Туманный ЛуноМИФ

Глава первая, просыпательная

— Широ! Широ-ку-ун! Где ты?!

Опять. Я открыла глаза и с мучительным вздохом устремила взор на потолок. К сожалению, отвратно знакомый уже… в сорок девятый раз вплоть до последней заклёпки и потёков краски. Дискордов неуловимый сопляк с его мамашей… В прошлой жизни эта дура точно была будильником.

Ничего не поделаешь, выскребаюсь из койки, уже привычно игнорируя качку, подползаю к окну… то бишь пардон, к иллюминатору. Ожидаемо вижу плотную белёсую муть. Добро пожаловать в царство загадок. Вокруг один туман, ага. И дёрнуло же меня сюда влезть… а вылезти принципы мешают. Начиная с уязвлённого самолюбия и заканчивая банальнейшим альтруизмом. Плюс ущемлённый профессионализм, чего там. Не люблю безнадёги и нерешённых ребусов, а здесь — и того и другого хоть крупом ешь. Скашиваю глаза на чирикнувший пейджер.

«Выше нос, мы в тебя верим!», и смайлик.

— Ну, спасибо, значит, не всё потеряно… — прихватив полотенце, я в приступе оптимизма выпала в коридор, отворив увесистую дверь. С полдюжины пробуждённых от сна стенаниями полоумной мамаши пассажиров «Аквилона» уже вяло ползли в разных направлениях, судя по взглядам, бросаемым на мечущуюся с расспросами даму, замышляя членовредительство разной степени тяжести. Честно сказать, у меня тоже были такие мыслишки… но смысл? Кроме того, как принцесса, я…

— Вы не видели моего Широ? — кинувшаяся ко мне женщина, кажется, готова вытрясти из меня слова. — Мой Широ-кун, он пропал!

Убью… Молча смотрю на даму, показывая полотенце. Рот открывать боюсь, дабы не сказать много чего лишнего. Да и сил уже нет. Через пару минут до продолжающей причитать мадам наконец доходит, и она кидается на поиски новой жертвы. Н-да. Пацану сильно «повезло», я бы тоже старалась потеряться понадёжнее. Заползаю в ванную и под струями горячей воды кое-как успокаиваюсь и прихожу в себя. Переждав достаточное для удаления горе-мамаши время — шестнадцать с четвертью минут, точно известное, о да, привет Штирлицу — я вернулась в каюту, завершила приведение себя к принятым здесь нормам приличия и задумалась.

Итак, что мы имеем? А имеем мы форменную дискордню в лучшем виде. Или она имеет… хм. Прозвучавший к завтраку гонг застал меня уже бредущей по коридору к столовой. Опять суп из омаров… нет, он вкусный, как и всё остальное, но… поморщившись, я прошла мимо двери и добралась до трапа, ведущего на верхнюю палубу. Охранявший её матрос смерил меня неодобрительным взглядом.

— Простите, мэм, согласно приказу капитана Андерса ввиду неоднозначности положения пассажирам крайне не рекомендуется подниматься на верхнюю палубу.

— Не рекомендуется — не значит «запрещено», — меланхолично пожимаю плечами. — Никакой явной опасности этот туман ведь не несёт, Френк. А мне всего лишь нужно немного подышать свежим воздухом. Обещаю не подходить к фальшборту, не лезть на мачты и не дразнить акул.

«Ну да, не считая того, что это вообще не туман… точнее, гораздо больше, чем туман».

— Мэм… — матрос заколебался. — Откуда вы знаете моё имя?

— Случайно слышала. — повторяю жест.

«Ага. А ещё, Френк Смит, я знаю твою фамилию, что ты любишь и что нет, чего ты больше всего хочешь, знаю наперечёт твою родню, и даже имя любимой девушки, мальчик. Знаю, в каком фильме ты снимался, и почему тебе за это стыдно. И без всяких чудес, ты сам мне всё это рассказал во сне, хоть и не знаешь этого. Потому что это ещё не случилось… и уже было».

Из глубин коридора доносится пока ещё отдалённый вопль «Мой Широ-ку-у-ун!», мы с морячком одновременно вздрагиваем. Пару секунд он с сочувствием мотрит на меня, затем сторонится. Произнеся одними губами «Спасибо», я быстро взбежала по трапу. Оказавшись на палубе, я постаралась поплотнее закрыть дверь и медленно пошла вдоль пустой палубы. Чирикнул пейджер.

«Когда кажется, что исчерпаны все возможности — значит, что-то упущено».

— Или кто-то. — Я хмуро огляделась. — Знать бы, кто…

Итак… мы имеем «Аквилон» и вокруг него — сплошной туман. ОЧЕНЬ густой и плотный. «Аквилон» — это лайнер. В основном грузовой, но при его размерах и пассажиров хватило бы на небольшой город при полной загрузке. В общем-то, ничего необычного, разве что от упомянутых размеров «Титаник», не к ночи будь помянут, удавился бы от зависти. Отсюда я толком не вижу даже середины необъятного корпуса — после четвёртой трубы следующие тонут во мгле, притом что туман над кораблём почти не смыкается.

Построили это чудовище для престижу после победы в какой-то войне, и что интересно — более ста лет назад. А гонору у породившей его империи оказалось немеряно, у них там вообще стимпанк в почёте — пар, электричество, немного магии — вот оно до сих пор и плавает, после десятка капремонтов. Лучший капитан, почётная служба, знатные пассажиры — вот с этим, правда, уже не очень, те предпочитают суда посовременнее, но всё же и сейчас пара сотен наберётся.

И всё это надраенное великолепие в латунных завитушках в итоге… приплыло. В туман. Где не работают никакие навигационные приборы, компас изображает волчок в потугах показать все стороны света сразу, нет ни солнца, ни луны — к моему личному унынию — ни дня, ни ночи. Без разницы, куда плыть и с какой скоростью — направления здесь просто нет, как и точек отсчёта. Объективно — корабль плывет в этой каше третий день, а субъективно… вот с этим всё сложно. Ибо имеет место хронопетля, она же «День Сурка» — и завтра для «Аквилона» и его пассажиров не наступит никогда.

