Во всем виноват кальвадос
На седьмые сутки я ощутил слабое любопытство.
Первые два дня я приходил в сознание лишь урывками. Должно быть, пони накачали меня то ли зельями, то ли какой-то усыпляющей магией. Изредка, когда боль в руке пробивалась сквозь дурман, я замечал толпящихся вокруг медиков и смутно понимал, что с моими ранами что-то делают.
На третий день я открыл глаза, увидел незнакомый потолок и запихал в себя принесенные молчаливым земным пони в доспехах чашку бульона и стакан воды.
На четвертый – подошел к окну и уставился на серые склоны Кантерхорна.
Должно быть, больница находилась в непострадавшей части столицы, к западу от замка. Хотя почему я решил, что это больница? После случившегося с тем же успехом это может быть тюрьма. А меня латают, чтобы я был в хорошей форме к вынесению приговора.
Решетка на окне и охрана на двери подтверждали эту версию.
Гвардейцы дежурили у моей двери по двое, регулярно сменяясь. Всегда – один единорог, второй стражник был либо пегасом, либо земным. В разговор стража не вступала, смотрела сквозь меня, и любые мои попытки пройти через дверь пресекались опущенной поперек прохода алебардой.
Похоже вел себя и врач, навестивший меня к исходу четвертого дня заключения. Пони не слишком удачно скрывал страх, старался смотреть куда-то в район моего уха, и пропускал мимо собственных ушей любые вопросы, не касающиеся моего состояния.
Если честно, мне было уже плевать. Наверно, следовало требовать встречи с Селестией, просить о пощаде за себя и за прочих выживших попаданцев, в очередной раз доказывать, что не знал о планах Кироса… Но сил не оставалось. Не физических, душевных. Если бы сейчас принцесса явилась в мою тюрьму, чтобы лично зачитать приговор и на месте привести в исполнение – я бы лишь устало кивнул. Наверное.
И все же мне понемногу становилось интересно. Для казни, ссылки в Тартар или превращения в статую Селестия подозрительно долго тянула время. Ограничится изгнанием? Готовится к зрелищной церемонии? Приходит в себя после боя?
Поэтому, когда со стороны двери донесся подозрительный шум – я с любопытством повернул голову.
– Прошу прощения, леди! – один из стражников попытался заступить дорогу. – Приказ временного командующего Сентри…
– Передай Сентри, что его приказ отменен именем Солнечного Трона! – рявкнула Дэш. – А если ему нужны разъяснения, пусть обращается к ее высочеству, если сумеет добудиться! И до получения новых приказов не беспокойте нас!
В жизни бы не подумал, что обрадуюсь при виде Рэйнбоу.
– Привет, Дэш.
Пегаска, пинком распахнув дверь, зубами подхватила с пола небольшой бочонок. В два шага преодолела расстояние от двери до кровати и поставила его на прикроватный столик. По дороге пнув дверь и захлопнув ее обратно.
– Привет, – буркнула она, плюхаясь на табурет.
Мы помолчали. Я пытался сообразить, о чем спросить Рэйнбоу в первую голову. Пегаска сверлила взглядом противоположную стену.
– Как рука? – нарушила она молчание первой.
Я пожал плечами, приподняв по новой перевязанную ладонь.
– Врачи обработали рану и сшили сухожилия с мышцами. Медик сказал, если бы это был обычный кинжал, со временем подвижность к руке бы вернулась. Но когда речь о ранах от магического оружия… В общем, они говорят, надо подождать и посмотреть, – и перевел взгляд на повязки, туго охватывающие торс пегаски. – А как твои крылья?
Рэйнбоу фыркнула.
– Кости целы. Остальное неважно. Зарастет. Я буду летать, ясно? И класть я хотела на то, что там твердят лекари. Флаттершай пришлось куда хуже.
Я скрипнул зубами.
– Как она?
– Под успокоительными, – хмуро ответила Дэш. – Мне сказали, что применять ментальную магию после того, что она испытала, опасно для разума. В любом случае, сейчас с ней Скуталу со своими.
Она встряхнулась.
– А, луговые маффины! Я не для того сюда явилась.
Она пододвинула бочонок ближе.
– Будешь?
Я приподнял бровь.
– Что это?
– Вольт-кальвадос закладки девяносто восьмого, – хмуро проговорила Рэйнбоу. – Я думаю… Эпплджек бы понравилось, если бы она знала, что я….
Она моргнула, что-то принялась внимательно разглядывать в дальнем углу комнаты.
Я кашлянул.
– Дэш… но почему я? Ты же знаешь… Я не хотел, чтобы все так случилось, но если бы не я – Кирос бы не смог…
Рэйнбоу обернулась. Глаза зло сузились.
– Да потому что мне не с кем больше надраться! Старлайт и Санберст ходят кругами вокруг последнего из Элементов Проклятья и пытаются разобраться, что они сделали с Луной и Твайлайт. Трикси и Блюблад отдают распоряжения, и их слушаются, потому что они единственные, кто хотя бы пытается командовать! А если я напьюсь с Рэрити и Пинки, то точно знаю, что сорвусь и назову их лягаными в круп трусихами! А это неправильно, потому что они мои подруги, и я не должна срываться на Пинки за то, что она ценит мужа и детей выше, чем свой долг перед Эквестрией! Или орать на Рэрити за то, что она, в отличие от меня, действовала по плану Старлайт! В котором совершенно точно была строчка «увидев Элемент Погибели – драпаем впереди собственного визга»!
