся ситуация с этим глупым восстанием была следствием действий Селестии и Луны. Первая не сделала ничего, чтобы предотвратить конфликт, вторая не захотела искать мирного решения. Ну а потом ими обеими я была несправедливо обвинена во всех бедах. Селестии было легче заявить, что ее сестру захватил некий демон, чем признать свои собственные ошибки. Конечно, ведь ни я, ни даже Луна не могли ей возразить. А ведь это по вине бывшей принцессы солнца Эквестрия лишилась второго аликорна, надолго превратившись в самой Гармонии противную монархию! — я выдохнул и замолчал, показывая, что закончил отвечать.

— Мы, товарищ Найтмер, помним, что ваши взгляды несколько прогрессивнее, чем у вашей сестры, — заметил журналист «Правды», сместив тему в сторону идеологии. — И в Сталлионграде очень это ценят. А каких взглядов придерживается эта ваша… — он замялся. — Как бы поточнее выразиться? Бывшая соратница?

— Можно и так сказать, — усмехнулся я. — Можете даже употребить слово «противница». Ибо ныне она дошла до того, что желает мне смерти! Мне! Той, ближе кого у нее никого и быть не может! — осмотрев несколько офигевших от такого писак, я продолжил. — Ну а взгляды у нее насквозь реакционные. Абсолютная монархия — вот ее идеал! Собственно, именно этого она добивалась в своем восстании.

— Звучит так, будто нас может ждать самая настоящая тирания, если эта Луна вырвется на свободу! — выпалил Пен. — Ваше высочество, я не очень понимаю, какими средствами вы ее сдерживаете. Это слишком высокие материи для нас, простых пегасов. Но скажите же нам, что вы связали ее так же надежно, как и Дискорда с Тиреком!

— Луна связана настолько надежно, насколько это возможно, — кивнул я. — Пони Эквестрии могут не волноваться. Я понимаю все риски и продолжаю работать над тем, чтобы Эквестрия не оказалась с ней один на один.

— А что вы можете сказать о Селестии и Кейденс? — Теллер не так сильно впечатлился, как его коллега. — Подвержены ли они тому же эффекту?

— Как вы могли уже понять, — вздохнул я. — Сестра предпочитала замалчивать проблемы, скрывать их от всех в надежде, что они сами собой разрешатся. Мне, к сожалению, ничего не известно про Селестию, — в это время я пытался вспомнить. Было ли что-то подобное в оригинале. Может быть, в поздних сезонах, в которых я целые серии пропускал, что-то и было, в ранних точно ничего не упоминалось. — Но, пока она за пределами Эквестрии, беспокоиться о ней не стоит. Кейденс же не настолько давно стала аликорном, чтобы у нее этот эффект появился. Ну что же, уважаемые! — решил я закругляться. — Надеюсь, на все самые основные вопросы я ответила. Мы и так уже немного превысили изначально установленный лимит. Но не критично. Тем не менее, предлагаю на этом нашу встречу завершить. К сожалению, дела государства не ждут! Не сомневаюсь в ваших талантах и ожидаю, что вы сможете донести услышанное здесь до ваших читателей! Ну а если возникнет столь же большая необходимость донести до народа информацию, не сомневайтесь, что, если мне в этот раз понравятся ваши статьи, то я, конечно же, снова приглашу именно вас!

— Последний вопрос, ваше высочество! — умоляюще посмотрев на меня, выдал репортер «Сентинел». Увидев мой разрешающий кивок, он, торопясь все высказать, выпалил. — Вы столько раз говорили, что Селестия скрывала от подданных правду. И мы уже в этом убедились. А есть ли такие ее тайны, которые еще неведомы даже вам?

— Есть! — я даже усмехнулся, так как в голову мне пришла замечательная идея. — Например, даже мне до сих пор не известно, где находится предыдущая ученица моей сестры. Молодая перспективная волшебница, являвшаяся личной ученицей Селестии, просто однажды пропала бесследно. Прямо из дворца! А сестра, хотя явно что-то знала, проигнорировала факт исчезновения и просто взяла себе новую ученицу. Я не хочу предполагать худшего, но это дело мне не нравится… — я притворно скривился. — Думаю, в ближайшее время мне придется инициировать официальное расследование. Ответила я на ваш вопрос?

— Более чем! — радостно закивал писака. Еще бы! Он за просто так еще одну сенсацию получил. Подозреваю, что в завтрашнем выпуске «Сентинел» колонка, посвященная криминальной хронике, если тут, конечно, такая есть, будет рассказывать о таинственной пропаже некой Сансет Шиммер.

Я встал, подскочили и корреспонденты.

— Всего хорошего, уважаемые, — попрощался я. — Отобедайте во дворце, потом вас проводят. С нетерпением буду ждать выхода ваших статей, — я еще раз, показав клыки, улыбнулся, напоминая таким образом, что додумывать особо не стоит. Сталлионградец, впрочем, не особо-то и проникся, но в нем я и не сомневался. Все же пригласить именно представителя «Правды» было, пожалуй, хорошим решением. Хоть он и не стеснялся задавать не особо приятные вопросы, но зато хорошо дополнил столичного коллегу.

Вообще интервью я счел прошедшим успешно. Гости явно успели ознакомиться со списком того, что я обсуждать пока не желал, и не затрагивали эту тему. Например, хоть Селестию и вспоминали, но вопрос ее возвращения не поднимался. Правда, я так старательно указывал подданным на косяки принцессы солнца, что авторитет ее уже должен был быть далеко не таким абсолютным, каким был до моего здесь появления. Может, поэтому про ее амнистию и не заикались?

