Игра продолжается

Глава 34 (41)

Все-таки приснившийся мне кошмар некоторую пользу тоже принес, лишний раз напомнив, что к пробуждению Луны необходимо было отнестись с максимальной ответственностью.

Следовало многое продумать. И то, кто и как ее будет, так сказать, встречать. И то, как подать принцессе ночи себя, такого ею нелюбимого. Да и провести с союзниками политинформацию на тему того, какая темно-синяя аликорн ненадежная и непредсказуемая, тоже было бы неплохо.

Собственно, с последнего пункта я и начал на следующий день заседание нашей Особой Тройки. Ассоциация, признаю, была не самая приятная, но мы действительно, можно сказать, разбирали дело опасной преступницы, притом я выступал в не совсем привычной роли главного обвинителя.

Все же мне следовало перестраховаться и заранее, если и не исключить, то минимизировать возможность того, что бывшая напарница, а ныне соперница, объединится за моей спиной хоть с кем-то. Вот совсем мне было не нужно, чтобы ее, как во сне, посчитали меньшим злом.

А ведь вероятность такая, хоть и небольшая, но была. Ведь Кризалис я, по сути, нужен был только в качестве живого щита против Дэйбрейкер, и я по-прежнему не знал, точно ли напополам наши с Луной силы поделило. Могло статься и так, что она получила больше. И тогда архижужелица могла бы решить, что темно-синяя принцесса выгоднее черной. Она, вон, и посильнее, да и манипулировать ею легче.

А еще я надеялся, что, раз сам лишился умения вращать светила, то и принцессе ночи теперь дорога в чужие сны должна была быть заказана. Потому что иначе она могла перехватить у меня те ниточки, которыми я пытался привязать к себе британцев, рассказывая им истории о том, как в грезах Земли бывал.

Так что, чтобы всего этого избежать, мне требовалось показать, что я по-прежнему во всем лучше Луны. И, к счастью, она сама должна была мне в этом помочь. Благо, я не сомневался, что, увидев уничтоженную, как она сама полагала, Найтмер наяву, принцесса ночи поймет, как жестко ее обвели вокруг копыта. И, главное, она должна была сразу сообразить, кто это сделал. Ну а дальше верх должен был взять буйный нрав принцессы ночи.

И о том, какая Луна непредсказуемая, плохо контролируемая и в целом неконтактная, я с чувством распинался, наверное, часа полтора. При этом выставил все так, что предупреждаю многоуважаемых союзников о ждущих нас трудностях. В итоге подвел все к тому, что просто так будить Луну нельзя, что нужно подготовиться.

В общем, обо всех, так сказать, особенностях своей бывшей напарницы я постарался упомянуть. Нортон спокойно и вежливо выслушал меня, тогда как Кризалис большую часть моей прочувствованной речи неприятно лыбилась. Поэтому я сделал вывод, что ни британец, ни перевертыш не впечатлились. Для сэра Валентайна все было привычно — одна кандидатка перед выборами выливала на другую ушаты помоев. В Англии тори и виги этим уже несколько сотен лет занимались. Ну а королева, похоже, просто забавлялась. Судя по всему, она и так Луне доверять не собиралась, как и мне, как и кому-либо еще…

Но вот когда я заявил, что реакция принцессы ночи на меня с подавляющей вероятностью будет неадекватной, разговор оживился.

— Надо ей тебя в первый же момент и представить, — усмехнулась Кризалис. — Освободим из кокона только голову и понаблюдаем.

— Нам, ваше величество, необходимо получить не эстетическое удовольствие от созерцания двух ссорящихся принцесс, — заметил коммандер. — Нам требуется наладить между ними деловое общение. Ведь, если я правильно понял, предполагается, что они должны будут работать в тесной связке.

— Не сказала бы, что меня радует такая перспектива, — вставил слово я.

— Как будто у тебя есть выбор! Если она будет вращать луну, то энергию ей давать будешь только ты! — не терпящим возражений тоном заявила Кризалис. — Неважно, в каких вы в итоге будете отношениях. Еще одного аликорна в полной силе в Улье я не потерплю. В конце концов, тебя я знаю, с тобой мы договорились. А этой особе, которая, по твоим словам, — она зыркнула на меня, — лояльна исключительно Селестии, я волю давать не собираюсь!

Я лишь фыркнул, про себя комментируя заключенные с архижужелицей договоры и уровень доверия к их надежности.

— Никто пока и не предлагает, — успокаивающим тоном заметил Нортон. — Принцесса Луна нам нужна исключительно как инструмент, с помощью которого можно вращать светила. Поэтому нам следует обеспечить возможность ее высочеству, как оператору, — он слегка кивнул мне, — использования полного функционала инструментария. Без помех и сбоев.

— Вот только стамеска у нас с характером, — хмыкнул я, вспомнив первый пришедший на ум инструмент.

— Значит, необходимо что-то, что могло бы сгладить острые углы, — озвучил очевидную мысль англичанин. — Или хотя бы что-то, что действовало бы на принцессу ночи успокаивающе.

Тут, к сожалению, обнадеживающих вариантов у меня не было. Беспроигрышным ходом были бы обнимашки с Тией, в которых темно-синяя аликорн утонула бы, начав сестре плакаться о том, какая она в прошлом нехорошая, а в настоящем добрая и раскаявшаяся. Вот только напарница принцессы солнца, боюсь, вместо сестринских объятий могла предложить только стальные тиски в каком-нибудь пыточном подвале...

Чем из имевшегося в наличии можно было бы успокоить Луну, я не знал. И канон мне здесь был не в помощь. Принцесса ночи появлялась там не так уж и часто, а эпизодов, где она играла бы центральную роль, вообще было меньше, чем пальцев на одной руке. Да и то, все они в основном посвящались миру грез, который, как я надеялся, после сепарирования был доступен только мне.

Да, была еще серия, посвященная ночи кошмаров. Но там все было сосредоточено вокруг социализации неожиданно нагрянувшей в Понивилль младшей сестры Селестии. И, кстати, пони там понаступали на множество грабель, пытаясь нормально пообщаться с Луной, ибо та просто не умела этого делать. Вот этот момент надо было учесть.

— Не знаю, что успокоит, — вздохнул я. — Но что точно выведет ее из себя чуть ли не с первых секунд, так это общение не по этикету. У нее с этим тяжко, особенно с подданными. Там все плохо — только Кантерлотский глас и только королевское «Мы». Так что желательно ее сразу так поставить, чтобы Луна понимала, что перед ней не ее подданные, а кто-то равный.

— А еще лучше сразу показать, что кое-кто здесь более равный, чем она сама, — оскалилась архижужелица.

— Нет, тогда она, боюсь, в несознанку пойдет, — покачал головой я. — А упрямства у нее хватит, чтобы с вашим, коммандер, крейсером лбом начать толкаться…

— Но, если она требует общения исключительно в рамках этикета, — усмехнулся офицер, — то ее и саму можно на этом поймать. Ведь так, ваше высочество?

— Что вы имеете в виду? — не совсем допер я.

— Если она начнет выходить за рамки приличий, то ей самой можно будет поставить это в вину, — пояснил коммандер. — Скажем так, принцесса тоже должна придерживаться определенных правил. И что разрешено пьяному матросу в пабе Саутгемптона, то возбраняется венценосной особе.

— Это может сработать, — подумав, кивнул я. — Но, боюсь, довольно ограниченно.

— Это лучше, чем ничего, — пожал плечами британец. — И, ваше высочество, что за глас вы упомянули?

— Привычка использовать такую громкость при общении с подданными, чтобы с них получившимся ветром шапки сдувало, — усмехнулся я, — или чтобы самих подданных с ног валило. Она теоретически так может. Но, полагаю, на это у нее после пробуждения сил не будет.

— Принято. Тогда, вам, ваше высочество, необходимо будет показаться ей последней из нас троих, — заключил британец. — Если она заведет нормальный и спокойный диалог, например, со мной, то ей сложнее будет переключиться на агрессию.

— Ну, раз ты сам вызвался, то тебе ее и встречать, Нортон, — хмыкнула Кризалис. — Техническую сторону освобождения я обеспечу. На тебе психологическая.

— Я готов взять на себя эту задачу, — важно кивнул сэр Валентайн. — Конечно, если ее высочество не против.

— Я только за, — поспешил согласиться, понимая, что, если кто и сумеет заболтать мою бывшую напарницу, то только хитрый англичанин. — Будьте готовы к общению исключительно на великосветский манер.

— С этим сложностей не будет, — кивнул офицер. — Но скажите, ваше высочество. Как быстро вы собираетесь показаться ей на глаза?

— Я бы этого с удовольствием не делала, — скривился я. — Ибо и так понимаю, к чему это приведет. К воплям: «Ты обманула! Ты поплатишься! Я тебя уничтожу!». Ну, или к чему-то подобному.

