Авторучка

Чернила и сталь

 – Распишитесь здесь и здесь, – коричневая земнопони пододвинула ко мне кожаную планшетку с закрепленным с двух сторон свитком. Я ухватила зубами перо.

Из западных окон узкими полосами пробивался солнечный свет, пылинки кружились в лучах золотистыми искрами. Солнце стояло низко – день подходил к концу, сотрудница ссудной конторы украдкой посматривала на часы на цепочке. Я явилась в банк уже ближе к закрытию, с трудом урвав лишних полчаса от рабочего времени, и теперь чувствовала себя неловко, заставляя пони перерабатывать в предпраздничный день.

 – Вот и все, поздравляю с оформлением кредита, – пони проставила свой отпечаток копыта, опустила печать на свиток. – Предпочитаете получить средства наличными или депонировать на счет банка?

 – На счет, пожалуйста.

 – Тогда подождите еще минут десять, пока будет оформлена чековая книжка, – пони украдкой вздохнула.

Наконец все документы были оформлены, и я стала счастливой обладательницей стопки векселей в кожаном переплете с золотым тиснением в виде золоченой подковы. Мы обе вздохнули с облегчением.

 – Банковская контора «Голденхуф и сыновья» рада приветствовать Вас в числе своих заемщиков, – уже откровенной скороговоркой выпалила пони. – Я могу еще чем-то помочь?

 – Нет-нет, что вы, – я поднялась с кресла. В глазах сотрудницы банка вспыхнуло облегчение.

Я вышла на порог старинного здания, затянутый декоративной паутиной. Пересекла улицу, устроилась на скамейке в сквере. Принялась отламывать кусочки булочки и бросать воробьям.

Йев’ени не появлялся. Булочка кончилась, взятую в соседнем киоске газету я изучила вдоль и поперек. Включая колонку эквестрийских новостей, международный раздел и отрывок из любовного романа, публикующегося с продолжением.

« – Эфириал Рэй! – с глубокой печалью произнес воин, опираясь передними ногами на парапет. Море отражалось в его глазах стальными бликами. – Я не могу быть с тобой! Ты – волшебница-единорог. Я – солдат Пегасополиса. Наш долг перед нашими народами не позволит нам…

Я положила копыто на его губы, которые так хотела поцеловать.

 – Мне безразлично, чего хочет принцесса Платина или твой командор! Мое сердце говорит мне совсем другое. Я знаю, что ты – моя судьба, и какие бы испытания не ждали нас в будущем…»

 – Ауыыыыых!

Я едва не вывихнула челюсть. Смущенно сама прикрыла рот копытом. Оглянулась – не видел ли кто мой маленький конфуз.

К счастью, сквер пустовал. Единственными свидетелями зевка была стайка воробьев. Они как раз торопливо доклевывали булку.

Солнце заскользило вниз и нырнуло за городские крыши. Навстречу ему взвилась луна. В кронах деревьев загорелись фонарики – с нанесенными на них страшными мордочками. Праздник наступал только завтра, но многие пони Мэйнхэттена уже принялись украшать свои дома и скверы.

 – Привет!

Я обернулась. Йев’ени стоял у входа в сквер.

 – Ну наконец-то! – я зарысила навстречу.

 – Как дела с банком?

 – Все в порядке, я получила займ. Им хватило расписок о гонораре за прошлый День Очага и редакционное жалованье. Так что теперь у нас есть из чего оплатить аренду за первые месяцы.

 – Аренду, да. – Йев’ени вздохнул. – Мы сегодня снова возились с реактивами.

 – И как? – спросила я с надеждой.

 – Не особо. Прошлые образцы, те, что с добавкой анилина, пошли разводами уже на второй день. Реми сказала, она поэкспериментирует с растворителями на спиртовой основе или как-то так, чтобы остановить выцветание.

 – Ну, по крайней мере, мы на правильном пути, – подбодрила я человека.