Самые же важные темы я озвучил. Теперь пони будут знать, что Найтмер еще и героически сдерживает внутри себя взбалмошную и сумасбродную принцессу ночи, виновную в восстании и дошедшую до покушения на убийство напарницы. А для в основном пацифистски настроенных жителей Эквестрии предумышленное убийство — это что-то, выходящее за рамки понимания. Собственно, и у нас, людей то бишь, убийство или покушение на оное — одно из самых тяжких преступлений. Что уж говорить про травоядных непарнокопытных…

По Селли я тоже прошелся вполне успешно. Очередной раз упомянул о том, что в восстании, неважно кого, Луны или Найтмер, виновата была в основном старшая сестра, спускавшая все на тормозах, пока эти самые тормоза не отказали. Добавил правдивый факт о сокрытии от населения важной информации. В общем, выставил ее отнюдь не белой и совсем не пушистой. А тут еще и столичный журналист подсобил с последним вопросом, в ответе на который я так удачно приплел огнегривую мятежную волшебницу. И ведь даже врать не пришлось! Я действительно не знал, где сейчас Сансет. Ну, кроме того факта, что она в другом мире. Ведь до ее возвращения с целью похищения короны еще оставалось не меньше пары лет. Не все же время она там в школе сидела.

В общем, теперь Тию вполне обоснованно могли подозревать еще и в криминале. А как еще местные могли трактовать ситуацию? Ученица, полную ответственность за которую несла Селестия, пропала? Пропала! Селли что-то сделала? Ничего. То есть, по крайней мере, ее можно было обвинить в преступном бездействии.

В этом деле, правда, важно было не переусердствовать. Ведь так можно было доиграться и до того, что Тию, если она когда-нибудь по моему желанию вернется, начнут закидывать тухлыми помидорами и теми яблоками, которые местные сами производят. Но такого исхода я, честно говоря, не боялся. Все же за тысячу лет в основном успешного правления белая принцесса заработала себе феноменальную репутацию. Я бы даже сказал, что здесь наличествовал культ личности. Ведь, если подумать, то местные даже вместо «О Боже!» говорили «О Селестия!», что как бы намекало, на какой ступени социальной иерархии она находилась.

Помнится, Луи Четырнадцатый, которого, кстати, величали «король-солнце», как-то изрек ставшую символом абсолютизма фразу: «Государство — это я!». Селли до моего появления, думаю, при желании могла бы пойти дальше и сказать: «Мироздание — это я!» И никто бы ей не возразил!

Так что с культом личности Селестии, который она тут весьма успешно сформировала, следовало бороться, чтобы не втоптать в грязь ее репутацию, но хотя бы спустить с небес на землю. Впрочем, мне это, похоже, успешно удавалось. Причем я пользовался той же ситуацией, которую до этого использовала сама Тия. Она когда-то во всем обвинила Найтмер, пользуясь тем, что та с луны возразить не могла. Теперь я в отсутствие принцессы солнца делал то же самое с ней самой.

В общем, оставив корреспондентов на попечение леди Мелоди, я отправился к себе, намереваясь вплотную засесть за телепортацию. Сразу это, правда, не удалось, ибо опять приперся бюрократ высшего уровня, он же Нейсей, с какими-то неотложными делами. Но, благо, в этот раз моя подпись потребовалась всего на двух документах. Оба я отправил на доработку. И не из вредности, а просто потому, что нашел, за что зацепиться. Все же постоянная практика давала свои плоды — я начал более-менее разбираться.

С Кейденс пообщаться мне снова не удалось. Стандартное время я пропустил, так что сна ее не нашел. Как-то у меня посещения снов шли все более неудачно. А ведь принцесса любви была наиболее ценным источником информации о действиях темного единорога…

Но, в конце концов, я все же добрался до по-своему революционного труда профессора Лептона. Добрался, прочитал его залпом и, что удивительно, понял без дополнительных пояснений. Все-таки не зря ему ученую степень дали! Писать методички, инструкции и учебники дано не всем. Встречал я в своей прошлой жизни людей умных и грамотных, которые и своими знаниями готовы были делиться, но делать этого совершенно не умели. Были такие и среди преподавателей в университете, на лекциях которых народ отчаянно зевал или вообще забивал на них. Встречал и на работе таких, которые, досконально зная процесс, на просьбу пояснить, как что работает, могли либо уйти в лютые дебри, либо не найти ничего лучше общих определений.

Лептон был не из таких. Работа его читалась легко, затруднений или непонимания не вызывала. Думаю, если бы ей дали увидеть свет, большинство единорогов действительно смогло бы освоить телепортацию. Но тут я с Тией был согласен — это было просто не нужно этому самому большинству.

Зато очень пригодилось мне! Изучив работу от корки до корки, я решил приступить к тренировкам. Кошек под рукой не было, но я вначале все равно не собирался на чем-то живом экспериментировать. Ограничился одной из подушек со своей кровати. Телепортировал ее к себе, потом обратно. Получилось без проблем, правда, когда я попытался то же самое сделать, выйдя в соседнюю комнату, ничего не вышло. Почему, я так и не понял, хотя помнил, что та же леди Кварк таким образом зеркальце, изначально его не видя, к себе призывала.

Правда, у меня имелось кое-что получше — подпространственный карман. Он мог мне заменить телепортацию предмета откуда-то из-за пределов видимости. Надо было только озаботиться тем, чтобы в нем всегда хранился неприкосновенный запас всего самого важного. На всякий случай.