Она перевела дух.
– Вот так. А мне очень нужно сейчас напиться. Я лишилась лучшего друга – а может, и двух. Я Вандерболт без эскадрильи, погодник без команды и Элемент без ожерелья. И если бы я даже набралась храбрости и предложила выпить Селестии – сначала мне пришлось бы ее разбудить. Потому что после драки с Киросом и виндиго она просыпается, только чтобы вытащить солнце в небеса.
Она рывком ухватила пробку и выдернула ее из бочонка. Комнату мигом заполнил пьянящий яблочный аромат.
– Ну что? Окажешь мне такую услугу?
Я пожал плечами.
– А черт с ним. Наливай.
Сладкий огонь скользнул в горло. Голова мигом наполнилась теплом и летним ветром, а на кончике языка остался легкий привкус яблочной кожуры. Я ошеломленно выдохнул и припал к графину.
Который тут же у меня отобрала Дэш.
– Неплохая штука, – невнятно проговорила она.
Я кивнул.
– Что вообще творится? Мне ничего не рассказывают…
Дэш закатила глаза.
– Ничего радостного. Гвардейцы… полсотни пони. Всего.
– Погибли?
Она покачала головой.
– Уцелели.
Скрипнула зубами.
– Шайнинг пал. И Вандерболты… весь активный состав. Селестия сожгла виндиго и мертвых, но Понивилль… там что-то очень не так. Заклинание Кироса все еще действует. Город окутан темным облаком, нам некого даже послать на разведку. Вековечный Лес разрастается, и из него выходят чудовища. Говорят, монстров видели даже у Додж-Сити.
Рэйнбоу встряхнула гривой.
– Честно говоря, не знаю я, как мы будем разгребать это дерьмо. Без Элементов, с двумя принцессами из четырех...
– Как-нибудь придется, – пробормотал я. – Эквестрия и раньше была в… полном сене, и вы же справлялись.
– Да. Вшестером, – процедила Дэш. – А, лягать! Наливай!
Я поднял чашу.
– За Эквестрию.
– За Эквестрию, – мрачно откликнулась Дэш.
Мы опустошили чашки. Я не чувствовал хмеля, лишь чуть кружилась голова, и отступила ноющая боль в ладони.
– А что с переселенцами?
Дэш вздрогнула. Зло на меня уставилась.
– Беспокоишься за них?
– Беспокоюсь, – я выдержал злой взгляд. – Дэш, не все мои сородичи пошли за Киросом. Ты же сама видела. Мы же оба там были. Многие, наоборот, встали на защиту Эквестрии. Нельзя всех винить за поступки одного подонка.
Пегаска выдохнула.
– Ну наверно, ты прав.
Помолчала.
– Трикси велела поднять погодные команды по соседству. Тех, кого удается взять, держат где-то под столицей. Не знаю точно, где. Знаешь… из Вековечного прет такое, что многие сдаются пегасам сами. Лишь бы их забрали от леса подальше.
Вновь покачала головой.
– Многие погибли.
На сей раз скрежетнул зубами я.
– Что с ними будет?
Рэйнбоу хмыкнула.
– А что с тобой будет, тебе не интересно?
Я откинулся на спинку кровати.
– Не знаю. Весь этот беспредел настолько вымотал… Пусть Селестия делает что хочет. Но блин, Дэш, есть же разница! Я, пусть не собирался, но помог Киросу получить Элементы Проклятья! А в чем провинились те из людей, кто ни сном ни духом о его планах?
Дэш встретила мой взгляд.
– Я сама ничего не знаю. Селестия будет решать. Когда придет в себя, ясное дело.
– Что ж. Ее здоровье?
Мы выпили за здоровье принцессы. Потом – за Луну и Твайлайт, что бы с ними ни сотворили Элементы Проклятья. Потом, не чокаясь – за Эпплджек. И за Биг Мака. И за Шайнинга. И за Вандерболтов. И за погодную команду Дэш. И за всех жителей Понивилля.
Дэш встала, уже неуверенно – вольт-кальвадос, должно быть, ударил в голову. Подошла к окошку.
– Я так перед тобой и не извинилась, – пробормотала она.
– За что?
– За это, – Дэш, полуобернувшись, ткнула копытом в мою щеку.
Я провел пальцем по белой полоске шрама.
– Да похрен уже. После всего этого…
Дэш тряхнула радужной гривой.
– Ты вытащил мелких. И Шай. Я себе это говорю каждый раз, как мне хочется думать, что вы чудовища.
Я поднялся. Встал рядом с Дэш, меряющей взглядом скалы.
– Рэйнбоу. Мы не чудовища.
Рэйнбоу оторвалась от окна. Подняла изрядно полегчавший бочонок.
– Пей, – отрывисто приказала она.
Кажется, я начал понимать, за что вольт-яблоки так называются – в голове словно заискрились маленькие молнии, а пол вдруг предательски качнулся. Я плюхнулся обратно на койку. Дэш, опустошив чашку, забралась обратно на сиденье.
– Я вас ненавижу, – вдруг пробормотала она.
– Что?!