— И тем не менее, — продолжил свою мысль англичанин, — я не рекомендовал бы вам долго от нее скрываться. Если вы будете прятаться, то, во-первых, продемонстрируете ей свою слабость. Во-вторых, покажете нашу неискренность. А уже оба этих пункта приведут к тому, что договориться нам станет существенно сложнее…

— Звучит разумно, — кивнул я. — А еще я буду очень рада, если наша гостеприимная хозяйка, — я оскалился в сторону Кризалис, — одолжит мне одного жука.

— Я тебе уже выделила кое-кого, — фыркнула архижужелица. — Вот ею и пользуйся.

— И воспользуюсь, — кивнул, не став поддаваться на провокацию.

— Также хотел бы уточнить еще кое-какую вещь, — добавил коммандер. — Если принцесса ночи, увидев вас, как вы предсказываете, впадет в неистовство, то чем можно будет ее усмирить? Не нанося повреждений, желательно.

— Ну, каким-нибудь резким и громким звуком, например, — предположил я.

— Ваше величество, — перевел взгляд на Кризалис человек. — А стены и потолок в том зале, где будет пробуждаться Луна, не будет опасно повредить?

— Совершенно не опасно, — усмехнулась чейнджлинг. — Собираетесь при случае швырнуть ее об стену? Я не буду против!

— Замысел у меня другой, — признался сэр Валентайн. — Но, надеюсь, до крайних мер не дойдет…

В общем, по итогам собрания мы решили, что встречать Луну будет Нортон. Он был наиболее подкованным в этикете, что могло показаться странным, учитывая, что компанию ему, всего лишь баронету, составляли королева и принцесса. Но со мной все было понятно, я институт благородных девиц не заканчивал. Ну а у перевертышей понятия этикета, похоже, вообще не существовало. У них приветствовался сугубо деловой тон, ну или воинские команды. Конечно, инфильтраторы и в куртуазность умели, но Кризалис почему-то не хотела свои умения демонстрировать. Может быть, потому, что не так уж и хороши они были?

Еще одним плюсом человека была как раз его внешность, которая могла вызвать у Луны что угодно — непонимание, любопытство, настороженность. Но не явную и немедленную негативную реакцию, как это было бы в моем случае. Насчет архижужелицы точно я не знал. Вот молчал канон по поводу того, что тысячу лет назад Эквестрия сталкивалась с чейнджлингами. Да и в массиве данных Найтмер ничего про это не было. Но это нельзя было считать непреложным подтверждением того, что пленница о перевертышах не знала. Могло так случиться, что темно-синяя аликорн при виде Кризалис поинтересовалась бы, что она за зверь такой. Но могло статься и так, что Луна сразу бы опознала старого врага державы, замкнувшись от дальнейшего общения, а это был бы совсем не тот результат, какого нам хотелось добиться…

Уже от себя Нортон предложил оказать освобождаемой минимальные знаки внимания, вроде полотенца и поддержки при освобождении из кокона. Видимо, британец хорошо запомнил, как я чуть рогом пол не вспахал, выпав вниз головой. И сэру Валентайну такой способ освобождения явно не понравился. Ну конечно, окажись Луна чуть менее ловкой, и освобождение начнется с тяжелых травм. Ну, по крайней мере, по человеческой логике тяжелых.

Кризалис же предложила мне заранее поговорить с принцессой ночи во сне. Наверное, какой-то смысл этот шаг имел. Вздумай Луна буянить, она делала бы это в грезах, то есть без вреда для окружающих. Но в итоге я от этой идеи отказался. Если бы я с бывшей напарницей поговорил заранее, то она очнулась бы здесь, готовая рвать и метать.

В общем, как бы мы ни крутили, принцесса ночи оставалась проблемой. Мы могли только пытаться уменьшать ее величину. И, к сожалению, альтернативы не видел никто из нас. Хотя, конечно, что для Кризалис, что для Нортона освобождение темно-синей аликорна не должно было казаться чем-то таким же нехорошим, как для меня. Может быть, поэтому они и не старались придумать обходные пути…

Таким образом, обговорив все возможные варианты, мы все же отправились в зал, где располагались трофеи королевы, где Луна висела в соседнем с Сомброй коконе. Наверное, оба они были бы очень рады, узнав о подобной близости. Каждый, естественно, по-своему...

Но освобождение короля, хоть и планировалось, но пока откладывалось. А у принцессы ночи уж точно должны были появиться претензии, основанные в целом не на этом соседстве. По сравнению с самим фактом наличия здесь живой и здоровой Найтмер, меня то есть, факт присутствия Сомбры терялся…

Нортон, правда, отлучился, вернувшись с двумя своими подручными. Похоже, матросы получили от него соответствующие инструкции и вполне понимали, что будет происходить. По крайней мере, выглядели они сосредоточенными.

Как Кризалис управляла коконом, я так и не понял. А может, это делала и не она, так как я не заметил, чтобы королева колдовала, большую часть внимания сосредоточив на освобождаемой.

Да уж, зрелище появляющейся из слизи головы, у которой еще и мокрая грива сразу вниз отвисла, было тем еще. Напомнило мне это старый фильм про Эйса Вентуру, где он из поломавшегося роботизированного носорога выбирался через задний эвакуационный выход. Другая ассоциация возникла с мумифицированными останками древних нордов в скайримских гробницах, где можно было встретить такие вот тела, завернутые то ли в ковер, то ли в мешковину, у которых только голова наружу торчала…

Вспоминать о том, что не так давно сам так же висел, вообще не хотелось. Тем более, Луна быстро пришла в себя, и в дело вступил сэр Валентайн.

Ну, что можно было сказать? Не зря я согласился на то, чтобы именно его отправить к бывшей напарнице в первую очередь. Если с нормальным общением у принцессы ночи были проблемы, то великосветский треп она освоила в совершенстве, и было видно, что для нее естественно говорить именно так, с упоминанием титулов, с добавлением разных витиеватых речевых оборотов. Кстати, речь ее не была такой уж архаичной. Я, в общем-то, и из общения внутри сна это знал, но подозревал, что магия грез могла и язык как-то подстраивать, чтобы каждый из собеседников слышал максимально подходящий себе вариант. Но нет, в реальности темно-синяя аликорн говорила на вполне нормальном и пригодном к пониманию эквестрийском.

— Что-то она не похожа на тот образ, что ты перед нами рисовала, — тихо заметила Кризалис, наблюдая за освобождаемой через какую-то мембрану с односторонней прозрачностью, отделявшую нас от комнаты с трофеями. Я затруднялся определить, из чего эта штука была сделана, и что-то подсказывало мне, что не так уж хотел это знать. Но функционал у нее был тот же, что и у зеркал в комнатах допроса, какие я видел в фильмах. Узник видел только свое отражение, тогда как из-за зеркала за ним наблюдали высокопоставленные лица. — Впрочем, чего-то такого я от тебя и ожидала, — усмехнулась королева.

— Погоди, это она с Нортоном из себя светскую леди корчит, — парировал я. — Вот увидишь, заметив меня, она изменится.

— Ну, посмотрим, — хмыкнула хозяйка Улья.

А тем временем британцу удалось вытянуть из Луны обещание не бузить, и под это дело ее расконсервация продолжилась. Да уж, мне такого приема в свое время не оказали! Я посмотрел на двух дюжих матросов, которые сноровисто приняли выпавшую прямо им в руки принцессу ночи, перевернули ее и поставили на пол. Вот за что ей такой сервис? Я, понимаешь, на одних инстинктах извернулся, чтобы с полом не поцеловаться. А тут целых два помощника!

Осматривая подчиненных сэра Валентайна, я подумал, что, наверное, это какие-нибудь заряжающие. Им должно было быть привычно тяжелые снаряды таскать. Понятно, что огромные чемоданы главного калибра в пушки заряжались не вручную. Но были ведь у них там еще и меньшие орудия. Кажется, сами моряки называли их противоминным калибром, хотя я и не понимал, как из этих пушек можно было по минам стрелять. Но, в общем, там вполне могло существовать и ручное заряжание.

В любом случае, должности этих обормотов были не так важны. Главное заключалось в том, что Нортон выбрал из имевшихся матросов людей посильнее и попредставительнее.

Наблюдая за тем, как Луна вытирается предоставленным полотенцем, я снова вспомнил, что мне ничего такого не дали. Но, судя по всему, англичанину просто претило отношение, которое на первом этапе проявляла ко мне Кризалис, поэтому на сей раз он учел косяки, замеченные при освобождении меня. То есть Луна опять на моей спине приехала на все готовенькое!

Кстати, принцессе ночи явно не понравился тот факт, что двуногие без перьев ее при освобождении бесцеремонно облапали. Даже несмотря на то, что ее этим, фактически, уберегли от падения. Я за выражением лица бывшей напарницы следил, и успел заметить гримасу, после которой должно было последовать: «Да что вы себе позволяете?!» Но, надо было отдать бывшей пленнице кокона должное, возникать она не стала. Видимо, хорошо понимала, что сейчас ей в первую очередь нужно разобраться с тем, что происходит вокруг, и уж только потом начинать качать права.

