Кандран

"Тихая гавань" Глава 3

Мирта раз за разом нарезала круги вдоль забора сиротского приюта, то и дело бросая нетерпеливый взгляд вдаль улицы. Рабочий день подходил к концу, и городок постепенно заполнялся бредущими домой жителями. Среди уставших морд Мирта с волнением искала Гринса, одного из двух местных врачей, который обещал сегодня осмотреть Флока. Гринс всегда держал слово, но иногда ему приходилось посещать пациентов из соседних деревень, порой тратя на одну только дорогу несколько часов.

Наконец среди прохожих Мирта заприметила бледно-голубую шёрстку врача и стремглав побежала навстречу.

— Добрый вечер, — поздоровался единорог с уставшей улыбкой. — Извини, что так поздно, сегодня с Починок написали, что сын мельника себе ногу отрубил.

— Какой ужас! — ахнула Мирта.

— Ну, на самом деле, никто ногу не отрубал. Просто сынок подхватил грипп в лёгкой форме.

— А зачем тогда говорить такое?

— «А мы вас знаем, городских, вы к нам только на поминки приходите», — спародировал врач ворчливый голос старика. — Что с этих деревенских взять?

— Да... — отрешенно протянула Мирта и вдруг вспомнила про Флока. — Пойдём скорее!

— Не торопись ты так, у меня ноги отваливаются, — попросил Гринс, с трудом догнав шуструю единорожку. — Две минуты ничего не решат. Лучше расскажи про Флока. Как он?

— Да-да, извини, — проговорила она второпях. — Флоку стало хуже. Вчера он ещё ходил сам, а сегодня целый день лежит, не может встать без помощи.

— Не надо так переживать. Усталость при болезни — самый типичный симптом наравне с температурой.

— Но ты его не видел! Это… это не обыкновенная простуда или грипп!

— Тиши-тише, — попросил Гринс. — Я и не говорю, что всё в порядке. Просто не нужно переживать настолько сильно.

— Тебе легко говорить.

— Криками и переживаниями ты сделаешь хуже только себе. Вот что я хочу сказать, — пояснил врач. — А что касается Флока… Судя по твоему рассказу, у него началось заражение вследствие плохой дезинфекции раны. Возможно, подцепил какую-то заразу от гвоздя или шифера на крыше... Обычно достаточно хорошей мази и компрессов, чтобы вывести гной, — пояснил врач, когда они поднимались на крыльцо. — Но в любом случае точную оценку я дам только после осмотра.

Когда пони поднимались на второй этаж, несколько жеребят наблюдали за ними, просунув головы между перил. Но стоило раздаться командирскому голосу миссис Асперити, как любопытных пони и след простыл.

Поднявшись, Мирта и Гринс встретили хозяйку приюта, а по совместительству и старшую воспитательницу, в коридоре. Асперити выглядела уставшей и сердитой. Из копны волос торчало несколько локонов, ниспадающих на красную мордочку. Серый подол платья изрядно испачкался от повседневных забот.

— Добрый вечер, миссис...

— У нас уже скоро ужин, а вы только пришли, — перебила Асперити недовольным тоном.

— Вы не поверите, но у меня тоже скоро ужин, — устало улыбнулся Гринс и постучал по животу. — На обеде перехватил жареного сена — и дальше по вызовам.

— У меня тоже дел по горло, но я все свои обязанности выполняю в срок.

— Мой рабочий день ещё не закончился.

— Ничего страшного, главное, что пришёл, — вмешалась в разговор Мирта, пройдя чуточку вперёд, как бы встав между врачом и воспитательницей. — Миссис Асперити, покормите, пожалуйста, жеребят. Я потом всё уберу и помою.

Земнопони свысока посмотрела на единорога.

— Я поменяла ему компресс, — среди возмущения и недовольства в голосе пони проскользнули нотки неподдельной тревоги. — У бедняжки опять сильный жар.

— Сделаю всё, что в моих силах, — пообещал врач. — Не переживайте, занимайтесь своими делами.

— Уж постарайтесь.

Миссис Асперити развернулась и пошла в спальни жеребят. Мирта проводила коллегу стыдливым взглядом.

— Извини за неё. Мы все очень переживаем за Флока. А на неё ещё и свалилось столько дел, буквально весь приют.

— Да ничего, я уже давно привык к такому отношению, — уставшим голосом ответил Гринс. — Показывай, где Флок.

Пони прошли по коридору, откуда донёсся командирский голос миссис Асперити, и зашли в «больничку». Флок лежал на кровати возле окна. Тусклые предзакатные лучи решётчатой гармошкой ложились на изрезанное одеяло. Увидев гостей, пегасик сразу начал подниматься.

— Отдыхай-отдыхай, — Мирта подскочила к кровати, уложила жеребёнка обратно и поправила компресс, который полз на нос. — Сейчас мистер Гринс тебя осмотрит, выпишет лекарство, и тебе сразу станет лучше.