Гораздо больше меня интересовала телепортация себя любимого. Ради нее я учебник, собственно, и раздобыл. Так что, вдоволь попрактиковавшись, в какой-то момент я счел, что готов. Даже уже расчистил место посреди спальни, чтобы туда телепортироваться и ни во что не врезаться. Но в последний момент решил все же отложить. Что-то возникли у меня сомнения. И не только в собственной безопасности, но и в безопасности дворцового комплекса. Все же круглой дурой Селли не была и возможность телепортироваться себе в спальню точно должна была закрыть. Как минимум, тут должна была быть сигнализация, запускать срабатывание которой не хотелось. Ну а в худшем случае здесь мог оказаться хитрый механизм наподобие того, что был у Сомбры. Тогда, помнится, Твайлайт на подходе к Кристальному Сердцу в него попалась и телепортация возвращала ее в ту же точку, откуда она стартовала. Так что сначала следовало все нюансы изучить, а уже потом приступать к переносу материи в пространстве.

А еще мне на данный момент надо было быть экономным. Ведь мало того, что физиология преподнесла мне очередную подлянку, так еще и требовалось поработать зарядным устройством.

Дело заключалось в том, что, помимо всего прочего, я планировал вооружить Шайнинга несколькими артефактами, откопанными по моему приказу в закромах запасливой Тии. Какие-то очередные то ли аспиранты, то ли добровольные помощники Лептона провели мне испытания, на основе которых я отобрал две вещицы карманного ношения.

Первая, кстати, тоже относилась к пространственному перемещению. Была у меня идея быстренько обучить и Шайнинга телепортации по полученной методичке, но я от нее отказался. Во-первых, были сомнения, что белый единорог сможет. Иногда на него нападала серьезная тупка, и что-то подсказывало, что только сложных уравнений ему и не хватало. Поэтому нашел ему заменитель. Кристалл, правда, не черный, а какой-то розовый, позволял при полном заряде совершить перемещение в знакомую местность. Причем заявленная дальность впечатляла. Так что при необходимости старлей мог из империи чуть ли не к нашим северным горам прыгнуть. Это было бы полезно, если бы его раскрыли.

Минусы, конечно же, тоже были. Работала эта штука уж точно не по принципам профессора Лептона, ибо энергии жрала прямо таки тонны. Поскольку на испытаниях мы часть заряда потратили, от меня теперь требовалось его восстановить. Почему-то у обычных единорогов зарядка сего артефакта не выходила. Я подозревал, что, если переводить на привычные единицы из области электричества, силы тока у их источника не хватало. Ну а аликорнья тушка с этим справлялась. Уж не знаю, кто этот артефакт создал, но делал он его явно для Тии. Ну, или она точно так же хранила, чтобы при случае кому-то, не умеющему самому телепортироваться, дать на важную миссию.

Другой артефакт позволял на непродолжительное время стать невидимым. Правда, сам он во включенном состоянии в магическом поле фонил, зараза, так, что за километр, наверное, чувствовался. Так что от магов с ним прятаться было бесполезно, хотя против простых солдат он мог оказаться полезным.

Ну и, как вариант, еще можно было, активировав, кинуть его куда подальше, в реку, чтобы он вниз поплыл, или в ущелье какое-нибудь. В этом случае самому владельцу требовалось поскорее убираться в противоположном направлении. Так появлялся шанс на то, что вражеские маги, среагировав на эту яркую вспышку в магическом фоне, устремятся проверять, что же там светится. Ну а мой диверсант-разведчик в это время смог бы и без всякой невидимости затеряться на местности.

Так что оба устройства требовалось зарядить, и делать это приходилось мне. При этом поторапливаться, ибо что-то уж слишком затянулась наша подготовка. Шайнинг уже мне, наверное, готов был печень выгрызть за то, что я до сих пор тянул с его отправкой. Так что я, прикинув, согласился отпустить его завтра.

Ну а вечером я принял будущего диверсанта у себя. Следовало внести последние коррективы и раздать финальные инструкции.

— Что у нас по твоему забросу? — стоя над примерной картой нашего северного приграничья и земель Кристальной империи, поинтересовался я у Армора. — С Миднайт все согласовал?

— Так точно! — отчеканил единорог. — В ночное время пятерка ночных гвардейцев доставит меня по воздуху как можно ближе к Кристальному городу. Заходить будем не со стороны Эквестрии, а с северо-запада. За прошедшие дни несколько моих пегасов над теми землями пролетело. Никакой реакции замечено не было. Похоже, король серьезно готовился защищать только свое южное направление. После нашего с вами разговора я собираюсь и отбываю!

— Что же, — кивнул я. — Этот план я одобряю. Все остальное, кажется, мы тоже проработали.

— Ваше высочество! У этой операции самый проработанный план среди всех, в которых я участвовал! — заявил братишка Твайлайт. — И это все благодаря вам!

— Теперь ты понимаешь, почему я не отпустила тебя сразу? — сурово посмотрел на офицера, проигнорировав похвалу, хотя она была приятна. Чувствовалось, что это искреннее чувство, а не просто лесть. — Сегодня ты готов настолько, насколько это возможно! Даже артефакты последнего шанса я тебе зарядить успела, — кивнул я на полностью заряженные устройства.

— Надеюсь, мне они не понадобятся, — с серьезным видом заявил глава дневной гвардии. — Еще раз благодарю за все, ваше высочество! За эти дни я кардинально изменил свое мнение о вас!