Но, так или иначе, приближался момент, когда моя бывшая напарница должна была, так сказать, явить себя во всей красе. Я вот ни капельки не сомневался, что она заагрится, несмотря на то, что сейчас выглядела спокойной, поддерживая светскую беседу. И, естественно, к этому нужно было подготовиться. Поэтому, когда Нортон объявил, что готов представить венценосных особ, мы с Кризалис не сдвинулись с места.

Вместо архижужелицы в комнату в ее облике вошел неизвестный мне перевертыш. Хотя толку бы мне было, даже если бы его или ее знал? Я их все равно не различал. Ну и встреча прошла на удивление спокойно. Темно-синяя аликорн нахмурилась. Похоже, что-то припоминала. Но явно ничего конкретного вспомнить не смогла. А значит, Кризалис сотоварищи явилась в Эквестрию уже после изгнания младшей диарха на луну.

Ну а дальше должен был начаться цирк с конями. С понями, если быть точным. Ибо на арену, то есть в помещение, вышла Иэрвиг в моем образе.

Да, я подготовился и перестраховался. Черт ее знает, эту Луну! Да, она, вроде как, должна была быть истощена после своего отделения и после пребывания в коконе. Должна была быть обессилена и растеряна, впервые по-настоящему очнувшись от своей спячки. И да, она, вроде бы, пообещала не хулиганить. Но все же я решил использовать на первой линии менее ценного члена команды.

В общем-то, бывшую Миднайт мне королева выдала в полное распоряжение. А с учетом того, что шпионка сама искала возобновления сотрудничества, грех было этим не воспользоваться. Поэтому лейтенант и получила от меня задание — замаскироваться под меня и при случае принять на себя удар. Я, конечно, не думал, что принцесса ночи сможет в своем плачевном состоянии нанести мне какие-то фатальные или необратимые повреждения, но решил вообще исключить этот риск.

И, похоже, перестраховался я отнюдь не зря. Луну в момент, когда она узрела Найтмер, нужно было видеть! Жаль, что я ее не сфотографировал. Можно было бы потом это фото в газету отправить, и создание моей бывшей напарнице образа законченной психопатки было бы гарантировано.

Я уже давно на собственном опыте убедился, что мозг аликорна при необходимости мог разгоняться, выдавая потрясающую производительность. Куда там самым современным процессорам! В тот момент, когда темно-синяя аликорн осознавала, что несколько недель ее жизни прошли в иллюзии, что ее обдурила та, кого она вообще за разумную не считала, она, похоже, анализировала информацию не хуже какого-нибудь мейнфрейма.

А потом, судя по всему, мыслительные процессы резко были вытеснены эмоциями и инстинктами.

Кто там говорил, что, дескать, она ослаблена, растеряна, без магии и понимания ситуации? Да, все так и было. Кто-то думал, что двоих матросов будет достаточно, чтобы удержать ее? Нортон посчитал, что этого хватит. Вот только все забыли, что речь шла об аликорне. Об аликорне, поймавшей режим берсерка!

Первый порыв Луны англичане легко сдержали, просто покрепче ухватив ее за плечи. Похоже, ничего более существенного они от ослабленной бывшей пленницы и не ожидали. И, наверное, их можно было понять. Люди были на голову выше принцессы ночи и казались массивнее, ибо темно-синяя аликорн фигурой хоть и не дотягивала до идеала в лице Кейденс, но тоже была весьма изящной. Вот только за этой кажущейся утонченностью скрывалась магическая боевая машина! И плевать, что умения у хозяйки особо не было, что магия была на нуле, зато наличествовали простая физическая сила и желание эту самую силу кое к кому применить!

До этого плотно прижатые к телу крылья распахнулись, одновременно и пытаясь оттолкнуть людей, и нанося удар. Основная противница Луны стояла перед ней, так что матросики воспринимались просто как помеха. Тот, что стоял справа, в неудачный момент повернул голову и получил в лицо плюху из мокрых и тяжелых перьев. Понятно, что для того, чтобы отправить дюжего моряка в нокаут, нужно было что-то посерьезнее. Но даже такого удара хватило, чтобы человек рефлекторно отшатнулся, хватаясь за пострадавшее место и выпуская подопечную.

Избавившись от помехи справа, темно-синяя аликорн в лучших водительских традициях рванула навстречу цели. Правда, оставался еще моряк, стоявший слева и до сих пор крепко державший бывшую узницу за плечо. Крылом ему прилетело по затылку, отчего с матроса слетела бескозырка, обнажив коротко стриженую рыжую шевелюру. Но англичанина этот подлый приемчик, похоже, только разозлил. По крайней мере, он прокомментировал ситуацию только коротким матюком.

Судя по всему, этот конкретный моряк был любителем почесать кулаки, а скорее всего, и другие части тела, которыми можно наносить удары по себе подобным. Опыт драк у него явно имелся, хоть и с совершенно другими противниками. Поэтому рывок Луны он не проспал, несмотря на только что полученный подзатыльник. Конечно, моряк не уложил соперницу на лопатки хитрым приемом, но, по крайней мере, он принцессу ночи не выпустил, перехватив ее за крыло и гриву.

Вот только вышедшая уже на боевой курс в сторону ненавистной Найтмер Мун темно-синяя аликорн, казалось, и не заметила противодействия. Заданный ею импульс был таков, что весящего, наверное, под центнер британца тупо утащило следом за нею.

Тащился, правда, матросик недолго. Не особо ему, видимо, понравилось. Это я мог понять по семиэтажному матерному обороту, которым рыжий мордоворот не постеснялся наградить венценосную особу. И если в первый раз он, видимо, еще сдерживал ругательства то ли из-за присутствия Нортона, то ли из-за наличия рядом аж целых двух принцесс и одной королевы, то сейчас уже явно свой базар не фильтровал. Из приличного можно было выцепить только: «Эй, Джонни, не зевай!», по всей вероятности, обращенное к напарнику. Я даже запомнил, решив при случае применить. А то в мое время все говорили, что на английском даже ругаться нормально нельзя. Как выяснилось, можно, только уметь нужно было.

— Ваше высочество, прошу вас сохранять спокойствие и хладнокровие, — почти не повышая голоса, потребовал Нортон. Его фраза предсказуемо оказалась проигнорирована, но офицер и не подумал вмешиваться собственноручно, хотя действо разворачивалось у него буквально под ногами.

В общем, освобожденная продемонстрировала всей почтенной публике именно те качества, какие я и хотел выставить на первый план — импульсивность и бешеный темперамент. Ну и до кучи неспособность сдерживать вышеуказанные качества внутри себя. И, к счастью, демонстрировала она все это не на мне. Благо, матросики не выглядели мальчиками для битья, но, наоборот, смотрелись калачами тертыми, и от лишнего фингала или пары новых ссадин загнуться им не грозило.

Тем временем то ли все же импульс у Луны иссяк, то ли висящий на шее груз в виде англичанина сделал свое дело. Я уже по себе знал, как неприятно, когда за гриву дергают, а тут уже Луне это довелось испытать. Да и крыло было чувствительным местом. Так что хватило принцессы ночи на ее пути к вожделенной цели всего на несколько шагов, ну или прыжков в ее случае, ибо она не шагом к противнице неслась. Бузотерка остановилась, обернувшись, чтобы устранить помеху, но тут на помощь товарищу пришел матросик, ранее получивший по морде. Очевидно, любви к четвероногой крылатой хрени ему эта оплеуха не добавила. Поэтому темно-синяя аликорн была сноровисто перехвачена поперек туловища, приподнята и уложена на пол на бочок, а затем зафиксирована в районе основания крыльев, которые так и оставались наполовину раскрытыми. Ну а рыжий британец тем временем, поднявшись из положения лежа и встав на четвереньки, перехватил ее за задние ноги, лишив возможности лягаться.

Это, правда, не угомонило бунтарку, ибо у нее оставались и другие конечности. Поэтому рыжий матрос получил передней ногой тычок в ухо, благо, металлических накопытников на Луне не было. Но все равно, судя по очередной матерной тираде, приятного было мало. Ну а его товарищу с пострадавшей рожей довелось испытать на себе крепость зубок принцессы ночи. Он не учел длину и гибкость шеи аликорна. Но на его счастье, кусалки у бузотерки были обычные, плоские, как и у всех лошадей. Будь у нее клыки как у меня, матрос лишился бы части плеча.

Помнится, в фильме «ДМБ» прапорщику, очнувшемуся после запоя, один из солдат в шутку сказал, что тот по пьяни генерала за погон укусил. Вот тут я что-то такое и увидел, только в роли местного Луиса Суареса была Луна. Ну и погон на матросской форме не было, но укус пришелся примерно в то место, где они могли бы располагаться.

