Авторучка

До рассвета еще далеко

Я смотрела в потолок. За окном давно сомкнулась тьма, но заснуть не давали тревожные мысли.

Сколько дней прошло с той жуткой ночи? Шесть, семь? Что думают Бронз и Реми про наше исчезновение? Что с нашей лавкой? Не сошли ли с ума от беспокойства за меня мама с папой?

Пару дней назад я обратилась к Роуэн Блум, радистке поселения, с просьбой послать через нее радиограмму в Мэйнхэттен. Радиограмму та приняла, но честно предупредила, что послать ее сможет еще не скоро. Как она мне пояснила, мощности городского приемопередатчика хватало только на связь с соседними городами. А всеэквестрийская сеть вещания была завязана на кантерлотскую станцию. Которая после катастрофы включалась лишь на пару часов в день – и передавала только важные правительственные сообщения!

Поезда по-прежнему ходили только до Белохвостого Леса. Через Понивилль проходили все железнодорожные пути из юго-западной Эквестрии – и с гибелью города страна внезапно оказалась разделена пополам. Даже из Ванхувера и Рэйнбоу Фоллз шли только грузовые вагоны. А для нас единственным способом добраться до Кантерлота остался воздушный.

Да, в теории можно было добраться до Уэст Терна, взять билет до Толл-Тейла, оттуда попутным дилижансом доехать до Ванхувера и сесть на рейсовый дирижабль или арендовать воздушный шар до Мэйнхэттена. Или то же самое – через Лас-Пегас.

Но, во-первых, такое путешествие определенно было нам не по карману, с учетом скудного остатка битов в кошельке! Разве что обналичить вексель от Тимбера, и то едва-едва…

А во-вторых, Йев’ени категорически отказался обсуждать любые дальние поездки, пока Хил Лайт не даст на них добро! Я было открыла рот, чтобы убедить его, что я уже хорошо себя чувствую… И закрыла.

Потому что вспомнила, что случилось в наш первый визит в Уэст Терн – и поняла, что совсем не хочу тащить туда Йев’ени! Пусть все хотя бы чуть-чуть успокоится… Может быть, мы сможем доехать до Мэйртайм Бэй, крохотной портовой деревушки в устье Большой реки – и добраться до Лас-Пегаса морем, а уже оттуда, когда начнут ходить пассажирские поезда, спокойно взять билет до родных мест.

И мы оставались в Брайдлвуде. По большей части отсиживаясь в гостинице. Я изредка спускалась вниз, послушать, о чем говорят городские жители. То же самое порой делала и Брай. Так мы узнали, что Роки и Инклайн вчера сделали еще один рейс в Уэст Терн – и вернулись с полной торбой слухов.

И слухи были тревожными.

Поезда, может, и не ходили, но пони говорили друг с другом и с живущими с столице знакомыми, обменивались историями, посылали друг другу письма – и рассказы о произошедшем в столице докатывались и до пограничья.

Пусть и оставалось гадать, сколько в них к этому моменту было правды!

Крылатая человеческая тень, парящая над Кантерлотом и с безумным хохотом швыряющая на столицу пламя. Огромный ледяной смерч, проглотивший Понивилль. Тени из синего света, воющие среди шторма. Мертвые пони, бродящие среди развалин Кантерлота, мертвые люди, выходящие из руин Понивилля. Чудовища, выходящие из Вековечного леса, и черные лианы, рвущие в клочья всех, кто приблизится к опушке. Селестия, взмывшая в небеса и сжигающая чудовищ. Рухнувший Замок Дружбы, полуразрушенный Кантерлотский замок. Пляска светил в небесах и призрачный свет, пожирающий звезды.

Принц Блюблад сверг Селестию. Старлайт свергла Твайлайт. Принц Блюблад вступил в тайный сговор с людьми. Трикси – замаскированная королева чейнджлингов, поработившая Блюблада и Старлайт. Принц Блюблад убил колдовством Твайлайт, Селестию, Луну и Кейденс, а потом поработил магией Старлайт и Трикси, чтобы придать своему правлению легитимный вид. Кантерлотские единороги свергли Твайлайт и вступили в тайный сговор с людьми, чтобы под видом мятежа вернуть на престол Селестию и поработить всех земных пони… на этом месте я уже набрала в грудь воздуха, чтобы рявкнуть, но меня опередил Торн Рут. С суровым видом шериф смерил говорившего взглядом и посоветовал «ну совсем уж-то явной чуши не нести».

