Твайлит Старскай (Twilit Starsky)

Чаптер 8

Бисквиты на завтрак, куриная грудинка на полдник и в обед. Пару пирожных между едой. Прикорнуть немного. Посмотреть Ютуб, причем видео выбираешь не ты. Неплохое воскресенье.
Все время Старскай возле тебя, как приклеенная. Она уже может подниматься и спускаться по лестнице, но и близко не такая шустрая как была. Тебе тоже приходится замедлить ход, чтобы приноровится к ней, а она все шутит, что ты к ней слишком снисходителен.
Но, вообще, неплохо. Ты не чувствуешь себя одиноким, когда она рядом. Даже когда нечего сказать друг другу, все равно приятно как расслабленно она опирается на тебя.
Из-за проваливающегося дивана, она всегда оказывается зажата между тобой и подушками, когда вы лежите вместе. Она любит класть голову на подушки. Еще ты понял что у нее крестцовый отдел очень хорошо развит, потому что когда она подталкивает тебя задом, ты чувствуешь кость в хвосте. Она делает это часто, а ты не можешь ей помешать, как бы ни хотел порой. И ты не говоришь просто ничего.
— Эй, Мистер А. — Ласковый, спокойный голос заставляет тебя стряхнуть дремоту. Телевизор на фоне включен и тоже создает тихий шум.
— А? Че?
— Я знаю, что ты, типа, по особому относишься к этому дому…
Это она приуменьшает.
—… Так почем бы тебе не включать телек в гостиной и оставлять?
— Это зачем еще?
— Ну, чтоб было как у нас внизу… но наверху. — Она трется носом о подушку. — А то как-то жутковато, чувак… это ж твой дом! Обживи его хоть чуть-чуть. Хоть чтобы для того, когда идешь наверх, там не выглядело как… — Она осеклась.
“Склеп.” — додумываешь ты за нее. Звучит жестоко. Но метко.
— Я думал над этим. Но батя… Он, понимаешь, любил смотреть разные вещи и в разное время. Если я включу на один канал, это будет не то…
— А чего не запрограммировать? На расписание, чтоб переключался между теми каналами что надо?
Ты сразу даже не ответил. Хорошая ли идея?
Она продолжает:
— Я это… это самое… немного подслушала, как ты с ним говоришь. Может он рад будет, если ты это сделаешь?
Вот бля. Ты чувствуешь сейчас еще больший стыд, чем вчера, когда произносил монолог в пустой комнате. А ты и не думал что тебя так будет хорошо слышно внизу.
—…Ты правда так думаешь?
— Ну дык! Если бы я… — Она опять осеклась, и потом поморщилась — То есть если бы вот ты захотел мою память почтить… Мне б понравились видео АВГНа и видосики про котиков.
Она вжимается в подушки, как будто хочет спрятаться. Так, надо отплатить. Словесно.
— Видосики про котиков? Ты кошатница у нас?
— Ага. У одного из друзей Лиззи кошка была. Она на мне спать любила. — Старскай вздыхает и кивает своим же словам. — Во деньки были-то. Мне приходилось ее кормить иногда, хоть это и трудно с моими копытами. И консервы для кошек, те, из тунца, офигенные были…
Ты смеешься.
— О как! Так ты кошку объедала?
— Да не, ты не так понял, Мистер А! — Она поворачивает голову так, чтобы смотреть на тебя снизу вверх.
— Да? И как же это понимать?
— Ну вот не так! Мы поровну кушали…
Ты хмуришься и кладешь руку ей на нос. Она хихикает.
— Так ты может еще и мяукать умеешь? Пойду в магазин тогда, тунцом запасаться.
Она ухмыляется, заглядывает тебе в глаза и испускает хрипловатое мурчанье.
— Мурррррррр… Мистер А.
Чем дольше ты молчишь, тем шире ее улыбка. От нее у тебя мурашки по коже.
