Скайрич
39. Исследование Мучика
Широкая, ярко-оранжевая дверь представляла собой внушительную преграду, но Тарниш знал, что она откроется перед ним. В ней не было ни замочных скважин, ни видимых замков, да они и не требовались. Это была дверь, запертая судьбой, связанная целью, и еще до того, как она открылась, Тарниш знал, что по ту сторону будет только камень — по крайней мере, для других.
Для него же дверь откроется, и перед ним откроется комната. Комната за пределами этой реальности, комната за пределами этого мира. Комната, связанная со Скайричем, но не являющаяся его частью. У Тарниша возникло странное ощущение, что когда-то, очень и очень давно, он стоял здесь, на этом месте. Он был уверен в этом и знал, что находится за дверью.
— За дверью мы найдем книгу для проекта "Вечность", — сказал Тарниш, и его голос прозвучал странно для его собственных ушей. — Мы должны вернуть книгу Твайлайт, но мы не должны даже пытаться в нее заглянуть. Это приведет к катастрофе.
— Тарниш, ты меня пугаешь, ты знаешь об этом? — Рейнбоу Дэш посмотрела на высокого жеребца и сделала шаг в сторону, ее копыта зашаркали по камню.
— Я помню это место. — Тарниш оглядел стены, дверь, пол и потолок.
— Это какая-то странная друидская штука? — спросила Дэринг Ду, и еще до того, как она закончила фразу, Винил начала кивать, хотя и с некоторым колебанием.
В голове Тарниша роились странные мысли, и он знал, что его ждет впереди. Твайлайт не сможет прочесть книгу, пока не сможет — для снятия замков на ее страницах потребуется колдун. Проект "Вечность" был ключом к окончательному уничтожению Грогара и сохранению жизни. Глядя на дверь впереди, он также знал, что это одна дверь из многих в эту комнату, в это место, в этот межпространственный чулан. Были и другие двери, и зеркала, и даже магические озера, которые могли привести сюда.
Подняв копыто, Тарниш уперся им в дверь и, легонько подтолкнув, открыл ее.
За ней находилась комната, которую можно было назвать библиотекой, но все полки были пусты. Стеллажи для свитков стояли голые, и все покрывала пыль эпох. В центре комнаты стояла статуя кентавра, в руках он держал солнце и луну. Его лицо было задумчивым, словно он размышлял о небесных телах, и от них исходил слабый свет. Солнце светилось золотом, а луна — серебром.
Тарниш переступил порог, и его спутники последовали за ним.
Вдоль стен виднелись другие дверные проемы — нечеткие, неясные, не совсем реальные. Тарниш стал осматриваться, мысленно вспоминая это место, ведь когда-то он уже стоял в этой комнате. Возле камина стояло невысокое, но удобное кресло, низкий столик, а на столике — набор предметов. Трубка, мундштук и очки.
Все это принадлежало гному по прозвищу Мучик.
— От этого места мне становится не по себе, — прошептала Рейнбоу своим спутникам.
— Как это место вообще существует? — Дэринг Ду рысью подошла к невысокому креслу и стала его рассматривать. — Как это вообще существует? Как давно этот стул здесь стоит?
В голове Тарниша возник ответ, и он стал произносить его, не понимая, какие слова вылетают из его уст:
— Хронос создал это место, а Вечность соединила миры, которые здесь смыкаются. Им помогали кентавры. Они отправились в прошлое, до Черной Звезды, до катастрофы, и эта комната была создана вне времени.
Пройдя через зал, Тарниш подошел к статуе кентавра и остановился рядом с ней. Он изучал солнце и луну — он чувствовал магию, которую они излучали, — и пытался осмыслить странные знания в своей голове. Что-то в этом месте бодрило его, восстанавливало силы, он знал, что здесь он и его спутники будут в безопасности.
— В этой комнате родилась надежда. В этом месте Радуге Света была дана сила светить на зло. — Тарниш сделал небольшую паузу, оглядываясь по сторонам, а затем добавил: — В этой комнате мы можем на время отдохнуть. Здесь мы будем в безопасности, но как только мы уйдем с книгой, мы не сможем вернуться.
— Где книга? — спросила Дэринг Ду.
— Вон там, — ответил Тарниш, указывая копытом на каминную полку.
На камине лежала книга и песочные часы. Книга выглядела обычной, ничего особенного в ней не было, а вот песочные часы были весьма необычными. Песчинки в них двигались вверх и вниз, падали и поднимались, постоянно перемещаясь с одного конца на другой. От взгляда на песочные часы начинала болеть голова, и Тарниш старался не смотреть на них.
— В этой комнате Мучик рассказывал мне истории…
— Тарниш, ты несешь бред. — Рейнбоу Дэш, выглядевшая обеспокоенной, сделала несколько шагов к Тарнишу, но затем остановилась. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ведь совсем недавно у тебя шла кровь из носа, и ты потерял сознание.
— Я в порядке, — ответил Тарниш, и, честно говоря, он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал себя лучше, чем сейчас. Боль в голове прошла, но мысли были какие-то странные, может быть, и не его собственные. По какой-то причине он не чувствовал необходимости паниковать по этому поводу.
— Ну что ж, если мы здесь в безопасности, я предлагаю немного отдохнуть. У нас есть верхняя одежда, и она вполне сойдет за постель. У нас есть еда. — Дэринг окинула взглядом камин, затем обвела взглядом комнату. — Тарниш, ты уверен, что мы в безопасности?
— Да. — В голосе Тарниша не было и тени сомнения. — Мы не в Эквестрии. Мы не в Скайриче.
