Venenum Iocus

33. Великое и могущественное пробуждение

Тарнишед Типот проснулся от ощущения, что повозка раскачивается взад-вперед. Прошло несколько долгих растерянных секунд, прежде чем он пришел к выводу, что повозка движется. Он несколько раз моргнул, пытаясь прогнать сонливость из глаз, а затем вытер лицо щеткой, чтобы удалить глазные козявки, которые могли скопиться за время сна. К его спине прижималось теплое тело.

Он немного перевернулся, извиваясь и ерзая, но стараясь не потревожить кобылу рядом с собой. Он потрогал ее мягкой частью копыта, пытаясь определить температуру. Она не горела, отнюдь. Ее кожа была прохладной на ощупь, за исключением тех мест, которые были прижаты к нему. Ее дыхание было медленным и ровным. Она не выглядела вспотевшей.

Зачарование, даже если он еще не до конца понимал все его сложности, сработало. Почувствовав удовлетворение, он зевнул и сполз с кровати. Ему потребовалось мгновение, чтобы обрести равновесие. Ему стало интересно, почему Мод решила сняться с места.

Открыв дверь, он вышел на улицу, помня о движущейся повозке. Он перешел на рысь и направился к Мод. Был полдень, уже поздно, и Мод шла бодрой рысью, не торопясь. Она выглядела немного вспотевшей.

— Ты решила идти? — спросил Тарниш, рыся рядом с ней.

— Я отправила Лаймстоун домой, — ответила Мод, — и щенка тоже. Не было смысла оставаться. Мне казалось, что за мной наблюдают, Тарниш, и мне это не нравилось. Я решила уйти.

Потянувшись мысленно, Тарниш нашел свою флягу в повозке, заваленной остальным снаряжением. Он левитировал ее, вытащил пробку и предложил ее Мод, чтобы она могла выпить столь необходимую ей порцию.

Когда она закончила, и он сам решил попить, чтобы утолить жажду, оказалось, что фляга заполнена чуть меньше, чем наполовину. В какой-то момент ему нужно было наполнить ее. Если понадобится, он сможет сделать это во время ходьбы. В воздухе ощущалась влажность, а рядом — сырость, он чувствовал это, хотя и не мог понять, как это так получается.

На земле лежали длинные тени, воздух был теплым, дул приятный ветерок. В воздухе витали мухи, Тарниш ненавидел их, и какая-то часть его души пожалела о том, что в обществе принято, чтобы у кобыл были длинные хвосты, а не у жеребцов. Длинные хвосты лучше отгоняют мух.

— Как Трикси? — спросила Мод, облизав губы.

— Кажется, с ней все в порядке, — ответил Тарниш. Он поднял голову и зевнул. На ходу он левитировал свои седельные сумки, меч и шлем. Он начал пристегивать все это и снаряжаться. Мод была права — он тоже чувствовал на себе пристальный взгляд. Что-то… хищное. Он подумал, нет ли поблизости алмазных псов, злых алмазных псов, алмазных псов, которые, возможно, немного обижены тем, что их собратьев убили. Это было вполне обоснованное опасение. Когда он рысил рядом с Мод, он понял, что за ними может наблюдать что-то еще, какая-то пони, которая проявляла к нему странный и тревожный интерес.

— Как далеко ты собираешься идти, Мод? — Тарниш осмотрел рощу деревьев на обочине дороги, бросив на нее настороженный взгляд, а затем проверил другие места, где могло бы укрыться что-то или кто-то из пони.

— У меня есть на примете лагерь. — Мод повернулась и посмотрела на своего мужа. — Это за Сестрами. Но путешествие будет долгим. Это будет утомительно, но я думаю, что справлюсь. Я хочу быть подальше от всего этого района.

— Я тоже. — Тарниш кивнул головой, поднял флягу и стал сосредотачиваться на воображаемых пушистых облаках, прохладных, влажных, восхитительных пушистых облаках. Он понятия не имел, каковы облака на ощупь, ведь он не пегас, поэтому ему пришлось использовать свое воображение на полную катушку.

Он на мгновение отвлекся, подумав, не наложить ли на флягу заклинание неизменности. Было бы здорово, если бы она могла сама набирать воду и избавить его от лишних усилий. Нахмурившись, он прогнал эту мысль и сосредоточился на задаче. Вода была необходима, и если Мод собиралась в длительное путешествие, ей нужно было оставаться гидратированной. В этом и заключалась его работа. Обеспечить Мод водой и питанием, пока она будет выполнять тяжелую работу — тянуть повозку.