 – Надеюсь, – тот вздохнул. – На меня уже косятся в театре, типа, часто отпрашиваюсь по вечерам. У тебя-то как дела на работе.

Я поморщилась.

 – Ты не поверишь, та же ерунда. Хорошо, что я успеваю переделать все дела до ухода, но все равно.

 – Да, – лицо Йев’ени приняло жесткое выражение. – Нам нужны результаты, и быстро.

 – Ну так вперед! – я тряхнула гривой.

Человек усмехнулся.

 – И к черту мины. Пошли смотреть помещение?

Магазин располагался на углу Седьмой улицы, к северу от Хуфлина, на первом этаже трехэтажного жилого дома. Помещение не выглядело особо симпатично – окна заклеены холщовой тканью, дверь облупилась. Похоже, раньше здесь располагалось какое-то кафе. Судя по выцветшей табличке напротив входа.

 – Мда, – Йев’ени задумчиво оглядел вход. – Проходимость не ахти. Не удивляет, что прежние арендаторы съехали.

 – В одном квартале отсюда – Музей Искусств, – воспротивилась я. – А за ним – городской парк. Район не самый глухой.

Йев’ени покачал головой.

 – Ладно, мы не общепит открываем, – проговорил он. – Нам главное – реклама, а не вывеска.

Мы поднялись на невысокое крыльцо. Я ухватила зубами молоточек в виде головы драконэквуса и постучала.

Выглянувший нам навстречу округлый, словно бочонок, земнопони расплылся в улыбке.

 – Вы по объявлению, кобылка?… Ой.

 – Мы по объявлению. Вы – Нейел Брик? – Йев’ени вежливо приподнял шляпу. Земнопони сглотнул.

 – Я… Э…

 – Ну так мы можем посмотреть магазин? – вмешалась я. – Уже десятый час, мы хотели бы управиться, пока метро открыто!

Пони затряс головой.

 – Да. Да. Прошу прощения, я немного растерялся.

Он нырнул обратно за дверь. Тут же появился обратно, позвякивая связкой ключей и светлячковой лампой в зубах.

Мы представились. Подошли к соседней двери, между широких витринных окон. Лязгнул замок.

 – Прошу, – слегка подуспокоившийся Нейел опустил лампу и ключи на подоконник. – Отличное местечко для устройства бизнеса. Здесь вы можете поставить прилавок, и останется еще вдоволь места для шкафов с товарами…

 – А складское помещение? – перебил его Йев’ени. Он задумчиво осматривал широкие подоконники, что-то прикидывая.

 – О, оно вон там, – пони кивнул на заднюю дверь. Мы прошли в короткий коридорчик, Йев’ени задумчиво осмотрел большую пустующую комнату с пустыми стеллажами.

 – Удобства для персонала?

 – Вот по эту сторону, – Нейел открыл вторую дверь, указывая на небольшую кушетку, столик и шкафчик.

Раздался писк. Что-то темное спрыгнуло с кушетки, метнулось по полу. Я ойкнула и отпрыгнула. Нечто хвостатое вспрыгнуло на столик, проворно вскарабкалось на шкаф и исчезло.

 – Это что? – Йев’ени навис над лендлордом. – Крысы?

 – Никакие не крысы! – возмущенно возразил тот. – Это семейство белок, перебравшееся из Центрального парка. Не переживайте, они хорошо обучены и послушны. Могут доставать товары с верхних полок, могут выписывать квитанции покупателям.

Йев’ени сглотнул. Его рука чуть коснулась моего плеча условным жестом, о котором мы договорились полчаса назад.

 – Они внесены в санитарный сертификат? – спросила я, вспомнив брошюру, что человек принес вчера.

 – Разумеется. Хотите посмотреть?

 – Чуть позже, – Йев’ени овладел собой. – А что с освещением? Мы планируем работать в темное время суток, и, возможно, нам понадобится подключать оборудование.

