Экспедиция Гилдероя

Капитан Д.Дизайн, 23.01.1005

Из личного бортового журнала Декадента Дизайна, капитана “Её Королевского Высочества “Рассвета Авроры”.

23 января 1005 г.

Гилдерой назвал это странное явление «свистом». Для меня оно больше похоже на звон, адский шум в ушах, который всё больше приближает меня к отчаянию. Это так ужасающе громко! Я приказал переместить корабль на такое расстояние, чтобы звук не было таким раздражающим. Изначально я думал, что всего лишь ста метров будет достаточно. Вместо этого теперь мы находимся почти в полукилометре от лагеря. Даже на таком расстоянии звуковая вибрация всё ещё пронзает мозг, подобно дьявольским когтям, царапающим поверхность классной доски. По крайней мере, здесь достаточно тихо, чтобы позволить возобновить ход обычных мыслей, хотя я не могу избежать непроизвольного скрежета зубов время от времени, когда делаю паузу и позволяю себе обдумать это. Однако мы не должны отдаляться дальше, иначе походы в лагерь станут слишком затруднительными для нашего расследования.

Встреча сегодня утром была весьма откровенной. Каждый из моих офицеров имел возможность подытожить историю экспедиции, спрятанную в многочисленных найденных страницах. Я должен особо отметить мисс Коксвейн, чьи литературные способности настолько великолепны и респектабельны, что позволили ей не только полностью прочитать всю свою долю бумаг вчера вечером, но также написать обильные заметки с ошеломляющими подробностями, описывающими её

любопытные наблюдения. С таким умом ей можно было бы простить мой вопрос, не является ли она родственницей самой блудной и любимой из королевских библиофилов (да пусть она царствует долго).

Я сделаю всё возможное, чтобы написать собственное изложение событий, какими мы их знаем в настоящее время. Хотя у меня нет никаких сомнений в том, что мисс Коксвейн составит свой собственный такой документ, я боюсь, что он будет слишком подробным и запутанным по своей природе для любого читателя, умственные способности которого ниже самого уважаемого представителя интеллектуальной элиты. Меня сбивает с толку веселье при мысли, что я, грамотный деятель древних времён, нахожу манеру письма какой-то современной пони слишком трудной для понимания!

Первое, что следует отметить, это то, что внутри экспедиции Гилдероя, судя по всему, имело место быть ужасное предательство. Хотя никто из моих коллег ещё не прочитал, кто именно из пропавших был ответственен за это варварство, а также о его причинах. Помимо подобных грязных дел, также выяснилось (в первую очередь из заметок мисс Истерн Ливс, прочитанных Клаудстоун), что лагерь столкнулся с какой-то серьёзной, непреодолимой катастрофой, когда напряжение было на пределе.

Клаудстоун считает, что некоторые страницы из отчётов, за которые он отвечал, отсутствуют. Вряд ли это неожиданный поворот событий, поскольку при нашем обнаружении документы были повсюду беспорядочно разбросаны. И у нас было очень мало времени, чтобы собрать и отсортировать их, прежде чем разделить всё для прочтения. Небезосновательно думать, что недостающие страницы Клаудстоун есть у меня либо у кого-то из других офицеров, или, что не менее вероятно, всё ещё находятся где-то в лагере. Возможно, они были в мусорном ведре или унесены ветром из палаток. Как бы то ни было, наш выбор ограничен теориями, основанными на том, что мы имеем сейчас и могли бы, при удаче и доброй воле Селестии, всё же открыть.

Однако продолжим… Способности кирина к эквестрийскому языку кажутся ограниченными, но, тем не менее, её легко понять. Она пишет о какой-то серьёзной опасности, природу которой нам ещё предстоит выяснить. Это могло бы объяснить странные барьеры из мусора, обнаруженные нами в некоторых палатках, поскольку они, возможно, были созданы в качестве импровизированных баррикад против этой неустановленной угрозы. Команда неприятно сбита с толку этими записями, и я не виню их за беспокойство, ведь откуда могла взяться такая угроза в этих холодных пустошах? Лёд слишком далеко простирается и имеет плоскую поверхность, чтобы закрыть кому-либо обзор, который наверняка распространялся бы на несколько миль в любом направлении. Поэтому нас смущает, что экипаж не заметил такой беды за несколько часов или хотя бы минут до того, как она обрушилась на несчастных.