Сам того не осознавая, он застучал копытами, шагая рядом с Мод, одновременно сосредоточившись и пытаясь наполнить флягу. Над ним и под ним была вода. И еще что-то… что-то… волшебное. Он повернул голову, пытаясь сориентироваться, и увидел вершины Сестер. Он почувствовал, как магия тянет его к себе. Его разум тихонько подсказывал, пытаясь заполнить пустоты. Не зря же драгоценные камни и металл, извлеченные из земли, были так ценны. Чувствуя магию, находясь в таком контакте с ней, в таком созвучии, он вспомнил то время, когда у него был всплеск, когда он направил хаотическую магию, пробивающуюся из-под земли, то время, незадолго до того, как взорвался вулкан.

Его магия изменилась, она словно откупорилась, стала неостановимой. Однако его магия была не такой, как у других пони, и он это знал. В этом состоянии он осознавал, понимал. Он понял причину, по которой он был так созвучен с магией таинственной незнакомки — это был хаос, непредсказуемый, опасный, ненадежный хаос. И, понимая это, он догадывался, что произойдет, если она обратит свою магию против него.

Катастрофа. Конечный результат можно было назвать только катастрофой. Он вздрогнул и услышал звук льющейся воды. Он посмотрел вниз, выходя из оцепенения. Вода вытекала из его фляги и проливалась на грунтовую дорогу, по которой он шел.

Если хаос был неостановимой силой, то Тарниш понял, что он — неподвижный объект. Это осознание испугало его. Он перестал наколдовывать воду, сделал глоток из фляги, а затем закрыл пробку. Он достал флягу с чаем, сделал глоток, а затем спрятал ее.

— Ты в порядке? — спросила Мод. — Ты вызываешь у меня странные ощущения. Что-то в тебе заставляет мой круп чувствовать себя странно и покалывающе.

— Извини… — Тарниш покачал головой. — Я не знаю, что на меня нашло. С того дня моя магия стала другой. Я стал другим…

— Мы оба изменились, — сказала Мод, прервав редкую паузу.

Прищурившись на дорогу, Тарниш не знал, что ответить и как объяснить свои мысли. Он не знал, как передать свои чувства. Ему не хватало ни знаний, ни словарного запаса, чтобы выразить свои мысли. Это беспокоило его.

Встреча, которая должна была закончиться насилием между ним и незнакомкой, не сулила ничего хорошего.

Когда Тарниш высыпал обезвоженный и нашинкованный картофель в воду, чтобы он размокал, из повозки вышла Трикси. Это его встревожило, он тут же встал и потянулся к ней с помощью своей магии. Взгляд Мод остановил его, но он не терял бдительности. Трикси сделала неуверенный шаг вниз, проверяя раскладную лестницу, а затем, шатаясь, спустилась вниз.

— Ты выглядишь лучше, — сказала Мод Трикси.

— Трикси чувствует себя лучше. — Слова Трикси прозвучали как сухое кваканье, и Тарниш, поняв, что ей нужно, откликнулся. Он приготовил кувшин апельсинового сока из растворимого концентрата. Это был не самый лучший сок в мире, но он, как ни странно, хорошо утолял жажду. Он налил немного в пластиковый стаканчик и поставил его на плоский камень, служивший импровизированным столом. В этот момент в костре затрещал сучок, разбрасывая искры.

Трикси хромала, стараясь не нагружать больную ногу. Когда она приблизилась к огню, Тарниш увидел, что нога уже не так сильно раздута, как раньше. Стрелка казалась почти нормального размера, а ужасная киста, похоже, не наполнялась гноем. Глаз Трикси все еще был опухшим, и он не знал, что можно с этим сделать. Он полагал, что время все исправит.

— Что на ужин? — спросила Трикси.

— Гарнир, Тарниш собирается сделать сливочно-перечную подливку из концентрированного молока, тосты с маслом и джемом, и каждому по баночке с пудингом. — Мод повернула голову, ее тело переместилось. Она смотрела на Трикси, в ее глазах отражался огонь, и она наблюдала за тем, как Трикси садится возле огня, улегшись на землю. Вокруг стакана с напитком с апельсиновым вкусом появилось слабое свечение, и Трикси смогла поднять стакан.