Разозленный англичанин, не разжимая хватки, отмахнулся, заехав попутно Луне локтем снизу по челюсти, и еще сильнее навалился на бузотерку. Тем не менее, и это не остановило мою бывшую напарницу, которая продолжала сопротивление.

Я и до этого слышал сбоку какое-то шипение, но до того был поглощен созерцанием художеств, творимых принцессой ночи, что не обращал на него внимания. Но теперь оно стало по-настоящему громким. Посмотрев вбок, увидел смеющуюся Кризалис. Уже на моих глазах шипение, бывшее, оказывается, ее смехом, переросло в настоящее ржание. Королева откровенно потешалась, наблюдая за происходящим. Впрочем, ее легко можно было понять.

— Ваше высочество, рекомендую вам успокоиться! — на один тон повысив голос, снова окрикнул ее сэр Валентайн. Надо было сказать, что на происходящую в шаге перед ним банальную драку третий баронет взирал, даже не думая скрывать своего презрения к происходящему. И, похоже, темно-синяя аликорн в его глазах только что пала в глубины столь темные и неизведанные, что мне уже можно было не волноваться по поводу того, что джентльмен однажды предпочтет выбрать ее, а не меня.

Все это действо, естественно, происходило не в тишине. Матросы сопели и не стеснялись в выражениях, и их, пожалуй, не стоило за это винить. Но и Луна, когда все же оказалась окончательно обездвижена, для чего одному из людей пришлось сесть на нее верхом, начала бросаться теми самыми фразами, которые я ранее озвучивал. То есть, угрозами и обвинениями в адрес проклятой Найтмер, сиречь меня. И, конечно, добавились реплики в сторону подлых прислужников кошмара, морячков, то есть.

На этом фоне сэр Валентайн, не собиравшийся, похоже, еще больше повышать голос, казалось, несколько потерялся. Но у офицера был кое-какой другой способ напомнить присутствующим о своем существовании.

Укушенный матрос тем временем молча посмотрел на начальство. И я чуть было не заржал, увидев его лицо. Да, людская мимика была очень скупой по сравнению с пони. Но тут я прямо увидел растерянность на лице здоровяка. Он явно не знал, что ему дальше делать. С одной стороны, эта буйная четвероногая тварь ему только что по морде дала и укусила. С другой же стороны, у него явно были распоряжения от Нортона о том, что перед ним была принцесса, с которой нужно было обходиться по возможности нежно. И, кстати, они действительно ни разу специально не ударили Луну, все это время только пытаясь ее сдерживать. Вот только нежно это делать уже не получалось…

— Ваше высочество, — еще раз попытался дозваться до бунтарки коммандер. — Потрудитесь унять свой нрав! Это последнее предупреждение! — при этом он показал подчиненному жест, который, наверное, кроме людей понял только я. Офицер поднял вверх согнутую в локте руку, кисть которой как будто сжимала рукоять, а указательный палец оставался лишь чуть согнутым.

Последнее британское предупреждение было проигнорировано. Немного отвлекшийся матрос получил удар в мягкое место и чуть было не свалился с Луны. Ну а Нортон, видя это, полез, как я догадывался, за табельным оружием.

И да, я был прав. Раздался выстрел. И из всех четвероногих только я был готов к удару по ушам. Собственно, только я и знал, что револьвер, который достал Нортон, являлся оружием. Стрелял он, конечно, не в Луну и, тем более, не в своих матросиков, а в воздух. Я догадывался о том, что англичанин может прибегнуть к крайним мерам. Не случайно же он уточнял относительно стен и потолка.

Похоже, королева, хоть и общалась какое-то время с людьми, в первый раз была свидетельницей использования огнестрельного оружия и не знала, насколько громким оно может быть, особенно в закрытом помещении. Хоть нас с Нортоном и разделяла мембрана, я прижал уши к голове и приоткрыл рот. И все равно грохотнуло изрядно. Все же слух у аликорнов был гораздо тоньше человеческого. Ну, как и все прочие чувства…

Кризалис же я предупреждать не стал, так что теперь с некоторым злорадством наблюдал, как она трясла головой и недовольно дергала своими ушами.

Что уж говорить о Луне? Для нее, похоже, эффект был похож на нокаут. По крайней мере, принцесса ночи резко прекратила и возмущаться, и сопротивляться. Не то чтобы ее прямо оглушило, просто столь резкий звук, видимо, заставил ее переключиться и вывел из режима буйства.

Но добил ее, похоже, не этот факт, а фраза сэра Валентайна.

— Я огорчен, ваше высочество, — убедившись, что бывшая пленница может его воспринимать и слышать, а еще смотрит на него, спрятав револьвер, наклонившись, произнес британец. — Эта отвратительная сцена, которую вы нам только что продемонстрировали… — он не договорил, но красноречиво покачал головой. — Я могу понять моих подчиненных, в порту Грейт-Ярмута не учат манерам. Но вы-то, ваше высочество! — британец несколькими полутонами мастерски отразил свое разочарование. — Но даже эта безобразная драка меркнет перед другим фактом. До сего дня я был убежден, что слово, данное принцессой Эквестрии, нерушимо! — он вздохнул и распрямился. — Ныне же вы разрушили это мое убеждение. Очень жаль…

Вот в этот момент я готов был коммандеру начать аплодировать. Потому что на Луну эта его фраза произвела эффект, аналогичный вылитому ушату холодной воды.

И пока она, судя по всему, осознавала, что натворила, Нортон знаком показал игравшим нас с королевой перевертышам покинуть помещение. Это, пожалуй, было правильным решением. Если принцессу ночи один мой вид в бешенство привел, то лучше было убрать раздражитель из ее поля зрения.

— Вы не понимаете, кому вы служите, баронет… — произнесла тем временем темно-синяя аликорн. Быстро же она вернула над собой контроль. Вот только было уже поздно…

— Ошибаетесь, ваше высочество, — покачал головой сэр Валентайн. — Я это прекрасно понимаю! Я служу Соединенному Королевству и его королю Георгу Пятому! — произнес это человек с такой торжественной интонацией, что, казалось, на фоне вот-вот должен был заиграть гимн Великобритании.

— Хороша же ваша держава в выборе союзников! — похоже, Луне для самоуспокоения теперь требовалось доказать другим и себе в первую очередь, что в произошедшем конфузе виновна была не она, а злокозненная Найтмер.

— Британская империя выбирает союзников по собственному усмотрению, — нахмурился офицер. — И весьма негативно относится к тем, кто пытается навязать ей свою волю.

— Если ваши убеждения позволили вам взять в союзники эту тварь, Найтмер Мун, — чуть не задохнулась от нахлынувших чувств бывшая узница, — то вы такие же враги Эквестрии, как и она! Прикажите своим солдатам отпустить меня!

— Я бы на вашем месте не разбрасывался такими словами! — в голосе Нортона прорезалась сталь. — Я, да будет вам известно, осведомлен о вашем прошлом, о том, как вы оказались в заключении. И о том, чем оно было вызвано!

Если у Луны еще к этому моменту оставались какие-то аргументы, то в этот момент они все оказались невалидными. Ибо сэр Валентайн, тут я готов был ему снова поаплодировать, безошибочно нашел ее самое больное место и нанес туда точный удар. В нелегком деле укрощения строптивой это ему очень помогло. Принцесса ночи сразу скисла и потеряла большую часть былой решимости.

— Да, я бесконечно виновата перед сестрой и перед всей Эквестрией, — выдохнула она. — Но не вам, чужеземцам, судить меня!

— Судить вас никто и не собирается, — заметил коммандер. — Наоборот, у вас есть хороший шанс обелить свое имя в глазах соотечественников и исправить некоторые из совершенных ошибок. Ваша держава в опасности, и ей нужна ваша помощь.

— Что вы имеете в виду, баронет? — с заметным удивлением в голосе поинтересовалась принцесса ночи. Я же в очередной раз мысленно поаплодировал человеку, который так мастерски переключил внимание собеседницы на более подходящую тему. — И… Я прошу простить мое поведение. Прикажите своим подчиненным отпустить меня. Гарантирую, что подобного не повторится!

— Кларк, Мосс! Отпустите ее высочество! — отдал Нортон короткую команду, и его мордовороты слезли с Луны, но остались стоять рядом, с опаской и плохо скрываемой злобой посматривая на принцессу ночи. Ну а она, фыркнув в сторону матросов, поднялась на ноги. — Мне хочется вам верить, — улыбнулся офицер. — Однако вы должны понимать, что после случившегося кредит доверия к вам не велик…

— Я это понимаю! — гордо заявила темно-синяя аликорн. Я лишь хмыкнул — нашла, чем гордиться. — Но что вы говорили об опасности для Эквестрии? От кого она исходит? От Найтмер Мун?

— Ваше высочество, вам, очевидно, следует успокоиться и прийти в себя после пережитого, — сделал вид, что проявляет заботу, сэр Валентайн. — Вам выделены покои, я полагаю, вам будет лучше привести в порядок и себя, и свои мысли. И уже после мы сможем предметно обсудить текущую политическую обстановку.