Рэйнбоу подняла глаза. Злые, покрасневшие.
– Ненавижу вас, – процедила она. – Мне все равно, кто из вас хороший, а кто плохой. Кто видел в нас разумных существ, а кто плюшевых игрушек для траханья. Если бы вы не явились сюда, все было бы по-другому. Мне плевать, что вы предупредили нас о Грогаре и Шторме. Лучше бы они, чем вы. Даже Найтмер была бы лучше. Никто из них не хотел… вот так. Они хотели власти, а не резни. Все было бы иначе. Твайлайт была бы здесь. Эпплджек была бы с нами. Понивилль бы…
Я смотрел в перекошенную болью мордочку пегаски и понимал, что не могу больше слушать ее слова. Злые, страшные. Справедливые.
Понимал, что мне нечего сказать, чтобы заставить Рэйнбоу остановиться. Что никакие слова ее сейчас не остановят.
Что единственный способ заставить Дэш замолчать – ударить ее. И проститься с жизнью, потому что обезумевшая от горя Рэйнбоу размажет меня по стенке, вполне возможно, не в переносном смысле.
Что я больше не могу ее слышать.
Я наклонился к Дэш и поцеловал в губы, прерывая поток полных ненависти и горечи слов.
Конечно, во всем был виноват кальвадос. На трезвую голову я не решился бы покончить с собой таким экстравагантным и болезненным способом.
На трезвую голову и замершая удивленно Дэш бы не ответила на поцелуй.
Секунду спустя я попытался отстраниться.
Еще секунду спустя я понял, что копыта пегаски ложатся мне на плечи и притягивают к себе. И что моя левая ладонь зарылась в гриву и скользит вниз, к полуприкрытому повязкой месту между крыльевых лопаток.
И еще через секунду – что Дэш толкает меня на подушки, одновременно продолжая целовать и пытаясь копытом расстегнуть пуговицы рубашки.
Я открыл глаза.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы сопоставить между собой разрозненные факты.
Факт первый – я лежу в постели, причем абсолютно голым.
Факт второй – мою руку придавливает что-то пушистое, теплое и сонно сопящее.
Факт третий – мне закрывает обзор что-то шелковистое, радужное и щекочущее нос.
Факт четвертый – я только что вспомнил вчерашний вечер.
К несчастью для себя. Я сейчас бы предпочел честную алкогольную амнезию. В том числе – в комплекте с похмельем.
Увы мне, коварство магического напитка было таково, что с утра он, похоже, не вызывал никакого похмелья. Даже в том количестве, что мы вчера распили.
Я с растущим ужасом осознал всю безысходность своего положения.
И оно стало еще безысходнее, когда пегаска заворочалась и что-то сонно пробормотала.
Я помог Киросу завладеть Элементами Проклятья.
Из-за меня оказались заколдованы и изгнаны Луна и Твайлайт.
Из-за меня разрушен Понивилль и убиты все его жители.
Мы с Рэйнбоу Дэш переспали по пьяни.
Теперь мне точно пиздец.
Пред Замком Проклятья
Current music: Ayreon, The Castle Hall
Я открыл глаза.
Под ногами была булыжная мостовая. Залитая каким-то неприятным красноватым светом.
А впереди поднималась знакомая круглая ратуша Понивилля. С балкона которой Кирос когда-то выкрикнул приказ убить Эпплджек.
– Конские яблоки, – процедила Дэш, снова в изначальном облике, поднимаясь на четыре ноги и поводя крыльями. – Мы снова в Эквестрии?
– Нет, мои маленькие соратники, – проговорила напряженно Луна, оглядывая площадь. – Боюсь, мы еще дальше от дома, чем были в твоем мире, Виктор.
Я уже и сам видел отличия.
С небес лился мутно-лиловый свет, непохожий на закатный. Скорее, будто солнечные лучи пропустили через стекло, измазанное в запекшейся крови.
Да и было ли это небом? Бледная, белесая поверхность в каких-то буграх и трещинах, кое-где свисавшая рваными лоскутами, словно отслаивающаяся кожа. Свет исходил… нет, солнцем это точно не было. Лиловая клякса, распластавшаяся по небу, конвульсивно подергивающаяся, выпускающая ложноножки и медленно, будто амеба или моллюск, ползущая к краю горизонта.
Окружающие город холмы исчезли. Стоило перевести взгляд вдаль, за реку – и зрение вдруг теряло четкость, словно глаза не хотели наводиться на то, что пряталось вдали. Будто гигантское слепое пятно проглотило ландшафт вместе с горизонтом.
– Похоже, с этим Понивиллем что-то очень неладно, – пробормотала Дэш, шагнув ближе к нам с Луной.
Действительно.
В красной черепице ратуши зияли проломы, окна скалились разбитыми витражами. Кольцевые балконы покосились, кое-где – рухнули вместе с поддерживающими их столбами.
Крытые соломой крыши домов прохудились и съехали, обнажив балки. По дощатым стенам ползла плесень. Матерчатые навесы над крылечками выцвели и истрепались, цветы под окнами давно превратились в сухие горбыли.
Вода в реке стояла неподвижно и приобрела мутно-зеленый цвет. Мы ощущали исходящий от нее слабый – благо стояла мертвая тишь – запах разложения. Один мост обрушился, другой держался на честном слове – даже отсюда я различал просевшие балки и гнилые бревна.
