Тот, кто поддерживал огонь
Год 15
Со стороны это, наверное, смотрелось красиво: под мрачным небом, полным тяжёлых облаков, проливающих сверху холодные струи дождя, по центру моста стоял человек, уперев пяткой в камень рядом с собой самодельное копьё. Не хватало только тревожной закадровой музыки — и чтобы это происходило на экране, а не в реальности.
А у дальнего края моста, лишь чуть-чуть не заходя на его замшелые камни, собралась небольшая, голов в сорок, толпа поней всех трёх видов, и каждый из них тоже был вооружён.
Несколько долгих напряжённых минут они стояли и молча глядели друг на друга, позволяя ветру хлестать их струями дождя. Да, в кино эта сцена выглядела бы красиво.
Наконец вперёд выступил пожилой жеребец-земнопони с поблёкшей от возраста желтой шерстью и белой гривой.
— Прочь с дороги, тварь, — сказал он хриплым, но полным ярости голосом. — Мы не враждуем с тобой.
— Если вы желаете причинить вред моей леди, то вы враги мне.
— Так ты действительно служишь этой ведьме?
— Поосторожнее в выражениях! Она — повелительница этих земель, и вы не имеете права называть её такими словами!
— Повелительница? Ты называешь эту трусливую дрянь повелительницей?! — жеребец решительно шагнул вперёд на мост и стукнул тупым концом копья по камню. — Она всего лишь интриганка и убийца! Наши предки сражались бок о бок с принцессой Твайлайт Спаркл, и мы не забыли, что все пони когда-то были связаны узами волшебной дружбы! И мы помним, да, мы с детства помним историю про то, как та самая злодейка, которой ты служишь, похитила всю магию Эквестрии!
— Вы заблуждаетесь.
— Что?!
— Именно Твайлайт Спаркл, а не леди Опалина, забрала магию из Эквестрии. И пусть вы называете её интриганкой, убийцей и прочими оскорбительными словами, но на деле она всего лишь отвоевала своё законное место повелительницы Эквестрии.
— Законное место? Повелительницы?! И именно поэтому она прячется ото всех, да?!
— Причины её решений — не ваше дело.
— То, что происходит с Эквестрией — как раз моё дело, тварь. Мы всю жизнь готовились к этому дню, и сегодня мы докажем, что она не смогла убить всех, кто помнит о былой Эквестрии. Сегодня мы свершим возмездие, и да падёт Опалина Аркана!
Пони за его спиной разразились криками, и вся толпа шагнула вперёд, начав двигаться по мосту.
— Как хотите. Я думал, что мне удастся пощадить вас, но, похоже, это будет невозможно… Ни один из вас не покинет это место живым!
И человек выставил перед собой копьё. Пусть оно было самодельным и охотничьим, но за много лет самостоятельной добычи пропитания он научился настолько эффективно его использовать, что немногие оставшиеся в окрестных лесах медведи предпочитали торопливо удирать, лишь заслышав его шаги.
Да, на киноэкране толпа врагов, кричащих и потрясающих оружием, накатывающаяся на одинокого, готового ко всему воина, несомненно выглядела бы красиво…
Со скрежетом распахнулась дверь тронного зала, само собой дрогнуло пламя негаснущих волшебных факелов. На улице продолжался ливень, поэтому с изодранной одежды вошедшего человека ручьями стекала вода, успевшая смыть все следы сражения.
Сидящая на троне аликорна посмотрела на него с радостью пополам с беспокойством.
— Ты вернулся.
— Да.
Улыбка королевы стала шире.
— Раз за разом ты впечатляешь меня. Разумеется, я с лёгкостью справилась бы с этой проблемой самостоятельно, но это был удачный повод чтобы лишний раз проверить, достоин ли ты места моего приспешника.
— Ну и как? Достоин?
— Ни один из врагов не остался в живых. Жестокое, но уместное завершение их восстания. Все те, кто помнят Твайлайт Спаркл и продолжают жить ценностями прошлого, представляют собой опасность для всего, что я планирую совершить.
— Разумеется, моя леди.
Взгляд человека упёрся в пол… но подошедшая вплотную аликорна, подцепив копытом за подбородок, вынудила его вновь поднять голову и встретиться с ней взглядом.
— Ты поступил единственно верно, мой маленький человек. Да, я знаю, ты хотел бы помиловать их, но с некоторыми пони просто невозможно договориться.
На несколько минут в полутёмной зале воцарилось молчание.
— Сожалеешь о том, что совершил?