— Я хочу больше знать о Найтмер! — топнула ногой Луна. — Как она появилась здесь, в реальности? Как она обрела полноценный разум? Почему она существует отдельно от меня? И почему я ничего об этом не знаю?

— Я не силен в том, что вы называете магией, ваше высочество, — развел руками англичанин. — Знаю только то, что вы подверглись некоему процессу разделения. Других подробностей, увы, сообщить не могу.

— Разделения… — повторила моя бывшая напарница. — Сложно поверить, что сей процесс вообще возможен. И Найтмер… Как и когда она стала столь самостоятельной, чтобы быть в силах существовать отдельно? И кто смог осуществить столь сложный ритуал?

Было видно, что вопросы эти она задавала скорее сама себе, но человек решил вмешаться.

— На последний вопрос, ваше высочество, я могу ответить, — он слегка усмехнулся. — По моим данным реализацией данного проекта занимался субъект, давно вам знакомый. Ныне он находится вон в том коконе.

— Это кто? — взглянув на указанный объект, темно-синяя аликорн в первый момент не узнала очередной трофей королевы. — Это Сомбра? Он на себя не похож!

— Это он, ваше высочество, — кивнул человек.

— Тогда ясно, чьих копыт это дело! — с возмущением фыркнула Луна. — Надеюсь, он навсегда там и останется! Сколько же проблем принесло мне знакомство с этим… индивидом! — она явно сдержалась, не применив к недовластелину словцо покрепче. — Хорошо, сэр Валентайн, — принцесса ночи повернулась к офицеру, — прикажите проводить меня в мои покои. Я готова буду выслушать вас и ваших союзников, исключая мою подлую прислужницу, и помочь, если Эквестрии действительно грозит опасность! Но! — она подняла переднюю правую ногу и указала копытом куда-то в район груди человека. — Да хранят вас звезды от того, чтобы еще раз встать между мною и Найтмер Мун! На первый раз я прощаю и вас, и ваших подчиненных! Но с нею я должна буду разобраться сама, без посредников и препятствий! Это дело слишком принципиальное и слишком давнее, чтобы вам влезать в него! И я не ведаю, что она вам говорила. Но знайте, что все это — ложь!

Вот сейчас Луна снова показала себя во всей красе. Минуту назад лежала, позорно придавленная к полу, откуда только и могла ругаться и глазами гневно сверкать. А теперь уже раздавала указания, прощения и угрозы! Настоящая принцесса, ничего не скажешь!

— Я не собираюсь как-либо влиять, ваше высочество, — чуть склонил голову в знак согласия британец, — на ваши отношения с вашей же бывшей дихотомической напарницей. До тех пор, пока они не мешают нашему общему делу — спасению вашей страны!

— Дихотомической напарницей? — переспросила темно-синяя аликорн. Я в этот момент чуть зубами не заскрипел от досады. Неужели она так и не прочитала свиток? Или уже все забыла? — Ах, да! Спасибо, что напомнили мне этот момент, — все же немного успокоила меня бывшая узница. Значит, все-таки прочитала…

В общем, дальше Луна отправилась в выделенные ей покои, а мы собрались втроем, чтобы обсудить все случившееся.

— Эх, я бы еще раз посмотрела на подобное зрелище! — скалясь во все зубы, заявила архижужелица.

— Позвольте в этом с вами не согласиться, ваше величество, — устало вздохнул англичанин. Он действительно выглядел вымотавшимся, хоть и явно старался этого не показывать. — Признаюсь, когда вы, ваше высочество, описывали эту Луну, я посчитал, что она будет более… — он замялся, очевидно, подыскивая цензурные выражения.

— Адекватной, — подсказал я.

— Нет, я не могу сказать, что она вела себя неадекватно, — покачал головой коммандер. — По большей части, — тут же поправился он. — Но вот чего ей не хватает, так это выдержки. И, очевидно, сам факт вашего существования, ваше высочество, является для нее чем-то оскорбительным.

— О да, я теперь понимаю, почему ты отправила вместо себя замену! — ухмыльнулась Кризалис. — Если бы солдаты Нортона ее не удержали, Луна набросилась бы на тебя с голыми копытами! Вцепилась бы в шею своими зубами.

— Чему ты радуешься-то? — хмуро поинтересовался я. — Мы ее расконсервировали, чтобы получить помощь против Дэйбрейкер. И спасибо сэру Валентайну, — я кивнул британцу, — что он смог ее кое-как успокоить.

— Кстати! — хозяйка Улья с интересом посмотрела на человека. — Что это ты такое использовал, создав тот мощный хлопок?

— Один из видов нашего вооружения, — не стал вдаваться в подробности англичанин. — Как видите, оно пришлось кстати. Вот только… — он призадумался. — Я не хочу выяснять подробности того, что у вас, ваше высочество, с нею до этого происходило. Важен сам факт того, что Луна, только увидев кого-то, похожего на вас, полностью потеряла контроль над собой и превратилась в самого настоящего зверя, желающего лишь крови соперницы.

— О чем-то таком я и предупреждала, — заметил в ответ. — Что же до подробностей наших взаимоотношений… Думаю, их здесь действительно не стоит выяснять.

— Да, важен сам факт того, что для того, чтобы заставить принцессу ночи работать в одной связке с вами, ваше высочество, — продолжил свою мысль англичанин, — нужно будет приложить экстраординарные усилия! Вы слышали, она пока согласна говорить со всеми, кроме вас.

— Думаю, теперь, когда она уже знает о моем существовании, — поразмышляв, заключил я, — имеет смысл мне поговорить с нею во сне. Там-то она от разговора не отвертится. И копыта тоже распустить не сможет!

— Полагаю, не стоит спешить. По крайней мере, это нужно будет сделать не раньше, чем мы объясним ей всю текущую обстановку, — возразил сэр Валентайн. — Возможно, понимание того, против кого она будет сражаться, поможет ей усмирить ненависть. Или хотя бы отодвинуть ее на второй план.

— Вот уж кому я не позволю набрать полную силу, так это ей! — заявила Кризалис. — Так что, когда она будет двигать светило, то энергию будет брать исключительно у тебя.

— Ты тоже можешь поучаствовать, — ухмыльнулся я.

— Нет уж, как-нибудь обойдусь! — отказалась королева.

— Мы, кстати, не уделили достаточно внимания другому моменту, — сменил тему сэр Валентайн. — Вы, ваше величество, упоминали, что эффект, создаваемый вашим троном, можно попытаться перенести в место планируемой нами засады. Это теоретически должно создать для противостоящей нам особы заметные проблемы. В этой части какие-то работы уже ведутся?

— Нет, — с неохотой отозвалась архижужелица. — Сама я не знаю, как повторить этот эффект. Кто-то из вас, кажется, предлагал выпустить этого идиота, Сомбру. Вот только я не знаю, чего от него ожидать и как заставить сотрудничать!

— Зато я знаю, — усмехнулся ей в ответ. — Сомбра был влюблен в Луну! И она, пользуясь этим, вертела им, как хотела. Это же можем сделать и мы.

Во всей этой истории меня, правда, напрягал один момент. Элементы, похоже, нехило так недовластелина приложили, отчего даже его внешность поменялась. Осталась ли после этого его влюбленность, я не знал. А еще вспоминался момент, предшествовавший нашему пленению…

— Вот только перед тем, как я дала ему по его глупой башке, он сидел и пялился, твердя слово «Совершенство», — ухмыльнулась Кризалис, явно вспомнив то же самое. — Но не на Луну, а на тебя! И я, уж поверь, прекрасно ощущала оттенок его чувств.

— Это нам даже на руку, — тоже заулыбался Нортон. — Вам, ваше высочество, думаю, не составит труда пообещать этому индивиду что-нибудь.

— Ну да, копыто, сердце и половину Эквестрии в придачу! — фыркнул я.

— Это уже на ваше усмотрение, — пожал плечами британец. — Как и выполнение взятых на себя обязательств.

Это он так намекнул, что пообещать я Сомбре мог все что угодно. От поцелуя в щечку до ночи любви. А вот выполнять обещание, по его мнению, было вовсе не обязательно, когда сила была на нашей стороне.

— Над этим можно подумать, — нехотя заявил в ответ. — Но предлагаю все же исходить из того, что влюблен он в Луну. Недовластелин годами с этим жил. А то, что у него было после удара Элементами, можно, полагаю, списать на сенсорный шок. И то, что он на меня пялился, ни о чем не говорит! Просто я располагалась прямо перед ним.

— В любом случае, у нас есть, что ему предложить, — заключил Нортон. — Но перед этим нужно все же утрясти все вопросы с освобожденной сегодня принцессой ночи. Необходимо добиться, чтобы она хотя бы не теряла здравомыслие при виде вас, ваше высочество.

— Дело за вами, сэр Валентайн, — вздохнул я. — Сегодня вы проявили себя выше всяких похвал. Попробуйте еще поговорить с ней. Я присоединюсь, когда это станет возможным.