– Где мы? – спросил я. – Это-то реальность, или очередная из ваших иллюзий, принцесса?
Луна помедлила с ответом.
– В месте, что за пределами царства снов, – сказала она наконец. – За пределами той его части, где царят кошмары. О котором не следует знать и не следует думать слишком много любому не-аликорну, да и не всем аликорнам тоже, – слова принцессы падали в абсолютную тишину на улицах. – Идемте. Свершим то, зачем пришли, и вернемся домой, чем быстрее, тем лучше.
Я проследил за взглядом принцессы.
Замок снова высился над городом.
Только изменившийся.
Переливы синего и фиолетового цвета сменились игрой зеленого пламени. Зеленый огонь плясал на шпилях башен, отражался в черноте кристаллических стен. Восьмиконечная звезда на флагштоке сменилась охваченным огнем клинком. Такой же клинок из черного кристалла, охваченный языками огня, вонзался в белесое не-небо над донжоном.
Элемент Проклятья.
– Похоже, замок больше не принадлежит Твайлайт, – изрек я достойное Капитана Очевидность замечание.
– И в нем – наша конечная цель. Поспешим, – Луна раскрыла крылья. Вскинулась, несколько раз ударила ими о воздух – и осела на копыта.
– О ночь, – произнесла она.
– Магия не вернулась? – Рэйнбоу последовала ее примеру. Радужная грива колыхнулась от поднятого крыльями ветра, но оторваться от мостовой пегаска так и не смогла.
– Не так, как в мире Земли, – покачала головой принцесса. – Я чувствую магические потоки вокруг… но не могу дотянуться до них и использовать. Что-то вокруг поглощает мою магию аликорна так же, как и твои силы пегаса. Что-то или кто-то.
– Мне это не нравится, – бросила Дэш. – Заставлять Вандерболта ходить по земле – это неправильно! Неправильно, ясно?!
– Что же, у нас еще больше причин поторопиться, – оборвала ее Луна. – Следуйте за мной. И не отставайте. В этом месте найдется нечто худшее, чем Кирос с его мертвой армией.
Стук копыт по мостовой был единственным звуком, что сопровождал нас на пути через площадь. Я ждал скрипа ставень, шороха листьев, да хоть воя ветра – но над заброшенным городом висела глухая тишина. Словно в уши напихали ваты.
– По крайней мере, у нас есть Элемент Ужаса, – заметил я. – Мы не беззащитны.
– Ха! – Дэш фыркнула. – То, что я не могу взлететь, еще не значит, что я не в состоянии наподдать всякому, кто станет у нас на пути!
Луна мрачно смерила нас взглядом, но промолчала.
Мы обогнули ратушу, миновали статую и двинулись вдоль улицы в сторону замка. Все в той же неестественной тишине.
– По крайней мере, эта версия Понивилля выглядит поприличнее, чем та, что осталась нам! – заметила спустя пару минут Дэш. – Тут по улицам не бродят призраки и ожившие трупы, и город всего лишь выглядит так, будто за зданиями нихуфа не следили пару лет.
Я промолчал, Луна тоже.
Все сильнее давило в затылок ощущение сверлящего взгляда.
Чужого. Холодного.
Краем глаза я поймал за оконными ставнями движение.
Резко обернулся.
Ничего. Разбитое окно зияет чернотой.
И тем не менее, боковым зрением я видел, как за створками что-то шевельнулось.
Вот опять. Уже с другой стороны улицы. За дверью, которую я сейчас вижу только боковым зрением…
Исчезло, будто отдернулось в тот момент, когда я посмотрел прямо.
Странным, одновременно плавным и конвульсивным движением.
Будто что-то пыталось двигаться с костями, раздробленными во всем теле.
Я ощутил, как поднимаются дыбом волоски на руках.
Невольно постарался держаться ближе к аликорну.
И, поняв это, разозлился.
Я – носитель Элемента Ужаса и командир Хьюмангарда. Я сражался с людьми и мертвецами, был в космосе, пробирался через радиоактивные руины. Я раз за разом погибал и воскресал в тенетах лунной иллюзии. И теперь меня пытаются запугать мелькающими в окнах тенями?
Элемент Ужаса вылетел из ножен. Волна черного пламени заструилась по клинку.
– Пройдя долиной смертной тени, не убоюсь я зла! – рявкнул я в безмолвие. – Ибо я – самая злобная тварь в этой долине!
Луна остановилась. Резко, словно налетела на преграду.
– Несть смелости в похвальбе пред местом сиим! – прорычала она. – Ужель думаешь ты, что твари его устрашатся магии проклятых Элементов? Да они охотнее соберутся на нее, аки параспрайты на запах пищи!
Дэш распахнула крылья.
– А мне тоже надоело, что какая-то дурацкая нежить пялится мне в затылок! – выпалила она. – Эй вы, там! Хотите подраться? Так выходите на честный бой! Я вас не боюсь, слышите, кто бы вы не были! Дома я собственными копытами упокоила не один десяток таких, как вы!
Луна посмотрела на пегаску очень тяжелым взглядом. Та встретила взгляд принцессы, не дрогнув.