 – Ну, я могу предложить вам отличные светлячковые лампы всего за…

 – Не пойдет, – перебил его человек. – Электрическое или магическое. Ваши светлячковые лампы слишком тусклые, а мы будем заниматься тонкой работой.

Пони потер затылок копытом.

 – Что ж, здание подключено к электросети от «Мэйнхэттен Дайнемикс». За пятьсот битов мы можем протянуть проводку и сюда. Или за четыреста – могу продать набор осветительных кристаллов, но зачаровкой будете заниматься сами.

 – Заряженных? – уточнила я.

 – Ну, они не активировались с момента последней зарядки… – Нейел замялся.

 – Ладно, мы еще подумаем, – сообщил Йев’ени. – Что насчет санитарных удобств?

 – Раковина и туалет дальше, – лендлорд сделал несколько шагов, отворил следующую дверь и продемонстрировал туалетную комнату. – Есть горячая и холодная вода, – он отвернул вентили, кран зафыркал.

 – Это выход во двор? – Йев’ени указал на последнюю дверь, в конце коридора.

 – Да. Есть въезд для телег, чтобы не мешать прохожим, но только для наземных.

Осмелевшая белка спрыгнула со шкафа и высунула нос в коридор. Уставилась на нас черными глазками. Я не удержалась и почесала ей копытом спинку.

Йев’ени вернулся ко входу в склад. Задумчиво оглядел пустующую комнату.

 – Нам потребуется отгородить часть и оборудовать небольшую мастерскую, – заметил он. – Это проблема?

Нейел призадумался.

 – Мастерскую какого рода, мистер?

 – Токарные работы, металлобработка. Работа с реактивами.

Пони замялся.

 – Вы знаете, это все-таки жилое здание. У нас запрещены шумные работы по вечерам.

 – Ладно, посмотрим, – проговорил Йев’ени. – Шум – это решаемо. С токарным станком еще туда-сюда, а шлифовалку мы пока можем оставить у Бронза. Жаль, конечно – мне хотелось перенести все производство в одно место…

 – Мистер, не знаю, что вы собрались изготовлять, но устраивать в жилых районах фабрику у вас не выйдет что здесь, что в любом другом месте, – сообщил Нейел. – Хотите налаживать производство – снимайте цеховое помещение, а у меня площадь все-таки сдается под магазин.

 – Может, однажды мы так и поступим, если бизнес задастся, – задумчиво ответил Йев’ени.

Он повернулся, направляясь в торговую залу.

 – Мы можем взглянуть на документы на помещение, мистер Брик?

 – О, конечно, одну минуту, – пони скрылся за дверью на улицу.

Мы переглянулись.

 – Что думаешь? – спросила я.

Человек покачал головой. Взглянул на уже совершенно бесстрашно скачущую вокруг моих копыт белку.

 – Белки, выписывающие чек? – он покачал головой. – Старгейз, едва я начинаю привыкать к твоему миру – он находит новый способ вынести мне мозг.

 – Вынести мозг? – переспросила я озадаченно.

 – Образное выражение, не обращай внимания. Сильно удивить, я имел в виду.

В эту секунду вернулся Нейел с папкой в зубах.

 – Все здесь, – сообщил он, положив папку на подоконник. – Арендное соглашение, санитарный сертификат, разрешение из мэрии.

Мы с Йев’ени склонились над бумагами, столкнувшись головами.

На мой взгляд, бумаги выглядели в порядке. Человек перелистнул несколько страниц, и тоже, видимо, не нашел ничего сомнительного.

 – Что ж, Нейел. Сколько вы хотите в месяц за это помещение?

 – Сущие пустяки. Двадцать тысяч.

Йев’ени покачал головой.

 – Двадцать тысяч? За откровенно непроходное место? Мистер, до ближайшего людного перекрестка – целый квартал. Моя цена – тринадцать.

Нейел закатил глаза.

 – Зато здесь вы не будете страдать от городского шума! Восемнадцать.