Ты аккуратно гладишь ее шею.
— Эээээ… Ну да, ну да. Вот так.
— Хехехе, Мистер А любит пушистых и гибких, а?
— Я тебе ночью расскажу.
— Оооо, ну так я, пожалуй, тогда к тебе прижмусь!
— Давай на боковую готовсья.
Она обнимает тебя хвостом и трется об тебя спиной. В очень характерной манере.
Ох блин, щас бы хорошую причину чтобы из кровати вылезти.

Че? Че происходит?
Сквозь прищуренные, сонные глаза ты видишь что свет в ванной включен. И светит прямо в глаз. Ты свет оставил, что ли? Эх, надо было не такие яркие лампочки брать. Интересно, что ноутбук тоже включен, и воспроизводит какое-то видео, достаточно громко, но свет то светит прямо в глаз…
Ладно… Ты прикрываешь глаза, стараясь игнорировать ванную. Ты слишком устал.
…
Проклятье.
Ты протираешь рукой глаза, но ты отлежал руку и поэтому буквально бьешь себя по лицу, не рассчитав движение. Просто прекрасно.
Ну, теперь то не поспишь. Ты тянешься к лаптопу и прикручиваешь громкость. И как тебе удалось вырубиться рядом с разрывающимся динамиком? Он что-то левое играет, не то чтобы ты обычно включил, даже.
Подожди ка! Теперь, когда динамик тише, ты слышишь Старскай. Ты прикрываешь глаза и сосредотачиваешься. Слышно, как будто она сморкается. Аллергия, что ли? Хм, она еще и всхлипывает, что ли?
Ты резко открываешь глаза. Это не аллергия, она рыдает.
Дерьмо.
Пойти, что ли, проверить что происходит? А не будет ли это сильно навязчиво? А она что скажет на это? Давно она так?
…
Ты слишком устал. И потом, она всегда выдерживает такой спокойный, нагловатый фасад. Надо ли показать ей, что ты заметил игру?
А что батя бы сделал? А, ладно, не важно что бы он сделал. Ты здесь, а не он.
Ты закрываешь глаза опять. Но не спится. Старскай уже почти заглушила видео… Надо что-то придумать…

В итоге, ты просыпаешься, а Старскай спит рядом.
Ее приглушенные всхлипы преследуют тебя весь рабочий день. Когда ты возвращаешься домой, Старскай опять спит. Она даже не слишком сдвинулась с места. Пожалуй, лучше ее в покое оставить. Но, чувство, что ты не должен ее просто так оставить, не покидает. Что важно, это не показать ей что ты догадываешься что она нуждается в чем-то.
Ты приседаешь рядом с ней. Она нежится на подушке дивана. Вылинявшая шерсть обозначает то место, где она лежит чаще всего. Бинты немного ослабли. В предыдущую перевязку ты не стал так уж сильно заматывать. Но, если совсем остановить перевязки, вдруг шрамы сильнее проявятся?
— Бля… — Ты шепчешь себе под нос.
— Спящая Красавица проснулась от поцелуя. Хочешь меня так же разбудить, Мистер А? — Она немедленно подает голос.
— Ай, б… — Ты отшатываешься от неожиданности. Ты и подумать не мог, что она за тобой наблюдает.
Она улыбается и зевает, долго и со вкусом.
— Рад что ты в порядке, я боялся тебе хуже. — Говоришь ты.
— Ненененене, я-то? Я дитя природы, Мистер А. Единственные разы когда мне плохело, это было потому что я нажралась чего ни попадя.
Она поднимает голову. Выглядит спокойной, как всегда. Эта ее довольная улыбка… Но глаза красные. Ты невольно морщится. Она это видит и как будто сдувается.
— Что, так заметно?
— Да.
Она не находит что ответить. Повисает неловкая тишина, которую ты нарушаешь:
— Хочешь, куда нибудь сходим? Поле работы. Ты наверно не привыкла столько взаперти сидеть.
