Се пони

Акт 1, Жизнь: Уродство по-эквестрийски

Утреннюю тишину прервало громкое возмущение одного из жителей типичного многоквартирного дома, коих в Мэйнхэттане несчётное количество. Мистер Хэйхолл, вышедший через чёрный ход во двор, почти прокричал:

– Ты что здесь забыл? Раз уж выселили – убирайся! Ты здесь больше не живёшь!

Пони схватил зубами мусорный мешок и дотащил до угла, где его уже ждали наваленные в кучу полиэтиленовые собратья. После этого раздражённый жилец строго посмотрел на своего бывшего соседа, лежащего рядом с мусором на одной лишь картонной подстилке.

– Чтоб вечером ноги здесь твоей не было! Иначе подам жалобу. Нечего тут в таком виде лежать, пугая всех вокруг.

По правде говоря, в этом чрезвычайно тесном дворе-колодце, к которому с улицы вёл лишь длинный узкий тоннель, пугать было особо некого. Но вид у Десенди Хуфклаппера, выселенного вчера за просроченную квартплату, был действительно неприятный. Его бывший сосед, Муди Хэйхолл, окинул взглядом тело пони. По всему покрытому свежими швами туловищу Десенди шли полосы, похожие на выпирающие вены. Словно дороги на карте, они то сходились, то расходились. Тёмно-красный цвет этих дорожек сильно контрастировал с ярко-фиолетовым, почти белым, окрасом шерсти Хуфклаппера. На его теле мистер Хэйхолл также не мог не заметить хаотично расположенные пятна красного и желтоватого цвета – признаки воспаления и нагноения. Вдоль позвоночника пони шла самая широкая красная дорожка. Именно в ней сходились все пути поменьше. Взгляд Хэйхолла наконец был сконцентрирован на голове Хуфклаппера. На морде пони красовалась лишь одна алая линия, идущая от кончика носа до лба, где терялась в гриве. Вокруг неё, словно сыпь, пестрели воспалённые участки кожи. Внимание привлекал и необычный рог Десенди. Серый, длинный, как у аликорнов, и неестественной формы – это была спираль, сворачивающаяся в конус.

– Зачем ты так вырядился? Сними эту штуку, не смеши народ, – фыркнул Хэйхолл, перестав разглядывать Десенди. Тот лишь молча поднял глаза. Вид у него был разбитый во всех смыслах – это заметил даже, казалось бы, обделённый чуткостью Муди Хэйхолл. – Слушай, я тебе сказал: вали! Уверен, в Мэйнхэттане полно места, где ты бы смог вот так развалиться и страдать!

Хуфклаппер уронил свою голову, уткнувшись носом в картон. Даже смотреть наверх для него было в тягость. Пони услышал топот копыт мистера Хэйхолла, после чего раздался хлопок дверью. Десенди снова был единственной живой душой в этом дворике. Он тяжело вздохнул – всё ещё невозможно было смириться, что именно таким образом ему доведётся провести остаток своей жизни. Любые надежды, стоило о них лишь немного поразмыслить, рассыпались прахом. Десенди уже устал жалеть себя – на это он потратил всю прошедшую ночь. В его распоряжении же теперь столько свободного времени, столько возможностей! Хотя, если отбросить наигранный оптимизм, мариновать свою голову безостановочным потоком мыслей – вот главная и единственная возможность его новой жизни. Всё тело Десенди пронзала боль, стоило ему пошевелиться. Даже лежа здесь он всё равно чувствовал постоянный дискомфорт, то и дело меняя своё положение, чтобы заглушить периодически возникающие то тут, то там болевые импульсы. В каком же удачном месте расположена его картонная подстилка – подумал Хуфклаппер, посмотрев на недавно прогрызенный им мусорный мешок. По крайней мере, надо будет по минимуму шевелиться, чтобы принять пищу. Хотя разве эти объедки не самой свежей еды можно назвать пищей? Десенди попытался помотать головой, но от сильного приступа боли в шее едва ли смог это сделать. Нет, в такой ситуации намеренно вызывать у себя грусть – плохая идея. Надо подумать о чём-то приятном. Вспомнить детство, свои лучшие деньки… И вот Хуфклаппер сам не заметил, как начал воспроизводить в голове цепь событий, в конечном итоге разрушивших его жизнь.