— Надеюсь, в лучшую сторону? — усмехнулся я.

— Так точно! — вытянулся единорог.

— Я тоже увидела тебя с лучшей стороны, — кивнул собеседнику. — Так что, капитан, отправляйся! Сделай, что должно! По моему приказу и по зову своего сердца!

— Разрешите идти? — вытянувшись, для протокола поинтересовался окрыленный будущий диверсант-разведчик.

— Иди, капитан! — кивнул я. — Иди! И без Кейденс не возвращайся!

Офицер, восстановленный в своем звании, подхватил артефакты, четко развернулся и, не оглядываясь, покинул мой кабинет. Я же только вздохнул. Ощущение все же было не самым приятным. Вот, вроде, и не симпатизировал я этому дуболому особо, сам же над ним мысленно подтрунивал. А теперь отправил его на миссию с неясными перспективами. В чем-то даже выходило, что сбросил груз ответственности на его плечи.

Такой опыт был для меня новым, ведь подчиненных на задания, из которых они могли и не вернуться, я не посылал. Вернее, посылал, ведь я, помнится, того же Шайнинга на разведку отправлял, когда ему Сомбра рог кристаллами испортил. А ведь тогда женишок Кейденс тоже рисковал. Просто я как-то менее серьезно к этому относился.

Или это меня сейчас так из-за проклятых этих самых дней так загрузило? Не агрессией бахнуло, так меланхолией! Просто замечательно! Осознав это, заставил себя взбодриться. Ничего с Шайнингом не случится! Подготовили его по высшему разряду! Так что скоро он мне Кейденс притащит. А то хватит мне здесь все одному разгребать!

Решив так, я направился на балкон. Пора было менять светила местами.

---

Окружающая обстановка становилась все более напряженной. Хотя еще недавно Кейденс казалось, что хуже уже быть не может. Она ведь была в плену у темного мага, давнего врага Эквестрии! Вот только, если раньше она думала, что хоть как-то понимала его мотивы, то теперь ощущение было обратным. Ее похититель, не щадя себя, к чему-то готовился, а она, даже имея возможность видеть часть этих приготовлений, не понимала всей картины. И хуже того, не могла проинформировать подругу. Ведь именно против нее строил свои коварные планы злокозненный темный единорог!

А ведь в какой-то момент ей казалось, что все даже стало понемногу налаживаться — Сомбра больше никаких исследований над нею не проводил, а прошедшие не нанесли никакого вреда. Кое в чем он даже к ней прислушивался. А где-то в столице Найтмер готовила ее освобождение, периодически приходя к ней во сны. Вот только за последние дни обстановка сильно поменялась. Хозяин Кристальной империи в своей лаборатории творил неведомые опыты, явно противные самой Гармонии, а их смысл был непонятен.

Два дня назад там что-то взорвалось с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка, а принцесса Любви даже сквозь блокиратор ощутила возмущение магического поля. Темный единорог, когда она его после этого увидела, был немножечко темнее обычного. А его вечно взлохмаченная грива с одной стороны была подгоревшей, но, похоже, король не обращал на этот факт внимания, увлеченный какой-то идеей. Или это было не два, а три дня назад? Она совсем потеряла счет времени, так как результатом очередного опыта Сомбры стал выход из строя часов, находившихся в ее покоях. Да и всех остальных, которые она смогла найти. Владыка Кристальной империи явно не этого добивался, так как она слышала его ворчание на ту же тему, но здешний хозяин, судя по всему, все же отыскал рабочие часы или починил одни из сломавшихся. А вот она осталась без инструмента определения времени. В результате розовая аликорн, не имея даже возможности взглянуть в окно, совсем перестала понимать, какое сейчас время суток, и, как она подозревала, окончательно сбила режим сна. А из-за этого они с Найтмер уже несколько дней не могли связаться!

Владыка Кристальной империи что-то готовил. Вероятно, убийство Найтмер, а розовая аликорн не могла ее даже еще раз предупредить, не то что вмешаться. Хотя охранять ее практически перестали. Численность гвардейцев короля в какой-то момент снизилась. А вчера она не видела и его самого. Но связь через сны не работала…

Кейденс каждый раз засыпала в надежде увидеть во сне подругу, но всякий раз ее ожидания не оправдывались. Ее сны владычица кошмаров не находила. Правда, кое-какой след от ее прошлого вмешательства почему-то упорно сохранялся.

Раз за разом принцесса Любви оказывалась на островке с белым песчаным пляжем и несколькими пальмами, который когда-то создала черная аликорн. Вот только это место больше не радовало, от ночи к ночи сей клочок суши становился все меньше. А еще хозяйка сна была там не одна…

Каждую ночь огромный бронированный корабль подплывал к ее островку, подавляя своими размерами, и останавливался неподалеку от берега. «Принцесса» просто стояла, ее огромные мортиры не двигались, а на палубе или в надстройках не было заметно какого-либо движения. Кейденс иногда отчего-то казалось, что корабль изучает ее, снисходительно посматривая немногочисленными иллюминаторами левого борта…

И из-за этого она каждую ночь не знала покоя. Укрыться на своем островке принцесса Любви нигде не могла, поэтому приходилось терпеть присутствие рядом крейсера из другого мира. И безучастность «Принцессы» ко всему, что розовая аликорн делала, пугала даже больше, чем гипотетическая агрессия…

От всего этого Кейденс не высыпалась, хоть и не могла пожаловаться на недостаток времени для сна, и после пробуждения чувствовала себя разбитой. Вот уже несколько ночей она пыталась понять, почему ей снится одно и то же. А еще необходимо было что-то с этим сделать!