— Конечно, станет, — охотно подхватил врач, подойдя к кровати. — Ну привет, Флок, как ты себя чувствуешь?

— Здравствуйте, мистер Гринс, я... очень устал и хочу спать... а ещё у меня голова горит.

— Горит голова? Это что-то новенькое... Не знал, что ты у нас настолько горячий пегасик? — подмигнул ему врач и начал выкладывать на тумбочку содержимое сумки. — Ну рассказывай, малой, как ты так умудрился захворать?

— Я полетел за мячиком, а там этот гвоздь… И я за него как зацепился… Мирта сказала, что мне в кровь попала грязь. Потому что я плохо промыл ранку… А ещё потом расковырял.

— Она правильно говорит. Любую ранку, даже самую маленькую, нужно всегда обрабатывать. И ни в коем случае нельзя в ней ковыряться, — менторским голосом сказал Гринс, надевая стетоскоп. — А ну-ка, покажи свою ранку.

Врач осторожно убрал одеяло в сторону и начал аккуратно разматывать бинт. Под ним оказалась косынка, под которой к ноге плотно прилегал большой лист лопуха.

— Миссис Асперити сказала, что он помогает выводить гной, — пояснила Мирта. — Не знаю, насколько это правда.

— Лопух может снять лёгкое воспаление, но в серьёзных случаях только специализированная мазь, — ответил Гринс, медленно отлепляя лист. — Конечно, если выбирать не приход... ох... — Морда врача резко помрачнела, а голос дрогнул, — и давно она такая?

— Вчера была меньше.

— Это плохо? — спросил Флок напряжённым голоском.

— Да нет, что ты... я просто немного удивился, — живо оправдался Гринс и негромко засмеялся. — Твоя воспитательница описывала ранку по-другому… Ладно, не переживай, сейчас подлатаем.

Врач дал жеребёнку градусник, а сам начал осторожно трогать место вокруг воспалившейся раны.

— Кивни, если будет больно. Только говори честно. Ты у нас не из робкого десятка, но тут не надо стыдиться, — попросил Гринс. — Договорились?

— Мгм.

— Тут? Тут? А тут?

Флок кивнул.

— Понятно. А вот так больно?

Мирта наблюдала за осмотром, нетерпеливо покусывая нижнюю губу. Она прекрасно понимала, что жеребёнок сильно заболел, но её скромный врачебный опыт ограничивался курсами первой помощи и не позволял здраво оценить всю плачевность положения. И хотя доктор пока не сказал ни слова, Мирта хорошо запомнила, как дрогнул его голос после того, как он увидел воспаление.

Жеребёнок постоянно косился на воспитательницу усталыми, но полными надежды и радости глазами. Мирта изо всех сил скрывала свои переживания и страхи, даря маленькому воспитаннику лишь воодушевляющую улыбку. Пусть она и была тусклее предзакатных лучей, мордашка пегасика засияла на глазах.

— Вот и всё. Сейчас я выпишу лекарства, которые купит твоя воспитательница, и скоро ты поправишься, — с улыбкой произнёс врач, достав из сумки карандаш с блокнотом.

— А мне можно поиграть в мяч на выходных?

— Ишь какой резвый! — усмехнулся единорог, записывая список лекарств. — Если хочешь побыстрее выздороветь, нужно как можно больше пить и отдыхать. И принимать все таблетки и микстуры, которые будет давать воспитательница. Даже если они очень горькие и противные. Ты меня понял?

Флок закивал.

— Побольше бы мне таких послушных пациентов. — Гринс передал листок Мирте, которая сразу перехватила его магией и бросилась изучать список. — До свидания, Флок, поправляйся скорее.

— До свидания, — устало ответил жеребёнок.

— Мирта, можно тебя на минуточку?

— А? Что?.. — отрешенно переспросила кобылка. — Да, конечно.

Воспитательница, не отрывая взгляд от записки, вместе с врачом вышла из комнаты.

— Но это... очень дорого, — сказала она обеспокоенно. — Неужели всё настолько плохо?

Прежде весёлая мордочка единорога резко помрачнела, а весёлый огонёк в глазах и улыбка на губах бесследно растаяли, как лучи предзакатного солнца внезапно исчезают в густой лесной чаще. Именно таким он выглядел, когда впервые увидел загноившуюся рану жеребёнка. По спине кобылки пробежал противный холодок, а в горле встал противный шершавый ком.

— Не хочу сгущать краски, но дело серьёзное. Рана очень сильно воспалена и загноилась. Возможно, придётся даже прокалывать, чтобы гной не пошёл внутрь, — произнёс Гринс тревожным, серьёзным голосом.

Мирта побледнела.

— Делайте утром и вечером компрессы на основе этой настойки, концентрацию я написал. Эти таблетки пить по два-три раза в день, — начал врач пояснения. — Когда увидишь гной — не пугайся, это наоборот хорошо. Мы специально размягчаем гнойник. Куда хуже, если ничего не изменится или станет только хуже. В таком случае… Нет, лучше я сам проведаю Флока. А то ты ещё начнёшь бегать ко мне по три раз на день.