Улыбка возвращается.
— Ооооооо, типа свиданка?
— …Да. Хочу, может, похвастаться тобой. Чтоб видели все, какое мне счастье привалило.
— Хехехе. — Она удовлетворенно хихикает. — Я знала, хвост подействует!
— Ну, наверно…
— И то, как ты меня обнимал, когда…
— Ну ладно, ладно тебе! — Ты пытаешься ее остановить. Стыдно признаться, но ты и в самом деле начинаешь реагировать на нее… определенным образом.
— Ох, да не волнуйся, чувак! Ты и я… это по-особенному. Я знаю.
— Знаешь прямо?
— Ага! Мне наверно осторожнее быть надо, или, там, поволноваться. Но я чувствую.
— Что чувствуешь?
Она пожимает плечами так, как будто ей уже почти не больно:
— А я знаю? Это первый раз, когда рядом кто-то кто может меня так легко взбодрить.
— А, ну так хорошо же.
— Ага. Надеюсь, ты таким для меня и дальше будешь.
Миссия… выполнена? Судя по ее словам, тебе бы надо гордится, что ей так хорошо с тобой. Все же, что-то не дает тебе покоя. Не ты же к ней подкатывать первый начал! И, ты ее все еще не так уж хорошо знаешь. Как не крути, как-то что-то неудобно выходит…
Она примирительно улыбается твоему молчанию:
— Извини… Чет я сильно напираю?
“Да не!” — хотел сказать ты, но получилось:
— Ну, чуть-чуть.
Она опускает голову обратно на диван.
— Бля. Я это, просто пытаюсь подражать Лиззи, когда она… ну, тогда… Это у нее всегда срабатывало!
— Ты думаешь, что я такой же, как те ее дружки? Что я на такое поведусь?
Это наверно первый раз, когда ты видишь на ее лице искреннее отвращение.
— Фу, бля! Не! — Она щуриться и отшатывается, как будто твои слова оставили плохой привкус. — Чувак, ты видел вообще ее парней? Стрелять-колотить, эти чуваки были… ну, один или два может и получше остальных… но почти все, после того, как…
Она качает головой и продолжает:
— Не, не будь как они, чувак! Это… отвратно просто.
— Ну так я и говорю.
Вроде тебе стало понятней, как она рассуждает вообще.
Она, тем временем, сдувается немного и прикрывает глаза.
— Чувак… хошь, я кое-че такое скажу… что вообще никому не говори что я сказала?
О, класс.
— Ага.
Блин.
Она выдерживает паузу.
— Точно?
Нененене, не говори, не над…
— Ага.
Проклятье!
— Ну, в общем, извини что делаю такое, Мистер А. Я-то, я не как Лиззи. Но… я хочу тебе понравится. Очень хочу. Я ж не шучу, когда говорю что у тебя аж аура такая. Притягивает, как холодильник к магниту.
— Это я магнит?
— Да, чувак. Животный магнетизм же.
— Ну ладно. А ты, что ли, холодильник?
— Да, потому что я ж крутая! (англ. Cool) — Выдает она с невероятной уверенностью в себе. — Я просто хочу чтобы ты полюбил меня, чувак… Я знаю, мы не встречаемся… и у тебя свои дела. Я, просто… просто делаю что могу, чтобы качнуть весы в свою сторону. Если есть вариант хорошо провести время, да и тебя заодно узнать ближе, то я за! Будет легче тебя убедить что я — это к добру.
Какой, однако, хитрый план.
— То есть, ты пригождаешься и в обмен живешь тут?
— Типа того. Ты же парень… ты ж не против, а? Вроде не против.
Что бы ответить на такую наглость?
— Как-то это сильно шлюховато, если честно. То что Лиззи находила способы окрутить тех парней, не значит, что со мной такое надо делать.