Уснув в очередной раз, она снова оказалась на островке, который сегодня ужался до размеров ее спальни в столичном дворце, а из зелени осталась только одна единственная  чахлая пальма, почти не дававшая тени. Вокруг было безмятежное голубое море, а сверху такое же небо. Вот только уже скоро хозяйка сна увидела жирный черный дым на горизонте. Она уже знала, чье прибытие он предвещал…

И снова «Принцесса» стояла возле ее островка, не предпринимая более никаких действий, и словно с презрением смотрела на крохотную по сравнению с ней принцессу Любви. Она будто бы, усмехаясь, говорила: «Посмотри на себя! И ты, так же как и я, величаешь себя принцессой?! Я из неустрашимых! Я величественна, быстра, непобедима! Я борозжу моря и океаны! Мне не страшны ни враги, ни шторма и бури! А ты? Покорно сидишь под замком у полусумасшедшего фанатика и ждешь, пока кто-нибудь тебя спасет! Разве это достойно принцессы?»

— Неправда! Я тоже не беззащитна! — с обидой заявила ей Кейденс, но гостья проигнорировала ее реплику. Может быть, потому, что не считала нужным вести диалог, а, может, молчаливо усомнилась в прозвучавших словах. Да узница Сомбры и сама в них тут же засомневалась.

Все же она бездействовала, покорно ожидая спасения. Да, так сказала Найтмер. Но что бы на ее месте делала она сама? Поняв, что ответ на сей вопрос ее не порадует, аликорн решила подумать о чем-то другом, пройдясь вдоль линии прибоя. Свой островок она обошла по кругу за минуту. Если так будет продолжаться и дальше, то скоро от него останется кусочек суши, где ей и ноги-то уместить места не хватит! А еще и эта «Принцесса» приплывает поиздеваться! Ей-то хорошо! Океан — ее стихия!

И в этот момент в голову принцессы Любви нагрянула неожиданная мысль. А что если корабль приплывает, чтобы забрать ее с тонущего островка, а она сама, всякий раз поддаваясь страху и сомнениям, боится принять эту помощь?

Аликорн снова обвела взглядом бронированную махину, но та не спешила дать ей подсказку, оставшись безучастной.

В конце концов, она ведь уже была на ее борту! Правда, тогда сон контролировала Найтмер. Но разве она сама ничего не может!?

Подумав так, Кейденс распахнула крылья и, оттолкнувшись от песка, взлетела, приземлившись на палубу в районе носа корабля. Обернувшись, розовая аликорн с некоторой озабоченностью стала ожидать реакции. Но ее снова не последовало. Огромные мортиры не шелохнулись, не наклонились в ее сторону, закрытые двери не открылись и не выпустили злых матросов, возжелавших схватить постороннюю. Значило ли это, что она сделала все правильно?

— Да, я тоже принцесса! — заявила узница Сомбры. — А разве две принцессы не найдут общий язык?

Она уже была готова к тому, что ей не ответят. Поэтому развернулась и прошла к самому носу, приподнявшись на задних ногах, передними опершись на перила, шедшие вдоль борта.

— У нас есть еще кое-что общее, — заметила розовая аликорн. — Мы обе далеко от дома. Я бы не отказалась приплыть к берегам Эквестрии. Ты ведь знаешь, где это? А там, сама оказавшись дома, я могу заняться тем, чтобы и тебя вернуть в родные воды!

Может быть, ей показалось, но в этот момент она почувствовала чье-то беспокойство. Что-то шло не так, но не у нее!

— Ну что? Поплывем? — усмехнулась принцесса Любви, внезапно ощутив прилив сил.

И, хоть розовая аликорн и надеялась, что корабль после ее просьбы сдвинется с места, она все равно оказалась не готова в тот момент, когда это произошло. Дым, едва вившийся из труб, когда «Принцесса» стояла, вдруг почернел. А потом хозяйка сна увидела, что ее островок с одинокой пальмой вдруг начал все быстрее и быстрее двигаться назад и скоро остался за кормой. Они плыли! И плыли туда, куда и было нужно! Почему-то Кейденс была уверена в том, что «Принцесса» найдет правильную дорогу в океане.

 И, к радости принцессы Любви, она, похоже, была права! Корабль встал на курс и стал ускоряться. Стоя на самом носу, розовая аликорн смотрела на море, отмечая, насколько быстро еле заметные волны пропадают, разбитые серым стальным корпусом. Она уже очень давно не плавала на больших морских кораблях, хотя, пожалуй, по сравнению с «Принцессой» все суда, на борт которых она когда-либо всходила, казались крошечными. И очень медленными. Сейчас они, конечно, не летели над волнами. Крылатая от рождения, Кейденс хорошо знала, что в полете легко бы обогнала этот крейсер. Но вот плыли они в три, а то и в четыре раза быстрее, чем любой другой корабль.

Вот только маленькие волны постепенно становились все заметнее, а голубое небо прямо по курсу начали заволакивать темно-синие тучи…

Что может быть страшнее, чем попасть на корабле в бурю, когда ты даже не можешь взлететь, если что-то случится? Этот страх оставался у нее еще с тех времен, когда Кейденс была пегасом. Все немногочисленные плавания принцессы Любви через море до этого момента проходили в спокойную погоду. Но сейчас они шли прямо на шторм!