Напряжённая кобылка слушала наставления врача, затаив дыхания. В голове метались десятки тревожных вопросов, но она боялась перебить, случайно сбить его с мысли, прекрасно понимая, что от этого может зависеть жизнь Флока.

— Жар обязательно сбивать. Все таблетки сейчас есть в аптеке. Но смотри, следующий завоз не скоро, так что советую закупиться завтра утром. Лучше останутся на потом, чем будешь бегать искать для Флока… И да, давай ему как можно больше пить. Можете заваривать ромашку и липу, они хорошо успокаивают и помогают уснуть... Ну и постельный режим само собой.

Единорог поправил пряжку сумки и удивлённо вскинул брови, взглянув на Мирту, словно только сейчас её заметил.

— Эй, ты чего? — произнес он смягчившимся голосом, хотя на его морде по-прежнему лежала тень напряжения. — Я тебя что, так сильно испугал?

— Нет… — Мирта помотала головой. — Нет, я не испугалась. Просто внимательно слушала.

Гринс положил ей на плечо копыто.

— Мирта, послушай, не нужно так сильно переживать. Уж поверь, я насмотрелся на сотни заплаканных мордашек встревоженных родителей. Ничего дельного они таким не добились, только попортили настроение всем вокруг. В первую очередь самим себе! — смягчившимся голос заметил Гринс. — Как любит поговаривать мой знакомый, слезами горю не поможешь. А вот правильное лечение точно поможет.

Мирте услышали стыдливую правду в словах врача. Сейчас необходимо сосредоточиться на лечении и заботе о Флоке. Поплакать время найдётся всегда.

— Да, ты прав, — согласилась Мирта с нотками стыда. — Спасибо большое.

— Поблагодаришь, когда Флок поправится, — улыбнулся Гринс. — Ладно, я пойду. А то уже скоро стемнеет.

— Я провожу.

Пони спустились на первый этаж и направились к выходу. Со столовой доносились неразборчивые голоса жеребят и грохот посуды. Казалось, в комнате проходит настоящее цирковое представление. Однако всего один грозный командирский крик миссис Асперити — и какофония моментально сменилась строгой тишиной.

Воспитательница проводила врача до калитки. Они попрощались, по-дружески обнявшись, и Гринс усталой походкой побрёл по улице. Когда его силуэт почти растворился в наступающих сумерках, Мирта вдруг вспомнила его слова про обед, но уже не стала догоняться и предлагать отужинать с ними.

Немного постояв у калитки, пони поспешила обратно в приют.

По командирскому голосу, доносившемуся с кухни, Мирта без труда отыскала миссис Асперити. Ужин уже подошёл к концу. Жеребята относили тарелки, вытирали со стола и подметали пол.

— Как там Флок? — послышался с кухни голос Серенити.

— Да, что сказал доктор? — спросил Спирит.

— Доктор… прописал Флоку новое лекарство. Сейчас я сбегаю в аптеку, всё куплю, и будем лечить нашего единственного и ненаглядного пегасика.

— Он скоро поправится?

Мирта вспомнила тревожащий разговор с Гринсом. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы никто из жеребят не увидел пугающую тень страха на её мордочке. В конце концов Гринс просил не тратит силы на переживания… Ох, если бы это было так просто!

— Ну… Думаю, через пару недель Флок снова будет гонять с вами мячик, — соврала Мирта, с трудом выдавив подобие улыбки.

— Круто!

— Нам как раз не хватает игрока.

— Ага!

Асперити взяла рецепт, выписанный врачом, и пробежалась по нему глазами.

— До конца месяца все остаются без десерта, — объявила она командирским тоном. Жеребята моментально разразились возмущениями и мычанием. — Либо десерт для вас, либо лекарства для Флока.

Возмущения быстро стихли. Подопечные приюта стыдливо опустили головы, виновато переглядываясь друг с другом. Только с кухни по-прежнему доносилось чьё-то недовольное бурчание, но после тихого шлепка и болезненного «стона», последний отголосок недовольства мигом растворился в согласной тишине.

— Возьми сколько нужно и живо в аптеку, — сказала миссис Асперити, передавая Мирте связку ключей. — Я уложу всех, ни о чём не беспокойся. На тебе только Флок.

— Точно? Я не обязана находиться с ним каждую минуту. Я могу помочь уложить…

— Я три года руководила приютом в одиночку, как-нибудь выдержу несколько вечеров, — резонно заметила старшая воспитательница. — Если мне понадобиться помощь, я тебя позову.

Мирте даже показалось, что в уголках рта земнопони мелькнула улыбка, но она так быстро исчезла в привычной ровной линии губ, что единорожке оставалось лишь догадываться, правда это или игра воображения.

— Спасибо, — благодарно кивнула Мирта, схватила магией ключ и помчалась за деньгами в комнату хозяйки приюта.