— Чего ты? Тебе ж понравилось. Мы оба знаем это.
— Чего? Потому что это для меня имеет значение! Я не хочу, чтобы кто-то меня хитростью использовал. Какая любовь, когда всегда надо думать, а не пытаются ли от тебя что-то выманить.
Она задумчиво фыркает.
— Ну… наверно.
— Не наверно, а точно.
— Эх, чувак… Вот если бы я была Роксанной, а ты Максом…
— Ч-чего?
— Та, это из моего фильма любимого. Оба любили друг-друга, все пучком, хеппи энд. Он даже не искал никого, он сразу знал кто ему нужен. И она, она тоже его любила, не всегда в фильмах такое. И даже ее подружка кого-то себе подцепила…
По мере того, как она рассказывает, ее тон становится все менее уверенным и нагловатым.
— Не дай мне быть как она, как Лиззи, Анон. Она и жуже делала ведь, много хуже…
Ты решаешь не перебивать ее.
— Это ж все начиналось с обнимашек. С поцелуйчиков в награду. Потом пошли поцелуйчики в засос, потом зажиматься. Как награда. И за что? За внимание, за подарки, за помощь, за “дай списать!”
Ну, логично.
— Пока она просто не забила болт, на то, что сама говорила что важно. — Старскай вздыхает. — Она меня просто выкинула, Анон. Как мешок с мусором. У меня ее больше нет.
И тут плотину прорвало.
— А я не знаю, как удержать тебя рядом! Ты ж парень, тебе ж всякое может нравится…
— Я не просто парень, я человек.
— Та да! Да, канеша, знаю… Но я не знаю что это значит-то толком. Вдруг я что-то не то сделаю и ты разозлишься. Или начнешь жалеть, что я рядом. Или захочешь что-то еще взамен, иначе не будешь добр.
Чего ж она такого насмотрелась, там, у Лиззи.
— Старскай, посмотри на меня. Хватит взгляд прятать.
Она нехотя поднимает глаза. Взгляд виноватый. Ты грозно хмуришься, наклоняешья к ней… и нажимаешь пальцем на ее нос. И еще раз. И еще. И еще…
Она задирает бровь. Ты продолжаешь.
— Эээээ, чувак… ты норм?
— Я привлекаю твое внимание.
— Ну, привлек. Только, это, пальцем в нос не залезь.
Ты останавливаешься. Немного подумав, ты говоришь:
— Если хочешь меня получше узнать — хорошо. А я хочу получше узнать тебя.
Она молчит.
— Не знаю, смогу ли быть твоим Максом… потому что я не знаю, кто моя Роксанна. Ты вот знаешь, где я был, прежде чем сюда обратно приехать?
Она по прежнему молчит, но смотрит теперь с явным интересом.
— У меня была работа получше нынешней. Квартира съемная. Я даже за официанткой приударял, в ресторане.
— Из-за мяса или из-за “мяса”?
— Будет тебе!… Ну… да. Она мне всегда больше накладывала. У меня и телефончик ее был.
— Оооо, и как оно?
— Да никак. Неделю спустя, от отца позвонили… и я все бросил. Ушел с работы. Ей даже слова не сказал. Покидал что под рукой в багажник и сюда помчался. Паре приятелей которые у меня были, сказал что могут взять что хотят из моих вещей.
— Это самое… очень щедро!
Она так заинтересовалась, что аж села.
— Да не то чтобы. Они сослуживцы были, с которыми я общался часто. Пару из них долбоебы, но неплохие парни, в общем.
Как же давно это было? Как будто вчера.
— Я даже звякнул арендодателю, сказал что разрываю аренду. Я им все выплатил по день отъезда, и ключ оставил.
Оставил ведь?
Эх, вся обстановка для кухни, гостинной и спальни… Каждый гаджет, каждая безделушка… Выкинуто, забрано в чей-то другой дом или продано. Целая жизнь, которую ты пытался для себя сам построить… Сколько ж это все стоило…
— Я, это…
Ты все бросил. Ты в жизни всегда за отцом следовал. Он добил тебя своей смертью.