Пассажирка обернулась и с невысказанным вопросом посмотрела на возвышающиеся сзади башни с мортирами и надстройку. И опять не получила ответа. Или ответом была молчаливая уверенность? Одна из неустрашимых, да? Кейденс хмыкнула. Сама она тоже может брать под контроль свои чувства!

Погода, тем временем, стремительно портилась. Поднялся сильный встречный ветер, но для корабля, не имевшего парусов, он не стал проблемой. Зато начал накрапывать дождь, а еще розовая аликорн ощутила качку. Как и небо, море больше не было голубым. Вода в нем стала какой-то серой, а местами даже черной, и все более высокие волны, обзаведшиеся барашками пены, теперь разбивались о рубленый нос «Принцессы». Судя по всему, скоро их брызги должны были начать долетать до стоявшей на носу пассажирки.

Хмыкнув, Кейденс осталась на своем месте, лишь поставив перед собой силовое поле. Уже через пару минут она начала ощущать себя так, будто находилась на гигантских качелях. Массивный нос крейсера с каждой волной поднимался все выше, а потом все сильнее проваливался вниз, под волну, и скоро следующие волны начали не то что забрызгивать ее. Они перехлестывали через борт, заливая палубу потоками воды! Розовая аликорн полностью окружила себя силовым полем, а также телекинетическими захватами зафиксировала себя, крепко взявшись за ограждения. Но со своего места она не сдвинулась!

Первый десяток волн ей было очень страшно. Она даже каждый раз зажмуривалась, когда валы накатывали на корабль, который по сравнению с ними уже не казался таким большим. Однако «Принцесса» спокойно переносила удары стихии, продолжая двигаться вперед. И в какой-то момент эта молчаливая уверенность передалась и Кейденс. Она уже не закрывала глаза, а потом и вовсе выпрямилась, встречая волны, расправив крылья.

Валы становились все выше, но почему-то пассажирка поняла, что буря, будто испытывавшая их на прочность, скоро выдохнется. Но в какой-то момент она увидела прямо по курсу невозможное — волну высотой до неба! Такую не смог бы выдержать ни один корабль! Принцесса Любви знала про явление, называемое цунами, хотя на берега Эквестрии никогда не обрушивалось это бедствие. А еще она знала, что эта волна набирает высоту только на мелководье. Значит, здесь, в открытом океане, она появилась по чьему-то желанию!

Еще несколько часов назад она бы могла запаниковать, но не сейчас. Кейденс усмехнулась. Аликорн она или нет? Луч ее магии ударил в основание надвигающейся волны прямо по курсу, разрушая чужую магию, заставляя воду бессильно опасть в радиусе пяти десятков шагов от места попадания. В образовавшуюся брешь корабль прошел, едва покачнувшись на малой волне. А за этой стеной жидкости неожиданно обнаружились чистое небо и спокойное море! Аликорн убрала силовое поле.

И в этот момент она ощутила, что ее сон кто-то покинул. Причем с ярко выраженными досадой и раздражением. И это была не «Принцесса». Крейсер все так же безмолвно двигался вперед. Кто же тогда это был?

Но сей вопрос недолго мучил Кейденс, ибо впереди она увидела долгожданный берег. И даже знакомые очертания мэйнхэттенских небоскребов. Они были почти на месте!

— А мы, по-моему, отлично сработались, — обернувшись, заметила принцесса Любви, подмигнув как подруге. Но «Принцесса» уже предсказуемо не ответила. Вместо этого крейсер стал замедляться и остановился в полумиле от берега. — Ты не хочешь заходить в гавань? — удивилась пассажирка. Или уже боевая подруга? Победили же они вместе бурю и цунами. — Почему? В порту тебе будет уютнее!

Однако уговоры ни к чему не привели. Тогда розовая аликорн расправила крылья и взлетела, зависнув над палубой.

— Спасибо за помощь! — поблагодарила она. — Я, в свою очередь, займусь тем, чтобы и у тебя была возможность вернуться домой! Приплывай, когда сочтешь нужным! До свидания!

Словно ожидавшая слов прощания, «Принцесса» дала ход и, заложив циркуляцию, встала на курс прочь от берега. Зависшая в воздухе розовая аликорн наблюдала за удаляющимся кораблем, после чего развернулась и полетела к знакомому берегу.

А едва ее копыта коснулись камней набережной, она проснулась, лежа в кровати. Крылья ее, на которых она только что летела к берегу, здесь были стянуты ремнем, а на роге по-прежнему красовался блокиратор. Осознавать это было очень неприятно, но в голове Кейденс сейчас бродили другие мысли.

Для начала требовалось понять, что она почувствовала во сне. Чьи досаду и раздражение она ощутила? Явно не свои собственные, ведь это случилось, когда они победили бурю. Значит, того, кто эту стихию на них насылал.

А ведь этот кто-то пытался играть на ее страхах, вдруг поняла Кейденс. Он уменьшал ее островок, он призывал к его берегам «Принцессу», чтобы одним ее присутствием лишать хозяйку сна покоя. А потом, когда она решила переиграть все по-своему, создал эту бурю! И, судя по ее утреннему состоянию, неизвестный насыщался ее страхом, ее переживаниями. Ведь сегодня, когда неведомый противник был повержен, аликорн, проснувшись, не ощущала ни слабости, ни усталости!