Именно в Мэйнхэттане семье Хуфклапперов повезло обзавестись жеребёнком. Малыш Десенди, рождённый единорогом, с первых дней жизни демонстрировал неординарное умение обращаться с магией. Гордые врождёнными способностями сына родители поначалу рассчитывали, что из жеребёнка вырастет новый Стар Свирл Бородатый. Тем не менее у мальца совсем не проявлялся интерес к изучению и совершенствованию своих магических способностей. Вместо этого юный Десенди постоянно развлекал сверстников простенькими, но зрелищными магическими трюками, которые зачастую поражали даже взрослых пони, навидавшихся за свою жизнь чудес. Таким образом, уже к школьным годам об углубленном изучении магии младшим Хуфклаппером и речи не шло. Окончательно этот вопрос был закрыт, когда пони обзавёлся своей кьютимаркой, изображавшей пестрящий красками салют. Десенди был рождён для сцены – в этом не было сомнений.

Времена были спокойные, а уверенность в завтрашнем дне могло ослабить лишь допущение внезапного несчастного случая. К сожалению, именно с таким случаем юному единорогу и пришлось однажды столкнуться, отчего вся его жизнь резко изменилась. Это произошло в одно мгновение, когда раздался заветный треск, пустивший неприятную вибрацию по всей голове пони. Обычная загородная встреча семейств одноклассников Десенди обернулась настоящим кошмаром для Хуфклапперов. Их сын, игравший с другими детьми на, казалось, невысоком холме, оступился и полетел вниз головой на лежащие у подножия камни. Что было дальше, сам Десенди знает лишь со слов своих родителей: удар пришёлся на рог, отчего тот, словно долото, расколол череп несчастного пони. Благо родители быстро и аккуратно доставили сына в больницу, где тому в экстренном порядке была проведена операция по удалению рога, после чего образовавшуюся в черепе дыру можно было закрыть металлической вставкой. Тот факт, что Хуфклаппер после этого выжил, являлся чудом – и это, пожалуй, был единственный положительный момент этого трагического происшествия.

С тех пор у безрогого единорога началась совершенно новая жизнь. Десенди никак не мог смириться с утратой своего магического инструмента. Без рога пони не мог как полноценно выступать, так и даже хоть сколько-нибудь эффективно ассистировать сценическим мастерам магии. Несбыточность мечты, невозможность осуществить своё предназначение – это жутко давило на маленького Десенди, который со временем стал одержим идеей любыми средствами вновь обуздать свои магические способности, простаивавшие без дела. Во имя новой цели своей жизни Хуфклаппер начал активно изучать природу магии, отводя всё своё свободное время посещению библиотек и лекций самых выдающихся единорогов современности. Набравшись недюжинных знаний, Десенди приступил к своим первым экспериментам. Теперь дом Хуфклапперов регулярно посещали единороги-подопытные, нанятые сыном за родительские деньги. Работая с ними, юный пони начал замечать всё больше и больше занимательных мелочей, упоминаний о которых он не заприметил ни в одной из прочитанных книг или прослушанных лекций. Близость к чему-то неизведанному подстёгивала Десенди продолжать свои исследования, которыми тот стал буквально жить. Брошенная со временем школа и отсутствие оплачиваемой работы, естественно, смущали старших Хуфклапперов, но те не смели идти наперекор увлечённому своим делом сыну. Сочувствуя утрате Десенди, родители лишь покорно продолжали финансировать его исследования в надежде, что когда-нибудь эти труды окупятся и вновь позволят тому заниматься предначертанным делом, обрести счастье. Сам же Десенди фанатично продолжал исследовать магию, погрузившись в свою работу настолько, что весь остальной мир ему стал попросту безразличен.