— Я не всесилен, ваше высочество, — заметил коммандер. — Я могу подготовить почву для вашего общения. Но ваши с Луной разногласия вы должны будете преодолеть самостоятельно. Я могу лишь, как максимум, исполнить роль арбитра или посредника.

На этом мы и разошлись. И, в общем, с принцессой ночи пока ничего не было понятно. Да, она не бегала с бешенными глазами по всему Улью, требуя немедленно выдать ей на расправу подлую предательницу Найтмер. Вот только не из-за того, что приняла мое существование и смирилась, а потому, что, во-первых, была не в состоянии, во-вторых, не понимала всей обстановки, но видела, что на ее первый порыв перегрызть мне глотку отреагировали не слишком благожелательно.

С другой стороны, я все же мог надеяться, что темно-синяя аликорн должна была анализировать ситуацию. И, например, понять, что под видом княгини Ковальди к ней приходил я. А ведь там мы нормально общались. Да, не без шероховатостей. Да, далеко не по-дружески. Но тем не менее! Ну, должно же было до этой гордячки дойти, что, в отличие от нее, я настроен был на диалог.

Правда, существовал еще вопрос нашего разделения. Это сейчас, когда Луна была совсем без сил, она не должна была понимать, что из-за сепарирования стала слабее. Но вот когда до нее дойдет этот факт…

В общем, всех нас ждал эпический квест, который каким-то образом следовало завершить в ближайшее время. И, наверное, только Кризалис могла не волноваться по поводу его исхода, она вообще, похоже, от происходящего удовольствие получала. К моему счастью, гораздо более выгодную для меня позицию занял Нортон. Возможно, англичанин уже и не рад был, что подписался на это дело. Вот только отступить — это потерять лицо. А этого делать, тем более перед туземцами, джентльмен явно не планировал. Так что в деле укрощения Луны у меня был какой-никакой, но союзник.

Кстати, стоило также упомянуть Иэрвиг. Свою роль шпионка сыграла хорошо. Когда принцесса ночи с перекошенной от гнева мордой рвалась к ней, перевертыш даже не шелохнулась, взирая на соперницу с ноткой брезгливости. Вот честное слово, сам бы я, наверное, так же не смог. Уж точно бы неосознанно сделал шаг назад, чем придал бы бузотерке новых сил.

И при этом я был уверен, что, доберись принцесса ночи до моего двойника, лже-Миднайт, а теперь уже лже-Найтмер, готова была бы дать достойный отпор.

Конечно, все это не означало, что следовало забыть шпионке прошлые грехи и полностью ее реабилитировать. Просто в моей ситуации надо было использовать все имеющиеся ресурсы, что я и делал. В конце концов, я Иэрвиг ничего не обещал.

А еще у меня были мысли, для чего еще можно было бы ее использовать. Но предварительно требовалось выяснить обстановку в Сталлионграде. Так что я направился в сторону своей кровати, чтобы принять горизонтальное положение.

Все же в вечном дне тоже были свои плюсы. Например, сейчас, когда все спали кто во что горазд, у меня круглые сутки были шансы найти кого-нибудь из горисполкома. И мне даже повезло наткнуться на беспокойный сон Молотова.

— Ну что, Дэйбрейкер у вас была? Город стоит? — поинтересовался я вместо приветствия, попутно развеяв очередь недовольных просителей, осаждавших хозяина сна.

— А! Что? — чуть ли не подпрыгнул на месте он. — Товарищ Найтмер! — сталлионградец чуть успокоился. — Да, императрица была у нас. И город мы спасли. Но какой ценой!

— Докладывай! — потребовал я.

— Она прибыла совершенно неожиданно… — начал исполкомовец. — Приземлилась перед зданием исполкома, распространяя вокруг себя жуткую ауру, от которой негде было спрятаться. Она просто заставляла… — он передернулся, — чувствовать себя кем-то мелким и ничтожным. Особенно по сравнению с нею самой. Отвратительный прием, которым вы, в отличие от нее никогда не пользовались!

— Правильно, — кивнул я. — Потому что мне не нужно возвышать себя среди народа! Тем более, используя ауру аликорна.

— Вот и я о том же, — закивал партаппаратчик. — Отрыв от народа неминуемо ведет к падению! Но это вам я сейчас это свободно говорю! А тогда… — он повесил голову, — ни я, ни кто-либо из моих товарищей по исполкому ничего не посмел возразить! Увидев, что ей никто не противодействует, императрица, как она сама сказала, решила повременить с карательными мерами.

— Нам-то этого и нужно было добиться, — заметил я.

— Но это не должно было проходить вот так! — пожаловался сталлионградец. — Она приказала всем собраться в зале заседаний и произнесла отвратительную по своему содержанию речь, где смешала с грязью и нас самих, и наши идеалы! И самое страшное заключалось в том, что мы не могли возразить! Я знаю своих товарищей. Никто бы не согласился с озвученными ею тезисами! — даже немного разошелся он, но тут же сник. — Однако все промолчали…

— Как понимаю, из страха, а не из-за того, что все вдруг отринули свою идеологию, — добавил я.

— Да, — повесил голову местный Молотов. — Мы все проявили преступное малодушие. Мне теперь так стыдно…

— Не преступное малодушие, — заявил я, — а разумную сдержанность! Ты ведь понимаешь, что, прогнувшись, вы избежали намного худшей беды?

— Понимаю, — кивнул собеседник. — Но все равно! Мы ведь планировали пояснить свою позицию. Хотели ее по мере возможности отстаивать. А в итоге молча приняли все ее решения, не посмев подать ни одного голоса против!

— И что же она решила? — поинтересовался у него.

— Горисполком распущен, — озвучил партаппаратчик мне свою величайшую трагедию, — как и все другие руководящие учреждения. Мы все лишены постов, а наши должности упразднены. Формально за преступное и недопустимое промедление с проявлением лояльности короне! — похоже, формулировка обвинения его возмущала чуть ли не больше, чем факт отставки.

— Она кого-то посадила? — уточнил я.

— Нет, только сняла всех с должностей и запретила самим назначать пони на должности выше уровня начальника цеха, — пояснил Молотов. — И это императрица еще заявила, что проявляет к нам разумную снисходительность. Будто бы мы какие-то умалишенные!

— Тогда вы действительно легко отделались, — кивнул ему. — Повезло, что вы не сказали ни слова против. Как я понимаю, измены короне она в итоге не усмотрела.

— Она раскритиковала Селестию за то, что, как она сказала, дала черни слишком много воли. И еще сильнее вас, товарищ Найтмер, за то, что вы нас поддержали, — заметил сталлионградец. — И добавила, что не удивлена, что простонародье в итоге придумало столько глупостей в части управления.

— Ага, — кивнул я. — То есть, получается, я во всем виновата!

— Мы не смогли ей возразить, — снова поник хозяин сна. — Простите…

— Вины вашей здесь нет, — отмахнулся я. — Так что не переживай. Главное — вы пережили шторм. Теперь просто сидите тихо. Да, постов у вас официальных теперь нет. Но что вам мешает делать все по-старому, но неофициально?

Вообще тут стоило задуматься. Все же выходило, что рациональное зерно в логике шальной императрицы тоже присутствовало. Она, фактически, уничтожила только то, что ей глаза мозолило — народовластие. Зато оставила городское производство, которое всю страну обеспечивало. Для города фабрик это, несомненно, был плюс. Прожить можно и без руководящей роли партии. В конце концов, старое городское начальство осталось в живых и даже не было упрятано в тюрьму. Ну и что, что у них теперь официально должностей не было? Все остальное-то осталось! Идеологию запретили? Ну, ее всегда можно подо что-то замаскировать. В общем, варианты у бывшего горкома оставались.

Напрягало то, что, похоже, напарница Тии все больше осваивалась и уже не устраивала тотальный дестрой там, куда пребывала. Хотя, конечно, любви сталлионградцев ей разгон местного самоуправления добавить не мог.

— Ладно, не занимайся самобичеванием, — успокоил собеседника я. — Как и обещала, горисполком и другие органы управления я восстановлю, как только мы разделаемся с императрицей. Что, кстати, про нее можешь сказать?

— Аристократка в худшем проявлении! — заявил Молотов. — В отличие от вас, товарищ Найтмер, она надменна, чванлива, всех считает своими слугами просто по умолчанию, ни с кем на равных не общается. Одна эта ее аура уже всех принуждает в ноги ей кланяться! Отвратительные методы! Даже принцесса Селестия, уж на что она была консервативна, себе такого не позволяла! — хозяин сна явно по полной программе высказался. Видно было, какое впечатление произвела напарница Тии. — Кроме того у меня сложилось впечатление, что некоторые поступки эта Дэйбрейкер совершает вопреки!

— Поясни, — попросил я.

— Она несколько раз упоминала Селестию, — начал объяснять горкомовец. — Но всегда в негативном ключе. И некоторые ее решения, как я понял, частично были вызваны желанием сделать по-своему, не так, как это было при Селестии.