— Я…
— Наверняка ведь ты даже не предполагал, что тебе придётся лишать пони жизни?
Человек не ответил, лишь прикрыл глаза. Но внезапно прозвучал тихий вздох, и он ощутил, что ему стало гораздо теплее — прижавшись к нему грудью, Опалина обняла его своими большими, очень красивыми крыльями. В последнее время у него появилось немало шансов ощутить, насколько приятно прикасаться к горячей, гораздо теплее человеческой кожи, шёрстке огненной аликорны. Объятия уже стали нормой в их отношениях.
— В другой ситуации я бы сказала, что ты проявляешь чересчур много сочувствия к тем, кто его не достоин. Но… поскольку ты — это ты, я не стану. И кроме того, как я ни расспрашивала Зеркальное око, оно не показало мне больше никого, желающего выступать против меня с оружием в копытах. Все бунтовщики, склонные к насилию, лежат недвижимо во рву нашего замка, и тебе, мой маленький человек, скорее всего более не придётся поднимать своё копьё против пони.
— И всё равно… если прикажете, я… выполню приказ.
— Я знаю, мой Анон, я знаю.
И несколько секунд они просто стояли, обнимая друг друга. Затем аликорна, сложив крылья, шагнула назад.
— Иди, постирай свою одежду. А потом… отправляйся спать. Или приходи сюда — поступай так, как будет тебе удобнее.
— Вы даёте мне выбор?
— Сегодня ты точно заслужил. Делай то, что позволит тебе твоё психическое состояние.
Опалина повернулась к двери, на её лице мелькали тени конфликтующих эмоций. И, прежде чем исчезнуть из вида, она добавила:
— Спасибо тебе, мой человек.
Анон посмотрел вслед ушедшей аликорне, моргнул и, не ощущая ничего, кроме полного опустошения, направился в прачечную. Одежду действительно необходимо было постирать.
Человек лежал в своей постели — как бы ни нравилось ему общество Опалины, но сейчас его голова была чересчур переполнена разнообразными чувствами, чтобы выносить чьё-либо присутствие рядом.
Итак, он здесь уже больше пятнадцати лет. Казалось бы, куча времени, но для него эти годы летели, а не тянулись. Служа Опалине, он чувствовал себя на своём месте. В отличие от его прошлой жизни, он получил от неё всё, что желал. Еду, дом… цель в жизни. И её улыбку. Добиваться того, чтобы Опалина улыбнулась ему, было так увлекательно.
Она злобная повелительница? Ну да. Он, впрочем, тоже вполне злодей. Ему не раз доводилось воровать у пони, потому что пока к аликорне не вернётся магическая сила, по-другому просто невозможно. Правда, до сегодняшнего дня его жизнь была скорее похожа на фентезийную игру. «Анон и королева разноцветных пони», купите диск в любом магазине за тридцать долларов.
Но теперь на его руках настоящая кровь. Стоило ли оно того? Стоило ли вообще всё это смертей пони?
Повстанцы были разгневаны. Напуганы. Увлечены идеями лидера и рассказами о древних временах. Они верили, что самые важные проблемы можно решить, ворвавшись с ножами в зубах в старинный замок, где обитают злобная королева и её приспешник.
Они и сами были жертвами. А он убил их. Всех до последнего.
И что теперь? Продолжать жить как ни в чём не бывало? Служить Опалине, радоваться улыбке на её лице? Приходить в Мэйртайм Бэй, заходить в магазин и покупать овощи, улыбаясь продавщице, чей жеребец ушёл и никогда не вернётся?
Чем больше Анон думал о событиях этого дня, тем туже был узел, в который завязывались его кишки. Да, он и раньше не считал себя по-настоящему хорошим человеком, но теперь…
Возможно, тот пони был прав, называя его тварью?
Внезапно человек вскочил, добежал до туалета и склонился над раковиной.
Его вырвало.
Наступило утро, и человек очнулся от тяжкого полусна-полубреда, ничуть не отдохнувший и столь же разбитый, каким был вечером. Но наступал новый день, надо было продолжать работать, а потому через несколько минут он в свежей униформе вышел из своей комнаты… и почти нос к носу столкнулся с дожидающейся его в коридоре Опалиной.
— Доброе утро, ваше величество.
— …пойдём, Анон, — сказала она после недолгой паузы.
— Как прикажете.