Во всём этом лишь одно было чётко подтверждено нашими исследованиями, ибо в показаниях мисс Коксвейн было ясное и прямое указание на кончину Лорда Марграфа Гилдероя из Флетчерстауна. Любопытно, что он не погиб от опасности, подразумеваемой в этих документах, а, скорее, был поражен припадком безумия, который заставил его взлететь так высоко в атмосферу, что его крылья замёрзли, а воздух покинул его. Вследствие чего он упал навстречу своей внезапной и тревожной смерти. Любопытно, что в записях мисс Истерн Ливс говорится, что эта смерть произошла всего за час или около того до наступления таинственной погибели, о которой она пишет.

Простая хронология событий такова: прибыла экспедиция Гилдероя и начала использовать какую-то незнакомую форму кислоты, чтобы разъедать лед. Команда была разделена на пять равных частей: группа Гилдероя осталась на месте, а остальные отправились собирать ледяные керны. В записях, написанных разными персонами, затем говорится о растущем напряжении в лагере, о том, что различные члены группы становились раздражительными и склонными к агрессии. Причины этого неясны. Объяснения варьируются от параноидальных обвинений в саботаже и простого стресса до (Расти очень хотел это отметить) подозрений в проклятиях и развращающей магии. Отсюда порядок событий неясен. Начался бескровный мятеж, однозначно безумный Гилдерой погиб, и произошло нечто неописуемое, но смертельное. Какое из этих трёх событий произошло первым — загадка, которую мы все совершенно не можем решить. Насколько нам известно из прочитанных материалов на данный момент, именно в этом и заключается суть дела.

Вопросы остаются. Что это была за угроза и почему она никем не была описана? Где тела погибших? Есть ли выжившие? Если остальные группы действительно ушли, то почему все сани в лагере? И что тут за ад произошёл?

Дискорд подери этого Расти Айрона! Пришёл ко мне, когда я писал в этом журнале. И Всё для того, чтобы делать нелепые заявления! Он вытаскивает меня на ледяной воздух только для того, чтобы указать на экспедиционный прицел над правым бортом. В панике и страхе он настаивал на том, что три чёрных образования подо льдом со вчерашнего дня переместились. Какая ерунда! Очевидно, его необоснованная вера в оккультные истории, связанные с этим путешествием, запутала его разум. И я сказал ему об этом. Он сильно обиделся, что неудивительно. Но я сказал ему, что у него есть моё разрешение сделать свои специальные приготовления, если это поможет примитивному мозгу суеверного кретина чувствовать себя в большей безопасности. Возможно, он, как и я, чувствует, что нечто наблюдает за нами. Но у меня, по крайней мере, есть понимание того, что мой собственный разум борется со мной!

А сейчас у меня пропало настроение для всего этого. Возможно, это к лучшему. Вскоре мы должны вернуться к месту экспедиции, и мне нужно подготовиться. Сегодня к нам присоединится Расти, несмотря на его самые ярые протесты. Основная причина этого решения вытекает из явной необходимости проявить доверие перед всем офицерским составом. Я также должен с неохотой признать, что научные знания Расти и его одержимость оккультизмом потенциально могут помочь в расшифровке некоторых артефактов, оставленных в ходе нашего предыдущего исследования.

Но я не буду отрицать, что тихий голос в моём мозгу наслаждается этой уникальной возможностью расстроить и извести жеребца из-за его хамского характера и упрямого упорства. У каждого пони свои причуды, но он единственный на этом корабле, который заставляет меня задуматься о возвращении телесных наказаний старых времен.