Все указывало на то, что она имела дело с кошмаром. И, к счастью, прогнала его. Но ведь Найтмер не просто так называли владычицей кошмаров. Она бы ни за что не стала насылать их на свою подругу! Наоборот, после ее появления принцесса Любви не видела кошмаров, если не считать тот, который создала для нее сама черная аликорн. Но за него она подругу уже давно простила. Важнее было то, что, судя по всему, кошмары снова обрели полную свободу. А это говорило о том, что с Найтмер что-то случилось!

Осознав это, розовая аликорн вскочила с кровати. Правильно ей во сне говорила «Принцесса». Она просто сидит и ждет спасения! А ведь могла и сама что-то предпринять, чтобы хоть как-то помочь тем, кто придет на помощь. Вот только что она могла?

Принцесса Любви подошла к большому, но, к сожалению, помутневшему от времени зеркалу, находившемуся в ее комнате. Кстати, такой налет времени находился на всех вещах в этом здании. Сомбра совершенно не заботился об обстановке, причем явно уже давно.

Осмотрев себя, Кейденс вздохнула, пройдясь взглядом по блокиратору на роге и ремням, стягивавшим крылья. Но потом она внимательнее присмотрелась к блокиратору. Впервые за все то время, что он был надет на ее рог.

Прежде все ее знания об этих устройствах были сугубо теоретическими. Но вот теорию аликорн знала неплохо. Устройства эти появились очень давно и с течением времени постепенно модернизировались. Например, в Эквестрии они сейчас были запирающимися. То есть в паре к устройству шел специальный магический ключ, и только с помощью него блокиратор можно было снять.

Здесь же она видела такое же старое устройство, как и все остальное в резиденции Сомбры. Ну, наверное, это было логично. Империя отсутствовала тысячу лет. Здесь просто неоткуда было взяться новым разработкам. Так вот, ее блокиратор был очень старой модели. Судя по всему, держался он только за счет того, что был с силой насажен на рог. Это же подтверждалось и тем, что блокиратор давил на него.

Вот только за счет того, что с наружной стороны он был абсолютно гладким, а концы его плавно закруглялись, снять его без посторонней помощи все равно было нельзя. Копытам просто не за что было бы зацепиться.

В какой-то момент Кейденс хотела уже признать, что ей действительно остается только ждать спасения. Но потом она вспомнила свой давешний сон. Там она взяла все в свои копыта, нашла общий язык с «Принцессой» и в итоге победила кошмар во сне! Так почему она так легко сдается в реальности? Тем более, если с Найтмер что-то случилось, то ей срочно нужно действовать самой, ибо, если все настолько плохо, то помощь может и не прийти!

Развернувшись, аликорн прошла к выходу из своей комнаты. Выглянув, она не обнаружила стражника, который обычно караулил дверь ее покоев. Выбравшись в коридор, она прошлась в обе стороны, но обнаружила всего одного кристального пони в доспехах солдата Сомбры, который просто безучастно сидел в углу. Заметив ее появление, королевский гвардеец лишь поднял голову, после чего потерял интерес.

Такое поведение виделось странным. Как и тот факт, что резиденция казалась покинутой. Что это — ловушка или подтверждение ее теории? Провоцирует ли ее король, чтобы обвинить в попытке побега? Или его действительно уже нет поблизости? Ведь если Сомбра со своими солдатами куда-то отправился, то гадать, куда именно, не нужно!

Вернувшись к себе, Кейденс принялась лихорадочно размышлять. Похоже, у нее оставалось очень мало времени. Вряд ли здешний хозяин провоцировал ее к попытке побега. Ему не нужен был предлог, чтобы что-то сделать с ней. Он и так был здесь тираном и абсолютным властителем, не зависящим ни от кого. Значит, он действительно куда-то отправился. Это было и плохо, и хорошо. Плохо тем, что аликорн догадывалась, с какой целью темный маг мог отлучиться. Хорошо тем, что ей предоставлялся шанс.

Снова уставившись в зеркало, она рассматривала проклятый блокиратор. Даже если ее сейчас не охраняют, как его снять самой? И, неожиданно для самой себя, принцесса Любви придумала способ. Блокиратор, хоть и был гладким, но все же обладал в наиболее толстом месте большим диаметром, чем диаметр ее рога. Нужно было найти какое-то узкое место, куда она могла бы сверху или сбоку положить рог так, чтобы ее голова и блокиратор оказались по разные стороны расщелины. А дальше достаточно было просто потянуть назад. Устройство бы зацепилось за края щели и слезло бы с рога! Вот только где найти что-то подходящее?

Осмотрев свою комнату, аликорн, к сожалению, ничего подходящего не нашла. Отверстия ей не подходили, так как в дырку подходящего диаметра не пролез бы блокиратор, а в слишком большой он бы не удержался. Нужна была именно какая-то щель, обладающая незамкнутым контуром, чтобы она могла сбоку поместить туда рог. Но вся мебель, хоть и выглядела старой и потрепанной временем, была крепкой, без щелей и зазоров.  И при этом не обладала какими-либо декоративными элементами. Видимо, Сомбра не признавал украшения. Жаль, ведь какой-нибудь такой деревянный завиток как раз бы подошел!

Выбравшись из своей комнаты, принцесса Любви, пользуясь тем, что никто за ней так и не следил, прошла в соседнюю. Комнатка оказалась небольшой, шагов пять в длину, это явно было не жилое помещение, а служебное, какая-то кладовка. Здесь обнаружилась куча какого-то старого хлама. Но зато у противоположной стены Кейденс увидела то, что ей было нужно! Массивный обшарпанный гардероб возвышался до потолка, сам он был ровным и гладким, как и полагалось шкафу. Ножки его были толстыми, чтобы выдерживать вес этого предмета мебели, но зато в местах, где они крепились к днищу, возле каждой располагались декоративные завитки. Судя по всему, они идеально подходили для ее затеи — выглядели довольно крепкими и имели подходящий размер.