– Ладно, Дэш, – я вернул клинок в ножны. – Мы и впрямь пришли сюда не для драк с местными обитателями, кто бы они ни были. У нас свой враг, – и осекся.
Раздался звук. Скрип досок? Скрежет заржавелых петель?
Нет. Смех.
Очень-очень тихий смех, на грани слышимости. Визгливый, скрежещущий, доносящийся из каждого окна и каждой двери. Словно хихикал прикованный к постели, выживший из ума, перемазанный собственным дерьмом старик...
Луна покачала головой.
– Идемте, – с нажимом проговорила она. Не дожидаясь ответа, зашагала по улице.
Мы с Дэш последовали за ней. Оба стараясь не всматриваться слишком пристально в темноту за окнами. И не вслушиваться в еле-еле различимое хихиканье, доносящееся из нее.
Я снова приказал себе не бояться. Я видел этот город разрушенным, а жителей – убитыми. Я видел, как его охватывает магическое пламя, а мертвецы восстают и набрасываются на живых. Стоит ли пугаться заброшенных зданий, хихиканья в спину и взглядов из окон?
Вот только Луна напугана этим местом достаточно, чтобы сорваться на высокий штиль.
А ее мнению о кошмарах, пожалуй, стоит довериться.
Мы дошли до поворота, ведущего к «Сахарному Уголку». По крайней мере, судя по мелькавшей над крышами в противоположной стороне башенке с витой лестницей. Сам я плохо знал Понивилль, но в свое время мне пришлось посидеть над картами, когда Хьюмангард еще пытался засылать разведгруппы в его развалины…
– Йиихууу!!!
Я едва не подскочил на месте. Дэш поднялась на дыбы. Луна провернулась вокруг себя, угрожающе нацелив рог в сторону вопля…
– Дэши! И принцесса с тобой! Вы обе такие живые, глазам своим не верю! А это кто с вами? Новичок! Ура! Вечеринка! Как тебя зовут? Как ты хочешь, чтобы тебя убили? У меня сегодня было Пинки-чувство, что у меня появится новый друг! Ух, я должна предупредить всех, что ночью состоится вечеринка в честь новичка! Мы обязательно станем друзьями! Мы приготовим кучу кексиков! И будем праздновать твое прибытие в Понивилль НАВЕЧНО!
Пинки металась вокруг, подпрыгивая от возбуждения. Розовые кудряшки метались по спине и плечам. Она выглядела совсем как настоящая, впечатление немного портило только отсутствие задней части тела с крупом и ногами. И внутренности, свисавшие из огромной раны и волочащиеся по брусчатке.
Дэш подобрала челюсть.
– Ах ты… – прошипела она. – Ах ты тварь! Да как ты смеешь! Мало того, что смеетесь в спину, так вы еще и воруете облик моей подруги?!
Мой кинжал выскользнул из ножен.
– Ух ты! Новая игрушка! – Пинки ничуть не выглядела устрашенной. Она подалась вперед, с любопытством глядя на Элемент. – О, я знаю, я знаю! Это один из тех прикольных Элементов, что были у тех, кто приходил раньше! Эти Элементы гораздо веселее, чем тот, что был у меня раньше! Жаль только, они заперлись в замке, и я не могу навестить их там, чтобы пригласить на вечеринку! Но вы-то живые, в отличие от них! Вечеринка будет УБОЙНОЙ!!! Можно, я посмотрю на него поближе? Можешь даже потыкать меня им, пока я буду с вами играть, я не обижусь, клянусь Пинки-клятвой!
– Да я тебя на клочки разорву! – прорычала Дэш. Она, оскалившись, подалась вперед – и крыло Луны, распахнувшись, преградило пегаске дорогу. И мне, заодно.
– Не приближайтесь к этому! – приказала аликорн. – Изыди, порождение кошмаров! Нет твоей власти над нами! Прочь!
Пинки захихикала.
– Принцесса! Вы опять такая сердитая! Гости на вечеринке разозлятся, если вы придете туда такой злой! Вы же не хотите огорчить мистера Репку, и Камня, и сэра Подушку, и мадам Мешок! Но неважно! Вы все равно будете звездой вечеринки! Если я, конечно, успею приготовить кексики… вечно у меня кончается мой секретный ингредиент…
– ПРОЧЬ! – синяя молния разорвала воздух. Булыжники вздрогнули, я вскинул руку, прикрывая глаза от вспышки. А когда опустил – там, где стояла Пинки, осталось только обугленное пятно на каменной кладке.
Луна устало опустила голову.
– На что-то я способна и в этом мире, – произнесла она, переводя дыхание. – Совсем не уверена, правда, что изгнала это насовсем. Скорее, отогнала ненадолго…
– Очень-очень ненадолго! – весело сообщила откатившаяся к поребрику голова Пинки. – О, я как раз придумала, как уговорить вас прийти на вечеринку! Вы же собираетесь в замок, так? Ну так Эпплджек вас не пустит! Она там, у входа, стережет тех ребят с Элементами! Ну, которые ее тогда немножко убили! И она не даст вам пройти, пока вы не ответите честно на ее загадку! А если ответите честно, то вам самим захочется убить друг друга! Так что Эпплджек либо убьет вас сама, либо вы будете ходить вокруг замка, пока не настанет ночь, и мои друзья не проводят вас на вечеринку, либо вы перебьете друг друга, и мы так или иначе устроим наикрутейшую вечеринку НАВЕЧНО!!! И вы будете на ней лучшим развлечением! Украшением стола! Я смогу изготовить целую КУЧИЩУ кексиков!!!