Годы шли, дневники пони один за другим наполнялись новыми заметками и открытиями, но всё это не складывалось во что-то цельное. Вся проделанная Хуфклаппером работа действительно не прошла впустую, однако ожидаемые им результаты так и не были получены. Но единорог не собирался сдаваться, ведь постоянные открытия, хоть и не совсем существенные, не прекращали подпитывать надежду на скорый успех. И вот пони уже похоронил своих родителей – весьма скромно, ведь все деньги уходили на исследования. Тем более, что основное финансирование вплоть до самого конца поступало Десенди именно от предков. Поэтому и грустил он, глядя на один общий надгробный камень супругов Хуфклаппер, по большей части из-за того, что теперь придётся искать деньги на стороне. А с этим у Десенди всегда было тяжко: несмотря на довольно продуктивную исследовательскую деятельность, результаты которой зачастую были полезны обществу, незадачливый пони постоянно становился жертвой манипуляций, предпринимаемых не самыми честными представителями научного сообщества. Как итог, за Хуфклаппером числились десятки проданных за бесценок патентов и отозванных от публикации статей, которые спустя некоторое время отпечатывались от имени куда более известных учёных. Но Десенди было всё равно. Его задача – работать, а не выяснять отношения с коллегами, причастности к которым исследователь в принципе иметь не хотел. Подобное наплевательское отношение и обуславливало тотальный беспредел, творящийся с увидевшими свет результатами работы Хуфклаппера. Таким образом пони постепенно шёл к полному разорению. Ещё каких-то пару лет – и Десенди жил в пустой коробке, которую мало кто в здравом уме смог бы назвать квартирой. Наполняли эту жилую ёмкость лишь бесконечные бумаги, вдоль и поперёк исписанные кривым почерком Хуфклаппера – пони так и не научился ловко пользоваться пером, держа его в зубах. Среди этих бумажек также можно было заметить и отпечатанные стройными рядами букв документы, гласящие либо о просроченных уплатах, либо о договорённостях эти уплаты совершить. Очевидно, что так не могло продолжаться вечно; и однажды всё в безысходном существовании Десенди вновь переменилось.

Это был, пожалуй, самый счастливый день в его жизни – день, когда Хуфклаппер вновь смог использовать магию. Правда, только в перспективе, но и этого хватило, чтобы вечно угрюмый и усталый пони радостно плясал, отбивая копытами чечётку об шершавый бетонный пол, от которого когда-то была оторвана и выставлена на продажу красивая узорчатая плитка. Наконец-то его работа дала ожидаемые плоды в виде чертежа инновационного устройства, способного не просто заменить утерянный рог, но и преумножить его магические способности. Однако и тут не обошлось без разочарований: финальная ступень данного проекта была не по карману погрязшему в долгах Десенди. Последние битсы пони потратил на изготовление по чертежам единственного экземпляра своего изобретения, однако специфика его заключалась в том, что для работы устройство должно быть внедрено под кожу пользователя. Это означало неизбежность хирургического вмешательства, которое было невозможным как по финансовым причинам, так и по соображениям безопасности. Ни одно медицинское учреждение в Мэйнхэттане не одобрило проведение операции по внедрению под кожу Хуфклапперу его самодельного аппарата, представлявшего собой не то второй скелет, не то вторую кровеносную систему. Уяснив, что так просто ему не осуществить свою мечту, Десенди, наученный горьким опытом работы с сообществом учёных, решил не обращаться за помощью к коллегам. Вместо этого пони на последние гроши разослал в разные концы Эквестрии письма с описанием своего изобретения и просьбой оказать финансовую и медицинскую помощь. Взамен Десенди предлагал изготовить ещё несколько экземпляров своего устройства. Хуфклапперу хорошо запомнился следующий месяц ожидания хоть какого-то ответа, который в один то ли прекрасный, то ли несчастный день ему всё же поступил.