Затворив дверь комнаты, человек последовал за аликорной в сторону тронного зала. Но, к его удивлению, вместо того чтобы сесть на трон, она прошла мимо, в сторону главного входа в замок. Человек шёл следом, и когда они вышли из ворот, невольно отметил, что очень редко видел Опалину под солнечным светом…
И поразился её красоте.
Они вдвоём молча прошли по мосту, после чего аликорна направилась вверх по склону, не придерживаясь какой-то тропы, но явно точно зная, куда идти. Немало времени спустя человек оказался на вершине горы, на склоне которой был возведён замок. На горизонте виднелся берег и очертания зданий Мэйртайм Бэй, с другой стороны был виден лес, в котором прятался Бридлвуд, а с третьей — горы, и где-то среди них затерялся Зефир Хайс. Остановившись, Опалина просто села на землю, чего она никогда на его памяти не делала, и похлопала копытом рядом с собой. Анон молча повиновался.
Несколько минут королева и её приспешник молча рассматривали окружающий их пейзаж.
— Сегодня я повышаю тебя в звании, — наконец нарушила затянувшуюся тишину Опалина.
— Моя леди?
Аликорна прикрыла глаза.
— В моём королевстве нет пока титулов, так что это будет чисто между нами. С сего дня ты волен поступать так, как считаешь нужным. Действовать полностью независимо.
— Независимо?
— Если я отдам тебе приказ, который ты сочтёшь неверным, ты имеешь право не выполнить его, за что не получишь наказания. Если тебе придёт в голову совершить некое деяние, более важное чем ежедневные дела в замке, ты можешь отправиться в своё приключение. И если вдруг ты решишь просто покинуть меня, завершить своё служение, я… — она отвернулась и лишь через несколько секунд завершила фразу: — я с радостью встречу тебя, если ты всё же вернёшься.
Человек сидел, поражённый до глубины души. Аликорна продолжала смотреть куда-то в сторону, так что ему не было видно выражения её лица, но в непривычно ярком освещении он внезапно заметил, что её обычно тщательно ухоженная грива сегодня явно лишь торопливо приглажена и уже растрепалась, да и сидит Опалина как-то сгорбившись, словно ей тяжело держать спину прямо.
Похоже, она тоже сегодня не выспалась.
«А ведь она переживает обо мне, пусть и очень странным образом, — внезапно промелькнуло в голове Анона. — Но ведь она — злобная повелительница, совершившая немало преступлений против множества пони, и совершала всё это исключительно в собственных интересах, — напомнил он самому себе. — Впрочем, я сам другой, что ли?»
А потом в его мятущихся мыслях наступила ясность, потому что всё лишнее куда-то исчезло. И осталось лишь важное. Когда он соглашался на службу «приспешником зла», его целью было простое выживание. Но продолжал служить, потому что искренне желал Опалине добиться успеха.
Потому что хотел видеть улыбку на её лице.
Потому что полюбил её.
Человек глубоко вдохнул. Выпрямился и, протянув руку, обхватил пальцами переднее копыто аликорны.
— Анон?
— Леди Опалина, я понимаю, как сложно пони столь высокого положения выражать доверие простому приспешнику вроде меня. И не могу выразить словами, насколько счастлив узнать, сколь сильно вы доверяете мне. И поэтому уверяю вас, что не уйду никогда и никуда. Я желаю служить вам. Вы дали мне цель жизни, место, где я нужен. Пожалуйста… не лишайте меня этого.
Опалина посмотрела на человека удивлённо расширившимися глазами, и солнечный луч, отразившись в них, вспыхнул множеством искорок. Нет, она не заплакала — Опалина Аркана не плакала никогда, но в тот момент казалось, будто она сейчас прослезится.
А потом она улыбнулась и, расправив крыло, прижала человека к себе.
— Замечательно. Как смогу я вернуть себе возможность править Эквестрией, если со мной не будет моего единственного человека?
Ощутив, сколь много чувств прозвучало в этих словах, Анонимус склонился и прижался лицом к её плечу. Поза вышла неудобной, поскольку, даже сидя, он был выше аликорны, но человек проигнорировал это.
В романтическом фильме, разумеется, девушка должна прижиматься к мужскому плечу, но они точно были не в кино, и Опалина, разумеется, так бы не поступила. Но то, что она ни малейшим движением не показала, что ей неудобно, послужило для человека достаточным подтверждением. Более того, её объятие стало крепче.
Да, человек понимал, что он злодей. Что он совершил непростительные деяния, о которых никогда не забудет. Но он был счастлив, прижимаясь лицом к шёрстке любимой аликорны.