Продолжая заливисто смеяться, голова Пинки взмыла в воздух. Из ее рта свисала тонкая ниточка, морда распухла, округляясь. Воздушный шарик с лицом Пинки поднялся над крышами, умчался в белесое небо, обращаясь в точку и растворяясь. Под аккомпанемент ее заливистого безумного смеха.
Дэщ выдохнула.
– Беру свои слова обратно, – сказала она, прислоняясь к моему боку. Я потрепал радужную гриву, в ответ меня от души пихнули крылом. – Эта версия Понивилля гораздо стремнее, чем та, что с ожившими мертвецами!
– И нам не следует здесь долго оставаться, – произнесла Луна, посмотрев на цепляющее разваленные крыши домов не-солнце. – Мне не нравятся слова этой твари насчет ночи.
Рэйнбоу устало засмеялась.
– Не вы ли хозяйка ночи, ваше высочество?
– Не этой, – отрезала принцесса. – Поспешим!
Мы ускорили шаг. С трудом удерживаясь от бега – почему-то мне казалось, что то, что смотрит из окон, только и ждет момента, когда мы побежим, чтобы сорваться в погоню.
Стремительно темнело. По не-небу ползли черные трещины, в них что-то светилось. Сперва я подумал, что звезды, затем понял, что огоньки расположены попарно.
Рассмотрел узкие щели зрачков и торопливо отвел взгляд, стараясь не смотреть в налитые холодной злобой и голодом небесные глаза.
Солнце скрылось. Холоднее не стало, только растворились во мраке дома. Что-то хлюпало, скользило, хихикало, перебегало за их стенами, высовывало морду в черные проемы, стоило нам отвернуться. С небес пролился бледный свет, не разгоняющий теней.
– Какая безвкусица, – невозмутимо заявила Луна. Я повернул голову и увидел, как над не-горизонтом поднимается тускло светящийся конский череп, пристально следя за нами черными провалами глазниц.
Хихиканье росло. Приближалось. Мостовая ложилась под ноги, все новые и новые повороты открывались перед нами. Что-то слишком много поворотов для крохотного Понивилля.
– Проклятье, – прошипела Луна. Ее рог сверкнул, меня подбросило вверх и усадило на спину принцессы. В этот раз мне было совсем не до шуток про езду верхом на диархе. – Дэш, в галоп!
Недвижный воздух навалился на грудь, откинул назад волосы. Он не чувствовался как свежий ветер. Даже на спине летящей галопом Луны. Скорее, будто рассекаешь лицом лохмотья паутины. Копыта аликорна барабанили по брусчатке, стук вяз в ватном воздухе, Дэщ летела рядом, помогая себе крыльями.
Я вновь обнажил Элемент Ужаса, хотя и сомневался, что черный кинжал поможет там, где спасовала магия Луны. Улицы растягивались, словно в ночном кошмаре (хотя почему «словно»?). Тьма, мерзко хихикая, ползла за нами, конвульсивно дергаясь. Пряталась в слепых пятнах, тянулась к мчащейся во весь опор принцессе…
Замок над крышами полыхнул зеленым огнем. Элемент Ужаса вздрогнул в моей руке, черное пламя рванулось навстречу изумрудному. Тени отшатнулись, взвыли недовольно. Дэш сбилась с ритма, вздрогнула. Слепые пятна потянулись к ней.
– Луна! – рявкнул я, готовый спрыгнуть на камень. За миг до моего крика аликорн обернулась. Подхватила пегаску сиянием телекинеза, рванула к себе. Рванулась сама, так, что ноги слились в мелькающую полосу, а от мостовой полетели искры…
– СТОЙТЕ!
Я едва успел обхватить шею Луны, когда принцесса вздыбилась в свечке, пытаясь удержать равновесие. Еще бы чуть – и полетел ы с нее навстречу жестким камням. Дэш кувыркнулась в воздухе, взмахнув копытами, извернулась, словно кошка, и приземлилась на все четыре. Несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая дыхание, как учили в Вандерболтах.
– Спасибо, принцесса.
– Спасибо, – присоединился я, спешиваясь. – Где мы?
Замок возвышался над головой. Зеленые отблески ложились на камень. Город за пределами круга призрачного света исчез во мраке.
В котором вздрагивали, шевелились, хихикали не-тени, исчезавшие, стоит на них посмотреть. Я поежился.
– НЕ СЕЙЧАС, – глухо произнес все тот же голос. – НЕ СЕЙЧАС.
Тьма взвыла. Или это взвыл порыв ветра? Я посмотрел в сторону замка, откуда донесся голос, а когда обернулся – осталась только пустота и мрак.
И бьющий в нос запах гнилых яблок.
– Ближе, – окликнул нас голос. – Ближе.
– О добродетель! – выдохнула Дэш. – Кто здесь? Это…
– Ближе.
Луна шагнула вперед. Мы – следом за ней. Мне хотелось пошутить насчет «ближе, Бандерлоги», но тут я увидел, откуда исходил голос – и шутка застряла в горле.