— Я, это… Вот так теперь, в общем. — Ты взмахиваешь рукой обводя подвальную комнату. — Это теперь моя жизнь. Диван, подушки, подвал…
— Ну, а дом-то? В котором подвал…
— Не мой он! Никогда не был, я тут жил просто! — Неожиданно для себя ты почти кричишь.
Она прижимает уши, в замешательстве. Ты обхватываешь свое лицо ладонями:
— Я даже не знаю, что теперь делать. Друзей нету, если те друзья вообще были мне друзьями. Семьи — нету. Никого не осталось. Не к кому обратится за помощью. А за советом и так ходить было некуда, все говорили “сам разберешься”. Но теперь и это говорить некому.
У кого еще плотину прорвало, называется.
— Я не знаю, что вообще хорошая идея… Не знаю. Но я не могу тебя так бросить. Не могу не помочь. Но не смей делать то, что саму тебя заставит думать что я использую тебя. Я…
Тебе просто нужно что-то делать, чтобы отвлечься. Горькая, уродливая правда. Под стать ее собственной.
— …Не знаю, что ты ищешь в своем Максе. Не знаю, смогу ли это тебе дать. Даже не знаю, что могу сейчас дать, кроме еды и места на диване.
Она не отвечает. Ты бы наверно сам тоже не ответил. Кажется,в молчании проходят часы. Смущение витает в воздухе. Обоим хреново.
— Ты все еще хочешь на свидание сходить? — Она произносит, с надеждой.
— Ну… да. — Ты не хочешь, чтобы это прозвучало раздраженно. — Да, хочу. Нам обоим надо почаще отсюда вылазить.
Язык мой — враг мой. Вот говорят, что как выскажешься, то легче. А тебе не легче. Только сильнее задумался о разном. До этого ты помогал прото на автомате, не задумываясь “А оно вообще к чему то хорошему приведет?”
— … Все норм будет, Мистер А.
Она так смотрит на тебя… Верит ли она в то что говорит?
— Будет ли?
— Если я постараюсь и ты постараешься… Давай стараться вместе?
Ну, терять-то нечего. Она в основном честная была до сих пор. Вроде не похоже на надувательство.
— Да, конечно. Я согласен. Если это поможет тебе, я всегда “за”.
Она опять улыбнулась.
— А если это значит, что и тебе поможет, я тоже “за”. Так же и должно быть?
— Да. — Ты чувствуешь себя без сил. — Только ты, это, никому не говори, что тут было сейчас.
Старскай улыбается в ответ.
— Будь спок, Мистер А. Я помогу, если ты поможешь. И ты не будешь говорить, если я не скажу, лады?
Ты киваешь.
— Да, надеюсь.
— Ну вот и класс! Видишь? Мы уже стали ближе, потому что честные друг с другом.
Ну да, честные и открытые.
— Значит, можно устроить что-нибудь особенное. — Ты встаешь и падаешь на диван, проваливаясь в него.
— Особенное это что? А, Мистер А?
— Например тебя вместо одеяла. Но я не об этом сейчас…
Ты ищешь часы. О, а ведь не так поздно, как ты думал.
— … Сейчас, давай лучше сделаем перерыв на вечер.
— Конечно, Мистер А.
Ты прикрываешь глаза. Ты чувствуешь отвращение собой, за свою откровенность. Не потому, что ты ненавидишь честность, но потому что все это выглядело абсолютно криво. Если бы ты что-то планировал, то точно бы не это.
— Спокойной ночи, Старскай!
— Ага, и тебе, Мистер А! Я на тебя заберусь когда ты будешь меньше всего ожидать. Идет?
Может это от усталости или от смущения, но ты улыбаешься.
— Спасибо.