А вот это было мне понятно. Назло маме не надену шапку и отморожу уши. Ну, только в данном случае не маме, а напарнице. Похоже, у Дэйбрейкер по отношению к Тие не все ровно было, раз она действовала по принципу «Спроси, как надо, и сделай наоборот».

— Все познается в сравнении, — заключил я.

— Именно так! — закивал Молотов. — Мы с нетерпением ждем, товарищ Найтмер, возвращения народной принцессы! С этой монархисткой Эквестрия сделает даже не шаг, а скачок назад!

— Я со своей стороны тоже делаю все от меня зависящее, — кивнул я. — Но ты сам видел ее силу. Раз уж одна только ее аура так вас подавляла. А ведь это не какое-то специальное заклинание. Она просто не скрывала своей сути. И в связи с этим у меня вопрос. А минерал, который при производстве подавителей используется, она не инспектировала? — поинтересовался я.

— Нет, все запасы, что были на складах, должны были там и остаться, — доложил хозяин сна.

— Если я пришлю в город свою пони, она сможет получить некоторое количество этого вещества? — задал интересовавший меня вопрос. — Естественно, по окончании всей этой заварухи казна вам возместит.

— А вот тут не все теперь так просто, — вздохнул Молотов. — Видите ли, товарищ Найтмер, вы во многом предугадали поведение императрицы. Но не во всем.

— И в чем же я ошиблась? — напрягся я.

— Вы считали, что ей некого будет поставить управлять городом, — пояснил горкомовец. — Но она привезла с собой и назначила губернатором столичную пони! Аристократку, судя по поведению. И очень сильную волшебницу. Вы считали, что верных ей пони в Кантерлоте немного, но эта… — он аж вздрогнул. — Она сейчас пытается контролировать все, понять все схемы! Если где-то она не компетентна, а таких областей много, то старается вникнуть. Такая самоотдача вызывала бы уважение, если бы она не была нам столь классово чужда и не демонстрировала бы это столь явно. Хотя, признаюсь, со многими она смогла найти общий язык…

В какой-то момент я уже было подумал, что генерал-губернаторшей назначили Твайлайт. Но умение находить общий язык с пони было явно не ее коньком, хотя все остальное сходилось. Я, правда, не был уверен, что ее можно было назвать аристократкой, хотя бы по происхождению. Но сталлионградцы могли судить со своей колокольни и всех столичных пони записывать сразу в дворяне.

— В общем, вы пока не знаете, чего от нее ожидать, и не хотите подставляться, — резюмировал я.

— Если это вещество вам нужно, то мы готовы поделиться, товарищ Найтмер, — заявил хозяин сна. — И, наверное, в ближайшее время это будет сделать легче. Пока новая губернаторша до него не добралась…

— Я надеюсь, вы не собираетесь против нее мятеж поднимать? — на всякий случай спросил я. — А то второй раз успокоить императрицу уже не выйдет.

— Мы к ней присматриваемся, — осторожно ответил Молотов. — В целом она пока не выглядит самодуром. Да и, — он усмехнулся. — Нам не обязательно прямо продвигать нашу идеологию. Плюс ее в том, что даже столичная аристократка, находясь здесь, работая среди нас, если она в душе хорошая пони, может встать на правильный путь! Пока что она очень далека, но время теперь работает на нас.

— Тонкое воздействие! Одобряю, — хмыкнул я, оценив хитрость горисполкома. Они, похоже, решили исподтишка перевоспитать губернаторшу, чтобы она их и от Кантерлота прикрывала, и к старым порядкам была лояльна. — А по получению минерала я с вами еще свяжусь. Ну и в целом для обмена новостями. Так что пока присматривайтесь к этой особе. Может, после смещения Дэйбрейкер оставим эту аристократку вам на перевоспитание.

На этом наш разговор и закончился. Хоть где-то я мог быть спокоен. Похоже, Сталлионграду теперь тотальное уничтожение не грозило. Императрица поснимала всех с должностей, оставила свою представительницу и отчалила в столицу. Похоже, она все же учла тот факт, что власть горисполкома в Сталлионграде существовала задолго до моего появления, что я здесь ничего не поменял. Да, в ее понимании они не восстали против узурпаторши Найтмер. Но, судя по всему, тут нам повезло с тем, что от глупой черни, по недосмотру Селестии получившей власть, она чего-то адекватного и не ожидала. Поэтому и не стала никого строго карать. Дескать, этих дураков, выдумавших столь извращенную систему управления, и так уже жизнь наказала, лишив разума…

В общем, ее решения вполне можно было пережить. Ну а личность губернаторши меня не особо интересовала. Похоже, нашлись в Кантерлоте аристократы, сумевшие понравиться Дэйбрейкер и выпросить себе должностенку, но я их за это осуждать не собирался. Я тут даже никого и винить не мог. Жить все хотели. И желательно хорошо. Да я и сам из таких был! Ведь с чего вся эта моя эпопея начиналась-то?

Однако теперь мне не то что хорошо, мне вообще хоть как-то жить надо было продолжить. И для этого я собирался приложить все силы. Например, использовать в засаде на Дэйбрейкер, которую мы, как я надеялся, все же должны были приготовить, тот самый минерал, на основе которого блокираторы делали. И если Сталлионграду теперь не грозила участь быть разобранным по кирпичику, то его запасами можно было бы и воспользоваться…

Отвлек от размышлений меня уже до некоторой степени привычный, но все равно неприятный зуд на кончике рога. Судя по длине сообщения, Нортон, не скупясь на эпитеты, расписывал своему капитану сегодняшние события.

Британцы вообще довольно часто обменивались радиограммами. Точнее, как я понимал, они из Улья их часто отправляли, так как ощущал я именно исходящие отсюда сигналы, а радиопередатчик крейсера не чувствовал. Но у них уж точно обмен сообщениями должен был в обе стороны идти. На «Принцессу» доклады, сюда приказы. Так что на корабле, похоже, основной британский контингент постепенно вникал в нашу ситуацию.

Вот только для меня это пока было делом десятым. Поэтому, дождавшись окончания передачи, которое ознаменовалось пропаданием зуда, я перевернулся на другой бок и позволил себе часок поспать, не нанося никому визиты.

---

Сэр Валентайн вошел в свой кабинет, снял фуражку и кинул ее на стол, а сам уселся в кресло, оглядевшись по сторонам. Да, кабинетом эту пещеру можно было назвать только в силу привычки. Если бы не некоторая мебель, которую по его приказу доставили с «Принсесс Ройял», то вообще можно было подумать, что это жилище какого-то троглодита…

В который уже раз третий баронет Нортон спрашивал себя, за что это все на него свалилось. Когда он отправлялся сюда, то не предполагал, что жить ему и его людям придется не в, пусть и дикарском, но городе, а в самом настоящем гигантском муравейнике. Да он вообще не представлял, что такое может на свете существовать!

Но эта новая реальность раз за разом преподносила второму помощнику сюрпризы, после которых держать лицо становилось все труднее. Тут, правда, коммандеру весьма помогло наблюдение, сделанное еще в первые дни. Аборигены в силу физиологических различий очень плохо умели читать человеческую мимику, чем он с удовольствием и пользовался.

Однако стоило признать, к тому, что происходило вокруг, его Адмиралтейство не готовило. Ведь почему сюда был направлен именно он? Потому, что имел наиболее подходящий опыт среди всех старших офицеров. Опыт взаимодействия с дипломатами и представителями других держав. Правда, заключался он лишь в том, что Нортон в этом дальнем походе имел контакты в большинстве крупных портов региона, где они должны были действовать. И в случае захода в эти порты в его обязанности входило получение информации о передвижениях сил врага в целом и Восточно-Азиатской эскадры адмирала фон Шпее в частности.

А кем ему пришлось стать здесь, в этом непонятном диком то ли городе, то ли муравейнике? Да чуть ли не официальным послом и представителем всей Британской империи. И даже больше — всего цивилизованного человечества!

Надо было признать, к такому сэр Валентайн точно не готовился. И помогало ему только то, что местные аборигены были столь дикими, что не замечали некоторых его сложностей. Однако это не добавляло спокойствия. Все его подчиненные постоянно были вооружены, а у пулемета, установленного при входе в выделенный им отсек, неслась круглосуточная вахта. Доверять здешней хозяйке коммандер не собирался. Но и не взаимодействовать с нею не мог…

Конечно, можно было бы подумать, что это честь — постоянно общаться с королевской особой, даже давать ей советы. Вот только что в этой Кризалис было королевского? Да ничего! Обычная туземка, по какой-то причине выросшая сильнее всех прочих своих сородичей и объявившая себя королевой. Да, корону она носила, вот только кроме нее не догадывалась надеть хоть что-то еще. Да и была ли территория, на которой обитали эти странные существа, похожа на государство? Нет, все, что довелось увидеть Нортону, было пустыми, никак не возделанными землями, на которых, кроме Улья, отсутствовали следы проживания разумных.