Ну, если я не справлюсь, конечно. Проблема в том, что кончик ниточки упорно не желает отыскиваться в этом тартарском клубке. Обычно петля замкнута на ком-то — и вот тут-то я и споткнулась. Потому что никто, НИКТО на «Аквилоне» не помнит, что этот день повторяется вновь и вновь. Кроме меня. Но я-то с помощью Тардис влезла в петлю, когда она уже существовала, когда мы с ней случайно наткнулись по пути на странную аномалию.

И всё это время я искала «повторяшку» — наяву и во сне, но тщетно. А такого быть не может. Или мы имеем дело с редчайшим феноменом, или… Я зябко поёжилась. Раз на корабле не удалось никого найти, остаётся искать за его пределами, а вот тут всё несколько неоднозначно. Кроме того, есть одна странность. Я перевернула вверх дном почти весь «Аквилон», кроме наглухо закрытых трюмов и машинного отделения, убив на поиски три последних неноводня… но нигде не нашла этого треклятого пацана.

Даже сразу, едва день обновился, прорвалась вчера на палубу, шокировав злосчастного морячка видом галопирующей по коридору синевласой девицы в неглиже… которая в наглеже засветила ему в лоб сонной чарой, худого слова не сказамши. А куда деваться, телепорт здесь не работает… точнее, работает слишком своеобразно, сказываются фокусы с нестабильным пространством.

Но все люки и двери были закрыты, на палубе никого не было, океан вокруг… н-ну, в тех очень небольших пределах, что удалось осмотреть и «ощупать» чарами, пуст, я даже в любимых романистами-маринистами спасательных шлюпках наспех порылась, но там было пусто. Равно как и во всех прочих, даже самых неподходящих местах, от вентиляционных «грибов» до дымовых труб. Ни Широ-ку-у-уна, чтоб ему икалось, ни его, тьфу-тьфу-тьфу, хладной тушки, не обнаружилось. И всё равно — вот попометкой (ставшей татушкой на… интересном месте) чую, что без этого мелкого засранца здесь не обошлось.

Что ж, коль скоро день начался с Широ-куна… я со вздохом встала, сунув озябшие руки в карманы плащика. Остаётся исключить все возможности, прежде чем искать невозможности. Куда ещё может понести интерактивного малолетнего любителя всевозможных железных громыхалок? Только в машинное.

Его я оставила напоследок, ибо на борту «Аквилона» разместилась некая научная экспедиция, искавшая что-то странное и почему-то плотно засевшая именно там. В тонкости я до поры до времени не вникала… но похоже, придётся. С натугой отвалив дверь, я с очередным креном корабля на крупной зыби ввалилась в душноватое тепло брюха стального левиафана.

Глава вторая, обыскательная

Спуск по куче железных лестниц в гулкой утробе качающегося гиганта — незабываемое, скажу я вам, ощущение. Несмотря на размеры «Аквилона», крупная зыбь ощутимо кренила корабль. Итс а трап, как говорил один рыбит… или кальмар? В общем, какой-то морепродукт точно. Какой-то рай Сомбры прям, только кристаллов не хватает… а мне трапы теперь сниться будут. В кошмарах, ага.

Последний я преодолела под некстати вспомнившийся анекдот про сопляка — на собственных полупопиях. Ну не альпинист я, не альпинист… хотя и неплохой спелеолог. Впрочем, в пещерах, да и в горах, нет скользких железяк под соусом из машинного масла. Потирая пострадавшие места, я мрачно воззрилась на искомое. Тот факт, что этой бронедвери не хватало только замков, цепей и швеллеров для полного сходства с той, что в моём коридоре… наводил на всякие мысли. Пискнул пейджер, прицепленный на кармане куртки.

«Только смелым покоряются моря!».

— Ага. Хочу быть дерзкой, хочу быть смелой… в кроватке с грелкой. А не попугаить на этих клёпаных жёрдочках.

Ворча, я с усилием отдраила дверь посредством здоровенной кремальеры и проникла в святая святых огромной махины. Духота, огромные машины, трубопроводы, циферблаты, шипение пара… и что характерно, никого. Ладно, учёная братия ещё дрыхнет, допустим, а кочегары хотя бы где? Под ногами что-то зашебуршилось. Глянув вниз, я с писком отпрыгнула в сторону. По палубе мельтешило множество каких-то мохнатых черных клубков, которые потоками струились в сторону гудящих топок. Каждый из них нёс здоровенный шмат угля. В обратную сторону двигались такие же нескончаемые цепочки клубков, но уже порожних. Низшие духи? Однако…

— Посторонним сюда нельзя, — хмурым прокуренным басом сообщили сверху. Я не подпрыгнула… очень высоко. Да они меня так заикой сделают! — Лазют тута всякие… сталкеры, а потом гайки пропадают… говорил же капитану, надо охрану ставить. Так нет же, учёным господам из университута она мешаться будет, вишь ты.

— К-какие гайки? — я слегка очухалась и решила внести некоторую ясность в окружающий туман.

— Знамо дело, какие, семигранные. Железные. — Надо мной висела на массивных цепях, по которым змеились провода и шланги, здоровенная «люлька», склёпанная из стальных листов и катающаяся по протянутым на подволоке рельсам. В ней восседал столь же здоровенный бородатый дядя в бронзовых окулярах с тёмными стеклами и таких же бронзовых пластинах поверх промасленного комбеза.

Пластины при рассмотрении оказались подобием экзоскелета — дядя вдобавок к своим ручищам, скрещенным на бочкообразной груди, обладал четырьмя блистающими латунью звенчатыми клешнями. Одной из них он держал толстую и зверски вонючую сигару, двумя орудовал какими-то рычагами на пульте в люльке, последняя развернула форменную кепку козырьком вперёд. Для официоза, надо думать.