Я повернулась на бок, покосившись в окно. Солнце и Луна восходили в небо исправно по расписанию. Хоть что-то внушало надежду!

Йев’ени приподнял голову.

 – Не спишь? – шепотом на ухо спросил он.

Я помотала головой.

 – Не могу заснуть.

Вместо ответа человек обнял меня правой рукой и прижал к себе теснее. Я опустила на его ладонь копыта, откинула голову на подушку – и, кажется, наконец-то начала засыпать…

Чтобы проснуться от стука в дверь.

 – Что?..

 – Кто там? – Йев’ени выпрямился на кровати.

 – Открывайте, – негромко произнес голос шерифа.

Йев’ени вздохнул.

 – Сейчас, – буркнул он. – Дайте хоть штаны напялить.

Уже в штанах и рубашке, он откинул с двери крючок. Брай завозилась, сонно протирая глаза, села на своей кровати. Я

Торн Рут шагнул через порог. Оглянулся и аккуратно прикрыл за собой дверь.

 – Чем обязаны? – с прохладцей поинтересовался Йев’ени. – Что, voronok у входа?

Я не уловила суть земной шутки, да и шериф, похоже, тоже. Он смерил Йев’ени взглядом.

 – Вроде как говорилось, что ваше племя не владеет магией? – спросил он. – Что это за хуфня про темную магию и прочее сено тогда, которую передавали по радио?

Йев’ени беспомощно развел руками.

 – Я знаю столько же, сколько и вы, шериф.

Торн Рут промолчал. Обвел взглядом Йев’ени, меня и Брай.

 – Держи. Ознакомься, – он выхватил из кармашка жилетки сложенную втрое бумагу и протянул человеку.

Тот недоуменно на нее воззрился.

 – Что это?

 – Радиограмма из Кантерлота. Получена пятнадцать минут назад. Прочитай.

Йев’ени взял листок, развернул его и уставился на мелкие строчки.

И с каждым прочитанным словом его лицо каменело.

Я подошла ближе, заглядывая над его локтем.

«Настоящим приказываем немедля арестовать всех людей, проживающих в пределах Эквестрии, и, предприняв любые необходимые меры по предотвращению их бегства или сокрытия, доставить их в Кантерлот в распоряжение Департамента Дружбы. К исполнению сего приказа разрешается привлекать всепони из числа королевских служащих.

Писано в Кантерлоте, 30 апреля 3 года Эры Дружбы.

Ее высочество принцесса-регент Эквестрии Селестия»

Йев’ени медленно поднял глаза.

 – Что, с вещами на выход? – осведомился он. Губы скривились в болезненной усмешке.

Торн Рут скрипнул зубами.

 – Беги, – очень негромко произнес он.

 – Что?!..

 – Что слышал. Твои оленьи дружки, кажется, тебе обещали защиту и дружбу? Вот и спрячься у них. На их территориях тебя сцапать сможет разве что сама принцесса.

Йев’ени потряс головой.

 – Подождите… Но как?..

 – Я снял с ворот двойные смены. На юго-западных воротах сейчас только один сторож, Санни Коул. Через двадцать минут он сделает вид, что отошел до ветру, и ворота останутся без охраны. За ними тебя встретит Тимбер и проводит до деревни рода Ивы, дорога ему известна.

 – Подождите, – вмешалась я, чувствуя, как дрожат ноги. – Шериф, это же… Ну, это наверняка недоразумение! Вы же знаете, что Йев’ени не делал ничего плохого! Я могу быть свидетелем, если надо! Те пони сами напали на нас! Йев’ени не имел никакого отношения к…

Я осеклась, потому что Йев’ени вскинул руку, жестом прося меня помолчать.

Он обернулся к Торн Руту.

 – Шериф. Насколько это все… серьезно? Если там, в столице, разберутся, что я действительно не замешан в этом… – следующее слово было, насколько я успела представить за эти полгода, человеческим аналогом «полного сена».

