Сорняк

42. Безудержный рост

— И куда это ты собрался? — Клауди Кварц приподняла бровь так, как это могла сделать только пугающая матрона. Ее рот сжался в крошечную морщинистую линию, а уши подались вперед.

— Работать, есть дела, которые нужно делать...

— О, нет, не нужно. У тебя теперь новая работа. Занимайся книгами, а не то будешь сидеть смешно целую неделю! — Клауди указала на кухонный стол. — Садись и учись. Ты отстаешь в учебе, и это позорно! Ты просто садись и изучай все, что тебе нужно для проекта, над которым ты работаешь.

— Но я...

— Не нокай мне! — Бровь Клауди приподнялась.

— Но там...

— Я сказала, не надо мне хамить! — Клауди повысила голос, а ее глаза сузились.

Опустив голову и поджав хвост, Тарниш вернулся в свою комнату за книгами, не смея даже оглянуться через плечо на Клауди Кварц. Он слышал ее нетерпеливое фырканье. Что-то в этом сильно напугало его.

Утреннее солнце светило в окно, когда Тарнишед Типот поднял голову и вытянул шею. Кухня была пуста. Остальные были на работе или занимались чем-нибудь еще, за исключением Клауди, которая отправилась в Рок-Хейвен развозить выпечку.

Тарниш так давно ничему не учился, что почти забыл, как учиться. Сначала он читал, что давало ему базовое представление о предмете, но теперь он делал заметки и записывал идеи для экспериментов, чтобы попробовать их позже.

Ему нужен был собственный сад ядовитых шуток, вырастить который было бы несложно. Нужна была только лей-линия и постоянный поток стихийной магии, которым располагала ферма семьи Пай. Правда, оставалось еще опасение, что ядовитая шутка окажется в окружении семьи Пай. Он и Мод были невосприимчивы к ее воздействию; Тарниш был уверен, что остальные подвергнутся.

Тарниш все еще не понимал, как его магия взаимодействует с миром. Нестабильность лей-линии вызывала неравномерный поток магии, который искажал и мутировал мир в непосредственной близости от явления. Его собственная магия, которая, как подозревал Тарниш, была беспорядочной, взаимодействуя с беспорядочной магией нестабильной области, создавала регулярность или стабильность.

Это не имело смысла, сколько бы Тарниш об этом ни думал. Две нерегулярности должны взаимодействовать и порождать еще больший хаос, еще большую нерегулярность, умножая эффект, но этого не происходило.

Что ставило под сомнение саму природу ядовитой шутки. Какой цели она служила и почему вызывала неприятности? Когда-то ядовитой шутки было много, она покрывала большую часть Эквестрии, разрастаясь там, где были мелкие и крупные нестабильности. Большая часть ядовитой шутки была уничтожена. Пони мстительно преследовали ее, выжигали огнем, атаковали магией, отравляли гербицидами. Теперь ядовитая шутка росла в уединенных местах, в недоступных местах и там, куда пони было трудно попасть из-за враждебной магии.

И вот, совершенно без предупреждения, молодой жеребенок Тарнишед Типот пережил Мысль. Если его магия имитировала ядовитую шутку и при этом стабилизировала магические нарушения, что, если ядовитая шутка была полезной? Что пони делают с землей и окружающей средой, сжигая, срезая и обрывая ядовитую шутку? Только лепестки были вредны... один исследователь назвал их "концентрированной плохой магией" и заявил, что лепестков нужно избегать любой ценой.

Но в дальнейших исследованиях Тарниша выяснилось, что вредны только лепестки. Все остальные части растения обладали какими-то полезными свойствами. Пестик был полезен. Завязь, рыльце и стигма были полезны. У тычинок было огромное количество применений, и все они были полезны. Различные части растения использовались для лечения всевозможных магических недугов, болезней, недомоганий и хворей. Кловер Мудрая обнаружила, что лекарство от воздействия плохой магии, которое могло быть смертельным для единорога, находится прямо у источника проблемы — цветке ядовитой шутки. Можно сварить мощный восстанавливающий эликсир, который очистит пострадавшего единорога от плохой магии. Даже просто съев цветоножку цветка ядовитой шутки, можно было облегчить воздействие плохой магии, но нужно было пережить последствия воздействия лепестков.

Он подумал о Призрачном лесе и скрюченных деревьях. Магия опустошала землю, уничтожая все, мутируя растения и животный мир, но в роще с ядовитой шуткой деревья, хотя и оставались скрюченными, были гораздо здоровее. Он подумал о Вечносвободном лесе, темном, жутком, извилистом, полном враждебной магии, и большая часть ядовитой шутки была уничтожена с внешних краев леса. Лес, который не переставал расти и который невозможно было сдержать.

И тут пришла последняя мысль, идея, навязчивая идея, одержимость, почти граничащая с манией. Все это нужно было изучить. Тарниш понял, что может провести остаток жизни, пытаясь найти ответы на эти вопросы, эти мысли, эти идеи.

Оставшись один на кухне, Тарниш не знал, что его тело претерпело глубокие изменения. Его кьютимарка — цветок ядовитой шутки — выросла. Теперь к одному цветку добавились два небольших голубых бутона. Проросли маленькие усики.

После долгого пребывания в спящем состоянии Тарнишед Типот наконец испытал здоровый рост, через который проходят пони, когда появляется их кьютимарка. Перемена была глубокой. В одиночестве, сидя на кухне семьи Пай, Тарнишед Типот поверил, что у него есть цель.

Ухоженный, взращенный, возделанный, сорняк расцвел и теперь должен был наверстать упущенное.