— Извините за вторжение, меня зовут Элли Корн. — Да, здесь меня так зовут. Шутка для своих, которые с пейджером, ага. — Дело в том, что на корабле ухитрился пропасть же… в смысле, ребёнок. Я обыскала весь «Аквилон», и это единственное место, где я ещё не смотрела.

«И единственная незнакомая мне лично личность… причём, пожалуй, самая колоритная на судне».

— Федул Три Медведя, или просто Дед, — представился дядя, смачно пыхнув сигарой. — Старший кибермеханик этой посудины… и надсмотрщик за этой шайкой лентяев. Эй, а ну, не сачковать, вы, ёкарнобабаи недоделанные, баранову пятиногу вам в гузно!

Выудив из люльки длиннющий хлыст, он с явным профессионализмом оглушительно им щёлкнул. Рассыпавшаяся было цепочка угленосов тут же зашуршала дальше.

— Понаберут нихонских доходяг… Половину чакра-камней уже сожрали, а тяги — кицуне наплакал.

«О, а вот и кристаллы. Полный набор».

— Федул… Извините, а почему «Три Медведя»? — я не удержалась. — Это ведь не фамилия?

— Прозвище. Внучка. Масяня. Припёрлась на каникулы и влезла в малинник, — буркнул Дед Федул. — Лес, заповедник, три медведя… А разгребать кому? Вестимо, леснику. Мне, то бишь.

— И что?

— Задушил. Медведей. А надо бы дурынду Масяню, зверей редких, почитай, угробила. Сопля хренова. Пришлось из лесников обратно в механики и в море, чтоб подальше от этой напасти. Одна беда с этими малолетними недоумками, страшней бибизяна с гранатой. Твой-то тоже, эвон, учудил.

— Ну, он не то чтобы мой… но от его мамаши толку нет, — я невольно поморщилась. — Зато шуму — выше крыши.

— На то и мамаша, — хмыкнул механик. — Ежли нет опыту — один гвалт и будет. Ладно, так кто там у тебя пропал и когда?

— Пацан. Нихонец. Зовут Широ. Лет семи-восьми. Затурканный маменькой и шустрый, как электровеник, рассказывали, он чуть не пяток раз на дню ухитрялся от неё удрать и мастерски прятаться в самых странных местах. Говорили, он интересуется всякими железками, механизмами и всё в таком духе. Пропал, выходит, ночью.

— Обычный нихонский школьник. Вона как… — Три Медведя сосредоточенно призадумался, уставившись в неведомые дали, досмоливая сигару и фоном орудуя своими клешнями на пульте. Зрелище завораживало. А медведей он этой приспособой давил или собственными лапищами, интересно?.. Так, меня куда-то не туда несёт.

Дым Дед пускал в сторону, но меня это, похоже, не особо спасало. В носу свербело, и похоже, меня начинало вштыривать. Это из чего же этот ужас скручивают?! Я отодвинулась и постаралась понезаметнее закрыться магией, фильтруя горячий воздух.

— Так, ежели подумать… — механик прицельно «щёлкнул» окурок в открывшийся зёв ближней топки. — То вчера у нас тут был аврал заполночь с учёной братией, никак не уймутся со своими научными кувырканиями, и в этом бредламе вроде вертелся тут какой-то шкет, думал, ихний. Я его вытурил прям от купола, он там вопросами пулемётил, что твой старина «максим», отдавил мне пару ёкаев и путался у всех под ногами… от же ж зараза! А ну, доча, пошли-ка, глянем.

Он потянул за свисающую цепь, и люлька помчалась вперёд, покачиваясь под неразборчивые смачные эпитеты в адрес малолетних бибизянов и их бестолковых мамаш. С каковыми эпитетами я, в общем, была вполне согласна.

Рысцой минуя ряды титанических корабельных котлов на могучих фундаментах и вдосталь напрыгавшись по жаре через цепочки треклятых лохмошариков, с писком снующих между ними по каким-то весьма запутанным траекториям — любой Лабиринт от зависти бы в клубок скукожился вместе с Логрусом — я изрядно упыхалась и разозлилась. С освещением хоть проблем нет, а то я бы тоже кого-нибудь наверняка отдавила. Впрочем, ещё отдавлю. Уши этому мелкому засланцу, пусть только найдётся. Дискордов пацан начинал меня напрягать не на шутку. И если это связано с тем, что скоро будет…

— Ах ты ж, нихонский городовой! Вот паразит! — зычно взревел механик, добравшийся на своей люльке до огромного продолговатого купола, тянущегося вдоль зала. Сооружение возвышалось на пару этажей и было опутано трубами, приборами, лесенками и мостками, по которым Три Медведя сейчас метался, заглядывая в круглые иллюминаторы. — Влез-таки, сучонок! Утырок малолетний, сам утоплю, паскуду!!! Да как он ухитрился?! Придушу! Чёртов шкет…

Я уцепилась за ближайшую лесенку, перевела дух — нет, эти железки меня таки доконают — и полезла было по скользким ступеням, но тут сверху опустились федуловы клешни, и я воспарила, вознёсшись в стальные небеса. Да чтоб вас!.. На руках меня носили, но на клешнях… Скосила глаза на ехидно пискнувший на кармане пейджер, повернув к себе экранчиком.

«Получено достижение «Новый опыт, сын ошибок трудных. Награда — левитация в техногенном мире».

Очень смешно.

— Что случилось? — оказавшись на мостках, я поправила куртку и постаралась сделать вид, что такие перемещения мне не в новинку. — Он что, там?

— Сама глянь! — рыкнул Дед, освободив иллюминатор, в который тыкался бородищей. — От же ж гадёныш… вверенное мне имущество, сука! Что я капитану скажу, что я предупреждал? А толку, б…дь! Проходной двор, шляются, кому не лень, люки не запирают… Прибью!