Минус был только один, но существенный. Ножки у гардероба были низкими, буквально в одно копыто высотой, поэтому и завитки располагались лишь чуть выше уровня пола. А геометрия их была такова, что рог принцессе Любви требовалось подсунуть снизу, а потом чуть приподнять, чтобы он вошел в щель декоративного элемента.

В итоге ей пришлось повозиться. Улечься перед шкафом она не могла, так как тогда не смогла бы отодвигаться, тяня рог на себя. Кейденс, изогнувшись, припала на передние ноги, положив на них подбородок, задние же расставила в стороны, но оставила стоять на копытах. Со стороны, наверное, можно было бы подумать, что она что-то потеряла под гардеробом и заглядывает туда в поисках пропажи. Но на самом деле она, осторожно повернув голову, чтобы не уткнуться ни во что чувствительным кончиком рога, подвела его под шкаф, точно под выбранный деревянный завиток. Для этого пришлось голову, повернув ее набок, вообще на пол положить. А дальше аликорн снова повернула голову подбородком вниз и чуть сильнее изогнула шею, приподнимая рог.

К счастью, она все сделала правильно! Рог вошел так, как она и запланировала. Блокиратор оказался за завитком, теперь следовало потянуть. Это принцесса Любви и сделала. И вначале все шло так, как она и задумывала. Сам по себе рог легко выходил из завитка, но стоило дойти до места, где на нем сидел блокиратор, как устройство уперлось в края декоративного элемента и дальше двигаться отказалось.

Вот только тянуть назад рог оказалось непросто. Кейденс не могла встать и полноценно опереться на передние ноги, так как рог должен был находиться в горизонтальном положении, задние конечности были широко расставлены. Из-за этого сейчас самой высокой точкой ее тела был круп, но принцессу больше заботило то, что она практически утыкалась лицом в пол, который здесь в прошлый раз подметали, видимо, еще до воцарения Сомбры.

Очередной раз вдохнув пыль, аликорн не удержалась и чихнула, дернув головой. Что произошло с блокиратором, она понять не смогла, ибо вдруг потеряла возможность хоть как-то вращать головой. Похоже, завиток все же оказался не очень подходящим, и, когда она дернула посильнее, блокиратор вошел в щель и заклинил там!

Попытавшись потянуть, Кейденс не преуспела. Проклятое устройство намертво засело в щели, при этом не менее крепко держа ее за рог! Постаравшись толкнуть голову вперед, чтобы, если и не снять блокиратор, то хотя бы выбить его из щели и освободиться, она охнула, так как проклятое устройство начало сильно давить на рог.

Только тут принцесса осознала, в какую ловушку себя загнала. Еще немного подергавшись, она убедилась в тщетности попыток. И что теперь было делать? Ждать помощи? А от кого? Сомбра, вероятно, находился вообще не здесь, а его солдаты…

Аликорн охнула, осознав еще одну неприятную вещь. А именно пикантность позы, в которой она находилась — с выставленным вверх крупом и расставленными задними ногами. Да еще и прямо хвостом к двери! Если кто-то сейчас зайдет, то первым делом он увидит…

Оставалось только надеяться, что это будет кобылка. Но все равно все поймут, что она хотела сделать! От волнения Кейденс задышала чаще, а от этого снова наглоталась пыли и расчихалась.

И тут, словно в продолжение ночного кошмара, дверь за ее спиной со скрипом отворилась!

— Вот я тебя и нашел! — торжествующе пророкотал хриплый незнакомый голос, приведя аликорна в ужас.

Все-таки жеребец! А она в такой позе и не может сдвинуться! Да еще и голос, который может принадлежать только отъявленному мерзавцу, который явно не постесняется воспользоваться ситуацией! А еще, судя по его словам, он специально ее искал! Значит, это все-таки была провокация короля!

Кое-как скосив глаза, пленница гардероба смогла увидеть только ноги, обутые в форменные сапоги солдата Сомбры! И эти ноги сделали шаг к ней!

Что было дальше, Кейденс не запомнила. Тело действовало само, на инстинктах, будто кто-то перехватил контроль над ним. Через миг ее рог был свободен, а слетевший с него блокиратор остался валяться где-то под шкафом. Передние ноги, упершиеся в пол, распрямились, толкая ее тело навстречу врагу, а задние, соединившись, выстрелили, целясь копытами в самое уязвимое место — в голову.

Судя по тому, что удар она почувствовала всем телом, сила его вышла отменной. Утвердив все четыре ноги на полу, аликорн прыжком развернулась лицом к противнику, возвращая себе понимание ситуации и удивляясь тому, что сделала. Такого она от себя не ожидала!

Но сейчас было не время удивляться самой себе. Блокиратор был снят, но она помнила, что после его длительного ношения нельзя было сразу применять сильную магию. Значит, со своим противником ей придется справиться без нее!

Осмотрев врага, Кейденс хмыкнула. От ее удара с того даже слетел шлем, а его обладатель стоял, покачиваясь. Похоже, он был нокаутирован. Вот только, посмотрев на его лицо, принцесса Любви ахнула.

— В гневе ты еще прекрасней, дорогая… — произнес, собрав глаза в кучку, ее милый Шайни. А потом рухнул на пол без чувств.