Насаженная на кривой яблочный сук голова смотрела на нас бельмами закатившихся глаз. Губы иссохли, обнажая зубы, волосы висели оранжевой паклей. Вокруг витали облака яблочных мошек.
Почерневший язык шевельнулся.
– Привет, сахарок. Я соскучилась. Тока не вздумай ближе подходить, а то и впрямь убить тя придется.
– Да лягать тебя Дискордом, – выплюнула Дэш. – Что, тварь, решила нацепить маску еще одного друга?
Эпплджек вздохнула.
– Эх, я ж Элемент Честности, ну или была. И захочу объегорить, да не смогу. И да, и нет, Дэши. Чутка маска, чутка та Эпплджек, которую ты знала. Всего понемножку. Уж извиняй, что вот так вот видимся.
– Эй-Джей, – Рэйнбоу сглотнула. – Я… я… Ох ты ж… Селестия пресвятая, мы можем тебе помочь?
Из прогнивших губ вырвался вздох.
– Хотела б я те сама помочь, сахарок. Да вот не соображу, чем. Вы ж за Киросом-ублюдком сюды через тварей из кошмаров ломились, агась? Я б и сама ему должок возвернула, да нету моей власти войти в замок. А вас я пустить не могу, покуда условие не соблюдено.
Луна шагнула ближе к голове.
– Условие? Демон, что нам встретился, говорил о загадке…
– Пинки-то? Уже проболталась? – голова хохотнула.
– Что за условие, страж? – спросила Луна напряженно.
– А условие простое. Есть у каждого из вас правда на душе, тайная от других. Пока вы при себе ее держите – вам в замок не войти. А захотите силком пройти – ох, Дэши, Селестией прошу, даже не пробуй. Мало того, что убить вас придется, так потом за вами Пинки явится. И тут уже моей власти ее отогнать не хватит. Эт пока вы живые, я ее вечериночных тварей близко не подпускаю, а уж потом…
– Правда, тайная от других? – переспросила Рэйнбоу. – Но… Пинки сказала, что когда мы отгадаем загадку – сами захотим убить друг друга! Что же это за секреты, от которых я бы решила…
Я опустил руку ей на гриву.
– Я, кажется, знаю, о чем речь, Дэши.
Пегаска и Луна обернулись ко мне.
– Ваше высочество, – заговорил я первым, обрывая собравшуюся что-то сказать Дэш.
– Говори, Виктор, – Луна кивнула.
– То, что я сейчас скажу… – я собрался с духом. – Принцесса, можете, когда это услышите, поступить так, как сочтете нужным. Если захотите – хоть оставить здесь, в этом месте. Я, наверное, заслужил. Но прошу об одном – дайте сначала убить… в смысле, уничтожить Кироса. Потом уже…
Луна несколько секунд сверлила меня взглядом темных глаз. Затем коротко кивнула.
Дэш переводила взгляд то на меня, то на принцессу. Голова Эпплджек молчала, глядя в никуда, запах гнилых яблок забивал ноздри.
– Ваше высочество, – бросила вдруг пегаска, становясь между мной и Луной. – Не знаю, о чем говорит Виктор, но если оставите его здесь – оставьте и меня тоже. Я друзей не бросаю, ясно вам?
Я вздохнул.
– Ты же не знаешь, о чем речь, Дэш.
– Да и плевать! Я знаю, что ты мой друг, и точка!
Луна посмотрела на нас.
– Говори, – велела она.
Я собрался, как перед прыжком в холодную воду.
– Там, в Вечнодиком… – заговорил наконец я. – Когда Кирос убил Лиру и заполучил Элементы. Я мог бежать от него уже тогда. Отдать Селестии кинжал. С пятью Элементами из шести он бы не одолел Дискорда и вас с Твайлайт. Не смог бы захватить Понивилль. Всего этого ужаса не случилось бы… Но я испугался.
Я подумал, что за убийство Лиры нас не простят. Что у меня и у всех нас единственный выход – идти за Киросом до конца. Помочь ему уничтожить принцесс, только тогда я смогу чувствовать себя в безопасности. И я… я боялся Кироса. Понимал, что если попытаюсь бежать и он меня настигнет – жестоко накажет. Я просто струсил.
На протяжении всей своей речи я опускал голову, пока не уставился на камни брусчатки. Сейчас – вскинул и посмотрел в глаза Луне.
– Я просто струсил.
Воцарилась тишина.
Прерванная вставшей на дыбы Дэш. Она обхватила меня копытами и крыльями, а мордочкой уткнулась в грудь. Пробормотала что-то неразборчиво. Я осторожно погладил радужную гриву.
Луна задумчиво смотрела на нас с Рэйнбоу.
– Страх толкает нас на страшные вещи, – тихо произнесла она. – На жуткие. Но не забывай – там, на Луне, я сама видела, как ты способен перебороть страх. Я знаю, что ты храбро сражался за мой народ. Я не считаю тебя трусом, что бы ты о себе не думал. И как диарх Эквестрии, считаю, что твоя вина искуплена, а ты достоин помилования.
Рэйнбоу подняла на меня малиновые глаза.