Иллюминатор был похож на лупу, утыканную заклёпками. Толщина стекла внушала. Внутри купола царил полумрак, еле сдерживаемый тусклой лампой, но разглядеть содержимое мне спустя несколько секунд удалось. Там были всё те же решётчатые мостки, обрамляющие подобие бассейна. Стоп. Бассейна? Да это же… Я похолодела.

— Спрут! — механик сорвал ручищей кепку и утёр ею лоб. В свете забранных сетками ламп сверкнула словно отполированная лысина. — Он угнал спрута!
Приехали…

Глава третья, отрешательная

Я опять медленно брела по палубе. Во-первых, Федул выставил меня из своих громыхающих владений и поднял такого шороху, что теперь трясло весь корабль, во-вторых, кое-что я из него успела вытряхнуть прежде, чем за моим крупом… в смысле, попой с жутким лязгом захлопнулась дверь машинного отсека.

Спрут, разумеется, был не настоящий — робот-подлодка, предназначенный для обслуживания корпуса и винтов корабля. Бронированная сфера со щупальцами и сдвоенным винтом. Таких на «Аквилоне» было три. В принципе, хоть экипаж спрута состоял из двух человек, его запросто мог вести один пилот — второй преимущественно управлялся с манипуляторами, несущими инструменты, да и управление было вполне разумно рассчитано отнюдь не на асов подводного боя, автокормчий там был. Причём тут учёные? А они одного спрута взяли в аренду и увешали приборами — Народный Университет Бестиологии Ыргынополиса решил положить конец долголетним и доходящим до руко-, ного- и стулоприкладства спорам о существовании некоего подводного чуда-юда.

— Вишь ты, толком даже не знают, есть ли тот зверь, аль нет, а всё ищуть, что того Буджума, — бурчал Федул, конвоируя мою персону к люку. — Только морду, грят, с усищами огроменными изредка кажет, да тут же прячется, значить. Навроде электрофрегат «Фарагут» его как-то тралом накрыл, да тот усами из сетей распутался и ушёл. Давеча орали друг на дружку, чутка физии не били, одни — мол, нигде это чудо-юдо не водится, потому как выдумка, и зрят его, аки Змия Горыныча, исключительно после пятого стакану грибного рому из очепят, а те им — шалишь, просто шибко-де оно требовательное да привередливое, потому плавает только в одном кругосветном подводном течении Эквистриме с его особой солёностью и тиримпатурой, там, дескать, только и живёт такой, как ему по вкусу, этот, как его… фикопланктон! И переводит он его, усищами загребаючи, тьму-тьмущую, сталбыть, от души, по-нашенски. А чтоб какую другую живность — ни-ни. Даже название ему латинянское придумали — Mordanius Nehilоus, вродь. Так, усё, ты иди-ка теперь отседова, а я капитана сча обрадую. Чую, будет всем на орехи…

И за мной захлопнулась тяжеленная бронедверь, завизжав кремальерой. Поглядев на лестницы, зловеще ждущие отпечатков моих ног, рук и сразу засвербевших полупопий, я быстренько подключила к вопросу левитацию, и успела воспариться прежде, чем поднялся кипёж.

Насчёт орехов многоопытный мехлесник Кандидов не ошибся. Капитан Андерс поставил весь «Аквилон» на уши, матросы и почтенные доктора всяческих морских наук носились, как бриззи в духовке (лучше не спрашивайте!), широмамаша пыталась прыгнуть за борт и вплавь догонять угнанного спрута, пришлось дуру вязать и паковать в госпиталь.

Радисты пытались вызвать мелкого угонщика, но спрутмарина либо была уже слишком далеко для ультразвукового передатчика, либо… хотелось бы думать, что пацан просто не умеет включать приёмник. Я тяжело вздохнула и потёрла… татушку. Вот как чуяла, что придётся-таки лезть в местные реалии. Говорят, что капитан приказал развернуть корабль и идти на поиски, сонар засёк запуск и примерный курс уходившей спрутмарины, однако радиоакустики логично всё списали на очередные учёные забавы и тревогу не забили.

Но в любом случае уже поздно. Ибо наступает сорок девятое завершение этого чудного дня, комар его забодай. Я зябко дрогнула плечами и повернулась лицом к морю, благо успела неспешно догуляться до юта.

Теперь передо мной был закругленный фальшборт широченной кормы, флагшток с чёрно-золотым флагом Вечной Империи — золотая литера «N», увенчанная короной, на чёрном фоне с золотым же девизом Вечного Императора «Mobilis in mobile», знаменующим вечное движение и развитие — и тяжёлое туманное марево, смыкающееся за нами и словно пожирающее волны и кильватерный след «Аквилона». Тоскливый, пробирающий до костей беззвучный стон ударил снизу, содрогая палубу гиганта, завибрировавшего, как колоссальный камертон. Будто стонало от безысходности само море.

Одновременно в завесе тумана где-то далеко позади корабля полыхнуло чудовищное мертвенно-бледное зарево, медленно угасло, оставив странное ощущение… но на его осознание времени вновь не хватило. По нервам ударил нарастающий шелест — словно сухие кукурузные хлопья сыплются в молоко — и на корабль обрушилась туча мелкой мороси, а затем туман разорвало в клочья. Настигая «Аквилон», шла исполинская водяная стена, увенчанная пенным гребнем.

Но теперь ждать страшного удара, который ставил в этом дне если не точку, то многоточие, я не стала, как и пытаться его отразить. Погибнет ли на сей раз корабль сразу, будет ли ещё часа три бороться с разрушениями, либо же спокойно пойдёт дальше — финал будет тот же. И я опять проснусь в своей каюте от визгливого вопля в коридоре. Нет уж, пора решать вопрос капитально, я и так здесь подзадержалась.

Почти неслышно пискнул пейджер.

«Если слишком долго смотреть в бездну…»

…То я посмотрю в ответ, и мало не покажется. О, да. Я встряхнулась, распуская свою магию и ощущая закипающую силу. Что ж, пора снимать маски… кто не спрятался, я не виновата.