 – Если бы я страдал от городского шума, я бы снял загородный коттедж, – отрезал Йев’ени. – Пятнадцать.

 – Это спальный район! Вашими клиентами будут жильцы всех окрестных домов! Семнадцать с половиной!

 – Я ориентируюсь на широкую публику, а не на соседей, – парировал человек. – Пятнадцать пятьсот.

 – Шестнадцать – и я проведу в вашу мастерскую проводку бесплатно!

 – Добавьте оплату света – и по рукам. В смысле, по копытам.

Нейел кивнул.

 – Когда вы планируете завозить товар?

 – Дайте несколько дней. Мы должны проконсультироваться с партнерами и решить вопрос с мастерской, – я уже хотела выпалить, что у нас, собственно, еще нет никакого товара, но Йев’ени меня опередил.

 В большинстве окон уже погас свет, впрочем, окошко мастерской Бронза еще теплилось.

 – Домой придется добираться на такси, – вздохнула я, пересчитывая мысленно биты в кошельке.

 – Ну хоть магазин недалеко от дома, – ответил Йев’ени. – Если решимся снимать там – можем экономить на дороге.

 – Пара районов – это недалеко? – я фыркнула. – Что ж, будет повод заняться бегом!

Дверь отворила Реми, с фиолетовыми пятнами на мордочке. Под цвет гривы.

 – Старгейз, привет! Йев’ени, рада вас видеть.

 – Как успехи?

 – За последних три часа – без особых продвижений, – ответил Бронз, с моноклем в глазу всматривавшийся во что-то крохотное и блестящее. – Пара прописей вышла вроде приемлемо, но надо выждать. Предыдущие в первые часы тоже казались удачными.

Я вздохнула.

 – Сколько мы уже этим занимаемся?

 – Третью неделю, – проговорил человек.

 – Выше нос! – произнес Бронз. – Мы начинаем совершенно новое дело. Естественно, без трудностей не обойтись. Ну и что? Зато пони запомнят нас, как изобретателей, давших Эквестрии новый способ записывать свои мысли!

 – Да я и не собиралась унывать! Просто немного набегалась. Ну и ладно, зато завтра праздничный день. Хоть с утра не надо будет скакать в редакцию.

 – Праздничный день? – переспросил Йев’ени. – А что у вас за праздник?

 – Ты ничего не слышал про Ночь Кошмаров? – уставился на него Бронз.

 – Ничего себе названьице для праздника, – хмыкнул Йев’ени. – Хотя подождите… Все это как-то связано со всеми этими страшными масками и фонарями в каждой витрине?

Реми прокашлялась.

 – Всепони и вселюди! Я все понимаю, но мне хотелось бы вернуться домой не совсем уж за полночь. Давайте займемся намеченной серией, а когда прописи будут готовы – обсудим и Ночь Кошмаров, и подготовку к празднику, и все, что угодно!

Она натянула накопытники, зазвякала посудой. Аккуратно смешала несколько ложек ярко-синего и зеленого порошков. Откупорила пузырек, и по мастерской пошел сладкий цветочный запах.

 – Как приятно пахнет! – я с интересом подалась вперед, рассматривая пробирку.

 – А ну назад! – шикнула на меня Реми. – Если не хочешь, чтобы у тебя вылезла шерсть на морде в тех местах, куда капнет эта штука!

Она бережно вылила в пробирку часть пузырька, остальное закрыла пробкой, бережно обтерев горлышко промокашкой. Добавила несколько капель маслянистой жидкости из другого пузырька. Размешала получившийся темно-синий раствор.

 – Пробуем, – произнесла она. – Старгейз, пиши.

 – Реми, да не гони во весь опор! – рассмеялась я. Забралась на табуретку, нашарила карандаш и бумагу. – Все, давайте.

– Наконечник – свинцовая латунь, шарик – закаленная сталь. Ширина полости – 30 мил, диаметр шарика – 20 мил, толщина каналов – 5 мил приближенно.