Торн Рут покачал головой.

 – Ты даже не представляешь, насколько, человек. Это письмо заверено кодом принцессы. Не маффиного Департамента Дружбы или еще кого из чиновников – принцессы, приятель. Хочу тебе пояснить – здесь, в Эквестрии, если принцесса говорит, что ты лягушка, ты спрашиваешь «Как высоко прыгать?» и радуешься, что не зеленый и не квакаешь.

 И оно подписано принцессой Селестией. Селестией, парень. Это ее высочество Твайлайт могла разводить церемонии с комиссиями и уроками Дружбы. Но Селестия… слушай, она правила Эквестрией тысячу лет, и поверь – она умеет быть безжалостной к тем, кто угрожает ее маленьким пони. Я тебе говорю – беги.

У тебя мало времени. Утром я буду вынужден расписаться в журнале приемки, и с этого момента у меня не будет выхода, кроме как арестовать тебя и запихнуть к Роки в карету. Ну или самому напроситься на обвинение в государственной измене. Не трать его попусту.

Йев’ени с силой провел ладонью по лицу.

 – Дерьмо. Если бы я смог добраться до Мэйнхэттена…

 – То что? – оборвал его Торн Рут. – Кто бы ни были твои дружки в Мэйнхэттене, я сильно сомневаюсь, что у них хватит пороху и возможностей переть против воли принцессы. Нет, твой единственный шанс – это скрыться за пределами Эквестрии, по крайней мере – пока все не уляжется.

Я шагнула вперед.

 – Шериф. Почему вы нам помогаете?

Торн Рут посмотрел на меня, словно впервые увидел.

 – Луговые маффины, – проворчал он. – Я, может, не самый хороший пони, но старый Шайремайя был моим приятелем. Я не собираюсь сидеть и смотреть, как разумного, спасшего его дочку, упаковывают в Тартар или в камень до конца дней! Ясно тебе?! Давай. Не трать зря времени.

Йев’ени опустился на одно колено, заглядывая мне в глаза.

 – Старгейз. Тебе ведь не обязательно идти со мной. Тебя же никто ни в чем не обвиняет. Возвращайся в Мэйнхэттен, займись лавкой, а когда все утрясется…

Я покачала головой. Опустила копыто ему на плечо, прерывая на середине фразы.

 – Даже не думай. Куда ты, туда и я.

Брай шагнула ближе.

 – Тогда и я с вами.

Шериф перевел на нее взгляд.

 – Еще чего не хватало! Меджи за тобой присмотрит, а через пару дней – Роки с Инквеллом отвезут до Уэст Терна и посадят на поезд до Толл-Тейла. И если рассчитываешь опять сбежать, то знай – проводников предупредят, чтобы глаз с тебя не спускали всю дорогу!

Я собралась что-то сказать – и умолкла. Вообще-то, шериф предлагал сейчас самое разумное решение…

Глаза Брай сощурились.

 – Шериф, – негромко произнесла кобылка. – Ну вы же не захотите, чтобы службе опеки стало известно, что вы помогли скрыться государственному преступнику? Я, разумеется, буду молчать… но вдруг они заподозрят меня? Начнут допрашивать и ловить на противоречиях?

Шериф набрал полную грудь воздуха. Шерсть на его морде из черной стала густо-фиолетовой.

 – Ах ты… – он скрипнул зубами. – Да ты хоть понимаешь, что за похищение жеребенка твоих друзей будут искать в пятьдесят раз сильнее, чем самих по себе, а?

 – А я оставлю записку. Что не хочу жить в сиротском приюте, поэтому ухожу из Брайдлвуда и прошу не искать меня.

Земной пони покачал головой.

 – Забирайте это мелкое воплощение Дискорда, – бросил он. – И, ради Фауст-Первотворца, сделайте так, чтобы ноги ее больше не было в моем городе! Если понадобится – привяжите ей к голове рога и оставьте среди оленей.

Йев’ени негромко засмеялся.

 – Все сделаем, шериф. И… можно еще просьбу?

 – Ну?