Сквозь переходящий уже в рёв водопада шум донеслись какие-то звуки — я оглянулась и увидела Френка Смита, который бежал ко мне, что-то крича. Чуть виновато ему улыбнувшись, я решительно перемахнула через фальшборт.

Глава четвёртая, вдвойне туманная

Как силён мой хвост, как могучи мои плавники и зубасты клешни... и вообще моим нынешним видом, точнее, моего Образа, только всякую хтонь пугать до мокрых гачей. За образец для подводной теневой брони-магоконструкта я взяла ракоскорпиона — который сейчас шестиметровой тенью стелился на глубине около шестисот метров. Естественно, в плане наблюдения и прочих возможностей у меня дела обстояли много лучше, чем у оригинала, но кроме довольно мутной воды наблюдать было особо не за кем.

Инфразвуковой удар если не угробил, то расшугал всё живое на многие мили кругом. Ускоряюсь, времени осталось не так много. Впереди и внизу на дне замаячила смутная более тёмная громадная продолговатая тень, от которой потянуло чем-то странным. Холодное, равнодушное и смертоносное нечто, уже мёртвое... но не совсем. Локаторы выдали абрис цели. М-да... Большой военный корабль, похоже, линейный крейсер или линкор. Массивный корпус лежит с сильным креном, развёрнутые на правый борт орудия бессильно обвисли — стволы башен главного калибра касаются борта. Похоже, ещё одна потеряшка, но кто-то нашёл её раньше меня. Или она кого-то нашла.

Скользя над почти мёртвым линкором, ощущаю тлеющее где-то в глубине подобие энергоядра. Странный анахронизм, форма явно не отвечает содержанию, но на это нет времени, да и вскоре оно угаснет оконьчательно — борт в нескольких местах пробит. Нет, не так — разворочен. Словно в корпус линкора били гигантским копьём, пробивая его почти насквозь, деформируя и круша силовой набор и механизмы. Края пробоин вогнуты внутрь и разлохмачены, за передней надстройкой бронепалубу вздуло и приподняло, взломав ударом вошедшего снизу... чего-то, перекосив трубу и сорвав башню среднего калибра с погона. Непохоже на снаряды — взрывов явно не было, запредельный калибр и угол атаки... серия таранных ударов? Нехилые здесь "Наутилусы" водятся, однако.

Уже минуя корабль, всё же осторожно касаюсь ментальным щупом повреждённого ядра. Оно вздрагивает, выдает рой смутных образов... и остатки его структуры распадаются и гаснут. Линкор окончательно превратился в груду пустого металла. Уходя, ещё успеваю заметить буквы на носу тающего в сумраке корабля — "Конго". Всё страньше и страньше... Продолжаю движение, "перематывая" добычу и вполглаза отслеживая обстановку. Яростно-размеренные сполохи орудийных залпов, пуск боеголовок, зарево разрывов, кромсающих туман всё ближе и ближе. Что бы ни преследовало идущий полным ходом в тумане линкор Тумана, оно было быстрее.

За борт выметнулись лоснящиеся тела торпед — море встало дыбом, горбясь и вздымая кипящие столбы, корабль резко сменил курс, пытаясь уклониться... грохочущий удар сотряс корпус, вокруг взметнулись огромные опахала брызг, адский скрежет раздираемого металла под вой баззеров и осознание огромных, неустранимых повреждений, срывающиеся с фундаментов разбитые машины и реактор, отказ систем, медленное угасание на последних искрах энергии. Здешний туман оказался явно покруче пришлого.

Выныриваю из чужих... даже не воспоминаний, а скорее переданного остатками уничтоженного корабля отчёта.

Всё-таки только машина. Экипажа на этом жутком выкидыше высоких технологий не было — кто-то когда-то создал адаптирующееся и автономное оружие для устранения конкурентов, но хозяева давно друг друга вырезали, а покорные вшитым директивам умные, но неспособные преступить рамки без посторонней помощи роботы продолжают выполнять приказ. Надо взять на заметку и позднее разобраться с этим вопросом, но сейчас... впереди заманьячило ещё что-то.

Оно было огромно, много больше обоих кораблей, и медленно погружалось в бездну подводной пропасти, вокруг трепетали, расползаясь, лохмотья могучей магической ауры, той самой, что нанесла удар цунами по "Аквилону". Кажется, я всё-таки опоздала. Кавитация, смена движителя конструкта, скорость резко возрастает до двухсот пятидесяти узлов... Моя тень стремительно пикировала во мрак, пытаясь настичь агонизирующего хозяина этого странного места, чтобы успеть узнать хоть что-то. Полтора километра, два... В поле зрения предупреждающе вспыхнули индикаторы давления, усиливаю подпитку оболочки, ещё немного, ещё чуть-чуть...

Впереди появились пульсирующие цепочки тусклых голубоватых огней, медленно перетекающих в разных направлениях. Я вцепилась своей магией в гаснущую жизнь, пытаясь уловить, понять, может, помочь... Поздно! Тускнеющие огни погасли, мне в лицо ударила последним вздохом вспышка чужой силы, и я зажмурилась... чтобы, распахнув глаза и подскочив на койке, услышать приглушенный переборкой истеричный вопль:

— Широ-ку-у-ун!

Да твою ж мать...

Глава пятая, встречно-убеждательная

Неспустя ещё день, проснувшись под тот же вопль, рухнув обратно в койку и прихлопнув голову подушкой, я усердно пыталась найти повод для оптимизма. Кое-что я всё же выяснила, сопоставив образы и сведения погибшей "Конго" и последнего выброса гигантского... назовём его на здешний лад кайдзю, плюс мой новый рейд. И таки да, это ЕГО место. Которое без него вполне могло бы вернуться в нормальное пространство... если бы не крохотная, ничтожная пылинка в лице Обычного Нихонского, мать его так за ногу, Широ-ку-у-уна. Вот уж действительно — песчинка в шестернях истории, которая теперь и ни туды, и ни сюды.