 – Чернила – восьмой экспериментальный состав, пигмент – кристалфиолет и алемейнская лазурь в равных пропорциях, растворитель – розовый эфир, смазка – олеиновая кислота, – подхватила Реми. Я застрочила по бумаге, надеясь, что не перевру название какой-нибудь из алхимикалий.

Увы, и на сей раз нас ждала неудача. Стержень оставил на бумаге тонкую, но неровную линию. Когда Йев’ени поднял листок с стола, стало видно, что на досках под ним расплылось фиолетовое пятно.

 – Хм, хм, Селестией клянусь, – Реми задумчиво изучила результат. – А если… а если… да, чуть-чуть эмульгатора…

Она повторила свои загадочные манипуляции, на сей раз – капнула в пробирку каким-то янтарного цвета составом.

 – Пробуем, – распорядилась она.

 – Менять стержни не будем? – полюбопытствовал Бронз.

 – Зачем? На этот раз проблем с поступлением чернил не возникает, не так ли?

Рыжий земнопони кивнул.

 – С конструкцией мы, похоже, разобрались. Впрочем, это не точно. Изменится вязкость – и зазоры между деталями придется подбирать опять.

Йев’ени мрачно хохотнул.

 – Я был уверен, ввязываясь в эту историю, что это вопрос пары-тройки вечеров.

Реми лишь фыркнула.

 – А теперь мы все слишком влипли, чтобы отступать, – продолжал человек. – Ты вложился своими трудом и деньгами. Старгейз я подставил под кредит…

Я решительно поднялась с места.

 – А ну хватит! – я ткнула Йев’ени копытом в грудь. – Ни под что ты меня не подставлял! Я сама решила поучаствовать! И мы это, между прочим, делаем не только ради денег! Если у нас все получится – когда у нас все получится – это лишний повод для всех пони в Эквестрии понять, что твои соплеменники – не чудовища! Это достойная цель! И ради нее не жалко посидеть за работой неделю-другую или потратить деньги! Ну-ка, дружно, прекращаем жаловаться!

Йев'ени смотрел на меня восхищенным взглядом.

Реми и Бронз насмешливо застучали по полу.

Человек покачал головой.

 – Дискорд меня побери, как тут принято говорить, – протянул он. – Как мне повезло, угодив в Эквестрию, встретить самую замечательную пони в вашей стране.

 – Вау, – весело протянула Реми. – Как романтично.

Мы обернулись к ней одновременно.

 – Что?

 – Я не в том…

Бронз расхохотался.

 – Кобылки и джентлькольты, – проговорил он, отсмеявшись. – Хочу напомнить, что принцесса Ночи наверняка уже давно удивляется, почему нас до сих пор нет в ее владениях. Поэтому давайте сперва закончим с экспериментами, а потом все желающие могут обсудить романтику, деньги и достойные цели, Старгейз, ты пишешь?

С алой от смущения шерсткой, сжигая Реми взглядом, я вернулась к протоколу. Бронз закрепил стержень, взял шприц, наполнил его из пробирки.

 – Кстати, насчет химикатов, – поинтересовался Йев’ени. – А их можно хранить на торговой точке? Я хочу иметь мастерскую и магазин в одном месте, по крайней мере, на первых порах.

Земнопони пожала плечами.

 – Эту штуку используют в парфюмерной и пищевой промышленности как обеззараживающее средство. Не вижу проблем. Главное, хранить ее там, где никто по дурости ее не сможет выпить или пролить на себя, иметь проточную воду для промывки и работать в перчатках.

Мне кое-что вспомнилось.

 – Бронз, а тебе не нужны те старые стержни? Ну, которые мы забраковали как слишком широкие и оставили в ящике?

Земнопони покачал головой.

 – Да не особо. А что ты собралась с ними делать?

 – Писать ими, конечно, не получится. Но если взять обычные чернила или тушь, из этой штуки получится отличный флейц! Я даже уже прикинула, где могу его использовать…

Человек почесал в затылке.