 – Вы мне кажетесь честным пони. Можете отправить этот вексель почтой в Мэйнхэттен? – он быстро набросал демонстрационным стиломехом несколько строк. – Вот адрес. Не хочу, чтобы все выглядело так, будто я сбежал с деньгами фирмы.

Шериф сгреб вексель и листок с адресом.

 – Сообразим как-нибудь, – буркнул он. – Все, давайте. У вас мало времени.

Он повернулся к двери.

 – Шериф.

 – Что?

 – Спасибо.

Торн Рут лишь молча что-то буркнул, исчезая за дверью.

Я без сил опустилась на кровать.

 – Поторопимся, – Йев’ени быстрыми движениями сгребал в сумку наши невеликие пожитки. – Хорошо хоть, брать с собой нечего, кроме зубных щеток… Эй? Старгейз, ты чего?

Я моргнула, стряхивая капли с ресниц.

 – Это… Это нечестно. Почему вот так? Как только у нас что-то начало получаться… Бежать, как какие-то преступники, прятаться, идти в никуда – только потому, что какие-то злодеи, которых мы знать не знали, совершили что-то ужасное, а мы теперь должны расплачиваться за их решения? Почему так?!

Человек тяжело вздохнул. Присел рядом со мной, провел рукой по загривку.

 – Знаешь, Старгейз, наверно, в чем-то это похоже на жизнь на Земле. Ты живешь своей жизнью, строишь планы, думаешь о будущем – а потом кто-то, кто даже не слышал про твое существование, принимает решение, и твоя жизнь летит в тартарары. И ты тоже вынужден бежать в никуда и не знаешь, что будет дальше.

Я хлюпнула носом.

 – Это неправильно. Эквестрия не была такой! Я не хочу, чтобы она была такой!

Йев’ени снова тяжело вздохнул. Обнял меня.

 – Прости, Старгейз. Видимо… – он помедлил. – Видимо, с нашим приходом ваш мир стал слишком похож на наш.

Я вскинула голову.

 – Нет. Нет. Ты ни в чем не виноват. Ты не должен извиняться. Это ты меня прости. Я просто расклеилась.

Решительно встала на ноги.

 – Вперед. Пока не поздно.

Шериф, ожидавший за дверью, провел нас через полутемный зал, проводил по пустым улицам до ворот. Как он и сказал, в караулке не было ни души. Йев’ени аккуратно, чтобы не скрипнуть петлями, снял засов, приоткрыл створку, придержал ее, выпуская меня и Брай. Ворота захлопнулись.

Тимбер Спрюс выступил на дорогу, стоило нам углубиться в сады. Они с Йев’ени обменялись негромкими приветствиями, и жеребец направился в сторону лесной чащи, по неровной, но, слава Селестии, подсохшей дороге. Мы поплелись за ним, то и дело в полутьме спотыкаясь на ямах и выбоинах. Я краем сознания пожалела, что у нас нет с собой светлячковой лампы.

Йев’ени поотстал, поравнявшись со мной.

 – Старгейз, – промолвил он.

 – Да?

Он помедлил.

 – А, да пошло оно все… Слушай. Когда все это закончится, и мы вернемся в Мэйнхэттен – ты выйдешь за меня замуж?

От неожиданности я приостановилась.

 – Это… Знаешь, ты выбрал очень неожиданное время для предложения!

Йев’ени коротко засмеялся.

 – Знаю. Просто я подумал – ну должно же быть среди всего этого хоть что-то хорошее?

Я обнаружила, что и сама улыбаюсь.

 – Йев’ени.

 – Да?

 – Я согласна.

Вместо ответа человек легко прикоснулся к моей гриве. Идущая впереди Брай – тень в лунном свете – оглянулась.

 – Я же говорила, это очень романтично, – заметила она.

Йев’ени покачал головой.

 – Ладно, идемте. Не стоит отставать, бродить здесь в темноте в одиночку – не самая хорошая идея.

Мы ускорили шаг. В вышине сияла луна, меченая мрачной тенью. Брайдлвуд и Эквестрия оставались за спиной, впереди распростерся лес – темный, чужой, неизвестный. Я всмотрелась во мрак.

Гадая, что нас в нем ждет. Ночь молчала, лишь негромко свистел ветер среди ветвей. До рассвета было еще далеко.
КОНЕЦ