Итак, что мы теперь имеем? А имеем мы всё ту же полную жо... в смысле, круп. Я могу перехватить уплывшего спрута. Да, невчера я его догнала, стартовав раньше и на полном ходу, опять нашумев и засветившись, как та ёлка в День Очага. И кайдзю сразу атаковал уже меня, точно так же, как "Конго". Столь же эпичного замеса, правда, не вышло — он сходу подавился компактненьким таким коллапсаром и откинул... даже не знаю, что это было, но откинул, склеил и двинул. Однозначно. И вот я снова здесь... и ты придёшь обратно. Тьху, блин. И что-то мне подсказывает, что бегать от этой зверушки с Широ-куном в спрутобанке под мышкой бесполезно — проснёшься уставшей. Либо я его грохну, либо он нас — итог один. Да и бежать особо некуда, здесь космоса — и того нет, опять же лайнер попадёт под раздачу.

Но есть парочка нюансов. Почему эта хтонь не среагировала раньше на "Аквилон"? Что общего у меня, "Конго", и ляганого широкуна? С какой радости дискордов пацан рванул прямо в объятия кайдзю, и что их так прочно сцепило? Хорошо, "Конго", допустим, пытаясь вырваться из аномалии, нашла чудище, потревожила его, я летела ужасом на крыльях но... то есть магии... которая... так, тпру. Псионика. А вот это может быть ответом. Но это значит...

Я тихонько застонала в подушку. Придётся говорить с чокнутой широмамашей. Понибудь, пристрелите меня...

Чирикнул пейджер.

"От работы дохнут кони, ну а ты — бессмертна, пони! :)"

— Спасибо, что напомнил. Изверг!

Новый писк.

"Обращайся".

И самое обидное, что кроме мигрени, я в итоге встречи ничего толком не получила. Чокнутая мамаша о собственном сыне и каких-нибудь его способностях не знала ничего, зато он "всегда так хорошо кушает!". И шустро бегает, ага. Правда, вроде ему какие-то сны раньше снились странные, но мамаша и слушать пацана не стала, сразу к психиатру поволокла чадо, он таблеточки прописал! А надо было маменьке прописать... хотя бы противозачаточное вовремя. Маладцы, чо. Что ж, значит, мы пойдём своим путём.

Капитан Андерс поднял на стук в дверь голову.

— Войдите.

— Здравствуйте, капитан. — Зеленоглазая девушка с синими волосами мягко улыбнулась, входя.

Капитан тотчас же встал, вежливо склоняя голову в поклоне.

— Сударыня. Чем обязан вашему визиту? Не сомневаюсь, что у вас есть для него весьма важная причина, однако боюсь, не смогу уделить вам много времени, ибо...

— Нет-нет, капитан, не волнуйтесь, — девушка опустилась в предложенное жестом кресло напротив. — Времени у нас предостаточно, поскольку мы с вами находимся во сне. Взгляните в иллюминатор.

Андерс на миг заколебался, затем шагнул из-за массивного стола к стене каюты. Бросил быстрый взгляд в иллюминатор и застыл. "Аквилон" шёл по бескрайнему золотому полю ржи, сияющее голубизной небо с едва заметными пёрышками облаков щедро поджаривали сразу три золотых солнца, на огромных летучих островах со скрипом вращали жердяные крылья мельницы, выкрашенные на манер маяков в красно-белые полосы. Между ними кружили, неуклюже взмахивая крыльями, не то странные огромные птицы, не то орнитоптеры. По колышущейся глади ржи то и дело зигзагами проносились полосы ряби — словно под ней бежало что-то длинное и очень шустрое. С маленькими быстрыми ножками или вообще без них.

— Хм. — Андерс наконец оторвал взгляд от странного мира и внимательно посмотрел на гостью. — Вы мне тоже всего лишь снитесь?

— Не совсем. — Та медленно покачала головой, не отводя взгляд. — Я сноходец. Да, я знаю, что данное умение в Вечной Империи вполне заслуженно считается весьма опасным и подлежит регистрации, контролю и прочая и прочая, но видите ли, капитан... я не являюсь подданной Империи. Если на то пошло, я и человеком не являюсь, и этот мир не мой. Я бы воспользовалась возможностью встречи в реальности, но вот как раз там времени катастрофически мало. Вы ведь хотите знать, что происходит с кораблём, и почему вы вообще попали в столь странную ситуацию? Мне удалось это выяснить.

— Разумеется, хочу. — Андерс сел. — Это мой долг. Я обязан сделать всё, чтобы вернуть домой вверенный мне корабль, экипаж и пассажиров.

— Здесь мы с вами сходимся, — грустно улыбнулась девушка, явно что-то вспомнив. — Вы не мои подданные, но мой долг — защищать от кошмаров наяву и во сне всех, кто в этом нуждается. У себя дома я занимаюсь тем, что храню сны... жаль, что не все кошмары там и остаются.

— И как вы выглядите на самом деле? — Андерс приподнял бровь. — Не сочтите за праздное любопытство, но иномирных существ я никогда не видел, а сноходцы славились умением, покорнейше прошу извинить, сударыня, морочить голову. Однако они опираются на образы, уже существующие в сознании. А мир снаружи не настолько оригинален, нечто подобное можно встретить в фантастике. Грешен, почитываю. Так что...

— Я понимаю, — гостья встала. — Моим друзьям среди людей мой облик не кажется отталкивающим, но... — она слегка смутилась, — почему-то...

Капитан поднял уже обе брови, уставившись на возникшее перед ним существо.

— ...Меня все постоянно норовят затискать, — сокрушённо вздохнула, сверкнув изумрудными глазищами, синяя пони, аккуратно расправляя крылья. — И что самое ужасное... мне это уже почти нравится.

— Действительно. — лицо капитана было невозмутимым, лишь уголки губ дрогнули. — Что ж, ТАКИХ образов в моей голове точно быть не может. Допустим, я убеждён. Как вас называть?