– Когда Селестия приказала мне возглавить Вандерболтов, – пробормотала она, – я все равно не доверяла тебе. Я никому из людей не могла довериться. Я подозревала, что ты можешь предать. Я не знаю, увести Хьюмангард в Вечнодикий, открыть чудовищам дорогу на Кантерлот, использовать Элемент против Селестии… И я решила, раз уж так все обернулось, втереться тебе в доверие. Чтобы знать, если ты вдруг окажешься предателем. Ну, ты понимаешь…
Я вздрогнул.
– В доверие?
– Потом все поменялось! – Дэш сгребла меня копытокинезом за отворот. – Я увидела, как ты стоишь и за своих, и за моих. Увидела, как поддерживаешь Скуталу, словно собственного жеребенка! Увидела, что вы действительно готовы умереть за Эквестрию, Дискорд тебя побери! И все глупые мысли вылетели у меня из головы! Я не поэтому с тобой… – она прервалась. Потому что я обнял пегаску и очень крепко прижал к груди. Меня в ответ обняли так, что затрещали ребра.
Мы не разжимали объятий очень долго.
А когда разомкнули их – увидели печальную улыбку глядящей на нас Луны. И слепой взгляд Эпплджек.
Я улыбнулся.
– Какие же эти твари идиоты, – выдавил я. – Решили, что мы перестанем быть друзьями из-за такой ерунды?
Улыбка Луны стала еще более печальной.
– Перед тем, – протянула она, – как совершить свое признание, ты попросил меня об отсрочке наказания, пока наша миссия не завершится. Считай, я возвращаю тебе просьбу, Виктор из Хьюмангарда.
Я вздохнул.
– Принцесса, ну у вас-то какие секреты? Что-то связанное с Найтмер Мун, что ли?
– Обещаешь? – напряженно спросила Луна.
– Обещаю, конечно.
– Что ж, – Луна набрала в грудь воздуха, совсем как я несколько минут назад.
– Селестия ждала специально, – бросила она.
Сначала я даже не понял.
– Ждала?
– Да. Перед тем, как отправиться с войском в Хьюмангард, она ожидала. И приказала ждать мне. Ожидала, чтобы… явиться в нужный, – Луна ударила копытом, расколотив булыжник, – явиться в рассчитанный момент. Когда вы увязнете в битве по горло. Чтобы вы видели в ней спасительницу. Чтобы ни у кого в твоем войске и мысли не возникло больше о новом мятеже.
Я осекся.
Глаза Дэш распахнулись.
Луна молчала.
– Три. Сотни. Человек, – выдавил я чужим голосом. – Я потерял три сотни человек. Мертвецы разорвали их на куски, пока нас давили магией и камнепадом.
Луна молчала.
– И пару моих эскадрилий, – дрогнувшим голосом добавила Дэш. – Так что же, это… Конские яблоки! Ради политики, Дискорд ее разрази? – последние слова она прорычала, подавшись вперед.
– Ради политики, – выдохнул я, ощущая, как просится в парализованную руку рукоять. – Ради того, чтобы мы были смирными подданными, ваше гребаное высочество? Не так ли?
Луна резко вскинула голову.
– Ради всех нас! – прогремела она. – Ради вашего же блага! Да, сестра знает, как быть жестокой! Она провела на троне больше лет, чем нам всем, вместе взятым, и ей приходилось делать и худшее! Но никогда – ради себя самой!
– Три с лишним сотни жизней! – рявкнул я, шагнув к принцессе. – Ради нашего блага, говорите? В своем мире я насмотрелся на таких вот ублюдков, которые считают, что вправе платить жизнями за якобы наше благо, а по факту – за свою задницу! Кто она такая, чтобы вот так приносить моих людей в жертву непонятно за что?
– ДИАРХ ЭКВЕСТРИИ НА СОЛНЕЧНОМ ТРОНЕ!!! – ударило в ответ всей мощью Королевского Гласа. Даже замок, похоже, содрогнулся. Дэш и та отшатнулась, я едва не лишился барабанных перепонок.
Луна смерила меня взглядом.
– Ты обещал, – холодно произнесла она. – За нами – вся Эквестрия. И твои воины тоже, между прочим. Когда вернемся, можешь вызвать сестру на поединок, как в былые времена. Вернее, меня – потому что я встану как ее чемпион. Но сейчас – давай сделаем то, что должны. И не будем доставлять здешним демонам удовольствия видеть нашу ссору.
– Как скажете, ваше высочество, – процедил я.
– И еще, – добавила Луна мне в спину. – Я знаю Тию. Я не смогла бы принимать такие решения на ее месте. А Найтмер Мун – смогла бы. И знаешь, в чем разница?
Я обернулся.
– В чем?
– Ей до сих пор от этого больно. Хочешь верь, человек, хочешь – нет.
Я стиснул зубы. Дэш мягко провела крылом по моей руке, успокаивая.
– Давайте и впрямь закончим дело, – наконец, отозвался я. Обернулся к голове.
– Эпплджек, этого…
Не закончил фразу. Потому что мертвая плоть истлевала, распадаясь на лету. Глаза запали, вывалились рыжие волосы, вот остался только череп, болтающийся на яблоневой ветке. Кость растрескалась и осыпалась белой пылью, растаявшей в воздухе.
– По ходу, можно входить, – проговорила Рэйнбоу сдавленно. – Прощай, Эй-Джей.
Ворота Замка Проклятья распахнулись.
Открывая тьму и отблески радуги из зеленого и черного пламени.