В несколько глотков она выпила весь стакан, и Тарниш, не спрашивая, наполнил его. И он, и Мод следили за Трикси, которой, похоже, было трудно сидеть. Она с трудом удерживалась в вертикальном положении. Что ее удерживало? Гордость? Сила воли? А может, и то, и другое? Ее грива была спутанной и нечесаной, и Тарнишу стало жаль ее. Она проспала весь день, пока Мод тащила повозку. Когда она пила, он заметил, что немного напитка капает ей на лицо — припухлость вокруг глаза была ужасной и стягивала губы.

Когда стакан опустел, Тарниш снова наполнил его, но Трикси не стала пить сразу. Вместо этого она поставила стакан на импровизированный каменный стол и, приоткрыв один глаз, уставилась на свои передние копыта.

— Трикси благодарит тебя, — сказала она негромким, дрожащим голосом. — Трикси невероятно повезло. Какой-нибудь нехороший пони мог бы сделать с Трикси что-нибудь плохое или отомстить. Многие пони меня недолюбливают. Трикси думает, что она все еще была в бреду, когда согласилась лечь с тобой в постель. Она рада, что ты поступил благородно.

Не зная, что ответить, Тарниш кивнул и принялся нарезать хлеб, чтобы его можно было поджарить на огне. Он увидел, как Трикси подняла голову и посмотрела на него. Она выглядела так, словно в любой момент готова была расплакаться — ее глаза уже наполнились слезами, — и он отвел глаза, потому что ему было странно смотреть, как она плачет.

Мод была очень похожа на камень. Она уселась рядом с Боулдером, держа его на копыте. Она ничего не говорила Трикси, но наблюдала за ней. Тарниш знал, что между этими двумя кобылами была какая-то история: Трикси работала на ферме по добыче камня и была не самым лучшим работником. Затем, к удивлению Тарниша, Мод заговорила.

— Что случилось? — спросила Мод.

В горле Трикси раздалось слабое хныканье, и она вздрогнула. Она посмотрела на Мод, в ее глазах блестели слезы, которые отражались в слабом оранжевом отблеске углей костра. Она подняла одну переднюю ногу, больную, и опустила ее на бок, словно пытаясь отогнать мучительное воспоминание.

— Трикси думала, что это ее конец, — ответила Трикси. — Она спала, когда ее похитили.

Тарниш почувствовал холодные мурашки по позвоночнику и взглянул на Фламинго, которая все еще была в ножнах. Ее можно было вытащить за то же время, что и моргнуть. Тарниш подумал, хватит ли этого, если случится неприятный сюрприз.

Покачав головой, Трикси издала несколько хныкающих слов:

— Трикси не может говорить об этом. — Она посмотрела на Тарниша, смаргивая слезы, и устремила на него свой любопытный, полный слез взгляд. — Как ты исцелил Трикси?

— Зебринским худу, — ответил Тарниш, — это кое-что, что я пробую в качестве хобби.

— Хобби? — Трикси была поражена. Она подняла переднюю ногу и помахала ею. — Ты вылечил это с помощью хобби?

— Ну, я так же вытащил гвоздь и удалил большую часть инфекции. — Тарниш не стал подробно рассказывать об этих злоключениях, и он не был уверен, что сможет когда-нибудь снова чувствовать себя комфортно рядом с зубной пастой. При одной мысли об этом его начинало тошнить. — Я сделал твое чучело, а потом намазал ногу чучела настойкой с антисептическими свойствами. Это тебя вылечило. Я удивлен не меньше, чем ты.

Один глаз Трикси несколько раз моргнул, и по щеке скатилась одна слеза. Других слез не последовало. Ее глаз блестел, но поток слез, похоже, был пока остановлен.

— Почему единорог опускается до использования магии зебры?

Почувствовав раздражение, Тарниш напомнил себе, что Трикси нездорова. Он сдержал горячий ответ, тщательно подбирая слова и следя за тем, чтобы его голос был нейтральным:

— Я не очень волшебный единорог… ну, могу быть, но в общем и целом — нет. Но, как и любой другой единорог, я тоже хотел бы овладеть магией. — Он увидел, как сузились глаза Трикси, когда он заговорил.

— Трикси понимает необходимость обладания силой. — Последовала долгая пауза. — Это чуть не привело ее к гибели.

— О, смотрите, картошка уже размокла, — сказал Тарниш, чувствуя потребность занять себя. Он тоже услышал манящую песню сирены, зовущую его к власти, и слова Трикси почему-то расставили все по своим местам. — Я лучше займусь приготовлением ужина. Извините.