— Пусть будет просто Луна, — пони вернула прежний облик и вернулась в кресло. — Пожалуй, начать надо с того, как я в это дело влипла. У меня нечто вроде отпуска, и захотелось отдыха и приключений. А потом я случайно обнаружила мощную пространственную аномалию, и в дело вступили профессиональные обязанности. Магия пространства-времени — тоже моя епархия, так что я сумела влезть внутрь... и застряла почти на два месяца.

— Два месяца? — резко переспросил Андерс.

— Да. Как вы думаете, капитан, сколько времени "Аквилон" ползёт в этой безумной мути?

— Три дня.

— Нет, капитан. Вскоре после того, как вы попали сюда, произошёл некий катаклизм, который превратил это место, и без того искажённое, в капкан без выхода. Один и тот же день повторяется снова и снова, раз за разом, как заезженная пластинка. И всякий раз никто этого не помнит. Время здесь захлестнулось в кольцо, и по этому кольцу "Аквилон" с экипажем будет плыть кругами до скончания времен.... если мы не сумеем его разорвать. — Луна устало провела ладонями по лицу. — Я могу показать вам свои воспоминания, могу рассказать вам о корабле и его обитателях то, чего никак не могла бы узнать, если бы я уже полсотни дней не искала въяве и во сне хоть малейшую зацепку, ключ, на который замкнулась петля. К счастью, я всё-таки его нашла.

Андерс несколько секунд пристально смотрел на неё, затем встал, прошёлся по каюте, вновь остановился у иллюминатора.

— И... как долго?

— Я не знаю. — Луна слабо улыбнулась. — Но в окружающем мире время для вас остановилось, вы исключены из его потока. Так что вернётесь в ту же секунду, когда исчезли. Не беспокойтесь, вам не придётся разыскивать своих правнуков в какой-нибудь Новой Республике.

— Гм... безусловно, это радует. Должен признать, вы меня успокоили. — Андерс позволил себе чуть расслабиться. Вновь сел за стол. — Итак, как же мы в эту петлю угодили, и что самое важное — как нам из неё выбраться?

Глава шестая, воздающая

— У этого места, капитан, есть хозяин… — я кивнула на иллюминатор. — Взгляните.

Вставать не стала — это мне и так являлось во плоти. Видение иного мира сменилось сумраком глубины, из которой всплывало… нечто. Громадное бугристое ядро свинцово-серого цвета чем-то походило на железный мяч, стянутый массивными обручами и заклёпками. Эту условную сферу покрывали пучки разновеликих звенчатых не то шипов, не то игл, не то щупалец, торчащих во все стороны. По ним пробегали голубоватые сполохи, временами между «иглами» мелькали ломаные нити разрядов.

Спереди всё это великолепие украшало подобие кожистого глаза из полусомкнутых лепестков, огромного, круглого, неподвижного и медленно, едва заметно сжимающегося и разжимающегося. Чем бы оно ни смотрело, но внимание чудовища давило глыбой мощи. Равнодушной и абсолютно безэмоциональной. То ли чувствовать оно не умело изначально, то ли давно лишилось столь досаждающего недостатка.

— У этого… — помолчав, спросил капитан, — есть название?

— Оно мне не представилось, к сожалению. У вас есть мифические кайдзю, обозначим так, за неимением лучшего, — пожала плечами я. — В любом случае, этот морской дикобезобраз создал это место, как укрытие. Подозреваю, потому, что ему давно всё опостылело. Он стар, капитан… из непостижимой древности. Возможно, и мир, откуда он пришёл, уже одряхлел и исчез. Ему нужен лишь покой, и его нарушители тотчас же уничтожаются. Говорить там не с кем, даже если когда-то было иначе. Слишком чужое, слишком древнее и закостеневшее в своей скорлупе, слишком иное… Здесь неподалёку лежит на дне военный корабль, тоже заблудившийся, как и «Аквилон». Его присутствие потревожило сон кайдзю, и весьма высокотехнологический линкор с пси-ядром был растерзан одним ударом. Именно из-за «пси». Нам повезло — «Аквилон» в этом плане раздражающим фактором не являлся… пока у одного гиперактивного сопляка не кончились прописанные идиотом-коновалом транквилизаторы. Впрочем, тот дурень вполне мог выписать что угодно, лишь бы отвязаться от маменьки юного дарования.

— Это, случаем, не та нихонская дама, от которой весь корабль уже лихорадит, с вечно теряющимся сыном? — прищурился Андерс.

— Именно.

— Что ж, тогда врача и впрямь можно понять. — Капитан вновь посмотрел на равнодушно висящее за иллюминатором чудовище, медленно покачивающее «иглами». — Хотя такая безалаберность непростительна. Как я понимаю, у мальчика активировался задавленный лекарствами дар?

— Да. Вкупе с шилом в одном месте. Бегая по кораблю, он узнал про экспедицию НУБЫ, ищущую очередную байку на деньги меценатов. А поскольку ему что-то эдакое приснилось, пацан решил сам найти это их морданеусое чудо-юдо, ведь его никто, естественно, не воспринимал всерьёз. Он умудрился в поднятой научными господами суматохе спрятаться в машинном отделении, и когда все ушли, а механик уснул, забрался в док и угнал спрута, выделенного экспедиции.

— Что?! — Андерс рывком обернулся ко мне.

— Да, капитан, когда проснётесь, можете проверить. — я кивнула. — Именно с этого момента пошёл отсчёт на срабатывание капкана. Выйдя из-под защиты массивного металлического корпуса «Аквилона», пацан, несмотря на едва проклюнувшийся дар, почуял кайдзю… а тот — его. И мелкий дурачок радостно кинулся искать приключение и всем доказывать. А дальше…

Кивок на иллюминатор. Андерс повернулся. К зрачку чудища приблизился крохотный железный шарик, замахал ниточками-щупальцами — и резко расширившийся «зрачок» втянул заполошно кувыркающегося спрутика, превратившись в бездонный колодец, утыканный многорядьем длинных кривых клыков. Миг спустя он вновь сомкнулся — а затем ослепительно полыхнуло. Судорожно сжимаясь и разжимаясь, пасть словно пыталась извергнуть что-то, гигантские «иглы», брызжа молниями, содрогались и изгибались, превратив страшилище в подобие головы Горгоны, облаками поплыла тёмная муть, расползаясь вокруг корчащегося монстра.