Винил, которая теперь сидела на полу, нацарапала слова на своей грифельной доске, а затем протянула ее Тарнишу.
Что это за книга?
Порывшись в памяти, Тарниш нашел ответ:
— Это дверь, подобная той, через которую мы прошли, чтобы добраться до этого места. Она ведет в царство, известное как Запредельность. Это все, что я знаю, извини, и я даже не понимаю, откуда я это знаю.
— Нет, наверное, не понимаешь. — Дэринг Ду с подозрительным и любопытным видом уставилась на Тарниша. — Я уже однажды слышала упоминание названия Запредельность. Оно было написано древними клинописными глифами на стене, в гробнице, где я нашла Сапфировый скипетр… мощный жезл для управления погодой. Я не смогла прочитать эти надписи, но принцесса Селестия смогла. Она была весьма озадачена этим, и не знала, о чем идет речь. Она сказала, что Рене Хейкарт была одержима идеей заглянуть в книги и пыталась найти какую-то потерянную, древнюю дверь, ведущую в Запредельность.
— Если бы Твайлайт была здесь, она бы тоже была одержима. — Рейнбоу с тоскливым видом вздохнула и покачала головой. — Я скучаю по ней. Я скучаю по разговорам с ней. Я знаю, это звучит смешно… но я могла говорить с ней о всяких яйцеголовых вещах и не чувствовать стыда. Пегасы так много внимания уделяют атлетике.
— Это правда. — Дэринг Ду села и потянулась. Она немного покачалась, устраиваясь поудобнее, а затем потянулась вверх, чтобы потереть заживающую рану на шее. — Мои родители… они были расстроены, когда узнали, что я не хочу вступать в гвардию, или летать на дерби, или заниматься обычными делами, которые делают пегасы-пони. Они были разочарованы, когда я уехала поступать в университет.
— Забавно, но если бы я знала, насколько требовательными будут Вондерболты, я бы осталась в школе. Без Твайлайт я бы не стала Вондерболтом. Я оплошала, бросив учебу. — Рейнбоу Дэш протянула крыло, растягивая его, открывая и закрывая, чтобы можно было разогнуть сустав. — Итак, я занимаюсь этим как хобби… Наверное, это и есть хобби. А разве можно заниматься археологией и приключениями как хобби?
Дэринг кивнула на вопрос Рейнбоу.
— Я занимаюсь этим как хобби, и отсутствие должного образования иногда очень мешает мне. — Рейнбоу усмехнулась, от ее усмешки в комнате стало светло, а ее голова покачивалась вверх-вниз. — Бывают моменты, когда я не очень умная пони.
— Ага. — Тарниш тоже усмехнулся. — Если бы ты была умной пони, ты бы поняла, что мы не в Скайриче, и ты могла бы полетать здесь, но комната немного маловата.
Не найдя, что ответить, Рейнбоу бешено захлопала крыльями и с криком поднялась с пола.
Комната была не совсем пустой. Пока ее спутники спали, Винил рыскала по комнате, переходя от полки к полке, от стеллажа к стеллажу со свитками, и обшаривала каждый сантиметр крошечной библиотеки. Она заглядывала в отверстия для свитков, рылась на полках, заглядывая то высоко, то низко. Ее любопытство и настойчивость были вознаграждены двумя книгами, обе забыты временем, оставлены здесь, когда эта крошечная библиотека была заброшена.
Две книги, которые уже должны были сгнить, превратившись в пыль, но время, казалось, не шло. Винил не могла прочесть надписи без очков-артефактов, но с ними обе книги выдали свои названия.
"Замок Полуночи: Компендиум" — первая, она была переплетена в какую-то кожу, толстую, немного шершавую, с пожелтевшими страницами. Вторая книга называлась "Инженерия эквинов: Совершенство для пони". Внутри второй книги Винил обнаружила фотографии, рисунки, схемы пони, сделанные очень-очень давно, и, боже мой, они были по-особому уродливы.
Пожалуй, самое доброе, что когда-либо делали кентавры, — это улучшили внешний вид обычных пони. Винил вздрогнула, перелистывая страницы: она видела, какими были пони, и рассматривала подробные анатомические схемы, на которых было очень подробно показано, какими пони были сейчас. Пони давних времен были практически троглодитами: толстые, крупнокостные, с плоскими, ужасными мордами, на которые Винил было невыносимо смотреть.
Пони стали более стройными, маленькими, изящными и, по мнению Винил, более красивыми. Октавия, по мнению Винил, была вершиной совершенства пони, и она мечтала зарыться мордочкой между идеальными, пушистыми бедрами Октавии, бедрами, которые так и манили, покачиваясь.
Это было то, что она разделяла с Тарнишем — энтузиазм по отношению к земным пони, восхищение их формой. Об этом они говорили, это была тема для обсуждения, когда Октавия и Мод не слушали. Это было что-то общее, интерес, который их объединял. Это было, и Винил не стыдилась признать это, частью фундамента их отношений, возможно, даже краеугольным камнем.
Даже несмотря на бодрость Винил, у нее вырвался зевок, и она оглядела кучу спящих пони, желая присоединиться к ним. Еще раз зевнув, она закрыла книгу, а затем спрятала оба найденных сокровища, убрав их в седельные сумки. Улыбаясь про себя, она встала со своего места, подошла и легла рядом с Тарнишем. Она свернулась калачиком, прижалась поближе и положила голову на его длинную шею.
Вскоре она погрузилась в дремоту.
Примечание автора:
Пони из G1 были отвратительны. Вот, я сказал это. Ненавидьте меня, если хотите!