 – Хм. А ведь это вариант. Больших денег на этом не заработать, но продавать, как инструмент для рисования…

 – Давайте сначала разберемся с текущей задачей, – оборвала нас Реми. – Бронз, что там?

И снова неудача. Чернила просачивались через бумагу меньше, на доске под листом осталась не синяя полоса, а цепочка из пятен. Но все же просачивались.

 – Так-так-так, – Реми вернулась на место. – Давайте попробуем вот что…  – она извлекла еще один пузырек, с горсточкой белого порошка.

Отвлекшись на мысли о том, как и где я смогу использовать бракованные стрежни (размытая полоса фиолетового или синего цвета отлично подойдет, чтобы передать лежащие на снегу тени!), я не сразу уловила, что Реми что-то мурлыкает себе под нос, смешивая в пробирках реактивы.

И не сразу осознала, что откуда-то издалека, словно из ниоткуда и со всех направлений одновременно, звучит тихая музыка.

Лишь когда мурлыканье пони перешло в негромкое пение:

Смелость – пара граммов, лишь щепотка

И решимость, что ведет нас, растворенье, обработка

Я смешаю их в реторте, вдохновенье обретая

И создам чернил я каплю, поделившись тем, что знаю,

Тем, что знаю!

Раз за разом попробую вновь я создать

Знак, что станет посланием дружбы опять!

Бронз вскинул голову, глядя на пробирку, что протягивала ему Реми. Музыка росла, ширилась. Он наполнил шприц, заправил стержень – подпевая ей:

Щедрость – будто бронза под резцами

И решимость, как латунь, ей в такт звенит под молотками

Я сковал из них цепочку, трудолюбием скрепив

И создам я наконечник, мастерство не позабыв,

Не позабыв!

Раз за разом попробую вновь я создать

Знак, что станет посланием дружбы опять!

Глаза Йев’ени недоуменно расширились. Он хотел что-то спросить, вмешаться, вскрикнуть – а в его пальцах уже был принятый из копыт Бронза стержень, а музыка подхватила его, и он пел:

Безысходность – я один в чужой земле

Но решимость в своем сердце, знаю, обрести придется мне

Я прошел чуть дальше смерти, новый дом здесь отыскав

И создам я авторучку, вкруг себя друзей собрав,

Друзей собрав!

Раз за разом попробую вновь я создать

Знак, что станет посланием дружбы опять!

Словно мои ноги задвигались сами по себе, и вот я уже не шла – скользила к нему. Листок с шелестом развернулся. Я взглянула на филигранные ровные строчки, без единой помарки или протечки, а музыка стала всем, и в такт музыке стал мой голос:

Дружба – это драгоценный сердца свет

И решимость другом стать нам – дар, что был тобой от сердца спет

Пусть узнает каждый пони, человек – не только враг

Авторучкой нарисован будет верной дружбы знак!

И четыре голоса слились воедино:

Раз за разом попробуем вновь мы создать

Знак, что станет посланием дружбы опять!

Музыка смолкла. Я опустилась на табуретку, чувствуя, что ноги подкашиваются. Молча протянула лист остальным.

Йев’ени покачал головой. Нервно пригладил волосы. Приоткрыл рот, словно намереваясь что-то спросить…

Я поднялась на ноги, ухватившись для надежности за верстак. Опустила копыто ему на губы.

 – Ш-ш-ш. Мы это не обсуждаем.

Бронз молча кивнул.

Йев’ени снова, кажется, хотел спросить «Почему?»

 – Потому что не обсуждаем никогда. Вот и все.

Реми прокашлялась.

 – Для верности, конечно, нужно выждать контрольный срок.

Я лишь улыбнулась.

 – Конечно. Выждем. Но знаете что? – я обвела взглядом Йев’ени, Бронза и Реми. – Мне кажется, у нас все получилось.