— Он что… подавился?! — Андерс бросил на меня быстрый взгляд. — Инициация?

— Да. У растворяющегося в ауре кайдзю Широ произошёл первый и последний выброс. Прямо в утробе чудовища, совершенно такого сюрприза от слабенькой вкусной помехи не ожидавшего. Как у осьминога, пищевод у него идёт сквозь мозг. И его попросту разорвало. Последовавший силовой удар породил огромную волну цунами, которая ближе к вечеру настигнет «Аквилон», и исказил структуру, удерживающую аномалию изолированной. Чудовище ошмётками сущности желало выжить, умирающий в нем Широ — тоже, и хронопетля захлопнулась. Я очень надеюсь, что ключом является именно живущий лишь текущим моментом кайдзю, для которого всего лишь нет ни будущего, ни прошлого. Иначе… Если мальчик знает, что этот день снова и снова повторяется, но сделать ничего не может — это страшно. На момент возврата он всякий раз оказывается в спруте, слишком далеко от идущего крейсерским ходом «Аквилона», чтобы догнать или вызвать корабль — если вообще умеет обращаться с передатчиком, а кайдзю его уже чует и отпускать не собирается. И цикл начинается заново.

— М-да. — капитан отошёл от иллюминатора. — Несчастный пацан… Что мы можем сделать для выхода из ситуации?

— Восстановить статус-кво. Я могу догнать спрута, но тогда кайдзю почует уже меня. Проблема в том, что они с Широ уже связаны. Если я убью кайдзю, он потянет пацана за собой, и условия срабатывания петли будут выполнены. Да, я проверяла.

— Тогда что вы предлагаете?

— Двойной подход. И в кои-то веки от этой дурной истерички будет польза… — я мрачно усмехнулась. — Ну, а прямо сейчас я могу сделать так, чтобы вы, капитан, помнили этот разговор, проснувшись. И сделать нужно вот что…

Как сильны мои крылья, как могучи мои лапищи… и как же я ни дискорда в этой каламути не вижу. Как в том анекдоте — «идём по приборам». Огромный синий дракон ломится сквозь опостылевший туман, неся на «внешней подвеске» пару спрутов в роли бомб. Где-то за нами, развернувшись, выжимает всё из своих могучих машин «Аквилон» под бодрые маты Деда Федула. Вот уж кто сейчас, небось, счастлив — развернуться в кои-то веки во всю заключённую в механизмах мощь. Так что кавалерией из-за холмов мы обеспечены.

Осталось применить стратегическое оружие — мамашу Широ-куна в одном спруте, оснащённую лужёной глоткой и здоровенным — сама подбирала! — шприцом с тем самым транквилизатором. Плюс пара запасных. На том же спруте пилотом глухой матрос — это уже капитанская инициатива. Других жалко. Связь через текстовые звукограммы. На другом спруте два пилота — один из них поведёт кораблик Широ обратно, навстречу лайнеру. Не будет у этой малолетней чумы ни шанса всё опять угадить, и жопа будет болеть долго. А я буду тем временем развлекать хозяина этого бермудского недоугольника. Есть у меня одна мысль… Пора?

Писк.

«Почувствуй Силу, Люк!»

А я не люк, я дверь! Отметки моих ощущений и карты пересеклись, пока я снижалась. Предупреждающий сигнал, подтверждение… Бомбы пошли! Оба спрута плавно вошли в воду, взметнув пенные хвосты, ушли на глубину. Ещё несколько минут продолжаю лететь, затем меняю Образ и тоже врезаюсь в воду. Скорость на глубине — это шум. И чем больше, тем лучше сейчас. Разгоняюсь, распускаю магические щупы, глуша и прикрывая происходящее за хвостом.

Где-то там кораблик парализованного визгом мамаши из динамиков Широ-ку-у-уна пеленают щупальцами спруты и начинают стыковку. Мир его праху. Отбрасываю мысли про пацана, впереди поднимается растревоженный вторжением силуэт, похожий на гигантского морского ежа.

Пробиваю устремившиеся навстречу разряды, коротко и резко бью в ответ ультразвуковым лучом прямо в подрагивающий «зрачок». Ой, а кто это у нас такой обидчивый? Счас я тебя ещё пару раз быстренько обижу, чтобы ты больше ни о ком не думал, и поиграем в салочки. Н-на! Всё, ты водишь. Ну, понеслося... Эй, полегче с хвостом, он у меня не казённый! Куда щупалки тянешь, ты, ёжина озабоченный?! Я не то лошадко, которое ты ищешь! Вправо-влево, вверх-вниз, туда и обратно…

Взбодрился, однако, пенсионер, прёт напролом, сторонись, грады и веси. А впереди проявились контуры угасающего «Конго». На ядро которого я и набросила, ускоряясь, плетение-ловушку. Отдающий последние концы линкор Тумана получил в своё распоряжение оружие и возможность отомстить своему убийце. Уходя телепортом — ну да, рискованно, но точность здесь неважна, куда угодно, абы подальше — я ещё успела ощутить что-то, похожее на… благодарность? Однако… потом внизу возникло море, об которое я ощутимо приложилась членистым брюхом, где-то позади, а затем и вокруг дёрнуло судорогой судорожно проваливающееся внутрь себя, а потом распахивающееся пространство.

Вот теперь покой кайдзю никто и никогда больше не потревожит. Мир вокруг перестал кружиться, с ясного неба сияло солнце, орали и гадили перепуганные чайки… но мне было уже совершенно параллельно. Я просто счастливо распласталась на воде, лениво шевеля плавниками и клешнями, и слушала торжествующий рёв гудка подходящего «Аквилона».