То есть жили они не в нормальном, пусть и, может быть, отсталом королевстве, а в самом настоящем дикарском племени. Да даже быт этих оборотней об этом говорил! Они не обрабатывали металлы, не изменяли ландшафт вокруг себя. Словом, ничем не отличались от некоторых первобытных народов, населявших задворки колониальных владений Великобритании. И королева Кризалис в данном случае, по мнению офицера, тянула максимум на вождя племени какого-нибудь кокосового острова.

Происходи это все на Земле, сэр Валентайн уже давно написал бы подробный отчет в Адмиралтейство об обнаружении земель, которые буквально сами напрашивались, чтобы стать очередным заморским владением Соединенного Королевства. Ну а местное население давно пора было осчастливить благами цивилизации. Но, к сожалению, дело происходило в этой непонятной новой реальности, где, не имея за спиной всей мощи Метрополии, приходилось действовать с оглядкой и вести самую настоящую дипломатическую игру.

Тем более, были здесь и державы посерьезнее. Точнее, поблизости располагалась одна страна, изгнанная принцесса которой обитала здесь же, пытаясь сделать хоть что-то для своего восстановления на троне.

К Найтмер Мун у третьего баронета было другое отношение. Во-первых, ее страна все-таки напоминала цивилизованное государство. Они знали одежду, ремесла. В Эквестрии имелись печатные издания неплохого уровня, с подборками которых он даже периодически ознакамливался. Для них не был новинкой паровой двигатель. И даже существовало химическое производство. А еще эта страна имела подозрительно много аналогий с Северо-Американскими Соединенными Штатами полувековой давности. Вплоть до очень похожих названий ключевых городов…

И ладно бы названия, сам их язык походил на американский, являясь такой же упрощенной и искаженной версией истинного английского языка. Да, можно было бы радоваться тому, что его с аборигенами не разделял языковой барьер. Но следовало также и понять, откуда взялись все эти совпадения.

И вот здесь появлялось во-вторых. Сама принцесса Найтмер. Она была на Земле и, пусть и отрывочно, но что-то знала о ней. И в этом сэр Валентайн видел ее выгоду. Все же в первую очередь ему нужно было обеспечить возвращение «Принсесс Ройял» и всей команды домой. И пока единственной связующей ниточкой была эта самая черная, рогатая и крылатая пародия на лошадь, сама себя называвшая аликорном.

Коммандер старался не думать о том, что она с большой вероятностью являлась еще и Ночной Кобылой из старых легенд, тем более зримых доказательств этому не было. Хотя он и видел, как менялся внешний вид этого существа по мере того, как она восстанавливала свои непонятные силы. Признаться, Нортону стоило немало потрудиться, чтобы сохранить невозмутимый вид, когда он увидел, какими стали грива и хвост принцессы. Такое, наверное, нельзя было бы объяснить ничем, кроме пресловутой магии…

Но чем еще его настораживала черная аликорн, так это тем, что с ней очень легко было говорить. И не только из-за того, что высшая аристократка совершенно не вела себя, как особа голубых кровей. Но еще и потому, что мыслила она категориями, до странности близкими человеческим. Закрыв глаза, можно было бы даже представить, что общение шло с человеком. Более того, с цивилизованным человеком, а не с дикарем.

Этот факт удивлял, учитывая то, насколько внешне она отличалась от всего, что сэр Валентайн когда-либо видел. Но, пожалуй, этому можно было только радоваться. На этой основе коммандер мог пытаться предугадывать действия Найтмер Мун, объяснять ее желания и стремления. Ну и, конечно, при случае, если ты знаешь, как кто-то мыслит, то сможешь этого кого-то обмануть…

Так что из двух коронованных особ он считал более полезной принцессу. Нет, это не означало, что офицер собирался ей во всем содействовать. Наоборот, он всячески использовал ее натянутые отношения с Кризалис. В данном случае он с успехом мог позиционировать себя в качестве необходимого передаточного звена, арбитра и посредника между плохо ладящими участниками их вынужденного альянса, создавая, таким образом, в сознании обеих черных правительниц ощущение собственной полезности и незаменимости.

Но все это давалось сэру Валентайну нелегко. Он все же был морским офицером, а не профессиональным дипломатом. Тем не менее, выбора у него не было.

Но прошедший день, пожалуй, выдался для него самым тяжелым. Ну, не день, а скорее условное дневное время, учитывая тот факт, что по сумасшедшим законам местного мироздания солнце висело в зените уже много суток подряд.

И всему виной была еще одна принцесса, в пробуждении которой ему пришлось принять активное участие.

Что в очередной раз удивило коммандера, так это непохожесть местных владычиц. Да, у них были в основе общее строение тела, наличие рога, крыльев, четырех ног и непропорционально огромных глаз. Но при этом они столь сильно отличались друг от друга, что даже их принадлежность к одному виду можно было поставить под сомнение. Хотя, судя по некоторым их фразам, оборотни и жители Эквестрии принадлежали к разным видам, что выводило Кризалис из этого ряда.

Но Найтмер Мун и Луна ведь должны были быть в целом похожими, ведь они мало того, что были сородичами, так еще и являлись, как понимал сэр Валентайн чуть ли не разделенными частями чего-то единого. Эту концепцию он не понимал, да и не стремился. Слишком много здесь было всяких странностей, так что ломать голову над каждой он не мог себе позволить.

И, в общем, темно-синяя аликорн отличалась от черной так же, как броненосный крейсер отличался от линейного. В основе у них была явно одна концепция, что могло делать похожими их общее строение. Но вот дальше шли хорошо заметные отличия. Глаза, зубы и, соответственно, вся форма челюсти, рост и вес, форма крыльев. Если Найтмер Мун с уверенностью можно было считать хищницей, то Луна казалась типичным представителем травоядных. И объяснить эти различия объективными причинами Нортон не мог. Но он уже некоторое время назад перестал пытаться объяснить себе все местные странности…

И само поведение этой новой принцессы в корне отличалось от ее соперницы. Если Найтмер демонстрировала полное пренебрежение протоколом и всегда общалась исключительно на равных и по делу, чем, надо сказать, вызывала симпатию, то эта особа явно придерживалась традиций старой аристократии.

Сэр Валентайн умел вести светскую беседу и прекрасно знал этикет, вот только титул баронета, полученный его дедом и унаследованный им, не давал права считаться аристократом. Да, наступивший двадцатый век многое поменял в обществе, но далеко не все. Например, коммандер вспоминал, что в училище на его курсе было несколько сыновей старых родов. Все они, как в итоге выяснилось, ничем, кроме своих знаменитых фамилий, похвастаться не могли. Но зато они существовали своим закрытым клубом, куда сыну всего лишь какого-то баронета путь был заказан. Жизнь, правда, все расставила на свои места, и Нортон сейчас был вторым помощником на новейшем линейном крейсере, а те его однокурсники либо осели на береговых должностях, либо прозябали на кораблях третьего сорта. Насколько коммандер знал, один из них недавно упокоился на дне морском вместе со старым броненосным крейсером «Гуд Хоуп». Хотя бы смерть принял достойную…

В общем, эта принцесса напомнила офицеру именно тех аристократов, которые ровней себе никого не считали. И если он мог и, что уж там, должен был стерпеть это от представителей самого передового в мире государства, своих соотечественников, то позволять подобное отношение каким-то там непонятным аборигенам не собирался. А уж что она устроила…

Честно говоря, сэр Валентайн даже получил некоторое удовольствие, глядя, как эту особу вдавливают в пол его матросы, а потом нанося удар по самому больному ее месту, по гордости. Да, этим он подыграл Найтмер Мун, помогая ей выставить соперницу в неприглядном виде. Но, черт возьми! Эта Луна сама сделала много, чтобы так выглядеть! Когда черная аликорн ее описывала, он лишь про себя усмехался тому, как черная принцесса пыталась очернить свою противницу. Но вот ведь в чем суть — Найтмер во многих своих описаниях не солгала!

Кто бы мог подумать! Какая-то принцесса аборигенов, десять минут назад вытащенная из мерзкого кокона, а минуту назад лежавшая, прижатая к полу, заявляла ему о своем снисхождении. А еще указывала всей Британской империи, кого ей следует брать в союзники!

Конечно, перечить ей сэр Валентайн не стал, оставшись в рамках своего образа. И уж конечно, он не собирался выбрасывать эту гордячку из своего поля зрения. Да, с ее появлением все становилось только сложнее. Но ключевой девиз политики, которую он должен был проводить здесь, должен был оставаться неизменным — разделяй и властвуй!

Поэтому коммандер собрался с мыслями, встал, взяв фуражку, и, накинув на лицо привычную уже маску доброжелательного спокойствия, отправился в радиорубку. Кэптену де Броку следовало узнать о том, что сегодня творилось в этом богом забытом уголке мироздания…